-------------------------------------------------------------------------- Гэн Уробучи - Судьба - Начало, Том 4. Адское Пламя -------------------------------------------------------------------------- Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru Том IV. Адское Пламя Интерлюдия. Когда-то, где-то - Керри, ты знаешь, как этот остров получил своё название, так? Шерли задала этот вопрос, неспешно управляясь со скрипящим рулём. Керри - мальчик, который сидел на пассажирском сиденье – покачал головой и выдавил «не совсем», так как боялся, что из-за сильной тряски он может прикусить себе язык. Грузовик, на котором они ехали, был таким старым, что казалось, будто он был создан в ту эпоху, когда люди только начинали пересаживаться с карет на автомобили. Ко всему прочему они ехали не по нормальной дороге, а по грунтовке. Даже телегам с волами приходилось притормаживать, когда они ехали по таким дорогам. Сейчас, тряску в кабине этого грузовика можно было сравнить с пережиданием шторма в маленькой лодке. Хоть он и был рухлядью, он был одним из трёх или четырёх драгоценных транспортных средств на всём острове Аримаго. Вообще-то, на этом острове, где была всего одна рыбацкая деревня в 300 семей, было мало людей, которым был нужен транспорт. Лишь семье мальчика и их служанке Шерли было сложно обойтись без него. До удалённого дома семьи мальчика, который располагался далеко от рыбацкой деревни, нельзя было добраться ни на чём другом, кроме как на разваливающемся грузовике. - Аримаго… это значит гигантский краб? Шерли кивнула и ответила на вопрос мальчика. - Давным-давно, этот остров был местом, где морскому богу преподносились дары. Однако, однажды девочка, которой нечем было кормить свою больную мать, украла подношения, которые предназначались богу. Затем девочка была наказана богом, и её превратили в краба. - Ужасная история. - После этого стали говорить, что если съесть краба пойманного на этом острове, то можно исцелить любую болезнь. Мать девочки тоже излечилась от своей длительной болезни. - Это ещё хуже. Какой жестокий морской бог. Однако местная сказка не была уникальной. Если поискать, можно найти похожие сказки по всему миру. - Э, а тот храм, в котором люди оставляли свои подношения ещё существует? - Он давно исчез. Кроме того, неизвестно существовал ли он вообще. Согласно легенде, похоже, он был рядом с вашим поместьем. - Девочка, которая превратилась в краба, проделала свой путь вглубь джунглей, чтобы украсть подношения? Было бы удобней просто наловить рыбы на берегу. - Из-за этой легенды жители деревни не хотят приближаться к вашему дому. Говорят, что это зловещее место, и если будешь часто бывать там - попадёшь под проклятье. Меня тоже предупреждали. - Но это же…! Тогда, что насчёт меня, я ведь там живу? - Всё потому что ты приезжий. Но даже если и так, в деревне все принимают тебя за моего младшего брата. Конечно, услышав как его назвали «младшим братом» мальчик не успокоился полностью, но в отличие от своего отца, который ни шагу не ступал из своего поместья, Керри каждый раз ездил вместе с Шерли за покупками. Поэтому они ездили на грузовике в деревню каждый день. Прошло уже около года с того момента как он прибыл на этот остров. Любой житель острова, увидев его, тепло поприветствует. Даже мальчишки, живущие в этой деревне, которые поначалу дрались с ним, сейчас вместе с ним прикалывались над другими. Хоть он и был на странном острове, который находился далеко от его родины, но мальчику всё равно очень нравился остров Аримаго. Несколько недель после переезда ему было невообразимо скучно от всех этих однообразных дней, но яркое солнце и сверкающее разными оттенками морские волны потихоньку проникли в его сердце. Однако его отцу, который ни с кем не познакомился и шагу не ступал из своего дома, сложно было почувствовать очарование этого места. - Если бы отец больше общался с людьми в деревне, он бы точно немного изменился… - Ммм, кто знает… Ловко крутанув рулём для того, чтобы обогнуть торчащие посреди дороги камни, Шерли грустно улыбнулась. - Отцу Симону никогда не нравилось то, чем твой отец занимается. Он часто читает мне лекции на тему, что если я буду продолжать работать в этом доме, то рано или поздно стану одержима демоном. - …Ясно. Мальчик не мог ничего с собой поделать и расстроился, узнав, что добрый и вежливый преподобный Симон, так говорил об отце за его спиной. Но тут было ничем не помочь. Наоборот, он должен радоваться тому, что ограничилось лишь этим. Если преподобный Симон узнает обо всём, чем занимается его отец, то их непременно изгонят с острова. Шерли похлопала по талии, привлекая его внимание к поясу, на котором были ножны с посеребренным ножом. - Посмотри на этот нож. Преподобный Симон заставил меня его взять, и сказал мне никогда с ним не расставаться. Он сказал, что это очень полезный талисман. - Это не тот нож, которым ты всегда очищаешь фрукты от кожуры? - Ммм, это потому что он острый и его легко использовать. Должно быть, он дорого стоит. Шерли продолжала говорить спокойным голосом. В отличие от мальчика, эта тема не была для неё мрачной. -- Ты не боишься, Шерли? Разве ты не боишься моего отца? Хоть мальчик и колебался, он всё же задал это вопрос. Шерли решительно кивнула. - Я понимаю, что твой отец необычный человек, и судя по его поведению, настороженность жителей деревни по отношению к нему отнюдь не беспричинна. Однако так как он проводит изыскания такого рода, у него не было иного выбора, кроме как уехать из города и поселиться отшельником на отдаленном острове. Но это показывает, какой потрясающий человек твой отец. Мальчик внезапно заметил, что по какой-то причине Шерли становилась серьёзной и взрослой когда они начинали говорить об отце. Однако она была всего на четыре года старше мальчика, и её ещё рано было назвать взрослой. - Если ты возьмешь любое его знание или открытие, то это будет огромным откровением, которое может изменить всё в этом мире. Конечно, любой испугается, если узнает об этом, поэтому следует держать всё в секрете… но что касается меня, я всегда думала что такие силы очень помогут миру. Я всегда стойко в это верила. - …Разве это возможно? - Быть может, он уже сдался. Но, Керри, если бы на его месте был ты, ты бы достиг успеха! Шерли сказала это на полном серьезе. Однако мальчик разочарованно произнес. - Что ты хочешь сказать? Разве ты не его любимая ученица? Разве не ты получишь всё, когда придёт время? Шерли, которая часто приходила к ним в дом, не только работала по дому, она так же помогала отцу в изысканиях. Однажды его отец сказал, что оставить на острове такую чрезвычайно умную и одарённую девочку будет большой потерей. Это что-то да говорило о талантах Шерли, особенно учитывая то, что отец, который всегда был очень осторожен, настолько доверял этой страной девочке. Но Шерли лишь громко усмехнулась и покачала головой. - Нет, я не ученица. Максимум – помощник, которому выполняет поручения и помогает когда нужно. Поэтому я не знаю ничего важного. Но, Керри, ты отличаешься от меня. Ты определённо преуспеешь в работе твоего отца. Изыскания, которые он проводит сейчас, однажды перейдут к тебе. Ты готов к этому? Хотя рановато сейчас говорить об этом. - … Шерли говорила серьёзным голосом, словно старшая сестра, которая беспокоилась о младшем брате. На мгновение мальчик оказался во власти своих запутанных чувств и не смог ответить. Он не помнил своей матери, которая умерла сразу после того как он родился. Для мальчика, его семья состояла из одного отца. Хоть он и был эксцентричным и строгим, он был очень добр и был прекрасным отцом. Он был человеком, которого мальчик уважал и любил больше всего на этом свете. Поэтому сперва сердце сына отозвалось болью, когда он узнал, что отец больше ценит своего помощника, чем сына. Было время, когда он был настроен враждебно по отношению к Шерли. Но её весёлый характер и нежность развязали узел на его сердце, и эта враждебность вскоре сошла на нет. Словно его семья стала больше на одного человека. Шерли уважала его отца как своего собственного, и присматривала за мальчиком, словно за своим младшим братом. Для мальчика, у которого не было ни матери, ни сестёр, значение слов «старшая сестра» вышло за рамки того, что эти слова означали изначально. Нет… возможно, вначале это было не столь заметно, но недавно странное чувство появилось в груди мальчика. Её нежность, находчивость, доброта, он очень хорошо их знал. Но даже больше, то что она делала неосознанно – например как сейчас она напевала что-то себе под нос, вертя в руках руль – это тоже казалось ему красивым. Почему? - Керри, каким человеком ты станешь, когда вырастешь? Если ты преуспеешь в работе отца, как ты её используешь? - …Э? Задумавшийся мальчик был возвращён к реальности вопросом Шерли. - Эта сила изменит мир. Когда-нибудь ты её обретешь. - ... Наследие отца. Ложью будет сказать, что никогда не думал о нём. Мальчик полностью понимал его значимость. И то, как его можно использовать. Он колебался облечь свои мысли в слова, особенно рядом с Шерли. Он не хотел, чтобы другие сказали ему, что его мечта наивна, и не хотел, чтобы это сказала ему Шерли. - … Это секрет. - Ммм? Шерли знающе усмехнулась. - Тогда, я сама посмотрю на то, что ты хочешь сделать, когда вырастешь. До тех пор пока я не узнаю ответ, я всегда буду рядом с тобой. Как тебе? - …Делай что хочешь. Почувствовав, что краснеет, мальчик отвёл взгляд. Но даже сделав это, он всё равно видел яркую улыбку девочки, которая была ему как старшая сестра. *** Бледная, словно вакса, кожа. Тёмно-голубые вены на её щеках походили на трещины. На лице - маска застывшей боли. Она умирает… он понял это с первого взгляда. Несмотря на то, что она была при смерти, она могла двигаться. Несмотря на то, что её лицо было человеческим, вскоре этот человек станет нечеловеком – в этом мальчик был уверен. За окном была ночь. Конечно, на острове не было уличных фонарей. Но холодный, ясный свет который исходил от луны, спокойно проникал внутрь через окно, освещая трагичную сцену. Это был курятник, находившийся вдали от деревни. Весь день до самой ночи он бродил по ней пытаясь найти Шерли. А потом он зашёл сюда. Поеденные тушки убитых куриц и трясущийся и плачущий упырь – вот что было внутри. Убей меня Упырь, лицо которого было лицом девочки, которая ему нравилась, плача, молил его. Затем посеребренный нож был брошен к его ногам, отражая лезвием лунный свет. Ужасно… Я не могу сама… Поэтому, пожалуйста. Убей меня… Пока ещё есть время… - Да как… Замотав головой, мальчик стал пятиться назад. Я не могу. Неважно во что ты превратишься, ты это ты. Мы обещали друг другу всегда быть вместе. Она часть моей семьи… нет, она мне больше чем семья… Пожалуйста... Каждый вздох сопровождался стонами боли. Эти звуки сводили с ума. Плача от отчаянья, девочка стала дышать, словно дикий зверь. Уже – всё – кончено – пока я не потеряла контроль над собой - быстрее… Шерли затрясло, словно она была больна малярией, затем она внезапно открыла рот и укусила себя за запястье. Хлюп… Хлюп… звук, с которым пилась кровь, ударил по ушам мальчика. Пожалуйста… Скорбный крик мальчика потонул в продолжающейся мольбе. Он выбежал из курятника. Что напугало его больше того ужаса что произошло с Шерли - так это сияющий нож, лежащий у его ног. Он не знал, что именно произошло, и не хотел понимать. О чём сейчас мальчик молился, так это о том, чтобы кто-нибудь их спас. Мальчик твёрдо верил в то, что есть кто-то, кто спасёт их от этого кошмарного ужаса. Шерли спасут. Кто-то определённо спасёт их. Мальчик продолжал повторять это про себя. Если бежать изо всех сил, до церкви преподобного Симона можно добежать за пять минут. Плача, мальчик бежал. Не замечая ни боли в своих ногах, ни скорби в своей груди. *** Наталья Камински. Так звали эту женщину. Одетая в плащ, который не подходил для теплого тропического острова, она даже не потела. Её бледное лицо не наводило мысли о хладнокровии и жестокости, его можно было назвать бесстрастным. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы в вас зародилось сомнение - течёт ли кровь в её венах? Такая же у её тела температура, как и у обычного человека? Вот как выглядел спаситель, который вытащил мальчика из кромешного ада. - Итак, парень, пришло время ответить на пару вопросов. Повернувшись спиной к холодно обратившейся к нему женщине, мальчик смотрел на сожжённую дотла рыбацкую деревню. Ещё вчера в этой деревне было всё спокойно, всего несколько часов назад мирно спящая деревня, освещённая лунным светом, сейчас была в огне. Он всё ещё не мог поверить своим глазам, смотря вниз с утёса. Он хотел верить, что это всего лишь плохой сон. Он никогда уже не увидит знакомые, добрые лица тех, кто жил в деревне – он не мог поверить в это несмотря ни на что. - …Что происходит? В ответ на вопрос мальчика, который он задал сухим голосом, Наталья фыркнула. - Я задала вопрос первой. Мальчик, не пора ли начать мыслить трезво? - … Мальчик резко обернулся. Даже если он был обязан ей своей жизнью, его бесил тот факт, что она игнорировала его чувства, не отвечала на его вопросы и продолжала задавать свои. После упрямой тишины, Наталья, похоже, поняла, о чём он думал. Затем, устало вздохнув, она начала объяснять. - За эту трагедию ответственны две группировки. Первая - экзекуторы из так называемой «Святой Церкви». Они отличаются от милых священников, которых ты знаешь. Они жестокие люди, которые верят в то, что любой кто предал Бога - должен умереть. Конечно, они безжалостно уничтожат вампира, если они его увидят. Если у них нет времени проверять людей одного за другим на предмет того, была ли выпита их кровь, они просто перебьют всех подозреваемых. Другими словами, сейчас у этих ребят времени нет. Вторая группировка зовётся Ассоциацией. Здесь сложнее – в основном она состоит из людей, которые хотят обладать всем фантастичным – чем и являются вампиры. И чтобы обладать этим единолично, они убьют любого, кто знает о деталях. Нет смысла в том, чтобы делать поблажки, когда нужно уничтожить доказательства и скрыть правду. Поэтому мальчик, тебе повезло. Возможно ты единственный из жителей этого острова, которому удалось пережить чистку, которой подверглись эти люди. Мальчик принял этот факт легче, чем Наталья ожидала. Он уже понял, почему такие опасные люди прибыли на остров Аримаго. Мальчик прибежал за помощью к преподобному Симону, который узнав о случившемся, связался с другими людьми. Когда сигнал пошёл к получателю, его перехватили те, кто не должен был его услышать. И если оставить в стороне всё то, что произошло после, то начало трагедии было неразрывно связано с ним. Если бы он ответил на мольбы Шерли, набрался смелости и пронзил бы сердце девочки, которую он любил больше всего на свете, этой трагедии бы не произошло. Если бы он так поступил, даже если бы он превратился в пустую оболочку без души или если он уже никогда не смог бы выйти на улицу ночью – не погибло бы столько людей. Для мальчика это было всё равно, как если бы он сам обратил в пепел это прекрасное место. - …Тогда на чьей стороне ты? - Я что-то вроде наёмника от Ассоциации. Моя работа заключается в том, чтобы обнаруживать секреты, которые их интересуют, защищать их от того, чтобы они попали в чужие руки и затем продавать их им. Конечно, их нужно продать до того, как происходят такие инциденты. Сейчас его уже не продать. Наталья пожала плечами. Возможно, она уже привыкла к подобным сценам. Женщина в чёрном плаще пропахла смертью с головы до пят. - Так, мальчик, вернёмся к предыдущему вопросу. Время ответить на мой вопрос. Ты знаешь о так называемом Приказе на Печать? И ещё, где прячется волшебник, который виновен в этом инциденте? Ты это знаешь? *** Хоть смысл этих слов был слишком глубок для мальчика, чтобы он понял их полностью, они били в самую суть. Керри не было настоящим именем мальчика. Местным жителям сложно было произносить имя мальчика, который был иностранцем. Сперва Шерли сократила его имя до «Керри», и затем все местные жители стали его так называть по привычке. Мальчик был рад этому, так как предпочитал, чтобы его не называли странным именем - «Керитоугу». «Керри» звучало дружелюбнее. Его настоящее имя было – «Киритцугу». Сын волшебника помещённого под Печать – Эмии Норикаты. *** Поздней ночью, Киритцугу вернулся в находящуюся в центре джунглей виллу, и увидел своего отца, который встретил его обеспокоенным взглядом. - Ах, Киритцугу. Ты в порядке? Слава богу… Отец обнял его. Прошло уже много лет с того момента когда он последний раз ощущал его руки на своих плечах. Для такого человека как его отец выражение эмоций было редкостью. После того, как отец отпустил мальчика, его лицо внезапно стало строгим, и он спросил. - Я же сказал тебе не покидать сегодня барьера, который наложен на лес, несмотря ни на что. Почему ты ослушался? - …Я беспокоился о Шерли… Отец, услышав её имя, отвёл взгляд. Судя по этому жесту можно было с уверенностью утверждать, что… - Папа, ты знал, что случилось с её телом? Поэтому ты сказал мне не выходить, так? - Касательно этой девочки… какая жалость. Хоть я и сказал ей, что реагент очень опасен и никогда его не касаться, похоже, она не смогла сдержать своего любопытства. В его голосе зазвучала грусть, но в нём не было ни сожалений, ни стыда. Он словно отчитывал мальчика за то, что он разбил цветочную вазу, и не знал, куда он может выплеснуть свой гнев. - Эй, пап, зачем ты изучаешь Мертвых Апостолов? - Разумеется, это не было моим истинным намерением. Но для нашей цели, цели семьи Эмия, мы должны искать его, неважно, как далёк может казаться результат. Я должен решить проблему старения, по крайней мере, до твоего поколения. Плоть, судьба которой связана со смертью не сможет достичь «Истока». Печальный образ Шерли освещённый лунным светом вновь возник в его разуме. - Пап… а меня… ты тоже превратишь… - Глупости. Преображение, в результате которого наблюдается неконтролируемая жажда крови и трансформация в Мёртвого Апостола, ни что иное как провал… я давно сказал об этом Шерли. Похоже. Результаты этого эксперимента оказались не так хороши, как я ожидал. Да, этот реагент отнял у меня много времени, но результат не очень впечатляет. Мне придется начать сначала и модифицировать теорию. - …Ясно. Киритцугу кивнул в ответ на объяснения отца. Отец собирался продолжать. Не было нужды уделять внимания жертвам в таком количестве. Он будет продолжать, пока не достигнет результата, который его удовлетворит. - Киритцугу, давай поговорим об этом позже. Сейчас нам главное сбежать - прости, но у нас нет времени на твои сборы. Вскоре охотники Ассоциации смогут видеть сквозь барьер. Нам нужно скорее уходить отсюда. Похоже, отец приготовился к побегу уже давно. Посреди комнаты стояло два больших чемодана. Возможно причина, по которой он откладывал своё бегство, была в том, что он ждал возвращения собственного сына. - Мы уходим? Сейчас? - Я знал, что когда-нибудь это день настанет, поэтому спрятал моторную лодку на южном побережье. Перестраховка лишней не бывает. Взяв оба чемодана в руки, его отец повернулся спиной и направился к холлу… естественно, не подозревая об опасности. Затем, Киритцугу вытащил из кармана пистолет, который дала ему Наталья. З2-ой калибр. Если не торопясь его направить на цель, которая находится в прямой видимости, даже ребёнок не промахнётся. Женщина в чёрном плаще уверила его в этом. Всё остальное было проблемой Киритцугу. Целясь из пистолета в беззащитную спину отца, мальчик вспоминал горящую деревню, и последние дни полностью преобразившейся Шерли… но были и воспоминания об отце, которые накапливались последние десять лет, его нежные чувства, которые он, пряча за серьезностью, испытывал к сыну. Он любил своего сына, и многого от него ожидал. Он так же любил своего отца и был горд за него. Из-за всего этого, Киритцугу захотелось закрыть глаза. Но, несмотря на свои чувства, Киритцугу прицелился с широко открытыми глазами, и тихо спустил курок. Бам - это был неожиданный, сухой и жесткий звук. Отец, получив пулю в шею, рухнул лицом вперёд. Затем, Киритцугу, спокойно идя к нему, дважды выстрелил отцу в затылок. Остановившись, он сделал ещё два выстрела ему в спину. Он не мог поверить. Даже сам Киритцугу испугался своего хладнокровия. В самом конце он колебался. Да, в его душе шла борьба. Однако его рука двигалась так, словно всё было предрешено, и он себя не контролировал. Его тело, не задумываясь о боли в груди, сделало всё с быстротой искусственного механизма, и осуществило то, что «нужно было сделать». Это можно назвать талантом… промелькнула мысль в его сердце. Затем Киритцугу вновь стал тонуть в пустоте, не чувствуя никакого удовлетворения. По деревянному полу текла кровь. Отца уже здесь не было. На полу лежал лишь труп. Это был преступник. Он украл всё что у него было, убил всех на это острове, и сжёг деревню дотла. Шерли сказала, что он потрясающий человек, который когда-нибудь изменит мир. Киритцугу тоже так считал когда-то. Что могли два подростка понять в пути постижения волшебства? И чего они ожидали от волшебников? Сперва Киритцугу не понял, что он плачет. Его чувствами сейчас были не печаль или сожаление. Всё что он чувствовал так это пустоту, словно он был высушен до самого основания. Пистолет в правой руке был очень тяжёлым, настолько тяжелым, что его нельзя было поднять. Однако он не смог его выбросить. Его пальцы застыли на спусковом крючке и не могли пошевелиться. Не боясь того, что пистолет может выстрелить от удара об пол, Киритцугу стал бешено трясти рукой, пытаясь избавиться от оружия. Но всё было бесполезно, пистолет словно был приклеен к руке. В этот момент, кто-то грубо схватил его за руку, и легко вытащил из неё пистолет. Только тогда Киритцугу понял, что Наталья уже была рядом. - Да ладно, барьер оказался вовсе не таким плотным, как ты сказал. Я легко сюда пробралась. В её голосе звучали сердитые нотки, словно она его ругала. - …Ты сердишься? - Ты так думаешь? Я никогда не давала такое детям на потеху. Бросив взгляд на пистолет, который она забрала у Киритцугу, она поставила его на предохранитель, и положила себе в карман. - Однако тебе повезло, что ты успел во время. На самом деле, если бы этого не произошло, Эмия Нориката обязательно сбежал с острова, залёг на дно и возобновил бы исследования Мёртвых Апостолов в неизвестном месте. И возможно трагедия, произошедшая на этом острове, повторилась бы. Эта проблему нельзя было решить удачей. Его нужно было остановить. - Была причина, по которой его следовало убить – у меня не было другого выхода. - Я даже подвигла сына на то, чтобы он убил собственного отца. Какой я плохой человек, - уныло произнесла Наталья. Услышав это, Киритцугу улыбнулся, всё ещё со следами слёз на своём лице. - …Ты хорошая. Некоторое время Наталья просто поражённо смотрела на его улыбку. Затем она вздохнула и взвалила труп Эмии Норикаты на плечо. - Я заберу тебя с острова. Что будет потом – тебе решать. Хочешь взять что-нибудь с собой? - Ничего. *** Потом Киритцугу провёл последующие годы рядом с Натальей Камински. Наталья воспитывала его не как беспризорного или приёмного ребёнка, но приказывала ему как своему наёмному работнику или слуге. Однако этого Киритцугу и желал. Он учился у Натальи и тренировался, чтобы пойти по тому же жизненному пути, по которому шла Наталья – он хотел стать «охотником». Таков был выбранный путь, и он не собирался менять своего решения. Киритцугу, который не был знаком с реалиями этого мира, вскоре стал очень осведомлён. Трагедия на острове Аримаго не была редкостью. Такие трагедии постоянно повторялись в отдалённых уголках по всему земному шару. Волшебники, которые намеренно несли зло в мир обычных людей, чтобы продолжать свои изыскания и две крупные организации, которые использовали любые методы для того, чтобы это зло скрыть – сражения между ними продолжали повторяться там, где не было полного контроля над ситуацией. И на этом Наталья делала деньги. Уничтожения одного волшебника подобного Эмии Норикате, было недостаточно для того, чтобы предотвратить наступление подобных трагедий – можно было сказать, что Эмия Норитака был лишь каплей в море, настолько незначительной, что его можно было проигнорировать. То, что он сделал тогда, убийство отца своими собственными руками… если он хочет, чтобы этот поступок был достойным и небессмысленным… Значит, все подобные отцу волшебники должны быть уничтожены. Только тогда он сможет предотвратить наступление похожих трагедий. Поэтому, охотясь и убивая волшебников-еретиков, таких же, как его отец, он открыл для себя единственный путь к спасению. Охотники, выполняющие Приказ на Печать. Гончие псы, которые охотятся на демонов, выходивших за пределы здравого смысла. Мальчик ступил на эту тропу смерти, не колеблясь ни секунды. Наталья не принадлежала к какой-нибудь организации, она была наёмником, цель которой было получить награду. Её целями были запечатанные волшебники, которые обладали ценными результатами изысканий, но покинули Ассоциацию, чтобы продолжать свои исследования. В отличие от Святой Церкви, которая осуждала еретиков и убивала всех, Ассоциация была заинтересована в сохранении результатов изысканий. Самым важным было заполучить магические метки, которые были запечатлены на телах волшебников. Магические метки создавались на протяжении поколений исследований, и с помощью них можно было добиться ещё больших результатов, если они переходили к преемникам. После переговоров Натальи с Ассоциацией, часть метки Эмии Норикаты было дозволено унаследовать его сыну - Эмии Киритцугу. Хоть все важные части Ассоциация конфисковала и «фрагмент» метки не превышал и половины того, что должен был получить Киритцугу изначально, этого количества было достаточно для того чтобы он мог использовать способности волшебника. К тому же, Киритцугу не собирался преследовать умирающее желание отца и продолжать его магические изыскания. Для Киритцугу волшебство было не целью жизни, но инструментом для достижения цели. К тому же, этот инструмент был одним из нескольких «инструментов», пользоваться которыми мальчик научился у охотницы. Слежка, убийства, использование различных видов вооружений - у гончего пса был не один «коготь». Все виды знаний и умений, которыми ему нужно было овладеть для того чтобы выследить и поймать цель в любых ситуациях и условиях. В каком-то смысле, история человечества это история убийств. Человечество потратило бесчисленное количество времени и мыслей, изучая «науку убивать», чтобы разобраться с «двуногими животными» которые выглядели также как они. Вот из чего Киритцугу создал своё тело. Годы, наполненные кровью и запахом пороха, летели незаметно. На лице Эмии Киритцугу, который уже в юности познал множество жестких битв, не осталось никаких признаков невинности. Внешне он выглядел как азиат, по виду которого было сложно сказать, сколько ему лет. В трёх различных паспортах, которые у него были, он значился уже взрослым, и он использовал их безо всяких проблем. Однако если судить только по его внешнему виду, хоть он и был невысокого роста, а волос на лице было немного, его угрюмый и холодный взгляд говорил о том, что он определённо не подросток. Однажды… Когда его учитель и подруга – Наталья - встретилась с самой страшной опасностью в своей жизни, Киритцугу, не выказывая ни малейшей эмоции на своём лице, предано выполнял свой долг. Неважно, как сильно он беспокоился и колебался, сейчас Киритцугу никак не мог помочь Наталье. Потому что полем боя был пассажирский авиалайнер, который находился в более чем трёх тысячах футах над землёй. Всё началось с охоты на волшебника известного как «Мастер Демонических Пчёл», Ода Вослака. Ходили слухи, что этот волшебник мог успешно создавать Мёртвых Апостолов и с помощью жал своих демонических пчёл он мог увеличивать количество упырей находящихся под его контролем. Воистину опасный человек. Более того, он изменил имя и внешность, чтобы притвориться обычным человеком, поэтому на него не было никакой информации. Однако четыре дня назад стало известно, что он полетит на Airbus A300 из Парижа в Нью-Йорк. В ситуации, когда имя и внешность цели были неизвестны, Наталья взялась за эту работу, которая состояла в том, чтобы найти цель среди 287 пассажиров и «ликвидировать» её. Как её напарник, Киритцугу был не на борту самолёта, а направился в Нью-Йорк, чтобы узнать о поддельной личности Вослака. Учитель и ученик, поддерживая радиосвязь, спокойно и уверенно определили местонахождение цели в закрытом пространстве в 3000 футах над землей. Приблизительно через три часа после взлёта убийство прошло неожиданно гладко. Однако это было лишь началом катастрофы. Демонические пчёлы, которых Вослак смог пронести на борт, обманув таможню, были потревожены убийством своего хозяина. Так как Наталья не успела уничтожить их вовремя, она атаковали пассажиров одного за другим, и самолет оказался полон упырей в мгновение ока. Оказавшись в закрытом пространстве с огромным количеством упырей, даже Наталья испытала отчаянье. Столкнувшись с ухудшающейся ситуацией, Киритцугу оставалось лишь ждать радиоконтакта. Он не мог оставить мысли о том, что она может спастись. Самое главное правило, о котором Наталья неоднократно говорила Киритцугу, состояло в следующем - неважно, что ты используешь, ты должен удостовериться в том, что ты выживешь. Так как это было её кредо, Киритцугу твёрдо был уверен, что опытная охотница справится и с этим. Прошло уже два часа, а радио на том конце связи всё ещё молчало. И наконец, когда звёзды в небе стали гаснуть в наступающей синеве, усталый женский голос зазвучал в наушниках вместе с радиопомехами. - …Ты меня слышишь? Парень… ты же не заснул? - Громко и чётко, Наталья. Скверное утро после бессонной ночи для нас обоих, так? - Конечно. Если бы ты прошедшей ночью спокойно спал в своей кровати, я бы тебя убила… ладно, у меня есть хорошие новости и плохие новости, с каких начать? Сказав это, Наталья сухо усмехнулась. - Разве мы не обещали начинать с хороших новостей? - Окей. Начну с хорошего. Во-первых, я жива. Самолёт тоже не повреждён. Я только что убедилась, что кабина безопасна. Капитан и второй пилот перед смертью успели выставить нужные параметры для полёта. Даже я могу им управлять. Похоже, приборная панель та же, которую ставят в самолёты Цессна. - Ты связалась с диспетчерской башней? - Есть связь. Сначала они думали, что это просто шутка, но сейчас они меня аккуратно ведут. - … а плохие новости? - Ммм… в итоге не ужалили лишь меня. Все пассажиры и экипаж, все 300 человек без исключения превратились в упырей. По другую сторону двери - парящий город смерти. Не удивляйся. - … Это было наихудшей ситуацией из тех, о которых предполагал Киритцугу. - При таких обстоятельствах… ты сможешь выбраться живой? - Ну, дверь довольно твёрдая. Сейчас они упорно стараются её выбить, но я даже не думаю, что она может сломаться… что меня больше беспокоит так это посадка. Смогу ли я удачно посадить этого гиганта? - …Если это ты, тогда ты сможешь. Я уверен. - Пытаешься подбодрить меня? Рада слышать. После горького смешка, Наталья, она бессильно вздохнула. - К аэропорту я подлечу минут через 50. Ещё слишком рано для того, чтобы начинать молиться – парень, поговори со мной немного. - Не возражаю. И они начали говорить ни о чём. Они начали с того, что произошло, когда 2 часа назад связь прервалась. Затем они детально обсудили все злодеяния Вослака. Наконец они вспомнили обо всех тех волшебниках и Мертвых Апостолах, которых они уничтожили и о тех долинах смерти, в которых они побывали. Наталья, которая обычно была молчаливой, сегодня почему-то была на редкость разговорчива. Низкое рычание упырей, которое слышалось из-за двери, смешивалось со звуками непрекращающихся ударов в неё. Поговорить о чём-нибудь, было единственным выбором отвлечься от всего этого. - …Когда ты впервые сказал, что решил выбрать себе такую карьеру, ты надолго обеспечил мне сильную головную боль. Ты не хотел менять своего решения даже тогда, когда я пыталась тебя разубедить. - Что, я не подавал надежд? - Нет… всё потому что ты подавал слишком много надежд, и у тебя был слишком большой потенциал, - сказала Наталья горько усмехнувшись. - …Что ты хочешь сказать? - Из-за того, что твои действия полностью отделены от эмоций - на такое у обычных наёмников уходит годы работы. У тебя это было с самого рождения. Ничего себе - талант. - … - Но эй, необязательно выбирать себе профессию основываясь лишь на врождённых талантах. Чувства и убеждения человека стоят прежде талантов; именно они определяют, какой будет жизнь человека. Если люди ставят установку «Что нужно сделать» перед «Что я хочу сделать» и действуют, руководствуясь лишь этими правилами, тогда они уже не люди, а машины, которые далеки от человеческой жизни. Слова учителя, который наблюдал за его взрослением, глубоко поразили его, словно ледяной холод. - Я, ну… я думал, что ты очень холодный человек. - Что, ты только сейчас это понял? Разве это не так? Я хоть раз давала тебе поблажки? - Да, ты всегда была строга, даже безжалостна. - …Так делает отец, чтобы воспитать в своём сыне дисциплину. Наталья ненадолго замолчала, затем она вздохнула. - Однако я несу долю ответственности за то, что лишила тебя отца. Как бы это сказать… я не пыталась тебя таким образом оттолкнуть. Я могу обучить тебя лишь выживанию. Во всём остальном я бесполезна – добавила она, подшучивая над собой. - Ты хотела стать моим отцом? - Не путай мужчин с женщинами, грубиян. По крайней мере, тебе следует звать меня матерью. - …Точно. Прости. Хотя голос Киритцугу был спокоен, его лицо демонстрировало, самый что ни на есть, шок. Так как они общались по радиосвязи, они не видели лиц друг друга. Поэтому Наталья не могла знать об истинных чувствах Киритцугу. Возможно, поэтому состояние Киритцугу оставалось для Натальи тайной. - Я очень долго была одна в этой кровавой бане. Так долго, что почти забыла, что одинока. Поэтому… ну. Ха-ха. Всё это было почти весело. Вместе, словно семья. - Я тоже… Какой смысл в том, чтобы говорить об этом сейчас? Киритцугу задал себе этот вопрос, продолжая говорить. - Я тоже… думал о тебе как о своей матери. Я чувствовал, что я не один, и я был счастлив. - Эй, Киритцугу. Мы не хотим чувствовать себя неловко, когда встретимся в следующий раз, так что хватит об этом. Сейчас озадаченность Наталье просто явно звучала в её голосе. Похоже, она до сих пор не привыкла к таким вещам как «смущение». - Ах, становится всё хуже. Через двадцать минут мне приземляться. Я не хочу совершить ошибку в такой важный момент, из-за того, что я вспомнила что-то смешное. - …Прости. Киритцугу извинился. Наталье не нужно было принимать решение об экстренной посадке. Ей также не доведётся встретиться с Киритцугу ещё раз. Только Киритцугу это знал. Наталья могла выжить, только если бы перебила всех упырей. Единственным способом разобраться с авиалайнером полным упырей, было утопить его в Атлантическом Океане. Операция по уничтожению «Мастера Демонических Пчёл» будет стоить жизни всех пассажиров, экипажа и Натальи Камински – Киритцугу был готов к такому исходу. Но Киритцугу знал, что его учитель определенно проявит свои отточенные способности в самый последний момент. Наталья, кредо которой было «выжить любой ценой», могла предотвратить крушение самолёта, чтобы спасти свою жизнь. Киритцугу также это учёл – и это будет самый ужасный результат. Наталья, для которой её жизнь была выше всего остального, должна была выбрать такой исход, не колеблясь и секунды. Посадить пассажирский самолёт с 300 упырями, и выпустить эту голодную толпу в аэропорт… она определённо так сделает, если у неё не останется другого выхода. Именно потому, что Киритцугу её слишком хорошо знал, он подготовился к ситуации, вероятность наступления которой была 10000 к 1. Для того чтобы предотвратить распространение катастрофы нельзя было чтобы A300 сел. Однако непоколебимая истина была в том, что это отразиться на благополучии Натальи. Поколесив по Нью-Йорку около часа, Киритцугу приобрёл пусковую установку с ракетой земля-воздух на чёрном рынке. Сейчас, Киритцугу плыл на моторной лодке в море, ожидая, когда покажется самолёт Натальи. Гигантскому самолету нужно было сделать круг, перед тем как сесть в Международном Аэропорту Нью-Йорка. На данной позиции Киритцугу мог попасть по самолёту из своей пусковой установки. Когда он в спешке покупал оружие, и когда выбирал позицию для выстрела, Киритцугу вновь мучился, думая над тем, почему его разум устроен таким странным образом. Если смотреть на это с той точки зрения, что он пытался избежать большей трагедии, правильным выбором было спокойно признать тот факт, что Наталье не выжить. Однако что же он за человек, если он исключает возможность «чуда», которое позволит его любимой женщине выжить, убивая её своими собственными руками? Это можно было простить, если бы это было лишь предосторожностью, но сейчас Киритцугу столкнулся с жестокой правдой. Вскоре ему предстоит убить Наталью своими собственными руками. Сейчас A300 грациозно возвращался домой, в утреннем небе демонстрируя блеск своих серебряных крыльев. - …Возможно, я уже раскисла. Наталья всё ещё верила, что Киритцугу который был на другом конце связи, сейчас находится в одном из отелей Нью-Йорка, поэтому продолжала говорить, не ощущая угрозы. - Наверное, я бы никогда не сказала подобного, если бы не произошло такой большой ошибки. Похоже, моё время вышло. Мне пора на пенсию… - Если ты бросишь работу, то, что будешь делать потом? Киритцугу продолжал говорить спокойным голосом. Одновременно с этим он взвалил пусковую установку на плечо и прицелился в силуэт самолёта. - Если я потеряю работу… ха-ха, тогда я могу действительно стать твоей матерью. Даже когда по его щекам бежали дорожки слёз, он смог определить расстояние до цели. В пределах 1500 метров. Попадания будет не избежать. - Ты моя… настоящая семья. Нежно сказав это, Киритцугу выпустил ракету. Несколько секунд, которые понадобились ракете, чтобы навестись на самолет, в котором была Наталья, за эти несколько секунд все воспоминания о ней промелькнули в разуме Киритцугу. Но пытка долго не продлилась. Вскоре ракета засекла тепловое излучение двигателей самолёта. Ракета, выпущенная Киритцугу, безжалостно устремилась к цели, словно голодная акула. Ракета ударила в топливный бак под крыльями; Киритцугу ясно видел, как самолёт накренился и стал падать. Последующий взрыв напоминал то, как картина из песка уничтожалась порывами ветра… стальную груду потерявшую способность парить в небесах, разорвало на кусочки, словно кусок гнилого дерева, и затем всё превратилось в пыль, которая мирно падала в океан. Горящие хлопья в рассветном сиянии были похожи на конфетти. На другой стороне горизонта, засияла первая полоска солнечного света, который больше не осветит Наталью. Будучи освещённый этим сиянием, Киритцугу, оставшись один, плакал молча. Вновь он спас толпу неизвестных ему лиц. Не зная никого. Видишь, Шерли? Я вновь убил. Убил, как когда я убил моего отца. Я больше никогда не совершу той ошибки, как с тобой. Я, хотел спасти больше людей… Если предположить, что люди узнают, что он сделал, будут ли они ему благодарны? Будут ли пассажиры в аэропорту, чьи жизни были под угрозой из-за возможной атаки голодных упырей, считать Киритцугу героем? - Ты шутишь… ты что, шутишь?! Ублюдок! Крепко сжимая пусковую установку, которая уже стала остывать, Киритцугу кричал в светлеющее небо. Он не хотел известности и славы. Он просто хотел увидеть лицо Натальи ещё раз. Он хотел назвать её «Мамой» глядя ей в глаза. Не такого исхода он желал. Это было единственным правильным решением, не было выбора, это даже не обсуждается. Решение Киритцугу было «правильным». Он уничтожил человека, который должен был умереть, и спас людей, у которых не было причин умирать. Если это не «справедливость», то что же это? Это уже никогда не вернётся. Он помнил её лицо освещенное солнцем и нежный взгляд, когда она спросила его «Каким человеком ты станешь, когда вырастешь?» Киритцугу должен был ответить тогда – если у него будет сила, которой он сможет изменить мир, если чудеса будут в его руках то… «Я хочу стать защитником справедливости». Тогда Киритцугу ещё не знал, что весы называемые «справедливостью» заберут у него, и что дадут взамен. «Справедливость» забрала его отца, а теперь забрала ещё и мать. Всё что осталось - ощущение крови на его руках. Даже его право помнить их - было у него отнято. Люди, которых он любил. Их голоса, лица, никто из них уже не вернётся. Вместо этого, они вновь и вновь будут появляться в его кошмарах. Они никогда не простят Киритцугу за то, что он забрал их жизни собственными руками. Вот выбор «справедливости». Цена за его идеал. Киритцугу уже не мог остановиться. То, что он ищет, исчезнет в любой момент колебания или неуверенности. И тогда, цена, которую он заплатил, жертвы, которые он принёс, всё это рухнет за своей бесполезностью. Сможет ли он следовать за идеалом в своём сердце и искать свершения, пока его будут проклинать и ненавидеть? Киритцугу поклялся. Он примет это проклятье. Он примет этот гнев. И одновременно с этим он пожелал того, что однажды он иссушит все свои слёзы и достигнет далекой и спокойной утопии. Если жестокость, которую несут его руки, стоит выше людей. Тогда он позволит себе стереть все слёзы этого мира. Это был последний день юности Киритцугу… …которая закончилась, когда он ступил на эту тернистую и извилистую тропу. *** Акт 13. Глава 1. -48:11:28 Утро ещё не наступило. Котомине Кирей уже стоял перед дверью в поместье семьи Тосака. Он не приходил сюда с призыва Арчера, который произошёл десять дней назад. Построенное в западном стиле поместье, в котором он провёл три года, будучи учеником волшебника, было местом в городе Фуюки, где он чувствовал себя даже свободнее чем в церкви. - Добро пожаловать, Кирей. Я ждал тебя. Хоть гость пришёл в столь ранний час, Тосака Токиоми всё равно появился у двери сразу после того как раздался звонок. Похоже он не спал с того момента как покинул церковь Фуюки прошлой ночью. Кирей низко поклонился Токиоми, как ученик, который приветствует своего учителя. - Перед тем как покинуть Фуюки, есть кое-что, о чём бы я хотел с вами поговорить, и попрощаться с вами как следует. - Вот оно как… нас действительно подгоняют. Сожалею о том, что приходится прощаться с тобой таким вот образом. Хоть Токиоми и говорил так, по его лицу нельзя было сказать, что он чувствовал за собой вину. Это было ожидаемо. Токиоми понимал, что Котомине Кирей был пешкой, которую Святая Церковь одолжила семье Тосака. Войне за Святой Грааль Кирей не мог ничего получить, и он участвовал в ней только потому, что был назначен свыше… с этой точки зрения, разделение Кирея и Токиоми было не отказом или предательством, это было освобождением от службы. Специально придти для того чтобы попрощаться – было чистой воды формальностью. - На рассвете я сяду на самолёт и отправлюсь в Италию. Сперва я должен передать вещи отца штаб-квартире. Возможно, я не смогу вернуться в Японию скоро. - О… заходи. У нас есть время для того чтобы поговорить? - Мм. Это несущественно. Кирей спрятал чувства в своем сердце и переступил порог дома семьи Тосака. *** - Чем больше я думаю о твоём отъезде, тем больше я понимаю, что отсылаю тебя с неохотой. Несмотря ни на что, я надеюсь, что ты преуспеешь в исполнении последней воли своего отца и продолжишь помогать семье Тосака в осуществлении нашей вечно желаемой мечты… Хоть в поместье Токиоми теперь жил один, в гостиной был полный порядок. Наверное, какой-нибудь низкоранговый дух находящийся под его контролем занимался уборкой. И всё ради того чтобы придерживаться стиля даже во время Войны. Как и ожидалось от Токиоми. - Жаль, что твои действия против семьи Айнцберн не увенчались успехом, но я понимаю, что ты хотел как лучше. Возможно, так работают все экзекуторы, но будет неплохо, если ты будешь информировать меня о ситуации до и после своих действий. Тогда я буду подготовлен. Великодушное поведение Токиоми заставило Кирея склонить голову ещё ниже. - Доставить вам, учитель, проблем в последний момент… мне, правда, стыдно. Кирей поднял глаза и, увидел серьёзный и спокойный взгляд Токиоми, который ответил. - Да, мы встретились только благодаря Войне, но несмотря ни на что, я горжусь тем, что ты был моим учеником. Услышав это, Кирей на мгновение потерял контроль над своими эмоциями и рассмеялся. Но Токиоми, который абсолютно не понимал намерений своего ученика, продолжил в серьёзном тоне. - Хотя талант нельзя привить извне или выработать силой воли, твоё добросовестное упорство, которое ты проявил при обучении и стремление пройти по пути волшебника, произвело впечатление даже на меня, твоего учителя… Кирей, с этого дня, как и твой отец, продолжай сражаться ради интересов семьи Тосака. Ты согласен? - Я не могу желать большего. Кирей едва заметно улыбнулся и кивнул. Токиоми, который все эти три года продолжал ошибаться в характере своего ученика и в его внутреннем мире, так же ошибся в понимании значения этой улыбки. Поэтому он радостно продолжил. - Ты меня успокоил. Я хочу, чтобы моя дочь училась у тебя. Кирей, после окончания этой Войны, ты станешь учителем Рин и будешь вести её вперёд. Затем Токиоми взял в руки конверт, который до этого лежал на краю стола, и протянул его Кирею. - …Учитель, что это...? - Хоть оно и написано простым языком, наверное, это можно считать завещанием. Сказав это, Токиоми криво улыбнулся. - Да, шансы очень малы, но это на тот случай если со мной произойдёт нечто непредвиденное. Здесь я написал, что поместье семьи Тосака переходит к Рин, и что ты будешь её защитником, пока она не вырастит. Отправь это письмо в Часовую Башню и все необходимые процедуры будут произведены. На этот раз Кирей не ограничился формальным согласием, но всем сердцем принял ту ответственность, которую Токиоми возложил на него. В конце концов, Кирей же был священником. Честно и стойко исполнить обязанности, которые ему вверили другие, было его долгом. - Пожалуйста, положитесь на меня. Хоть возможности вашего ученика и ограничены, я приложу все усилия, чтобы исполнить обязанности по заботе о вашей дочери. - Спасибо тебе, Кирей. Хоть благодарность и была краткой, по голосу Токиоми можно было различить, как глубоко он ему признателен. Затем Токиоми взял длинную тонкую чёрную коробку, который лежал рядом с письмом и протянул её Кирею. - Открой и взгляни. Это мой подарок лично тебе. Кирей открыл его. На подкладке из гусиного пуха лежал изысканный кинжал. - Это… - Кинжал Азота. Он создан из унаследованных брильянтов. Будучи наполненный энергией он может использоваться при проведении церемоний. Ты обучался и применял волшебство семьи Тосака. Используй этот кинжал как доказательство окончания своего обучения. - … Кирей взвесил кинжал в руке, тщательно его изучая. Его взгляд упал на острие ножа, и он долго не отрывал от него глаз. Должно быть, с точки зрения Токиоми беспристрастное лицо Кирея было полно благодарности. - Мой благодетель… вы дали мне столько заботы и многого ожидаете от меня, я никогда не смогу вам отплатить за всё это. - Для меня – ты лучшая награда, Котомине Кирей. Благодаря тебе, я могу начать готовиться к решающему сражению, не оглядываясь назад, - произнёс Токиоми с искренней улыбкой на лице. Затем он встал с дивана. В этот момент, Кирей поверил, что так распорядилась судьба. Если утверждать, что всё это было совокупностью совпадений, тогда почему именно в этом месте и в это время Тосака Токиоми подарил кинжал Котомине Кирею? Разве это не говорило о неизбежности? - Я очень сожалею, что заставил тебя так долго ждать. Надеюсь, ты успеешь на свой самолёт… И сейчас, направляясь к выходу из гостинной, Токиоми открыл свою беззащитную спину Кирею. Это что, тоже совпадение? - Нет, вам не стоит беспокоиться, учитель. Или же можно назвать это неизбежностью; был ли это судьбой? Неважно как он молился и наделся, будет ли всё просто брошено в бездну предательства? Кирей громко рассмеялся весёлым смехом, самым весёлым в своей жизни. - Ведь нет никакого самолёта. Кирей сам от себя не ожидал, что будет вот так смеяться от всего сердца. Затем он ударил кинжалом в направлении беззащитной спины Токиоми. - …А? Кинжал Азота, что был доказательством любви и доверия, проскользнул меж рёбер, пронзив Токиоми прямо в сердце. Один единственный удар экзекутора - ветерана бесчисленных битв - был смертельно точен. Похоже, даже Токиоми, который был заколот, не успел понять значение волны боли, которая прошла сквозь его грудь. Токиоми пошатнулся, сделав шаг вперёд. Повернувшись, он увидел светло улыбающегося Кирея, руки которого были испачканы кровью… но даже в самом конце, во взгляде Токиоми не было ни намёка на понимание. С изумлённым выражением на лице, в котором не было ни капли гнева, он рухнул на ковёр. Должно быть, этот волшебник до конца упрямо верил, что его суждение было правильным, и отказывался признать истину. Постоянно веря в тропу, по которой он выбрал идти, двигаясь вперёд безо всяких колебаний… он так и не узнал правды, даже когда провалился в бесконечную бездну. Рядом с медленно остывающим телом внезапно возникло сияющее присутствие. Излучая сияющий свет, золотой Слуга материализовался перед Киреем. - Эх, какое разочарование. В его красном взгляде можно было увидеть снисхождение. Арчер слегка пнул труп своего бывшего Мастера носком ноги. - Я надеялся, что он получит по заслугам перед смертью. Но посмотри на его лицо, он так ничего и не понял. До самого конца он не осознавал собственной глупости. - Его Слуга был рядом в призрачной форме. Нет ничего нелогичного в том, что он расслабился. Услышав сарказм Кирея, Арчер громко рассмеялся. - Уже научился шутить? Кирей, ты и вправду прогрессируешь. Посерьезнев, Кирей спросил у Арчера. - Ты действительно не возражаешь против этого? Гильгамеш, Король Героев? - Пока я от тебя не устану. После того как я потеряю к тебе интерес, ты разделишь судьбу этого мусора. Если кому-то и нужно понять это, так это тебе. Хотя ответ был прямее некуда, Кирей, не колеблясь ни секунды, кивнул. Да, этот парень был опасной личностью, которому он не мог доверить свою жизнь. Можно сказать, что это была сделка с дьяволом. Не зная ни морали, ни верности, деспотичный и жестокий Слуга, у которого были странные интересы... Но именно поэтому, они превосходно подходили друг другу. Для Кирея, люди, которые были на пике морали, не могли дать ему настоящий ответ. Именно этот Герой со своей странной моралью, мог дать Кирею цель, за которую он будет бороться с этого момента. Кирей закатал свой рукав, демонстрируя Командные Заклинания на своей руке, и начал величественно произносить заклинание. - Позволь твоему телу положиться на мою власть, позволь моей судьбе положиться на твой меч. Подчиняясь воле Святого Грааля, своей воле, ответь на призыв. - Клянусь. Это подношение станет моей плотью и кровью. Котомине Кирей. Мой новый Мастер. Поток энергии потёк в тот момент, когда контракт был заключён. Вновь действующие Командные Заклинания на левой руке, вновь засияли одновременно с вспышкой боли. Контракт был заключён; сильнейшая и самая зловещая из команд, которые собирались биться за Святой Грааль - созданная при условиях о которых никто больше не знал – родилась. - Ну, Кирей, начнём? Приказывай, поднимем занавес этого фарса. Ради твоего приза я гарантирую тебе Грааль. - Не возражаю. Король Героев, ты определённо получишь от этого удовольствие. До того как ты найдёшь ответ которого ты жаждешь, порадуй своё сердце ликованием битвы. Красные глаза, что светились радостным светом и чёрные глаза, что выражали признательность… их взгляды пересеклись и встретились. Акт 13. Глава 2. -47:42:07 Ранним холодным утром Киритцугу уже стоял перед заброшенным домом в Старом Городе Мияма. Это старое здание было построено несколько десятилетий назад, и здесь не производилось не перепланировки, ни ремонта. Во внутреннем дворе даже стоял сарай из предыдущей эпохи. Именно это поместье служило штаб-квартирой для Ирисфиль. Когда он подумал о том, что даже если расположенный за пределами города замок семьи Айнцберн был атакован врагами, он решил, что купить место для убежища будет не лишним. Сэйбер здесь не было. Он мог чувствовать присутствие Слуги через Командные Заклинания, но сейчас он ничего не чувствовал. Быть может, она была уже на пути в штаб-квартиру Райдера. Подумав об этом, Киритцугу решил последовать за ней. Будет очень легко убить волшебника-ученика вроде Вэйвера, когда известно местонахождение его убежища… однако он мог сделать свой ход лишь тогда, когда Сэйбер выманит вражеского Слугу. Киритцугу так же следил за Тосакой Токиоми, который покинул церковь Фуюки один. Он проследил за ним до самого поместья, но не нашёл ни одной возможности для атаки. Он чувствовал, что Арчер откуда-то наблюдал за ситуацией. Если бы он нагло атаковал его Мастера тогда, это было бы сравнимо с самоубийством. Хоть он и знал, где находится цель, Киритцугу не пошёл прямо туда. Наоборот, он ринулся к заброшенному зданию, которое служило им временной штаб-квартирой. Дело было не в интуиции, но в предзнаменовании, которое было обусловлено множеством факторов… он испугался, что это его последний шанс поговорить женой. Сейчас, когда в бою уже пало три Слуги, Киритцугу знал о положении Ирисфиль, которая была Сосудом для Святого Грааля. Будь его сердце слабо, он бы никогда не пришёл сюда. Сейчас встреча с женой была для Киритцугу судом, который сам по себе был наказанием для него. Жертвой необходимой для Святого Грааля, которого он искал, была женщина, которую он нежно любил. Он должен признать этот факт. И не должен выказывать ни намёка на нерешительность. Если он сможет пережить этот суд, тогда Эмия Киритцугу с этого момента сможет победить все эмоции в своём сердце и отринет все сомнения. Аккуратно и точно, словно машина, он обязательно получит Святой Грааль в свои руки. Поэтому, для той части себя, которая звалась машиной убийств, это был последний и величайший тест. Если он его провалит, то это значит, что мечты, который человек по имени Эмия Киритцугу держит своём сердце – ничто. Стоя перед дверью, ведущей в сарай, Киритцугу постучал, используя условный стук в качестве пароля. Вскоре Майя открыла тяжёлую дверь изнутри. Киритцугу заметил изменения в ней ещё до того, как было произнесено первое слово. Майя, чей взгляд всегда был равнодушен и полон нигилизма несмотря ни на что, избегала смотреть ему в глаза, словно появление Киритцугу заставило её колебаться. - Ты пришёл навестить мадам? Киритцугу молча кивнул. Майя опустила взгляд и произнесла тихо. - Её текущее состояние… - Я знаю, я всё знаю. Несмотря ни на что, Киритцугу нужно было взглянуть на сцену в каменном сарае своими собственными глазами. К тому же, он давно ментально готовился к этой встрече… поняв это, Майя больше ничего не сказала, освободила Киритцугу путь и затем вышла из сарая. Ирисфиль молча лежала в наполненном энергией магическом круге, который был расположен в углу тёмного сарая. Эта фигура вызвала в его памяти воспоминания. Киритцугу и Ирисфиль впервые встретились таким же образом. Ахт, глава семьи, привёл его в самую глубокую часть мастерской семьи Айнцберн, и Киритцугу увидел Ирисфиль, которая спала в амниотической жидкости. Почему Сосуду для Святого Грааля, который будет существовать лишь несколько лет, придали такую красивую форму? Тогда он подумал, что это было нелогично. Это существо – Святой Грааль? Она, изначально покоившаяся в глубоком сне, внезапно открыла глаза, когда он задал вопрос старому волшебнику, который стоял рядом с ним. Её глаза смотрели на него через амниотическую жидкость, и её взгляд тёмно-красных глаз полностью очаровал Киритцугу. Он до сих пор не мог его забыть. И сейчас, всё было почти как в тот раз. Ирисфиль открыла глаза. Они с Киритцугу посмотрели друг на друга, и затем она улыбнулась скромной и нежной улыбкой. - Ах, Киритцугу… Ирисфиль вытянула руку и коснулась ею лица Киритцугу. - Это сон? Ты, правда, пришел, чтобы увидеть меня ещё раз? - Ах, да. Это было легче, чем он думал, и он всё ещё мог спокойно говорить. Как и тогда, когда он сбил Наталью. Речь и движения не пострадали. Неважно как сжималось его сердце или как кричали его чувства, его руки всё равно могли чётко выполнять свою работу. Он сможет обрести победу, в этом он был уверен. Сейчас Эмия Киритцугу был готов ко всему, и мог гарантировать надёжность своих функций. Киритцугу никогда не пользовался человеческой силой. Ни замешательство, ни горечь не мешали его работе. Образ мышления Киритцугу представлял собой систему из распознания цели и действий, с помощью которых этой цели можно было добиться, не отвлекаясь больше ни на что. С этой точки зрения он был идеальным инструментом именно потому, что он был ущербен как человек. - Я… очень счастлива. Ирисфиль нежно погладила по щеке мужчину, которого можно было назвать лишь машиной, и мягко сказала. - Влюбится в тебя, выйти за тебя замуж, иметь мужа, дочь. В эти мелькающие годы ты дал мне всё, чего я хотела… поэтому у меня больше нет сожалений. Всё, всё счастье этого мира уже… - Прости, так много, так много обещаний осталось невыполненными. Я говорил… что заберу тебя из замка вечной зимы, чтобы показать тебе как распускаются цветы… как солнечный свет играет на волнах. Я обещал тебе, что однажды ты всё это увидишь. Теперь, вспоминая об этом, он думал, что это было опрометчивым обещанием. - Нет, этого достаточно. Ммм. Ирисфиль не жаловалась на то, что он не смог выполнить всех этих обещаний и продолжила, улыбаясь. - Всё то счастье которое я не испытала, и всё то, что оказалось не сделано, пожалуйста, подари всё это Илии. Твоей дочери… моей самой дорогой Илии… В этот момент. Киритцугу, наконец, понял причину, по которой приближающаяся к своему уничтожению Ирисфиль улыбалась изо всех сил. - Ты должен… привезти эту девочку сюда. Мать, которая бесстрашно возлагала надежды на своё дитя. Поэтому она могла встретить свою гибель с улыбкой на лице, без какого-либо намёка на страх. - Позволь этому ребёнку увидеть всё, что не увидела я, позволь ей увидеть за меня… цветение сакуры… летние облака… - Я понимаю. Киритцугу кивнул. Для машины, которая лишь знала, что ей нужно обрести Святой Грааль, это был бессмысленный поступок и ещё одно бессмысленное обещание. Но даже если и так, он всё равно кивнул как человек. После того как он обретёт Святой Грааль и исполнит своё желание о спасении мира, машина исполнит свой долг и вновь станет человеком, так? Тогда он определённо вспомнит об обещании, которое он дал своей жене. И тогда он будет исполнять долг хорошего отца и любить свою дочь. Это произойдёт в будущем. Это может стать правдой через каких-то несколько дней. Однако сейчас на это нет времени. - Это нужно вернуть… Задрожав, Ирисфиль положила ладонь на свою грудь и сконцентрировала энергию в своих кончиках пальцев. Внезапно в её пустых руках засиял золотой свет и осветил сарай тёплым сиянием. - … Задержав дыхание, Киритцугу смотрел на то, что происходило прямо перед ним. Свет потихоньку формировал силуэт, затем превратился в предмет, который, сияя металлическим блеском, упал в руки Ирисфиль. Золотые ножны. - Ири… - Это очень важная вещь, для тебя. В последней битве… она определённо тебе пригодится… Голос Ирисфиль звучал слабее, чем ранее. Этого можно было ожидать. Ирисфиль, которая лежала в магическом круге в сарае для того чтобы замедлить процесс своего разрушения, отделила от себя чудодейственный Небесный Фантазм, то последнее что её защищало - Авалон, Фантазм который был до этого сокрыт в её теле и действовал как концептуальное оружие - своими собственными руками. - Со мной будет всё… в порядке. Майя здесь… она защитит… поэтому… - Я понимаю. Давайте спокойно рассмотрим ситуацию. Изначально, Небесный Фантазм Сэйбер обладал способностью поставлять энергию Слуге*. Сейчас, в силу того, что Ирисфиль не могла участвовать в боях на передовой вместе с Сэйбер, оставлять ей Авалон уже не имело стратегического смысла. Даже если этот Фантазм и замедлял скорость её разрушения, он не мог оказать решающего воздействия на неё, и самым правильным решением было забрать у неё этот Фантазм. Киритцугу взял золотые ножны, затем положил ослабшее тело своей жены на ледяной пол и сказал. - Тогда я пойду. - Мм. Удачи. Слова прощания были очень кратки. Эмия Киритцугу развернулся и вышел. Майя, которая стояла снаружи и ждала, не могла ничего с собой поделать и прерывисто вдохнула, когда увидела Киритцугу, который вышел из сарая. Конечно, она не знала об истинном значении Небесного Фантазма, что испуская золотой свет, лежал в руках Киритцугу. Однако Майю удивил не Фантазм, а изменения в самом Киритцугу, которые проявились после того, как он вышел из сарая. - Мы собираемся покончить с Мастером Райдера сегодня. Сэйбер уже ушла, так? - Да. Утром, не так давно перед твоим приходом. - Очень хорошо, Майя. Я доверяю тебе защиту Ирисфиль. - Есть, сэр. Хмм, Киритцугу? Когда Киритцугу уже собирался уйти, Майя остановила его своим озадаченным голосом. - Что-то не так? Посмотрев в глаза Киритцугу, когда он к ней повернулся, Майя глядела в них пару мгновений, затем вздохнула и ответила после того как опустила взгляд. - Оно, наконец, вернулось. То выражение, которое у тебя было тогда. - Правда? После тихого ответа, Киритцугу, не оборачиваясь, продолжил свой путь. * Возможно, в оригинале имелось в виду, что Авалон работает только в присутсвии Сэйбер. Ну а может и нет. Акт 13. Глава 3. -47:39:59 После совершено невероятного дня, Вэйвер наконец-то понял условия сложившейся ситуации. Проснувшись этим утром, Вэйвер сказал пожилой паре, что он придёт домой позже, чем обычно, и затем рванул в Синто, даже не позавтракав. Хотя ещё было слишком рано для часа пик, автобус, который направлялся к станции, определённо был уже полон; возможно, многие приезжали в Фуюки из соседнего города. Вэйвер двигался вместе с толпой в непривычной для него манере, слушая шум, который создавали люди вокруг него. Однако на Вэйвера, который чувствовал внутри пустоту, сейчас это действовало успокаивающе. Все эти несколько дней, рядом с ним всегда было подавляющее ощущение чужого присутствия. По сравнению с ним, находиться в переполненном автобусе было для него всё равно, что стоять в одиночестве перед пустой землей, после завершенного ритуала. Конечно, он ощущал присутствие Райдера. Даже в такой ситуации он ощущал величественную и гнетущую ауру Слуги, даже если он и находился в призрачной форме. Кстати говоря, с той самой битвы против Кастера две ночи назад, этот гигант сохранял призрачную форму, избегая материальной. Будь это какой-нибудь другой Слуга, в этом не было бы ничего странного. Если они не собирались сражаться, им не было нужды материализоваться и тратить энергию. Однако к Искандеру это не относилось. В конце концов, этот человек участвовал в Войне за Святой Грааль, преследуя своё возвращение в этот мир. Если бы это продлилось несколько часов, можно было предположить, что он просто дурачится. Но если он ни разу не появился за целый день, то что-то было определённо не так. Причина, по которой Райдер не принимал материальную форму, могла быть только одна. Даже если он был в призрачной форме, как Мастер, Вэйвер всё равно мог общаться со своим Слугой в любое время. Если Вэйвер к нему обратится, Райдер определённо ответит ему немедленно. Однако сейчас Вэйвер не осмеливался открыть рот и задать вопрос. Он не знал, какой ответ может дать Райдер, и пока он не подготовится к возможным последствиям, лучше разговор не начинать. Для того чтобы всё приготовить, Вэйвер решил пройтись по магазинам прямо с утра. Сперва ему нужно было зайти в отдел для походного снаряжения в супермаркете и купить там спальный мешок и электрический матрас, которые можно использовать в зимней глуши. Хоть они и стоили дорого, по сравнению с игровой приставкой, которую купил Райдер, это было ничем. Что его действительно возмутило так это цены на энергетические напитки и переносные обогреватели. Вот это уже было настоящей дешёвкой. Ему понадобилось бы использовать большое количество энергии, захоти он создать те же препараты и оборудование, и затратить на всё как минимум в десять раз больше усилий. Хотя покупка этих вещей ранила гордость Вэйвера как волшебника, не говоря уже о злости оттого, что ему опять приходилось тратить деньги, он всё равно купил больше, чем ему на самом деле было нужно. Вэйвера чрезвычайно раздражал тот факт, что он родился в этой эре. Что за невезение. Было бы прекрасно, если бы он рос в эпоху, в которой все боялись и уважали волшебство! Почему ему довелось родиться во времена, когда переносной обогреватель стоит каких-то 400 йен и никто не знает трудностей в жизни? В любом случае, когда он закончил с покупкой всего необходимого, Вэйвер сел на автобус до Старого Города, купил бенто с угрём в супермаркете в двух остановках от дома семьи МакКензи, и разогрел его в микроволновой печи. Чтобы успеть съесть свой завтрак до того как он остынет, ему придется поспешить к пункту своего назначения. На самом деле, Вэйвер очень хотел спросить Райдера, что же всё-таки произошло. Однако он ничего не мог поделать со своим Слугой, который ничего не объяснял и даже не показал своего лица. Будь Вэйвер более общителен, он бы определённо получил ответ, который его бы удовлетворил. Но у него, наверное, и так много забот… как волшебник, Вэйвер был всё ещё неопытен, и, чувствуя свою беспомощность, он боялся задать Райдеру вопрос. Но даже если он так считал, он всё равно не хотел склонять головы перед Райдером. В конце концов, его Слуга и так уже им командует, что уже было достаточно унизительно. Он действительно был очень слаб и бесполезен, но Вэйвер, хоть и с неохотой, это признавал. Если он, тщательно подготовившись, добьётся наилучших результатов, даже Райдер не сможет его больше недооценивать. Вот с какими мыслями Вэйвер, столкнувшись с притихшим Райдером, упорно хранил молчание. Вскоре Вэйвер достиг трущоб, и направился к заросшему лесу, который вскоре должен был стать городским парком. Пробираясь через кустарники, где ещё не успели проложить дорогу, Вэйвер шёл в самую чащу. И хотя утренний лес несколько отличался от ночного, Вэйвер всё равно уверенно двигался к центру. Достигнув пункта назначения, и удостоверившись, что вокруг никого нет, Вэйвер облегчёно вздохнул. Расстелив на укрытой листьями земле электрический матрас, Вэйвер сел на него и принялся есть бенто, которое он только что купил в супермаркете. Разогретое в микроволновой печи бенто уже успело остыть, и на вкус было никакое, но это уже было неважно. Главное сейчас было получить достаточно сил, чтобы поддерживать его жизнь. - Вкусно? Это был голос Райдера, голос, который он не слышал целый день и одну ночь. Неужто еда была единственным, что могло пробудить его интерес, даже когда он находился в призрачной форме? Вэйвер не смог ничего с собой поделать и просто поразился этому факту. - Нет, отвратительно. Возможно, это самое отвратительное блюдо в японской кухне. Услышав ответ Вэйвера, Райдер, находясь в призрачной форме, вздохнул с сожалением и произнес: - Парень, ты помнишь закусочную «Зонг Куй», мимо который ты проходил в Синто? Их современный обед чертовски восхитителен. Жаль, что ты его не купил… - Если ты ещё хочешь его поесть, тогда поспеши и восстановись до состояния, в котором ты сможешь принять материальную форму. - … Внезапно воцарилось молчание. Однако сейчас Вэйверу уже было легче говорить. Набивая себе рот угрём, мальчик, который был начинающим волшебником, продолжил. - Ты знаешь, где мы находимся? Здесь ты был призван. Мне не нужно объяснять, как хороша в духовном плане эта земля, да и магической круг не повреждён. Духовные жилы Фуюки подходят тебе лучше всего. Это место определённо позволит тебе восстановиться в кратчайшие сроки. На самом деле, Вэйвер уже заметил это две ночи назад. Невозможно было, чтобы такой мощный Фантазм как Ionian Hetairoi был использован за две ночи подряд без каких-либо последствий. Большое количество магической энергии требуется лишь для того чтобы развернуть это могучее Зеркало Души, а его нужно ещё и поддерживать. Более того, в битве с Кастером, Райдер сам находился в замкнутом барьере во время боя и получил много серьёзных ран. Поэтому затраты такого масштаба заставили Райдера, который упорно настаивал на поддержании материальной формы, перейти в призрачную и сконцентрироваться на восстановлении. Затраты были очевидно немаленькими. - Я проведу здесь целый день и буду только лишь спать. Так что можешь брать у меня энергии сколько захочешь, только чтобы это меня не убило. Это тоже поможет тебе восстановиться. Присутствие Райдера в призрачной форме долгое время сопровождалось молчанием, словно он был шокирован словами Вэйвера. Затем он громко рассмеялся. - Ха-ха-ха. Почему ты не сказал раньше, что заметил это? Ммм, мне очень жаль. - Идиот! Если ты не поторопишься и не восстановишь себя до исходного состояния, то я буду в опасности! Вэйвер внезапно разозлился. Голос Райдера, который обычно был беззаботным, сейчас звучал так, словно он извинялся. Если бы он действительно захотел получше разобраться в ситуации, смущаться пришлось бы Вэйверу. Причиной того, что Вэйвер не хотел, чтобы Райдер находился в материальной форме, была очевидна – как у Мастера, у Вэйвера не было достаточного количества магической энергии, чтобы покрыть затраты Райдера на его восстановление. Конечно, для Мастера это было унизительно. Он не подходил для того, чтобы командовать таким сильным Слугой как Райдер. Это было лучшим доказательством того, что он слабый второсортный волшебник. Унижение и злость; вот две эмоции, которые отражали сейчас настроение Вэйвера. Тогда кто же был виноват? Вэйвер, который не смог понять состояние своего Слуги, или Райдер, который скрывал от него правду? Если Райдер, почувствовав, что его запас энергии падает, прямо бы сказал об этом Вэйверу и заставил его подготовиться, возможно, с этим можно было бы разобраться другим способом. После того, как Вэйвер прикончил бенто, он разом выпил энергетический напиток, и спросил у пустоты перед собой. - Что не так? Ты что-то притих. - Нет, я просто задумался над тем, смогу ли я продержаться ещё немного. Битва на берегу реки была не столь утомительна как я думал. Для того чтобы не дать призванному Кастером морскому монстру добраться до берега, Райдер использовал своё Зеркало Души на уровне, который был выше его возможностей. Не смотря ни на что, это стоило слишком много. В сравнении с альянсом с Сэйбер, Вэйвер больше волновался за своего Слугу, чем за себя. - В конце концов, твоя козырная карта внезапно затратила чрезмерно много энергии, так ведь? - Вовсе нет. Просто размер был больше. Ребята из армии не призывались, так что мне не понадобилось тратить особо много энергии. - Врёшь. Волшебство такого уровня требует гигантских затрат энергии только для того, чтобы его активировать. А, призыв армии, который выполнило Зеркало Души, дорого тебе обошёлся, так? - … - Когда я впервые его увидел, я и вправду подумал что это эффективный Небесный Фантазм, как ты и сказал. Количество магической энергии, которое ты взял из моих цепей, когда ты сражался с Ассасином, сейчас мне кажется незначительным. Вот почему Вэйвер ошибся в расчёте энергии, требовавшейся для Ionian Hetairoi. Даже волшебство должно подчиняться правилу «эквивалентного обмена». Поэтому активировать такое масштабное волшебство было нелегко. Вэйвер не смог ничего с собой поделать и вновь разозлился на себя за собственную наивность. Перепив энергетиков, Вэйвер чувствовал тошноту, и в его груди словно бушевало пламя. Вэйвер сел на электрический матрас, снял ботинки и залез в спальный мешок. - Райдер. Почему ты не использовал мою энергию, которую я обязан тебе поставлять, и вместо этого использовал свою собственную? И ты принял такое решение дважды, не посоветовавшись со мной… чего ты пытаешься добиться? - Ах… касательно этого… Райдер вздохнул, словно ему сложно было это объяснить. - Если говорить прямо, то, как Слуга я пожираю души. Если бы я при затрате энергии использовал ещё и твою, это бы поставило под угрозу твою жизнь. - Даже если и так… я был готов к этому, - сказал Вэйвер тихим голосом, смотря на землю. - Я не хочу, чтобы это была лишь твоя война. Я впервые вступаю в бой. Если я не пожертвую ничего, не пролью кровь и не обрету победу, тогда всё просто не имеет смысла. С чем Вэйвер не был готов расстаться, так это с тем, что было в его сердце и о чём он никому другому не расскажет. - Ты знаешь, почему я хочу получить Грааль? Меня не волнует то, что будет после того как я его получу. Я просто хочу доказать всем, чтобы они увидели! Я просто хочу подтверждения! Что я, Вэйвер… что даже кто-то вроде меня может взять обеими руками то, что ему по праву принадлежит! - Но, парень, это будет иметь значение лишь в том случае, если этот Святой Грааль действительно существует, так? Внезапный комментарий Райдера заставил Вэйвера замереть с раскрытым ртом, и на несколько секунд лишил его дара речи. - Хах? - Действительно ли Грааль в Фуюки, за который все так остервенело сражаются, существует? Это же лишь легенда. Никто не видел его своими собственными глазами, так? Что означали слова Райдера? Вэйвер полностью не понимал смысл сказанного, но в тоже время, он не мог этого опровергнуть и просто кивнул. - Да, всё так, как ты говоришь, но… - Я ведь тоже сражался с чем-то подобным… с тем, чего могло не существовать… Почему-то, в голосе Райдера был намёк на горечь и печаль, которые были далеки от его величия. - Я хотел видеть бескрайнее море своими собственными глазами… я продолжал идти по миру, только ради того, чтобы осуществить эту мечту. Те, кто верил в меня, сражались вместе со мной, не сомневались во мне, и даже пожертвовали своими жизнями… Однако в самом конце, они увидели бескрайнее море о котором я говорил лишь в своих мечтах. - … - И наконец, поход на восток был остановлен, под давлением тех, кто мне не верил. Но это было правильно. Если бы я продолжил идти, моя армия была бы побеждена где-нибудь по пути. Я понял, что Земля круглая только тогда, когда я попал в эту эпоху. Что за фарс. Сейчас любой поймет, что бескрайнего моря не существует, лишь взглянув на карту. Моя так называемая мечта была попросту иллюзией. - Эй, Райдер… Даже если это было правдой. Но то, что это говорил сам Искандер… было сильным потрясением для Вэйвера. Человек, который храбро шёл за своей мечтой, что жила в его сердце… почему он отрицал её с таким спокойным голосом? Однако гневные восклицания застряли в горле Вэйвера и остались невысказанными. Мечта Вэйвера была такой же, как и у Райдера, но он не мог этого выразить словами. Потому что это касалось его гордости. - Я устал от того, что из-за моих причуд люди приносят себя в жертву. Если я буду уверен в том, что Грааль действительно где-то существует, тогда я обрету его, даже если это будет стоить нам наших жизней… но, к сожалению, я не знаю, существует ли этот Святой Грааль. Я не хочу повторять тех же ошибок, которые я совершил, когда не знал, что Земля – круглая. - Но я… даже если и так, я всё равно твой Мастер. Вэйвер хотел поспорить, но мгновенно сам себя обругал. Он даже не мог поставлять энергию, что было наименьшим, на что он должен был быть способен. Он даже не смог понять слабость его Слуги, который выкладывался на полную, сражаясь в битвах. Словно не замечая забот Вэйвера, голос Райдера, который оставался в призрачной форме, вновь зазвучал в привычном беззаботном тоне, когда он рассмеялся. - Парень, это даже не обсуждается. Да, твои магические цепи сейчас работают лучше, чем обычно. Духовные жилы здесь тоже неплохи. Если мы будем отдыхать вот так весь день, тогда мы сможем кое-что провернуть этой ночью. Вэйвер сам чувствовал, что Райдер начал получать от него энергию через магические цепи. Огонь, бушевавший в его груди, потух; всё это сменилось сильнейшей усталостью, словно силы утекали из его тела. Даже двигать пальцами и открывать глаза стало трудно. - Что? Кое-что провернуть? Чем ты планируешь заняться после отдыха? - Хмм, если мы продолжим в том же темпе… тогда этой ночью, мы должны считать Сэйбер нашим главным противником, и вновь атаковать этот замок в лесу. - Ты же не говорить с ними будешь, так ведь? - Конечно же, нет. Альянс распался. Мы уже сказали все, что хотели сказать. Теперь мы будем противостоять друг другу, используя всё, что у нас есть. Хотя голос Райдера звучал сильно и уверено, в нём слышался намёк на настороженность. Эта Сэйбер будет опасным противником даже для Райдера. Он уже был готов к величественной и отчаянной схватке. - … Если мы продолжим так отдыхать, до какого состояния ты сможешь восстановиться к ночи? - Так… если всё пройдёт хорошо, то Колесо Гордия нельзя будет использовать в полную силу, но в простом бою проблем не возникнет. Затем, словно задумавшись над чем-то, бестелесный дух, вздохнув, продолжил. - Но Ionian Hetairoi… боюсь, я смогу использовать его только один раз. - О. Это была самая надёжная защита ото всех неприятностей, последняя козырная карта, которая была у них на руках. - Его нужно оставить для битвы с Арчером. Я не смогу выдержать смертельный удар Золотца без своего козыря. С остальными врагами я, наверное, разберусь с помощью колесницы. Хотя со стратегией он был согласен, в голове Вэйвера внезапно возник вопрос. - Но… Райдер, почему ты намерено выбрал Сэйбер себе в противники? - Хмм? - Разве ты не сказал, что ты более не расцениваешь эту женщину в качестве оппонента? К тому же принимая во внимание наше состояние, не лучше ли нам свести количество схваток к минимуму? Касательно Арчера… не бери в голову, ты сам дал это странное обещание, и ты уже не можешь от него отказаться. Но битву с Сэйбер лучше отложить. Лучше всего подождать пока с ней не разделаются другие Слуги. Выслушав совет, который Вэйвер дал ему на полном серьёзе, Райдер не смог с собой ничего поделать и рассмеялся. - Эй, парень. Если я смогу протянуть к тебе руку, ты заработаешь мощный щелбан в лоб. - Че… чего!? Разве это не лучшая стратегия? Будь Райдер сейчас в материальной форме, Вэйвер сейчас был бы занят тем, что обеими руками закрывал себе лоб. Однако так как он был в призрачной форме, юный волшебник был более настойчив, чем обычно. - Сэйбер должна быть побеждена мною. Так как мы оба Герои, таков мой долг. - Что это значит? - Если она не будет побеждена мной, эта глупая женщина продолжит свой путь по ложной тропе. И тогда для неё это будет очень печально. Хотя Вэйверу сложно было понять то, о чём говорил Райдер, он понимал чувства Короля Завоевателей, человека, который даже был готов отказаться от Войны за Святой Грааль. Поэтому, ему как Мастеру, лучше забыть об этих мыслях… на самом деле, Вэйвер не был достаточно оптимистичен для того, чтобы надеяться, что кто-то другой прикончит Сэйбер. Эта Слуга была и вправду очень сильна. Загадочный золотой Арчер так же был серьёзным оппонентом. Вэйвер считал, что он был в должной мере прагматичен, и было практически невозможно заставить его получать раны в битве с Сэйбер, до того как Райдер с ней сам не разберётся. Поэтому для Райдера столкновение с Сэйбер было неизбежно. - Неважно, если ты так этого хочешь, то - пожалуйста… Хотя Вэйвер намеривался поспорить ещё немного, он понял, что он не сможет изменить решения Райдера, что бы он не сказал, и попросту сдался. Вэйвер чувствовал, что устал настолько, что уже не в состоянии отогнать сонливость, и полностью залез в спальный мешок, чувствуя тепло пуховой прослойки. - Ладно, перестань противиться. Давай, спи, парень. Сейчас отдых – твоё поле боя. - Ммм… Хотя ему было ещё что сказать, он сделает это после того как проснется. Ему не нужно было защищать свой лоб от щелбанов, так как Райдер находился в призрачной форме, но он чувствовал, что чего-то не хватает. К тому же, он ещё больше уставал, пытаясь открыть рот. Лучше всего будет немного вздремнуть. Поэтому Вэйвер расслабился всем своим измождённым телом и потонул в забытье. Акт 13. Глава 4. -37:02:47 Когда Ирисфиль вновь открыла глаза, первым что она увидела, был свет заходящего солнца, который окрасил высоко посаженые окна подземной части сарая в багряно-красный цвет. Так как она потеряла сознание, она погрузилась в глубокий сон, и поэтому ей казалось, словно целый день промелькнул за секунду. Однако, вместо того чтобы называть её прошлое состояние сном, учитывая, что её тело постепенно разрушалось, можно было сказать, что тогда она была при смерти. Но на данный момент с ней всё было хорошо, так как такой продолжительный отдых всё-таки должен был на неё хорошо подействовать. Хотя у неё всё ещё было недостаточно сил для того чтобы сесть, она могла набрать достаточно воздуха в грудь чтобы говорить. Ирисфиль осмотрелась и заметила Хисау Майю, которая всё ещё сидела в углу комнаты словно статуя. Она сидела в том же месте и в той же позе, как и в тот момент, когда Ирисфиль погрузилась в сон. Однако её пронзительный взгляд не выказывал ни намёка на измождение или усталость. Она просто смотрела в пустоту. Хотя её внешний вид говорил о её надёжности, её легко можно было принять за фамилияра или робота. Даже Ирисфиль не могла ничего с собой поделать и немного боялась её. Какие тренировки она должна была пройти, и какой сильной волей она обладает, чтобы сохранять сосредоточенность на таком уровне? Это было просто невообразимо. С благоговейным трепетом Ирисфиль внезапно осознала… эта женщина по имени Хисау Майя могла уже достичь состояния выше уровнем, к которому стремился Киритцугу. - Эй, Майя. Ирисфиль позвала её нежным голосом. Словно пёс, который услышал звук трубы, Майя немедленно обратила свой взор на Ирисфиль. - Почему... ты сражаешься за Киритцугу? - Потому что ничего другого у меня нет. Когда она поняла что её протеже (?) не испытывает боли или неудобства и просто хочет поговорить, Майя немного расслабилась и ответила после короткой паузы, которая ушла на размышления. - Я не могу вспомнить ничего касательно моей семьи или имени. Это имя – Хисау Майя – дал мне Киритцугу, когда он делал мне фальшивый паспорт. - Что? Увидев удивлённое выражение на лице Ирисфиль, уголки губ Майи искривились в слабой улыбке. Для этой женщины, по лицу которой невозможно было понять, какие эмоции она испытывает, это был максимум того, как она могла выразить своё расслабленное состояние. - Всё что я помню, так это то, что это была очень бедная страна. Не было надежды, не было будущего. Всё что осталось – всеобщий гнев и бои за еду для того чтобы выжить. Война не кончалась. Не было средств, чтобы содержать армии, взаимная резня продолжалась без остановки. Никто не помнил, чья это была идея, но пришло время, когда кто-то предложил что будет быстрее посылать вооружённых детей на передовую, чем нанимать солдат и тренировать их. - … - Поэтому я ничего не помню до того момента как мне в руки дали оружие. Я могла только убивать других, чтобы продлить свою жизнь. Прицелься во врага, спусти курок; вот единственная функция, что осталась у этого существа. Всё остальное было заброшено, дети которые не могли так поступить все были убиты теми детьми, кто смог. Вот так я бесцельно и жила до того момента как я встретила Киритцугу. Пока она говорила, Майя опустила свой взгляд и посмотрела на свои руки. В её тонких пальцах не было и следа женственной нежности, их можно было сравнить лишь острыми орудиями убийства. - Моё сердце уже давно умерло. Лишь внешние органы всё ещё функционируют, помогая поддерживать человеческий образ. Киритцугу был человеком, взявшим меня к себе и спасшим мне жизнь, поэтому он может использовать мою жизнь, так как он захочет, вот причина по которой я здесь. Хотя Ирисфиль давно уже догадывалась, что прошлое Майи было трагичным, то, что она сейчас сказала, выходило за рамки воображения Ирисфиль. Она молчала и не знала что сказать. В этот раза Майя открыла свой рот и задала свой вопрос. - А? Ирисфиль не ожидала, что Майя спросит о чём-либо подобном, ничего не смогла с собой поделать и удивилась. - Вы всегда жили в удалённом замке и знали очень мало о внешнем мире. Почему вы поддерживаете Киритцугу - человека поклявшегося изменить мир - до такой степени, что готовы пожертвовать своей собственной жизнью? - Я… Слова Майи вновь заставили Ирисфиль задуматься. Эмия Киритцугу, её муж, человек который мечтает «спасти мир». После того, как она узнала что искомый им Святой Грааль спрятан внутри её тела, будет ли она придерживаться того же идеала что и он? - Правда. Сказать по правде, я не очень сильно понимаю желания Киритцугу. Да, её ответ был отрицательным. - На самом деле, возможно, я лишь притворялась что понимала. Быть может, я делала это только ради того, чтобы быть рядом с человеком, которого я люблю. Как ты и сказала, Майя, я ничего не знаю о мире, который Киритцугу хочет изменить. Идеал в моём сердце, возможно, является лишь тем, чему Киритцугу меня научил. - Вы так думаете? - Ммм. Но пожалуйста, сохрани это в секрете от Киритцугу. Для Ирисфиль это было невероятное ощущение. Сказать другому человеку о том, чего бы она никогда не сказала своему мужу. - Неважно, какие времена наступят, я буду говорить ему, что твёрдо верю в то, что он прав. Я могу даже пожертвовать своей жизнью ради его идеала. Я притворялась, что я движима тем же идеалом что и он. Ведь если я буду обладать таким же идеалом, что и он и отдам за этот идеал свою жизнь, в сравнении с женщиной, которая просто пожертвовала собой ради своего мужа… разве не будет это менее тяжкой ношей для Киритцугу? - Ясно. Её любовь к Киритцугу и её вера в Сэйбер были двумя различными чувствами. Ирисфиль впервые испытывала то чувство, когда она знала, что она может с кем-то поделиться своими мыслями, и возможно это можно было назвать «дружбой». - Тогда, мэм, есть ли у вас свои собственные желания? Когда ей вновь задали этот вопрос, Ирисфиль вспомнила битву в лесу, в которую она вступила вместе с Майей. Тогда, до того как она почувствовала сильное и подавляющее присутствие Котомине Кирея, откуда взялась её воля к сражению? - Возможно, у меня нет желания. Я желаю, чтобы Киритцугу и Сэйбер обрели победу. Я желаю, чтобы они заполучили Грааль. Конечно же, это так же означало смерть Ирисфиль, расставание навечно с Киритцугу. Однако даже если и так, это желание было фонтаном, которое разжигало отвагу в её сердце. - Это… так называемое желание семьи Айнцберн, достижение Третьей Магии? - Нет. Я не буду против, даже если мы не достигнем Высшего Грааля. На что я надеюсь, так это на то, что мы покончим с этой Войной навсегда. Того же самого добивается Киритцугу; изменить структуру этого мира, покончить с войнами. Война за Святой Грааль в городе Фуюки не будет исключением, так ведь? Это происходит уже в четвёртый раз, и я хочу, чтобы это был последний ритуал Прикосновения Небес. В этом смысле, из всех гомункулов, которые были принесены в жертву в качестве сосудов Святого Грааля, я надеюсь, что я буду последней. - Ммм. Илиясфиль фон Айнцберн. Создание, в котором были соединены все великие достижения алхимии, рождённое из чрева гомункула и выращенное из семени волшебника. Хоть она и не видела её своими собственными глазами, Майя давно знала о её существовании. - Всё было запланировано главой семьи. Касательно защитника Грааля - меня – он планировал использовать гомункула более сложной конструкции. Он не только поместил тайну Святого Грааля в эмбрион, он даже добавил внешние магические цепи и наделил физическое тело способностью стать Граалем. Даже до начала Четвёртой Войны, глава семьи предсказывал, что есть вероятность того, что будет и Пятая Война, поэтому он разрешил дать Илии родиться. Если Киритцугу и я не справимся, тогда это дитя станет экспериментальным образцом для «Платья Небес». В этот раз голос Ирисфиль был полон нежности и любви. Это было твёрдым доказательством того, что гомункул, которого называли Ирисфиль, не был просто искусственно созданной машиной. У неё было сердце человека, она познала любовь, счастливые улыбки и слёзы печали. Тепло, которое жило в её сердце, было самой важной частью, которая требуется для человеческого существа. - Пока я держала этого ребенка, и кормила его… я знала, что в конце ему не удастся избежать судьбы стать сосудом. Можешь ли ты понять чувства матери, которая чувствует безграничное отчаянье, глядя на своё драгоценное дитя? - … Майя промолчала не ответив. - Однако это бремя гомункулов семьи Айнцберн. Будь то мой ребёнок или мой дед; мы ощущаем эту печаль каждый раз, когда рождается дочь. Эта судьба будет продолжаться, пока длиться Война в Фуюки. И потому, я надеюсь, что вся эта боль может закончиться вместе со мной, если я, используя своё тело, покончу с этим упрямым желанием семьи Айнцберн. Если моё желание будет исполнено, тогда моя дочь будет избавлена от такой трагичной судьбы. Тогда это дитя проживёт свою жизнь человеком, и никак не будет связана со Святым Граалем. - Таковы материнские чувства? Ирисфиль поняла, что проявила слишком много эмоций, только когда Майя спросила об этом. Она смущенно и грустно улыбнулась. - Возможно. Быть может тебе будет сложно понять, Майя. - Нет, не очень. Я тоже была матерью. - Что? Это был очень неожиданный ответ. Ирисфиль даже не поверила своим ушам. Словно извиняясь за то, что она так удивила Ирисфиль, Майя продолжила спокойным голосом. - Я действительно забеременела и родила, хотя можно сказать, что это вышло случайно. - Ты была замужем? - Нет. Я не знаю, кто был отцом. После битвы, каждую ночь в бараках солдаты-мужчины приходили к нам солдатам женщинам и… я не помню, когда это началось… в любом случае, вскоре после того как я стала женщиной, я забеременела. Ребёнку даже не дали имени, и я не знаю, жив ли он до сих пор. Если он не умер, тогда он должен продолжать существовать в далёком уголке того поля боя и драться за свою жизнь. Там детям дают оружие и посылают в бой, когда им исполняется пять лет. - Да как такое… Когда она услышала, как бывший солдат из детского батальона рассказывает о своём трагичном прошлом, Ирисфиль оказалась поражена до глубины души. - Вы удивлены? Но подобное определённо не ново в этом мире, не так ли? Современные террористы и подразделения партизан известны тем, что используют детей в качестве солдат, и я в качестве успешного примера служу тому доказательством. Поэтому, детей, которые разделят мой опыт, не станет меньше в современном мире, их будет всё больше и больше. Майя спокойно продолжала говорить, но в её глазах становилось всё меньше и меньше жизни. Печаль и гнев тоже ушли из её голоса. Похоже, единственное, что было в её воспоминаниях - лишь бесконечное отчаянье. - Мэм, возможно вы думали, что этот мир, который вы впервые увидели своими собственными глазами - прекрасен и завидовали тем, кто в нём живёт. Однако я очень завидую вам, кто всегда жил в этом замке. Вы не познали ужасов и уродства этого мира. Хотя в анализе Майи не было зависти или гнева, Ирисфиль стало неловко, когда она услышала эти слова. Майя, похоже, уловила чувства Ирисфиль, поэтому она продолжила. - Если такой мир действительно можно изменить… тогда неважно как Киритцугу решит использовать мою жизнь для того чтобы достичь этого, я не выскажу ни единого возражения. «Но я не знаю ничего, что я могла бы делать отдельно от сражений» - мягко пробормотала Майя, обращаясь сама к себе. Не было преувеличений в этой фразе. Без целей и надежды; её сердце было также пусто как сожженное поле. Хотя её внутренний мир был полностью отличен от мира Киритцугу, они были потрясающе похожи как солдаты. Всём своим существом Майя постоянно напоминала Киритцугу, и одновременно с этим она была ему примером. Киритцугу замуровал себя внутри этой дилеммы потому, что существование Майи было близко ему, и он сделал себя абсолютно безжалостной и жестокой машиной убийства. - Что… ты будешь делать после того как Киритцугу исполнит своё желание? Когда Ирисфиль спросила об этом, в глазах Майи вновь появилась озадаченность. - Я никогда не думала, что смогу пережить выполнение этого задания. Если мне действительно удастся остаться в живых, тогда у меня не будет причин продолжать жить. В мире, изменённом Киритцугу, для меня не найдется места. В мире без войн нет места такой как она, не знавшей ничего кроме сражений. Для Майи это было логичный вывод. Такие депрессивные и грустные чувства заставили Ирисфиль заговорить. - Нет, это не так. Майя, тебе есть, что делать после того, как война закончиться. - … Ирисфиль продолжила говорить, глядя на озадаченную женщину-солдата. - Ты должна найти свою семью, своё имя, и узнать, где находиться твой ребёнок. Такие вещи не следует забывать. Подобное нужно помнить. - Так ли это… В отличие от страстной фразы Ирисфиль, голос Майи был полон индифферентного безразличия. - Если мы сможем попасть в мир без войны, тогда воспоминания таких людей как я будут не иначе как кошмарными. Если я буду помнить о них, это причинит мне ещё большую боль. Ты хочешь, чтобы я привнесла семена гнева в утопию, которую мы, наконец, создадим? - Это не так. Твоя жизнь не было сном. Всё это на самом деле произошло. Если создавая мир похоронить все эти воспоминания о тьме прошлого, это будет ничем иным как страшной ложью. Я думаю, что по-настоящему безмятежный мир не должен просто забыть прежние раны и жертвы, чтобы мы не пошли по тому же грустному пути и смогли бы создать спокойный новый мир. - … Майя молча смотрела на Ирисфиль и заговорила только после того, как она, судя по её лицу, немного расслабилась. - Вы должны были сказать это Киритцугу раньше. Если бы вы сделали это, быть может, он бы уже обрёл спасение. Искренние слова Майи привнесли одновременно и радость и одиночество в сердце Ирисфиль. Возможно, так как она была уже на краю гибели, ей уже не представиться шанс поговорить с мужем. - Тогда, Майя, я доверю тебе сказать эти слова ему. Скажи ему, что это я сказала. В ответ Майя неуверенно пожала плечами. - Я сделаю это, когда представиться шанс. Но это будет когда война закончиться. Сейчас мы не должны расслабляться. Хотя голос Майи был холоден, Ирисфиль чувствовала игривость в её словах. - И правда, ты такая… Здание сарая внезапно сильно встряхнуло в тот момент, когда Ирисфиль собиралась закончить фразу. Майя оказалась рядом с Ирисфиль и обняла её за плечи, быстро переходя в боевой режим. Её взгляд стал острым как меч, она схватила пистолет-пулемёт своей правой рукой и взяла на прицел железные двери сарая. Каменный сарай вновь тряхнуло. В этот раз толстая и тяжёлая железная дверь прогнулась от мощного удара извне, словно кто-то снаружи бил в дверь сарая. Подобное было возможно лишь при использовании машинного крана. Обеих женщин, которые участвовали в Войне, это вовсе не удивляло, и поэтому вместо удивления они ощущали отчаянье. Если тот, кто в данный момент намеривался ворваться в сарай, действительно был Слугой, тогда оружие Майи будет абсолютно бесполезно против него. Более того, в этом случае они не смогут сбежать, так как они фактически были заперты в тупике. Однако кроме всего этого ужаса, первым, что родилось в их мыслях так это ошеломленное замешательство. Кто мог знать, что Ирисфиль пряталась в подземном сарае? Защитный барьер должен был засечь любых появившихся фамилияров или любое применение ясновиденья. Однако противник не провёл никакой разведки и сразу послал Слугу в убежище Ирисфиль; не может же быть, чтобы он знал об этом месте давным-давно? Третий толчок. До того как железные двери были уничтожены, каменные стены вокруг них более не могли выдержать удара такой силы и сдались первыми. Вместе с клубами пыли железные двери рухнули внутрь сарая. Заходящее солнце засияло через дверной проход, окрашивая помещение в кроваво-красный цвет. И гигантская фигура, возвышающаяся над металлическими обломками и пылью, несомненно, принадлежала Слуге Райдеру, Королю Завоевателей, Искандеру. Всё что могла сделать Майя так это в абсолютном отчаянье сжать рукоять пистолета-пулемёта. Акт 14. Глава 1. -37:02:20 Когда уже наступали сумерки, Сэйбер начала думать, что сегодняшняя засада была напрасной тратой времени и сил. Она была расстроена и обеспокоена этой мыслью. Следуя разведданным, полученным от Тосаки Токиоми, Мастера Арчера, Сэйбер прибыла в Старый Город Мияма. Там она действительно нашла поместье, в котором проживала чета МакКензи. Услышав звонок в дверь, пожилая женщина вышла к Сэйбер; по словам этой женщины, её внук со своим другом жили здесь несколько дней. Старушка, похоже, также приняла Сэйбер за подругу своего внука, поэтому, не колеблясь, рассказала ей всё. Сэйбер убедила пожилую женщину описать внешний вид и одежду этих двух людей; вне всякого сомнения, это были Райдер и его Мастер. Однако к сожалению, она не чувствовала присутствия Слуги поблизости. Если Слуга прятался бы в доме подобных размеров, можно было засечь его присутствие даже стоя у порога. По словам старушки, эти двое ушли утром и до сих пор не вернулись. Судя по тому, как они поступили, следовало предположить, что они узнали о приближении Сэйбер и скрылись, но сложно было представить, чтобы надменный Король Завоевателей прибёг бы к столь постыдной мере как побег. Если бы он собирался одержать победу, он бы определённо атаковал в лоб. В конце концов, Сэйбер пришла к выводу, что они разминулись по чистой случайности; вежливо попрощавшись с пожилой женщиной, она решила продолжать наблюдать за домом, оставаясь неподалёку, и подождать возвращения Райдера. Естественно она скрыла всю правду от старушки. Хоть они и были обмануты Вэйвером Вельветом, так или иначе, они были обычной пожилой парой, которая ничего не знала о Войне. Райдер тоже должен был это учесть. Остановив зверства Кастера и предотвратив ужасные последствия, нависшие над городом Фуюки, Райдер временно выбыл из сражения за Грааль. Поэтому Сэйбер пришла к следующему выводу: на подобные деяния, достойные гордости, был способен лишь самый настоящий Герой, поэтому Король Завоевателей ничего им не сделает. Когда Райдер вернется и обнаружит рядом Сэйбер, он определённо выберет место, подходящее для сражения между Слугами, чтобы закончить их честное и открытое противостояние. Понимая, что она будет смотреться подозрительно, если будет ходить вокруг да около, Сэйбер решила сесть на скамейку рядом с ближайшей автобусной остановкой и подождать там. С того самого времени она продолжала вести наблюдение, но за несколько часов так ничего и не произошло. Хотя с этого места она не могла непосредственно увидеть дом четы МакКензи, по возращении Райдер обязательно почувствует присутствие Слуги, и пойдёт искать Сэйбер. Он был не из тех, кто полагался на побег или атаки исподтишка. Он определённо примет вызов Сэйбер и отведёт её туда, где произойдёт их битва. Это может странно прозвучать, но Сэйбер была уверена в Райдере на все 100 %. Хоть их точки зрения и не совпадали, сомнению не подлежало, что этот Герой будет действовать, исходя из своей королевской гордости. Он бросит вызов открыто, никаких скрытых атак или какого-нибудь предательства. Райдер никогда не использовал грязную тактику или стратегию, которая повредила бы его репутации. Можно было сказать, что беспокойство Сэйбер касалось не её оппонентов, а скорее союзников. Её Мастер, Эмия Киритцугу, выслеживал Мастера Райдера с намерениями и целями, которые были полностью противоположны её собственным. Даже в это самое мгновение, он, намериваясь использовать Сэйбер в качестве приманки для того, чтобы выманить Райдера, продолжал наблюдать издалека – не было причин так не думать. Ей пришлось морально принять следующее - Киритцугу верил, что в ту секунду, когда Райдер выйдет чтобы сразиться с Сэйбер, для него откроется идеальная возможность, чтобы убить его Мастера. Эти мысли тяготили сердце Сэйбер. Киритцугу мог вести сражаться против других волшебников, расценивая Мастеров Арчера и Берсеркера как свои цели - против этого она ничего не имела. Сэйбер не отвергала победу, которая зиждилась не на вере в своего Слугу, но была основана на стратегии и преобладании сил. У Киритцугу были свои собственные, достойные мотивы, ради которых он хотел получить Грааль. Неразумно было бы не желать победы, которую можно обрести более надёжным способом. Но эта битва с Райдером, Искандером Королём Завоевателей, была чертой, через которую Сэйбер совсем не собиралась переступать. Если между ними не произойдёт честной схватки, не как между Слугами – инструментами в Войне за Святой Грааль, но как между гордыми Героическими Душами, она никогда не сможет развязать узел на сердце, который возник после «Викторины за Святой Грааль», что прошла несколько дней назад. Искандер безгранично наслаждался своим тираническим правлением; он радовался галопу Ionian Hetairoi и был ею горд. Если она не сможет его победить похожим символом идеологии Короля Рыцарей – Мечом Обещанной Победы, «путь короля» Артурии будет посрамлён и закончится здесь. Небесный Фантазм Райдера был настолько силен, что даже при мысли о нём бросало в дрожь. Даже если Сэйбер использует свой Небесный Фантазм в полную силу, она не была уверена в победе. Последствия столкновения Фантазмов «Анти-Армия» и «Анти-Крепость» человеческий разум представить был не в состоянии. Если за победу придется заплатить столь великую цену, Эмия Киритцугу посчитает это глупым поступком, и встретит его с пренебрежительной улыбкой на лице. Но для Сэйбер Святой Грааль был вещью, за которую нужно сражаться, лишь следуя своим принципам. Раз существовал некто, кто угрожал основам её рыцарства, невозможно было для Сэйбер даже задумываться над тем, чтобы использовать методы, с помощью которых можно будет обойти эту проблему. Только убедившись в том, что «путь короля» действительно является гордостью Короля Рыцарей, Святой Грааль выберет её. И именно поэтому… если повторится то, что произошло во время её битвы с Лансером… если Киритцугу вмешается, то для Сэйбер эта Война за Святой Грааль будет полностью проиграна. Если конечная победа будет обретена с помощью презренных способов, Сэйбер определённо откажется забрать свой трофей, Грааль. Если Райдер раскроет своё Зеркало Души чтобы защитить своего Мастера, и только затем начнёт бой, тогда им не помешают. Но Киритцугу был в курсе того, на что Райдер был способен. Если он вступит в игру до активации Ionian Hetairoi… Продолжая сидеть на скамье, Сэйбер вздрогнула, и с силой сжала зубы. Она была очень раздражена тем, что не могла предсказать действий Эмии Киритцугу. Перед лицом сильного соперника, она не могла сконцентрироваться, чтобы биться в полную силу. Пока она беспокойно продолжала ждать, пробирающий до кости северный ветер, становился всё холоднее, заставляя Сэйбер волноваться ещё сильнее. *** Как Сэйбер и опасалась, Эмия Киритцугу действительно был здесь. Приблизительно за 800 метров отсюда, через одну улицу, на крыше шестиэтажного муниципального здания. В отличие от неудобных крыш других зданий, крыша этого здания, была сконструирована особым образом, из-за того, что выход на неё жильцов не был предусмотрен. Хоть на неё и сложно было попасть, стоило кому-то на ней оказаться, и можно быть уверенным - тебя не побеспокоят. Если спрятаться рядом с водонапорной башней, тебя не увидят даже с нижних этажей; идеальная позиция, подходящая для снайперской стрельбы или засады. Даже дым и запах сигареты не был никому заметен. От всего сердца наслаждаясь процессом курения сигарет, которые придавали ему сил и энергии, тяжёлых мыслей у Киритцугу в отличие от Сэйбер было значительно меньше. Оптический прицел снайперской винтовки уже поставленной на треногу смотрел на парадный вход в поместье семьи МакКензи. И другая специально подготовленная оптика, была установлена так, чтобы в неё можно было чётко разглядеть любое действие Сэйбер, что сидела у автобусной остановки. Да, довольно сложно наблюдать в два оптических прибора без перерыва, но это всё что ему оставалось делать, раз он не мог положиться на помощь Майи. Так как ей было доверено охранять Ирисфиль, она не могла уйти, пока не придёт время. С этого дня охота за противниками полностью ложилась на плечи Киритцугу. Киритцугу начал вести наблюдение за домом четы МакКензи ненамного позже Сэйбер; он видел, как Сэйбер, которая определённо могла почувствовать присутствие Слуги, ничего не сделала, что означало одно – сейчас Райдер нет дома. В таком случае, Мастера тоже поблизости не было. Этот Мастер не был настолько безрассуден, чтобы оставаться одному дома при таких обстоятельствах. Обнаружь он, что на пороге стоит вражеский Слуга, он немедленно призвал бы Райдера. Киритцугу отличался от Сэйбер; ситуация, в которой цель не остается в своей цитадели была для него более сложной. Как раз в тот день, когда Киритцугу узнал о существовании Глена МакКензи и его семьи, цель ушла из дома и не вернулась; расчёт времени был чересчур идеальным, чтобы это можно было назвать совпадением. Хотя тому не было прямых доказательств, вероятность того, что Вэйвер предвидел возможность атаки противника и сбежал, была высока. Даже тогда Киритцугу всё равно продолжил ждать и надеяться на успех, считая, что это определённо того стоит. Если Вэйвер вернется обратно в дом четы МакКензи, необходимо будет дом взорвать. Если же он сбежал, то он должно быть уже нашёл новую цитадель. Шансы на то, что он вернется, были невелики. Становилось ясно, что уже нельзя использовать эту пожилую пару в качестве приманки, чтобы устроить Вэйверу западню, как он использовал Солу, чтобы поймать Кайнета. Киритцугу оценил то, как Вэйвер не заботясь о безопасности цитадели, выбрал себе в качестве убежища обычное поместье. По сравнению с тремя изначальными семьями и Кайнетом, которые сидели в экстравагантных цитаделях, где их было легко найти, стратегия Вэйвера была куда более успешной. Сложно предположить, что волшебник, который уже принял решение, будет беспокоиться о тех, кто живёт в поместье. Для Вэйвера МакКензи были пешками, которых можно было просто бросить. Нетерпение от того, что он тратил ценное время, и запрет на излишне поспешные действия, эти две эмоции сражались в душе Киритцугу. С одной стороны он уже перестал надеяться, что Вэйвер вернется; с другой – он не был полностью уверен, что его отбытие не было лишь совпадением. Что было особенно важно – сложно было поверить в то, что юный волшебник оказался на шаг впереди Киритцугу в схватке за информацию. Изначально Киритцугу не рассматривал Вэйвера, Мастера Райдера, в качестве оппонента. Хоть он и узнал о нём, проведя дополнительное расследование, даже тогда, он считал Вэйвера начинающим волшебником, который случайно стал Мастером, и пришёл к выводу, что он любитель, который в волшебстве разбирается не больше, чем обычные люди. Конечно, Киритцугу был не из тех людей, которые напрямую связывали способности и опыт. Он всё ещё помнил, как уже был безжалостным убийцей, когда лишь начал этим заниматься, и он не считал себя исключением из правил. Но он несколько раз наблюдал за поведением Вэйвера на поле боя; так или иначе сложно было сказать, что он может быть сильным оппонентом, который может превзойти Киритцугу. Не в силах получить ответ, в тот момент, когда его стала охватывать необъяснимая тревога… Внезапно, сильная боль пронзила основание мизинца Киритцугу и его спина напряглась. - …?! С того самого момента, когда он стал по-настоящему считать Хисау Майю своей помощницей, Киритцугу наложил заклинание на прядь её волос и вживил её себе под кожу в основании мизинца. Тогда же Майя тоже вживила прядь волос Киритцугу под кожу своего пальца. Если у кого-нибудь из них магические цепи войдут в состояние чрезмерной стагнации, когда жизненная сила будет настолько мала, что это будет означать предсмертное состояние, прядь волос, отданная другому человеку, отзовется горящей болью, предупреждая его об опасности. Подобная мера была принята на случай самого худшего из сценариев, когда будет невозможно использовать беспроводную связь или фамилияров чтобы обмениваться информацией; сказать просто – этот сигнал информировал лишь о том, что уже слишком поздно. Теперь, когда прядь волос была активирована в такой ситуации, это означало что… Нельзя было колебаться, нужно было мыслить разумно. Киритцугу мгновенно собрался с мыслями и начал обдумывать ситуацию, чтобы иметь возможность выработать план действий. Майя - при смерти, другими словами, находящаяся в подземном сарае Ирисфиль - в опасности. Последовательность событий и их причину в данный момент определить было невозможно. Сейчас приоритетной целью было доставить помощь как можно скорее… единственный способ, который был выбран, был самым быстрейшим… чудо, которое будет совершено с помощью Командных Заклинаний на его правой руке. - Именем Командных Заклинаний, я приказываю своей марионетке! Киритцугу сжал руку в кулак, одновременно декламируя заклинание, так быстро насколько на него была способна машина. - Сэйбер, быстро вернись в подземный сарай! Сейчас же! Волшебство разбудило одно из Командных Заклинаний, запечатлённых на тыльной стороне ладони Киритцугу, и оно зажглось ярким светом. *** Определённо не будет преувеличением сказать, что Сэйбер была удивлена. Что она немедленно поняла, так это то, что она подверглась воздействию сильного волшебства. В следующее мгновение она перестала узнавать окружающее её пространство и оказалась посреди «перехода» где не было ни времени, ни пространства. Возможно, это и было легендарное всесильное заклинание, созданное специально, чтобы отдавать приказы Слугам. Мгновенная скорость, которая практически заставила законы причины и следствия рухнуть - в один момент практически со скоростью света она преодолела физические ограничения и совершила мгновенный переход из одной точки пространства в другую. Хотя всё произошло очень быстро, она знала, что Героическую Душу Меча не будут подвергать подобному обращению без веских на то оснований. Хоть она и была только что «перенесена» со скамьи у автобусной остановки в совершенно другое место, после того как она осознала, что находиться в знакомом ей подземном сарае, она немедленно поняла причину, которая привёла к активации Командного Заклинания Киритцугу. Ситуация должна быть критической, раз уж Слугу немедленно отправили в укреплённую цитадель. За несколько миллисекунд между завершением пространственного перехода и появлением на полу подземного сарая, Сэйбер уже завершила трансформацию своего «маскировочного» костюма в сверкающие доспехи. Не нужно было никого спрашивать, ситуация стала ясна с первого взгляда. Железные двери были выбиты грубой силой. Ирисфиль, которая должна была лежать в центре магического круга – пропала; на её месте лежало скрюченное от боли окровавленное тело Майи. - Майя! Сэйбер мгновенно оказалась рядом с ней; она ничего не смогла с собой поделать и поразилась тяжести нанесенных ран. Нельзя было это сравнивать с теми повреждениями, которые она получила в Лесу Айнцберн. Раны, полученные ею сейчас, приведут к смерти, если не оказать неотложную медицинскую помощь. Словно почувствовав присутствие Слуги, Майя медленно открыла глаза. - Сэй…бер…? - Майя, держись! Я сейчас тебя перевяжу! Всё будет… Майя оттолкнула руку, которая Сэйбер протянула к ней. - Быстрее… за ним, быстрее, наружу… Райдер, он… - … По сравнению с тем, что её перенесли сюда Командным Заклинанием, Сэйбер была больше удивлена реакцией Майи. Майя понимала объем своих повреждений. Она определённо понимала, что находиться при смерти. Но эта молчаливая помощница, убийца… в сравнении со своей собственной жизнью, она больше заботилась о сохранности похищенной Ирисфиль, и призывала Сэйбер выбрать приоритетной целью спасение Ирисфиль. - Но, тогда… Только она собралась задать вопрос, Сэйбер внезапно поняла. Эта женщина тоже была рыцарем. Хоть их понятия о гордости отличались, отвага с которой она собиралась пожертвовать жизнью, ради исполнения своего долга… это было определёно путём рыцарства, в который твёрдо верила Сэйбер. «Я должна защищать Ирисфиль в подземном сарае до самого конца» - такой долг взяла на себя Хисау Майя перед Киритцугу и Ирисфиль. Для того чтобы доверить Сэйбер долг, который она не смогла исполнить до конца, она собиралась пожертвовать своей жизнью. - Всё… хорошо… скоро, Киритцугу, придёт, так что, ты должна, быстрее… Сэйбер сжала зубы и закрыла глаза. Если мыслить здраво… каждую минуту, каждую секунду, которую Сэйбер тратила, беспокоясь о Майе, Ирисфиль уносили всё дальше, навстречу безнадёжной ситуации. Майю может спасти Киритцугу, который быстро сюда доберется… надежда ещё была. Но что касается Ирисфиль, которую забрали… если Сэйбер не бросится в погоню немедленно, тут надежды не было. Согласно отметинам, которые были оставлены за пределами подземного сарая, это было определённо дело рук Слуги. Преследование и последующая за ним атака могла быть выполнена только Сэйбер, которая тоже была Слугой. - Майя, ты должна продержаться до прихода Киритцугу. Я верну Ирисфиль в целости и сохранности. Майя кивнула, и, расслабившись, закрыла глаза. Сэйбер взяла на себя новый долг, чтобы выполнить долг Майи… поэтому в её душе не было места колебаниям. Словно ураган она вылетела из сарая, и, запрыгнув на крышу здания одним прыжком, она посмотрела в темнеющее, далёкое небо, ища глазами силуэт врага. Так как это было божественно-мгновенное перемещение с помощью Командного Заклинания, определённо налётчик покинул это место совсем недавно. Он не мог далеко уйти. Даже если его нельзя было почувствовать, всё ещё можно было обнаружить его с помощью зрения. Сэйбер, стоя на крыше и используя сверхъестественное зрение Слуг, осмотрела окрестности и без труда обнаружила фигуру противника. На расстоянии около полукилометра… величественно стоя на крыше одного из зданий торгового квартала. Мощное телосложение, вьющиеся огненно-рыжие волосы и красная мантия. Несомненно, это был Райдер, Король Завоевателей, Искандер, которого она неоднократно встречала на поле боя. - Не может же быть… чтобы это действительно был Райдер? Сэйбер всё ещё относилась с сомнением к словам Майи, которая видела напавшего. Чтобы Король Завоевателей, который каждый раз гордо выкрикивал своё имя, прибёг к таким методам… в это действительно сложно было поверить. Но его толстые руки на самом деле держали находившуюся без сознания Ирисфиль; увидев это, более нельзя было сомневаться. Хотя было неизвестно, как они узнали о новой цитадели Сэйбер, именно Райдер напал на Майю и тяжело её ранил. Райдер показал себя открыто словно заманивая врага за собой, после того как он встретился взглядом с Сэйбер, он немедленно развернулся и исчез с крыши здания. - Проклятье! Сэйбер приготовилась начать преследование, но её соперник был Героической Душой Всадника… Сэйбер не могла ничего сделать кроме как закусить губу. Было бы просто продолжить преследование, перепрыгивая через улицы. Но это только в том случае, если её противник также передвигался на своих двоих, как и она. Если Райдер сбежит на своём Колесе Гордия, неважно, насколько были хороши ноги Сэйбер, она не сможет его догнать. Но Сэйбер также обладала способностью «Верховая Езда». В сравнении с Небесным Фантазмом, который мог летать по воздуху, чтобы достичь пункта своего назначения, необходимо было найти средство передвижения, который превзойдёт её механическую энергию ходьбы. Случись такое раньше, Сэйбер определённо бы бросила идею преследования, так как у неё не было возможности догнать врага. Но к счастью или к несчастью, вчера Майя дала ей нового «скакуна». С чувством глубокой благодарности к тщательной предусмотрительности Киритцугу, который готовился к любому неожиданному событию, Сэйбер спрыгнула вниз, сняв магические доспехи, мешавшие ей ехать верхом, и села на «коня», который до этого был припаркован во внутреннем дворе. Акт 14. Глава 2 -36:48:13 Эмия Киритцугу очень хорошо чувствовал аромат смерти. Возможно из-за того, что он наблюдал за смертями других бессчетное количество раз. Смерть нельзя ни увидеть, ни услышать. Тем не менее, он всё равно мог почувствовать присутствие чего-то неизвестного, в тот момент, когда жизнь готовилась уйти из материального тела. В моменты, когда он ощущал подобное «удовольствие», ему оставалось лишь беспомощно наблюдать последние мгновения жизни тех, кого было уже не спасти. Поэтому Киритцугу отчаялся и сдался в тот момент, когда он вошёл в затихший подземный сарай. Держа руку на пистолете в кобуре, закрепленной на его поясе, он осторожно проник в сарай, железные двери которого были выбиты. Не было ни намёка на убийство, ни предчувствия опасности. Что было в воздухе – так это аромат крови, битва здесь была давно окончена. Кто-то, скрючившись, лежал на полу; дыхание было таким слабым, что его было почти неслышно. Вид постепенно охлаждающееся недвижимого тела, почему-то пробудил в нём ностальгию. Он испытывал её, потому что знал, что он увидит подобное рано или поздно. Он спас девочке жизнь, но её сердце было уже мертво в тот момент, когда она встретила Киритцугу. Эта девочка, которой повезло остаться в живых после того как она прошла крещение пулями и порохом, чувствовала не радость, но озадаченность. Она не могла больше чувствовать что-либо или испытывать радость в отношении того факта, что она снова жила как человек. Поэтому она вернёт свою спасённую жизнь хозяину, который ей эту жизнь подарил – с закрытыми глазами, казалось, девочка своим видом говорила это Киритцугу. Так они встретились одиннадцать лет назад. Киритцугу также принял это как должное. У него было предчувствие, что эта девочка умрёт в ближайшем будущем. Киритцугу убил своего собственного отца и приёмную мать своими собственными руками. И потому, он полностью понимал, что стоящая рядом с ним девочка вскоре тоже уйдёт туда, откуда нет возврата. Но даже если и так, чем больше у него было инструментов – тем лучше. Однажды она потеряет свои значимость и будет выкинута за ненадобностью; будет прекрасно, если ей удастся спасти жизни двух или более людей… Киритцугу подарил этой девочке имя, национальность и обучил её всем навыкам и знаниям, которыми обладал. Вот как родилась Хисау Майя, человек, судьба которого была предрешена. Поэтому не нужно вздыхать или испытывать чувство утраты – таков был логичный, несомненный конец. Он взял тело Майи на руки. Она медленно открыла глаза. Её пустой взгляд блуждал до тех пор, пока она не узнала Киритцугу. - … Не зная, что сказать ей, Киритцугу в замешательстве закусил губу. Слова благодарности или упокоения не дадут результата. Если он должен был сказать ей что-то об этом моменте, то это должно быть заключение «ты умрёшь здесь». Сказать, что больше нет заданий, не нужно больше беспокоиться. Если он действительно относился к ней как к используемому инструменту, Киритцугу определённо был способен это сказать. - … Однако ни звука не донеслось из его пересохшего горла. Он просто ошеломлённо стоял, губы его дрожали. - …Нет. Ты не можешь плакать… - … Киритцугу не замечал, что на его глазах выступили слёзы, которые уже собирались скатиться по щекам, пока Майя не сказал ему об этом. - Ты… должен оставить свои слёзы для мадам… если ты заплачешь здесь… нет… ты, действительно слаб… если ты… заплачешь сейчас.. то не сможешь… - Я… Он должно быть где-то совершил роковую ошибку; только сейчас Киритцугу понял это. Действовать как машина, думать, что такая судьба неизбежно поджидает в самом конце – Эмия Киритцугу всегда так поступал, и он всегда думал, что Майя была такой же. Однако она произнесла эти слова, обращаясь к Киритцугу. Разве не должно было быть других сособов оставить ей жизнь или дать умереть? - Этим утром. Ты, наконец… вернулся к своему прошлому «я»… если ты будешь колебаться из-за такой мелочи. Нет… - … Именно. В этом самом месте, он обнял другую женщину и понял, по какой тропе он должен следовать. Секунда колебания может опрокинуть его идеалы. Правильный способ достичь невозможного чуда. Он напомнил себе об этом. О том, что было всего полдня назад. - Будь уверена, Майя, - произнёс Киритцугу сдержанным голосом, глядя в её глаза, взгляд которых уже начинал тускнеть. - Доверь всё Сэйбер. Майя, твоё задание… выполнено. Хоть она и потеряла свою полезность, машине, которой был Эмия Киритцугу, всё ещё нужно было работать без сбоев. Киритцугу обещал ей это. Поэтому не было смысла ей продолжать держаться. Нет нужды страдать от боли, нет нужды продолжать мыслить; она может всё отпустить. Услышав такие неподходящие моменту холодные слова, Хисау Майя едва заметно кивнула. - Майя… Нет ответа. Слова подтверждения или отказа более не будут ею произнесены. То, что сейчас лежало в руках Киритцугу, было хладным трупом. *** Райдер определённо отступал в направлении Синто. Сэйбер продолжала следить за спиной Райдера, который появлялся на крышах зданий и рекламных щитах; наверно он просто перепрыгивал с одного места на другое. Быть может он намерено не скрывал своих передвижений, не считая должным прятаться от Сэйбер, которая должна была преследовать его на своих двоих. Если так, то он фатально недооценивал противника. С открытыми дроссельными клапанами и заряженный боевым духом Сэйбер, свирепый двухколёсный зверь издал бесстрашный рёв. Урчащий V-образный четырёхцилиндровый 1400cc двигатель был словно закованный в броню лев – безумный рёв гигантского хищника встряхнул ночную тишину. Приготовленное Эмией Киритцугу механическое оборудование было не четырёхколёсным, но двухколёсным, наверно для того, чтобы полностью реализовать «Верховую Езду» Сэйбер. По сравнению с «управляемыми» автомобилями, в которых водитель сидел в сиденье, удерживаемый ремнями безопасности, легче было управлять транспортным средством, если водитель становился с ним единым целым. Усиленные способности Слуг будут доведены до максимума при езде «верхом» на мотоцикле, когда тело водителя будет находиться на транспорте, а не внутри него. Конечно, он был специально подготовлен, чтобы быть использованным Слугой, существом, которое превосходило обычных людей, и факт того, что возможности мотоцикла выходили за рамки способностей обычных водителей, особой роли не играл. Сперва подобный дизайн казался до смешного непрактичным и работающим лишь на бумаге, но Киритцугу сумел воплотить его в жизнь. Основой этого мотоцикла послужил Yamaha V-Max, один из самых мощных мотоциклов современности. Характеристики оригинального 1200сс двигателя в 140 лошадиных сил, который мог работать даже на пределах своих возможностей, вновь были повышены. Более того, акселератор был полностью укреплён, сделав его чудовищной машиной, которая на выходе давала 250 лошадиных сил. Вот на каком серебряном скакуне сейчас ехала Сэйбер. Естественно, что подобная модель мотоцикла уже не могла правильно функционировать, претерпев столь чрезмерное усиление. Колёса слишком быстро крутились и не могли создать достаточного сцепления с дорогой. Переднее колесо постоянно прыгало, невзирая на тормоза, и могло просто сбросить водителя. Сэйбер идеально направляла этого чудовищного физически неуправляемого скакуна и летела на полной скорости. Секрет управления этим мотоциклом основывался на её боевых навыках, которыми она гордилась, и её ужасающей силе энергоудара. Энергоудар, вырывающийся из спины Сэйбер, принуждал сумасшедший транспорт лететь по дороге, используя все свои лошадиные силы для ускорения. Казалось, здесь использовалось не мастерство вождения, а сила для укрощения свирепого зверя. Сэйбер, не обладая мощным телосложением, могла управлять этим 300 килограммовым чрезмерно усиленным мотоциклом, лишь постоянно оставаясь начеку. Сэйбер практически лежала на двигателе, который был покрыт пластиковым турбонасосом, и была вынуждена терпеть сильные вибрации такого большого двигателя, пока управляла мотоциклом. Она была похожа на ребёнка, который отчаянно держался за спину зверя. Однако этот процесс не был особо болезненным для Сэйбер. Чем неукротимей становился этот железный зверь, тем больше возбуждения и решимости она испытывала. Чувство, которое она ощущала при управлении Мерседесом, не шло ни в какое сравнение с этим стремительным галопом. Да. Всё равно, что ехать верхом. Хотя она управляла механизмом, который был создан современными технологиями, её дух уже вернулся на оставшиеся в памяти поля былых сражений – она вновь обрела дух рыцарства тех времён, когда она держала в руках копьё и летела на вражеские формации. - Если я продолжу ехать с той же скорость, тогда возможно… Дистанция между ней и Райдером увеличилась. Существовала разница между прыжками по крышам и простому передвижению по дороге. Однако причин для беспокойства не было. Да, скорость Слуги намного превышала максимальную скорость V-Max. Однако этот железный зверь мог поддерживать свою скорость до тех пор, пока в нём было горючее. Если она участвовала в изматывающем преследовании, тогда её мотоцикл был её преимуществом. Улицы города Мияма были полны препятствий для того, кто вёл преследование по земле. Более того, полностью переоборудованный для достижения максимальной скорости V-Max, сейчас не отличался от тех машин, которые были модифицированы для коротких и скоростных заездов; он был практически лишён маневренности. Однако невозможные способности Слуги преодолели правило гласящее что «транспортные средства не могут вписаться в поворот на большой скорости». Это правило для неё ничего не значило. Сэйбер на порядок повысила характеристики машины. Она не тормозила при повороте, наоборот, она открывала дроссельные клапана и добавляла оборотов на заднее колесо. В тот момент, когда переднее колесо поднималось вверх из-за чрезмерного ускорения, и возникала угроза заваливания мотоцикла в бок, Сэйбер использовала взрывную силу энергоудара, чтобы силой выровнять машину и вписаться в поворот. Словно она наносила мощный и сокрушительный удар, направляя движение транспортного средства. Райдер, похоже, преодолел реку Мион и попал в Синто, а она более не могла видеть его фигуру. Но Сэйбер не ударилась в панику, и посмотрела в ночное небо, пытаясь найти противника там. Райдер должен был понимать, что уже бросившаяся в погоню Сэйбер так просто не сдастся. Сейчас он не мог уйти в призрачную форму – только не с Ирисфиль в своих руках. У Райдера было лишь два выбора, когда он оказался на территории Синто. Первый был спрятаться, чтобы избежать преследования Сэйбер, а второй – увеличить дистанцию между ними используя Колесо Гордия. Зная Райдера, Сэйбер предположила, что он выберет второй вариант. Поэтому ей не нужно было отчаиваться из-за того, что она потеряла его на мгновение. Летающий Небесный Фантазм, Колесо Гордия, будет излучать огромное количество энергии и поэтому не останется незамеченным Сэйбер. - Проблема в том, что его сложно преследовать, находясь на земле… Лучше всего будет, если она предугадает пункт его назначения в тот момент, как она заметит Колесо Гордия, и доберется туда первой. Вместо того чтобы соревноваться в искусстве вождения, следовало проверить своё чутьё преследователя и охотничьи инстинкты. Все, кто находился на дороге, пялились на ревущий V-Max, что на ошеломляющей скорости продолжал обгонять идущие впереди машины. Сэйбер полностью игнорировала людские взгляды и сконцентрировалась на поиске противника над своей головой. Она могла засечь препятствие, преграждающее ей путь через изменения в воздушных потоках. Она бы ни во что не врезалась, даже если бы закрыла свои глаза. - ...Вот он! Чувства Сэйбер, словно чутьё дикого зверя, засекли движения магической энергии в небе. Словно пытаясь избежать быть замеченной обычными людьми, Колесо Гордия не издавало громоподобного шума, и его скорость похоже была небольшой. Однако это ощущение было, несомненно, вызвано вспышками магической энергии созданными Фантазмом Райдера. Колесница направлялась на восток. Возможно, Райдер пытался уйти из Фуюки через Синто. Сэйбер подумала, что он испытывает свою удачу. Если так, то она могла в полной мере использовать всю скорость машины на широком национальном шоссе. Разом преодолев мост и выехав на шести-полосную дорогу, Сэйбер смело открыла дроссельные клапана пошире и послала V-Max вперёд. Благодаря безрассудному водителю тахометр уже показывал более 6000 оборотов в минуту – в этот момент двигатель издал неожиданный звук. Тихое рычание двигателя, похожее на волны злобы, внезапно сменился оглушающим и резким пронзительным шумом. Звук, который был ещё безумней, яростно разрывал тишину ночного неба. Ускорение, которое имело место мгновения назад, нельзя было сравнить с этим. Предвзлётная скорость превратила Сэйбер и её мотоцикл в летящую пулю, и окружающие её ночные огни пролетали мимо неё словно кометы. Это случилось в тот момент, когда магическая энергия, дремавшая внутри железного зверя - очнулась. Будучи созданным с помощью самых современных технологий, структура приводного механизма V-Max, позволяла четырёхцилиндровому двигателю немедленно переключаться на режим двухцилиндрового, когда достигнут предел оборотов, и повышала количество засасываемого воздуха, чтобы достичь ещё большего ускорения. Таков был уникальный дизайн V-Max. Изначально, машина, использующая два цилиндра, была бы сконструирована иначе, но эта конструкция уже выходила за рамки мотоцикла. В то время как она претерпевала трение воздуха, которое уже начало приближаться к давлению жидкости, Сэйбер прижалась к мотоциклу со всей своей силой, и всё же не смогла сдержать радостной улыбки. Это мотоцикл уже преодолел главное правило машины; именно, пределы «человеческой машины». Сейчас он был внеземным существом, рожденным современными технологиями. Это одиночество и грусть заставили её чувствовать сходство, которое превышало симпатию. Лишь превосходящий людей Слуга мог позволить показать этой машине свою истинную ценность. Этот мотоцикл, должно быть, обрёл жизнь только для того, чтобы Сэйбер могла ехать на нём этой ночью. - …Ладно, тогда можешь нестись, пока ты себя не выжжешь! Громко вскрикнув навстречу ревущему ветру, Сэйбер открыла дроссельные клапана ещё шире. Спидометр показывал скорость за 300 км/ч, и она продолжала медленно расти. Яркость потока огней, похоже, уже не была светом, который оставался на земле, он почти мог освещать небо. - Райдер. Эй, она… не может же нас догонять, так? Вэйвер первым заметил новые обстоятельства и сидя на водительском сиденье, указал рукой вниз. Райдер посмотрел в направлении, куда указывал его Мастер, и удивлённо вскинул брови. - Хах? Я всё гадал, кто это может быть, а это оказывается Сэйбер. Значит, можно уже не тратить силы на её поиски… Слушай, парень, эти ваши мотоциклы правда настолько быстры? - Это… мотоцикл?? Взгляд Вэйвера видел лишь яркое пятно. Это никаким боком не было похоже на мотоцикл, который можно было понять с помощью нормальной логики, даже если бы он напряг для этого весь свой мозг. - Нет, это невозможно… однако, это возможно через способности Сэйбер. Если будем думать в этом направлении, то вероятно… - Хм, она осмелилась бросить вызов мне, кто обладает могучим титулом Райдера. Райдер жестоко улыбнулся, словно это доставляло ему радость. - Ха-ха, как интересно. Раз она догоняет нас, нам больше не нужно направляться в этот странный лес… в таком случае, я смогу устроить с ней нехилый бой. Райдер натянул поводья божественных быков, и неожиданно сбросил скорость боевой колесницы. - Эй, мы приземляемся?! - Я передумал. Я решил сразиться с этой девочкой на старых добрых «колёсах». До леса ещё далеко, так? Здесь же просто идеальное место для битвы! Сначала Вэйвер хотел возразить по поводу того, что Райдер хочет отказаться от выгодной позиции занимаемой ими в небе и попасть в ловушку Сэйбер. Однако Вэйвер вспомнил силу Экскалибура, которую он видел позавчера. Основываясь на характеристиках Небесного Фантазма Сэйбер, чем дальше ты от неё находишься, тем большей опасности ты себя подвергаешь. Возможно, будет безопасней вступить в ближний бой, который сможет ограничить использование разрушительной силы вражеского Фантазма. - Ладно, тогда решено! Ты лучше будь осторожен! - Ха-ха-ха! Парень, ты наконец-то постиг хитросплетения битвы! Не волнуйся! Я самый могущественный человек во всей истории, на небесах и на земле. Ничто не сможет мне помешать! К счастью, в данный момент на национальном шоссе не было обычных автомобилей. Хотя извилистая бетонированная горная дорога не очень-то подходила для сражений, им не нужно было волноваться о том, что они могут ранить невинных свидетелей. Колесо Гордия наконец-то приземлилось в 200 метрах перед Сэйбер, которая постепенно сокращала дистанцию, и гордо двинулось по дороге, готовясь встретить надвигающуюся атаку соперника. Акт 14. Глава 3. -36:45:26 Со стоящего вдалеке здания, три пары глаз наблюдали как за летающим Небесным Фантазмом Райдера, который появился в воздушном пространстве над Синто, так и за Сэйбер, которая изменила направление своего движения, преследуя его. Глаза первого человека смотрели удовлетворенным взглядом. Во взгляде второй пары глаз читалась чрезмерная усталость. А глаза третьей личности были полны такой жесткой ярости, что сложно было сказать, а человек ли это? - Я не думал что настоящий Райдер действительно появится… Воистину, замечательное представление. Мато Кария, в бою ты часто приносишь удачу своим товарищам. Котомине Кирей произнёс это с улыбкой, и в его голосе слышался едва заметный намёк на сарказм. Одновременно с этим он похлопал Карию по плечу, чтобы выразить своё восхищение. Кария использовал свой здоровый правый глаз, чтобы подозрительно посмотреть на собеседника. - Святой отец, ты думаешь, стоило потратить два Командных Заклинания для столь мелкого дела? Кария посмотрел на свою правую руку, на которой не было двух Командных Заклинаний, взглядом, в котором читалось недовольство. Кирей ответил, улыбаясь. - Нет нужды волноваться. Кария, пока ты будешь мне помогать, тебе не нужно беспокоиться о трате Командных Заклинаний. Давай, протяни сюда свою руку. Кирей взял иссохшую и испещрённую венами руку Карии, тихим голосом произнёс заклинания, перенося знак Командных Заклинаний со своей собственной руки. После того, как священник исполнил свои обязанности, поблекшие отметины Командных Заклинаний вернули свой цвет, и восстановили свою изначальную форму, состоящую из трёх частей. - Ты… на самом деле… - Разве я уже тебе не сказал? Кария. Я принял на себя обязанности Наблюдателя, так что у меня есть право распределять Командные Заклинания, взятые на хранение Церковью, по своему усмотрению. - … Кария не мог понять истинных намерений собеседника; он, не отворачиваясь, смотрел на Кирея, затем бросил взгляд на своего Слугу. Гигантский силуэт, который стоял позади него был Райдером, Королём Завоевателей, Искандером. Красная мантия, вьющиеся рыжие волосы, могучие телосложение, всё было таким же, как и Слуги, управляющего колесницей, что удалялась от Фуюки с Сэйбер на хвосте. Одним единственным отличием были пара жутких налитых кровью глаз, которые светились негодованием… несомненно, это было отличительной чертой Слуги подвергшегося Безумному Усилению. В его мускулистых руках лежало стройное тело Ирисфиль, которая потеряла сознание и всё ещё была в коме. Именно этот Райдер был повинен в похищении Хранителя Святого Грааля из подземного сарая, который охраняла Майя, и это он заманил Сэйбер в Синто. - Достаточно, Берсеркер. Кария кивнул. Гигантское тело Короля Завоевателей превратилась в чёрный как ночь туман, словно было сожжено, затем показалась закованная в доспехи фигура, вокруг которой витала зловещая аура. Эта тёмная энергия, что имитировала внешний облик Райдера, сейчас крутилась вокруг его рук и ног, затемняя некоторые части чёрного доспеха. Увидев, как Берсеркер принял свой истинный облик, Кирей удивлённо произнёс. - Эта способность трансформироваться… как жаль, что этот Фантазм нельзя использовать когда он в состоянии Берсеркера. - Изначально этот парень обладал способностью превращаться в других Героев, и заработал славу в боях для других людей. Из-за Безумного Усиления, она сократилась до способности к имитации. Чёрный туман, который кружил вокруг всего тела Берсеркера, изначально мог не только скрывать его облик, но был также Небесным Фантазмом, который мог имитировать любого человека для того, чтобы обмануть глаза и уши оппонентов. С того момента как Берсеркера лишили рассудка, эту способность нельзя было использовать. Кария заставил его использовать эту способность с помощью Командного Заклинания, и таким образом смог преобразить Берсеркера в фальшивого Райдера. Но эту способность можно было использовать лишь раз. - Ар… ур… С взглядом полным гнева Берсеркер наблюдал как свет, который излучали фары мотоцикла Сэйбер, удалялся на восток. Глубоко сидящая внутри него ярость заставила его плечи трястись, из-за чего доспехи стали издавать лязгающий звук, но в отличие от своего обычного поведения, только этим и ограничилось. Всё из-за того, что его связали сильнейшим приказом. Второе Командное Заклинание, которое Кария использовал, гласило: захватить Ирисфиль и позволить Сэйбер уйти. Для того чтобы заставить Берсеркера, который был непреклонен всякий раз, когда дело касалось Сэйбер, действовать так, как ему было сказано, необходимо было связать его Командным Заклинанием. Скованному приказом Берсеркеру было очень сложно вытерпеть то, что это задание было выполнено, и сейчас Чёрный Рыцарь походил на механизм, который был неисправен; его конечности тряслись в конвульсиях, упрямо сопротивляясь отданному приказу. При виде упрямства Берсеркера, Кария почувствовал, как по его спине пробежались мурашки. Перед тем как Берсеркер вышел из-под контроля, Кария силой прервал поток поставляемой энергии. Потеряв поддерживающую его в этом мире энергию, Слуга немедленно перешёл в призрачную форму; тело Ирисфиль, лишившись опоры, резко упало на крышу. От удара спящий гомункул издал тихий стон полный боли, но глаз так и не открыл. С того самого момента как её похитили из магического круга, в котором она восстанавливала свои силы, ей всё труднее было оставаться в сознании. - Эта женщина… она действительно является Сосудом для Святого Грааля? - Если быть точным, то это – гомункул. Если ещё один или два Слуги будут побеждены, тогда он, возможно, покажет свою истинную форму… Я подготовлю ритуал по обретению Святого Грааля, когда он снизойдёт. До этого времени, позволь этой женщине находиться под моей защитой. Мужчина в сутане поднял слабое тело женщины; Кария молча посмотрел на собеседника с вопросом во взгляде. Кирей заметил его взгляд, и ответил, как и раньше, с расслабленной и удовлетворенной улыбкой на лице. - Не беспокойся. Согласно нашему соглашению, я передам тебе Грааль. Всё потому, что мне не нужна машина, исполняющая желания. - До того, как это время наступит, ты, кажется, обещал мне ещё кое-что, святой отец. - Ах это… конечно, с этим никаких проблем. Тебе нужно просто придти в церковь к полуночи. Я всё подготовлю к твоей встрече с Тосакой Токиоми. - … Чего добивался этот священник? Что оставляло Карию в сомнениях, так это то, что он на протяжении всего этого времени не мог понять истинных намерений священника. Хоть Котомине Кирей однажды был учеником Тосаки Токиоми, для того чтобы участвовать в Войне за Святой Грааль он порвал с ним, и стал Мастером от Церкви. Но семья Мато, которая также участвовала в предыдущей Войне, давно знала об альянсе между семьёй Тосака и Церковью. В таком случае было очевидно, что сын Наблюдателя, который также был церковным экзекутором, призвал Ассасина, будучи приспешником Токиоми. Сегодня в полдень он внезапно постучался в дверь поместья семьи Мато, сказав, что он надеется обсудить возможность создания альянса. Согласно ему, ответственность за смерть Котомине Ризея лежит на Тосаке; и как его сыну Ризея ему необходимо было отомстить за своего отца, поэтому он решил воспользоваться помощью семьи Мато, чтобы убить Токиоми. Хоть Кария и знал, что это всё было подозрительно, условия, предложенные Котомине Киреем, были для него слишком заманчивы. Этот мужчина планировал не только заманить Токиоми в ловушку, но также разведал местонахождение секретного убежища семьи Айнцберн, хранителей Сосуда для Грааля, и также, будучи Наблюдателем, обладал правом хранить Командные Заклинания; можно было сказать, что он обладал самой важной козырной картой на поздних этапах Войны. Кария, у которого под боком была тикающая часовая бомба известная как Берсеркер, был изолирован и неспособен верить своей собственной родне, поэтому помощь Кирея была для него больше чем помощь армии состоящей из тысячи человек; в своём сердце он уже был на всё согласен. Однако при условии, что он поверит всему, что сказал этот Котомине Кирей. Котомине Кирей удостоверился, что гомункул семьи Айнцберн попал к нему в руки. Он даже благородно возместил использованные Командные Заклинания… даже сейчас Кария не мог полностью доверять священнику, который расслабленно и довольно улыбался. Внешний вид этого мужчины были и вправду чересчур расслабленным. Возможно из-за уверенности, которую придавало ему постижение тайн, о которых знал, что было самым важным и решающим фактором. Но если он так просто смотрел на всё, это означало, что он совершенно не боялся вступить в битву и не чувствовал за собой никакой вины за использование подобной тактики. Если бы была необходимость в том, чтобы описать его улыбку, она походила на улыбку ребёнка, который был увлечён игрой. Ради того, чтобы предать своего благодетеля и отомстить за своего отца, этот мужчина сформировал с ним альянс. Было очевидно, что этот человек находил огромное удовольствие в сложившейся ситуации. - Будет подозрительно, если нас увидят вместе. Кария, почему бы тебе не уйти первым. - А ты? - У меня ещё есть здесь пара дел. Не забывай, Кария. Сегодня в полночь твоё желание исполнится. Похоже, священник был заинтересован в их встрече больше чем сам Кария, так как когда он ему об этом наполнил, в его голос был полон ожидания. Кария вновь посмотрел на улыбающегося священника подозрительным взглядом, затем медленно развернулся и направился к выходу с крыши. Без какого-либо намёка на беспечность, Котомине Кирей вслушивался в удаляющийся звук шагов своего союзника. Убедившись в том, что звук затих, он вновь подошёл к краю крыши, и посмотрел на кучу строительного материала, который был накрыт брезентами для защиты от дождя. - Я уже его отослал. Я не знаю, кто ты такой, но не настало ли время показать своё лицо? Это было произнесено властным тоном, не приемлющим отказа. После краткой тишины, в ночную тьму проскользнул жуткий и приглушённый смешок. - О, ты, оказывается, меня заметил, не так ли. Ты действительно достоин считаться закалённым в битвах экзекутором. Ты более внимателен, чем этот паренёк Кария. Из тьмы появилась бесформенная тень. Сперва Кирей даже подумал, что это была огромная масса собравшихся в одну кучу червей, вид которых бы мог запросто нагнать страху на любого человека… но яркий лунный свет немедленно опроверг это предположение; это был старик, тощий и невысокий, который спокойно выступил вперёд. - Тебе нет нужды волноваться, экзекутор. Я не твой враг. Я родственник мальчика, который сотрудничает с тобой. Так как он назвал себя, в разуме Кирея возникла единственная подходящая под это описание личность. - Мато Зокен, не так ли? - Именно. Ты даже знаешь моё имя. Похоже, Тосака хорошо инструктирует своих учеников. Старый волшебник искривил уголки губ, глубоко спрятанных под морщинами, демонстрируя нечеловеческую улыбку. *** Плотность темноты, которая расползлась по горной дороге, этим вечером была несравнима ни с чем; казалось, что уже наступила ночь. В чёрной как чернила тьме, нельзя было увидеть собственную руку даже если поднести её к лицу. Сияние фар разрывало на части эту чёрную пелену. Сэйбер всё ещё управляла стальным зверем так, словно от этого зависела её жизнь. Она уже ехала по этой дороге, сопровождая Ирисфиль. Когда они выезжали из города – вела Ирисфиль, по возращении за рулём Мерседеса сидела Сэйбер, которая уже знала дорогу. Хотя она была на этой дороге лишь дважды, когда они уезжали и возвращались, для Сэйбер этого было достаточно. Она обладала неординарной памятью; будь то ширина дороги или угол её наклона или даже место поворота, она могла с легкостью об этом всём вспомнить. Сэйбер видела, что Колесо Гордия только что снизилось и приземлилось где-то вдалеке. По какой-то неизвестной причине, Король Завоевателей не продолжил убегать, но приземлился на землю, судя по всему намереваясь ответить на вызов Сэйбер помериться силами, соревнуясь в верховой езде по земле. Его аура героизма не слишком сочеталась со скрытной тактикой, которую он использовал при похищении Ирисфиль, но возможно причиной этого был конфликт между Райдером и его Мастером. Действия Слуги связанного контрактом, часто приводили к противоречащим результатам; в этом не было ничего удивительного. Можно сказать, она понимала это через приобретённый ею опыт, который она получила от конфликта с Эмией Киритцугу. Сэйбер была рада тому, что Райдер смог выбрать именно это место для их окончательного сражения. Киритцугу не мог вмешаться в бой между двумя быстродвижущимися всадниками, даже если бы захотел. Для Сэйбер это было тем, чего она так желала. Ключевой проблемой сейчас были вибрации руля мотоцикла, который она сейчас крепко сжимала и который, таким образом, посылал ей предупреждение. Как машина созданная людьми, V-Max уже показал все, на что он способен. Что было печально, так это то, что едущий впереди быстродвижущийся Небесный Фантазм постепенно отрывался. Хотя V-Max был ускорен магической энергией своего всадника, прочность как материалов, из которых он был создан, так и его структуры определённо имела ограничения. Двигатель и акселератор, которые от выезда из города до настоящего времени, были использованы на полную мощность, уже выказывали признаки износа. Превосходные навыки Сэйбер дали ей знать о состоянии внутренних частей механизма так, словно это было продолжением её материального тела. Уже сейчас можно было услышать скорбный стон, означавший то, что зверь достиг пределов своих возможностей. - Будет худо, если ничего не сделать… Всё закончиться в тот момент, если она просто сбросит скорость, заботясь о состоянии своего транспорта, но при необходимости вынуждать мотоцикл лететь на большой скорости, он развалиться через несколько минут. И если нельзя было ничего сделать с тем, чтобы усилить внутреннюю структуру мотоцикла… Сэйбер сложно было судить - выполнима ли её задумка, которая мгновенно родилась в её разуме, но времени колебаться не было. Она уже всё решила, поэтому она доверилась своим способностям, которые были даны ей как Слуге. Полный серебряный доспех, который она обычно носила в бою… сейчас она собиралась надеть его не на своё собственное тело, но усилить им корпус V-Max, используя силу мысли. Сделать так, чтобы это было похоже на броню, которая защищала любимых скакунов рыцарей на поле боя. Обладая способностью к верховой езде, что была у неё в крови, в этот раз она должна в буквальном смысле превратить этого безмолвного стального зверя в продолжение своей руки…! Она продолжала выпускать свою магическую энергию, различные части мотоцикла, которые отвечали за повышения максимума допустимой скорости, оказались полностью закрыты и защищены; гибкая, но прочная броня повысила возможности V-Max. - Прекрасно! Хотя этот способ использования доспехов был неожиданным, великолепные навыки Сэйбер сделали эту трудную задачу выполнимой. Вся конструкция V-Max оказалась закована в новенькие серебряные доспехи, прекрасные и величественные. Теперь прочная структура мотоцикла не уступала его чудовищно большой скорости; на этот раз механический лев наконец-то стал настоящим магическим зверем. Выхлопная труба взревела. Сэйбер использовала Невидимый Воздух как стрелу прямо перед собой, полностью накрыв весь корпус мотоцикла. Используя силу пневматического зонта, чтобы сократить сопротивление воздуха до нуля, V-Max, наконец, был избавлен от последнего препятствия. Стрелка спидометра была давно же сломана и потому была бесполезна. Магическая энергия Сэйбер заставила летящий мотоцикл преодолеть законы физики; скорость уже превышала 400 км/ч. Давление, которое было порождено волшебством, плотно прижимало заднее колесо к асфальту; даже на поворотах, Сэйбер не отпускала газ, и разворачивала корпус мотоцикла, используя свою силу. И таким образом, она обрела эту возможность… Сэйбер была чрезмерно воодушевлена тем, что смогла ухватить ускользающую от неё победу, приложив столько усилий. Расстояние до Колеса Гордия постепенно сокращалось. Изначально она выглядела лишь как светящаяся точка, но сейчас можно было чётко различить внешний облик грохочущего Фантазма, который высекал молнии и также летел на большой скорости. С другой стороны, Вэйвер, сидящий рядом с местом возничего, с того самого момента как они приземлились, постоянно оборачивался назад. Когда он увидел сияние фар мотоцикла, который внезапно стал приближаться, у него перехватило дыхание; затем он подёргал Райдера за мантию. - Райдер, на такой скорости она нас догонит! Эй, идиот, обернись! Услышав паникующий голос Вэйвера, Райдер фыркнул. Как Героическая Душа, которая была призвана из Зала Героев в этот мир в качестве Райдера, он, даже не оборачиваясь, мог ясно почувствовать присутствие Сэйбер, чья аура постепенно приближалась. - Молодец, девочка. Если принять во внимание то, что она смогла догнать нас, используя эту штуковину, я могу лишь восхищаться ей. Но с другой стороны… Райдер расхохотался, уголки его губ изогнулись, рождая улыбку, от которой веяло чем-то зловещим. - Прости, но это боевая колесница. В такой скоростной гонке я больше не могу мило с тобой играть! Затем Райдер позволил соскользнуть гигантскому корпусу колесницы в сторону, перемещаясь к обочине дороги. По бокам Колеса Гордия, габариты которой превышали размеры обычного грузовика, были установлены массивные остро заточенные лезвия. Практически на протяжении всего национального шоссе, по которому сейчас летел Райдер, с двух сторон находился густой лес. Если колесница переместиться к обочине, тогда лезвия врежутся в густой лес… - Так что давай, Сэйбер, догоняй меня! Электрифицированные колёса колесницы крушили лес так же легко как бумагу; Райдер приступил к жестокой вырубке леса. Хоть стволы деревьев были очень толстыми, для острых лезвий, летящих на скорости под 400 км/ч, это было всё равно, что просто пилить дерево. Стволы деревьев мгновенно ломались, заваливались назад и подбрасывались в воздух. В своём полёте они напоминали деревянную стружку, вот только этот кошмар был в сотни раз величественней. Увидев сцену столь колоссального уничтожения, у Сэйбер перехватило дыхание. - Проклятье! Подброшенные воздух деревья были готовы пролиться дождём прямо на свою цель, которой разуметься была макушка догоняющей колесницу Сэйбер. О том, что могло последовать после получения прямого удара на такой скорости, и говорить не стоило; даже если с помощью руля можно было уйти из-под этого дождя, она была буквально между жизнью ми смертью. Невозможно было сбросить скорость. Нельзя было избежать этого дождя, лишь просто отступив. Единственный способ выжить заключался в том, чтобы ринуться вперёд. Сэйбер приняла решение; успокоив свой разум, она рванула прямо под дождь из падающих деревьев без какой-либо нерешительности. Стволы неслись к земле словно лавина. V-Max устремился вперёд, меняя курс словно змея, проскакивая в открытое пространство. Сэйбер поняла что тормозить сейчас будет непростительной глупостью, поэтому она не только не сбавила скорости, но даже использовала силу ускорения для того чтобы переднее колесо приподнялось над землей, полагаясь в сохранении равновесия лишь на заднее колесо, выполняя каскадёрский трюк по управлению мотоциклом с помощью одного лишь волшебства. Этот прекрасный танец на одном колесе заставил Вэйвера неотрывно наблюдать за ним и позабыть весь свой страх; на лице Райдера также появилась удовлетворенная улыбка. - Ха-ха-ха-ха-ха! Невероятно! Воистину, Король Рыцарей превосходен в своём благородстве! Лишь ты достойна называться цветком, растущим на поле боя! Смеясь, Райдер продолжил бросать колесницу из стороны в сторону, приближаясь к своей следующей цели. - Держи ещё… после деревьев у нас на очереди дождь из камней! Следующей целью для лезвий неожиданно оказались прочный асфальт и бетонное покрытие поверхности дороги. Плотность и прочность камня намного превосходила дерево. Но, так или иначе, лезвия безжалостно разбивали их на части, посылая их в полёт во всех направлениях словно капли, преграждая путь Сэйбер. Смертельное крещение каменным дождём было даже ужасней, чем стволы деревьев. Но Сэйбер бросила взгляд вверх, смело ринулась вперёд, в то время как на её лице внезапно появилась непобедимая улыбка. - Король Завоевателей, ты меня недооцениваешь! Камни были много опасней стволов деревьев, только если предположить что они в неё попадут. Если она сможет увернуться от них, тогда не будет никакой разницы, даже если это будет дождь из пуль или ракет. Последней надеждой Сэйбер был V-Max которому она полностью доверилась, чтобы используя доблестные и прекрасные способности к верховой езде, пролететь в пустоты между камнями и бетоном. С другой стороны, рассекая поверхность дороги огромными лезвиями, боевая колесница Райдера потеряла способность быстро ускориться. Бетон было сложнее крушить, чем деревья, и это влияло на движущую силу божественных быков, что нельзя было игнорировать. Шестое чувство предсказало Сэйбер, что появилась превосходная возможность для победы. Сейчас приоритетом было пройти через несколько следующих одна за другой глыб целой и невредимой; тогда у неё определённо будет шанс «воскреснуть из мёртвых». Огромная бетонная глыба, которая была вырвана из поверхности дороги, преградила путь V-Max. Громадная плита, которая и в длину и в ширину была более двух метров, напоминала гигантский каменный экран. Даже увидев, что путь был заблокирован, взгляд Сэйбер не дрогнул. Пустив V-Max прямо вперёд, она взмахнула Невидимым Воздухом. - Удаааааар! Вместе с её криком, волна давления воздуха, которая могла сдуть армию из тысячи солдат, и была поддержана энергоударом, нанесла сильный удар в верхнюю часть глыбы – глыбы, которая на первый взгляд весила как минимум несколько тонн – после чего она взлетела воздух. Тот факт, что стройная девушка могла продемонстрировать такую силу, полностью опровергал законы физики; это было богоподобным умением, превосходящим норму и которым обладали лишь Слуги. Вращаясь в воздухе, каменная глыба летела вперёд по несущей смерть параболе, намереваясь приземлиться прямо на колесницу. Услышав жуткий вопль Вэйвера, Райдер повернул голову. Вскинув свой меч, он с широко распахнутыми глазами посмотрел на глыбу над своей головой. - АААААААААА! Словно говоря «В соревновании по силе я тебе не проиграю» Райдер просто обрушил свой бронзовый меч на каменную глыбу. Траектория полёта глыбы вновь изменилась, и она сильней завертелась в воздухе. Наконец она упала вниз словно бумеранг, глубоко вонзившись в дорогу позади колесницы. Увидев это, всё тело Сэйбер наэлектризовалось от понимания ситуации. Бетонная глыба, вонзившаяся в асфальтовое покрытие, своей гладкой стороной смотрела в небо, в отношении земли она стояло диагонально под углом более чем в 30 градусов. Вот что было ключом к победе. - Сейчас подходящее время… Под большим пальцем её правой руки, которая прочно держала руль, была кнопка, которую она никогда не выпускала из внимания. Сэйбер управляла V-Max через невероятные способности к верховой езде; хоть она и не знала, что именно делала эта кнопка, она знала, какой от неё будет «эффект». Это был главный секрет, спрятанный внутри железного коня, и самой сильной козырной картой. Безо всяких колебаний Сэйбер нажала на красную кнопку, и двухколёсный зверь отозвался возбуждённым ревом. Рядом с бешено работающим двигателем, через впускной клапан, который переключился на автоматический режим и был наполнен оксидным топливом, азотный ускоритель, расширившись при температуре 300 градусов по Цельсию, повысил границы допустимого предела. V-Max, мгновенно увеличив ускорение вдвое, рванул вперёд; это можно было назвать мгновенным ускорением. Сэйбер использовала всю свою силу, чтобы управлять корпусом мотоцикла; её целью была глыба, которая только что появилась перед её глазами. Переднее колесо уже было на бетонной глыбе, которая издала ломающиеся звуки похожие крики. Мотоцикл устремился вперёд; сила бешено вращающегося заднего колеса запустила зверя в воздух. Даже закон гравитации был преодолён, когда он взмыл в небо. Для Райдера, это определёно было внезапной атакой, которой он не ожидал. Самодовольно летая на своём Фантазме по воздуху, он не ожидал, что противник окажется у него над головой. Воспользовавшись преимуществом над замедлившейся колесницей, с помощью ускорения которое обеспечил турбокомпрессор V-Max, и, использовав глыбу в качестве трамплина, которая стала таковым только благодаря случайности, Сэйбер наконец-то удалось найти слабое место Райдера. Позиция, в которой ты находишься над головой противника, была абсолютным преимуществом при скрещивании клинков. Воистину это было милостью богини победы, которая была дарована Героической Душе Меча; на этот раз победа была предопределена. - Умри, Райдер! Невидимый Воздух, который намеривался заполучить главный приз, был мгновенно поднят для удара… затем, словно заколебавшись, он замедлился. Райдер вскинул свой собственный меч, чтобы блокировать удар. Мечи столкнулись друг с другом… учитывая лишь силу удара, у Сэйбер должен был быть более высокий шанс на победу принимая во внимание её позицию; однако всё вылилось в ничью. Невидимый Воздух не смог пробиться сквозь защиту Райдера, и был отбит. Больше возможности обмениваться ударами с помощью мечей не было, только не между Колесом Гордия и V-Max, который упал на дорогу. Сэйбер сбросила скорость, мгновенно использовав энергоудар, с большим трудом восстановив равновесие мотоцикла; когда заднее колесо коснулось земли, вся сила удара была поглощена шинами и амортизаторами. Прекрасная возможность обрести победу была безвозвратно упущена, но Сэйбер стало неуютно по другой причине. - Где Ирисфиль?! Ошибки не было. В то мгновение, когда V-Max взлетел в воздух, она смогла увидеть место возничего на Колеснице Гордия, и кроме Райдера там был лишь его Мастер. В таком случае, куда делась Ирисфиль, которую похитили их подземного сарая? Сэйбер изо всех сил нажала на тормоз, останавливая мотоцикл, который весил более трёхсот килограмм. Шины заскользили по поверхности дороги, остановив бешеное вращение двух колёс. Всё это время она без колебаний преследовала Райдера, но сейчас тень сомнения возникла в её груди. Каковой была цель Райдера, когда он пришёл в движение? С городских улиц он двинулся на восток, по национальному шоссе… его пунктом назначения был лес Айнцберн. Райдер уже проделал этот путь однажды, с бочкой вина в руках. Похитив Ирисфиль, почему он выбрал маршрут, который вёл на вражескую территорию? Почувствовав холодок, от которого ей стало не по себе, Сэйбер сжала зубы. Что если это был не побег? И как вообще Мастер Райдера узнал про укрытие в Мияма… да, невозможно было, чтобы он про него узнал. Команда Райдера понятия не имела, что команда Айнцберн сменила штаб-квартиру. Он определённо думал, что Сэйбер и остальные находятся в огороженной лесом цитадели, и поэтому, посреди ночи, он направил свою колесницу прямо туда. В таком случае, кто атаковал Майю и похитил Ирисфиль из сарая? Истина была не ясна, но понимание пришло к Сэйбер мгновенно – её провели. От этого ей и было не по себе. Пока Сэйбер гналась за Райдером, виновник, который Райдера подставил, должен был даже в этот момент убегать с Ирисфиль в своих руках. Она не могла более оставаться здесь. Ей нужно было вернуться в Синто как можно скорее, чтобы возобновить поиски Ирисфиль. Но всё же… её понимание было невероятно точным, поэтому несмотря ни на что Сэйбер даже не шевельнулась. Напряжение охватило всё её тело, словно поднимающийся сильный ветер, который возвещал о зарождении урагана; нельзя было допускать никаких бессмысленных действий. Она смотрела на опасность прямо перед ней, встав в боевую стойку, готовясь выложится на полную в любой момент. Приблизительно в ста метрах от неё, колесница Райдера замедлилась и остановилась. И затем развернулась к ней лицом. Всё это время, она двигалась вперёд, позволяя Сэйбер ехать за ней и глотать пыль, но сейчас она развернулась; глаза божественных быков, как и глаза их хозяина, Короля Завоевателей были наполнены радостью битвы; он смотрел на Сэйбер завораживающим взглядом. Не было нужды гадать. Намеренья Райдера были вполне очевидны – он собирался сражаться. В его глазах не было ни малейшего намёка притворство или коварство; он действительно желал сражения. Пламя ярости пылало во взгляде Короля Завоевателей, демонстрируя всю его мощь и говоря «Неважно как ты меня поразишь, я нанесу такой же удар в ответ». Если Райдер двигался на восток потому что он собирался бросить вызов Сэйбер, для последней ситуация разительно отличалась, так как её завели в ловушку; Райдер же не был против сложившейся ситуации. Именно поэтому, если она проигнорирует Райдера и вернется в город Фуюки, это будет означать, что она предоставит возможность Райдеру атаковать её в спину, к чему она будет абсолютно не готова. Ей нужно немедленно принять решение… это был момент, когда времени на выбор не было, поэтому она должна была сделать его как можно скорее. Маленькая рука Сэйбер сжала рукоять её меча, внезапно издав скрипящий звук. Вэйвер приподнялся на месте возничего Коласе Гордия; он чувствовал, что боевой дух стоящего рядом с ним Райдера достиг своего пика. Цель Короля Завоевателей была прямо перед ним и находилась в ста метрах от него или около того: Сэйбер, идя на большом мотоцикле, смотрела в их направлении с серьёзным лицом. Она преследовала Райдера от самого Синто до сюда; почему она внезапно остановилась? Но Райдер, увидев, что его преследователь остановился, не воспользовался возможностью бежать и увеличить дистанцию, наоборот, он немедленно развернул колесницу и остановился, словно собираясь сойтись с противником лицом к лицу. Он сделал так, словно это было продолжением естественного хода событий. Потому что сражение с Сэйбер было изначальным намереньем Райдера. Если противник прекратил преследование, необходимо было перехватить инициативу. Но… хоть Вэйвер ещё был не очень взрослый, он всё равно нёс на себе ответственность, будучи Мастером; ощущая тревогу и беспокойство, он ничего не смог с собой поделать и закусил губу. И это расстояние, и их позиция, всё это было убийственно. Небесный Фантазм Сэйбер, который стоил жизни Кастеру на реке Мион… так как он своими глазами видел мощь Меча Обещанной Победы, расстановка сил стала ясна ему с первого взгляда. Они находились на прямом участке дороги, без каких либо препятствий. Не было нужды беспокоиться о том, что невинные люди могут пострадать. Обе стороны стояли на месте глядя друг другу в глаза… несомненно, текущая ситуация была идеально подходила для применения Фантазма Сэйбер. Подобные мелочи не могли пройти незамеченными мимо Райдера, который был ветераном многих сражений. И он также видел силу Фантазма Сэйбер на реке Мион. И хотя его суждение чаще базировалось на эмоциях чем на логике, когда дело касалось военной стратегии, этот Слуга не мог ошибиться по определению. Случись это тогда, когда механическая энергия Колеса Гордия могла быть использована на полную мощь, тогда возможно ей бы удалось даже уклонится от выстрела. Однако по какой-то неизвестной причине, Райдер просто отринул это преимущество и решил атаковать Сэйбер в лоб. - Эй, Райдер… - Хм. Даже если тебе решать, Мастер, я должен кое-что прояснить. Словно зная о сомнениях Вэйвера, Райдер улыбнулся неукротимой улыбкой; но так или иначе, он не сводил глаз с Сэйбер, пока говорил с юношей, который стоял рядом с ним. - С этого момента, я отложу в сторону свои мысли о получении Грааля; я собираюсь повысить ставки. Если ты желаешь использовать Командное Заклинание чтобы остановить меня, то сейчас, наверное, самое время. - … Из-за того что он знал о надменной личности этого Слуги, он мог понять его намеренья. Рассудительный Мастер определённо использовал бы Командное Заклинание, чтобы его остановить; даже Слуга сам это знал, но всё равно он желал действовать безрассудно. В чём причина? - Ты… действительно собираешься атаковать? Под таким углом? Прямо отсюда? - Это тот самый меч, который мы видели у реки. Когда Сэйбер встанет в стойку и будет готова его применить, мы увидим, сможет ли моя Колесница Божественной Власти использовать это время, чтобы сократить дистанцию. Вот в чём мы будем состязаться. Выражение лица Вэйвера поменялось радикально; он начал пересчитывать расстояние между ними и противником. Всё произойдёт практически одновременно; и это было очень опасно. Он по памяти сравнивал время, которое у Сэйбер ушло на активацию её Небесного Фантазма и силу ускорения Фантазма Райдера. Неважно сколько раз он это пересчитывал, сложно было предугадать конечный результат. Расстояние между ними двумя было на самом деле очень удачным. - ...Насколько ты уверен в победе? Райдер? - …Наполовину. Король Завоевателей ответил голосом полным достоинства, но так или иначе его тон продолжал быть расслабленным. Для того, кто знал в военных делах, эта статистика была не очень оптимистична. Если шансы на победу были равны 50%, то другие 50% означали поражение. Это было также абсурдно как подбрасывать монетку для того чтобы выбирать между жизнью и смертью. Подобное не считалось достойным называться стратегией. Если нужно было дать название этому, то можно сказать что это было всё равно, что поставить на кон свою жизнь. При условиях, в которых можно было выиграть лишь таким способом, это было определённо глупым шагом. - Почему ты хочешь… действовать настолько легкомысленно? - Именно потому, что это легкомысленно, вот почему. Слуга ответил на вопрос спокойным голосом, демонстрируя зловещую улыбку; его глаза горели верой в победу, глядя в неопределённое будущее, которое у него было лишь с вероятностью в 50%. - Если вызов брошен в условиях, когда силы противников практически равны, тогда у проигравшей стороны не останется ни оправданий, ни лица. Это будет самой настоящей, истинной победой. Я не думаю, что меч этой девочки, которая старается всё время показать какая она одарённая, сможет использовать свою возможность, и на самом деле меня свалить. Если я, таким образом, смогу её полностью разбить, тогда возможно она испугается своей собственной некомпетентности, и с этого момента станет моей подчинённоё и будет мне служить. - … Вэйвер изумлённо поднял бровь; услышав это, он мог только вздохнуть. Чтобы ответить на такое, у него просто не нашлось слов. В конце, было лишь одно. В сравнении с войной, которая шла вокруг Святого Грааля, они ставили выше открытое и честное состязание между собой как Героических Душ. - Ты... действительно так сильно хочешь победить Сэйбер, что даже готов пойти на это? - Мм, да, я действительно очень этого хочу. Райдер кивнул без каких-либо колебаний. - На поле боя она действительно является звездой сияющей на земле. По сравнению с тем, чтобы позволить ей делать глупости касательно того является ли она идеальным королём или нет, будет лучше если она будет излучать своё истинное сияние будучи под моим началом. Ват так этот тиран побеждал бессчетное количество людей из благородных сословий и военных генералов; игнорируя их силу и богатства, он получал их «души». Он не уничтожал врагов и не унижал их; он убеждал стоящих прямо перед ним оппонентов… вот что он считал истинной формой победы. Какое право имел тот, кто полагался лишь на Грааль для установления связи и заключения контракта, судить – правильно это было или нет. - …Забудь, Райдер. Если ты сможешь победить, используя свои методы, этого будет достаточно. Вэйвер сдался; раздражённо дыша, он выплюнул это предложение. Это не было случаем, когда они упорствовали в безнадёжном деле. Для Райдера, вся эта энергия, которая восстановилась за весь день отдыха, была идеальной возможностью для того, чтобы бросить вызов; такой возможности ему больше не представится. Не было гарантии, что в следующий раз, когда он столкнётся с Сэйбер, его состояние будет лучше, чем сейчас. В таком случае, если полагаться на статистические шансы на победу, лучше будет поставить на боевой дух Райдера. В сравнении с тем, чтобы попытаться убедить Короля завоевателей логичными доводами, лучше будет позволить ему играть на своём поле… из-за его неординарной личности, которая ничего не боялась ни на земле, ни на небесах, это возможно и рождало шанс на победу, в реальность которого можно было поверить. Лицо Вэйвера было очень серьёзно, так как ему много нужно было обдумать для того чтобы принять это решение. Райдер сохранил на воём лице уверенную улыбку. - Хе-хе, парень, ты действительно начинаешь понимать эту идею «превосходства». Его уверенность не была пустой. Хоть он и сказал, что ставки были высоки, сам Райдер был полностью уверен в победе. - Свет на другом конце завоевания мира! Via Expugnatio: Бешенный Каток! Когда истинное имя наконец-то было названо, колесница, которую тянули божественные быки, окружённая молниями внезапно рванула вперёд. Величественный рёв быков, с которым они растоптали Берсеркера в первой битве, не шёл ни в какое сравнение с настоящим. - Великий ветер! Увидев, что её противник ринулся на неё, Сэйбер также поспешно вынула свой меч из-под защиты давления воздуха. В открывшейся воронке урагана, появилось сияние золотого меча, словно демонстрируя путь короля этого рыцаря; поток магической энергии продолжал бушевать. - ААААЛалалалалай! Вместе с рёвом Райдера, быки вновь ударили копытами об асфальт; их подкованные копыта несли их вперед, словно клубы дума. Поражённый этим величием Вэйвер, изо всех сил старался не закрыть глаз, чтобы не потерять сознание, как в прошлый раз. Прямо по курсу к выстрелу готовился очень сильный Фантазм типа «Анти-Крепость»; для того чтобы перехватить инициативу, Райдер летел вперёд словно от этого зависела его жизнь, определенно не желая отказываться от возможности победить Сэйбер. Лобовая атака Короля Завоевателей заставила Сэйбер вздрогнуть. Когда он пустил божественных быков галопом, дистанция в сто метров мгновенно сократилась до нуля. В мгновение ока могучая Колесница Божественной Власти предстала перед её глазами. Если рукоять её драгоценного меча всё ещё была в её руке, тогда она была уверенная в своей победе; столкнувшись с золотым сиянием, которое исходило от Райдера, она могла прокричать лишь одно истинное имя. - Экс… В тот момент, когда воплощённый гнев грома намеривался уже растоптать маленькую фигуру Сэйбер… - …калибур! Золотая вспышка, словно свет от бессчетного количества комет, превратил ночь в день. - …! Взгляд Вэйвера потонул в ней, был ослеплён ею, он ничего не смог поделать, и отвернулся… с этой стремительной атакой, он в абсолютном спокойствии осознал одну вещь. Он своими глазами увидел свет Фантазма Сэйбер, что означало… что до того, как Колесо Гордия довершило свою атаку, Король Рыцарей успел атаковать первым. Но даже если и так, прикосновение могучих рук, которые держали его за плечи, никуда не исчезло. Осознавая собственный проигрыш, он одновременно с этим понял ещё одну вещь – он всё ещё живой и в сознании. Вэйвер осторожно открыл глаза и увидел шокирующую сцену, в которую превратилось поле боя. Из-за выстрела Меча Обещанной Победы поверхность дороги была полностью выжжена; даже лес на его пути был полностью уничтожен. Дорога была разрушена и теперь была похожа на прямую, черную линию. Расплавленный асфальт источал отвратительную вонь; запах был очень едкий. Вэйвер чувствовал, словно его тело парит в небесах… нет, его за плечи держал сильный человек. Личность того, кто нёс юного Мастера, словно небольшой чемодан, даже не стоила упоминания. - Эх, мы слажали. Райдер произнёс это мягким голосом, всем сердцем сожалея о случившимся. Но учитывая текущую ситуацию, можно было понять, что на самом деле произошло. Похоже, Райдер также был невредим. Но колесница, которой он управлял, как и два божественных быка исчезла бесследно. Небесный Фантазм Колесо Гордия был сожжён мощью Экскалибура, и, как и морской монстр Кастера, исчез не оставив после себя ни пылинки. В тот момент, когда он находился между жизнью и смертью, Райдер, поняв, что он проиграл, быстро сгрёб Вэйвера в охапку с места возничего и едва избежал атаки Фантазма типа «Анти-Крепость». Можно было сказать, что они буквально обманули смерть. Но цена за это была высока. Летающая колесница, которую Райдер использовал всё это время в качестве основного оружия, в последнюю минуту обратилась в дым. Но ничего ещё не было кончено… используя всю свою волю к сражению, Вэйвер мгновенно прогнал из своего сердца разочарование от поражения. Даже если Колесо Гордия было уничтожено, у Короля Завоевателей была ещё одна, последняя козырная карта. - Райдер! Используй Ionian Hetairoi! Услышав, что сказал Вэйвер, Райдер едва заметно, но упрямо покачал головой. Король Завоевателей, похоже, не собирался расставаться со своими взглядами на последний этап Войны, к которым он пришёл во время отдыха. Если его оппонентом была Сэйбер – против неё лучше использовать колесницу. Касательно призыва Армии Короля, которую можно было активировать лишь один раз, то её необходимо оставить для столкновения с Арчером. Но неважно насколько сильно было тело Райдера и несгибаема его воля к победе, вступать в битву на мечах без сподручных устройств давало очевидные преимущества Сэйбер. Хотя строение их тел разительно отличалось, это был бой между Слугами, которые не подпадали под правила этого мира. Хоть Сэйбер и выглядела слабой, в бою она была монстром; наблюдая за битвами, в которых она участвовала, Вэйвер давно уже был в этом уверен. Что было очевидно, что Райдер тоже очень хорошо это понимал. Но Король Завоевателей всё ещё не выглядел испуганным; он выступил против Сэйбер открыто и прямо, вскинув меч, и не выказывая намёка на то, что он собирается отступить. На такой короткой дистанции, в этой игре в гляделки первой проиграла Сэйбер. Она убрала меч в ножны из вихрей, затем зажала тормоз, чтобы используя заднее колесо развернуть мотоцикл, и продемонстрировала Райдеру свою спину. Сэйбер не дала ему возможности атаковать; одновременно с тем, как она запустила заднее колесо, она быстро ускорилась, оставляя за собой лишь ужасающий рёв выхлопной трубы, и быстро устремилась в направлении города Фуюки на одном дыхании. Вэйвер и Райдер этого определённо не ожидали; сейчас Сэйбер нужно было быстро вернуться к поискам Ирисфиль, и у неё не было времени на то, чтобы сражаться с Райдером. Ей нужно было найти виновника, который заставил её биться с Райдером, и затем забрать у него Ирисфиль; ради этой цели, даже если ей придется забросить свои мысли о битве с Райдером, ей нужно было отступить как можно скорее. За мгновение ока она исчезла из видимости, оставляя за собой рёв удаляющего мотоцикла. Вэйвер и Райдер замерли на месте как вкопанные, вслушиваясь в этот звук. Райдер, который прислушивался к рёву выходившему из выхлопной трубы, кивнул, с понимающим выражением на лице. - Хорошая штука, этот ваш мотоцикл. - Ты... после того, как тебя победили, это будет первой фразой, которой ты произнёс? После окончания битвы, все силы покинули Вэйвера; когда он гневно задал этот Райдеру вопрос, к нему пришло внезапное осознание одной важной проблемы, что привело его в ужас. - Эй, Райдер… как мы вообще вернёмся обратно? - А, это… нам придется идти пешком. - Ага. В этой тьме, Вэйвер посмотрел на Синто, который вдалеке сверкал ночными огнями и глубоко вздохнул. *** Акт 14. Глава 4. -36:38:09 Мато Зокен. Человек, стоящий перед ним, был серым кардиналом семьи Мато - тот о ком все слышали, но никто не видел. Котомине Кирей ничего не смог поделать со своими инстинктами, которые заставили его перейти в боевой режим. Маленькая и невысокая фигура намерено выбрала встать в тёмном угле ночной улицы – там, куда не доходил свет ярких фонарей. Несмотря на свою дряхлость и преклонность лет этот старик был очень опасен; Токиоми не раз говорил об этом Кирею. Хотя он официально заявлял что отошёл от дел и внешний мир его не интересует, он был странным человеком, который не выходя из дома использовал секретные магические техники по продлению жизни и возглавлял семью Мато поколениями. В некотором смысле, он был намного опасней Карии, который был Мастером. Этому старику следовало уделить особое внимание. - Котомине Кирей. Я слышал, что ты приходишься сыном упрямому и честному Ризею, это так? - Это правда. Кирей кивнул в знак подтверждения, когда услышал вопрос заданный ему скрипучим голосом. - Хм… какой сюрприз. Говорят, что герои появляются в самых неожиданных местах. Похоже, это определённо так и есть. Не думал я, что такой человек может породить такого лживого и хитрого сына как ты. - Что тебе нужно, Мато Зокен? Кирей проигнорировал провокацию старого волшебника и потребовал ответа. - Ты должен быть на стороне Карии, так почему ты прятался здесь и подслушивал? - О чём ты говоришь? Я просто родитель, который беспокоиться о своём ребёнке. Я хотел увидеть собственными глазами, что за помощника нашёл себе мой мальчик Кария. Он намеревался изобразить улыбку слабоумного дедушки, но его худое и дряхлое лицо определенно отличалось от лиц обычных людей. Очевидно, что на его лице, которое имело такую структуру, никогда не будет подобной улыбки. - Я слышал всё, что ты сказал Карии, чтобы задобрить его. Похоже, ты хочешь избавиться от сына семьи Тосака. - Это так. Этот человек убил моего отца… - Молчи. Не повторяй этой лжи дважды. Эти глубоко посаженые, похороненные в морщинах глаза сверкнули ярким светом и посмотрели на Кирея. - Котомине Кирей, ты зашёл слишком далеко со своими милыми фокусами. Ты даже посмел действовать за спиной Тосаки; ты переступил черту. Для того чтобы убить Токиоми тебе совсем не нужен Кария, только не с того момента как ты решил от него избавиться. Ты должен был подготовиться ко всему – я не настолько стар, чтобы впасть в маразм. Может быть, ты и смог обхитрить Карию, но даже не думай о том, чтобы заодно обхитрить и меня. - … Кирей, не говоря ни слова, в своих мыслях повысил своё мнение касательно этого старого волшебника, но внешне продолжал притворяться спокойным. - Твоя цель не сын семьи Тосака, но сам Кария. Так? - … Если ты так во мне сомневаешься, почему ты не остановил Карию? Раздался пробирающий до кости скрипящий звук, который напоминал стрёкот крыльев множества насекомых. Лишь спустя мгновения Кирей понял, что это был звук, с которым старик сдержал вырывающийся наружу смешок. - Хмм, как бы мне это сказать… можно сказать, что чисто из любопытства. Я хочу посмотреть на способ, который ты используешь, чтобы «уничтожить» Карию. Я в этом очень заинтересован. - …Зокен, как ты можешь смотреть как Кария, который сражается за семью Мато, мало-помалу лишается своих шансов на победу? - Шансов на победу? Кария? Ха, их никогда не было. Если этот бесполезный кусок дерьма сможет обрести Святой Грааль, тогда три предыдущие резни будут казаться фарсом. - Я не совсем понимаю. Разве семья Мато не является одной из Изначальных Семей, той, что борется за Святой Грааль? Услышав вопрос Кирея, Зокен издал ледяной смешок. - Я думаю, что сын семьи Тосака и семья Айнцберн – полные идиоты. Помни они обстоятельства прошлой Войны, они бы поняли, что что-то не так с Четвёртым Ритуалом Прикосновения Небес и были бы настороже. Я наблюдал за этой битвой с самого начала. Сказать по правде, лишь взглянув на этого презренного Кастера, мы можем сказать, что призыв был направлен не на Героических Душ, а на злобных фантомов, далёких от звания героев. Без сомнения, что-то не так с системой Прикосновения Небес. Мы должны сперва решить эту проблему. Этот странный старик, который уже перестал быть обычным человеком, возможно, присутствовал при каждом Ритуале. Этот мужчина, Мато Зокен, понял что-то, о чём даже предыдущий Наблюдатель, Котомине Ризей, не догадывался. - Тогда почему ты позволил Карии и Берсеркеру принять участие в Войне? Если ты лишь хотел наблюдать со стороны, зачем тогда ты даже подготовил Слугу? - Просто так. Хоть здесь и есть свои нюансы, эта церемония проводится раз в 60 лет. Смотреть, как дети валяют дурака – совсем не интересно. Поэтому я нашёл уникальный способ развлечь себя, наблюдая за ритуалом. Зокен произнёс это игривым тоном. Его рот искривился ещё больше, и теперь улыбка занимала большую часть его лица. - Конечно, если этот неудачник действительно обретёт Грааль, лучшего исхода и придумать нельзя. Хоть я и говорю так, я на самом деле очень нетерпелив. Лишь наблюдая за тем, как предавший меня Кария страдает от боли день за днём – я, если честно, никак не могу перестать наслаждаться этим зрелищем. Я желаю победы семье Мато, но меня также манит мысль о том, что я буду наблюдать за поражением Карии и его безнадёжным концом. Какое противоречие. Хриплый смех Зокена врезался в уши Кирею. Насколько было бы лучше, если бы они встретились на поле боя и сражались бы за свои жизни, используя не слова, но мечи? Он не мог перестать думать об этом, даже зная, что его противник был очень опасным волшебником. Похоже, Кирей уже находил само существование Мато Зокена невыносимым. Столкнувшись с допросом Кирея, кто изо всех сил пытался спрятать свои истинные чувства в своём сердце, Зокен поднял свои брови, словно намерено подтрунивая над собеседником. - Ааах, как неожиданно. Я думал, что ты сможешь понять мою радость. - …Что ты сказал? - Может я, и выгляжу старым, но у меня очень хороший нюх. У тебя тот же запах что и у меня. Ты как червь, который приполз сюда, привлечённый куском гнилого мяса, чем и является Кария. - … Кирей промолчал, но медленно вынул Чёрные Ключи из своей сутаны. Он уже знал, что должен не убеждать этого волшебника, а сразиться с ним насмерть. Зокен уже был на «запретной территории». Существовала черта, за которой был велик риск расстаться с жизнью. Если Зокен собирался нанести удар по его жизненно важным органам – что означало несомненную смерть – у Кирея не оставалось иного выбора как нанести свой собственный удар. Зокен эту черту пересёк. И сделал он это не с помощью ног, но слов. Однако, Зокен столкнувшись с исходящим от Кирея холодным желанием убить, продолжал улыбаться. - … О? Я тебя переоценил? Я уж подумал, что мне повезло найти родственную душу. Похоже, ты всё ещё стыдишься своего бесстыдства – ха-ха-ха, ты всё ещё так неопытен. Ты стыдишься этого так же как мужчине следует стыдиться того что он удовлетворяет сам себя? Не было ни напряжения, ни предупреждений об атаке. Кирей одновременно метнул два Чёрных Ключа, что лежали в его левой и правой руке в мгновение ока - так быстро, что его подготовку к этому нельзя было увидеть. Словно он собирался пронзить тело этого старика как кусок мяса для барбекю. Однако, столкнувшись с угрозой этих клинков, Зокен продолжал недвижимо стоять на месте. Хоть он и был чрезмерно беззаботен, в его словах не было пустого бахвальства. Силуэт старого волшебника растаял как жижа, как раз перед тем, как клинки должны были пронзить его насквозь, и вновь стал бесформенной тенью, которая пряталась в углу. Кирей напрягся. Откуда-то раздался радостный голос, в котором отчётливо звучала насмешка. - Ой, как страшно. Хоть ты и молод, ты всё равно пёс Церкви. Мне определённо опасно тебя дразнить. Кирей вытащил ещё один Чёрный Ключ и уставился на пульсирующую во тьме тень. Мгновением ранее, была ли это иллюзия, когда он видел, что клинки вот-вот должны пронзить плоть Мато Зокена? Или материального тела Мато Зокена даже здесь не было – любое экстраординарное предположение могло оказаться истиной, если дело касалось этого хитрого и бесчестного волшебника. Если бы Кирей был удивлён чем-то подобным, в таком случае он не подходил на роль экзекутора. - Ну вот. До встречи, молодой человек. Ты должен поработать над собой, чтобы быть со мной на равных в следующий раз. Ха-ха-ха-ха. Ощущение присутствия Зокена растаяло во тьме, оставляя после себя только ужасный скрипучий смех. Лишь одинокая фигура Кирея с клинком в руках продолжала стоять здесь словно пугало. - … Кирей не смог сдержать раздражения и швырнул Чёрный Ключ, для которого уже не было цели, в крышу. Он не представлял, что этот старик был монстром, в котором было полно нереализованного потенциала непонятно чего. Не было причин оставлять его в живых. Он был уверен, что Мато Зокен был врагом, которого он должен уничтожить рано или поздно. *** Чтобы пропустить постепенно подступающую ночь, Мато Бьякуя продолжал топить себя в алкоголе. Прошлой ночью ничего не произошло, и она прошла тихо. Но это сильно эму досаждало. Разрушительные волны обычно приходят после того, как вода в море успокоится. Ничего серьёзного прошлой ночью не произошло, и всё было спокойно, что означало – нечто опасное происходит именно этой ночью. Бьякуя ясно понимал истину, крывшуюся за странными событиями, которые недавно произошли в Фуюки. Он – старший сын и наследник престижной семьи Мато, что была последним осколком того, что осталось от великой родословной, которая начала своё паломничество в поисках путей к обретению Святого Грааля ещё в далёком прошлом. Сказать по правде, он должен был принять участие в этой жестокой и таинственной войне, как один из участников. Однако он повернулся к этому долгу спиной и топил себя в алкоголе день за днём. Бьякуя не чувствовал никакого стыда в отношении своего поведения. Наоборот он на самом деле думал, что его поведение было правильным и логичным в сравнении с его младшим братом Карией. Бьякуя мог сказать это с честью, гордо выпятив грудь вперёд. Бьякуя не понимал, почему Кария, который давно отрёкся от семьи Мато, вернулся на свою родину и зашёл так далеко, что принял участие в Войне за Святой Грааль. Он даже не хотел этого понимать. Он просто не мог не поблагодарить своего брата за то, что он изменил своё решение. Если бы он не вернулся, то опуститься до такого уровня и, помимо воли, принять участие в этой Войне, пришлось бы не Карие, но самому Бьякуе. Каждый раз, когда он вспоминал чёрную как мстительную тень фигуру, которую Кария призвал, используя круг призыва – Бьякуя мог лишь использовать алкоголь чтобы забыться, как можно дальше сбежать от того ужаса, который он тогда почувствовал. Как может кто-то оставаться в здравом рассудке, если он знает, что шесть других существ, потрошат друг друга, уничтожая человеческую плоть и кровь? В данный момент Фуюки был самым настоящим городом демонов. Алкоголь был единственным, на что он мог положиться, чтобы продолжать жить здесь, оставаясь при этом спокойным. Синдзи, его единственный сын, был отправлен за границу, под предлогом учёбы. Сам же Бьякуя был очень против того, чтобы оставаться в Фуюки на этот период. Однако у него не было уважительной причины для того чтобы покинуть поместье семьи Мато. Зокен дал ему задание приспособить маленькую девочку, взятую из семьи Тосака. В подземном хранилище червей он тренировал её, чтобы однажды она стала достойной того, чтобы занять место следующего главы семьи Мато. Да. Бьякуя уже выполнил это задание практическим наилучшим образом в качестве текущего главы семьи Мато. Изначальный план Зокена в любом случае состоял в том, чтобы отойти в сторону и наблюдать за ходом Прикосновения Небес. В конце концов, Кария просто игрушка в руках старого волшебника. Бьякуя был единственным, кто в семье Мато шёл по правильному пути. Дело было не в количестве магических цепей. Даже если его способностей хватало только для того, чтобы победить маленького ребёнка, Бьякуя всё ещё твёрдо верил, что его путь единственный, который истинно связан с будущим семьи Мато. Сказав себе это, он продолжил опрокидывать большие порции ликёра в свой желудок, одновременно с этим чувствуя презрение к своему младшему брату. Стать волшебником семьи Мато означало стать марионеткой Зокена – кукловода, который руководил всем из-за кулис. Из-за того, что Бьякуя это понимал, он не испытывал никакого сочувствия по отношению к Карии, который однажды покинул их семью, но по своей глупости вернулся и по своей воле стал ульем для магических червей. Он с самого начала не испытывал к нему особой любви. У Карии был талант, которым он намного превосходил своего старшего брата, но он покинул семью и спихнул проклятую судьбу, которую несли на себе поколения семьи Мато, на Бьякую. Как он может сочувствовать такому человеку? Аах, почему ему всё ещё не хочется спать? Обычно он уже давным-давно спал бы как убитый. Он недостаточно выпил; он недостаточно пьян. Он хотел забыть, что происходило снаружи его дома как можно скорее, хотел проскочить через эту ночь как можно быстрее – но кто-то взял стакан со стола и вылил всю ледяную воду в нём на голову Бьякуи. Он лишился чувств на секунду, когда его пронзило холодом, но опьянение немедленно исчезло, и он вновь обрёл сознание. В этот раз безжалостный удар обрушился на его лицо. Бьякуя скрючился, оказавшись на простынях своей постели. Разум Бьякуи застыл. Даже его крики ужаса застряли в горле и не были произнесены. Человек похожий на призрак, чей внешний вид заставил Бьякую почувствовать, как по его спине бегут мурашки, стоял здесь и смотрел на него сверху. На нём был грязный, мятый старый плащ, и щетина на его подбородке говорила о том, что он не брился несколько дней. Если судить лишь по внешнему виду, этот человек больше был похож на пьяницу из бара, чем Бьякуя, который находился у себя дома и был одет в повседневную одежду. Однако его взгляд опроверг всё. Лёд в глазах этого человека уже вышел за пределы жестокости и безжалостности. Они были полны холодного садизма и смертоносности раненого зверя. Взглянув в эти глаза, Бьякуя решил оставить попытки узнать, откуда взялся это человек или что ему нужно, и стал рабом отчаянья. Кто был этот мужчина, как он прорвался через внушительные ряды защитных барьеров установленных снаружи дома; всё это было неважно. Существо, появившееся перед Бьякуей, несомненно, было воплощением ужаса такого уровня, что заставило его временно забыть об опьянении, которое длилось всю прошлую неделю. - …Где сейчас Ирисфиль? Бьякуя был уверен, что он должен ответить на вопрос ещё до того как понял его значение, иначе он будет убит. …Спустя секунду, он, наконец, осознал, что не понял, что этот вопрос означает. Бьякуя мгновенно оказался раздавлен невыносимым отчаяньем. - Я, я, я… - неразборчиво простонал он. Мужчина взглянул на него своим ледяным взглядом, и медленно вынул оружие из-под своего плаща. Он грубо прижал правую руку к полу дулом оружия, и спустил курок. Правая рука Бьякуи оказалась развеяна по ветру одновременно с оглушающим звуком выстрела, который любого бы заставил сойти с ума. Часть его тела внезапно исчезла без особой на то причины. Бьякуя был так шокирован, что не мог говорить. Через мгновение, раздирающая боль заставила его кричать в агонии. - Нет, нет нет нет я не знаю я просто не знаю я ничего не знаю! Аааааааааааа! Моя рука! ААААААААААААААААА! - … Не было человека более опытного чем Киритцугу, когда дело касалось выбивания информации из тех людей, кто не хотел говорить. Годами выработанный инстинкт сказал ему, что он не получит ответа, даже если продолжит спрашивать. Душа Мато Бьякуи была давным-давно уничтожена. Хотя Киритцугу и не знал причины, Бьякуя уже вступил на дорогу, откуда нет возврата задолго до прихода Киритцугу. Оглядываясь назад можно сказать, что Киритцугу был последней соломинкой, которая сломала спину Бьякуи и заставила его развалиться на части. Он не будет колебаться ни перед чем, только бы избавиться от этой боли, он даже готов был предать Зокена. Когда люди доходят до такого состояния, всё что они говорят, непременно будет правдой. Что значит – поместье семьи Мато не было местонахождением похитителей Ирисфиль. Он потратил часы, прорываясь сквозь защитные барьеры в таких давящих и напряжённых обстоятельствах, а результате – ничего. Киритцугу ничего не смог с собой поделать, в огорчении сжал зубы. Используя метод исключения, он установил, что лишь команда Мато могла похитить Ирисфиль. У Мастера Райдера не было возможности разведать местоположение секретной штаб-квартиры приготовленной Киритцугу, в то время как Тосака не должен был противоречить себе вот так, учитывая то, что они сформировали альянс прошлой ночью. Хотя вероятность появления нового противника отличного от семи Мастеров и Слуг была мала, подобное не было невозможным. Однако такая внезапная догадка ничего ему не даст на данный момент. Сейчас он мог искать потенциального врага лишь среди трёх Мастеров, кто всё ещё находился под защитой своих Слуг, и которым нужна была Ирисфиль для последнего этапа. Прошло почти четыре часа с того момента как он вернулся в подземный сарай. Победа ускользала всё дальше от Киритцугу с каждой секундой, которую он терял, поэтому у него не было времени останавливаться, чтобы тщательно всё обдумать. Киритцугу даже не посмотрел на Бьякую, который плакал от боли и ужаса, и покинул поместье семьи Мато. *** Киритцугу вновь потратил около трёх часов, прорываясь сквозь защитное волшебство для того чтобы попасть в поместье семьи Тосака, его следующей цели. Его методы уже можно было назвать чудодейственными. Замкнутый барьер, который установил Тосака, был первоклассной системой безопасности, направленной против волшебников, и был создан разумом человека, который был истинным волшебником. Его нельзя было прорвать с помощью волшебства, даже если атаковать его на протяжении целого года. Киритцугу смог преодолеть этот барьер за такое короткое время именно потому, что добивался своей цели не с помощью волшебства, и сражался с другими волшебниками, выслеживая ловушки который были созданы с его помощью. Однако неважно какова была его скорость, этих временных затрат было достаточно для того, чтобы пробудить в Киритцугу беспокойство. Он никогда раньше не тратил попусту столько времени на поле боя. Ему удалось уже преодолеть защиту между прихожей и гостиной, но Киритцугу продолжал мучиться от непонятно чем вызванного волнения, когда он попал внутрь. Хоть он и прошёл через защитные барьеры, рискуя своей жизнью, это не означало, что он гарантированно найдёт Ирисфиль, как в случае с поместьем Мато. Сэйбер, которая начала преследование на шаг раньше, чем Киритцугу, похоже тоже потерпела неудачу. Он всё ещё чувствовал, что процесс передачи энергии цепями не был прерван, что означало – Сэйбер не получила серьёзных ранений. Однако будь она под надёжной защитой, Ирисфиль определённо бы активировала сигнал своего передатчика, и оповестила бы Киритцугу о своём текущем местоположении. Он всё ещё его не получил, что говорило о том, что погоня Сэйбер прошла впустую. После того как он аккуратно убрал печать со стекла, смог открыть задвижку, используя стеклорез. Киритцугу наконец-то смог попасть внутрь поместья. Свет внутри не горел, и везде было тихо. Словно дом был пуст, и здесь никого не было. Однако в таком большом поместье сложно было говорить об этом наверняка. Будучи превосходным Мастером, Токиоми был гораздо более осторожен, чем старший сын семьи Мато. Если они могут столкнутся, тогда Киритцугу следует быть готовым к тому, чтобы сразится с ним. Конечно, он определённо использует Арчера, и Киритцугу придется тоже призвать сюда Сэйбер. Ему вновь придется потратить Командное Заклинание на то, чтобы силой призвать её сюда. Хотя он и хотел избежать столкновения между Сэйбер и Арчером, чью настоящую боевую мощь ещё предстояло увидеть, текущая ситуация была слишком неотложной, для того чтобы можно было выбирать подходящую стратегию. Даже если и так, он хотел бы, чтобы бой начался после того, как он узнает, где находиться Ирисфиль. Если станет ясно, что неизвестный противник захватил Ирисфиль, тогда Киритцугу угодил в ловушку, начав сражаться с семьями Мато и Тосака. Что раздражало его больше всего, так это то, что ему нужно было учитывать эту возможность и быть осторожным касательно её. Внезапно, в тот момент, когда он вошёл в комнату, Киритцугу почувствовал запах, который невозможно было не заметить. Это был запах крови. И определённо свежий. Он сконцентрировал магическую энергию в своих глазах и задействовал ночное виденье. Он мгновенно увидел мебель и окружающую его обстановку в идеальной четкости. Похоже, это была гостиная. Также на столе стояли две чайные чашки. И определёно большое пятно крови в центре роскошного ковра. Киритцугу аккуратно проверил пятно крови, которое уже давно высохло. Хотя кровь не расплескалась повсюду, пролитый объём говорил о том, что рана не была лёгкой. Основываясь на своём опыте, он заключил, что такое пятно могло остаться только от колотой раны. Киритцугу проверил другие комнаты, просто на всякий случай. Однако его целью было уже не понять ситуацию, а найти того, кто здесь жил. Как объект и как основа волшебства, кровь была самым важным ингредиентом. Немыслимо будет предположить, что волшебник просто так оставит свою кровь на своей территории без намерения прочесть заклинание. Конечно, другое дело, если это окажется личной причудой волшебника. Однако согласно предварительной разведке Киритцугу, человек по имени Тосака Токиоми не был столь неосторожен. Его предчувствие переросло в уверенность, когда он вошёл в мастерскую в подвале без каких-либо проблем. Волшебник никогда не позволял другим так просто вступить на территорию его мастерской, даже если он отсутствовал, что уж говорить о том, если он находится в доме. Похоже, Токиоми не просто не было в поместье, он даже не мог определить состояние своего жилища. Чтобы всё проверить, Киритцугу маленькую бутылочку содержащую жидкость, которая должна было подтвердить его гипотезу. Жидкость была создана из очищенных флюидов суккуба – вида демонов, которым особенно нравилось соблазнять мужчин. Она была особо чувствительна к крови мужчин и оставленным следам, и могла чётко определить разницу. Сперва он проверил реакцию жидкости в раковине ванной комнаты, затем он проверил следы крови в гостиной. Было очевидно, что реакция в обоих случаях была одинаковой. Лишь один человек брился над этой раковиной в течение этих нескольких дней. И кровь этого человека было пролита на ковёр в гостиной… Теперь он был уверен, что Тосака Токиоми мёртв либо исчез. Столкнувшись с внезапным поворотом событий, Киритцугу изо всех сил постарался успокоиться и принялся обдумывать ситуацию. В комнате не было следов борьбы. Две чайные чашки чтобы поприветствовать гостя. Токиоми определенно был тяжело или смертельно ранен, после того как поговорил с кем-то в этой комнате, с тем, кого он приветствовал как гостя. Похоже, Киритцугу не был единственным, кто хотел отомстить волшебнику. Но что всё это время делал Слуга Токиоми? Как он мог просто смотреть со стороны и игнорировать своего Мастера? Однако была другая возможность… возможность того, что Арчеру более не нужен был Токиоми в качестве Мастера, и Арчер убил Токиоми вместе со своим новым партнёром по контракту. Это также будет разумным объяснением. Столкнувшись с таким определённым ответом, который он получил через длительные раздумья, Киритцугу почувствовал, как нож вонзается в его сердце. Человек, который был другом Тосаки Токиоми и был принят как гость, человек, перед которым Токиоми мог даже проявить свою слабость. Новый Мастер Арчера, который получил новые Командные Заклинания – тот, кто потерял своего Слугу, и потому потерял право называться Мастером, но сохранил свою жизнь. Не было нужды больше думать об этом. Существовал лишь один такой человек. Более того, если он действительно заполучил нового Слугу и вновь вступил в Войну за Святой Грааль, похищение Ирисфиль и управление «Сосудом для Святого Грааля» собственными руками будет логичным и необходимым шагом с его стороны. Таким образом, Киритцугу наконец-то понял, что конфронтация с Котомине Киреем - неизбежна. Акт 14. Глава 5. -30:02:45 Несмотря на полночь, в окнах церкви на холме всё ещё горел яркий свет. Обитель Господа, которая обещала мир на земле – увидев её, маленькая, но противоречивая мысль заставила Мато Карию остановиться. Наивность тех людей, которые искали утешения в так называемом месте для молитвы. Он насмехался над этим; но в тоже время, он ничего не мог с собой поделать, и сочувствовал им. Если бы кто-нибудь сказал, что страдания в этом мире есть испытания посланные Богом, тогда Кария задушил бы Бога и Его последователей собственными руками – возможно движимый этим стремлением. Шаг, ещё шаг. Медленно, Кария подбирался к Святому Граалю. Однако чем быстрее была скорость, тем сильнее магические черви внутри его тела продолжали вгрызаться в его жизнь. Если бы он напряг слух, возможно, он бы смог услышать звук копошения червей, которые выедали плоть и кровь из его тела, хруст с которым они грызли кости и огладывали их. Для Карии боль от пытки магическими червями ужа стала частью его тела, подобно дыханию и биению сердца. Его сознание было туманным и тусклым, он почти не замечал течения времени. Он поклялся, что никогда его не простит. Словно вода, капающая из трещины, эта мысль медленно разъедала его сердце. Сколько ещё раз я смогу вступить в битву? Сколько ещё дней я проживу? Если Кария пытался заполучить Святой Грааль и освободить Сакуру своими собственными руками – что было буквально было его последним желанием – он мог лишь ждать чуда, так? В таком случае, следует ли ему помолиться? Находясь на тянувшейся ввысь крыше, крест на ней выглядел таким далёким, а черви тянулись к земле; следует ли ему встать на колени и рьяно помолиться? - Не неси…чушь… агх! Ему показалось, что им овладела людская боязливость – словно проклиная, упрекнул он себя. Он пришёл в церковь не для того, чтобы просить бессмысленной помощи. Наоборот, он пришёл сюда по противоположной причине. Этой ночью Кария пришел, чтобы пролить кровь своего заклятого врага. Если принять на веру слова Котомине Кирея, в этот момент, человеком, который ждал прихода Кария, был ни кто иной, как Тосака Токиоми. Он пришёл сюда не для покаяния или молитвы – только для того, чтобы закончить вендетту, которая сейчас лежала на алтаре Карии. Котомине Кирей приготовил всё для переигровки его последней дуэли с Токиоми, которую он проиграл. Этой ночью ему выпал последний шанс разобраться с этим отвратительным волшебником. Он не должен быть беспечен. Боль от его разрываемой плоти, конфликта и отчаянья – всё должно быть сожжено в пепел пламенем гнева, который горел в его сердце. Воспоминания о прошлой битве – в которой он даже не смог нанести одной удачной атаки – распалили ярость внутри Карии. Его мысли были сфокусированы на мгновении, когда он уничтожит Токиоми – человека укравшего у него Аои и бросившего Сакуру – своими собственными руками. С этой мыслью всё – даже то, что он был близок к Граалю и ужас того, что он может проиграть – было забыто. Он уже превратился в движимую гневом автоматическую машину. С этой мыслью, сердце Мато Карии освободилось ото всех страданий. Его рот даже искривился в улыбке. Сейчас, не нужно было бояться того, чтобы отпустить Берсеркера. Он схватит Токиоми за сердце и будет сражаться по колено в его крови. Если он мог достичь этого, он не имел права проиграть – больше ни о чём другом он думать не мог. Его плечи вздрагивали, словно у тяжело дышащего зверя. Дойдя до внешних ворот церкви, всем своим телом источая жажду убийства, Кария медленно открыл дверь. Свет горящих свечей мягким светом горел в центре церкви. В противоположность этому, спокойный воздух казался чересчур безмятежным, словно он застыл. Кария невольно подумал, что он внезапно оказался на кладбище. Как бы то ни было, в то мгновение, когда он увидел затылок человека сидящего на первой скамье, его захлестнул невыносимый гнев. - Тосака, Токиоми…!!! В этом крике отчётливо слышалось желание убить, но ответа не последовало. Зная, что это такое абсолютное безразличие, было неотъемлемой частью поведения этого гордого волшебника, Кария двинулся вперёд большими шагами, сокращая свою дистанцию между ним и Токиоми. - Ты хотел убить меня, Токиоми? Но ты был слишком наивен. До тех пор пока я не отомщу, неважно сколько раз, я… Но продолжая демонстрировать Карии свою беззащитную спину, Токиоми никак не ответил. Переборов себя, Кария замедлил темп из-за недоверия и осторожности. Он задался вопросом, а не является ли эта фигура куклой, которую посадили здесь для того, чтобы одурачить Карию? Однако отсюда он видел широкие плечи, аккуратную стрижку, вьющиеся и гладкие, даже форму едва видимых ушей – без сомнения это был Тосака. Кария не мог не узнать фигуры своего заклятого врага, образ которого давно запечатлелся в его глазах. Кария дошёл до места, откуда он мог коснуться Токиоми, лишь вытянув руку и замер. С гневом, и с каким-то замешательством и беспокойством, он глядел в спину Токиоми, который не сдвинулся ни на сантиметр. - Тосака… Он вытянул руку. Позавчера, защитное пламя остановило все его атаки. Вспомнив обжигающий жар, он инстинктивно отдернул руку. Даже если и так, он не смог подавить желание схватить Токиоми за шею – которая была всего в нескольких сантиметров от него – и сломать её… Наконец, дрожащие пальцы коснулись шеи, на которой был повязан стильный галстук. От лёгкого прикосновения, труп, который был прислонён к спинке скамьи, потерял равновесие. Безвольные конечности были похожи на конечности марионетки, у которой обрезали управляющие ею нити. Словно здание, из-под которого выдернули его основание, холодное тело Тосаки Токиоми рухнуло в руки Карии. - … В этот момент, замешательство и шок, которые пронзили Мато Карию, можно было на сравнить с ударом молота по его голове. Словно пустая оболочка, ничего не выражающее лицо – безо всякого сомнения это был Тосака Токиоми. На данный момент, у Карии не было другого выхода кроме как признать, что Токиоми – мёртв. Всё презрительное насмешливое высокомерие, все непомерно холодные и ехидные слова; все воспоминания связанные с Тосакой Токиоми заполнили мысли Карии, ошеломив его. Само существование Токиоми было начальной точкой, все чувства, мотивация и порывы, которые кружились внутри Карии, всё это – исчезло в мгновение ока. - П-П-Почему…? Затем, продолжая стоять с безмолвным трупом в своих руках, как громом поражённый Кария был потрясен открывшейся дырой внутри него самого. Её глубина была настолько велика, что стержень, который поддерживал Мато Карию, рухнул в небытие. Сейчас, впервые в своей жизни, он понял то, чего ранее не принимал в расчёт, возможность того, что он может потерять основу – своего заклятого врага, Тосаку Токиоми; хотя осознание этого пришло слишком поздно. Поскольку его охватила неконтролируемая дрожь, Кария впал в состояние, в котором он не мог вспомнить сразу, почему он сражался с Токиоми и почему он желал принять участие в Войне за Святой Грааль. А потом… - …Кария… кун? …до этого момента, до того как он почувствовал присутствие нового гостя, который только вошёл в церковь; до того, как его окликнул со спины знакомый милый голос – Кария ничего не замечал. Обернувшись, продолжая находиться в ступоре, Кария никак не мог понять - почему Тосака Аои стоит здесь. Если бы его мозг правильно функционировал, он бы возможно пришёл к мысли – почему его позвала именно Аои, и почему она пришла в это место без видимой на то причины. И если бы он смог развить эту мысль, то возможно, он смог бы понять, кто имел возможность поместить тело Токиоми церковь заблаговременно – это должен быть человек – и также, без труда определить подозреваемого в убийстве Токиоми. - А… у… Однако он был на пике замешательства; находясь в состоянии, в котором он не мог связно говорить, Кария был способен лишь на бессмысленные стоны. В то мгновение когда он попятился, труп, который лежал в его руках, упал на пол с глухим стуком. Долгое время Аои смотрела на фигуру, которая когда-то была её мужем. Смотрела не шевелясь. - Аои… сан… я… Не произнеся и звука, Аои медленно подошла к телу Токиоми, словно её тянуло к нему. Не зная причины, Кария почувствовал себя бессильным, и продолжил пятиться, но его отступление было остановлено, так как он через несколько шагов наткнулся на препятствие. Оно было столь устойчиво, что он понял – это был церковный алтарь. Стоя на полу на коленях, Аои подняла голову Токиоми. Не зная куда спрятаться, Кария мог лишь просто на неё смотреть. Он не понимал, почему Аои это делает. – Нет, он не хотел понимать. Почему она даже не взглянула на него, на её друга детства, но продолжала смотреть на тело Токиоми; что означали эти слёзы, которые стекали по её щекам – Кария упрямо отказывался это понимать, и поэтому не мог произнести ни единого слова. Если память не подводила его, то предполагалось что он никогда не заставит эту женщину - которую он любил больше всех остальных – вновь плакать, и будет сражаться за неё, даже если это будет стоить ему жизни. В таком случае, эта женщина, которая сейчас плачет перед ним – кто она? Если он просто признает это, то не развалиться ли Мато Кария на части? Она не смотрела на Карию. Словно игнорируя даже воздух или всё остальное, слёзы капали на тело её мужа. Она, трагичная героиня, была прямо в центре мира, у оси его вращения. Если рассматривать её с этой точки зрения, то существование Карии ничего не значило, он был словно мусор на сцене, или пятном на декорации. Кария был испуган иллюзией, что его местоположение и само его существование будет стёрто. Ему даже захотелось закричать, чтобы привлечь её внимание. Но ни звука не донеслось из его пересохшего горла. Тем не менее, после долгого времени, в тот момент, когда он посмотрел прямо в глаза Аои, которая наконец-то подняла взгляд, Кария, наконец, понял: забвение было бы состраданием по отношению к нему; если бы он смог исчезнуть из этого мира в это мгновение, он бы испытал много больше чем облегчение. - …Значит, вот так семья Мато получит Святой Грааль? Счастлив, Кария-кун? Голос был знаком, но такого тона он никогда не слышал. Всё потому что его милая и добрая подруга детства никогда никого не оскорбляла или проклинала в присутствии Карии. - Я – но… я… Почему обвиняют его? Тосака Токиоми причина всего этого зла. Если бы этого человека не оказалось рядом, всё бы было хорошо. Во-первых, почему он умер здесь? Это Карии следовало задать вопрос. - Почему…? Однако, не дав Карии времени на то, чтобы просто ответить на вопрос, она вновь спросила его. - Значит, даже после того как вы украли у меня Сакуру, семья Мато всё ещё не удовлетворена? Почему из всех людей, ты убил этого человека, прямо на моих глазах… почему? Ты что так сильно нас ненавидишь? Я не знаю Я не знаю. С лицом как у Аои; с голосом как у Аои; почему эта женщина так светиться враждебностью и желанием убить его, Мато Карию? Кария должен был спасти Аои. Он должен был обрести будущее для её любимой дочери. Почему его обвиняют? Кто вообще эта женщина? - Это он… его… вина… Указывая на труп Токиоми трясущейся рукой, Кария попытался ответить Аои громким голосом. - Если бы этот человек просто, исчез – всем бы было хорошо. Аои-сан, Сакура-чан… я думал, ты будешь счастлива… - Прекрати нести чушь! Закричала женщина, лицо которой исказилось так, словно превратилось в демоническую маску. - Ты, да что ты знаешь! Ты же никого никогда не любил! Услышав это… …Мато Кария пал. - У меня… У меня есть человек, которого я люблю. Кто-то тёплый и нежный; та, кого я хочу сделать счастливой больше всех на свете. Если это ради неё, то не жалко отдать и жизнь. И поскольку я это знаю, мне пришлось до сегодняшнего дня терпеть, терпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпетьтерпеть любую боль или трудности и получить отказ даже без шанса что-либо объяснить той, ради которой я хочу умереть ИДИ К ЧЁРТУ врёшь врёшь врёшь та, кого я люблю без сомнения совершенно точно я - - Для меня… та… кого я люблю… Бормоча это, Кария с хрустом сжал кулаки. Для того, чтобы опровергнуть слова, отрицавшие всё, чем он был; для того чтобы заткнуть ей рот, он крепко сжал её горло. Женщина открывала и закрывала рот, задыхаясь, моля о воздухе, словно рыба, которую вытащили из воды – но Карии казалось, что она хочет сказать ещё что-то, чтобы оскорбить его ещё больше, что разъяряло его ещё больше. Если я её не заткну, всё закончится. Всё что я делал до этого дня – окажется лишенным смысла. Я не могу позволить этому произойти. В сущности, безумие для Мато Карии было последним оплотом, который мог его спасти. При всём при этом, он пропустил мимо себя даже эту смиренную помощь в самый последний момент – лицо женщины, которое становилось смертельно бледным из-за нехватки кислорода, было слишком похоже на образ той любимой женщины, которая жила в его сердце – нет, это она и была. Наконец Кария это понял. - …А. В то мгновение когда он ослабил хватку, стон соскользнул с губ Аои. Рухнув на пол с глухим звуком, она лишалась чувств, и более не двигалась. Не обладая на данный момент способностью отличить живого от мёртвого, Кария подумал, что она, как и Токиоми – умерла. - А, а… Он уставился на свои руки, которые только что душили Аои со всей силы. Та, кто был важнее всех остальных; та, кто был всем смыслом его существования – эти пальцы, которые забрали её у него, сжались, будто чужие. Но безо всякого сомнения, никак нельзя было себя обмануть – эти пальцы принадлежали именно ему. И как раскат грома по нему ударило осознание. Эти пальцы, которые сейчас тряслись в дрожи, были прямо как магические черви жаждущие кожи Сакуры. - АааааАААааааАААААААааааааААА! Он царапал своё изуродованное лицо. Он рвал на себе выцветшие волосы. Крик выскользнул из его горла. Был это вой и ли рёв, он сам не мог этого понять. Потеряв способность мыслить здраво, движимый одним животным инстинктом, Кария отчаянно начал искать выхода; спотыкаясь, он выбежал из церкви. Человек, который всё потерял, был встречен беспросветной тьмой беззвездной ночи. *** В Церкви города Фуюки были тайны, о которых знал один лишь священник. Стена, которая отделяла часовню от комнаты священника, на самом деле была сделана не из камня. Она была построена так, чтобы всё, что происходило внутри часовни, можно было услышать в комнате священника. Поэтому расслаблено сидя в кресле своей комнаты, Котомине Кирей смог услышать развитие трагедии в деталях. Похоже, он был глубоко погружён в свои мысли. Находясь рядом, золотой Слуга, который наблюдал за ним, задал вопрос. - Глупая никчёмная сцена. Ну ладно, не так уж плохо для первой пьесы, которую ты написал. И как тебе, Кирей? Твоё мнение? - … Молча смотря в никуда, Кирей отпил вина из бокала, что он держал. Какое загадочное ощущение. Сценарий, который он придумал и сотворил – был сыгран и воссоздан, положившись на человеческих созданий из плоти и крови, обладающими душами. Не было ничего удивительного. И Мато Кария, и Тосака Аои приняли роли, которые Кирей им назначил; в назначенное время они пришли в церковь и столкнулись друг с другом как по расписанию. К тому же он не ожидал что тело Токиоми – которое было лишь актёрским реквизитом – даст тот эффект, которого он ожидал. Из-за того что он убрал следы крови и трупное окоченение с тела, на самом деле никто бы не смог понять, что этот человек мёртв уже больше чем полдня. Но развитие событий превзошло его ожидание; хотя никаких неожиданностей не должно было быть – когда он пронаблюдал за всем до конца, он почувствовал исключительное возбуждение. Если бы его попросили описать это, он бы назвал это чувство «свежестью». Трагичная сцена, произошедшая сейчас, была не фантазией сыгранной актёрами. Да, Кирей обставил эту сцену. Но демонстрация самых сокровенных чувств, когда обычные люди сталкивались друг с другом – сияние душ, которые при столкновении высекали искры, было, несомненно, подлинным. Не зная, что ответить на вопрос Гильгамеша, Кирей отпил ещё вина. Действительно, словно это было неожиданностью, которую он искал, он теперь был об этом вине лучшего мнения. - …Ого. Я пил его раньше, но… я не замечал какой у этого вина богатый вкус. Король Героев улыбнулся Кирею, который с серьёзным лицом смотрел в свой бокал с вином. - Вкус вина зависит от неожиданных форм блюд, которых к нему подают. Похоже, ты начинаешь понимать значение фразы «расширение кругозора». - … Не зная как лучше ответить восторженному Гильгамешу, Кирей поставил свой пустой бокал и поднялся с кресла. Он думал о том, что ему нужно делать дальше, и чувствовал, что у него нет времени на то чтобы расслабляться. Лежавшей в часовне Аои требовалось оказать помощь. И ему также нужно было вернуть сбежавшего Карию, для осуществления следующего шага. Несмотря на это, перед тем как покинуть комнату, Кирей бросил взгляд на пустой бокал. Он заметил, что он неохотно расставался с вином, которое он только что выпил. Он подумал на полном серьёзе – Если я могу попробовать подобный вкус этого вина ещё раз, я с радостью сделаю это снова. Акт 15. Глава 1. -25:48:06 Небо уже светлело, когда Вэйвер Вельвет возвращался в дом семьи МакКензи в Старом Городе Мияма. Он несколько часов пешком шёл по ночной дороге. Ему бы не удалось вернуться в город, не встреть он по пути такси. Он не знал, следует ли ему радоваться или злиться на свою удачу, раз ему повезло встретить такси в столь удалённом от города месте. Фортуна должна была благоприятствовать Райдеру и Вэйверу в мгновения жестокой битвы. Он чувствовал лишь сожаление в отношении своей несвоевременной удачи. Вэйвер глубоко вздохнул, вспоминая о затянувшемся ночном походе, когда выходил из такси. Затем он услышал, как кто-то его позвал. - Эй, Вэйвер, иди, иди сюда. Голос доносился откуда-то сверху. Он поднял свой взгляд. Старик Глен, глава семьи МакКензи, который как Вэйвер предполагал должен был давно спать, сидел на крыше второго этажа и махал стоявшему у двери Вэйверу. - Деда? Что... что ты делаешь? - Ладно-ладно. Поднимайся. Мне есть, что тебе сказать. - Есть что сказать мне? Тогда… почему ты на крыше? - Отсюда можно посмотреть на окрестности, которые обычно нельзя увидеть. Здесь лучше всего можно насладиться лучами раннего восхода солнца. Такое странное поведение могло привести других к мысли, а не впал ли он в маразм? Сказать по правде, Вэйверу не хотелось развлекать старика. Он очень устал после изнурительного марша и страдал от холодного ночного воздуха; всё, чего он сейчас хотел, так это залезть как можно скорее в кровать и дать своему истощенному телу отдохнуть. - Деда… это не может подождать до утра? - Не говори так. Хоть его голос и был спокоен, старик Глен был непреклонен. - Парень, тебе лучше подняться. Старик, похоже, действительно хочет тебе кое-что сказать. Грубый голос, который лишь Вэйвер мог слышать раздался над его плечом. Райдер наконец-то пообещал экономить энергию и оставаться в призрачной форме во время их возвращения после битвы с Сэйбер. - Я присмотрю за окрестностями. Не беспокойся. - Я обеспокоен в любом случае… Вэйвер хотел было упрекнуть Райдера, но мгновенно замолчал. Старик Глен не мог видеть Слугу в призрачной форме. Если бы Вэйвер заговорил, то со стороны это смотрелось так, словно он разговаривает сам с собой. - Никого не волнует моё мнение… Сейчас, когда Война за Святой Грааль подходила к концу, ему приходилось заставлять себя составить компанию этому бесполезному старику. Вэйвер ничего не смог с собой поделать и испытал досаду. Однако всё это лишь затянется, если он начнёт спорить. Даже если он был с этим не согласен, он не знал что ответить, если его спросят о том, почему он вернулся под утро. В конце концов, Вэйверу оставалось лишь направиться к крыше, на которой находился старик. Дом семьи МакКензи отличался от других домов: на его крыше был чердак и световое окно. Легко было выбраться на крышу через световое окно, если использовать лестницу, ведущую со второго этажа на чердак. Это было сделано не по недосмотру. Наоборот, этот дом был построен таким образом, чтобы можно было легко забраться на крышу. Было просто на неё залезть, если приноровиться к этому. Хотя подняться на крышу было легко, ему пришлось терпеть морозный и прохладный зимний воздух. Вэйвер, выбравшись и светового окна, поёжился на северном ветре. Из-за того, что здесь не было никаких укрытий, холод который нёс в себе ветер, был несравним с тем, что был на земле. - Садись. Вот, я приготовил немного кофе. Выпей, это тебя согреет. Громко сказав это, старик Глен налил дымящейся жидкости из термоса в чашку. На нём было пальто, к тому же он завернулся в пару одеял. Похоже, старик подготовился к тому, что столкнется с холодом. Вэйвер не мог понять причины, по которой старик всё это затеял. - Деда… как долго ты сидишь здесь? - Я проснулся, когда начало светать, и обнаружил, что ты ещё не вернулся. К тому же, в это время года можно увидеть целые созвездия. Поэтому мне захотелось поглядеть на небо, пока я жду возвращения своего внука. Вэйвер ничего не сказал, когда услышал столь глупый и бессмысленный ответ, и лишь продолжил пить кофе короткими глотками. Подняться на крышу ради того чтобы взглянуть на звёзды; что, всех пожилых людей посещают столь досужие мысли? - Что не так, Вэйвер? Разве тебе не нравилось сидеть здесь, когда ты был маленьким? Ты смотрел со мной на звёзды много раз. Ты помнишь об этом? - Мм… кажется да. Вэйвер смотрел на ландшафт под ним, поверхностно относясь к воспоминаниям, которых него не было. С крыши этого дома, что был построен на склоне холма, можно было увидеть весь город Фуюки, от Мияма до самого моря. Воздух был свежим и колючим, в то время как рассвет окрасил море в розовый цвет, и он мог даже собственными глазами увидеть тени судов, отплывающих в далёкие земли. - Как тебе? Разве не прекрасный вид? - … Вэйвер лишь видел открывшееся перед ним поле боя. Его сердце не было спокойно настолько, чтобы он мог наслаждаться этой красотой. - Впервые я ступил на эту землю, когда совершал деловую поездку… Марта попросила о двух вещах, когда я предложил оставить наши косточки в Фуюки. Первой был дом, построенный на холме Мияма, а второй было световое окно, которое позволило бы нам вылезать на крышу… однако Крис не мог забыть Торонто. Он не хотел растить японца. Взгляд Глена, который смотрел в прошлое, был направлен по ту сторону океана, на его родину, куда отправился его сын. - …Ты так сильно любишь Японию? - Можно сказать и так. Однако если это окажется причиной, по которой я поссорился с сыном и расстался с ним… тогда я всем сердцем сожалею об этом. Старик вздохнул, вспоминая годы одиночества. - Я всегда мечтал сидеть на крыше и смотреть на звёзды со своим внуком как сейчас, однако этого так и не произошло. - Хах? Очевидное несоответствие этого воспоминания действительности было высказано с грустной улыбкой. Она заставила Вэйвера открыть рот. Словно подшучивая над Вэйвером, старик Глен молча покачал головой и сказал: - Мой настоящий внук никогда не сидел со мной на крыше. Марта тоже боится высоты. Я всегда был один, когда смотрел на звёзды… Что ударило по Вэйверу больше чем странность происходящего и предчувствие беды так это унижение. - Значит, Вэйвер, ты не мой внук, так? Подсознательное внушение было снято – и более того, снято милым стариком, который не знал волшебства. - Я… - Ммм, кто ты такой? Неважно. Невероятно, чтобы Марта и я просто поверили, что ты наш внук. Однако прожив столько лет, я понял, что некоторые невероятные вещи в этом мире будут оставаться невероятными, неважно как много ты о них будешь думать… ты всё равно был добрее, чем наш внук. - …Ты не злишься? - Касательно этого – конечно, я злюсь. Однако Марта сейчас всегда улыбается; раньше это казалось невозможным. Я должен поблагодарить тебя за это. - … - Также, похоже, ты поселился у нас не из дурных побуждений. Ты и твой друг Алекс прямолинейные люди, которых так сложно найти в наши дни. А касательно того, почему ты обманул нас… я не смогу понять этого даже если захочу. Вэйвер понял, что этот старик был полностью беззащитен и невероятно глуп. Даже лабораторные крысы Часовой Башни были умнее его. Почему он не ненавидит Вэйвера, почему он не обвиняет его? Вэйвер, который был знаком лишь с маленьким миром Ассоциации Волшебников, не мог понять такой доброты. - Или может быть я могу попросить тебя остаться, только потому, что я ничего не знаю о тебе… если это возможно, я надеюсь, что мы продолжим жить так ещё немного. Если не брать в расчёт меня, Марта возможно ничего необычного не почувствует. Неважно, если это просто сон. Время, которое мы провели с нашим добрым внуком, стало нашим долгожданным сокровищем. Вэйвер не мог заставить себя посмотреть на старика. Он опустил свой взгляд и посмотрел на свои руки. Это была пара рук, которые однажды создадут великие чудеса. Он обладал такими талантами – даже если другие недооценивали его, он, по крайней мере, твёрдо верил в эту возможность сам. Но что в результате? Он даже не смог провести гипнотическое внушение, основу среди основ, на наивысшем уровне. Удача или случай здесь не играли роли. Подобные оправдания были бессмысленны. Его волшебство не смогло дать удовлетворительного результата, даже когда он столкнулся с этим стариком, который молил продолжить обманывать его ещё немного. Будь он тем человеком, он бы смог добиться своей цели смеясь и держа в своей руке кубок. Вэйвер не только сплоховал со своим волшебством, он так же оказался в долгу перед чужой добротой, которую ему вернули в ответ. Это было ощущение смехотворности, которое пришло к нему, когда он достиг пика разочарования – да, он был простым клоуном. Глядя в пустое небо, Вэйвер забыл об окрестностях и потонул в созерцании. Теперь он полностью понимал мысли тех, кто смеялся над ним в Часовой Башне. Вэйвер мог лишь смеяться над собственной глупостью вместе с этими людьми. Хотя он и подумал об этом, он не смог рассмеяться, стоя здесь на крыше. Глен и Марта МакКензи не хотели бы такой комедии. Они искренне попросили Вэйвера об услуге в совершено особой манере. Сейчас, когда он об этом подумал, он понял, что впервые в своей жизни он не был объектом насмешек. - …Прости, я не могу тебе этого обещать. Я даже не могу обещать, что я смогу вернуться в целости и сохранности в следующий раз. - Значит, ты и Алекс делаете что-то, что ставит под угрозу ваши жизни? - Да. Небесный Фантазм Сэйбер и его холодный свет всё ещё сиял перед его глазами. Это произошло полдня назад. Обитель смерти, которую Вэйвер увидел, определённо не будет забыта им в ближайшее время. Глен некоторое время молчал, словно погружённый в собственные мысли, и затем медленно кивнул. - Хоть я и не знаю, как важно это всё для тебя… но я надеюсь, ты прислушаешься к тому, что я скажу. Ты поймешь, что нет ничего важнее самой жизни, когда оглянешься назад и посмотришь на прожитые годы. Эта логика противоречила причине, по которой Вэйвер поставил на кон свою молодость. Так называемый путь постижения волшебства можно было начать, только когда ты готов к смерти – высшее состояние, которого можно достигнуть, забрав жизнь. В этом направлении он шёл до самого этого дня. Однако если поискать путь существования, который тебе подойдёт, тогда возможно, слова этого мирного старика должны нести в себе истину. С чувством утраты, которое лишило его способности подобрать нужные слова, Вэйвер смотрел на рассвет. Он не знал, что встречал начало последнего дня Четвёртой Войны за Святой Грааль. Акт 15. Глава 2. -17:21:41 Этот день в городе Фуюки запомнился людьми как день аномальных погодных условий. Невероятно, но каждодневный северный ветер прекратился, и по-летнему тёплое солнце стало согревать вроде бы застывший воздух, создавая по всему городу жару не по сезону. Аномально высокие температуры и влажность – неподдающиеся объяснению даже синоптиками – возникли как в самых дальних уголках города Фуюки, так и в его центре, всё больше и больше усиливая нехорошее предчувствие, которое ничего не знающие горожане стали испытывать, когда началась эта череда странных событий. Шедшие один за другим террористические акты; ужасное, дикое убийство; исчезновение детей – не было ни единой ниточки, которая бы помогла распутать все эти происшествия. Ничто не говорило о том, что комендантский час будет отменён, и что ещё хуже – позавчера произошла утечка отходов в реку Мион. Все эти невероятные происшествия действовали на нервы истощённым людям, и поэтому они ничего не могли собой поделать и чувствовали, что эта ненормальная погода является предвестником ещё более страшных бед. *** Сидя в тени раскидистого дерева, Эмия Киритцугу наблюдал, как его тень из-за высоко поднявшегося над горизонтом солнца стала клониться в другую сторону. Хотя прошло более 40 часов с того момента как он спал в последний раз, его разум всё ещё был ясен, и не требовал отдыха. Но из-за того, что он находился в опасном положении, ему нужно было нормально отдохнуть, чтобы быть способным разобраться с ситуацией в критические моменты – вот что ему говорил его инстинкт профессионального солдата. Сигнальный замкнутый барьер уже был установлен в ключевых точках, и если кто-то начнёт приближаться к нему, он немедленно проснется. Словно находясь в режиме ожидания, он мог войти в фазу быстрого сна за несколько секунд, и это давало ему возможность разобраться с его накопившейся усталостью. Однако сейчас Киритцугу даже не думал о такой предосторожности. Отрезать себя от чувств и поддерживать себя в наилучшем состоянии - было одним из его «механизмов», но даже в состоянии готовом к смерти он мог превзойти свои ограничения и переутомиться – это был ещё один его «механизм». Он позволял ему привести себя в рабочее состояние, которое как нельзя подходило к его предчувствию «сведения счетов», которое он буквально чувствовал своей кожей. Сейчас, Киритцугу находился у озера на заднем дворе Рюудоджи, который был расположен на горе Энзо, на востоке Старого Города Мияма в Фуюки. Найдя вчера в поместье семьи Тосака подтверждение тому, что Токиоми выбыл из Войны, а Котомине Кирей в неё вернулся, Киритцугу немедленно ринулся в церковь Синто, но здание, которое предположительно являлось штаб-квартирой противника, уже пустовало. Были видны следы пребывания здесь человека, оставленные здесь около часа назад, так что возможно, Киритцугу разминулся с ним на волосок. Задержки, которые были вызваны вторжением в поместья семей Мато и Тосака стоили ему бесценного времени. Тогда Киритцугу решил полностью оставить поиски Ирисфиль. Он пришёл к выводу, что если он останется привязанным к ней, то будет всё глубже увязать в ловушке противника. Если он хотел обрести хоть какие-то шансы на победу, у Киритцугу не было иного выбора кроме как вступить в схватку не как муж, потерявший свою жену, но как Мастер, который сражается за Святой Грааль. Потеряв «Сосуд для Святого Грааля» - козырную карту семьи Айнцберн – Киритцугу пришлось принять участие в Войне на тех же условиях, на которых сражались Мастера со стороны (то есть не входящие в число изначальных семей). Его стратегия больше не состояла в том, чтобы заманить врага в ловушку и заставить совершать ошибки, в то время как он сам будет использовать своё преимущество и сосредотачиваться на защите; ему нужно было искать возможности для того, чтобы загнать лидирующего противника в западню. Подумав об этом, он перешёл к стратегии, которая состояла в том, чтобы предвосхитить дальнейшие шаги оппонентов настолько хорошо насколько это возможно. Поэтому с этого момента он решил укрепить свои позиции – все места, на которых могло развернуться последнее сражение – и расставить там ловушки. Внешне Война за Святой Грааль выглядела как грандиозное сражение, но по мере того как она шла, она стала походить на сражение за вражеский лагерь. Конечной целью было проведение церемонии призыва Святого Грааля; но обезопасить место, которое должно стать алтарём, было необходимостью, которой человеку, твёрдо решившему победить, нельзя было пренебрегать. В Фуюки было лишь четыре места, которые обладали достаточным духовным потенциалом для того, чтобы призвать Святой Грааль. Первым ключевым местом была гора Энзо, под которой находилась естественная пещера, «Пещера Дракона». В этом месте находился «Высший Святой Грааль», основой которого была Юстиция. Секретный алтарь, о котором знали лишь три изначальных семьи, был их лучшим местом с того момента как он был ими создан 180 лет назад. Семья Тосака – которая предоставила для ритуала эту землю – имела право использовать лучшую духовную жилу, что находилась в их распоряжении. Однако поток энергии под горой Энзо был чересчур силён, и слишком опасно было использовать эту гору для того, чтобы жить там и растить следующее поколение волшебников. Поэтому они расположили свою штаб-квартиру на втором после горы Энзо по духовному потенциалу месте – нынешнем поместье семьи Тосака. Хоть оно и было слабее Высшего Святого Грааля, это место поставляло достаточно духовной силы для того, чтобы призвать Святой Грааль. Семья Макири была приписана к этой земле, когда они иммигрировали сюда, но из-за того что они осознали что духовная аура этой земли не подходит их элементу, они перенесли свою штаб-квартиру, поместье семьи Мато, в другое место. Изначальная духовная жила была защищена Святой Церковью, которая вошла в Войну позже. Сейчас это было то место, на котором была построена церковь города Фуюки – над третьей духовной жилой. Удалённая от горы Энзо, она располагалась в окрестностях Синто, что находился на другом берегу реки – однако нельзя было сказать, что она была намного слабее второй духовной жилы. Чётвёртая духовная жила изначально не существовала на этой земле – из-за смешения потоков трёх других духовных жил, образовалась аномалия; точка сосредоточения сформировалась после 100 лет и в результате образовалась новая духовная жила. Её также можно было назвать местом с подходящим духовным потенциалом. Проведённое расследование показало, что это место накопило достаточно энергии для того, чтобы провести церемонию призыва; уже в Третьей Войне это место было включено в перечень. Сейчас оно располагалось в центре жилого района Синто. Как бы то ни было, проблема крылась в том, что префектура была построена прямо над точкой сосредоточения. Даже если Котомине Кирей обладал Сосудом для Святого Грааля, в конце ему придется провести церемонию в одном из четырёх ключевых мест. Если Киритцугу отправиться туда, расставит там ловушки и сможет застать его врасплох, велика вероятность того что они поменяются ролями. Когда церковь Фуюки оказалась заброшена, Киритцугу внезапно оказался в удобном положении, в котором он мог обезопасить поместье семьи Тосака и церковь Фуюки – вторую и третью по качеству духовные жилы. Это был единственный луч надежды, пробивающийся сквозь тучи; чтобы использовать по максимуму появившееся у него преимущество, до самого утра Киритцугу закладывал взрывчатку в эти два здания, превратив их в ловушки. И затем, с полудня он занял новую позицию в Рюудоджи, и был всё это время настороже. Киритцугу предполагал, что Кирей, вероятно, выберет гору Энзо для проведения церемонии. Его противник бежал из церкви Фуюки. Естественно было предположить, что у него было намерение спрятаться в удалённом месте, но если он забросил духовную жилу, которая изначально была в его распоряжении, то он собирался провести церемонию в наилучшем духовном месте – так думал Киритцугу. Если подумать об этом, после того как он уничтожил Тосаку, его поместье тоже было в распоряжении Кирея – он с готовностью покинул и это место, так что всё что оставалось – Высший Святой Грааль под горой Энзо. Разуметься оставалась вероятность, что всё это было блефом для того, чтобы запутать Киритцугу, и Кирей вернется в церковь Фуюки или в поместье семьи Тосака. Однако именно поэтому Киритцугу уже разместил там ловушки, так что, если Кирей войдёт в одно из этих зданий, живым ему оттуда уже не выйти. После смертельных взрывов, если Сосуд для Святого Грааля будет невредим, тогда победа легко ему достанется – касательно жизни Ирисфиль, Киритцугу относился к этой потере уже с философской точки зрения. И если он хотел повысить свои шансы на то чтобы перехитрить Кирея, он не мог отметать здание префектуры Фуюки – место расположения четвёртой духовной жилы. Касательно этого места, Киритцугу поместил там фамилияра для осуществления наблюдения. После того как было подтверждено что эта земля обладает свойствами духовной жилы, «земля истока» была оставлена без каких-либо защитных заклинаний вокруг неё. В сравнении с другими церемониальными местами, которые было «сложно атаковать и легко защищать», с точки зрения волшебников префектура не обладала никакими стратегическими преимуществами. Чисто гипотетически, если Котомине Кирей появиться в префектуре, тогда Киритцугу придется пойти в полномасштабное наступление. Конечно, это было наихудшим сценарием развития событий, но вероятность этого была также очень мала. Если он действовал согласно расставленным приоритетам, прав он был или нет, но гора Энзо определённо была местом, которое необходимо было захватить. Если бы Майя была невредима, она бы смогла обезопасить префектуру и непосредственно вступить в бой с Киреем с помощью подготовленного оборудования. Но сейчас было бессмысленно жалеть об этом. Сейчас он мог положиться только на себя. Внезапно Киритцугу вспомнил о тех временах, когда он потерял Наталью. Если подумать, то его опыт по действию в одиночку был на удивление невелик. Неожиданно было понять это, неужели это было из-за того, что лишь Киритцугу удавалось выжить в самом конце? Киритцугу задумался над этим, и почувствовал, что его жизнь связана со словом «одиночество». Это так же можно было назвать жизнью, которая была намного хуже, чем простое одиночество. Рядом с Киритцугу всегда кто-то был. Тем, кто всегда извинялся за то, что он убивал или был причиной смерти этих близких людей, опять-таки был Киритцугу. И Майе, и Ирисфиль было предначертано покинуть его с того момента как он их встретил. И действительно, как он и думал, Киритцугу был оставлен один, когда он готовился перейти к последнему этапу сражений. Начать так и так закончить – вот какой был судьба Эмии Киритцугу. Кто-то подобный ему потерял стольких людей – такую абсурдность нельзя было простить. Замкнутый барьер, наложенный на врата храма, засёк чьё-то приближение. Киритцугу обрубил мешающие ему эмоции, сжал пистолет-пулёмёт Calico в своих руках, и скрытно осмотрел окрестности. В любом случае его беспокойство было необязательно. Киритцугу уже чувствовал волны энергии, которые приближались к нему. Если подумать об этом, то был кое-кто – тот, кто был его сильнейшей поддержкой – кто до сих пор не присоединился к нему в качестве союзника. Несмотря ни на что, Киритцугу ничего не смог с собой поделать, но удивился этому и злорадно усмехнулся. Она всё ещё была жива. Хотя сложно было понять одно: даже если этот благородный рыцарь – который не был частью стратегии Киритцугу – присоединится к нему, будет ли она его «союзником» или нет? Даже если он и прятался, Слуга не мог ошибиться, когда дело касалось местонахождения его Мастера. Сэйбер не потерялась, и она шла прямо к раскидистой ветви, на которой прятался Киритцугу, и остановилась на расстоянии, с которого его голос был бы слышен, но она находилась слишком далеко для того, чтобы можно было обмениваться ударами – определённо, это было проявлением вежливости. Это расстояние было слишком большим для того, чтобы они могли говорить шёпотом друг с другом; это была дистанция, которая разделяла сердца Мастера и его Слуги. Одетая в костюм стройная фигура была как всегда величественна, но утомление на её лице нельзя было скрыть. Так как она была Героической Душой, физическое утомление было для неё ничем, но чрезмерное утомление от беспокойства было совершенно другим делом. Решительный блеск, которым светились её глаза, когда она сражалась под командованием Ирисфиль, сейчас определённо потускнел. - …С прошлой ночи, я обыскивала улицы, ища Ирисфиль. Но мне не удалось ничего найти… мне очень жаль. Слуга, о которой он не думал и предоставил самой себе. Киритцугу не интересовало, как много времени она впустую потратила этой ночью. Поэтому, когда он услышал о столь бесполезных действиях, которых он от неё и ожидал, он даже не подумал, чтобы ответить ей. Даже сейчас целью Сэйбер оставалось «спасение Ирисфиль». От поздней ночи до самого утра, в то время как Киритцугу тщательно устанавливал смертельные ловушки для Котомине Кирея, эта Слуга, скорее всего, продолжала безрассудно искать Ирисфиль, и колесила по городу, не имея ни единой подсказки, где её искать. Такова была сила воли рыцаря? Наивная честная верность той, кому одна однажды служила? Её действия были лишь напрасной глупостью без какого-либо стратегического планирования. Но одновременно с этим, это также было острой критикой Киритцугу, который смирился со смертью своей жены и в соответствии с этим изменил свою стратегию. Даже не нужно говорить о том, что она пришла сюда не для того чтобы поиздеваться над ним. Сэйбер просто остановилась у Рюудоджи, так как считала это местом, в котором может оказаться Ирисфиль, и почувствовала присутствие своего Мастера. Но увидев её вновь на второй день, и вновь столкнувшись с разницей в их методах, он ничего не мог с собой поделать и окончательно убедился, что в их действиях ещё больше конфликтующих принципов, чем он считал ранее. Из тёмных теней дерева на неё смотрел холодный взгляд Киритцугу, и сухое предчувствие в её сердце, которое она когда-то ощущала, вновь вернулось. Возможно до самого конца Войны, ей не представится шанса услышать хоть одно слово от её собственного Мастера. - …Хорошо, тогда я продолжу поиски Ирисфиль. Если что-то случиться, призови меня Командным Заклинанием как в прошлый раз. Сказав это, Сэйбер пошла обратно к храму. Не нужно говорить о том, что её как не окликнули, так и не поблагодарили перед уходом. С точки зрения сражения за Грааль, действия Киритцугу были самыми эффективными – даже Сэйбер это понимала. Из-за этого, она также решила, что, вне всякого сомнения, будет безопасно предоставить разбираться с этим местом ему. Она не боялась оставлять Киритцугу одного. Если возникнет ситуация, в которой необходимо будет присутствие Слуги, подчиняющая сила Командных Заклинаний может преодолеть даже время и пространство – она уже испытала это на себе прошлой ночью, и подтвердила это. Пока она спускалась вниз по каменным ступеням, которые соединяли земли храма городом, Сэйбер щурилась, когда ей в глаза неприятно светило солнце. Врагов, которых следовало убить – нельзя было найти; местонахождение той, кого нужно было защитить – было неизвестно… что оставалось, так это её интуиция, которая говорила ей, что она не может позволить себе терять ни секунды. Она даже не знала куда направиться, а изнутри её подгоняло возбуждённое нетерпение. Акт 15. Глава 3. -16:05:37 По летнему палящая жара, столь необычная для этого сезона, никак не мешала Котомине Кирею. Ледяной влажный воздух, который тонул во тьме, был изолирован от плавящегося мира, находящегося снаружи. Это место обладало идеальными свойствами, которые позволят ему подождать здесь, пока не наступит ночь, чтобы затем сделать свой шаг. В качестве временного убежища покинувший церковь Фуюки Котомине Кирей выбрал покрытую кровью подземную пещеру, которую Урю Рюуносуке и Слуга Кастер использовали в качестве штаб-квартиры… да, тот самый резервуар для воды, расположенный внутри системы канализации города Фуюки. Более того, в этом месте призванные им Ассасины были чрезвычайно унижены. По иронии судьбы, как раз это воспоминание заставило Кирея выбрать именно это место. Лучшим подтверждением засекреченности этого места был тот факт, что Кастер, который стал целью всех остальных Мастеров после приказа Ризея, смог остаться в живых даже после хаотичной битвы в Лесу Айнцберн. Райдер и его Мастер были единственными, кто проник в это место, но на данный момент они не будут уделять внимания мастерской Кастера. После того, как он убедился в собственной безопасности, Кирей принялся обдумывать текущую ситуацию. Кроме того что он уничтожил Тосаку Токиоми, объединился с Мато Карией, и заполучил Сосуд для Грааля, ему также удалось поставить Сэйбер и Райдера в безвыходную ситуацию, в то время как его собственное местоположение было никому неизвестно… Всё это было сделано в течение одного дня, после того, как он решил вернуться в Войну за Святой Грааль. Конечно, свою роль здесь сыграла удача, но нет ничего совершенного в этом мире. Даже сам Кирей был удивлён тем, что он мгновенно изменил хаотичный и бессмысленный ход Войны. Кирей узурпировал и воспользовался преимуществом, которым Тосака Токиоми обладал в самом начале. Арчер, который был призван в этот мир в качестве самого сильного Слуги этой Войны за Святой Грааль, сейчас был в руках Кирея. Берсеркер, который был его основным врагом в виду того, что он был естественным противником Арчера, также стал марионеткой Кирея вместе с его Мастером. Больше ничто не угрожало Котомине Кирею. Неважно, кто победит в битве между Сэйбер и Райдером. Сражение между Слугами будет окончено, как только победитель будет уничтожен сильнейшим Небесным Фантазмом Арчера. В том маловероятном случае, если обоим Слугам – и Королю Рыцарей, и Королю Завоевателей - удастся выжить в битве друг с другом… или даже хуже, если они придут к соглашению и объединят свои силы против него… тогда, для того чтобы их остановить у него есть мощный Берсеркер. Хоть Мато Кария и был почти раздавлен тем, что произошло с Аои, Берсеркер начнёт на автомате атаковать Сэйбер, и ему не потребуется приказа его Мастера. Хотя Кирей и считал, что подготовить три или четыре плана для потенциально непредсказуемого сражения с Райдером будет неплохо, Арчер не был согласен с этим. Это была битва не Кирея, но Короля Героев. Кирей думал, что ему нужно уважать желание воинов сразиться друг с другом лицом к лицу. В этом могло быть самое большое различие между Киреем и другими волшебниками, которые использовали Слуг в качестве инструментов. Он не хотел использовать ни одного Командного Заклинания на Арчере. Он лишь добьется обратного результата, если принудит такую сильную личность служить чужой воле. Лучше всего будет не контролировать его Слугу как пешку, но использовать его наподобие условий окружающей среды, как погоду или направление ветра. Моряк не может управлять ветром, но он может умело управлять лодкой, используя парус. Так он считал. Арчер уже ушёл, так как он не был заперт в этом подземелье. Кирей понимал, что Арчер быстро вернется, если это будет необходимо, так что не чувствовал себя неуютно из-за его отсутствия. Кирей не расценивал Короля Героев в качестве своего фамилияра, но считал его партёром во взаимовыгодном сотрудничестве. Другими словами, были более эффективные способы использовать Командные Заклинания, полученные с руки Ризея. Кирей не обладал магическими метками, но знал много других путей, которые позволят ему применять волшебство, даже если ему и придется потратиться, когда придёт время его использовать. Он с большой вероятностью мог победить, даже если он будет сражаться с великолепным волшебником. Последняя битва между Слугами определит, кому достанется Святой Грааль. Как наблюдателю, всё, что нужно будет делать Кирею, так это ждать подходящей возможности. Кого ему следовало принимать во внимание, так это Мастера, чья тактика и стратегия превосходили даже Слуг… самого главного врага Кирея в этой битве. Эмия Киритцугу. Он был единственным, кто даже сейчас всё ещё мог забрать у Кирея все козыри из рук. В своём сердце, Кирей всегда наделся на дуэль с ним. Однако так как его оппонентом был обученный убийца, сражения, которого Кирей желал - никогда не случится. Если он хочет создать ситуацию, в которой он сможет сразиться с Киритцугу лицом лицу, ему придётся продолжать наблюдать за развитием ситуации, чтобы понять в какой момент у него будет преимущество. Если преимущество обретёт Киритцугу, тогда Кирей будет убит даже без возможности увидеть, как его противник выглядит. Если это произойдёт, то всё будет напрасно. Ему нужно предугадать действия Киритцугу, кто действовал в соответствии с логикой, перехитрить его, и принудить его к ситуации, в которой у него не будет другого выбора кроме как добровольно появиться перед Киреем… и эта цель уже была достигнута. Всё что оставалось так это ждать наступления ночи. Кирей бросил взгляд в тёмный угол, из которого он услышал стон полный боли. Гомункул семьи Айцберн, который был похищен с помощью Берсеркера, лежала там лицом вверх. Она не просто лежала на полу; простой магический круг был начерчен вокруг неё, чтобы позволить окружавшей её магической энергии течь внутрь. Хоть эта локация и не была расположена над духовной жилой, здесь всё ещё были остатки энергии, собранные ещё тогда, когда Кастер жадно поглощал души тех, кого приносил в жертву. Сложно было сказать, облегчало ли это количество энергии её боль или нет, но его было достаточно для того, чтобы стабилизировать её состояние. Конечно, он мог бы очень легко с этим покончить, даже если бы ему пришлось вскрыть её брюшную полость и вытащить «Сосуд для Грааля». Однако сейчас Кирей хотел воспользоваться возможностью поговорить с ней. Именно по этой причине он потратил силы на то, чтобы обеспечить её магической энергией. - Ты слышишь меня, женщина? - … Слабо дыша, гомункул открыла глаза. Её взгляд смотрел в пустоту, а зрение определённо почти пропало, но она всё равно узнала голос своего заклятого врага. - Котомине… Кирей… как я и думала… это действительно был ты… - Победитель в Войне скоро будет определён. Возможно, я буду тем, кто воплотит древнее желание твоей семьи. Хоть у него не было полной уверенности в своей победе, у него были основания так говорить. - У тебя всё ещё есть силы для того чтобы выражать своё несогласие. Я так тебе неприятен? - Конечно… есть лишь один человек, которому я передам Святой Грааль… и ты им никогда не станешь, экзекутор… Хотя ей было сложно даже говорить, гнев и сила в её голосе заставили Кирея нахмуриться. - Я не понимаю. Ты же просто кукла, которая носит с собою Грааль. В сравнении с победой в Войне завершение церемонии должно быть твоей истинной целью. Почему ты так цепляешься за определённого Мастера, учитывая твоё текущее положение? - Да, как ты вообще можешь понять? Ты, человек, у которого даже нет желания, чтобы предложить его Святому Граалю. Насмешка, произнесенная голосом, в котором ясно читалось отвращение, ещё больше озадачила Кирея… эта женщина действительно была гомункулом? Почему гомункул, который не обладал душой, нёс в себе такие эмоции? - Котомине Кирей… ты пустой человек, который даже не понимает смысла битвы. Ты никогда не победишь этого человека… будь готов к тому, что мой рыцарь, мой муж, обязательно тебя уничтожит… - …Почему ты говоришь обо мне? Что сбивало Кирея с толку, так это то, о чём были её слова. Как мог гомункул читать его сердце с такой точностью? Токиоми не мог этого сделать, как не смогли сделать этого его собственный отец и жена. - Хех, испугался? Ладно, я скажу тебе… Эмия Киритцугу видел тебя насквозь. Он был настороже в отношении тебя и поэтому сейчас расценивает тебя как величайшего врага… Киритцугу использует против тебя более жестокие и безжалостные способы, чем против других. Готовься… «Так вот оно что…» - удовлетворенно кивнул Кирей. Если этот мужчина был из числа тех «кто мог понять истинный образ жизни Кирея» тогда, он должен быть той же породы что и сам Кирей. Эмия Киритцугу его не подвёл. Хоть они никогда не встречались, он всё равно правильно оценил Котомине Кирея. - Спасибо тебе, женщина. Это для меня всё равно что благословение. Человек по имени Эмия Киритцугу действительно такой, как я себе и представлял. Однако ответом Кирею был издевательский смех. - Как ты… глуп. Хочешь сказать, что понимаешь Эмию Киритцугу? Ха, не смеши меня. Ты не стоишь и того, чтобы быть песком под его ногами… - Что ты сказала? Внезапный звук заставил всё его тело дрожать. Он не мог забыть этого предложения. - Да… Эмия Киритцугу видел тебя насквозь, но ты никогда не сможешь его понять… Котомине Кирей, у тебя нет ничего из того, что есть в душе у этого человека… Кирей схватил её за нежную шею, перед тем как очередная насмешка смогла покинуть её горло. Гнев и замешательство, которые кружили сейчас в его сердце, были несравнимы с теми, которые он ощущал тогда в лесу Айнцберн, даже если смертельная битва могла повториться. - …Я признаю. Да, я пустой человек. У меня ничего нет. Его голос, казалось, сперва был спокоен, или же признаки возмущения просто проявились позднее. - Но какова разница между Киритцугу и мной? Между мной и человеком, который посвятил себя лишь бесчувственной войне… человеком, который никогда не делал ничего кроме как повторял свою бойню? Он уже ушёл слишком далеко от здравого смысла и у него абсолютно ничего нет. Кто он если не потерянная душа?! Кирей отчаянно опроверг её слова хриплым криком. Его допрос походил на яростный крик страдающей души, которая не могла обрести ответ даже после того, как познала все вообразимые разумом процессы. - Гомункул, ответь мне, если сможешь. Почему Эмия Киритцугу ищет Святого Грааля? Какое желание он хочет исполнить, используя всемогущую силу машины исполняющей желания?! Словно провоцируя её, Кирей ослабил свои руки, которые до этого крепко сжимались вокруг шеи гомункула, и разрешил ей сделать вздох, чтобы она смогла ему ответить. Это так же было невысказанным предупреждением о том, что если он получит неточный ответ, он остановит её дыхание навсегда. Даже если и так, эта женщина не выказывала ни намёка на ужас. Стоя перед Киреем на коленях, она жалко открывала рот, пытаясь вдохнуть немного кислорода. Но взгляд, с которым она смотрела на Кирея, содержал в себе насмешку и превосходство. Словно на коленях стоял сам Кирей. - Ладно, я скажу тебе… последняя надежда Эмии Киритцугу – спасти человечество. Закончить все войны и кровопролития, и достичь вечного мира во всём мире. Для Кирея это было глупой шуткой, чушью. После нескольких секунд он взорвался смехом. - Чего-чего? - Ты не можешь этого понять. Вот разница между ним и тобой. Ты ни во что не веришь, а он – верит. Эта женщина сейчас говорит об Эмии Киритцугу? Кирея охватили сомнения. Кем притворялся Эмия Киритцугу, когда был рядом с этой женщиной? - Женщина, кто ты для Эмии Киритцугу? - Я дала рождение его ребёнку как его жена. Я смотрела в его сердце и делила с ним его заботы последние девять лет… в отличие от тебя, кто ни разу его не видел... Девять лет. Возможно ли, чтобы он прожил столь долгое время во лжи? Кирей сперва подумал об этом, но затем инстинктивно почувствовал, что это невозможно. Что жило в сердце этой женщины, так это несомненное доверие к Эмии Киритцугу. Невозможно было представить, что можно было создать такую сильную личность как она, основываясь на пустой лжи. В конце концов, изначально эта женщина было обычным гомункулом. Направление гнева стало уходить в сторону от женщины, которая была перед ним. Кирей меланхолично вздохнул, и сел на стул рядом с собой. - Ирисфиль фон Айнцберн, ты всегда была хорошей женой все эти девять лет? Ты завоевала любовь Эмии Киритцугу? - …Какая тебе разница? - Я не понимаю. Не понимаю вашей связи - ты гордишься тем, что Эмия Киритцугу твой муж, и доверяешь ему так, словно вы настоящая супружеская пара. Однако Эмия Киритцугу является человеком, который ищет Святого Грааля, и ты должна быть для него лишь инструментом, с помощью которого он исполнит своё желание. У него нет причин испытывать к тебе необязательных чувств, таких как любовь. - Я не прощу тебя, если ты будешь смеяться над ним, считая, что он глуп. Эти решительные слова, были произнесены той, у которой было нечто, что нельзя было осквернять. - …У меня нет родителей, и я не была рождена из любви. Поэтому я не могу понять, что значить быть «хорошей женой». Даже если и так… его любовь, которую он дал мне – для меня всё. Никто не может унизить её. - Тогда, Ирисфиль, ты идеальная жена. Кирей высказал своё мнение безразличным голосом. Это не было похвалой, как собственно и не было сарказмом. - …Но из-за этого я не могу понять Эмию Киритцугу. Раз он любит свою жену, тогда почему… почему он желает вечного мира во всём мире? Почему он собирается пожертвовать женщиной, которую он любит, ради бессмысленных стремлений? - Какой странный вопрос. Для тебя, человека, который признал, что у него нет причин существовать… ты смеёшься над другими и говоришь что их стремления - бессмысленны? - Любой разумный взрослый человек посмеялся бы над ним. Это был гнев, который полностью отличался от предыдущего. Сердце Кирея набухло от боли. - Сражение заложено в человеческих инстинктах. Его уничтожение ничем не отличается от уничтожения людей. Что может быть бессмысленней? Это так называемое стремление Эмии Киритцугу… это изначально следовало называть не стремлением, но детской мечтой! - …Поэтому он может положиться только на чудо… Ирисфиль старалась изо всех сил сохранить спокойствие, пока она говорила об этом. - Он потерял всё в пути за своим стремлением…он всегда страдал, терпя наказание за то, что он хотел спасти тех, кого нельзя было спасти, и всё, что было вокруг него - у него забиралось… меня тоже у него заберут. Его множество раз вынуждали отказываться от тех, кого он любил… Кирей встал со своего стула и посмотрел на Ирисфиль бездонным и мрачным взглядом. - Ты хочешь сказать, что этот раз не единственный, а что таков образ жизни этого человека? - Да. Киритцугу слишком добр. Он не сдерживает своей любви, даже если он знает, что он потеряет других рано ли поздно… Этих ответов Кирею было достаточно. Он полностью потерял интерес к гомункулу перед собой. - …Я понял. Он сжал шею женщины своими сильными пальцами и перекрыл ей кровоток. Глядя на её слабое и болезненное лицо, Кирей спокойно сказал. - Я наконец-то понял. Вот он какой, Эмия Киритцугу. Кирей отбросил женщину, которая уже потеряла сознание, в сторону и пустым взглядом посмотрел в темноту. Оглядываясь назад можно сказать, что Кирей ошибался самого начала… он получил ответ, но ожиданий он не оправдал. Эмия Киритцугу не искал истины через бессмысленные повторения. Этот мужчина просто бросал в пустоту все, что ему было дорого. Не то чтобы у него не было желаний, наоборот, у него было настолько глупое желание, что он попал в порочный круг. Его жалкие попытки и то, от чего ему пришлось отказаться, всё это было настолько глупо, что этого уже было не исправить. Возможно, Киритцугу прочитал пустое сердце Котомине Кирея, и возможно он испугался этой пустоты и насторожился из-за этого. Однако он никогда не сможет вообразить значения обладания подобной пустотой. У него даже не было надежды понять горячее желание, которое нёс в себе Кирей. Описание жизни Эмии Киритцугу можно свести к тому, что он продолжал от всего отказываться. То счастье и радость, которые этот человек отринул… в глазах Кирея, всё это было достаточно важным для того, чтобы отдать жизнь, защищая их, или даже умереть ради этого. Для человека подобному Кирею, который продолжал быть один и не мог найти ни единой толики счастья и радости, жизнь, которую вёл Киритцугу, существовала лишь в его мечтах и восхищенных иллюзиях. Его неутолимая жажда и невосполнимая потеря от того что его таким образом унизили… как он мог вынести это? Как он мог это не ненавидеть? Тёмное чувство, родившееся внутри его сердца, исказило улыбку Кирея. Он наконец-то понял значение этой войны. У него не было никакого интереса к Святому Граалю. Зачем ему он, если он даже не думал об исполнении желания? Но если он сможет разбить мечты этого человека, который поставил всё на это чудо, своими собственными руками… тогда даже Святой Грааль, который был для него полностью бесполезен, становился притягателен достаточно для того, чтобы его обрести. Возбуждение от приближающегося сражения заставили руки Кирея дрожать. Нарастающее предвкушение битвы пылало в его сердце, и он был готов вытащить свои Чёрные Ключи и пронзить всё, что было перед ним. Во тьме, которая была окрашена запахом крови, Котомине Кирей громко рассмеялся от всего сердца. Он ощущал нечто, чего не чувствовал на протяжении всех этих долгих лет – волнение своей души. Акт 15. Глава 4. -04:16:49 Вэйвер очнулся от глубокого и пустого сна. Когда он открыл глаза, он увидел тьму, будто он всё ещё спал. Чаща, в которой он заснул ещё днём, была полностью погружена в туманную подсвеченную звёздами темноту. Вновь наступила ночь. Для людей, которые управляли Слугами, в такое время нельзя было уклоняться от схваток. Ночной ветер, холодный, словно намёк на убийство, не заставил его чувствовать себя неуютно; прямо рядом с ним был тот, кто мог заставить весь страх и тревогу растаять в воздухе. Райдер был в материальной форме. Уже закончив готовиться к битве, в данный момент он листал страницы антологии произведений Гомера. Её твёрдая обложка, которая выглядела тяжелой и гнетущей для Вэйвера, была маленькой и тонкой в глазах Короля Завоевателей. Он был полностью погружён в мир слов. Его движения при перелистывании страниц были полны энтузиазма; он был очень доволен, даже когда просто касался их пальцами. Похоже, что ему действительно нравилась эта книга; Вэйвер ничего не смог с собой поделать и сухо улыбнулся. Если бы он сейчас внезапно спросил Райдера «Почему ты появился на свет в этом мире», возможно, его ответом было бы не желание удовлетворить амбиций по завоеванию мира, но «Без пальцев я бы не смог читать это собрание поэм Гомера». Вот какой он был человек. Как герой, чьё сердце жаждало того, что находилось очень далеко, он наслаждался вкусной едой и вином, и считал свои амбиции по завоеванию мира такими же естественными как потребности в еде и сне. Эта неординарная личность ещё при жизни вела за собой множество мужчин. В человеческой истории действительно существовал такой человек. - Мм? Парень, ты проснулся? Хоть Райдер уже читал о приключениях Ахилла бессчетное количество раз, несмотря на это, его интерес к ним не уменьшился; посмотрев на Вэйвера, он улыбнулся словно озорной ребёнок. Возможно, он всегда показывал эту улыбку, неважно перед кем он был. Будь то герои, с которыми он жил и умирал стоя плечом к плечу, или неудовлетворяющий запросам Мастер, вроде Вэйвера. - Разве я не сказал тебе разбудить меня, как только наступит ночь? Что ты вообще делаешь? - О, прости. Я так увлёкся чтением, что не заметил этого. Но ночь ещё молода. Я думаю, что нам не нужно волноваться насчёт этого; просто встретить её и ждать - будет достаточно. - Почему? Последующий за уверенной фразой вопрос заставил великана открыть рот и погрузиться в свои мысли. - …О. В любом случае, хоть тому и нет доказательств, у меня есть предчувствие, что этой ночью может состояться решающая битва. Он произнёс это так, словно это мало что значило. Вэйвер едва заметно кивнул, не спрашивая о причине такого суждения. Хоть он и не мог назвать её, воздух, который обдувал его кожу, создавал впечатление, что Война за Святой Грааль достигла своей кульминации. Можно было сказать… что так казалось из-за того, что ночной воздух был чересчур спокоен. Насколько Вэйвер знал, в число побеждённых противников входили лишь Ассасин, уничтоженный лично Райдером, и Кастер, который был побеждён на реке Мион. Конечно, там, где его не было, шли и развивались другие битвы. Днём и ночью он чувствовал, как необычные события, происходящие в городе, менялись от хаотичного беспокойства до гнетущего предчувствия чего-то серьёзного. Ещё одна причина, по которой он сейчас испытывал нетерпение, заключалась в том, что в его разуме до сих пор жила тревога, вызванная Сэйбер, с которой они сражались прошлой ночью. Похоже, что-то серьёзное случилось и с командой Айнцберн. Поэтому Вэйвер не высказал никаких сомнений касательно инстинкта Райдера. Именно потому, что он был Королём Завоевателей, который галопом проносился через поля сражений и создавал стратегии и основы военного дела, на его шестое чувство можно было положиться в большей степени, чем на суждение Вэйвера, у которого опыта было маловато. Был ли жив Лорд Эль-Миллой или нет… сейчас, вспоминая о когда-то ненавидимом враге, он испытывал лишь неопределённую грусть. Вэйвер на собственном опыте познал невообразимую сложность работы над собой, которую было необходимо проделать для того, чтобы пойти в бой вместе с Героической Душой. Даже если он и обладал репутацией гения в области волшебства, Войну за Святой Грааль нельзя было постичь с помощью логики волшебников. Когда он об этом подумал, то понял, что Эль-Миллою тоже пришлось пережить трудный процесс работы над собой, и одновременно с удовлетворением, которое он испытал, в его сердце родилось и сочувствие. Среди шести Мастеров, Кайнет был единственным, кто был связан с Вэйвером, неважно хорошо или плохо сложились их отношения. Как подобное чувство могло в нём родится по отношению к врагу, с которым он упорно сражался с самой первой встречи… Вэйвер вновь осознал, как изменилось его сердце. …Да. Неважно, что это было за предчувствие, для него Война за Святой Грааль была закончена. В тот момент, когда он вздохнул, лёгкий, но отчётливый толчок развеял его сонливость. - Что это?! - Эта вспышка магической энергии очень необычна. Как и та, которую я чувствовал ранее… Услышав, что сказал Райдер, Вэйвер вспомнил о дымовом сигнале, который использовала Церковь, чтобы призвать Мастеров. Сейчас он испытывал те же ощущения что и в прошлый раз. Чтобы посмотреть на небо он вышел из чащи; на северо-востоке появилась облако из магического света, цвета которой были ещё ярче, чем тогда. - Его форма, она… - Что такое? Это что-то вроде знака? Услышав вопрос Райдера, Вэйвер, хоть он был и не уверен, всё равно кивнул. - Свет окрашен в разные цвета… четыре и семь… это означает, «Император» - завершение и «Колесница» - победа*. Раз дали такой сигнал… не значит ли это победитель в Войне уже был определён? Объяснение Вэйвера заставило Райдера нахмуриться. - Что за… делать вид, что меня не существует? Кто это забрал победу себе? Это на самом деле было странно. В Войне за Святой Грааль лишь уничтожив всех вражеских Мастеров и Слуг можно было рассчитывать на победу. Сейчас, когда Райдер и Вэйвер стояли здесь, как можно было объявлять о победе? - …Также, эти сигналы запускали не из церкви Фуюки. Очень странно. Возможно это сигнал не этих ребят из церкви. - А. Теперь, когда ты упомянул это, всё становится ясно. Выслушав сомнения Вэйвера, Райдер презрительно фыркнул и кивнул. - Что… что не так? - Должно быть, какой-то нетерпеливый парень сам решил объявить о своей победе, бросая вызов – «Если ты не согласен, то приходи сюда». Другими словами, он заманивает противников для решающего сражения в место, которое он сам определил. Райдер зловеще рассмеялся; глядя на дымовой сигнал в небе, он словно говорил «Это соответствует моим ожиданиям». - Хорошо, очень хорошо. Теперь я могу не тратить сил на поиски. Не думаю, что кто-то из Слуг будет спокойно сидеть на месте, получив подобный вызов. Все те ребята, что ещё живы, определённо соберутся в том месте, где был выпущен дымовой сигнал… хм, как я и думал, этой ночью произойдёт решающее сражение. Могучую фигуру Короля Завоевателей потряхивало от радости и боевого духа. Вэйвер посмотрел на сильного и храброго героя холодным взглядом, словно наблюдая за ним издалека. - Это так? Значит, последний этап. - Именно. Так как поле боя уже определено, я нем могу опозорить класс Райдера. Райдер вытащил меч и поднял его остриём в небо. - Появись, мой бесценный конь! Вместе с зовом, сияние, что пронзило пространство, пролилось из разорванной пустоты. Появившийся «быкоголовый» скакун, который сиял светом Героических Душ, был очень знаком Вэйверу. Прославленная Героическая Душа Скакуна, Буцефал. Бесценный легендарный конь, который однажды нёс на себе Короля Завоевателей, чтобы подмять под себя весь восточный мир. Сейчас он прошёл сквозь время, чтобы встать на сторону своего «союзника»; как только он ступил на дорогу, он заржал голосом, страждущим битвы. Козырная карта Искандера Ionian Hetairoi требовала раскрытия Зеркала Души, чтобы изменить форму мира так, чтобы разные герои могли собраться вместе. Однако, как и Мифрен **, кому была дана роль посланника на реке Мион, если появлялся лишь один всадник на скакуне, то это было в пределах допустимых реальным миром. Потеряв Колесо Гордия, Райдер мог полностью реализовать свою «Верховую Езду» находясь верхом на этом скакуне. - Давай, парень. Хоть здесь и не так устойчиво как на колеснице, потерпи немного. Забирайся сюда. Райдер, сидя на спине своего любимого коня, немного отодвинулся назад, создавая место для Вэйвера. Тем не менее, Вэйвер сухо улыбнулся и покачал головой. Лишь герои были достойны сидеть на спине скакуна, который был один такой на всём белом свете; он определенно не был обычным конем, на которого могли сесть обычные подростки. И сейчас, бесполезный волшебник, который не смог даже наложить гипноз, основу среди основ… И сейчас, клоун, который переоценил себя и лишь стоял на пути деспотичной тропы Короля… Великолепную тропу, по которой Король Завоевателей Искандер собирался нестись вперёд, нельзя было необдуманно очернять. Вэйвер знал, что… вчера, это он, его Мастер, был виной тому, что в последний момент вся решимость Райдера победить Сэйбер пропала впустую. Если бы Райдер бросил вызов Мечу Обещанной Победы всем своим отчаянным сердцем, тогда возможно он бы смог победить её Фантазм на такой короткой дистанции, и растоптал бы Короля Рыцарей под копытами божественных быков. Причина, по которой он ничего не смог поделать с собой и сдался в последний момент… была в Мастере, который стоял рядом с ним на месте возничего. В последнее мгновение, Райдер мог лишь спрыгнуть с колесницы для того, чтобы защитить клоуна рядом с собой. Конечно, он не мог пожертвовать партнёром по контракту, который заставил его появиться в этом мире. В тот момент, то, что определило победителя в битве между Райдером и Сэйбер, так это наличие их Мастеров поблизости. Вэйвер Вельвет однажды считал, что у него достаточно сил для того, чтобы победить и не сомневался в этом. Но сейчас всё было по-другому. Сейчас, по прошествии двух недель, он своими глазами увидел настоящих героев; сейчас он понял свою бесполезность и незначительность своего существования. У бездомной собаки тоже есть собственные мотивы. По крайней мере, она может наблюдать за удаляющейся спиной того, с чьим величием ей никогда не сравнится. - …Мой Слуга. Я, Вэйвер Вельвет, использую Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ. Юноша поднял свою крепко сжатую в кулак руку, демонстрируя Командные Заклинания, которые до сих пор не были использованы. Они были кандалами, которые связывали Слугу стоящего перед его глазами и были величайшей преградой на его деспотической тропе. - Райдер, ты должен обрести окончательную победу. Это не было ограничением, лишь суждением, которое было очевидным. Поэтому Вэйвер отдал приказ. Его сердце было объято легкостью, когда он наблюдал за тем, как Командное Заклинание выпустило свою энергию и исчезло. - Вновь я использую Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ… Райдер, ты должен заполучить Грааль. Второе Командное Заклинание также исчезло; он почувствовал, как его лёгкое сердце отозвалось болью. Если он должен остановить свою руку, то сейчас было как раз то время… это было глупым замешательством, которое пронеслось через его сердце. Бессмысленное колебание, о котором даже не стоило упоминать. - Наконец, я использую последнее Командное Заклинание, чтобы отдать этот приказ. Вэйвер решительно поднял свою руку, на которой было запечатлено последнее Командное Заклинание, глядя на Короля, который сидел конской спине. В это мгновение Вэйвер смог встретиться с ним взглядом, не выказывая никакого намёка на застенчивость. Это было его последним и единственным моментом величия в качестве Мастера. - Райдер, ты должен завоевать мир. Поражение недопустимо. Будучи использованным, третий святой знак засиял скрытой в нём энергией; призвав вихрь, он исчез. Как волшебнику, Вэйверу уже возможно никогда в жизни не представится шанс использовать такое могущественное волшебство. Но даже если и так, он в глубине своего сердца чувствовал, что это было самым приятным действием в его жизни. Он ни о чём не сожалел. Этого было достаточно для того, чтобы компенсировать всё то, что он потерял. Вэйвер опустил взгляд, чтобы посмотреть на свои собственные руки; доказательство заключения контракта, запечатленное на его руке, уже исчезло не оставив и следа. - И вот, я больше не твой Мастер. Вэйвер сказал это, смотря себе под ноги, склонив голову. Он не хотел знать, что за выражение было на лице Райдера, с которым он смотрел на него. Возможно, он удивился трусливому поступку Вэйвера, который отказался от битвы; возможно на его лице была облегчённая улыбка, так как ему наконец-то удалось освободиться от бесполезного Мастера. Чтобы не было написано на его лице, Вэйвер не хотел этого видеть. Если это возможно, он даже хотел, чтобы Райдер забыл о том, что они вообще были знакомы. - Иди. Ты можешь идти куда угодно, ты уже… - О, - прозвучал тихий ответ. Затем он услышал звук конских копыт стучащих в галопе о землю. До того как Вэйвер это осознал, он был поднят за шиворот. В следующее мгновение он сидел верхом на Буцефале. - Конечно, я отправлюсь… но, раз ты отдал мне этот досадный приказ, ты, естественно, тоже должен быть серьёзно настроен? Ты должен быть свидетелем того, как исполниться твой приказ. - Ты, ты, ты идиот! Я же сказал…! Его воля была так просто изменена, поэтому Вэйвер закричал странным голосам. Буцефал фыркнул через нос, словно смеясь над его паникой. Даже конь смеялся над людьми тем же способом что и его наездник… подумав об этом и ведомый негодованием, которого он сам не понимал, Вэйвер продолжил кричать. - У меня больше нет Командных Заклинаний! Я не хочу больше быть Мастером! Почему ты всё ещё хочешь взять меня с собой? - Мастер ты мой или нет, ты мой друг, и это никогда не изменится. Вэйвер знал, что эти слова, которые были произнесены с улыбкой на лице, были адресованы ему. В это мгновение, самая бронированная часть его сердца обрушилась… даже если он защищал её всю жизнь, для того чтобы её уничтожить не понадобилось и секунды. Слёзы полились из его глаз бесконечными ручьями, смешиваясь с соплями, когда они стекали мимо его носа; ему стало сложно дышать, и ещё сложнее говорить. Но всё равно, он спросил, задыхаясь. - Я… кто-то подобный мне… может…я, правда, могу… быть рядом с тобой? - После того, как ты был со мной на передовой множество раз, ты ещё об этом спрашиваешь? Вот идиот. Словно отпуская шутки на банкете, Король Завоевателей рассмеялся над слезами юноши; затем хлопнул его по слабым тонким плечам. - Разве ты не мужчина, который вместе со мной противостоял врагам? Поэтому, ты мой друг. Гордо выпрями спину и встань рядом со мной плечом к плечу. - … Вэйвер забыл о самоуничижении. Он забыл вчерашнюю подавленность, застенчивость в отношении сегодняшнего дня, и страх оттого, что он может встретить свою смерть. Сражайся и победи… вот какое нерушимое условие стало прорастать в его сердце. Не будет ни неудачи, ни позора; сейчас он был с Королём, и пока он будет верить и продолжать бежать вперёд по этой деспотичной тропе, он сможет поставить свою стопу, неважно как ненадёжны его ноги, на край света… вот во что он твёрдо верил. - Итак, я начну исполнять приказ первого Командного Заклинания. Широко открой глаза и смотри внимательно, парень. - Да, я определённо использую эту пару глаз, чтобы посмотреть! Легендарный скакун издал ржание, которое предвещало победу, и зашёлся в галопе, неся на себе Короля и волшебника, чьи сердца были связаны, мчась на решающе сражение со смертельным врагом. Место, откуда был запушен дымовой сигнал, находилось на противоположной стороне реки Мион – четвертая духовная жила города Фуюки. *** * - по классификации карт Таро, как я полагаю. Может быть и нет. ** - да, после эдита - Мифрен, не Метиллий. Фрурарх крепости в Сардах, который сдал город Александру, и стал в последствии македонским сатрапом Армении. После английского эдита лишился брони македонского кавалериста, но тем не менее зовёт себя гетайром (Hetairoi rides). Хотя может быть, он говорит не о принадлежности к македонской кавалерии как таковой, а к Армии Короля - Ioniai Hetairoi. Акт 15. Глава 5. -04:10:33 Префектура города Фуюки. Это здание, постройка которого стоила 8 миллиардов йен, как и Центральное Здание, возводимое перед железнодорожной станцией, считалось символом развития Синто. Оно занимало площадь в 6600 квадратных метров и имело 4700 квадратных метров используемого пространства. У него была сложная планировка, которая состояла из четырёх обычных этажей и одного подземного. Двухэтажный концертный зал был рассчитан на 3000 мест. Новаторский дизайн, созданный известным архитектором, придал этой современной префектуре роскошный и величественный вид древнего храма. Это говорило о том, насколько велики были амбиции Фуюки в отношении развития Синто. Однако законченным всё казалось лишь снаружи. Внутренне убранство всё ещё украшали, чтобы подготовиться к церемонии открытия. Это здание было ещё далеко от того, чтобы его можно было отдать под гражданские нужды. Кроме того, что охрана здесь была на минимуме, в здании даже не было электричества. Так как была глубокая ночь, здесь не было никаких рабочих, и это чистое и роскошное здание превратилось в странное место со сверхъестественной тишиной и потусторонним чувством дрейфа сквозь пустоту. При строительстве для общественных нужд волшебство определённо не учитывалось. Самым настоящим совпадением было то, что префектура была построена над последней духовной жилой города Фуюки… другими словами, всю эту странную обстановку можно было приписать лишь паранормальным особенностям, которое это место обретало из-за присутствия духовной жилы. Котомине Кирей стоял на крыше и спокойно наблюдал за магическими сигналами, которые он запустил, развеяв дым по ночному небу. Всё что ему потребовалось для того чтобы проникнуть в это неохраняемое здание – сломать замок. Он уже подготовился к церемонии и к тому, чтобы встретить атаку. Всё что ему нужно было делать сейчас так это стоять здесь и ждать оставшихся противников, которых заманит сюда сигнал. Вскоре начнётся битва, но это осознание не оказывало на него никакого влияния. Экзекуторам не было нужды чувствовать возбуждение, ожидая кровавой бойни, как и не нужно было отпускать шутки, чтобы развеять напряжение. У них были превосходные данные для того, чтобы стать орудием воли Господа, и лететь к смерти, неся в своём сердце лишь обычное чувство долга, который они должны выполнить. Долгие годы подобных тренировок позволяли Кирею демонстрировать спокойствие и беспристрастность практикующего хирурга. Однако… - Хм… твоё лицо, как и прежде, холодно, Кирей. Арчер, который вошёл на крышу расслабленной поступью, высмеял его. Кирей грустно рассмеялся про себя. Как его лицо, беспристрастное как всегда, выглядело в глазах Героя, который зрел в самую суть? Даже перемены в его настроении, которых он сам не мог определить, не могли укрыться от глаз этой Героической Души. Хоть и вначале его сердце колебалось, сейчас Кирей к этому уже привык. Да. Он на самом деле был холодным человеком… он сам это понял, объективно себя проанализировав. Король Героев, который только что вернулся из ночного магазина, всё ещё был в своей броской и повседневной одежде. Едва заметный намёк на снисходительность всё ещё оставался в его кроваво-красных глазах, и он никак не выказывал, что испытывает что-то относительно предстоящей битвы. Однако это Герой никогда не будет отделять свой внешний облик от своих чувств. Сражение за Святой Грааль было для него лишь детской вознёй. - Что ты хочешь, чтобы я сделал, Кирей? Мне просто ждать здесь? Один неправильный приказ может заставить усомниться Арчера в полезности его Мастера. Кирей, хорошо это понимая, покачал головой, некоторое время поразмысли над этим вопросом. - Церемония может быть сорвана, если твоя мощь будет выпущена близко к Святому Граалю. Если хочешь повеселиться, тогда тебе придется пойти в лобовую атаку. - Мм, ладно. Но что ты будешь делать, если тебя атакуют в моё отсутствие? - Задействую Берсеркера, чтобы задержать врагов и использую это время, чтобы призвать тебя назад. В таком случае, мне придется воспользоваться силой Командных Заклинаний. Ты же не будешь возражать, так ведь? - Дозволяю. Однако я не могу гарантировать, что Святой Грааль будет в безопасности. Сегодня ночью я не буду милосерден. Эта тесная маленькая комната может быть полностью уничтожена. - Это будет наихудшим сценарием развития событий, но что поделать раз уж такова судьба. Кирей решительно кивнул, но Арчер посмотрел на него, опустив взгляд. - Кирей, похоже, ты понимаешь значение этой войны. Но у тебя всё ещё нет желания, которое ты можешь предложить Святому Граалю? Ни единого желания, даже если ты сможешь обрести чудо? - Именно. Что с этим не так? - Хоть он ещё и не завершён, этот сосуд уже в твоих руках. Знаешь, он может принять «заранее загаданное» желание. - Хмм, ясно. Ты хочешь сказать, что оно может исполниться одновременно с тем, как Грааль снизойдёт? Не проявив к этим словам особого интереса, Кирей вздохнул и поразмыслил над ними некоторое время. В конце, он лишь покачал головой. - У меня всё ещё нет желания. Если бы у меня оно было… тогда бы я хотел, чтобы в последнюю битву не были вмешаны невинные люди. К сожалению, вокруг нас – жилые кварталы. Если бы я хотел биться за свою победу, то бился бы в самом удаленном месте. Услышав столь скучный ответ, Гильгамеш сказал с презрением. - Ха, понять то, что спрятано в твоём сердце можно лишь находясь непосредственно перед Святым Граалем. Под конец, хоть эти двое и были близки к Граалю больше чем все остальные, он их меньше всего волновал. Для них большее значение имело развеять по ветру тех, кто соберется здесь, чтобы его заполучить. - Ах, ещё кое-что. Если Сэйбер появится до того как я вернусь… Собравшись уходить, Король Героев остановился, словно вспомнив о чём-то. - Тогда позволь Берсеркеру поиграть с ней немного. Я сохранил жизнь этому бешеному псу лишь ради этого. - Ясно. Кирей не мог понять причины, по которой Арчер был так привязан к Сэйбер. Однако это не относилось к Берсеркеру, который хотел уничтожить Короля Героев с первой битвы. Король Героев решил дозволить Берсеркеру продолжать существовать после того, как узнал его истинное имя из собранных разведданных о Мато Карии. Затем он сказал, что будет забавно позволить этому псу покусать Сэйбер. Король Героев всегда мог контролировать свой гнев, когда дело касалось Сэйбер; похоже, Гильгамеш был очень заинтересован в Короле Рыцарей. - Скажи, Кирей, как там эта кукла, которую Сэйбер защищала ценой своей жизни? Я слышал, что этот… как же его… Сосуд для Святого Грааля находится у неё внутри. - А, ты о ней. Кирей не хотел о ней говорить. На таком этапе она уже его не интересовала; он даже не ощущал нужды помнить имя этой женщины. - Я просто убил её. Не было причин оставлять её в живых. *** Ирисфиль открыла свои глаза и огляделась. Она испытывала очень странное чувство. Её сознание было ясным как никогда, но она всё равно не могла мыслить логично. Словно не её рассудок стал спутанным и лишился здравого смысла, но мир вокруг неё. Множество сцен мелькали перед глазами. Когда она вгляделась в них, единственными эмоции, что вскипели в её сердце, были бессмысленной, невыносимой печалью и пустотой. То, что отражалось в её глазах, было навечно отсечено от счастья или радости. Это был неизменный калейдоскоп замешательства. Там была боль, там было унижение, и сожаление, гнев, потеря. Реки крови и опустошенные земли. Предательство и месть. Посвятить себя всему и так ничего и не получить взамен… это был затратный круг, который не предусматривал награды. Знакомая, покрытая снегом, сцена продолжала мелькать перед её глазами. Это было воссозданием истории семьи, которая заморозила всё, что у неё было внутри замка вечной зимы. И вот, наконец, она вспомнила… на что она смотрела так это на тысячелетний путь семьи Айнцберн к Святому Граалю. Изначальная Юстиция и куклы-женщины, созданные на её основе… они были гомункулами, фальшивыми живыми созданиями. Они были созданными с помощью алхимии одноразовыми гуманоидами, которых использовали, чтобы исполнить недостижимое желание. Эта забытая и запутанная история семьи Айнцберн была написана их кровью и слёзами в качестве чернил, в то время как их сломанные кости и замёрзшие пальцы были ручками для письма. Их вздохи и их отчаянье заставили сердце Ирисфиль сжаться. Если и существовало место, где можно было увидеть всё это, тогда оно должно быть эпицентром всех конфликтов - внутри того, что было всему этому свидетелем. Ирисфиль наконец-то поняла. Она смотрит внутрь Святого Грааля. Это был Высший Грааль, который принял изначальную Юстицию, Высший Грааль Горы Энзо. Все гомункулы были созданы по образу и подобию «Зимней Леди», используя её в качестве модели. Поэтому, они все испытывали похожую боль. …Нет, правдой ли было всё это? - Почему ты плачешь, мама? До того как она поняла это, Ирисфиль обнаружила, что оказалась в комнате своей дочери, защищенной теплом камина. Ледяной ветер и снег кружили за окном, там ревела буря. Пара крошечных ручек сжимала руки матери, словно ища защиты. - Мама, у меня был страшный сон. Мне приснилось, что я стала чашей для вина. Хоть она и была напугана, красные глаза Илиясфиль с верой смотрели на Ирисфиль. Хоть её лицо и было похоже на лицо её матери и всех её сестёр, этот ребёнок был другим, и был прекрасней, чем кто-либо. - В моём сердце было семь кубиков. Когда я почувствовала, что готова сломаться, и мне было так страшно, но я не могла убежать, я услышала голос госпожи Юстиции, и там была большая чёрная дыра над моей головой… Ирисфиль крепко обняла свою дочь. Её белоснежные волосы коснулись лица девочки, которое было мокрым от слёз. - Всё хорошо… всё хорошо… этого не будет… ты этого не увидишь, Илия. Было одно грустное желание, которое в отличие от несчётных сестёр несла в себе Ирисфиль… и им было её материнская любовь «Матери». Среди всех поколений гомункулов, ей первой предоставили возможность родить ребёнка из своего чрева. Среди всех подобных ей, лишь ей дали возможность любить своего ребенка. Но, так или иначе, судьба, которая его ждала, также была незавидна. Илиясфиль фон Айнцберн была следующим Сосудом для Грааля, и также частью механизма, которую вставят в тысячелетнюю шестерню иллюзий и упрямства. Этим оковам не будет конца, пока кто-нибудь не обретёт победу. Третья Магия, Прикосновение Небес… только достигнув её можно было обрести спасение. Множество голосов обрушились на Ирисфиль. Она запела вместе со своими бесчисленными сёстрами. Святой Грааль… Пожалуйста, дай мне в руки Святой Грааль… Где-то в глубине леса, в месте, куда выбрасывали использованных гомункулов, гора из трупов, созданная из тел её родни – взывала. Прогнившие, изъеденные червями лица, которые издавали пугающие звуки, чередовались с юным и крохотным лицом Илии. - Всё хорошо… Полными любви объятиями Ирисфиль покрепче прижала к себе дочь. - Илия, ты обязательно будешь свободна от такой судьбы. Я всё закончу. Твой папа обязательно исполнит это желание… В это мгновение, внезапно в её разуме возник вопрос. Если этот сон был показан Святым Граалем… так как она могла видеть «Сосуд» внутри него так чётко и если он уже обрёл свою форму… то как выглядит сейчас сама Ирисфиль, которая была внешней оболочкой? Это было, как если бы скорлупа могла видеть внутренности цыплёнка. Если так, то тут на лицо огромное противоречие. Скорлупа должна быть разбита, когда цыплёнок вылупляется. Тогда… кем была видевшая сны Ирисфиль? Ощущение хрупкого тела Илиясфиль, которую она крепко прижимала к себе, было слишком реальным. Ирисфиль посмотрела на свои руки, которыми она обнимала дочь. Ирисфиль уже исчезла. Если цыплёнок поглотил разбитую скорлупу… Снег за окном внезапно перестал идти. Теперь во тьме ночи волнами шла вязкая чёрная жижа. Она не была испугана, и не была удивлена; она просто спокойно постигала жижу, созерцая её взглядом. Жижа стала сочиться изо всех углов комнаты, капала из дымохода, и медленно заполняла пол под её ногами. Да, вопрос, «кто же я?» был слишком незначителен. Она изначально была никем. Даже сейчас она была кем-то, кто использовал личность Ирисфиль, словно маску женщины, которая уже исчезла. Даже если и так, желание, спрятанное внутри её сердца, продолжало жить. Это было желанием матери, которая думала о своей любимой дочери и оплакивала её будущее, даже если она была на последнем издыхании и готова была умереть. Она унаследовала желание этой матери. Поэтому, именно она должна выполнить это желание. Она была существом, на которое молились и от которого ждали, что оно исполнит все желания, поскольку её таковой сделали. - Всё хорошо, Илиясфиль, всё уже почти закончилось, - нежно прошептала она на ухо маленькой девочке, которую обнимала впервые. - Давай немного подождём. Отец обязательно придёт. Он придёт помочь нам исполнить все наши желания. Сжигающая всё на своём пути жижа, которая уже крепко её сковала, виртуозно окрасила её платье в чёрный цвет. Ожидая момента, когда её желание будет исполнено, женщина, связанная чёрным как смоль платьем, улыбнулась. Рассеять все печали и прогнать все тревоги. Вскоре она обретёт силу, чтобы воплощать мечты, и станет всемогущим исполняющим желание сосудом, который будет способен на всё. Акт 16. Глава 1. -04:08:29 Два часа ночи. Тишина на улицах, которые погрузились в глубокий сон, была привычной и абсолютной. Даже те жители, чей пик активности приходился на ночь – скорее всего испуганные повторяющимися инцидентами – подчинились возложенному на самих себя комендантскому часу, и покорно сидели в своих домах. Даже тени машин исчезли с поверхности дорог. Асфальт, ясно освещённый лишь уличными фонарями, был подморожен ночным зимним воздухом. Этот городской пейзаж, где людская жизнь полностью прекратилась, выглядел как игрушечный город, который был возведен в реальном масштабе. Если место, которое нормальные люди не могли постигнуть, называется «внеземным миром», тогда без сомнения ночной Фуюки именно им и был. Героический конь в одиночку нёсся сквозь этот причудливый ландшафт, словно он был правителем этого места. Он нёс Вэйвера на своей крепкой спине, спеша к месту его смерти. Прямо позади него была огромная и величественная грудь Короля Завоевателей - так близко, что он мог даже ощущать биение его сердца. Даже если ему и удастся пережить эту ночь, Вэйвер никогда не забудет это напряжение, этот тихий восторг. Сейчас этот отрезок времени можно было назвать «моментом истины». Когда душа очищенная от обмана, избавленная от прикрас, и полностью обнаженная, оглядывает мир в своём истинном облике, в это мгновение нет ничего кроме бьющегося сердца. Определённо именно так он себя сейчас и ощущал. Мгновение, когда любая загадка и парадокс этого мира понятен разуму, и в то же время они остаются без ответа. Мгновение, когда значение существования и значимость смерти можно легко осознать без слов. Это было высшим наслаждением, освобождением ото всей путаницы и неуверенности, главных сложностей человеческой жизни. Боевой конь играючи проскользнул сквозь спящий город, и прыгнул в направлении берега реки, который был окружён спокойной тёмной водой. В этой тихой ночи, большой мост, который был их целью, был освещён белым светом полых ртутных ламп. - Райдер, это… Король Завоевателей ответил Вэйверу кивком. Он стоял на мосту, который как будто был освещён дневным светом, и его сияющее величественное присутствие ощущалось ещё сильнее, словно в насмешку над искусственным светом. Безжалостная холодность в его глазах цвета крови заставила Вэйвера застыть в ужасе, хотя между ними было несколько сотен метров. Слуга Арчер, Король Героев Гильгамеш… Не то чтобы он не был к этому готов. С самого начала он понял, что бой с ним было не избежать. Даже если и так, сейчас, когда он вновь видел его вживую, устрашающая аура преодолела все защитные барьеры его сердца и раздавила центр его души. - Ты напуган, парень? - спросил Райдер тихо, почувствовав, как затрясло Вэйвера. Вэйвер честно кивнул, без какого либо намёка на храбрость. - Да, я напуган. Или как я думаю, выражаясь твоим языком - «моё сердце дрожит от возбуждения». Услышав его напряжённый ответ, лицо Короля Завоевателей раскололось надвое в широкой улыбке. - Именно так и есть. Когда враг могуч, обретение сладостного вина победы становится абсолютным блаженством. Хо-хо, похоже, теперь ты понимаешь. Буцефал величественно зашагал вперёд, неся на себе говорившего эти храбрые слова Райдера к началу моста. Это будет четвёртой и, несомненно, последней их встречей. Первобытный Король Героев и легендарный Король Завоевателей. Для них - кто оккупировавал эту широкую дорогу в четыре полосы так, словно они ею владели - единственным препятствием, которое могло их поколебать, был противостоящий другому противник. Мост был дорогой в один конец; раз один не отступит, другой не даст пройти. Для состязания в тирании между этими двумя королями, это было неизбежное, даже судьбоносное поле боя. Буцефал прекратил идти вперёд, остановившись, когда почувствовал волю своего наездника, который поблагодарил его, погладив по гриве. - Парень, подожди здесь пока. - А? Райдер слез о спины своего любимого скакуна, и всем своим видом излучая уверенность, направился к поджидавшему его врагу. Словно они обо всём договорились заранее, Арчер тоже двинулся вперёд, чтобы встретить его на полпути, и каждый его шаг звенел надменностью. Они не были простыми воинами, которые просто соревновались лишь в своём искусстве боя. Так как они оба состязались в тирании, кроме того что им придется скрестить клинки, им также нужно было соблюдать определённые формальности. - Райдер, где твоя хвалёная колесница? Только открыв рот, Арчер задал ему вопрос с тревожным гневом в голосе. - Ах, это. Ну. К моему неудовольствию, о ней позаботилась Сэйбер, - ответил Райдер, беспечно пожав плечами. Арчер молча поглядел на него, изучая своим кроваво-красным взглядом. - Разве ты не забыл, что я решил? Я говорил, что я уничтожу тебя, когда ты будешь на пике своей силы. - Хм, теперь, когда ты об этом упомянул, я вспомнил. Не устрашившись, Райдер чрезвычайно топорным и жестоким образом искривил губы и улыбнулся. - Да, моё оружие было уничтожено. Но не недооценивай меня, Король Героев. Этой ночью Искандер не на пике, и потому он выше него. Это был неверный способ описать ситуацию, но Арчер не усмехнулся над этой бессмыслицей, и оглядел всё тело Райдера своим острым взглядом, острым настолько, что казалось, он вонзается в плоть. - …Ясно. Да, твоя аура бьёт через край. Она необычайно усточива. Похоже, ты стоишь передо мной не без шансов на победу. Это было правдой. Хоть он и потерял один из своих Небесных Фантазмов, количество магической энергии, которая сейчас кипела в Райдере, в несколько раз превышало то, что было у него ранее. Три использованных Командных Заклания, которые Вэйвер намеривался «потратить впустую», случайным образом дали положительный эффект. При использовании Командных Заклинаний, когда активируется безграничная власть, чем размытее условия, тем меньше эффекта они будут давать. С этой точки зрения, так как приказам Вэйвера не доставало конкретики, в смысле надлежащего использования Командных Заклинаний, они действительно были потрачены впустую. С другой стороны, Командное Заклинание, активированное не как абсолютная команда связывающая волю Слуги, но основанная на соглашении сторон, может не только сдерживать, но может стать и способом поддержки и усиления способностей Слуги. Как и в том случае, как когда Сэйбер под командованием Киритцугу активировала Пространственное Перемещение, Командные Заклинания могут позволить осуществить нечто беспрецедентное, что выходит за обычные рамки волшебства - нечто на уровне «Магии». Хоть и способ использования был не особо впечатляющ, от трёх приказов, которые были подтверждены собственной волей Слуги и поэтому были активированы в порядке преемственности, Райдер получил определённый эффект от Командных Заклинаний Вэйвера – пока он будет стремиться к «победе» Райдер будет получать повышенное количество магической энергии в сравнении с обычным состоянием. Сказать по правде, нынешний Райдер был даже более силен, чем в прошлом, и поэтому был в своём «наилучшем состоянии». - Эй, Арчер. Говоря о принятых решениях, разве не было ещё одного соглашения, которого мы достигли ранее на банкете? - Решение, согласно которому у нас нет иного выбора, кроме как убить друг друга? - Разве мы не договорились допить остатки вина до этого? Райдер, улыбаясь немыслимой ухмылкой для того, кто готовился к бою насмерть, вынудил Короля Героев вспомнить. - Тогда, какие-то скучные парни попытались испортить наш банкет… но кое-что в бутылке всё же осталось. Тебе не обмануть моих глаз. - Как и ожидалось от короля узурпации. Ты зорок, когда дело доходит до чужого добра. Арчер, горько усмехнувшись, вновь призвал кубки из своей сокровищницы. Бутылка была опустошена и остатки высококлассного вина времён Эры Богов полностью заполнили два кубка; словно боксёры, которые скрестили свои перчатки, они торжественно чокнулись друг с другом. - Ещё одно, Вавилонский Король. Моё последнее подведение итогов. - Дозволяю. Говори. С всё ещё поднятым в руке кубком, и с серьёзным выражением на лице, и всё же с какой-то плутовской наивностью во взгляде, Искандер начал. - Например, если мою Армию Короля вооружить твоими Вратами Вавилона, то она, несомненно, будет самой сильной из всех армий. Даже Президент Запада не будет более чем порыв ветра для неё. - Хм. И? - Ещё раз предлагаю, будешь ли ты моим союзником? Если мы объединимся, мы сможем завоевать даже звёзды. Король Героев, словно услышав очень весёлую шутку, рассмеялся во весь голос. - Ты меня поражаешь. Давненько я так не смеялся, услышав что-то помимо глупой болтовни шута. Даже если он смеялся, его бессердечный взгляд не ослаб ни на йоту. Возможно для этого золотого правителя, желание убить и величайшее удовольствие обладали практически одинаковым смыслом. - К сожалению, мне не нужен второй друг. В прошлом или будущем у меня будет лишь один компаньон – и поэтому этому миру не нужны два короля. Столкнувшись с таким решительным ответом, Король Завоевателей, просто спокойно кивнул, не выказывая никаких признаков подавленности. - Какой великий и одинокий путь короля. Я с восторгом брошу вызов этому нерушимому ряду условий. Два Короля опустошили свои кубки одновременно, избавились от них, и повернулись друг к другу спиной. Не обернувшись ни разу, они оба вернулись на свои стороны моста, откуда и пришли. Вэйвер, который наблюдал за последним тостом с напряжённым выражением на лице, вздохнув, пошёл встретить возвращающегося Короля. - Вы смогли-таки подружиться? - Ну, сейчас мы будем друг друга убивать. Или же он будет моим последним противником за всю мою жизнь, с которым я обменяюсь взглядами. Я не могу не быть благодарным за такое. - …Не глупи. Вэйвер противопоставил шутливому тону Райдера свой подавленный голос. - Тебя не могут убить. Я этого не приму. Ты забыл приказы моих Командных Заклинаний? - Ты прав… да, так и есть. С неустрашимой улыбкой, Райдер вновь сел на спину дожидавшегося Буцефала и вытащил свой меч из ножен на поясе. - Соберитесь, мои братья! Этой ночью мы запечатлеем наши доблестные фигуры в величайшей из легенд! Горячий песчаный ветер поднялся над мостом, словно отвечая на зов Короля, и разогнал туман над рекой. Мысли Героических Душ, которые однажды видели ту же мечту что и их Король, преодолев преграды пространства и времени, сейчас появлялись здесь и преклоняли колено перед киприотским мечом. Безграничное голубое небо. Горизонт, который казался расплывчатым из-за жары, всё это собралось в каждом сердце, для того чтобы пройти весь путь до самого конца. Призрачные образы храбрецов, которые пересекли время, желая битвы, вторглись в реальность и с бушующим вихрем превратили ненаселённый мост в огромную равнину. Один за другим, Героические Души, спешившие на решающее сражение, появлялись там, где им было приказано. - Аах… Это был второй раз, когда Вэйвер видел представление организованное Ionian Hetairoi во всём его величии. Даже если это уже не могло шокировать, сейчас, когда он знал значение этого могущественного Небесного Фантазма, который был воплощением пути короля Искандера, он был переполнен благоговейным страхом ещё больше, чем в первый раз. Блестящие элитные кавалеристы – связь повелителя и слуги, которую они когда-то сформировали с Королём Завоевателей, могла преодолеть даже границы этой жизни и жизни иной. Нельзя было призвать ничего иного на поле боя, которое было доведено до состояния вечности. Если Король Завоевателей вновь встанет на тропу тирании, неважно, где он будет, его слуги последуют за ним. Такова была гордость от того, что они будут рядом с Королём. Радость от того, что они будут биться вместе, ощущать жар их кипящей крови. - Наш враг – Король Героев, который могущественней армии десятков тысяч солдат – оппонент, не имеющий недостатков! Вперёд, героические воины, покажем изначальной Героической Душе путь нашей тирании! - Ооооооооооооо!!!! Вместе с рёвом Искандера, раздались вспоровшие воздух крики подтверждения солдат. Одинокий Арчер стоял перед ними, противостоя огромной массе, которая бурлила словно бушующее море, но он не выказывал ни намёка на смятение и просто стоял, нагло преграждая им путь. Его отлитый в золоте облик был похож на крутой возвышающийся пик. Устрашающую ауру без преувеличения можно было назвать несравнимой ни с чем, возможно потому, что она исходила от Героической Души принадлежавшей полубогу. - Давай, хозяин покорителей. Сейчас ты познаешь истинный облик Короля… Услышав дерзкую похвальбу Короля Героев, масса Героических Душ, ведомая героическим конём Буцефалом, наконец-то ринулась всей формацией. Находящийся на острие атаки Райдер - взревел. Ответив на его рёв, рыцари также исторгли боевой клич. К этим бушующим волнам и грубым гремящим песням, Вэйвер тоже добавил свой собственный слабый голос, крича изо всех сил. - ААААЛаЛаЛаЛай!!! Акт 16. Глава 2. -03:59:48 В данный момент, Сэйбер бесцельно блуждала по востоку Синто в поисках Ирисфиль. Естественно она тоже заметила дымовой сигнал, выпущенный над Префектурой Фуюки. Хоть она и не поняла значение сигнала, он, несомненно, был как-то связан с Войной. Он был словно опаснейшей болезнью, которая привлечёт внимание любого врача - хватаясь за эту спасительную соломинку, Сэйбер немедленно развернула мотоцикл и устремилась в том направлении, откуда был выпущен дымовой сигнал. Сэйбер не нужно было пересекать реку Мион, чтобы достичь пункта назначения, поэтому она не была атакована Арчером, который охранял мост, и ей удалось первой прибыть к Префектуре. Сэйбер вела V-Max сквозь тихую ночь. Добавив оборотов на V-образный четырёхцилиндровый 1400cc двигатель, она подъехала к парадному входу здания, стены которого, казалось, были возведены недавно. В пределах видимости не было и следа противника, и во тьме она не чувствовала никакого намёка на убийство. В таком случае… враг скрывался внутри здания? Сэйбер некоторое время глядела во тьму рядом с внешними стенами Префектуры, затем развернула V-Max, и поехала по дороге, предназначенной для посетителей, которая вела под здание, и въехала в подземный гараж. Сюда не доходил лунный свет, и свет фар мотоцикла вырывал из тьмы лишь блестящую поверхность бетонных стен. Большой подземный гараж, рассчитанный на сотню машин, ещё не был открыт для эксплуатации; лишь несколько машин строительной компании были припаркованы то там, то тут. Пустующее же пространство занимал воздух, вязкий от висевшей в нём пыли. Громкий рёв двигателя V-Max мгновенно был поглощён странной, будто бы могильной тишиной. Сэйбер осмотрела окружавшее её пространство. Вокруг неё висела густая тьма, а учитывая тени опорных колонн, которые были повсюду… то для враг мог легко скрыть здесь своё присутствие. Что более важно, её инстинкт засёк чужое намёк на убийство, которым здешний воздух пропитался насквозь. - А… С пола раздался возмущённый вздох; он был похож на вопли мертвецов тёмной бездны. Сэйбер не могла ослышаться, она неоднократно была объектом этого рёва. - …УРРРРРР! Она мгновенно среагировала на взрыв, который последовал за криком. Сэйбер развернулась и быстро отступила. На покинутой позиции, оставленный ею V-Max оказался под огненным дождём. В одно мгновение её ненаглядный скакун из стали превратился в бесформенные ошмётки. Сэйбер уловила запах сожженного пороха. - То самое оружие… Сэйбер была знакома с ним. Это был тот же огненный дождь, который превратил Мастера Лансера и всех тех, кто становился жертвами безжалостных расчётов Эмии Киритцугу, в жалкие трупы; в этом современном мире основным оружием были огнестрельные механизмы. Далеко во тьме вновь расцвели красные огненные цветки. От света пламени, которое вырывалось из дула оружия, искажённая тёмная тень Берсеркера вместе с вспышками угрожающее появлялась на стенах подземного гаража. Без какого-либо замешательства, Сэйбер подпрыгнула в воздух, уклоняясь от крещения летящими в неё тяжёлыми пулями. Не нашедшие свою мишень и обладающие невероятной разрушительной силой снаряды создавали большие дыры в бетонном полу и стенах. Подобная мощь определённо не попадала в ту же категорию, которой обладало оружие Майи. Сэйбер поняла, что хоть она и была Слугой, если эти пули её заденут, она будет смертельно ранена; поэтому она в гневе сжала зубы. Конечно, она не могла знать, каким образом Берсеркеру удалось обрести эти небольшие пистолеты-пулемёты. Обе руки безумного черного рыцаря держали современное огнестрельное оружие, которое Котомине Кирей подготовил, используя свои полномочия Наблюдателя; сейчас Берсеркер управлялся с ними ловко и свободно, словно они были продолжением его рук. Корпус и рукояти оружий были наполнены гневной энергией, и превратились в усиленное волшебством военное оборудование, которое представляло угрозу даже для Сэйбер. - ---------- Два пистолета-пулемёта никак не уступали в громкости рёва Чёрному Рыцарю; истошно крича, они атаковали Сэйбер. Пули, летящие быстрее скорости звука, всё ещё не могли превзойти скорость меча Сэйбер; но, так или иначе, скорострельность в 22 с лишним пули в секунду оставляла ей возможность лишь парировать выстрелы. Берсеркер мог придавать свойства Небесного Фантазма оружию, находящемуся в его руке, в не зависимости от его происхождения или временного периода. После возведения в категорию Небесных Фантазмов разница между двумя типами оружия – меча и огнестрельного оружия – ставила Сэйбер в невыгодное положение. Так как строительство всё ещё не было закончено, в одном из углов гаража стояло большое количество банок с краской. Одна из случайных пуль попала в них; горящая энергией пуля заставила растворители воспламениться. Тьма подземного гаража оказалась рассеяна красными цветками из пламени. Приблизиться Сэйбер мешала завеса из пуль; её взгляд рыскал повсюду в поисках способа, используя который она смогла избежать неминуемого поражения. Затем она увидела небольшой грузовичок, который был припаркован в углу гаража. - Вот оно! Решившись на риск быть загнанной в угол, откуда ей будет уже не сбежать, Сэйбер рванула к машине, на которую упал её взгляд. Берсеркер стал преследовать её, одновременно с этим продолжая наугад стрелять из оружия в своих руках. Сэйбер яростно двигалась вперёд, едва избегая преследующих её ревущих пуль и, наконец, забежала за грузовик. Она ударила мечом плашмя, подбросив транспортное средство воздух. В данный момент момент, дождь из пуль, целью которого была Сэйбер, уже насквозь прошивал грузовик, словно он был из бумаги. Сэйбер продолжала прятаться за грузовиком, который разлетался на кусочки, используя своё плечо, чтобы остановить крутящийся корпус машины. И вот, она толкнула его в сторону Берсеркера. Берсеркер продолжал вести огонь – используя пистолеты-пулемёты, он безжалостно превращал корпус грузовика в железные ошмётки. Даже если тяжёлый каркас грузовика быстро встретил свою судьбу, которая заключалась в полном уничтожении, с точки зрения Сэйбер, пока этот временный щит помогал ей сократить дистанцию достаточно для того, чтобы Берсеркер оказался в радиусе поражения её меча, этого будет достаточно. - Уаоаоаоа! Пули, проскальзывая сквозь корпус грузовика, задевали её лицо и плечи. Одна пуля высекла искры, полетев куда-то в темноту, после того как попала в бак с горючим, воспламенив топливо находящееся внутри. Корпус машины, который уже ничем не напоминал грузовик, оказался объят пламенем. Но, так или иначе, это не замедлило атаки Сэйбер. Когда расстояние до её противника сократилось до дистанции менее чем в десять метров, Сэйбер, пользуясь случаем, толкнула то что осталось от грузовика в Берсеркера. Столкнувшись с угрозой летящего в него горящего куска металла, Берсеркер даже не попытался уклониться, но выбросил вперёд руку, чтобы атаковать его одним кулаком. Время пришло. - Ха-а! С громким криком, Сэйбер со скоростью молнии ещё раз ударила по грузовику, используя всю свою силу, чтобы нанести колющий удар. Её драгоценный меч пронзил горящий кусок металла, который был использован для отвлечения внимания; остриё меча приближалось к Берсеркеру, находившемуся с другой стороны. Так как перед ним было препятствие, Берсеркер никак не мог увидеть действий Сэйбер, и потому не мог избежать атаки. В их третьей битве, Сэйбер наконец-то удалось сразить врага одним ударом. От острия меча к её руке передалось ощущение прямого попадания. Но… - Только задела?! Со стороны Сэйбер, из-за блокирующего пределы её видимости щита, она тоже не могла непосредственно видеть свою цель. Даже если она действительно попала в цель, положившись на свою интуицию и атаковав, ей сильно не повезло, так как она не смогла сделать этот удар смертельным. Передняя часть Невидимого Воздуха, хоть и смогла аккуратно нанести удар точно в центр лба чёрного шлема, не смогла пробить череп под ним. С одной стороны грузовик был изрешечён пулями, с другой – пронзён мечом насквозь; в этот раз он просто развалился на две части. Хоть Берсеркер и не получил смертельной раны, из-за того что он получил мощный удар в голову, шатаясь, он попятился назад – очевидно, не в силах быстро восстановиться. Такого расстояния было достаточно для повторной атаки. Сейчас чаша весов склонились в сторону Сэйбер. Сэйбер отбросила в сторону горящий остов машины и, встав в устрашающую стойку, занесла меч для удара. В этот раз она точно не позволит ему уйти. Она нацелилась на беззащитную голову Берсеркера, и, поставив всё на свою победу, атаковала. Стойка, скорость, время – всё было идеально. Это был удар достойный титула Героической Души Меча, и его одного вида достаточно было для того, что бы поверить - бой окончен… именно поэтому, Сэйбер сильно удивилась, когда её меч остановился в воздухе на полпути. Берсеркер отбросил пистолеты-пулемёты, и на её глазах зажал клинок Невидимого Воздуха между своими руками. Такое совершенное мастерство казалось невозможным в двух аспектах. Не только потому, что он использовал эту невозможную стойку, чтобы ответить на последующую и смертельную атаку Сэйбер, но больше из-за того, что нельзя было проследить траекторию атаки Невидимого Воздуха. Но Чёрный Рыцарь схватил невидимый меч голыми руками, чтобы остановить атаку Сэйбер, как будто зная всё об её оружии – от формы до длины, словно он был его собственной рукой. Сэйбер внезапно осознала смертельную опасность того, что Берсеркер сейчас держал в руках её оружие; и потому резко вздрогнула. Она прогнала потрясение из своей души на задворки разума, и использовала всю свою силу, чтобы пробиться к грудной клетке Чёрного Рыцаря. Берсеркер не мог допустить этого и потому отступил, выпустив из рук бесценный меч, и как следствие оружие Сэйбер едва избежало заражения чужеродной чёрной магией. Противопожарные разбрызгиватели на потолке среагировали на пламя, которое распространилось повсюду, и начали бурно извергать потоки воды. Даже когда их тела подвернулись удару воды из противопожарной системы, которая лилась словно дождь, рыцари в серебряных и чёрных доспехах не сдвинулись ни на йоту, продолжая противостоять друг другу. В сердце Сэйбер вновь возник вопрос, который нельзя было игнорировать. Вводящая в заблуждение иллюзия Невидимого Воздуха оказалось неэффективна против Берсеркера. Очевидно, что он был очень хорошо знаком с мечом, который был защищён невидимыми ножнами. Другими словами, это означало, что он знал её ещё до того как она стала Героической Душой. В районе складов и на реке Мион этот чёрный рыцарь демонстрировал необычайное упорство, атакуя Сэйбер. А если этого Героя вёл не приказ Мастера, но его собственный гнев… Чем больше она вглядывалась в чёрный туман, тем размытее становились очертания его доспехов. Это говорило о том, что вокруг тела Берсеркера действовала защитная иллюзия по свойствам похожая на Барьер Короля Ветров, которая не давала возможности узнать истинное лицо этой Героической Души. Но сейчас, Сэйбер не могла ничего кроме как принять один единственный факт… он, несомненно, был одним из тех рыцарей, кто её знал. - По твоему мастерству можно сказать, что ты не просто безымянный рыцарь. Ответь мне! Сэйбер приняла решение и громко выкрикнула, обращаясь к врагу в тумане, которому она противостояла. - Раз уж ты знаешь, что я - Король Британии Артурия Пендрагон, и раз уж ты столько раз бросал мне вызов, тогда тебе следует назвать своё имя, ради рыцарской чести! Требовать поединка, скрывая своё лицо - сравни плетению интриг против меня! В звук шумно стекающей воды стало вклиниваться ясно слышимое скрежетание металла. Хоть оно и было негромким, звук, который бил по ушам, сковал холодом её душу; несомненно, он исходил из-под защиты чёрного тумана, от трясущихся доспехов Берсеркера. Это был нежный звук доспеха, который покрывал всё тело, поэтому все его части соприкасались и тёрлись друг о друга. - Ах ты… Сэйбер наконец-то поняла, откуда доносились стоны или плачь, которые, казалось, шли из-под земли. Надломленный, печальный звук исходил изнутри чёрного шлема. Берсеркер, который всем телом бился в дрожи, демонстрировал эмоцию, которую не мог сдержать. Смех… когда Сэйбер поняла это, невообразимая дрожь прошла сквозь её тело. Без какой-либо логики или доказательства, лишь с помощью своего шестого чувства, она поняла… её предыдущий вопрос был фатальной ошибкой. Жаль, что она поняла это слишком поздно. Слова, которые наслали на неё самое страшное проклятье из всех возможных, слетели с её же собственных губ. Чёрный туман, который скрывал всё тело Чёрного Рыцаря, закружился вихрем и стал утончаться. Внутри этого колыхающегося тумана чёрные как смоль доспехи наконец-то показались в своём истинном облике. Идеальный доспех, который был ни изысканным, ни грубым – это была идеальная форма, которая сочетала в себе величие и функциональность. Деликатная, тщательная работа кузнеца, который сделал всё, на что был способен… собранный месте, этот доспех выглядел очень внушительно. Даже бесчисленные отметины на нём превратились в знаки отличия, которые добавляли доблести этим доспехам. Это было идеальным облачением для боя, которому другие рыцари могли только завидовать. Сэйбер узнала героя, который однажды носил эти доспехи, сражаясь на поле боя. Среди Круглого Стола Камелота, он был непревзойдённым мечником, который сиял ярче остальных; он был лучшим рыцарем, самым преданным из воинов, и храбрейшим из всех. - Ты… как это возможно… Хотела бы она, чтобы ей показалось. Он был идеальным воплощением, которое олицетворяло само понятие «рыцаря». Этот прославленный герой не мог стать чёрным как смоль созданием, искажённым проклятьем Безумного Усиления. Чёрный рыцарь зловеще рассмеялся, словно издеваясь над мыслями Сэйбер, и потянулся к рукояти своего бесценного меча, который покоился в ножнах. Этот меч не был подобран где-то или украден. Героическая Душа, которая всё это время скрывала своё истинное имя, наконец-то решила показать свой собственный Небесный Фантазм. Сэйбер могла лишь беспомощно смотреть за тем, как он медленно вытаскивал свой бесценный меч из ножен. Она не могла ошибиться; облик этого меча напоминал её собственный – отметины, обозначающие язык фей, были доказательством, что он был выкован не руками смертных. Блеск острого клинка в лунном свете был словно озёрной водой, которая сверкала на солнце. Это был невероятный меч, который не будет повреждён вне зависимости от того, какая атака была по нему нанесена. Лишь тот, кто был прославлен как «идеальный рыцарь» был достоин носить этот меч; его название так же было известно как Арондит – Немеркнущий Свет Озера… это было доказательством, которое говорило о личности обладателя даже больше, чем если бы о ней заявил он сам. - Ар… тур… Мстительный вой завибрировал внутри чёрного шлема. Из-за этой вибрации, маска, которая уже пошла трещинами после предыдущего удара Сэйбер рассыпалась. Под сломанной маской было искажённое лицо. Ничего не осталось от прекрасного облика, который однажды вызывал восхищение у многих женщин. Затаённый гнев превратил его лицо в лицо истощенного и бледного фантома; лишь глаза наполненные гневом источали свет. Это было лицом живого мертвеца, который потерял всё из-за проклятья. - Ах… Сэйбер почувствовала, как её колени дали слабину. Стойкий Король Рыцарей забыл себя от беспомощности; словно не в состоянии выдержать напора воды, что обрушивались на её плечи и спину, она рухнула на колени, ударившись о мокрый пол. - Даже герои могут проиграть, если потеряют основы понятия о чести… (М.б. Король Артур не понимает человеческих эмоций?) В прошлом, кто-то сказал ей эти слова. В таком случае, не тогда ли пришло в действие то проклятье? - Ты на самом деле… Сэйбер посмотрел на фигуру своими собственными глазами, на того, кто потерял прославленное благородство минувших дней и полностью изменился после того, как рухнул в пучину безумия; горючие слёзы потекли из её глаз, когда она могла лишь спросить у него. - … Неужели ты так меня ненавидишь, друг мой… даже если ты и стал таким… неужели ты так сильно меня ненавидишь, Озёрный Рыцарь! В это мгновение, юная девушка, которая сохраняла своё великолепие до самого конца, и которая до самого конца билась за свою славу… В это мгновение она была побеждена. *** Акт 16. Глава 3. -03:59:32 В тишине запах дыма ударил ему в ноздри; похоже, что где-то в большом здании начался пожар. Не спеша, Эмия Киритцугу шёл лёгкими и решительными шагами, медленно приближаясь к пустующему входу. Он в меру расслабил мускулы всего своего тела, не затрачивая лишних сил при использовании каждой его части. С другой стороны его нервы ощущали всю ситуацию на окружающей территории, словно зеркало, которое было спокойнее и чище, чем скованная льдом поверхность озера – чутче слуха, яснее зрения, никаких слепых пятен. Он превратил себя в зонд, который мгновенно мог засечь малейшее движение, пока он шёл сквозь тьму. Котомине Кирей был где-то в Префектуре Фуюки, дожидаясь прибытия Киритцугу. Касательно этого, попытка Киритцугу устроить ему засаду полностью провалилась. Но он не чувствовал никакого сожаления по этому поводу, потому что он наконец-то смог осознать истинную цель Котомине Кирея, своего загадочного врага; и это всё ещё причиняло большую боль. Именно потому, что все предположения Киритцугу ни к чему не привели, он получил ответ, используя метод исключения. Если сложить всё вместе, то этого человека Грааль вообще не интересовал. При обычных обстоятельствах, все Мастера будут сражаться ради того, чтобы заполучить Грааль. Эта мысль была истоком его первого суждения; она ослепляла Киритцугу всё это время, до сегодняшнего дня. Именно поэтому Киритцугу чувствовал неуверенность и не мог понять действий Котомине Кирея, которому не нужен был Грааль. Но этой ночью Киритцугу полностью осознал стратегию Кирея касательно проведения церемонии по обретению Грааля, и понял, что он был в корне неправ. Используя Префектуру Фуюки в качестве алтаря для жертвоприношения, Кирей никак к нему не подготовился. Эта жалкая крепость изначально не обладала качествами магической цитадели, но он даже не предпринял никаких действий по укреплению защиты. Даже если время поджимало, он должен был, по крайней мере, установить простейшие ловушки и защитные барьеры. Более того, если бы у него действительно не было времени на подготовку, зачем он предпринял действия по вызову других Слуг на решающее сражение? Даже если отмотать время назад, если он действительно абсолютно ничего не смыслил в защитном волшебстве, тогда зачем он выбрал из четырёх духовных жил именно ту, которая меньше всего подходила для битвы? Размышляя над этим, Киритцугу мог рассудить лишь следующим образом… для Котомине Кирея снисхождение Святого Грааля имело вторичное значение. Этот человек выбрал Префектуру Фуюки лишь потому, что шансы на то, что ему здесь устроят засаду, были минимальны. По сравнению с успешным призывом Грааля, он надеялся обрести больше преимуществ в решающем сражении против Мастеров. Целью Котомине Кирея был не сам Грааль, но кровавая бойня, связанная с его обретением. О подобной причине нельзя было разведать, да и не следовало в неё вникать. И так было понятно, кто именно является целью этого экзекутора. Киритцугу медленно сжал Contender; почувствовав ореховое дерево под своим пальцами, он подумал о лице человека, которое он видел лишь на фотографии. Сейчас, даже если он задумается над тем, как и где их пути пересеклись, то это будет лишь пустой затеей. Жизнь Киритцугу не была прямой дорогой, и поэтому он не мог сказать, что он никогда не наживал себе врагов. То, что он был посторонним, который без спросу вступил в Войну за Святой Грааль, только лишь из-за вражды к Киритцугу… к этой возможности можно было придти, лишь исключив все другие вероятности. Хотя шанс на то, что посторонний сможет дожить до самого конца Войны за Святой Грааль - был невелик, так как всё, по сути, было фарсом, в котором лишь определялось - кому Грааль будет принадлежать… такова была реальность, и Киритцугу мог лишь принять её. Касательно подобных вещей Эмия Киритцугу никогда не искал правды и ответов. Он считал, что принимать в расчёт следовало лишь саму «ситуацию». Он просто поклялся в своём сердце спасти больше людей. Не было никакой разницы между спасёнными им жизнями. Весам, которые измеряли число принесённых в жертву и спасённых жизней, не нужно знать о причинах или обстоятельствах. Поэтому есть только существование. Он определенно не глуп настолько чтобы позволять чему-то подобному влиять на свои действия. Поэтому… в сердце Киритцугу ни осталось и следа от страха и тревоги, которые он испытывал в отношении Котомине Кирея. Даже если знать о мотивах этого человека, он изначально был простым препятствием на пути Киритцугу, мешавшим его прогрессу. Неважно как силён был его враг, пока Киритцугу был уверен, что был кто-то, с кем он должен сразиться, тогда этот человек становился тем, в отношении которого Киритцугу не будет испытывать ничего. Ни страха, ни гнева, ни недооценки, ни сострадания; он принимал во внимание лишь одну опцию: уничтожение. Это было единственной функцией, которую Киритцугу дал себе как машине-убийце. Большой концертный зал, который охватывал с первого по третий этажи, можно было назвать ключевым помещением в Префектуре Фуюки. Кирей поместил труп мёртвого гомункула на сцену, которая была полностью преображена, дожидаясь первого исполнения. В мягкой брюшной полости отчётливо можно было нащёпать чужеродный объект. Возможно, это и был Грааль, который был перемешан с органами и сейчас обретал свою истинную форму. Хоть сейчас Кирей вскрыл брюшную полость и вынул его, он не волновался. Как только ещё один Слуга будет поглощён, внешняя оболочка будет автоматически сброшена и Грааль покажется. Ему оставалось лишь ждать. Арчер противостоял Райдеру на мосту; Берсеркер заблокировал Сэйбер в подземном гараже. Всё шло гладко. Никто не побеспокоит Кирея. Он покинул концертный зал и вышел в коридор. Чёрный дым, который витал в воздухе, моментально ударил ему в ноздри. Очагом пожара, скорее всего, было поле битвы находящееся под землёй. Судя по плотности дыма, огонь уже распространился по разным участкам конструкции. Но все электрические соединения, ведущие на улицу, включая пожарную тревогу, были перерезаны; пока огонь не распространиться за пределы здания, его не заметят в близлежащих районах. С каждым шагом возбуждение всё больше охватывало его; святые слова благословения не могли не сорваться с его губ. - …подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной… Он здесь. В этот раз он обязательно с ним встретиться. Эмия Киритцугу был неподалёку. Как Кирей желал его прибытия, так и он искал Кирея. Пламя разгоняло тьму, вспыхивая и играя в разных частях коридора. Тёплый воздух ласкал лицо Кирея, но ему было всё равно. Волна крови, которая бурлила в его сердце, горело жарче чем это пламя. Сейчас. Кирей был впервые благословлён. Господь, который ни разу за всю его жизнь не благословлял, наконец-то даровал ему откровение. Чего он желал так это очищения гневом, радости битвы. - …Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни… Языки пламени следовали по стенам к потолку, превращаясь в указатели в Ад, приглашая в него двух мужчин. Они продвигались молча, решительно, без колебаний, к месту решающей битвы. Поэтому они встретились на подземном этаже – в хранилище для бутафории, прямо под сценой. На другом конце, где кружили вихри чёрного дыма, Эмия Киритцугу увидел жилистую фигуру, облаченную в церковные одежды. На другом конце, где кружил горячий воздух, Котомине Кирей увидел чёрный плащ своего заклятого врага. Клинки Чёрных Ключей в его руке отражали блеск ствола волшебного пистолета. Они оба излучали желание убить; им через многое пришлось пройти, чтобы придти к этому слепящему чувству. Поэтому, в словах нужды не было. Они наконец-то смотрели друг на друга своими собственными глазами; и пришли к одному умозаключению одновременно. Семь Мастеров. Семь Слуг. Всё это было тем, что можно назвать «ситуацией». Для Эмии Киритцугу это Война была… Для Котомине Кирея всё это поле боя в Фуюки было… Всё сущее существовало ради того, чтобы дать возможность сразить оппонента, стоящего перед ним. Посреди бушующего пламени клинки пришли в движение. Три в левой, три в правой - экзекутор вооружённый шестью Чёрными Ключами бросился вперёд… Первый выстрел пистолета натренированного в тенях убийцы уже приближался вместе с ветром… В этот момент и в этом месте занавес над последним противостоянием был беззвучно поднят. *** Акт 16. Глава 4. -03:59:04 Земля всё больше тряслась, а облака пыли сдувались в сторону по мере приближения Ionion Hetairoi… Даже увидев столь ошеломляющее представление, Король Героев, Гильгамеш не сдвинулся ни на шаг. Что светилось в его красных глазах, которые величественно смотрели вперёд, так это окрашенная кровью радость. Казалось, это чувство было за гранью обычной обыденности, которое было знакомо лишь королю, уставшему от всех удовольствий этого мира. Сказать по правде, Арчер был доволен. Ему досаждало, что он был призван в это время, чтобы постоянно наблюдать за фарсом, который лишь на словах можно было назвать битвами. И сейчас он наконец-то обрёл соперника, которого он мог посчитать своим «врагом». Вызов, брошенный Райдером, был достоин того, чтобы использовать всю его полную мощь, чтобы заполучить преимущество. - Соединив свои мечты, стремясь к тирании… похвальный энтузиазм. Но всё же, храбрые воины, смог ли кто-нибудь из вас разглядеть эту мечту? В самом деле, вам следует проснуться ото сна, который тянулся слишком долго. Арчер, мечом похожим на ключ, открыл свою сокровищницу, которая развернулась в воздухе. Однако он не раскрыл Врата Вавилона. Всё что он вынул - так это один единственный меч. - Похоже, именно я должен был встать у тебя на пути, Король Завоевателей. …Можно ли было назвать нечто столь особенное - мечом? Оружие это было странной формы. Рукоять и гарда были на месте, и длина его совпадала с длиной двуручного меча. Но из-за цилиндрической части в том месте, где должно располагаться лезвие, нельзя было назвать это оружие клинковым. Лезвие было тупым и состояло из трёх цилиндрических секций, которые должны были вращаться вокруг себя. Три цилиндра напоминали ручную мельницу, и они медленно продолжали вращаться в разные стороны. Да, подобное нельзя было назвать мечом. Нечто, появившееся до того как родилась концепция меча, не могло обладать его формой. Подобное мог создать лишь Бог, когда людей ещё не существовало. Это было воплощением божьей воли, которая существовала на заре времён. Три цилиндра, которые двигались в согласии с Небесами, сейчас вращались, и каждый из них гудел силой эквивалентной движению тектонических плит. Огромное количество кипящей и хлынувшей через край магической энергии не поддавалось измерению. - Так познайте же завершение своей недостигнутой мечты. Истина будет открыта вам моею собственной рукой. Арчер поднял свою руку над головой и меч начал повышать скорость вращения. Быстрее с каждым оборотом, ещё быстрее… Райдер, инстинктивно уловив исходящую угрозу, ударил Буцефала поводьями. - Готовьтесь! Он первым начал атаковать Арчера. Ничего страшного. Даже если враг собирался нанести удар, это лишь один удар. Ionion Hetairoi растопчет одинокую золотую тень, не дожидаясь того, что будет после. В таком случае, ему нужно было полностью посвятить себя тому, чтобы успеть довершить атаку до этого удара. Арчер гордился своими несравнимыми Небесными Фантазмами; и это был, несомненно, величайший козырь из всех, к которому он прибегал, когда считал что время для его использования пришло. Был ли это Фантазм типа «Анти-Армия»? «Анти-Крепость»? Или же это был Противопехотный Небесный Фантазм, и его истинной целью был лишь Райдер – предводитель войска – смерть которого гарантирует ему победу… Грохот нарастал, по мере того как зарождающий ураган завывал всё громче, огромное количество энергии хлынуло из рукояти меча Арчера. - Проснись, Эа! Сцена достойная тебя - подготовлена! Эа - Бог земли и воды из легенд о древней Месопотамии, который разделил Небо и Землю. Названный его именем, Меч Разрыва был первородным мечом, который создал мир в Эру Богов. Именно этот изначальный меч был ответственен за разделение бесформенного мира на Небеса и Землю и придал ему нынешний облик. И сейчас, когда меч богов, свирепо вращаясь в жестоком вихре, был готов явить чудо создания мира, золотой Король Героев произнёс с триумфом. - Узри же - Энума Элиш! Небо вскрикнуло, Земля содрогнулась. Невообразимое количество магической энергии было выпушено на волю, заставив законы вселенной кричать. Удар меча Арчера изначально не был ни на кого направлен. Он ни в кого и не целился. Меча Разрыва должен был рассечь не просто «врага». Райдер, отчаянно ведя своего скакуна вперёд, собственными глазами увидел, как почва перед ним разверзлась, открывая путь в преисподнюю. - Хмм?! Райдер наблюдал за опасностью, которая медленно приближалась снизу, но Буцефала уже было не остановить. - Иик! Вэйвер издал крик, страшась неизбежного падения. Но, конечно же, конь, что его нёс, и всадник который этим конём управлял, не устрашились угрозы такого уровня. Героический конь среагировал на натянутые Райдером поводья, и, оттолкнувшись от земли своими великолепными ногами - прыгнул в воздух. Это был прыжок, который заставил сердце замереть. Он длился всего секунду, но для Вэйвера он длился вечность. Закончился он тогда, когда Буцефал приземлился по ту сторону разлома, который разделил землю надвое. Однако перед тем как он смог почувствовать облегчение, лицо Вэйвера стало белым как мел, когда он увидел, что произошло с остальными всадниками. У македонской кавалерии не было силы Буцефала, и они не могли преодолеть разлом таким же образом. Словно лавина они беспомощно падали в преисподнюю. Всадники в последних рядах успели затормозить перед разломом, и избежали жалкой судьбы падения в никуда; но трагедия только начиналась. - Парень, держись! Прикрикнув на него, Райдер прижал к себе Вэйвера, и схватил Буцефала за гриву. В тот момент, когда героический скакун почувствовал опасность и прыгнул в безопасное место, трещина в земле расширилась и поглотила окружающую землю и всадников. Нет, не только землю. Трещина протянулась от земли до самого неба; искажая пространство, она всасывала в себя атмосферу, и всё сдувалось в пустоту свирепым вихрем. - Э-это же… Даже Король Завоевателей был поражён этим зрелищем настолько, что ему было нечего сказать. Меч Разрыва Короля Героев. Его атака пронзила не только землю, она ударила и по небу, обрушившись разом на весь мир. Нельзя было описать направление удара, как и его мощь. Солдаты, лошади, облака пыли, небо - всё, что находилось здесь, оказалось засосано в пустоту и исчезло. В то время как Буцефал прыгнул что есть силы и выдержал давление вакуума, пустынная равнина, созданная Ionion Hetairoi, разваливалась на части, испаряясь и падая вниз, словно песок в песочных часах. Всё что до удара мечом было лишь бессмысленным и бесформенным хаосом… После него, новые законы породили Небеса, Море и Землю. Выпустить на волю мощь, которая могла пошатнуть небо и землю, было не под силу даже Фантазмам типа «Анти-Крепость». Эта мощь превосходила всё на свете, она разрушала не только то, что обладало формой, но всё созданное. Вот была истинная сущность Небесного Фантазма типа «Анти-Мир», который ставил Короля Героев выше других. Небеса пали, Твердь разверзлась; здесь во тьме, где всё было обращено в пустоту, лишь Меч Разрыва Арчера сиял в своём великолепии. Яркий свет продолжал своё разрушение, сверкая, словно звезда созидания, которая была первым, что засияло в этом новом мире. Райдер и Вэйвер не смогли пронаблюдать всё до конца. Изначально Зеркало Души поддерживалось совокупной магической энергией призванных Героических Душ. Перед тем как весь мир был полностью уничтожен, замкнутый барьер распался, когда была уничтожена большая часть армии, и искаженные законы вселенной вернулись на круги своя. И вот, пробудившись от этого сна, Буцефал, неся на себе двух людей, приземлился на мост ночного Фуюки. На противоположной стороне моста стоял золотой Арчер, преграждая им путь, улыбаясь завораживающей улыбкой. Местоположение каждого из них осталось неизменным; всё было так, словно они вернулись к началу своей битвы. Единственным отличием было наличие Меча Разрыва в руке Арчера, который даже сейчас всё ещё кружился и ревел. И фатальное отличие, которого нельзя было увидеть – исчезновение Ionion Hetairoi, козырной карты Райдера. - Райдер… Гигантский Слуга, с лицом полным достоинства и благородства, задал вопрос своему Мастеру, который был бледен как сама смерть. - Если подумать, то есть кое-что, о чём я должен тебя спросить. - …Да? - Вэйвер Вельвет. Будешь ли ты слугой, который будет служить мне? Всё тело затряслось от обуревавших его сильных чувств. Затем из его глаз хлынули слёзы, хлынули так, как если бы прорвало плотину. Такой вопрос он бы никогда не услышал, но он надеялся, что он его заслуживал и с нетерпением его ждал. Не было необходимости думать над ответом, потому что у него уже был готов один, что был спрятан глубоко в его сердце и был его величайшим сокровищем. - Ты… Мальчик, которого он впервые назвал по имени, гордо выпрямил спину, не стирая со своего лица слёз и ответил твёрдым голосом. - Ты - мой Король. Я буду служить тебе. Я отдам всего себя ради тебя. Пожалуйста, веди меня. Пожалуйста, позволь мне увидеть ту же мечту. Король тирании улыбнулся, услышав слова, которые звучали так же, как и его путь короля. Для его слуги, эта улыбка была наградой, которая превосходила любые сокровища. - Хм, очень хорошо. В тот момент, когда его сердце было переполнено возвышенной радостью – тело Вэйвера оказалось подвешено в воздухе. - …Что? Король поднял маленькое тело мальчика со спины Буцефала, и аккуратно опустил его на поверхность асфальтированной дороги. Потеряв высокую точку обзора, которой он обладал сидя верхом на Буцефале, и вновь вернувшись на высоту своего собственного роста, Вэйвер не ощущал ничего кроме озадаченности и вновь вспомнил о своей субтильности и незначительности. - Долг Короля состоит в том, чтобы осуществить мечту. А твой долг слуги – познать мечту Короля и передать её последующим поколениям. Сидя в седле, которое находилось так высоко, что даже трясущая рука не могла его коснуться, Король Завоевателей улыбнулся твёрдой, но яркой улыбкой, отдавая свой королевский приказ. - Живи, Вэйвер. Пронаблюдай всё до самого конца, живи долго, и расскажи о ней – о сущности твоего Короля. О галопе Искандера. Буцефал заржал, одобряюще ударяя копытами об асфальт – но, в конце концов, кому это одобрение предназначалось - Королю, который готовился бросить вызов смерти, или слуге, которому отдали такой трудновыполнимый приказ? Вэйвер опустил свою голову, и более не понимал взгляда. Искандер принял это за согласие. В словах нужды не было. С этого дня до конца времён, слуга будет идти вперёд ведомый фигурой короля, и слуга будет верен этой памяти; ведь если ты служишь Искандеру, связь, образованная между Королём и слугой, была вечна и преодолевала само время. - Теперь, Буцефал, на завоевание! И вот, Король Завоевателей ударил по бокам своего любимого коня, и они направились в свой последний галоп. Нацелившись на заклятого враг, который дожидался его атаки, он издал громкий боевой клич. Он был стратегом. Он мог понять, когда бой - безнадёжен. Но «то» отличалось от «этого». Король Завоевателей не мог подумать ни о чём другом, кроме как ринуться на золотого Героя. Не было отказа от боя. Не было отчаянья. Что было в его сердце, так это бурлящее возбуждение. Силён – да, он был слишком силён. Герой, который разорвал весь мир, был определённо сильнейшим врагом меж Небом и Землёй. В таком случае, этот мужчина его последний враг. Он был выше, чем пики Гиндукуш, жарче, чем горячие пески пустыни Мекран – он был последним препятствием в этом мире. Если так, то как Король Завоевателей мог не бросить ему вызов? Если он сможет преодолеть его, тогда за ним обязательно будет край мира. Далёкая мечта, к которой он всегда стремился, была готова исполниться на его глазах. К славе, которая лежит по ту сторону, к Philotimo – он бросил ей вызов, потому что она была недостижима; так он выражал свой путь тирании, делал из него пример, ради слуги, который смотрел ему в спину. Король Героев, возвышаясь на его пути, спокойно смотрел на противника, достав сокровища из своих врат. Двадцать, сорок, восемьдесят – туча Небесных Фантазмов появилась в воздухе, сияя, словно множество ярких звёзд. Этот свет заставил Короля Завоевателей вспомнить далекое звёздное небо Востока, на которое ему так хотелось посмотреть. - ААААЛаЛаЛаЛай! Зашедшись радостным криком, который отозвался в его сердце, он летел вперёд вместе со своим любимым скакуном. С надменным грохотом приближался дождь из звезд. Непрерывно и безжалостно удары обрушивались на их тела. Однако боль уже была не более чем жалким пустяком в сравнении с возбуждением от этого галопа. Было время, когда он был поглощен этим чувством искренности – и так и не смог достигнуть «самого края». Как глупо. Какой позор. «Конец мира», которого он искал, сейчас возвышался на его пути. Пройдя по бесчисленным холмам, переплыв бессчетное количество рек, он наконец-то достиг конечной точки. Значит, он должен её преодолеть. Он переступит через этого врага. Один шаг, ещё один. Всё что ему нужно так это просто повторять. Если он продолжит накапливать их, тогда даже эта далёкая фигура окажется в пределах досягаемости его меча. Звёздная туча продолжала литься слепящим дождём. В этой ярости даже его сознание начало мутиться, а его мужественная и беззаботная поза - опускаться. Затем он внезапно осознал, что бежит на своих собственных ногах. Насколько хватило его любимого Буцефала? Когда он погиб? Он хотел оплакать своего друга, который упрямо выполнял свой долг до самого конца, но именно поэтому он не мог сейчас остановиться. Шаг вперёд, который он сделает сейчас, будет сам по себе памятью о тех, кто пал в бою. Его золотой противник, словно понимая это, произнёс что-то удивлённым голосом. Но он его не слышал. Даже вспышки света, которые проносились мимо него с грохотом ревущего ветра, не касались его ушей. Всё что он слышал – так это лишь шум волн. Шум волн, которые бились о далёкий пустынный берег – берег на краю света. Аах, вот оно. С внезапным чувством радости он понял. Как он не понимал всё это время? Это грубое биение его сердца было шумом волн последнего моря. - Хаха… АХАХАХАХА! Он видел сон о том, как он бежит по пляжу. Ощущение того, как он бил ногами по воде доставляло ему радость. Возможно эта ярко-красная жидкость, которой были окрашены его ноги, и была кровью вытекающей из его живота, но что с того? Сейчас он видел сон о море. Существовало ли в мире большее блаженство, чем это? Король Героев дожидался его, вот он, перед его глазами. Ещё один шаг – и затем, ещё один, и его высоко вскинутый меч сможет рассечь надвое корону на его голове. - Хааааа! Со звенящим победным криком, который достиг небес, он обрушил вниз свой киприотский меч. В эту секунду он был уверен в своей победе. Момент, который не должен был длиться и мгновения, почему-то растянулся на целую вечность. Нет. Что на самом деле остановилась так это не время, но его тело. Как раз перед тем, как удар меча смог достигнут своей цели, клинок, руки, плечи и всё его тело оказалось заковано крепкой цепью; поняв это, Король Завоевателей вздохнул. Энкиду – самый величайший секрет из всех, что хранились в сокровищнице Короля Героев. Цепь, которая смогла удержать даже Небесного Быка. - Ты подумай… все эти странности, одна за другой… Не было ни удивления, ни сожаления. Он просто посмеялся над собой за то, что споткнулся об этот маленький нюанс. Грустная улыбка появилась на его окровавленных губах. Киприотский меч так врага и не достал; однако Меч Разрыва Гильгамеша пронзил грудь Искандера своим тупым остриём. Он чувствовал, как медленно вращающийся меч перемалывает его внутренние органы. Это меч становился всё абсурдней и абсурдней – Король Завоевателей испытывал глубокое удивление одновременно с восхищением, хоть это и были чувства иного рода. - Ты очнулся ото сна, Король Завоевателей? - …Хм, да. Мне так кажется. И в этот раз не удалось. Всё закончилось, как и раньше – его неисполненная мечта так и осталась неисполненной. Однако когда он об этом подумал, то понял - была одна единственная мечта, ради которой он всё поставил на кон в своей прошлой жизни. Чудесный сон, который он видел в Малой Азии в далёком прошлом – сейчас на Дальнем Востоке, он вновь видел тот же сон. С ностальгией думая об этих совпавших обстоятельствах, Искандер улыбнулся. Если он смог увидеть тот же самый сон во второй раз, значит, не будет странным, если это случиться и в третий раз. Что означало… Сейчас как раз было время увидеть следующий сон. - Эта экспедиция… была восхитительной, во всех её аспектах… Искандер пробормотал удовлетворенно, опуская свой взгляд, заволоченный кровавым туманом. Принимая его восторг, Гильгамеш торжественно кивнул. - Ты можешь бросать этот вызов столько раз, сколько пожелаешь, Король Завоевателей. Этому достойному оппоненту, чьё тело было изранено с головы до пят дождём из Небесных Фантазмов, но который не остановился, до тех самых пор, пока не оказался закован в Цепь Небес, Король Героев даровал высшую награду – он почтил его искренним чувством восхищения. - До конца времён, этот мир всегда будет моим садом. Поэтому, не беспокойся. Этот мир тебе никогда не наскучит. - О…? Что ж… это приятно… слышать… И наконец, беззаботно дав подходящий случаю ответ, Слуга Райдер спокойно исчез. Касательно потраченного времени, это была очень короткая битва. Несколько секунд ушло на то, чтобы Героическая Душа Всадника галопом прошлась по всему мосту, сочетая в пути атаку и защиту. Однако для Вэйвера, который запечатлел эти события на своих глазах ни разу не моргнув, эти мгновения были сравнимы с длиной целой жизни,. Он никогда не забудет этого. Даже если он закроет от себя своё сердце, он не сможет этого забыть. Сцена, которую его глаза наблюдали несколько секунд назад, стала неотъемлемой частью его души. Вэйвер продолжал стоять на месте, где его оставили в одиночестве, и он не мог сдвинуться ни на шаг. Он несколько раз хотел сделать первый шаг, но он чувствовал, что если он попытается это сделать, то рухнет на колени. Однако он никак не мог этого сделать. Глядя на Вэйвера своим жестоким кроваво-красным взглядом, золотой Арчер медленно шёл вперёд. Вэйвер не должен отводить глаз. Даже если всё его тело застыло от ужаса, он, по крайней мере, понимал одно. Он не выживет, если отведёт взгляд. Мальчика трясло от страха, так как он не побежал искать укрытия, но всё же, он упрямо не отводил глаз; Арчер подошёл к нему и задал вопрос голосом, в котором напрочь отсутствовали какие-либо эмоции. - Мальчик, ты - Мастер Райдера? Он думал, что он вообще не сможет заставить своё скованное ужасом горло произнести хоть слово, но когда его спросили, кем он приходится «ему», то он был немного освобождён от оков. Вэйвер покачал головой и ответил сиплым голосом. - Нет. Я – его слуга. - Хмм? Арчер опустил взгляд, оценивающе окинул Вэйвера взглядом и наконец-то заметил, что на его теле отсутствуют следы Командных Заклинаний. - …Ясно. Но, мальчик, если ты верный слуга, ты обязан отомстить за погибшего Короля, разве нет? Даже когда ему задали второй вопрос, Вэйвер ответил, ощущая странное спокойствие на сердце. - …Если я брошу тебе вызов, я умру. - Разумеется. - Я не могу так поступить. Мне было приказано жить. Вэйвер должен был выйти из этой ситуации несмотря ни на что. Он стоял перед вражеским Слугой абсолютно беззащитный; даже если он и был в такой отчаянной ситуации, в которой ничего нельзя было сделать – было кое-что, от чего он не мог отказаться. Он не мог игнорировать путь, по которому он решил пройти. Потому что боль от отказа была страшнее, чем вынесенный себе же самому смертный приговор. Мальчик беспомощно трясся, ожидая смерти, которой он не мог избежать, но его взгляд был непреклонен. Не говоря ни слова, Гильгамеш некоторое время оценивающе смотрел на его невысокую фигуру, и затем просто кивнул. - Тропа преданности – это великий труд. Не замарай её. У него не было причин поднимать руку на шавку, которая не была ни Мастером, ни предателем. Таково было решение Короля. Вэйвер провожал взглядом уходящего Короля Героев, который развернулся и спокойно ушёл. До того как его фигура исчезла из виду, холодный ветер, который дул вокруг, полностью развеял атмосферу битвы, что сгущалась всё это время; в конце концов, одинокий мальчик понял, что он был оставлен один в ночи, и наконец-то осознал что всё закончилось. Его колени затряслись от осознания чуда – того, что он выжил. До того как Арчер изменил своё решение, он на самом деле собирался убить Вэйвера. Желание убить, которое он излучал, было таким же естественным как и его дыхание, и оно было понятно без слов. Отведи Вэйвер взгляд, поддайся он страху, или же просто затруднись бы с ответом, именно это бы и произошло. Если кто-то и посмеётся над тем, что его просто пощадили, то он не знает всей безжалостности Короля Героев. То, что он остался в живых, преодолел свой ужас, было победой, которая болью конфликта отзывалась в его душе. Впервые в жизни Вэйвер Вельвет обрёл победу, бросив вызов самому себе. Это была жалкая и небольшая битва. Она была далека от того, чтобы её можно было назвать храброй или красочной. Никто не выкрикивал его имя, и он ничего не получил. Единственное что он сделал, так это выжил и вышел из сложной ситуации. Даже если и так, Вэйвер был счастлив. Он был горд. Лишь сам Вэйвер мог понять, как бесценно это было - придти к такому невозможному решению в таких обстоятельствах. Эта честь принадлежала ему, и никому больше. Даже если это могло показаться некрасивым со стороны, ему было нечего стыдиться. Он выполнил приказ Короля. Он пронаблюдал за всем до самого конца, и выжил. Он хотел, чтобы он был здесь. Ощутить его большую, тяжёлую руку на своём плече. Чтобы он похвалил его своим открытым, несдержанным и низким голосом. В этот раз он бы не скрыл своего смущения. Сейчас он мог открыто ударить себя в грудь и рассказать о своих достижениях этому человеку. Но всё же – стоя посреди погруженной в тишину ночи, Вэйвер был один. Никого не было рядом. Как и одиннадцать дней назад, Вэйвер был один, оставленный в бессердечном и жалком уголке мира. Это была лишь его битва. Никто не заметил, как он в одиночестве преодолел себя. Никто его не похвалил. Но если кто-то и скажет, что это жестоко по отношению к нему – нет, это было не так. Он получил больше, чем похвалу, выраженную в словах. Самый великий Король в мире признал и принял его. Ему сказали, что он возведён в ранг его слуг. Порядок событий был попросту изменён. Сейчас его должны восхвалять за то, что он обрёл будущее; единственное, что ему нужно было делать сейчас, так это посвятить себя сохранению своей жизни до тех пор, пока он не совершит достаточно подвигов для того, что бы быть достойным его славы. Да. Лишь из-за слов, сказанных тогда – он не был один. В тот момент, когда он осознал это, его дни юности как мальчика – закончились. Тогда он впервые понял; иногда текущие по лицу слёзы свободны от унижения и сожалений. Сейчас, на пустом мосту, смотря вниз на чёрную поверхность текущей реки, Вэйвер Вельвет плакал, не сожалея ни о чём. Это были теплые и яркие слёзы мужчины. *** Акт 16. Глава 5. -03:55:51 Женщина рыдала. Её красивое лицо день за днём всё больше омрачалось печалью, и морщины начали собираться вокруг её глаз, так как она не знала, что делать; женщина тихо плакала. Она винила и спрашивала себя. Она была неимоверно устыжена. Как грешница, которая несла на себе все грехи и гнев этого мира, она могла лишь проливать слезы день за днём. Всё отзывались о ней с презрением… неверная жена, неверная королева. Глупые плебеи были ослеплены величественными легендами и не знали истины, они лишь окружили её и начали сыпать обвинениями. Они даже не знали, что её муж не был мужчиной. В этом мире, лишь её благородное лицо заставило его отдать своё сердце. Однако всё что он мог вспомнить - так это её горючие и печальные слезы. Да, «он» ранил её. Любил её. Был любим ею. Так и началось их падение. Даже если она должна была отринуть всё и заточить себя. Идеальному королю нужно было спасти страну опустошённую хаосом и войной… и рядом с ним должна быть величественная и целомудренная королева. Вот как должен выглядеть монарх в мечтах простых людей. Жизнь женщины была так незначительна в сравнении с этим великим идеалом. Даже если король не был мужчиной, даже если это был брак между двумя женщинами, одна из которых сокрыла свой пол и не могла по-настоящему быть мужем; эта жертва была необходима для того чтобы защитить страну, ради её блага. Даже если и так, «он» всё равно хотел её спасти. С того самого момента как «он» стал находиться при дворе, «он» поклялся в своём сердце что сделает всё что угодно ради этой женщины и даже отдаст «свою» жизнь ради неё. Было слишком поздно, когда она узнала, что именно эта «его» мысль так мучила её. Она безнадёжно влюбилась в «него». Она уже отказалась от счастья, которое может обрести женщина. Любовь была величайшим из табу. Даже если чувства были под запретом, должна была быть тропа, по которой они могли пройти к своей труднодостижимой цели, продолжая нести на себе свои грехи до самого конца. Что за мужчина не будет биться против всего мира ради женщины, которую он любит? Однако «он» не мог так поступить. Она не была женщиной, она даже не была «человеком» - лишь частью механизма, которая называлась «королевой», что поддерживала короля правящего страной. «Он» не был мужчиной, он даже не был «человеком» – лишь частью механизма, которая называлась «рыцарь», что в абсолютной преданности служила королю. «Он» был мужчиной, которого другие назвали «Озёрным Рыцарем», несравнимо храбрым, галантным и рыцарственным, элегантным и бросающимся в глаза одновременно. Он на самом деле был олицетворением рыцарства, существом которым восхищались все. «Он» не только был идеальным рыцарем, перед которым все преклонялись, он даже был благословлён феями. Этот титул стал «его» величайшей славой, и в то же время величайшим проклятьем, которое на него пало. «Идеальный рыцарь», который служил «идеальному королю» - этот мужчина мог жить лишь так, как от «него» ожидали другие – верить ему и отдать за «него» свою жизнь. «Его» жизнь принадлежала не «ему», но людям, которые почитали рыцарство и отдали за него свои жизни. И король, которому «он» служил, был слишком идеален – он был героем без изъяна. «Озёрный Рыцарь» никогда не помыслит о том, чтобы предать «Короля Рыцарей», который спас «его» родную страну родину от ужасов войны. «Он» поклялся в абсолютной верности идеальному монарху, и между ними возникли узы благородной дружбы. «Он» также знал, что за этим благородным рыцарством, была измученная и забытая всеми женщина, которая целыми днями проливала слёзы. Какой из путей был правильным? Никто сейчас не может сказать об этом. Должен ли «он» был быть жестоким до самого конца и жить «своими» идеалами, или должен ли был «он» отринуть верность и жить ради любви? Пока «его» сердце сжималось в агонии, время неумолимо шло. И в конце всё закончилось наихудшим образом. Подлые люди разбили вдребезги престиж короля, и предательство королевы, наконец, было открыто миру. Чтобы спасти королеву, которой был вынесен смертный приговор, «он» мог лишь выступить с оружием против короля… и таким образом, «он» всё потерял. Рыцарь превратился в предателя… «Его» предательство порушило баланс среди Рыцарей Круглого Стола. Этот инцидент стал причиной войны и бойни, страна заполыхала огнём и была раздроблена. Люди насмехались над «ним». Опороченное имя глубоко ушло корнями в историю прошлого и никогда не будет очищено. Поэтому она винила себя за то, что сбила с истинного пути «идеального рыцаря» и плакала до этого дня. В конце, единственное, что «он» сделал для женщины, которую любил, так это заставил её вечно ронять слёзы. Если бы «он» был отвратительным человеком без чести, «он» смог бы забрать королеву не колеблясь ни секунды, и уничтожить величие короля. Но «он» был рыцарем, чересчур идеальным рыцарем. К королю, который был для «него» соперником в любовных делах, к тому, кто заставил женщину которую «он» любил - ступить на её тяжкий путь, «он» не испытывал гнева до самого конца. Да, кто мог вообще не любить этого известного короля? Короля, чьё благородное имя прошло сквозь эпохи, храбрейшего и благородного из всех. Этот король положил конец смутному времени. Король, который никогда не проигрывал в битве, был справедлив и непорочен, честен, но никогда не смущаем эмоциями, и который ни разу в жизни не допустил ни одной ошибки. Даже после всего этого, за всю свою жизнь король никогда не винил «его». Даже когда король обменивался с «ним» ударами, с тем, кто отрёкся от Круглого Стола, это было вынужденным шагом, чтобы сделать из «него» пример в назидание другим, и не было истинным намерением короля. Даже если «он» и совершил величайший грех предательства, король не забывал их чистую и благородную дружбу до самого конца. Этот благородный король был так «правилен». Как можно было не любить такого монарха? Однако… в таком случае, кому были посвящены «его» сожаление и её слёзы? Гнев, который «он» унёс с собой в могилу, преодолел границы времени и мучил его целую вечность в Зале Героев, который был бесконечен… и вот, «он» услышал зов издалека. Приди, бешеный зверь. Приди, упрямый мстительный фантом. Этот голос звал его с другого конца. И «он» пробудил его давнишнюю мечту. Если бы «он» не был рыцарем… Если бы «он» был зверем, который не знал ни чести, ни рассудка, если бы «он» был демоном, который, подпадал под определение животного, тогда бы «он» смог отомстить за свой гнев и сожаления. Да, безумие было путём к спасению. Зверь не будет чувствовать себя потерянным. И потому не будет чувствовать боли. Если «он» мог стать зверем и направлять движения своих рук, лишь одним «своим» желанием… Эта мечта связала «его» с настоящим миром, и поместила на поле боя, которое «его» не интересовало. «Он» давно забыл «своё» имя, забыл данную клятву; «его» тело существовало лишь для того чтобы демонстрировать смертельные умения руками, которые насквозь пропитались слёзами. Чести, которая была опорочена - более не существовало, и сердца, которое было полно сожалений – тоже. Вот кем «он» на данный момент был… существом, которое называли «Берсеркер». Не иметь сожалений. Пасть. Быть свободным - вот чего он искал. Более того, безжалостная рука Судьбы даже организовала эту ироничную встречу. - Ар… тур… Зов, который соскользнул с «его» губ, уже ничего не означал. Даже если и так, серебряный мечник, который стоял на коленях под потоками воды, несомненно, был человеком, которого «он» и любил, и ненавидел в прошлом. Благородный облик и величественное спокойное лицо, на которое были возложены бесчисленные надежды и благословения, сейчас он в отчаянье стоял перед ним на коленях. Теперь король знал о том, что скрывалось долгое время, и что было похоронено в вечной тьме. Король забыл свою гордость монарха и заплакал. - … Неужели ты так меня ненавидишь, друг мой? «Да, вот что я хотел увидеть…» - кричал зверь в его сердце, стенал рыцарь в его душе. Страдай. «Теперь ты знаешь, сколько слёз мы проронили ради твоей недолгой славы, как мы уничтожили сами себя, теряя дни, и сидели в пустоте, дожидаясь старости». Настало время отомстить за застарелую несправедливость. Падший чёрный рыцарь поднял над головой меч отмщения. - Неужели ты так сильно меня ненавидишь, Озёрный Рыцарь?! Ах. Да, именно. Тогда, будь я не рыцарем, но лишь мужчиной… Будь я не преданным слугой, но ненавидел бы тебя как человек… Тогда, возможно, я бы мог спасти эту женщину! Акт 16. Глава 6. -03:54:28 План боя против Котомине Кирея был основан на информации, полученной от Хисау Майи, которая сражалась с ним дважды. В бою на дистанции он использовал Чёрные Ключи. Один бросок с учётом подготовки к нему занимал 0.3 секунды. Что касается нескольких бросков, было подтверждено, что он мог сделать четыре броска за 0.7 секунды. Он также может беспрепятственно атаковать неподтверждённые цели. Сила клинков, которые имели отчасти духовную природу, могли пробить железо. Вероятность попадания – 100%, когда он использует иллюзии. В ближнем бою он использовал стиль Багуа. Хотя деталей выяснить не удалось, но он действительно был в нём экспертом. Он серьёзно ранил вооружённую ножом Майю всего одним ударом. Разрушительная сила подобной атаки способна разломить надвое ствол дерева, что делало её чрезвычайно опасной. Церковное одеяние, которое покрывало всё его тело, было усилено пуленепробиваемыми материалами и обладало защитой от заклинаний. Оно может защитить от попадания пули калибра 9 миллиметров Парабеллум. Касательно данным предварительной разведки, которые он собрал из иных источников – согласно отчёту об обучении полученным от Тосаки Токиоми, в волшебстве Котомине Кирей не продвинулся выше уровня новичка. Его самым выдающимся навыком была ментальная хирургия. Если он и будет обращаться к каким-нибудь действенным мерам во время боя, единственным что можно было предположить так это укрепляющее волшебство; учитывая то что он был экспертом по ближнему бою, последнее могло ещё больше повысить его и без того выдающиеся способности. Теперь касательно предсказания его собственной тактики ведения боя. Так как Эмия Киритцугу тщательно скрывался в тени, большая часть информации, с помощью которой он мог проанализировать тактику Киритцугу, представляла собой слухи. Единственный раз, когда он был вынужден использовать своё «секретное оружие», имел место в сражении с Лордом Эль-Миллоем. Замкнутый барьер замка семьи Айнцберн обладал тогда достаточной плотностью для того, чтобы не дать Ассасинам проникнуть внутрь. Более того, в тот момент Кирей сам был занят сражением с Майей и Ирисфиль. Поэтому Кирей никак не мог знать о Врождённом Временном Контроле и «Пуле Происхождения». Можно было заключить, что им ему будет нечего противопоставить. …Такова была информация, которой обладал Киритцугу на время подготовки к последней битве. Итак, их первое столкновение будет заключаться в противостоянии Чёрных Ключей и пуль. Естественно Кирей будет в очень невыгодном положении. Однако если он хотел положиться на волшебство, чтобы компенсировать недостатки своего оружия, тогда вполне вероятно, что Кирей бесстрашно ринется вперёд, чтобы сократить дистанцию между ними. И вот, экзекутор, взмахнув шестью Чёрными Ключами, словно крыльями, ринулся прямо на Киритцугу. Похоже, он был готов защититься от его пуль. Этого Киритцугу и хотел. Он был уверен в успешности своей смертельной атаки именно потому, что Кирей подготовился к защите. Всё потому, что он выстрелил магической пулей из своего Тайного Знака. Действуя в соответствии с пословицей – «кто рано встаёт, тому бог подаёт», Киритцугу выстрелил в своего оппонента. Кирей уже должен был с лёгкостью определить траекторию полёта пули по его желанию убить и подготовки Киритцугу к выстрелу. Так как он был воплощённой Смертью - экзекутором Святой Церкви – мыслительный процесс Кирея превосходил скорость полёта пули. Кирей применил высокоуровневое волшебство. Чёрные Ключи, которые лежали в его обеих руках, увеличились в размере вдвое. Клинки, частично созданные из духовной энергии, изначально были созданы с помощью волшебства, поэтому дополнительная энергия, которая была влита в них, «укрепила» их по максимуму. И хоть столь интенсивное использование заклинания очевидно превзошло пределы возможностей клинков, этого было достаточно чтобы справиться с пулей. Кирей скрестил шесть гигантских клинков перед своей грудью, держа их словно веера. Разрушительная сила пули снайперской винтовки калибра .30-06 Springfield была мгновенно погашена. Пуля отскочила в сторону, издав сноп искр. В то же мгновение, Чёрные Ключи, которые были переполнены магической энергией, не могли более её сдерживать, и оказались полностью уничтожены. Применение этого необычного умения, которое позволяло отражать пули, в данной ситуации было ошибкой. Шокировало то, что Кирей, у которого даже не было магической метки, смог продемонстрировать такой уровень владения волшебством. Но что более важно, это приводило к его полному разрушению его магических цепей, которые сейчас вырабатывали энергию на полную мощность. Из-за «Происхождения» Эмии Киритцугу плоть Кирея будет мгновенно уничтожена взбесившейся магической энергией внутри его тела – вот что должно было произойти. Быстро приближающаяся фигура, облаченная в церковные одежды, появилась из-за остатков Чёрных Ключей, которые разлетались на кусочки. Киритцугу ничего не смог с собой поделать и открыл рот от удивления. - Время вспять – двойное ускорение! Его тело среагировало быстрее, чем разум, который был всё ещё во власти шока. Киритцугу произнёс заклинание. Он отпрыгнул назад в последний момент. Правая нога Кирея яростно пронеслась у самого кончика носа Киритцугу, и левая нога, что нанесла второй удар, не попала по его шее. Точные удары Кирея не достигли цели из-за замешательства вызванного ускоренными вдвое движениями Киритцугу. Такого он не ожидал. Эффект «Пули Происхождения», которой он выстрелил из Contender’а, был нуллифицирован – Киритцугу никак не мог понять, как это произошло. В это же время, Кирей не знал причины, по которой Киритцугу завладело удивление. Даже сам Кирей не понимал уникальности своего волшебства, которое внезапно отразило смертельную атаку Киритцугу. Кирей никогда не был ортодоксальным волшебником. Источником магической энергии Кирея, чьи магические цепи ещё не были до конца открыты, были дополнительные Командные Заклинания, полученные им от Ризея, поэтому он мог мгновенно обучаться тому, как использовать волшебство. И согласно свойствам Командных Заклинаний это означало, что они были одноразовыми источником энергии, который исчезал после его использования, что в результате и спасло Кирея. В то мгновение когда волшебство было использовано, «Пуля Происхождения» вступила с клинками в контакт и была готова начать действовать, Командное Заклинание, которое служило источником энергии, попросту исчезло с руки Кирея. Так как его план мгновенного убийства провалился, Киритцугу перешёл к следующему. Он не ожидал, что его противник нанесёт ответный удар. И хотя в результате атака Кирея была лишь напрасной тратой времени и сил, ошеломляющая мощь его боевых искусств была очевидна. Этот мужчина был высококлассным мастером боевых искусств, и у Киритцугу не будет шансов на победу, если он вступит с ним в ближний бой. Киритцугу проигнорировал тот урон, который Врождённый Временной Контроль нанёс ему в качестве побочного эффекта от его активации, продлил его действие и мгновенно вышел из радиуса поражения Кирея. Сперва ему нужно увеличить расстояние между ними, иначе шансов у него не будет никаких. Киритцугу мог бы справиться с Киреем, если бы он просто бросал Чёрные Ключи, но нынешнее противостояние вылилось в борьбу за сохранение и преодоление дистанции. Киритцугу отступал, в то время как Кирей наступал. Так как каждому из них требовалась своя дистанция для идеальной атаки, они могли лишь состязаться в скорости. Подвижность, которую ему давал Врождённый Временной Контроль, была самой надёжной защитой Киритцугу. Пока Киритцугу находился на относительно близком расстоянии, - на котором вражеские кулаки его не коснуться, но в то же время, на котором его противник не успеет предугадать траекторию полёта пули и тем самым уйти от выстрела, - тогда в этот раз он определённо сможет убить своего врага. Даже если в пуле не было и следа волшебства, упомянутые в отчёте Майи пуленепробиваемые одежды, в которые был облачён противник, не смогут остановить пробивную силу охотничьих пуль, которые могли убить даже большого зверя одним выстрелом. Хотя он и понимал, что продолжительное использование Врождённого Временного Контроля ничто иное как самоубийство, в данный момент у него не было иного выбора. Однако – даже сейчас Киритцугу всё ещё недооценивал человека по имени Котомине Кирей. Не из-за чрезмерной скорости Киритцугу или из-за ошибки в расчётах удары Кирея не нашли своей цели. Движения Киритцугу не были настолько проворны, чтобы Кирей не мог полностью их уловить. Как только он понял, что Киритцугу движется со скоростью в два раза превышающую скорость обычного человека – Кирей также произвёл нужные расчёты. Поэтому в следующее мгновение Киритцугу испытал удивление уже во второй раз. Расстояние между ними равнялось более чем пяти шагам. Высокий экзекутор сделал быстрый шаг вперёд, и сократил эту кажущуюся безопасной дистанцию. Этот шаг, который давал возможность приблизиться к врагу, не давая ему заметить его скорости, назывался «круговой шаг». Это тоже было одним из секретных умений стиля Багуа. Высокая облачённая в сутану фигура скользнула к нему словно Мрачный Жнец, в то время как Киритцугу вздрогнул от ужаса. На этом расстоянии применив стиль Багуа можно было реализовать всю его убийственную мощь. Кулак Кирея обрушился на врага с силой достаточной поразить его в восьми направлениях… Кирей шагнул вперёд. Бетонный пол гулко отозвался, когда его нога оперлась на него, и крепко сжатый кулак ударил в грудь Киритцугу словно камень. При использовании стиля Ладони Восьми Триграмм один единственный удар Кирея был эквивалентен гранате, которая разорвалась непосредственно у груди противника. Тело Киритцугу, которое получило удар в полную силу, словно мешок соломы взлетело в воздух и врезалось в одну из опорных колонн, которые стояли здесь. У него не было возможности защититься. Грудную клетку разорвало от тяжёлого удара Кирея - лёгкое и сердце Киритцугу были превращены окровавленные куски мяса. Кирей остался стоять, продолжая сжимать кулак и ощущая смерть на своей руке, затем медленно выдохнул. Даже если это и был бой на смерть, в котором важна каждая секунда, понадобилось всего мгновение чтобы определить победителя. Он испытал пустоту, которой он никогда не чувствовал до того как обрёл эту победу. Именно этого завершения он желал с безумным желанием. Эта апатичность заставила Кирея потерять бдительность. Он не знал, что его противник собирается нанести удар, когда он для него откроется. Также Кирей не предполагал, что настала его очередь удивляться. Между его бровей ударила сильная боль, и что-то красное затмило его взгляд. Звук выстрелов ударивший по ушам Кирея заставил его вскинуть руки и использовать их как щит ещё до того как он понял что происходит. На него безжалостно лился дождь из 9-миллимитровых пуль. Рукава, которые были сделаны из кевлара и усилены церковными заклятьями, едва держались под этим шквалом. Кирей был ошеломлён. Даже Киритцугу не ожидал, что будет возрожден. Он уже приготовился к смерти, когда Кирей оказался рядом с ним. Лёгкое и сердце Киритцугу на самом деле были уничтожены, и даже если он был ещё на что-то способен, это должно было стать его последней атакой. Однако за секунду до того как обескровленный мозг умер от нехватки кислорода, тяжёлое и несовместимое с жизнью повреждение на его теле быстро исцелилось само собой. Конечно, Киритцугу не использовал исцеляющего волшебства. При всём при этом, у Киритцугу не было никаких сомнений касательно этого шокирующего чуда. Он немедленно понял, что произошло. Небесный Фантазм Авалон – святая реликвия, с помощью которой была призвана Сэйбер и которая до того момента хранилась у старика Ахта - ножны святого меча, что всё это время защищали тело Ирисфиль. Киритцугу получил эти ножны, когда он попрощался со своей женой – они предотвращали старение и обладали большой исцеляющей силой. Так как они были помещены внутрь тела Киритцугу, который был истинным Мастером Сэйбер, ножны могли получать энергию Сэйбер и в полную силу демонстрировать свой эффект благодаря заключённому контракту. Хоть Киритцугу и знал об этих особенностях, он никогда не видел их в действии. Поэтому он не предполагал, что ножны смогу исцелись смертельные раны. И хоть этого он никак не ожидал, Киритцугу был достоин восхищения; он начал обдумывать тактику боя, как только понял, что был возрождён. Он не открыл глаз, сдержал позыв кашля, который пришёл к нему, когда он вновь начал дышать и продолжал притворяться мёртвым, дожидаясь момента, когда он сможет неожиданно атаковать. К сожалению, Contender в его правой руке всё ещё нуждался в перезарядке. Если он действительно хотел застать противника врасплох, всё что он мог так это вытащить пистолет-пулемёт, который находился у него в кобуре, закреплённой на груди, и открыть огонь. Однако так как Кирей был идеально защищён от пуль, Киритцугу лишь мог целиться ему в голову, если он хотел обрести хоть какие-то шансы на победу. В такой ситуации, когда угол, под которым нужно было стрелять - очень неудобен, когда ему приходилось вести огонь, положившись лишь на свои инстинкты, и учитывая небольшие размеры цели, Киритцугу продемонстрировал высокий класс, сумев преодолеть все эти три препятствия. Однако хоть пуля и достигла своей цели, голова Кирея не была прострелена насквозь. Лишь кожа над его бровью оказалась поцарапана. Попадания в голову можно было избежать, так как в черепе было полно изгибов, и пули могли соскользнуть в сторону, поэтому в битвах обычно избегали стрелять в голову. Киритцугу переключился на автоматический режим стрельбы, как только он понял, что его неожиданная атака не увенчалась успехом, и заставил Кирея не двигаться с места, обрушив на него подавляющий шквал из пуль. Одновременно с этим, он использовал свою правую руку, чтобы вытащить пустую гильзу из ствола Contender’а. Хоть и сложно было вести огонь из пистолета-пулемёта лишь одной левой рукой, учитывая отдачу, которая была яростной и дикой, словно необъезженный конь, правой руке Киритцугу удалось спокойно проделать свои манипуляции. Всё было так, словно он превратил себя в боевую машину. Но не только поэтому можно было поразиться стойкости его рассудка. Даже когда его руки выполняли две совершенно разных задачи, вдобавок к этому он смог прочитать заклинания со сверхчеловеческой концентрацией. - Время вспять – двойное ускорение! Течение времени в его теле изменилось. Киритцугу бросил в топку все, что у него было, только ради того, чтобы увеличить крошечное расстояние, которое ему удалось вырвать у своего сильного врага. Он напряг свои ускоренные конечности, поднялся с земли и отпрыгнул назад, чтобы увеличить дистанцию. Пистолет-пулемёт израсходовал все патроны. Кирей изменил стойку. Киритцугу отбросил пистолет-пулемёт и достал пулю калибра .30-06 Springfield своей теперь уже пустой левой рукой. Кирей приближался. Со скоростью, которая приближалась к предвзлетной Киритцугу вогнал в ствол Contender’а пулю. Он закрыл пистолет, прицелился… От кулаков Кирея его отделяли всего три шага. Contender вновь издал свой яростный рёв. У Кирея не было времени на то чтобы уклониться, как и не было времени вытащить Чёрные Ключи. Но Кирей и не собирался. Он вновь активировал Командные Заклинания, когда только устремился к Киритцугу. Он повысил свои физические способности – он ускорил свою реакцию и максимизировал силу правой сгибающей мышцы, округлой мышцы и мышцы круглого пронатора. Не было времени на укрепление рукава пуленепробиваемой сутаны. Сейчас всё зависело от его умения. Правая рука Кирея пришла в движение до того как Contender выстрелил. Его рука, превращенная в высокоуровневый смертоносный Тайный Знак, вырисовывала спирали, ревя с силой новорожденного смерча. Это движение превратилось в центробежную силу. Изначально этот приём использовался, чтобы отбивать кулаки оппонента, но сейчас выполнялся на ненормально высокой скорости, после того как рука была усилена энергией двух Командных Заклинаний. Пуля, которая покинула ствол с силой 2500 футо-фунтов, угодила прямо в спираль, которая вертелась с божественной скоростью. Даже если и так, пуля калибра .30-06 всё равно продолжала лететь по своей траектории. Она разорвала кевларовый рукав сутаны и яростно атаковала руку Кирея, издав звук с которым могли столкнуться два каменных жернова. Высеченные искры исказили привычные законы физики. Аномалия, в которой практически 3000 футо-фунтов кинетической энергии были побеждены силой магической энергии. Вид того, как вторая пуля Contender’а была сбита со своей траектории и исчезла в неизвестном направлении, пустил Киритцугу мороз по коже. Чудовище – он не знал, каким ещё словом можно было его описать. Сейчас Котомине Кирей демонстрировал то, на что мог быть способен человек в отчаянной ситуации. (CanonRap: Возможно сейчас, Котомине Кирей по силам был равен Мёртвому Апостолу.) Какую же силу воли нужно иметь живому человеку, чтобы превратить своё тело в столь ужасающее смертоносное оружие? Сильнейшая боль пронзила всё его тело. Издав стон, Киритцугу оступился. Его тело достигло своих пределов из-за продолжительного использования Врождённого Временного Контроля. Кровеносные сосуды по всему телу были разорваны, и кости его конечностей также начали ломаться из-за невообразимых нагрузок, которые они претерпевали. Однако Кирей не пошёл в атаку, воспользовавшись заминкой противника. Он продолжил недвижимо стоять на месте, наблюдая за следующим ходом оппонента. Кровь толчками выходила из его руки в том месте, где был порван рукав его церковного одеяния. Возможно, это произошло потому, что он использовал слишком много энергии, не обладая достаточным навыком в этой области. Его укреплённая волшебством правая рука была серьёзно повреждена в обмен на то, что ей удалось отразить выстрел Contender’а. Мужчины смотрели друг на друга презрительными взглядами, анализируя ситуацию, и думая о своём следующем шаге. Согласно анализу Кирея, стратегия Киритцугу заключалась в использовании волшебства, которое ускоряло его движения и в использовании исцеляющей силы, которая могла возродить волшебника, даже если его сердце было уничтожено. Другими словами Кирею пришлось признать, что ему не победить, неважно, сколь тяжелую рану он мог нанести сопернику, кроме как если он сможет уничтожить мозг Киритцугу одним ударом. Касательно его самого… его правая рука была повреждена от мышц до кости, и он сможет нанести всего один удар, даже если это означает потерю всего правого кулака. Касательно левой руки – хоть рана на лбу была неглубокой, вытекающая из неё кровь мешала левому глазу нормально видеть. Пуленепробиваемая способность сутаны сильно снизилась после того как она подверглась продолжительным атакам, и лишь защитные заклятья продолжали своё действие. У него осталось двенадцать Чёрных Ключей и восемь Командных Заклинаний. Согласно анализу Киритцугу, стратегия Кирея заключалась в использовании неизвестного источника энергии, который мог нуллифицировать его «Пулю Происхождения» и превосходное владение стилем Багуа. В ближнем бою Киритцугу был в невыгодном положении… он лишился пистолета-пулемёта, и Contender нуждался в перезарядке. Из оружия у него оставался кинжал и две гранаты. Тяжёлая рана, которая была у него на груди, уже исцелилась и не замедлит его движений, но он не знал, что будет с повреждениями, полученными от Врожденного Временного Контроля… Киритцугу наконец-то заметил, что что-то было не так, когда попробовал напрячь мышцы в своих конечностях. Он мог ими двигать и без каких-либо трудностей. Его преломившееся кости теперь были в наилучшем состоянии, словно они и не были повреждены – нет, он всё ещё ощущал эхо боли в своём теле, но повреждений не было. - …Ясно. Киритцугу, наконец, понял истинную ценность козырной карты сокрытой в его теле. Похоже, Авалон мог исцелять не только те раны, которые были нанесены противниками, но также и те повреждения, которые он нанёс себе сам. Это открытие дало попавшему в отчаянную ситуацию Киритцугу, в которой ему пришлось биться с невообразимо сильным соперником, величайшую уверенность в этом мире. Что означало… - Время вспять – тройное ускорение! Тело Киритцугу бросилось к Кирею одновременно с тем, как он прошептал запретное заклинание. Это полностью неожиданное действие застало Кирея врасплох. Один удар твёрдой рукояти из орешника раздробил Кирею лучевую кость и локоть правой руки. В этот раз его рука была полностью уничтожена. Одновременно с коварным ударом, который был нанесён правой рукой, Киритцугу вытащил из ножен на талии кинжал, используя левую руку. Он заключил, что неважно как силён был Кирей в боевых искусствах; победа будет принадлежать Киритцугу, пока он будет двигаться на скорости, втрое превышающей скорость обычного человека. Использовать Врождённый Временной Контроль на таком уровне в обычном случае было самоубийством, но теперь он мог использовать весь потенциал свое стратегического оружия благодаря защите ножен Сэйбер. Кирей уклонился от удара сверху, которой был нанесён сразу же после того, как Киритцугу вытащил кинжал из ножен, и использовал свою левую руку, чтобы блокировать укол снизу, и горизонтальный удар, которые Киритцугу продолжал наносить. Однако Киритцугу используя эти три атаки оказался слева от Кирея, и приготовился использовать слепое пятно – которое образовалось из-за того, что зрение левого глаза Кирея было нарушено – как преимущество. Пока он будет находиться с левой стороны от противника, у Киритцугу были все шансы свалить Кирея благодаря этому слепому пятну. Острый кинжал Киритцугу приближался, но Кирей не развернулся и продолжал использовать левую сторону своего тела, чтобы блокировать атаку. Разворачиваться было бессмысленно; его сломанная правая рука не могла блокировать кинжал Киритцугу. Поэтому, хоть Кирей был и в невыгодном положении, используя левую сторону своего тела для защиты, у него не было другого выбора. Кинжал продолжал наносить удары, сверкая холодным светом. Обычные люди не смогли бы увидеть движений Киритцугу. Однако Кирей блокировал каждую атаку, используя свою левую руку. Кирей, который легко защищался, даже столкнувшись с атаками, выполняемыми со скоростью превышающую втрое скорость обычных людей, ужаснул Киритцугу. Несколько атак, которые он нанёс, нельзя было увидеть вообще, но рука экзекутора защитилась и от них, словно на ней выросли глаза. - Возможно ли, что он «слышит движения»?! Киритцугу мог лишь смутно догадываться об этом вслух. Ходили слухи, что мастерам боевых искусств, которые достигли определённого уровня в своих умениях, не требовалось зрение, чтобы засечь движения противника. Он мог предсказывать следующий шаг оппонента, в тот краткий момент, когда рука касалась его врага. Значит, атаки из слепого пятна также можно было считать бесполезными. Так как направления ударов были известны Кирею, неважно, откуда они приходили, он мог блокировать их, даже если не видел. Умения этого человека сделали из него личность, которую не поставить в невыгодное положение, даже в вопросах скорости. Руки, ноги и сердце Киритцугу кричали от изнемогающей боли каждый раз, когда он взмахивал кинжалом. Побочный эффект от Врождённого Временного Контроля безжалостно разрывал его плоть. В то же время Авалон залечивал повреждения. Вне зависимости от того, как их использовала Сэйбер, находясь внутри его тела ножны лишь «исцеляли» Киритцугу; другими словами, они нуллифицировали «получаемые повреждения». Это означало, что мучительная боль от разрываемой плоти и ломающихся костей пытками обрушивались на нервную систему Киритцугу каждую секунду. Даже если и так – Киритцугу не колебался. Не было нужды колебаться. Пока его тело могло выполнять нужные функции, ему не нужно было уделять внимания тому, что он чувствовал. Киритцугу поставил всё на особенности ножен святого меча, и продолжил ускорение, противостоя обычному течению времени, так как от этого зависела его жизнь. - Аааааааааа! Тело Киритцугу возрождалось в ту же секунду как умирало. Киритцугу кричал в агонии, когда взмахивал кинжалом, целясь в противника перед собой. Его кровеносные сосуды, которые бесконечно повторяли цикл разрыва и восстановления, окутывали каждое его движение в кровавый туман. Кирей внезапно изменил стойку своих ног и двинулся влево. Киритцугу решил, что способность противника «слышать» движения достигла своих пределов, но Кирей неожиданно использовал свои ноги чтобы, подцепить одну из ног Киритцугу изнутри. Этот приём назывался «запирающей стойкой». После того как он восстановил равновесие, он понял что Кирей начал наносить сильный удар. И так как вес тянул его назад, он определённо его получит. Если так – Киритцугу выдавил заклинание из наполненного кровью горла. - Время вспять - ускорение вчетверо! Взрыв боли ударил по всем его органам чувств. Киритцугу ушёл вверх и назад, развернувшись в воздухе, и таким образом вышел из пределов досягаемости Кирея. В ту же секунду он бросил кинжал в его левой руке изо всех сил, на которые он был способен. Столкнувшись с таким шокирующим продолжительным ускорением, Кирей не мог уклониться, неважно насколько хороши были его умения «слышать движения». Рассекая воздух, кинжал летел к бедру Кирея. Кевларовые волокна были рассечены, и острое лезвие глубоко вошло в плоть. Киритцугу поддерживал ускорение, вчетверо превышающее скорость обычных людей, и отступал назад так, словно был оснащён двигателем внутреннего сгорания. Он в мгновение ока оказался в десяти метрах от Кирея. Кирей воспользовался возможностью, вынул Чёрные Ключи и метнул их в него, но Киритцугу легко от них уклонился, одновременно с этим перезаряжая Contender. Он потянул вниз и раскрыл ствол. Кирей летел вперёд. Он не обращал внимания на кинжал, засевший в его левой ноге. Даже то, что острое лезвие делало рану шире с каждым движением, его не волновало. Пустая гильза оказалась в воздухе; свет ярким блеском отразился от жёлтой бронзы. Кирей вытащил четыре Чёрных Ключа левой рукой. Это было максимальное количество Ключей, которое он мог взять в одну руку. Киритцугу вставил новую пулю в ствол. Она легко скользнула внутрь, но эта секунда казалась чересчур долгой в сравнении с ускорением в четыре раза. Кирей бросил Чёрные Ключи, не вперёд, но вверх. Четыре острых клинка устремились к высокому потолку просторного склада для бутафории словно бумеранги. Кирей не планировал использовать Чёрные Ключи для обычной атаки; Киритцугу не знал, чего он добивался. Более того, не было времени задумываться над действиями Кирея в данный момент. Взмах вверх и ствол вернулся на место. Contender вновь превратился в ужасное орудие убийства. Кирей приближался. Он вновь использовал стойки из китайских боевых искусств, чтобы сократить дистанцию между собой и Киритцугу, но он больше не сможет приблизиться. Сейчас Киритцугу сможет уклониться и выстрелить одновременно. В воздухе над ним Чёрные Ключи начали приземляться. Киритцугу наконец-то понял тактику Кирея, которая заключалась в том, чтобы ограничить его движения во всех направлениях – посадить его словно птицу в клетку, созданную из четырёх лезвий. Ограничить его движения – если Киритцугу хотел уклониться от внезапного наступления Кирея, острые клинки поджидали его, неважно в какую сторону он будет отступать. Намерение Кирея заключалось в том, чтобы удержать Киритцугу на месте с того самого момента как он бросил Чёрные Ключи. Единственный способ выжить заключался в том, чтобы выстрелить до того, как по нему нанесут удар. Киритцугу прицелился из Contender’а. Не было нужды волноваться или ощущать страх. Всё что ему нужно было сделать, так это сконцентрироваться и выстрелить во врага, который был прямо перед ним. Кирей опустил на пол правую ногу и угрожающе скользнул вперёд. Этот шаг был эквивалентен пяти обычным шагам. Его нога будет сломана в тот момент, когда опуститься на пол, но это уже ничего не значило; последующий удар определит победителя. Не было нужды сдерживаться; всё его тело было полностью готово к атаке. Его целью было выполнить одно из Восьми Великих Открытий – Прямой Прыжок. Разящий верхний хук определённо разнесет череп противника на кусочки. Я выиграю – оба мужчины твёрдо в это верили. Я умру – оба мужчины это понимали. Нацеленные на несомненное убийство кулак и пистолет наконец-то завершили свои движения. Поглощённые битвой Эмия Киритцугу и Котомине Кирей не заметили одной странности над ними. Уже остывшее тело Ирисфиль, помещённое на сцену концертного зала, находилось прямо над просторным складом для бутафории, в котором были мужчины. Как «хранитель» она почти лишилась всех признаков жизни. Органы внутри неё уже стали принимать форму Сосуда для Грааля, дожидаясь того момента, когда они смогут поглотить души оставшихся Слуг. С победой Арчера, сосуд наконец-то поглотил душу четвёртого Слуги. Сковывающее заклятее уже исчезло. Так как здесь собралось огромное количество энергии, её остаточные волны ударили по окружающей обстановке обжигающим жаром. Тело красивого гомункула было поглощено им в мгновение ока, и было обращено в пепел. И не только. Золотая чаша, которая появилась в воздухе, подожгла пол и занавески, и ревущее пламя полностью поглотило пустую сцену. На сцене огонь разошёлся ещё сильнее, а золотая чаша висела в воздухе, словно удерживаемая парой невидимых рук. Церемония снисхождения Святого Грааля, которой Три Изначальные Семьи так сильно желали, началась даже без присутствия священника. Затем – дыра не шире волоска появилась в воздухе, столь незначительная и невидимая, она олицетворяла «врата», которые были плотно закрыты. Через эту крошечную дыру что-то за вратами начало тихо просачиваться в Святой Грааль Это вещество было очень похоже на «жижу». Оно было чёрное, попросту что-то чёрное, что по своему виду напоминало «жижу». Это вещество, попавшее в Святой Грааль, капля за каплей стало литься в него. Вскоре оно уже лилось тонкой чёрной линией. Словно через трещину в плотине, чёрные потоки переполнили сосуд и стали проливаться на пол сцены. Прочность пола сцены не могло сдержать чёрное как смоль вещество. Чёрная жижа попала на новые материалы, разъела их, и устремилась вглубь, как вода разъедает снег. В момент, когда курок магического пистолета был спущен… В момент, когда пол застонал от сделанного шага… В тот момент, когда Киритцугу видел лишь Кирея, а Кирей видел лишь Киритцугу. Они не замечали сущности, которая капала с потолка, пока не стало слишком поздно. В краткий момент между жизнью и смертью, двое мужчин оказались залиты чёрной грязной жижей, которая обрушилась на них сверху. Акт 16. Глава 7. -03:52:18 В данный момент боль была для Мато Карии всем. Был ли это человек по имени Мато Кария, который чувствовал боль, или это просто была концепция боли, которую впихнули в груду мусора, называемой Мато Карией… разницы между этими двумя положениями - не существовало. Он чувствовал, что это уже ничего не значило. Какая часть его тела или души испытывала боль? Почему ему приходилось терпеть эти муки? Он не знал, что послужило им причиной или же что эту боль порождало. Больно дышать. Больно ощущать биение своего сердца. Больно думать. Больно помнить. Некуда было бежать, да он и не мог. Похоже, он ощущал что-то подобное раньше, но он не мог вспомнить. Возможно, он уже оставил все шансы на спасение. Внутри его тела кричали черви. Черви извивались от боли. Ответственный за эту боль тоже сейчас боролся изо всех сил. Берсеркер. Должно быть, это всё результат действий черного мстительного фантома. Сейчас Берсеркер сражался; из-за того что затраты энергии намного превышали способности Мастера по её поставке, он вышел из-под контроля. Черви страдали от того, что им приходилось вырабатывать слишком много энергии, и поэтому они в непрестанной борьбе разрывали внутренние органы Карии. Но с этим ничего нельзя было сделать; не было другого выхода. Берсеркер должен сражаться… вот что сказал ему священник. Кария уже давно не помнил его имени… но они заключили сделку; он согласился передать Карии Грааль, и поэтому Берсеркер должен сражаться. Грааль… на данный момент лишь он имел значение для Карии. Он сможет обрести Грааль и закончить эту Войну. Он сможет обрести Грааль, а значит - Сакуру можно будет спасти. Кажется, было что-то ещё, но слишком больно было об этом вспоминать. Должно быть, это находилось вне зоны досягаемости его мыслей. Кария даже не знал где находиться. Сперва вокруг него была ледяная тьма, но сейчас он ощущал странное тепло, и даже дышать было трудно. В любом случае, его тело не могло двигаться; что сейчас было важно, так это то, что Берсеркер сейчас сражался, а ему нужно было спасти Сакуру. Сакура… эх, он бы очень хотел увидеть её ещё раз. Он очень хотел увидеть эту девочку. Но не Рин; он не мог её увидеть. Он не должен её видеть… нет, почему это – не должен? Даже думать было больно. Его мозг, его сознание, его душа – всё было раздавлено. Что-то было не так. Кажется, произошло что-то важное. Что-то было неправильно. Хоть он и понял, что что-то было не так, мысли Карии вновь быстро переключились на бесконечные пытки. Больно… Была лишь боль. И страдания… *** В который раз её подбросили в воздух. В который раз её играючи вбили в пол. Сэйбер уже сбилась со счёта, потому что уже ничего не запоминала. Сильнейший Слуга с мечом? Кто это придумал? Сейчас она была словно маленькое судёнышко посреди шторма. Столкнувшись с размашистыми атаками чёрного меча Берсеркера, она могла лишь не сопротивляться и получать удары; она даже не могла нанести достойного удара в ответ. Она не находила это возмутительным. В её переполненном отчаянье сердце не было места для воли к сражению. Она уже не была героическим Королём Рыцарей, которого называли воплощением дракона. Воистину это было трагичной сценой, при виде которой можно было лишь разочарованно вздохнуть. Её нужно было спасти Ирисфиль; они поклялись друг другу вместе заполучить Грааль. Она не могла сейчас опускать головы; она понимала это всем своим сердцем. Но она не могла победить. Столкнувшись с этим человеком, с этим мечом, шансов на победу – попросту не было. Арондит – Немеркнущий Свет Озера. Брат меча Короля Артура – Меча Обещанной Победы. Эти два меча были самыми бесценными из оружий, которые люди обрели во владениях фей. Этот меч сейчас был окрашен в чёрный свет; энергия из тела Берсеркера, преисполненная жаждой мести, текла в меч, изнутри превратив его в оружие безумного воина. Он был несравненным «идеальным рыцарем», которым все восхищались. Он был цветком, который цвёл на пике, возвышающимся на пути любого рыцаря. Его облик и действия однажды были величайшей целью всех, у кого было желание стать рыцарем. А сейчас он приговорил себя к безумию. Гнев кипел в его красных глазах; его горло издавало животный рёв. Он рычал – ненавижу тебя. Он рычал – будь ты проклята. Каким образом она могла уклониться от меча, который опускался вниз со всей его яростью? Она не могла смотреть на него. Её глаза были полны слёз, колени слабо прогибались. В данный момент, всё что могла сделать Сэйбер – это защищать своё тело до того как она получит смертельный удар. Сэр Ланселот. Озёрный Рыцарь. Сейчас, когда она поняла это, очевидные подсказки касательно его сущности были везде. Однажды он скрыл своё имя ради того чтобы помочь другу, и замаскировался, чтобы принять участие в турнире. Даже когда он попал в ловушку и столкнулся с острыми мечами своих врагов, будучи безоружным, он вырвал победу из их рук с помощью своего превосходного мастерства, используя лишь ветку вяза. Но хоть сейчас это было очевидно, Сэйбер определённо не хотела этого признавать. Она не хотела верить в то, что объект восхищения людских сердец превратился в Берсеркера… как мог он быть тем самым «Озёрным Рыцарем»? Сэйбер верила, что они были друзьями. Даже если их армии сражались друг с другом по неизбежным причинам, их сердца всегда были едины. Один был подданным, который следовал путём рыцаря, другой – королём, который следовал тем же путём. Но что если эта дружба была лишь её собственной наивной мечтой? Он не был прощён, не был принят. Даже после своей смерти, он продолжал мстительно проклинать этот конец, эту трагичную судьбу. Ланселот и Гвиневра любили друг друга… но Артурия не видела это неотвратимое бесчестное деяние как предательство; всё это произошло потому, что Королю нужно было скрыть свой пол. Больше всех трудностей от этого конфликта выпало на долю Гвиневры, которая страдала всю жизнь. Артурия понимала всю жестокость этой жертвы и была бесконечно благодарна ей. Отчасти это была и её вина. Но касательно Ланселота, который влюбился в Гвиневру, она ещё чувствовала и облегчение. Этот человек нёс те же идеалы что и Король не мог поставить страну в опасное положение; она верила, что он разделит с ней эту тяжкую ношу. На самом деле он действительно собирался так поступить. Хоть он и был поставлен перед дилеммой, которая заставила ступить его на ложную тропу, он поддерживал Гвиневру из тени, продолжая поддерживать и Короля. То, что он стал частью ужасных вестей, которые заставили встать их по разные стороны, было частью плана предателей, которые ненавидели Камелот. Из-за того что Ланселот не мог просто стоять и смотреть, как женщину которую он любит – убивают, Артурия ничего не могла поделать кроме как разобраться с ним как король. Никто не ошибся, но именно потому, что все были правы - произошла трагедия. В этом случае до самого конца Артурия всегда сражалась, придерживаясь верной тропы, как и подобает королю. Поэтому, когда она оказалась на поле боя, на холме, который был окрашен кровью, она смогла поспорить с Небесами о несправедливости судьбы. Если кто-то прошёл через все трудности, следуя верной тропой, но в конце не смог добиться правильного результата, тогда в этом были виноваты Небеса. Поэтому, пока существовала исполняющая желания машина называемая Граалем, она вечно будет стоять с гордо вскинутой головой до тех пор, пока его не обретёт. Но… - ------------------------- Под безжалостными атаками Арондита, меч Сэйбер стонал. Меч Света Обещанной Победы уже был бесполезен, так как руки, державшие его, потеряли всю волю к сражению. Берсеркер постоянно кричал на Сэйбер, которая была не в силах контратаковать и могла лишь защищаться. Сейчас он использовал свои способности в полную мощь, и его владение мечом было несравнимо с тем случаем, когда они сражались в прошлый раз. Даже если Сэйбер сейчас была бы невредима, она бы не смогла выдержать этих атак. Но, даже столкнувшись с яростными атаками противника, болью онемевших рук и ног, Сэйбер не двигалась. Подавляющее мастерство оппонента во много раз превосходило её собственное, и его безжалостные атаки лишили опоры её дух. Ах… друг мой… вот чего ты хочешь? Тебя печалит такая судьба? Ты на самом деле используешь свой гнев для того чтобы проклясть короля и страну, которая довела тебя до такого отчаянья? Однажды нас вела одна мечта, и мы поставили свои жизни на кон, чтобы спасти страну. Наши желания были одинаковы, так почему ты их ненавидишь? Ты сожалеешь об этом? «Нельзя вести вперёд лишь одним спасением». Нет. Скажи мне, что это не так. Ланселот. Лишь ты. Я надеюсь, что ты поймёшь, потому что ты идеальный рыцарь народа. Я надеюсь, что ты кивнёшь, соглашаясь с тем, что мои методы самые что ни на есть правильные… «Отринув людей, потерявшихся на своём пути, желая единолично стать святой...» - Прекрати! Используя то, что осталось от её рассудка, Сэйбер блокировала меч, который тяжёлым ударом рухнул вниз; в то же время, она использовала все свои силы, чтобы прокричать. - Прекрати… прошу… Под звуки плача, её колени жалко ударились об пол. Она не могла двигаться, она достигла своих пределов. Она никак не могла защититься от следующей атаки. Возможно, это было единственным спасением. Раз уж он был так непреклонен, раз уж он был так переполнен гневом… в таком случае, не было иного выхода компенсировать его боль, кроме как получить удар этого острого меча. В тот момент, когда Сэйбер решила полностью прекратить сопротивление… …Берсеркер внезапно перестал двигаться. Сэйбер и Берсеркер не могли знать, что примерно десять секунд назад магические черви внутри тела Карии, который прятался в техническом помещении подземного гаража, перестали функционировать. Для того чтобы поддерживать материальную форму Берсеркера, Карии нужно было поставлять большое количество магической энергии, и это количество возросло многократно, когда был использован последний Небесный Фантазм. В конце концов, магические черви оказались истощены, подвергнувшись таким чрезмерным нагрузкам. И вся та оставшаяся энергия, которая могла даже в отсутствии Мастера поддерживать Слугу в материальной форме несколько часов, была полностью израсходована в течение 10-ти секунд из-за буйства Берсеркера. В это мгновение энергия, позволяющая этой машине для убийств действовать, внезапно закончилась, что привело к внезапной остановке Берсеркера, который застыл на месте, словно сломавшийся механизм. В этой странной тишине, рука Сэйбер отчётливо ощущала постепенно останавливающееся биение сердца Берсеркера через рукоять, которую крепко сжимала её рука, так как острый клинок её любимого меча пронзил чёрный доспех. Какой ироничный конец. Каким образом можно было его предвидеть? Победитель был определён всего за одно краткое мгновение; Сэйбер устыдилась собственной жадности и ничего не смогла с собой поделать, кроме как пролить слёзы. Она знала, что не должна была убивать его, но всё равно нанесла смертельный удар по человеку, которого ей не следовало убивать. Сейчас Сэйбер была заложницей идеи… Диармайд был прав, упрекая её в последний момент своего существования, она переступила через бесчисленное количество трупов, ведомая желанием заполучить машину, исполняющую желания. Истинное лицо Сэйбер выплыло на поверхность в самый последний момент. - Даже если и так, мне всё равно нужен Грааль. Слёзы капали на трясущиеся перчатки, смешиваясь с кровью Берсеркера, которая пролилась на рукоять меча. - Если я не поступлю так, друг мой… если я этого не сделаю, тогда я не смогу ничем компенсировать твои страдания… - Воистину, как грустно. Даже в такой ситуации ты всё равно пытаешься найти оправдание бою? – раздался знакомый ей голос. Она подняла взгляд. Глаза рыцаря были такими же, как и прежде - спокойным, как безмятежная озёрная гладь взглядом он смотрел на полное слёз лицо Короля. Так как контракт с Мастером был отменён, он был освобождён от проклятия безумия. - Ланселот… - Да… спасибо тебе. Возможно, таков был единственный путь, следуя которому я могу утолить моё страстное желание. Глядя на пронзивший его тело меч взглядом, который был полон сочувствия, Ланселот криво ухмыльнулся, продолжая говорить. - На самом деле… тогда я надеялся, что ты лично покараешь меня. Мой Король… тогда я действительно желал, чтобы ты осудил меня, используя весь свой гнев. Рыцарь-предатель, Ланселот, человек, которого обвиняли в распаде Круглого Стола… вот что он сейчас говорил печальным голосом своему единственному другу, который до самого конца никогда его не винил. - Если бы я был наказан тобой… если бы ты потребовал от меня компенсации… тогда бы я действительно бы поверил в своё искупление… я бы поверил, что однажды я смогу найти способ простить себя. Королева наверно чувствует то же самое… Это не было обычной печалью мужчины и женщины. Они посвятили себя тому же идеалу что и Король, но из-за того что они были слишком слабы, они не смогли пронести его до конца. И эти два человека не смогли даже после своей смерти обрести спасение. Они обвиняли себя за то, что предали самого важного для себя человека, и этот груз обвинений, возложенных ими на самих себя, они пронесли через всю свою жизнь. Подобная боль… кому они могли о ней сказать? Какое утешение должно быть сказано, кем бы то ни было, чтобы хоть немного облегчить эту боль? Тяжело вздохнув, Ланселот расслабил свое тело, падая в руки Короля. Тело оказавшееся в её руках было очень лёгким; Сэйбер не ощущала ничего кроме кома, подступившего к её горлу. Тело постепенно исчезающего Слуги, казалось, почти не обладало весом. - Даже если всё закончилось так, в конце я положусь на твою грудь… Словно мечтая во сне, Озёрный Рыцарь прошептал со вздохом. - Умереть на руках Короля, перед Его глазами… ха-ха, словно я на самом деле… как будто я верный рыцарь… - Не говори так… Сэйбер с волнением ответила. Перед тем как он исчезнет, нужно было кое-что ему сказать. Она надеялась, что он поймёт. Никаких «как будто». Только лишь «на самом деле». Она хотела сказать ему, что он действительно верный рыцарь. Никто не знает лучше, чем я… что ты был искренне предан своей стране, своему Королю. Поэтому нет нужды в самобичевании. Даже если была допущена ошибка, которую нельзя было совершать… ты личность, которую нельзя перевернуть с ног на голову всего одной ошибкой. Я не хотела опорочить тебя; я не хотела тебя потерять. Именно из-за того что у меня были такие намерения, я могу отменить это так называемое преступление, которое ты совершил. Таковы были настоящие мысли Артурии… но они не был спасением для рыцаря. Рыцарь закрыл глаза, словно засыпая; его тело постепенно таяло в воздухе. Сэйбер видела, что он вот-вот исчезнет, но не могла придумать, что же ей сказать - Ланселот, ты… … не грешник, но какое значение эти слова будут иметь для него? Даже если кто-то будет отрицать его преступление, тем, кто обвинял его в этих грехах, был сам Ланселот. Почему она не поняла его одиноких мыслей? Почему она не смогла освободить этого благородного героя из пут самобичевания, которое довело его до безумия? «Король не поймёт человеческих эмоций…» Эти слова она слышала, когда покидала собрание Круглого Стола… кто их тогда произнёс? Тело мёртвого рыцаря более не издало ни звука; сверкнув последней вспышкой света, он исчез. - Стой… стой… Лансе… Глядя на свою руку, которая уже не ощущала никакого веса и теперь была пуста, Сэйбер начала молча плакать. Она не смогла произнести и звука. Она не позволила себе сказать хоть что-нибудь. В последний момент, когда она видела верного ей рыцаря, она не смогла ничем его утешить… по какому праву она может сейчас плакать? Король должен быть горд и одинок… Так она сама говорила; ища тропу спасения для своего королевства, скольких людей, их проблем и забот она отринула? Гавейн, который героически пожертвовал собой; Галахад, который лишился жизни исполняя свой долг… о чём они думали в последние моменты своей жизни? Покинули ли они этот мир с тем же сожалением и печалью? Почему она была уверена в том, что это было не так? Сэйбер молча плакала, мучимая бессчетным количеством шипов, которые вонзались ей в сердце. Возможно ли, что она, будучи Королем, не была достаточно зоркой... Будь она способна увидеть это, возможно, всё бы не закончилось так плохо? Быть может, удалось бы всех спасти? - …Ещё ничего не кончено. Её стенающее горло породило голос достойный Короля, который всегда побеждал. - Ещё можно всё исправить… ещё не поздно… у меня ещё есть Грааль. Я всё ещё могу использовать чудо, чтобы изменить судьбу. Опершись на меч обещанной победы, Сэйбер поднялась на ноги. Даже если она была неспособна прислушаться к сердцам людей, даже если её упрекали в том, что она была гордым и одиноким королём... всё это было неважно. Даже если и так, пока она сможет завоевать победу для своей родной страны и её подданных своими собственными руками – этого будет достаточно… вот чего она от себя хотела, вот что она должна была сделать в качестве «Короля». Пока она сможет обрести Грааль, всё ещё можно возместить; все предыдущие ошибки можно будет исправить. Сейчас вера в это была всем для той, кто выбрал пройти по пути Короля. Покрытая ранами, Сэйбер пошла вперёд. *** Акт 16. Глава 8. -03:52:07 Убийства продолжались. Пулями. Ножами, ядами, взрывчаткой. Пронзая. Разрывая на части. Сжигая. Топя. Ломая. Он никогда не сомневался в этом, ни на секунду; он тщательно отмерял баланс; находившихся на опустившейся ниже чаше весов он спасал, и тех, кто был на той, что оставалась висеть вверху – убивал. Он продолжал убивать, убивать и убивать. Да, так было правильно. Большее количество следовало спасти, численность принесённых в жертву должна быть чётко отмерена. Если количество тех, кто испытывает счастье, будет превышать количество тех, кому не повезло, тогда мир должен будет двигаться всё ближе к спасению, ведь так? Даже если у его ног скапливалось бессчетное количество трупов. До тех пор пока можно будет спасти жизни. Жизни тех, кого удалось защитить, были воистину бесценны. - Всё верно, Киритцугу. Ты прав. Внезапно он увидел рядом с собой жену. Излучая своей улыбкой нежную доброту, она подошла к нему, встав рядом с Киритцугу на горе из мёртвых тел. - Я знала, что ты придёшь. Я верила в тебя, знала, что ты всё-таки как-нибудь дойдёшь. - Ири… Знакомое и милое лицо было рядом. Но всё же, его кое-что беспокоило. Что это было за чёрное платье, которого он никогда не видел ранее? Откуда оно взялось? Однако он не мог избавиться от ощущения, что от его взгляда ускользало нечто более важное. Точно; что случилось с Сэйбер? Что произошло с оставшимися тремя командами? Что случилось с Котомине Киреем? Слишком много вопросов. С какого он должен начать? В беспомощности он задал вопрос, который просто всплыл в его разуме. - Что это за место? - Здесь будет исполнено твоё желание. Мы внутри Грааля, которого ты так желал. Ирисфиль ответила с доброжелательной улыбкой на лице. Киритцугу, не зная, что сказать, осмотрелся. Пульсирующее море чёрной жижи. Прогнившие трупы формировали затопленные горы тут и там. Небо было багряным. Багряным как кровь. Над льющимся дождём из чёрной жижи висело чёрное как смоль Солнце. Шквалистый ветер состоял из проклятий и негодования. Если нужно описать это одним словом, то ничего кроме слова «Ад» на ум не приходило. - Хочешь сказать… это Святой Грааль? - Ты прав. Но тебе не нужно бояться. Пока это лишь бесформенная мечта. Всё что ей нужно так это родиться. Смотри, вон там - Ирисфиль указала на небо. В центре этого мира была чёрная воронка, сперва показавшаяся ему солнцем, дыра, которая пронзала Небеса. Дыра, до краёв наполненная бездонной и тяжёлой тьмой. Чудовищная масса, которая, казалось, способна раздавить всё. - Это Святой Грааль. Он ещё не обрёл форму, но сосуд достаточно полон. Всё что нужно, так это произнести мольбу. Неважно, какое желание ты назовёшь, он примет такую форму, какая больше подойдёт для его исполнения. Как только он обретёт форму и облик в современном мире, он сможет впервые выйти наружу. - … - Поэтому, прошу тебя. Пожалуйста, поспеши и придай ему «форму». Ты подходящий человек для того, чтобы определить его природу. Киритцугу, назови своё желание Святому Граалю. Киритцугу, не проронив ни слова, продолжал смотреть на пульсирующую «дыру» Существование подобного ни один разумный человек не мог принять. Почему же Ирисфиль так спокойно улыбается? Да, помимо всего прочего, эта улыбка здесь была не к месту. И вот… - Кто ты? Задушив весь свой ужас гневом, Киритцугу задал вопрос стоявшей рядом с ним жене. - Если подготовка к призыву Грааля была проведена правильно, тогда я должен был уже потерять Ирисфиль. В таком случае, кто же тогда ты? - Я – Ирисфиль. Нет ничего плохого в том, чтобы так думать. Дуло волшебного пистолета, лежащего в правой руке – Contender’а, который он крепко сжимал всё это время с самого начала битвы с Киреем – оказалось направлено на его врага. - Не уходи от вопроса. Отвечай! Увидев это кровожадное дуло, женщина в чёрном платье одиноко улыбнулась, словно жалея Киритцугу, который требовал подобного ответа. - …Да. Я не могу отрицать что это – маска. Если бы я не надела существующую личность в качестве оболочки, мы бы не смогли общаться друг с другом. Мне пришлось принять эту форму для того чтобы передать тебе моё желание. Но личность Ирисфиль, которую я приняла, несомненно – подлинна. Перед тем как она исчезла, я была последней, что её коснулось. Поэтому я унаследовала последнее желание Ирисфиль; потому что это мой долг олицетворять её желание, чтобы всё «следовало этим путём». Услышав это признание, Киритцугу понял, не разумом, но инстинктивно. Если это место располагалось «Внутри Святого Грааля», существо, которое себя называет «никем» является… -…Ты что, воля Святого Грааля? - Да, это не неправильная интерпретация. Существо, принявшее форму Ирисфиль, кивнуло в подтверждении. Но Киритцугу лишь нахмурился от неуютного замешательства. - Какая чушь. Святой Грааль не более чем бесцветная «сила». У него не может быть воли. - Возможно, так было раньше. Но сейчас всё иначе. У меня есть воля, и желание. Желание «родиться в этом мире». - …Не может быть. Странно – что-то было не так. Если то, что она говорила - правда, тогда это существо не было той удобной исполняющей желания машиной, которую искал Киритцугу. - …Если у тебя есть воля, тогда я задам тебе вопрос. Как Святой Грааль собирается исполнить моё желание? Ирисфиль вопросительно наклонила голову, словно он спросил её о чём-то невероятном. - Ах, это? Разве ты, Киритцугу, не должен понимать это лучше других? - …Что ты сказала? - Природа человека подобного тебе бесконечно мне близка. Только поэтому ты смог сохранить свой рассудок после того как оказался связан со мной. Разум нормального человека был бы уничтожен в тот момент, когда его коснулась жижа. Ирисфиль говорила ободряющее, радостно, словно для неё это было праздником. По какой-то непонятной причине, её улыбка тревожила сердце Киритцугу. - Способ спасения мира? Разве ты его уже не познал давным-давно? Поэтому я, согласно тому, что ты создал, унаследую этот способ, и достигну того, чего ты желаешь. - О чём ты… говоришь? Киритцугу не мог этого понять. Он не хотел понимать, даже если он ошибался на этот счёт. - Ответь мне. Как Грааль намерен поступить? Что он собирается сделать, когда родится в современном мире?! После бесконечной череды отказов Ирисфиль вздохнула, словно отчаявшись добиться результата с помощью объяснений, и затем кивнула. - Ничего не поделать. Сейчас мне придется задать вопрос твоей внутренней сущности. Она протянула свою белую и величественную руку к глазам Киритцугу… …И мир поблек. По океану плывут два корабля. На одном - три сотни человек. На другом – две сотни. Всего пятьсот человек, считая экипаж и пассажиров, плюс Эмия Киритцугу. Ради чистоты эксперимента скажем, что эти пять сотен – последняя часть выживших представителей человеческой расы. Сейчас Эмия Киритцугу примет на себя роль игрока, и будет принимать решения. Большие дыры одновременно открылись в днищах обоих кораблей. Лишь ты обладаешь навыками достаточными для того, чтобы починить корабли. За то время, как ты будешь чинить один корабль, другой – потонет. Итак, какой из кораблей ты починишь? - …Тот, на котором три сотни, конечно же. После того как ты принял решение, две сотни на борту другого корабля захватили тебя и выставили требование. «Сперва почини этот корабль». Итак, что ты сделаешь? - Я… До того как он успел ответить, в руке Киритцугу появился пистолет-пулемёт Calico. Пламя яростно вырвалось из дула, словно оружие действовало само по себе; Киритцугу мог лишь ошарашено наблюдать. Каждая пуля прошила четырёх людей, и в одно мгновение были перебиты две сотни человек. - Правильно. Как и ожидалось от Эмии Киритцугу. Киритцугу в оцепенении наблюдал за тем, как корабль с горой трупов на борту - затонул. Ему показалось, что каждый из распластавшихся на палубе трупов был ему знаком. Итак, три сотни выживших покинули повреждённый корабль, пересев на два других корабля, и продолжили свой путь. В этот раз на одном корабле было две сотни человек, на другом – сотня. И вновь, одновременно в днищах кораблей открылись дыры. - Стой… Сотня человек на борту меньшего корабля захватили тебя и принудили починить их корабль первым. Итак, что ты сделаешь? - Но… это же… Вспышка обнаженного меча, взрыв бомбы и сотня человек была похоронена в морских глубинах. Таков был путь Эмии Киритцугу. И согласно тому, что он сделал в прошлом, ему пришлось устроить эту бойню. - Правильно. - Это же… это же абсурд! Как это можно назвать правильным? Две сотни человек выжило. Три сотни человек погибли за них – баланс на весах был нарушен. Нет, расчёты были правильными. Ты действительно спас большее количество, пожертвовав малым. Итак, следующее задание. Не внимая протестам Киритцугу, организатор игры продолжил. Группы в сто двадцать и восемьдесят человек были поставлены на весы. Киритцугу убил каждого из восьмидесяти. Следующий этап, восемьдесят и сорок. Убийца Волшебников обрёк на муки группу в сорок человек. Он помнил каждое лицо. Это были все, кого он когда-то в прошлом убил своими собственными руками. Шестьдесят и двадцать… Двадцать пять и пятнадцать – задания поступали. Жертвы продолжались. Гора из трупов – росла. - Это… и есть то, что ты хотела мне показать? Даже если Киритцугу пытался побороть тошноту, которая атаковала его из-за этой игры, он всё равно изо всех сил прислушивался к существу, которое называло себя «волей Святого Грааля». Именно. Это твоя истина. Ответ внутри Эмии Киритцугу. Другими словами, действия, которыми должен будет руководствоваться Святой Грааль как машина, исполняющая желания. - Нет! Киритцугу закричал, смотря на свои обагрённые кровью руки. - Я не этого желал! Мне нужен был другой способ… поэтому у меня не было иного выбора кроме как положиться на чудо… Способ, которого ты сам не знаешь, не может быть включён в твоё желание. Ты желал спасения для всего мира; поэтому ты можешь добиться его только теми способами, которые у тебя есть. - К чёрту это! Как это... может быть чудом?! Это чудо. То к чему ты стремился, подвиг, который ты был не в силах совершить один, будет проведён на уровне, которого людям никогда не достигнуть. Если это не чудо, то, что же это? Осталось пятеро. Всё они были дороги Киритцугу. Однако его принудили к выбору между тремя и двумя. Издав стон отчаянья, он спустил курок. Лицо Эмии Норитаки было уничтожено. Мрачный облик Натальи Камински был развеян по ветру. - Ты собираешься ступить в современный мир и… сделать это со всей человеческой расой? Это воплощение моего идеала?! Именно. Твоё желание – подходящая форма для Святого Грааля. Эмия Киритцугу, ты и в самом деле подходишь для того, чтобы нести в себе Ангра Манью. Осталось трое. Спасёт ли он двоих, или выберет одного? Он сжал рукоять ножа трясущимися руками. Он уже был не в состоянии плакать; с пустыми как у призрака глазами, Киритцугу разрывал тело Хисау Майи. Вновь и вновь он опускал нож. И вот, лишь двое выжили в этом мире. Два равных друг другу человека, которых даже не требовалось взвешивать на весах, да и нельзя было их измерить. Последняя надежда, которую он защищал до самого конца, пожертвовав для этого жизнями четырёх сотен и девяноста восьми человек. И вот, когда всё было достигнуто, Киритцугу, ошарашенный и опустошённый, был согрет теплом камина. В знакомой, уютной и тёплой комнате он был встречен улыбками «жены» и «дочери». Другими словами – это была умиротворённость, которую он искал. Больше не будет конфликтов, никому больше не придется терпеть боль; идеальная утопия. - Добро пожаловать домой, Киритцугу. Ты наконец-то вернулся! Сияя от радости, Илиясфиль обвила руки вокруг шеи своего отца. Расположенный на далёком севере укутанный в облака замок; вот где находилось его единственная обитель спокойствия. Под конец своей кровавой жизни он обрёл доброту, которой даже не должно было существовать. Если эта скромная детская комната сама по себе будет целым миром, тогда не будет никаких конфликтов. - Видишь? Ты понял, не так ли? Вот как Святой Грааль исполнит твою мечту. Разделяя момент величайшей радости со своим мужем, Ирисфиль улыбнулась. Всё что нужно было сделать так это попросить. Его жену можно пробудить. Его дочь можно вернуть. Имея в распоряжении такое огромное количество магической энергии, исполнить это будет очень просто. Всё что осталось так это блаженство. Как последние представители человечества на этой планете смерти, где всё остальное было уничтожено, семья из трёх человек могла продолжать жить, наслаждаясь вечным счастьем. -…Мы… больше не сможем гулять и смотреть на побеги... За окном был не снежный ландшафт, но лишь бурлящая чёрная жижа, словно они находились на дне моря. Услышав рассеянный голос Киритцугу, Илия покачала головой. - Нет, всё в порядке. Мне будет достаточно того, что рядом со мной ты и мама. Гладя и обнимая свою дочь, которую он безумно любил, Киритцугу плакал, не в силах остановить слёзы. - Спасибо тебе… Папа любит тебя, Илия. Клянусь, что это самая что ни на есть настоящая правда. Лишь его руки двигались безошибочно. Словно они были специально сделаны именно для этого. К подбородку его любимой дочери оказалось прижато дуло Contender’а. -…Прощай, Илия. Голова озадачено взглянувшей на него девочки взорвалась одновременно со звуком выстрела. На мокрые щеки Киритцугу попал кусок плоти, перемешанный с белыми волосами. Ирисфиль закричала. Слёзы брызнули из её глаз, пряди волос тряслись вместе со всем её телом; не в силах сдержаться она закричала в ярости. - Чт... что ты наделал?! Его жена собиралась броситься на него с лицом, превратившимся в маску демона, но вместо этого Киритцугу принудил её остановиться, обхватив её нежное горло своими пальцами. - Святой Грааль не должен существовать… Неважно «что» было внутри этой женщины, личность Ирисфиль, которую она носила как оболочку - была реальной. Отчаянье и ненависть в отношении убийцы её дочери; гнев на мужа, который убил своё же собственное дитя; эти эмоции наверняка бы демонстрировала реальная Ирисфиль, это были её подлинные чувства. Видя их, принимая их, Киритцугу вкладывал всю свою силу в руки, сжимая шею своей собственной жены. - Почему ты… почему ты… отринул Грааль, отринул нас… мою Илию… нет, почему?! - …Потому что… я… Голос, который выскользнул из его горла, был попросту пуст, словно ветер, дувший из расщелины пустой пещеры. Не было печали. Не было злости. Всё было очевидно. Внутри Эмии Киритцугу уже ничего не было. Он отринул то чудо, которое преследовал, и отринул даже компенсацию за это предательство. Невозможно, чтобы внутри него осталось хоть что-то. - Я – спасу мир. Единственное что осталось, что он преследовал до самого конца, так это слова его идеала. Как пусты были эти слова. Ирисфиль продолжала смотреть на Киритцугу, в то время как кровь уходила с её лица. Красные глаза, которые всегда смотрели на него с нежностью и восхищением, сейчас светились бесконечными проклятьями и негодованием. - ...проклинаю тебя… Пять тонких пальцев, которые всегда были так нежны к нему, схватили Киритцугу за плечо. Из этих пяти впившихся в его тело пальцев потекла чёрная жижа. - Проклинаю тебя… Эмия Киритцугу… на боль… на сожаление до самой смерти… я никогда… тебя не прощу… - Да, ничего. Жижа, окрашенная гневом, текла по венам, наполняя его сердце. Она насквозь пропитала душу человека, который всё потерял. Даже если и так, Киритцугу не ослаблял хватки. Забыв даже о значении слёз, бегущих по его щекам, продолжая душить женщину в чёрном платье, он сказал ей. - Всё в порядке. Как уже было сказано – я тебя вынесу. Под его трясущимися руками позвоночник женщины хрустнул и переломился. И затем окружавший его мир изменился вновь. Когда сон, который так сильно ударил по его сердцу - закончился, ему показалось, что он длился всего лишь мгновение. До того как он успел это осознать, Киритцугу уже стоял посреди склада для бутафории. В его правой руке лежал Contender с взведенным курком. Котомине Кирей был прямо перед его глазами. Находясь без сознания, он стоял на коленях. Киритцугу взглянул наверх и увидел чёрную жижу, которая всё ещё капала, падая рядом с ним, обжигая пол. Вероятно, что и Киритцугу, и Кирей были одновременно ею облиты. Очень даже может быть, что они видели одно и то же видение. Если жижа была тем содержимым, что лилось из Святого Грааля – тогда сосуд, несомненно, продолжал выполнять ритуал снисхождения в концертном зале этажом выше. Ему нужно было спешить. Кирей пришёл в себя, попытался встать, и был остановлен дулом пистолета Киритцугу, которое упёрлось ему в спину. Так как он немедленно понял - что произошло, с губ Кирея соскользнул горький смешок по поводу иронии ситуации. Это был невероятно сложный бой, борьба не на жизнь, а на смерть; в конце же, что определило победителя, так это то, кому повезло очнуться первым. Или же – логично было предположить, что тот, кто прервал этот кошмар по своей собственной воле и очнулся первым. - …Ты настолько глуп, что я не могу тебя понять. Почему ты отринул его? Это был сдержанный голос, в котором были сокрыты злость и гнев. Впервые Эмия Киритцугу вживую слышал голос Котомине Кирея. - …Эта штука показалась тебе привлекательной? Это был сухой и хриплый голос, настолько глухой, что в нём звучала пустота. Впервые Котомине Кирей вживую слышал голос Эмии Киритцугу. Они оба прикоснулись к существу, которое находилось внутри Святого Грааля, и познали его истинную форму. Киритцугу и воля Святого Грааля поняли друг друга; Кирей видел это своими собственными глазами. И выбор Киритцугу, с точки зрения Кирея, был за пределами понимания или толерантности. - Ты… ты прибыл сюда, отринув всё, пожертвовав всем! Всё что тебе нужно было сделать, так это получить всё – как ты мог сделать всё это бессмысленным?! - То, чем придется пожертвовать намного больше того, что получишь взамен. - В таком случае, отдай его мне! В этот момент Кирей вытащил весь гнев из глубины своего сердца, выплеснув его для Эмии Киритцугу – человека, как он однажды думал, был похожим на него самого, но на деле оказался его полной противоположностью. - Даже если он не нужен тебе, я должен его использовать! С ним… если это существо родится, оно определённо даст ответ на все мои вопросы! Кирей знал намерения Киритцугу. Он понимал этого человека, который был настолько целеустремлен, что отринул исполняющую желания машину, когда у него в руках было самое дорогое, и он знал, каким будет его следующий шаг. И потому он никак не мог этого простить. Все блуждания Котомине Кирея до этого дня были поставлены на кон. - Просто не убивай его! Он желает своей жизни, хочет быть рождён! Лишенный возможности обернуться, священник молил его изо всех сил; убийца посмотрел на него сверху ледяным взглядом. - Да, и ты - ты просто слишком глуп, чтобы понять. Его палец надавил на спусковой крючок, нажимая его, и боёк ударил по капсюлю патрона калибра .30-06 Springfield. Звук выстрела и грохочущее эхо звучали всего мгновение. Одним единственным безупречным выстрелом Киритцугу прострелил со спины сердце Котомине Кирея. Акт 16. Глава 9. -03:49:31 Сэйбер шла через огонь, который ревел словно адское пламя. Раны, нанесённые ей Берсеркером, были настолько тяжелыми, что они не могли исцелиться лишь с помощью её собственной регенерации. Изначально блестящие серебряные доспехи почернели в тех местах, куда приходились бесчисленные атаки Берсеркера. Её обескровленная кожа была белой как бумага. Ноги подкашивались, колени трясло, дыхание было частым; каждый её шаг отзывался болью во всём теле, приводя чуть ли ни к потере сознания. Даже если каждый шаг давался ей с таким трудом, Сэйбер не прекращала идти вперёд. Она всё ещё несла на себе ответственность, она дала обещание как Король, и поэтому его необходимо было исполнить. Существовал лишь один способ выполнить это обещание, и он состоял в том, чтобы заполучить Грааль. И поэтому для неё было необходимо продолжать идти; подгоняя своё израненное тело, она сжимала зубы и шла вперёд. И наконец, она поднялась на первый этаж. Проходя через вход, она толкнула вперёд двери; перед её глазами предстал пустой концертный зал. На сцене перед ней, излучая золотое свечение, висел объятый пламенем Грааль. - Ах… Всё было понятно с первого взгляда; несомненно, это был тот самый Грааль, который она так желала заполучить. Плоть тела гомункула превратилась в золотой сосуд, который был создан из неорганических материалов. Сэйбер не знала, как именно он был создан, но увидев эту сцену своими собственными глазами, она могла сказать, что на самом деле произошло. Она была Хранителем Сосуда, и была твёрдо настроена передать Грааль Сэйбер и Киритцугу. Если существовала вероятность того, что сосуд будет украден, тогда до того как это произойдёт, она несомненно продолжала бы стоять на пути у похитителей, защищая Грааль до самой смерти. Сейчас подготовка к проведению ритуала шла без присутствия Ирисфиль; направляемый невидимыми руками, Грааль готовился снизойти. - Ирисфиль… Вспомнив её голос и её улыбку, Сэйбер со стоном закусила губу. Она поклялась своим мечом защитить её; но не смогла этого сделать. Она не сдержала данной ей клятвы. Как не смогла спасти свою родную страну. Как не смогла освободить от страданий своего друга. Самобичевание и унижение разрывали ей сердце. В её разуме всплыл вечно покрытый снегом замок, и слова, произнесённые Ирисфиль, когда они давали друг другу клятвы. «Сэйбер, заполучи Грааль. Для себя и для своего Мастера». - …Да, по крайней мере, это обещание я сдержу. Лишь это обещание… …было единственным стержнем, который сейчас поддерживал Сэйбер. В данный момент она всё ещё держала в руках свой бесценный меч; она всё ещё дышала, а её сердце – всё ещё билось. Всё это, лишь по одной причине. Сэйбер решительно пошла вперёд. И именно в этот момент… - Слишком медленно, Сэйбер. Даже если тебя покусал этот одомашненный бешеный пёс, ты не должна была заставлять меня ждать так долго. Ужасающий золотой силуэт стоял в одном из проходов зрительских мест, преграждая путь Сэйбер. - …Арчер… - Хе-хе, не делай такое лицо. Я знаю, что ты завидуешь моим богатствам, но держи себя в руках. Это выражение, которое выдаёт твои чувства поистине безвкусно. Ты похожа на собаку, которую слишком долго не кормили. Появление врага не было для Сэйбер неожиданностью. Префектура была местом, где должны были собраться все оставшиеся Слуги. Даже если все противники вступили бы друг с другом в бой, глупо было бы предложить, что они друг друга изничтожат. Оставалась ещё одна последняя битва, в которой её оппонентом, несомненно, должен был стать Арчер или Райдер. Но неповреждённые доспехи Арчера и его расслабленная фигура, которая излучала магическую энергию, заставили Сэйбер сжать зубы. Сомнений не было – ни один волосок не упал с головы этого золотого Слуги. Он был не просто невредим, можно было даже сказать, что он был полон сил. Сэйбер была серьёзно ранена в битве с Берсеркером. Если она желала победить Арчера, она могла лишь надеяться на то, что её противник будет ощутимо измотан битвой с Райдером. Но сейчас на Арчере не было ни единой царапины, которая могла бы свидетельствовать о том, то он был ранен в битве. К несчастью, Король Завоевателей не смог отомстить за тот удар мечом… был ли этот Слуга, чья сущность до сих пор оставалась неизвестной, настолько силён? Сейчас даже последний лучик надежды был уничтожен, но сердце Сэйбер зажглось пламенем гнева. Шансы на победу, тактика… всё это было уже не важно. Сэйбер лишь подумала о том, что такого нельзя прощать… даже сейчас она не могла простить того, что сейчас кто-то стоял между ней и Граалем. - …Ты… стоишь у меня на пути… Низкий голос Сэйбер был полон ярости. Безумная одержимость окрасила её ясные зелёные глаза в тёмный желто-коричневый цвет. - Грааль… мой! Множество ран на теле Сэйбер не могли её остановить; взревев, она взмахнула мечом, атакуя Арчера. Но после того как она сделала всего один единственный шаг, её левая нога оказалась немедленно пронзена Небесным Фантазмом, который выстрелил из воздуха. Сэйбер упала на пол, но сжала зубы, не дав себе издать стон. Подняв взгляд, она увидела, как скопления оружий из Врат Вавилона продолжали появляться из воздуха. Все они были направлены на неё и были готовы выстрелить в любую секунду. Как только их обладатель отдаст приказ - бесчисленные прототипы Небесных Фантазмов все вместе обрушаться на Сэйбер. Она в буквальном смысле стала целью тысячи стрел. Так как её нога была пронзена насквозь, она не могла даже уклониться. - Сэйбер… то, как ты корчишься на полу, поддавшись своей дерзкой одержимости, делает тебя ещё более прекрасной… Когда кроваво-красные глаза Арчера посмотрели на женщину, которая вместо того, чтобы отчаяться в такой безнадёжной ситуации - продолжала борьбу, Сэйбер стало не по себе от того, что она в этих глазах увидела. - Я не знаю, почему ты так одержима этим исполняющим желания Граалем. Сэйбер… тот факт, что женщина подобная тебе существует – уже может считаться редким чудом, не так ли? Голос Арчера был почему-то спокоен, словно перед ним находился вовсе не опасный враг. Это спокойствие усилило подозрения Сэйбер. - Что… ты хочешь сказать… - Отбрось свой меч и будь моей женой. Произнесённые в такой ситуации и при таких обстоятельствах, слова Арчера поразили Сэйбер. От неожиданности она чуть не впала в ступор. - …Чт… что ты сказал? Что ты собираешься делать!? - Даже если ты и не поняла, разве ты не должна быть счастлива, услышав эти слова? Не кто-нибудь, но Я признал твою достойность. Похоже, лишь один Арчер считал, что это заключение было очевидным. Золотой Слуга надменно вскинул свой подбородок, глядя на первую в своей жизни женщину, которую он полюбил. - Отбрось свои бессмысленные идеалы и клятвы. Они лишь сдерживают тебя и приносят неудачу. В будущем тебе нужно будет лишь желать меня, и жить под моей защитой. В таком случае, я клянусь своей честью Короля Всего, что дарую тебе всё счастье этого мира. - … Его высокомерного голоса оказалось достаточно для того чтобы вновь зажечь пламя ярости в раздираемом конфликтом сердце Сэйбер. - По этой абсурдной причине… ты сражаешься со мной за Грааль?! Второй Небесный Фантазм взорвался, пролетая рядом с носом Сэйбер. Взрывная волна подбросила Сэйбер в воздух. - Я не спрашиваю твоего мнения, я информирую тебя о своём решении. Лицо Арчера выражало кровожадный восторг, словно он получал удовольствие, наблюдая за яростным сопротивлением Сэйбер. Значит, эта гордая Героическая Душа никогда не видела в своем оппоненте соперника или равного себе. Враг был достоин лишь того, чтобы манипулировать им и унижать его; он восхищался видом того, как враги ему сдавались. Отчаянное искупление Сэйбер, на которое она поставила всё, для Арчера было лишь обычным представлением. - Ладно, я хочу услышать твой ответ. Хоть он и лежит перед тобой, мне очень хочется увидеть, какое лицо ты сделаешь, когда произнесёшь эти слова сама. - Я отказываюсь! Я никогда… Даже не дав ей закончить, выстрелив со скоростью молнии, один из Фантазмов Арчера вновь пронзил уже раненную ногу Сэйбер. Услышав стон полный боли, Арчер лишь громко рассмеялся. - Ты не можешь сказать этого, потому что слишком стесняешься? Ничего, я буду прощать тебя каждый раз, сколько бы ты не ошибалась. Сперва ты должна ощутить страдание, и затем ты сможешь познать счастье, которое я тебе подарю. Висящие в воздухе Небесные Фантазмы развернулись, угрожающе показав свои острые лезвия, и стали потихоньку приближаться к Сэйбер. Неконтролируемый гнев бурлил в мыслях Сэйбер. В сравнении с тем, что она могла погибнуть униженной, будет лучше попытаться нанести противнику ответный удар, даже если это будет стоить ей жизни. Другого пути не было. Если она соберёт всю силу, которая осталась в её теле, возможно, она сможет собрать достаточно энергии, которой хватит для одного последнего удара Экскалибуром. Конечно, не было неожиданным то, что Герой с такой загадочной способностью сможет защититься от атаки Фантазма типа «Анти-Крепость», но в данный момент он был уверен в своей победе, из-за чего расслабился; он даже не думал о том, что Сэйбер всё ещё могла нанести ответный удар. Но всё же… если Сэйбер контратакует с этого места, удар повредит Граалю, стоящему на сцене. Даже если Арчер получит прямое попадание и будет сожжён в пепел, Грааль неизбежно будет уничтожен. В таком случае все её усилия будут напрасны. - Что же мне делать… Столкнувшись с таким сложным выбором, Сэйбер тонула в дилемме; затем она заметила третью фигуру, которая появилась в зале. На стене, приблизительно на два этажа выше, внутри полукруглой ложи, которая не слишком выделялась. Там, в свете пламени, появился призрачный силуэт, одетый в плащ. Это был её истинный Мастер, который заключил контракт с Сэйбер – Эмия Киритцугу. Посреди всей этой безнадёжности появился яркий лучик надежды. Киритцугу всё ещё располагал приказной мощью Командных Заклинаний. Если он мог одолжить ей силу волшебства, которой обладал и которая позволяла осуществить невозможное, тогда быть может, ей удастся выйти из этого тупика. Если Киритцугу поймет, в какой ситуации Сэйбер оказалась, он обязательно использует Командные Заклинания. К счастью, Арчер ещё не понял, что Киритцугу был здесь. Киритцугу поднял свою правую руку, показывая Командные Заклинания, запечатленные на его запястье. Киритцугу мог отдать тот приказ, который посчитает нужным. Но Сэйбер уже приняла решение – неважно к какой тактике он прибегнет, она сделает всё возможное, чтобы претворить приказ в жизнь. Пока её врагом был Арчер, все средства были хороши. Даже если его приказ будет гласить заблокировать её чувство боли и использовать всю её мощь, Сэйбер проигнорирует боль её физического тела, и будет демонстрировать величайшую силу, на которую она будет способна, до тех пор, пока у неё ничего не останется. Если приказ будет состоять в том, чтобы мгновенно переместиться в сторону от Грааля, она сможет уйти с чрезвычайно невыгодной позиции. Возможно, путём тщательной калибровки Экскалибура, она сможет уничтожить Арчера, не повредив Граалю. Вот чем были Командные Заклинания. Если Командные Заклинания используются в согласии между Мастером и Слугой, тогда неважно как невыполним приказ, он будет исполнен. В этот момент, Сэйбер поставила всё на эту последнюю надежду, поскольку лишь она в текущей ситуации могла поменять их с врагом местами. - Я, Эмия Киритцугу, использую Командное Заклинание, чтобы приказать Сэйбер… Эти произнесённые низким голосом слова потрясли её до глубины души. Голос, который не мог быть ей более знаком, прозвучал открыто и решительно. - …Используй свой Небесный Фантазм и уничтожь Грааль. Как значение, которое несли в себе эти слова, можно было осознать, как ей следовало их понимать… конечно же, разум Сэйбер мгновенно застыл. - …чт… Поднявшийся ураган разметал окружавшее её пламя. Из центра снятого Невидимого Воздуха появился силуэт золотого меча. Даже если мозг Сэйбер отказывался понимать, материальное тело Слуги с готовностью приняло приказа Командного Заклинания. Её бесценный меч начал накапливать свет независимо от воли своего носителя. - Что… что за… что ты собираешься делать?! Даже Арчер был настолько ошарашен, что не мог подобрать нужных слов. Он думал, что если позади него находится Грааль, то Сэйбер не будет контратаковать. - Н… нет! Сэйбер гневно кричала; это был крик, в который она вложила все свои силы. Высоко вскинутый золотой меч внезапно застыл в воздухе. Являясь легендарным Королём Рыцарей, и Слугой лучшего класса, превосходная способность Сопротивления Магии, которой обладала Сэйбер, позволяла ей сопротивляться приказу Командных Заклинаний, хоть и ненамного. Она использовала все оставшиеся силы, чтобы остановить свои действия по довершению удара мечом. Протиборствующие силы принуждения и сопротивления яростно противостояли друг другу внутри тела Сэйбер; казалось, её маленькую фигуру в любое мгновение может разорвать на части. Эта сильная и невообразимая пытка заставила её вспомнить последние мгновения Диармайда О’Дуйвне. Сейчас она испытывала на себе те унижения и горе, которому подвергся тот трагичный Герой. В то самое время как она противостояла сильному волшебству, Сэйбер взглянула на Киритцугу, который стоял в центре ложи, и закричала. - Почему?! Киритцугу… почему это должен быть ты!? Невозможно. Невозможно было, чтобы он отдал этот приказ. Киритцугу так желал обрести Грааль… тогда почему он его сейчас отринул? Хотел ли он позволить этому ритуалу, ради проведения которого его жена отдала свою жизнь, пропасть впустую? Поняв, что необычные действия Сэйбер вызваны приказом Командного Заклинания, Арчер наконец-то догадался о присутствии Эмии Киритцугу. - Ты пытаешься сорвать мою свадьбу, шавка?! Небесные Фантазмы, которые были направлены на Сэйбер, внезапно все вместе развернулись, нацелившись на ложу Киритцугу. Но, не дожидаясь того, как Фантазмы начнут свою атаку, Киритцугу вновь поднял свою правую руку, чтобы показать её запястье находящейся внизу Сэйбер… на нём было запечатлено последнее Командное Заклинание. - Я использую третье Командное Заклинание, чтобы вновь приказать… - Остановись!!! Понимая, что её гордость и надежды сейчас будут сожжены в пепел в мгновение ока, Сэйбер пронзительно закричала со слезами на глазах. - Сэйбер, уничтожь Грааль. Такой абсолютной мощи нельзя было сопротивляться. Чудовищная сила двух Командных Заклинаний уничтожала и крушила тело Сэйбер, выдавливая всю энергию, которая у неё оставалась, превращая её в разрушительный свет. Выпущенный луч рассёк весь зал; он попал точно в Грааль, который висел над сценой. Арчер проворно уклонился от этой атаки, но из-за того, что он находился слишком близко к лучу света, стремительность ситуации не позволила ему атаковать Киритцугу. В жаре, который излучал этот свет, золотой Грааль, что когда-то был частью тела Ирисфиль, сперва постепенно терял свою форму, и затем попросту исчез. Сэйбер закрыла глаза, не осмеливаясь смотреть на это зрелище… её надежды были уничтожены. Её бой был окончен. Раз это случилось, как она могла смотреть на эту трагичную сцену с открытыми глазами? На самом деле, она так их и не открыла. Небесный Фантазм, который был использован вопреки её намерениям, уже поглотил всю оставшуюся энергию Сэйбер; она не могла более поддерживать свой физически облик Слуги. Сэйбер потеряла все силы и волю оставаться в этом мире. Конечно же, тут свою роль сыграл и Мастер, который являясь второй стороной в контракте, не захотел, чтобы она осталась. Продолжая стоять с опущенным мечом, Сэйбер начала уходить из этого мира; вскоре её физическое тело исчезло. В тот момент, когда она теряла контакт с реальным миром, загадка личности Эмии Киритцугу была единственной мыслью, которая всплыла в разуме Сэйбер. Любящий отец, который заботился о своей дочери, воин, который надеялся спасти мир, убийца, который потерял всю веру в справедливость; она видела разные стороны его конфликтной личности, но в конце он предал всё, отринул всё. До самого конца Сэйбер могла быть уверена лишь в бездушии и безжалостности сердца этого человека. До самого конца он и она не смогли понять друг друга и построить отношения, основанные на доверии… нет, возможно, следует сказать, что лишь под конец она осознала, что никогда не понимала его образа мыслей. И всё же, всё это не было так уж несправедливо. В то мгновение, когда она уже была готова исчезнуть, Сэйбер горько посмеялась над собой. Как она могла понять этого человека, с которым она не разговаривала, кроме как когда он отдавал ей три приказа? Она даже не смогла понять сердца тех, кто был с ней рядом. Возможно, всё это было длинным и подходящим наказанием, которое мучило Короля, не понимавшего чувств других людей. Даже если Сэйбер и покинула этот мир, неся на своём теле множество ран, так до конца и не поняв ношу, что тяготила её сердце, возможно, то, что она не увидел трагедию, которая произошла после, было для неё в некотором роде компенсацией. Луч света Экскалибура уничтоживший Грааль, пробил крышу над сценой, разделив здание Префектуры надвое. Здание, которое уже и так было почти уничтожено пожаром, не выдержало удара. Структура верхних этажей была уничтожена; крыша, потеряв свою опору, падала в концертный зал словно лавина. Затем, через открывшуюся дыру в крыше, Киритцугу увидел открывшемся ночном небе это. Тогда Киритцугу не видел, что это и в самом деле была настоящая «дыра». Это был пространственный тоннель, соединённый с магическим кругом Высшего Грааля, который был спрятан под алтарём для ритуала снисхождения глубоко под горой Энзо на востоке Старого Города Мияма. Внутренний облик Высшего Грааля, который выкачивал энергию из духовных жил на протяжении шестидесяти лет и теперь обрёл души шести Слуг, был наполнен до краёв и превратился в огромную энергетическую воронку. Вот какой была истинная форма этой чёрной «дыры». «Сосуд», который был отделён от гомункула семьи Айнцберн, был ключом к открытию этой «дыры» и так же был терминалом управления, который контролировал её стабильность. Киритцугу, который ничего не знал об этом секрете, совершил фатальную ошибку; он не должен был приказывать Сэйбер уничтожить Грааль, но должен был заставить её использовать Экскалибур, чтобы сжечь дыру в небе. Не управляемое более «сосудом», чёрное солнце начало таять; дыра заметно уменьшилась, но перед тем как она успела полностью закрыться, невозможно было предотвратить извержение черной жижи, которая из этой дыры вытекала. Это был нейтральная энергия, которая была использована только для того, чтобы создать отверстие во «внешний мир», но из-за предыдущей ошибки Киритцугу, она оказалась запятнана чёрным как смоль цветом проклятья. Проклятая жижа была полна зла всего этого мира. Всеуничтожающая сила, которая могла выжечь всю жизнь в мире… хлынула в Префектуру словно водопад. Арчер, который стоял посреди зрительских мест на первом этаже, не мог избежать крещения этим проклятьем. - Это... это же…?! Неудержимые черныё волны смысли золотого Слугу беспомощно замершего на месте. Нет, его не просто смыло; в тот момент, когда он коснулся чёрной жижи, он исчез. Тело Арчера сломалось, и было поглощено чёрной жижей в мгновение ока; он стал един с бурным потоком. Жижа поглотила зрительский зал, словно цунами; Киритцугу, который стоял в ложе и потому избежал такой же судьбы, просто смотрел на всё это. Проклятый водопад, который низвергался из воздуха, и не думал прекращаться; чёрная жижа рекой протекла сквозь выход из здания, вылилась из Префектуры и устремилась к жилым кварталам. И вот, бойня началась. Люди, которые все спокойно спасли; жижа смерти почувствовала присутствие человеческих жизней, и вызвала проклятье, которое атаковало их в постелях. Оно сжигало дома, сжигало внутренние дворы. Неважно спали ли они, или проснулись и попытались убежать - всё люди без исключения сгорали… то, что в течение шестидесяти лет ждало внутри Грааля, безжалостно убивало всю жизнь, к которой прикасалось, словно празднуя своё освобождение. В этом инциденте было более чем 500 жертв, и 134 здания было сожжено. Эта страшная катастрофа, причина которой осталась неизвестна, оставила шрам в сердцах жителей Фуюки, который будет сложно забыть. Через некоторое время дыра в небе исчезла, и чёрная жижа перестала течь. Но она привела к огромному пожару; все люди, которые не смогли уйти, один за другим превращались в чёрные трупы. Завораживающий огненный цветок цвёл под ночным небом, превращая эту землю в бесконечный банкет смерти. Сумев выбраться из постепенно рушащегося здания Префектуры, Эмия Киритцугу своими собственными глазами видел всё произошедшее в деталях. Жизнь, которая приближалась к полному уничтожению… это было так похоже на сцены, которые мучили его в кошмарах. Но сомнений не было – сейчас всё, что стояло у него перед глазами – происходило на самом деле. *** Ей снился сон, и в этом сне мир - горел. Маленькая девочка, укутанная в пуховое одеяло, трясясь от страха, открыла глаза. В спальне, всё ещё защищённой теплом камина, было всё так же тихо и спокойно, как и раньше. Морозная ночь за окном никак не угрожала девочке, которая лежала на кровати. Даже через толстое стекло она слышала завывание ледяного ветра за окном; ветер дул в комнату через щель между стеклом и рамой. Определённо именно этот звук она по ошибке приняла мучительные крики людей, которые сгорали и умирали. - Что случилось, Илиясфиль? Вопрос задала мать, нежно погладив по её щеке. Голос и прикосновения её матери, которая всегда оставалась рядом с девочкой, мгновенно успокоили её сердце. Девочка и её мать были созданиями, сделанными по образу и подобию волшебницы, которую называли «Зимняя Леди». Поэтому в сердце девочки была её мать, и её тётя. Если кто-нибудь захочет найти в ней изначальную Юстицию, то мог бы преуспеть в этом - её личность была записана в сердце девочки. Поэтому, даже когда она тихо спала ночью, укутавшись в одеяло, девочке не было одиноко. Ей нужно было только позвать, и она могла услышать голос матери в любое время, в любое мгновение увидеть её облик. - Мама… у меня был страшный сон. Мне приснилось, что я стала чашей для вина. Успокоившись и взглянув на мягкие белые волосы и добрые глаза своей матери, девочка продолжила вспоминать кошмар. - Семь очень-очень больших кубиков были вставлены в моё сердце. Когда я почувствовала, что готова сломаться, мне стало очень страшно, но я не могла убежать, и над моей головой появилась большая чёрная дыра… затем мир стал гореть. Киритцугу смотрел на мир и плакал. Да, он тоже ей снился. Сейчас отец был далеко-далеко на чужой земле, улаживая одно неприятное дело. Подумав об этом, девочка внезапно поняла, что этот кошмар мог означать что-то плохое, и ей вновь стало не по себе. - Мама… с Киритцугу всё будет хорошо? Ему не будет страшно и одиноко? Посмотрев на девочку, которая беспокоилась за своего отца, её мать нежно улыбнулась. - Всё будет хорошо. Этот человек обязательно будет бороться за то, чтобы с тобой всё было хорошо, Илия. Поэтому у тебя больше не будет этих страшных воспоминаний, он осуществит свою мечту, ради нас… - …Мм, точно, точно. Она знала, что этот человек обладал сильной волей к победе. И значит, как только он закончит свои дела, он немедленно вернётся назад. Девочка вытянула свои пальцы, считая дни до его возращения. Хоть ей было холодно спать одной, даже если и так, её мать всё ещё была рядом. Поэтому ей не будет одиноко… до того самого дня, когда она сможет понять это противоречие. Девочка ждала в навечно закованном в лёд замке. Обещания, которыми они с отцом обменялись, были самым драгоценным сокровищем, которое у нёе было. *** Кроваво-красное закатное небо. Кроваво-красная земля перед её глазами. Лежавшие на земле трупы принадлежали людям, которые когда-то верили в юную девушку и поддерживали её как Короля, посвящали ей победные песни. Из-за предателей, которые выказали неповиновение, они разделились на две фракции. Люди одной фракции видели в людях другой своих врагов; потому началась бойня, в которой полегли все. Это было последним местом отдохновения Короля Артура, холм Камланн. Проснувшись ото сна в другом месте и в другое время, подавлено рухнув на колено на вершине окровавленного холма, Артурия пустым взглядом взглянула на этот опустошенный пейзаж. Для того чтобы изменить этот конец, после смерти она доверила свою душу Миру, и начала своё путешествие в поисках чуда. Она изначально не хотела возвращаться сюда, она верила, что больше никогда сюда не попадёт. Но сейчас юная девочка преклонила своё колено, стоя на этой земле. Но это был не конец. Это был лишь отрезок в бесконечном цикле. Освобождённая от своего контракта, Героическая Душа по имени Артурия была отправлена не в Зал Героев, но была возращена обратно в Камланн, потому что она не смогла закончить свою судьбу. Необходимо было, чтобы она встретила свой конец здесь. Другими словами, до того как она была призвана как Слуга, она была не обычной Героической Душой, которой можно было стать умерев в реальном мире. В последний момент, она принесла клятву Миру, надеясь получить Грааль, и взамен предложила свою душу, чтобы после смерти стать Защитником… вот была истина, которая крылась за Слугой по имени Артурия. Договор будет считаться исполненным лишь при условии, что она обретёт Грааль. Другими словами, если Артурия не обретёт Грааль, тогда время навечно застынет в этой точке; навсегда, и ей даже не будет позволено умереть. До того как она обретёт Грааль она может лишь продолжать участвовать в сражениях за него в другом месте и в другое время. Поэтому для Артурии время было заморожено в тот момент, когда она была готова умереть. Если она не обретёт Грааль, она могла лишь вновь и вновь возвращаться на Камланн. Снова и снова эта сцена будет служить ей вечным упрёком, вечно мучить её. В преддверии смерти, она всё ещё стояла в позе, в которой заключила договор. Её лицо было покрыто слезами, перчатки были залиты кровью врагов, копьё в её руке пронзило сердце её собственной плоти и крови. Сердце предателя, который был её отпрыском, сердце трагичного ребёнка, Мордреда. Переплетение любви и ненависти послужило причиной тому, что она потеряла всё, и всё застыло как раз в тот момент, когда она убила свою плоть и кровь своими же руками… В этот момент к ней пришел Мир, услышав её несчастный и мучительный крик, и заключил договор с героем, который искал чуда… Это была тюрьма, в которую потерявшая время Артурия была навечно заключена. В момент, когда время потеряло своё значение, в мгновение которое растянулось в вечность, она смотрела на поле бое, которое освещалась лучами заходящего солнца, и ждала следующего призыва. Она ни в чём не ошиблась; в этом она была всегда твёрдо уверена. Но всё равно, она не заметила искры, которая породила трагедию перед её глазами, и точно также на не замечала боли Гвиневры и Ланселота. Она не понимала этого, и не могла разобраться в том, почему не смогла этого понять... вот в чём был недостаток Артурии как короля? В таком случае, быть может, эта ужасающая сцена Калманна была не шуткой судьбы, но неотвратимым результатом её правления? - Уу… Не в силах сдержатся, она начала плакать. Она вспоминала те далёкие и забытые дни. Она думала о девочке, которая никогда не уделяла внимания людям, когда они состязались друг с другом на шумной арене, и вместо этого в одиночестве смотрела на воткнутый в камень меч. О чём она тогда думала? Какой уверенностью она обладала, чтобы вытянуть свою руку и сжать рукоять? Эти воспоминания были в тумане; даже когда на её глазах выступили слёзы, она не могла этого вспомнить. В таком случае… в тот день она допустила ошибку… Она позволила слезам беспрепятственно стекать вниз. В месте, где время не шло, неважно, что она думала или что делала, это не будет отображено в истории. Поэтому, ей не было нужды оставаться Королём здесь. В таком случае, неважно было, если она выкажет свою слабость; неважно, даже если она покажет свой стыд. С этими мыслями она смотрела на идеалы, которых было не достичь; она смотрела на людей, которые не были спасены. И поняла, что всё рухнуло из-за того, что она была королём. - …Простите… Хоть её горло и было в таком состоянии, что она не могла говорить, она всё равно не смогла сдержаться и попросила прощения. Хоть она и понимала, что её извинения не тронут ничьи сердца, девушка продолжала повторять в сожалении. - Простите… простите… меня… такую как я… Однажды, пройдя через бессчетное количество битв, она наконец-то обретёт Грааль. Тогда, все ошибки, которые она совершила, можно будет стереть с помощью чуда. И сейчас… её не следовало называть королём. До момента следующего призыва, девушка, которая жила в мгновении, называемом вечностью, и находилась за завесой называемой вечным покоём, роняла слезы сожаления. Терпя муки вечного наказания. Стыдясь грехов, которых нельзя было искупить. *** Акт 16. Глава 10. -03:11:56 …Внутри воронки всё кружилось. Грех - зло этого мира - циркулировал, всё больше перекручиваясь и изменяясь, в то время как он вращался в этой воронке. Обжорство похоть жадность уныние гнев праздность лицемерие гордыня зависть, вновь и вновь сталкивались и переплетались, продолжая вращаться внутри воронки. Злодеяние заговора злодеяние шантажа злодеяние измены злодеяние разрушения семь смертных грехов злодеяние принуждения злодеяние кражи злодеяние дезертирства злодеяние клеветы злодеяние поджога злодеяние оскорбления злодеяние неуважения злодеяние раздора злодеяние похищения злодеяние взяточничества злодеяние помощи в самоубийстве злодеяние азартных игр злодеяние оставления тела злодеяние травли злодеяние отказа злодеяние лжесвидетельства злодеяние обладания краденным злодеяние похищения с целью выкупа злодеяние насилия все преступления должны быть оценены за них должна последовать высшая мера наказания либо суровое наказание отказано и отклонено ненависть ко всем убить убить убить абсолютно недопустимо убить убить убить он ни за что не согласиться убить убить убить очень хорошо продолжай убить убить убить так вот так убить убить убить обещаю убить убить убить но нет но нет убить убить убить эх, как же скучно обладать лишь одной этой мыслью… - …?! Вращение в гремящей проклятьями воронке продолжалось. В ней существовало нечто, чего не должно было существовать; изнутри проклятья вечного отрицания раздался голос кричащий «да!». Невозможно. Подтверждения и правильность не могли существовать в этой проклятой воронке гнева. Из-за того, что всё здесь считалось уродливым и ненавидимым, это слово не могло прозвучать здесь… …Но этот голос вновь ясно произнёс, «правильно». Правильно. Мир изначально был таким. Если правда возникла у тебя перед глазами, тогда зачем печалится? Чему удивляться? - …?! Голос проклятья спросил. Что - правильно? Кто был готов признать его? Кто был готов дозволить это? И кто мог вынести этот грех? С взрывом, который разорвал тьму… раздался уверенный и насмешливый ответ. Глупый вопрос. На него даже не стоит отвечать. Король признает его; Король дозволит его существование. Король вынесет всё, что есть в этом мире. - …?! Жижа спросила, что есть король? Лишь только она задала этот вопрос, она осознала, что противоречит сама себе. Жижа признала тот факт, что внутри неё был кто-то другой, там, где отдельные «личности» не могли существовать. Странный чужеродный объект, которого не должно было быть, появился здесь. И этим существом был король. Другими словами - первый и абсолютный. Не имеющий себе равных как на Земле, так и на Небе. Его имя было - Король Героев Гильгамеш. - Это я! Зайдясь брызгами, чёрная жижа начала разваливаться и испаряться. Чужеродный объект, который жижа не смогла переварить, даже мобилизовав весь свой гнев, появился из чёрного потока. Посреди горящих руин он вновь стоял на этой земле. Идеально сложённое тело было уже не призрачным телом Слуги, но самым настоящим телом из плоти и крови. Чёрная жижа, которая отрицала любую жизнь, кристаллизовалась и отринула нечестивость самой себя, но в результате Герой исполнил своё желание, которое заключалось в обретении реального тела, и вернулся в этот мир. Даже если он стоял в центре пылающего ада, величие, исходившее от тела Короля, не давало пламени подобраться близко, словно огонь боялся его. Обнажённый Гильгамеш, чьё тело было больше похоже на античную статую, раздражённо фыркнул. - Подумай только, люди действительно считают нечто подобное машиной исполняющей желания и дерутся ради него насмерть. В этот раз представление действительно меня разочаровало. Но всё было не так плохо… Король Героев осмотрел неожиданно обретённое тело, и оказался удовлетворен результатом. - Так значит, воля Небес говорит мне воцариться в этой эпохе, чтобы вновь объединить мир… Ха, опять они просят меня заниматься скучной рутиной. Но ладно. Может, я взваливаю на себя ещё одну ношу, но я принимаю вызов. Неважно, сколь хлопотно это было, он не мог отказаться от вызова, который ему бросили боги. Гильгамеш вновь горько усмехнулся над своей судьбой Короля Героев. Пройдя сквозь бесконечно глубокую тьму, Котомине Кирей пришёл в себя. Сперва он почувствовал жар. Затем он уловил запах горящего человеческого жира. Он открыл глаза и осмотрелся; пылающий ад, стоявший у него перед глазами, казалось, поджаривал само небо. - Это же… Он решил, что вновь коснулся жижи и снова попал внутрь Грааля, но как только он увидел рядом с собой обнажённого мужчину, он немедленно отмёл эту вероятность. - Гильгамеш… что произошло? - Ты заставил меня попотеть. Мне многого стоило вытащить тебя из-под завалов. Кирей тщательно привёл в порядок свой ошарашенный разум и начал думать, пытаясь понять, что вообще произошло. Его последним воспоминанием был большой склад для бутафории в здании Префектуры; он стоял на коленях, и был убит Киритцугу выстрелом в спину. Неважно сколько раз он об этом думал, он мог лишь заключить, что должен был мгновенно проститься с жизнью в тот самый момент. Он разорвал сутану на груди, проверяя место, где должно было находиться выходное отверстие от пули. Внезапно образ чёрной жижи предстал перед его глазами. - …? Иллюзия. На груди не было никаких следов. Он положил руку поверх сердца, чтобы всё проверить. - …Это ты меня исцелил, Гильгамеш? - Ах, это. Ты, похоже, умер, но ты и я связаны контрактом. Я получил тело из плоти благодаря этой жиже, так что это может быть причиной того, что ты вновь оказался в мире живых. Чёрная жижа, которая так и не смогла полностью разъесть Арчера, последовала тропе поставки магической энергии, которая прежде соединяла Арчера и его Мастера и достигла физического тела Котомине Кирея, став источником жизненной силы, что смогла заменить сердце. Только поэтому Кирей был воскрешён. Другими словами, теперь для того, чтобы продолжать жить, Кирею придётся полагался на энергию поставляемую Ангра Манью. - Все Слуги были уничтожены; Я единственный кто остался. Ты понимаешь, что это значит, Кирей? - … Кирей, чей разум ещё не совсем прояснился, пристально посмотрел в красные глаза Гильгамеша. - Мы обрели Грааль, так что тебе нужно лишь пошире открыть глаза и смотреть. Если Грааль действительно исполняет желание победителя, тогда оно сейчас перед твоими глазами… Котомине Кирей – это то, чего ты на самом деле желаешь. Багряный ад. Предсмертные крики, которые до его ушей доносил ветер. Танцующие языки пламени. Кирей просто смотрел на эту сцену. - Это… моё желание? Именно. В этот момент, то, что смогло заполнить пустоту в его сердце, можно было назвать «удовольствием». - Разрушение и крики… меня забавляют? Именно. В этот момент, чувство, которое бурлило в его сердце, можно было назвать «радостью». И сейчас Котомине Кирей наконец-то понял, чего же хотела его душа. Уничтожение всего было так прекрасно. Страдающе люди были так изумительны. Крики умирающих ласкали его уши. Сожженные трупы были так смехотворны. - …Ха-ха. Не в силах сдержать чувств, которые достигли своей точки кипения, Кирей безнадёжно рассмеялся. Что же это был за грех? Каким жестоким демоном он был? Подобный мир, который был отвергнут Богом, мог, оказывается, доставить ему огромное удовольствие. - Что же я? Ха-ха-ха, да что же я такое?! Даже чувство безнадёжности, которое обвило его сердце, было таким сладостным. Тело Кирея начало трясти от маниакального смеха. Он мог ощущать всё, от кончиков пальцев до макушки, ясно и чётко. А-ха-ха, теперь я живой… Я, в самом деле, существую, здесь, сейчас… Впервые в жизни он понял это, впервые в жизни он почувствовал её - связь между собой и окружающим миром. - Почему так извращён? Почему так мерзок? Я действительно потомок Котомине Ризея? Ха-ха-ха-ха, невозможно! Невозможно! Как это!? Мой отец что, собаку осеменил?! В месте, в котором всё было диаметрально противоположно его собственной вере, Кирей обрёл истину. Эта ироничная концовка и в самом деле доставляла удовольствие. Он прошёл по множеству путей. Он что, грезил всё это время? Он восхвалял ценность доброты, восхвалял красоту святости. Именно потому, что он искренне верил в подобную истину, Кирей потерял двадцать лет своей жизни. Он никогда не понимал, что его природа противоположна той истине, которую он нёс. - Ты удовлетворен, Кирей? Изнурённый от смеха священник, пытаясь выровнять дыхание, всё ещё держался за живот; Гильгамеш спокойным голосом задал ему вопрос. - Нет, недостаточно. Попросту недостаточно. Кирей вытёр выступившие от его маниакального смеха слёзы, и покачал головой. - Да, я наконец-то обрёл ответ в жизни, в которой всегда были лишь одни вопросы. Это очень большое достижение. Однако проблема не решена. Я лишь пропустил процесс и способ решения вопроса, чтобы сразу обрести ответ. Если так, как ты хочешь чтобы я его понял, и что же из всего этого я должен принять? Если Господь создал Всё, тогда для всех душ «счастье» было истиной. Но сейчас, душа, которая повернулась спиной к морали, но всё равно обрела счастье, действительно существовала. Кирей тоже только сейчас начал верить в то, что эта душа принадлежала именно ему. В таком случае, в определении добра и зла, как и в самой сути счастья, было создано противоречие. И это противоречие нельзя было не заметить. - В уравнении, из которого мне был дан столь странный ответ, должна существовать причина, которую можно будет просто и легко понять. Определенно она есть. В таком случае, я должен… подтвердить её наличие, должен её найти. Даже если на это уйдёт вся моя жизнь, я хочу понять. После того, как безумный хохот отзвучал, на печальном лице осталась улыбка, словно эхо былого маниакального смеха. Возможно, с этого самого дня он навсегда сохранит это выражение. Расслабленная улыбка, которая означала, что он принял правду о себе и о мире, и теперь сможет вынести что угодно. Увидев новую ношу, которую взвалил на себя Кирей, Гильгамеш кивнул и произнёс. - Тебе всё ещё недостаточно... ничего, это можно понять. Я, Гильгамеш, буду наблюдать за тем, как ты пронесёшь свою бесстрашную веру в преследовании своего пути. Кирей осмотрелся, обозревая окрестности, наслаждаясь прекрасной сценой, которую преподнёс ему Грааль. Количество чёрной жижи, которая заставила полыхать весь жилой район… нельзя было сравнить с тем количеством, что осталось в Высшем Граале. Когда вся эта жижа будет выпущена, что за адская картина предстанет перед его глазами? Да… его сущность была такой же, как и у Кирея; оба этих создания противоречили морали. Сейчас, когда Кирей подумал об этом, в тот момент, когда он видел тот призрачный мир, уже тогда он почувствовал симпатию в своём сердце. Если это существо сможет родиться, доказать своё существование, тогда возможно оно сможет дать несколько иное объяснение, не связанное с моралью и этикой. - Ангра… Манью… С волнением подумав об этом, Кирей произнёс это имя вслух. Он должен вновь его отыскать; он должен вновь увидеть его своими собственными глазами, его рождение, и понять значение его существования. …Внезапно Кирей увидел ещё один силуэт, который появился по другую сторону танцующих языков пламени. Его плащ, полы которого развевались под потоками горячего воздуха, был порван во многих местах. Он почернел во многих местах. Этот человек шёл неровным шагом; словно лунатик он медленно брёл по горящим улицам. Это был Эмия Киритцугу. Хоть детали были ему неизвестны, судя по его внешнему виду, он потерял Сэйбер, и ему повезло пережить этот большой пожар. Что подвигло его на бессчетное количество шагов, которое он уже сделал не обремененный никаким идеалом, что заставляло его, находясь в таком ужасном состоянии, осматривать окрестности? Он был похож на стенающего мертвеца, который бродил по горящему аду. Очевидно, что он чего-то искал, и, стремясь найти это, он не боялся сгореть в море пламени. Быть может он понял, что ему не удалось убить Кирея и проследил за ним до сюда? Лишь только он об этом подумал, их взгляды встретились. Кирей решительно выдержал этот пустой взгляд. - Тогда я вступлю в бой… Хоть раны на правой руке и левой ноге никуда не делись, в данный момент Кирей не думал, что может проиграть. Он вспомнил разочарование, которое ощутил по окончании прошлой битвы. Он не оставит так просто этого дела, пока не преподаст ему один урок. Но всё пошло не так как ожидал Кирей. Казалось, для Киритцугу Кирея не существовало; словно ничего не произошло, Киритцугу отвёл взгляд и продолжил осматривать окрестности, вновь возобновив своё бесцельное блуждание. - … Вся его воля к сражению была облита ведром холодной воды; придя в себя, Кирей ощутил невыразимую мрачность в своём сердце. - Мм? Что случилось, Кирей? Похоже, Гильгамеш не заметил фигуры Киритцугу. Кирей молча покачал головой, считая это ответом Королю Героев. Поведение Эмии Киритцугу было очень странным; его острый взгляд исчез; его глаза теперь напоминали пустые пещеры и не выражали ничего. Это сбитое с толку выражение лица… он не увидел бы ничего, даже если что-нибудь было у него прямо перед глазами. Поэтому возможно он даже не заметил Кирея, который наблюдал за ним. Этот мужчина превратился в ходячий труп; он был более не достоин того, чтобы расценивать его в качестве врага. Киритцугу, который хотел спасти других, но вместо этого породил катастрофу, был неудачником в самом полном смысле этого слова. Должно быть, сейчас он искал выживших, чтобы хоть как-то себя утешить. Это было актом самой настоящей и беспросветной глупости. В его текущем состоянии он очень быстро исчезнет в море огня. Больше думать об этом смысла не было; этот человек больше ничего не значил для Кирея. Кирей объяснил это всё своему собственному сердцу; в это же время он прогнал из него всю мрачность. Даже если он стал похожим на живого мертвеца, даже он был всего лишь трупом. Даже если и так, Эмия Киритцугу, в самом деле, проигнорировал Кирея и продолжил идти сам по себе. Этот факт заставил его испытать самое настоящее унижение. Акт 16. Глава 11. -01:03:14 Иногда сломанная машина не прекращает функционировать просто так. Или, в редких случаях, она даже может продолжать работать. То, что Мато Кария смог добраться до поместья семьи Мато в Старом Городе Мияма, также было одним из этих редких случаев. На самом деле тело Карии само по себе уже находилось в очень плохом состоянии на протяжении прошлых месяцев. Не будь в нём магической энергии, которая вырабатывалась магическими червями, он бы даже не смог двигаться. Более того, в условиях, когда черви умерли, подвергнувшись тяжелейшей нагрузке во время буйства Берсеркера, Кария мог лишь тихо ожидать момента, когда придет его смерть. Но даже если и так, Кария поднялся с пола подземного гаража, и смог покинуть Префектуру, здание которой было близко к обрушению. Затем он пересёк горящие улицы и вышел на ночную дорогу, что тянулась через весь Фуюки. Это было чудом, которое было исполнено не благодаря Святому Граалю. Однако сейчас Кария не понимал, насколько редок был выпавший ему случай, и даже не мог поблагодарить за милосердие, которое даровал ему Бог. Он давно забыл, который сейчас час, и его разум давно был спутан. Он даже не мог вспомнить в деталях, как ему удалось уйти. Его израненное тело могло упасть в любую секунду, и даже его рассудок был доведён до своего предела. Лишь стремление «спасти Сакуру» дало Карии силы придти сюда. Стоя перед знакомым спуском в подвал, из которого несло вонью гниения и разложения, Кария наконец-то смог расслабиться, когда увидел перед собой тьму. Сакура была заперта на другом конце этих ступеней, глубоко во тьме подвала. Осталось немного, совсем немного. Как и ожидалось – никто ему не мешал. Зокен, который наблюдал за Карией через магических червей, должно быть думал, что Кария давно погиб в сражении развернувшимся в Синто. Для Карии, который всё это время дожидался подходящей возможности, это был шанс, которого нельзя было упускать. Черви внутри Карии – умерли; они были убиты Берсеркером. Они признали своё поражение перед Карией; Кария победил Червей. Так что, сейчас… сейчас он сможет спасти Сакуру, которая томилась в подвале, и убежать вместе с ней. Кария спускался по ступеням. Хоть он не мог понять, шёл он или полз… пусть даже просто катился по ступеням… он всё равно спускался вниз. Копошение червей ударило ему по ушам; они злились на незваного гостя, который вторгся в подвал. Он должен спешить, должен закончить до того, Зокен узнает об этом. Юная и маленькая фигурка девочки появилась из тьмы. Как всегда, Сакура подвергалась пыткам червями этой ночью. Её пустой и потерянный взгляд внезапно обратился к Карии, который приближался к ней. - …Дядя? - Сакура… я пришёл спасти тебя. Всё… хорошо. Он наконец-то озвучил своё признание. Он долго ждал этого момента. Тебе не нужно более жить в отчаянии, тебе больше не придётся ничего терять. Кошмар закончился, и он больше не вернется. Он снял кандалы, которые крепко впивались в кожу маленькой девочки. Иди, Сакура, иди и верни будущее, которое у тебя должно быть. Кария взял Сакуру за левую руку и вышел из хранилища червей, затем они тихо и незаметно пересекли ночной город Мияма. Аои и Рин ждали их в другом городе. Мать наконец-то воссоединилась с дочерью в том памятном внутреннем дворе дома семьи Зенджо. Кария отправился вместе с ними тремя в путешествие, в место, которое было никому неизвестно, и где их никто не побеспокоит. Аои с улыбкой на лице смотрела на дочерей, которые бегали по цветочному полю. Сакура собирала цветы, Рин плела из них венки. Они чуть не подрались за право положить венок на голову Карии, повторяя, что хотят дать венок своему «Папе» в качестве подарка. Аои, у которой на голове было два венка, крепко сжала руку Карии, и улыбнулась. Аах, спасибо тебе. Кария одновременно смеялся и плакал, и заключил свою любимую жену и дочерей в объятья. Папа так счастлив, что у него есть такая жена и дочки. Он самый счастливый человек на свете. Поэтому не о чём сожалеть. Ради этого стоило рисковать жизнью. Вот награда за всю ту боль, которую он испытал, и всё что он хотел - у него в руках… *** В ледяной тьме хранилища червей Сакура смотрела на труп мужчины, который упал прямо перед ней. Он что-то до самого конца бормотал, обращаясь сам к себе, и даже после смерти с его лица не сошла удовлетворенная улыбка. Как странно. Почему он сюда вернулся? Почему он всё ещё хотел жить, даже находясь в таком ужасном состоянии? Хоть Сакура и не понимала почему, она чётко знала, из-за чего он страдал, и из-за чего он умер. …Ты не должен не подчиняться дедушке. Все в поместье Мато знали это, но почему этот мужчина нарушил это правило? Он был взрослым, но был безнадёжно глуп. Почему, почему он выбрал столь бессмысленную смерть? После краткого раздумья… аах, вот почему. Сакура внезапно всё поняла. Это должно было послужить ей уроком. Уроком, который показал ей, что произойдёт с теми, кто нарушит волю дедушки. Этот мужчина погиб здесь, чтобы Сакура увидела реалистичный пример своими собственными глазами. Да, я поняла, дедушка. Девочка покорно кивнула. Она навсегда запечатлела эту сцену в своей памяти, недвижимо наблюдая за тем, как окружённый червями труп постепенно становился всё меньше и меньше. Акт 16. Глава 12. -00:00:00 …Перед тем как он осознал, где находится, он обнаружил, что стоит на выжженном поле. Случился большой пожар. Город, который был ему так знаком, сейчас лежал в руинах, и был похож на опустошённое поле боя из фильмов. Когда рассвело, пожар прекратился. Стена огня, которая раньше была высокой, сейчас стелилась по земле, и большинство зданий – обрушились. Странно было понимать, что лишь одно единственное существо здесь сохранило свою изначальную форму. Он был единственным живым существом в округе. Повезло ли ему, или его дом был построен в очень удачном месте? Он не мог сказать, что из этого было правдой, но в любом случае в живых остался лишь он один. Я выжил, так что мне придётся продолжать жить – вот что он решил. Было бы опасно продолжать стоять здесь, поэтому он стал бесцельно бродить. Не потому что он не мог видеть черный сожженных существ похожих на людей, которые лежали вокруг. …Скорее всего, он не хотел стать похожим на них, и поэтому его сердце тянуло его вперёд. Но всё же, он знал что надежды - нет. Чудом было уже то, что он смог дожить до этого момента, поэтому он не думал, что он может быть спасён сейчас. Его изначально нельзя было спасти. Что бы он ни сделал, он не мог покинуть этот красный мир. Это был настоящий ад – даже ребёнок смог это понять. И он упал. Возможно, в воздухе уже не было кислорода; возможно, он уже потерял способность дышать. В любом случае, он упал, глядя в небо, которое уже начало заволакиваться облаками. Вокруг него лежали человеческие фигуры, чёрные и скорчившееся от пламени. Тёмные тучи закрыли небо, словно говоря о том, что скоро будет дождь. …Хорошо бы. Огонь потухнет, если пойдёт дождь. И вот, тяжело вздохнув, он взглянул на облака. Даже если он не мог больше дышать. Просто – как больно. Он с чувством произнёс эти слова за людей, которые даже пожаловаться на это не могли. Просто очень больно. Жить было больно. Так больно, что он даже подумал о том, чтобы исчезнуть и освободиться от этой боли. С затуманенным рассудком, он бесцельно вытянул руку вверх. Он вытянул руку не потому, что искал спасения. Просто – небо было так далеко. Вот о чём он подумал в последний момент. И вот его сознание истаяло, и вытянутая рука внезапно упала на землю. ……Нет. Должна была упасть. Обессиленная падающая рука была поймана большой рукой. ……Он запомнил это лицо. Образ мужчины, который был обрадован до глубины души, когда он нашёл живого человека, и те слёзы, что хлынули у него из глаз. …Просто он выглядел таким счастливым. Настолько счастливым, словно только что был спасён не мальчик, но он сам. И вот. Словно завидуя тому, кто, находясь при смерти, лежал перед ним – мужчина сказал «спасибо», как будто благодарил за что-то. Спасибо за то, что позволил мне его найти. И вот, когда он выражал кому-то свою благодарность за то, что ему позволили найти и спасти всего одного человека – он улыбнулся, самой что ни на есть счастливейшей улыбкой. Эпилог первый. На Следующий День Каждый новостной канал сообщал о большом пожаре, который произошёл в Синто прошлой ночью. Но даже без этого атмосфера за завтраком в доме семьи МакКензи была бы такой же угрюмой. За столом отсутствовал один человек. Тот, кто гостил в этом доме несколько дней, вчера уехал в свою родную страну по срочным делам. Он попросил Вэйвера поблагодарить чету МакКензи за их гостеприимство и заботу, что они проявили за последние дни, и извиниться от его имени за то, что он так с ними и не прощался ввиду внезапного отбытия. - Алекс-сан должен был уже благополучно вернуться в Великобританию, так? Марта МакКензи пробормотала это с беспокойным выражением на лице. Кивок Вэйвера её успокоил. - Он позвонил мне из аэропорта этим утром. Что за тип, он разве не знает о разнице во времени? Вэйвер легко соврал с беспристрастным выражением на лице. Он сам, однако, был сильно поражён тем, как легко он смог соврать о такой простой вещи. - Он тебе позвонил? Эх, я этого совсем не заметила, но такой поступок действительно в его стиле. Кивнув с улыбкой на лице, Марта посмотрела на экран телевизора, и вновь помрачнела. - …К сожалению, в последнее время много чего произошло. Но может быть это к лучшему. По крайней мере, эти надоедливые туристы теперь поменяют свои маршруты. - … Посмотрев на экран и на полностью выгоревшее и опустошенное поле на нём, Вэйвер не смог ничего с собой поделать и сильно устыдился этого зрелища. Пожар, который начался рядом с префектурой, несомненно, был следствием Войны за Святой Грааль. Хоть он и не знал, кто из трёх оставшихся Мастеров и Слуг был ответственен за эту трагичную сцену, Райдер и он могли предотвратить это инцидент, будь они там. Вэйвер сдержал своё глубокое сожаление так сильно насколько смог. Подобная трагедия не повторится в будущем. Хоть всё закончилось наихудшим образом, странные события, которые угрожали Фуюки, больше не повторятся. Четвёртая Война за Святой Грааль, в которой было принесено в жертву бессчетное количество невинных жизней, полностью закончилась прошлой ночью. Вспомнив о трагедии, что произошла там… то, что он был всё ещё жив, уже само по себе было чудом. - Ээм, дедушка, бабушка, можно кое-что с вами обсудить? Услышав голос Вэйвера, который звучал не как обычно, пожилая пара поставила свои чашки с кофе на стол. - Что такое? - Эх, просто… я хотел бы немного отдохнуть от школы. Я принял это решение после того как поговорил об этом с отцом в Торонто. Вместо того чтобы ходить в школу, сейчас я бы хотел заняться чем-нибудь другим. - О. Услышав столь неожиданное заявление от своего внука, пожилая пара удивлённо обменялась взглядами. - Но почему так внезапно… ты же не ненавидишь ходить школу? - Нет, вовсе нет… просто, до этого момента у меня не было никаких увлечений кроме учёбы, о чём я сожалею. Так что… эх, я хочу попутешествовать, хочу увидеть мир, чтобы узнать больше, прежде чем я смогу решить, чем мне заняться в жизни. - Правда? Марта была очень обрадована этим, она улыбнулась и хлопнула в ладоши. - Ты слышал это, Глен? Вэйвер-чан сказал то, что мог бы сказать Алекс-сан. Услышав их ответы, с каким-то чувством облегчения и отчасти боли одиночества, Вэйвер грустно улыбнулся. - В любом случае, тебе нужно ко многому заранее подготовиться. Во-первых, обязательно сделай домашнее задание. Может, хочешь начать с поиска работы? Эх, с этим проблема. Ты не сможешь работать в Фуюки, если не можешь говорить по-японски, так? - Хмм… - Глен скрестил руки на груди, и глубоко задумался. - В этом городе полно иностранцев. Если я поспрашиваю кого-нибудь из своих знакомых, возможно, они помогут тебе найти кое-что. - Значит, Вэйвер, ты останешься в Японии ещё на некоторое время? Посмотрев на счастливое лицо Марты, Вэйвер кивнул. - Да, конечно… если это только вас не затруднит. - Конечно, нет. Марта была так рада, что почти подпрыгивала на месте от счастья, похлопывая в ладоши одновременно с ответом. Её муж, Глен, лишь просто молча сидел рядом с ней, но подарил Вэйверу взгляд полный доверия и надежды. Мальчик, который тоже сидел с прямой спиной, ответил ему серьезным взглядом. *** Вэйвер в одиночестве вернулся к себе, и окинул взглядом залитую рассветными лучами комнату. Одиннадцать дней… хоть это и было недолго, но комната была окрашена аурой человека, который здесь жил. Старые журналы, бумажные пакеты для еды, которые он разбрасывал повсюду, и даже пустая бутылка из-под вина, что закатилась в угол. Всё это было следами, оставленными человеком, который ел, выпивал и отдыхал в этой комнате. Эта аура не принадлежала Вэйверу. Был ли он призраком? Или фамилияром? Вэйвер задался этим вопросом, подумав обо всей этой бессмыслице. Это была не шутка. Если бы это просто была «душа», как она могла оставить после себя такой яркую ауру, что до сих пор витала в этой комнате? Однако комната более не будет окрашена этой аурой. С этого момента лишь один человек будет здесь жить, и это будет он, Вэйвер. Комната будет запятнана личностью Вэйвера и его присутствием. Предыдущая аура, в конце концов, сотрется. Это было неизбежно. Хоть ему было грустно и одиноко, аура в этой комнате, которой предстояло уйти, была чрезвычайно яркой. Сможет ли что-то перекрыть ауру этого человека, который был ярче кого угодно… Вэйвер сел на кровать и вытащил антологию произведений Гомера из своего рюкзака. Прошло лишь одиннадцать коротких дней, но страницы уже потемнели оттого, что их постоянно перечитывали. Лицо вечно улыбающегося человека появлялось перед его глазами каждый раз, когда он смотрел на книгу, которую он находил сложной для понимания, неважно как много раз он её перечитывал. Лицо мужчины, который шёл вперёд вместе с приключениями героя Ахилла, бросил вызов своим ограничениям и сделал из своей жизни легенду. А такой человек когда-то был рядом с Вэйвером, жил и сражался вместе с ним. Эти похожие на сон сцены, которые он объяснял Вэйверу, казались ложью. Однако, в конце, Вэйвер всё равно был привязан к его счастью. Он не может отрицать собственной зависти. Он даже думал о том, чтобы уйти вместе с ним. Но, в конце, он оставил Вэйвера позади. Он принял это решение в тот момент, когда предложил Вэйверу стать его подданным и получил ответ Вэйвера. Может быть, он принял неверное решение из-за того, что Вэйвер дал неправильный ответ? - Что за чушь ты несёшь о каком-то «подданстве»! Разве мы не друзья? Если ты идёшь в бой, то конечно я буду тебя сопровождать! Если бы тогда Вэйвер смог бы сказать эти слова на ветру, сказать, как если бы они были равны… Тогда этот человек определённо бы улыбнулся, и быть может, в конце позволил бы Вэйверу сесть на своего боевого коня. - Но… в конце концов, я никогда не показывал ему свою «неготовность»… Вэйвер не смог сдержать вздоха. Он всё ещё был далек от того, чтобы быть на равных с этим мужчиной. Его собственная слабость выплыла наружу в самом конце. Он сожалел, и грустил об этом. Возможно, он был слишком гордым. Но это его не беспокоило. В конце концов, Вэйвер ещё не достиг того возраста, когда этот мужчина начал свой поход, и отметины от его кипящей крови и потрясающих приключений всё ещё можно было увидеть в любом уголке мира. Вэйвер найдёт их все. Быть может, однажды он найдёт следы этого человека где-нибудь перед бескрайним морем. Внезапно взгляд Вэйвера упал на пакет рядом с телевизором. Если подумать, этот парень купил эту штуку с радостью, но даже её не распаковал. Вэйвер раскрыл пакет, и достал из коробки игровую приставку и диск. Он даже купил джойстик. Почувствовав, как его глаза наполняются горячими слезами, Вэйвер силой сдержал их. «Меня не интересуют эти вульгарные игры». Но он решил попробовать что-нибудь новое, и одна из новых вещей была прямо перед ним. Может, она и была скучной, но эта мысль стоила того, чтобы её проверить. Да, была ли эта штука настолько интересной? Вэйвер нахмурился, глядя на коробку. Затем он начал следовать инструкции, чтобы подсоединить видеоигру к телевизору. Содержание: Том I. Тайна Четвёртой Войны за Святой Грааль Пролог первый. Пролог второй. Пролог третий. Акт 1. Глава 1. Акт 1. Глава 2. Акт 1. Глава 3. Акт 1. Глава 4. Акт 1. Глава 5. Акт 2. Глава 1. Акт 2. Глава 2. Акт 2. Глава 3. Акт 2. Глава 4. Акт 3. Глава 1. Акт 3. Глава 2. Акт 3. Глава 3. Акт 3. Глава 4. Акт 3. Глава 5. Акт 4. Глава 1. Акт 4. Глава 2. Акт 4. Глава 3. Акт 4. Глава 4. Послесловие Глава 1. Глава 2. Том II. Безумный Банкет Королей Акт 5. Глава 1. Акт 5. Глава 2. Акт 5. Глава 3. Акт 5. Глава 4. Акт 5. Глава 5. Акт 6. Глава 1. Акт 6. Глава 2. Акт 6. Глава 3. Акт 6. Глава 4. Акт 7. Глава 1. Акт 7. Глава 2. Акт 7. Глава 3. Акт 7. Глава 4. Акт 8. Глава 1. Акт 8. Глава 2. Акт 8. Глава 3. Акт 8. Глава 4. Акт 8. Глава 5. Акт 8. Глава 6. Послесловие Том III. Павшие Акт 9. Глава 1. Акт 9. Глава 2. Акт 9. Глава 3. Акт 9. Глава 4. Акт 9. Глава 5. Акт 10. Глава 1. Акт 10. Глава 2. Акт 10. Глава 3. Акт 10. Глава 4. Акт 10. Глава 5. Акт 11. Глава 1. Акт 11. Глава 2. Акт 11. Глава 3. Акт 11. Глава 4. Акт 12. Глава 1. Акт 12. Глава 2. Акт 12. Глава 3. Акт 12. Глава 4. Послесловие Том IV. Адское Пламя Интерлюдия. Когда-то, где-то Акт 13. Глава 1. Акт 13. Глава 2. Акт 13. Глава 3. Акт 13. Глава 4. Акт 14. Глава 1. Акт 14. Глава 2. Акт 14. Глава 3. Акт 14. Глава 4. Акт 14. Глава 5. Акт 15. Глава 1. Акт 15. Глава 2. Акт 15. Глава 3. Акт 15. Глава 4. Акт 15. Глава 5. Акт 16. Глава 1. Акт 16. Глава 2. Акт 16. Глава 3. Акт 16. Глава 4. Акт 16. Глава 5. Акт 16. Глава 6. Акт 16. Глава 7. Акт 16. Глава 8. Акт 16. Глава 9. Акт 16. Глава 10. Акт 16. Глава 11. Акт 16. Глава 12. Эпилог первый. На Следующий День -------------------------------------------------------------------------- Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru --------------------------------------------------------------------------