--------------------------------------------------------------------------
Эдуард Владимирович Каук - Остров несбывшихся надежд
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru
Дорогие мои читатели! Перед вами – запись из дневника Маргарет Дикинсон, которую она сделала спустя несколько дней после трагедии, описанной в данном произведении. Убедительная просьба, отнестись к этой информации со всей серьезностью, ибо каждый из нас, рано или поздно окажется на этом Острове…
…моему мальчику Чарли, так и не сумевшему отыскать себя…
ПРЕДИСЛОВИЕ
Держа в руках эту книгу, найдите в доме своем самое укромное место, присядьте, откиньте голову назад и закройте глаза, дышите полной грудью. Потом вдохните поглубже и затаите дыхание – пусть повседневные проблемы в этот миг покинут вас и вы останетесь наедине лишь с собственным воображением – представьте место, которого в реальности не существует, место, полное одиноких людей, существующих лишь благодаря великой идее, именуемой «смыслом жизни»… С каждым часом они испытывают все больше страданий, как будто сидят в клетке с кровожадным зверем и пытаются обрести свободу, облегчить свою участь…
Вы слышите свое сердце? Его монотонный голос настойчиво призывает вас вдохнуть – сначала в груди, и вот уже в висках кричит этот голос. Сейчас ваше сердце бьется жизнью, дарованной Богом. Однако каждый из нас знает массу примеров, когда в этом самом сердце зарождаются светлые, нежные чувства и тогда оно начинает биться любовью. Это сила гораздо сильнее и могущественней, чем сила «смысла жизни» – она помогает нам жить, но чаще – выжить в этом суровом, жестоком мире, наполненном холодом и тьмой. У людей одиноких сердце никогда не бьется любовью и поэтому жизнь их с каждым пройденным днем становится все мрачнее, с новой силой опуская их в бездну Одиночества…
Маргарет Дикинсон
В месте, отмеченном на карте, находится не клад, а маленький, темный островок – пристанище самого Одиночества. Он скрыт от глаз людских под толстым слоем темноты и непроходимой пелены тумана, плывущего над водой, у самых его границ. Даже звезды и месяц, казалось, тускнеют на глазах, теряют свои силы и естественный блеск, словно предупреждают об опасности этого крохотного уголка земли, лежащего по центру мирового океана.
Остров, словно раненый корабль, тихо тонул в ночи. Его бестелесная грусть отражалась в темноте и пускала в бесконечное плавание миллионы разноцветных бриллиантов, щедро рассыпанных по небу. Задумчивый ветер, нагоняемый с океана, шумел в его тихих улочках, заставляя высокие седые волны снова и снова возвращаться к берегу. Блаженная тишина вокруг острова порой прерывалась дикими криками. Поверьте мне на слово – это было место для настоящих душевных пыток.
Несмотря на свое обезображенное содержание, внешне остров был красив и прекрасен. Великолепные дворцы и замки, поражающие своим великолепием и внутренним убранством, райские парки и аллеи, наполненные ароматом хвойных деревьев и благоуханием сказочных цветов. Казалось, этот остров мог осчастливить любого, кто там окажется, однако все получалось иначе: чем дольше люди находились на нем, тем больше они превращались в серых теней и безликих призраков, с грустной оболочкой, вместо полноценной души.
На острове этом я оказалась случайно – помню расставание с любимым человеком: почти всю ночь рыдала, уткнувшись в подушку, с мыслью о том, как мир не справедлив, потом уснула; а проснулась уже на песчаном берегу, омываемом соленой водой. Внутри своего тела я почувствовала нечто, ранее мне не знакомое – чувство яростной тоски и неумолимого одиночества, разрывающего душу. Ощущение было такое, будто ледяной нож воткнут в самое сердце.
Как выяснилось позднее, остров был населен людьми такими же, как и я – одинокими телом и душой. У всех них были безмолвные уставшие лица и влажные глаза, наполненные нескончаемой болью. И хоть моя участь была ничем не лучше их, при каждой встрече с ними в моей душе пробуждались тени жалости и сожаления. Между собой они почти не говорили – всегда пребывали погруженными в собственные мысли, словно мудрецы, пытающиеся разгадать великую тайну.
В первый же день меня поселили в роскошный дом с множеством спален и мансардой, откуда открывалась едва ли не самая чудесная картина, которую я когда-либо видела – погибающее вечернее солнце, когда оно ярким проблеском исчезало за горизонтом, унося вслед за собой все свои силы, всю мощь, оставляя на память крохотные розовые лучики, разбросанные по голубому небу. Но в доме этом я не чувствовала себя счастливой, напротив – какое-то омерзительное чувство заточения было в груди, сменяющееся порывами сомнений и целой бурей вопросов, ответы на которые мне были не известны.
По-соседству со мной жили две одинокие женщины – первой муж изменил с ее лучшей подругой, а вторую бросил молодой человек. Удивительно до дрожи, но судьбы всех на этом острове были так похожи, словно Творец надуманно создал на земле такую негласную касту – одиноких.
С этого острова был только один выход – раз в тринадцать дней к берегу причаливал огромный корабль со со светлым флагом, на котором была изображена большая пернатая птица. Его именовали «Великолепной Викторией» – возможно потому, что победа в данном испытании доставалась лишь избранным. Все желающие покинуть злополучное место усаживались на борт. Однако лишь на первый взгляд, путь этот был легок – потому как каждый раз этот корабль попадал в дьявольский шторм и каждый раз разбивался о скалы. И тогда у пассажиров было только два пути – плыть обратно до проклятого острова или же провести несколько дней в бушующем море, без еды и воды, чтобы доплыть до другой земли и встретить там вторую половинку. Те, кто не справлялись с этим, по сути, бесчеловечным испытанием, тонули, но на следующее утро их снова выбрасывало на берег; а ровно через тринадцать дней тот самый корабль, целый и невредимый, набирал новых желающих испытать свое счастье.
В последующие месяцы я неоднократно пыталась покинуть остров, но все было тщетно…он не хотел меня отпускать; я стала замечать, что с каждым днем мне становится все хуже – едва заметный огонек надежды, горящий в душе моей уже не согревает добрыми мыслями о светлом будущем и счастливой личной жизни, а наоборот – делает меня одной из тех серых теней, с которыми я встречаю рассвет и провожаю закат.
С течением времени, люди продолжали пребывать на остров, но и случаи, когда коренные жители его покидали и там – на другом берегу находили свое счастье, тоже были не редкостью. А я, как и все, продолжала надеяться на то, что рано или поздно покину это место, освобожусь от оков тягостного одиночества и заживу нормальной жизнью.
Почему-то, сострадание к ближнему во мне было сильнее остальных чувств, потому что каждый раз я старалась помочь новичкам не потерять себя. Но один мальчик привлек мое особое внимание. Его звали Чарли Смит.
Я никогда не забуду тот день, когда впервые встретила его – на берегу – угрюмого, с молодым, но уже потертым страданиями лицом. Уже не мальчик, но еще не мужчина, эмоциональный и дерзкий. У него были длинные сальные волосы, отдающие чернотой и несколько шрамов на лице, говорящие о тяжелой судьбе. Он шел, повесив голову, оставляя позади себя едва уловимые осколки света – будто сама душа его кровоточила, как нарывающая рана и постепенно покидала это бренное тело. Темнота глаз его пугала страшнее всякого проклятья, но я была уверена, что в душе этот «монстр» мягок и раним.
Тогда я подошла к нему – неловко - как маленькая девочка, к понравившемуся мальчику, и украдкой спросила:
– Здравствуй. Как тебя зовут? – я зашевелила губами, не сводя больших любопытных глаз с лица мальчугана, которое, словно младенец белой простыней, было укутано черными, как ночь, волосами. Он очень резко повернул голову и я даже слегка перепугалась, опасаясь увидеть лицо не человека, а молчаливого чудовища, пусть и с одиноким сердцем. Но узрела лишь маленького мальчика, с тоскливыми глазами – как у собаки, брошенной на холодной улице. Лишь спустя полминуты он отозвался:
– Меня зовут Чарли…
После этого, я отвела его к мистеру Белому – высокому мужчине с белой козлиной бородкой и волосами, заплетенными в хвостик на затылке. На острове он был самым главным, потому как в обязанности его входило расселение людей, оказавшихся на острове. Почесав затылок, поросший «седой травой», тот поселил Чарли неподалеку от моего дома – у самого рынка, на котором ему было велено продавать морскую рыбу.
В первые дни своего пребывания на острове, мальчишка был очень печален и в порывах отчаяния говорил:
– Коварная моя судьба…снова и снова я возвращаюсь домой и жду никого, и никто меня тоже не ждет…
Он сгорал. С каждым днем все больше увлекался своим одиночеством, уходил все дальше от спасительного света любви. Ему казалось, что окружающий мир – замкнут и бестелесен, а бледные тени, блуждающие вокруг, только отвергают его от этого поистине великого чувства.
Адское пламя неуставаемо горело в душе его, и она, как и вся его человечность, один за другим умирала в муках. И он повторял:
– Для меня надежда – это роскошь, которую я не могу себе позволить…
Он ждал своего часа, когда порог его скромного жилища переступит прекрасная дева и мир души его озарят великие чувства. Но чем больше он это представлял, тем яснее понимал, что этого никогда не произойдёт. По ночам он видел кошмары – будто он один в темной комнате, без окон и дверей, бродит в поисках своей возлюбленной, но стоит только поймать ее прекрасный взгляд, как тьма тут же поглощает ее. И из глаз его текут слезы.
Тогда я испытывала к нему неоднозначные чувства: Удивление – как в столь юные годы он мог разочароваться в любви? Интерес – любой человек интересен по-своему, но в Чарли несомненно была какая-то неосязаемая черта, которая как магнит притягивала к нему других людей. Но главное – юноша этот давно уже расстался с надеждой: день ото дня душа его старела, погибала от мук и волнений, но тело оставалось молодым.
На острове Чарли жилось несладко. Дело было в том, что одиночество проявляется в личности человека в двух ипостасях: у людей спокойных – как замкнутость сознания и безбрежное существование; у людей эмоциональных – вызывает агрессию, которая тяжким грузом ложится на плечи окружающих. Вот это и стало причиной той потасовки в кабаке «у Джорджа», произошедшей 11 марта 2003 года.
Как сейчас помню тот тоскливый, ненастный день, когда дождь лил как из ведра, и в маленьком, прокуренном насквозь помещении кабака собралась, должно быть, добрая половина всех жителей острова. Чарли был в их числе. Озираясь по сторонам, этот мальчуган весьма скромно, по стеночке, прошел к самому дальнему столику, который находился в углу, прямо под чучелом огромной змеи, которая служила неким трофеем для хозяина этого заведения.
Следом за ним, в кабак ввалились трое слегка подвыпивших паренька – Фрэнк, Клайв и Норберт – местные злодеи – они давно уже жили на острове и, кажется, с каждым днем становились все агрессивнее. Они сразу обратили внимание на Чарли, который, по иронии судьбы, выбрал любимый их столик. Гордой походкой, как охотники, пришедшие с добычей, они подошли к нему и велели освободить место. Это заявление было очень громким, потому как многие посмотрели в их сторону, а я напрягла слух, очень надеясь, что все обойдется без последствий. Краем глаза я увидела, как Чарли потухшими глазами смотрел на них, как-то неестественно сгорбившись, словно перед ним – три огромные собаки, готовые растерзать в любой момент. Решив, что лучшее средство защиты – оборона, он застыл словно скульптура, замер в ожидании. Тогда Фрэнк – самый старший, со «стальными» от драк кулаками и низким голосом, с силой толкнул Чарли, отчего тот слетел со стула и повалился на пол. Из глаз его брызнули слезы. Как ошпаренная, я подскочила с места, и отогнав злодея в сторону, отвела юношу в подсобку.
– Не нужно было связываться с ним… – причитала я, вытирая платком его влажные глаза.
Спустя несколько дней, Чарли пришел в мой магазинчик - как раз перед его открытием и предложил помочь разложить товар на прилавке, за что я угостила его конфетами.
– Ну, и как поживает наш герой? – широко улыбнувшись, протянула я.
Чарли вначале замялся, но потом улыбнулся в ответ и сказал:
– Хорошо.
Когда я увидела его улыбку, то поняла, что рядом со мной - совершенно другой человек, для которого не существует преград для обретения счастья и который обязательно добьется в этой жизни всего, что захочет. В это томное мгновение, лицо его стало каким-то естественно красивым, словно таким и должно быть всегда.
С тех самых пор мы стали друзьями. В Чарли я видела отражение своих мечтаний о сыне, и если бы кто-нибудь спросил меня, хотела бы я иметь такого ребенка, я не задумываясь ответила бы «ДА!» И, как «любящая мать», я всячески о нем заботилась, поддерживала во всех его начинаниях. День ото дня мы общались все больше – он с энтузиазмом исполнял мои просьбы о помощи по работе, а я была, наверное, самой частой посетительницей торговой лавочки «Fish», где он продавал морские деликатесы.
Как-то раз, мы ходили смотреть маяк – великолепное каменное изваяние с покрытием из красной глины, на котором некогда была изображена причудливая картина, с течением времени утратившая былую красоту и шарм. Он стоял на небольшой платформе, соединенной с островом узким проходом с ровной, красивой брусчаткой и возвышался над ним, как могучий страж его и господин. Люди верили, что если забраться на его вершину, то увидишь там, вдали, свое спасение. Но сделать это не удавалось никому. Маяк всегда находился в покое и загорался лишь тогда, когда к острову причаливал спасительный корабль. В последующее время, Чарли очень нравилось бывать там и, присев на холодный камень, тихо любоваться, осознавая величие и могущественность этого места.
Каждые 13 дней, мы с надеждой поднимались на борт «Великолепной Виктории», но судьба по-прежнему не желала освобождать нас, поэтому поутру мы вновь просыпались на острове.
17 апреля 2003 года. В тот день очень ярко светило солнце, словно предвещало появление здесь, на острове, еще одного небесного светила – белокурой худощавой девушки, с широкой и искренней улыбкой – Джессики.
Внешне она была проста как лист бумаги, но для Чарли она была красивее всякой картины. Он мне рассказывал о ней:
– Как только я увидел ее, внутри что-то перевернулось, закружилось и я понял: вот оно – мое счастье!
Каждый день он проводил рядом с ней и каждый вечер с трепетом, делился со мной своими впечатлениями. Он говорил о ней с искренним восхищением и неким божественным присутствием, словно слепой, который вдруг прозрел и увидел красоты окружающего мира. В такие минуты его тихие, безжизненные глаза загорались ярким светом, заряжая все вокруг своим теплом. А моя душа пела оттого, что у моего мальчика появился новый стимул для жизни.
Но в один момент, как это обычно бывает в жестокой нашей жизни, Джессика покинула остров: признаться честно, я никогда не видела Чарли таким – даже в тот день когда я встретила его, надежда все еще была в его сердце, но теперь…все было кончено.
Час от часа он вял как осенняя трава. Часто он сидел на берегу и смотрел на горизонт, надеясь вновь увидеть Ее великолепный образ – образ своей любви. Он не видел смысла в своей жизни, а сердце его, и без того полное страданий, давно уже покрылось кровавыми рубцами, нарывающими, доставляющими великую боль. Каждую ночь он умирал и каждое утро возрождался вновь. Чарли не знал, для чего живет в этом мире, где нет места любви и радости. И говорил:
– Если нет в сердце человеческом места любви – то нет самого человека. А значит и меня нет…
Он полностью разочаровался в жизни и вскоре отказался от затеи покинуть остров.
Его душевные терзания усиливало то, что многие из его знакомых были уже на том берегу – обрели любовь, у некоторых даже были дети. Они не забывали про Чарли, в письмах успокаивали его и говорили, что он обязательно выберется с острова и тогда все будет хорошо.
На тот момент, я была самым дорогим и близким ему человеком.. Однако, после очередного плавания, 11 августа 2003 года, я смогла освободиться. И Чарли остался один. Уехав с острова, я все-таки нашла свое счастье в лице мистера Харриса – молодого и амбициозного врача в детской больнице, где ежегодно проходит обследование моя племянница.
Я продолжала общаться с Чарли: писала ему про силу воли и доброту его бесконечной души… Нередко он не отвечал, или писал буквально пару строчек, чтобы я не волновалась.
Но чаша моего терпения вдруг переполнилась, когда, по истечении определенного времени, в своем почтовом ящике я не обнаружила конверта, подписанного знакомым до боли почерком. Вместо него там лежал подозрительный сверток черного цвета, и, судя по весу, весьма объемный по содержанию. В мгновение разорвав его, я обнаружила вещи Чарли – в основном, его дневники, которые он вел с момента прибытия на остров. Но среди них было и письмо - в причудливом почерке с завитушками я сразу узнала мистера Белого. Оно было написано очень торопливо, будто автор его очень нервничал.
И как бы мне не хотелось тогда оторвать взгляда, подумать о чем-нибудь хорошем, но вместо этого, я лишь жадно поглощала ужасные слова, каждое из которых было подобно сильнейшему удару по моему сердцу. А когда закончила, то лишь тихо сползла на газон, обхватила голову руками и тихонько заскулила. И в душу мою, впервые за долгие месяцы, вновь ворвались чудовищные чувства.
В письме говорилось о том, что в ночь с 22 на 23 сентября, Чарли, мой маленький мальчик, забрался на маяк и спрыгнув с него, разбился. У подножия этого каменного изваяния, мистер Белый обнаружил крохотный клочок бумаги, на котором рукой Чарли были выведены слова: «Спасения нет».
И осколки его больного сердца, разбившегося как хрусталь, наполнили дно вокруг острова, как память о юноше, для которого это место навсегда осталось Островом несбывшихся надежд…
P. S. 5 мая 2004 года на свет появился Чарли Дикинсон – мой сыночек, мое маленькое сокровище, названный в честь самого одинокого человека на земле…
--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------