Герман Горный - Ветры Дуют с гор высоких - Герман Горный


Скачано с сайта prochtu.ru
r^
Герман Горный
Архангельск, 3.03.2002.
ВЕТРЫ ДУЮТ С ГОР ВЫСОКИХ
Каждый человек считает свою малую родину
центром Земли, а свое \"Я \"- центром Вселенной.
Это самое большое заблуждение человечества.
ГЛАВА 1
Он стоял на вершине хребта. В этом краю он был впервые.
На этом месте когда-то жил огромный орел - беркут. Долгое время орел стоял на страже этих мест и хранил тайну от любопытных глаз и ушей. До тысяча пятьсот пятидесятого года здесь никто не жил, и оберегать такой клад мог и орел, озирая своим глазом с большой высоты окрестности, дабы не подкрался не­званый гость. Но нашлись умельцы и смельчаки, которые обманули гордую птицу и сгубили ее самым жестоким способом. Прочным канатом связали орлу лапы, привязали к сухому дереву и подожгли его. С тех пор перевал, который разделяет Ивано-Франковскую и Закарпатскую области, называется Беркут.
Теперь он стоял на том самом месте, где был уничтожен стра>юи удивлял­ся, как это мог орел подпустить к себе врагов так близко, что они смогли его свя­зать? \"Да, люди всегда очень изобретательны, когда творят зло\", - подумал про себя он и махнул рукой. Эта история вкратце была рассказана ему то ли повиту­хой, то ли знахаркой, то ли еще кем-то, но он определенно знал, что это была женщина. Он многое знал, а еще больше - не знал. Он знал, зачем сюда послан, но не знал кем. Он знал, что все исполнит, но почему - не знал. Он там(же не знал, как прошло его детство, не знал, откуда он родом и, наконец, он не знал своих ро­дителей. Он знал, что сейчас идет тысяча шестьсот пятидесятый год. Так же он знал, что километрах в десяти от Беркута поселились люди. Десять лет назад их привела туда женщина по имени Ворохта.
Его путь лежал не далеко. Ему предстояло перейти через гору на запад, и через пятнадцать километров он окажется возле горы Хомяк. Там и будет окон­чание его пути.
Перед ним простирались горы, покрытые лесами и снегами. Кое-где на склонах белели полонины и усиливали впечатление пустоты и уныния. Морозный день заканчивался, и из ущелий гор медленно выползала темнота, принося с со-
бой холодный ветер, который резво скользил, кое-где закручивая поземку, то тут, то там сбивая снег с замерзших веток, а затем устремлялся к вершинам хребтов, где вновь начинал свой танец со свистом и воем.
Одежда ^екана)защищалау©р(7 от холода, но ветер лизал ему щеки и об­жигал руки. Трекан еще раз огляделся вокруг, прикидывая предстоящий путь, и зашагал вниз по склону, утопая почти по колено в снегу. Его одежда была подоб­рана кем-то, ему не знакомым. Шерстяные носки из овечьей шерсти, доходившие до середины голени, постолы (кожаная обувь - прим. автора) из выделанной ко­ровьей кожи. Полотняные брюки в обтяжку выкрашены в красный цвет. Торс его согревала белая рубашка навыпуск. Сверху был свитер, тоже из овечьей шерсти. Подпоясан он был широким кожаным ремнем.
Поверх рубашки и свитера был надет петик (куртка в форме колокола -прим. автора) из черного толстого сукна. Голову его покрывала крысаня - шляпа с маленьким цилиндром и маленькими полями. Оружием Трекану служил топорик с длинной, тонкой дубовой ручкой.
Когда Трекан спустился до горного ручья, чуть заледеневшего в причудли­вых формах и начал подниматься на гору, ночь плотно легла на землю. Ориен­тировался он благодаря своей интуиции и снегу, который хоть как-то отгонял тем­ноту. Ветер свирепствовал. Налетал на заснеженные деревья, сметая с них за­стоявшийся снег.
Трекан продолжал идти. Как очутился он на перевале Беркут, он не знал. Но, когда он там оказался, то был полон сил. Сейчас же давала о себе знать ус­талость. Он прошел не более пяти километров и десять еще сможет пройти, но сорванный ветром с деревьев и падавший на голову снег его раздражал?
Впереди на его пути должна быть полонина, на которой ветер более ощу­тим, но зато не будет валить сверху снег. Это придавало ему оптимизма, и он продолжал путь.
ГЛАВА 2
1984 год. Город Яремча, турбаза Туцульщина\".
Лиза одна из первых подошла к автобусу. На ней были штормбрюки, штур­мовка, а на плечах - рюкзак с сухим пайком и кое-какими личными вещами. Спальный мешок она аккуратно сложила в рюкзак так, чтобы он прилегал к пле­чам, и разные там банки, склянки не дави спину.
С ■
-2-
Лыжи погрузили в автобус ещё до завтрака, и теперь оставалось подождать остальных туристов. Группа из двадцати девяти человек была разношерстной и интернациональной.
Путевку в Карпаты Лиза приобрела случайно. На их заводе в городе Тамбо­ве была очередь на путевки, так что она не особенно рассчитывала поехать. И тут одна ее знакомая, уже имевшая на руках путевку, заболела. Предложили Лизе ехать. Она, не обремененная ни мужем, ни детьми, согласилась.
В свои тридцать лет она не была замужем. Все как-то не попадался тот, кто нужен. Но она не очень расстраивалась.
О Карпатах она почти ничего не знала. Если не считать, конечно, то, что проходила в школе.
Лиза довольно часто ездила по турпутевкам, но ничего особенного ни где не видела, и ни что ее сильно не привлекло. \"Проведу еще некоторое время вда­ли от дома, - думала она. - Буду спать в горах, в каких-то хижинах, в дешевом спальном мешке и жевать мерзлую картошку\". Она все это представила и улыб­нулась.
Однако и такое время/препровождения^не очень огорчало. Три дня на тур­базе их обучали ходить на лыжах, рассказывали о технике безопасности в горах, водили на экскурсии по местам партизанской славы и местам памяти Олекса Дов-буша (национальный герой, живший в 18 веке - прим. автора). Лизе все это каза­лось не очень интересным.
Теперь им предстояло проехать на автобусе восемьдесят километров, а потом - десять дней пути по горам. Через десять дней они должны были вернуть­ся на турбазу Туцульщина\". Таким образом, общее расстояние получалось около трехсот двадцати километров. Если вычесть отсюда те восемьдесят километров, которые предстоит проехать на автобусе, то для пешего похода остаются двести сорок километров.
Лиза поморщилась. \"Смогу ли я?\"- задавала она себе вопрос. \"Ладно, там посмотрим\".
Автобус медленно продвигался по извилистой дороге между заснеженных гор. За окнами проплывали какие-то села, небольшие города. Везде сновали лю­ди. Через окно автобуса Лиза пыталась разглядеть их лица, но ни чего не получа­лось. Привыкшие к туристам люди не обращали никакого внимания на автобус и сидящих в нем людей. Экскурсовод рассказывал о \"малевничих\" (нарисованных, отраженных на картинах - прим. автора) красотах Карпат, но Лиза его не слушала.
Инструктор, который должен будет провести в горах с группой десять дней, сидел на первом сидении и спал. С первого же дня он не понравился Лизе. Все бегал, суетился и заглядывал маслеными глазками ей в лицо. Лиза поняла, что он присматривает себе женщину на время похода. Лиза не была святой, но женщин в ее группе было больше двадцати, и многие крутились возле инструктора.
Автобус покачивало, и Лиза заснула.
Она проснулась, когда уже почти все покинули автобус и, разбирая свои рюкзаки, строились под чутким руководством инструктора. \"А может вернуться об­ратно с автобусом и на первый поезд?\" Она отбросила эту мысль, быстро выско­чив из автобуса. Подхватив свой рюкзак и улыбаясь, Лиза встала последней в строй. Инструктор подал ей ее лыжи.
- Так вот, - произнес он, глядя Лизе в глаза, - вы женщина спортивная, и, я
думаю, выносливая, судя по вашей внешности. Значит, будете идти последней.
В его голосе появился металл. Лиза не поверила своим глазам и ушам. Инструктор изменился до неузнаваемости. Он как будто подрос, стал шире в пле­чах и вообще выглядел мужчиной, а не кобелем.
А я обязана? - она одарила его лучезарной улыбкой.
Нет, но я думаю, что вы не откажетесь, - он пристально посмотрел на шап­ку - петушок Лизы и добавил: - внутрь шапки положите газету или какую-нибудь бумагу, не будет продувать ветром.
Инструктор повернулся и отошел от нее.
- А теперь слушайте меня, - прозвучал почти сразу же его громкий голос. - С
этой минуты и десять последующих суток меня звать Сергей, а не Сергей Ивано­
вич. Когда понадобится моя помощь, так легче позвать. Мы идем в горы, а они, как
вам известно, шутить не любят.
- Какие это горы, - с иронией сказал какой-то мужчина. - Вот Кавказ!..
- Это горы, и - посерьезнее Кавказа, - перебил его Сергей. - И самое главное - тот, кто не будет слушать меня и не будет выполнять мои требования, пусть садится в автобус и отправляется обратно. Есть такие? Прошу выйти из строя.
Все молчали. Сергей махнул рукой шоферу, и автобус тронулся с места.
Когда автобус скрылся за поворотом, Лиза впервые, до боли в сердце по­жалела, что не вернулась. Изменившийся инструктор, пронизывающий ветер, за­снеженные горы показались Лизе адом. Но минутная слабость тут же прошла, и она еще раз пристально посмотрела на инструктора.
-4-
Тот стоял невозмутимо и зорким взглядом осматривал группу, словно ко­мандир солдат, которые должны идти в бой. Лизе показалось, что в этом есть не­много театрального.
А сейчас я вам расскажу план на сегодняшний день, - снова заговорил ин­структор.- Перед нами внизу, среди гор, лежит село Космач,- он показал рукой вниз. - Мы должны его пройти, хотя оно и большое, — он улыбнулся. - Первый привал будет в кафе, которое находится в пяти километрах отсюда. Там вы в по­следний раз покушаете горячей пищи, приготовленной не своими руками, - он улыбнулся. - Сегодня мы должны пройти двадцать два километра. Если неч^удем^ расслабляться и будем идти в темпе, к шести-семи вечера будем на месте. Во­просы есть? ^ ^^^^^
Сергей, а как насчет выпить? - спросил маленький мужичок, похожий в своей спортивной шапочке на гнома.
В умеренных количествах можно.
Слушай, а по пути будут ещё сёла, или здесь нужно отовариваться? -спрашивал все тот же мужичок.
В горах живут люди, и они продают самогон. Конечно, это незаконное де­ло, но, я надеюсь, вы не побежите докладывать в милицию. Еще вопросы есть? -спросил Серега.
Ответом было молчание.
Лиза уже давно надела рюкзак и лыжи. Она ждала, когда другие справятся с этой нехитрой задачей. Хорошая дорога здесь заканчивалась, потому автобус не повез их дальше.
Село Космач горы обступили со всех сторон. Казалось, что тут не может быть воды, так как ей надо куда-то вытекать. А если она не будет вытекать, то по всем законам природы тут должно было образоваться озеро.
Все это было не так. Вода стекала с гор быстрыми ручейками, которые по­том сливались, и уже речушка побольше убегала между гор.
Лиза посмотрела на часы, они показывали ровно двенадцать. Сергей уже ушел далеко вперед. За ним тянулись туристы, пока ещё на одинаковой дистан­ции. Наконец-то и Лиза оттолкнулась палками, и ее лыжи легко заскользили.
Группа туристов остановилась возле плиты, которая свидетельствовала, что на этом месте когда-то убили Олексу Довбуша. По легенде его убили и разру-
-э-
били на куски, а потом части тела развезли по селам и городам, вешая их на жер­ди, давая тем самым понять, что борца за справедливость уже нет в живых. Он не воскреснет.
Сергей, стоя у плиты, что-то рассказывал, и до ушей Лизы долетали только отдельные слова. Она шла последней, а после привала в кафе, горячей пищи ее и вовсе разморило.
День был морозный, ветра не было, светило солнце. У Лизы было такое ощущение, что она видит все происходящее со стороны. Ее \"я\" словно отделилось от тела и движется где-то там, в небе, а может, ещё выше. Такое состояние Лизе не нравилось, но поделать она ничего не могла.
Лиза уже отдышалась у смотрела на инструктора. Вдруг за его спиной она увидела человека. Одетый в национальную гуцульскую одежду, он был словно сошедшим с картинки. Сергей доходил ему до подбородка. Черные глаза гуцула пристально смотрели на Лизу. Легкий ветер шевелил его черные волосы, волной ложившиеся на плечи. На черных, повисших вниз усах, образовались сосульки. Всё говорило о том, что человек, стоявший за спиной Сергея, дышит, а значит, живой.
\"Интересно, другие его тоже видят, или нет?\" - подумала Лиза.
Она обвела группу взглядом, и ей показалось, что никто не смотрит на странного субъекта. Когда она снова посмотрела в сторону инструктора, то чуть не вскрикнула. Там уже никого не было, осталось лишь слабое пятно, напоминав­шее человеческую фигуру. Спустя несколько секунд там уже ничего не было.
\"Ну, ты даешь, девка, у тебя галлюцинации. Ты заболела, а еще пошла в горы\", - говорила она себе. \"Надо обратно и, чем быстрее, тем лучше\".
- Лиза, вы почему так далеко стоите? - донесся откуда-то голос инструкто­
ра.
Она с трудом сообразила, что это обращение относится к ней.
- Мне и отсюда хорошо слышно, - она с улыбкой ответила инструктору.
- У вас такой вид, будто за моей спиной черт стоит, и вы его разглядывае­те. Идите ближе.
Сергей махнул рукой.
- Угу, - она кивнула головой и на деревянных ногах приблизилась на пару
метров. Ей казалось, что ноги и лыжи превратились в единое целое. \"Видать, что-
то было ужасное на моем лице. Он попал в точку. Я действительно видела, если
не черта, то призрака наверняка\", - думала Лиза. Она так и стояла как мумия, пока
-6-
группа снова не тронулась в путь.
- Идите по этой лыжне, - снова донесся голос откуда-то издалека.
Инструктор показывал, куда идти, а сам поджидал Лизу. Когда она поравня­
лась с ним, инструктор спросил:
Вы плохо себя чувствуете?
Не знаю, - она неопределенно пожала плечами, стараясь не поднимать глаз на него.
В термосе у меня есть кофе. Может, выпьете?
Нет, спасибо.
Она продолжала идти. Он шел рядом.
Давайте, я понесу ваш рюкзак, - предложил Сергей. - Это моя прямая обя­занность - помогать туристам.
Слушайте, а я не могу отправиться обратно? - спросила неуверенно Лиза. Она сама почувствовала, что просит о чем-то недозволенном.
Только через четыре дня мы будем ближе к цивилизации, оттуда ходят ав­тобусы на Яремчу.
А если сейчас?
Зимой здесь нет автобусных маршрутов. А пешком вам не дойти.
Ладно, тогда подожду четыре дня, - она попыталась улыбнуться. Улыбка не получилась, рот скривился в какой-то гримасе.

Когда придем в приют, я расскажу вам некоторые легенды. Может, они хоть немного скрасят ваше пребывание в горах. Я понял, что вам не очень инте­ресны эти места. Когда я спрашивал, не хочет ли кто-нибудь вернуться, я имел в виду вас.
Почему?
Лиза удивленно остановилась.
- Не забывайте, я нахожусь на работе и обязан наблюдать за людьми. И по­
том, я работаю уже не первый год, так что с человеческой психикой немного зна­
ком. Ну, пошли.
Он легонько толкнул ее в плечо.
- Я всё удивляюсь, как вы можете называть такие условия работой.
Лиза мельком взглянула на Сергея. Он показался ей озадаченным.
- Нет, не за деньги я тут работаю. Скорее всего, это мое призвание. Давай­
те не будем отставать. Я надеюсь, вы сможете дойти до приюта? - спросил Сер­
гей и заскользил вперед.
- Смогу, - уже бодро ответила Лиза, удивляясь резкой перемене в себе.
Приют показался Лизе каким-то угрюмым и таинственным. Она его увидела
за сотню шагов. До этого времени они шли вдоль извилистой речушки, покрытой не­ровным льдом. Теперь предстояло подняться по склону, и наконец-то их мучения перво­го дня будут закончены.
Возле приюта, сняв лыжи, Сергей давал указания, кому дров напилить, кому их колоть, а трем дежурным женщинам говорил, что готовить на ужин. Группа, сбросив рюкзаки, разминалась. Стоял веселый гомон.
Лиза вдали от всех тоже сбросила рюкзак, села на него и стала отстегивать лы­жи. Пальцы ее замерзли, и она никак не могла раскрыть замки.
- Помочь? - спросил Сергей возле самого уха.
- Что? - она от неожиданности вздрогнула. Возившись с замками, она и не замети­
ла, как подошел Сергей. От испуга она вначале даже не узнала его. Спустя несколько
мгновений, за которые она успела вспомнить много разных ужасов, она облегченно
вздохнула:
А, это ты.
Почему вы держжесь от всех на расстоянии? - спросил Сергей, расстегивая ей лы­жи.
Не знаю, - она пожала плечами, - как-то не сумела найти подругу.
В горах надо всем держаться в месте.
Да бросьте вы, какие это горы. Так, холмики.
Зря вы смеетесь.
Он стряхнул снег с лыж.
Если по-честному, то я действительно не боюсь этих гор. Мне кажется, что Карпа­ты по-сравнению с другими горами примитивны, и нет в них никакой опасности. Тут даже лавин не бывает.
А почему вы тогда хотели вернуться? - он с любопытством заглянул ей в глаза. Она поняла, что сказать правду не сможет, иначе он будет в душе смеяться над ней.

Потому что у меня нет никакого интереса к этим местам, да и народ по­пался какой-то разношерстный.
Да нет, народ тут ни при чем. В каждом человеке есть что-то интересное. Правда, есть люди простые, есть хитрые, корыстные, ну и так далее. А вот есть люди таинственные, например, как вы.
Он закинул ее рюкзак себе на плечо.
- Это вы уже начали за мной ухаживать и говорите комплименты? - она с
каким-то вызовом посмотрела ему в глаза.
На улице было уже довольно темно, и черты его лица как-то растворились.
Нет, я вижу в вас разумного человека, просто вы чем-то напуганы.
Да? - спросила она и еле сдержалась, чтобы не рассказать то, что она ви­дела днем у него за спиной.
Ну ладно, пойдем в приют, а то вы проголодались, и от этого у вас неваж­ное настроение.
Он подхватил лыжи и пошел к зданию.
Она, не трогаясь с места, смотрела ему вслед, потом ее\' взгляд перемет­нулся на одноэтажное, бревенчатое здание с острой крышей. В некоторых окнах горели красноватые лампы. Над крышей с трудом угадывалась гора, покрытая лесом. Так как гора была темная, Лиза предположила, что на ней растут дере­вья. Тогда она посмотрела налево. Гора, не покрытая растительностью, четко вырисовывалась на фоне немного неба. Повсюду на небе мерцали яркие звезды, напоминая своей холодностью, что они далеки и недосягаемы пока для человека. Лизе стало как-то жутко, когда она представила, что сейчас мог бы появиться тот гуцул. На улице уже никого не было. Она оглянулась вокруг, словно убеждаясь, нет ли в действительности рядом того странного человека, и бросилась к приюту.
Поднимался ветер. Он вырывался из-за гор, пролетал над этим клочком земли, где стоял приют и словно человеческим голосом гудел и свистел. От ка­кого-то необъяснимого страха Лизе показалось, что ее тело покрылось льдом. И те несколько метров до приюта казались непреодолимыми. Она, собрав все силы, со­противляясь ветру, двигалась вперед. Ветер с необузданной яростью дул ей в грудь, словно не хотел впускать ее в помещение. Лизе казалось, что он сейчас ее оторвет от земли и закружит в своем вихре, понесет над горами в свое царство, где она превратится в леди. Жизнь ее там закончится. Сейчас она жалела, что смеялась над Карпатами.
Наконец, ее рука коснулась ручки. Лиза рванула ее на себя. Из распахнутой двери на нее пахнуло теплом. Преступив порог и закрыв за собой дверь, Лиза по­чувствовала себя в безопасности. Недавние страхи казались ей смешными и не­лепыми.
ГЛАВА 3
Лиза постучала, услышала приглашение и вошла.
-9-
Сергей сидел за столом, сколоченным из нестроганных досок^и пил чай. i/^
В большой комнате, которая служила и столовой, и в тоже время залом Y для танцев.теперь вечер был в самом разгаре.
Во время ужина Лиза наблюдала за Сергеем. Несколько девиц очень плот­но приставали к инструктору, и каждая из них была уверена, что именно она окажется в ласковых руках Сергея этой ночью. Он с ними вежливо обходился и даже позволял себя целовать, но был на стороже. Он изредка поглядывал на Лизу и делал смущенный вид, словно он нарушал данный Лизе обет.
Она сидела на краю длинного стола и пожимала плечами, мол, не мое это дело. Так как спиртного было достаточно; все уже веселились, и по всему было видно, что веселье не скоро кончится. Сергей незаметно выскользнул из столовой, так что даже Лиза не скоро обнаружила его пропажу. Бойкие девицы перекинулись на других мужчин и наверняка уже забыли про инструктора.
\'■л
J Лиза поседела еще немного и, убедившись, что Сергей не появляется,
вышла в коридор.
Коридор освещала одна керосиновая лампа, висевшая под потолком. В по­мещении оказалось восемь комнат, похожих друг на друга как близнецы. В каждой комнате были грубо сколоченные нары. Женщины облюбовали одну, а мужчины соседнюю, наверное потому, чтобы находиться и ночью рядом. Остальные нары пустовали. Одну небольшую комнату занимал инструктор, куда она сейчас и за­шла. Еще двигаясь по коридору, она предполагала, что Сергей мог оказаться не один, но вспомнив, что всех, кто крутился возле него во время ужина, она видела в столовой, она успокоилась.
В углу комнаты мирно потрескивали дрова в печке. На столе стояла керо­синовая лампа.
\"Опять лампа\", - с раздражением подумала Лиза. \"У меня такое ощущение, что я нахожусь где-то в восемнадцатом веке, да и то тогда в основном пользова­лись свечами\".
А эти лампы словно говорят, что ты в двадцатом веке, но в параллельном мире.
На небольших нарах Сергей уже успел расстелить хороший спальный ме­шок, который застегивался на молнию и мог служить как одеяло.
Что, уже приготовлено ложе для тех красавиц? - с издевкой спросила Ли­за.
Да, лучше заранее приготовить все, - ничуть не смутившись, ответил Сер-
-10-
геи.
Ну да, конечно, - Лиза поняла, что ее слова не задели инструктора.
Может, кружечку чая? - Сергей выдвинул из-под стола табуретку и указал на нее Лизе.
А вы не боитесь, что заглянут ваши воздыхательницы на огонек и обидят­ся?
- Боюсь, но думаю, что переживу. И потом, можете мне говорить ты.
Он налил ей чай в алюминиевую кружку.
- Хорошо, тогда и ты мне тоже говори \"ты\". Так будет проще, если иметь в
виду то, что будешь рассказывать страшные легенды.
Лиза обняла ладонями горячую кружку.
- Легенды?
Он сделал задумчивое лицо, немного помолчал и добавил:
А вдруг они на самом деле были, а не выдуманы кем-то?
Слушай, Сережа, а почему ты ушел? Там сейчас самый разгар.
Ты забываешь один маленький нюанс, - я на работе, и веселиться, а тем более, много пить мне нельзя.
А общаться с женщинами?
В ее глазах появились искорки какого-то злорадства.
С женщинами общаться можно и даже нужно, для снятия стресса.
А со сколькими ты успеваешь общаться за время похода?
У Лизы голос был ровный, словно это ее не очень волновало.
Я знаю, Лиза, почему ты не замужем.
Почему же?
Она сделала небольшой глоток.
А ты сильно ревнивая. Ты, наверное, даже своих друзей ревнуешь к своим подругам, а подруг к своим избранникам.
Ни тех, ни других у меня нет, - со вздохом произнесла она.
Я так и думал.
Ну, так что, будешь мне рассказывать легенды?
Она пристально посмотрела на Сергея, словно хотела увидеть в нем нечто такое, чего не может быть в нормальном человеке. У нее никак не укладывалось в голове, что нормальный человек может заниматься таким делом, как ходить по горам. Нет, конечно, любая работа стоит похвалы, но ее идеал не мог бы зани­маться таким несерьезным делом.
-11-
\"Мы приезжаем сюда раз в год, вернее, в такие места, а он всегда находит­ся на отдыхе, всегда свежие женщины, всегда любовь и романтика, Нет, прожив таким образом год, нормальный человек должен просто превратиться в машину для удовлетворения туристок. Как я уже успела заметить, в каждой группе намно­го больше женщин, отсюда и вывод».
О чем ты задумалась? - не глядя на Лизу, спросил инструктор. -Да вот, думаю, в кого можно превратиться, работая инструктором.
Я тебя понял.
Сергей посмотрел на нее так, что она почувствовала, как ее колени подко­сились, хоть она и сидела. Мужчина довольно приятной внешности с копной чер­ных вьющихся волос, с такими же черными глазами сейчас напоминал дикого зве­ря, который готов вот-вот прыгнуть на свою жертву. Его усы, не опущенные вниз, а как бы подкрученные в стрелки, говорили, что этот человек - охотник за женщи­нами. Лиза не ждала такого поворота событий. Она думала, что он начнет всяче­ски выкручиваться, делать ей комплименты и все прочее, дабы затащить ее в кровать. Тем более, у него такой шикарный спальный мешок, под которым навер­няка уже не одна побывала.
Она пришла сюда ради женского любопытства и даже допускала, что будет с ним играть, а потом просто уйдет и оставит его в дураках. А легенды? Она ду­мала, что это предлог.
Ой! Извини, если я тебя обидела. Она притворилась испуганной.
Ты ошиблась, можешь идти.
А легенды?
Не будет никаких легенд.
Ладно, я тебе прощаю.
Она поставила кружку и поднялась.
- Я думала, ты будешь рассказывать о карпатской любви, и я влюблюсь в рыцарей гуцулов, а потом и в тебя.
Она медленно пошла к двери. Она никак не хотела верить, что он ее не ос­тановит. Да и самой ей не хотелось уходить. Там - пьяные, а на нарах лежать со своими мьюлями тоже не очень. Даже взявшись за ручку двери, она надеялась, что он окликнет ее, и она, конечно, вернется, но, увы...
Конечно, она могла сослаться на свою глупость, попросить прошения и ос­таться в компании с этим человеком. Но остановить должен был он ее, а он этого
-12-
не сделал. Она бы осталась и провела бы неплохо время. Конечно, ничего бы не было, она просто не поступилась бы своими принципами. Она никогда в первую ночь не позволяла лишнего,
\"Задерживаться в двери нельзя, или ты возвращаешься, или уходишь\", -сказала она сама себе.
Чтобы уйти достойно, Лиза захлопнула за собой дверь и осталась одна в пустом коридоре с тусклым освещением. В конце коридора, в столовой, стоял го­мон. Она направилась туда. Проходя мимо одной из комнат, она услышала какой-то шум. Женское любопытство заставило остановиться. Вскоре она поняла, что комнату оккупировала страстная парочка. Что-то шевельнулось в душе, но Лиза пошла дальше.
Она не решилась зайти в столовую, где уже не пели, а орали, а, пройдя мимо, вышла на улицу.
Дверь за ее спиной захлопнулась и словно отрезала ее от одного мира и оставила в полном одиночестве, где витают злые духи. Холодный ветер и крепкий мороз вернули Лизу в реальность. Она быстро вернулась внутрь. Пройдя до ком­наты, где женщины определились спать, она остановилась. Прислушавшись, Лиза поняла, что там никого нет, и вошла в комнату.
Там и действительно никого не оказалось. Накинув штурмовку, надев шап­ку, она вскоре снова была на улице.
Холодный ветер с настойчивостью пытался пробраться везде. Лиза закута­лась и немного отошла от приюта. Она решила побороть свой страх и погулять хоть полчаса. Ей это удавалось с трудом. Образ гуцула почти реально стоял пе­ред ее глазами. Она прекрасно понимала, что такого не может быть, и тем не ме­нее, он был тут. Она даже протягивала несколько раз руку, чтобы пощупать его, но рука, конечно же, натыкалась на пустоту.
Спустя некоторое время страх немного улегся, и теперь Лиза спокойно про­гуливалась неподалеку от здания.
По небу поплыли темные тучи, а вскоре полетел снег. Когда она снова пришла в себя и, как ей показалось, оказалась в реальности, то заметила, что ветра нет, а только кружится пушистый снег. Заснула она или отключилась, этого она не знала. Лиза поняла, что прошло достаточно много времени, руки ее за­мерзли, а щеки пылали от мороза.
Страх вовсе исчез. Это даже насторожило Лизу. Она почувствовала уста­лость, захотелось спать. Лиза направилась к приюту.
-13-
- Нагулялась? - спросил Сергей, стоявший на крыльце.
С его сигареты слетали маленькие искорки, казавшиеся очень неуместными на белом фоне земли.
А что нельзя? - с вызовом спросила Лиза.
Почему, можно, только вот я бы лучше поспал.
А кто не дает?
Ты и не даешь.
Я и забыла, что ты наш страж и днем, и ночью.
Она хлопнула в ладоши и на одной ноге как маленькая девочка запрыгала к двери.
- Спокойной ночи, - произнес инструктор, когда его непослушная ту­
ристка захлопывала за собой дверь.
Сергей закрыл на задвижку дверь, приспустил фитилек и пошел в свою комнату. Он вошел, скинул штурмовку, повозился возле печки и что-то ощутил спиной. Что-то было в комнате неправильно, что-то ему не понравилось, хотя он и не видел, что творится за спиной. За время работы на турбазе с ними разные слу­чались приключения, и друзья устраивали розыгрыши, и туристы такое себе по­зволяли, но сейчас было что-то другое. Он собрался, рывком встал, приготовив­шись к любой неожиданности, и медленно повернулся лицом к столу, но там ниче­го и никого не было.
Приспущенный фитиль еле-еле горел.
Краем глаза Сергей заметил нечто в левом углу комнаты. Приглядевшись, он увидел человеческие глаза и тут же узнал Лизу. От сердца отлегло.
Хорошее у тебя самообладание, - поднимаясь из-за нар, сказала Лиза.
А зачем ты это сделала? - строго спросил Сергей.

Хотела убедиться, один ты спишь или нет. Я не могу поверить в то, что ты спишь один.
А зачем тебе верить или не верить, не пойму. И потом, лучше иди спи, завтра очень долгий и опасный переход.
Он сел на нары.
А если не уйду? Выгонишь? Она села рядом.
Буду вынужден.
Почему это?
-14-
Она искреннее удивилась.
- Дело в том, что ко мне должна прийти женщина.
А я разве не женщина?
Пока не знаю.
Но и не узнаешь!
Лиза вскочила, гордо прошествовала к двери и точно так же, как и первый раз, не хотела уходить. Надеялась, что он ее окликнет. Как ей этого хотелось!
Теперь она не верила, что к нему придет женщина, так же, как первый раз не верила, что он спит один. Мысли в ее голове плескал какой-то глупый неопре­деленный водоворот, все было не так, как должно было бы быть. Она отказыва­лась понимать саму себя. Куда подевались ее принципы? А главное, почему он какой-то не такой? Он, конечно, со странностями. Столько женщин, а он один.
Она не смогла больше бороться с собой, рванула дверь и выскочила в ко­ридор. Дверь так хлопнула, что раздавшийся звук оглушил ее. Злясь на себя и на инструктора, она быстрыми шагами пошла прочь от ненавистной комнаты.
Снег падал плотной стеной.
Лиза первой вышла на улицу после завтрака с уже упакованным рюкзаком и лыжами.
Снежинки плавно кружились в воздухе и легко ложились на землю. Кругом царила неестественная тишина. На расстояние десяти шагов было трудно что-либо разглядеть.
Сказочный пейзаж завораживал Лизу. Ей казалось, что она снова очутилась в каком-то нереальном мире, где царит тишина и покой. Правда, сейчас она не испытывала никакого страха, на душе было легко и даже немного весело. Сама не зная, чему радуется, она протянула руки под падающие белые хлопья. Они только касались ее ладони и тут же таяли, превращаясь в маленькие капельки воды.
- Доброе утро, - раздался за спиной Лизы не очень знакомый голос.
Она от неожиданности вздрогнула и повернулась.
- Прекрасное утро, - с улыбкой ответила Лиза и снова занялась своей не
хитрой забавой.
Человек, поздоровавшийся с ней, был одним из группы. Крепкий, самый вы­сокий в группе. Можно сказать, даже симпатичный, и мужское начало в нем при­сутствовало, но что-то было и такое, что отталкивало.
Лиза думала, что его надо поближе просто узнать, и он должен быть не
-15-
плохим парнем. Сейчас его лицо выглядело, конечно, отвратительно после ноч­ной попойки, и запах перегара просто отравлял прекрасный утренний карпатский воздух.
- Доброе утро, Санек, - поздоровался мужичок, похожий на гнома.
Он повернулся к Лизе.
- Доброе утро, принцесса.
Он хихикнул. Видать, еще не выветрилась у него алкогольная дурь, и он попытался шутить.
- Здорово, Арсений, - буркнул Александр.
Лиза только кивнула.
-Ну что, Санек, по стопарику? Смотри, какая сказочная погода, грех не вы­пить.
Не, Арсений, сегодня трудный переход, - Александр не очень настойчиво отказывался.
Да кого ты слушаешь? Что может знать этот мальчишка. - Арсений кивнул в сторону приюта, по всей видимости, говоря об инструкторе. - Вот я на Кавказе был, там горы так горы, а тут...
Он смачно сплюнул.
- Не знаю.
Александр пожал плечами.
Я бы вам не советовала, - вмешалась Лиза, стоявшая к нему спиной.
Выслушай женщину и сделай наоборот, - пошутил Арсений.
Мне кажется, вам вчерашнего хватит.
Лиза повернулась к ним. Она почему-то хотела встать на сторону Сергея и не дать поносить его.
Два друга очень не гармонировали вместе. Штормовка Александру каза­лась мала, а Арсению, наоборот, велика.
На Александре были одеты шторм-брюки, а на Арсении - нет. Его худень­кие ноги обтягивало черное трико.
Она смерила их с ног до головы изучающим взглядом.
Санек, по рюмашке и - все, - настаивал Арсений.
Слушайте, как вас там, - строго сказала Лиза, - вы бы шторм-брюки наде­ли, а то можете кое-что отморозить в своих колготках.
Лизе захотелось подойти и так врезать \"гному\", чтобы он кубарем полетел. Не известно, почему, но он раздражал ее и своим поведением, и своим голосом.
-16-
- Не понял, а ты кто такая, соплюха?
Он был намного старше ее и, конечно, думал, что ему дозволено разгова­ривать в таком тоне.
- Это ты мне указывать будешь?
Он сжал свои худенькие кулачки, а глаза, и до того красные, налились кро­вью еще больше.
- Слушай, гном, ты не смотри, что я - женщина.
-Ты -женщина?
Брызгая слюной, он подступил очень близко, видать хотел принять вид грозного мужчины.
Да ты стерва! Как ты можешь указывать незнакомым мужчинам и ввязы­ваться в их раз говор!
Ну, так вот, мужчина!
Лиза размахнулась и, вложив в свою правую силу всю силу, влепила поще­чину Арсению. Она даже не представляла, что он такой слабак. От неожиданного удара его голова дернулась, а потом за головой и тело.
Арсений как-то неуклюже побежал по склону боком, потом не удержался и рухнул на пятую точку. Видать, действительно, алкогольная дурь еще не вышла из него, и он от женского удара полетел как пушинка.
Из приюта выскочила женщина лет пятидесяти и похлопала Лизу по спине.
Этот прыщ приставал ко мне всю ночь!
Это что, ему дали похмелиться? - спросил какой-то мужчина.
Вся группа высыпала на улицу и хохотала. Лизе стало как-то неловко, она отошла в сторону, чтобы не загораживать толпе поднимающегося с земли \"гнома\".
- Так, быстренько строимся, - говорил Сергей, украдкой поглядывая на Ли­
зу.
- Я это так не оставлю. Что бы меня женщина! Да такому не бывать!
Арсений обтряхивался и успевал жестикулировать руками. Он действи­
тельно выглядел, как злой гном.
- Строиться, - Сергей повысил голос, чтобы перекричать Арсения.
Вскоре все успокоились и вытянулись в одну шеренгу.
Снег продолжал валить и засыпал все кругом.
- Слушайте внимательно, - начал. Сергей, - сегодня переход - двадцать три
километра. Вначале подъем три километра, почти сорок пять градусов, идти, ко-
-17-
нечно, будем не на лыжах. Первый привал на горе Медвежьей. Это и будет три километра. Сегодня погода не очень хорошая, а на полонине и вовсе будет худо. Держаться друг от друга надо на расстоянии, не более трех метров. Если кто-то отстанет, звать меня. Сегодня последним пойдет Александр. Вопросы есть? Сергей всех пристально осмотрел.
Так. Арсений, надеть шторм-брюки, в горах может подняться ветер.
Да не пугай ты, пуганные. Арсений зло зыркнул на инструктора.
Я предупреждаю.
Сергей посмотрел на Арсения так, что тот поежился, подхватил свой рюкзак и нырнул в приют.
- А почему Александр, а не я? - спросила Лиза.
Ей немножко стало обидно, что ее дисквалифицировали. Она хотела утром извиниться перед Сергеем, но ни где его не нашла, а заходить к нему в комнату не решалась. К завтраку он тоже не поднялся, как и большинство других.
- Вы пойдете сразу после меня, - твердо сказал Сергей.
-Да?
Она, конечно, была удивлена. Даже очень.
\"Он все же-таки считает меня больной. Видя вчера мое состояние, он сего­дня решил меня держать возле себя. И почему-то перешел на \"Вы\". Странный он субъект. Ладно, посмотрим».
Через два с половиной часа сделали привал. Все вспотели, и кое-кто начал снимать с себя лишнюю одежду. Арсений не удержался, достал бутылку и налил себя полстакана. Он только поднес его ко рту, как чья-то рука выбила стакан.
Ну, сволочь! - Арсений вскочил, но Сергей схватил его за грудки и усадил на рюкзак.
Я вижу, вы - как дети, - отпустив Арсения, сказал инструктор. - Одежду с себя не снимать, водку не пить без моего разрешения. До конца похода я ваш бог и отец. Если до вас не будут доходить мои слова, придется применять другие средства.
Это какие? Бить?- ощерился Арсений.
Может, и бить. Я отвечаю за ваши жизни и в тюрьме сидеть не хочу из-за какого-нибудь придурка.
Правильно, Сергей, - хором заговорили женщины. - Никто никого сюда си­лой не тащил.
-18-
Так, можете достать бутерброды и перекусить, следующий привал через восемь километров.
Почему именно через восемь?
Лизе хотелось найти общий язык с Сергеем, но он ее слова воспринял по-своему.
Потому, что через восемь. А теперь кушайте и слушайте. До вершины хребта осталось метров триста. Мы сейчас находимся в лесу, а вот выйдем из не­го, там будет ветер. На этой горе всегда ветер, независимо какая погода немного ниже. Учитывая такой сильный снег, надо быть предельно осторожными.
Мы вскоре будем проходить гору Белая кобыла, а возле нее всегда быва­ют разные, так сказать, чудеса. Если кто-то отстанет от группы, оставайтесь на месте. Я найду вас.
Неужели, действительно, тут бывает что-то такое, чего нельзя объяснить? -Лиза, спрашивая, смотрела на Сергея.
Она делала вид, будто серьезно озадачена.
Лиза, не стоит иронизировать. Случаются разные вещи, и лучше быть на­стороже.
Я действительно заинтересована.
Хорошо, когда придем в приют, я вам многое расскажу, если вы отнесе­тесь ко всему без иронии.
Ладно, - согласилась она и заметила явные перемены в Сергее. Он смот­рел на нее как-то особенно, словно восхищаясь ею. А может, ей это показалось?

Так, идем в том же порядке. Сергей поднялся.
Александр - последним.
Они шли уже достаточно долго по хребту горы. Кругом ничего не было вид­но. Ветер действительно дул, как и предполагал Сергей. Иногда он налетал, рез­кий, неся с собой просто лавину снега. Одежда мало защищала, и казалось, что ветер продувает не только ее, но и кожу до самых костей.
Подождите, - донесся до Лизы голос женщины идущей сзади нее.
Что случилось, - спросила Лиза, повернувшись.
Передали по цепочке, что нет Александра.
Сергей, - закричала Лиза, - пропал Александр.
Понял, но останавливаться нельзя, еще пару метров и мы войдем в лес. Лиза передала назад по цепочке слова Сергея. Вскоре действительно они
-19-
вошли в лес. Пройдя еще немного, Сергей объявил привал. Он был вынужден.
Лиза остается за старшего, - сказал Сергей.
Я? - удивилась она.
Да, вы. Смотрите сюда, вот лыжня, тут вчера прошла группа, и я думаю, что ее не полностью занесло снегом. Если я не вернусь, через час ведите группу по этому следу, и вы упретесь в приют. На этой стороне горы не было такого сильного снега, и след от лыж должен быть до самого приюта. Вам все ясно?
А потом что? - Лиза растерянно смотрела на инструктора. Теперь ей плохо стало, когда она представила, что не будет рядом Сергея, а ей придется вести людей.
На том приюте будет дневка группы, которая идет впереди, вот вы и рас­скажите все тому инструктору. Он все сделает, как положено.
Я не хочу, что бы ты..., - она осеклась. Она хотела сказать, что ей страш­но, и что она боится за него. Но сдержалась и промолчала.
Я все поняла.
Подтянулась вся группа. Александра действительно не было. Перед Алек­сандром шел Арсений, и он не помнил, когда тот пропал.
Теперь Арсений был другим и дрожал не от холода, а от страха.
В лесу ветра практически не было. Разожгли костер и все толпились возле него. Лиза каждую минуту смотрела на часы, время бежало, а Сергей не возвра­щался. Прошел час, ждать было больше нельзя, иначе наступит ночь и придется ночевать в лесу. Подождав еще десять минут, Лиза скомандовала:
- Я иду первой, последней идет Марина.
Она показала на дородную женщину лет сорока.
Вопросы есть?
Лиза, вы только доведите нас, - дрожащим голосом пролепетал \"гном\".
Доведу.
Лиза забросила рюкзак и оттолкнулась палками.
ГЛАВА 4
Трекан остановился.
Ноги гудели, и все тело пульсировало усталостью. Он осмотрел приземи­стую избу. Почти вплотную ее обступал лес, вдоль всей избы тянулась завалинка.
-20-
Трекан забрался по каменным, заснеженным ступенькам на завалинку и, не раздумывая, толкнул тяжелую дверь. Дверь заскрипела, из-за нее вырвался тя­желый запах. Трекан постоял немного, как бы привыкая и принюхиваясь к запаху чего-то неизвестного ему, ступил в сени. На\'ощупь он нашел дверь в комнату. По его предположениям в доме должно быть две комнаты, но по всем законам долж­ны жить в комнате, расположенной налево, так как она выглядывала своим ма­леньким окошком на восток.
Из комнаты ударил снова сгпертый, еще более тяжелый запах. В помещении не намного теплее, чем на улице. В кромешной темноте Трекан нашел глинобит­ную печку руками, нащупал несколько лучин. Он достал из своей котомки кригсало, сухую губку и принялся добывать огонь. Спустя некоторое время бледный огонек осветил мрачное жилище. Трекан, присмотревшись, увидел углубление в печке. Сунул туда горевшую лучину. Огонек немного увеличился. Трекан медленно и ос­новательно изучал предметы, находившиеся в комнате.
За печкой у стены слева стояло что-то в виде кровати. Там валялись, как показалось Трекану, овечьи шкуры. Мерцающий огонек выхватил нечто белевшее под шкурами. Трекан пока не придал этому значения. Взгляд его скользил даль­ше. На темных стенах висели какие-то мешочки и сухие травы, но от давности от них осталось только напоминание стеблей. Маленькое окошко, затянутое выде­ланным бараньим мочевым пузырем. Вдоль стены справа стояла длинная лавка из широкой доски. На ней находились глиняные миски, горшки и деревянные лож­ки. На дощатом столе под окном стояли две табуретки перевернутыми вверх нож­ками.
Теперь Трекан мог позволить себе подойти к кровати. Он рывком дернул овечью шкуру, сбросив ее на пол. На кровати лежал скелет, по всей видимости, мужчины, хотя определить было трудно.
Человек умер в позе эмбриона. Страх Трекану был не присущ, но стало как-то неуютно. Умерший, наверняка, давно отдал ISory душу, судя по тому, что все шкуры попросту рассыпались.
Трекан, конечно, не знал, давно ли лежали шкуры до того, как возле них лег человек, но если рассуждать здраво, то он должен был принести их с собой.
Он пожертвовал своей жизнью для того, что бы докопаться до истины. Тай­на так и осталась тайной, а ему пришлось умирать или от голода, или от холода. \"А может от болезни\", - подумал Трекан, Он сгреб в охапку шкуры, на которых ле­жал скелет, кости загремели. Он понес человеческие останки с его ложа на улицу.
-21-
Трекан долго занимался уборкой, выкидывая хлам, который появился от разложения и от времени. Двери он не закрывал, чтобы выветрилось все против­ное, скопившееся за долгое отсутствие живой души.
Трекан сумел найти дрова недалеко в лесу и затопил печь. Она поначалу дымила, но это было лучше, так как дым убивал зловонные запахи. Только когда Трекан закрыл двери, комната быстро стала нагреваться. Он достал из своего мешочка траву и заварил ее в кипятке.
Солнце вышло из-за гор, но внутрь дома пробиралось скупо. Сушеный мо­чевой пузырь задерживал яркие лучи.
Выпив то, что заварил, сжевав пару сухарей, он завалился на кровать, где лежал еш;е недавно скелет, и почти тут же заснул.
Пробуждение Трекана было долгим и. мучительным. Он ворочался из сто­роны в сторону, пытался садиться, но сон все не отпускал его. В конце концов, он сел, протер руками глаза, огляделся.
Все встало на свои места. В комнату уже закрадывались сумерки.
Он знал, что его довольно скромная пища на исходе. Правда, он мог про­держаться до весны на тех травах, которые принес с собой. Они могут поддержи­вать только жизненный тонус, а вот искать дрова, топить печь сил не будет, так что можно умереть от холода. Нужно было идти и добывать пищу. Добыть он мог ее только на охоте.
Трекан надел крисаню, подхватил топорик и вышел на улицу. Не зная мест, он не мог предположить, что ему удастся добыть.
Солнце очень быстро садилось за центральный хребет Карпат. После сол­нечного дня крепчал мороз.
Трекан, отойдя немного от избы, устремил свой взгляд на вершину горы Хомяк. На заснеженной вершине еще вовсю искрились солнечные лучи, выбивая причудливые искорки из стылого снега.
Внезапно поднялась поземка, стала кружиться в бешеном танце, поднима­ясь все выше и выше. Спустя несколько минут вихрь достиг огромных размеров и теперь уже окутал всю вершину. Солнце освещала клубящийся снег, который на­чинал принимать человеческий силуэт.
Гигантский человек из снега зашатался то в одну сторону, то в другую и медленно начал крениться в сторону склона, где почти у подножья горы стоял Трекан.
Трекан посмотрел по сторонам, где бы можно укрыться от лавины, которая
-22-
должна немедленно последовать за снежным вихрем. Он понял, что спрятаться ему не удастся, так как физически не сможет преодолеть, то расстояние, которое захватит лавина.
Как не^ странно, но он не испугался, а просто стоял и как бы прямо смотрел смерти в глаза. Лавина уже набрала мощь и теперь, ломая на своем пути дере­вья, мчалась с невероятной скоростью вниз.
Треск и гул достигли своего апогея. В лицо Трекану ударил снег, но не так сильно. Он устоял. В первое мгновение он даже не понял, стоит он еще на ногах или уже несется вместе с лавиной вниз. Он довольно легко выдерживал натиск клубов снега. Еще несколько секунд и снежный ком был далеко внизу, а вскоре и вовсе исчез и затих.
Трекан недоуменно оглянулся и ничего не понял. Он посмотрел вверх.
Лес, как прежде, стоял целым, и лишь только снег был сбит с него. Верши­на горы еще виднелась, но солнца на ней уже не было. Темнота наступала со всех сторон.
В метрах пяти вверх по склону от ног Трекана что-то зашевелилось, словно пыталось скинуть с себя снежное покрывало. Трекан понял, что это какой-то зверь сбит с ног лавиной. Он, не долго думая, подскочил к животному, и со всего маху нанес удар топориком в лоб. Раздался чавкающий треск, и животное повалилось. Вскоре он разглядел, что это была косуля.
\"Вот каким путем я буду питаться, когда кончится мясо. Выйду на улицу, по­смотрю на вершину горы, и вот тебе пища. Да, это конечно странно, но ...\", - он не закончил размышлять, так как животное снова сделало попытку подняться, и Тре­кану пришлось орудовать своим оружием ловчее, чем в первый раз.
Весна в этом году выдалась холодная Хотя Трекан и не мог знать, какие тут бывают весны. Зиму он прожил не плохо, но такой охоты, как в первый раз, ему больше не попадалось. Приходилось вьюлеживать зверей, выжидать и проявлять большую ловкость. Много сомнений, догадок и всего неизвестного мучило его. Он долгими ночами размышлял и вспоминал, но ни к чему существенному не пришел, все ему виделось каким-то загадочным, туманным и недоступным для его ума.
Но зима прошла, и нужно было придумывать какое-то себе разнообразие. Насколько он помнил, ни какими запретами его не пугали. Он знал одно, - хранить то, что где-то спрятано в горе. Да, ему нельзя было искать, и нельзя было никому разрешать копаться в земле от подножья и до вершины горы. Но он также не знал,
-23-
что именно спрятано, а главное - где?
Это его стало мучить не сразу, а после долгих размышлений. Однако, он еще не созрел для того, что оы начать поиск. Не хватало чего-то главного, основ-ного, за что можно было бы зацепиться и уже потом потихоньку разматывать клу­бок. Это он отложил для будущей зимы, а может и ещё позже. Он все равно до­думается до самого главного. Сколько ему тут суждено находиться, он не знал и даже не пытался предположить. Он должен был быть тут, и - точка.
Трекан решил проведать своих соседей. О людях, которых привела с собой Ворохта, он не знал практически ничего. Он знал, что они есть. Может быть, сре­ди них есть и такие, кто осведомлен о тайне, которая хранится в Карпатах более полутора тысяч лет.
Может, Ворохта не случайно выбрала такое близкое к горе Хомяк место. А может, и случайно.
Трекану ни^кто не запрещал входить в контакт с кем-либо, вот он и решил проведать соседей. До Ворохты можно было добраться двумя путями, огибая го­ры вдоль небольших речушек или напрямую через горы. По прямой расстояние не превышало десять километров, а в обход, километров восемнадцать или около того. Он выбрал путь в обход.
На склонах гор кое-где еще белел снег, и, подтаивая, он превращал землю в грязь.
Выйдя на заре, Трекан после обеда оказался недалеко от поселения. Как оказалось, люди были не ленивые. Пока Трекан обходил обетованное место, все трудились без отдыха. Кто пахал деревянным плугом, кто-то строил, а кто-то пас коров и овец.
Место Ворохта выбрала пригожее. Вдоль небольшой ровной местности бежала река. Вероятнее всего, в ней водилась форель. Кругом - склоны, пригод­ные для выпаса коров, овец, лошадей. С западной стороны склоны покрыты ле­сом, пригодным для строительства.
Только когда начало темнеть, Трекан придумал себе легенду и, сделав вид усталого путника, приблизился к селению.
Избы стояли по кругу; образуя перед собой небольшой майдан. Церковь стояла немножко подальше, между двумя вековыми дубами. Позади церкви, на пригорке, виднелось кладбище с крестами. Крестов было не более десятка, но среди них были и свежие.
Избы походили одна на другую, как близнецы, и почти ни чем не отличались
-24-
от той, в которой обитал Трекан.
Из-за дома выскочили две собаки, рванулись к Трекану, оповещая своим лаем хозяев о пришельце. Откуда-то из-за дома раздался мужской бас, и собаки, поджав хвосты, вернулись обратно.
Трекан продолжил свой путь. Он чувствовал и понимал, что его уже давно видят и, скорее всего, подготовились к встрече.
\"Интересно, как меня встретят, как врага, или как друга\", - размышлял Тре-кан, минуя дом и выходя на майданчик. Как ни странно, ни/кого не было.
За свою жизнь Трекан повидал немало городов и деревень, но эта деревня поражала аккуратностью своих построек и чистотой. Чувствовалась твердая рука хозяина. \"Нет хозяйки\", - поправил себя Трекан.
Ну, доброго здоровья, незнакомец, - раздался за спиной голос женщины.
Тебе - того же, - ответил Трекан, повернувшись.
На пороге дома стояла женщина. На плечах ее было накинуто нечто, похо­жее на сюртук, темного цвета. Длинная юбка, широкая внизу, плотно обтягивала тонкую талию. Вышитая сорочка была заправлена в юбку. Русые волосы, запле­тенные в две тугие косы, лежали на груди. Голову опоясывал ремешок из: тонкой хорошей кожи.
Женщина скорее походила на таинственную принцессу, а не на предводи­тельницу.
Зачем пожаловал? - твердо спросила женщина. Ее серые глаза цепко оглядывали Трекана.
Мне бы с хозяином потолковать.
Трекан прикинулся, будто не знает, что здесь правит женщина.
- Толкуй.
Ворохта скрестила на груди руки.
Но ты женщина, а мне хозяин нужен.
Чего надобно? - строго спросила Ворохта.
Да вот, я набрел на ваше селение, а скоро ночь. Нельзя ли переночевать?
И что ты делал в горах?
Мой путь лежит далеко. Мне кажется, я немного заплутал и пришел сюда. Трекан сделал вид усталого путника, но, судя по всему, ему не верили.

Насколько мне известно, тут поблизости нет никаких трактов и никаких троп. Так что ты врешь.
Зачем мне врать?
-25-
Он пожал плечами.
- Это мне не известно, но ты врешь.
Ворохта подняла руку. Трекан понял, что жест, сделанный женщиной, пред­назначается тому, кто стоит у него за спиной. Он оглянулся. Позади него стояли три здоровенных бугая, одетые почти как она.
Как тебя зовут, женщина? - сделав вид, что он не струсил, Трекан повер­нулся к Ворохте.
А зачем это тебе?
Я люблю знать, как зовут того, с кем веду беседу.
На этот раз не узнаешь.
Она снова сделала какой-то жест и, уже повернувшись уходить, сказала:
Дайте ему ночлег и следите за ним в оба. Ворохта исчезла в сенях.
Ну, пошли, - хлопнул Трекана по плечу один из стражей.
- Раз вы такие пугливые, я лучше переночую под деревом.
Трекан собрался уходить.
Ну, нет, - прорычал другой здоровяк и схватил Трекана за шиворот, - ты еще расскажешь, почему весь день кружил вокруг и только под ночь решил по­дойти.
\"Итак, мое положение - дрянь\", - размышлял Трекан, когда достоверно убедился, что ему не выбраться из ямы, куда он был помещен не по своей воле. Три здоровяка без особого труда поместили его в яму, вырытую в земле.
Стены ямы были ладно сложены из толстых бревен. Добротность стен за­ставляла его думать, что тратить силы бесполезно. Люк, через который его за­пихнули сюда, оказался вьюоко, и, как успел заметить Трекан, закрывался очень плотно и надежно.
\"В этом поселении все сделано на совесть и острог не хуже. Интересно, уморят меня голодом или убьют более изощренным путем? Топорик тоже отобра­ли, главное мое оружие на все случаи жизни. Побег исключен, а силой мне их не одолеть. Они заметили меня сразу, но почему-то не схватили. Почему? Стража хороша, и женщина тоже не Ы робкого десятка. Знать бы их систему командова­ния, тогда было бы можно разрабатывать план. Про меня они знать ничего не мо­гут, а что я знаю про них? Тоже ничего. Странно, но я смерти не боюсь, какую бы мне не^ придумали. А почему я тогда волнуюсь? Да причина - одна. Я должен хранить то, что спрятано, где-то в горе Хомяк. Но вот что? Мне не известно. Вы-
-26-
ходит, я не принадлежу себе, то есть я это не я. Глупость какая-то, но опроверг­нуть такой вывод трудно. Наверное, меня используют втемную. Я подчиняюсь кому-то, кого даже не знаю. Я как личность не существую. Раб неизвестного хо-зяина. И этот хозяин повелевает мной каким-то, не ведомым мне способом. Поче­му я об этом не задумался раньше? Что могло произойти с тех пор, как я пришел к горе Хомяк? Только с этого момента стали появляться такие мысли, но и то - они были не четкими, а какими-то размытыми и будто окутаны пеленой тумана. Ско­рее всего, я начал осознавать свое положение, или хозяин умышленно делает так, ЧТО] бы я пришел к такому выводу. Надо проверить. Но как? А если пойти во­преки всему и отыскать то место, где спрятано то, что я должен оберегать. А если так было задумано моим владыкой, чтобы я отыскал это? И тогда он появится. Да, почти тупик. Ну, если меня тут не умертвят, то я буду искать. А там - будь, что бу­дет. Если здраво рассуждать, то ко мне приходит если не просветление, то что-то вроде того\".
Трекан достал из мешочка, что весел у него на груди, пучок травы, сунул в рот, пожевал, потом сплюнул отходы и сел на пол, прислонившись к здоровым бревнам.
Эй! Пора вылезать! - раздался сверху мужской голос.
Да? - Трекан даже удивился от неожиданности.
В его камере было светло. Он даже сразу не понял, откуда льется свет. По­том только увидел, что у него над головой горит факел в люке. Почти перед са­мым носом болталась веревка, на одинаковом расстоянии завязанная узлами. Судя по всему, это ему спустили такую лестницу.
Комната, в которую привели Трекана, поразила его.
Все стены покрывали иконы. Да еще какие! Такие он видел в больших горо­дах в огромных храмах.
Святые лики сурово всматривались в лицо Трекана. Ему на некоторое вре­мя даже стало не по себе. Казалось, что они живые и вот-вот скажут, что его уста лживые, недостойные того, что бы изрекать нечестные фразы перед такой жен­щиной как Ворохта.
Немного придя в себя, Трекан перевел взгляд на женщину, сидевшую в углу на вышитых подушках. В комнате больше ничего не оказалось кроме лавки во всю стены. На лавке восседала в белой сорочке и черной юрке Ворохта. Помещение освещалось за счет двух факелов, мастерски приделанных к косякам двери.
Женщина поднялась, сделала несколько шагов в одну сторону, а потом в
-27-
другую. Теперь она казалась величавой, гордой и недоступной. Трекан почувство­вал себя нищим, который просит милостыню у знатной особы, а та его попросту не замечает.
Но нет, женщина остановилась, смерила Трекана взглядом и сложила уста для разговора. Постояв в такой позе, она снова зашагала, будто ей что-то мешало начать разговор.
Нет, Трекан не собирался первым начинать разговор. Он попросту нагло любовался прекрасным станом женщины. Перехваченная красным поясом тонкая талия манила его.
- \"Да, давно я не увлекался женщинами\".
Он даже и не мог вспомнить, когда это было. И было ли вообще?
\"Конечно, было, но очень давно\", - подумал он. Ему что-то мешало вспом­нить его похождения по любовным дорожкам, как он не силился. Ничего не выхо­дило. Память словно закрыла в темницу время, когда Трекан наслаждался кра­сотками. Он явно осознал, что по какой-то не ведомой ему причине вспомнить ни­чего не удастся, еще пристальнее начал рассматривать Ворохту.
Хороша, - пробормотал Трекан и вздрогнул, он сказал это вслух.
Знаю, что хороша, - просто ответила женщина. Она снова остановилась.
Ой, извини, вырвалось, - сказал Трекан, но в его голосе звучало ехидство.
Ладно, налюбовался, а теперь говори, зачем пожаловал. Только не надо врать.
Слушай, женщина, зачем мне врать? Я шел своей дорогой и наткнулся на ваше поселение. Разве я мог предположить, что у вас такие строгие нравы.
Это не/правда. Ты с обеда высматривал, выглядывал и прочее. Ты кем по-слан? Насколько мне известно, в округе, по меньшей мере на сто километров во­круг нет ни единой души.
Она села.
Этого я не знаю. Я должен перейти хребет Карпат и вдоль Тисы спустить­ся до известного мне места.
Это не\'правда. По всей видимости, ты, наверное, какой-нибудь царский угодник, который хочет вьюлужиться. Ты каким-то чудом разьюкал нас. Только как ты мог нас найти? Вот что меня мучает.
- Зря сокрушаешься, девица. Не тот я человек, за кого ты меня приняла.
Трекан понимал, вернее, сейчас до него дошло, что это беглые люди, и все
иконы, а может, и камушки, золото каким-то чудом им удалось утаить от го-
-28-
сударства. И живым его отсюда не выпустят.
Я надеюсь, ты понимаешь, что отсюда тебе живым не уйти, - равнодушно сказала женщина, словно речь шла не о жизни, а о чем-то не\'значительном.
А договориться нельзя? - спросил Трекан и впервые в жизни почувство­вал, как по его телу от страха побежали мурашки. Он не знал, что такое страх. Только слышал от других, а вот теперь ощутил его и, надо признаться, чувство было не из приятных. Когда смерть приблизилась вплотную и стала почти ощу­тимой, то возник и страх. Хотя раньше ему доводилось бывать еще и ни в таких переделках, когда мечи свистели над головой.
Это зависит не от одной меня. Ты уже \"покойник\", и тебе можно кое-что сказать. Мы долго искали такое место, и, наконец, нашли, но, видимо, плохо за­мели следы и вот результат. Конечно, были такие, которые бежали отсюда, но да­леко им не удавалось уйти. Я думаю, что среди нас есть еще предатели, и мог этот предатель или предатели пожалеть бежавших. Ну, да ладно, не стоит тебе забивать голову перед смертью пустяками, хотя ты, наверное, по подсказке такого вот пожалевшего и пришел сюда.
Ты высказываешься, как капитан пиратов, и от твоих слов мурашки бегут по коже. Неужели в тебе ничего нет женского? С виду не скажешь.

Не старайся, ни1чего не получится, и Ворохта хлопнула в ладони.
Куда его? - спросил один из двух вошедших воинов.

Отсечь голову на моих глазах. Возьмите еще Петра и Ивана, - голос ее просто лился из прекрасных уст.
Но послушайте, я не тот...
Трекану закрыли рот мощной рукой. Он пытался вырваться, но тщетно, си­лы явно были не равны. Также он осознавал, что его смерть скорее нужна для проверки воинов. Женщина, наверное, рассчитывала как-то узнать предателя или предателей. На казнь она, конечно, пригласила тех, кого посылала за беглецами. Но вот удастся ей вычислить или нет, это вопрос. А Трекану придется лишиться головы, чего ему никак не хотелось.
Он впервые оказался в ситуации, когда ему не дают ни единого шанса для спасения. Вот потому то, наверное, он ощутил страх. Он бессилен перед такой глупой смертью.
Теперь его волокли по двору, и он уже не сопротивлялся. Он только себя корил за то, что не учел такого исхода. Он ни как не предполагал, что в поселении
-29-
такие строгие нравы. Да так и должно быть, когда правит женщина.
Когда Трекана привязали за руки и прикрепили к лошади, он увидел ма­ленький шанс. Ему уже приходилось освобождать руки с туго затянутой веревкой на его запястьях.
Они долго поднимались по склону, четверо всадников впереди и один сза­ди. Теперь те четверо были менее опасны, чем женщина сзади с саблей в руке. Она была начеку, и Трекан это чувствовал спиной. Он иногда оборачивался и, увидев блеск металла в свете луны, внутренне содрогался.
Он уже освободил руки и был готов в любую секунду рвануть в сторону. Но местность пока не позволяла это сделать. Лошадь его достигнет через несколько метров.
Трекан выжидал момент. По его предположению казнь должна была совер­шиться в лесу, вот и ждал он, когда они войдут в лес. Теперь уже, держась за ве­ревку, он делал вид смирившегося с неизбежностью человека.
Однако его предположение не оправдалось. Всадники остановились на хребте горы, покрытом пожухлой прошлогодней травой. До ближайшего леса нуж­но было бежать не меньше получаса.
Здесь, - окрикнула сзади женщина.
Нет, ты ошиблась!
Трекан не мог больше ждать. Он сбросил веревку и рванулся к женщине. За несколько шагов он достиг лошади женщины. Сабля просвистела возле уха Тре­кана и ударила его по плечу, но разрезала только петик.
Трекан воспользовался этим и вмиг вспрыгнул на лошадь, одновременно сбрасывая женщину на землю. Она оказалась действительно легкая, как и выгля­дела. Вскоре быстрая лошадь несла Трекана по хребту горы к лесу. Преследова­тели не отставали. Трекан ударил пятками по брюху животного, и оно ускорило бег. Воины женщины медленно отставали.
ГЛАВА 5
Они прошли довольно приличное расстояние по лесу и оказались на крутом склоне, продуваемом со всех сторон. Лыжня оказалась занесенной снегом. Лизе было трудно определить, в какую сторону продолжать путь. Они вьти из леса;,, примерно посреди уклона, так что по всем логическим размышлениям нужно идти прямо, не сворачивая ни к хребту, ни к его подножью. Далёко впереди виднелась
-30-
темная полоска леса, но как определить, где находится дорога. Лиза не знала. Не подавая виду, что она растерялась, дна примерно прикинула, где должна быть по лее мнени!^ дорога, и двинулась вперед.
Свинцовое небо касалось вершины хребта и простиралось над склонами, оно касалось другой горы справа. Карпатские красоты никак уже не привлекали Лизу, да и не только ее, но и всех остальных. Лиза оглянулась, убедившись, что группа не сильно растянулась, несмотря на холодный пронизывающий ветер. Она поправила рюкзак и зашагала увереннее.
Она почти не ошиблась. Не доходя до леса метров пятьдесят, Лиза за­метила между деревьев некую прогалину, которая, по всей видимости, могла быть дорогой. Так оно и было. В лесу было довольно сносно по сравнению с открытым местом, продуваемым карпатскими ветрами. Снова хорошо просматривалась лыжня. Но как-то внезапно стали наползать со всех сторон сумерки.
В таком быстром приходе ночи было что-то жуткое, мистическое. Дорога начала подниматься вверх, что обеспокоило Лизу. Через некоторое время они снова оказались на открытом месте. Без труда Лиза догадалась, что они вышли на хребет горы. Действительно, она рядом увидел-\'доказательства. На столбике висели две таблички, одна - \"перевал Явор, до приюта 3200 метров*, на второй табличке было написано \"Турист, не дрейфь, спуск всего сорок пять градусов\".
Лиза облегченно вздохнула и объявила привал.
Ветер как будто утихал и уже не так сильно прорывался сквозь одежду.
Марина, ты пойдешь первой, - устало произнесла Лиза. Она почувствова­ла, как усталость тяжелым грузом наваливается на нее. \" Это из-за того, что я пе­ренервничала\", - подумала Лиза.
Хорошо, - ответила женщина.
А может, я пойду? - спросил мужичок-гном.
Нет, - резко оборвала его Лиза.
Она уже не могла объяснять ничего. Оставшиеся в группе мужчины каза­лись ей какими-то серыми, невзрачными, словно их и не было.
Я смогу идти впереди, - запротестовал \"гном\".
Пойдешь за мной, - твердо сказала Марина.
Все, пора, - собираясь с последними силами, сказала Лиза. Она была бла­годарна тому, что на улице было уже темно, и никто не видит ее усталого лица. Она с трудом находила в себе силы, чтобы не свалиться с рюкзака, на котором сидела. Ей хотелось, чтобы все ушли и, оставшись одна, она сможет немножко
-31-
расслабиться, а потом догонит группу, благо путь предстоит теперь вниз, и она на лыжах.
- Ну что, двинулись, - бодро произнесла Марина и оттолкнулась палками.
Лыжи ее заскользили вниз.
Лиза сквозь какую-то пелену слышала, как кто-то сказал:
- Догоняй!
Вскоре кругом стало тихо. До ее сознания дошло, что это был последний человек из группы. Оставшись одна с одетыми лыжами на ногах, она медленно сползла с рюкзака и, повалившись в снег как в пуховую перину, освободилась от контроля над собой. Откуда-то из глубины ее сознания еще вырвалась одна здра­вая мысль. \"Надо идти, иначе замерзнешь\", - но эту мысль поглотило то блажен­ство, в котором сейчас находилось не только тело, но и ее душа, и разум.
Лизе показалось, что ее подхватили какие-то мощные руки, осторожно при­подняли над землей, над деревьями и даже над облаками и несли, несли куда-то в темноте под далекими, холодными звездами. Самого холода она не ощущала и не испытывала никакой физической усталости.
Лизе казалось странным, почему она не видит свет в конце этой темноты, которая может быть и тоннелем между жизнью и смертью. Она много слышала о том, что происходит с людьми, которые переживают клиническую смерть. Они все видят тоннель, свет в конце него и все в таком духе. Она почему-то не сомнева­лась, что она умирает. Она, однако, не желала бороться со смертью. У нее поче­му-то не было никакого страха, никаких желаний, а лишь спокойное понимание то­го, что с ней происходит.
\"Это есть ну и ладно\", - сделала для себя вывод Лиза и снова отдалась полному течению темной реки.
Марину не покидала какая-то непонятная тревога. Она дождалась послед­него туриста и тогда всерьез заволновалась. Она уже рассказала находившемуся на приюте инструктору, что случилось. Теперь инструктор выспрашивал у нее подробности.
Люди снимали рюкзаки, отряхивались, снимали и чистили лыжи, некоторые уже пили горячий чай, предусмотрительно приготовленный группой, которая была на дневке на приюте.
- Что с ней могло случиться? - спрашивала Марина скорее себя, нежели ин-
структора, топтавшегося рядом.
-32-
лыжи.
Почему вы так решили? У нас бывали такие случаи.
Ну и что, находили?
Находили, - как-то не сразу ответил Володя.
Вы хотите сказать, что на вашей турбазе не пропал ни один турист? Марина поняла, что инструктор, что-то не договаривает.
Да нет, были и случаи, когда не могли найти.
Вот видите.
Ей почему-то стало до слез обидно, что исчезла Лиза. Они хоть и не со­шлись близко, но она ей нравилась. В Лизе было что-то не от мира сего. \"Вот потому-то она и исчезла\", - подумала\' про себя Марина.
- Вы впереди, а я за вами, - предложил инструктор.
Ладно, - как-то вяло согласилась Марина.
Нет, она не испытывала страха», но идти сзади Володи она бы не хотела. Ей бы пришлось постоянно оглядываться назад в надежде, что вот-вот их догонит Лиза.
Лыжи скользили хорошо, и приходилось притормаживать, чтобы не выле­теть с лыжни и не оказаться в лесной чаще.
Марина так и не узнает, что Александра и Лизу спасатели не найдут. Вер­нется только инструктор Серега через несколько недель. Его арестуют и посадят. Выйдет он из тюрьмы только в девяносто пятом году, после чего начнет поиски самостоятельно.
А посадили его за то, что он не мог правильно связать и двух слов. Был ка­кой-то, как говорят невменяемый. Но, как водилось в те времена, виновный дол­жен быть, потому лучше пожертвовать одним человеком и спасти репутацию тур­базы. Хотя вскоре после развала Союза развалилась и турбаза. Вернее, закры­лась. Курортный город Яремча, как и многие другие, стал хиреть. Семимильными шагами приближались новые времена.
ГЛАВА 6
Когда Трекан оказался в лесу, он придержал коня, спрыгнул с него и, уда­рил животное в бок, отпустил повод. Лошадь заржала, вздыбилась, рванулась с места, скрываясь между деревьев в темноте. Трекан отскочил немного в сторону и лег под какой-то куст.
-34-
Воины Ворохты с гиканьем пронеслись мимо. Теперь Трекан принял удоб­ную позу и замер, прислушиваясь. Вдали долго слышался топот копыт и гиканье охраны. Через некоторое время Трекан услышал голоса уже на другой горе, по всей видимости, они не смогли настичь лошадь без всадника и продолжали пого­ню.
\"Итак, эта женщина должна быть в моем жилище\", - подумал Трекан. Тут же он начал развивать эту мысль. \"Ее похитить можно, но где гарантия, что у нее еще нет охраны, которая теперь глядит в оба. Другим путем выманить ее из селения я не смогу. Если в следующий раз меня поймают, то живым не отпустят. Да и те­перь они бы умертвили меня, но оплошали. Да, если она будет со мной, я смогу понять, зачем я послан кем-то сюда, и до какой поры мне нужно тут торчать, как медведю в глуши. Только с ней я смогу кое-что разгадать. Интересно, почему я так уверен, что мне нужна она? И откуда взялась эта уверенность? Может, просто я надоел сам себе? Конечно, это странно. Со мной что-то происходит, словно я просыпаюсь от какого-то дурмана. С меня сходят неизвестные мне чары. Я начал приходить в себя, когда увидел ее. Или нет? Наверное, нет. Дурман начал исче­зать, когда я увидел в доме иконы. Да правильно. Иконы. Они мне что-то напом­нили. А тот, кто посылал меня, сюда не предполагал, что я смогу увидеть лики святых. Правильно. Мне не Ворохта нужна, а то, что ее окружает, а именно лики снятых\".
От такой догадки мысли Трекана начали путаться, и он решил больше не углубляться и не выворачивать свою догадку на изнанку. Ясно было одно - нужно идти, в селение и похитить Ворохту, а потом с ней объясниться, и она, может, разрешит ему по-хорошему рассмотреть иконы и докопаться до истины.
Риск был большой. Но оставаться в неведенье было и того хуже. Он реше­ние принял тут же, откинув все ненужное и сомнительное.
Когда Трекан почти уже дошел до селения, он услышал, как снизу вдоль ре­ки раздается топот копыт. Он метнулся в сторону и вскоре оказался между кре­стов на кладбище. Раздался лай собак, приближавшийся топот становился все громче. Между домами появились факелы, и слышался возбужденный гомон лю­дей. Неподалеку пробежала лошадь Ворохты, а за ней проскакали и всадники.
\"Умная лошадь, - вернулась к своей хозяйке. Да, охрана сегодня будет на­казана, а может, даже окажется в том погребе, где был и я\", - Трекан злорадно улыбнулся.
Немного погодя Трекан забрался на паперть у церкви, прислонился к бре-
-35-
венчатой стене, слившись с ней, стал ждать. Слышался резкий голос Ворохты. Раздавался злой лай собак, и Трекану казалось, что лай направлен в его сторону.
Вскоре из-за домов выскочило несколько групп всадников, которые у под­ножья горы разбились на три группы, устремляясь в разные стороны. И теперь Трекан не был уверен, что никакой охраны не осталось. Но могло случиться и так, что Ворохта не допускала мысли, что злодей вернется в логово своих врагов. На­дежд на это было мало. Смущали его еще и собаки, они-то не проспят и разорвут его, пока появится их хозяин. Но с другой стороны, такого случая уже больше не будет. Обидно то, что его топорик не с ним.
Он еще немного постоял на паперти и словно тень оторвался от стены. Медленно и бесшумно двинулся между крестами. Широкий поясной ремень был прошит не очень толстой кожаной ниткой, но она была прочной. Трекан вскоре ее извлек из-за ремня, сделав удавку, другой конец привязал к руке. Таким образом, он приготовил обе руки к защите, при надобности петля окажется под рукой.
По видимости, в селении собаки были охотничьи и умели брать зверя. На этот раз их добычей должен был стать Трекан. После того^ как воины умчались за врагом, собак спустили с поводов, в чем Трекан скоро убедился. Он кожей почув­ствовал, что к нему с трех сторон приближаются четвероногие охранники селения. \"Троих мне не одолеть\", - подумал Трекан, и в этот момент на него с рыком кину­лась первая собака. Он удачно вывернулся и, набросив ей на голову петлю, потя­нул изо всех сил. Собака, дернувшись, обмякла. Но вторая в этот момент уцепи­лась ему в левую руку. Третья, пока только рыча, кружила и норовила прыгнуть на спину и впиться в шею. Трекан изловчился и сумел ухватиться за шею той, кото­рая повисла на руке. Он повалил ее на землю и стал душить. Третья все же су­мела сделать правильный прыжок и впиться Трекану в шею. Она дергала и рвала. В конце концов, вырвала кусок мяса и отпрянула на некоторое время. Трекан уже сумел справиться со второй, но силы таяли.
Он рукой пощупал то место на шее, где еще совсем недавно были зубы пса. К счастью, была сорвана только кожа и немного разорвана плечевая мышца. Кровь хлестала фонтаном. У Трекана был за поясом сушеный лист, который, если его приложить к ране, мгновенно останавливает кровь, но времени достать его не было.
Пес сделал следующий прыжок, но Трекан увернулся, и в зубах собаки ока­зался левый рукав, руку он не зацепил. Пока пес рвал рукав, Трекан сумел сдер­нуть с первого пса кожаную нитку и, приноровившись, набросить на шею послед-
-36-
него, самого опытного. Собрав последние силы, Трекан затянул петлю и на по­следнем страже селения.
С трудом достал заговоренный сушеный лист и приложил к ране. Он пова­лился на землю, устремляя свой взгляд в небеса, где почему-то кружились звез­ды.
Пробуждение его было долгим и трудным. Открывая глаза, он видел, как темный свод неба, усыпанный звездами, качался то влево, то вправо. Когда ста­новился ровным и опускался на него, Трекан закрывал глаза, и тут же появлялись какие-то лица. Их было много, но ни одного он узнать не мог. Он снова открывал глаза и теперь видел, как разверзаются небеса, а оттуда выглядывают окровав­ленные пасти псов. Он снова закрывал глаза, и снова - лица, лица. Бесконечная вереница лиц. Они куда-то уплывали, снова появлялись, снова растворялись в ка­ком-то сером свете, словно в молоке.
Он не мог понять кто он, где он, и что все это значит. Ему то казалось, что его нет, а то, что он вроде есть, и есть он во всем том, что окружает его, и даже есть какая-то частица его в собаках, выглядывавших из разорванных небес.
На некоторое время наступала темнота и. мертвая тишина, потом медленно на краю горизонта появлялся бледный мутный свет, будто пробивался сквозь бо­лотную воду, и снова все пропадало.
Он снова открыл глаза. Небо посветлело. Небесный свод пошатнулся, и все же устоял. Окружаюш1ий мир в его глазах постепенно принимал реальные черты. Занимался рассвет. Трекан почувствовал, что лежит на влажной, холодной земле. Он приподнялся и увидел трех мертвых псов.
Пробуждение сменилось явной реальностью. Трекан смог разглядеть тем­ные силуэты домов. Он поднялся, потрогал присохший к ране лист. Организм вос­становил силы, в чем Трекан и не сомневался, только вот времени пришлось не­много потерять.
Он снял кожаную веревку с шеи пса и сунул ее за пояс. Он понимал, что ох­рана еще не могла вернуться, и смело двинулся к домам.
На фоне сереющего неба четко вырисовывались вершины гор. Легкий ветер слегка шевелил прохладный утренний воздух. На покрытых лесом склонах то тут, то там просыпались птицы. В Карпаты легкой поступью входил прекрасный весен­ний день. Только Трекан не знал, каким этот день окажется для него.
Он очень осторожно подошел к дому, в котором должна была быть Ворохта,
-37-
и, прислонившись к бревенчатой стене, затаился. Прислушавшись и убедившись, что кругом тишина, он, прижимаясь к стене, медленно двинулся к двери, которая находилась с противоположной стороны дома. Выглянув из-за угла, скользнул глазами по майдану. Никого. Тогда он сделал еще несколько шагов и оказался на ступеньках. Утреннюю тишину нарушал шум реки, протекавшей неподалеку, да пение птицы где-то далеко в лесу.
Постояв еще немного, он толкнул дверь, которая слегка скрипнула, и ока­зался в темных сенях. Дверь оставил приоткрытой. Из-за пояса достал веревку на всякий случай. Трекан потянул на себя дверь, ведущую в ту комнату, где он видел много икон. Дверь поддалась. В щель Трекан увидел свет лампады, исходивший из правого угла, как раз под иконами. Присмотревшись, он увидел и Ворохту, сто­явшую на коленях и сложившую перед собой в молитве руки.
Целиком поглощенная молитвой, она не услышала никакого шума позади себя. Ее мысли были где-то далеко в небесах, а может, и выше.
- Будешь шуметь, задавлю, - прошептал Трекан женщине в ухо.
Она поняла все сразу и покорно поднялась. Трекан держал веревку так, что бы она могла дышать, но не полной грудью. Его глаза скользнули по иконам, и ему показалось, что лики святых не одобряют его поступка. Нужно было торопить­ся, так как в любую минуту могли вернуться войны, и тогда все было бы кончено.
Он подтолкнул женщину к выходу. С вешалки у двери снял овчинный тулуп Ворохты и теплый большой платок, сунул подмышку, и они покинули хату.
Трекан намеренно повел женщину мимо задушенных псов, чтобы она зна­ла, что он не такой уж и слабый, как она думает. Ворохта уже, видимо, и сама по­няла, что этот странный тип не из простаков.
Проходя мимо собак, она только мельком взглянула на них, хотя Трекан и освободил немного петлю, чтобы она могла по-хорошему рассмотреть валявшие­ся собачьи трупы.
Солнце поднялось уже вьюоко над горбатыми вершинами гор. День дей­ствительно выдался чудесным. Лиственные деревья хоть еще и торчали голыми скелетами среди елей, но потихоньку оживали. Гомон птиц радовал душу, и на сердце было легко и весело.
От поселения они ушли уже далеко, и Трекан мог без опасения снять петлю с женщины. Так он и сделал. Бросил овчинный тулуп на землю, веля жестом жен­щине присесть. Та покорно подчинилась. Он уселся рядом, держа в руках петлю.
- Ну, и что дальше? - как-то равнодушно спросила женщина. Она была спо-
койна и ни жестом, ни голосом не выдавала, что чем-то недовольна.
Дальше? - задумчиво произнес Трекам, глядя на бегущую шумную речушку невдалеке. - А дальше ничего. Будешь жить со мной.
И где?
В моем жилище.
Трекан мельком взглянул на Ворохту. Она действительно была хороша. Ее черные глаза смотрели куда-то на вершину горы. Он проследил за ее взглядом. Там на вершине, на небольшой поляне стояли всадники. Было трудно опреде­лить, куда они смотрят, но Трекану показалось, что смотрят они именно в их сто­рону.
- Думаю, что придется тебе меня отпустить, - все так же равнодушно произ­
несла Ворохта.
Это, наверное, твои орлы? - спросил Трекан, не отводя глаз от женщины. Если бы она закричала, то он тут же одел бы ей петлю на шею.
Да, орлы мои, и они увидели нас, - на ее лице заиграла ехидная улыбка.
- Ну, что ж, мы убежим, - Трекан понимал, что женщина сейчас будет выры­
ваться, и надел ей петлю снова. Он приподнял ее и посмотрел на вершину горы.
Молодцы неслись уже по склону вниз. Да, они их засекли, и уйти будет трудно.
Теперь их разделяла полоска леса примерно в два километра шириной, а может,
немного больше.
Еще надо было преодолеть горную реку, но на лошадях это не составляло никакой трудности. Трекан увидел, как всадники растворились в лесу. Мысли его лихорадочно вертелись в голове, он решал, куда лучше бежать.
В этот момент произошло то, чего он опасался раньше, но забыл сейчас. Он немного отвлекся со своими размышлениями, а Ворохта это заметила. Она коленом нанесла ему сильный удар в пах.
Жуткая боль, вырвавшаяся снизу, разлилась по всему телу. От неожидан­ности он выпустил веревку из рук. Следующий удар был еще хуже. Ворохта схва­тила его за волосы, когда он нагнулся от боли. В глазах засверкало, и Трекан по­терял равновесие.
Они сидели над каменистым обрывом над рекой. Место это выбрал сам Трекан, не подозревая, что ему придется лететь по мелким камням вниз. Его тело неуклюже кувыркалось по мелким камням. Он отрывал руки от паха, хватался за зыбкую почву, потом хватался руками за лицо и все скользил, скользил, пока не окунулся в холодную воду.
-39-
Он глотнул воды, попытался встать на ноги, но было глубоко. Быстрая река поволокла его по течению. Ворохта в это время не дремала. Она подхватила ве­ревку и, прикинув примерно, куда могла унести его вода, наискосок побежала к реке.
Бьютрый поток прибил Трекана к большому валуну. Трекан сумел стать на ноги. Он держался за камень и пытался вдохнуть, но тщетно. Он выплевывал воду и с трудом удерживался, чтобы снова не рухнуть. Ледяная вода ломила ноги.
Ворохта с берега прыгнула на камень и следующим прыжком достигла того валуна, возле которого с трудом в воде удерживался Трекан. В следующее мгно­вение петля была уже на шее Трекана.
- Давай к берегу, герой, - строго приказала Ворохта.
Трекан понимал, что надо идти быстрее к берегу, иначе из-за петли он не сможет выплюнуть оставшуюся в горле воду. Превозмогая боль, почти на четве­реньках он добрался до берега, благо глубина оказалась немного выше коленей.
Он еще долго отплевывался с петлей на шее. Ворохта была начеку. Каждое движение Трекана тут же пресекала, затягивая посильнее петлю. Осознав, что он побежден, Трекан расслабился. Приближался топот копыт.
Связанный по рукам и ногам, брошенный поперек лошади, Трекан пытался найти выход. Конечно, все его планы рушились, так и не успев созреть.
\"Надо приготовиться к переходу в другой мир, только вот почему они меня сразу же не убили? Получается, что у меня есть шанс. Правда, маленький, но есть. Теперь они с меня глаз не будут спускать, убежать я не смогу. Но как же из­бавиться тогда от плена? Надо что-то придумать...\"
Через два дня Трекана достали из деревянного колодца, в котором ему уже довелось побывать раньше. От простуды его спасло то, что ему развязали руки, и он смог подкрепиться зельем, которое у него было спрятано в мешочке за поясом. Эти сушеные заговоренные травы находились с ним всегда, и от голода они тоже спасали. Силы восстановились через сутки, но о побеге он и не мечтал. Он пре­красно понимал, что за ним теперь зорко следят.
Его снова привели в ту же комнату с иконами. Теперь лики святых выража­ли насмешку. На подушке в углу сидела Ворохта. Рядом дымила лампадка, а на стене возле двери, довольно хорошо освещая комнату, горел факел. После хо­лодной и мрачной темницы в комнате казалось жарко.
- Ну, здравствуй, - с какой-то иронией произнесла женщина. Она сделала
знак рукой охраннику, и тот тут же исчез.
-40-
- Будь и ты здорова,
Трекан чувствовал себя униженным, растоптанным и гадким, но подавать виду не хотел.
- Ты оказался не очень внимательным и сосредоточенным, ну, да бог с ним.
У меня воины не лучше.
И она тут же сменила тон:
- Не хочешь пойти ко мне в охранники?
Она очень мило улыбнулась, словно вельможе на балу.
Тебя и так хорошо охраняют.
Охраняют плохо, очень плохо. Дело, конечно, не в моей персоне. А в том, что я из себя представляю, и в том, что я знаю.
И что ты такое знаешь, - Трекан проговорил ей в тон медленно и нараспев.
- Знаю я многое, и, как я поняла, ты послан сюда, чтобы узнать мои тайны.
Она смотрела куда-то сквозь Трекана, словно его здесь не было. Она как
будто разговаривала с кем-то невидимым и всесильным. Трекану даже захотелось оглянуться и посмотреть, нет ли кого-нибудь сзади, но он сдержался, так как взгляд Ворохты изменился, и теперь ее глаза смотрели на него жестко и цепко.
Я не пойму одного, почему меня до сих пор не убили? Или вы приносите людей в жертву своим богам?
Не спеши, теперь ты точно умрешь. Но прежде я бы хотела услышать, что ты намеривался сделать со мной? - она говорила так уверенно, что Трекан не со­мневался - он точно умрет.
Я - мужчина, а ты - женщина, разве не ясно. Что бы я с тобой сделал?
Не ври. Однако, ты хитер. Сумел моих дураков обмануть. Кто бы мог по­думать, что ты вернешься обратно.
- Я и сам не знаю, почему так поступил.
Он пожал плечами.
Насколько я понимаю, ты правды говорить не будешь, - она вздохнула с досадой. - Ну что ж, отправим тебя на тот свет сегодня.
А нельзя подождать до завтра?
Трекан посмотрел в окно. За окном стояла густая темнота.
Я бы предпочел умереть днем, раз уж нельзя меня оставить живым.
Молодец, еще шутить можешь.
Какие тут шутки? Я действительно хочу умереть днем, только вот беда, я
-41-
даже не знаю, за что меня хотят лишить жизни.
Не валяй дурака, все ты знаешь и все ты понимаешь. Если оставить тебя в живых, ты обязательно потом приведешь сюда царских холуев, которые все раз­грабят и обложат данью.
А почему ты решила, что я государев посланец?
Трекан чувствовал, что если ему даже рассказать правду, то она ему не по­верит и не соизволит проверить сказанное. А действительно, как можно прове­рить? Выходит, никак. Ну, живет он в какой-то хижине. Что из того? Ни какого до­кумента у него нет, так что придется помирать. После раздумий Трекан тяжело вздохнул.
- Я понимаю тебя, жить всегда хочется, но ... - она развела руки и резко
хлопнула в ладоши. Словно из-под земли за спиной Трекана выросли два бугая.
- Я надеюсь, на этот раз вы не упустите его и доведете дело до конца. Я пойду с вами, чтобы убедиться, что работа выполнена как надо.
Большая желтая луна выкатилась из-за крутой горы. На темном звездном небе не было ни облачка. В этот раз, так же, как и в первый, странная процессия поднималась по склону в том же порядке, только с небольшой разницей. У Трека­на на шее была веревка, которая крепко цеплялась за седло лошади. Трекану приходилась даже подбегать, чтобы петля не затянулась потуже. Споткнулся, и все - конец. И руки на этот раз связали на славу. Освободиться ему не удавалась, хоть он и прикладывал все свои силы и умение. Чем выше они поднимались по склону, тем выше поднималась и луна над неровным горным горизонтом.
Через час процессия остановилась возле древнего раскидистого дуба. Ниж­ние мощные, изогнутые ветви находились метрах в трех над землей.
Без труда Трекан догадался, что его будут вешать. По всему телу пробежа­ли мурашки, и он поймал себя на мысли, что совсем еще недавно не боялся смерти, а сейчас с ним что-то творится странное, появился интерес к жизни. С че­го бы это? Все же с ним что-то произошло, после того, как он побывал в комнате со святыми ликами. Это теперь он знал точно.
На вершине горы под дубом монотонно дул прохладный ветер, словно оп­лакивал жертву. Трекан своим орлиным взором окинул прекрасный карпатский ландшафт. Все было залито лунным сиянием. Из полной луны как-то неестест­венно лился ярко-желтый свет.
Трекан еще раз оценил обстановку. Нет, шансов никаких. Он мысленно махнул рукой, сам подошел под сук дуба, который, как ему казалось, сдюжит его.
-42-
Надо было о чем-то думать. О чем-то не земном, не реальном, но как он ни си­лился, ничего не выходило. На душе была какая-то пустота, смешанная со стра­хом, чувство незнакомое и неприятное.
Все четыре воина спрыгнули с лошадей, и только Ворохта оставалась в седле. Один из воинов перекинул веревку через сук. Он тут же подхватил опус­тившийся конец, подтянул его так, что Трекан приподнялся на цыпочки. Бугай за­стыл в ожидании, глядя на свою повелительницу.
Трекан не раз слышал о смерти, но никогда не думал о том, что она будет такой. Дуб закачался, тело его дернулось вверх, и тут же, как мешок, рухнуло на землю.
\"Ну, вот и все, - подумал он. - Неужели я так скоро оказался на том свете? Неужели это черти дерутся?\".
Он даже не понял, что перед ним те же воины, что конвоировали его. Да, сомнений не было. Это были они, дерущиеся между собой. Вернее, двое из них срубали головы своим братьям по оружию. Два обезглавленных тела рухнули возле Трекана. Головы откатились в разные стороны.
- Не сметь, - раздался женский голос, и Трекан узнал его. Это вопила Во­
рохта. Трекан повернул голову.
Воины стянули свою предводительницу с лошади и зажали ей рот. Один ос­тался держать ее, а другой подбежал к Трекану и разорвал, а может, и разрезал веревки, связывавшие его руки.
Надо бежать, - сказал воин, поднимая Трекана.
Что делать с ней? Она тебе нужна? - спросил другой Трекана.
Да, нужна, - ещё толком ничего не понимая, ответил Трекан.
Торопись, - нервно говорил стоявший возле Трекана. - Мне кажется, что она подстраховалась, и неподалеку ждет подмога.
Но почему вы решили мне помочь? - спросил Трекан.
Объяснения потом, - нервно прошипел тот, который возился с Ворохтой. Он сунул ей кляп в рот и уже ловко связывал руки.
Вскоре Ворохта, как пару дней назад Трекан, болталась поперек лошади.
- Пусть будет так.
Трекан запрыгнул на лошадь, воины последовали его примеру, и они пом­чались поперек склона на другую сторону горы. Лошадь с Ворохтой вел один из воинов.
Вскоре большая желтая луна исчезла за хребтом горы.
-43-
Солнце стояло в зените. С высоких гор дул свежий весенний ветер. Он словно хотел сдержать напор надвигавшейся весны.
Странная группа всадников перешла вброд реку Прут в том месте, где со­всем недавно Ворохта заарканила Трекана.
Трекан объявил привал, Ворохту как мешок стянули с лошади и опустили на землю так неосторожно, словно она не женщина, а дикий зверь - добыча охотни­ков.
- Развяжите ее, - приказал Трекан.
Он понимал, что эти двое перешли на его сторону, преследуя свои собст­венные цели. Они будут ему подчиняться. Может, они видят в нем спасителя? Хо­тя от чего он мог их спасти? Жизнь у них была не очень-то плохая, но, видать, не все так хорошо, как кажется с первого взгляда.
Трекан, размышляя, смотрел, как два здоровяка освобождают женщину, свою повелитильницу. А ещё ведь совсем недавно они подчинялись ей и засовы­вали трекана в деревянный колодец.
- А вдруг она сбежит? - забеспокоился один из воинов.
- Неужели трое мужчин не справятся с женщиной?
Трекан сделал вид, что и один он сможет усмирить ее. Но он-то помнил, как она захватила его в плен. От нее всего можно было ожидать.
- Она же ведьма, - с каким-то еле заметным испугом в голосе сказал все тот
же воин.
Второй был молчалив. По всей видимости, умнее первого, он не полностью перешел на сторону нового хозяина.
- Ведьма? Да брось давай! Она хорошая женщина, так ведь? - Трекан по­
смотрел на Ворохту, которая сидела на земле, растирая затекшие запястья. Ее
взгляд был устремлен куда-то вдаль, на вершины гор, а может, и дальше.
Трекан все недоумевал, зачем понадобилось этим молодчикам убивать своих соплеменников. В этой троице ему что-то не нравилось.
- Не бойся, на этот раз твоя взяла, а мои молодцы предали меня, - Ворохта
говорила спокойно, будто это не ее так долго везли в неудобной позе на лошади.
Было такое ощущение, что она может перенести и не такие неудобства.
А может, она старалась скрыть свое унижение? Но для этого нужна была сила воли, да ещё какая!
-44-
Как ты думаешь, почему твои охранники предали тебя? - спросил Трекан, усаживаясь рядом с женщиной.
А ты у них спроси.
- Они мне правду не скажут, у них своя выгода.
Трекан глянул на двух здоровяков, топтавшихся рядом.
Почему не скажем? - заговорил все тот же воин. - Нам просто надоело подчиняться бабе, и потом, нам охота побывать в других городах - больших, там, где много вина, женщин и развлечений.
Да? - Трекан с прищуром оценил обоих здоровых мужиков.
От его взгляда они как бы потупились, но только на какое-то мгновение. И тут Трекана словно осенило: \"Весь этот спектакль задумали они вместе с Ворох-той. И вешать меня никто не хотел. Тех воинов устранили только потому, что они были предателями. Эти же, сговорившись вместе с женщиной, решили узнать обо мне все: и где я живу, и почему я так живу, и кто я на самом деле. Еще конечно не все ясно. Но до этого места и времени я разгадал их замысел. Бояться надо больше всего молчаливого. А вот она - хитрющая баба. Надо же было до такого додуматься. Молодец. По их глазам видно, и потому они так наигранно небрежно относились к ней. Ошибиться я не имею права\".
Трекан улыбнулся про себя от такого вывода.
А куда теперь, хозяин? - обратился все тот же воин к Трекану.
Куда? - переспросил Трекан, а про себя подумал: \"Смотри, как он быстро назвал меня хозяином. Тот молчит, потому что более предан своей владычице, а артист из него не очень. Да, это так\".
Я имею в виду, куда пойдем? - снова спросил говорливый, заметив, что Трекан над чем-то задумался.
Пойдем в мое жилище, - Трекан поднялся и запрыгнул на лошадь. - Ее можете не связывать.
А вдруг она сбежит? - поинтересовался говорливый.
Ты же поедешь последним и сумеешь ее перехватить, если она вздумает покинуть нашу милую компанию. Так ведь, Ворохта? - Трекан подмигнул женщине и ударил пятками лошадь по брюху.
Ну, смотри, ты хозяин, тебе видней, - пробормотал под нос говорун.
Трекан пустил лошадь шагом. Вскоре пересекли набольшую речушку, пре­одолели овраги, продолжили путь между густо разросшимися зарослями ольхи и лещины. Трекан не боялся, что нападение может быть сзади. Не для этого они
-45-
разыграли весь спектакль. Им нужно было знать точно, кто он и зачем появился в этих краях. Трекану показалось, что Ворохта догадалась о его выводах, но не по­дала виду. Она конечно проницательная, но Трекан тоже не лыком шит.
\"Неужели я ошибаюсь? - спросил себя Трекан. - Нет, они не могли предать ее и спасти меня. Незнакомый пришлый человек расположил их к себе. Это глу­пость. Она тоже выбирала в охрану себе не дураков и не тех, кто мог бы предать так легко. Врут они все, и в городах они бывают, и женщин у них вдоволь, и вина не меньше. Но зачем я им нужен? Если бы они добровольно попросили меня взять их с собой, я мог бы отказать. И правду бы им не рассказал, что я делаю в этих краях. А таким путем, каким они пошли, можно легко меня раскрыть\".
Трекан внезапно оглянулся и поймал взгляд молчуна. Тот с любовью смот­рел на женщину. Теперь Трекан полностью убедился, что он прав.
ГЛАВА 7
Карпаты, с. Поляница. 1987г.
Десятилетний Иван сидел на пороге своего дома и смотрел на противопо­ложную гору, которая стояла перед ним во всей своей красе и во всем своем ве­личии.
Гора Хомяк давно уже славилась своими неразгаданными тайнами и чуде­сами. Разговоры старушек и дедушек доносились до детских ушей и застревали там надолго, если не навсегда. Со временем они прятались где-то в глубинах детского мозга и вырывались наружу в снах или даже среди ясного дня как-то внезапно. В такие минуты Иван попросту останавливался, тряс головой, пытаясь отогнать наваждение.
То, что где-то там, в подножье горы, горит огонь в определенное время, в двенадцать часов ночи, знали все и принимали как должное. Огонь был необыч­ным не только по своему пламени, но и по своему сиянию. Он двенадцать раз с одинаковым интервалом поднимался вверх до уровня деревьев и угасал. Многие
-л
видели, но точно сказать, где он появлялся, ни!кто не мог. Много находилось смельчаков, которые на следующий день обходили ту местность, где предположи­тельно был огонь, но безрезультатно: ни костровища, ни следов чего-либо друго­го, похожего на него.
Ходили и другие слухи: будто там, у подножья горы есть и дом, в котором живет какой-то старый гуцул, хотя на вид ему лет сорок. Считали его потому ста­рым, что еще предки нынешних бабушек и дедушек видели якобы его таковым.
-46-
Иван был уверен, что ему доведется повстречать странного человека. И вот на днях Иван пас коров повыше своего дома. Он случайно взглянул на гору Хомяк. То, что предстало перед его взором, потрясло его. Он увидел старый дом, какие очень редко еще встречаются в их селе. Они, конечно, еще стоят высоко в горах, но в них уже никто не живет. На завалинке у открытой двери сидел тот самый гу­цул, о котором так много Иван слышал. Расстояние было довольно приличное, но он почему-то видел все четко и ясно, будто на экране в клубе. К ним в выходные всегда привозили фильмы, и Иван старался не пропускать ни одного. Картину эту Иван видел недолго, она вскоре исчезла, но он, ничего не понимая, все таращил­ся и таращился в то место, где она еще совсем недавно была.
Вот и сейчас, сидя на пороге, он размышлял, сказать родителям или нет.
Иван, иди кушать, - позвала мама.
Угу, - буркнул Иван, поднялся, прошел в комнату и, опустив глаза, сел за стол.
Ваня, ты случайно не заболел? - поинтересовался отец.
Не знаю, - Ваня пожал плечами.
Что значит, не знаю? - возмутился отец. - У тебя что-нибудь болит?
Нет, но у меня были галлюцинации.
Какие галлюцинации? - мать испуганно уставилась на сына. Женщины всегда более чутки к своим детям, чем отцы. Она превратилась вся в слух, дабы не пропустить ни единого слова.
Под горой Хомяк я видел старую хату, а на пороге или на завалинке сидел тот гуцул, о котором говорят люди.
Да что ты бред несешь! - рявкнул отец. - Зачем ты слушаешь, что говорят выжившие из ума старухи? Им больше делать нечего, как детям рассказывать всякую ересь.
И когда ты видел? - спросила мать, подходя к сыну и кладя руку ему на лоб.
Вроде два дня назад, - Ваня потупился.
Ты не уверен, когда видел? - не отставала мать.
Нет. С того дня я хожу, как в тумане, почти ничего не слышу и не вижу.
Я тебе говорил, что с ребенком что-то неладное, - теперь отец кричал на мать, - срочно в больницу, немедленно. И отныне ни одна старая карга не зайдет ко мне в дом. Они такое говорят, что взрослый может сойти с ума, не говоря уж о ребенке.
-47-
Но сегодня уже поздно, вечер. Мы завтра с утра пойдем, - уже сквозь сле­зы говорила мать. - Ванечка, а сейчас поешь, слышишь, поешь.
Не хочу, меня тошнит от еды.
Тогда иди, спи, - она повела его к постели.
Но теперь я разберусь с этими старыми дурами, они будут меня обходить десятой дорогой, - отец поперхнулся, не донеся ложку до рта. Он замер, устремив свой взор в проем двери.
Что с тобой? - спросила мать, увидев, как отец застыл в нелепой позе.
А... А... А... - отец не мог выдавить из себя ни слова.
Да что с тобой, - мать подошла к отцу и ударила его по шее, думая, что тот поперхнулся.
Я только что видел его здесь на пороге, - промямлил отец.
Кого ты видел? - недоумевая, спросила мать, и голос ее дрожал.
Этого гуцула, о котором говорил Ваня.
Отец быстро с собой совладал. Он бросился на улицу и несколько раз обе­жал дом.
Ваня, ты не бойся, все будет хорошо, - мать прижимала к груди сына.
А я и не боюсь. Я знаю, что пойду служить ему, - спокойно сказал Иван.
Никуда мы тебя не пустим, слышишь, никуда, - сквозь слезы причитала мать.
Мама, не надо плакать, в этом мире человек ничего не может изменить.
О боже. Откуда такие умозаключения, ты еще мал, - она всхлипывала, не отпуская сына.
Никого нет.
Вошел отец. Его бравада куда-то исчезла, глаза потухли. Он продолжал: -Но это же надо, среди белого дня появляются призраки. Но я же ни во что такое не верю, этого не может быть.
Он говорит, что пойдет служить ему, - уже рыдая, говорила мама.
Служить? Как служить? - отец растерянно смотрел на мать и сына. Он яв­но ничего не понимал и, наверное, еще долго придется ждать, чтобы он хоть что-то понял.
Да. Я пойду служить ему, я это знаю, - твердым голосом произнес Иван.
Да кто он такой? Какое он имеет право забирать в рабство детей? Слава богу, у нас социализм и конец двадцатого века, - сам не понимая что, кричал отец. -Да я его, если поймаю...
-48-
Он не знал, что с ним сделает, поднял зажатые кулаки и сотрясал ими воз­дух.
- Успокойтесь, - Ваня с трудом вырвался у матери и как взрослый стал по­
среди комнаты. - Я должен ему служить, я это точно знаю. Домой буду приходить,
- он подумал и добавил:
- Изредка. Вы не должны рассказывать это никому, так как могут вас запря­тать в психушку.
Может, в милицию пойти? - ухватилась за последнюю ниточку мать.
Не надо милиции, - Ваня прикрикнул.
А когда ты должен уйти? - растерянно спросил отец. Гнев его мгновенно исчез. Отец покрывался красными пятнами.
Когда придет время, - неопределенно ответил Иван и пошел спать.
На следующий день отец Ивана взял фотоаппарат и поднялся примерно на пятьсот метров от своего дома. Отсюда было очень хорошо гору Хомяк. Он сфо­тографировал гору частями так, что когда он сложит фотографии вместе, то она будет охвачена вся. Он был убежден, что всякие мистические явления не смогут скрыться от объектива. Обмануть человеческий глаз не сложно, но объектив не­возможно. Теперь он уже не сомневался, что разные разговоры пожилых людей имеют под собой кое-какие основания. Не во всех легендах вся правда, но кое-что действительно имеет место быть.
Спустя два дня отец Ивана внимательно изучал фотографии. Как ни стран­но, но он ничего не находил сверхъестественного. Правда, на одной фотографии снимок оказался какой-то смазанный, будто кто-то двигался в момент съемки.
В тот же день отец отправился на то место, которое не очень удачно отпе­чаталось на снимке. Он исходил там все вдоль и поперек, но, увы, никаких следов проживания человека не обнаружил. Потратив больше половины дня, он вернулся домой ни с чем.
Зря ты, папа, ищешь, тебе все равно ничего не найти, - как-то безразлично сказал Иван, сидя на ступеньках дома.
А почему это ничего не найду? - спросил отец без всякого энтузиазма в голосе.
Ты ему не нужен, как большинство других.
А зачем ты ему понадобился? Чем ты такой особенный? - отец сел рядом с сыном, понимая, что отныне им придется разговаривать на равных.
-49-
я пока не знаю, но думаю, что скоро узнаю, - Иван не отводил глаз от горы Хомяк, которая во всей своей красе виднелась перед ним.
Слушай, но ведь в школу надо ходить и все такое.
В школу я не буду ходить. Те учения, которые дает нынешняя наука, мне никогда не понадобятся.
А если я возьму и закрою тебя, не пущу, - отец понимал, что говорит глу­пости, но...
Это бесполезно, он меня достанет, откуда угодно.
Ну, а ты не боишься? Неизвестность, что-то неестественное.
Не знаю, мне как-то все равно.
А если бы ты не захотел идти, ты бы смог не пойти? - отец умоляюще по­смотрел на него.
Пойти я все равно должен. А вы с мамой не волнуйтесь, я буду приходить часто. Только людям ничего не объясняйте и не говорите, вам же лучше будет.
А если милиция поинтересуется, где ты?
Не поинтересуется, - категорично заявил Иван.
Почему ты так уверен?
Наступают другие времена. Скоро дети не будут ходить в школу, и будет таких не мало, и никому не будет до них дела.
Глупости ты говоришь. И откуда все тебе известно? - отец с трудом сдер­живал гнев. Ему хотелось перегнуть сорванца через колено и походить по его за­ду ремнем.
Ты не злись, все равно будет так, как должно быть, - Иван поднялся и по­брел в дом. Вид у него был усталого старика, прожившего лет двести...
ГЛАВА 8
День заканчивался. Солнце коснулось гор и медленно начало уходить с не­бесного свода. Трекан остановил лошадь возле своего жилища. Спрыгнул на зем­лю. Воины последовали его примеру. Трекан отпустил лошадь, и та бросилась щипать своими большими губами еле заметную пробивавшуюся травку из земли.
Говорливый воин взял Ворохту за руку и грубо стянул ее на землю. Трекан в своих предположениях не ошибся. Играя грубого предателя, воин тем себя и выдавал. Второй вел себя более сдержанно, но в его глазах можно было прочи­тать, как он не одобряет поведение своего напарника. Говорливый воин посмот-
-50-
рел на Трекана, не выпуская руку Ворохты.
Не надо так усердствовать, - с насмешкой заговорил Трекан, - она все равно никуда не убежит. Ведь так, Ворохта?
Почему ты так уверен? - Ворохта спросила жестко, но было ясно, что и она притворяется.

Хозяин, ты не знаешь, какая она стерва, надо держать ухо востро. Говорливый подтолкнул поближе к Трекану женщину.
Этого я еще, конечно, не знаю, но, наверное, ты тут прав.
У тебя есть какой-нибудь чулан, чтобы ее запереть?
- А зачем ее запирать? Мы с ней потолкуем о том, о сем, - Трекан подошел,
взял Ворохту за талию и повел к двери жилища. Он краем глаза заметил, как мол­
чаливый вспыхнул и с трудом сдержался, дабы не оттолкнуть своего нового хо­
зяина от женщины. Было ясно, что молчун влюблен в Ворохту и с трудом сдержи­
вает свою ревность.
\"Может, они и любовники были\", - промелькнуло в голове Трекана.
Хозяин, ты зря ее не остерегаешься, - как-то уж больно не\' естественно сказал говорун. Он просто лез из кожи, чтобы подчеркнуть лишний раз, как он предан новому хозяину.
Пока мы будем беседовать, вы погуляйте возле дома. Постарайтесь не мешать нам, - сказал Трекан уже с порога и снова мельком взглянул на молчуна.
Тот просто кипел внутри от сложившейся ситуации.
\"Да, опаснее молчаливый\", - подумал Трекан, - \"тот хоть и называет меня хозяином, но нас самом деле лицемерит и в любое время может действительно переметнуться на мою сторону. А вот молчаливый - нет, он никогда мне не про­стит даже того, что я взял Ворохту за талию\".
Трекан полностью убедился, что он правильные сделал выводы и подтолк­нул женщину в сени, а затем и в комнату.
За несколько дней отсутствия Трекана в комнате появился такой запах, ка­кой был в тот момент, когда он пришел сюда впервые. Трекану почудилось, что на кровати и сейчас лежит скелет человека. Наваждение исчезло тут же, и он поса­дил Ворохту на кровать, а сам зажег лучину. За все время, пока он затапливал печь, ставил варить мясо и заваривал зелье для восстановления сил, Ворохта не произнесла ни слова. Было видно, что она погрузилась в глубокую задумчивость и решает какую-то головоломку. Видать, ни к чему она не могла прийти, так как ее лицо иногда морщилось, иногда вытягивалось, словно от удивления, а иногда
-51-
становилось просто никаким, и куда-то исчезала ее красота.
Трекан ей не мешал и все хлопотал возле печи, только вкрадчиво изредка поглядывал на женщину. На улице слышался гомон воинов, они, если судить по их разговору, были недовольны таким обхождением с ними. Но Трекан прекрасно понимал, что и их недовольство это тоже игра. Он даже не вслушивался в их сло­ва.
А теперь можно и к столу, - сказал Трекан, когда достал большие куски мяса с глиняного горшка и положил на две глиняные тарелки. В меньшие, но бо­лее глубокие тарелки налил заваренного зелья.
А мы что, вдвоем будем кушать? - удивленно спросила Ворохта. - А они как?
Она кивнула головой в сторону раздававшихся на улице голосов.
Они мне не нужны. Пускай идут домой.
Как это? Они же отдали меня тебе и для того, чтобы ты поверил, убили своих собратьев.
А теперь послушай меня, Ворохта. Убили они тех по твоей же указке и те­бя отдали по твоим же указаниям. Вы думали, что я не пойму вашего замысла, и вам удастся раскусить меня, но, увы, тех двоих убили потому, что они были вам не нужны и предателями были те, а не эти.
С чего ты взял? - недоуменно спросила Ворохта. Но тут же она потухла, как-то сникла, будто провинившаяся маленькая девчонка.
Ну, вот видишь, ты своим видом показала, что я прав. И давай больше не хитри со мной, я не мало прожил на свете и видел еще не такие представления. Я думаю, что ты сейчас выйдешь и отправишь их домой. Если честно, мне надоела эта комедия.
А если не отправлю? - она прямо посмотрела Трекану в черные глаза да­же с вызовом.
Отправишь, - твердо произнес Трекан, не отрывая от ее черных глаз свой взгляд.
Нет, они останутся со мной, - она поднялась.
Нет. А если они не уйдут, то я попросту умертвлю их.
Тогда я их отправлю за подмогой, и мы все-таки добьемся от тебя правды. Не сумели хитростью, так сумеем силой, - Ворохта твердой походкой направилась к двери.
Не получится. Из этих мест нельзя выйти, а потом вернуться. Если я не
-52-
захочу, обратной дороги не найти.
Врешь, - Ворохта остановилась и снова впилась своими черными глазами в Трекана.
Нет, - спокойно буркнул Трекан и взялся за кусок горячего мяса.
- Ну, хорошо, тогда и эти двое с тобой справятся, - она выскочила на улицу.
Трекан подготовился к встрече воинов. Он пододвинул к себе обе чаши с
горячим зельем так, чтобы удобно было их подхватить в нужный момент. Он си­дел спиной к двери и делал вид, что сосредоточенно обгладывает кость.
Так ты не поверил, что мы перешли на твою сторону? - спросил говорли­вый, останавливаясь возле двери.
Сейчас поверишь, - теперь заговорил и молчун, стоявший возле говоруна.
Ну, я думаю, вам лучше убраться, пока целы, - спокойно сказал Трекан., медленно поворачивая голову, руки его цепко взялись за чаши.
Позиция была невыгодная для Трекана. И к тому же воины держали в руках кнуты, правда, небольшие, но на концах болтались железные шипованные бол­ванки. Нужно было в этой ситуации первым нападать, дабы застать их врасплох. Он, рывком развернувшись, выплеснул из обеих чаш одновременно в глаза вои­нам зелье. Те сделали попытку достать кнутами его, но Трекан немного их опере­дил. Громилы выпустили из рук свое оружие и руками схватились за лицо. Разда­лись невообразимые крики, тела задергались в конвульсиях, и, токая друг друга, они вывалились на улицу. Трекан последовал за ними.
Ворохта уже сидела на лошади и была готова рвануть с места. Ничего не различая перед собой, воины пытались добраться до лошадей. То, что они оста­нутся без зрения, Трекан знал наверняка, и они для него уже не представляли ни­какой опасности. Нужно было вернуть Ворохту. В два прыжка Трекан достал удила лошади. Животное стало на дыбы, и Ворохта, не удержавшись, свалилась на землю. Он отпустил лошадь, грубо схватил женш1ину за ворот и рывком поставил на ноги. Воины издавали глухой рык, пытаясь найти лошадей. Лошадь, на которой сидела Ворохта, с ржанием неслась вниз. Лошади воинов замотали головами и рванулись вдогонку в темную карпатскую ночь.
Наконец-то мы побеседуем спокойно, - сказал Трекан, вталкивая Ворохту в дом.
Придет время, когда ты пожалеешь, - сквозь зубы процедила женщина, не очень сопротивляясь крепкой мужской руке.
Не придет, - улыбаясь, сказал Трекан.
-53-
Он подбросил дров в печку, снял крисаню, петик и прилег на кровать. Во-рохта расправлялась с мясом. Нет, она в знак протеста не пыталась отказаться от пищи, а наоборот, войдя в комнату, тут же накинулась на мясо. Может, она поня­ла, что силы неравны, и придется играть в ту игру, какую ей предложат. Насытив­шись, она откинулась на табуретке.
Я думаю, что можно и поговорить, - как-то лениво сказал Трекан, словно ему было безразлично.
И о чем будем говорить?
Ворохта прижалась спиной к круглым бревнам стены.
Рассказывать должна ты.
О чем?
Ну, как это о чем? - Трекан сел.
Расскажи правду о себе, может, и я кое-что расскажу.
Обо мне ты все знаешь. Живу вот в лесу, один и все.
Жить отшельником в таком возрасте? Нет, такого не бывает. Тебе нужна жена, дети.
Что мне нужно, у меня все есть. А вот ты, наверняка, что-то прячешь в своем селении. Так ведь?
Прячу? - Ворохта вздрогнула, и опять Трекан понял, что попал в точку.
Ты не умеешь прикидываться. Так что придется все выкладывать.
Да от тебя трудно что-либо скрыть, я это уже поняла и наверное где-то сделала промашку, недооценила тебя, - Ворохта расслабилась.
Вид ее говорил, что она готова открыть правду. Но Трекан и на этот раз не поверил. Он внимательно изучал прекрасное лицо Ворохты.
Я слушаю, - Трекан снова прилег.
Расскажу не потому, что боюсь тебя или еще что-то там, а потому, что я давно ждала человека, только я почему-то думала, что он будет старец, немощ­ный человечишка, а, оказалось, нет. Хотя я не уверена, что ты и есть тот человек, который должен быт прийти, - она глубоко вздохнула.
Да, я и есть тот человек, которого ты ждала, - Трекан этого не знал навер­няка, но он помнил, что зачем-то он послан в такую глушь. Что-то должно было произойти, может, и действительно его задача была встретить эту женщину, и она все ему расскажет. Пока он не понимал своего назначения сюда, и никакого про-светления в его рассудке не происходило. Приходилось ждать, и он ждал.
Когда-то давно, когда я еще была девочкой, меня позвал к себе пастырь.
-54-
b
Он усадил меня перед собой, взял мои руки в свои и каким-то потусторонним го­лосом заговорил. Я все детство ходила в одну и ту же церковь и хорошо знала его, но такого голоса я никогда не слышала. Я даже вздрогнула, но он тут же заго­ворил тем же голосом, который я помнила, и успокоилась.
Ты не бойся, дитя мое, - сказал он и снова заговорил могильным голосом. - Ты искренне веришь в ^ога и прежде, чем поручить тебе это дело, я долго изу­чал тебя. Ты должна послужить нашему небесному отцу и выполнить то, о чем он просит меня и тебя.
Что я могу сделать я, я еще маленькая, - хотя я и считала себя уже взрос­лой, но в тот момент мне хотелось быть маленькой и бежать к маме.
Нет, ты уже большая, и пришло время выполнить свою миссию, - он не выпускал моих рук, а все сильнее сжимал их.
А мама будет знать о том, что я должна сделать?
Наше село должно исчезнуть, а все люди отправятся в путь в далекие пус­тынные горы. В тех местах еще никто не живет, и ваше поселение будет первым. В пути(1\"ебя будут охранять;\' и то, что ты должна сохранить любым путем. Когда вы доберетесь до места, ты станешь управляющей своего селения. Так будет, стар­шие люди сделают все, как надо. Поможет вам новый пастырь.
А вы не пойдете с нами? - с испугом спросила я.
Нет. Я должен уйти, - его глаза поднялись вверх.
Куда? - меня охватил страх.
Это не имеет значения, и знать тебе не надо, пока.
Но что я должна делать?
Я от страха не знала, что спрашивать и как себя вести дальше. Меня охва­тил такой страх, что я дрожала, хотя и было очень жарко.
Ты должна будешь хранить иконы, пока не придет человек, и тогда ты пе­редашь их ему.
А какой он должен быть?
Ты его узнаешь.
В тот день мы больше не разговаривали. А на следующий день все собра­ли свои пожитки и к обеду вышли за околицу. Я видела, как несколько мужчин вернулись, зажгли факелы и начали поджигать дома. От ужаса я вернулась ближе к селу. И тут я увидела то, чего никогда не смогу забыть. Поджигатели подошли к пастырю, он их благословил и взял один факел, после чего пошел в церковь. Вскоре из церковных окон заклубился дым, а еще немного спустя, пламя вырва-
-55-
лось наружу, но пастырь не появлялся. И тут я поняла, что означало: «Я должен уйти».
От ужаса я не могла ни двинуться, ни закричать. Поджигатели торопливо покидали пылающее село. Клубы дыма неслись над полями и нашей красивой ре­чушкой. Один из поджигателей, чьего лица я не помню, подхватил меня как мешок под мышку и поволок к обозу. Что было дальше, я не помню. Не помню, сколько дней или месяцев мы шли, чем питались и как вообще жили. Я находилась в ка­ком-то забытьи. Пришла в себя я только в том месте, где теперь стоит наше селе­ние. Все было как предсказывал сгоревший в церкви пастырь. Меня выбрали старшей над всеми, срубили избу и развесили в ней те иконы, которые ты видел. Их там четырнадцать.
- А если придет тот человек, которому ты должна их вернуть, куда потом ты
пойдешь?
Трекан снова сел.
Не знаю, тогда я буду свободна. Может, выйду замуж или отправлюсь пу­тешествовать в далекие края.
А почему ты до сих пор не вышла замуж?
Я не имела права. Новый пастырь рассказал, как мне нужно жить, вот я и выполняла порученное мне дело.
Почему нужно хранить эти иконы? - Трекан прислушивался к себе, не воз­никнет ли у него ощущения, что это он должен забрать эти иконы. \"Но если даже я должен забрать эти иконы, то где мне их хранить?\" - спрашивал он себя. Ответа внутренний голос не давал.
Этих икон должно быть всего двадцать две. Раз в сто лет от рождества Христова появляется один святой, и его лик запечатлевают на бумаге, а потом он уходит из этого мира как простой смертный. Я думаю, что тот пастырь, который сгорел в церкви, был одним из этих святых.
Слушай, если считать по годам, а вернее по сто лет, то двух икон нет, -Трекан пристально посмотрел на Ворохту. Она кивнула головой.
Две иконы украли. Помогли ворам те, которых мои воины убили там, под деревом.
Теперь все ясно. Вы думали, что я один из воров. Да, зря ты приказала своим молодчикам расправиться со мной, теперь они окажутся слепыми, а один из них был влюблен в тебя.
Так это ты должен забрать иконы или ты пришел украсть их? - Ворохта
-56-
встала и приготовилась к нападению. Трекану не очень нравилось, что у нее так резко меняется настроение.
\"Непредсказуемая женщина, от такой можно ждать, чего угодно\", - подумал он.
Успокойся, я точно не вор. А вот насчет \"забрать\" я тебе пока не скажу. Вот что, вы можете возвращаться домой, а когда я узнаю, должен ли я забрать или нет, то появлюсь.
А вдруг ты меня обманешь, как... - она запнулась, и тут Трекан все понял.
Так вот оно что. Тебя уже один раз обманули, и ты, не будучи уверена, тот ли это человек или нет, и отдала только две иконы, так?
Да, так. Те двое, которых мы убили, были сообщниками. Они каким-то пу­тем узнали, для кого предназначены иконы, и воспользовались этим. То была моя ошибка.
- Все ясно. Но почему ты сразу с ними не разобралась?
Трекан встал, подошел к Ворохте и усадил ее на табуретку.
- Пойдете завтра утром. Сейчас я накормлю твоих героев, а утром поймаю
лошадей и отправлю вас домой.
Трекан еще подкинул дров в печку.
Я запуталась, и смелости не хватало. Я думала, если никто не появится, то я не раскрою тайну, что те двое обманули меня. Я думала, они вскоре сами сбегут, появился ты, и мне пришлось убрать их, дабы защитить себя.
Тогда ты зря мне все рассказываешь. А вдруг я действительно хочу похи­тить иконы, а не взять для хранения?
Не знаю, я устала ждать, мне сорок пять лет, а я еще не познала мужчину, - она снова тяжело вздохнула.
Ладно, ложись отдыхать, а я пойду за твоими рыцарями, - Трекан вышел на улицу.
ГЛАВА 9
Ветер дул с высокой горы Хомяк. Иван сидел на пороге входной двери и рассматривал голубое небо. Откуда-то доносился запах сухого сена. Слышались голоса косарей и звонкий смех женщин. В Карпатах в августе всегда солнечные дни.
Иван почувствовал, как его клонит в сон. Он не видел смысла бодрствовать
-57-
/-I
и отдался этому прекрасному чувству. ^
Иван проснулся. Уже не слышались голоса людей, не было ни солнца, ни дыхания ветра. Везде стояла густая темнота. Он потянулся и пошарил вокруг себя руками. Странно, но ему показалось, что он не дома и не на крыльце, где заснул. Он поднялся и повернулся кругом: ничего, кроме темноты не было. Теперь уже медленно он еще раз поворачивался вокруг своей оси. На этот раз он был более внимателен и проснулся полностью.
Его взгляд зацепился за светлое пятно, правда оно было еле-еле замет­ным. Он подошел ближе и потрогал его. Рука его коснулась не стекла, а чего-то сухого и напоминающего кожу. Ничего не понимая, Иван все гладил непонятную ему поверхность, когда за его спиной заскрипела дверь, и кто-то вошел. Он знал, что не такой он уж и смельчак, но в этот раз страха не ощущал. Спустя некоторое время вспыхнул огонь, и помещение осветилось тусклым светом.
Проснулся? - спросил мужской голос.
Да, - ответил Иван, пытаясь разглядеть человека при огоньке на лучине. Иван еще полностью не понимал, где находится, но знал, был уверен, что
он каким-то чудом во сне перенесся к человеку, живущему на горе Хомяк. Тут в голове Ивана проскользнула мысль: \"А вдруг я еще сплю?\".
Он потряс головой, ущипнул себя и ясно осознал, что все происходит наяву.
Не волнуйся, ты не спишь, а действительно находишься у меня, - словно читая мысли Ивана, произнес Трекан.
Я слышал про тебя, но мне казалось, если я встречусь с тобой, то буду испытывать жуткий страх, - признал Иван с чисто детской наивностью.
Меня не надо бояться, да ты и не боишься, потому что ты здесь, а никто другой.
Если честно, то я хотел узнать, кто ты и зачем живешь здесь. Из разгово­ров бабушек я знаю, что иногда люди идут к тебе в услужение. Я также давно по­нимал, что и я избран для какой-то миссии. Так это?
Да, это так. Я тебе все расскажу, но если ты не захочешь, то я отпущу те­бя, и ты забудешь обо мне и этом доме навсегда. Даже будешь смеяться над дру­гими, если услышишь обо мне. Забудешь, как забываешь большинство снов. В твоем возрасте и твой отец был здесь, но ты сам знаешь, что он не верит в мое существование. И мне пришлось ему напомнить о себе, появившись возле вашего дома. Надо сказать, что он не вспомнил обо мне, но зато смирился с тем, чтобы ты ymBTh^.^
-58-
V
Трекан сунул лучину в дырочку на печи и сел на табуретку.
- Ты тоже садись на кровать, разговор будет долгим.
Нет, я не уйду от тебя и буду служить тебе, - твердо заверил Иван.
Ты будешь служить не мне. Я должен тебя научить всему до твоего со­вершеннолетия, а потом я уйду.

Уйдешь? Куда уйдешь? Люди говорят, что ты вечный. Иван поудобнее устроился на кровати.
Вечного ничего не бывает, и я тоже не вечный. Ну, да об этом попозже.
А почему мой отец не захотел служить... Я имею в виду - быть с тобой?

Как нынче говорят, мелковат душой оказался твой отец. Как и большинст­во людей, он не понимал своего предназначения на этой земле. Люди думают, что жизнь им дана для того, чтобы они беспокоились о своем потомстве и очень мало таких, которые задумываются, а для чего нужно их потомство на этой земле?
А для чего нужно? - спросил Иван. Он пока не понимал Трекана.
Об этом тоже потом. Я еще не представился. Называй меня Трекан.
Трекан? - переспросил Иван, - странное имя, я никогда не слышал такого.
А как в народе меня называют?
По-разному. Некоторые просто - гуцул, некоторые - старик из горы, но ты не выглядишь стариком.
Как сказать. Мне очень много лет, но внешность сохранилась, а, вернее, процесс старения остановился на сорока годах.
А сколько тебе лет? - в детских глаза играло любопытство.
Сюда я пришел более т|жй\'а\'\'лет назад.
Триста лет? - изумился мальчик.
Более триста лет, а я еще до того жил не мало. Таким-как я пришел сюда, я помню себя еще лет двести назад. Но это не имеет значения.
А почему ты раньше не уходил отсюда после того, как воспитывал оче­редного своего ученика? Если верить людской молве, то и раньше ты брал к себе мальчиков.
Они оказывались не достойными. Я делал вид, что ухожу, а на самом деле некоторое время наблюдал\'за ними со стороны. Они думали, что меня давно уже нет, и начинали творить свои гнусные делишки, и мне снова приходилось возвра­щаться к своим обязанностям.
А что было с ними потом, как ты возвращался?
Я их отпускал, но помнить они ничего не могли. Когда они возвращались к
-59-
людям, то те их принимали за умалишенных. Некоторые иногда кое-что вспоми­нали, но...
Трекан сменил лучину, и в комнате снова стало светлее.
Да, - задумчиво произнес Иван, - и о таких я слышал. Люди говорят, что ты отнимал у них разум, за то... Даже не за то, а потому, что он был нужен тебе. Вы­ходит не потому.
Люди много не знают, да это и к лучшему. Чем больше неразгаданных тайн, тем лучше жить, интереснее.
Я тоже так думаю. Теперь расскажи мне, зачем я тебе понадобился?
Расскажу, но для начала я должен кое-что сказать, предупредить тебя. Ты сможешь появляться дома и даже жить некоторое время, но, когда я скажу, ты обязан приходить. Родителям нельзя ничего говорить. Говори: ничего не помню, так будет лучше. Если будут таскать по врачам, то же самое отвечай - не помню, так же отвечай и в милиции. В школу можешь ходить, но друзья тоже ничего не должны знать. Ты должен знать: вскоре и друзей у тебя не будет, все посчитают тебя дурачком.
Я смогу все выдержать.
Я тоже так думаю. А теперь слушай. Давным-давно земля была совсем другой. Повсюду жили разные племена, но на этом месте, я имею в виду горы Карпаты, ничего не было. Тут была ровная местность. На ней никто не жил и не потому, что не знали или не проходили через эту землю люди- кочевники, а пото­му, что она была бесплодна. На каменистой и песчаной земле ничего не роди­лось, и потому-то племена не останавливались здесь, а старались, как можно бьютрее пройти ее. Я буду рассказывать тебе вкратце, а если возникнут вопросы, то потом я тебе отвечу.
Трекан погладил свои длинные черные усы и продолжил: - Шло время, и наступил период перевоплощения земли, изменение по­верхности. Земля имеет свойство в определенное время менять свою поверх­ность. Тогда и появились горы. Произошла деформация земли. В некоторых мес­тах она ушла вниз, и там все залило водой, в некоторых местах она поднялась. Так как в этом месте земля была твердая, а сила, которая давила на материк со всех сторон не очень сильная, то и появились горы. Земная кора начала пучиться и вздыматься, образуя кривые хребты и такие же низины. В одном месте верхний слой поднялся, а нижний остался на прежнем месте. Например, когда стискива­ешь на кровати одеяло, оно превращается в горы, а простынь1\'\'Ъстается на своем
-60-
о
7
t
месте. Тут и образовалась пещера от одной горы к другой. Конечно, были и дру-гие пещеры, но со временем они исчезли, потому, что осыпался\'^песок и камни. Лишь только одна уцелела-сквозная и^есколькими ответвлениями, но они тянутся недалеко. О существовании этой пещеры догадывались только очень умные люди или, как в простонародье говорят, святые. Пришло время, когда эти люди узнали от кого-то свыше, что нужно сохранить лик человечества^для будущего, который рождается раз в сто лет, тут они и вспомнили об этой пещере. Раз в сто лет рож­дается такой человек, в котором отражаются все лица людей, живущих в этом столетье. Отсчет пошел от рождения Христа. Нужно было на бумаге изобразить такой лик и поместить куда-то в надежное место для того, чтобы по окончании две тысячи двухсотого года передать тем, кто за ними придет. В начале нашей эры С\' было довольно смутной время., хотя многим кажется, что тогда были все счастли­вы, узнав о миссии, пришедшей на нашу землю. Но нет, все было куда гораздо труднее. Шестнадцать столетий эти иконы хранили избранные, надеясь когда-нибудь донести их в надежное место. И когда они все же сумели доставить, то две были похищены. Принял эти иконы я и мне пришлось искать две другие. Но об этом ты узнаешь потом.
Почему потом? - нетерпеливо спросил Иван.
Я тебе рассказал малую толику того, чего тебе предстоит узнать.
А кому надо будет передать эти иконы?
Об этом\\ПОтом. Сейчас ложись спать, а завтра ты пойдешь домой. Я на­деюсь, ты понимаешь, какую тайну я тебе доверяю, хотя ты еще не все знаешь.
Да, я понимаю, - кивнул Иван, а сам витал где-то далеко, его разум хотел пробиться сквозь толщу веков и заглянуть в те времена, когда этот странный че­ловек пришел сюда и искал украденные картины. Все казалось невероятным и не­постижимым для детского разума. Его клонило в сон.
На следующий день Иван вернулся домой и застал такую картину: ры­дающая мать, отец обхватил голову обеими руками, ходил по комнате взад и впе­ред, и участковый сидел за столом, перебирая какие-то бумаги. Участковый даже привстал, когда увидел Ивана, словно вошел офицер старший по званию. Мать бросилась к Ивану, но он остановил ее жестом, а затем произнес:
Я буду уходить и впредь, и не нужно вызывать этого, - он с недовольством посмотрел на милиционера.
Ваня, - мать в слезах протягивала к сыну руки.
Не нужно слез и ничего такого, - грубо оборвал он мать
-61-
Да как ты смеешь, - заорал отец. - Я тебя сейчас выпорю.
Не посмеешь, - Иван исподлобья глянул на отца.
Я не посмею? - отец стал доставать ремень из брюк.
Не посмеешь, - снова сказал Иван, глядя прямо отцу в глаза. Тот обмяк, опустился в кресло, а руки повисли как плети. Иван вспомнил слова Трекана, ска­занные об отце. Он повернулся и пошел в другую комнату.
Первого сентября, как положено, Иван пошел в школу. Родители стара­лись не упоминать о том инциденте. С первого же дня Иван понял, что действи­тельно его прежние друзья не интересны ему. Спустя несколько дней он полно­стью отдалился от них и почему-то стал выглядеть белой вороной. Он стал инте­ресоваться историей и географией. Там он не находил того, что искал. Почему-то казалось, что написанное все - брехня, и не более. Древнегреческие боги каза­лись какими-то примитивными или слишком сверхъестественными. Он удивлялся, как сумели протащить в социалистическую страну такого писателя как Гоголь. ^^ Хоть его и изучали как классика, но он никак не соответствовал тому практическо­му бытию, в котором жил советский человек. Мало-помалу Иван полностью замк­нулся в себе и кроме школы са не ходи/Никуда. С родителями общался только по необходимости. Трекан не появлялся, хотя Иван чувствовал, что за ним наблю­дают откуда-то издалека.
Наступила зима. У Ивана участились стычки с его бывшими друзьями. Не­редко разборки заканчивались дракой. Зимой почти каждый день ему приходилось отбиваться и, как всегда, он не был победителем. Не успевали сходить одни синя­ки, как появлялись другие.
Однажды после довольно скверного случая он стал триумфатором и то с помощью Трекана. Если бы тот не вмешался, то до весны, наверное, быть бы ему подо льдом.
Чтобы добраться до школы Ивану приходилось переходить через подвес­ной мост над рекой. Зимой люди предпочитали бегать по льду, так же поступал и Иван. В конце января внезапно пришла оттепель, и бьютрая речушка кое-где воз­ле валунов вскрылась. Иван уже дошел до середины реки, как вдруг его окликну­ли. Толпа из десяти пареньков бьютро нагнала его, и завязалась драка. Силы бы­ли неравные. Толкая друг друга, дабы врезать как можно сильнее Ивану, куча-мала скользила вниз по льду и только тогда остановилась, когда один из парней крикнул:
- А давайте его утопим.
-62-
Все отпрянули от Ивана и уже сосредоточенно полукругом наступали на не­го. Отступать ему было только в полынью. Измученный и избитый Иван понимал, что прорваться ему через заслон не получится, и он решил стоять до конца, не прыгая в воду. Он знал, глубина там небольшая, но окунуться в воду зимой не очень-то хотелось.
Толпа надвигалась, и уже потянулись первые руки, чтобы столкнуть его со льда в воду. Тут и произошло то, чего никак не ожидал Иван. Его кто-то сильный ухватил за шиворот и перенес над водой на другую сторону. А наступающую тол­пу словно кто-то толкал сзади. Они упирались, скользили, визжали, но, к сожале­нью, все оказались в воде. Конечно, никто не утонул, но вымокли все с головы до ног, и в таком виде отправились домой.
Иван с ужасом наблюдал, как его враги выбираются на берег, и представ­лял, каково им, и думал о том, каким-то чудом избежал такой участи. Когда все разошлись, проклиная Ивана, он обернулся. Рядом стоял Трекан, улыбающийся и довольный.
Теперь они больше не подойдут к тебе.
Когда ты меня заберешь? - спросил Иван, теребя Трекана за рукав.
Летом, - Трекан исчез.
И действительно, Ивана больше никто не трогал.
Спустя некоторое время нашлись смельчаки, которые спрашивали его:
- А как это тебе удалось? - но он не отвечал. Они, конечно, не видели Тре­кана и были уверены, что Иван обладает какой-то фантастической силой и не по­казывал ее только потому, что не пришло время. А когда его жизни грозила смерть, то он и воспользовался ею. Даже старшие ребята уважительно стали от­носиться к нему.
Заканчивался учебный год.
Мать и отец Ивана решили сводить его к врачу. Закончилось все плачевно. Врач молодой, ничего не понимающий, упек Ивана в психдиспансер. Выявил ка­кую-то немьюлимую болезнь. Он сказал родителям, что у ребенка не то раздвое­ние, не то разтроение личности, и ничего тут удивительного, что он сумел столк­нуть в воду десять парней своего возраста. Врач оказался шарлатаном и деньги брал не только с них, а и немало других облапошил. Потом его даже судили за взятки и шарлатанство, но Иван провел два месяца в психушке.
Когда он оттуда вышел, он даже не разговаривал с родителями. Все ждал и ждал Трекана, а тот все не шел и не шел.
-63-
Снова был август. Иван сидел на пороге входной двери и смотрел на гору Хомяк. Так же, как и год назад, дул легкий теплый ветер, слышались откуда-то ве­селые человеческие голоса, и небо было голубое-голубое. Ничего не изменилось за год. Жизнь шла своим чередом, только Иван понимал, что это не так. Похожие друг на друга годы, хоть чуть-чуть, но отличаются друг от друга. Он пока не знал как, но понимал, что они меняются. С родителями он так и не наладил отношения, друзей и в помине не было, так что тут терять было нечего, и он жил одним: побы­стрее бы уйти к Трекану и побольше узнать о тайне скрытой в пещере. Как-то вне­запно навалился на него сон. Он не видел причины сопротивляться и отдался ему в плен.
Очнулся он в темноте. Однажды такое уже с ним было, и проснулся он с та­ким же ощущением, как тогда. Он облегченно вздохнул, понимая, что наконец-то он снова у Трекана. Как и в тот раз, скрипнула дверь, зажглась лучина, перед ним предстал Трекан в своей неизменной одежде.
Ну, здравствуй, Иван. Вот и опять свиделись, - Трекан опустился на табу­ретку.
Спасибо, Трекан, - Иван, как и в прошлый раз поудобнее устроился на кровати среди овечьих шкур.
За что спасибо?
Ты же меня спас от тех хулиганов, которые хотели меня утопить.
Да, но если бы ты бы не связался со мной, а правильнее, не побывал бы у меня, то и не было бы того случая. Так что виноват я.
Зато теперь меня никто не трогает, думают, что я владею какой-то незем­ной силой, - Иван потупил глаза.
Пусть так и думают. А сегодня я расскажу тебе еще об одном важном мо­менте. Ты, наверное, слышал, что люди периодически видят, как на этой горе вспыхивает непонятный огонь? Вот про него-то я тебе и расскажу.
Ты что, снова отправишь меня домой?
Да, отправлю.
И мне снова предстоит пройти через то, что я уже прошел?
- Наверное, нет, но гарантировать ничего не могу. Жизнь иногда вносит
свои коррективы и предугадать очень трудно. Но ты не волнуйся, я всегда буду
присматривать за тобой и в очень трудную минуту окажусь рядом. Это, конечно,
не означает, что ты должен полностью полагаться на меня. На то оно и испыта­
ние, чтобы ты мог выдержать.
-64-
Трекан как и в прошлый раз сменил лучину, хотя она еще и не догорела до конца.
Неужели снова психушка, драки с ребятами? - спросил Иван скорее себя, нежели Трекана.
Нет, если и будет что-то, то оно будет походить на предыдущее испыта­ние.
Ну ладно, чему быть, того не избежать, - Иван подумал и спросил, - А это ты придумываешь ситуации для испытания?
Ты не забывай, что мы живем, вернее, ты живешь среди людей и их нравы и их поведение куда более изощренной, чем мог бы придумать я.
Хорошо. Говори, зачем позвал? И еще одно - как я попадаю сюда?
Попадаешь сюда очень просто. Я усыпляю тебя, и ты идешь во сне. Если смотреть на тебя со стороны, то никто не подумает, что ты спишь. А позвал я тебя вот для чего. Два раза в год, в то время, когда наступает равноденствие, ночью нужно зажигать костер, который могут видеть люди, и они видят. Скрыть этот огонь от человеческих глаз не могу даже я. Как ты знаешь, равноденствие бывает два раза в год: весной и осенью. Ты, наверное, знаешь, что в космосе существует двенадцать знаков зодиака, которые находятся вокруг солнечной системы. Так вот, весной передается сигнал для одних шести знаков, а осенью для других. Огонь этот не такой, какой сумели добыть на земле, и его можно далеко видеть. По правде сказать, я там не бывал и не знаю, но так мне говорили.
Может это и так, только...Нет, - Иван хотел что-то спросить, но никак не мог сосредоточить свое внимание. Ему что-то мешало.
Не мучай себя, я сейчас читаю твои мысли, и ты не сможешь задать мне интересующий тебя вопрос. Да, я полностью владею твоим разумом. А зажигаю я этот огонь обычным путем, только вот потом бросаю в него такой порошок, кото­рый воспламеняется, и пламя доходит до небес. Через одинаковое время я кидаю одинаковые пучки в обычный костер двенадцать раз. Те, которые должны видеть, видят нужный им сигнал.
А почему именно двенадцать? - не удержался Иван.
Информация для двенадцати знаков зодиака...
Но ты говорил, что сообщается шести знакам весной, а шести - осенью.
Может у них есть между собой связь? Этого я точно не знаю. На этот во­прос мне не ответили.
Кто не ответил? - Иван был озадачен. Он думал, что Трекан все знает, а,
-65-
оказывается, нет, и не он главный во всем этом.
На этот раз достаточно. Ложись спать. Завтра я отправлю тебя домой. Ко­гда придет время, я снова позову тебя.
Но мне хочется знать больше. Хочу знать о пещере, о тех иконах и о том, как ты нашел их, придя сюда, и, наконец, кто тебя послал?
Это узнаешь в следующие встречи.
ГЛАВА 10
Солнце поднялось высоко над горами. Весна ступала широкой поступью, хоть с гор и дул холодный ветер. Птицы перекликались меж собой на разные ла­ды, журчали быстрые ручьи. Заметно было, как за одну ночь подросла трава, и появились маленькие листочки на ольхе и березе.
Трекан подвел Ворохту к лошади и помог ей забраться на нее. Потом помог забраться на лошадей и слепым воинам. Он задумчиво посмотрел на небо, слов­но ища там ответа.
\"Правильно ли я делаю? \"
Но там ответа не увидел и ударил ладонью по лошади, на которой сидела Ворохта. Кони тронулись и, неохотно ступая, двинулись вниз по склону между де­ревьев. Трекан долго стоял и смотрел вслед трем всадникам. Они уже давно скрылись из виду, но он продолжал стоять. С ним происходило что-то странное. Он понимал, что в присутствии Ворохты ему намного лучше, но нужно было разо­браться в себе. Нужно было понять, за этим ли он сюда послан или он случайно наткнулся на Ворохту, на иконы, которые она хранит и, в конце концов, на селе­ние. Почему его тогда что-то подтолкнуло уйти от дома. Уйти и искать встречи с людьми. Нужно ли было делать так?
Он знал, что в такую минуту нужно выпить специальное зелье. То зелье, ко­торое поможет ему преодолеть кризис одиночества. Он его еще никогда не упот­реблял, по крайней мере, он не помнил такого. Хотя, с другой стороны, он помнит себя с того момента, как появился на перевале Беркут. По большому счету, он тут находился не так уж и долго, полгода всего, а так уже устал.
Он еще раз огляделся. Ветер подул с другой стороны, и уже теплый, прият­ный и ласковый. Хотелось лечь на завалинку и заснуть. Заснуть надолго. Но такой сон ни к чему не приведет, решения не принесет. Нужно заснуть, выпив зелье. То­гда все может и прояснится. - А если не прояснится? - вслух задал вопрос Трекан.
-66-
Ответа не последовало, и он побрел в дом затапливать печь. Его жилище показалось ему темным, унылым и холодным.
\"А вот, когда здесь была Ворохта, оно было не такое\", - подумал Трекан.
Трекан снял со стенки небольшой мешочек, развязал его, ухватил щепотку сушеной травы и бросил в кипяток. Когда трава утонула среди пузырьков, он пе­релил содержимое в глиняную чашу, перекрестил и закрыл тряпицей.
Через полчаса он выпил зелье в три приема с трех сторон чаши. По всему телу пробежала дрожь, словно охватил его конвульсивный приступ. Он лег на кровать и натянул на себя овечью шкуру. Бил озноб. Как ни странно, но он ощутил страх, который вскоре сменился радостью.
Он мысленно хотел уцепиться за Ворохту, но что-то происходило в его го­лове странное, и она появлялась в его воображении размытым пятном. Почему-то всплывали лица ослепленных им воинов, он их гнал, но они настойчиво выполза­ли откуда-то из тьмы и смотрели на него обожженными глазами. За их спинами появлялось пятно, в котором Трекан узнавал Ворохту. Вскоре они исчезали и сно­ва появлялись. Тогда Трекан постарался думать о чем-то другом, но выходило, что ничего такого он не помнит. Снова появлялись слепые глаза воинов и пятно -Ворохта. После долгих мучений Трекану все-таки удалось прогнать из памяти эту троицу, а на их место пришла другая картина.
Цветущий сад с множеством разных цветов. Кто-то брел между фруктовых деревьев, раздвигая в стороны цветы. Цветы были огромные и доходили человеку до подбородка. Пестрило в глазах от разноцветья. Наконец, Трекан увидел четко и ясно лицо шедшего по саду человека. То была Ворохта - нагая и прекрасная. Ее прекрасное лицо приблизилось очень близко, а порыв ветра разметал ее распу­щенные черные волосы, и они даже коснулись Трекана. В этот миг все исчезло, и он погрузился в какую-то серую массу, липкую и слизкую. Он метался в стороны, ища выход, но от резких движений он еще больше увяз. В конце концов его силы иссякли, и он перестал сопротивляться поглотившей его серой липкой массе.
- Э-хе-хе, - раздался старческий голос.
Трекан раскрыл глаза и обвел комнату. Он с трудом сфокусировал свое зрение на старухе, сидевшей возле печки на табуретке. На ней было какое-то лохмотье. Какие-то ужасные рваные юбки касались пола, какая-то непонятная куртка, из которой торчали клочья рваной ткани, но зато на голове очень красивый
-67-
цветастый платок, завязан так, чтобы было видно только прищуренные глаза, крючковатый нос и морщинистые губы. Повнимательнее присмотревшись, Трекан различил, что не только губы, но и все лицо съежилось, будто высохшее яблоко. Кожа была какая-то восковая, как у покойницы.
Ты кто? - не поднимаясь, спросил Трекан.
А разве ты меня не узнал? - старуха недовольно покачала головой.
Да нет. Хотя, постой. Это ты меня отправляла сюда?
Ну, слава ^огу, - старуха выдавила из себя нечто, похожее на смешок.
^
^ - Зачем пришла? - Трекан продолжал лежать. Он почему-то ненавидел эту
старуху.
А ты разве меня не звал?
Нет, не звал.
Тогда зачем пил зелье?
Не мог понять, для того ли я сюда послан?
Ну да. Я пыталась тебе помочь на расстоянии, но ты сделал ошибку, и мне пришлось старому, очень старому человеку преодолеть такое расстояние. Ты влюбился, сам того не осознавая, и твой разум был закрыт для меня. Я не могла
■ достучаться до тебя, вот и пришлось... Старой женщине путешествовать, - она снова хихикнула.
Я думал, мне поможет зелье, и я найду правильное решение, - оправды­ваясь, процедил он.
Да, зелье - это правильно, но в таком случае должна я приходить.
Я ничего не понимаю.
А что тут понимать? Если бы у тебя голова была не забита женщиной, то ты бы услышал меня. Ты допустил ошибку.

Да, она мне нравится, но я не чувствовал никакой любви. -А как может ветер что-то чувствовать?
При чем тут ветер? - Трекан сел.
- А теперь слушай меня и не перебивай. Ты никто. Ты похож на ветер. Его
можно любить, когда он теплый и ласковый, его можно ненавидеть, когда он хо­
лодный и свирепый. Он может ласкать и наоборот, но он ничто, его нет. Его нель­
зя увидеть, его нельзя потрогать. Но от вечный, так, как и ты. Ты вечный. Пока
существует Земля, ты будешь всегда, так же, как и ветер. Когда ты будешь не ну­
жен, тебя не будет. А вот, когда понадобишься, ты снова появишься. Теперь ты
нужен и появился ты на перевале Беркут. А до тебя не было, а еще до того, когда
-68-
тебя не было, ты был. Женш1ина тебя не может любить потому, что тебя нет.
Но я же помню, как спал с женщинами, - возмутился Трекан.
Да ты можешь ласкать, но, если бы тебе попалась девственница, то такой бы и оставалась, переспав с тобой. У тебя нет семени, ты не человек. Ты вечный, как и я, конечно, только пока жива земля.
Нет, с этим я не согласен.
Молчать, - прикрикнула старуха, - Так и есть, так и будет, и так было. Ее тебе надо забыть, иначе ты погубишь дело. А теперь слушай дальше.
Здесь неподалеку есть вход в пещеру, он ведет до горы Белая кобыла, там выход.
Она рассказала все о пещере: как она появилась и все то, о чем Трекан по­том расскажет Ивану. Рассказывал он не только Ивану, а и многим другим, кото­рых готовил на свое место, но никого не водил в пещеру, опасаясь, как бы небла­годарные людишки потом не использовали ее в своих целях.
Старуха умолкла.
Значит, мне нужно зажигать огонь два раза в год? - выслушав старуху, спросил Трекан.
Я знаю, что ты справишься. А теперь дальше. Ты можешь найти себе за­мену. Это может быть простой смертный, но такой, который никогда не откроет тайну. Это для того, что можешь ты понадобиться в другом месте. А про Ворохту забудь. Она девственница, и тебе не нужно бередить ее душу, она и так много от­дала служению человечеству. Заберешь иконы, спрячешь и ищи замену. Да, чуть не забыла, те две иконы, которые похищены, находятся в одном замке. Пойдешь на северо-запад и наткнешься на него. Прежде их забери, а потом пойдешь за ос­тальными.
-А если я найду такого человека, он будет оберегать эту тайну, но умрет, люди же не вечные. Что тогда?
Это не твои заботы. Ты найди и воспитай, сколько бы на это не понадоби­лось времени. До двух тьюяч двухсотого года у тебя есть время.
Слушай... - Трекан запнулся.
Ты хотел сказать «старуха»? Можешь так говорить, я не обижусь, я такая и есть.
Как будут попадать иконы в следующие столетия?
По той или иной причине ты будешь попадать в села или города, и тебе подскажет чутье, какую икону нужно забрать. Если ты конечно не влюбишься. Ты
-69-
ввон два года находился в мертвом состоянии, пока нашлось у меня время прийти
и разбудить тебя.
Я спал два года? - изумился Трекан.
Два года, но это не страшно, для нашего дела это ничто.
А если я снова сделаю какую-нибудь ошибку, мне снова надо выпивать зелье, чтобы ты пришла?
Если не влюбишься, то не надо, я всегда смогу обратиться к тебе. Главное - не засоряй голову разной ерундой, - старуха тяжело поднялась.
И еще одно. Выходит, я миф, бестелесная оболочка? - Трекан тоже под­нялся.
Да, ты такой, и я еще раз тебя предупреждаю: увлекаться девственницами тебе нельзя. Ты для них ничего не сможешь сделать. Ты не человек.
Она растворилась. Трекан даже протянул руку, но там было пусто.
Прошло два года с тех пор, как Ворохта видела Трекана. Этот человек что-то затронул в ней, и она теперь очень часто думала о нем. Почему-то он ей казал­ся каким-то неземным, нереальным, и будто не из плоти. В нем было нечто такое, чего нет у всех тех, кто окружал ее.
Кончалась весна. Она вышла из дома и остановилась на пороге.
Яркое, уже почти летнее солнце заливало майдан. Легкий, еле заметный ветер коснулся ее щек, слегка поиграл волосами и исчез. Ворохте показалось, что это легкое дуновение прилетело от Трекана. Ее взгляды остановился на двух фи­гурах, сидевших на завалинке недалеко от ее дома. Она, конечно, их узнала. То были воины, которых ослепил Трекан. Последние два года, когда позволяла пого­да, они всегда сидели вместе, изредка перебрасывались незначительными фра­зами. Все остальные были заняты делом, но двум слепым приходилось проводить время так. Молчаливый Степан много раз признавался ей в любви до того, как с ним сотворил такое Трекан. Она иногда подходила к двум слепцам и пыталась за­вести разговор, но они молчали, устремив свои невидящие взоры куда-то ввысь.
Теперь, стоя на пороге, она снова ощутила жалость к ним, но и как раньше помочь ничем не могла. Она понимала, что им теперь осталось только ждать смерти. Но пока их крепкие молодые организмы одряхлеют, пройдет еще немало времени. Их было жалко, но и себя она жалела не меньше. Она не знала, что та­кое засыпать в объятиях мужчины, она не знала, что испытывает беременная женщина, она ничего не знала настоящего женского. Отдав свою молодость и,
5-70-
Ты ждала меня? - он присел рядом.
Да, - ответила женщина, - я ждала тебя, что ты придешь и освободишь меня от такой ноши, которую я больше не в силах нести. Я устала и хочу пожить для себя.
А не поздно ли жить для себя?
Может и поздно, но я больше так тоже не могу жить. Я отдала лучшие свои годы, не зная чему и ради чего, - ее голос был тусклым и унылым.
Ты так говоришь, будто я виноват в том, что произошло с тобой. Поверь, моей вины нет. Я, может, тоже в некотором роде жертва.
Я не знаю про тебя, а про себя знаю точно: моя жизнь прошла впустую. Я могла выйти замуж, нарожать детишек и испытывать простое бабье счастье.
Ну да, получать периодически тумаки от мужа.
А хотя бы и тумаки.
Не скрою, я пришел освободить тебя от тяжелой ноши, но ты должна мне помочь отыскать те две иконы.
А где их искать? Может на поиски уйдет остаток моей жизни.
Я знаю, где искать. И потребуется для этого не более месяца, ну, от силы два.
Трекан увидел неподалеку две фигуры сидевших на завалинке. Он оши­биться не мог, - это были те два воина.
А ты не можешь без меня их найти? - Ворохта yмoляюш^e посмотрела на Трекана.
Нет, я не могу. Мне нужен надежный друг, на которого я бы мог положить­ся. Ты должна сама понимать.
А где эти иконы? Почему тебя не было два года? Ты что, их разыскивал? -в голосе Ворохты слышалось раздражение.
Можно сказать и так, разыскивал. И чтобы побыстрее покончить с этим делом, я думаю, нам лучше завтра на рассвете отправиться в путь. У тебя есть надежный человек, который бы мог присмотреть за иконами в твое отсутствие?

Есть. И действительно если я необходима для поисков, то отправимся завтра.
У меня к тебе просьба.
Какая еще просьба? - недовольно спросила Ворохта.
Верни мне мой топорик, который забрали у меня твои воины, когда запи­хивали меня в деревянный колодезь.
-72-
Хорошо, - Ворохта поднялась. Она ясно осознала, что ее жизнь теперь действительно не принадлежит ей, и не будет никогда принадлежать. Да, она должна будет следовать за этим странным человеком повсюду, куда он прикажет. Не зная почему, но ей хотелось идти с Треканом, хотя он и вызывал у нее какое-то непонятное чувство. Она подумала, что это может быть любовь. Она не знала, что такое любовь, и подумала, что это она.
Нам нужны будут лошади и деньги, лучше золотые.
- Поняла. Иди в дом, там тебе приготовят кровать.
Ворохта нырнула в проем двери.
На рассвете они покинули селение. Подъем по полю, которое тянулось по склону, преодолели легко. С горы Говерла тянул холодный ветер. Вскоре солнеч­ные лучи коснулись их спин, от этого у них поднялось настроение. Проехали мимо того дуба, где хотели воины Ворохты его повесить. Трекан осмотрел место при дневном свете, оно показалось ему даже теперь мрачным. Они двигались по хребту горы в сторону запада. Кругом раскинулись извилистые хребты гор, не­жившиеся под теплым солнцем. То тут, то там виднелись дикие зеленые поля, не освоенные еще человеком. Вековые деревья стояли как стражи, оберегая покой и мир таинственных гор. В низинах над быстрыми речками клубился утренний ту­ман. На небе нигде не было видно ни облачка.
Трекан знал, что такая тишь и благодать здесь всегда заканчивается гро­зой.
Откуда придет гроза? - спросила Ворохта для того, чтобы нарушить мол­чание.
Я думаю, что с юга.
Да, может быть. Нам нужно будет внимательно следить и вовремя найти убежище.
Мы сегодня будем идти по хребту, который тянется на несколько десятков километров, так что грозу увидим издалека.
Хребты, как правило, тянутся зигзагами, и намного будет короче, если вы­бирать путь прямо.
Да, но есть места, которые на лошадях не пройти. В некоторых местах лес повален зимними ураганами, и мы больше потеряем времени, обходя их.
Трекан ехал позади Ворохты и мог любоваться ею сзади. Его все больше и больше тянуло к Ворохте, но сказанные слова старухи пугали его. То, что Ворохта без труда отдастся ему, он не сомневался, но сможет ли он быть для нее мужчи-
ной?
к обеду они перешли несколько диких полей и не очень длинные промежут­ки леса. После обеда с южной стороны из-за гор показались темные тучи. Сверка­ли молнии, и слышался грохот грома. Гроза была еще далеко, но Трекан присмат­ривал подходящее место для укрытия. К счастью, гроза медленно поворачивала на восток, и они отдалялись от нее. Так до конца дня их и не догнал дождь. Ноч­лег устроили в небольшой пещере.
Температура воздуха позволяла спать по отдельности, и Трекан решил на этот раз не проверять себя. После ужина они почти не разговаривали, погружен­ные каждый в свои мысли, и вскоре заснули.
Второй день пути был похож на первый: яркое солнце, чистое небо, но к ве­черу погода стала портиться, подул ветер и нес с собой не грозу, а серое марево. Это свидетельствовало о том, что несколько дней будет моросить дождь. К вече­ру они подыскали хорошее укрытие между огромных камней. Трекан заготовил дров, и у входа каменной пещеры развел огонь. Ворохта сумела приготовить ка­кую-то похлебку из копченого мяса.
- Расскажи о себе, - попросила Ворохта, поуютнее закутываясь в овчинный
тулуп.
За костром моросил дождь, и там, за огнем, стояла непроглядная темень.
А что тебе интересно? - Трекан поерзал, поудобнее усаживаясь. Пещера была небольшая, только на двоих, так что им приходилось сидеть, прижавшись друг к другу.
Мне все интересно. И, если по-честному, то ты первый мужчина, который мне по-настоящему нравится. Я не знаю, что такое любовь, но если она есть, то она должна быть такой...
Какой? - спросил Трекан.
Мне кажется, что у меня к тебе особенные чувства, и может это любовь. Я не молоденькая девочка и могу говорить прямо. Мне нужно торопиться.
А если я не человек? А если я как ветер, когда надо есть, когда не надо -меня нет?
Но ты же из плоти и крови. Или не так?
Не знаю, - после долгой паузы ответил Трекан.
Как это не знаешь? - она посмотрела в его черные очи, в них плескали свой непонятный танец огоньки костра.
Если я расскажу тебе правду, то ты уйдешь, и я не смогу тебя вернуть. А
-74-
если не расскажу, то тоже после того, как найдем иконы, тебя не удержу. Даже не
знаю, что лучше.
Ты как-то непонятно говоришь. Может, ты не хочешь мной обладать как женщиной, так и скажи.
Наоборот, я хочу, но...
Продолжай, - подталкивала Трекана Ворохта.
Ветер может только ласкать или трепать, когда свирепый, но он не может обладать ни женщиной, ни чем-то другим.
-Я тебя не понимаю, - она смотрела на костер, с которого во все стороны летели искры.
Ее все сильнее охватывало желание оказаться в объятиях этого странного человека. Ее еще никто по-настоящему не обнимал, но она знала, что это должно быть прекрасно. В ней рождалась настоящая страсть. Она так долго ее гнала от себя, что сейчас уже не было никаких сил остановиться и мыслить здраво. Ее рука потянулась к щеке Трекана. И снова что-то непонятное, от его щеки потянуло хо­лодом, но она все же коснулась ее. К счастью, щека оказалась теплой, как у любо­го человека. От прикосновения Ворохты Трекан вздрогнул.
Он отстранился и сделал вид, будто ничего не произошло, подкинул дров в костер. Ворохта испытала неловкость, поежившись, она поплотнее втиснулась в свой угол. За костром дождь шел плотной стеной. Ворохте не хотелось ни о чем больше думать, и она, закрыв глаза, решила заснуть.
Первой проснулась Ворохта. Костер давно потух, дождь продолжал идти, и ей не хотелось вылезать из своего уютного гнездышка. Уже давно рассвело, но низкие серые облака пугали своей унылостью и тяжестью. Они казались Ворохте тяжелыми, жуткими и отвратительными. Продолжать сегодня путь ей никак не хо­телось. Послышалось фырканье лошадей. На душе у женщины отлегло, лошади как бы соединили ее с реальностью.
Проснулась? - спросил Трекан, лежавший спиной к Ворохте.
Да, а ты что не спишь? - она посмотрела на его застывшую фигуру.
И снова ее охватило странное чувство. В позе ее попутчика было нечто не­человеческое, неземное и каким-то он ей показался нереальным. Она даже в глу­бине души обрадовалась, что у них ничего не произошло. Но эти непонятные чув­ства владели ею несколько мгновений. Вскоре он снова был обыкновенным зем­ным человеком.
После неплотного завтрака они все же отправились в путь. Они пробира-
-75-
лись сквозь лес. То и дело задевали мокрые ветки, и холодная вода умудрялась попадать за шиворот, на руки, на лицо. Они вытирались по мере возможности и продолжали путь.
После обеда они вышли на большое поле. Поле тянулось по обе стороны хребта до самых низин, где пробегали быстрые речушки. Над речушками тянулся густой туман, повторяя извилины бегущих потоков. Трекан остановил свою ло­шадь и принюхался.
Где-то недалеко живут люди, - сказал он, всматриваясь в серую мглу.
Почему ты так решил? - Ворохта тоже осадила лошадь.
Я услышал запах вареного мяса.
Но мясо можно варить просто так, в лесу, под деревом в котле.
Нет, когда его варят в доме, оно пахнет по-другому. Свернем влево и спустимся вниз по склону. Там должно быть селение.
Они направили своих лошадей вниз по горе Маковица.
Через два часа они остановились возле реки Прут. Здесь она уже была до­вольно широкая и с приличной глубиной. Они отыскали подходящее место и пе­реправившись вброд. Неподалеку в большую реку вливался небольшой ручеек. На берегу речушки стояло несколько избушек, покрытых соломой. Из одной, сто­явшей в центре, валил дым.
Туда и направились Трекан с Ворохтой. К большому удивлению их встретил улыбающийся хозяин. На нем была такая же одежда, как и на Трекане, но больше потрепана и засаленного вида. Такой же петик, широкий кожаный пояс, брюки в обтяжку и постолы из свинячей кожи. Огромные усы свисали до подбородка. Он приподнял крысаню и гулко поздоровался.
Здоровеньки булы, дорогие гости. Ласково просим.
Будь и ты здоров, - Трекан тоже приподнял крысаню.
Заходьте в хату, а я ваших конькив накормлю, надеюсь, що паны мают гроши.
А если нет? То не накормишь путников? - Трекан спрыгнул с лошади.
Выбачай паны, но самим ныма шо исты, - рыжее лицо хозяина сморщи­лось, словно он только сейчас разглядел, что это не люди, а какая-то нечисть.
Не волнуйся, заплатим, - Трекан подошел к Ворохте и помог спуститься ей на землю.
Тоди ласкаво прошу. Заходьте в харчевню, там вас стритыт Дора, - хозяин принялся за лошадей, бурча под нос, - их кильки тут ходыт голодранцив, и якшо
-76-
каждого кормыты, то по свиту пидеш з торбов.
- Заплатим, не плачь, - бросил от порога Трекан.
Над входной дверью, на деревянной доске было написано корявыми буква­ми «Харчевня Дора». Впоследствии это место будет небольшим селом под назва­нием Дора.
В помещении с глиняным полом стояло три дубовых чурки огромных раз­меров, вокруг которых ютились поменьше, предназначенные для сидения. В пра­вом углу нечто похожее на стойку, за которой огромных размеров стояла женщина в белой вышитой сорочке. На голове ее, свернутая в калач, красовалась рыжая коса. Она вышла навстречу гостям, держась за юбку огромных размеров. Без при­ветствия она спросила, чего желают гости - на чистом русском языке.
Нам бы покушать, - ответил Трекан и без приглашения, взяв Ворохту под локоть, подвел к одному из столов, и они уселись.
Немножко придется подождать, - женщина развернулась, от ее юбок даже поднялся ветер, и удалилась.
После плотного обеда Трекан пальцем позвал хозяина из-за стойки. Тот, улыбаясь, подошел. Ворохта дала ему золотую монету. Хозяин просто сиял. Вряд ли кто-нибудь ему давал столько за обед.
Слушай, до замка далеко? - спросил Трекан.
До какого? - в свою очередь поинтересовался хозяин.
А ты что, много знаешь замков?
Два знаю точно, - хозяин говорил уже на русском, чем удивил Трекана.
Далеко эти замки?
Один находится неподалеку, есть такое местечко Надворная, меньше дня ходу, а другой в Галиче, тоже небольшое местечко. Но туда идти нужно, наверное, дня два, точно не знаю.
Ты вот что мне скажи, какие бывают у тебя люди? Куда они идут и зачем?
Люди бывают разные, кто везет соль за гору Маковицы, кто оттуда везет шерсть, - хозяин своими масляными глазками украдкой посматривал на молча­щую Ворохту.
А что там за горой Маковица?
Там за горой начинается равнина и если идти долго, то можно дойти до мест, где всегда тепло, и живут темные люди.
Неужели, - Трекан не верил, что такой злодей может говорить правду.
А вам не нужен ночлег? - поинтересовался хозяин.
-77-
-7
- Нет, мы отправимся дальше, - Трекан поднялся за ним, поднялась и Во-
рохта.
Они уже подходили к двери, как та внезапно распахнулась, и на пороге появились жуткие люди в равной одежде со спутанными бородами и волосами, вонючие и страшные.
Поговорить надо, - первый грязной рукой толкнул Трекана в грудь, и зад­ние, напирая на первого, ввалились в помещение.
Мне кажется, вы нас не за тех приняли, - спокойно произнес Трекан.
Молчи, скотина. Отдавайте свое золотишко и можете проваливать, - без­зубым ртом прошамкал все тот же, который толкнул Трекана.
Трекан левой рукой ухватил Ворохту за рукав и рывком двинул себе за спину. В следующий миг в его руке был уже топорик. Раздался чавкающий звук, и лезвие топорика раскроило череп первому бандиту. Трекан сделал еще три лов­ких удара и все четверо, как мешки рухнули на глиняный пол. Еще человек пять сумели развернуться и вывалиться на улицу. Трекан их не преследовал. Хозяин выглядывал из-за стойки.
На обратном пути я загляну к тебе, - Трекан обратился к хозяину, - тогда и потолкуем.
Я ни в чем не виноват, я ничего не знал, милостивый государь. Пощади меня, - хозяин на коленях выполз из-за стойки и уцепился Трекану за штанину.
Брысь, мразь.
Трекан двинул ногой его в живот. Он вышел на улицу, убедился, что опас­ности нет, позвал Ворохту.
Дождь продолжал моросить. Трекан понимал, что теперь их путь с каждым шагом становится все труднее. Начинались заселенные места. Морось и темнота делали их путешествие практически невозможным. Наконец, они добрались до леса. Выбрав раскидистый дуб, они остановились на ночлег. Трекан укутал Во­рохту, а сам занялся костром. Ворохта вскоре заснула, а Трекан не смыкал глаз до самого утра. Для него сон не имел большого значения. Он все прислушивался к ночному дыханию леса. Все было спокойно, только лошади, изредка пофырки­вая, и шумно переступали с ноги на ногу.
-78-
ГЛАВА 11
Александр шел замыкающим. Он с трудом различал впереди идущего. Снежная буря заметала тут же следы. На какой-то миг он остановился, дабы перевести дух и, когда снова тронулся с места, то понял, что лыжни больше не видно.
Вначале на него навалился страх, но он взял себя в руки, думая, что это послед­ствия похмелья. Он ускорил шаг, но лыжни так и не смог больше отыскать. Спустя не­которое время он закричал, но результат был тот же. Он помнил, что инструктор Сер­гей говорил, мол, после полонины будет лес.
Александр кричал, пока не охрип, но леса так и не смог отыскать. Он шел-шел, а снег все сыпал уц сыпал. Холодный ветер продувал его одежду, и ему казалось, что до­бирался даже до костей. Спустя некоторое время впереди что-то замаячило. Алек­сандр собрал все свои силы, ускоряя шаг. Затеплилась надежда, что это спасительный лес. И действительно, то был лес, но Александр долго ходил по опушке, чтобы увидеть лыжню. Он так ее не нашел и нырнул в чащу, где оказались реже маленькие деревца, чем в другом месте. Молодой ельник скоро сменился дремучим лесом. Тут ветра не было и снега оказалось намного меньше. Темнота сгущалась.
Александр все шел и шел, плохо себе представляя, куда он идет. Он уже с тру­дом различал деревья и иной раз наталкивался на них носками лыж. Озябшее тело на полонине отходило. Он не понимал, что нужно двигаться, иначе он замерзнет. Он так­же отдавал себе отчет, что двигаться всю ночь не сможет, в конце концов, ему нужен будет отдых. Впереди в нескольких метрах он увидел просвет, но, боясь оказаться на пустынном месте со всех сторон продуваемом всеми ветрами, он остановился. Легкая тень мелькнула в просвете. Александр закричал:
- Ребята, это я!
Он был уверен, что догнал группу.
Никак заблудился, милок, - из темноты спросил мужской голос.
Да, - ответил Александр, и попытался вспомнить, слышал ли он этот голос раньше среди мужчин из группы. Нет, такого голоса он не слышал, но это было не важ­но, он встретил человека, и тот наверняка поможет ему.
Тогда иди за мной, я выведу тебя из леса, - сказал Трекан, зная, что без его помощи этот молодец не отстал бы от группы.
Он долгие годы присматривался к людям, которые приезжали отдыхать в горы, но подходящих не находил. Нет, было несколько человек, но они оказывались слабыми и не выдерживали условий, в которых приходилось им жить. Многие женщины умирали
-79-
перед самыми родами, так и не оставив после себя наследство. Мужчины, которые за­кладывали в этих женщин свое семя, умирали еще раньше. Да, Трекан уже присмотрел Ивана, но были сомнения, что из него будет толк. Вот и решил подстраховаться. На его взгляд Александр и Лиза должны были родить крепкого малыша, а когда он стал бы достаточно взрослым, он бы отпустил их. Вот почему Трекан и вел сейчас за собой Александра. Лизу он приведет позже.
Ты где-то рядом живешь? - спросил Александр Трекана.
Да, еще немного осталось. Я охотник, и тут у меня есть уютноиместечко. Что­бы укрыться от ненастья.
А я турист, шел замыкающим и вот заблудился, - сказал Александр, чтобы под­держать разговор.
Ему почему-то не нравился человек, одетый в национальную одежду. Не очень он походил на охотника. Следы его были почти не заметны, словно он ничего не весил. Александр думал, что различает плохо следы из-за темноты. Мало-помалу Александр осознавал, что он чувствует себя, словно околдован или чем-то одурманен. Что-то бы­ло не так. Закрадывались какие-то подозрения и нездоровый озноб. Страх выползал откуда-то изнутри и, как вода под душем, омывал его всю кожу. Но Александр и такое предупреждение организма отнес к похмелью. Вскоре они остановились возле огром­ного валуна, который лежал у подножия горы, вершину которой Александр не видел из-за темноты.
Спаситель Александра подошел к камню, который был почти в его рост и такой же в диаметре, уперся руками и без особого труда отодвинул его.
Нет, такой все нормальный человек не смог бы сдвинуть даже на йоту, - поду­мал Александр, но промолчал. Ему хотелось побыстрее согреться. Гуцул нырнул в дырку не больше метра и позвал Александра. Александр снял лыжи, рюкзак и после­довал за своим спасителем. Недалеко от входа оказалось довольно много пространст­ва, а посередине тлели угольки костра. Гуцул подложил пару поленьев, и костер ожил, наполняя пещеру светом и теплом.
Вот тебе тепленького, - Трекан протянул глиняную чашу с дымящимся из нее парком.
Это чай? - спросил Александр и, не дожидаясь ответа, выпил содержимое. Он впервые в жизни ощутил блаженство. Ни от чая, ни от водки, ни от чего-либо другого ему не было так хорошо.
Садись вот здесь, - гуцул подтащил откуда-то из темного угла нечто похожее на кресло, выдолбленное из бревна.
Благодарю, - довольно произнес Александр и опустился на деревянное кресло.
-80-
Страхи все улетучились, подозрения ушли за страхами, на смену им пришел покой.
- Ты посиди, а я пока сбегаю за мясцом, силки проверю, - сказал Трекан с при­
щуром глаз. Александр не обращал уже внимания на своего спасителя, ему было хо­
рошо.
К Лизе вернулось сознание, когда сильные руки ее усадили в какое-то непонят­ное кресло. Перед ней горел костер, а напротив, закатив глаза, в какой-то немыслимой позе, сидел Александр. Она подумала, что она заснула, и ее, не разбудив, принесли на приют. Присмотревшись получше, она поняла, что они с Александром находятся в пе­щере. Ей протягивал глиняную чашу с поднимающимся парком тот самый человек, ко­торого она видела за спиной - Сергей. Это был он. Сомнений не было: та же одежда, тот же взгляд и те же руки. Там за спиной Сергея, возле плиты Олексу Довбушу, он ка­зался огромным, тут он был таким же. Рост его был около двух метров. Лиза недо­уменно глянула на чашу.
Выпей, не бойся. Тебе станет легче, как твоему другу, - Трекан кивнул в сторо­ну Александра.
Что с ним? - озадаченно спросила Лиза.
Он заблудился, а я его нашел и привел сюда.
А как я попала сюда? - она взяла чашу. Хотелось очень пить, а теплая жид­кость так манила, будто говорила: «выпей меня, тебе станет легче». Она выпила.
Ну, и слава богу, - сказал Трекан, забирая пустую чашу у Лизы.
Ты мне так и не ответил. Как я сюда попала? - она смотрела на гуцула, не по­нимая, что с ней происходит. Тело налилось свинцом, и если бы она хотела встать, то ей бы это не удалось. Она еще что-то хотела сказать, но язык не шевелился, и слова растаяли где-то в груди, так и не сумев выбраться наружу. Вскоре тяжесть сменила дрема, а вместе с ней приходило неизвестное доныне Лизе.
Они проснулись одновременно. Сон помог избавиться от дурмана, но их тела ослабли. Было такое ощущение, словно мышцы кто-то раздирал на волокна. Костер потух, и лишь только слабые огоньки еще светились в темноте. Гуцула не было видно. Александр с трудом приподнялся со своего твердого кресла и как-то сумел подбросить в костер несколько сухих поленьев. Вскоре костер осветил мрачное помещение пеще­ры.
Что-нибудь понимаешь? - спросила Лиза, с трудом ворочая языком.
Ничего.
А как ты попал сюда?
Я заблудился, - и он рассказал все, что с ним произошло.
-81-
Да, а я, по всей видимости, заснула на рюкзаке, а потом очнулась только здесь. Тебе не кажется, что мы не случайно попали сюда? Слышала от Сергея какую-то ерун­ду, но не верила ему, думала, просто хочет завлечь меня рассказами и соблазнить.
Не верю я ни в какую мистику, - отмахнулся Александр. Вернется гуцул и отве­дет нас на приют. Только вот, что-то я ослаб, могу не дойти.
Нет, отсюда мы скоро не выберемся, - задумчиво и печально сказала Лиза, словно видя свое жуткое будущее.
Освещение костром не очень помогало основательно разглядеть пещеру. Лиза поднялась с большим трудом, размяла руки, потом ноги, насколько хватало у нее сил, двинулась к стене пещеры. Она нашла вход, но он был закрыт большим камнем, отту­да дуло холодом. Обойдя всю пещеру, она нашла еще один вход, причем свободный.
Иди сюда, - позвала Лиза Александра.
У меня нет сил ходить. Давай дождемся его.
Ты зря думаешь, что он придет с добром, - Лизе не нравились такие увальни, как
Александр. Он хоть и был не плох собой, и фигура, и внешность, но не было в нем мужского начала. Она бы не легла с ним в кровать по доброй воле. Сейчас кроме него никого не было, и приходилось обращаться к нему.
Что ты там ищешь? - недовольно спросил Александр, с трудом поднимаясь, по всей видимости он был маменькиным сынком.
Да иди же, говорю тебе.
Ну, чего тут? - недовольно спросил Александр, подойдя поближе.
Смотри, тут есть другой выход, может, он нас куда-нибудь выведет? Тот вход завален огромным камнем.
Да, камень огромный, я видел, как он его вчера отодвигал, мне такой не сдви­нуть с места.
Тогда пойдем по этому проходу, - предложила Лиза.
А зачем вам куда-то идти? - спросил из темноты голос гуцула.
Лиза с Александром переглянулись и отступили на пару шагов. Из темноты вы­шел гуцул с котомкой за плечом. На миг сознание Лизы посетила глупая мысль: \"от не­го тянет вечностью\", она еще отступила на несколько шагов.
Я тут покушать принес и выпить.
Опять отравы? - съязвила Лиза.
Отравы? Какой отравы? - Трекан недоуменно глянул на женщину. Она от его взгляда внутренне поежилась.
Да ты нас вчера напоил какой-то отравой и для чего-то затащил сюда. Нам
-82-
Да, а я, по всей видимости, заснула на рюкзаке, а потом очнулась только здесь. Тебе не кажется, что мы не случайно попали сюда? Слышала от Сергея какую-то ерун­ду, но не верила ему, думала, просто хочет завлечь меня рассказами и соблазнить.
Не верю я ни в какую мистику, - отмахнулся Александр. Вернется гуцул и отве­дет нас на приют. Только вот, что-то я ослаб, могу не дойти.
Нет, отсюда мы скоро не выберемся, - задумчиво и печально сказала Лиза, словно видя свое жуткое будущее.
Освещение костром не очень помогало основательно разглядеть пещеру. Лиза поднялась с большим трудом, размяла руки, потом ноги, насколько хватало у нее сил, двинулась к стене пещеры. Она нашла вход, но он был закрыт большим камнем, отту­да дуло холодом. Обойдя всю пещеру, она нашла еще один вход, причем свободный.
Иди сюда, - позвала Лиза Александра.
У меня нет сил ходить. Давай дождемся его.
Ты зря думаешь, что он придет с добром, - Лизе не нравились такие увальни, как
Александр. Он хоть и был не плох собой, и фигура, и внешность, но не было в нем мужского начала. Она бы не легла с ним в кровать по доброй воле. Сейчас кроме него никого не было, и приходилось обращаться к нему.
Что ты там ищешь? - недовольно спросил Александр, с трудом поднимаясь, по всей видимости он был маменькиным сынком.
Да иди же, говорю тебе.
Ну, чего тут? - недовольно спросил Александр, подойдя поближе.
Смотри, тут есть другой выход, может, он нас куда-нибудь выведет? Тот вход завален огромным камнем.
Да, камень огромный, я видел, как он его вчера отодвигал, мне такой не сдви­нуть с места.
Тогда пойдем по этому проходу, - предложила Лиза.
А зачем вам куда-то идти? - спросил из темноты голос гуцула.
Лиза с Александром переглянулись и отступили на пару шагов. Из темноты вы­шел гуцул с котомкой за плечом. На миг сознание Лизы посетила глупая мысль: \"от не­го тянет вечностью\", она еще отступила на несколько шагов.
Я тут покушать принес и выпить.
Опять отравы? - съязвила Лиза.
Отравы? Какой отравы? - Трекан недоуменно глянул на женщину. Она от его взгляда внутренне поежилась.
Да ты нас вчера напоил какой-то отравой и для чего-то затащил сюда. Нам
-82-
нужно догонять группу, - Лиза говорила с вызовом.
О чем это она? - Трекан посмотрел на Александра, словно ища союзника.
Ты скажи ей, что ты сам пришел, - продолжал Трекан. - А тебя, между прочим, я нашел полузамерзшей и пpитaш^ил сюда, отпоил горячим чаем.
То не был чай, - крикнула Лиза.
Лиза, успокойся, что в самом деле, - забубнил Александр, - сейчас перекусим, и он нас отведет или укажет дорогу.
Это разумные речи, - Трекан подсел на корточки к костру и стал развязывать принесенный мешок. Александр сел в свое кресло.
Выпусти меня отсюда, - твердо сказала Лиза.
Трекан долго и пристально посмотрел на нее, словно решая какую-то дилемму, и наконец произнес:
- Ты отсюда не выйдешь раньше, чем через двенадцать лет, если конечно бу­
дешь еще жива.
Его слова будто материализовались в воздухе и впечатывались в мозг Лизы как клеймо. Она поняла, что говорит он правду.
А что мы тут будем делать? - недоуменно спросил Александр.
Слушайте меня внимательно. Меня зовут Трекан. И вы действительно попали сюда не случайно. Вы не дети и не глупые, так что я буду говорить открыто.
А если я не хочу слушать твою белиберду? - спросила Лиза.
Будешь слушать, - Трекан ухватил ее грубо за руку и усадил в кресло.
Не смей со мной так обращаться, - взвизгнула Лиза.
Я думаю, что у вас хватит ума не перечить мне, - рявкнул Трекан.
Лиза, давай хоть выслушаем его, - предложил Александр.
Правильно, слушайте дальше, - мне нужен ребенок, и сотворить его должны вы. Когда он подрастет, и исполнится ему двенадцать лет; я вас отпущу.
Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? - Лиза даже привстала в кресле.
Сядь.
Трекан толкнул ее в грудь.
- Ну, нет, этому не бывать.
Она вскочила и вытянула руку, чтобы вцепиться Трекану в лицо. Силы ее, оказа­лись, конечно, крохотными по сравнению с его силой. Он снова толкнул ее, но на этот раз так, что на некоторое время у нее перехватило дыхание.
Александр даже не пошевелился. Его испуганный взгляд метался то на гуцула, то на женщину.
Будет так.
-83-
Трекан вьюыпал содержимое мешка на пол и рядом бросил мешок. Он пошел в один из углов пещеры, приволок оттуда рюкзаки. Лыжи взял под мышку и исчез, не го­воря больше ни слова, в темноту, откуда он и появился.
Время начало новый отсчет для Лизы и Александра. После ухода Трекана у Ли­зы все внутри оборвалось. Теперь она ясно осознала, что исчезновение Александра, а потом и ее похищение было заранее продумано гуцулом. Так же она ясно понимала, что придется ей совокупляться с Александром для того, чтобы какой-то полоумный лесной человек забрал их ребенка.
Она одного не могла понять, зачем гуцулу понадобился другой мужчина? Неуже­ли он сам не может? Годов ему не много, и для такого не хитрого дела помощь не нуж­на.
Она осмотрела пещеру.
\"Неужели я ту проведу двенадцать лет? Господи, мне отсюда придется выйти старухой. Если учесть, что на мою кожу не будут попадать лучи солнца, не будет дуно­вения ветра, то через пару лет я уже стану старухой. Интересно, что этот увалень ду­мает?\" - Лиза посмотрела на Александра.
Вид у него был - хуже не придумаешь. Белое как простыня лицо, глаза отрешен­ные, будто он смотрит внутрь себя, а руки дрожат как у алкоголика. Александр неви­дящим взором тупо смотрел на огонь. Он снял с себя вязаную лыжную шапочку, при­нялся ее мять в руках, словно она могла от такого массажа подсказать ему решение проблемы. Глаза его дернулись, сделали пару кругов и, словно впервые увидели Лизу, остановились на ней.
А что дальше? Он ничего толком не объяснил.
Не объяснил?- с вызовом произнесла Лиза. — А тебе еще как нужно объяс­нять\'? Мы должны родить ему ребенка и прожить тут двенадцать лет. Ты разве этого не понял?
Лиза готова была убить этого недоделанного тюфяка.
- А зачем ему ребенок? - Александр недоумевал.
Его лицо стало еще глупее.
- Это надо было спросить у него, - она поднялась, подумав немного, пошла к
камню, закрывавшему вход.
От безысходности Лиза заплакала возле наглухо закрытого входа.
Понимая, что слезами горю не поможешь, она разозлилась. Она набросилась на мерзлую стенку и начала скрести ногтями каменистую землю. Она царапала землю у самого камня, надеясь проковырять там дырку.
К сожалению, из стенки сыпались только маленькие песчинки. Вскоре на стенке
-84-
стали появляться красные полосы, но она их не замечала, а все рыла и рыла. В конце концов, Лиза поняла, что ее порыв выбраться на волю не удался. Она еще попинала кедами мерзлую землю и, съежившись, села в уголок, сунув окровавленные руки в карманы штормовки. Она снова плакала.
- Если бы был Сергей здесь, он бы сумел выбраться и вытащить меня. Он же
меня предупреждал, да и не только меня, а всех, ну, а мы...
Она думала вслух, ничуть не стесняясь Александра.
Не надо плакать, — произнес Александр, подойдя к Лизе.
Чего? - она подняла на него заплаканные глаза.
Он стоял рядом с опущенными руками. Вид у него был - ни дать, ни взять, маль­чика, который описался и не знает, как задобрить мать, чтобы та не ругалась.
Лиза захохотала. Она смеялась сквозь слезы. Ее тело вздрагивало то ли от ры­
даний, то ли от смеха. Александр не знал, что делать. Он смотрел на нее, а из его глаз
текли слезы. Лиза заметила, как он молча плачет. Вынув руки из карманов, обвила его
шею, У нее истерика прошла, но теперь
плакал он. Он, обнимая ее своими огромными лапами, содрогался. Его лицо уткнулось ей в шею, а слезы потекли по ее белой коже. Не замечая бега времени, они то плакали, то смеялись, и все прижимались сильнее. Теперь у них было времени предостаточно, и можно было и плакать, и смеяться.
Надо подбросить дров, - после долгих, очень долгих объятий произнесла Лиза. Нет, у нее ничего не проснулось, похожее на страсть к Александру, ей было его жалко, как маленького мальчика. Она его гладила и утешала, и тем самым утешалась сама.
Да, конечно, - Александр отстранился и пошел к костру.
Трудно было определить, сколько времени, и какое время суток. Как назло, часы у Лизы остановились, а у Александра их просто не было. Как не пыталась Лиза приду­мать хоть какой-то план, у нее ничего не получалось. Ее мысли будто залили киселем, и они не могли пробиться сквозь вязкую тягучую жидкость. Логика отсутствовала на­прочь. Она вспоминала то детство, то Сергея-инструктора, то жуткого гуцула. Никакой последовательности. Голова была тяжелая, но такое состояние вскоре сменилось дру­гим. Ее телом овладевала какая-то нега, тело словно освобождалось от земного при­тяжения и плыло по темным туннелям пещеры.
Где-то впереди должна была быть опасность, она это знала, но повернуть не могла. Сон уводил ее от реальности.
Александр поддерживал костер и смотрел, как Лиза, сидя в деревянном кресле, клевала носом. Ему хотелось взять ее на руки, прижать к себе и гладить ее волосы. Они были у нее спутанные, грязные, но Александра
-85-
ничуть это» не отталкивало.
Вскоре она откинулась на спинку, опустив голову на грудь, заснула. Сон добрал­ся и до Александра. Он долго сопротивлялся или ему только казалось, что прошло много времени. В памяти появлялась мать, которая строго наказывала ему быть осто­рожным в горах. Она приводила ему разные примеры о всяких приключениях, но он ее тогда не слушал, а делал только вид, что все запомнил. Сейчас он пожалел, что пропускал ее слова мимо ушей. Сон все накатывал и накатывал, оттесняя лицо матери куда-то в липкий густой туман, и наконец, овладел полностью Александром.
- Ну что, голубки, пора просыпаться, - с иронией произнес Трекан. - А то так и свое счастье проспите.
Лизу словно током ударило. Ока вскочила, в два прыжка оказалась возле Трека-на и руками с засохшей кровью на пальцах уцепилась ему в лицо. От прикосновения она похолодела. Лицо гуцула показалось ей еще холоднее, чем была пещерная стенка. В ее голове пронеслось как молния: \"Это не человек, это дух. Его плоть - только види­мость. Хотя нет, она у него есть, но не человеческая\".
Лиза опустила руки и медленно попятилась. Сердце ее убежало куда-то в пятки, под ложечкой появился холодок, который охватил вскоре ее всю. Она опустилась в кресло, не отводя взгляда от Трекана. Ей казалось, что она вчера уже почти ясно осоз­нала нелепость положения, но то еще были цветочки, а вот теперь она увидела и ощу­тила ягодки.
\"Это конец\", - она поставила точку на своей прошлой жизни.
- Ты можешь нам хоть что-нибудь объяснить?- спросил Александр, поднимаясь
со своего места.
Откуда-то появилась смелость. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким уверенным. Даже выпитое спиртное никогда ему не придавало столько храбрости.
Я вчера уже все сказал, сейчас собирайте свои манатки, и айда за мной.
Ну, уж нет, ты все объяснишь сейчас, - Александр стоял в друг шагах от гуцула. Он сжал кулаки, прищурил свои наивные детские глаза, занес руку для удара.
Трекан наблюдал за ним спокойно. Кулак Александра впечатался в лицо гуцула, в следующее мгновение Трекан перехватил кисть Александра и так ее крутанул, что та хрустнула как сухой прут. Трекан тут же отпустил руку Александра, и та повисла. Даже со сломанной рукой Александр не собирался отступать. Он головой нанес Трекану удар в живот, но и теперь тот даже не сдвинулся с места. Трекан ударил кулаком Алек­сандра по макушке, тот свалился на землю. Нападение было отбито, и Трекан как три­умфатор стоял над поверженным телом.
-86-
Ты его убил? - спросила Лиза и удивилась своему спокойному голосу. Она уже не могла ни злиться, ни сопротивляться. Все воспринимала как дурной сон, от которого нельзя избавиться даже наяву.
Нет. Он ведь мне нужен живым.
Но ты же сломал ему руку.
Рука заживет. Наложу шину, буду поить зельем, и скоро кость срастется. Зато он будет знать, что всякие порывы благородных рыцарей придется применять не здесь.
Слушай, я не знаю, кто ты, но разве ты не можешь отпустить нас? - Лиза еще раз попыталась по-человечески обратиться к Трекану.
Я же сказал, родите мне мальчика, и вы свободны через двенадцать лет. .
А не легче тебе похитить ребенка? - она вздрогнула от собственных слов. \"Гос­поди, что я говорю?\" - подумала она.
Нет, собирайтесь.
Он поднял за шиворот Александра, который уже скулил. Взял его руку и понажи­мал.
Боль ушла? - спросил Трекан.
Да, - удивленно сказал Александр, не веря такому чуду.
- Потом наложу шину, и все пройдет, - Трекан запихал все барахло в рюкзак
Александра, взял также и рюкзак Лизы, кивнул головой, - пойдем.
Они передвигались по пещере довольно быстро. Высота пещеры позволяла ид­ти не пригибаясь. Трекан светил себе под ноги небольшим фонарем. Александр следо­вал за ним. Лиза, боясь отстать и оказаться в темноте, иногда даже подбегала. Она иногда оглядывалась и видела жуткие тени, которые принимали разные формы. Они вытягивались и почти материализовывались то в удавов, то в огромных размеров птиц, то принимали вообще устрашающий вид.
Лиза с трудом сдерживала себя, чтобы не часто оглядываться, но любопытство брало верх, и она в очередной раз поворачивала голову.
Ей почему-то казалось, что жуткие тени не появляются от их фигур, слабо осве­щенных фонарем Трекана, а на самом деле, они есть, и веками живут в этой жуткой бесконечной пещере.
\'Как я тут смогу жить?\" - задавалась вопросом она. \"Я буду знать об их сущест­вовании, о том, что они где-то рядом, и в любую минуту, а скорее всего, во время сна проглотят меня. Нет, я лучше наложу на себя руки, а жить тут не буду\".
С такими мыслями она почти бежала за двумя впереди шедшими мужчинами. Она чувствовала, как почти физически на нее давит огромное количество тонн земли.
-87-
в некоторые моменты ей даже хотелось, чтобы висевшая над ними земля обрушилась и придавила их своею тяжестью. Но ничего не происходило, пещера змеей вилась впе­ред.
Если бы ее даже сейчас выпустили на свет божий, то она никогда в жизни больше бы не приблизилась даже к холмам, не говоря уже о горах. За такое короткое время она была измучена донельзя, а предстояло тут жить лет двенадцать.
Внезапно стены пещеры расступились, и они оказались в огромном круглом по­мещении, которое походило на огромных размеров зал. Свет фонаря выхватил в цен­тре небольшое озерцо с голубой водой. От озерца пробивался тоненький ручеек куда-то вперед, поодаль от воды росли маленькие деревца со странными листьями. Листья смахивали на листья березы, но были светлыми. Деревца вытягивались не более, чем на два метра вверх.
Лиза предположила, что листья потому светлые, что никогда не видели солнца.
Она рассматривала огромную пещеру. Над их головами высоко висел купол из каменистой земли. В некоторых местах весели камни острыми концами вниз. Было та­кое ощущение, что они в любую секунду вырвутся из тисков земли и вонзятся в любого из них.
Вспыхнул огонь, от неожиданности Лиза вздрогнула. Трекан каким-то чудом су­мел развести так мгновенно костер. При хорошем освещении пещера показалась не такой и жуткой, но висевшие камни еще четче обрисовались и выглядели более угро­жающе.
Александр опустился на рюкзак возле костра. Сколько времени они шли, Лиза не имела ни малейшего представления, тело ее ныло от усталости и она, подойдя к сво­ему рюкзаку, тоже села на него. Трекан сел на бревно по ту сторону костра, тем самым, пряча свое лицо и выражение глаз.
Это ваш дом, - Трекам жестом обвел помещение. - Тут вам предстоит зачать и родить ребенка. А спустя несколько лет» я вас отпущу. Едой я буду вас снабжать, вода тут родниковая, а больше вам ничего и не нужно. Температура всегда тут нормальная, не зависит от того, какое время года на земле. Вы можете ходить голыми, а можете и в одежде, как вам угодно, кроме вас тут никого нет, и не может быть.
А если одежда порвется? — спросила Лиза. Она не допускала и мысли, что будет ходить нагая перед Александром.
Это не проблема, по мере надобности я буду вас снабжать. Но люди, как пра­вило, любят раздеваться, когда одни, - он вроде улыбнулся, но Лиза не могла разо­брать, так как пламя костра только изредка открывало его лицо.
Я не буду ходить голая и тут хо..., - она хотела сказать, что холодно, но воздух
-88-
действительно был теплым, и наверняка без одежды было бы не зябко.
- Об этом потом, а сейчас - вот вам для того, чтобы утолить жажду, - Трекан протянул две чаши с какой-то жидкостью.
У Лизы пересохло во рту, и она, уже больше ничего не опасаясь, выпила со­держимое чаши. Александр последовал ее примеру. Он все помалкивал, но выпив предложенное Треканом, странным образом перевоплотился. Его лицо разгладилось, улыбка растянулась от уха до уха, глаза засверкали как после хорошей дозы алкоголя.
Он протянул руку к Лизе. Она решила отдернуть свою руку, но произошло нечто невообразимое, - ее рука не слушалась ее.
Она попыталась вскочить, но и тут она оплошала. Ноги не подчинялись ей.
\"Ну все, конец. Он сейчас овладеет мной, а я даже не могу сопротивляться. Мо­жет, попросить его? Хотя нет, я даже не могу крикнуть, язык онемел, тело непослуш­ное, я пропала\".
На ее глазах выступили слезы. Александр поднялся, вытащил из своего рюкза­ка спальный мешок, расстелил его и начал снимать с себя одежду.
\"Какой глупец, он даже при Трекане это сделает со мной\".
По ее щекам текли ручьями слезы, но Александр будто их не замечал. Лиза хо­тела повернуть голову и увидеть злорадные глаза Трекана.
Но шея ее тоже не слушалась. Александр, оставшись в том, в чем его мать ро­дила, уже в полной готовности к совокуплению, подошел к Лизе. Он осторожно поднял ее и как тряпичную куклу положил на спальный мешок. Сердце у Лизы колотилось, ду­ша рвалась наружу, но тело ее было не подвластно ей. Она все понимала, и это было для нее хуже.
\"Лучше бы Трекан меня усыпил, и проснулась бы я уже после дела, чем так\", -она даже не могла опустить вехи.
Придется видеть, как Александр будет наслаждаться ее телом, владеть им, ей придется с омерзением смотреть ему в лицо. Она понимала, что он тоже делает все под воздействием зелья. Это обязательно должно было произойти, но она не думала, что так быстро и с применением какого-то пойла.
Тем временем Александр ее аккуратно раздел, откидывая одежду в сторону. Он делал все осторожно и уверенно, словно этим и занимался всю жизнь. Он раздвинул ее ноги, лег на нее, впиваясь своими губами в ее губы. Она очень слабо ощутила, как он вошел в нее.
Прошло некоторое время. Александр ритмично двигался и, наконец, его лицо
-89-
напряглось, и тут Лиза очень явственно почувствовала, как из него вырывается горячее семя, и прямо впивается в ее плоть. Теперь стало ясно, что она непременно забереме­неет. Семя Александра мгновенно прижилось в ней, и, конечно, взойдет. Александр сполз с нее, опрокинувшись рядом на спину.
Глаза Лизы устремились вперед на пламя костра. Пламя немного опустилось, и она увидела лицо Трекана. К ее удивлению, он не улыбался ехидно, а наоборот, его строгие черты стали четче, а в глазах пылала жгучая ненависть. Лиза почувствовала, как ее тело от взгляда Трекана начало мало помалу оживать, по кожи забегали мураш­ки, потом они медленно прокладывали себе дорогу по волокнам мышц.
Лиза, не отрывая своих глаз от Трекана, излучала презрение и отвращение к этому горному монстру. Внезапно на смену ненависти пришло блаженство, перед гла­зами все поплыло, и она увидела свою заснеженную родину. Вскоре ее родные места зазеленели, на глазах росла трава, полевые цветы набухали, тут же осыпались трава желтела и снова летали большие пушистые снежинки. Где-то далеко в белом мареве проскользнуло угрюмое лицо инструктора Сергея. Веки ее опустились.
ГЛАВА 12
Ворохта проснулась. Повсюду то жидкими, то густыми клубами кочевал туман. Солнечные лучи пытались пробиться сквозь густую пелену белого дыма. Кое-где туман растягивался как вата, и выглядывало ласковое солнце.
Ворохта протянула руку, когда над нею проплывал большой густой клубок дыма. Ей захотелось поиграть с ним как в детстве, порезвиться, она еще не полностью ото­шла ото сна и лишь какой-то частью своего разума коснулась реальности. Белый клу­бок покатился дальше, оставляя на руке Ворохты только влагу. Клубы раскатывались в разные стороны. Перед взором Ворохты предстала ложбина. За зеленой ложбиной на пригорке показались толстые стволы дубов. Туман медленно уходил, обнажая полно­стью кроны вековых деревьев. Вдруг все кругом ожило, будто Ворохта вынырнула из воды. Птицы запели разными голосами и на все лады. Послышался шум листьев, ти­хим шепотом зашелестела трава, а легкий свежий ветер лизнул лицо Ворохты.
Неподалеку заржала лошадь. Туман все бьютрее прятался за деревьями, усту­пая место солнечному дню.
Откуда-то сзади появился Трекан с охапкой дров. Он улыбнулся Ворохте, сбро­сил с руки дрова, а потом посмотрел на нее серьезно. Ворохта только сейчас полно­стью проснулась, осознав реальное положение вещей. Нега и блаженство куда-то ис­чезли, и как будто помрачнел не только Трекан, а и солнечный день.
-90-
Мы сегодня доберемся до замка, - говорил Трекан, разводя костер. - У меня плохое предчувствие, может, ты не пойдешь со мной?
И где я буду тебя ждать? - она села.
Я думаю, что тебе, наверное, лучше вернуться домой.
Ну, уж нет, - категорично заявила она, а в глубине душе хотела послушаться совета Трекана.
Слушай, я что хотел спросить, - почему твои воины говорят на русском, а все остальные жители селения на украинском?
Долго рассказывать.
А ты расскажи вкратце.
Наша семья с воинами пришла из московских земель, остановились в одном месте и сумели убедить тех, что бы они снимались с места и шли в горы, где не нужно будет платить оброк. Для чего было нужно это моей семье, не знаю. Я думаю, что они просто боялись жить одни в горах. Ни отец, ни мать не хотели мне большего расска­зывать, но, я думаю, так оно и было.
Может быть, может быть, - задумчиво произнес он.
А ты почему говоришь по-русски?
Не знаю, может, тоже из Руси.
Странный ты человек, Трекан.
А в чем моя странность?
-Мне иногда кажется, что ты не человек. Нет, у тебя есть тело, но оно не такое, как у всех смертных, - Ворохта скинула с ног овчинный тулуп, подсела к костру. Спину пригревало солнце, а спереди ласкал своим теплом костер.
- Я и сам иногда не понимаю, кто я. Да, у меня есть на все случаи жизни зелье,
но мне кажется, если и его бы не было, я бы смог быть таким же.
-Каким таким? Снова ты странно говоришь.
-Ладно, поговорим потом.
Дальше он уже молча возился с завтраком.
Начинались уже не такие крутые горы, и не так было много леса. Солнце давно завалило за полдень, когда они достигли небольшого хребта, который был покрыт гус­той зеленой травой. Склон плавно уходил далеко вниз до самой реки. За рекой видне­лась невьюокая гора, покрытая лесом. В некоторых местах виднелись песчаные тре­щины. По левую руку в конце поля стоял одиноко замок. Он отсюда казался некази­стым и неуклюжим.
Ну, вот и добрались, - произнес Трекан.
Странный какой-то замок, там не видно ни людей, ни какого-либо шевеления.
-91-
На таком расстоянии увидеть что-либо трудно.
Мы сейчас туда отправимся или дождемся ночи? - Ворохта внимательно по­смотрела на Трекана. Ей показалось, что он как-то изменился. На его лице было раз­очарование.
- Нет, туда пойду я один, а ты будешь ждать меня здесь.
-Но я не хочу оставаться одна.
- Ты останешься, и больше ничего не хочу слышать, - в его голосе слышался ме­
талл. Ворохта не стала больше спорить. Она спрыгнула с лошади.
Трекан не говоря больше ни слова, хлестнул свою лошадь кнутом, и та рвану­лась с места. Он отдалялся все дальше и дальше, на Ворохту накатывало одиночест­во. Вот бы отвлечься. Она посмотрела на небо. Под голубым куполом медленно плыли небольшие белые облака. Взгляд ее скользнул на горизонт, на потрескавшуюся гору, и снова вернулся к всаднику, отдалявшемуся от нее. Окружавшие ее красоты не могли ее очаровать. Все внимание ее сосредоточилось на человеке, без которого ей теперь не хотелось жить.
\"Я влюбилась. И самое страшное, не знаю кто он. Если обычный человек, то тут ничего нет страшного,,. Вот если он не человек? Тогда кто? Святой? Нет, святые не убивают людей так хладнокровно. А если он дьявол? Тогда как быть? Если и я дьявол, я, наверное, смогу уйти от людей и жить с ним. Он рядом, и мне никто не нужен. Как не крути, а я попалась, в его сети. Ну, и пусть. Я отдала свою молодость служению богу, а старость могу отдать и дьяволу. Мне теперь все равно.
Солнце медленно катилось по небу. Время будто остановилось. Ворохта все вглядывалась и вглядывалась вдаль. Трекан уже давно, очень давно исчез за стенами замка. Тревога все сильнее охватывала Ворохту. Она решила, что если он не вернется до темноты, то она ночью пойдет его искать, возвращаться домой одной ей не хоте­лось. Она легла на спину, устремив свой взгляд в небесную синеву. Кое-где пробегали белые облака, а за ними в глубине неба укрылась тайна бытия.
Ворохта ничуть не сомневалась, что познать мир можно, только расставшись со своим телом, унестись туда, в глубину Вселенной. Незаметно для себя она задремала.
- Я тебе не велел спать, - тихий голос Трекана разбудил Ворохту,
- Ты вернулся? - Ворохта вскочила, и ей понадобилось некоторое время, чтобы
сообразить, где она находится.
Кругом было темно, и лишь далекие, холодные звезды мерцали в вышине.
Ей показалось, что она умерла, ее душа покинула тело, и теперь она находится
где-то в глубинах неба.
- Ты почему так испугалась?
-92-
Я....Я прилегла и думала о душе и теле. А проснулась - кругом ночь, и мне по­казалось, что я уже умерла.
Не нужно было спать, - с укоризной произнес Трекан.
Ну, что там в замке?
Ничего.
Как ничего?
Я никого там не обнаружил, у меня сложилось такое впечатление, будто замок покинули очень давно, может, два, а может и пять лет назад. Следов чьего-либо оби­тания я не нашел.
Значит, нам надо идти к другому замку? — Ворохта смотрела на Трекана в темноте, и снова на какой-то миг ей показалось, что перед ней не человек,
Нет. Мы будем ночевать в замке, - а теперь и слова его звучали как-то жутко, словно он выдавливал их сквозь хрип.
Что с твоим голосом? - спросила Ворохта, с трудом отгоняя страх.
С голосом? А что с моим голосом?
Он у тебя как будто простужен. Днем не такой был.
Да нет, это ты просто еще не проснулась. Давай, забирайся на лошадь и айда в замок.
Может, проведем ночь здесь? - предложила женщина.
Я еще не обследовал подвалы в замке, а если ничего там не найдем стоящего, то по утру и продолжим свой путь. Если честно, то страшно идти туда ночью.
- Пойдем в замок, - он подвел лошадь Ворохты.
Замок представлял собой квадратное здание. Стены его из красного кирпича были высотой метров десять. Под самым верхом в стенах в два яруса виднелись тем­ные прямоугольники.
Трекан с Ворохтой обогнули нелепое строение и остановилась у ворот с южной стороны. Ни рва, ни воды вокруг замка не было. Они спрыгнули с лошадей, спутали им передние ноги, отпустили пастись. Трекан подхватил овчинные тулупы, мешки с прови­зией, направился к.воротам.
Ворохта находилась в нерешительности. Какое-то чувство опасности появилось вновь и на этот раз ни на миг. Следовать за Треканом ей не хотелось. Впервые у нее проскользнула мысль: \"Нужно было еще днем убегать от этого человека\".
Трекан уже отворял скрипучую дверь на воротах. От жуткого скрежета по спине Ворохты побежали мурашки.
- Почему стоишь? - спросил Трекан, находясь уже на территории замка.
- Может, проведем ночь на улице? - Ворохта еще раз попыталась отговорись
-93-
Трекана от странной затеи. Будем ночевать здесь, - твердо заявил Трекан. Ворохте ничего не оставалось, как следовать за ним. С жутким скрежетом дверь закрылась у нее за спиной. Эхо облетело по всем стенам замка и снова вернулось к ушам женщины. Если судить по окнам, то замок был пятиэтажным. Изнутри окна темными пятнами виднелись по всем стенам.
Ворохте так и чудилось, что из темных пятен сейчас начнут выглядывать мерт­вецы, которые днем покидают свое место обитания.
На стыках стен в четырех углах можно было разглядеть нечто, напоминавшее двери. Трекан направился к такой двери в левом углу. Ворохта ни за что не хотела ос­таваться между окружавшими ее стенами, она бросилась вдогонку за Треканом. Они вошли в темньй зал. Слева тянулась темная стена, а справа находились окна, из кото­рых тянуло сквозняком.
Тут и дрова есть, будто для нас заготовлены, - Трекан пошел к темной стене и вскоре оттуда принес большую охапку дров.
Трекан , мне страшно тут.
Чего тут можно бояться?
Ты, может, и не боишься, но я человек, - не подумав, сказала Ворохта.
- Чего? Ты человек, а кто тогда я?
Я не знаю, кто ты, но мне иногда кажется, что ты не человек, - ей стало жутко от своих слов. Она давно хотела это ему сказать, но почему-то вырвалось это сейчас в пустын­ном замке, ночью. Она понимала, что, если не возьмет себя в руки, то начнёт так кри­чать от страха, что стены рухнут.
- Ладно, поговорим об этом потом, — как ни в чем не бывало Трекан разводил
костер. Он был спокоен, и это еще больше повергало Ворохту в страх.
Сухие дрова вспыхнули, пламя осветило зал. Стены зала были такие же, как и снаружи. Было такое ощущение, что замок не достроили. Возвели стены и все. Нигде не было видно, чтобы производились обделочные работы. Костер осветил лестницу у дальней стены, ведущую вверх. Ворохта повернулась, осматривая все помещение, и позади увидела еще одну лестницу. Но эта уже вела куда-то вниз. \"Наверное, в под­вал\", - подумала Ворохта. И тут же до ее ушей донесся какой-то шум снизу.
Трекан , там кто-то есть, - Ворохта с ужасом смотрела на Трекана.
Наверное, кто-то есть, - он пожал плечами, доставая еду из мешка.
Давай, уйдем, я боюсь, - она подошла и начала теребить его за рукав.
- Отстань, женщина, мы тут будем ночевать.
Он ухватил ее за руку и грубо толкнул на тулуп. Она не удержала равновесие и
-94-
как мешок свалилась на каменный пол. Трекан одной рукой ухватил ее за плечо, рывком передвинул на шубу. - Сиди и молчи, потом, после ужина, я проверю, что там за возня.
Ты зверь, - сквозь слезы бормотала жeнш^инa. — Ты зверь, и если бы я знала, что ты такой, я бы никогда, слышишь, никогда не пошла с тобой.
Хватит нести ерунду, успокойся.
Нет, я завтра же возвращаюсь, - она всхлипывала. Она задыхалась от обиды и злости, но ничего не могла сделать. Она первый раз в жизни чувствовала себя такой униженной, раздавленной и бессильной, почему-то впервые в жизни она испугалась ночи. Все чувства, которые окутывали ее сейчас, были впервые в ее жизни. Она почувствовала над собой власть. Ею повелевал мужчина, и так грубо. Раньше все мужчины тупили свой взор от ее взгляда. Сейчас я растоптана, - проговорила она сквозь слезы. Ворохта не стала ужинать. Села поудобнее, завернулась в свою овчиную шубу, попыталась заснуть. Но сон не шел. Трекан возился возле костра молча. Он принес не­сколько раз дрова, а потом обратился к Ворохте:
- Надо поддерживать огонь, пока я не вернусь.
А ты куда уходишь?- она вынырнула из своего уютного убежища.
Пойду, проверю подвалы.
Ты меня оставляешь одну? Нет, я одна не останусь, и тебя не отпущу.
Тогда пойдем вместе.
А утром нельзя проверить?
Нет, пойду сейчас, - он подвязал свой топорик, направляясь к лестнице, веду­щий в подвал.
-Но...
Она вскочила на ноги, не решаясь побежать за ним. Оставаться было еще страшнее.
\"Но если там с ним что-то случится? Как я потом одна?0 господи, что же мне делать? - она металась, не находя решения.
Трекан уже опустился на несколько ступенек, когда Ворохта решилась. Она бро­силась за ним, только бы не оставаться одной в ненавистном ей зале.
Ворохта догнала его уже на середине лестницы. Он остановился, повернулся, смерил ее взглядом с ног до головы.
- Тебе же без света ничего не увидеть там, - сказала Ворохта, глядя на
танцующие тени. Пламя костра вспыхивало, и от этого в мраке подвала возникали при­
чудливые фигуры.
-95-
- Свет нужен тебе, - Трекан вернулся в зал. Ворохта не отставала от него.
Держа факел в руке, Трекан шел впереди. Ворохта отставала от него на не­сколько шагов. Жуткие тени, образовавшиеся от их тел, плясали вокруг них в бесов­ском танце. Подвальный коридор шириной метра три и высотой метра два тянулся ку­да-то в неизвестность. Они миновали крутой поворот, и снова коридор потянулся пря­мо. Кругом стояла вонь, затхлый запах вызывал у Ворохты тошноту. Коридор снова свернул круто влево.
Трекан, а для чего такой коридор?
Пока не знаю, - не оглядываясь, ответил он.
Когда они свернули еще раз круто налево, то Ворохта поняла, что подземный проход точно описывает периметр замка. Они силилась понять, для чего понадобилось строить бесполезный проход. И тут свет факела выхватил на стене нечто непонятное.
Постой, - произнесла Ворохта, останавливаясь у стены.
Что случилось? - он остановился.
Посвети лучше здесь. Они стали рассматривать каменную стену.
-Тут был проход, - заговорила Ворохта, - видишь вся стена каменная, а тут из кирпича сверху, заляпана раствором.
- Да, действительно, - буркнув себе под нос, Трекан стал тщательно рас­
сматривать стрену.
Оказалось, что так же замурованные двери были одна от другой в пяти шагах.
Как, ты думаешь, что это? - спросила Ворохта, когда они обследовали пример­но десяток замурованных дверей, t
Это самая надежная тюрьма для смертников. Не надо тебе ни охраны, ни тю-ремщков, и кормить не нужно.
А не легче было этих, провинившихся, попросту убить? - недоуменно спросила Ворохта.
Где-то мне приходилось уже с такой тюрьмой сталкиваться. Судьи, которые осуждали виновных, считали, что именно такая смерть может искупить вину заблуд-шихся их братьев.
Они в третий раз свернули круто влево. Тут показалась им другая картина. Две­ри в камеры были не замурованы, а возле каждого входа стояла аккуратно сложенная куча кирпичей. Они заглянули в несколько камер, но там было пусто.
Они молча двигались дальше. Спустя некоторое время оказались возле лестни­цы. Ворохта облегченно вздохнула,
-96-
- Слушай, Трекан, а тот шум, что я слышала, не мог издавать какой-нибудь бед­
няга. Может, ему нужна помощь?
Даже если мы его и сумеем достать, то он уже не жилец. - Откуда ты знаешь?
Нигде нет свежих следов.

Но это еще ни о чем не говорит. Потом, мы бы смогли узнать, кто эти осужден­ные и кто их замуровал.
Мы никого не будем освобождать. Если они наказаны, то значит, они этого за­служили.
Ты жестокий и страшный человек, - крикнула Ворохта.
Ты уже это говорила. Он пошел по лестнице вверх.
- Ну, ты и зверь, - процедила сквозь зубы она. Она хотела броситься искать где
еще может находиться кто-нибудь живой, но страх был сильнее ее.
Когда Трекан ступил на последнюю ступеньку, она не совладала со страхом, бросилась вверх по лестнице.
Ворохта закуталась в свой тулуп. Трекан сидел рядом, искоса погдядывал на нее. Ворохта чувствовала на себя его взгляд, и ей становилось не по себе. Сегодняш­няя ночь все перевернула в ней.
\"Быстрее бы кончилась ночь, - думала она, - завтра я вернусь. Обязательно вернусь. Я боюсь этого человека. Я поняла, чем он меня притягивал, - своей таинст­венностью. Неизвестность влечет, вот я и влюбилась или приняла за любовь то, что не в моих силах понять\".
Ее размышления прервал Трекан. Он приподнял край тулупа, оглядел Ворохту, прилег рядом. Она понимала, что сопротивляться бесполезно, да и к чему? Еще со­всем недавно она сама готова была упасть в его объятия. Он ее обнял крепко, прижи­мая к себе. Ворохта всем телом прильнула к нему, ища его губы своими. Крепкая его рука скользнула по ее бедру, поднимая юбку. Ее тело мгновенно вспыхнуло обжигае­мым огнем страсти. Она снова за этот вечер испытала чувство, незнакомое ей раньше.
Недавно она испытывала унижение, подавленность, а сейчас блаженство. И то чувства, и это она познавала впервые, но это было сладостным, упоительным, из-за которого можно было умереть. Теперь она не думала, что он дьявол или еще кто-то там, теперь она его желала всего, полностью и целиком. Его рука коснулась ее лона, и в этот миг произошло что-то страшное. Голос старухи коснулся ее ушей. Мерзкий, скрипучий, отвратительный.
- Я же тебя предупреждала, что девственниц трогать тебе нельзя, а ты что дела-
-97-
ешь? Э-хе-хе...
Трекан вскочил, подхватив топорик. Он застыл в нерешительности.
Ворохту словно облили ледяной водой. Вся страсть улетучилась, она снова ока­залась в реальности. Она поправила юбку, как бы тем самым могла стереть следы не­достойного поступка.
По ту сторону костра стояла старуха в лохмотьях, а в руке у нее был посох, ко­торый походил на окаменевшую змею. Локоны седых волос выбивались у нее из-под рваного платка.
Ты зачем пришла? - строго спросил Трекан.
Ты ненадежный стал. Голова твоя забита женскими чарами, а так не гоже. Я же тебя предупреждала, выкинь ее с головы. Но нет, ты ее потащил за собой. И зачем? С ней только одна морока.
И давно ты следишь за нами? - уже более спокойно спросил он.
Давно или не давно, это не имеет значения. Не твоего ума дело, - старуха про­тянула свой посох, поковыряла им в костре.
Слушай, старуха, а если я тебя пошлю к черту, и не буду я подчиняться тебе. Уйду с Ворохтой в горы и отрекусь от всей своей прошлой жизни.
Нет, сделать так ты не сможешь, поверь моим словам, а я никогда не вру. Ну, а если ты все-таки пойдешь, то.., - она помолчала, а потом добавила:
- И для Ворохты я смогу нечто похожее на эту тюрьму придумать, откуда ты ее
не сможешь вызволить.
Она пристально посмотрела на него своими старческими глазами:
- Пугать не буду, но я думаю, что у тебя хватит ума сделать так, как было тебе
велено.
- Кто она такая? - спросила испуганная Ворохта. Она остро ощущала страх и ни­
как не могла его унять.
- Эта старуха почему-то думает, что может мне приказывать. Кто на самом де­
ле она, я не знаю, но думаю, что именно сейчас узнаю.
Трекан рванулся с места, перепрыгнул костер, занося топорик в воздухе для удара. Но его оружие со свистом рассекло воздух, ударившись об каменный пол. Он промахнулся. Ворохте показалось, что старуха даже не сдвинулась с места. Ее старче­ские глаза зло смотрели на Трекана.
- Так значит, тебя надо проучить, - прошамкала старуха.
Она очень ловко перехватила свою кривую клюку, ухватившись за тонкий конец: На­балдашник, который был у нее в руке, теперь летел в воздухе и тут же соприкоснулся с головой Трекана. Трекан от сильного удара кувырком полетел прочь от старухи. Но,
-98-
видимо, она еще его недостаточно проучила. Она сделала прыжок, невероятный для такой старухи, нанося удары по распластавшемуся Трекану. По всей видимости, Тре-кан чувствовал превосходстве старухи и, свернувшись калачиком, стойко принимал мощные удары.
Не трогай его, - Ворохта вскочила с места, подхватывая на ходу полено. Она понимала, что дерутся не люди, а какие-то монстры, потому что человек бы попро­сту не выдержал таких ударов.
Почему то она вспомнила еще недавние ласки Трекана, и она не могла не защитить его. Подбежав сзади к старухе, она со всего маху нанесла по голове оборванки удар насколько хватило сил. Полено словно стукнулось об камень. У Ворохты даже онемели пальцы.
Ну, вот и защитница пожаловала, - шамкая беззубым ртом, медленно повора­чивалась старуха. Она протянула свою костлявую руку, ухватила Ворохту за грудь и так двинула ее, что у той замерцало в глазах. Ворохна даже не ощутила, как оторва­лась от земли и пролетела несколько шагов, где приземлилась на спину,
А теперь слушай меня, - старуха тыкала Трекана своей клюкой, — будешь вы­полнять все так, как я сказала, а если нарушишь мои наказы, то о конце не трудно до­гадаться. Ты все уразумел?
Да. Я все выполню, - четко и ясно сказал Трекан.
Когда Ворохта открыла глаза, то в пустые окна заглядывало яркое солнце. Тре­кан сидел рядом, перемешивая какое-то зелье.
Вот, на, выпей, и ты снова будешь в норме, - он протянул чашу с зеленым зельем.
Трекан, а кто она? Я даже не поверила, что ты не мог справиться со старухой, -Ворохта взяла чашу.
Она не старуха, она моя повелительница, - он тяжело вздохнул.
Я не понимаю, почему ты не можешь спать с женщиной?
- С женщиной могу, а вот с девственницей...
Но почему?
- Я пока не знаю и сам. Этот запрет наложила она, - он кивнул куда-то в сторону.
- Я ничего не понимаю. Может, мне кому-нибудь отдаться, а потом...
На этом разговор окончен, - Трекан поднялся.
Слушай, а что она еще тебе сказала после того...Ну, после того, как она меня вырубила?
Тебе не нужно знать, поднимайся, нам пора в дорогу.
Нелепый замок, который оказался на самом деле тюрьмой, остался позади. По-
-99-
года выдалась на славу. Перед двумя всадниками теперь лежали равнины. Только слева на горизонте виднелся хвост сходившей на нет горы. Они ехали вдоль реки Бы-стрица, потом и она плавно ушла влево. Перед ними лежали зеленые поля. В полевой траве отовсюду выглядывали разных оттенков цветы. Иногда до их спин долетал про­хладный ветер, напоминая об угрюмых горах.
На далеком горизонте появились темные тучи.
К вечеру погода испортится, - сказал через плечо Трекан.
Ну, и что ты предлагаешь?
Нужно двигаться быстрее, - он хлестнул свою лошадь кнутом, и та пошла ры­сью.
Как и обещал Трекан, погода к вечеру испортилась. Все небо заволокло серым маревом, а потом пошел мелкий дождь. Справа виднелся лес, но они не торопились входить в него. Вскоре они увидели, как из лесу вышла странная процессия. Они несли перед собой какой-то прямоугольник, накрытый грязной тряпицей. В процессии были только одни мужчины в черных сутанах и черных шапках. Они шли, не оглядывались и даже не замечали всадников, хотя те были совсем рядом.
- Эй, люди, куда идете?- спросил Трекан.
Наш путь вечен, и смертным не узреть его, - ответил монах, несший прямо угольник.
- Ошибаешься, отче, я не смертный, - произнес Трекан так, что Ворохта только
сейчас осознала, что.он и вправду не человек. Если до сих пор закрадыва­
лись сомнения, то сейчас все стало на свои места.
- Мил человек, иди своей дорогой, - монах даже не взглянул на Трекана.
- Да нет, я уж узнаю, что вы там несете.
Трекан подъехал поближе, протянул топорик и скинул тряпицу. Лик, глядевший из иконы, ошеломил Трекана. Икона сияла, а глаза, смотревшие на Трекана и Ворохту, излучали доброту и блаженство. Трекан понял, что это и есть семна­дцатая икона, которая должна была появиться в этом столетии. Трекан выхватил икону из рук монаха. И тут произошло невероятное. Его тело
онемело, стало каменным. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
-Не трогай ее, она еще не закончена, - воскликнул монах, потом поднял свои
руки к небу. Широкие рукава сутаны опустились, оголяя белые кисти. Крючковатые
пальцы монаха дрожали. Глаза, поднятые к небесам, подернулись
мутной пеленой, а лицо тряслось.
-Господи всевышний, помоги нам. Верни нам лик твоего верного раба, - гулким
голосом кричал монах, словно колокол заговорил человеческим голосом.
-100-
Остальные монахи также, как и первый, подняли руки к голубому небу, и их го­лоса слились в унисон. Теперь уже гудел не один колокол человеческим голосом, а множество.
-Господи, помоги нам, верни нам лик твоего раба.
Их руки как белые свечи тянулись к небесам.
Ворохта заметила, что монахи были на одно лицо, даже телосложением и рос-том были похожи. Внезапно над ними промелькнула светло М желтая молния, словно нимб появился над головами монахов. Сияние приняло зубчатую форму, и словно на­конечники пик торчали вверх. Они все вместе задрожали, то увеличиваясь, то умень­шаясь, не меняя своей формы. Главный монах подошел и вырвал икону у оцепеневше­го Трекана. Другой монах накинул тряпицу на икону. Они все молча как ни в чем не бывало двинулись своей дорого.
Что это было? - спросила Ворохта. Трекан долго молчал, а потом ответил:
Не знаю.
Ведь им мог быть бог?
Наверное. Но знаю одно, я не имею права касаться иконы, а может, и всех ос­тальных. Пока я много не знаю, придется снова вызывать старуху.
А ты разве можешь ее вызвать?
Да, могу при помощи зелья. Но если честно, то не хочу. Слушай, Ворохта, а ты прикасалась к тем иконам, которые у тебя хранятся?
Да, конечно. А что?
Тогда сделаем так. Те иконы, за которыми мы едем, будешь брать ты. Потому, что я не хочу видеть старую каргу и буду оттягивать нашу встречу как можно дольше.
А если они окажутся в таком месте, что мне будет не добраться?
Я, конечно, буду рядом и помогать, но брать будешь ты.
Мне все равно.
Ворохта понимала, что пока они не вернут иконы, Трекан ее попросту не отпус­тит. Она даже не знала, отпустит ли он ее потом. Она гнала от себя все мысли об их предстоящем расставании. Она твердо знала одно: они расстанутся. Сегодня она по­чему-то уже не испытывала к+4©му того жгучего желания оказаться в его объятиях, что накануне. Они въехали в лес.
На второй день к вечеру они, наконец-то, вышли из леса. И сразу же с опушки в версте от них предстал замок. Со вчерашнего вечера погода не изменилась, и моро­сил дождь, но замок был прекрасным, величественным и казался недоступным. Он возвышался на холме, а вокруг него тянулись толстые городские стены. Заскрипел це­пями мост, закрываясь на ночь. Рва не было, но стены были построены по краю холма
-101-
так мастерски, повторяя все изгибы холма, что были недоступны ни для одного врага. Облака оторвались от горизонта на западе, и показалось утомленное за день солнце. Оно коснулось горизонта, медленно погружаясь куда-то в ночь.
Ночевать будем здесь, а утром, когда опустят мост, мы и посетим вон ту церк­вушку, - Трекан показал в сторону города.
Почему ты решил, что иконы в церкви?
Сама посуди, зачем их держать где-то в подвале или в палатах? Их потому-то и украли, дабы придать своему храму величие и значимость.
А ты знаешь, у меня такое ощущение, что я вижу закат в последний раз, - Во-рохта печально смотрела на последние лучи заходящего солнца.
Почему ты так решила? - Трекан услышал в словах Ворохты нечто зловещее.
Не знаю откуда, но я так думаю.
Наступило утро. За ночь серые свинцовые облака рассосались, и теперь над землей висел голубой купол. Небо казалось чистым-чистым, словно его умыли. Солнце поднялось над лесом, обогревало зеленое поле, тянувшееся от леса до города. На травах кое-где сохранились росинки, чистые и прозрачные как девичьи слезы. Их каса­лись тоненькие стрелы лучей солнца, и они распадались на маленькие частицы, исче­зая в стеблях травы. Пение птиц заглушил на некоторое время скрежет цепей, мост с шумом опустился. Ворохта и Трекан уже сидели на лошадях, поджидая этого момента.
Ну, вот и пора, - Трекан долгим взглядом посмотрел на Ворохту, пытаясь уви­деть в ней нечто такое, что могло бы подтвердить ее вчерашние слова.
Да, пора, - ее лицо было спокойным и красивым как всегда. Она сегодня была немного не похожая на ту Ворохту, которую привык видеть Трекан.
Я тут думал ночью. Может, ты не поедешь?
Почему? - она с вызовом посмотрела на Трекана.
Ты произнесла вчера такие слова, которые обеспокоили меня.
Чему быть, того не миновать, - Ворохта дернула за узду, и лошадь, фыркнув, пошла прочь с опушки леса.
Я буду тебя оберегать, - Трекан тронулся следом.
Люди с окрестных сел тащили через мост в город мясо, овощи, шерсть и всякую всячину. Приезжали и на лошадях. Стражники не очень внимательно рассматривали входящих. Было ясно, что тут давно уже не происходило ничего свехъестественного. От легкой и сытой службы стражники обленились. Они больше походили на неотъем­лемую часть ворот, чем на служивых.
Вместе с потоком людей Ворохта и Трекан без проблем пробрались за город­ские ворота. Сразу за воротами перед их взором явилась церковь. Низкое каменное
-102-
здание нелепо торчало посреди небольшой площади. На куполе красовался золотой крест, наверное, одна и самая главная вещь, которой могли гордиться служители церк­ви Небольшой ручеек людей тек вовнутрь церкви. Не останавливаясь, Ворохта и Тре-кан направили своих лошадей туда. Неподалеку от церкви они привязали лошадей. Взглянув друг на друга, они молча влились в жидкий поток верующих и вскоре уже слышали пение церковного хора.
У алтаря горели свечи, в нос ударил запах ладана и воска. Они остановились посредине и стали рассматривать стены. Иконы только виднелись за алтарем. Среди нескольких маленьких Ворохта сразу же узнала свои. Она глазами показала Трекану на них. Трекан кивнул головой. Ворохта медленно двинулась между людьми. Она не ис­пытывала страха, а наоборот, в ней кипел гнев: иконы должны были находиться не здесь, а в ее доме. Отбросив все приличия, она открыто зашагала за алтарь.
Народ недоуменно смотрел на обезумевшую, которая шагнула за сердце святы­ни, где не ступала ни одна женская нога.
- Ах, - послышался вздох молившихся.
Народ всколыхнулся и попятился. Ворохта подошла к иконам, взяла одну с лево­го угла, потом вторую со второго и, прижав их к груди, двинулась прочь. Люди недо­уменно смотрели на нее, расступаясь, давая ей проход. Трекан уже стоял на пороге, наблюдая за толпой, высматривая, не найдется ли смельчака, который бы преградил грешнице дорогу. Ворохта была уже посреди храма, когда справа от нее мужская фи­гура с посохом в руке двинулась к ней. Ладно сложенный мужчина в приличном одея­нии схватил ее за кисть. Его темные глаза смотрели не на нее, а куда-то поверх ее го­ловы.
- Как он ее увидел? Как он увидел, он же темный? - поплыл шепоток промеж лю­
дей.
Шепот донесся и до ушей Ворохты. Она поняла, что ее держит слепой человек, который, по всей видимости, определил ее передвижение по слуху. Осознав это. Во-рохте стало жутко. На некоторое время она даже засомневалась: \"А правильно ли я сделала, что взяла их из божьего храма?\"
Ты совершила очень большой грех, посягнув на святыню своей грешной рукой, - гневно произнес своим голосом слепой.
Отпусти ее, - прошипел Трекан, который стоял уже рядом.
- Нет, она должна вернуть иконы на место. А люди должны сжечь ее как ведьму.
Слепец мертвой хваткой держал Ворохту.
- Сгинь, - процедил сквозь зубы Трекан, нанося удар топориком по руке слепца.
Брызнула кровь, окропив иконы. Ладонь сжатыми пальцами на руке Ворохты отдели-
-103-
лась от кисти слепого.
Будь ты проклята, ведьма. Твоя жизнь закончена, - вопил слепой, направив культю в лицо Ворохты. Горячая кровь хлынула ей в лицо, и оно стало красным. Об­рубленная рука заболталась на запястьи Ворохты, свалившись ей под ноги.
Бежим, - приказал Трекан, ухватив Ворохту за руку, поволок за собой. Вся зали­тая кровью, Ворохта бежала за ним, ничего не видя перед собой.
Это грех, великий грех, и я должна искупить его, - бормотала Ворохта, запихи­вая иконы в мешок. Она ловко привязала мешок к седлу своей лошади и тут же за­прыгнула на нее. Трекан хлестнул ее лошадь, та рванулась с места. Весь люд высыпал из церкви. Со всех сторон подступали любопытствующие. Трекан отпустил Ворохту на некоторое расстояние, дабы мог в случае погони дать ей шанс убежать. Еще войдя в церковь и увидя иконы, Трекан испытал то, что когда-то испытал при виде икон у Во­рохты дома. На него навалилась какая-то усталость, и если бы ему пришлось драться, то он бы потерпел фиаско, как тогда с воинами Ворохты. Почему? Он не знал.
Неизвестно откуда вылетело копье, вонзившись в ручку топорика Трекана, вы­рвало у него из рук его, упало неподалеку. Ему некогда было спрыгивать с лошади за своим оружием. Народ, придя в себя после такого шока, загомонил и бежал уже за по­хитителями. Без оружия Трекан почувствовал себя еще хуже. Он теперь не многим превосходил любого из толпы. В воздухе появился запах смерти.
Ворохта проскочила уже ворота, как вдруг сверху не ее шею ладно легла пет­ля. Веревка натянулась, дернулась вверх, срывая женщину с лошади. Лошадь, освобо­дившись от ноши, пуще прежнего рванулась вперед. Ворохта ударилась о каменную стену, поползла вверх. Мускулистые руки стражника поднимали воровку. Трекан оса­дил лошадь, но, понял, что помочь ничем не сможет. Окровавленное лицо Ворохты вы­тянулось, из открытого рта выползал язык, а широко открытые глаза с ужасом смотре­ли на своего подельника. Из нее уходили последние капли жизни.
Толпа с громкими криками достигла ворот. Над головой Трекана просвистел ка­мень. Он был бессилен, ждать было больше нечего. Он ударил пятками животное в бо­ка. Лошадь Ворохты скакала далеко впереди. Мешок с иконами болтался у нее на боку. Трекан мчался во весь опор, а искаженное лицо Ворохты маячило где-то впереди, ука­зывая ему путь в дальнейшую бессмысленную для него жизнь.
Трекан периодически оборачивался, высматривая, нет ли за ним погони. За ним никто не гнался, видимо, еще не успели организовать и снарядить воинов. Лошадь Во­рохты уже вошла в лес, он хлестнул свою лошадь, дабы та пошевеливалась, хотя она и так скакала на пределе. Впереди бегущая лошадь замедлила ход, а потом и вовсе остановилась. Трекан нагнал ее, ухватил за повод и привязал ее к своему седлу. Он
-104-
мог бы взять иконы, а лошадь отпустить, но решиться на такое он не мог. Он знал, что к иконам в присутствии Ворохты ему лучше было не прикасаться. Вообще лики, которые смотрели с икон, отбирали у него силу. В любую минуту его могли нагнать, а без ору­жия да в присутствиии икон он и вовсе развалина.
Лес то редел, то становился гуще, то иногда вовсе появлялись прогалины, на которых так и хотелось отдохнуть. Птицы пели, легкий ветер шевелил ветками деревь­ев, и казалось, что кругом мир и благодать. Такая благодать никак не могла отвлечь Трекана от произошедших событий. Перед его взором стояло лицо Ворохты в крови с широко открытыми глазами. Он никак не мог избавиться от этого наваждения. Ему ка­залось, что Ворохта вот-вот выглянет из-за какого-нибудь дерева, приветливая и кра­сивая как всегда. Но ее нигде не было, как он ни всматривался в лесную чащу. Уже ближе к ночи, он выбрел к какому-то ручью. Лошади еле перебирали ногами, да и Тре-кан с трудом удерживался в седле.
Он прямо свалился с седла на землю у самого ручья. Немного подполз, напился воды, а потом перевернулся на спину, закрывая веки, забывая обо всем на свете.
Пора бы вставать, - произнес старческий голос.
Что? - Трекан раскрыл глаза, не понимая, где он находится. Он провалился в глубокий сон, и ничего ему не снилось, и ничего он не ощущал. Солнце поднялось уже высоко на голубом небе. Он с трудом сообразил, что это уже следующий день. Вскоре в памяти всплыли события вчерашнего дня. Его сердце сжалось, лицо Ворохты снова заполнило его воображение. Тут до него дошло, что его кто-то разбудил. Он повертел головой. Неподалеку у ручейка сидела до боли знакомая старуха.
Да, это я, милок. Садись, поговорим, - она была в своих лохмотьях, концом клюки толкала маленькие камешки в воду.
Что еще тебе надо, карга старая? - Трекан сел, наливаясь кровью. Он хотел удушить старуху, но знал, что не сможет.
Ну-ну, не ругайся, может пройдет.
Это ты виновата, что она умерла, - он обвинял старуху, хотя понимал, что его вина не меньше. Ему не стоило ее брать с собой.
Разве я ее послала с тобой?
Если бы не твои никчемные иконы, нам бы никуда не нужно было бы идти. Я первый раз в жизни встретил такую женщину, и она могла быть моей, если бы не ты.
Успокойся и подумай, что ты несешь. Да если бы не я, ты бы ее никогда не встретил. И давай прекращать молоть ерунду. Ты очеловечился, что непростительно тебе. Еще немного, и ты бы превратился в прах, как все люди превращаются после смерти. Ты мог начать стареть, если бы не мое вмешательство, - старческий голос
-105-
хрипел и дрожал, но в нем слышалась твердость и непоколебимость.
Не знаю, как ты можешь объяснить, ни в чем не разобравшись. Ты не знаешь толком, как все было, - Трекан понимал, что спорить бесполезно, но хотел хоть как-то привлечь старуху на свою сторону, и чтобы она разделила с ним его горе.
Я знаю все, - спокойно произнесла старуха. - А вот ты почти ничего. И я думаю, что нам нужно поговорить. Если будешь терпелив, то многое услышишь, о чем раньше не догадывался.
Интересно, что на этот раз ты придумаешь такое, дабы заставить меня остать­ся возле твоих проклятых икон. Нет, я не останусь и никогда не буду сторожем где-то у черта на куличках. Я потерял самого близкого человека и никогда не останусь в горах.
Печально такое слышать. Но уж если ты и откажешься, то считай, тебя не бу­дет нигде. Ты будешь замурован в той тюрьме, в которую вы якобы попали случайно.
Почему якобы?
Да потому, что ты должен был увидеть ту тюрьму, иначе тобой трудно было бы управлять после смерти Ворохты.
А откуда ты могла знать, что она умрет? - с недоумением спросил Трекан.
Для начала вот что послушай. Пока была жива Ворохта, ты бы не смог прикос­нуться к иконам и перенести их в пещеру, где они смогут храниться долго, пока не бу­дут собраны все. А их должно быть двадцать две. Если бы ты не взял ее с собой, то она бы умерла еще до того времени, как бы ты нашел иконы. При живом земном хра­нителе, ты бы не смог вернуть иконы потому, что тебе нельзя к ним прикасаться.
Я ничего не понимаю. Значит, ты бы убила ее, когда я бы пошел за иконами?
Не сама лично, но руку бы приложила. А умереть ей было надо потому, что над ней был обережный круг, который передается к следующему хранителю. А расстаться с ним можно, только умерев. Вот и вся правда.
Значит, если я кому-то буду передавать свой пост, то тоже умру?
Нет, ты не умрешь, ты бессмертный, просто умрет твоя память, которая была связана с этими иконами. Ты появишься в другом месте, ничего не помня, как появился на перевале Беркут. Теперь тебе ясно?
Да, - сказал он, устремив куда-то в даль свой взор. Он был опустошен, разбит и стерт в порошок. Он был не личность, а раб старухи.
Ты не горюй, тебе еще многое предстоит сделать, прежде чем исчезнет твоя память. Теперь ты по-настоящему займешься делом. Отвлекать некому будет.
Уничтожила ты меня.
Нет, это ты сам себя мучаешь по своей же глупости. Я же тебе объясняла, ты не человек и не должен перенимать у них их же глупые привычки. Они то ладно, от не-
-106-
знания и непонимания, но ты же знал, кто ты такой.
Откуда я знал, кто я такой? Ты же мне не рассказала. Ты только твердишь, что я не человек, а кто я - не говоришь, может черт, может дьявол, а может бог? - Трекан внимательно посмотрел на старуху.
Ну, хорошо, я тебе кое-что расскажу и постараюсь объяснить тебе, кто ты и что ты. Но запомни, если ты не выкинешь всю дурь из головы насчет там всякой любви и прочего, то тебя ждет камера без окон и дверей. А оттуда не возвращаются даже такие как ты, хоты ты и бессмертен.
Не понимаю, как это я умру в камере, если я бессмертен? Но не будет у меня еды, питья, но я буду. Ты же сама говорила, что я как ветер. Я буду, но я буду не в движении.
Нет, до конца двадцать второго столетия тебя больше не будет. И потом тебя не будет.
Как-то ты туманно выражаешься.
Есть кое-что... - она посмотрела на Трекана своими блеклыми старческими глазами. - Да, есть еще вещи, о которых я не могу тебе рассказать, но суть постараюсь изложить.
Я согласен вьюлушать.
- Для начала зададимся таким вопросом. Что такое человек? Это организм из
о крови и плоти нечто такого, что не присуще другим организмам, живущим на этой зем­
ле. Рождение человека, жизнь его и смерть ничем не отличается от других животных.
За исключением некоторых нюансов. Но человеку дан разум и конечно же чувства, или
^^ как это у животных - инстинкты. Инстинкт, смешанный с разумом, порождает чувства. А
, ^ чувства, в свою очередь, порождают самый главный разрушитель человека, сентимен-
<^ тализм. Люди это называют душой. К такому выводу можно прийти, если рассматри-
ш
f ^/ вать человека со стороны. Сентиментализм и является самым страшным разрушите-
7\'J// /лем человеческого разума, хотя разум и порождает его вместе с инстинктами.
- Уж больно мутная твоя философия, - сказал Трекан, пытаясь, однако, уловить

// / ^\"^n,j/|i ход суждений старухи.
jf j^\\ - He торопись, в дальнейшем ты поймешь, а пока слушай. На человеческий ра
V
зум давит огромная сила, рожденная им самим. То есть он одновременно совершенст­вует себя и уничтожает. С того времени как появился человек на земле и до нынешних дней, он пока изобрел две вещи; это огонь и колесо.
Колесо не знаю, а вот насчет огня ты не прав. Огонь возникал от удара молнии, от будущих вулканов, так что огонь придуман не человеком.
Тут ты не прав. То был огонь естественный, рожденный самой природой, а че-
-107-
ловек добыл его так сказать искусственным путем, таким, каким природа не могла его добыть. Но даже при таком раскладе все равно человек не обошелся без посторонней помощи, - старуха теперь водила кончиком своей клюки по воде, словно омывала его от какой-то грязной работы.
И кто ему помог?
Помог. Да, действительно, помог. Был человек, который принес людям огонь. Но то был полубог, как говорят теперь люди. Он украл у своих предков-богов огонь и принес людям. А звали его Прометей. Но суть не в том, как его звали, а в том, что че­ловек увидел, как можно применить его в своей жизни и потом уже не смог расстаться с ним. Да, огонь улучшил и обогрел человека, тем самым поставил в зависимость его.
Пока не вижу ничего особенного. Ну, сделал этот Прометей хорошее дело. Ну, и что?
Дело не в Прометее, а в том, что человек бы без него не додумался до такого чуда. Потом природа уже подсказала еще одно.
Неподалеку от высокого холма жило племя людей, разумеется, уже с огнем. Земля задрожала, и с холма покатились камни. Человек увидел, как камни катятся, че­рез некоторое время придумал колесо. Правда, долгое время не знал, как его приме­нить.
И тут ничего особенного не вижу. Ну, придумал колесо, ну придумал телегу, по­том, ну и что? - Трекан никак не понимал сути беседы старухи.
Дело в том, что не сам человек придумал, а с чьей-то помощью. Человек - та­кое существо, что его надо всегда направлять на путь истинный. Вот и появилась у че­ловека вера во что-то или, если хочешь, в кого-то. Люди стали верить, что им кто-то поможет. Начали выдумывать разных богов, стали поклоняться разным идолам. В ре­зультате появилось множество религий. Верующие в одного бога считают его лучше других. Время шло, люди все придумывали и придумывали разные вещи, но всегда у самого истока стоял один человек, о котором говорили: ему дан дар свыше. Да так оно и было. При жизни такие люди были всегда гонимы. И на кострах их сжигали, и в стены замуровывали, и топили, и вешали, делали то, на сколько хватало скудной чело­веческой фантазии. Ни одному человеку не был дан дар свыше для того, чтобы унич­тожить другого. Что на самом деле человек придумал без подсказки, так это истреб­лять себе подобных. Это говорит о том, что человек уже пришел на эту землю с целью уничтожить себя. Он бы и давно уже себя, не будь помощи свыше. Подсказка свыше развиваться и совершенствоваться, отвлекала человека от самоистребления.
Почему тогда человек появлялся, раз он так хочет себя уничтожить? - спросил Трекан, с интересом глядя на старуху. Ее рассуждения увлекли его.
-108-
Человек рожден хаосом. А если по-другому, то он мог и не родиться, но родил­ся потому, что он родился.
Какая-то белиберда.
Образовавшаяся планета перепробовала все уже на себе, меняя виды орга­низмов, и сама не заметила, как родился новый организм, который имел еще один не­известный инстинкт. То был разум. С помощью этого инстинкта новый организм мог ло­гически мыслить. Анализируя свои поступки, он после сделанных неправильных дейст­вий в следующий раз пытался не совершить ошибки.
Если я правильно понял, то природа просто ставила над живыми организмами эксперимент и не заметила, как родился новый, не запланированный организм. И тогда она решила оставить его, дабы посмотреть, что получится. Так?
Совершенно верно. Только вот еще и природой управляет другая сила, - стару­ха положила свою клюку на колени.
А другая сила находится в тех созвездиях, которые окружают солнечную сис­тему? - Трекан посмотрел на небо. Солнце давно уже катилось по другую сторону не­бес.
Созвездия далеко, а мы тут. Нам предстоит выполнить свою задачу. Так что вернемся к людям. Теперь я хочу тебе растолковать, чем мы отличаемся от них, - ста­руха подняла небольшой камень, пристально посмотрела на него, - вот возьмем, к примеру, камень. Он небольшой, но природа его творила очень долго и разрушить его может только она. Для этого тоже понадобится очень много времени.
Разрушить его и я могу, - Трекан протянул руку, чтобы взять камень.
Да, ты можешь, и может простой человек, - старуха зажала камень в руке, - но не забывай, если ты его разрушишь, то это будет искусственная сила, а не естествен­ная. Ты возьмешь другой камень, побольше, и просто-напросто разобьешь этот камень на мелкие частицы, а потом превратишь в песок. Так как сентиментальность разрушает человека. В ней кроется самая жуткость, вера. Люди рождаются детей и работают, да­бы их чада жили лучше, чем они. Они верят, что дети не будут так тяжело работать и так тяжело жить, как они. Они верят, что им поможет их бог. Но мало кто из них заду­мывается, зачем они живут. Даже, если и задумываются, то ответа не находят. Так вот подошли к самому главному. Девственница была опасна для тебя тем, что ты мог про­никнуть через те ворота, через которые не выходил. А, побывав там и омывшись дев­ственной кровью, ты никогда бы не смог стать прежним. Твое тело состарилось бы, ну а потом с ним произошло бы то, что со всеми смертными.
Но я ведь спал с женщинами, - он сделал паузу и добавил, - Так мне кажется.
Да, ты спал и тебе это не кажется, я специально этот оставила в твоей памяти.
-109-
А спал ты уже с теми, у которых ворота были открыты смертным человеком.
Если бы я знал это раньше, то я бы все-таки открыл те ворота, а потом и смер­ти бы не побоялся. Не хочу я жить вечно.
Да в тебе зародился сентиментализм. Ты начал верить. В тебе зарождается вера. Сначала в любовь, потом бы появилась к своим детям, потом - к той земле, где бы жил со своей семьей, а потом - в какого-нибудь бога. От этого я тебя и спасла.
Подожди, - Трекан задумался и после долгой паузы заговорил, - Если бы смертные не ходили за те ворота, вернее не открывали бы их, то они могли бы изба­виться от искусственной силы? На них бы ничего не давило? Они бы просто вымерли\';\' Так ведь?
Да, они бы вымерли. И тогда мы бы были бы не нужны. Но на такое человече­ство никогда не пойдет. Люди боятся одиночества больше, чем какая-либо другая тварь. И создавая свои религии, у них они ставят на первое место размножение. Ис­лам, к примеру, поощряет многоженство, христианство запрещает аборты, и так каж­дая вера. Отбери у людей веру, и их не станет. Человечество бы зашло в тупик и не знало, куда податься. И если бы не рождение Христа, то еще немного, и люди бы ис­требили себя. Та сила, которая находится на звездах, послала такого человека, кото­рый всколыхнул народ. Правильнее не человека, а простому смертному прислала дар. В простого смертного вдохнули небесный дар. Человечество всколыхнулось, начало спорить, короче, вышло из полусонного состояния. Вот оно и проживет еще двадцать два века, что и нужно для естественной силы.
А потом что? Конец света? - спокойно спросил Трекан.
Может, и да, а может, и нет. Там решат, - старуха показала своей клюкой на не­бо.
А мы, значит, должны собрать двадцать два святых лика и отправить им?
Выходит, так.
Но для чего им эти иконы? - Трекан еще многого не понимал. Он хотел еще что-то спросить, но не знал, как сформулировать вопрос.
Я же тебе уже говорила, что это за лица. Люди думают, что они святые послан­цы бога и потому легче будет их сохранить. Люди сами будут их оберегать.
Ну, хорошо, пусть будет так, но как тогда быть со мной? Я не хочу больше ос­таваться таким как есть.
- Ты можешь освободиться от этой ноши, найдя себе замену. Найди такого
смертного, который сможет заменить тебя, и тогда ты отдохнешь. Но поверь, мне это
будет очень трудно. Пройдет немало времени.
- А если я найду, и он будет служить верой и правдой, а потом, когда состарится,
-по-
как быть?
Это не твои заботы. Я найду замену.
Если я найду замену, то ты не посадишь меня в тюрьму? Трекан посмотрел на старуху.
Я тебе найду другое занятие.
Ты так и не сказала, кто я, бог или дьявол?
Ты никто.
Старуха растворилась в воздухе. Красное солнце коснулось вершин деревьев. Трекан ощутил, как на него навалилось одиночество. Лес, говорливый ручеек, пение птиц показались ему враждебными и чужими. Ему придется жить на этой земле одно­му. Он будет выполнять свою работу и параллельно искать замену. Другого выхода не было.
ГЛАВА 13
Город Яремча, 1996 год.
Попов Сергей Иванович вот уже почти год находился на свободе.
Он отбывал свой срок в далекой заснеженной Сибири. Он не попал^1^под амни­стию, ни^пытался бежать и не стал паханом. Многих амнистировали, но его как-то все­гда забывали. Ему даже было лучше, что он находится в заключении. Он чувствовал нутром, что еще не время идти на поиски. Так, что тюрьма как бы помогала ему выжи­дать.
Он понимал, что исчезновение Александра и Лизы связаны с чем-то не земным и не!объяснимым пока для него. Срок он свой отбыл от звонка до звонка. Покидая Си­бирь, а потом и Россию, он чувствовал, что в этих краях еще будет. Может не по своей воле, как и в этот раз, но будет. Ни друзей, ни врагов он в тюрьме не нажил. Такое ред­ко случается. За колючей проволокой находилось только его тело, душа всегда была в селе Космач на горе Медвежья.
Он десять лет, каждый день мысленно возвращался и возвращался на эту гору. Он сопоставлял все легенды, слышанные им когда-то о Карпатах, и хотел найти в них нечто такое, что бы объединяло их. Он анализировал свои действия того дня тысячу, а, может и больше раз, пытаясь найти ошибку, сделанную им. Во всем не было логики. Когда он пришел в себя, то понял, что находится очень далеко от того места, где исчез Александр. У него с собой продуктов уже не было, получалось, что он питался и спал, но ничего не помнит. Какими-то силами он был умышленно направлен в другую сторо­ну. Эти силы не только его направили по ложному пути, но и похитили двух людей.
-111-
\"И что это за силы такие?\" - задавался вопросом Сергей. Ответа, конечно, не находил.
Он когда-то слышал от какой-то бабки, что есть в горах человек, который живет где-то в горах и такой старый, что его помнила бабушка той бабки. Но та бабка говори­ла, что старый гуцул никогда не проявлял агрессии против кого бы то ни было. Многие рассказывали, что он даже иногда помогал выходить людям, заблудившимся, пред­ставляясь охотником. Вот Сергей и решал в тюрьме, как найти дорогу к этому гуцулу. За колючей проволокой только такие размышления и могут помочь не замечать мед­ленно тянущегося времени.
Решение было принято. Вернуться домой, заработать денег, запастись снаряже­нием и продуктами, а потом податься на поиски. Нет, он не обижался на государство, которое упекло его за решетку, а обижался только на себя, на свою несообразитель­ность. Ошибся он тогда, и расплачиваться только ему.
Сергей изредка заходил в пивную, находящуюся неподалеку от дома. Кафе «Смеричка» славилось тем, что там продавали неразбавленное пиво, будь ты хоть в стельку пьян. В один из прекрасных июньских вечеров Сергей зашел в кафе. Народу как всегда было много, он взял кружку пива, после чего нашел местечко в углу за сто­ликом.
Никак, Серый, - восхищенно произнес сосед справа. Кроме Сергея за столиком сидело еще трое.
Вроде бы я, - сказал Сергей, глядя на соседа. Он его не узнавал.
Ты меня разве не помнишь? Я когда-то жил на хуторе, где был приют «Черная гора». Ты всегда меня знакомил с великолепными телками. Не помнишь?
Да вроде припоминаю, - пожал плечами Сергей.
Работая инструктором, Сергея заводил таких друзей на каждом приюте по дю­жине, так что всех упомнить он естественно не мог.
- Да ты что. Серый? Леха я. Москаль моя кличка.
Он взял свой стакан, налил полный водки и протянул Сергею.
Выпей, теперь я тебя угощаю.
Ну, если угощаешь, не вижу причины не выпить.
Сергей залпом выпил водку. У него уже все было готов для того, чтобы идти на поиски, но все что-то удерживало. А сегодня вечером настроение было дрянь, и он ре­шил налакаться до поросячьего визга. Завтра был последний день. Он обязан был вы­ехать в Космач завтра вечером.
- Слышь, Серый, я слышал, что тебя посадили из-за тех двух туристов, которые
пропали из твоей группы? - шепотом спросил Леха.
-112-
Ну да, - Сергей кивнул головой.
А знаешь, что я еще слышал от одной бабки? Она живет в селе Верховина. Ка­кая-то далекая моя родственница. Она говорила, что как-то ходила за ягодами и виде­ла, как на Белой кобыле ходил тот гуцул с мальчиком лет десяти. Она видела, правда, с другой горы, но клянется.
Какой гуцул? Какой мальчик? - Сергей сделал вид, что не знает ни о каком гу­цуле, а тем более о мальчике. О мальчике он действительно ничего не знал.
Так ты же знаешь про гуцула. Я помню, как ты втирал туристкам. Что в горах живет гуцул, который очень любит пугливых и смазливых, - Леха явно был расстроен.
А... Ну так это я так брехал, чтобы завлечь девок.
Я тоже не верил, но после того, как тебя загребли. Поползли разные слухи, -Леха покачал головой.
Какие слухи? Ты о чем?
Понимаешь, что люди выдумали. Они базарят, что гуцул специально похитил мужчину и женщину для того, чтобы они родили ему ребенка в пещере, а потом он это­го ребенка принесет в жертву богу, а может и съест для того, чтобы омолодиться.
Ну, раз так, значит, я завтра пойду искать этого людоеда, - с иронией сказал Сергей, но ирония была для других.
А давай, и я с тобой.
Давай, - согласился Сергей. - Да только ты не пойдешь, у тебя наверняка жена, дети.
Нет у меня никого, и уже не будет. А пойти пойду.
А почему не будет? - с интересом спросил Сергей.
Я в Чернобыле был, так что сам понимаешь. Мне все равно недолго осталось, так что перед смертью я бы хотел повидать этого гуцула. С детства о нем слышу, а ви­деть не видел, - Леха посмотрел на своих друзей.
Иди, - в один голос сказали друзья. - Ты все равно баб только щупаешь, да нам мешаешь, - оба они захохотали. Видимо всерьез разговор Сергея с Лехой не приняли.
А вот и пойду, - рявкнул Леха, наливая себе и Сергею водки, - даже с вами не попрощаюсь.
Иди-иди, может, ума наберешься, - сказал один из друзей.
Когда идем? - Леха спросил Сергея.
А вот завтра и пойдем, в четыре часа жди меня на автостанции. Возьми только необходимое.
Вы что, ребята, рехнулись или перепили? - спросил уже другой друг, - Лучше бы выпили за встречу как следует да по девкам пошли.
-из-
Ну, давай, Леха, я завтра жду, - Сергей поднялся, протягивая руку для проща­ния всем троим.
Буду, - горячо заверил Леха. - Только будешь ли ты?
Я тоже буду, - уверил его Сергей, - а если не пойдем гуцула искать, то гуцулку найдем, - добавил он.
- Правильно, Серый, - Леха хлопнул его по плечу, - гульнем как следует.
Сергей вышел из кафе на центральную улицу. Улица опустела, только несколько
пар разгуливали вдалеке. Редкие одинокие прохожие спешили по своим делам. Сер­гей, не спеша, дошел до перекрестка и как законопослушный гражданин перешел на зеленый свет. От перекрестка дорога поднималась немного вверх, где невдалеке по правую руку и находился его дом. Он, конечно, не поверил Лехе, но, где-то в глубине души, ему хотелось, чтобы отправиться искать Лизу и Александра не одному.
Впереди замаячила какая-то фигура. Серый присмотрелся. На человеке, по всей видимости, была национальная гуцульская одежда. После того, как Украина стала самостоятельной, многие одевались в национальные одежды, дабы подчеркнуть, какие они патриоты. Их вид говорил - хоть ниш1ие, да гордые. После развала Союза Украина бедствовала, а особенно страдала Западная Украина.. Раньше она процветала за счет туризма, теперь людям приходилось ездить на заработки во все страны, куда их только пускали. Там они выполняли самую черную работу.
Но, вернувшись домой, они снова кичились своей независимостью.
У России и теперь оставалось две беды, как сказал классик: дураки и дороги. Но Россия жила намного лучше, чем другие отсоединившиеся от нее республики. Да, Рос­сия избавилась от своих меньших братьев-народов, но еще никак не могла войти в ре­ку с кисельными берегами. Но каждый человек по-своему любит свою родину и восхи­щается ею. Так же поступали и на западной Украине, одевались в национальные оде­жды, тем и восхваляли свой богом забытый край.
Размышляя, Сергей не заметил, как шедшая впереди фигура исчезла из его по­ля зрения. Правда, улица была плохо освещена, но, как человек свернет, можно было заметить. Он не придал этому значения, свернул направо под арку, которая была об­вита плющем. Минуя торец дома, он вскоре оказался во дворе, который был освещен одиноким фонарем у соседнего подъезда. Сергей уже свернул к подъезду, но на его пути в проеме двери стоял человек.
То был необычный человек. На Сергея смотрели черные глаза. Из-под крысани вились черные волосы, ложившись на плечи. Черные усы висели подковкой, скрывая губы. Из-под петика выглядывал широкий кожаный ремень и вышитая рубаха навыпуск. Красные брюки в обтяжку, а до половины голени доходили шерстяные носки, на концах
-114-
которых был вышит гуцульский орнамент. На ногах постолы с загнутыми носками вверх. Просто вылитый национальный герой Олекса Довбуш. Его обе руки покоились на топорике, который концом ручки упирался в землю.
Сергей каким-то десятым чувством почувствовал, что стычка неизбежна. Он по­чему-то не испытывал никакого страха. И вообще за десять лет его жизнь так измени­лась, что он просто не узнавал себя. Он мог пройти мимо плачущего ребенка, и у него даже не щемило сердце. Все человеческое в нем стерлось. Он жил только одним: рас­крыть тайну. Ему даже пришла в голову мысль, что это может быть тот самый гуцул, которого он собирался искать, но он ее тут же откинул. Откуда тот мог знать, что он со­бирается делать? Нет, конечно, не мог.
Сергей, как бы собираясь с духом прорваться сквозь непреодолимую преграду, посмотрел на небо. Там сверкали мириады звезд, из-за дома выглядывала круглая лу­на, словно подсматривала за двумя мужчинами, которые стали друг у друга на пути. В спину с горы Маковица дул легкий прохладный ветер. Да этот ветер был карпатский, Сергей бы его узнал в любой точке земли. Он согревал душу Сергея, хоть и был про­хладным.
Ты, кажись, собрался меня искать? Так вот он я, перед тобой. Но я думаю, что для твоего же блага лучше отказаться от этой затеи, которую ты умьюлил. Живи спо­койно и жизнью радуйся, - голос гуцула был твердый, уверенный. Голос триумфатора, который победил, не вступая в бой.
Ну, и как тебя зовут? - спросил Сергей. Он понимал тон голоса, благо научился разбираться за десять лет и в голосах. Гуцул хотел взять верх сразу и бесповоротно.
Раз тебе так интересно, то я скажу. Я Трекан, - и снова в голосе металл, словно представлялся властелин мира, а не какой-то там горный паршивец.
Довольно странное имя, мне не приходилось такого слышать, - Сергей мыслен­но представил, как он будет выхватывать пистолет из-за пояса. Расстояние до гуцула было довольно малым. Тот мог задеть его своим топориком.
Так зачем я тебе понадобился?
Ну, раз ты такой ясновидящий, то почему ты не знаешь и это? Ты же как-то уз­нал, что я хочу с тобой встретиться.
Сергей не колебался, стрелять ему или нет. Он просто выжидал удобный мо­мент.
Я догадываюсь, но уверяю тебя, тебе будет лучше обо всем забыть.
Нет, десять лет я не зря потратил. Я каждый день, каждую минуту думал, как найти тех двоих людей, которых ты похитил, только вот не знаю зачем? Я постараюсь открыть эту тайну. Кроме этой тайны для меня ничего больше не существует на этой
-115-
земле, тем я и опасен для тебя. Не знаю, кто ты там, черт или дьявол, но я тебя возь­му за рога и выпотрошу из тебя все.
Сергей сделал резко шаг назад, выхватил пистолет и выстрелил дважды Трека-ну в грудь. Трекан уловил сразу же движение Сергея и тоже не собирался раздумы­вать, занес топорик, но пули быстрее достигли его, чем оружие Трекана опустилось на Сергея. Трекана отшвырнуло в подъезд, а топорик забряцал по бетону. Сергей тут же схватил оружие противника и выстрелил еще дважды Трекану в голову.
Он отступил назад. Краем глаза он заметил, как по двору очень быстро семенит старушка. Он еще удивился, что бабушка так может быстро ходить. Через несколько секунд старушка уже была рядом с ним. Она занесла свою клюку, сильным ударом вы­била у него пистолет из руки, отшвырнув его далеко. От следующего удара Сергей за­щитился оружием Трекана. Сыпались удары, Сергей с трудом отбивался, все отступая и отступая. Он никак не мог поверить в то, что какая-то старуха в рваной одежде с се­дыми локонами так яро наступает. Это его повергло в замешательство, потому-то он не мог совладать с нападением. Старуха внезапно повернулась, бросившись к Трекану. Она его схватила за одну руку и забросила себе на спину, будто тот был плюшевой иг­рушкой, а не здоровым мужиком. Они скрылись за углом.
Сергей стоял в недоумении. Немного погодя, он пришел в себя, подхватил пис­толет, не выпуская топорика из рук, бросился вдогонку. Под аркой, обвитой плюшем, никого не было. Он выбежал на дорогу, там тоже никого. Ничего не понимая, он побрел домой.
Проснувшись утром, он сразу вспомнил вчерашний вечер. Но почему-то он был уверен, что это был сон и не более. Чтобы убедиться, так ли это, он достал обойму. Там не было четырех патронов. И тут же на глаза попался топорик, стоявший в углу.
\"То был не сон, но и реальностью не могло это быть\", - подумал он.
Он выбежал на улицу. Осматривая подъезд, он надеялся обнаружить следы от пуль. Не могло же, черт побери, ему померещиться, и он просто палил в пустоту. Как он не пытался найти хоть малейший след от пули, исследуя сантиметр за сантимет­ром, ничего не находил. А вот гильзы он нашел. Валялись неподалеку, все четыре. Можно было не сомневаться: приходил Трекан, а спасла его какая-то старуха.
\"Ведьма, что ли?\" - подумал Сергей.
Мы так и знали, - в два голоса произнесли милиционеры, вынырнув из-за угла. Они были при форме, с оружием в руках.
Не понял, - произнес Сергей, растерянно глядя на стражей порядка. Он пока не мог сообразить, зачем они пожаловали.
-116-
Поступил сигнал, - с задумчивостью сказал тот, который был повыше. - Кто-то вчера ночью баловался ту оружием.
Стрелял по воронам, - добавил второй, и они заржали, будто тот сказал неимо­верную шутку, от которой точно можно умереть со смеху.
Каким оружием? - Сергей все понял. Но понял и то, что отвязаться ему не уда­стся. Он держал в ладони четыре патрона, не пряча их. Да и куда он мог их спрятать?
Патроны-то от него? - спросил вьюокий страж.
Не знаю, я слышал ночью вьютрелы, а утром пошел посмотреть, и вот нашел.
Пистолет с собой или в доме? - спросил снова высокий, протянул кулак, куда Сергей опустил гильзы.
Не стрелял я вообще, где доказательства? - Сергей попятился.
Сейчас будут тебе и доказательства,- буркнул коренастый и ловко защелкнул наручники Сергею на запястьях. - Даже года не прошло, а ты снова туда захотел. Не пойму, в тюрьме так сладко, что ли?
Но это... - Сергей не успел закончить фразу. Высокий страж ударил стволом пистолета ему в солнечное сплетение.
Где пистолет, сука? - рявкнул высокий и снова ударил Сергея в живот.
Дома, - с трудом выдавил из себя Сергей.
Вот так-то лучше, - довольно заключил высокий, - в милицию его, а я порыщу в квартире.
ГЛАВА 14
Трекан лежал в своем доме. Старуха возилась возле печки, приготавливая зе­лье. Она уже привела Трекана в нормальное состояние, осталось только укрепить его силы. Старуха вынула из печи горшок с варившимися в нем травами, накрыла его тряпкой. Он наблюдал за ней, но никак не решался заговорить первым.
У тебя появился достойный противник? - спросил Трекан слабым голосом.
Нет, ты бы не умер, так как умирают люди, но твое тело похоронили бы.
И что потом?
Он бы пролежало долго в земле, а потом я бы достала его и снова привела бы в божеский вид.
Не понимаю.
А что тут понимать. Ты бессмертный, и не важно, где ты будешь находиться: под землей или над землей. Беда была в том, что не было бы хранителя икон. Ты, на­сколько я знаю, еще не передал обережный круг Ивану. Или ты решил передать тому мальчику, который живет в подземелье с родителями?
-117-
я пока не решил. Мне кажется, что этот мальчик достойнее будет, - Трекан от­вел взгляд от старухи. - Не знаю. Наверное, напою его зельем, и он забудет обо мне. Думаю отпустить.
Ну, так используй его на прощанье. Пусть он убьет Сергея.
Ты что, старая, с ума сошла? - Трекан попытался привстать, но тело его пока не слушалось, и он снова опустился на постель. - Он же еще ребенок. Ему восемна­дцать всего. Нет, Сергея он не сможет убить.
И ты его не сможешь убить. За десять лет Сергей стер в себе всю сентимен­тальность, он как бы прошел очищение. Ты слышал о зомби? Так вот, Сергей прошел нечто похожее, только его не в землю закапывали, а он прошел лагеря. Он сумел очи­ститься от всего человеческого, у него осталось только одно стремление разгадать тайну. Он уже больше десяти лет не пользуется женским телом и не потому, что не может, а потому, что докопаться до истины стало как бы его смыслом существования. Если бы ты мог его переманить паевою сторону, то лучшего хранителя не найти. Но он никогда на это не пойдет. Он очень опасен, и я не думала, что среди людей могут быть такие. Как видишь, и я в чем-то ошибалась.
Тогда ты его уничтожь, - предложил Трекан.
Это не в моей компетенции, как сегодня говорят. Я могу подсказывать, направ­лять, поучать, но ни в коем случае не истреблять.
А что, не хочешь свои ручки старческие в человеческой крови испачкать?
Да нет, ты не понял. Вот ты не можешь умереть, так и я не могу убить. Слово не может материализоваться и нанести телесные повреждения.
-У меня иногда такое ощущение, что я разговариваю сам с собой. Мне кажется, что ты - это мое второе я. Вроде как бы оно выскочило из меня и материализовалось в тебе. В старухе. Вот я теперь не с тобой разговариваю, а сам собой. Как в народе гово­рят, раздвоение личности.
И давно додумался? - старуха хитро посмотрела на Трекана.
Приходила такая мысль уже не раз, но есть много противоречий.
Каких?
Впервые, когда я так подумал, было у ручья, но после твоего исчезновения я нашел позади себя топорик, который у меня выбили в замке, и откинул эту мысль. И вот теперь я тоже так думаю, и про Ивана думал, что можно его отправить по душу Сергея, но это сидело во мне где-то глубоко, но опять... - он подумал, - Как я мог пере­нестись без твоей помощи в свой дом от подъезда Сергея, будучи так серьезно ранен?
Человек рожден хаосом, и его внутренний мир очень сложный, а вот ты рожден не хаосом, а разумом, который обитает очень далеко, и постичь себя или меня тебе
-118-
почти невозможно, не говоря уже обо мне.
И что, я так никогда не разберусь в себе?
Как знать, как знать, - старуха помотала отрицательно головой, хотя говорила неопределенно.
Да ты, наверное, мое второе я, хоть и мутишь тут воду.
Допьешь вот эти приготовленные травы и можешь продолжать заниматься под­готовкой своей смены. Но я советую отправить Ивана по душу Сергея, хотя, может статься, что души у него нет. Она могла и умереть,
- Ты топорик мне вернешь?
Нет, на этот раз не смогу. Я и так много потеряла времени, - старух поднялась.
Какое время, ты же вечная, как и я,
- Ну, бывай, - старуха больше не стала встревать в полемику, она открыла
дверь. Дверь закрылась, и Трекан почувствовал себя одиноким.
После окончания школы Ивану купили новый мотоцикл \"Иж-Планета\". Сейчас мотоцикл стоял возле его дома. Он заменил ему друзей, Иван так и не нажил друзей. С ним никто не дрался, но и никто не водил дружбы. Иногда это его тяготило, особенно зимой. Проходил Новый год, тогда он начинал ждать лета, а вернее, августа. Каждое лето в конце августа его звал к себе Трекан, Он ему рассказывал обо всем, Иван знал и про Ворохту, и про старуху, и про иконы. Знал он также и про пещеру, которая тяну­лась от горы Хомяк до горы Белая кобыла.
Знал и про то, что там уже хранится двадцать икон, но нигде именно, не знал. Трекан обещал, что этим летом он поведет ивана в пещеру. Не знал только Иван, что если увидит иконы, то ему перейдет обережный круг, а Трекан исчезнет навсегда.
Правда, Иван иногда стал засматриваться на девочек. Он был привлекателен, и девочки тоже бросали на него недвусмысленные взгляды. Но Трекан его всегда убеж­дал в том, что сохранить себя таким, как он родился, достойнее, чем поддаться со­блазну. Получалось, что Иван должен был стать по сути монахом. Это, конечно, Ивану не нравилось. Отвечая на вопросы, Трекан почему-то всегда увиливал от вопроса, по­чему нельзя Ивану увлекаться девочками. Год назад Иван достал его и вынул из него ответ. Трекан сказал, что хранитель должен быть таковым. Это посеяло в Ивановой душе семя сомнения. Его плоть восставала, но разум еще пока совладал с нею.
После окончания школы, когда его одноклассники разъезжались на лето на за­работки перед армией, у Ивана наступила депрессия. Он проанализировал свою жизнь, которая сулила ему хранить какие-то непонятные иконы, и крепко задумался. Ему хотелось поехать куда-то в свет, а не гнить в горах. Да тут были прекрасные места, но на земле есть еще и другие, не менее прекрасные. Он много читал, хорошо учился,
-119-
и можно было бы его назвать даже примерным мальчиком, если бы не контроль психи­атра. Он дважды в год после того случая обязан был посещать врача. Родителя строго следили за этим.
Иван сидел на пороге и смотрел на своего красного красавца. Тот блестел на солнце, будто так и просился: ну, давай же, садись на меня и мчись, куда глаза глядят. Вдруг на Ивана навалилась сонливость. Он с трудом справился с тем, чтобы не свер­нуться калачиком и заснуть.
Такой приход сна уже был знаком. Правда, это происходило в конце августа, а сегодня было только девятое июля. В день именин, на Ивана Купала, родители пода­рили ему мотоцикл, и он еще почти не катался на нем. Конечно, ему не хотелось, чтоб именно теперь его вызвал Трекан.
Иван вскочил на ноги, делая зарядку. Он знал, что если он заснет, то проснется только у Трекана в доме. Н не знал, почему Трекан избрал такой способ клича к себе. Как он не пытался махать руками, приседать, сон не уходил. Вокруг все плыло.
Мотоцикл принял какие-то неправильные формы, красный его цвет сменился на фиолетовый, а никелированные выхлопные трубы оказались ржавыми. Солнечный день и окружающая Ивана природа, дом, мотоцикл как-то скомкались в один клубок, завертелись, запрыгали. Вскоре и Иван оказался в этом комке, а еще немного погодя наступила тишина в сером влажном пространстве.
Долго ты в этот раз сопротивлялся моему зову, - недовольно произнес Трекан у Ивана над ухом. - Ну, расскажешь, что с тобой произошло?
Не знаю, - Иван лежал на кровати Трекана, не имея ни малейшего желания раз­говаривать. Тайны этого человека его больше не интересовали.
Да, с тобой происходит нечто страшное. Ты потерял интерес к тому, что так влекло тебя все детство. Выходит, я снова ошибся в выборе, - Трекан тяжело вздох­нул.
Отпусти меня, - умоляюще сказа Иван, поднимаясь. Он сел на кровать, опустив глаза.
Я понимаю тебя. Понимаю тебя лучше, чем ты сам себя понимаешь.
Как ты можешь понимать? Ты же не человек. Я это понял. И почему ты дуришь мне голову вот уже несколько лет?
Не человек? А кто, по-твоему? Дурю тебе голову? Нет, все это не так. Есть важнее вещи, чем лукавые взоры девушек и куча железа под названием мотоцикл. А насчет меня, ты, может, и прав. Да, я, может, не человек, вернее не такой человек, как вы со своими телячьими нежностями и глупой сентиментальностью. Да, именно сенти­ментальность и губит вас.
-120-
я же помню, как ты мне рассказывал про Ворохту. И ты сильный такой сильный тоже был, а поддался женскому очарованию. А я не сильный и не хочу быть похожим на тебя. Я хочу куда-нибудь отправиться в путешествие, увидеть мир. Ты можешь это понять?
Ну, что ж. Я вижу, ты сломался, а я хотел тебя взять с собой в пещеру и пока­зать иконы. И после того, как ты бы их увидел, ты бы получил, а, вернее, у тебя поя­вился бы обережный круг. Ты бы стал почти неуязвимым. Такой была Ворохта до моего появления. Она имела власть, а власть - это сила. Но она влюбилась, и ее личность развалилась на мелкие кусочки. Вот потому-то она и не сумела избежать смерти.
Я тебе не верю. Мне кажется, что ты мне все врешь и держишь только меня для того, чтобы не оставаться одному. Тебе пора бы давно умереть и не мучить ни ме­ня, ни кого еще либо. К тебе почему-то не приходит смерть, вот ты и ведешь такой об­раз жизни, - Иван высказывал то, о чем долго размышлял последний год.
Пусть будет так. Только ты должен кое-что сделать для меня и потом я так сде­лаю, что ты не будешь меня помнить никогда, а то, что ты знал меня, тебе покажется сном.
Я готов на все, только отпусти меня, - Иван посмотрел Трекану в глаза. Там он увидел нечто жуткое. Может, это был приговор, вынесенный страшным человеком, а может еще что-то страшнее. Иван не выдержал долгого взгляда и отвел глаза.
Ладно, я тебе скажу. Ты должен убить человека.
Что? - Иван снова посмотрел на Трекана. Он не мог поверить собственным ушам. Нет, ему казалось, что он просто ослышался. Но не мог же этот человек, а тем более умный, предложить такое. Да и кого убивать? Зачем?
Да, убить человека, - твердо произнес Трекан. - Только после такого дела я смогу отпустить тебя.
Я ничего не понимаю. Как я могу убить человека, если я не могу даже убить ку­рицу? Нет, на такое я не способен.
Вот такие-то и могут убивать, даже не подозревая, насколько это легко.
Нет, я не буду делать этого, - Иван почувствовал, как все внутри оборвалось. Ему стало как-то все равно, что будет с ним дальше. Но для того, чтобы спасти себя он не собирался никого убивать.
Как хочешь. Но знай: твоя жизнь не будет уже никогда похожа на прежнюю. Те­перь ты домой больше не вернешься. Конечно, и никогда не станешь хранителем икон. Твоя жизнь прекратится в жуткой тюрьме. О таких тюрьмах ты даже не слышал. Ты бу­дешь замурован в каменный мешок, куда будет поступать очень мало воздуха. Пищи никакой не будет, воды тоже, разумеется. Вот тогда ты и согласишься на все, но будет
-121-
Неужели я такое сделаю? - быстрее для себя, чем для Трекана спросил Иван.
Сделаешь и, поверь мне, ничего страшного в этом нет. Вернешь мне мое ору­жие и гуляй на все четыре стороны, люби девок, рожай детей и наслаждайся жизнью. Я так сделаю, что меня и помнить не будешь.
Можно еще один вопрос?
Ну, давай.
В чем этот Сергей провинился?
Это не твое дело. Что тебе сделать, я сказал, - Трекан открыл дверь, - можешь идти.
Похоже на то, как человек с дьяволом торговался насчет своей души, - задум­чиво произнес Иван, направляясь к двери.
Какая разница, на что похоже. Пятнадцатого последний день. Уяснил?
Почему пятнадцатого? - уже с улицы спросил Иван.
Позднее нельзя. Во всем есть свои сроки. Пятнадцатого и ни днем позже.
Иван спускался вниз по склону между деревьев. Голос Трекана так и стоял в ушах, - Не позже пятнадцатого, - не мог Иван отогнать эти слуховые галлюцинации. Вскоре он оказался возле реки. На душе было погано, он посмотрел на реку, ища взглядом омут. Но нет таких омутов, чтобы утопиться на этой речушке, не было. - Не­ужели я это сделаю? - он снова мысленно задал себе вопрос. Четкого ответа не было, но какой-то далекий голос из глубины души ему шептал: - Не делай, не делай, не де­лай, - Иван был в смятении. Если он не сделает, то власть Трекана над ним еще не по­теряла свою силу, и Трекан не отпустит его, и он уничтожит его.
Сергей с трудом успел отпрыгнуть в сторону. Он пошел на зеленый свет. Среди шумов стоявших на перекрестке машин он не услышал приближающийся гул летевше­го на немьюлимой скорости мотоцикла. Мотоциклист в кожаной куртке с наглухо закры­тым забралом выскочил откуда-то из-за кустов, которые почти вплотную прилегали к перекрестку. Не соблюдая никаких правил, он рванул перед автомобилями, несмотря на звуки сигналов.
Впервые в жизни Сергей ощутил, как была близка его смерть. Поединок с Трека-ном оставил в нем незабываемое странное ощущение, будто он дрался с нечистой си­лой. После долгих и нудных вопросов Сергею уже самому казалось, что Трекана и дей­ствительно не было, а просто у него пошли глюки от много выпитого. Могло быть и так, что он стрелял в воздух, увидев нечто неестесственное. Как ни странно, но пули так и не нашли, и не нашли нигде следов на доме, куда они могли бы были угодить, а потом рикошетом улететь в сторону. Экспертиза показала, что выстрелы были произведены
-123-
именно из его пистолета, и гильзы были выброшены тоже с него. Странно было только то, что не нашли пуль.
В больницу тоже никто не обращался с пулевыми ранениями. Короче, он стре­лял, но в кого именно, доказать не могли. Его решили выпустить , взяв подписку о не­выезде. Сергею было жалко пистолета, но он решил идти на поиски Лизы и Александра без оружия. Нож, топор он возьмет, но огнестрельное нет. И вот сейчас он ощутил, как смерть дыхнула ему в лицо. Он ничуть не сомневался, что мотоциклист был направлен на его уничтожение именно рукой Трекана. Переведя дух, переждав красный свет, Сер­гей перешел через перекресток очень осмотрительно. Было двенадцатое июля. Он на­правлялся в кафе, дабы на прощанье попить пивка, а может, и водочки. Еще одной встречи с Треканом он ждал, но не имел и малейшего представления, где она может состояться. Он казнил себя за то, что был так неосмотрителен и чуть не угодил под ко­леса какого-то придурка. Теперь он сгруппировался и шел как по минному полю. Он по­нимал, что уже находится на тропе войны, противник силен и наделен неземной силой, а он - простой смертный. Дойдя до кафе, он оглянулся. На первый взгляд казалось, все спокойно. На него никто не обращал внимания. Он потоптался у двери и толкнул ее.
Перегар пивного запаха дыхнул ему в нос. Оглядывая столики, он дошел до стойки. К своему удивлению, он узнал за стойкой знакомую, Мыросю. Когда-то, до тюрьмы, он с ней крутил, и был у них очень увлекательный роман. Иногда он хотел же­ниться на ней, но всегда считал, что это можно сделать попозже и все оглядывался. Мырося широко улыбнулась.
Ого-го, - произнесла она, подходя поближе. - И откуда мы такие красивые?
Да, не ожидал я тебя тут увидеть. Нет, не то, что тут вообще. Думал, ты заму­жем, дети, и все такое.
Был и муж, и дети есть, и все такое было. А ты-то где был? Лет десять тебя не видела. Неужели, то правда?
Что правда? - удивился Сергей.
Ну, что ты по пьянке убил мужика, какого-то туриста из ревности, а потом при­шиб и подругу?
Неужели и такие слухи ходят? - он достал бумажник.
Ну, я, конечно, не верю, но... - она наморщила свой лобик, который не был та­ким красивым как одиннадцать лет назад, - Кстати, тебя искал какой-то парень. Я еще удивилась. Тебя же давно тут нету. Он молодой, не мог он с тобой по девкам бегать.
Как он выглядел? - Сергея заинтересовал тип.
Ты знаешь, - она очень пристально посмотрела на Сергея, - он чем-то на тебя смахивает. На тебя, когда ты был помоложе.
-124-
Так, час от часу не легче. И что он хотел?
Спросить, бываешь ли тут ты?
Как он был одет?
Ну... Черная куртка, кожаная и... под мышкой он держал шлем. Точно, знаешь, такой шлем с забралом из стекла.
И все?
Вроде все, - она посерьезнела, - больше ничего.
Тогда мне пиво и двести грамм, - он протянул деньги.
Ты так и не сказал, как ты живешь? - она открыла пиво.
Как-нибудь расскажу, а сейчас мне надо выпить.
Сергей нашел место за столиком в углу, где сидели каких-то два незнакомых ему хмыря. Они даже не обратили внимания, когда он подсел рядом. В голове Сергея ро­дились мысли. Наезд на него мотоциклом, а потом его спрашивали, - все было доволь­но странным. Получалось, что его ищут.
\"И кому это я понадобился? Я не чувствую за собой никаких грехов, чтобы меня нужно было убрать. Да, получается какая-то неразбериха. А если это Трекан? Но нет, тот выглядит намного старше меня и навряд ли он сядет на мотоцикл. А его одежда бросилась бы в глаза Мыросе. Правда, ищущий меня был в кожанке, но и переодеться можно. По всей видимости, к этому приложил руку гуцул, Трекан, то есть. А может он может перевоплощаться? Нет, это уже ни в какие рамки не лезет. Что-то разыгралась моя фантазия. Да может и так, но меня искали и пытались сбить, это же факт. Я не по­верю, что парень на мотоцикле случайно наехал на меня. Он создал аварийную обста­новку и ради чего? Неужели хотел только покрасоваться? И опять нет. И разыскивал он меня перед тем, как сделал наезд. После он просто не мог физически побывать в ка­фе\".
Сергей залпом выпил водку и тут же запил ее пивом. По всему телу растекалось тепло, а потом обдало прохладой. Он закурил, сделал большую затяжку, потом выпус­тил большую струю дыма в сторону двери.
В этот момент дверь открылась, и на пороге появился он сам. Сергей вздрогнул. В дверях стоял он в молодости, в кожаной куртке со шлемом под мышкой. Парень очень был схож с ним. Мырося не ошиблась, сходство было поразительным. В голове Сергея проскользнула мысль: \"Вот батя, старый греховодник, забацал еще и на сторо­не мне братишку\".
Но что-то екнуло в груди Сергея, и он, собравшись, внутренне наблюдая за пар­нем. Тот мог вынуть легко пистолет из-за пазухи и в упор расстрелять его, если бы ему было так угодно. Парень в это время оглядывал пивнуху, довольно профессионально,
-125-
словно сыщик с большим стажем. Наконец-то его взгляд задержался на Сергее. Па­рень протиснулся мимо стойки у стены, где громко разговаривали подвыпившие муж­чины, не глядя ни на кого, он остановился возле столика, где сидел Сергей.
Нужно поговорить, - как-то затравленно проговорил парень.
А ты кто? - спросил Сергей уверенно и, делая вид, будто и слыхом не слыхи­вал об этом парне. Сергей был битый в этих делах и прекрасно понимал, что парень своевольничает. Теперь сомнений не было, он был кем-то послан, но проявил вою инициативу, решив поговорить, об этом он позже пожалеет.
Я Иван, - он помолчал и, решив, что одного имени, наверное, мало, добавил:

Бойко моя фамилия. Ты меня не можешь не знать. Парень явно растерялся.
А откуда? - Сергей не видел в парне достойного противника и тянул резину.
Это не важно, нам нужно поговорить.

Нет, Иван Бойко, так дело не пойдет. Давай для начала выпьем, - Сергей про­тянул бутылку пива.
Я не пью, - отрезал нетерпеливо парень.
А че так? Мамка не разрешает? Ну, хорошо, дети должны слушаться родите­лей. Правду говорю? Но ты нехороший, ты хотел сбить дядю своим мотоциклом. Нехо­рошо, ой, как нехорошо.
Пойдем, поговорим.
А давай тут поговорим, раз тебе приспичило. Я-то никуда не тороплюсь. И по­том, вдруг ты возьмешь да и вьютрелишь в меня за углом? А тут люди, и мне не так страшно. Понимаешь, мальчик? - Сергей пристально посмотрел парню в глаза. Тот не выдержал тяжелого взгляда и отвернулся.
Я здесь не буду разговаривать.
Я вижу, ты делаешь что-то не то. Интересно, тот, кто тебя послал, разрешил тебе со мной беседовать или это твое самовольничество? А?
Теперь Сергей не сомневался, что парень послан Треканом. Все они трое были похожи друг на друга, словно дед, отец и сын. Сергей понимал, что Трекан почему-то не смог убить его сам, а прислал юнца.
\"Ну, и гад же он. Если доведется встретиться с ним, то обязательно спрошу, по­чему ребенка послал на убийство\", - Сергей медленно поднялся.
Длинные тени от деревьев тянулись через центральную улицу. По обеим сторо­нам дороги пестрел народ в разноцветных одеждах. Кое-кто сворачивал к кафе, кое-кто выходил из него. Людской гомон заполнял город. Праздник был в разгаре. Сергей ос­тановился на крыльце, закурил. Иван неподалеку от кафе топтался возле своего же-
-126-
лезного красавца. Кто-то грубо толкнул Сергея, но он никак не отреагировал, он полно­стью сосредоточил свое внимание на парне. Как казалось Сергею в этот момент, была важна каждая мелочь. Парень мог выкинуть нечто неординарное, и потом бы пришлось жалеть Сергею, если, конечно, остался бы жив. Веселые человеческие голоса для Сер­гея находились как бы за какой-то пеленой и как бы находились в другой плоскости. Иван нетерпеливо поглядывал на Сергея. Сергей видел, как парень почему-то торо­пится, ему нужно было как можно скорее переговорить, а потом вершить свое дело. Парень допустил оплошность, решив пообш(аться со своей жертвой но он, может быть, этого не понимал, что было на руку Сергею. Сергей бодро сбежал по ступенькам, по­дошел к Ивану.
Ну, я слушаю. Чего хотел? - Сергей выпустил струю дыма парню в лицо, тот сделал кислую морду, но ничего не сказал.
Может, найдем получше место? Тут очень людно.
Нет, парень, ты явно психически больной. Насколько я понял, ты должен меня убить. Так ведь? - Сергей затушил сигарету об сидение мотоцикла. Он хотел вывести из себя пацана и узнать настоящее. Но к удивлению Сергея парень никак не отреаги­ровал на такую наглость.
Мне надо поговорить, - настаивал Иван, равнодушно глядя на прожженное си­дение.
Ну, ты меня достал со своим \"поговорить\" да \"поговорить\". Что надо, говори конкретно, или я уйду, а может и по роже съезжу, чтобы знал, как отвлекать людей от дел.
Я попал в... Даже не знаю с чего начать.
Начинай с начала и побьютрее.
Не знаю почему, но один человек меня выбрал, так сказать, для благородной миссии. Это случилось несколько лет назад.
Слушай ты, сопляк, мне до одного места твоя миссия, ты понял это? Говори, зачем понадобился я? - Сергей толкнул мотоцикл, который стоял рядом с Иваном.
Парню с трудом удалось отпрянуть, дабы спасти свои ноги от травмы. Железный друг Ивана с грохотом повалился на землю.
Но уж это слишком, - процедил Иван сквозь зубы. Он перепрыгнул через мото­цикл, нанося удар Сергею в лицо. Сергей был наготове. Он перехватил руку парня и нанес ему удар в солнечное сплетение. Иван обмяк, начал валиться на землю. Сергей подхватил его за шиворот, поставил на ноги.
Держись, соплячок, - Сергей рывком поднял мотоцикл, сел на него, - Давай ключи.
-127-
Нет, - с трудом выдавил Иван, не понимая, что происходит. Он ловил воздух как рыба, выброшенная на берег.
Ключи, - рявкнул Сергей, схватил парня за куртку, рванул к себе. Иван полез в карман.
Я позову мили... - он не успел договорить, Сергей еще раз ткнул ему под дых.
Садись, снова рявкнул Сергей на парня. Начали собираться любопытные. Не­довольно ворчали женщины, мужики подступали стеной. Всем хотелось поучаствовать в разборке. Сергей запустил двигатель. Ждать больше было опасно. Он рванул с мес­та, делая крутой маневр у ног зевак. Иван обхватил его за грудь, продолжая ловить воздух. Вскоре они неслись по улицам небольшого городка посреди празднующей тол­пы.
Они вошли к Сергею в квартиру. На улице стемнело и в квартире царил полу­мрак. Сквозь плотно зашторенные окна с трудом пробивался слабый свет уличного фонаря.
Садись, - Сергей указал Ивану на диван, зажигая свет.
Но мотоцикл уведут, - обиженно, как маленький мальчик, который боится поте­рять игрушку, произнес Иван.
Садись, - твердо приказал хозяин квартиры. - А мотоцикл твой никому на хрен не нужен. Да и тебе, может, и не понадобится, если не расскажешь мне правду, зачем искал меня. Ты понял?
Сергей подошел и толкнул Ивана в грудь, тот рухнул на диван.
Понял. Я ни в чем не виноват, - сдерживая слезы, сказал Иван.
Не виноват? А кто меня пытался сбить, и только чисто реакция спасла. А по­слал тебя Трекан. Только никак не возьму в толк, почему это он сам не пришел, а по­слал ребенка?
Сергей опустился в кресло напротив дивана.
Он меня вынудил. У меня не было другого выхода. Если бы я отказался, он бы сделал меня дурачком, так как делал многих, - Иван не удержался и разревелся.
Ты че как баба канючишь. Рассказывай все по порядку, может, и отпущу тебя.
Если я не убью тебя, то мне все равно коней, - сквозь слезы говорил Иван.
Значит, я был прав, ты послан меня убить. Он не смог со мной справиться и по­слал тебя. Да ну и шакал твой Трекан. А чем я ему так не угодил? Почему он меня так боится\'?
Я точно не знаю, но насколько я понял, ты для него опасен, и если тебя не уб­рать, то он может не выполнит наказа.
Какого еще наказа? - Сергей пока не улавливал сути. По всей видимости, па-
-128-
рень растерялся, испугался и никак не мог сказать главное.
Сергей вышел на кухню, принес стакан воды. Иван выпил и немного успокоился.
Ну, давай, повествуй о своей беде, - Сергей закурил, опустившись в кресло.
Он меня первый раз привел к себе, когда мне было одиннадцать лет. Нет, поч­ти двенадцать. Ну, это не важно. Я уснул на крыльце своего дома, а проснулся в его хате. А потом каждое лето я так попадал к нему. Обратно уходил в здравом уме, но ту­да как я приходил один, не знаю. Он мне сказал, что выбрал меня для очень важного дела, и что я должен служить ему так как у меня есть все данные для этого. Он много мне рассказывал, как ни странно, мне нравилось с ним общаться, но, когда я подрос и стал заглядываться на девочек, то он сказал, что мне нельзя иметь ничего с девочка­ми. Вот тут-то я и задумался, нужна ли мне такая судьба? И кому я буду служить? За­чем мне все это надо? Короче, я посчитал его сумасшедшим. Вот он и начал торго­ваться со мной. Если я хочу уйти от него, то должен убить тебя.
Ну, тут все ясно. А теперь расскажи мне, кто он такой.
Откуда мне знать? Он всегда нес какую-то белиберду, я теперь презираю себя за то, что верил ему, а иногда мне кажется, что я сам выдумал его, но нет, он есть, -Иван посмотрел на Сергея, - Да, он есть. Хотя мой отец тоже отрицал, но когда он поя­вился у нас дома, то изменил свою непоколебимую уверенность в его отсутствии. -Иван говорил, говорил, не останавливаясь, дабы высказать все как на исповеди. Он знал все про Ворохту, про иконы, про тех людей, которых Трекан пытался сделать стражами. Трекан ему все рассказал, а теперь Иван рассказывал Сергею. Спустя неко­торое время Иван умолк.
Да, интересно. Выходит, ты должен меня убить вон тем топориком? - Сергей показал пальцем в угол.
Да, - Иван поднялся и как завороженный пошел к страшному оружию.
Сергей никак не отреагировал. Да он и предположить не мог, что оружие так по­действует на парня. Иван взял аккуратно топорик, погладил его, и тут произошло страшное. Он рванулся к Сергею с молниеносной бьютротой, замахиваясь на бегу. Не ожидая никакого подвоха, Сергей, ошеломленный, не мог пошевелиться. Он никак не предполагал, что парень своими плачущими рассказами расслабил его, а он развесил уши и потерял бдительность. Видать, парень хорошо разбирался в человеческой пси­хологии и с помощью слез вырвал себе шанс для победы. Все стало предельно ясно, но было поздно. Топорик со свистом опускался на голову Сергея. Сергей все видел как в замедленной съемке, но тело его было ему неподвластно.
\"Да, перед смертью я ничего не могу вспомнить хорошего\", - откуда-то из созна­ния вырвалась мьюль у Сергея.
-129-
Раздался жуткий хруст.
\"Я слышу, как мне в череп впивается лезвие, а боли не слышу. Странно это\", -снова подумал Сергей.
Еще какой-то миг Сергей ничего не понимал, но вскоре до него дошло. Топорик угодил в высокую спинку кресла. Медлить было нельзя. Иван вырвал топорик, тут Сер­гей и нанес ему сильный удар в пах. Оружие внезапно выпало из рук парня. Сергей вскочил, двумя ударами свалил Ивана на пол. Не помня себя, он пинал парня ногами, пока не устал. Он с трудом себя удержал, чтобы не убить злодея. Он ему нужен был живым. Он должен узнать, как найти жилище Трекана. Иван остался жив только благо­даря этому.
Сергей принес графин воды, понемногу лил на лицо Ивана и курил. Он все никак не мог себе простить, что его обставил сопляк, да как обставил. Да, женщина могла бы так поступить, но мужик нет. - Видать Трекан его натаскал круто. Да если до­ведется мне встретиться с этим гуцулом, то нам будет о чем поговорить. Вот тебе и то­порик. Значит, Трекан теряет без него силу? И это учтем, - размышлял Сергей, поливая Ивана как цветок, который должен вот-вот раскрыться, - Теперь парень и твои слезы меня не собьют с толку.
Ну, вставай, - Сергей пнул парня. Тот замычал, но не пошевелился.
Вставай, падла, - Сергей схватил Ивана за шиворот и рывком посадил на ди­ван.
Больно, - пробормотал парень себе под нос.
Сейчас я тебя вылечу, - Сергей ударил два раза по лицу Ивана. Иван с трудом открыл опухшие веки.
Я тут ни при чем.
Ах ты, шакал, - Сергей влепил еще одну пощечину.
Когда я увидел оружие, то услышал голос Трекана и подчинился ему. Я не мог не подчиниться, - еле заметно шевелил Иван опухшими губами.
На этот раз так дело не пройдет. Если бы не кресло, то я бы сейчас уже на не­бесах был. Не зря говорят, что дома стены помогают. Мне, правда, кресло помогло, но не в этом суть.
Ты меня убьешь?
Пока нет. Покажешь мне дорогу к Трекану, а потом, наверное, убью.
Я не знаю к нему дороги. К нему может найти лишь тот дорогу, кто видел иконы.
Найдешь и без икон, - Сергей курил. Он только сейчас полностью сумел прийти в себя.
Убей меня сейчас, прошу тебя, - Иван снова плакал.
-130-
Нет, перед смертью ты, гаденыш, помучаешься. Я тебе почти поверил, а ты воспользовался ситуацией, и на тебе. Нет, заглохни или еще рыло начищу. Будешь выполнять все, что я скажу.
Я не буду никому больше подчиняться.
Ну, посмотрим, - Сергей разглядывал топорик.
ГЛАВА 15
Лиза уже в который раз шла по темному проходу пещеры к тому месту, откуда их с Александром привел Трекан. Каждый раз она шла к входу в надежде, что именно теперь ей получится выбраться из заточения. Она уже давно ничего не боялась в этом подземном мире. И сколько бы она раз не приходила к камню, который преграждал ей путь к свободе, всегда возвращалась ни с чем. Она рыла каменистую землю руками, иногда брала топор, даже приносила дрова и растапливала костер, дабы разогреть бе­тонную землю, но все тщетно.
Несколько раз она уходила в ту сторону, куда ходит Трекан в надежде там найти спасение, но и там проход заканчивался каменистой стеной. До рождения и после рож­дения сына она жила как во сне. Ее здравый рассудок отказывался верить в то, что та­кое могло произойти. И вообще она отказывалась верить, что такое может быть в кон­це двадцатого века. Какой-то сумасшедший гуцул похитил женщину и мужчину, заста­вил их с помощью зелья совокупиться, а потом она должна была родить. Да, все это выглядело ужасно и тем не менее Лиза любила своего ребенка. К сожалению, как мальчик подрос, Трекан стал его часто забирать. Но проходило много времени, пока снова возвращал сына. Может, Лизе и казалось, что проходило много времени, а мо­жет, так оно и было. Часов у них не было, и ориентироваться было практически невоз­можно.
Лиза также понимала, что выход наружу есть, иначе, куда бы девался дым от ко­стра. Он свободно уходил куда-то вверх и там исчезал. Куда-то убегала и вода, бившая ключом из земли образуя озерцо, а потом небольшим ручейком убегала под стену пе­щеры. Не укладывалось в голове одно: как это все время держится одинаковая темпе­ратура. Зиму сменяет весна, а весну лето, а тут всегда умеренное тепло.
На Александра было жалко смотреть. В последнее время он сильно сдал. Он лежал возле костра на рваных лохмотьях и периодически подбрасывал дрова.
Трекан, как и обещал, заботился обо всем. Дрова были всегда, приносил и оде­жду, в продуктах тоже было столько калорий, сколько нужно человеку для того, чтобы не умер. Лиза кормила малыша грудью очень долго, он уже давно бегал, но она про­должала кормить его грудью, находя в этом удовлетворение.
-131-
Лиза смотрела на Александра и ужасалась. \"Неужели и я так поседела, что ни одного волоса нет темного на голове? А лицо его стало таким, будто ему сто лет\", -размышляла она по себя. - \"Если Трекан и отпустит, то кому я такая понадоблюсь. Вся моя жизнь закончена\".
Она горестно вздыхала и снова погружалась в забытье. Наконец, она дошла до того самого камня, который перекрывал выход. Сюда она научилась приходить в тем­ноте и знала каждый поворот и каждый выступ на пути. Ее руки нащупали холодную шершавую поверхность. Камень был мертв, но когда она сюда приходила, то изливала ему свое горе. Камень молча ее вьюлушивал, но уходить с ее пути и не думал.
- Будь ты проклят, Трекан. Чтобы ты сгорел в огне, утонул в горной воде, чтобы
тебя кто-нибудь так запер в подземелье, - Лиза вслух начала высказывать свою нена­
висть к Трекану.
Камень молча слушал. После долгих проклятий, обессилев, она опустилась на землю. Пробыв в забытьи некоторое время, Лиза вскочила и с неистовой силой броси­лась на стену пещеры, царапая ее руками. Вскоре по ее пальцам потекла липкая теп­лая жидкость. Рьяное нападение на стену закончилось как обычно. Пальцы и ладони были стерты в кровь.
- Я тебя убью, слышишь, Трекан. Я найду способ убить, уничтожить, растерзать
и съесть твое еще теплое сердце.
На ее угрозы никто не отвечал. Она умолкла, и наступила могильная тишина. Она обессилено опустилась снова на землю. Дав выход гневу, Лиза немного успокои­лась, почему-то вспомнился Александр, старый, неуклюжий и жалкий. Она ненавидела его за то, что он никогда не пытался выбраться отсюда.
Поначалу он пытался вести себя с ней как с женой, были попытки ухаживания. Один раз он даже умолял, чтобы она позволила ему обладать ею. Нет, Лиза не могла пересилить себя и снова лечь под него. Трекан больше не принуждал их заниматься любовью, этого ему было больше не нужно. Он добился того, чего хотел.
Как ни странно, они так и не дали малышу имени. Звали просто \"малыш\".
Лиза не знала, сколько прошло времени, но предполагала, что прошло около двенадцати лет потому, что на столько выглядел ее сын. И вот сейчас, лежа на земле, скрючившись с окровавленными пальцами, она не верила, что могло пройти уже столь­ко лет. Все слилось воедино, и лишь только она вносила тем разнообразие, что прихо­дила к этому камню, где выплескивала свой гнев и немного успокаивалась. Темнота, пустота и безьюходность заставляли ее подняться. Да, именно безысходность помога­ла ей жить. Как ни парадоксально, именно безысходность дает человеку стимул к жиз­ни. Зная, что выхода нет, человек продолжает искать и искать выход, тем самым про-
-132-
длевая свою жизнь. Если бы человек смирился с таким положением вещей, то он бы конечно жил, но это был бы уже не человек, а животное, которое запирают в клетку. Лиза не позволила больше прикоснуться к себе Александру и тем самым отодвинула на потом тот момент, когда это будет неизбежно. К счастью, он оказался не настолько настойчивым, чтобы добиться своего. Спустя некоторое время неизбежность минова­ла. Он смирился с тем, что было.
Лиза не могла смириться ни с чем, но и она оставалась в той же ситуации, что и он. У них рос ребенок, который будет принадлежать не им. И только одному богу из­вестно, увидят ли они его когда-нибудь. Если Трекам и отпустит их, то сына однозначно не отдаст им. Лиза как ни пыталась понять, для чего ему мужем мальчик, так и не смог­ла дать себе объяснение. Что-то было связано с колдовством.
К сожалению, Лиза никогда не интересовалась колдовством и ничего о нем не знала. Поначалу ома молилась богу, как умела, но вскоре поняла, что бога нет или он попросту не заглядывает под землю. Однако она верила, верила в то, что придет ка­кая-то сила и сможет рассчитаться с Треканом за ее мучения. О Сергее она давно за­была Да и потом, кто он такой? Разве он сможет победить подземного монстра в че­ловеческом обличий. О нем она забыла в первые дни пребывания под землей. Вернее, не забыла, а как бы спрятала память о нем куда-то в глубины своего сознания. О нем никогда не вспоминала и, конечно же, не надеялась на его помощь. Лиза с трудом вы­путалась из лабиринта своих мыслей.
\"Наверное, малыша Трекан уже вернул\", - явилась здравая мьюль Лизе. Она поднялась и побрела обратно к подземному оазису.
Лиза вышла из темного прохода и оказалась в большой пещере. У костра сиде­ли Александр, Трекан, а рядом с ним малыш. Трекан поил из глиняной чаши чем-то темным ребенка. Он не раз это делал, но нынче это Лизу взбесило. Она как можно ти­ше подкралась, резко протянула руку и хотела выбить чашу из руки Трекана. Но он оказался как всегда ловким и быстрым.
Ты чем поишь моего ребенка? - завизжала Лиза, отодвигая рукой Трекана в сторону.
Во-первых, это не твой ребенок и не мой, а Александра. Скажи, Малыщ, ты чей?
Я страж икон и властелин подземелья, - бодро ответил ребенок, пригубляя про­тянутую Треканом чашу.
Вот так, старуха, - с ухмылкой сказал Трекан.
Нет, ты этим пойлом не будешь больше поить моего ребенка, - она бросилась на ненавистного гуцула.
-133-
и на этот раз она потерпела неудачу. Не удержавшись на ногах, от сильного толчка Трекана Лиза свалилась в озеро. До нее дошли слова Трекана: старуха. Да, она предполагала, что вид ее жуткий, но он никогда так ее не называл. Были случаи, когда она заглядывала в воду, дабы увидеть свое отражение, но свет от костра всегда иска­жал ее облик, и видела она то ли лицо ведьмы, то ли бабы-яги, но никак не свое. Слово «старуха» что-то означало, оно прозвучало как-то двусмысленно и привело Лизу в бе­шенство. Александр, как и прежде, сидел, глядя на огонь, равнодушен ко всему.
Сядь и успокойся. Если будет желание, я тебе кое-что поведаю, - миролюбиво произнес Трекан.
И что ты можешь мне поведать? - с вызовом спросила Лиза, но присела непо­далеку от Александра с другой стороны костра.
Хорошие новости я принес.
Разве ты можешь принести хорошие новости? - Лиза подозрительно посмотре­ла на Трекана.
Как я уже сказал, ты - старуха. Это означает, что там на земле, - Трекан пока­зал куда-то неопределенно наверх, - тебя никто уже не узнает и твоего нареченного мужа тоже узнать невозможно. Так что вы свободные. Говорить можете что угодно, можете и правду рассказать, но вам никто не поверит. Примут вас за сумасшедших, так что лучше придумайте себе легенду. Куда там пойдете, не знаю. К сожалению, выход­ных пособий у меня нет. Скажите спасибо, что отпускаю летом. Ребенок, как мы и дого­варивались, остается со мной.
Ну, ты и гад, - процедила Лиза, - Ты уничтожил мою молодость и теперь вы­швыриваешь без всяких объяснений. Ты должен отдать мне и ребенка.
Скажи, Малыш, с кем ты остаешься? - Трекан погладил ребенка по голове.
Вопрос решен, и куда я могу пойти с этой женщиной? - эти слова больно реза­нули сердце Лизе. Он никогда не называл ее мамой, но и никогда не говорил «эта женщина».
Малыш, я же твоя мать, ты должен пойти со мной.
Трекан, разве она не понимает, что матерей не существует? У тебя же не было матери.
Ты правильно молвишь. Мамы, папы, все такое для земных людишек, а у нас их не может быть.
Он тебе врет, не слушай его и не пей пойло, каким он тебя поит, - срываясь на крик говорила Лиза.
Помолчи, старуха, - оборвал ее Трекан, - Между прочим, рецепт могу тебе ска­зать. Если бы ты вела себя лучше, то и больше бы сказал, но ты паршиво относилась
-134-
ко мне. Ладно, так и быть. Пьет он вот что: заваренные травы, а именно: зверобой, эдельвейс, мать-и-мачеху и кое-что еще. Если и ты будешь пить такое зелье, то оно вам поможет выжить.
Ты все врешь, я тебе не верю.
Можешь и не верить, но я доскажу до конца рецепт. Надо же чем-то отблагода­рить вас за то, что пришли ко мне в гости в мой подземный дом. Так вот, нужно взять двенадцать стеблей свежесорванного зверобоя, двенадцать цветков эдельвейса, две­надцать цветков мать-и-мачехи и двенадцать капель крови, разумеется, своей. Все это варить примерно полчаса и пить теплое.
Неужели ты брал кровь Малыша для того, что он пьет сейчас? - Лизу охватил ужас.
Ну, конечно, женщина, а откуда еще, - мальчик показал перебинтованный ка­кой-то тряпкой указательный палец.
Как ты мог? - Лиза обессилела. И снова она отказывалась верить услышанно­му: ребенок называет ее женщиной, Трекан готовит зелье из крови мальчика и дает ему пить это зелье, а она бессильна что-либо сделать. На нее снова навалилось забы­тье. Она снова провалилась куда-то в пропасть, где нет ни конца, ни края, где нет ни света, ни тьмы. Туда, где нет ничего.
Лиза очнулась. Горел костер. Александр сидел на своем несменном посту, лени­во подкладывая в костер дрова. Она ощутила в пещерном воздухе нечто непонятное, давно забытое. Она напрягла память, чтобы вспомнить, где ей уже доводилось слы­шать такие запахи. И действительно запахи были до боли знакомые. Свежий воздух внес с собой в пещеру запахи трав, елей. В воздухе все сильнее слышалось дыхание лета. Она не поверила своему обонянию и как бы для верности спросила Александра:
Тебе не кажется, что воздух сменился в пещере?
Да, сменился, - равнодушно ответил он. Помолчал немного, потом добавил: -Мы можем уходить, Трекан отодвинул камень, вот и потянуло свежестью.
Почему ты меня не разбудил? - Лиза вскочила на ноги, - Так мы, значит, можем уходить?
Конечно, только... - он подумал, пошевелит поленья, - Подумай сама, куда мы уйдем? Наша одежда изорвана, денег нет. И потом, как выбраться из этих чертовых гор? Трекан дал нам свободу, только что делать нам с ней, ума не приложу. И не забы­вай, в горах или в этих пещерах остается наш сын.
Я все равно уйду. Кое-какую одежду я для себя припрятала, и деньги у меня есть, - Лиза еще не знала, что ее деньги давно уже превратились в фантики. Она бро­силась в угол пещеры, открыла кулек. В кульке были спрятаны джинсы, кроссовки и
-135-
легкая светлая кофточка.
А я, наверное, никуда не пойду, - лениво посмотрел на Лизу Александр, дивясь, как она преобразилась.
Если он нас отпустил, то ты не думай, что он будет теперь приносить еду. Так что помимо твоей воли придется выбираться из этого проклятого места, - она скинула с себя рваные тряпки, бросилась к воде. Вымылась тщательно и, выбравшись из воды, поспешно оделась.
Смешно выглядишь, - произнес Александр, долго оценивая Лизу.
Почему это?
Фигура стройная, джинсы, кроссовки, а лицо старушки и волосы белые как мо­локо.
Да? Но почему ты мне раньше этого не говорил? - она начала ощупывать лицо и волосы руками, словно проверяя слова Александра. То, что волосы седые, она пре­красно видела и раньше, но никак не думала, что ее лицо превратилось в морщинистое яблоко. Она не верила отражению в воде, все могло быть. Мог и Трекан постараться так сделать, дабы она увидела таким свое отражение.
\"Если Александр постарел, превратился в деда. То почему я должна оставаться молодой?\" - задала себе вопрос Лиза.
Вернее всего оставаться здесь. А до конца нашей жизни не так уж много и ос­талось, если судить по нашим внешностям, - он был спокоен.
Нет, я уйду, обязательно уйду.
Лиза бросила в кулек алюминиевую кружку, ложку и миску, не поймешь из чего. Она опрометью бросилась к проходу. Что там решил Александр, ее не интересовало. Для нее главное было - побыстрее убежать из проклятого места. Здравый смысл ей подсказывал, что ребенка Трекан не вернет, а тут оставаться больше она не хотела и не могла. Желание уйти на волю было так велико, что если бы даже сейчас Трекан преградил ей дорогу, то она бы и с ним справилась.
Свежий воздух становился все насыщеннее, придавая Лизе сил. Она просто бе­жала по знакомому темному проходу. Все было знакомо: и повороты, и выбоины раз­ные, вьютупы. Она бежала от страшного, жуткого прошлого. Она забыла даже о том, что выглядит как старушка. Сейчас ее мышцы не ощущали усталости. Они, наверное, долгое время ждали этого момента и теперь работали во всю мощь. Запахи трав и ле­са пьянили ее. Она бежала на зов свободы. В голове не было никаких мыслей, она только контролировала себя для того, чтобы удачно обогнуть каждый изгиб и не повре­дить себя. Вьюкочив из прохода в то место, куда их впервые привел Трекан, она уви­дела свет.
-136-
Да. Проход был открыт. Но яркий свет ослепил ее. Она закрыла глаза, выставив руки вперед, пошла дальше, прекрасно понимая, что к свету надо постепенно привы­кать, но оставаться под землей ей больше не хотелось ни на секунду. И вот она нащу­пала то место, где стоял камень. Его не было. Не открывая глаз, она сделала еще не­сколько шагов. Свежий горный ветер обвил ее тело. Боясь открыть глаза, Лиза глубоко вдыхала и выдыхала дурманящий запах Карпат. Она даже понятия не имела, сколько времени она стоит и все дышит, дышит, не в силах насладиться давно забытыми запа­хами. Ей казалось, что пещерная пыль, скопившаяся за такое длительное время, вы­ходит клубами. Жизненные силы с каждым вздохом прибывали и прибывали. Она чув­ствовала себя молодой, бодрой, независимой и свободной. Да. Чувство свободы пере­хлестывало через край, не было ни единой мысли. Она уже не помнила ни о Трекане, ни об Александре и даже забыла, что у нее есть сын. Она просто дышала, а это озна­чало, что она живет.
Ну вот, вы и на свободе, - голос Трекана прозвучал как гром среди ямного неба. Нет, он не только разорвал блаженную и долгожданную тишину, он даже воздух раско­лол, и Лиза снова ощутила пыльный пещерный запах.
Ты, снова ты? - Лиза открыла глаза. От яркого света все поплыло перед ее глазами разноцветными пятнами. Она долго моргала. Ручьями текли слезы, она их вы­тирала, но они не переставали течь. Наконец, она кое-как сфокусировала свое зрение. Проход в пещеру был закрыт все тем же камнем, возле него стоял Трекан в своей не­изменной одежде и Александр в своем рваном лохмотьи.
Как я и обещал, так и сделал. Вы на свободе, - с ухмылкой произнес Трекан.
Где мой сын? - спросила Лиза, глядя Трекану в глаза. Он теперь не казался та­ким всесильным как в пещере. Поражало Лизу то, что за это время он не изменился. По виду Александр ему годился в дедушки. Да, Александр смирился со своим положением и не следил за собой, не считая только того, что периодически срубал свою бороду то­пором. А сейчас его обрубленная борода клочьями торчала во все стороны.
У тебя разве был сын? - с недоумением спросил Трекан, - У тебя, видать, ста­рушка, не все в порядке с головой. Разве в твоем возрасте можно иметь детей? Нет, таких чудес не бывает.
Придет время, и ты обо всем пожалеешь, - процедила Лиза. Бросаться на него не было смысла, он все равно даст достойный отпор. Александр продолжал стоять молча, слепо щурясь на свет божий.
Сомневаюсь, что нам придется еще когда-либо встретиться. Ну, а теперь с бо­гом. Вам пути открыты на все стороны света.
Трекан прошел мимо Лизы, взглянул на Александра, и вскоре скрылся в моло-
-137-
дом ельнике.
На голубом небе светило яркое июльское солнце. Дул свежий ветер с гор. Лиза огляделась. Александр, скрестив руки на груди, прислонился к камню, закрывавшему проход в пещеру. Лизу охватил страх. Они находились под открытым небом без воды и пищи, воду найти можно, но где взять еду, она не имела ни малейшего представле­ния. Полагаться на своего пещерного мужа было невозможно. Если он не отстанет от нее, то ей придется еще о нем заботиться. Лиза пошла в противоположную сторону, куда ушел Трекан. Она больше даже не хотела ступить на его след. Пробираясь между деревьев, между камней, вскоре она оказалась на каменистой поляне, покрытой чер-нижником. Черные ягоды выглядывали из-под зеленых листьев, подставляя свои бока солнцу. Лиза накинулась на них. Она срывала ягоды, отправляла их в рот, не очень беспокоясь, что попадали и листья. Хотелось хлеба или еще чего-нибудь существенно­го. Спустя некоторое время она почувствовала, как в ней проснулся звериный аппетит. Сочные черные ягоды не могли его унять, а только раззадоривали. Насытившись не­много, она села на камень. Начали приходить здравые мысли. Шок от свободы понем­ногу отступал. Появился первый здравомыслящий вопрос: «Куда идти дальше?» Она услышала за спиной какой-то шорох. Повернувшись, она увидела Александра, который уплетал чернику.
Ну и что будем делать? - спросила Лиза, оглядывая горы, которые были везде. На противоположной горе она увидела поле. Оттуда донеслись человеческие возгла­сы. Присмотревшись повнимательнее, она увидела нечто похожее на избу. Людей там она не увидела, но голоса их не умолкали.
Надо бы оставаться в пещере, - пробурчал Александр с набитым ртом.
Нет, я лучше умру на воле, а ты можешь возвращаться. Хотя туда тебя больше не пустят, - она слезла с камня и пошла вниз.
Пройдя каменистую черничную поляну, Лиза попала в старый лес. Земля под деревьями была покрыта старыми желтыми иголками хвои. Через несколько метров стала вырисовываться тропинка, а еще немного ниже к ней примыкала другая тропин­ка, более четкая. Лиза постояла немного на перепутье, словно решая, куда пойти и, выбрав путь легче, она зашагала вниз. Лес заканчивался у самого ручья. Ручей бежал куда-то вниз, весело журча, омывая круглые камушки. Лиза напилась вдоволь горной прохладной воды. С другой стороны ручья тоже стоял плотной стеной лес. Он подни­мался по склону вверх. Перепрыгнув через бурлящую воду, Лиза отыскала тропинку, по которой спустилась к ручью. С этой стороны тропинка была намного шире. Овечьи следы ясно отпечатались на ней.
Признаки хоть какой-то жизни приободрили Лизу. Тропинка вела вверх зигзага-
-138-
ми. Лес, усыпанный сухой темной хвоей жил какой-то странной жизнью. Он словно го­ворил Лизе: «Время не только отпечаталось на твоем лице, но и меня не пощадило». Она запыхалась. Крутой подъем высасывал из нее силы. Лиза продолжала идти, дабы как можно быстрее выйти из дремучего леса. Наконец, она оказалась на опушке леса. Перед ней тянулось поле вверх до самого хребта окаймленное лесом. Почти под са­мым хребтом справа, прячась за деревьями, стояла хата, которую Лиза видела с про­тивоположной горы. Теперь она не слышала человеческих голосов. День заканчивался, и солнце освещало только вершины гор. У себя за спиной Лиза услышала чьи-то шаги. Она обернулась.
Ну, ты и бегаешь, как горная коза, - тяжело дыша, сказал Александр.
Ты почему со мной пошел? Я думала, наши пути разошлись раз и навсегда. Ты мне так надоел, что меня тошнит от тебя. Неужели тебе это не понятно?
Мне все понятно, но куда мне идти? - он опустился на землю.
Это твои проблемы, я больше не хочу тебя видеть.
Может тебя и тошнит от меня, но это не означает, что ты должна бросить меня. У тебя хоть паспорт есть и четыре двадцатипятирублевые бумажки.
Неужели ты рылся в моих вещах?
Ты так часто отключалась в пещере, что мне не составляло труда все изучить, что ты спрятала.
А, кстати, где твой паспорт? - она села неподалеку от него.
Я забыл его на турбазе «Гуцульщина», в Яремче. Но паспорт не поможет. И те­бе тоже он ни к чему. Ты старуха, а на фотографии молодая женщина и ничуть не по­хожа на тебя.
Я смогу доказать, что на нем я, хоть и прошло время, но черты лица должны хоть как-то сохраниться.
К сожалению. Они у тебя не сохранились. Мне лучше видно.
Да, ты прав, - Лиза задумалась. Выходило, что паспорт не принадлежит ей, и могут еще привлечь за воровство.
Ночь уже давно опустилась на горы. С гор тянуло прохладой.
Лиза и Александр сидели молча, думая каждый о своем, а вернее, - ни о чем. Они прекрасно понимали, что их никто не сможет опознать. Лиза надеялась, сто ее сто рублей могут еще как-то спасти ее. Возле хаты у леса блеяли овцы, слышался мужской голос. Лиза с Александром погружены были в свои мьюли и не заметили, когда возле дома началось оживление.
Как ты думаешь, кто там может жить? - спросила Лиза.
Там живут чабаны. Живут они тут только летом, выпасают овец на полонинах,
-139-
вот мы на одну из них и попали.
Откуда ты это знаешь? Не помню, кто-то мне рассказывал, может и Сергей.
Какой Сергей? - давно забытое имя резануло слух Лизы.
Как какой? Инструктор наш. Для меня времени, которое мы провели в пещере, будто не было. Я все время жил тем днем, когда отстал от группы. Я никак не мог по­нять, почему я заблудился? Я не верил в суровость гор. Не верил тому, что говорил Сергей, будто Карпаты суровые горы. Когда я оказался в пещере, я понял, что моя жизнь кончена, и я не ошибся. Я умер в тот момент, и даже сегодня не воскрес. Также я знаю, что не воскресну потому, что меня попросту нет. Того, каким я был раньше, уже больше не будет, все кончено. А нынешнее мое тело - тело старика без имени. Оно никому не нужное.
Смотри-ка, ты философом стал. Двенадцать лет молчал и ходил как инфан­тильный, а сегодня заговорил. Да еще как. Тело без имени. А в этом что-то есть. Тело без имени. Может твое и без имени, а мое имеет имя.
Лиза вспомнила Сергея. Вернее, это Александр о нем напомнил, но оно теперь всплыло в ее памяти, и она знала, что навсегда.
\"Вот если бы его отыскать, он наверняка бы узнал меня, - думала Лиза. - Хотя таких, как я, у него в памяти тысячи. Да, но не исчезали во время похода. Интересно, где он теперь?\"
Ну что, пойдем в жилище чабанов? - поинтересовался Александр.
Что? - вопрос Александра вывел Лизу из задумчивости.
Я говорю, у них, наверное, есть пища, молоко овечье-то точно.
Да, пойдем. Может, удастся узнать, где мы хоть находимся.
Я и без них знаю. Западная Украина, Ивано-Франковская область, района не знаю, а село Космач где-то должно быть рядом.
Это и я знаю, - она поднялась. Александр последовал ее примеру.
Они подошли близко к дому. Два огромных пса были привязаны неподалеку от кошары. Они лаяли взахлеб. Овцы в кошаре суетились, ища удобное место для отды­ха. Никто из хаты не выходил. Лиза подошла к двери, постучала и отперла ее. Возле костра сидели два мужика и мальчик лет десяти. Они подняли свои взоры на странную бабушку, открывшую дверь. В их глазах был то ли испуг, то ли удивление. Лиза так и не могла определить.
Можно войти? - спросила Лиза.
Ну, входи, бабушка, - сказал старший мужчина с усами. У него на голове была шляпа с каким-то птичьим пером за лентой.
Я с тобой, - буркнул Александр, протискиваясь в дверь. Мужчины внимательно
-140-
рассматривали вошедших.
Проходите к костру, путники, - пригласил второй мужчина. В полу была выреза­ла дырка, а в ней насыпаны камни, на которых горел костер. Стены из круглых бревен не были ничем оббиты. На стенах были сделаны полки, на которых лежали круглые сыры из овечьего молока. Потолка не было, и видно было закопченную крышу, в кото­рой был вырез для выхода дыма. Справа от костра стоял стол, а вокруг него находи­лись чурки, которые служили вместо стульев.
Спасибо, - сказала Лиза, подходя к костру и усаживаясь на одну из чурок. Алек­сандр сделал то же самое. Мужчины и мальчик сидели неподвижно, не понимая, кто к ним пожаловал. Бывало, и раньше к ним приходили люди и ночью, и днем, и утром, но эти были какие-то странные. Старуха была какая-то неестественная. Что-то в ней было не так. Это и настораживало чабанов.
- Ну, рассказывайте, откуда и куда? - сказал усатый, сдерживая дрожь в голосе.
Ему немало доводилось слышать о разных лесных девах, но он никогда их не
видел. А вот эта старушка явно смахивала на лесную, только не деву, а бабушку, хотя ее стройная фигура никак не соответствовала ее лицу.
Если мы расскажем правду, то вы все равно нам не поверите, - начала Лиза спокойно, уловив замешательство на лицах хозяев. Она догадывалась, что они могут думать.
А вдруг поверим, - произнес мужчина помоложе, без усов.
Не знаю. Нет, такому нельзя поверить. Если бы мне такое рассказали до того, как это со мной случилось, я бы просто посчитала рассказчика тронутым.
Интересно, - оживился усатый.

Интересного мало, - Лиза посмотрела на полки, где красовался желтоватый сыр. Она проглотила слюну. От усатого это не ускользнуло. Он проследил за взглядом Лизы.
Так, с разговорами подождем. Сначала надо гостей покормить, - он поднялся, снял сырный круг, отрезал два больших куска и протянул Лизе и Александру. Потом дал по лепехе, испеченных на костре.
Спасибо, - проглатывая слюну, сказала Лиза. Сочный сыр таял во рту, а хлеба такого она никогда в жизни не пробовала. Она съела все и удивилась сама себе. Она никогда в жизни столько много не ела. Никогда в жизни не ела такую пищу. Вкус был божественный.
Вот еще по кружечке молочка, - сказал усатый, протягивая кружки Александру и Лизе.
Большое вам спасибо, - выпив молоко, поблагодарила Лиза. Александр, как
-141-
всегда, молчал. - Я вам заплачу. - Лиза вынула из заднего кармана паспорт и достала оттуда двадцатипятирублевку. Протянула усатому. Тот сначала не брал, но посмотрел на бумажку и взял ее.
Ого-го, - сказал он задумчиво. - Милая бабушка, эти деньги уже давно не хо­дят. После них уже дважды меняли деньги, и теперь на Украине гривны.
Как? - Лиза не верила своим ушам. Выходило, что она оставалась без копейки.
Странная ты, бабушка, - с хитрым прищуром сказал безусый.
Я не бабушка, крикнула Лиза, вскочив с чурки, - На-те, посмотрите, - она протя­нула паспорт усатому. Тот взял и долго его рассматривал.
По паспорту не бабушка, но на фотографии не ты, - изрек усатый.
Да это же я, - завопила Лиза.
Ладно, успокойтесь и расскажите нам о своем приключении. А там посмотрим, -усатый был настроен миролюбиво. Он не был страж порядка, и ему все равно было, кто перед ним сидит.
Двенадцать лет назад, а может и больше, я уж не знаю, сколько прошло време­ни, мы приехали сюда по путевке, - Лиза рассказала все до мельчайших подробностей. Ей хотелось выговорить и очень хотелось, чтобы эти гостеприимные люди ей повери­ли. Если они поверят, то может и еще кто-то поверит. Александр только кивал головой как бы в подтверждение ею сказанного. Закончила она на том, как постучала в их дверь. Мужчины ни разу не перебили ее за весь рассказ. Когда она умолкла, наступила долгая пауза. Хозяева переваривали услышанное, а может, кое-что и сопоставляли.
Интересная история, - задумчиво сказал усатый.
А я видел, видел мальчика с гуцулом. Там на той стороне у горы Белая кобыла, - взахлеб заговорил до сих пор молчавший паренек, - Ты мне, папа, не верил, - он об­ратился к усатому, - Я видел. Я же говорил, что тот гуцул какой-то странный и мальчик тоже. А вы все говорили: «Нет, да не может этого быть, это легенды и бабушкины сказ­ки».
Ладно, успокойся, Вася, - отец прикрикнул на мальчика. - Надо все хорошенько обдумать. Если заявите в милицию, вам, конечно, никто не поверит. Упекут в сума­сшедший дом, а может, и посадят.
За что посадят? - недоуменно спросила Лиза.
Как за что? Туристы исчезли, их не нашли, может быть, а паспорт одного из них у вас, - размышлял усатый.
Но это же паспорт мой.
Я, может, и поверил бы, но навряд ли.
Они будут спрашивать, где вы нашли паспорт.
-142-
Они должны поверить.
Так-то оно так, - усатый теребил усы, - да выходит, не так. Ну, вот что, ложитесь спать, а утром подумаем еще. За ночь может кое-что и прояснится.
Лиза проснулась. В помещении никого уже не было. Куда-то подевался и Александр. Овчинная шуба, на которой спал Александр, была убрана на лавку. Лиза тоже встала, свернула свое ложе из тулупа и какого-то рваного одеяла. Она вышла на улицу, солнце поднялось уже высоко. С гор дул еще прохладный ветер. Пели птицы, и ни единой живой души. Лизе почудилось, что она спит, такое бывало иногда в пещере. Снились ей такие сны, что она слышит птиц, светит солнце, шалит легонький ветер. Она встряхнула головой. Нет, это не был сон. Все слишком было реальным.
Проснулась? - спросил усатый мужчина, вышедший откуда-то из-за хаты.
Да, проснулась и не поверила, что я на свободе.
А ваш друг пошел пасти овец, - он улыбнулся.
Пасти овец?
Да, и вообще он сказал, что остается с нами.
И зачем он вам? - Лиза не понимала, шутит усатый или говорит правду.
За лето заработает денег, может и на дорогу домой хватит.
А может и мне пойти пасти овец?
Нет нам больше не надо, и так лишка.
А что мне делать? Идти в милицию?
Нет, не стоит. Я тут придумал, - усатый сел на чурку, стоявшую у двери.
Да, и что такое вы придумали. Телом заработать я не смогу...
Тебе, дорогая, надо ехать в Яремчу и искать Сергея. Только он один сможет тебе помочь.
Но у меня нет денег, и я не знаю, как отсюда выбраться.
Денег я тебе дам и дорогу покажу. Только вот что делать с твоим лицом.
А что с ним можно сделать?
Ты выглядишь очень подозрительно. Фигура стройная, руки тоже не похожи на старушечьи, только вот лицо и волосы... - он задумался.
Может мне паранджу надеть?
Да, не мешало бы, но у нас это не принято.
А если...
Постой-ка, - перебил ее усатый, - Одежду тебе надо сменить. Бабки не ходят в джинсах и кроссовках. А одежду я тебе достану. Сейчас мы пойдем на Космач, по до­роге все и обсудим.
Спасибо тебе, добрый человек.
-143-
ГЛАВА 16
Сергей связал Ивана по рукам и ногам. Потом сбегал в магазин, купил бутыл­ку водки. Вернувшись, он залил Ивану стакан водки силком. Разжал ложкой зубы и просто влил в него горькую жидкость. Иван не очень сопротивлялся, так как был без сознания. Он что-то мычал себе под нос, но Сергей не пытался разобрать слова. Нуж­но было действовать. Он собрал все необходимое в рюкзак, вышел на улицу и привя­зал его к мотоциклу. Вернулся в дом, поужинал плотно, принял душ и стад выжидать время. У него план был готов. Он еще в кафе прикинул, как можно использовать парня. Как только он увидел парня, то понял, что послан он Треканом. Во втором часу ночи Сергей начал одеваться. Натянул джинсы, полуботинки, свитер и кожаную куртку. По­том достал абалаховский рюкзак и прорезал на дне два отверстия. Когда он работал инструктором, не раз ему приходилось так поступать с туристами, которые подвернут ногу или еще как-нибудь нарушат себя. Он развязал Ивана, сунул его ноги в дырки рюкзака, рядом сунул топорик за спину Ивана и туго завязал у Ивана под шеей верев­ки. Теперь Иван был у него в рюкзаке, только ноги болтались. Он надел Рюкзак, в ко­тором сидел Иван, и пошел к выходу. Иван дышал ему в затылок перегарными парами. Ноги Ивана волочились по земле.
Сергей дотащил Ивана до мотоцикла и с трудом сумел залезть на него с таким грузом. Но на сидении тело нашло точку опоры, и теперь Сергею оставалось только держать равновесие. Он запустил двигатель, надел шлем и тронулся с места. До села Космач было примерно восемьдесят километров, если ехать по асфальту, по прямой с таким грузом Сергей не решился ехать.
В четыре часа утра Сергей остановил мотоцикл на небольшом перевале. За­нималась заря. С востока доносились первые петушиные голоса. Сергей, подумав не­много, отъехал немного в сторону от дороги в небольшой перелесок. Там он освобо­дился от своей ноши. Иван что-то пытался сказать, но его распухшие губы не могли выдавить правильные слова. Сергей сел под дерево немного отдохнуть. Незаметно для себя он заснул, а проснулся он от того, что его кто-то пинал в бок.
Ну, ты че, я в туалет хочу, - Иван как-то умудрился подползти к нему и дотя­нуться ногой до его бока. Из рюкзака он не мог выбраться.
Неужели ожил? - Сергей посмотрел на небо: солнце поднялось уже достаточно высоко. Он потер затекшие мышцы и протер ладонями лицо.
Я хочу в туалет или наделаю в штаны, - закапризничал Иван как маленький.
Нет, брат, в штаны не надо, а то вонять будешь.
Тогда освободи меня, - Иван заерзал в рюкзаке.
-144-
- Сейчас подожди немного, - Сергей поднялся, развязал рюкзак и высвободил
пленника из рюкзака. - Но учти, ты только на пару минут освобожден.
Дальше поедешь снова в рюкзаке.
Я не буду сопротивляться, - Иван тут же справил нужду.
Один раз я тебе поверил, и ты чуть не зарубил меня. Давай, полезай снова в рюкзак.
Мне плохо. Ты меня вчера поил, а я никогда не пил. Меня тошнит, - Иван попы­тался блевать, но ничего не вышло.
Сейчас мы тебя вылечим, - Сергей достал бутылку из рюкзака, где были про­дукты и разное нужное барахло.
Я не буду опохмеляться, - Иван рванул с места, но Сергей ожидал такого пово­рота и предусмотрительно подставил подножку. Иван рухнул лицом вниз.
Так, паренек, я шутить не буду и цацкаться тоже мне некогда с тобой, - Сергей пнул Ивана по ребрам, - Переворачивайся и будем лечиться.
Ты, гад, я тебя убью, - Иван закрыл лицо руками, свернулся калачиком, но не подставлял рот.
Хуже делаешь сам себе, - Сергей нанес сильный удар Ивану в живот.
Не надо, - завопил парень, но повернулся. Сергей поднес горлышко ко рту Ива­на. Тот помедлил немного и приоткрыл свои опухшие губы. Сергей влил в него грамм двести. Парень закашлял, зачихал, потекли сопли, но водку удержал.
Через село вдоль извилистой речки дорога вела уже не асфальтированная. Грунтовая дорога, засыпанная кое-где мелким гравием. В таких местах было довольно трудно удерживать мотоцикл. Ивана шатало из стороны в сторону, и Сергею приходи­лось иногда даже останавливаться, чтобы пододвинуть съехавшего на бок парня. Ми­новали село. До приюта Космач оставалось два километра. Сергей снял шлем и пове­сил его на руку. Быть узнанным он уже не боялся. Дорога стала еш,е хуже, и Сергей на маленькой скорости, виляя между булыжников, все же продвигался вперед. Солнце припекало, и пот лил градом. Иван спал, будто младенец в люльке.
Лиза с усатым мужчиной, которого звали Николай, уже около часа спускались вниз по склону, поросшему лесом. Дорога была довольно приличная. Наконец, они достигли ручья, того самого, из которого вчера Лиза пила воду, только они были теперь гораздо ниже. Перепрыгнув через него, они оказались на дороге.
Отсюда до приюта Космач, где вы когда-то побывали, около километра, а мо­жет, и того меньше, - сказал Николай.
Значит, я уже шла по этой дороге?
Получается так.
-145-
Мне почему-то хочется побывать снова на приюте.
Ой, милая, там уже почти ничего нет, все сгнило и развалилось. После распада Союза туристов не стало, и все пришло в запустение.
Вы слышите какой-то шум? - спросила Лиза, вслушиваясь, как приближается какое-то гудение откуда-то снизу.
Кажись, мотоцикл едет. Пацаны тут летом гоняют.
Из-за поворота показался мотоцикл, на котором сидели два парня. Тот, кото­рый был сзади, находился в рюкзаке, только ноги болтались, да голова склонилась на бок. В лице первого Лиза увидела что-то до боли знакомое. Она никак не могла вспом­нить, где ей приходилось видеть этого человека. За долгие годы черты лица Сергея стерлись в ее памяти. И тут в ее мозгу словно сверкнула молния. Она вспомнила инст­руктора. Сомнений быть не могло. Только вот его жизнь потрепала, но не так как ее. Не помня себя, Лиза закричала в тот момент, когда мотоцикл поравнялся с ней.
Сергей, Сергей, остановись!
Что с тобой, женщина? - спросил Николай, беря Лизу за локоть. Но она вырва­ла руку и бросилась за мотоциклом, который, минуя ее, продолжал свой путь. Она дог­нала его и толкнула парня в рюкзаке в плечо. Сергей не удержал равновесие и свалил­ся набок вместе с мотоциклом.
Ты че, бабушка, пьяна, мать твою, - выругался Сергей, выбираясь из-под же­лезного коня и снимая рюкзак с Иваном.
Сергей, это же я, ты меня не узнаешь? - Лиза вплотную подошла к бывшему инструктору.
Тебе че, бабка, надо? - недоуменно спросил Сергей. Он смотрел на странную старуху и никак не мог взять в толк, чего от него требуется. Его удивило то, что бабка знает его имя.
Я Лиза. Лиза я, разве ты не помнишь? Это я исчезла тогда в походе и Алек­сандр, вернее он сначала, а потом я, вспомни, - с ее глаз потекли слезы.
Слушай, ты че несешь, Лиза тебе во внучки годится.
Да нет же, посмотри, - она протянула ему свой паспорт.
Неужели ты? - просмотрев паспорт, задумчиво произнес Сергей.
Да я же, я. Это Трекан сделал таким мое лицо. Будь он проклят.
И ты Трекана знаешь?
Да, знаю, - Лиза торопливо начала рассказывать, что с ней тогда произошло. Сергей внимательно слушал. Николай помог выбраться Ивану из рюкзака и усадил его на траву у дороги. Лиза смотрела Сергею в глаза и боялась, что он ей не поверит. - Он забрал лучших моих двенадцать лет, - закончила она.
-146-
Нет, не двенадцать. Нету еще двенадцати, - поправил ее инструктор.
Ты мне веришь? - спросила Лиза, затаив дыхание.
Придется верить, - он опустился на землю.
Но я пойду, - сказал Николай, - Я вам больше не нужен. А когда вам понадобит­ся Александр, то вы знаете, где его искать, - усатый мужчина бодрым шагом пошел прочь. Никто его не останавливал.
Большое вам спасибо, - вдогонку крикнула Лиза. Она понимала. Что этому че­ловеку не хотелось влезать в передряги, не имеющие к нему отношения. Да и что он мог бы еще сделать. Он, сколько мог, помог.
Так вот теперь будем этого гусара допытывать, - Сергей недобро посмотрел на полупьяного парня, - Похмеляться я тебе больше не буду давать, а спрашивать буду много.
А кто он такой? Он брат твой, больно уж похож на тебя?
Да и Трекан тоже похож на меня, и на него. Остается только выяснить, почему мы такие похожие?
А где я нахожусь? - спросил Иван, не поднимая головы с груди.
Пока на этом свете, - ответил ему Сергей, - Лиза, ты вот что, сходи принеси ему водички, будем его возвращать с небес на землю.
Слушай. Почему он пьяный? И потом, ты не ответил, кто он?
Вот эту сволочь Трекан прислал, чтобы она меня убила. Спасло меня только мое кресло, - Сергею пришлось рассказать вкратце, что с ним приключилось с того дня до этого момента.
Да, и тебе несладко пришлось. Но ты хоть на человека еще похож, - сказала Лиза, - А я вот уже не человек.
Ну ты не расстраивайся, сейчас делают косметические операции, и волосы по­красят.
Где я? - снова спросил Иван.
Ладно, иди, принеси воды, и будем поднимать его на ноги.
Лиза принесла двухлитровую пластмассовую бутылку воды. Сергей потихонь­ку лил ее на голову Ивана. Тот отмахивался руками, посылал Сергея, но Сергей про­должал приводить его в чувства. В конце концов, это ему удалось.
Ну так как нам найти Трекана? - спросил Сергей.
А где мы находимся? - уже почти трезвым голосом спросил Иван.
Мы находимся в селе Космач.
Но Трекан живет на горе или под горой Хомяк в селе Поляницы. Отсюда очень далеко.
-147-
Да, но ты говорил, что от Белой кобылы до Хомяка есть подземный проход. Ли­за тут была, исчезла и тут появилась. Выходит действительно проход есть.
Не знаю, может и есть. Меня туда Трекан не водил, - Иван махнул рукой, слов­но отгонял Сергея с назойливым допросом.
Поведу тебя туда я, а железку твою оставим здесь. Она нам больше не нужна, -Сергей поднял мотоцикл и затолкал в кусты, прикрыв ветками.
Его уведут, - запротестовал Иван, пытаясь подняться на ноги.
Тебе он все равно уже не понадобится. Если не я, то Трекан тебя уничтожит, -Сергей закинул на плечи рюкзак с провиантом.
Слушай, а зачем его искать? - спросила Лиза.
Жизнь моя загублена из-за него, и я должен найти его и расквитаться. А ты как хочешь, можешь отправляться домой, - Сергей подхватил топорик и толкнул вперед Ивана.
У меня ни денег, ни толковых документов, ничего нет. Разве это не ясно, - у нее снова накатились на глаза слезы.
В таком случае, выход один - идти со мной. Нет, с нами, - Сергей ручкой топо­рика толкнул Ивана в спину.
Я не хочу больше в пещеру. Ты помни, если он туда нас пустит, то никогда не выпустит оттуда.
Посмотрим, - Сергей, толкая перед собой Ивана, пошел от растерянной Лизы. Понять он ее мог, но сделать ничего не мог.
Ладно, я пойду с тобой, а там будь, что будет, - сказала Лиза уже с сухими гла­зами, когда нагнала Сергея.
Приют Космач поразил и Лизу, и Сергея своей убогостью. Когда-то добротное бревенчатое здание превратилось в развалину, крыша в нескольких местах проломи­лась, стекол в окнах не было, а кругом росла крапива. Входная дверь болталась на од­ной петле, и крапива даже росла за порогом в коридоре.
Сергей подумал: \"Да, время не пощадило дом так как и Лизу. Если бы были средства и сила, то приют можно отремонтировать, а вот лицо Лизы уже ничем не спа­сти\".
Он понимал, что с Лизой обошелся как-то уж очень холодно. Нет, он не мечтал найти ее для себя как женщину, а ему хотелось исправить свою тогдашнюю оплош­ность. Но и она, и Александр нашлись, и можно было бы успокоиться, но теперь его ин­тересовал тот человек, который похитил ни в чем не повинных людей и больше десяти лет держал в пещере. Нет, отыскать Трекана он хотел во что бы то ни стало. Пусть Ли-
-148-
за и думает, что все напрасно и бессмысленно, но он так не оставит этого дела. Пра­вильнее было бы не брать ее с собой, но и отослать ее домой тоже не стоит. Кто она теперь? Бабушка с паспортом молодой женщины?
Он, размышляя, перевел свой взгляд с разрушенного здания на Лизу. В ее гла­зах плясали какие-то непонятные искорки. Может, приют и пробудит в ее памяти тот единственный день, когда она тут была беззаботная и не знавшая ничего жуткого.
Она присела на чурку, валявшуюся в траве, глядя куда-то на вершину горы. Ее седые волосы, распущенные по плечам, игриво трепал ветер. Руки она положила на колени и замерла в напряженной позе.
Мысленно Лиза вернулась в ту ночь, когда она одна стояла здесь и вслушива­лась в зимнюю тишину. Та тишина была особенная и уже тогда с гор доносились какие-то непонятные звуки, словно предупреждая ее о чем-то страшном. Тогда она ее приня­ла за необъяснимый страх человека перед горами. Сейчас она знала, что сама приро­да, как могла, предупреждала ее об опасности, но ей не было дано дара предчувствия, и Лиза так все и пропустила мимо своей женской интуиции. Если бы она сейчас услы­шала топот в тишине, то безошибочно бы все сумела расшифровать сказанное приро­дой. На голубом небе с редкими белыми облаками теперь не было видно звезд, но Ли­за знала, что они там далеко есть, есть и много могут поведать.
Находясь такое долгое время в пещере, и оказавшись теперь на воле, надо было радоваться и наслаждаться тем, что окружает ее, но она не могла. Кругом все увяло и жило своей жизнью, словно ничего никогда не происходило страшного на этой земле. Но разве может горевать природа, что она, Лиза, завяла на корню. И кто она для этих гор? Еще одно человеческое тело, сгоревшее дотла, посмев прикоснуться к тайне гор. Хоть и не по своей воле прикоснулась, но это уже не имеет значения. Судь­бе было угодно, чтобы она поехала в Карпаты именно в тот проклятый момент, мо­мент, когда понадобилась женщина для рождения ребенка, для какого-то непонятного подземного существа в человеческом обличий.
- Будь ты проклят, Трекан, если проклятия на тебя действуют, - произнесла
вслух Лиза.
Я думаю, что нам лучше заночевать на полонине Медвежья, - сказал Сергей, закидывая на плечи рюкзак, - В приюте могут жить змеи, и я не думаю, что такое сосед­ство вам будет по нутру.
Я не могу идти, меня тошнит, - лежа на животе в траве, пробубнил Иван.
Ничего, пойдешь, - Сергей ручкой топорика ткнул Ивану в бок.
Сергей, может, отпустим парня? - как-то робко спросила Лиза. - Он еще совсем дитя.
-149-
- Если мы его отпустим, то Трекам с ним быстро разберется, а при мне он еще
поживет некоторое время.
Ночевали они в километрах трех от Белой кобылы. В старом лесу они устрои­лись под здоровой раскидистой пихтой. Вся земля была устлана ковром из сухих жел­тых иголок пихты. Это место Сергей выбрал с целью обезопасить себя от гадюк. В та­кие места они не заползают, и потому можно было отдохнуть без опасений за свою жизнь. Лиза проснулась от какого-то стука. Сбросив с себя остатки сна, она разобрала, что это стучит неподалеку дятел. В другой стороне кукушка начала отсчитывать кому-то годы. За ночь погода испортилась. Лиза видела сквозь раскидистые ветки пихты, как по небу плыли серые рваные облака. Изредка обнажая голубое небо.
В одном таком разорванном месте в облаках Лиза увидела, как под чистой сине­вой парит сокол. На первый взгляд, ничего особенного, но Лиза почувствовала нутром, что это верный глаз Трекана. Это он послал своего верного слугу следить за ними, а может, и сам превратился в хищную птицу и теперь лишь только выжидает удобного момента. Лизе стало нехорошо. Она поворочалась в спальном мешке, который любез­но предоставил накануне Сергей, но дрожь уже била по всему телу. Сергей, укутав­шись в куртку, спал неподалеку. Иван, свернувшись калачиком, что-то бормотал себе под нос. Лиза так и не могла понять, спит он или стонет от боли.
Сергей, - позвала Лиза.
Я не сплю. Чего тебе?
За нами следит Трекан, - она вылезла из спального мешка, принялась разми­нать затекшие мышцы.
Трекан? - Сергей сел, оглядываясь, - И где же он?
Он в обличий сокола. Или этот сокол его верный слуга.
- Где ты могла увидеть сокола? - Сергей поднял голову вверх, - кругом же
сплошные облака.
У них иногда бывают окна, вот там-то я и увидела его.
А разве у него есть сокол? Парень о соколе ничего не говорил, - Сергей под­нялся, - Ну ладно, будем иметь в виду. А сейчас пойдем в сторону Белой кобылы, там должен быть ручеек, вот там и позавтракаем. Или есть другие предложения?
Да, конечно, - согласилась Лиза. Она вспомнила свой сон и теперь пыталась вспомнить его подробнее, не обращая внимания, как Сергей будит Ивана.
Ей не нравилось такое грубое отношение Сергея к парню, но приходилось ми­риться. Парень был послан Треканом, а это значило, что он такой же враг, как и Тре­кан. Порывшись в своей памяти, она вспомнила сон подробно. Будто она лежит на ка­ком-то огромном камне, у нее разрезан указательный палец на правой руке и оттуда
-150-
капает кровь большими каплями ей в рот. Как бы боковым зрением она видит себя в большом зеркале и видит как она превращается в ту Лизу, которой была до похищения. Тут она вспомнила рецепт зелья, о котором рассказывал Трекан. Да, он говорил, что нужно в травы двенадцать капель своей крови. Лиза полностью ушла в себя. Она что-то делала по велению Сергея, шла за ним, завтракала, но в голове крутились одни мысли, которые отдалили ее от реальности настолько, что она не только не слышала шум леса, крики птиц, но и голос Сергея.
\"Я должна попробовать сварить это зелье. Должна. Почему-то Трекан рассказал секрет только одного зелья, а поил-то он нас многими. Сказал он рецепт с умыслом или случайно? Я не знаю, но попробовать должна. Должна и еще раз должна. Вопрос в том, где найти эти травы? Но я их найду. Сейчас как раз такое время года, что они должный расти где-то здесь поблизости\".
Эти мысли теперь были теперь ее жизнью, а все кругом отдалилось на недося­гаемое расстояние.
Далеко за полдень Лизе все-таки удалось отыскать камень, который закрывал проход в пещеру. Подлесок, через который ушел Трекан, вьющаяся ежевика с другой стороны камня и могучие ели обступали кругом, уцепившись своим скрюченными кор­нями за разных размеров валуны. Изогнутые корни казались когтями страшного чудо­вища, которое просунуло их сквозь землю и пытается вырваться на свободу из-под тя­жести земли. Это место на всю жизнь отпечаталось в памяти Лизы, ошибиться она не могла.
Вот этот камень, который закрывает вход, - Лиза коснулась влажного, в челове­ческий рост, валуна. Моросил дождь, и все кругом стало сырым.
Ты уверена? - Сергей подошел поближе, разглядывая камень как нечто незем­ное. Словно впервые в жизни увидел такой валун.
Да, я уверена, - она услышала какой-то шум где-то над головой. Лиза посмот­рела вверх. Почти на самую верхушку огромной ели умостился сокол.
Ну, если так, тогда сделаем тут привал на неопределенное время.
Сергей, вон, посмотри, - Лиза показала на дерево, - Там сокол.
Да, ты была права, - задумчиво проронил Сергей, разглядывая птицу, - Жаль, мне ничем его не достать.
У Трекана нет сокола, - вмешался Иван, - И никогда не было.
Тебе веры мало, и я не собираюсь тебя слушать. Ты не знал или не хотел ска­зать, что Трекан держит в плену мужчину, женщину и их ребенка. А я тебя спрашивал.
Про них я не знал, - буркнул Иван синими губами. Синяки на лице, на губах. Под глазами налились у него фиолетовой краской. Его вид был жалким. Как-то ссуту-
-151-
лясь, кутаясь в свою кожанку, он переминался с ноги на ногу, глядя себе под ноги.
Сокол - это даже хорошо. Пусть Трекан знает, что мы на верном пути. А сейчас надо искать укромное место для длительного привала. Насколько я понимаю, в пещеру мы скоро не попадем. А вот завтра с утречка я подложу под этот камень динамита, и проход будет открыт, - Сергей подумал и добавил: - Если он, конечно, тут есть.
Я уверена, что он есть. Только стоит ли нам туда входить. А вдруг не выйдем? - Лиза с затаенным страхом в глазах посмотрела на Сергея.
Н-да, - произнес Сергей, глядя Лизе в глаза. Ему хотелось сказать: «Что ты мо­жешь еще потерять, старуха», но решил, что это будет лишнее.
Не надо так думать, - Лиза отвела глаза, видимо все причитала во взгляде Сер­гея, - Мне просто страшно по-человечески.
А сына найти хочешь? - жестко спросил бывший инструктор.
Хочу, - она потупилась.
Неподалеку от входа они отыскали выступ в горе, под которым оказалось нечто похожее на пещеру. Места для троих хватало вполне. Вскоре горел костер. На ужин они ели суп, приготовленный Сергеем. Дождь продолжал моросить, и все трое грелись у костра, не желая покидать нагретое место.
Сергей, а можно найти тут эдельвейс, мать-и-мачеху и зверобой? - робко спро­сила Лиза, не зная, что ответить, если тот спросит, зачем?
В Карпатах бывают чудеса. Сама знаешь. Бывает и такое, что такие растения тоже растут в одно время и в одном месте, - он сделал паузу, наморщив лоб, словно пытаясь вспомнить, где какие места есть. - Только вот нужно ли тебе все это?
Нужно, только не спрашивай, зачем.
Я знаю, зачем. Ты хочешь сварить зелье, но я не знаю, для чего его пьют, какую такую болезнь лечат. Но если ты что-то о нем знаешь, и оно может тебе помочь, то завтра утром я тебе принесу эти цветы.
Большое спасибо.
Смотри, только не наделай глупостей. Если не знаешь, как его принимать, то не рискуй, - он внимательно посмотрел на нее. - Еще хуже может быть.
Утром Лиза проснулась с тяжелым сердцем. Если Сергей сумеет открыть вход, то ей снова придется идти туда, откуда еще совсем недавно так рвалась. Рядом с ней никого не было. Костер давно потух и лишь легкий сизый дымок поднимался с ко-стровища. День снова оказался пасмурным. Сколько времени, определить она не мог­ла. Она поднялась, открыла котелок, который стоял еще теплый возле костра, приня­лась за кашу.
- О, проснулась, - бодро сказал Сергей, вынырнув из подлеска.
-152-
Ой! - воскликнула Лиза. - Испугалась.
Ладно, кушай давай, - он подошел поближе, - Я тебе принес то, о чем ты про­сила, - Сергей протянул кулек с цветами.
Большое спасибо. Слушай, а куда ты дел парня?
Я уходил, он еще спал. А вот куда потом он ушел, я не знаю. Ну да ладно, он мне не так уж и нужен теперь. Хотя я думаю, он скоро придет. Какой ему смысл убегать от меня? Трекан для него страшнее, чем я . А ты вот что. Будь осторожна с этими тра­вами, как никак они имеют какие-то лечебные свойства, но если не знать, как их гото­вит, то... И потом во время приготовления наверняка нужно чинить какой-то заговор или еще что-нибудь такое мистическое.
Ты так думаешь? - Лиза уплетала кашу с большим удовольствием.
Да. Я много слышал о разных зельях, но никогда не принимал их всерьез и по­тому ничего конкретного не знаю. Так, поверхностно.
А я все равно попробую.
Воля твоя, - Сергей пожал плечами.
Вернулся Иван. Он молча подошел к Лизе, взял у нее из рук котелок с остатками каши, подумал немного и начал кушать.
Отсюда неподалеку я нашел ручей, но ручей странный, - заговорил Сергей, рассматривая верхушки деревьев, словно говорил тому соколу, который вчера сидел на одном из них до самого вечера. Сегодня его не было. - Ручей, конечно, странный. Он вытекает из горы как из трубы, а не как все родники, бьет из земли. По-моему, это и должен быть сток из пещеры, в которой вы были.
Ну и что? - озадаченно спросила Лиза.
А вот что. Если мне не удастся вскрыть вход, то еще один шанс попасть в пе­щеру, это через тот самый ручеек.
Он же узкий, по крайней мере, у меня была такая мысль, когда я сидела в пе­щере и хотела пролезть по нему.
Я думаю, что ручей не так долго течет под землей.
Все равно, это очень трудно проделать вход такой, чтобы пролез человек.
Нужно способом. Как там говорят, что еврей сделал со штанами способом\'? Да, да, способом, - Сергей порылся в рюкзаке, достал пакет, подкинул его на руке. Он еще раз осмотрел верхушки деревьев. Сокола, как и прежде, нигде не было видно.
- Отсюда ни шагу, - он посмотрел на обоих очень строгим взглядом. Потом раз­вернулся и скрылся за деревьями.
Иван молча пролез в пещеру, без спросу залез в спальный мешок. Лиза ре­шила выполнить свой замысел. Она вычистила котелок, сполоснула его и набрала в
-153-
него воду. Раздув костер, она подвесила котелок. Отсчитав двенадцать стеблей зверо­боя, двенадцать эдельвейсов, совсем маленьких, крохотных цветков, потом кинула двенадцать цветков мать-и-мачехи. Долго не размышляя, она полоснула ножом по пальцу. Занеся его над котелком, она отсчитала двенадцать капель, а потом перевяза­ла палец бинтом, вытащив его из аптечки у Сергея. Вода превратилась в непонятый цвет. Лиза, думая только об одном, подкладывала дрова в костер. Никаких заговоров она, конечно, не знала. Но шептала себе под нос то, о чем думала все время, как узна­ла о своем лице и волосах.
\"Хочу... я хочу одного, я хочу, чтобы снова мое лицо стало прежним. Нет, не прежним, а таким, какое оно должно быть в мои годы. Я бы ушла отсюда и никогда больше не вспоминала об этой проклятой пещере и ненавистном мне человеке. Хотя его назвать человеком нельзя, он монстр в человеческом обличий, и все равно я бы не вспоминала больше никогда Карпаты с их жуткой тайной, которой я коснулась помимо своей воли. Я не виновата, что по воле рока оказалась здесь, и меня использовали как самку, а потом обезображенную вышвырнули, я теперь никто. Я только желаю одного: вернуть свое лицо\", - она все шептала, шептала, глубже и глубже погружаясь в транс.
Казалось, что повсюду наступает сизая мгла. Когда Лиза погружалась в такой транс в пещере, то там ее поглощала тьма. Теперь ее зрение доводило до сведения остаткам здравого смысла, что сизая мгла выползает отовсюду. Она сочится из ство­лов деревьев, она выползает из подлеска, она омывает камни и ползет, ползет к Лизе, дабы полностью овладеть Лизой. Наконец, тугая сизая мгла спеленала Лизу.
Постепенно стало темно, из черных лабиринтов сознания снова змеей выполза­ла та же сизая мгла, рисуя буквы, которые Лиза могла читать,
- Я хочу, чтобы мне вернулось мое лицо, чтобы мне вернулось..., - иногда буквы исчезали, и после долгой темной паузы появлялась снова змеевидная струя, и снова начинала писать на темноте желания Лизы. Даже когда от взрыва, дрогнула у нее под ногами земля, она не почувствовала. Она все следила за ползучей сизой струйкой, ко­торая все рисовала и рисовала буквы. Лиза была зачарована теми словами, которые теперь уже роились в ее сознании. Слова было уже трудно читать, но они были такие прекрасные, такие милые, что она готова была только угадывать их смысл.
И вдруг такое блаженное состояние оборвал чей-то грубый голос. В это мгнове­ние голос, разрушивший состояние Лизы был самым ненавистным в мире. Она закрыла уши, но было поздно. Голос Сергея вывел ее из транса.
Все, проход открытый, - крикнул Сергей. - Оглохли, что ли?
Какой проход? - Лиза не сразу поняла, о чем идет речь. Она так глубоко ушла в себя, что напрочь забыла о проходе.
-154-
Ты че, мать, совсем, или дурману нанюхалась?
А ну да, проход, - вспомнила Лиза. Она посмотрела на спящего Ивана.
Так вот, слушай меня, - Сергей начал упаковывать рюкзак. Он грубо стянул с Ивана мешок. - Нам продуктов хватит не более, чем на пять дней, и то, если питаться по минимуму. - Но даже при таком раскладе пойдем втроем.
Сергей, а мы правильно делаем, что лезем снова под землю? - Лиза дула на зелье и отхлебывала его прямо из котелка.
Я решений менять из-за тебя не собираюсь. Поторопитесь, - он пнул Ивана в бок ногой. Тот что-то забормотал, но поднялся.
Они стояли у черной дыры. Первым пока никто не решался шагнуть в темноту. Сергей направил луч фонаря в пещеру. Они, словно сговариваясь, посмотрели на не­бо. Там медленно плыли тяжелые свинцовые облака. Дождь усиливался. Сергей и Ли­за надеялись увидеть сокола, лишь одному Ивану было все равно, что будет дальше. Они молча стояли и прощались с природой, будто не надеялись больше увидеть ее.
Пора, - с тяжелым вздохом сказал Сергей. Он первым шагнул в пещеру.
Навряд ли я еще раз увижу божий свет, - сказала Лиза, ступая за Сергеем. Иван молча последовал за ними. Они не могли знать, что через несколько дней сойдет оползень, и никто никогда уже не сможет отыскать этого прохода, даже зная его точное расположение. Он закроется навеки.
В районной газете Яблуновского района была маленькая заметка. После пя­тидневных ливневых дождей в Карпатах сошло три оползня, один из них в нашем рай­оне неподалеку от села Космач. Примерно десять гектаров земли вместе с лесом сдвинулись на сто метров. Деревья не пострадали.
ГЛАВА 17
Первый привал они устроили в подземном оазисе, где Лиза с Александром и сы­ном провели долгие годы. Следы обитания здесь семьи были еще свежи. Сергей ходил по огромному залу, сотворенному природой, и все удивлялся. Иван не проявлял ника­кого интереса. Лизе казалось, что они и не были на свободе, а просто ей приснился чудный сон, но в том сне она была древней старухой. Она никак не могла избавиться от ощущения, что вот-вот появится Трекан с сыном. О сыне она не забыла, а воспри­нимала разлуку как неизбежность, будто у нее оторвали часть тела. Пещерный пыль­ный запах раздражал ее нос. У нее слезились глаза. Она достала сцеженное в банку зелье и принялась его пить, при этом медленно погружаясь в транс. Сергей обследо­вал все и вернулся к костровищу.
- Надо продолжать путь, - сказал Сергей.
-155-
Мне кажется, что пути уже нет ни назад, ни вперед, - раздраженно произнесла Лиза. Она только начала погружаться в свое блаженное состояние, как он выдернул ее оттуда.
Это еще мы посмотрим, - Сергей забросил за спину рюкзак и взял в руку топо­рик. Он не знал, когда может состояться встреча с Треканом, а к ней нужно быть гото­вым всегда, даже во сне.
Мы себя похоронили заживо, - Лиза отхлебнула очередной глоток зелья.
Ты че, мать, несешь? Ты стала какая-то ненормальная. Дурману перепилась, -он выхватил у Лизы банку и вылил зелье.
Ах ты гад. Ты ничем не лучше Трекана. Ты такой же зверь, - она вскочила, пы­таясь расцарапать лицо Сергею, - Ты вон и над мальчиком издеваешься, как Трекам над моим сыном. Того я не могла убить, но тебя я смогу. - Она лезла в лицо Сергею пальцами. Сергей поначалу защищался как мог, а потом ему надоело и одним ударом повалил ее на землю.
Правильно, он такой как Трекан, - встрял Иван, сидевший возле костровища. -Мне Трекан сказал, что потому-то его и боится, что он стал уже не человек. И действи­тельно его боится.
А ну, повтори, что сказал Трекан? - Лиза на четвереньках подползла к Ивану, глядя ему в глаза, в которых отражался луч фонаря.
Может, и не сказал, но я видел по его глазам, что он так думает. А когда я уви­дел глаза Трекана испуганными, то понял, что он меня убьет, если я не убью Сергея. Но и глаза Сергея такие же затравленные и жестокие как у Трекана. И ты правильно сказала, что они не люди.
Ага, - Лиза поднялась, повернула лицо к Сергею. - Так ты наверняка не враг его, а союзник. Вот почему ты не испугался сокола, который наблюдал за нами. Вы нас используете в своих целях. И тогда ты сделал вид, что пошел искать Александра, а на самом деле это был хитрый твой маневр.
Лиза резко нагнулась, подхватила недогоревшее полено и запустила его в голо­ву Сергея. Оно, конечно, не попало в цель.
Очнись, старуха, ты че болтаешь? На хрен бы вы мне были нужны, если бы я был заодно с Треканом? У тебя от этого пойла помутился рассудок.
Ты не человек, - Иван медленно поднимался, не сводя глаз с Сергея.
Луч фонаря скользнул по Лизе, потом направился в сторону Ивана. В этот миг Иван сгреб руками золу в костровище и швырнул ее Сергею в глаза. Свет от фонаря метнулся по всей пещере, выписывая непонятные фигуры, и замер. Сергей, выронив фонарик, прикрываясь руками, но было поздно. Зола впилась ему в глаза.
-156-
- За это я тебя разорву на куски, - завопил Сергей с закрытыми глазами.
Он вытянул руки вперед и как слепец начал шарить ими по пространству перед собой. К сожалению, Ивана достать он не мог. Иван в это время не растерялся, под­хватил фонарик, направив его в лицо Сергею.
Теперь он наш, - злорадно прошипела Лиза, зыркнув на Ивана своими очумев­шими глазами. Ее седые волосы растрепались, а старческие морщинистые щеки под­рагивали, будто были под напряжением.
Да, теперь мы будем диктовать ему условия, - голос Ивана как-то приободрил­ся, в нем слышались нотки победителя. Он не спеша подобрал топорик, повертел им в воздухе.
Нет, это так тебе не пройдет, - протирая глаза, сказал Сергей, Поняв, что Ивана вслепую не достать, Сергей сосредоточился на очищении глаз от золы. Он понимал, что его позиция в данный момент плачевная, но чтобы точно ее оценить, нужно было привести в порядок свои глаза, что оказалось не так-то легко.
Пройдет, пройдет, - с ухмылкой произнес Иван, - У меня теперь оружие Трека-на, а это значит, я непобедим.
Иван, его надо казнить. Он союзник Трекана, а это значит, что ты и я страдали из-за них. Я много лет провела в этой пещере, и не было ни одной секунды, чтобы я не думала о мести, а теперь такой случай подвернулся.
Подожди, женщина, - прервал ее парень властным голосом, - Сначала он по­платится мне за то, что так обошелся со мной. - Иван держал в одной руке фонарик, а другой занес топорик у себя над головой. - На колени, - приказал Иван Сергею. Сергей сумел кое-как уже справиться с глазами, но еще делал вид, что все еще их протирает. Нужно было уличить момент и нанести контрудар. Самое подходящее было на данный момент - это та же зола. Между ними находилось костровище, и не воспользоваться таким шансом было просто грех.
Сергей послушно наклонялся, делая вид, будто подчиняется приказу.
Вы же без меня пропадете, - миролюбиво заговорил Сергей, опустившись на одно колено. Иван находился в более выгодном положении, чем он, если не сказать больше. Лизу он не видел, она находилась где-то поблизости, но за пределами света от фонаря.
Молчать, - завопил парень как угорелый, - он замахнулся топориком еще силь­нее и нанес удар, целясь Сергею в голову. Сергей не зря провел десять лет в тюрьме. Такие случаи в нем срабатывало звериное чутье. Он на долю секунды опередил Ивана, швырнув золу тому в лицо, и рванул в сторону. Лезвие топорика все-таки зацепило его ногу. Ошеломленный Иван таким поворотом событий уронил фонарь и оружие. Он за-
-157-
крыл глаза. Сергей не мешкал, двумя короткими и резкими ударами Ивану в солнечное сплетение свалил его с ног. Ну а дальше снова все стало на свои места. На земле пус­кал слюни Иван, его величавость куда-то испарилась, а неподалеку шипела как змея Лиза.
Придет еще и мой час, придет, я тебя собственными руками задушу. И твоего дружка Трекана не минует такая участь, - бормотала себе под нос Лиза.
Я думаю, пора в путь, - Сергей закинул рюкзак за спину, подхватил топорик и фонарь, - Вперед, - он пнул парня в бок. Тот с трудом поднялся. - Ты тоже, мадам, да­вай следом за ним, - приказал Сергей Лизе,
Пещера виляла то влево, то вправо, иногда уходила вниз, потом поднима­лась, но трудностей для передвижения не создавала. Странно было, что так можно легко ходить под землей. Через три часа они наткнулись на преграду. Это был тот са­мый камень, до которого иногда Лиза доходила, но он вставал на ее пути , и она снова брела обратно.
Я же говорила, что мы теперь навечно заперты под землей, а ты мне не верил, - в ее голосе слышалось злорадство, - Так тебе и надо, я хоть старуха, и мне не страшно умереть, а вот ты еще...
Заглохни, - рявкнул на нее Сергей. Препятствие показалось действительно серьезным. Сергей ощупал камень и понял, что его сдвинуть руками нельзя. Рвануть динамитом тоже опасно, можно и себя заживо похоронить. Нужно было придумать что-то другое.
На Сергея навалилось какое-то отупение. Он сел на рюкзак, выключив фо­нарь. Полная, ощутимая на ощупь, тишина оторвала Сергея на какое-то время о ре­альности. Ему с трудом удалось совладать с собой, чтобы не допустить к себе жуть перед клаустрофобией. Полная тишина, наверное, как-то и надавила на Ивана и Лизу своими непонятными чарами. Оказавшись в полной тишине и темноте, они затаили дыхание, словно на них надвигался ужасный монстр. Здравый смысл всем троим под­сказывал одно: дальше ходу нет. Нужно бежать назад и чем быстрее, тем лучше. Хотя быть уверенными они не могли, что назад так же будет легко возвращаться, как шли сюда. Это и Трекан мог сделать.
Путь вперед был довольно сносным, а вот назад мог его вообще преградить. Сергей на пару секунд включил фонарь. Темнота, а в месте с ней как бы и тишина от­ступили. Жалея батареек, он выключил фонарь. На этот раз темнота оказалась намно­го реальнее, какой-то более сносной. Теперь Сергей мог размышлять.
\"Итак, что мы имеем? - про себя он начал выстраивать логическую цепочку. -Если честно, то ничего, кроме динамита. Его надо отбросить сразу. И еще... И ничего.
-158-
Прорыть землю? Но камень может глубоко сидеть в земле и понадобится не одна не­деля, а пищи на пять дней максимум, и по минимуму. Может сдаться, что за этим кам­нем выход наружу, и пещера не ведет к горе Хомяк. Да, ситуация. Если копать, то ко­пать нужно снизу. Стены пещеры каменистые, а вот под ногами вроде глина\".
Для убедительности он потрогал землю. И действительно, она оказалась глиня­ной... Самое логичное то, что самое невероятное. Трекан, наверняка, очень хорошо знал психологию человека. И по его мнению, человек наткнувшись на такую преграду, и не подумает подкапывать камень, так как тот может свалиться ему на голову. Да, ко­пать под камнем не логично, но правильно.
Сергей достал штык лопату.
Сергей, не покладая рук, молча работал около трех часов. Лиза и Иван, не ше­велясь, вслушивались, как лопата впивается в землю, а потом эта земля падала где-то возле их ног. Сергей рыл лаз только такой, чтобы можно было пролезть. За три часа он продвинулся далеко. Изрядно устав, он вылез задом и приказал копать Ивану. Потом копала и Лиза. Больше всех доставалось, конечно, Сергею. Работать приходилось в полной темноте. Через двенадцать часов Сергей ткнул лопатой вверх, и она провали­лась в пустоту. Это свидетельствовало о том, что камня над головой нет. Еще несколь­ко быстрых ударов - и проход готов. За камнем тянулся такой же проход, как и до него. Вскоре все перебрались на эту сторону.
А теперь спать, - устало сказал Сергей.
Я голодна, - возмутилась Лиза, - Я не смогу спать голодная.
Хорошо, перекусим, - Сергей полез в рюкзак.
На третий день пути они наткнулись на нечто странное. Проход впирался в де­ревянную дверь. Из-за двери несло непонятным запахом. В нем можно было узнать и запах трав, и запах воска, и, как ни странно, запах спирта. Пещерная пыль как будто улеглась, и тянуло свежестью. Сергею показалось, что как будто дунуло легким про­хладным горным ветерком в его лицо. Вид у Лизы и Ивана был хуже некуда. Они стоя­ли как в воду опущенные. Их потускневшие глаза ничего не выражали. Луч фонаря Сергей почему-то задержал на волосах Лизы. Он видел, что-то неправильное, неесте­ственное, а наоборот, естественное, пока он не мог понять, в чем дело. Приглядев­шись, он изумился: волосы от корней примерно на два сантиметра оказались темными, то есть, такими, какими он видел их много лет назад. Сомнений не было: у Лизы воло­сы принимали естественный цвет. Он не верил своим глазам.
\"Неужели они действительно становятся снова каштановыми?\" - задался вопро­сом Сергей.
\"Да, это так. Говорить ей пока не буду\", - он перевел свет на ее лицо, и тут снова
-159-
поразился.
Ее старческое лицо, конечно, не исчезло, но оно как бы уменьшилось. Такое бы­ло ощущение, что оно слазит как короста с лица Лизы. Лоб сверху до половины очи­стился, щеки также были наполовину нормальными. Оставались еще ос губы старче­скими и морщинистыми. Сергей отказывался в такое верить. Он не мог понять, что по­влияло на организм Лизы на это раз? То, что зелье помогло, он не верил, а больше ни­чего и не мог предположить. Он выключил свет, подождал несколько минут и снова ос­ветил лицо Лизы. Да, оно действительно, превращалось в лучшую сторону. Он решил пока ничего ей не говорить. Иван, разумеется, ничего не заметил. Да и не мог заме­тить. Он был погружен в свои нелегкие мысли. Да, то было и понятно, в такие годы пе­режить такие потрясения, не понимая толком, в чем суть такого существования. Нужно на танцульки бегать, а он где-то под землей идет по следу какого-то существа в чело­веческом обличий. Это существо не только ныне его привязало к себе, а и все детство, можно сказать, загубило. Он решительно ничего не понимал, потому и не мог принять никаких действий, дабы выпутаться из данной ситуации. Вид у Ивана был жалкий и убогий.
Привал, - сказал Сергей, сбрасывая рюкзак, - поедим, отдохнем и будем штур­мовать дверь.
Как ты думаешь, что там за дверью?- спросила Лиза. Ее голос изменился, так же, как и цвет волос, немножко, но заметно. Она вроде оттаяла и, как показалось Сер­гею, более благосклонно стала к нему.
Не знаю. Но скоро узнаем.
А если там эти самые... Ну как их там, иконы?
Тогда мы посмотрим на них, - просто ответил Сергей.
Иван говорил, что, увидев их, над тобой появляется обережный круг, некая си­ла тебя защищает.
Так это же хорошо. У нас появится шанс уничтожить Трекана.
Я думаю, не все так просто. Мне кажется странным, что Трекан допустил нас сюда. Не спроста, ой, не спроста, - Лиза покачала головой.
- После отдыха станет все ясно, - сказал Сергей.
И был сон. На всех троих он навалился сразу. Лиза несколько раз перешаги­вала через рубеж между сном и реальностью. Она осознавала себя в пыльном проходе со странными запахами и тут же оказывалась на бескрайнем поле. Кругом была луго­вая трава. Из-за стеблей травы выглядывали разные цветы. Их было множество, и ва­сильки, и лютики, и ромашки, и множество других, таких, которых Лиза даже не знала
-160-
названия. Такое пестрое поле ей еще не доводилось видеть. Но тут же она снова ока­зывалась в пещере, где было тяжело дышать. Осознав, что она снова оказалась в ре­альности, она тут же оказывалась на чудном таинственном поле. Во второй раз она убедилась, что на травах нигде не насекомых, что ее озадачило, но не удивило. Снова пещера, тяжелый воздух. Рядом дышали Сергей и Иван. И снова поле. На этот раз она обратила внимание на небо. С него лился яркий свет, но как она не крутила головой, солнце не обнаружила, что ее снова озадачило. Она брела по травам. Ей казалось, что она весит не больше пушинки, так как она не ощущала, как касается земли. Небесный яркий свет затухал. Поле тянулось до горизонта во все стороны, и нигде не было ниче­го видно, кроме трав и цветов. Свет сменился и будто теперь уже светила луна. Такой яркий лунный свет можно только увидеть в горах в безоблачную погоду при полнолу­нии. Лиза снова осмотрела небо, но и луны нигде не было видно.
Она все шла и шла по бескрайнему полю. Становилось светлее. Небесный свет снова разгорался. Лиза не пыталась дать всему происходящему объяснения, она про­сто воспринимала все как есть. Ей было хорошо, не нужно было напрягать вой мозг, дабы понять хоть что-то. Все было предельно ясно, поле, цветы, небесный свет и она. Все житейские переживания, неурядицы, обида ушли куда-то далеко от нее.
Лизе казалось, что они оставили ее навсегда. Осталось одно чистое, ничем не запачканное ее настоящее \"я\". Когда свет снова стал ярким, Лиза обратила внимание на ноги. Вернее, на то, что было вместо них. Как ни странно, но их не было. Она под­несла руки к глазам, и их тоже не увидела. Она была, и ее не было. Наконец, начали появляться какие-то мысли явно не из этого мира., в котором она находилась.
\"Мое тело в пещере. Оно, наверное, уже мертвое, - она попыталась отогнать та­кие предположения, но они не отступали и все продолжали роиться. - Да ты мертва, и усыпил тебя навеки Трекан. Во всем он повинен. Ты должна, должна ему отомстить за причиненные тебе страдания. Он и только он во всем виноват. Да еще и этот инструк­тор ему помогает. Это он вовлек тебя второй раз в пещеру, откуда нет выхода. Он при­кинулся врагом Трекана, а на самом деле, он ему служит. И с ним я рассчитаюсь\", -мысли как-то внезапно прервались, и Лиза снова, свободная от всего, парила над тра­вами загадочного и такого непонятного мира.
Она решила, во что бы то ни стало не допускать больше таких предположений. Ей больше ничего не хотелось из этой страшной и такой жестокой жизни. Это место было раем, и покидать его она не собиралась никогда.
Иван стоял на вьюоком утесе. Об острые, торчавшие из воды камни, разбива­лись набегавшие с белым гребнем, волны. Он смотрел в синюю даль. Было то море или река, он не знал, так как никогда не видел настоящего моря в действительности.
-161-
Но это не имело никакого значения. Он знал одно, - там за далеким горизонтом, где-то в неизвестном ему краю, кроется разгадка их бытия. Да и не только его, а всего сущно-го на земле. Это вера была непоколебима.
Прохладный морской соленый воздух дышал ему в лицо. Он словно вдыхал в Ивана разгадку бытия, но полностью ее понять и осознать Иван мог только тогда, когда преодолеет водное пространство. На далеком горизонте показался белый парус. Он с очень большой скоростью приближался, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. Утес, вода, парус завораживали Ивана, но чего-то не хватало. Наконец, Иван понял че­го. Не было видно и слышно ни одной птицы. Прекрасный мир существовал, но не имел в себе ни одной жизни.
Иван оглянулся, позади него поднимались скалистые горы до самого неба. Мно­жество каменистых пик смотрели вверх, будто охраняли райский уголок от непрошен­ных гостей, которые могут прийти с неба. Иван не ощущал ни страха, ни одиночества и ничего такого, что тревожило его в той ненужной теперь ему жизни. Когда он снова по­вернулся к морю, то увидел огромных размеров пару, который закрывал почти все мо­ре, а под ним маленькую, деревянную лодку. Теперь Иван знал, что ему делать. Он прыгнул с утеса. Как ни странно, но он не ощутил свое тело. Тогда он рассмотрел его, а рассматривать было нечего. .Не было ни ног, ни рук и не было и туловища. Он был и не был, почему-то он не испугался такого невидимого себя. Он легко коснулся сидения в лодке, подул ветер, надувая полушаром парус. Лодка вздрогнула и понеслась впе­ред, разрезая деревянным носом ровную гладь воды.
Сергей на охотничьих лыжах шел по огромному заснеженному лесу. Кругом стояли огромные, в два обхвата, стволы деревьев. Сергей посмотрел вверх. Огромные сучья на деревьях начинались очень высоко, в метрах тридцати от земли. Вершин он так и не смог увидеть. Он ощущал себя мелким, ничтожным и ненужным в этом лесу. Но почему-то надо было идти. Какой-то зов, необъяснимый клич его куда-то звал.
И снова он шел. Гигантские стволы расступались. Он шагал все скорее и скорее. Деревья теперь уже мелькали и, если бы он захотел их считать, то не сумел бы, так как они очень быстро сменяли друг друга. Мало помалу до него стало доходить, что чело­веку не свойственно так быстро двигаться. На ходу Сергей обернулся, дабы убедиться. Что его лыжня лежит прямо и он не кружит на одном месте. Увиденному он немного удивился, но не надолго. Лыжни не было. Тогда он посмотрел на свои ноги, как ни странно, их не оказалось на месте, не было и лыж. Он подносил руки к глазам, но и их не было. Он себя осматривал, надеясь, что хоть кто-то увидит. К большому разочаро­ванию, он не увидел ни единого члена своего организма. Он был, и его не было. Такое положение его немного заинтересовало, но вскоре он об этом уже не думал. Деревья
-162-
мелькали, как штакетник на заборе, когда мчишься на автомобиле мимо него. Сергей вынырнул из леса и тут же остановился. Перед ним лежало огромное поле, покрытое снежным ковром. Далеко на горизонте маячили остроконечные горы, а их покрывали белые шапки. Яркий свет слепил глаза, хотя это немного озадачило его, - Как это глаза могут реагировать на яркий свет, коли их попросту не должно быть, раз ничего от моего организма не осталось?- Он посмотрел на небо, но никакого небесного светила не уви­дел. На некоторое время это его заинтересовало, но ненадолго. Пару мгновений спустя он уже парил над белым полем, ощущая свою легкость и спокойствие души. Хотелось, чтобы такое состояние всегда присутствовало, и чтобы не надо было возвращаться в бренное тело, о котором нужно заботиться. Острые пики гор приближались. Начались холмы, все так же занесенные снегом. Он их легко преодолевал, не чувствуя никакой усталости.
Пронесшись над предгорьем, он стал преодолевать крутые склоны, потом он несся над скалами. Глубокие ущелья не пугали его, так как он знал, что в них никогда не сорвется. В глубоких ущельях виднелись разных размеров и разных форм ледяные фигуры, образовавшиеся на быстрых горных речках. И вот перед ним выросла очень крутая, но без снега гора. Он преодолел некую невидимую грань. Оказавшись на вер­шине, он почувствовал, что в его руке есть нечто железное и круглое. Он поднес пред­мет к глазам и увидел фонарь. Его держала рука. Он узнал свои пальцы, он увидел свои ноги, и потом все остальное, что можно было увидеть. Немного удивился, но при­нял все как должное. Он включил почему-то фонарик. Внезапно прекрасный и такой складный, божественный мир рухнул, и луч фонаря высветил стену в пещере.
Такой внезапный переход с прекрасного в жуткое потряс Сергея до глубины ду­ши. Он снова закрыл глаза и выключил фонарь, но идеальный мир больше не возвра­щался.
Над зеленым полем в свете, переходящем из тусклого в яркий, внезапно поя­вился какой-то неестественный свет для такого места. Она открыла глаза и, о боже, увидела луч света на пещерной стене. Лиза быстро закрыла глаза, чтобы снова очу­титься в своем прекрасном мире, но нет, этого не произошло.
Море, лодки, белый парус в одночасье вспыхнули, а вместо них Иван увидел свет на каменистой стене. Он закрыл глаза, дабы ухватиться за краешек своего мира и вернуться туда, но, увы, все исчезло бесследно. Он оказался снова в реальности, куда никак не хотел возвращаться.
Отдохнули, а теперь пора штурмовать дверь, - бодро произнес Сергей, будто еще совсем недавно не он парил в своем мире, где ему было так хорошо.
Я хочу умереть, - простонала Лиза. - Я хочу умереть и никогда не видеть и не
-163-
слышать тебя.
Ты че, мать, хандришь? Мы уже у цели - Сергей сбросил полностью с себя ос­татки сна.
Чтоб ты сдох, - буркнул Иван себе под нос.
Э, мальчик, ты многое себе позволяешь. Я могу и отшлепать.
Да, чтоб ты сдох, - поддержала парня Лиза. - Как ты надоел, так сил больше ни­каких нет. Я ненавижу тебя.
Ну, это ты зря. А знаешь, что от ненависти и до любви один шаг и наоборот?
Ненавижу, ты слышишь? Разве это так трудно понять?
Чтоб ты сдох, - снова буркнул Иван. В голосе его не слышалось злобы.
Нет, вы конечно, твари, но я вас пощажу. Когда мы выберемся отсюда, отпущу на все четыре стороны.
Сделай милость, - сказал Иван.
А я хочу умереть здесь и ты должен меня убить потому, что я ненавижу тебя. Разве ты не мужчина? Не можешь справиться с женщиной?
Да, Лиза хотела умереть, а, умерев, вернуться в свой рай. В этом мог ей помочь Сергей. Но довести его до такого состояния она его пока не могла.
Я не пойму, ты чего добиваешься? - Сергей направил на нее свет. И тут он ос­толбенел. Волосы Лизы полностью стали каштановыми, а на лице не было ни одной морщины. Только мелкая сеточка вокруг глаз, что свойственно женщине в сорок с не­большим лет.
Неужели это ты? - спросил Иван, глядя на Лизу. - Не может быть. Тебя словно подменили^ - прерывисто комментировал парень.
Вот это да, - восхищенно сказал Сергей, - Ну, надо же, а она хочет умереть.
Что со мной случилось? - Лиза стала ощупывать лицо.
Лиза, так ты вся помолодела, тебе не дашь и сорок, - восхищенно сказал Иван. - Ты, оказывается, еще молодая женщина. И волосы какие хорошие, правда, грязные.
Что волосы? - Лиза ощупывала себя не зная, верить двум ненормальным или нет. Лицо действительно было гладким. Она взяла прядь волос и поднесла к глазам. Они были прежними. Вулкан радости вырвался откуда-то из солнечного сплетения, а вскоре охватил ее всю.
Оказывается, я был не прав, и зелье помогло тебе. Но идти все равно надо, -Сергей закинул рюкзак на плечи.
Я теперь, ну, теперь... Сергей, может, вернемся? Ты понимаешь... Я же хочу увидеть себя в зеркало, - Лиза не могла сформулировать ни одной толковой фразы, прекрасный сон она забыла. Потрясение было велико.
-164-
- я так думаю, что назад дороги нет. Мне так кажется. Да и потом, - Сергей заду­
мался.
В голову лезли странные мысли.\"Стоп, откуда взялся валун в проходе? Такого просто не может быть, чтоб такие камни были под землей. Валуны бывают только на поверхности. Они могли образоваться в быстрой воде, но не под землей. А затащить такой камень сюда по проходу нельзя. Что это может означать? А вот что. Трекан пре­красно знал, что мы идем сюда, и этот камень мог оказаться, на самом деле, не кам­нем, а психологической преградой. Да Трекан наверняка контролирует наши мозги, и сделал преграду в нашем воображении для пущей убедительности. Если бы не было преграды, то до такого вывода я пришел бы раньше и мог чем-то не угодить Трекану. Да, в этом что-то есть\".
Может, не пойдем дальше? - спрашивала Лиза, глядя в лицо Сергея, и пони­мала, что он не слышит ее, а находится мысленно где-то далеко.
Мы пойдем, - задумчиво произнес Сергей, - Только вам мой совет, будьте очень осторожны, если встретим Трекана. Мне кажется, что он полностью контролиру­ет наши мозги. Он наверняка владеет сильным гипнозом или что-то в этом роде у него имеется. Да наверняка.
Он тебя сделает своим рабом, если не убьет, - поднимаясь, сказал Иван.
А с нами что будет? - спросила Лиза у Ивана.
Меня он сделает сумасшедшим, это точно, а тебя не знаю. Любовницы ему не нужны, и жены ему не нужны, короче, бабы ему не нужны. Наверное, тоже отпустит в таком состоянии, как меня.
Неужели ты начал умнеть? - обратился Сергей к парню, - вроде был глупова­тый, а сейчас уже рассуждаешь.
Насчет глупости не знаю, кто из нас..., а рассуждать мне никто не может запре­тить,
Но я не хочу быть сумасшедшей, - почти сквозь слезы сказала Лиза.
А ты не будешь знать, что ты сумасшедшая, это люди будут знать, - объяснил Иван.
Так хватит разводить болтологию. Мы не можем заранее знать, что будет, когда встретим Трекана. Ни один из нас его не знает ни на йоту. Он для нас тайна, необъяс­нимая тайна. Мы навряд ли сможем обвести его вокруг пальца. Если он может читать наши мьюли, то победа за ним. Но я уверен, что у него есть слабое место. Совершен­ства нет в этом мире.
Сергей направил луч света на дверь.
- В этом мире, может, и нет, а вот откуда Трекан...
-165-
- Заглохни, - прервал Сергей Ивана, - ты что-то больно разговорился.
ГЛАВА 18
Еш(ё не коснувшись двери, Сергей понял, что она не заперта. Он толкнул ее. Петли заскрипели, словно их никогда не смазывали. В нос ударил едкий чадящий за­пах.
Вначале Сергей ничего не мог толком рассмотреть. Его фонарь мало помогал, а так, в помещении, куда они зашли, царил мрак.
Только немного спустя Сергей понял, что это дым. В небольшой пещере у очага сидел в национальной одежде мужчина. Рядом с ним был ребенок лет одиннадцати в таком же одеянии.
Сергей сразу же узнал Трекана. В руках они держали чаши с каким-то напитком. От него поднимался еле заметный парок.
На стенах в нишах были воткнуты чадившие факелы. Все стены пещеры на уровне человеческого роста были увешаны разными пучками трав, от которых и исхо­дил смешанный запах лета и дыма. В противоположной стене Сергей разглядел ещё одну дверь. Она оказалась запертой.
Раз пришли, милости просим, - Трекан жестом пригласил всех к костру.
Мы не за милостыней пришли к тебе, - грубо ответил Сергей.
А зачем? - спросил Трекан.
Его голос был каким-то глухим, словно доносился из-под земли. Мальчик, вытаращив глаза, смотрел на людей так, будто демонов увидел.
- Зачем?- переспросил Сергей и понял, что он толком не знает, зачем пришел
сюда.
Да, он, можно сказать, посадил его в тюрьму, похитил Лизу, Александра, но все это казалось теперь каким-то незначительным.
Ну, так зачем? - переспросил Трекан.
Я должен тебя убить, - выпалил Сергей.
Он иначе не мог сформулировать и объяснить свое пришествие. Сергей повер­тел в руках топорик.
И что тебе мешает это сделать? Вот он я, действуй.
Да, я убью тебя.
Сергею бы сейчас напасть на Трекана, у него было хорошее преимущество, но что-то не давало ему этого сделать.
- Но сначала ты мне многое объяснишь. У меня множество вопросов.
-166-
Так может, не убить, а поговорить пришел? - прищурив глаза, спросил Трекам. - Тогда присаживайтесь, и мы нальем вам чудесного питья из карпатских трав.
Нам питья твоего не надо.
Сергей подошел первым и сел на чурку. За ним последовала Лиза, а уж потом как бедный родственник примостился поодаль Иван.
Наступила долгая пауза. В пещере воцарилась какая-то необъяснимая тишина. Все, кроме Лизы и мальчика, смотрели на костер. Она не могла оторвать глаза от сы­на, а он, видевший ее раньше старухой, теперь недоумевал. Лиза вообще сомнева­лась, узнал ли он ее. Его серые глаза, глаза Александра, не выдавали его мыслей. В голове Лизы словно вскрылся нарыв прошлого и пережитого, потекли воспоминания -как она с Александром зачала мальчика, как потом родила с помощью Трекана, как кормила ребенка грудью, купала его в пещерном озере. Воспоминания, воспомина­ния...
Я знаю, зачем ты пришел сюда, - обращаясь к Сергею, прервал тишину Трекан.
Неужели?
Твоя главная цель - увидеть иконы, а месть - только предлог, - сказал Трекан.
Парня и женщину ты притащил сюда для прикрытия своей цели. Я могу пове­рить, что ты еще полностью не осознаешь, зачем пришел сюда, но тебя манила тайна, которая спрятана в этих недоступных для людей пещерах. Зов этот в твоем сознании спрятан глубоко и наружу не скоро выйдет. Я могу тебе помочь, могу показать иконы, и ты поймешь свое предназначение на этой земле.
Да, иконы меня интересуют, но мне нужно еще что-то.
Сергей поймал себя на том, что уже не воспринимает Трекана как врага. Почему-то в тот же момент вспомнился ему сон, в котором он слышал зов, какой-то необъяс­нимый клич. Непонятно, кто и куда его звал. Ясно только то, что призывали его к чему-то большому, перед которым реальный мир - ничто. Сейчас Сергею показалось, что в лицах на иконах можно прочесть смысл бытия.
Мне даже не надо прикладывать усилий, чтобы понять, что тебя интересует, -услышал он голос Трекана. - Я знаю людей, а это означает, что почти все, так или ина­че, интересуются одним и тем же. Они просто жаждут разгадать то, что им ни когда не узнать.
Судя по твоим высказываниям, ты знаешь ответы на все вопросы? - спросил Сергей, заглядывая в черные как ночь глаза Трекана.

То, что не может знать человек, знаю я. То, что не могу знать я, знают там. Трекан показал куда-то вверх пальцем.
Ты имеешь в виду Бога? - уточнил Сергей.
-167-
о Боге я ни чего не говорил, мы еще до него не дошли.
Давай сначала так - ты мне скажи, кто ты? - Сергей посмотрел на Лизу и Ива­на, словно ждал от них поддержки.
Наступившая в пеш(ере тишина казалась пульсирующей. Сергей ощущал на сво­ем лице ритмичное дыхание воздуха. Пульсация воздуха не совпадала с его пульсом, была немного замедленной. Так и хотелось притормозить биение сердца, дабы войти в ритм этой необычной пульсации.
Сергей обвел глазами пещеру, потом внимательно посмотрел на Трекана. Тот сидел неподвижно в каком-то забытье. Иван, уже давно ко всему безучастный, тупо смотрел на тлеющий костер. Мальчик смотрел куда-то вдаль, поверх головы Лизы. Всех охватило внезапное странное состояние. Оно не коснулось только Сергея. Неви­димая стена, отгородившая Сергея от остальных, казалась ему непреодолимой. Ему стало как-то не по себе. Ему захотелось закричать и разбудить всех. Он еще раз взгля­нул на Лизу и ужаснулся.
В отличие от других, она находилась в каком-то жутком, видимо, коматозном со­стоянии. Пальцы ее рук так сильно сжимали ее колени, что ее ногти побелели. Нижнюю губу она закусила, а глаза ее закатились под веки.
Не зная, что предпринять, Сергей поднялся. Он протянул руку к Лизе, не наде­ясь, что преодолеет невидимую стену. Но нет, его рука легла ей на плечо. Он легонько потряс ее. Никакого результата. Ее тело казалось каменным, окоченевшим. Он потряс сильнее. Результат тот же. Тогда он зашел спереди и ударил ее по лицу. Хлопок по щеке прозвучал как-то слишком громко, и все ожило. Недоумевающая Лиза вскочила и толкнула Сергея в грудь. От неожиданности он потерял равновесие. Он замахал рука­ми, словно хотел уцепиться за воздух, повалился спиной в костер. Мощной рукой Тре-кан поймал его на лету и отшвырнул в сторону. Тут Сергей заметил, что топорик в руке Трекана. Теперь он не сомневался, что Трекан загипнотизировал всех для того, чтобы завладеть оружием. Сергей теперь для него не соперник.
- С этой минуты вы будете выполнять все то, что скажу я, - с этими словами Тре­
кан поднялся, опираясь на топорик.
Я считаю, что иконы должны увидеть все, после чего над вами появится обереж-ный круг. Простой смертный будет легко подчиняться вам, если вы того захотите. Но для него вы будете неуязвимы.
- Зачем это тебе надо? - спросил Сергей, поднимаясь.
Он был зол на себя за такую оплошность. Почему он не сообразил, что в такое состояние человека может ввести только Трекан!
- Да, мне это надо. Из этого подземелья есть только один выход.
-168-
Трекан подумал и добавил:
Вернее, остался один выход. Рядом с ним стоит мой дом. После того, как вы увидите иконы, он станет вашим. Меня больше не будет. По всем моим предположени­ям вы будете жить вместе, одной семьей. Люди, ненавидевшие иконы, никогда не смо­гут отыскать дом, в котором вы будете жить, когда я уйду. Лиза не оставит своего сына. Теперь иконы будут храниться так, как хранились до Ворохты.
Ладно, твоя взяла, - заговорил Сергей, не глядя Трекану в глаза. - Но ты объ­ясни мне, кому нужны эти твои иконы? Для чего или для кого они?
Это не твое дело. Ваша задача - сберечь их. А самое главное - их ни кто не должен видеть. Того из вас, кто осмелится кого-либо привести сюда, ждет самая жес­токая смерть.
И как же он умрет? - вопрос Сергея повис в воздухе.
Он понял, что больше ему уже ничего не узнать у Трекана. Лиза, Иван и паренек тупо смотрели на гуцула. Их состояние было плачевным. Никаких эмоций. Они стояли перед Треканом как кролики перед удавом.
Трекан пошел в дальний угол пещеры.
- Ну, а теперь смотрите.
Он сорвал какую-то большую грязную простыню со стены. Глаза святых смотре­ли прямо на людей.
Сергей чувствовал, что в лицах на полотнах был скрыт какой-то смысл. Он по­нимал, что эти иконы имеют огромную ценность, и, если их продать, то денег хватит не на одну жизнь. Но в этих иконах было нечто необъяснимое, не доступное его разуму,
Он не верил, что Трекан живет так долго. Он даже сомневался в том. Что тот во­обще есть. Может, он существует только в их воображении? Закрадывались сомнения и насчет существования икон. Каждое лицо, глядевшее с полотен, казалось не одноли­ким. Лица как бы наслаивались друг на друга. Было такое ощущение, что с каждой се­кундой они меняются, но остаются похожими друг на друга.
Сергей снова внутренне себя одернул: \"Нельзя поддаваться. Меня опять куда-то уводит от реальности. Зомбируют меня, что-ли? Я не должен попасть под чары Трека­на. Я должен выстоять перед его силой и разгадать эту тайну\".
Сергей с трудом оторвал глаза от полотен. Он медленно перевел взгляд на Ли­зу, Ивана и мальчика. Те стояли неподвижно, как статуи, созерцая святые лики. Сергей не решался пока смотреть на Трекана, дабы не выдать себя. Он теперь ясно понимал, что Лиза, Иван и мальчик стали рабами этих икон. Они никогда не покинут икон и будут хранить их до конца своей жизни, чтобы передать следующему поколению.
Сергей не выдержал и повел глазами в сторону Трекана. Сергей предполагал,
-169-
что тот находится слева и немного сзади от него. Но Трекана не было. Тогда, уже не скрываясь, Сергей стал тщательно рассматривать пещеру. К его большому удивлению, Трекана не было! Это привело Сергея в некоторое замешательство. Сейчас он не знал, что ему делать. Как действовать дальше, что делать с Лизой, Иваном и мальчиком? И потом, как быть с самым главным - с иконами?
\"Для начала, - подумал Сергей, - мне нужно вернуть этих \"зомбированных\" в ре­альность\".
Эй, - произнес Сергей и тронул Лизу за плечо. - Куда-то Трекам подевался.
Чего? Какой Трекан?
Лиза недоуменно уставилась на Сергея.
- Ты что, мать?
Сергей не знал, что сказать.
- Я тебе не мать, а жена.
Лиза обхватила мальчика за голову и прижала к себе.
- Что??
Сергей почувствовал себя дураком. В такой нелепой ситуации он был впервые.
- Я твоя жена, а это мой ребенок от первого брака. Ты согласился меня взять с
ребенком.
Она нежно поглаживала пацана по голове.
Приехали...- произнес Сергей и почувствовал, как его тело стало ватным.
А кто, по-твоему, этот парень? - с этими словами он указал на Ивана, смот­ревшего ещё на иконы.
Это твой старший сын, - спокойно ответила Лиза.

Вот это да! - Сергей опустился на чурку. - А где мы находимся, и что это все значит?
Наша семья должна хранить иконы до второго пришествия Христа. Мы - из­бранные свыше.
- Так, или я с ума сошел, или ты явно не в себе.
Сергей решительно отказывался понимать что-либо. Он даже всерьез начал со­мневаться, не сошел ли он с ума: \"Лиза Трекана не помнит, а я почему-то помню\".
Иван, ты кто? - спросил Сергей, будучи уверенным, что парень ответит правду.
Как кто? Парень повернулся.
Я твой сын, а это наша мачеха. Ты ее привел, когда наша мама умерла.
\"Так, все ясно. Это проделки Трекана. Таким путем он вовлек меня в эту авантю­ру. А я-то думал, что сумел перехитрить его\".
-170-
- Так вот, если я отец и глава семьи, то вы должны слушать меня. У нас нет пи­щи. Нам нужно на воздух и как можно быстрее. Там что-нибудь придумаем.
Сергей говорил что попало, только бы не слушать глупых речей его семьи.
- На воздух, за пищей, и давайте быстро!
Сергей подхватил свой рюкзак. Он подошел к той двери, через которую они во­шли, и остановился в раздумье. Затем повернулся и зашагал к противоположной. Та оказалась открытой. Сергей включил фонарик и двинулся по проходу, не оглядываясь и не волнуясь, следует ли кто за ним. Ему хотелось очутиться как можно дальше от этого места. Его так запутали, что он сам толком ничего не понимал. Появились какие-то подозрительные мысли. \"Вдруг Иван мой сын, ведь он так похож на меня\'? А Лиза разве не может быть моей женой. Может. Но когда я женился? Что-то не припомню. Нет, надо бьютрее на воздух, мне так не хватает свежего ветерка. Конец этой злове­щей пещеры должен быть где-то рядом\".
Сергей все прибавлял ходу. Он надеялся, что, выбравшись из подземелья, он сумеет все расставить по своим местам.
Впереди промелькнуло что-то, похожее на дневной свет. Вскоре фонарь уже не
был нужен. Яркий солнечный свет скользил между высоких валунов. Сергей увидел у
себя над головой чистое, словно не давно вымытое голубое небо. . ..
Он все спешил покинуть зловещее подземелье. Он так и нет понять, в здравом ли он уме. Необъяснимый страх гнал его вперед. Наконец, когда он оказался на склоне горы Хомяк посреди небольших камней, только тогда он спохватился, что не отметил, где заканчивается выход из пещеры. Оглядываясь, он выругался про себя.
Как ни странно, но позади ни кого не было. Это его озадачило. Подумав немного, он решил, что Лиза, Иван и мальчик просто отстали. Он сбросил рюкзак и присел на камень.
Над западным хребтом гор виднелись темные облака. Легкий ветер дул с восто­ка, и Сергей сделал вывод, что дождевые облака уходят. Он посмотрел на часы. По календарю, который был у него на часах, он подсчитал дни. Вышло, что в пещере они находились семь дней.
Сергей уже хорошо отдохнул, а его попутчики так и не появились. Возвращаться назад ему не хотелось. Если по-честному, то ему не очень хотелось снова встречаться со своей так называемой семьей. Он понимал, что ему нужно побыть одному и как можно тщательнее разобраться в сложившейся ситуации. За время пребывания под землей с ним произошло нечто, непонятное даже для него самого. Почему-то вспом­нился странный сон, из которого Сергей ничего не мог понять. Теперь тот сон казался ему уже реальностью, трудно было убедить себя в обратном. Что он ясно помнил, так
-171-
это то, что его куда-то звали в этом сне, но куда и кто - непонятно. Он никогда не смо­жет выкинуть из головы Трекана и те иконы, которые он видел в подземелье. Теперь он жалел, что не взял хотя бы одну из них. Можно же найти специалиста, разбирающегося в таких полотнах. Продав даже одну такую икону, можно надолго обеспечить себе без­бедную жизнь.
Сергей перевел взгляд на лес. Тот возвышался недалеко, чуть ниже места, где находился Трекан. Ему показалось, что за стволами деревьев стоит нечто, похожее на дом. Недолго думая, он подхватил свой рюкзак и, не оглядываясь больше, пошел вниз.
И действительно, вскоре он увидел дом. Потемневшие бревенчатые стены гово­рили о почтенном возрасте. Сергей, прикинув, решил, что этой хате не менее пятисот лет. Хоть дом и выглядел очень древним, но крыша, сделанная из маленьких дощечек, оказалась добротной. Почерневшие бревна тоже были крепкими. Сергей даже подо­шел и поковырял их, убеждаясь в прочности.
Он обошел дом и остановился у завалинки, тянувшейся вдоль всего дома. Он увидел приоткрытую дверь. Она словно приглашала Сергея войти. Ему показалось, что из-за приоткрытой двери доносится какой-то тяжелый затхлый запах, напоминающий пещерный.
Дверь заскрипела, но открылась легко. Сергей вошел в сени, а потом потянул на себя дверь, ведущую в комнату. Спертый тяжелый запах ударил ему в нос. Он вошел в темное помещение. Приглядевшись, он увидел в углу кровать.
Сквозь мутное стекло пробивался тусклый свет. Сергей хотел подойти и открыть окно, но увидел, что оно затянуто какой-то непонятной пленкой. Ему вдруг стало не­приятно касаться этой обтянутой паутиной пленки.
Ты, я вижу, не можешь угомониться, - произнес мужской голос из мрака, ца­рившего в комнате.
Кто это? - спросил Сергей, стараясь унять испуг.
- Та ты не трясись, садись у печки на табуретку, - сказал все тот же голос.
Сергей понял, что говоривший сидит на кровати. Голос, скорее всего, принадле­
жит Трекану.
Так значит, ты существуешь, ты не плод моего воображения, - спокойно сказал Сергей, присаживаясь возле печки. Ему удалось быстро совладать с собой.
Это как сказать.
Что означает твое \"так сказать\"?
А то и означает, - Трекан шевельнулся на кровати, и она скрипнула, словно до­казывая материальность Трекана.
Я вот что думаю, - заговорил Сергей, всматриваясь в силуэт на кровати, - ты
-172-
никакой не свехчеловек. Ты просто обладаешь гипнозом и обманываешь таких людей как Лиза и Иван. Но имей в виду - я сумею вывести тебя на чистую воду. Твои чары и тайны мне до одного места. Впрочем, ты можешь быть и простым человеком, знаю­щим как приготовить зелье, которое вызывает у человека дурь в голове. Что-то вроде наркотиков.
Почему же ты раньше не вывел меня на чистую воду, а полез в подземелье? И потом, почему поверил в существование икон? Я могу задавать тебе много вопросов, но ты не сможешь ответить не только мне, но и самому себе. И пока ты во многом со­мневаешься, ты будешь верить, что я существую. Будешь верить почти во все, что я буду тебе показывать. Вот посмотри, ты же веришь, что есть этот дом, хотя знаешь, что многие его искали, но так и не нашли. Также ты знаешь, что его могут увидеть те, кто видел иконы. А знаешь, кто его построил? Его построил человек, который заблу­дился в этих местах. Но блуждал он также по велению кого-то для того, чтобы постро­ить дом для меня. Или для тех, кто будет оберегать иконы. Потом он умер на этой кро­вати, и я вынес его останки собственными руками.
Ты снова меня обманываешь, - произнес Сергей. Он злился на себя за то, что опять верит Трекану, а значит, в очередной раз оказывается в его власти.

Как бы то ни было, но ты мне веришь. Даже в таких незначительных вещах, -усмехнулся Трекан.
Слушай, Трекан, я не пойму, зачем я тебе понадобился?
Не ты мне, а я - тебе, - Трекан хмыкнул.
Не понял.
А что тут понимать? Ты вспомни сон возле той двери. Вам троим снилось почти одно и то же. Вы были освобождены от своего тела и побывали теми, кем должны быть на самом деле. Тебе снились горы, но это были не Карпаты. И ты слышал зов. Но ты не смог что-либо понять. Тебе нужна помощь, и только я могу тебе помочь.
Ну, и что означает мой сон?
Ты сможешь найти себя в Тибете, Иван уплывет далеко за море, а Лиза вер­нется к себе на родину.
Я ничего не понял.
Должны быть еще две иконы. Принести их сюда можете только вы, а правиль­нее, ваши потомки. Где они появятся, даже я не знаю. Вы разъедетесь в разные сторо­ны, заведете семьи, ну, а дальше все ясно. Вы передадите своим детям свой наказ, а они передадут своим...
- Но ты же говорил, что мы должны тут жить семьей, - сказал Сергей.
Он уже лучше видел сидящего на кровати Трекана.
-173-
Да, для начала вы должны жить тут. Ровно через год, когда Лиза от тебя родит, ваши пути должны разойтись. Вы должны будете разъехаться. А куда? Вы сами буде­те знать. Здесь останется только сын Лизы и Александра.
Слушай, но зачем все это? Кому это надо? И как тут сможет выжить один ребе­нок?
Все так должно быть, как я сказал, а ответы на свои вопросы ты найдешь не здесь и, предупреждаю, не скоро.
Позади Сергея скрипнула дверь. Он оглянулся. На пороге стояла Лиза, а позади нее Иван и паренек.
Ты с кем тут болтаешь? - спросила Лиза, проходя в комнату.
Как с кем? С Треканом.
Сергей посмотрел на кровать. К его великому удивлению, там никого не было.
С тобой все ясно. Надо затопить печь и сварить зелье. Тебя нужно вернуть к действительности. Ты переутомился и нуждаешься в отдыхе.
Не нужен мне отдых!
Сергей вскочил на ноги и хотел немедленно покинуть избу. Он понимал, что его снова куда-то пытаются втянуть. И если он сейчас же не уйдет, обратного пути не бу­дет.
Ноги его подкосились, все поплыло перед глазами. Вскоре наступило ощуш,ение пустоты и покоя...
Ритмичный стук колес одновременно будил и убаюкивал Сергея. Он то пробуж­дался, то вновь проваливался в сон. Москва осталась далеко позади, и теперь поезд вез его по оренбургским степям. Он иногда выглядывал в окно со своей второй полки. За стеклом стояла плотная темнота.
Проснувшись в очередной раз, он посмотрел в окно. Светало. Над степью тянул­ся жиденький туман, еще перемешанный с ночью. Сергей вспомнил, что когда-то после освобождения где-то примерно в этих степях он думал о возможном возвращении сю­да. Он только не знал тогда, зачем он вернется. Он и сейчас толком ничего не знал.
С того момента, когда он последний раз видел Трекана, прошел год. К сожале­нию, он не помнил четко ни одного дня с того времени. Все было словно во сне. Он помнил, что Лиза родила. Что еще совсем недавно был рядом Иван, но где он сейчас, Сергей не знал. Он также не знал, где Лиза с маленьким ребенком, и остался ли в Кар­патах тот паренек, сын Лизы и Александра.
Хотелось сбросить с себя дремоту и восстановить все события. К сожалению,
-174-
сил на такой подвиг не было. Сон опять окутывал его, унося в неизвестность.
Вскоре он увидел себя на вершине горы. Вокруг были более высокие, покрытые снегом горы. Внизу, до середины гор, рос лес.
Его посетила странная мысль - иконы нужны тем, кто наблюдает за нами. Они изучают наше развитие. Осталось еще два столетия, и мы шагнем за непреодолимую ныне грань. Но пока мы должны делать то, что предначертано для нас судьбой. Каж­дому свое...
Сергей дернулся. Он проснулся и ничего не мог понять. Где он? Что с ним? Он с трудом сообразил, что находится в поезде. Еще немного погодя он все вспомнил. Сно­ва стало невыносимо тоскливо оттого, что он ничего не может сделать. Ему придется нести свой крест до конца жизни.
\"Да они над нами экспериментируют, проводят опыты. Видимо так\",
Сергей посмотрел в окно. Далеко на горизонте показались горы, но Сергей знал, что это не те горы, где он проведет остаток своей жизни.
\"А может, я еще и вернусь?\"
-175-
е 

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru