Рома Виноградов - Пусто - Рома Виноградов
Скачано с сайта prochtu.ru
Тиканье часов бьет в голову. Не бьет, но добивает. Дыхание чаще, а потом.. его нет. Еще глубокий вздох и опять. Тишина.. Обещаю молчать. В глазах что-то темное, нет, оно все темное. А может, глаз нет? Если ткнуть пальцем, есть. А если надавить сильнее, нет. Ничего больше нет, Будто что-то надавило, еще сильнее. Смотрю в окно, а там.. Свет? Люди.. живут и дышат, падают, смеются, плачут. . И умирают. Один за другим, как мухи. Еще на одно деление вниз, еще секунда, и еще. Она умерла, за ней вторая. Горсть трупов секунд превращается в минуту. Вдох.
Откинул голову назад. Смотрю в потолок, затем. Неспешно падаю на спину. Сверлю потолок. Он белый, но темный, далеко. Но если встать на кровать, а потом еще.. ударишься головой. Лежу. Обидно все же, что секунды умирают, минуты тоже. Остаюсь я, а потом умру, может. Когда? Вдох.
Часть первая. Часть последняя.
С неба падает снег. Снег, разбитый на множество тысяч миллионов микроскопических частиц. Иду по лужам, перешагивая, а затем глупо шагая в них. Специально. А еще ветер. Дует неосторожно, без стука. Кто тебя пустил? Поднимаю голову. Останавливаюсь. Смотрю в небо. Руки в карманах, ноги в луже, сердце в грудной клетке, мозг в облаках. Взгляд? В нигде. А мимо идут люди, минуты толпами умирают, голуби взлетают, кошки теряют хвосты, девушки невинность. Время беспощадно хлещет по жизни, осколками ранит в грудь. Кто я? Шепчу себе. Слова медленно, аккуратно летят облачком от губ, растворяются, будто и не было. А боль оседает.
А когда прибегаешь домой, забитый до полусмерти, нет, никто и не коснулся меня, но одним своим существованием они на меня давят. Не успев разуться, садишься спиной к двери, и орешь. Во все горло. И соседям, наверное, надоело это слышать каждый день. Вопль живого трупа. И вообще, в морге.. ведь наверняка стоит гул. Гул тех, кто не хотел. А ты хочешь. Обидно. Истерика, а потом.. Лицо красное, нос не дышит, в голове стук. И кровь по венам пульсирует быстрее. Встаешь, раздеваешься, умываешься, и ничего не было. ничего никогда не было. нигде. Пусто. Краски вокруг меня давно уже смешались с зимним холодом, темнотой и грязью.
Ложусь на кровать, беспомощно сдавливая руками голову. Закрываю глаза. В комнате дневной свет, сжимающий со всех сторон. Раньше женщин сдавливали корсетом, органы сдвигались со своих мест, а сейчас меня сдавливает воздух, но я на своем месте. В этой пьесе я играю роль космического мусора.
И это еще не самое важное. Важно, когда в мой мир чуть живого идиота со всех щелей начинает лезть реальность. Это как уровни в атоме. Я ядро. Мой корсет – первый уровень. А внешний – реальность. Только я не притягиваю это, оно само ко мне липнет, как бы я не упирался. ~хочу быть черепахой. ~
Реальность приходит с работы, ужинает и вспоминает о своей амфибии, валяющейся в интернете. Не люблю этот момент. Она медленно заходит в твою комнату, встает напротив монитора, к тебе лицом. Безразлично смотрит. И эти слова, о эти слова ! «Чем ты сегодня занимался весь день?» Отстаньте от меня… Иной раз даже бесит эта чрезмерная забота.
Может быть, еще два года и хватит? Таблетки, или.. в конце концов, от асфальта я далеко живу. Вообще много вариантов.
А потом опять день за днем типичное и глупое. Вечное расстройство и никому до меня дела нет. А я все продолжаю жмуриться, смотреть в небо и постить блоги. А еще музыка. Из наушников то медленно выливается, проникает сквозь перепонки, мозг воспринимает, обрабатывает и больше ничего не надо. Мне вообще ничего не надо. Я есть. Здесь. Сейчас. И все. В своей скорлупе, на которую ежедневно кидаются тысячи молотков, которая уже трещит по швам. Но она моя, и пока ее окончательно не раздробили..
Да, еще может года два, три…
День. Ночь. День. Неделя. Месяц.
Иду по темноте, плечо сдавлено ремнем от сумки, руки сжаты в кулак, в карманах. Солнце сжато в облаках, в другой стороне, у нас же фонари. А в ушах blessthefall, times like this.
Ветер в лицо, волосы раздувает, все как надо, понедельник.
Шаг за шагом, поворот, ударные громче. Почти ничего не вижу, в глазах точки, снова спал всего три часа. И еще шаг…
А теперь фонари ярче освещают асфальт, сквозь наушники вроде слышны звуки моторов машин, и…желтый снег.. поворот, мышцы тянутся и шаг, еще движение….. Толчок и резкая боль. Темнота. Полное отсутствие мыслей. Музыки не слышно, слышен только стук сердца.
А еще нестерпимая боль в ребрах и голове. Смотрю в небо, снежинки медленно опускаются на лицо, ничего не слышу, пытаюсь вдохнуть, просто рефлексом, но воздух ни за что не хочет поступать в легкие…голова ударяется обо что-то..и…полный мрак.
И вот я открываю глаза. Я просто чувствую, что сейчас окажусь в незнакомом месте, потому что ног я почти не чувствую, а руки одеревенели и с силой тянут меня вниз. Я открываю глаза, но почему-то яркого света не приходит, и я опять пытаюсь открыть глаза. Но веки не поддаются. Вот я слышу голоса, да, эй, откройте мне веки! Одной из рук тянусь к лицу, нащупываю нос, медленно пальцами веду к месту, где должны быть глаза. Легко прикасаюсь к глазу, палец чувствует ресницы, касающиеся его кончика и.. и ресницы, касающиеся параллельной линии но чуть ниже. Сердце замирает. Значит…. Глаз.. открыт.
Я резко подрываюсь, хотя может так и остался лежать, не знаю. Я выговариваю что-то не членораздельное и обеими руками трогаю свое лицо. Уши слышат звук из-за спины, это чей-то шепот. Но из-за стука в ушах я не могу понять,что они говорят, я прощупываю каждый сантиметр своего лица. Так и есть. Глаза оба широко раскрыты. Смотрю прямо перед собой. Непроглядная темнота… я замер. Не дышу, не шевелюсь, молчу. А руки медленно сползают по щекам.
Изо всех сил кричу, «откройте мне глаза», и чувствую, что лицо мокрое. Видимо, из глаз льются слезы. Я слышу оживленные голоса, кто-то держит меня за плечи и быстрым голосом говорит какие-то наиглупейшие слова… вроде «успокойся» и «все хорошо»
Я резко подрываюсь на ноги, но видимо что-то за меня, или я за что-то цепляюсь, ловлю равновесие, но падаю. Ноги оказываются скрученными, а я сижу и громко ною. Ничего из того, что слышу, не понимаю…и… абсолютно…..ничего….не вижу. Я хватаюсь за свои волосы и тяну их вниз, со всей силы, что у меня была, я тяну волосы вниз, кто-то меня поднимает, пытается что-то со мной сделать, вот я уже сижу. Слышу знакомый голос. Мама. Мама…
Шепчу. «мама… я тебя не вижу..» она берет мою руку и кладет себе на щеку, она мокрая. Она целует мою руку и плачет, повторяя мое имя. А я смотрю перед собой. Наверное, ей в глаза. Вероятно, я в больнице. Наверное, стены тут белые.. все эти голоса.. медсестры. А это.. мама. У нее короткие светлые волосы, серо-голубые глаза и узкие губы. И сейчас, она, наверное, не изменилась. Как я хочу ее увидеть. От нее пахнет ее духами. Ее щека мокрая, а голос такой нежный… такой..родной. Я тянусь руками к ней, и она меня обнимает.
По венам бурлит кровь, в мозгу куча мыслей носятся, врезаются друг в друга, а слезы не переставая, льют.
А потом я чувствую слабость, падаю к матери и .. чувствую, как меня тянет вниз и сознание отключается.
И так сколько-то времени. Просыпаюсь, слышу чьи-то голоса, опять. Как только я почувствовал, что не сплю, я надеялся, что это был сон и с надеждой открыл глаза. Но разочарование, размером с волну, накрыло меня, мурашки толпой понеслись по телу. Темнота… пустота накрыла. Слышу шаги. «Та-ак, сейчас попробуешь встать» говорил незнакомый голос, а чьи-то чужие руки подхватили меня. Я беспомощно поддался, ничего не говоря. Голова не хотела воспринимать то, что происходило.
Меня посадили. Я почувствовал под собой холодное сидение. Вероятно, это был стул. «сейчас мы тебя накормим» произнес женский голос и я услышал позвякивание тарелок.
Процесс был не из приятных. Завяжите себе глаза и попросите вас покормить.
Получив одну ложку какой-то массы, Я отказался есть. Меня пытались уговорить, но я начал вставать. Теряя землю из-под ног. Теряя все, что уже потерял. Я снова падаю. Я жмурюсь, но ничего не меняется. Так одиноко, звуки сгущаются вокруг, и я кричу. Кричу, как кролик, загнанный в угол. Как мышонок под клеткой. Кричу от беспомощности. О том….что это конец. Я отдал бы, наверное, все… тяжело дышу. Меня поднимают, снова много людей, а может только двое, а я нервно кричу, широко раскрываю глаза, стараюсь увидеть хоть проблеск, хоть что-то, но темнота сжирает. Я машу руками, кричу что-то вроде, «не подходите ко мне», чувствую, что все замерли. Молчу. Всматриваюсь перед собой. Думаю, что вот сейчас я проснусь, давай. Сейчас я увижу свет, окно, снег, маму. Но сколько я не силюсь, ничего не происходит.
А потом за мной приехали. Оказалось, меня сбила машина. Утром какой-то мужик возвращался пьяным на машине. А я невинно шел в школу, мечтая о музыке, глотая снег. Шел, предвкушая еще один гнусный день. Скучные унылые лица в школе…. Все бы сейчас отдал, чтобы их увидеть.
Оказалось, я еще и поскользнулся, затем обо что-то ударился головой и повредил что-то в голове. Осложнения только на зрение. Врачи сказали, это можно исправить, вернуть мне распознавание света и тьмы. Но на это нужно очень много денег. Нет таких.
А еще я чуть не сломал ребро, но удар смягчила куртка.
Когда я прощупывал пальцами свое лицо, я заметил шрам у виска. У правого виска. Чуть выше глаза. Небольшой такой шрам, но видимо, глубокий. В больнице я пробыл пять дней. Они вылетели из моей жизни ровно так же, как все мое будущее. Как сильным ветром страницы из тетради. Листы вырвались и взлетели, неровно препятствуя ветром, прощаясь со мной. И скорлупа… моя скорлупа окончательно треснула и раздробилась. Я сижу. Сижу на кровати, сжимаю голову пальцами, смотрю вперед и ощущаю, как на меня наваливается происходящее. Уже не силюсь ничего увидеть. Постепенно начинаешь привыкать к вечной темноте, к тому, что ничего не меняется. Навечно замерший пейзаж темноты. С каждым вздохом истерика подступает.
И так прошло полгода. Я привык к темноте. Привык к вечному вниманию. А еще музыка. Даже не смешно, просишь включить наушники. «Найди мне песню, пожалуйста». И в наушниках стук, она водит пальцем по айподу, а у меня в ушах стук. А еще иногда просто так, на память, нажимаешь кнопку, вроде, «меню», крутишь пальцем, и в любом месте нажимаешь на круглую кнопку. Seether - Beer
Стал больше слушать. Оказывается, все имеет свой звук. Чьи-то вдохи и выдохи, шаги, дождь. И у тишины есть звук. Сейчас стал чаще сидеть в одиночестве, темноте и тишине. Страшно. до безумия.
А так хочется увидеть солнце. Уже апрель. Чувствую тепло, чувствую свет, птицы начинают петь, спокойствие и умиротворение. А я снова сижу у открытого окна, а слезы беспощадно льются. Я вдыхаю запах зелени, ветер дует в лицо, а в голове яркие краски, представляю, как все залито нежным светом, листья колышутся. Становится очень больно. В груди все сжимается, будто тысячи иголок впились в сердце. В моей комнате поставили мольберт, а рядом стопку листов, открытые краски и банку с водой. Это я так попросил. Снова поднимаюсь со своего места и на ощупь продвигаюсь к мольберту. Веду рукой вниз, вправо, концами пальцев ощущаю баночку с кистями, выбираю жесткую и толстую. Другой рукой нащупываю краски, пальцами чуть окунаюсь в какие-то цвета, чуть прохладное, не жидкое, не твердое, облепляет мои пальцы.
А потом начинаю рисовать. Я не знаю, какой краской, я не знаю, криво, или ровно. Я вывожу медленно круг вверху листа, не отрывая кисть веду вниз, и еще мазки, что-то, где-то, как-то.
Кисть падает из рук. Смотрю прямо перед собой. Как же надоело. Больше ничего не чувствую. Замер. Еще вдох.
А потом проходит еще год и сколько-то. И если раньше я был просто амфибией, то сейчас я запеченная слепая устрица.
Так вот проходит год, и меня сажают в машину, ведут под руки, открывают дверь, заводят мотор. Я чувствую запах машины. Не описываемо. Начинает чуть тошнить, прислоняю голову к окну. Глаза широко раскрыты, в мозгу стук. Слышу рев мотора. Мы едем не быстро, но и не медленно. День.
Я почти не шелохнулся за весь путь.
Меня куда-то вели за руку. Я крепко сжимал пальцы матери. Мы зашли в помещение, там было немного прохладно, видимо, просторно, а под ногами, вероятно, была плитка. Каблуки матери громко выстукивали по покрытию. Куда-то шли, сворачивали, я услышал щелчок открываемой двери. Меня ввели в комнату и посадили на.. стул ?
А вообще..я почти ничего не помню. Я ослаб, закрыл глаза, сознание было мутным, и я ничего не разбирал.
За все время без картинки перед глазами я превратился в скопление мыслей и разной информации. Мне читают вслух, меня кормят, я запоминаю все, что слышу. В крови бесконечное количество препаратов, в голове тонна всего, но не осязаемая. Вата. Мне кажется, что я схожу с ума. Ну нет, я уже оттуда ушел, я уже стал этим темным пятном на пестром фоне. Весь мой мир стал ограничиваться тем, что внутри. Когда долгое время видишь одного и того же человека,он начинает надоедать. Так вот я себе уже надоел. До такой степени надоел,что..
Что не могу без ежедневного укола. Я понятия не имею,что это за вещь. Но после нее я перестаю думать и засыпаю.
Много сплю.
И потом я открыл глаза. Мою черепную коробку залило светом. В мою пустоту влились сразу тысячи кусочков света. У меня захватило дыхание. Наверное, на лице была самая широкая в мире улыбка .Сквозь яркий белый свет я нечетко мог видеть серые фигуры, которые шевелились. Я сел, а перед собой увидел круглое пятно, затем зажмурился, еще раз взглянул. «С днем рождения». Сказал голос матери. Это серое пятно было мамой.
«мама…» Я потянулся к ней руками и почувствовал ее тепло. Снова ее запах. Она здесь.. Я старался не закрывать глаза, чтобы не потерять изображение. Все было нечетким, серым и расплывчатым. Много белого света и серых пятен. Но к горлу подступал ком. Счастье нахлынуло.
День за днем я просыпался, открывал глаза и видел свет. Все, что я видел, были серые расплывчатые пятна. Я не мог различить цвета. Не мог определить форму предмета. Но я был до безумия счастлив.
Я продолжал рисовать.
Продолжал каждый день улыбаться тому, что я вижу.
Листы моей жизни, вырванные ветром, стали медленно падать с неба. Они были скомканными и серыми. Но они были..
Немного и недолго.
Прошло совсем немного времени. Я по – настоящему чувствовал себя живым. Как будто кто-то открыл дверь на старый чердак, и комната залилась светом. Я меньше спал, меньше думал.
Но одной ночью.
Мне снились падающие с потолка яблоки. Комната была пустая и серая. А яблоки ярко-зеленые. Они один за другим падали с потолка и разбивались на полу. А проснувшись, я увидел голубую простынь под своим телом. Я смотрел на нее и не мог понять, что же не так.
«Она голубая…» Я вскочил с кровати, стал быстро рассматривать, все, что попадало в поле зрение, мазки разных цветов играли перед глазами, а я смеялся. Я кружился и смеялся, когда мазки стали сгущаться и калейдоскопом кружить в глазах. Что-то внутри меня хотело вырваться наружу. Но вдруг, я резко почувствовал слабость. Ноги подкосились, и я начал падать. Я перестал что-либо слышать и понимать, в ушах будто была вата, звуки издалека звали мое имя.
Я потерял сознание.
Звук доносился еле-еле, будто сквозь подушку чей-то шепот. Очень много слов, смысл которых до меня не доходил. Но одна фраза, сказанная женским безразличным голосом, которым обычно говорят «доброе утро» коллегам, врезалась в мозг и какое-то время повторялась эхом.
«все же опухоль мозга, да»
Я поднял веки и отчетливо увидел лицо женщины. Грубое, ничего не выражающее лицо разглядывало меня.
Это было последним, что я видел.
Вообще, самым последним.
Мне больше не приходилось думать и справляться с собой.
Это все.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru