Алена Годунова - Папа - Алена Годунова
Скачано с сайта prochtu.ru
Жанр: Мистика
Добрая и немного грустная история, приключившаяся накануне Нового года.
Вчера ко мне пришла Лидочка и спросила, кто ее отец. Оказывается, она смотрела по телевизору передачу об отцах, которые боготворили своих детей. Конечно, ей тоже хотелось бы гордиться своим папой. Но что я должна была ей ответить? Я посмотрела на экран телевизора, где Дед Мороз, обнимая какого-то мальчишку, рекламировал Колу. И, не отдавая себе отчета в том, что творю, я ответила:
- Милая моя, твой папа – дедушка Мороз. Когда-то давно он пришел ко мне в Новогоднюю ночь и, встретившись, мы полюбили друг друга. Уверяю, он и тебя любит больше всех на свете, но он так занят там у себя, в Лапландии, что не может навестить нас.
Бедняга, она мне поверила. И со всей своей наивностью обрадовано воскликнула, что в таком случае они непременно должны будут встретиться в ближайшем будущем. Да, ведь скоро Новый Год.
Но что я, молодая учительница и мать-одиночка могу поделать? Мне порой и жить-то не хочется! Я уже не говорю о том, с каким ужасом я представляю себе, в каком мире предстоит жить моей Лидочке. Мне больно от одной только мысли, что и в нее проникнет этот смрад нашей современности. Нет, человечности вообще. Принято считать, что когда-то прежде мир был лучше, чем теперь. Но я не верю в это «когда-то». Мир уродлив, потому что в нем живет и правит уродливый человек.
Как-то я ехала в троллейбусе на работу. И невдалеке от меня сидел пьяный человек с разбитым лицом. Он спал, а изо рта его текла слюна. Я с отвращением отвернулась и села так, чтобы даже случайно не видеть этот кошмар. И я видела лица людей, наблюдавших за этим человеком. Они не отворачивались – нет, они получали изысканное удовольствие отвращения, возможно, радуясь, что они красивее и выше. В таком мире предстоит жить моей дочери? Хватит у меня сил и умения выбить из нее всю ту глупость и слабость, которых не лишены даже те, которые стоит выше толпы. Смогу ли я научить ее не наблюдать, а я отвращением отворачиваться от мерзких картин действительности? Надеюсь, мне хватит для этого умения. У меня ведь есть горький опыт обучения чужих детей.
Дети. Они чаще похожи на монстров. И они действительно из года в год становятся все более неуправляемыми. Если, придя в школу после университета, я еще могла влиять на них методом пряника, то теперь мне помогает только сила, ловкость и авторитет. Да, меня скорее уважают, чем любят. Но я заставила себя уважать. Другие учителя подходят ко мне с вопросами:
- Верочка, как тебе удается заставлять этих негодников слушаться тебя?
- Теперь я уже для этого ничего не делаю. Главное – изначально дать им понять, что демократия недопустима. Я начинаю с того, что принимаю наиболее решительные и жестокие меры. Но я никогда не вызываю родителей – это обозначало бы, что я не способна справиться с проблемой самостоятельно. Я действую в соответствии с теми методами, которые они будут уважать.
Мне постоянно дают самые тяжелые классы. Приходя в класс, я сначала медленно, молча рассматриваю учеников, отыскиваю среди них лидеров и выскачек. А затем уже начинаю говорить, стоя неподалеку от тех, кого отметила. Стоит им произнести слово или сделать лишнее движение, как я либо мгновенно выталкиваю ослушника из класса, либо резким движением проношу руку прямо мимо его носа и сталкиваю его вещи со стола. Лишние предметы я выбрасываю через окно. Но я делаю все, чтобы не отступать от справедливости, и спокойна и ласкова с теми, кто того заслуживает. Дети считают меня непредсказуемой и стараются не провоцировать на неадекватные действия. И самые сложные ученики на уроках математики вместо формул цитируют Пушкина. Мне есть чем гордиться.
Но мне есть и чего бояться. Жизнь научила меня реализму. Золушка существовала только одна – и та выдуманная! А в жизни за принцев выходят дочурки мачехи. А падчерицы умирают в одиночестве, пыли и презрении. Алые паруса не появляются на горизонте, по меньшей мере, до тех пор, пока Ассоль не умрет от старости. И все законы сказок не выдерживают испытаний действительности. Да, и Дед Мороз не существует. Но как мне, которая знает правду, скрыть ее от Лидочки? Как сохранить в ней единственный живительный огонь, приносящий нам радость – огонь мечты. Ведь человек может быть счастлив только тогда, когда верит и мечтает! Я хочу, чтобы и Лидочка верила и мечтала. Сейчас ей это можно – а потом будет завтра, и завтра я узнаю, как мы будем дальше жить.
Моя легкомысленность расцвела таким огромным кустом, что теперь я и не знаю, как мне быть. Мы ходили с Лидой гулять. И встретили по дороге Деда Мороза. Лида бросилась к нему, радостно восклицая
- Папа! Папа! Здравствуй, папа!
Извинившись перед незнакомцем, я с трудом оттащила от него Лиду, а затем должна была объяснить ей:
- Видишь ли, милая, твой папа не может сам поздравлять детей всего мира. Поэтому с ним работают его помощники. Это был один из них.
И что же? Со всей наивностью детской души она спросила меня:
- Но ведь папа самый главный из них, правда?
Я улыбнулась, убрала выбившуюся из-под шапочки прядь волос и молча кивнула. В этот день мы встретили шестерых Дедов Морозов. И каждый раз Лидочка надрывала мое сердце, спрашивая:
- Мам, это папа?
И каждый раз я повторяла ей, что это только его помощник. Лида тяжело вздыхала, останавливалась на секундочку, а затем с новыми силами тянула меня вперед – искать папу! А я должна была врать ей и улыбаться. Предаться своим чувствам мне было позволено только ночью, когда Люда уснула. Я тихонько вышла на кухню, села за стол, уронила голову в ладони и тихо заплакала. Мгновение сладостной слабости! Они часто становились для меня единственным утешением, когда днем было необходимо казаться сильной.
Нас обеих успокоила предновогодняя суета. На Новогодний ужин к нам пришла мама. Мы встретили Новый Год, загадали желания, которые никогда не осуществятся. И, уложив, Лидочку, и сами легли спать. Эх, я! Легла себе и спокойно уснула! И даже не подумала о том, что могло произойти.
Посреди ночи меня разбудила Лида. Она бросилась на меня, обняла и перемазала слезами. Я испугалась, прижала ее к себе, убрала волосы с ее лица, погладила по голове и спросила:
- Что случилось, солнышко?
Сквозь слезы она простонала, что считает себя виновной в смерти своего отца. Оказалось, она только притворилась спящей. А сама лежала и ждала папу. Но, не дождавшись, уснула. И во сне он пришел, но заметив, что Лида не спит, растаял в воздухе. Ангел мой! Я со всей серьезностью, на которую была способна спросонья, убедила ее, что Дед Мороз не умер, а просто исчез. Лида не сразу поверила мне. А поверив, захотела уснуть в моей кровати. Мне так было и приятнее и спокойней. И мы уснули вместе. Это была самая прекрасная ночь в моей жизни. Когда мама разбудила Лиду, я отказалась вставать. И когда она попросила отпустить их погулять, я тоже не возражала. Я все еще грезила сладким сном в объятиях дочери. Иначе как бы я позволила бы им уйти без меня?!
Но я воспользовалась их отсутствием весьма продуктивно. Я блаженно выспалась. Позавтракала. Убралась. Приготовила обед. И даже успела проверить несколько сочинений, что не всегда мне удавалось с такой легкостью, когда рядом была Лида. Она неустанно требовала к себе внимания, и мне приходилось подчиняться.
Они явились только в начале третьего. И какой же сюрприз они мне привели! Нет, не бездомную собачку или кошечку – о, лучше бы это была собачка или кошечка! Они привели мне Деда Мороза! Бросившись ко мне, Лида стала уверять, что это ее папа! Думаю, я посмотрела достаточно выразительно на маму, потому что она послала Лиду искать конфеты для папы. Но там, куда она указала никаких конфет не было, - а значит, у нас было время кое-что обсудить.
- Добрый день, - поздоровался со мной этот проходимец.
- Нет, с тех пор, как вы заговорили с моей дочерью, этот день перестал быть добрым, - отрезала я.
- Верочка, ты несправедливо груба с этим милым молодым человеком. Он очень приятен и добр.
- Ну, не стоит меня идеализировать ни в одну, ни в другую сторону, - улыбнулся он.
Эта дерзость – нет, даже наглость превзошла мое терпение, и я попросила его покинуть мой дом. Но как только он открыл рот, чтобы ответить мне что-то – да, вынуждена признать, уходить он, похоже, не собирался, - как в комнату вбежала Лидочка. Ее появление сразу успокоило меня.
- Бабушка, там нет конфет! – вскричала малышка.
Глупенькая, как она была взволнована появлением этого «папы». Мама посмотрела на меня выразительно, взяла Лидочку за руку и сказала ей:
- Как так нет? Ну, пойдем посмотрим, поищем. А маме с папой пока поговорят. Они ведь так давно не виделись!
Как только мама закрыла дверь, я повернулась у незнакомцу и сразу начала допрос:
- Как вас зовут?
- Андрей.
- И зачем это вам?
- Ребенок мечтает о чуде – и я считаю, что это чудо для такой милой девочки должно стать правдой.
- Спасибо за участие. Но мы в вашей помощи не нуждаемся.
- О, в том, что Вы не нуждаетесь – я не сомневаюсь. Где сейчас ее отец?
- Где-то между озоновым шаром и центром земли.
- Он вас бросил?
- Нет, мы его бросили. Он был не достоит.
- Ребенку нужен отец. Но дело даже не столько в этом. У Лиды есть светлая мечта. Я хочу осуществить ее. Помогите мне. Не для себя – для нее.
- Я так и делаю. И поэтому прошу вас оставить нас в покое.
- Вы разобьете ее сердце, уничтожите мечту своей же дочери.
- Лучше пожертвовать мечтой, чем жизнью. Я избавила ее от отца и многих других подобных ему людей, чтобы оградить ее от их тлетворного влияния. Я обрекаю ее страдать один день и защищаю от страданий, которые могут затянуться на всю жизнь.
- Вам бы стоило больше верить людям.
- Больше? Да я им вообще не верю! И ни разу еще не жалела об этом.
- Боюсь, вы обрекаете свою дочь жалеть об этом.
- Ну, зачем вы стараетесь? Вы меня не переубедите.
- Пожалуй. Но прежде, чем я уйду, вы представьте себе в малейших подробностях все, что произойдет затем. Вы зайдете в комнату. Лида посмотрит на вас своими чудесными наивными глазками, открытыми нараспашку, и, ничего еще не подозревая, спросит, где папа.
Он рассказывал так правдоподобно, так живо описал детское отчаяние, что я не смогла сдержать слез. Как мне хотелось их скрыть, не дать ему торжествовать свою победу – но каждое новое слово кинжалом вонзалось мне в сердце. Я знала каждое чувство, каждую мысль, о которых он говорил. Моей мечтой был Николай, отец Лиды. Эта мечта оказалась лишь бредом романтической и жаждущей мечты. Мне однажды пришлось пройти через все уровни отчаяния. И, слушая Андрея, я вдруг поняла, что отец – мечта еще более важная, чем мечта любви. И страшнее всего было то, что Андрей был прав, что произнесенные им слова мог говорить только добрый человек; и то, что он и сам слишком хорошо знал, о чем говорил. И вдруг новая мысль воцарилась в моей голове: я не могу позволить Андрею добиться своего. Мы оба вступили в схватку с отчаянием; но я позволила ему сломить мою веру и победить меня, а Андрей – нет!
- Что вы на это скажете? Мне уйти? Подумайте – я вас не тороплю. На кону не ваша гордость, а счастье Лиды.
- И чем же вы, психолог, занимаетесь, когда не одеваетесь в наряд Деда Мороза и не дурите маленьких девочек с их матерями и бабушками?
- Я не имею никаких особых достижений, если вас это интересует. Не художник, не поэт, никаких премий не получал, да и вообще высшего образования не имею. Если вы по этому критерию выбираете друзей для своей дочери, то я проиграл. Я служил во флоте. А теперь работаю водителем.
- Романтично. Такси?
- Нет, личный водитель одного французского бизнесмена.
- Владеете французским?
- Приходится. И английским и даже немного немецким и итальянским – не смотрите на меня так – я ведь был моряком – имел возможность.
- И какая же ваша мечта была разбита?
- Вы не поверите мне. Я мечтал об отце.
Но я поверила. Сама не знаю почему – глаза у него добрые были. Даже не так. Живые – живые глаза у него были! И я приняла его. На условии, разумеется, что он будет видеться с Лидой только в моем присутствии. Что ж, у ребенка нельзя отнимать мечту – иначе он никогда не станет счастливым…
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru