--------------------------------------------------------------------------

Джиллиан Алекс - Джиллиан Алекс. Серия Люциана. Завещание Люцианы. Том 2.

--------------------------------------------------------------------------

Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru

ЗАВЕЩАНИЕ ЛЮЦИАНЫ

ПРОЛОГ

Иногда наступает такой момент, когда прошлое отступает, оставляя в глубинах души призрачные воспоминания и сожаления. Ты четко отдаешь себе отчет в том, что все это было, именно было. Детство, юность, периоды взросления и осознания себя, как самостоятельной личности, различные попытки формирования этой личности, бесконечные переоценивания жизненных ценностей, неотвратимые ошибки на пути, любовь, боль, страсть, страдания, отчаянье, тоска, короткие вспышки счастья и радости, полоса белая, полоса черная – все это неизбежно и, к сожалению, необратимо. Судьба, это не то, что ждет нас впереди. И попытка предугадать, заглянуть в зеркало жизни, всегда обречена на провал. Мы не можем исправить то, что совершили, но обладаем полной властью над будущим. Прошлое и есть судьба. Эта позиция оспорима многими. И у каждого оппонента свои доводы. Склонность людей положиться на судьбу и просто плыть по течению, по истине, достойна жалости. Это удел слабых. Жизнь – это не покорное существование, это борьба и вера. Не в религию, не в суеверия, а в себя и свои силы. Мы несем ответственность за свои поступки и выбираем тот путь, которым хотим идти. Он не всегда легок. Но прежде, чем опустить руки, и отдаться во власть так называемой «судьбе», мы должны четко осознавать, что только мы являемся виновниками своих бед и ошибок. Иногда достаточно одного только слова, чтобы разрушить целый путь к идеалу, которого нет. Начинать сначала всегда нелегко. Дописав последнюю страницу, автор со страхом думает о чистом листе, ему тяжело расстаться с полюбившимися героями. И иногда он начинает писать продолжение. Во время поставить точку – вот, что действительно важно. Но не всегда просто. И не всегда нужно. Никто не знает, куда ведет кривая жизни, кроме творителя судьбы – человека.

Но однажды с весенним легким ветерком, со свежим запахом грядущего тепла, когда природа пробуждается от зимнего сна и готовиться к новому периоду, приходит почти призрачное ощущение наступающих перемен. Еще ничего не происходит, но ты понимаешь, что изменения близки, что ты сам уже другой. И в будущем нет места прошлым обидам и воспоминаниям. Там будут новые… Нет, не обязательно обиды и сожаления. Новая радость, новые мысли, и, возможно, новая любовь!? Все в этом мире управляемо нами. Человек не делает того, что не угодно ему. Просто не всегда осознает ответственность за сделанное, и не понимает, что мир возвращает нам то, что мы даем ему. Иногда эти отклики не устаивают нас. Это и есть ошибки. И их нужно исправлять. Ничто не исчезает бесследно. Стертый с листа текст, все равно когда-то был, его кто-то написал, и он напомнит о себя рано или поздно, выльется другой фразой и на другом листе. И мы скажем «дежа вю». Нет, дежа вю не существует! Существует только наше подсознание, которое хранит то, что память может потерять. Не пытайся изменить прошлое, не отрекайся от него, не убеждай себя в том, что время способно принести забвение, но живи настоящим и смотри вперед, и помни, твоя жизнь – творение твоих рук, совокупная отдача твоих решений и поступков. Да, это могло бы стать девизом. Но к этому нужно придти, чтобы понять истинную причину своего бытия. В погоне за смыслом жизни, мы слишком часто теряем то, что действительно важно, и не видим, порой, таких очевидных вещей, и с сожалением смотрим назад… вновь и вновь. И опять ошибаемся. Но именно попытки довести себя до совершенства приводят нас к краху. Но чтобы построить что-то новое, нужно разрушить старое. Так? Или нет? В чем истина?

Ответ на это вопрос у каждого свой. Истина неоднозначна и для каждого человека она своя, неповторимая….

Глава 1

Зачем твой взгляд, и бархатный, и жгучий,

Мою волнует кровь -

И будит в сердце силою могучей

Уснувшую любовь?

Встречаясь с ним, я рвусь к тебе невольно,

Но страсть в груди давлю...

Ты хочешь знать, как сладко мне и больно,

Как я тебя люблю?

Закрой глаза завесою двойною

Твоих ресниц густых -

Ты не прочтешь под маской ледяною

Ни дум, ни чувств моих!

Мира Лохвицкая

-Не знаю, как вам это удалось. Людмила, это настоящее чудо. Иначе я не могу объяснить вашу беременность. – доктор Вишневский развел руками. Он улыбался немного неуверенно, словно сам не веря себе. – Столько лет мы бились, пытаясь восстановить ваши биологические часы. И вдруг совершенно неожиданно… Чудо.

-Неужели это правда? – женщина прижала руку к груди, пытаясь усмирить, бешено колотившееся сердце. Слова доктора наполнили ее необъяснимыми, новыми эмоциями. Она все еще не верила и в тоже время была твердо уверена, что внутри нее зародилась новая жизнь. Она станет матерью! Разве не об этом Мила так долго мечтала. Правду говорят, что, когда чего-то очень сильно хочешь, вселенная идет на встречу и дает тебе желаемое. Значит ли это, что проклятие Люцианы оставило ее, вернув ей настоящую жизнь? Ту жизнь, которая ей действительно была необходима, а не ее слабое подобие.

-Да, Люда, это правда. Вы на третьей неделе. Плод замечательно себя чувствует. Все анализы в норме. – доктор просто сиял. Словно произошедшее с Милой, было его рук делом. - Можете поздравить Розовского. Я думаю, Вадим, будет очень рад.

- Да-да, спасибо вам, доктор. Я просто не могу поверить. – невнятно пробормотала Мила.

-Я понимаю и разделяю вашу радость, Людмила. Но вы должны проходить обследование не реже одного раза в неделю.

-Конечно. – проговорила Ларина, вскакивая с кресла.

Она бежала по коридору, в голове ее ютились целые вереницы мыслей. Она предвкушала, как примет эту новость Вадим, как с нежностью в глазах произнесет сокровенную фразу» «Я люблю тебя, малыш». Именно этими словами он взял когда-то ее холодное ожесточенное сердце, разбитое другим мужчиной. Своей любовью он согрел ее, воскресил из мертвых. Он – чудо, дарованное ей небесами. В нем она нашла все то, чего не хватало в бывшем муже, и то, что не смог дать мужчина ее мечты. Мила летела, словно на крыльях, не замечая ничего вокруг. Ступеньки больницы, тротуары, улицы, все осталось позади. Только радость и плескавшееся через края счастье. Господь сжалился над ее грешной душой и дал ей второй шанс.

-Я не подведу тебя. – прошептала Мила, не зная кому предназначены эти слова. То ли Богу, то ли Вадиму, то ли потерянному любимому… . Любовь бывает такой разной. Сейчас ей казалось, что она любит Вадима, но то было совсем другое чувство – смесь нежности и благодарности. С ним было спокойно и легко, словно он давно знал ее и понимал лучше, чем она сама.

В квартире горел свет. Мила заметила это еще с улицы. Она собралась с духом. Донести до любовника такую весть, было нелегко и слегка волнительно. Она знала, что он будет рад, но все же было не просто произнести заветные слова, которые, возможно, перевернут их жизнь.

-Привет. – сияющая улыбка на его губах ей смутно напомнила кого-то, едва заметное сходство, но на мгновения перед ее глазами всплыло другое лицо…. Нет. Она не станет думать о нем сейчас. Только не сейчас. Вадим немного озадаченно всмотрелся в взволнованное лицо любимой, жизнерадостные глаза обещали сообщить что-то очень важное и хорошее. Он шагнул ей на встречу, помог снять черное короткое пальто и повесил в шкаф.

-Давно пришел? – неожиданно прижавшись щекой к крепкой мужской груди, и обнимая его за талию, спросила Ларина. Обычно ее возвращение с работы происходило иначе. Она приходила гораздо позже и старалась бесшумно скрыться в ванной, потом на кухне. О нем Мила вспоминала, только ложась спать и то, наверно, только потому, что обнаруживала его в своей постели. Вадим нисколько не винил ее в холодности. Просто Мила всецело отдавалась работе. Недавно ее снова повысили, теперь уже до директора филиала. Должность очень ответственная и требующая полной отдачи. Люда не жалела ни сил, ни времени. Работа приносила ей удовлетворение, но и изрядно изматывала. Он зарабатывал гораздо меньше ее, но она ни разу не намекнула ему на свое превосходство. Мила всегда была с ним внимательной и нежной. Пусть, порой и немного рассеянной и отчужденной, но никогда не позволяла ему почувствовать себя ненужным. Вадим не раз замечал, как усталость лишает блеска ее красивые глаза. Ложась спать, она прижималась к его груди и рассказывала о том, как прошел ее день, спрашивала, что новенького у него на работе, но никогда не выслушивала до конца… засыпала. Нет, это не безразличие. Вадим знал, что нужен ей. Целый год они пытались завести ребенка, но врачи ставили ей раз за разом один и тот же диагноз – бесплодность. Она боролась, она не верила, вместе они объездили не один десяток клиник, побывали у лучших гинекологов, но все было бесполезно, и Мила сдалась. Вадим понимал ее отчаянье и боль, он знал, что работа помогает ей забыть. Но что-то все равно изменилось в их отношениях. Она словно отгородилась от него невидимой стеной, хотя и раньше он никогда не чувствовал, что она принадлежит ему полностью. Какая-то часть ее души и сердца была закрыта для него. Розовского здорово огорчало это, потому что он любил Милу безмерно. С самой первой встречи. Он зашел в ее офис три года назад и понял, что встретил наконец-то женщину своей мечты. Его поразили ее глаза, зеленые, колдовские и безконечно печальные. Больше года он пытался пробиться сквозь стену холодного равнодушия, но Мила была готова только на дружбу. Вадим не спешил, медленно, но уверенно завоевывая ее сердце. И однажды она пришла к нему сама. Это было накануне нового года. Он наряжал елку, когда в дверь позвонили. Она не смело застыла на пороге. Белая шуба, тающие снежинки на черных, как смоль волосах. Вадим все понял по ее глазам. Это было счастье, самое настоящее счастье. Она подарила ему целый мир, просто позволив любить себя.

Он ласково погладил ее по волосам, улыбаясь своим воспоминаниям и наслаждаясь ее близостью.

-Несколько часов назад. – ответил Вадим. – У нас сегодня кроткий день. Завтра же первое мая, праздник. – Ты тоже рано закончила?

-Да. Но завтра у нас рабочий день. Дела не ждут. – Мила подняла свое сияющее лицо. У него дыхание перехватило, как она была сейчас прекрасна.

-Что случилось? - отстранившись, он взял ее руки и заглянул в глаза. Мила радостно рассмеялась и взъерошила его темные кроткие волосы. Серые глаза смотрели на нее с мучительным ожиданием.

-Чудо, Вадим. Произошло чудо. – выдохнула она. Легонько толкнув его, она прошла в комнату и плюхнулась на диван. Вадим последовал за ней.

-Ну, Мила, не томи. – мягко попросил он. – Что за чудо?

-Я была у врача. – по буквам произнесла она.

-И? – в недоумении уставился на нее Розовский.

-Что «И»? Ты же у нас следователь. Догадайся! – она снова засмеялась.

-Не может быть.- недоверчиво покачал головой Вадим.

-Может. – она радостно кивнула. – Я беременна. Целых три недели. Розовский, ты станешь отцом.

Она вскочила с дивана и повисла у него на шее. Вадим все еще прибывал в легком ступоре.

-Как это? Ведь мы столько пытались! – пробормотал он. – Столько врачей сказали нам «нет».

-Ты, что не рад? – зеленые глаза взглянули на него с укором.

-Да, рад. Просто это так неожиданно. Как это могло произойти?

-Чудо, Вадим. Я даже не хочу думать, как и почему. Главное, что наше желание сбылось. Сейчас, когда я уже совсем отчаялась и ни во что не верила. Это, как подарок Господа за все, что мне пришлось пережить. Я не одна теперь, понимаешь? У нас будет настоящая семья!

-Но ты не была одна.- Вадим взял ее руку и прижал к губам. – У тебя всегда был я. А , что с ребенком? Как он? Что говорит доктор? И кто у нас будет?

-Вадим, ты слишком торопишься. Всего три недели. Но все анализы в норме.

-Я люблю тебя. – нежно прошептал он, поднимая ее на руки.

-Эй, отпусти. Ты с ума сошел. Мы должны все продумать. – она вырвалась из его объятий и принялась хаотично расхаживать по комнате.

Вадим с блаженной улыбкой наблюдал за ней. Она словно расцвела, жизнь сверкала в ее глазах. Именно такой он всегда хотел ее видеть.

-Что продумать?

-Ну, во-первых, нам нужен новый дом. Не эта халупа, а настоящий светлый дом, с большими окнами и высоким потолком, чтобы в нем было много света и много солнца. Дом с большой детской и коридорами, по которым наш малыш мог бы гонять на велосипеде, и сад и бассейн. Все самое лучшее!

-Фантазерка, у нас нет таких денег. – улыбнулся Вадим.

-Как это нет. Не забывай, кем я работаю! У меня хватит денег. Мы же живем очень скромно, и у меня была возможность откладывать кое-что.

-Скромно? – Вадим усмехнулся и провел рукой по разлохмаченным черным волосам. – Малыш, за последний год ты поменяла три машины. Шкаф ломится от твоих нарядов. Я уже молчу о твоей страсти к шубам.

-Представляешь, а когда-то я покупала себе одежду не чаще одного раза в год. – Мила улыбнулась, и в ее глазах снова промелькнуло странное выражение, которое Вадиму не раз приходилось наблюдать, когда она погружалась в воспоминания. – Я совсем не красилась, не следила за собой. Меня считали дурнушкой.

-Не может быть. – Вадим недоверчиво покачал головой.

-Может. – она отвела взгляд и посмотрела в окно. Бордовый закат означал, что следующий день принесет им много солнца. А ведь у нее могло не быть всего этого. Если бы она выбрала другую жизнь, жизнь по ту сторону заката. Никогда она не была бы так счастлива, как сегодня. Если раньше по ночам ей в голову и лезли какие-то сомнения, смутные сожаления и грусть, то теперь она четко знала, что выбор ее был верен. Она хотела жить полноценной жизнью и у нее это получилось. Прошлое потеряло над ней свою власть.

-Чем займемся? Может, отпразднуем? – предложил Вадим. Мила лукаво взглянула на него.

-Хочешь напоить меня?

-А разве повод не подходящий?

-Напоить и соблазнить?

-Ну…

-Фу, какое бесстыдство, а еще следователь! Разве ты не в курсе, что беременным противопоказано спиртное?- Мила скорчила смешную гримасу и погрозила ему пальцем.

-Но разве один бокал шампанского повредит? – растеряно спросил Розовский.

-Все начинается с малого. Давай обойдемся бокалом сока. Но ты можешь выпить шампанского. Но предупреждаю, меня очень раздражают различные запахи и, если от тебя будет пахнуть спиртным, то я лягу спать на диване. Или нет, ты ляжешь спать на диване.

-Значит, попойка отменяется. – усмехнулся Розовский. – Ненавижу спать на диване.

-Но ведь ты на нем никогда и не спал!

-И не собираюсь. – Вадим нежно улыбнулся и медленно приблизился к любимой женщине. Он обхватил ее лицо ладонями и какое-то время просто смотрел на нее. Мила могла бы прочитать его мысли, словно строчки открытой книги, но не стала этого делать. В его нежных глазах хватило света, чтобы отогреть ее замерзшее сердце. И она никогда не позволит себе прикоснуться к нему той стороной своей души, которую он принять не сможет. И она не попросит его об этом. Другая часть ее души все еще принадлежала …. Закат наполнил комнату розоватым светом, зашептал что-то на слышимом только ей языке, оглушил неуловимыми шорохами и звуками. С каждой ночью они становились глуше. Когда-нибудь они совсем затихнут, и она станет свободной.

-Почему бы нам не пожениться? – осторожно спросил Розовский, не сводя с нее глаз. Мила моментально изменилась. Глаза стали стеклянными, словно у куклы. Она отстранилась.

-Мы же это обсуждали. Никакой свадьбы! – холодно произнесла она. Вадим развел руками.

-Почему? Теперь это …

-Что? Что изменит штамп в паспорте? Ты станешь любить меня сильнее? Или я? Я уже была замужем. Мне хватило.

-Но у нас все по-другому.

-Тебе плохо со мной, Вадим? – мягко спросила Мила, сложив руки на груди.

-Господи, не о том речь!

-Нет, о том. Если нам и так хорошо, зачем нужна эта регистрация наших отношений?

-Я люблю тебя. Я хочу называть тебя своей женой.

-Так называй. Я же не против. Это же так просто. – Мила подошла к нему и поднявшись на цыпочки, поцеловала его в губы. – Скажи: ты моя жена.

-Это глупо. Но я не буду тебя переубеждать. Когда-нибудь мы вернемся к этому разговору, и ты согласишься.

-Хорошо. – кивнула Мила, вдыхая его запах. Какой он милый и всегда такой понимающий и чуткий. Он крепко обнял ее, окружив ее ощущением покоя и защищенности.

-Как насчет прогулки на ночь? – спросила она.

-Только не по ужасной темной аллее.

-Как скажешь.

Она проснулась посреди ночи. Сон, как рукой сняло. Наверно, разыгрались гормоны. Повернув голову, Мила посмотрела на мирно посапывающего Вадима. Красивое безмятежное лицо, паутинки морщин возле глаз, темные брови, плотно сжатые губы, волевой подбородок сильного целеустремленного мужчины. Сколько раз, просыпаясь, она смотрела на него сонного и думала…. Думала, как ей повезло, что он у нее есть. Живой, близкий, настоящий, преданный. С ним все по-другому. Без одиночества вдвоем, как с Толиком и без ощущения полета, как с Ричардом. С Вадимом была настоящая жизнь, он окружил ее заботой и любовью, заставил почувствовать себя необходимой. Когда-то она искала стабильности, пыталась слиться с толпой, жить, как все, но ее созданный искусственный мирок был разрушен. Не осталось даже камня. Ей пришлось потерять многое и многих близких ей людей, чтобы понять, что от жизни не нужно прятаться. Вадим помог ей начать все сначала. Воскресение было сложным и тяжелым, но она смогла. И теперь Мила была уверена, что ее ждет светлое безоблачное будущее. Теперь на ней лежит ответственность за двоих. Она попыталась представить, каким будет ее ребенок. На кого он будет похож? Мальчик или девочка? Какое имя выбрать? Хотя все это неважно, главное, уже произошло – она будет матерью. Улыбнувшись своим мыслям, Ларина тихонько выскользнула из постели, и, накинув халат, вышла из спальни. Очень захотелось вишневого сока. Доктор предупреждал, что беременные женщины часто склонны к неожиданным желаниям, капризам, головной боли, тошноте, слезливости, сонливости или бессоннице. Мила готова была перенести все это. Это самое настоящее счастье – чувствовать в себе частичку новой сущности, новой души, часть ее самой. Она подарит жизнь! Это божественный дар. Она думала, что Господь отвернулся от нее, но это оказалось не так.

Напившись горячего чаю и вишневого сока, женщина вдруг неважно себя почувствовала и вышла на балкон. Первая ночь мая принесла в город тепло. Воздух был свеж и приятен. Полная луна разбросала по небу золотые нити. Миллиарды звезд украсили небо. Прикрыв глаза, Мила подставила лицо теплому дуновению весеннего ветра. Где-то далеко играла музыка, потрескивая, распускались почки на деревьях, пахло свежей травой. Голова закружилась от всех этих ощущений. В эту ночь они словно усилились. Ее слух было особенно чуток, обоняние обострилось. Открыв глаза, женщина посмотрела на полную желтую луну. У желтого полукруга все еще была власть над ней. Мила ощущала в себе остатки силы, подаренной однажды кем-то почти забытым…. Однажды и это уйдет. Но сможет ли она забыть тот единственный рассвет в мужских объятьях, залитую солнцем спальню и божественно красивого мужчину на фоне окна. Солнечные блики играли в его волосах, придавали золотистый оттенок белоснежной коже, отражались в небесно-синих глазах. Он улыбался, словно мальчишка…. В последний раз. А потом ночь снова забрала его у нее. Привкус горечи появился на губах. У него больше нет над ней власти. Он отпустил ее. Но она…. Она до сих пор не может отпустить это последнее воспоминание, связывающее ее с ним.

-Ричард, я счастлива. – прошептала она в темноту. – Проклятия больше нет…

Это был вопрос, но ответом на него было гнетущее молчание. Он больше не ответит ей. Она просила… Но сейчас ей показалось, что где-то очень далеко его глаза с печалью всматриваются в эту же самую ночь в тщетной надежде еще хотя бы раз увидеть ее лицо. Что это? Дождь? Или слезы? «Почему же я плачу теперь, когда должна радоваться и смеяться. Почему я продолжаю думать о тебе, Ричард?»

На следующий день Мила встала раньше обычного. Она оделась во все красное, села в свой красный «Форд» и отправилась на работу. Теперь она работала в другом недавно отстроенном офисе. Дела на фирме шли в гору и во многом благодаря ее усилиям. Алекса она забрала с собой, сделав его своим заместителем. Два года назад он женился и стал отцом замечательной девчушки. Он изменился, немного поправился, перестал глазеть на длинноногих девиц, стал настоящим семьянином. Мила радовалась за него. Все люди достойны счастья. Ему тоже пришлось немало хлебнуть. Иногда, когда выдавался свободный вечерок, они вместе ужинали в каком-нибудь баре и вспоминали о Жанне, а раз в год навещали ее могилу. Он не забыл ее. Мила видела, как иногда, при воспоминании о погибшей любимой его глаза наполняются печалью, светлой печалью. А у них все могло бы быть. Мила знала, что он тоже часто думает, что было бы… если бы…. Но мы не властны над прошлым и ничего не можем изменить. Милу до сих пор не оставляло чувство вины за смерть девушки, и поэтому она ходила на могилу на много чаще, чем Алекс, приносила охапки цветов, плакала и разговаривала с ней, словно это могло что-то исправить. Но на какое-то мгновение становилось легче. Странно, но Жанна знала о ней столько, сколько даже она сама не знала, но Жанна никому уже ничего не скажет…..

-Саш, привет.- бодро приветствовала Мила своего старого друга. Он приподнялся из-за своего стола. Он уже привык, что по утрам она без стука врывалась в его кабинет. Розанов всегда был рад ее видеть. Эта женщина была его единственным настоящим другом.

-Привет, красотка. И как тебе удается с каждым днем выглядеть все моложе и краше, когда я только старею. – он улыбнулся и сняв очки, потер переносицу.

-Просто я не замужем. – подмигнув, сказала ему Ларина. – Как Карина?

-Чудесно. Вчера выучила первый в ее жизни стишок. Правда, я не разобрал ни слова, но все равно она просто молодец. Ты опять вся в любимом цвете?

-Да. – кивнула Мила, присаживаясь на края его стола. – И есть повод. Я собираюсь в отпуск. Так что целый месяц можешь тянуть задницу в моем кабинете и получать мой оклад.

-О, это здорово. Прибавка мне не помешает. Собирался отправить Юлю с Кариной в хороший санаторий за границу. А ты чего вдруг в отпуск собралась?

-Сюрприз. – Мила загадочно улыбнулась. – Узнаешь, все потом.

-Интриганка. – с наигранной обидой фыркнул Розанов. – Слушай, клевые сапожки.

Мила глянула на бордовые лакированные ботфорты. В последнее время она просто помешалась на высоких сапогах и одежде из кожи.

- Прям, байкерша. Тебе бы еще мотоцикл, да покруче.

-Нет, не стоит. Прическа пострадает. – Мила расхохоталась, тряхнув роскошной черноволосой гривой.

-Чертовка. Вадим еще хлебнет с тобой. – покачал головой Алекс. – Не была бы ты моим другом, я бы в тебя точно влюбился.

-Брось, Алекс, ты мне это говоришь уже три года. Я могу заподозрить тебя в нехороших мыслях на мой счет.

-Нет, разве я осмелюсь. Розовский сразу найдет повод, чтобы засадить меня на десяток лет.

- Вот-вот. – Мила погрозила Розанову пальцем. – Ладно, я пошла к себе. Нужно доделать кое-какие дела.

-А ты заметила, что у нас ним даже фамилии похожи?

-Заткнулся бы ты. – Мила снова засмеялась. – Готовься, со следующей недели будешь заправлять без меня.

-Я тебя не подведу.

-Знаю, Алекс.

Неделя пролетела незаметно. Завершив все свои проекты и передав дела Алексу, Мила со спокойной душой отправилась в отпуск. Она накупила кучу журналов с интерьерами домов, затаскала Вадима по агентствам недвижимости. В течение трех дней они пересмотрели не один десяток коттеджей, но Милу в каждом что-то не устраивало. То далеко от города, то недостаточно светло, то сад маловат, то подъезд неудобный, то еще какая-нибудь мелочь. Вадим смиренно терпел все ее капризы. Ему тоже пришлось взять неделю за свой счет, чтобы она насладилась его присутствием в этих бесконечных изысканиях какого-то волшебного дома, существующего только в ее воображении. Время от времени Мила вдруг уходила в себя и начинала капризничать, как маленький ребенок, то вдруг, будила его посреди ночи и просила морковного сока. Розовский был сама терпимость и понимание.

-Скажи мне, какой дом тебе нужен? – возвращаясь после очередного неудачного осмотра, устало спросил Вадим. Он вел ее красный «форд». Они решили, что она будет стараться не ездить за рулем во время беременности. Мила не раз предлагала Вадиму купить еще один автомобиль, для него, но он уперся. Ладно, хоть ее машину согласился взять на время. Может, удастся уговорить его потом.

-Я же сказала. Большой, светлый, с садом.

-Но все, что мы смотрели, выглядело именно так.

-Нет. – упрямо покачала головой Мила.

Вадим глянул на нее краем глаза. Лучше промолчать, иначе она совсем рассердится. У него сложилось впечатление, что Мила ищет какой-то определенный дом. И он даже догадывался, какой именно. Но не понимал, зачем ей это нужно. Конечно же, он ничего ей не скажет, не выдаст своих подозрений, но и подсказывать не будет.

Как бы мы не бежали от прошлого, как бы ни убеждали себя, что оно закрыто для нас, и нет ничего, связывающего нас с обрывками воспоминаний, наше подсознание не скроет истинных желаний и мыслей, и тогда прошлое само найдет нас, но не потому что, оно властно над нами, а потому что мы не хотим его отпускать или еще не готовы расстаться с тем, что было когда-то дорого и любимо. Мы не всегда отдаем отчет порывам своей души, своим тайным желаниям, но отдаваясь им, мы рискуем снова оказаться у чистого листа.

Дом нашел ее сам. К концу третьего дня поисков, из агентства позвонили и сказали, что появилось новое заманчивое предложение. Старинный отреставрированный особняк на окраине города в тихом живописном месте с садом и бассейном, с хорошей подъездной дорогой и за очень хорошую цену. Мила сразу оживилась. Глаза заблестели. Она тут же договорилась о встрече с агентом.

-Мил, я думал, ты хочешь новый дом, а не старинный особняк. Что, если там плохая аура?

-Ну, вот и посмотрим. - Весело объявила она. Ларина не заметила, как омрачилось лицо Вадима, как тревога застыла в стальных глазах. О да, она уже знала, что это за дом. Она купит его. В этом Вадим не сомневался. С тяжелым сердцем он поехал с ней. А что он еще мог сделать?

Они уговорились встретиться с агентом у дома. Вадим вел машину в молчании, не глядя на любимую женщину, но она не обратила на это внимания. Казалось, Мила была абсолютна счастлива. Загадочная улыбка играла на ее губах.

Ларина знала дорогу. Сердце ее предвкушало встречу. Сама судьба подарила ей то, чего она желала. Но была ли то судьба? Люди склонны к заблуждениям.

Городские улицы с пятиэтажками и высотками остались позади. Небольшой дачный поселок сменился лесополосой, далее деревья становились все реже. Мила вся встрепенулась, заметив темные очертания дома ее мечты за небольшой рощицей.

- Как здесь красиво, Вадим. Просто чудесно. И близко от города и дорога замечательная, а какой воздух. Ребенку будет полезно.

Вадим мрачно кивнул. Мила озадаченно всмотрелась в его лицо.

-Ты устал? Уверена, что это наша последняя вылазка. – она нежно улыбнулась.

Вадим заглушил мотор, когда они подъехали к большому каменному забору. У ворот стояла еще одна машина, из которой вышла молодая девушка с папкой в руках.

-Вы очень быстро добрались. Здравствуйте, я Юля. – она вежливо улыбнулась и пожала Миле руку.

-Да, тут езды двадцать минут. – махнула рукой Ларина. Юля открыла ворота. Мила глубоко вдохнув, вошла. Почти ничего не изменилось. Выложенная камнем дорожка вела к главному входу. Сад немного разросся, но это было вполне поправимо. Окна наглухо закрыты ставнями, придавая дому заброшенный вид. Сердце екнуло, когда она вошла внутрь. Пыль была повсюду, чехлы на мебели, запах сырости ударил в нос. Ничего не изменилось…. И все было другим. Дом был пуст и одинок без своего хозяина. На мгновение стало грустно, но потом все прошло. Она наполнит этот дом светом, стряхнет с него этот унылый слой обреченности.

-Извините, тут не прибрано. Мы приобрели его буквально несколько часов назад и не успели привести в надлежащий вид. Здесь никто не жил несколько лет, но он в прекрасном состоянии, и мебель добротная, редкого качества. – девушка начала снимать чехлы, чтобы продемонстрировать дорогие антикварные вещи. – И смотрите, настоящий камин. Можно, конечно заменить его на электрический, чтобы не напрягаться с дровами.

-Нет-нет. Все отлично. Мне все нравиться. Вадим, разве это не то, что мы искали? – Мила расхаживала по огромной гостиной, словно хозяйка, прикасаясь к разным безделушкам, проводя ладонью по мебели. Чего-то не хватает. Нахмурившись, Ларина окинула комнату внимательным взглядом.

-Мне кажется, что здесь перед камином, должно было стоять кресло.- произнесла она. Агент пожала плечами.

-Возможно, старые хозяева забрали его с собой. Я сама здесь второй раз. Пойдемте, я покажу вам другие комнаты.

-Да, конечно. Вадим, пошли.

Каждая комнаты встретила ее каким-то обрывком воспоминаний. Все здесь ей было знакомо и дорого. «Зачем мне это? Зачем мне его дом?» Она просто хотела оставить себе частичку того, что когда-то принадлежало ему. Он держал этот дом во тьме, а она подарит ему солнечный свет. Никаких штор и гардин, она снимет их все и выбросит.

-А почему хозяева решили продать дом именно сейчас? – поинтересовалась Мила.

-Не знаю. Возможно, они сделали бы это и раньше, но думали, что вернутся. – предположила Юлия.

Мила вздрогнула. Господи, а ведь, это ОН… Он отдал ей дом, поняв, что пути возврата больше нет. Мила, громко стуча каблуками, быстро пошла вперед по коридору.

-Ты куда? – позвал Вадим, но Мила не слышала. Она искала галерею, галерею Ричарда, и нашла…. Стены были пустыми. Он забрал все свои работы, не оставив ей ничего. Странно, но она почувствовала себя обманутой. Она дотронулась рукой до стены, за которой, она знала, есть потайная комната. Стена была холодной. Боль сжала ее сердце. Воспоминания причиняли боль, но она сама пришла сюда. Зачем?

-Что ты делаешь? – тихо спросил Вадим. Обернувшись, Мила растерянно посмотрела на Розовского. В ее глазах дрожали слезы. Она убрала ладонь со стены.

-Я не знаю. – покачав головой, призналась Мила.

-Давай, уйдем отсюда. – попросил Вадим. – Мне здесь не нравится.

-Почему?

-Мрачновато.

-Вадим, мы все поменяем. – она подошла к нему и взяла за руку. – Здесь будет красиво и уютно.

-Ты действительно этого хочешь? - в его голосе прозвучала грусть.

-Да. – кивнула Мила, выходя из комнаты. Для нее решение было принято. Она хотела этот дом с его мрачными воспоминаниями. Вадим не мог ее отговорить, даже, если бы попытался. Они продолжили осмотр дома. Возле комнаты с голубыми стенами и большой кроватью с балдахином в центре, Мила замешкалась. Вадим жестко схватил ее за руку.

-Только, не говори, что это будет наша спальня. – Мила с удивлением посмотрела в глаза любовника. Почему он так нервничает?

-Нет. Спальня будет с солнечной стороны. – успокоила его Мила. – Здесь будет комната для гостей. Доволен?

-Главное, чтобы ты была довольна, любовь моя. – сквозь зубы процедил Розовский.

-Вадим, если тебе не нравится, то мы посмотрим что-то другое. – мягко произнесла Мила. Он слабо улыбнулся и положил руки ей на плечи.

-Ты – все, что мне нужно, Мила. Любой дом станет для меня родным, если в нем будешь ты.

- Но мне важно твое мнение, Вадим. Скажи, какой дом хочешь ты?

-Боюсь, что его не существует. – он слабо улыбнулся.

- Почему?

- Я видел во сне маленький домик на береге моря, окруженный лесами. Я не знаю, существует ли такое место на земле. Но в том доме в своем сне, я был абсолютно счастлив.

- Милый, а ты оказывается романтик.- нежно проговорила Ларина.

- Мой дом, там, где ты. – прошептал он.

В его взгляде было столько искреннего сильного чувства, что Миле стало неловко. Однако Мила четко увидела картинку, застывшую в его мозгу. В отличии от Вадима, она знала, что этот дом, и лес, и берег моря существуют. Но Мила не скажет ему об этом.

-Спасибо, милый. – прошептала она. – Мы берем его, Юлия.

Глава 2.

Нет места снам, ни радостной надежде

В больной душе моей.

Не верю я, не верю я, как прежде,

В рассвет грядущих дней.

Все та же я; но, избранный отныне,

Тернист мой путь земной.

Тернист мой путь, затерянный в пустыне,—

Ты не пойдешь за мной.

Темно вокруг. Чуть брезжит свет далекий

Блуждающих огней.

И гибну я, и гибну — одинокой,

Но не рабой твоей

Мира Лохвицкая

Итак, Мила все же купила злополучный особняк, принадлежавший когда-то Ричарду Милзу, великолепному англичанину и … вампиру. Если бы не последнее обстоятельство, то, возможно, их отношения не оборвались бы три года назад. Только от одного ее желания ничего не зависело. Теперь у нее была новая жизнь. Она наконец-то обрела покой и стояла на краю абсолютно новых событий. У нее будет семья, настоящая полноценная, а она сама станет замечательной матерью и хранительницей домашнего уюта. Это мечта. Ее мечта, и она сбылась. И нет ничего плохого, что она позаимствовала у прошлого такой пустяк, как старый немного покрывшийся пылью дом. Этого ведь ничего не изменит. Создание архитекторов, в которое вложили труды строители и дизайнеры, как оно может повлиять на ее безоблачное будущее.

Очень часто мы пытаемся оправдывать свои поступки, считая их не вескими, не судьбоносными. И это заблуждение часто играет с нами плохую шутку. Мы идем на поводу у своих слабостей. Попытка удержать прошлое – не самое хорошее начало для нового дня новой жизни.

Но Мила была решительна и непреклонна. Вадиму пришлось с ней согласиться. Он просто не имел сил противоречить ей. Он боготворил ее, ставя ее интересы превыше своих. Идеальный мужчина, решат многие. Но именно от идеальных мужчин, готовых на все ради любимой, чаще всего и уходят женщины. Слабый пол сложно понять. В один голос они кричат, что мечтают о мужчине, который посвятил бы себя им, стал бы их поводырем и защитником, но при этом требуют от него абсолютной покорности. Да-да. И не удивляйтесь. Даже из тихих заботливых неприхотливых жен со временем появляются невыносимые стервы. И чем больше мужчина выкладывается, тем меньше он их устраивает. Когда избранник обходителен и сговорчив, женщины начинают втайне мечтать о властном и жестком самце, а, когда этот самый самец оказывается мужем, они рыдают и молят господа о тихой гавани. И только исключительный мужчина может совместить в себе все эти качества. Но его не так-то просто найти и еще сложнее удержать. И все равно женщина найдет к чему придраться. А ведь для гармонии нужно так мало – просто любить….

Конечно же, сразу переехать в купленный дом Вадим и Мила не могли. Во-первых, их ждала долгая процедура оформления права собственности, потом кое-какая перестановка, приборка, смена некоторых предметов интерьера, а во-вторых, им предстояло найти людей, которые бы помогали Миле держать в порядке такой большой дом. Так, как она сама являлась человеком занятым и не домашним. Вадим уже с тоской предвкушал долгие одинокие вечера в огромном особняке. Он был уверен, что и материнство не изменит ее. По натуре активная и деятельная, она вряд ли посвятит себя только воспитанию ребенка. Но он и не ждал от нее этого. Он любил ее такой – немного сумасбродной, энергичной, веселой и слегка рассеянной. В ней было все то, чего так не хватало ему. Вадим чувствовал в себе нераскрытый потенциал, но он застрял на своей службе. Коренным образом менять свою жизнь, работу и привычки ему не представлялось возможным. Его вполне устраивало то, что есть. Иногда Розовского смущала успешность любимой женщины, но она не требовала от него того же. Ей просто был нужен мужчина рядом, плечо, в которое так приятно уткнуться после тяжелого рабочего дня. Он понимал это и не пытался быть другим.

После трех недель приятных, но утомительных хлопот, переезд все-таки состоялся. Мила изменила своему недавнему утверждению и даже выпила бокал шампанского в честь столь знаменательного события. Дни становились теплее и длинней, и спальня их целый день была залита солнечным светом. Они привезли из старой квартиры свою огромную постель, и первые несколько дней не вылезали из нее, наслаждаясь друг другом и покоем последней недели отпуска. Мила постоянно говорила о ребенке, мечтала о том, каким он будет, планировала жизнь еще не рожденного малыша чуть ли не до самой свадьбы его внуков. Вадим посмеивался про себя над ее фанатизмом, но разделял ее радость. Вместе они сходили к наблюдающему ее врачу, который заверил их, что беременность проходит просто замечательно. Мила вышла из кабинета счастливая и сияющая, а вечером вдруг принялась рыдать, что тридцать две недели это очень много, а она не может так долго ждать. Но через какой-то час слезы были забыты, и она снова смеялась и шутила. В первую субботу в новом доме молодые будущие родители решили устроить новоселье, позвав друзей. С ее стороны пришел Алекс с семьей, а с его – коллеги по работе. Посиделки с тостами и пожеланиями счастья прошли удачно и миролюбиво. Гостям понравился и дом и обстановка. В общем, все были довольны. После праздника Мила отправилась спать, оставив работу по уборке молоденькой девчушке Марине, которую они наняли в качестве помощницы по хозяйству. Конечно, убрать двенадцать комнат дома вместе с лабиринтами коридоров и огромной лестницей было ей не под силу, и поэтому Мила приняла решение, что семь комнат будут заперты под ключ, в их числе была и спальня с голубыми стенами, и странная пустая коморка, в которую так устремилась Ларина, когда впервые переступила порог этого дома. Жилыми остались: большая гостиная, спальня, будущая детская и комната для гостей, если последние вдруг захотят остаться на ночь, ну и кухня, разумеется. Открытым оставался вопрос с садом. Мила никак не могла найти путевого садовника, но это же сущая ерунда.

- Тебе хорошо здесь? – спросила Мила в последний день своего отпуска. Они сидели на уютном диванчике перед камином и смотрели на огонь. Ее голова покоилась на плече Вадима, руки тесно сплетены.

-Что ты имеешь в виду? – спросил Розовский, разглядывая ее ухоженные длинные ногти. Как бы ему хотелось надеть обручальное кольцо на один из любимых пальчиков. И почему она такая яростная противница законных уз брака? Обычно женщины мечтают о свадьбе, но Ларина не была обычной. Она родилась особенной.

-То и имею. Тебе нравится дом, то, как мы здесь все обустроили? – она посмотрела на него вопрошающим взглядом. На какую-то долю секунды ему показалось, что она пытается отследить ход его мыслей, но он отогнал это ощущение. Какой бы особенной она не была, есть вещи, которые недоступны даже ей.

-Да, нравится.- ответил он ровным голосом. – Здесь светло и просторно, уютно…

-А теперь скажи правду.- настойчиво попросила она.

-Какую правду? Это так и есть. – он удивленно заглянул в изумрудные глаза. Она медленно покачала головой. Ну, что за женщина! Ничего от нее не утаишь! – Мне все нравится, Мил. Просто иногда я чувствую себя не в своей тарелке.

-Из-за чего? – продолжила его пытать Мила. Вадим шумно вдохнул и заправил выбившийся локон ей за ухо. – Ведь причина должна быть!

- Мне кажется, что тебя с этим домом что-то связывает. Я понимаю, что это абсурд, но иногда у тебя в лице проскальзывает что-то незнакомое, когда ты вдруг смотришь поверх моего плеча куда-то в известном одной тебе направлении, и я не могу понять, о чем ты думаешь в этот момент, где ты и с кем….

Его взгляд нежно скользил по ее задумчивому лицу. Она обдумывала его слова, продолжая смотреть в серые, почти серебристые глаза Вадима, словно пытаясь отсканировать его мозг. Ему не нравилось, когда она смотрела на него так. Он просто терялся в ее взгляде. В эти моменты он вспоминал о другом человеке, который тоже был когда-то ему очень дорог.

-Я с тобой, Вадим. – наконец, произнесла Ларина, касаясь его губ в легком поцелуе. – Выбрось ненужные мысли из головы. Разве я могу думать о ком-то еще, кроме тебя. Мы с тобой одиночки. Кроме друг друга у нас никого нет. Иногда я вспоминаю погибших родителей и Жанну, и мне становится грустно. Разве ты не думаешь о матери?

-Думаю. И очень часто. Жаль, что ты никогда не узнаешь ее. Она была чудесной женщиной, красивой и сильной. Иначе не вырастила бы меня одна, без отца. – в голосе Розовского сквозила печаль. – Я скучаю по ней каждый день.

-Ты не пытался найти своего отца? – поинтересовалась Мила, кладя голову на его колени и гладя на него снизу вверх. И снова ее взгляд прожигал его насквозь.

-Нет. Она никогда не говорила о нем. Я однажды спросил ее, а она сильно побледнела и ругалась очень долго. Наверно, он бросил ее. – Вадим горько усмехнулся. – Я бы убил его, если бы нашел. Ей столько пришлось пережить. Когда она умирала от рака, так долго и мучительно, я думал, что сойду с ума. У меня же никого не было кроме нее.

-Теперь у тебя есть я. – с нежностью произнесла Мила, ласково гладя его по щеке. – Но почему она не нашла себе другого мужчину?

-А она нашла. – Вадим сухо улыбнулся. – Она любила его, а он любил нас. Я никогда не забуду, сколько добра он сделал для нас. Их отношения были странными, непостоянными.

-Женатый? – с пониманием спросила Мила.

-Я бы сказал: несвободный. И он мог бы спасти ее, но она не захотела.

-Как? Он был богат?

-Да. Но ей не нужны были деньги. Мне кажется, что она просто сдалась.

- А где сейчас этот благодетель?

-Не знаю. Уехал, наверно. Мне было шестнадцать, когда я стал сиротой. Я не знал отца, но он заменил мне его. Он заботился обо мне, оплачивал мою учебу, содержал меня. А потом уехал.

-И вы не поддерживаете отношения? – удивилась Мила. – Если человек столько для тебя сделал, значит, ты для него не просто сын погибшей подруги.

-Все не так просто, Мила. Иногда люди не могут быть рядом, даже, если им этого сильно хочется.

-Это я понимаю. – кивнула Мила. Глаза ее наполнились тоской.

-Когда я встретил тебя, ты ведь горевала не из-за развода? – он внимательно заглянул ей в лицо. В его глазах читалась тревога и страх.

-Почему ты спрашиваешь об этом сейчас? – с укоризной спросила Ларина, глаза ее стали жесткими.

-Тогда это было бы неуместно. Я не хотел бередить рану.

-А сейчас?

-А сейчас у нас вечер откровений. Когда нам еще удастся вот так вот посидеть и поговорить.

-У нас вся жизнь впереди, хоть я уже и не молоденькая девочка, но кое-чего мы успеем. – Мила весело рассмеялась. – К черту грусть и сожаления. Жизнь коротка, и надо ее прожить так, чтобы не было мучительно больно.

-А ты уверена, что тебе не больно? – серьезно спросил он. – Что ни о чем не жалеешь, что все в своей жизни сделал правильно.

-Конечно, нет. Но мы учимся на своих ошибках. Так ведь?

-Да. – согласился Вадим, крепко обнимая любимую. – Чего ты боишься , Мила?

-А с чего ты взял, что я боюсь? – удивленно спросила она, вдыхая родной аромат его одеколона.

-Потому что все боятся. Я, например, боюсь потерять тебя. – признался он. Мила глухо рассмеялась и чмокнула его в губы.

-Дурачок, как ты можешь потерять меня? Мы же с тобой, как одно целое. Навсегда. Так?

-Так. – он мягко улыбнулся, но Мила чувствовала тень сомнения в его душе. Что тревожит его, что не дает покоя? Как ни пыталась она проникнуть в глубины его сознания, он не открывался ей до конца, словно что-то прятал. Выходит, тайны не только у нее.

Со следующего дня началась полноценная рабочая неделя. Мила и не заметила, как в город яркими красками и теплым ветерком прокралось лето, задышав ароматами цветов и травы, запев вечерними соловьями в ее саду,… и накрыв пылью туфли, стоило прогуляться пешком от офиса до кафе, и запищав комарами, что уж совсем было неприятно. Ну, почему в мире нет абсолютного совершенства? Без всяких изъянов и недостатков. Ведь в любом прекрасном моменте, красивой вещи, хорошем поступке, обязательно найдется несколько мерзких «но». Мила старалась не забивать свою голову подобными рассуждениями, но иногда они приходили сами собой. Наверно, она стареет. Хотя иногда подумать необходимо, если эти мысли на пользу. Но сейчас у Лариной на подобную роскошь просто не было времени. На голову свалились новые заманчивые проекты, даже пришлось расширить штат, чтобы справляться вовремя с поставленными задачами. Но она еще умудрялась в промежутках между работой и сном изучать книги о беременности и воспитании детей, и слушать классическую музыку, чтобы с утробы матери приучить малыша к прекрасному. Она даже перешла с любимых красных тонов на мягкие розовые и бледно голубые, а перед сном вслух читала русско-английский словарь. Вадим находил ее поведение в высшей степени забавным и нелепым, но с ней подобными мыслями не делился. Вдруг еще зальется слезами. Уж пусть лучше чудачится. Он и так не сомневался, что их ребенок вырастет самым умным и замечательным.

В один из теплых пятничных вечеров, Алекс пригласил Милу посидеть в одном из соседствующих с офисом ресторанов. Он отправил жену с ребенком с санаторий и теперь сильно скучал. Мила была не против составить компанию старому приятелю, тем более, что Вадима тоже услали на три дня в Питер, а бродить одной по огромному дому не больно-то хотелось. С тех пор, как они переехали, Мила не оставалась одна. Она прекрасно понимала, что боятся нечего. Дом под охраной, двери крепкие. Ничего не случится. Просто она боялась одиночества и воспоминаний, ненужных мыслей.

- Остались одни, как персты, - наливая в стакан виски, вздохнул Алекс. Они выбрали самый дальний от входа столик. Тихая музыка, приглушенный свет и небольшое количество людей – то, что нужно для приятного вечера. Мила заказала себе молочный коктейль и эклеры и теперь с удовольствием поглощала заказ.

-Да, но это ненадолго. Скоро вернутся твои домочадцы, и ты снова заноешь, что устал от шума. – сказала Ларина. Розанов согласно кивнул.

-Что бы я без них делал? Юля вдохнула в меня жизнь, а Карина…. Она просто чудо. – он улыбнулся. – Ты тоже скоро поймешь, какое это чудо – иметь ребенка.

-Как ты догадался? – вытаращив глаза, спросила Мила.

-Закрой рот, а то у тебя такой нелепый вид. – рассмеялся Розанов. – Все признаки беременности на лицо. Смена стиля, одержимость классической музыкой, перепады настроения, блеск в глазах. Я сто лет не видел тебя такой счастливой. С тех самых пор, как….

-Не надо.- с мольбой взглянула на него Мила. – Не напоминай. Ты знаешь, как я это не люблю.

-Мне просто интересно, почему у тебя не сложилось с тем парнем? Нашел себе помоложе?- не отступил от темы Алекс. Мила бросила на него убийственный взгляд.

-Да, уехал со своей служанкой. Да, и какой смысл об этом вспоминать! У меня есть Вадим, я жду ребенка.

-Замечательно, конечно. Но я помню, как вы тогда смотрели друг на друга. Этот мальчишка был влюблен. Наверняка, ты сама спугнула его, а меня лечишь рассказами о служанке. Было, правда, в нем что-то настораживающее. Я бы даже сказал, пугающее. Глаза странные, жуткие, словно он гораздо старше, чем кажется. Но, с другой стороны, какой нормальный мужик откажется от такой женщины, как ты?

-О, не льсти. Я, конечно, не уродина, но и не супермодель, да и не девочка давно.

-Женщина, как хорошее вино….

- С годами все кислее.- засмеялась Мила, отхлебнув коктейль. – Вкуснятина какая. И как в тебя лезет это виски?

-Раньше ты никогда не отказывалась пропустить со мной стаканчик. – припомнил Алекс. Голубые глаза озорно блеснули. Мила погрозила ему пальцем.

-Все, Розанов, я теперь другой человек. – сообщила она.

-Да, ладно. Тебя не переделаешь. Как была немного с приветом, так и осталась, просто амплуа поменяла. – он расхохотался, а Ларина обиженно насупилась. Но ненадолго. На него было трудно обижаться и бесполезно. Чувство юмора у него такое, видите ли.

- Нет, Ларина, и все-таки я тебя люблю. Ты человечище с большой буквы. Настоящий друг.

-Все, ты перепил…

-Нет, я серьезно. Мы столько прошли вместе, и в самые тяжелые моменты моей жизни ты всегда находила нужные слова, поддерживала меня, подставляла свое плечо. Ты можешь кричать и ругаться, но в глубине души ты порядочный и чистый человек.

-Ага, запиши меня в ранг святых.- усмехнулась Мила. Алекс плеснул себе еще в стакан. Его взгляд заметно отяжелел и помутнел. Видимо, долго ей придется его выслушивать. Обычно, после этого предисловия начинались разговоры о Жанне….

-Ты знаешь, а Жанна всегда мне говорила, какая ты классная. – начал он, и Ларина улыбнулась про себя. Ну, до чего же некоторые особи мужского пола предсказуемы.

- Скажи мне, почему ты всегда вспоминаешь о ней, когда выпьешь лишнего? – в лоб спросила Мила.

- А я всегда ее вспоминаю. Она у меня в сердце. – он дотронулся до груди, и глаза у него стали грустными, как у побитой собаки. – Наверно, это ужасно звучит, но, когда я смотрю на жену, то представляю на ее месте Жанну и думаю, какой бы была наша с ней жизнь, какими бы были наши дети. Я чувствую себя при этом ужасным предателем. Я ведь люблю жену. Но это совсем другое чувство.

-Я понимаю. – мягко сказала Ларина, накрыв его руку своей ладонью. – Не мучай себя. Это не предательство. Жанна – прекрасное и болезненное воспоминание, но со временем память о ней станет светлой, а ее облик далеким и призрачным.

-Да. – кивнул Алекс. – Ты, как всегда, права. Почему все складывается не так, как мы хотим?

-Почему не так? Разве ты хотел бы изменить настоящее, никогда не увидеть Карину, не пережить момент, когда впервые взял ее на руки. Без расставаний не бывает встреч. У тебя идеальный брак. Разве этого мало? – ее глаза смотрели на друга с укором.

-Все так. Но иногда так сложно не думать, не вспоминать. Это, как болезнь. Стоит копнуть, и она обостряется. – он в волнении взлохматил волосы и нервно закурил.

-Значит, не копай. Оставь прошлое пылиться на полке. Живи тем, что у тебя есть. – Мила ободряюще улыбнулась. – Сколько мы раз говорили об этом, Саш? Призраки на небесах, а мы здесь, и мы живые.

Мила отвернулась и посмотрела в окно. Начинало смеркаться. Пора домой. А ведь она ничем не лучше Алекса. Советует ему не бередить прошлое, а сама взяла и купила этот чертов дом, в который теперь так страшно возвращаться одной. Она тоже пытается хвататься за воспоминания, пытаясь удержать хотя бы клочок пережитой боли. А оно ей надо? Совсем нет. Особенно теперь. О чем она только думала!

- Прости, Алекс, но уже очень поздно. Я бы хотела добраться домой до темноты.

- Как скажешь, товарищ директор. – улыбнулся Розанов. – Тебя подвезти? Я вызову такси.

-Да, Вадим уехал на моей машине. Хочу купить еще одну, но он не примет такой подарок.

- Ну, и дурак. Я бы взял. Купи мне….

-Размечтался.

Дом встретил ее темными окнами. В сумерках он выглядел весьма жутко. От него веяло холодом и печалью, от которых кровь в жилах застывала. Говорят, что дома хранят воспоминания, и не всегда радостные. Мила постояла возле двери, не решаясь войти, нарочито долго провозилась с ключами, отключила сигнализацию. В холле было темно и холодно. А когда-то здесь всегда горел свет, и ее встречал улыбчивый вежливый Грэг. Мила так четко вспомнила его лицо, интонацию голоса, словно все это было вчера. Интересно, он до сих пор верой и правдой служит своему хозяину? По-крайней мере, Ричард не одинок, когда рядом преданные друзья. А Клэр? Красивая, хрупкая, любящая Клэр, девушка с прекрасными серыми глазами и тяжелыми черными волосами. Что стало с ней, после того, что Милз сделал с ней. Так же ли она любит его? Смогла ли помочь ему забыться и разделить его печальное существование? Обрывки воспоминаний мелькали перед ее глазами, пока Ларина, переодевалась. При вспышке искусственного света гостиная приобрела мягкие очертания, ничего страшного, простая уютная комната. Ричард оставил всю мебель, но забрал свой трон, забрал свои картины, ничего не оставив в напоминание о себе. Мила подошла к камину, и провела пальцами по серебряным фигуркам, изображавших каких-то древних богов. Они пылились на полочке над камином. Некоторые были совсем жуткими, но Мила не выбросила их по одной причине…. Она помнила, как иногда именно так до них дотрагивались красивые пальцы Ричарда. Возможно, он собирал эту коллекцию не один век. И каждая напоминала ему о том или ином событии. Невозможно сохранить в памяти все эпизоды, если позади тысяча лет скитаний. Почему он ничего не рассказывал ей? О том, что видел, о событиях, истинную достоверность которых мог подтвердить только он. То, что хранит его память, нет ни в одном учебнике истории. А Миле он подарил только клочок. Обрывки, лоскутки, которые никак не могли сложиться в цельную картину. А, может, он хотел защитить ее. Прошлое могло испугать ее, свести с ума, но теперь ее уже ни чем не испугаешь. Ведь он сам, Ричард Милз – главная загадка, чудо цивилизации, пришедшее к людям через десятки веков. Он многому мог научить, столько поведать, но выбрал уединение. Нет, он не жадный, и не прячет свои знания, чтобы чувствовать собственное превосходство над смертными. Люди бояться всего неизведанного, странного, того, что их разум не всегда может объяснить. Скорее всего, они уничтожили бы его, не поняв какую историческую ценность имеет это странное существо. И только ее, Людмилу Ларину, сущность Ричарда больше не пугала. Он дал ей так много, сколько не смог бы дать ни один смертный. Как же она может забыть его? Но иногда желание воскресить видения прошлого только затягивают наш путь к освобождению. Чтобы забыть о чем-то, даже не забыть, а приглушить голос, зовущий назад, нужно иметь либо очень сильное желание, либо четкое понимание того, до чего могут довести бесконечные игры в оглядки. Мила прекрасно осознавала, что совершает очередную ошибку, продолжая думать о Ричарде, но оправдывала себя тем, что эти мысли не вызывают у нее чувства сожаления и желания что-то изменить. Эта память наполняет смыслом ее настоящее существование. Но это обман. Часто мы слышим то, что хотим слышать и не видим очевидных вещей. Иногда самые безобидные мысли могут стать причиной трагедии и нарушить желаемый ход вещей.

Оторвавшись от созерцания серебряных побрякушек, Мила побрела наверх. Она хотела спать. Сказалась усталость, вызванная слишком длинным вечером. Алекс, сам того не желая, вызвал в ее душе сумятицу. Он напомнил ей о временах, которые она хотела забыть.

Ложась в холодную постель, женщина не погасила свет. Ей было так спокойней. Но все равно неясные звуки ночи и беспорядочные видения, складывающиеся в какое-то неосознанное предчувствие, смутную тревогу, долго не давали ей уснуть. Стараясь отвлечься, Мила начала думать о ребенке, который скоро навсегда освободит ее от теней прошлого. Почему-то ей казалось, что у них с Вадимом непременно должен родиться сын. Он наполнит это старый мрачный дом смехом и жизнью, подарит своим родителям счастье и радость. С этими светлыми мыслями Мила наконец-то уснула. Но сон был беспокойным и не долгим. Прохладное дуновение ветра заставило ее открыть глаза. Света в спальне не было. Но она точно помнила, что не гасила его. Может, лампочка перегорела? Страх пробежался по ее спине, сделав ее липкой от пота. Она нашарила в темноте ночник и включила его. Спальня окрасилась оранжевым светом. Страх не отступал. Мила всем телом чувствовала чье-то присутствие. И присутствие это было враждебным. Кто-то наблюдал за ней. Обладая от природы тонким чутьем, Мила не смогла убедить себя, что ощущения вызваны ее воображением или просто страхами беременной женщины. В доме кто-то был. В этом она была уверена на девяносто процентов. Она встала с постели и дрожащими руками накинула махровый халат на тонкую ночнушку. Ветер шевельнул волосы на ее голове. Оглянувшись, женщина обнаружила, что окно распахнуто.

- Я не открывала его. – вслух произнесла она. Ужас просто парализовал ее. Она боялась не за себя, а за ребенка, который впервые шевельнулся у нее в животе. На ватных ногах она подошла к окну и захлопнула его. Потом осторожно вышла в коридор, который тоже тонул во мраке. Она щелкнула выключателем, свет задрожал и погас.

-Здорово. Только полтергейста мне не хватало. – выдохнула Мила, немного совладав с липким страхом, ледяной рукой сжавшим ее горло. Она вернулась в спальню, и пошарив по ящикам, нашла маленький фонарик. Не велика защита от приведения, или преступника, но по-крайней мере, не так страшно пробираться по темному коридору. Мила снова вышла из своего убежища и включила фонарь. Длинные жуткие тени поползли по углам, сгустившись по обе стороны от нее, там, где свет фонаря не мог проникнуть сквозь толщу тьмы.

-Я не боюсь, - убеждала себя Ларина. Но интонация ее голоса была жалкой. Дойдя до лестницы осторожными несмелыми шагами, Мила замерла и прислушалась к своим ощущениям. Тишина была оглушительной. Одно это уже было очень странно. Обычно в ночное время голову женщины наполняли самые разные звуки и шорохи. Но сейчас было тихо, убийственно тихо, словно кто-то специально заставил природу замолчать, словно кто-то …. Неясный звук донесся из подвала. Орган слуха обычного человека вряд ли уловил бы это колебание. Но Мила не была обычной. В подвале кто-то был. Теперь она отчетливо слышала, как кто-то в подвале царапает стену каким-то острым предметом. Жуткий скрежещущий звук. Она поежилась, мурашки побежали по спине, ладони стали влажными. Господи, что же это такое! Неужели Ричард запер кого-то в подвале? И, если исходить из того, что в доме никто не жил три года, то этот кто-то не мог быть живым существом. Еще один вампир? Этого только не хватало. Нет, не может быть. Переезжая сюда, они проверили каждый закоулок дома. Может, собака забралась? Это предположение уменьшило ее страх. Но идти в подвал одной было слишком рискованно. А вдруг собака бешеная, набросится на нее. Что же делать? Пока Мила нервно соображала, как лучше ей поступить с наименьшим риском для нее самой, за входной дверью послышались чьи-то шаги. Женщина снова напряглась, но облегченно вздохнула, когда услышал скрежет открываемой ключом двери.

- Вадим, слова Богу, ты вернулся! – через несколько секунд она уже была в надежном тепле его объятий. Он с легким удивлением смотрел на нее.

-Может, объяснишь, зачем ты бродишь в полной темноте с фонарем по дому в три часа ночи? – спросил он, мягко улыбаясь, и включая свет в гостиной.

-Я так испугалась, Вадим. – пробормотала она, уткнувшись лицом в его грудь. Он пах бензином и сигаретным дымом. – Сначала, у меня в спальне погас свет, потом в коридоре перегорела лампочка. И мне показалось, что в подвале кто-то скребется. Пойдем, посмотрим, умоляю тебя. Там кто-то есть.

Вадим приподнял ее лицо за подбородок и настороженно заглянул в испуганные глаза.

- О чем ты говоришь, дорогая? Там никого нет.

-Есть. – упрямо закричала она. Розовский покачал головой. Взгляд его глаз говорил, что он ей совершенно не верит.

-Я не психованная беременная. Я действительно что-то слышала! – заявила Мила.

-Хорошо. Пойдем, посмотрим. – сдался Вадим.

Вместе они спустились в подвал. И , конечно же, никого там не обнаружили. Вадим снисходительно улыбнулся и развел руками.

- Ну, что? Где твои монстры? – спросил он, насмешливо глядя на нее. – Меня испугались? Так, я вроде не страшный.

-Перестань! – Мила хмуро взглянула на него. – А как ты объяснишь казусы со светом?

-Старая проводка. Где-то замкнуло. Вот и все. – спокойно ответил Вадим. – Я говорил, что переезжать в такой большой дом не разумно. Ты дрожишь, как осиновый листок. Вряд ли в нашей старой квартире тебя бы испугала перегоревшая лампочка.

Он медленно подошел к ней и заключил ее свои объятия. Мила чуть не прослезилась, почувствовав себя полной дурой.

-Ты почему вернулся? Говорил же, что до понедельника не удастся освободиться. – спросила она. Вадим подхватил ее на руки и понес по направлению к спальне. Заботится о ней, как о маленькой, а она еще кричит на него. Как стыдно.

-Я просто знал, что тебя нельзя надолго оставлять одну. – мягко ответил Розовский. Он открыл ногой дверь спальни, и осторожно положил ее на кровать.

- Спи, хорошо? – он заботливо накрыл ее одеялом. – Я пойду приму душ и вернусь. Четыре часа на машине.

- Нет. – Мила откинула одеяло и задержала его, схватив за руку.

-Что значит - нет? – от ее взгляда у него мурашки по телу побежали. Она медленно поднесла его ладонь к губам и провела теплыми губами по ее внутренней поверхности. Усталость словно рукой сняло. Кровь начала медленно закипать в венах. – Я – грязный, Мил, мне нужно помыться. – слабо протестовал он предательски хриплым голосом.

-Потом. Я не могу ждать. – выдохнула она, призывно и томно улыбаясь.

-Что ты делаешь? – спросил он, когда, она скинула халат на пол и стянула ночную рубашку. В оранжевом освящении ее гладкое нежное тело выглядело безумно соблазнительным, зеленые глаза сверкали из-под длинных ресниц, влажные губы порочно улыбались. Его взгляд остановился на ее груди и он двинулся к кровати.

-С тобой просто невозможно спорить.- страстно прошептал он приоткрытые губы. Ее пальцы проворно освобождали его от одежды.

-А ты не спорь. Просто люби меня. – Проворковала она.

Глава 3

Вадим задумчиво смотрел на спящую женщину. Черные волосы в беспорядке разметались по подушке. Она выглядела бледной и уставшей. Первые солнечные лучи ворвались в спальню, а он еще не ложился. Сегодня Мила была просто неукротима, выжав его, словно лимон. Наверно, испуг так подействовал на нее. Он с нежностью погладил любимую по щеке. Не смотря на то, что инцидент с ее ночными видениями был исчерпан, смутное чувство надвигающееся беды не оставляло его. Вадима пугал этот дом. Он не хотел жить здесь, воспитывать детей. И не понимал, зачем Мила снова гоняется за приведениями. Именно сейчас, когда, у них все так ровно и хорошо, ей понадобилось приобрести этот дом, полный призраков прошлого, ее прошлого, в которое она его не впускает. Вадим знал, что если он попытается втиснуться в эту территорию ее сознания, закрытого для него, то потеряет ее. Мила должна сама решить. И ему казалось, что она приняла это решение еще три года назад. Так к чему это возвращение? Эта мысль мучила его, не давала покоя. Слишком сильна была его любовь и забота об этой странной красивой и ранимой женщине. Он сделает все, чтобы защитить ее, помочь, вернуть ей покой и счастье. Но дом мешал ему. Он словно вставал между ними. Необходимо убедить Милу съехать отсюда. Но как? Она упряма, как ослица. И зачастую делает все наоборот, чтобы просто позлить. Наверняка, она сама уже пожалела о своем опрометчивом поступке. Ну, что ж, время все расставит по своим местам. А теперь можно и душ принять.

Заботясь о любимых, мы порой забываем спросить, нуждаются ли они в нашем покровительстве, и тем самым отталкиваем их. То, что кажется правильным нам, не обязательно является истиной для наших близких. Нельзя забывать, что ни один человек не сможет постичь желания и порывы другого, каким бы долгим и близким не было их знакомство. Порой нужна целая жизнь, чтобы настолько хорошо узнать друг друга, но иногда и жизни мало. Мы можем быть уверены, что поступаем верно, но вновь ошибаемся. Может, просто дать свободу действий и решений любимому человеку или подождать, пока он не попросит о помощи сам. Умение прислушиваться, а не убеждать – вот основа понимания.

Приняв душ, Вадим присоединился к спящей Миле. Сон моментом увлек его в страну забвения, но вернувшись из нее, он обнаружил, что в постели один. Утро давно перешло в глубокий полдень. Потянувшись, он нехотя встал с постели и отправился на поиски Милы. Скорее всего, она на кухне. В последнее время, аппетит у нее, как у мужика. Но ни на кухне, ни в гостиной, ни в саду ее не было. Вадим не на шутку встревожился. Куда могла уйти беременная женщина в тапочках и халате. Его сомнения разрешила Марина, которую он застал за уборкой в одной из доверенных ей комнат. Девушка лучезарно ему улыбнулась. Она была одета в коротенький летний сарафанчик, подчеркивающий все достоинства ее молодого стройного тела. И она явно ему симпатизировала. Это и льстило и раздражало Вадима одновременно.

-Добрый день, Вадим. – приветствовала она его тонким нежным голоском. – Вы ищите Людмилу?

-Да. – он напустил на себя серьезный вид. Если бы Мила заметила эти красноречивые взгляды Марины, она моментом бы ее уволила, а Вадиму не хотелось снова к кому-то привыкать. Его, вообще, напрягало нахождение в доме постороннего человека.

-Я видела ее в последней комнате в конце коридора. Назад она не проходила. – девушка мягко улыбнулась. – Она часто там бывает. А мне так эта комната кажется жуткой. Голые стены и никакой мебели. И что там можно делать?

-Спасибо за информацию, Марина, - сухо бросил Вадим и решительно пошел в указанном направлении.

-Всегда, пожалуйста. – догнал его мелодичный женский голосок.

В несколько шагов Вадим очутился у комнаты, которую отметила своим вниманием Мила, распахнул ее, но любимой женщины там не обнаружил. Вадим подошел к окну. Оно было плотно закрыто. Глубоко вздохнув, он встал и огляделся. Голые стены угнетали его. Создавалось впечатлений покинутости, опустошенности, которых он объяснить не мог. Старые плотные обои местами выгорели, дорогой ламинат был покрыт слоем пыли. Куда она делась? Вадим пошел к выходу, замерев на пороге, он снова оглянулся и в гневе ударил по стене. И тут произошло невероятное. Стена начала двигаться. Раздался какой-то механический звук, и перед Вадимом открылась дверь, ведущая в темное помещение. Розовский осторожно вошел. У него дух перехватило. Коморка освещалась тусклым светом. Окон в ней не было, стены выкрашены черной краской, темно-бордовый ковролин устилает пол, прямо посередине возвышается огромная кровать с пологом, накрытая кроваво-красным покрывалом. Для каких бы целей не служила раньше эта потайная комната, Вадим был уверен, что ее стены видели немало страшных вещей. Ни один нормальный человек не смог бы долго находиться в этой ужасной жуткой комнате. Завороженный дикими расцветками и мрачной аурой этого места, Вадим не сразу заметил Милу, сидевшую в углу этого языческого убежища, словно созданного для кровавых оргий или еще чего похуже. Женщина сидела прямо на ковролине, обхватив колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Вадим почувствовал, как больно сжалось сердце. Судорожно сглотнув, он подошел к ней и присел на корточки.

-Что ты здесь делаешь? – спросил он, пытаясь заглянуть в ее лицо. Но Мила, словно не видела его. У нее был отстраненный пустой взгляд, обращенный куда-то ему за спину. Вадим нежно сжал ее руки, холодные, как лед.

-Что с тобой, Мила? Посмотри на меня. – с мольбой произнес он. Она не реагировала. Вадим обернулся, чтобы увидеть то, к чему приковано все ее внимание.

-Господи, что это? – воскликнул он. Его взгляду предстала большая картина. На фоне пожелтевших деревьев, стояла женщина. Ее волосы беспорядочно раскидал ветер, зеленые глаза горят весельем, губы растянуты в живую искреннюю улыбку. От всего ее облика веет радостью и теплотой. Такое неуместное произведение искусства в этом мрачном помещении. Вадим всмотрелся в лицо женщины на картине, удивительно живое и чистое, полное любви, юное и невыразимо прекрасное, лицо его любимой женщины. Вадим с трудом проглотил образовавшийся в горле комок.

-Черт возьми. – вскричал в ярости, вскакивая на ноги. – Что ты делаешь со мной!?

Он схватил картину и швырнул ее об стену. Глухо ударившись, она упала на пол изображением вниз. Мила, очнувшись, растеряно заморгала и в недоумении уставилась на Вадима. Его глаза потемнели от ярости, превратившись в расплавленную сталь. Ни слова не говоря, он схватил ее за локоть, и волоком вытащил из комнаты. Она даже не упиралась, слишком потрясенная, чтобы осознавать происходящее.

Дотащив Милу до спальни, Вадим рывком посадил ее на кровать. Его побледневшее лицо оказалось на уровне ее глаз.

- Ты больше не пойдешь туда. – резко сказал он. – Никогда! Слышишь меня?

Мила оторопело смотрела на него, впервые видя своего любовника в таком бешенстве.

- Ты в этот раз послушаешь меня, или больше никогда не увидишь. Я не позволю тебе превращать нашу жизнь в ад. Оставь свои безумные выходки. Хватит! Ни ты, ни я никогда больше не вспомним о том, что сейчас произошло. Ясно? И говорить об этом я больше не намерен.

Вадим замолчал, какое-то время продолжая смотреть в испуганное лицо. Потом он резко выпрямился и направился к двери.

-Куда ты? - жалобно всхлипнув, спросила Ларина.

-Погуляю немного. – не оглядываясь, бросил Вадим, хлопнув дверью.

Упав на кровать, Мила отдалась безудержным рыданиям. Вадим не мог понять, что на самом деле случилось. Ричард оставил прощальный подарок. Он знал, что она найдет его. Он знал, что она придет в этот дом, чтобы поставить последнюю точку. Но точку поставил он, бросив на полу своего склепа ее портрет, написанный когда-то с любовью и нежностью его сильной рукой, бросив, словно ненужную вещь. В ее душе бились: боль, обида, ярость, но не облегчение, которое она вроде бы должна была испытать, поняв, что больше не нужна ему.

Чтобы начать строить что-то новое, нужно до основания разрушить старое. Но никто не гарантирует и не обещает, что это будет легко. Счастье дается путем кровавых слез, иначе оно не будет таким полным и настоящим.

Вадим вернулся вечером. Мила за все четыре часа, что он отсутствовал, так и не выходила из комнаты. Высушив слезы, она просто лежала и смотрела, как ветер играет занавесками на открытом окне. В голове не было ни одной мысли, душа словно очерствела, потеряв чувствительность. Розовский осторожно открыл дверь и вошел. Через мгновение перед лицом Милы на подушку легла красивая длинная роза.

-Прости меня, я был груб. – мягко произнес он. Мила подняла на него огромные, пугающие своей пустотой глаза.

-Это ты меня прости. Не знаю, что на меня нашло. – прошептала она ослабшим голосом. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

-Ты должна сама решить. Я отказываюсь обсуждать то, что заставляет делать тебя то, что ты делаешь. – серьезна сказал он, присаживаясь на край кровати. – Ты очень дорога мне. Ты знаешь, как сильно я люблю тебя. Но мое терпение не бесконечно. Я не хочу делить тебя ни с кем.

-Но у меня никого нет. – горячо воскликнула Мила, касаясь его руки.

-Да? – он холодно посмотрел на нее и приложил ладонь к ее груди, туда, где хаотично колотилось сердце.

-А здесь? Кто?

Мила распахнула глаза. Неужели он так тонко чувствует ее? Как же, наверно, он страдает.

-Ты. – нежно улыбнулась ему Мила, желая стереть эту боль из его глаз. – Ты, Вадим. Прости, что заставила тебя сомневаться.

Мила потянулась к нему, и он заключил ее в крепкие объятия. Она доверчиво прижалась к его плечу.

-Мы продадим этот дом. – прошептала она.

-Продав дом, ты не избавишься от того, что гнетет тебя. – заметил Вадим. И он был абсолютно прав. Прошлое можно отпустить, но убежать от него нельзя.

-Мы уедем отсюда, когда ты действительно будешь к этому готова. Не сейчас. – принял решение Розовский.

Не всегда отголоски прошлого мучают нас одними только воспоминаниями. Совершенные деяния имеют свойство к материализации. Действия порождают другие действия. Мы набираем номер телефона и слышим в трубке голос, нажимаем кнопку звонка, и видим лицо. А не случалось ли Вам встретить человека, с которым вы не виделись целую вечность. Вы улыбаетесь, жмете друг другу руки, и вдруг осознаете, что этой ночью впервые за много лет вы видели во сне его лицо. Наши сны - это сигналы подсознания, отголоски наших желаний, тщетно скрываемых при свете дня.

Итак, решение о том, что они остаются, было принято. Однако, ночью Мила снова ощутила странное беспокойство. Не смотря на дарящие тепло и защиту объятия Вадима, страх опять прокрался под одеяло и заставил ее задрожать от холода. Звуки умолкли, оставив ощущение наличия кого-то третьего в старом особняке. В том , что в подвале скребется не собака, Мила была почти уверена. Этот звук снова ворвался в ее голову, напрягая барабанные перепонки. Потом все затихло. Прижавшись к Вадиму, Ларина чувствовала, как надвигается что-то страшное, темное, злое.

-Вадим. – толкнув любовника, прошептала Мила. – Вадим, в доме кто-то есть.

-Опять ты за свое. – сонно пробормотал он, переворачиваясь на спину. – С чего ты взяла?

-Я чувствую, как оно двигается. – шепотом сказала Мила. Вадим привстал и нашарил в темноте на стуле свое табельное оружие.

-У меня пистолет. Никто нас не тронет. – пообещал он, зевая. – Спи , малыш. Тебе просто приснился дурной сон.

-Вадим, - взвизгнула Мила, вскакивая. – Оно за дверью.

Ее безумный взгляд, а отнюдь не мифическое существо за дверью, не на шутку испугали его. Он обхватил ладонями ее лицо, положив пистолет на одеяло.

-Милая, успокойся. Все хорошо. Я с тобой. Мы в безопасности. – мягко проговорил он. Мила схватила его руки, задрожав всем телом.

-Ты не понимаешь! Я слышу, как оно дышит. Оно смотрит на нас, выжидает момент.

Вадим устало прижался лбом к ее лбу.

-Мила, ты нуждаешься в помощи специалиста. Завтра же мы найдем хорошего психотерапевта. Тебе станет легче.

-Вадим. – она встряхнула его за плечи. – Я не сошла с ума. Нужно бежать.

Она встала с кровати и схватила Вадима за руку, пытаясь заставить и его встать.

-Пойдем. Через окно….

-Хватит. – резко прикрикнул Вадим, поднимаясь. – Быстро спать. Это уже не смешно.

Мила отшатнулась от него и прижалась к стене, уставившись на дверь. Ручка начала медленно крутиться. Вадим не верил своим глазам, глядя, как дверь слегка приоткрылась. Мила закричала, а Розовский потянулся за пистолетом. Все произошло слишком быстро…. Что-то огромное и черное ворвалось в комнату. Громко вереща, Мила выскочила прямо на непонятное существо. Но оно не смотрело на нее. Оно двигалось на Вадима. Розовский застыл, красные глаза животного или человека, лишали его воли. Он не мог понять, кто, … что перед ним. Невероятно высокое, широкоплечее, волосатое, с широкими плечами и сильными руками, это существо не было похоже ни на человека, ни на зверя. Какой-то невероятный урод. Он попытался нащупать пистолет, но существо ударило его. Вадим почувствовал, как острые ногти рассекли кожу его живота. Потом оно впилось когтями в его плечи, и красные глаза оказались совсем близко. От волосатого урода ужасно воняло, белые острые зубы блестели в темноте, с них стекала слюна. Мила вдруг перестала орать. Невероятно быстро среагировав на происходящие. Она в одно мгновение обогнула кровать и схватила пистолет. Красные глаза, посмотрели на нее из-за плеча Вадима. Пистолет дрогнул в руке женщины. Это не были глаза зверя или маньяка, в них была ярость и непонятная уверенность. Оно думало. И оно было сильным, очень сильным. И оно сказало ей: уходи. Мила посмотрела, как из ран Вадима струйками стекает кровь, прямо на белоснежное постельное белье. Когти вонзались в него все глубже. Зверь наклонился и вцепился в его плечо зубами.

-Отпусти его. – закричала Мила, и начала палить из пистолета.

-Мила, нет. – крикнул Вадим, падая на пол.

Существо ослабило свою хватку, перепрыгнуло через Вадима, словно огромная кошка. Мила попятилась, но оно неумолимо и грозно приближалось. Звериный отвратительный запах ударил в ноздри. Нет, если и суждено умереть, то не так и не сейчас. Она выстрелила еще один раз, попав чудовищу прямо в грудь. В красных глазах колыхнулась боль. Женщина жестко усмехнулась и снова нажала на курок. Оно закричало, словно больное животное, но не отступило. В следующее мгновение Мила почувствовала невероятной силы удар, который отбросил ее в другой конец комнаты. Снова застонав, а точнее завыв, зверь выскочил в окно, разбив стекло, и оставив огромные кровавые следы на подоконнике.

Мила попыталась двинуться, но резкая боль сковала низ живота. Страшная догадка пронзила ее мозг.

- Вадим, - закричала она. – Скорее, вызови врача. Я теряю нашего ребенка.

Это были последние слова, которые она произнесла в сознании.

«Теплый бриз шевелит волосы на затылке. Тихий шепот прибоя наполняет сердце покоем. Бесконечная полоса синего неба, соединяющаяся на горизонте с бескрайним океаном. Прикрыв глаза ладонью, молодая женщина смотрит вдаль на темную гладь воды, на волны, ласкающие желтый песок. Ни птицы в небе, ни облачка. Огромное, как шар, солнце раскалено почти до красна. Тишина и нега….

-Мама. – маленькая ручонка темноволосого мальчугана лет шести теребит подол легкого ситцевого сарафана матери. Она нежно улыбается ему и присаживается рядом, прямо на горячий песок. – Смотри, какой я построил замок.

Ребенок показывает на неровные башенки, высушенные солнцем, они уже начинают осыпаться.

-Когда-нибудь у нас будет такой дом. – с гордостью объявляет он.

-Да, обязательно. – женщина обнимает его, сухие губы целуют детский лоб.

-Почему ты грустная, мама? – обняв ее за шею, спрашивает ребенок.

-Тебе показалось, малыш. – она мягко улыбается, но глаза по-прежнему печальны.

-Ты скучаешь по папе?

-А ты?

-Я очень по нему скучаю. Он ведь вернется к нам?

-Наверно.- женщина смахнула с щеки невольную слезинку.

- Он вернется. Ты не сомневайся. Он всегда возвращается.

Женщина крепко обняла малыша, глядя, как волны слизывают трехчасовые труды ее сына.»

Здравствуй, Мила. Почему ты плачешь?

Мне больно, Ричард. Очень больно. Я не хочу больше жить.

Ты не должна так говорить, любовь моя. Вспомни, разве не ты так любила жизнь, что…

Не говори ничего, Ричард. Ты забыл меня. Я нашла свой портрет. Ты оставил его, как обломок прошлого, никчемный и ненужный.

Тебе не понравился мой подарок? Жаль, что он огорчил тебя. Я не хотел этого. Расскажи мне, что с тобой?

Я умерла, Ричард. Я умерла….

Нет. Ты жива, ты будешь жить. Я могу тебе помочь?

Нет. Мне никто не сможет помочь.

Почему?

Разве можно чем-то помочь мертвецу?

Я попытаюсь. Не могу оставить тебя во тьме. Попроси меня о помощи, и я приду….

Глава 4

Синие глаза - луна,

Вальса белое молчанье,

Ежедневная стена

Неизбежного прощанья.

-Людмила! Люда, откройте глаза. – чей-то голос пытался вытащить ее из странного сна. Но она не хотела возвращаться туда, где темно и страшно. Надоедливый мужской голос продолжал называть ее имя. Мила мотнула головой.

-Не хочу. – хрипло прошептала она.

-Похоже, она приходит в себя.

-Слава Господу. – этот голос оказался до боли знакомым. Веки Милы дрогнули. Лицо Вадима словно растворилось в тумане. Она только чувствовала, как его теплые ладони нежно гладят ее лицо, и видела бесконечную заботу и любовь в серых глазах.

-Я думала, что ты умер. – еле ворочая языком, прохрипела Ларина. Она совсем не чувствовала своего тела, а глаза слепили больничные лампы. – Мне приснилось, что я стою на берегу океана…. А наш сын построил замок…. Я плакала, а он спросил…. Вернется ли папа. Я ответила, что не знаю. А он, сказал…. Папа всегда возвращается.

Лицо Вадима исказила мука. Он наклонился к ней и коснулся губами ее губ, прошептав:

-Тебе приснился я, любимая. Это из моего прошлого. Я не знаю, как ты смогла увидеть это. – его глаза излучали печаль и нежность.

-Я думала, что потеряла тебя. – из глаз Милы по щекам потекли слезы.

-Не надо, родная. Не плачь. Я в порядке, наложили несколько швов. Уже все заживает.

-Как? Сколько времени я здесь?

-Неделю, милая. Ты была в коме, вызванной сильнейшим эмоциональным стрессом, ты не хотела возвращаться.

-Почему? – Мила посмотрела в его глаза и все поняла. Крик отчаянья застыл на ее губах. Все ложь. Нет никакого будущего. Она отвернулась, не в силах смотреть в полные сожаления глаза Вадима.

-Малыш, то, что мы пережили ужасно. Я знаю, что никакие мои слова не смогут утешить тебя. Если чудо произошло один раз, то это может случиться снова. Нужно просто надеяться и верить.

Мила не отвечала, закрыв глаза. Душевная боль была настолько сильной, что мешала дышать. Вот, если бы умереть сейчас….

Живи.

Мила распахнула глаза, обводя мутным взглядом палату. Справа от нее стояла капельница. Иголки вонзались в ее руку, но физической боли не было. Слева на стуле сидел Вадим, неотрывно глядя на нее.

-Милая, там, за дверью ждут люди. Ты должна им рассказать о том, что с нами произошло.- виновато начал он. – Пойми, это необходимо, чтобы поймать виновника….

-Кого ты собрался ловить? Ты видел его? Это не человек. – хрипло сказала она.

-Я не знаю, что это было. Мы обязаны во всем разобраться. – он умоляюще посмотрел в полные отчаянья глаза. – Я понимаю, как тебе тяжело. Но это нужно сделать. Несколько минут. Пожалуйста.

Вадим медленно встал и, хромая, побрел в сторону двери. В палату вошел высокий мужчина в черном костюме. Лицо его было непроницаемым и холодным. Разве ему поймать, то, что напало на них в ту роковую ночь.

Несколько минут вылились в полчаса допроса. Мила рассказала все, что помнила. Следователь смотрел на нее скептическим взглядом, явно решив, что она тронулась из-за перенесенной травмы. Интересно, что ему наговорил Вадим? Выпроводив коллегу за дверь, Розовский снова занял свое место на стуле.

-Как ты? – мягко спросил он. Она просто помотала головой, чувствуя себя слишком разбитой, чтобы разговаривать. – Меня завтра выписывают, но я не уверен, что смогу снова вернуться туда. Если все будет хорошо, то тебя тоже выпишут через пару дней. Твое физическое состояние в норме. Ты просто должна захотеть поправиться.

-Я хочу спать, Вадим, оставь меня, пожалуйста. – прошептала Мила.

-Хорошо.

Он вышел, а она еще долго не могла уснуть. Теперь, это была не боль, а отчаянье, тупое, безнадежное, безысходное….

К вечеру ее перевели в обычную одноместную палату, вытащив из вены все иголки. Медсестре даже удалось ее накормить. Еда казалась пустой и невкусной. Мила попыталась встать. Она еще была очень слаба. За неделю мышцы ослабели, и они с огромным трудом добрела до ванной. Ей хотелось сполоснуться, вымыть грязную голову, стереть с тела больничный запах. От воды ужасно пахло хлоркой, но Мила пересилила себя и залезла в ванну. Закрыв глаза, она погрузилась в теплую воду. В памяти возникли события роковой ночи, красные свирепые глаза. Почему этот зверь выбрал их? Или он искал Ричарда? Почему все опять возвращается. Она так устала от этой борьбы. Она не хочет больше погружаться в этот мрак. Вампиры, чудовища, все это не для нее. Однако нечисть продолжает преследовать ее. Мила боялась, что дело в ней, а Вадим просто оказался невинной жертвой. Но существо нападало именно на него. Почему? И есть ли гарантия, что оно не вернется, чтобы закончить начатое. И есть ли ей дело до всего этого, ведь она потеряла главное…. Закрыв глаза, Мила зарыдала.

- Девочка моя, ты с ума сошла. – в ванную комнату ворвался Вадим. В вырезе рубашки видны были бинты. Он выглядел осунувшимся и постаревшим. – Ты еще слишком слаба. Давай, я помогу тебе.

Мила согласно кивнула, протягивая ему мочалку. Он аккуратно и нежно принялся намыливать ее. Они не разговаривали. Да и что они могли сказать друг другу. Страшный случай отобрал у каждого из них кусочек надежды на возможное счастье. Впереди ждала черная неизвестность. И тут Вадим сказал, то от чего кровь у Милы застыла в жилах.

-Ты знаешь, мне кажется, что оно продолжает наблюдать за мной. – выдохнул он. Мила напряглась и замерла. – Я чувствую чей-то взгляд, мне снятся кошмары. А один раз, когда я выглянул в окно, мне показалось, что оно сидит внизу и ждет меня.

-Ты уверен, что тебе не померещилось? – спросила Мила. Голос ее дрогнул. Значит, существо преследует именно его. Господи, что же делать!

-Я не знаю, любимая. Мне просто очень не по себе.- в серых глазах мелькнула тревога. – Ты всадила в него целую обойму, а ему хоть бы что. Как ты узнала, что он был за дверью?

-Предчувствие, наверно. – Мила отвела взгляд. Наверно, не самое лучшее время, чтобы рассказывать ему о своем даре.

-Ты ведь знаешь, что делать…. – он пытливо посмотрел в ее глаза.

-Нет. Откуда? – она удивленно взмахнула ресницами.

-Знаешь. – с какой-то безнадежностью в голосе произнес он, снимая с крючка полотенце. – Иначе оно найдет нас обоих.

-Вадим. – в голосе женщины прозвучала неприкрытая боль.

-Давай, я вытру тебя. Уже поздно. Ты устала. Я отнесу тебя в постель. Марина принесла тебе домашнюю рубашку….

Оставшись одна, Мила тщетно пыталась уснуть, глядя на белый потолок. Мысли, перегоняя друг друга, метались в ее воспаленном мозгу. Она потеряла ребенка, чуть не потеряла Вадима, но опасность продолжает висеть над ними обоими. Чем же она заслужила все это?

Попытки понять причину, добраться до самого ядра произошедшей беды, не всегда несут освобождение и правильное решение. Иногда нужно действовать, исходя из настоящих обстоятельств. Минута промедления, потраченная на бесконечный самоанализ, может стать роковой и… последней.

Здравствуй, Мила.

Ласковый бархатистый голос без спроса ворвался в ее мысли. Мила встрепенулась, приподнявшись на подушках. Ей показалось, что воздух стал утолщаться, потрескивать от напряжения и вибрировать. Женщина испуганно вглядывалась в темноту. На фоне окна смутно обрисовался неясный темный силуэт, не узнать который она не могла.

-Ричард, - прошептала она. Смесь боли, страха, радости и злости затопили ее бешено заколотившееся сердце.

-Не ждала? – знакомый до боли тягучий голос накрыл ее, словно теплым покрывалом, избавив на какой-то миг от страданий. Странно, она так живо реагирует а его голос, он прямо вибрирует на ее коже, но не чувствует физического присутствия. Обычно от Ричарда волнами исходила сила, вторгаясь далеко за пределы личного пространства.

-Что ты здесь делаешь? – придя в себя, гневно воскликнула Ларина.

- Пришел помочь. – темная фигура поплыла к ней, словно не касаясь пола. Мила включила ночник, чтобы разглядеть его. Сердце болезненно сжалось где-то у горла. Ладони стали влажными, в голове загудело. Потрясающий Ричард Милз был все так же хорош своей бессмертной красотой. Синие глаза, в которых качалась полная луна, и отражалось ночное звездное небо, смотрели на нее спокойно и печально. Словно вылепленный скульпторам идеальный овал лица, темные вскинутые дуги бровей, властные чувственные губы, тонкий нос, светлые волосы едва касаются черной шелковой рубашки, струящейся по бугристым мышцам, черные узкие джинсы обтягивают крепкие бедра и длинные сильные ноги. Слабая тень улыбки тронула его губы.

-Зачем ты звала меня, Мила?

-Я? – задохнувшись от ярости, спросила Ларина. – Да, я все бы отдала, чтобы еще сотню лет тебя не видеть. Ты же обещал, Ричард, что никогда больше не появишься в моей жизни.

-Обещал. – кивнул Милз. Ни один мускул не дрогнул на аристократическом выдержанном лице, только глаза стали холоднее и жестче, потеряв свою заманчивую глубину, в них зияла тьма. – И я держал слово, пока ты не позвала меня.

-Я не звала тебя. – закричала Мила, еле сдерживаясь от того, чтобы не запустить него чем-нибудь тяжелым. Заглушаемая боль, сдерживаемые страдания вырвались неуемным гневом. Ей просто необходимо было найти виновника всех своих бед. И она его нашла. – Это ты, ты… Все , что происходит со мной, крутиться вокруг тебя. Это существо пришло не за нами. Я уверена, что оно искало тебя. Не знаю как, но ты связан с этим. Убирайся, пока за тобой не пришел легион демонов.

-Зачем ты так. – холодная улыбка с тенью сожаления тронула безупречные губы. Непроницаемые глаза скользнули по бледному, покрывшемуся красными пятнами лицу. Ее взгляд отвечал ему яростью и гневом, которых он не заслужил. – Я не враг тебе. Я понимаю твою боль, но не пытайся обвинить в ней меня. Я пришел только, потому что ты сказала, что тебе нужна помощь. Твое подсознание призвало меня. Не пытайся отрицать это.

- Я не слышу свое подсознание. Мой разум говорит, что тебе нельзя верить. Существо пыталось убить Вадима, оно ударило меня, и я потеряла ребенка. Что, если это один из вас, что, если ты послал его?

Глаза Ричарда сузились, став черными, словно ночь. Воздух в комнате начал искриться, столь мощной была его ярость.

-Я знаю, что ты зла. Ты потеряла слишком много и готова сейчас наброситься на любого. Но не забывай, кто я. Мое терпение не железное. – взгляд его опасных глаз откинул ее на подушки. Она попыталась пошевелить рукой, но не могла.

-Это для твоей же безопасности. – прокомментировал Ричард свои действия. – Ты говоришь, что не слышишь свое подсознание, но это ложь. Ты забыла, что меня нельзя обмануть? – Голос его был обманчиво ласковым, словно напевающим колыбельную, но за ним пряталась стальная сила. – Разве не внутренний голос подсказал тебе идею с покупкой дома? Моего дома? Зачем он был нужен тебе? Что ты искала в маленьком убежище с черными стенами, о чем думала, прикасаясь к моим вещам своими тоненькими пальчиками? Разве не ты, узнав о своей долгожданной беременности, сказала мне: Я счастлива, Ричард. Ты молила отпустить тебя, Мила. И я сделал это. Ни сном, ни словом, не пытаясь ворваться в твою жизнь. Ты построила новую жизнь, научилась быть счастливой без меня, без печали и сожалений, но ты забыла… ты забыла, Мила, … отпустить меня. Так, почему сейчас твои глаза обвиняют меня в том, к чему я не причастен. Всегда я делал только то, что хочешь ты. Ты попросила у меня дом, и я отдал его.

-Как же. Я заплатила за него сто тысяч долларов. – невнятно пробормотала Мила, ошеломленная его тирадой, произнесенной без обиды, без горечи. Однако, ей стало стыдно.

-Вот уж не думал, что ты настолько мелочна. – он иронично улыбнулся. – Мне больше нечего тебе сказать. Раз ты гонишь меня, я уйду. – его бледное лицо стало медленно удаляться, словно растворяясь в воздухе, очертания тела стали неровными и расплывчатыми. Так, это что-то новенькое! Еще какой-то фокус. Она вдруг поняла, что еще секунда и он совсем исчезнет, оставив ее наедине со своими бедами и болью. И никто, никто не сможет помочь ей залечить эти кровоточащие раны, никто не поможет защитить Вадима от нависшей угрозы в облике чудовищного существа с красными глазами. И вот, тень Ричарда совсем растворилась в темноте, забрав его чарующий нежный голос и успокаивающую улыбку. Она сама прогнала его. А ведь он прав, они не враги. Разве Ричард желал ей зла? Он чуть не умер в схватке с Ларри Ланкастером, древнейшим вампиром в кровавой борьбе за нее.

-Ричард, - прошептала она. – Прости, мне нужна помощь.- произнеся эти слова, она вдруг разрыдалась. Из самого темного угла снова появился знакомый облик.

- Ты что никуда не уходил? – немного успокоившись, спросила Ларина. Он подошел ближе и протянул руку. Загадочная спокойная улыбка играла на его губах.

-Прикоснись ко мне. – попросил он. Мила нерешительно взглянула в безмятежные, словно вечернее море, глаза и осторожно коснулась его красивой руки с длинными, унизанными бриллиантовыми кольцами пальцами. Она ожидала ощутить холодный бархат его кожи, но не почувствовала ничего. Ее рука прошла сквозь его ладонь, словно он был …из тумана. Она попыталась тронуть его за плечо, но произошло тоже самое. Он был не материален. Просто изображение, без тела.

-Только не говори, что тебя грохнули! – выдохнула она, изумленно протыкая его лицо своей рукой. Ричард вдруг рассмеялся низким раскатистым обволакивающим смехом. Что-что, а голос его был очень живым и осязаемым.

- Нет, меня не грохнули. Я не приведение. Просто сейчас физически я нахожусь в другом месте.

-В каком? – Мила ошарашено уставилась на него, прекратив свои попытки пощупать его.

-Я в Париже. Не мог же я бросить все, приехать сюда, чтобы ты меня так запросто выпроводила. К тому же есть определенные правила переезда с места на места. У нас все не так просто. Вы тоже охраняете свои границы. У нас с этим еще сложнее.

-Постой. – до Милы вдруг дошла омерзительная догадка. – Значит ли это, что в любой момент, ты можешь выйти из своей физической оболочки и оказаться, где угодно. Я видела, как ты растворился, но при этом, ты не покинул палату, оставаясь невидимым.

-Что ты хочешь этим сказать?

-А ты прочитай в моих мыслях. – она подозрительно уставилась на него. Ричард явно растерялся.

- Не можешь?

-Ты ставишь заслоны. Я не могу пробиться.

-Да будет тебе известно, эти заслоны всегда установлены. Вопрос возникает сам собой. Откуда ты обо мне так много знаешь, если не можешь проникать в мою голову? Ты подглядывал?

-Что? – Ричард в недоумении уставился на залившееся краской лицо Милы.

-Черт тебя побери, ты подглядывал. Я уверена. Иногда я почти чувствовала это. Как ты мог. В самые интимные моменты. Зачем тебе это? – она требовательно уставилась на него, скрестив на груди руки. Он снисходительно усмехнулся.

- У тебя мания преследования, любовь моя. Неужели моя жизнь настолько скучна, что мне больше и заняться то нечем, кроме бессмысленных игр в подглядывания за тобой? Или, может, я похож на мазохиста?

- Можешь говорить, что угодно, я тебе не верю! – упрямо заявила Ларина.

- Женщина, ты опять начинаешь! – его глаза потемнели от ярости. – С меня хватит. С годами люди умнеют, а ты только становишься язвительней.

-Я просто не наивная влюбленная до потери сознания дурочка, готовая плясать под твою дудку. – приподняв одну бровь, выпалила Мила. – Жизнь многому меня научила. Я была серой мышью, была закомплексованной, боящейся собственной тени неудачницей, была непутевой неверной женой, но дурой не была никогда.

-А я разве сказал, что ты дура? Ты язва. – он мягко улыбнулся. – Мне не зачем было подглядывать за твоей жизнью. Ты сейчас будешь отрицать, но это ты, ты сама мне рассказывала обо всем, что происходило с тобой. Не я, а ты входила в мои сны. Ты не смогла забыть меня, Мила. В голосе его прозвучала нежность и едва уловимая печаль. – Только ты никогда не признаешь своего поражения. И будешь хвататься за Вадима до последнего. Однажды ты нашла спасение во мне, теперь твое спасение в нем. Ты не изменилась, Мила. Ты продолжаешь, прятаться.

-Ты ничего обо мне не знаешь. – предательские слезы задрожали в ее глазах. – Не смей говорить со мной так снисходительно, словно я неразумное дитя. Можешь строить дальше свои выводы. Только они неверны. Я с Вадимом, потому что люблю его, потому что он настоящий, живой, а не бесчувственный ходячий мертвец.

Женщина закрыла рот рукой, поняв, что болтнула лишнего, слегка перегнула палку. Она не понимала, почему в ней столько ярости, почему она норовит обидеть того, кто был ей так дорог. Возможно, это защитная реакция. Не зря же говорят: лучшая защита-это нападение. Но Ричард никак не отреагировал. Его глаза были непроницаемы и холодны, равнодушная улыбка не покинула губ.

- Почему то твои слова совсем меня не задевают. – произнес он тягучим ласковым голосом. – В них нет огня, нет правды. Меня ведь совсем не злит то, что у тебя другой мужчина. Ты заслуживаешь счастья. И если он сможет тебе его дать, я буду только рад. Не пытайся найти во мне эмоции, которые не даны мне от природы.

Облик Ричарда вдруг заколебался.

- Все, время вышло. – с сожалением сказал он. - Мне надо идти, но я вернусь. Уже настоящим. – он слабо улыбнулся, длинные ресницы с загнутыми кончиками затрепетали. – Береги себя и … его тоже береги. Я приеду завтра к ночи.

-Передавай привет Клэр. – не удержавшись, съязвила Ларина. Он понимающе улыбнулся.

-Обязательно передам. – голос его начал медленно удаляться пока не растворился в тишине.

Он постепенно возвращался в свое тело, взяв с собой запах больничной палаты и отзвуки ее голоса. Ощущение легкости покидало под властью земного притяжения. Руки, лежавшие на рукоятках его любимого трона, казались невероятно тяжелыми и чужими. Скоро это ощущение собственной слабости и уязвимости пройдет. Так, наверно, чувствуют себя люди, отходя от наркоза. Временами ему очень хотелось открыть глаза и взглянуть на окружающий мир другими глазами, глазами смертного. Но и это желание тоже быстро исчезало, словно легкое помутнение рассудка. Он то, что он есть, и ему не стать другим. К чему изводить себя напрасными мечтами? Даже солнечный свет не вернет ему радости жизни, полноценного существования. Ему дано многое, но он лишен главного – души человека, эмоций, чувств, запахов, вкуса. Он забыл, какого цвета небо. Вокруг него красный, черный и серый. Других цветов нет….

Распахнув глаза, Ричард Милз, бросил усталый взгляд в распахнутое окно. Ветер играл с занавесками, легко касался его лица и волос, забирался за воротник рубашки. А там, за окном простирался огромный красивый город, тонущий в огнях. Ричард был свидетелем того, как росли все эти небоскребы, башни, дома, офисные здания, магазины и казино. Человечество склонно не только к разрушению, но и к созиданию. Как изменился мир с тех пор, как Ричард перестал быть человеком. Много горя, боли, страданий, падений и восхождений выпадало роду человеческому. Жестокие и благородные, все люди такие разные, но Милз не презирал ни одного из них. Он завидовал им. Шум бурлящего города ворвался в его сознание. Суета, движение, хаос…. Жизнь…. А он мертв. И так будет всегда.

Ричард закрыл лицо ладонями, отгораживаясь от ненужных звуков. На первом этаже сорокаэтажного жилого дома заработал лифт. Секундой раньше в него вошла женщина. Ричард отчетливо слышал цокот каблучков по мрамору. Лифт взмыл вверх и остановился в районе двадцать шестого этажа. Именно на этом этаже располагалась комфортабельная четырехкомнатная квартира Ричарда. В последнее время он пересмотрел свою страсть к старинным домам. Мир перешагнул в двадцать первый век. Зачем оставаться в восемнадцатом или шестнадцатом. Нужно идти в ногу со временем, не оборачиваясь назад. Эту квартиру подыскал ему Грэг, его старый друг. Ричард хотел освободить его от многолетней службы, но старик не оставил его, как оставляли многие. Смит и сейчас был здесь. Ричард слышал, как он мирно спит в своей комнате. Ему осталось недлго жить на этом свете. Милз слышал не только его дыхание, но и неравномерное хаотичное биение сердца, которое скоро остановиться, устав от бешеного жизненного ритма. Как несправедливо! Милзу будет не хватать старого преданного друга. Но он привык терять близких, и боль его будет не долгой. Этот иммунитет выработан с годами. Целое тысячелетие потерь закалит кого угодно.

Повернув голову, Ричард выжидающе посмотрел на входную дверь, зная, кто появится в ее проеме через несколько мгновений. Какая скука и предсказуемость.

- Здравствуй, Клэр. – мягко и немного отрешенно сказал он. Девушка откинула назад тяжелые черные локоны, темные глаза сверкнули из-под длинных шелковых ресниц. Высокая, стройная, тонкая и изящная, словно лань, она на какой-то миг замерла в дверях. Ричарду хватило одного взгляда, чтобы оценить ее вызывающий, но красивый наряд. Белая атласная блузка была настолько узка, что не оставляла места воображению, чрезмерно глубокий вырез, нежные полушария грудей, тонкая талия, соблазнительные бедра, обтянутые кожаными бриджами и черные лакированные сапоги выше колен. Наверно, мужчинам тяжело устоять перед такой красавицей. Глубокий уверенный взгляд, чувственные красные губы, изящные дуги бровей, атласная белоснежная кожа – она была без изъяна, прекрасная соблазнительница. Дверь за ней медленно закрылась. В следующую секунду, она уже сидела возле его ног, положив голову на его колени.

- Здравствуй, милый. – нежно прошептала она, преданно глядя на него. От нее пахло дорогими духами и мужчиной. Она была сыта и довольна.

-Как ты живешь, Клэр? – спокойно улыбаясь, спросил он, коснувшись ее волос. Они были живыми и мягкими на ощупь. Она прижалась щекой к его ладони, словно ласковая кошка и прикрыла глаза.

-Я скучала по тебе, Ричард. Но ты позвал меня не для того, чтобы спросить, как мои дела. – открыв глаза, она вопросительно посмотрела на него.

- Ты права. – кивнул Ричард, убирая руку. Вздохнув, он медленно встал. Клэр осталась сидеть на ковре возле кресла. – Ты будешь моим парламентером. – Ричард сухо улыбнулся. – Нужно договориться с Карлом Анжуйским о моем прибытии на его территорию.

- Возвращаешься в Россию? – сузив глаза, Клэр подозрительно уставилась на Милза. – Почему бы тебе самому не поговорить с Карлом?

- Я бы не хотел с ним встречаться. Ты знаешь, что он не очень меня любит. – приподняв одну бровь, Ричард усмехнулся. – Тебе под силу очаровать его, дорогая.

- А ты уверен, что в Москве заправляет Анжуйский? Может, он переехал?

-Вот, и узнай. Мне нужно быть там сегодня вечером. Позаботься о том, чтобы у меня не было неприятностей. – Ричард говорил мягко, но Клэр знала, что это приказ, и неповиновение будет серьезно наказано.

- Что тебе нужно в Москве? Ты ведь говорил, что никогда не вернешься в Россию. – осторожно спросила она, поднимаясь на ноги и становясь у него за спиной. Ричард чувствовал на своем плече ее тревожное дыхание.

-Обстоятельства изменились. – сухо ответил он, резко разворачиваясь. Клэр распахнула свои прекрасные глаза и обняла его за талию.

- Я могу поехать с тобой? – спросила она шелковым голосом, нежно поглаживая его спину. Ричард коснулся губами кончика ее носа.

- Прибереги свои трюки для Карла. Уверен, он тебе понравится.

-Ты не ответил!

- Вряд ли это возможно. Если Анжуйский позволит, то ты можешь остаться, но исключительно, как его гостья, а не как моя спутница.

-Почему? – в глазах девушки вспыхнула обида. – Разве я чем-то обидела тебя?

-Нет. Мой визит в Россию вызван вескими причинами, и у меня не будет времени на любовные игры. – спокойно ответил Милз, отстраняясь. Клэр не сводила с него глаз.

- Зачем тебе Москва? Что за веские причины?

-Я обязан отвечать? – изящная бровь изумленно взлетела вверх, губы тронула насмешливая улыбка.

-Нет. – опустив голову, произнесла Клэр.- Прости, я была груба.

- Почему бы не спросить искренне то, что тебя действительно интересует. – почти ласково произнес Милз, приподняв за подбородок ее лицо.

- Ты прекрасно знаешь, о чем я думаю. Зачем мне это озвучивать? – ее глаза вспыхнули. Она снова рассердилась. – Не люблю, когда ты говоришь со мной, как с несмышленым ребенком. Я – женщина и я - вампир.

- И моя бессмертная помощница. Ты здесь, чтобы выполнить мою просьбу. – напомнил ей Ричард. – Не нужно терять времени. Ночь не бесконечна. Иди.

- Хорошо. Я выполню приказ, потому что я не помощница, я слуга. – гордо вздернув подбородок, сказала Клэр. – Когда-нибудь она погубит тебя, Ричард. И не приходи ко мне за помощью, когда твое сердце снова будет разбито.

Ричард рванул было к девушке, вознамерившись задать ей трепку за дерзкие слова, но она уже растворилась в ночи.

- Вот, чертовка. – грозно рявкнул он.

Мила проснулась с первым лучом солнца. Здоровый сон пошел ей на пользу. Она встала, с удивлением обнаружив, что мышцы почти восстановились. И хотя душевная рана кровоточила, физическое состояние явно нормализовалось. Приняв душ, Ларина заставила себя позавтракать. Больничная пища была сухой и безвкусной, но умирать от голода она не собиралась. Пройдя все запланированные на утро процедуры, Мила выслушала монотонную речь врача, который пообещал ей скорейшее полное выздоровление. Он старался не смотреть ей в глаза, что натолкнуло Мила на мысль, что доктор сочувствует ей. Мила ненавидела жалость.

В десять утра к ней зашел Вадим. Он был одет в обычную одежду.

- Меня выписывают. – сказал он. – Не хочу уезжать. Я бы с удовольствием остался с тобой.

-Сомнительное удовольствие. – усмехнулась Ларина. Розовский сел на кровать рядом с ней, руки их соприкоснулись. – Как ты спал?

- Мне показалось, что оно снова ждало меня внизу. – выдохнул Вадим. В серых глазах его застыл страх и тревога. – Что оно хочет?

-Я не знаю. Но мы выясним это.- пообещала Мила. – Я не отдам тебя этому существу. Обещаю.

Их глаза встретились. Вадим нежно улыбнулся и взял в ладони ее лицо.

-Ты такая сильная. – взволновано произнес он.- Это я должен защищать и успокаивать тебя. Я не смог ничего сделать, а ты спасла мою жизнь. Ты боролась, а я просто стоял.

- Ты не был готов. – Мила мягко улыбнулась и прижалась к его груди. – Ты просто не знал, что подобное может произойти. Я не виню тебя. Наверно, это проклятие. Мне не суждено стать матерью.

-Не говори так. – прошептал Вадим, целуя ее волосы.

-Это правда. Ты так мало знаешь обо мне. Когда-нибудь я расскажу тебе все. Ты знаешь, мне ведь и правда казалось, что счастье так близко…. – Мила всхлипнула, слезы покатились по щекам.

- Мы еще обретем наше счастье, любимая. Не сомневайся. Все наладится. Мы уедем отсюда и все забудем.

- От себя не убежишь, Вадим. Господи, мне кажется, что я сама во всем виновата.

- Причем здесь ты? Мила, все будет хорошо. Мы это переживем… вместе.

-Да… - Мила подняла на него полные слез и муки глаза. – Но как? Мне не хочется больше жить. Все потеряло смысл. Я устала, я не могу….

Вадим молчал, обнимая рыдающую женщину. Не было слов, которые могли бы утешить ее сейчас. Только время способно загладить раны.

Вадим пробыл с ней до обеда. Мила с трудом уговорила его поехать домой. Он не хотел возвращаться в дом, в котором произошла трагедия. Она прекрасно понимала его страх и тоже боялась за него.

- Уверена, что днем тебе ни что не угрожает. Забери необходимые вещи, и поезжай в нашу квартиру. – напутствовала его Мила. – Постарайся не оставаться один.

- Я приеду вечером.

-Я буду ждать. А сейчас иди.

Оставшись одна, Мила снова загрустила. Тяжелые мысли владели ее душой. Она ждала вечера. Ричард обещал помочь защитить Вадима. А ей просто хотелось снова его увидеть. С ним она словно обретала себя. Он один мог понять ее и исцелить израненное сердце. А о его сердце она в этот момент не думала.

Людям свойственен эгоизм. Причинять боль тем, кого мы любим, бывает очень легко. Мы даже не осознаем, какими последствиями чреваты необдуманные порывы и желания и забываем, что все наши действия находятся под властью эффекта бумеранга. Все возвращается… рано или поздно.

После обеда Милу ждало еще одно потрясение. Ей нанес визит бывший супруг – Анатолий Ларин. Мила уже и забыла, что он существует и меньше всего хотела видеть его сейчас. Он принес ей цветы и фрукты, что очень удивило женщину, если учесть, что расстались они отнюдь не друзьями. Странно, но развод пошел ему на пользу. Он явно занялся спортом, похудел, начал прилично одеваться и следить за собой. Перед ней стоял весьма привлекательный мужчина слегка за тридцать. Мила настороженно наблюдала за ним. Что ему нужно? Анатолий неуверенно замер на пороге. Взгляд его прошелся по ее хрупкой фигуре в больничном халате, остановился на бледном заплаканном лице.

- Можно мне войти? – тихо спросил он, несмело улыбаясь, словно застенчивый школьник. Куда делся грубый, равнодушный здоровяк с повадками мартовского кота?

- Уже вошел. – сухо заметила Мила, все еще не зная, как себя вести. Ларин вошел. Они долго молчали, не глядя друг на друга. Неужели они были женаты целых десять лет? Этот маскарад нельзя было назвать браком. И как они так долго продержались? Абсолютно чужие люди, которым даже сказать друг другу нечего.

- Неважно выглядишь. – наконец, выдавил Толик. Мила неуверенно усмехнулась.

- Ты всегда умел делать комплименты.

-Извини. Я не хотел тебя обидеть. – Ларин положил на столик пакет с фруктами и цветы. – Это тебе.

-Спасибо. Что тебе нужно? – скрестив на груди руки, настороженно спросила Мила. Мужчина пожал плечами.

- Сам не знаю. Я позвонил тебе в офис. Алекс рассказал мне, что у тебя беда.

- Кто тянул за язык этого балбеса. – выругалась Мила. – Позлорадствовать пришел?

-Нет. Выразить соболезнования. Я знаю, как ты мечтала о ребенке.

- Да, ты что! – фыркнула Ларина с пренебрежением. – Да что ты, вообще, мог обо мне знать? За десять лет мы и предложения друг другу не сказали.

-Не думаю, что это была целиком моя вина. – осторожно сказал Ларин. – Я не спорить пришел. А попросить прощения.

-Совесть замучила?- она была несколько удивлена его появлением и виноватым взглядом.

-Может, и так. Я никогда не желал тебе зла. Я о многом успел пожалеть за эти годы. – она посмотрел ей в глаза. – Я ведь не давал тебе развод не потому, что хотел помучить тебя, а потому, что не хотел отпускать. Я любил тебя… по-своему.

- По-своему – это сильно сказано. – усмехнулась Мила, холодно глядя на него. – И эта любовь стоила мне компенсации за половину квартиры и всего имущества. Мне в долги пришлось влезть, чтобы откупиться от тебя. – напомнила она. Толик даже не дрогнул, выдержав ее взгляд.

- Я просто не мог признать, как мне не хочется тебя терять. Я не отрицаю, что вел себя низко. Наверно, сейчас поздно говорить: прости?

-Ты слегка запоздал с извинениями. – Мила была ошарашена неожиданными признаниями бывшего мужа. Чем бы ни было вызвано раскаянье Ларина, оно было искренне. Она слишком хорошо знала, когда он лжет.

- Еще раз прошу прощения. Не хочу, чтобы мы оставались врагами.

-Я тоже. – немного подумав, призналась Мила. – Но и большими друзьями мы вряд ли станем.

-Кто знает? – Ларин лукаво улыбнулся, протянув ей руку. Мила слегка пожала ее.

- Ну, рассказывай, как ты живешь, раз уж пришел….

Ларин пробыл у нее чуть больше часа. Странно, но они ни разу не поругались. Оказалось, что он очень даже интересный собеседник и обладает не плохим чувством юмора. Почему раньше они не могли так вот просто разговаривать, смеяться, улыбаться друг другу. «Потому что я не дала ему шанса» - ответил ей внутренний голос. Глупо, винить во всем только его. В том, что семейная жизнь не сложилась, всегда виноваты двое. Она была слишком зациклена на себе, своих страхах, борьбе со своим внутренним я, чтобы попытаться понять своего мужа, захотеть понять. Они оба не были готовы к браку, хотя и были не детьми. Сейчас уже ничего не исправишь, но она приобрела опыт и постарается больше не совершать прежних ошибок. И, возможно, даже пересмотрит свое отношение к предложению Вадима. Если он так хочет на ней жениться, то почему бы нет? Удивительно, то, что именно бывший муж помог ей задуматься над этим

.

Вадим долго стоял перед дверью в злополучный дом. Он боролся со своими страхами. Всегда тяжело сделать именно первый шаг. Но ему пришлось. Иначе он никогда не переборет себя. Дверь со зловещим скрипом отворилась. Гостиная была залита солнечным светом. Абсолютно никаких страшных существ здесь не наблюдалось. Посмеявшись над своей глупостью, Вадим пошел к лестнице и испуганно замер, услышав за спиной легкие шаги. Вздрогнув, он обернулся, и облегченно вздохнул, увидев Марину. Девушка лучезарно улыбнулась. Вадим отметил для себя, что она, как всегда, чудесно выглядит. Бледно-голубая с глубоким вырезом блузка красиво оттеняла небесный цвет ее глаз, солнце сверкало в рыжеватых вьющихся локонах. Не смотря на кажущуюся невинность своего облика, Вадим явственно ощущал исходившие от нее флюиды, и как ни странно, реагировал на них. Его взгляд опустился на длинные стройные ноги, едва прикрытые короткой синей юбкой. А ведь она еще совсем девчонка. На вид не дашь больше двадцати, а как глазами стреляет. Неужели у нее нет нормального парня. Зачем ей понадобился слегка не молодой и занятой Вадим Розовский. Или ее просто возбуждает тот факт, что он является ее работодателем?

- Что вы здесь делаете, Марина? – вежливо спросил Вадим, отводя взгляд от симпатичных ножек юной обольстительницы.

- Как что? – она сделала наиграно удивленное лицо. – Я, вообще-то, здесь работаю.

-Точно. – подняв вверх указательный палец, произнес Вадим. Девушка рассмеялась тихим мелодичным смехом. – Что смешного?

- У вас было такое ошеломленное лицо, когда вы меня увидели. – пояснила она, сделав несколько шагов вперед. – Думали, встретить здесь кого-то еще?

-Вы же в курсе, что здесь произошло. Неужели не боитесь оставаться здесь одна? – удивленно спросил Вадим. Девушка помотала головой. Рыжие кудряшки разметались по плечам. Было в ней что-то определенно ангельское, но с примесью чертовщинки.

-Нет, ни сколечко. Этот дом очаровал меня с первого взгляда. У вас бывало ощущение какого-то внутреннего узнавания, словно вы уже бывали в каком-то месте, словно оно очень вам подходит?

- Но этот дом весьма мрачноват для подобных фантазий. – нахмурился Вадим, обводя взглядом гостиную, которая именно сейчас выглядела очень миролюбиво.

- Да вы что! Он прямо дышит тайной, воспоминаниями. Только представьте, сколько людей стояли на той ступеньке, на которой стоите вы, сколько рук касалось этих великолепных перил. А то, что произошло с вами и вашей женой, никак не связано с самим домом. Просто какой-то маньяк забрался сюда с целью наживы.

-Не думаю, что нападение было случайным. – сухо ответил Вадим, глядя в безмятежные голубые глаза. – Мы решили продать его. Лучше мне сразу сказать вам об этом, чтобы вы могли начать подыскивать себе другую работу.

- Но почему? Ведь дом просто замечательный. Просто нужно усилить охрану и все! Я жила здесь одна целую неделю. Никто не пытался на меня напасть.

- Жили здесь? Вы с ума сошли. Это же опасно. Ненормальная. А если бы что-то случилось? – воскликнул Вадим, уставившись на храбрую девицу. Может, это просто глупость, причина которой молодость.

- Никто бы даже не всплакнул обо мне. – с мягкой без тени горечи улыбкой отвечала Марина.

- Почему? – искренне удивился Вадим, сам не понимая, почему до сих пор стоит здесь и беседует с юной нимфой.

- Мои близкие умерли очень давно. Друзей почти нет. Я – одиночка.

-Довольно странно для такой юной девушки. – заметил Вадим, недоверчиво глядя в честнейшие в мире глаза.

-Почему? Я не очень общительна. Сверстники не понимают меня, а я не понимаю их. Все просто. Да мне и не нужен никто.

-Я бы не сказал, что вы не общительны.- иронично улыбнулся Вадим, засунув руки в карманы брюк. Девушка пробежалась пальчиками по лакированной поверхности журнального столика на изящной резной ножке.

- Это потому, что вы мне не сверстник. Вы – взрослый самодостаточный и интересный человек. С вами интересно общаться. Если вас это, конечно, не напрягает. – она мило улыбнулась, взмахнув длинными ресницами. – Я приготовила обед. Мы могли бы поесть вместе и поговорить о чем-нибудь. Вы не против?

- Разве я могу сказать нет такой очаровательной особе? – Вадим мягко улыбнулся, ругая себя последними словами. Видела бы Мила, как он заигрывает тут с этой девчонкой. Но как отказать, если на тебя смотрит пара голубых невинных глаз. Мила же сама просила его стараться не оставаться в одиночестве. Так что он почти выполняет ее напутствия. Слабое оправдание. Да?

Спустя двадцать минут, умница и красавица Марина накрыла стол в гостиной. Она явно ждала своего хозяина и готовилась к встрече. Красиво сервированный стол ломился от разносолов. Она даже рискнула и принесла из погреба бутылку коньяка.

- Да это просто пир. – удивленно произнес Розовский, спускаясь по лестнице. Пока Марина старалась, он успел принять душ и переодеться в черную рубашку и темно-голубые джинсы. Нет, он не хотел ей понравиться. Просто знал, что черное очень ему идет. Марина восхищенно прошлась по нему взглядом, резко подняв его самооценку в собственных глазах.

- Ну, что вы. Это просто обед.- скромно опустив глазки, сказала девушка. Солнечный свет подчеркивал молодость и свежесть ее лица. Она была очень мила, но ей не сравниться со зрелой чувственной красотой его избранницы. Мила была яркой, властной, сумасбродной, страстной и непокорной. Именно этими качествами она и пленила его. А нежность и трогательная скромность юной девушки дарили ему совсем другие ощущения, наполняя покоем и умиротворением.

Вадим присел напротив Марины, позволив себе поухаживать за ней. Он плеснул в ее бокал немного коньяка и сказал «длиннейший» тост.

- За вас, Марина, за ваши умелые руки, приготовившие все это изобилие.

- Спасибо.- она снова заскромничала, слегка пригубив содержимое бокала, а Вадим осушил свой до дна.

- Надеюсь, вам уже есть восемнадцать, иначе меня привлекут за спаивание малолетней.

- Я не так молода, как вам кажется.- ее глаза загадочно сверкнули из-под ресниц. – Как чувствует себя Людмила?

-Лучше. – Вадим помрачнел. – Она пережила сильное моральное потрясение.

- Вы очень переживаете? – девушка сочувствующе посмотрела на него.

-Да.

-Ей повезло, что она встретила такого замечательного мужчину.

-Нет, это мне повезло. – холодно отозвался Вадим. – Мила – потрясающая женщина, если бы вы знали ее так хорошо, как я, то поняли бы это.

- Я не сомневаюсь. Людмила очень красива и своеобразна. Мне она кажется странной. Извините, если я говорю что-то не то.

- Ничего. Мы все немного странные, если присмотреться.

-Вы – нет.

-Марин. – Вадим внимательно посмотрел в голубые бездонные глаза. – Я не хочу, чтобы вы питали какие-то иллюзии на мой счет. Я намного старше вас и люблю другую женщину.

Девушка вспыхнула и отвела глаза.

-Простите, я не думала, что это так заметно. – голос ее смущенно задрожал. – Вы и, правда, очень мне нравитесь. Вы красивый, умный, сдержанный. И я не претендую на вашу любовь.

-Это хорошо. – смягчился Вадим. – Будете еще коньяк?

-Нет, у меня еще есть. – она покачала головой, закусив губу. Вадим пожал плечами и наполнил свой бокал.

-Если вы огорчаетесь по поводу работы, то напрасно. Дом наверняка скоро купят. Вы можете устроиться к новым хозяевам, я дам вам хорошие рекомендации.

- Я бы хотела, чтобы хозяевами остались вы. – призналась она, посмотрев на него через стол долгим печальным взглядом. – Этот дом не причинит вам зла. Я уверена.

- Марина, я не могу ничего сейчас обещать. Если Мила пожелает остаться, тогда мы его не продадим. Но я должен сказать, что настроена она очень категорично.

- Но Людмила любит этот дом. – выдохнула девушка. – Я видела, как горели ее глаза, когда она говорила мне о нем.

-Возможно, это и было так до той ночи, когда на нас напали. Но я не хочу больше говорить об этом. Давайте поговорим о вас, Марина. Расскажите мне о себе.

-Что? – она вздохнула, сделав еще один глоток из бокала. – Я одинокая, я скучная и почти безработная.

-Вы совсем упали духом. – заметил Розовский. – Может, вам стоит больше появляться на людях. Тогда вы обязательно найдете друзей. У нас в отделе очень много свободных молодых людей. Хотите, я познакомлю вас с кем-нибудь?

- Не думаю, что это хорошая идея. Я обречена на одиночество. Вы – единственный человек, который смог бы меня понять.

- Вы преувеличиваете. - Вадим улыбнулся и, протянув руку, сжал тонкие прохладные пальчики. – Все у вас будет хорошо. Я уверен. Извините меня, но мне уже пора.

- Как? Уже? Вы ведь почти ничего не поели.

-Я, наверно, пойду прилягу. Устал очень.

-Ах… да.- понимающе кивнула девушка.

Вадим еще раз поблагодарил ее за изысканный обед и отправился наверх. Он не перевез вещи в квартиру, как планировал. Страх улетучился после разговора с Мариной. Ему даже стало казаться, что существо, напавшее на него и Милу, было просто плодом больного воображения. Но могло ли двоим почудиться одно и то же?

Проваливаясь в сон, он впервые думал не о Миле и ее зеленых колдовских глазах, а о другой – кроткой, голубоглазой и невинной, как свежее мартовское утро.

Полюбив, человек не слепнет. И даже, если сердце заполнено до отказа, в нем может найтись маленький укромный уголочек для тайных мыслей и желаний.

День неумолимо подходил к концу, заставляя сердце женщины трепетать в предвкушении еще одной встречи с прошлым. Но с этой частью ее прошлого все обстояло гораздо сложней и запутанней. Здесь были затронуты ее чувства, возвращения которых она не желала. Она нервно посматривала в окно. Город постепенно погружался в сумерки, и она вся затрепетала, когда дверь в палату распахнулась…

-Привет. – произнес бодрый голос Розовского. Он подошел к любимой и обнял ее. – Ждала кого-то другого? – спросил он, заметив ее разочарованный вид.

-Нет. Что ты! – Мила нежно поцеловала его в щеку. – Как твои дела? Те перевез вещи?

-Нет. Я решил, что не стоит спешить. Скорее всего, дело не в доме. В любом случае, сначала надо все выяснить. Как ты?

- Представляешь, ко мне приходил Толик!

-Что ему надо.- нахмурился Вадим, бросив взгляд на цветы в вазе.

- Пришел просить прощения. Предложил дружбу.

-С чего бы это? – мрачно спросил Вадим.

- Не знаю, но выглядел он вполне безобидно. Мы даже поговорили. Он оказывается неплохой человек.

-Это ты наивная дурочка. – Розовский ласково поцеловал Милу в уголок губ.

- Еще Алекс заходил. – пропустив замечание Вадима мимо ушей, сказала Ларина.

- Этот бездельник, который уже не один год крадет тебя у меня по пятницам. – усмехнулся Вадим. – Еще немного и я начну ревновать.

- Брось, ты же видел, что он без ума от жены и дочки. – Мила рассмеялась, уткнувшись носом в его ключицу.

Именно эту полную любовной идиллии картину и пришлось лицезреть единственному в мире мужчине, к которому действительно стоило ревновать. Ни Вадим, ни Мила, не слышали, как он вошел. Облокотившись на косяк двери, Ричард Милз наблюдал за обнимающейся парочкой. Первой его увидела Мила. То что, они не одни, Вадим понял по тому, как напряглась любимая женщина в его объятьях. Он взглянул в ее побледневшее ошеломленное лицо с распахнутыми полными незнакомого выражения глазами. А она не могла отвести взгляда от Милза. Как странно, что медсестры не заставили его надеть больничный халат и бахилы. Скорее всего, они просто не заметили, как он проскользнул. Он был одет в черный свитер и джинсы. Незамысловатый наряд только подчеркивал его классическую красоту. Свитер натягивался на сильных мускулистых плечах, словно был маловат. Интересно, он специально подбирает одежду так, чтобы его физическое совершенство бросалось в глаза? Теперь он не был видением. Он был настоящим. Мила чувствовала его присутствие каждой клеточкой тела, которое отзывалось на него знакомой истомой. Не смотря на то, что душа ее была изранена, тело не могло отрицать, что жизнь продолжается.

Вадим отпустил оцепеневшую и растерянную Милу, и обернулся. Женщина встревожено переводила взгляд с одного мужчины на другого, не зная, как себя вести с ними обоими в сложившейся ситуации. Но то, что произошло в следующую минуту, совершенно выбило ее из колеи. Она ожидала чего угодно, но не того, что Вадим подойдет к Милзу и, протянув руку, скажет:

- Привет, Ричард. Рад тебя видеть.

Мужчины обменялись рукопожатиями и даже обнялись, как старые друзья.

- Прекрасно выглядишь, Вадим. – теплый, как июньский вечер, голос Ричарда заставил Милу вздрогнуть. Она быстро заморгала и почувствовала легкое головокружение. – Эй, ты бы придержал ее. Она сейчас в обморок свалится. – улыбаясь, посоветовал Ричард, верно истолковав ее потрясенный вид. Вадим последовал его совету и, взяв Милу под руку, усадил на кровать.

- Мог бы и сам меня позвать. – с легкой укоризной сказал Милз. – Не зачем было взваливать на ее плечи такое решение.

- Ага. – Вадим усмехнулся. – Попробуй тебя найди. Сегодня ты в Ницце, завтра на Гавайях.

-Но я оставил тебе номер телефона, по которому ты всегда можешь узнать, где я нахожусь.

- Хватит! – придя в себя, крикнула Мила, прекратив их пререкания. Ее глаза метали молнии. – Что, черт возьми, происходит! Мне кто-нибудь объяснит, что все это значит!

- Конечно, мила… Мила. – Ричард во время исправился. – От кого бы ты хотела узнать ответы на интересующие тебя вопросы?

Вадим отвел взгляд, когда ее испепеляющий взгляд остановился на нем.

-Дорогой? – скрестив руки на груди, она выжидающе уставилась на него. Она еще не знала правды, но уже чувствовала себя преданной. Ричард же, казалось, откровенно забавлялся. Приподняв свои брови, он наблюдал за ними с легкой иронией. Ублюдок бесчувственный. Опять затеял какую-то интригу.

- Мил, я не говорил о том, что Ричард…. То что, мы с ним знакомы. – Розовский явно чувствовал себя не своей тарелке. Еще бы. Ему она тоже покажет, где раки зимуют. – Я не думал, что это выплывет.

-Как давно? – строго спросила Ларина. Ричард хохотнул, но умолк, когда она бросила на него убийственный взгляд. – А ты, вообще, погуляй где-нибудь. – бросила она. Глаза Ричарда потемнели, и Мила физические ощутила его гнев.

- Не забывайся, женщина. Ты не с мальчишкой разговариваешь. – холодно предупредил он, исчезнув в мгновение ока.

- Ну, что, Вадим. – приподняв голову, спросила Ларина. – Продолжай. Ты знаешь, кто он?

- Да, вампир. – Вадим грустно улыбнулся. - Ты уверена, что его здесь нет?

-Да. Итак, как давно ты его знаешь? И почему я об этом ничего не знаю?

-Помнишь, я рассказывал, что у моей матери был друг?

Глаза Лариной расширились от изумления или потрясения.

-Твоя мать и Ричард? – пробормотала она. Вадим обреченно кивнул.

- Он звал ее Надин. Она любила его. Так же, как ты … когда-то. А любил их обоих. Он, как отец мне. Но я не хотел, чтобы глядя на меня, ты вспоминала о нем. Я хотел, чтобы ты забыла, что он существует. И это не ревность, не эгоизм. Любовь погубила мою мать, я не хотел бы такой участи для тебя. Нет, он не делал ей ничего плохого. Просто она не хотела разделить с ним его жизнь. Она прогнала его, а когда, он вернулся, то было уже слишком поздно. Моя мать умерла. Но все это в прошлом. Ни к чему это ворошить. Ты предназначена мне судьбой, я понял это, едва увидев тебя. Ричард не просил меня скрывать правду, это решение принадлежало мне.

Глаза женщины наполнились непрошеными слезами, она закрыла лицо руками.

-Как же так. Вадим… - голос ее ослаб.

Розовский сел рядом с ней и коснулся ее плеча. Мила откинула его руку.

- Господи, ты хоть понимаешь, что произошло? Ты ведь все знал. С самого начала. И этот дом, и картина. Ты видел, как я страдаю и ничего мне не сказал. – в голосе женщины прозвучала неприкрытая боль.

-А что я должен был сказать? – Вадим встряхнул ее за плечи и посмотрел в глаза. – Что? Не плачь, любимая, я помогу тебе его забыть?

-Правду, Вадим. Ты должен был сказать мне правду. А ты лгал. Я страдала не от того, что не могла забыть Ричарда, а от тайны, которую носила в себе. Если бы мы просто поговорили, если бы я знала, что ты понимаешь меня, что …. Что теперь говорить. Это предательство. Я не ожидала такого удара от тебя.

- Я не предавал тебя, Мила. Я любил тебя и люблю. Ты тоже молчала. Иногда молчание лучше правды. Я все сделал правильно. Мне жаль, что все это происходит сейчас. И если бы не сложившаяся ситуация, то никто бы ничего бы не узнал. И все было бы спокойно.

-Нет. Не обманывай сам себя. Он просто подарил меня тебе. Отдал в хорошие руки, как котенка. И вы вдвоем молчали. Ненавижу вас обоих. – Мила оттолкнула Вадима и подошла к окну. – Но я не хочу, чтобы ты погиб. – она обернулась и холодно посмотрела на Розовского. – Не смотря на то, что никогда больше не смогу тебе доверять.

Мила снова повернулась к окну. Убывающая луна скрылась за тучей.

Возвращайся, Ричард. Мы поговорили.

Он не со зла, любовь моя. Он защищал тебя.

От кого?

От самой себя.

Почему ты не рассказал мне?

Это не мой секрет.

Неужели?

И как бы это выглядело? Ты просила меня не вмешиваться в твою жизнь.

О, конечно, я сама во всем виновата. А вы оба просто ангелы во плоти.

Не злись. Я здесь, чтобы помочь вам обоим. Я желаю вам только счастья.

Да неужели?

Не веришь? Почему? Разве я хоть раз причинял тебе боль?

Ты и есть боль – главная боль моей жизни.

Прости…

Ни за что!

В палату во второй раз зашел Ричард. Он подмигнул Вадиму и обворожительно улыбнулся Миле, словно между ними и не было мысленной перепалки.

- Все нормально, ребят?- бархатистый голос теплой волной разошелся по палате, коснувшись разгоряченных щек Лариной. Вадим по-прежнему сидел на кровати, расстроено понурив голову, Мила с видом оскорбленной королевы стояла у окна. Ну, А Ричард с врожденной грацией ленивого льва расположился на стуле.

- Может, расскажете суть проблемы? – спросил он, переводя взгляд с одной на другого.

- Неделю назад на нас напало существо. – первым начал Вадим, взглянув на хранящую молчание Милу.

-Существо? – переспросил Ричард. – Как оно выглядело?

-Было темно. Мы плохо разглядели.

- Какое время суток? После полуночи?

-Да. – кивнул Вадим.

- Огромное волосатое чудовище с красными глазами и когтями. Оно чуть не разорвало Вадима. – подала голос Ларина. Ричард бросил на нее задумчивый взгляд.

- Волосатое, говоришь?

-Да.

- Как это произошло?

-Я чувствовала его присутствие предшествующей нападению ночью. Вадима не было дома. Я услышала, как в подвале кто-то скребется. Мне стало страшно. Я хотела спуститься вниз, решив, что, возможно, это просто собака забралась и не может выбраться. Но вернулся Вадим. Он открыл подвал. Там никого не было. И я поняла, что это не собака. Я чувствовала зло. То, чем ты так любезно наградил меня, не рассосалось со временем. Я до сих пор слышу разные звуки и все такое. На следующую ночь ощущение враждебного присутствия вернулось. Потом ручка двери открылась, и оно ворвалось, набросилось на Вадима, вцепилось в него когтями. Я схватила пистолет и выстрелила в тварь несколько раз. Существо выскочило в окно, ударив меня. Больше и ничего не помню. Коротко и ясно.

- Значит, мишенью был, Вадим? Почему? – Ричард нахмурился. На лице его отразилась тревога, придав ему почти человечный вид.

- Я бы тоже хотел это узнать. – сказал Розовский. Ричард перевел на него напряженный взгляд.

-Ничего не понимаю. Исходя из слов Милы, можно предположить, что оно выслеживало тебя, поджидало момент.

- Что это за тварь, Ричард? – требовательно спросила Ларина. Милз нахмурился, но не посмотрел в ее сторону.

- Скорее всего, это оборотень. – Ричард внимательно посмотрел на Вадима. – Есть еще что-то, чего я не знаю?

-Да. Мне кажется, что оно следит за мной. И рана на плече от его зубов, по ночам просто горит.

-Зубов? – настороженно спросил Ричард. В одно неуловимое мгновенье он очутился рядом с Вадимом, рванул его рубашку с такой силой, что она затрещала. Клочок ткани оказался у него в руках. Бросив его на пол, Ричард сорвал повязку, скрывающую рану. Мила не думала, что лицо вампира может побледнеть еще сильнее. Она увидела, как напряглись его скулы, лицо исказилось, и он обнажил острые длинные клыки. Истинное лицо вампира не было так привлекательно. Мила испуганно вздрогнула, и хотела было ринуться на помощь Вадиму, но тот сам смог за себя постоять.

-Эй, а поаккуратней, можно? – рявкнул Вадим, оттолкнув руку Ричарда, вновь принявшего человеческий вид.

- Отметина оборотня. – словно выплевывая слова, яростно бросил Милз. – Как это могло произойти?

-Ты у меня спрашиваешь? – Вадим попытался поместить повязку на место. – Смотри, что ты наделал. Разорвал рубашку, а если в рану грязь попадет?

- Ничего с твоей раной не случится. – спокойно сказал Ричард.

-Что значит – отметина оборотня? – спросила Мила. Взгляд Ричарда, обращенный на нее, испугал. В нем был страх. Неужели все так серьезно?

- Оборотни - примитивные существа, они были нашими рабами с древних веков. Но они попытались восстать против расы вампиров, мы уничтожили их всех до одного. Думали, что уничтожили. Кому-то удалось выжить. – произнес Ричард с едва скрываемой яростью, которая заполнила комнату темной нарастающей силой, от которой и Вадиму, и Миле, стало тяжело дышать.

-И что это значит? – поежившись, тревожно спросила Ларина.

- Оборотень укусил Вадима, он попытался заразить его.

-Чем? – испуганно спросил побледневший Розовский.

- Своей сущностью.

-Ты можешь выражаться яснее. – Мила рассержено посмотрела на Ричарда, приблизившись к нему на несколько шагов.

- Господи, Мила, ты что ужастиков не смотрела?

- Мне и без фильмов хватило страху. – отпарировала Ларина. – Ты ведь не хочешь сказать, что Вадим теперь станет оборотнем? Этим ужасным волосатым существом с красными глазами, чудовищно воняющим и брызгающим слюной?

Вадим смертельно побледнел и схватился за сердце. Мила бросилась к нему и помогла поправить повязку. Ричард молчал. Но молчание это было тягостнее слов.

-Нет, я не верю.- покачала головой Ларина, умоляюще взглянув на Ричарда. – Скажи, что это неправда. Ты же сам сказал, что эти волкочеловеки вымерли.

- Сказал. Черт, я сам не думал, что такое возможно. – он запустил руку в свою светловолосую шевелюру. – Последний оборотень был убит восемьсот лет назад. Он неоднократно пытался обратить людей в себе подобные существа, но ему не удавалось. Мы нашли его и убили.

- Почему не удавалось? Может, и сейчас не удастся? – с надеждой спросила Ларина.

- Одинокий оборотень слаб. Как и мы, они черпают силу друг в друге. Оставшись один, оборотень обречен на вымирание

-Поясни. – потребовала Мила.

- Не могу. Нашего последнего оборотня звали Лукас. Он выслеживал жертву, набрасывался на нее, потом наблюдал за ее перевоплощением, но ни одна жертва не пережила свое первое полнолуние. Их сердца разрывались, не выдержав перевоплощения в зверя. У Лукаса не было достаточно сил, чтобы создать полноценного оборотня. Закон природы, или естественный отбор, называйте это, как угодно. Он много раз пытался, но все было бесполезно. Он спаривался с человеческими женщинами, надеясь, что существо его крови окажется сильнее, но дети рождались мертвыми. Обреченного и отчаявшегося, уставшего от скитаний, мы его и нашли.

- Но почему вы убивали их? – спросила Ларина, искренне недоумевая. – Разве вы не должны были поддерживать друг друга? Вампиры, оборотни, демоны – разве не одна шайка-лейка?

- Нет. – Милз усмехнулся. Гнев его поулегся. Вадим глубоко вдохнул. Он, похоже, прибывал в глубоком шоке. – Оборотни изначально были существами низшей расы. Они не владеют своей силой, когда обращаются. Не могут контролировать свои инстинкты, бездумно разрывая на части все, что попадается им на пути. Управляемые нами, они были хоть под каким-то контролем, но вырвавшись, они стали неукротимы и беспощадны, нападая целыми стаями, уничтожая большие деревни за одну ночь и размножаясь с невероятной скоростью. Уничтожив их, мы сделали одолжение человечеству.

-И помогли себе. Превысив свою численность, они напали бы и на вас, своих врагов.

-И это правда. – Ричард мягко улыбнулся. – Ты проницательна, любовь моя.

-Ты бы последил за словами. – подал голос Вадим, холодно взглянув на старого знакомого.

-Извини. Ты пришел в себя?

-С трудом. Может, пояснишь мне, что меня ждет? Я превращусь в волка и начну есть людей или сдохну, не пережив свое первое полнолуние?

-С чувством юмора, смотрю, у тебя нет проблем. – заметил Милз. В глаза его закралась печаль. – Я не знаю, что сказать тебе, Вадим. Мы должны найти этого оборотня, пока не стало слишком поздно. Следующее полнолуние через три недели. Тогда все и решится.

- А если его убить? – спросила Мила, держа руку Вадима и забыв о всех своих обидах в его адрес.

- Кого? – Розовский встрепенулся.

-Ну, не тебя же, дурачок. – ласково произнесла Ларина. – Оборотня.

- Это не поможет. – покачал головой Милз. – Я сделаю все, что от меня зависит. Есть различные амулеты, заклинания, тормозящие превращение. – в его голосе прозвучала безнадежность. Мила посмотрела в синие полуночные глаза.

Ты не сможешь его спасти?

Не знаю, милая. Я попытаюсь. Я люблю его больше, чем ты думаешь. Если есть шанс помочь Вадиму, я воспользуюсь им. Но ничего не могу обещать.

Почему он?

Боюсь, что у меня нет ответа на этот вопрос.

- И все-таки, я уверена, что эта тварь выбрала Вадима не случайно. – вслух произнесла Ларина. – Возможно, это как-то связано с домом. Ричард, ты проверял его прежде, чем купить?

- Мила, - он заглянул в ее глаза пронизывающим насквозь взглядом, от которого мурашки побежали по чувствительной коже женщины. – Я – история этого дома. Я сам его построил.

- Господи. – Ларина судорожно втянула воздух и посмотрела на опустившего голову Розовского.

- Я вырос в этом доме, Мила. – тихо сказал Вадим. – В нем нет ничего, кроме тягостных воспоминаний. - Мила выдернула руку из ладоней Розовского. Глаза ее были холоднее льда.

- Уходите. – с убийственным спокойствием произнесла она.- Оба. Мне нужно побыть одной.

Вадим попытался обнять ее, что-то объяснить, но она не хотела ничего слушать. У нее было право на злость и обиду. В какой-то степени он и, правда, предал ее.

-Пойдем. – обратился Ричард к Вадиму. – Пусть подумает.

-Мил, я не хотел, чтобы все так…

-Молчи и убирайся. – крикнула она, не глядя на Розовского. – Ты не меня защищал, а себя. Ты просто трус, Вадим. Ты и сейчас дрожишь… за себя.

- Ты не справедлива, я люблю тебя. Я все готов сделать для тебя.

-Готов? – она усмехнулась. Никогда ее глаза не были такими жестокими. – Но не делаешь.

-Прости.

Вадим медленно поднялся, прижимая руку к раненому плечу. Ричард ждал его у двери. Мила заметила во взгляде Милза, обращенном на Вадима, сожаление и печаль. Сейчас он жалел его, понимал его, а кто подумает о ней? Кто поймет ее боль? Горечь наполнила ее душу, обида заставила сердце болезненно сжаться. Она жила полтора года с Вадимом, испытывая невероятные муки совести, из-за того, что ей приходилось лгать ему, даже не лгать, а просто кое о чем не договаривать. А он все знал, знал и молчал. Дверь палаты захлопнулась, и она осталась одна. Снова.

Была ли ее вина в том, что произошло? Винила ли она и себя? Да, конечно, да. Но правда заключалась в другом. В том, что они недостаточно любили друг друга, чтобы сказать правду, чтобы открыться и попытаться понять. У каждого из них была своя тайна, которую они оберегали и лелеяли в глубинах своих душ. Она хранила память о Ричарде, а он – о несчастной матери. Он сказал, что молчал ради спокойствия в душе Милы, но как, оказывается, он плохо ее знал. А теперь он может умереть, и, не смотря ни на что, ее долг сделать все, чтобы помочь ему, даже если уже никогда они не смогут быть вместе так, как раньше. Мила закрыла глаза, уставшие от слез. Будущее казалось ей призрачным и размытым. Она снова не знала, что принесет ей завтрашний день после того, что отобрал день прошедший. Она вновь все потеряла, а строить заново больше не было ни сил, ни желания.

- Как же я устала. – прошептала она, кладя голову на подушку. Сон навалился на нее, унося в темную бездну сомнения и страхи, но там за чертой полуночи – все казалось еще страшней и безнадежней.

- Ты считаешь, что я погибну? – садясь в красный Бентли, спросил Вадим, тревожно глядя на Ричарда. Он привык, что тот знал ответы на все вопросы. Столько раз он помогал ему в трудную минуту, словно знал, когда нужно оказаться рядом.

- Не думаю, Вадим. – сухо ответил Ричард, не глядя на него. Он завел машину, и она плавно тронулась. – Я был на могиле твоей матери. Почему ты так редко навещаешь ее? Она ведь жила ради тебя.

-Я не знаю.- пожал плечами Розовский, не найдя других слов для оправдания. – Слишком мало времени свободного остается.

- Два раза в год было бы достаточно. – Ричард строго взглянул на него. В глазах ее был укор и неодобрение.

-Прости, но я не хочу говорить о ней сейчас. Разве мало она страдала по твоей вине? Почему бы нам не поговорить об этом.

-Пытаешься выместить свой гнев и неуверенность в себе на меня? Не удастся, малыш. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты никогда не осуждал меня. Я сделал для нее все, что мог, и сделал бы больше, если бы она захотела. Но она выбрала жизнь рядом с тобой.

- Ты мог бы убедить ее. Она всегда тебя слушала. Она была бы жива сейчас.

-Ты не знаешь, о чем говоришь.- маска боли исказила совершенные черты Милза. – Она не была бы уже твоей матерью. Она превратилась бы в темное ничто, существо без души. А, что если бы, она захотела присоединить и тебя к детям ночи. Смог бы ты бороться с родной матерью? А вампиры умеют убеждать.

- А разве вам плохо живется? Делаете, что хотите, не болеете, не стареете, охмуряете людей, врываетесь в их сны без спроса. – в голосе Вадима прозвучала злость. Темнота впереди сгущалась. Рана заболела еще сильнее, когда край луны показался из-за черной тучи.

- Ты – глупец, Вадим. Я отдал бы все свои века взамен на одну простую земную жизнь. Мы еще вернемся к этому разговору. Сейчас ты слишком устал. У тебя был тяжелый, полный потрясений день.

-Постой, мы ведь едем не домой. – глядя на незнакомые окрестности, встрепенулся Вадим.

-Как ты наблюдателен. – усмехнулся Ричард, слегка расслабившись. – Ты не против музыки? – не дождавшись ответа, Милз включил магнитолу. Тихая романтичная французская песня наполнила салон.

- Куда мы едем?

-В Москву. Тебе лучше покинуть этот город. Мы выиграем время, и оборотень не сможет сразу нас найти. Я думаю, что, если бы Мила не выстрелила, то он забрал бы тебя с собой. Так что теперь тебе понадобится круглосуточная охрана. В Москве у меня есть надежные люди, которым я смогу доверить твою жизнь.

-Зачем ему забирать меня? – страх снова сжал сердце Вадима, обдав холодом спину.

- Чтобы ты был у него под контролем. Скоро у тебя начнутся галлюцинации, ломки, вспышки неуправляемого гнева. Ты уже заражен. Глупо надеяться, что до полнолуния не произойдет никаких перемен в твоем сознании. Твоя физическая сила будет расти по мере того, как твоя личность станет меняться и деградировать. Этой твари нужно контролировать весь процесс, чтобы не допустить непредвиденных осложнений.

- Звучит не оптимистично. – вздохнул Розовский.

- Я еще не сгущал краски. Будет не легко, сразу предупреждаю. Ты должен бороться, Вадим.

-А как же Мила? Я не могу оставить ее там одну. Что если оно попытается напасть и на нее.

-Завтра я заберу ее и привезу к нам. – сухо ответил Ричард. – Не беспокойся, я сумею ее защитить.

-Только не переусердствуй. – предостерег его Вадим, взглянув в безмятежные синие глаза. Ричард мягко рассмеялся.

- Она очень зла на нас обоих. Думаю, несколько дней мы не выйдем из незавидной категории провинившихся.

- Почему она не понимает, что я не говорил ей о нашем с тобой знакомстве только потому, что пытался защитить ее от ненужных воспоминаний. – в голосе Вадима прозвучало отчаянье. Вспоминая о любимой женщине, он забывал о нависшей над его жизнью опасностью. Она была смыслом его существования. Если, Мила не простит его, то жизнь его не стоит и гроша ломаного.

- Она поймет. – пообещал Ричард.- И простит.

-Так странно, что я обсуждаю это с тобой.

-Почему?

-Вы ведь были близки.

-Это было давно. Она помогла мне.

- Вы нашли гребень? Сколько я тебя помню, ты был одержим его поиском. Неужели именно в ней была заложена эта многовековая тайна?

-Да. Но все оказалось не так, как я думал. Никакого гребня не существовало. Люциана обманула нас всех.

-Значит, твой поиск был напрасен?

-Ну, почему же…. – Ричард загадочно улыбнулся. Вадиму отчего-то его улыбка не понравилась. И само его присутствие тоже сильно напрягало. В нем была темная зловещая сила, и ощущение опасности не покидало Вадима, пока этот непредсказуемый сверхчеловек был рядом с ним и Милой, но в сложившейся ситуации только он мог помочь им обоим. Так, что придется терпеть.

- Ричард .- Вадим осторожно коснулся его плеча, привлекая к себе внимание вампира. Бездонные синие глаза смотрели на него, словно видели насквозь все его мысли и тайные страхи.

-Да? – мягко отозвался он.

-Ты ведь не попытаешься?

-Что? – уже жестче переспросил Ричард.

- Вернуть ее? – голос Розовского дрогнул. Тень сожаления пробежала по лице Милза. Губы дрогнули в холодной улыбке.

- Ты думаешь, я способен предать тебя? Я знаю тебя с тех самых пор, когда ты сам еще себя не помнишь. Как ты можешь подозревать меня в подобном?

-Прости. Просто, когда сегодня вы смотрели друг на друга, мне показалось, что вас связывает что-то больше, чем воспоминания, словно вы без слов чувствуете друг друга.

- Тебе показалось. – категорично опроверг его слова Ричард, решив для себя, что впредь будет предусмотрительней и осторожней. Вадим не знал о том, что от превращения в вампира Милу отделял всего один шаг, но шесть предыдущих навсегда связали невидимой нитью их сущности. – А сейчас спи. Тебе нужен отдых. Еще целый час езды. Не стоит тратить время на болтовню. Еще наговоримся.

ГЛАВА 5

Ричард внес Вадима на руках в просторную трехкомнатную квартиру в центре Москвы. Парень даже не проснулся, пока Милз укладывал его в постель. Вадим перенес огромное потрясение и сейчас пребывал в сладком забвении. Ричард накрыл его одеялом и устроился на небольшом диванчике возле окна. В эту ночь ему такая роскошь, как сон, была непозволительна. Он погрузился в мрачные размышления, в которых и провел остаток ночи.

За час до рассвета Милз набрал номер телефона Клэр. Она сразу взяла трубку. Мелодичный голос с легкой волнующей хрипотцой прошелся по расстроенным нервам Ричарда.

- Соскучился, милый? – проворковала она.

-Конечно, дорогая. Ты выполнила мою просьбу?

-Фи, ты опять о делах. У тебя уставший голос. Ты голоден. Хочешь, я приеду? Во мне достаточно крови, чтобы утолит твою жажду.

-Спасибо, но ты не успеешь, даже если очень сильно поторопишься.

- Ты специально позвонил так поздно? Да, я знаю, что да. – в глоссе ее промелькнула обида. – Двое наших преданных друзей уже выехали к вам. Одного зовут Олег, второго – Арсений. Крепкие, серьезные ребята. Можешь им полностью доверять.

-А как Карл? – сухо осведомился Ричард.

-Конечно же, он не в восторге. Но я смогла его убедить, что твое пребывание в его городе носит исключительно деловой характер. Ему пришлось мне поверить. Он – чудо, настоящий аристократ и красавец.

- Рад, что ты не скучаешь.

- Но никто не может сравниться с тобой.

-Не льсти мне, дорогуша. Спасибо, за содействие. Спокойных снов.

-И тебе. – грустно отозвалась она.

Ричард отключил телефон и посмотрел на спящего Вадима. Он мог бы остаться здесь, в соседней комнате и погрузится в небытие до заката, а за Милой отправить одного из посланных Клэр парней, но не остался…. Он решил сам поехать за ней. Днем. Она будет удивлена и рассержена, но Ричард решил рискнуть.

Он уже выбирал, какой костюм лучше надеть, когда в дверь позвонили. Клэр не обманула его ожиданий. Ее мальчики оказались очень серьезными внушительных размеров молодыми людьми. У обоих были ее отметки на шее. Что ж Ричард был не брезглив и добавил им еще по одной, а потом объяснил, что от них требуется. Парни были весьма не многословны, но очень понятливы.

- Будьте уверены, пока мы здесь, никто не войдет и не выйдет из этой комнаты живым. – пообещал тот, что был покрупнее. Здоровенный бритоголовый верзила с бесцветными бледно-голубыми глазами и напрочь лишенный бровей и ресниц. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что с этим малым шутки плохи. Ричард остался доволен выбором Клэр. Из этой малышки выйдет прок. Пожелав ребятам удачи, он удалился.

Небо уже начала светлеть на горизонте. Ричард чувствовал наступающий рассвет иначе, не так, как люди. Слабость разлилась по его жилам, сердце замедлило свой ход, а тело стало словно тяжелее. Куда-то исчезли звуки, шорохи, голоса. Он оторвался от стаи, он не чувствовал своих. Это было опасное приключение. Если ему понадобится помощь, никто не услышит его. И все же он не передумал. Красный Бентли нетерпеливо ждал его возле подъезда. Звякнув сигнализацией, Ричард запрыгнул на сиденье, громко плюхнувшись и отметив про себя, что пластичность у него тоже уже совсем не та. Салон снова наполнила лирическая мелодия, автомобиль плавно двинулся в путь. По дороге Ричарду пришлось заехать в магазин за темными очками, так как утреннее солнышко доставило ему уйму проблем. Глаза не были готовы к такой атаке, что чуть не привело к столкновению с зеленым Опелем.

- Привет, Алекс. Ты рано.- сонно потянувшись Мила приветствовала своего лучшего друга. Он снова принес цветы и конфеты.

- Решил забежать к тебе перед работой. – улыбнулся он лучезарной искренней улыбкой. – Как ты, солнышко? – в его глазах было столько заботы, что Мила растрогалась.

- Уже лучше, спасибо, Саш. Ты такой внимательный. Как сам? Как семья?

- Все хорошо. В офисе все беспокоятся. Ждут тебя. – он поставил цветы в вазу и присел на край кровати. – Похудела…

-Ничего, наберу.- Мила подмигнула ему, скосив взгляд в сторону коробки с конфетами. – Меня тут забаловали совсем. Выкатываться буду.

-Тебе не грозит. Ты у нас дюймовочка. – он ласково улыбнулся. Мила мягко сжала его руку.

-Спасибо, что не забываешь про меня.

- Как я могу. Ты мне роднее всех родных. Не думал никогда, что такое бывает. – он горько улыбнулся. – Когда ты лежала без сознания, а врачи разводили руками, я чуть с ума не сошел. Жуткое время было.

-Все позади. – Мила потрепала его по волосам. – Видишь, я живая и здоровая. Все наладится.

-Мне нравится твой настрой. Когда тебя выписывают?

- Сейчас. – ответил глубокий и низкий мужской голос. Алекс перевел взгляд с подруги на вошедшего молодого человека. В глаза бросилась стильная фирменная футболка темно-синего цвета и дорогущие голубые джинсы с множеством нашивок и карманов. Кроссовки тоже были ничего, но из-за скромного бледно-голубого цвета не так выделялись. Что-то знакомое показалось Алексу в этой спортивной фигуре, высокомерном наклоне головы и какой-то уж больно царской осанке. Интересно бы увидеть его лицо за темными очками, а не только снисходительно улыбающийся рот, да впалые скулы. Алексу парень сразу не понравился. От него так и веяло неприятностями и чрезмерным самодовольством. Другие бы назвали это уверенностью в себе, но не бывший стиляга - Алекс Розанов, который не простил вошедшему того, что у него самого таких клевых джинсов никогда не было. И что это за кудряшки почти до плеч? Разве это мужчина? Розанов встал, выгнув спину и нахмурив брови. Он приготовился ляпнуть что-нибудь этакое, но мальчишка, а по-другому он назвать этого стилягу назвать никак не мог, вдруг приветливо улыбнулся, продемонстрировав ямочки на бледных щеках. А ему бы подзагореть не помешало!

- Привет, Алекс. Помнишь меня? – молодой человек протянул руку для пожатия. Розанов какое-то время колебался. – Я Ричард. Мы виделись. Дома у Милы. Она еще меня со сковородкой встречала. – прояснил его память Милз.

-Точно. Красный Бентли. Как я мог забыть. – воскликнул Алекс, пожимая руку Ричарда. – И какими судьбами? – Розанов перевел взгляд на немного растерявшуюся Милу. Она побледнела еще сильнее, чем ее белокожий юный друг, с удивительно сильным голосом.

- Я же сказал. Люду выписывают. Я приехал, чтобы доставить ее к Вадиму. – Милз бесстрастно улыбнулся. Алекс продолжал смотреть в неуверенное лицо подруги. Потом снова взглянул на Ричарда. Было что-то жесткое и очень властное в линиях его лица, не смотря на молодость, этого даже Розанов не смог не заметить. Возможно, он не так уж и молод.

- А почему Вадим сам не приехал? – подозрительно спросил Александр.

- Я не нуждаюсь в защитниках, Алекс. Все нормально.- мягко сказала Мила, полностью овладев своими эмоциями. Хотя ей до сих пор не верилось, что она действительно видит Ричарда в свете дня, точнее раннего утра. – Вадим и Ричард старые знакомые.

- Никогда бы не подумал. – задумчиво пробормотал Розанов. – Ну, я тогда пошел?

-Да. – кивнул Милз, словно слова Алекса были предназначены ему. Розанов поджал губы, но сдержался от резкого замечания.

- До свидания, дорогая. Надеюсь увидеть тебя в скором будущем на работе цветущей и полной сил.

-Обязательно. – снова влез Милз, не дав Миле и рта раскрыть.

-Ричард. – рассержено рявкнула она.- Я сама могу попрощаться со своим другом.

- Как скажешь. – он пожал плечами и насмешливо взглянул на свежий букет в вазе на тумбочке. – Желтые розы? Они не очень-то воодушевляют, не так ли?

- Пока, Мила. – голос Алекса завибрировал от злости. Он быстро вышел из палаты, громко хлопнув дверью.

- Черт возьми, Ричард. – Мила вскочила на ноги и вплотную подошла к Милзу. Странно было не только видеть его в дневное время суток, но и не чувствовать привычной осязаемой силы и магнетизма полуночных глаз, которые были сейчас надежно спрятаны за непроницаемыми темными стеклами. – Что ты себе позволяешь?

- О чем ты? – он невозмутимо улыбнулся, засунув руки в карманы джинсов, подчеркивающих его крепкие мускулистые бедра.

- Ой, только не надо притворяться, что ты сейчас совершенно случайно обидел человека. – рассержено фыркнула Ларина. – Который, между прочим, проявил искреннюю заботу.

-Да, конечно. И в прошлый раз, напрашиваясь к тебе на ночлег, он тоже просто заботился о твоей безопасности.

-Но это так и есть. – уперев руки в боки, заявила Мила. Ричард иронично улыбнулся.

- Не забывай, милая, что я могу многое рассказать о человека, бросив на него один только взгляд. Он просто приревновал тебя, едва меня увидел.

- Ты бредишь. Не понимаю, вообще, почему я до сих пор тебя слушаю. Желтые розы ему не понравились. А ты какие принес? – Мила вопросительно приподняла одну бровь.

-Я себя принес. Тебе мало? – он откровенно смеялся над ней.

-Ах ты… - Мила разгневано сорвала с него очки и застыла, ошеломленная. Зрелище, представшее ее взгляду, было по истине потрясающим. Небесно-синие озера, глубокие и холодные, словно атлантический океан, обрамленный длинными черными, словно сама ночь, ресницами. Это были совсем другие глаза, незащищенные, живые, яркие. Он сощурил их, защищая чувствительную радужку от прямых солнечных лучей, проникающих через большое больничное окно, и в уголках глаз тоненькой паутинкой обозначились морщинки, которых она никогда раньше не видела. Красивые брови сошлись на переносице, чувственные губы скривились в недоброй улыбке.

- Что, заглянула в глаза Дьявола? – холодно спросил он, протянув руку. – Очки…

- Ты не Дьявол, Ричард. – голос ее предательски дрогнул. – Во всяком случае, не сейчас. – она крепко зажала очки в руке, не желая их возвращать. Нет, не было никакой силы в его глазах, они не манили, не засасывали, не ломали волю, не пытались проникнуть в сокровенные мысли. И именно такими она хотела бы видеть их всегда. Честными!

-Очки. – требовательно повторил он. Мила отрицательно покачала головой. Ее собственные глаза защипало от слез. Воспоминания о потерянной любви, о пережитых чувствах, накатили негаданно и нежданно, словно ураган или смерч, сметая все на своем пути, сокрушая все преграды и запреты. Видимо, он почувствовал эту перемену в ней, потому что вдруг цвет его глаз изменился, став темнее, насыщенней, теплее, чем солнце за окном. «Ты мой солнечный свет!» вспомнила Мила свои собственные слова, сказанные ему однажды. И сейчас она готова была повторить их вновь, но он не дал. Протянув руку, он убрал выбившийся локон ей за ухо и прошептал едва слышно:

-Забудь.

В душе женщины, словно что-то оборвалось, сломалось, расклеилось. Не могу, подумала она.

- Сможешь. – уверенно произнес он. Мила растерянно заморгала. Пальцы ее расслабились, и он взял то, что просил, из открытой ладони. Глаза, на короткий миг показавшиеся ей настоящими, снова спрятались за темными стекляшками.

-Почему ты читаешь мои мысли. – спросила она первое, что пришло в голову.

-Потому что ты этого хочешь. – холодно ответил он. – Собирайся, нам нужно ехать.

Мила быстренько покидала кое-какие личные вещи в сумку, наблюдая за Ричардом краем глаза. Он замер у окна и старался не смотреть на нее. Она совершенно не понимала его поведения. То он устраивает сцену ревности, заподозрив невинного Алекса во всех смертных грехах, то вдруг дает понять, что между ними ничего не осталось, и что он хочет, чтобы она обо всем забыла. Но почему ее так ранит то, что Ричард больше не хочет вернуть ее?

-Разве я сказал, что не хочу? – развернувшись, он быстро направился к ней. Мила рванула назад, но запнулась и села прямо на тумбочку, чуть не уронив вазу с желтыми розами. Ни слова не говоря, он взял ее за плечи и притянул к себе так близко, что она почувствовала его знакомый до боли запах, от которого голова пошла кругом, а кровь по венам заструилась бурлящим потоком. Их губы почти соприкоснулись, но он не поцеловал ее, заставив женщину задрожать от разочарования.

- Ты не хочешь. И никогда по-настоящему не хотела. Я сказал тебе: живи. Что ты еще от меня хочешь? – он больно сжал ее плечи и вдруг резко отпустил. – Прости. Днем гораздо сложнее контролировать эмоции.

Мила молча кивнула, почувствовав себя глупой дурочкой. А ведь он абсолютно прав. Разве не она молила его отпустить его? Разве не она строила свою жизнь, пока он прозябал во тьме. Разве не она пыталась прогнать его образ даже из воспоминаний? И разве не она готова расплакаться от обиды, потому что он так быстро сдался…. Прости меня, Ричард. Я научилась жить без тебя, но не научилась не любить тебя, не желать тебя, не думать о том, что могло бы быть и не было…. Этих мыслей он не прочитает. Это только ее боль, только ее истина и потеря. Она проиграла в битве за любовь, поставив фишку не на ту карту. И ничего уже нельзя ни изменить, ни поправить. Такова судьба. Прошлое неизменно. А в настоящем у них нет шансов.

Оба чувствовали себя очень неловко, когда выходили из больницы. Ричард нес ее сумку и молчал.

- Почему Вадим сам не приехал? – спросила Мила, не в силах хранить молчание. Он открыл перед ней дверцу машины. Красный Бентли показался ей почти родным, пока она садилась на переднее сиденье.

- Ему нужен отдых. Тем более он не в городе.- Ричард завел машину, и быстро взглянул в недоумевающие зеленые глаза. Как хорошо, что его глаз он не видит.

- Как? А где он? Что с ним? – Мила прижала руку к груди, где бешено заколотилось сердце.

- Не волнуйся, он в порядке и под присмотром. Мы едем к нему.

- Что значит под присмотром? Зачем?

- Есть предположение, что оборотень попытается похитить его, чтобы обучить и подготовить. Мы этого не допустим. Я отвез Вадима в Москву. В большом городе легче затеряться.

- Особенно на такой машине. – с сомнением покачала головой Ларина. – А как же твоя конспирация? Что, если тебя кто-то узнает?

- В этом городишке меня никто не знает. А в Москве всем не до меня. К тому же стекла тонированные.

- С тобой не поспоришь. – хмыкнула Мила, глядя в окно. – Не верю, что ты решился выйти днем.

- Не забывай, что поиск гребня другими вампирами еще не прекращен. Я не хочу рисковать твоей безопасностью. – сухо сообщил Милз. Мила посмотрела на его ухоженные красивые руки, уверенно и слегка небрежно держащие руль.

- Кого ты оставил с Вадимом, Ричард? – повернув голову, она принялась рассматривать его безупречный профиль.

- Двоих бравых ребят. – немногословно ответил Милз.

- Твои слуги? – спросила она.

- Нет, просто люди. Выполнив работу, они не вспомнят ничего, что могло бы доставить нам неприятности.

-А если другой вампир поковыряется в их мозгу и узнает, что ты разгуливаешь днем. – не унималась женщина. Ричард раздраженно поджал губы.

- Я и забыл, какая ты дотошная. Я стираю память. Ее невозможно восстановить.

- А как с моей памятью? Ты можешь стереть…. Э.. некоторые моменты? – запинаясь, спросила Ларина.

- Нет. – безапелляционно ответил Милз.

-А почему?

- Ты сильная. Ты сама можешь управлять сознанием. Просто ты не хочешь, борешься со своими возможностями. А зря, тебе это дано Богом. – едва сдерживаясь, чтобы не повысить тон, объяснил Ричард.

- Нет, не Богом. Этот дар – наследство Люцианы, с которой я не хочу иметь ничего общего. – Мила скрестила руки на груди. Говорить больше не хотелось. Мысли ее вернулись к Вадиму, которому угрожала малоприятная перспектива превратиться в отвратительное чудовище. И судя по настрою Милза все обстоит еще серьезнее, чем он говорит. Господи, да за что же ей все эти беды? Почему эта тварь выбрала именно Вадима? Может, это она притягивает темные сущности. Ведь в ней течет кровь, проклятая самым древним вампиром и, зло внутри нее, влечет всю эту расу бессмертных уродов. Она взглянула краем глаза на Ричарда Милза, спрятавшегося за своими очками. Нет, он однозначно не походил на урода.

- А, если мы не сможем остановить процесс? – со страхом спросила она, разглаживая юбку на коленях.

-Я уже говорил, что может случится.

- Расскажи мне о его матери. – внезапно попросила Мила, сама не веря, что сказала это вслух. А почему бы нет? Она имеет право знать! Речь о матери ее … почти мужа.

- Не думаю, что сейчас самое подходящее время для бесед. Я вроде как за рулем. – напомнил Ричард, таким образом избегая от разговора на неприятную или болезненную тему.

- Мы могли бы остановиться и перекусить где-нибудь в тихом местечке. Я, кстати, голодна. Ты увез меня в такую рань, а я даже не спросила, как тебе удалось договориться о моей выписке?

- Я привел несокрушаемые аргументы. – усмехнулся Ричард, лицо его на некоторое время разгладилось и смягчилось.

- Ты ведь не кусал моего доктора? – напряженно спросила Ларина.

- Нет. Мы просто поговорили. И все.

-Ну, так как насчет кафе?

-Нет. – однозначно ответил Милз. – Надо спешить. Мы должны быть рядом.

-Ты же говорил, что ребята, которые остались с ним – вполне нормальные.

- Да, не считая того, что находятся под легким гипнозом. Вадим мне слишком дорог, чтобы доверять его первым встречным, даже таким сговорчивым парням.

- Оборотни могут нападать днем?

- Нет. Полную силу они обретают только в полнолуние. Днем они выглядят, как обыкновенные люди, но физически гораздо сильнее. – пояснил бесцветным тоном Ричард. – Мы должны вычислить его. Это тот, кто хорошо знает вас обоих. Он не просто выбрал Вадима.

- То есть?

- Я не знаю. Мы спросим об этом у оборотня, когда поймаем.

- Ты ведь не убьешь Вадима, если мы не сможем ему помочь, и он все-таки обратится? – с придыханием спросила Ларина, коснувшись плеча Ричарда. Даже через ткань тепло его тела вызвало в ней ураган эмоций, и она поспешила одернуть руку.

-Нет. – бросил он голосом, который невозможно описать – смесь гнева, страдания и ярости. Мила облегченно вздохнула.

- Но я должен сказать тебе, что не смотря на то, что в этом случае, днем он будет похож на того Вадима, которого ты всегда знала и любила, таковым он не останется. Сущность оборотня изменит его душу и сердце, это будет другой человек. Но я постараюсь исключить этот вариант. После заката мы поедем к одной моей старой знакомой. Она занимается черной магией. Честно говоря, я далек от колдовства и не приемлю его. Я верующий вампир, и надеюсь, что, когда придет мой конец, Бог примет меня в свой сад. Однако, ради близкого человека можно поступиться принципами. Мириам даст нам амулет, сдерживающий проявления зверя. Возможно, она сможет подсказать нам и другой способ борьбы. Подождем до вечера. – Ричард тяжело вздохнул. – Ты задала все волнующие тебя вопросы?

- Ты устал от меня? – она обиженно насупилась, став похожей на обиженного ребенка.

- Представь себе, очень. – он мягко рассмеялся и его бархатный живой смех словно скользнул в разрез на ее платье и прогулялся по разгоряченной коже.

- Перестань. – выдохнула Мила.

-Что?

-Играть своим голосом у меня на нервах.

-Я ничего не делаю. Голос не меняется в зависимости от времени суток. Просто ты от меня без ума. Вот я и не даю тебе покоя. – чувственные губы красавца Ричарда растянулись в самодовольной улыбке.

- Да пошел ты. – она еще больше нахмурилась и отвернулась к окну.

-Так-то лучше. Спокойней ехать, когда ты молчишь, даже если от злости скрепишь зубами. – продолжил поддразнивать Ларину Ричард.

- Как ваш подопечный? – бодро поинтересовался Ричард, проходя в прихожую. Его встречал Олег с бесцветными глазами. Мила испуганно уставилась на огромного верзилу из-за плеча Милза.

- Спит. – прошептал парень. – Так и не просыпался.

- Вот и хорошо. – Ричард развернулся к Миле и наконец-то снял очки. В квартире были зашторены все окна, и солнце не раздражало его глаза. – Я буду в соседней комнате. Если что, зови. Хорошо? Скажешь ему, что тебя привез сюда мой человек. Он тоже не должен знать о моих дневных похождениях. – мягко произнес он. Мила, молча, кивнула и пошла в спальню, где на большой дубовой кровати спал Вадим. Надзиратели отправились на кухню.

Женщина тихонько прикрыла за собой дверь и взглянула на спящего Розовского. Сердце ее болезненно екнуло. Его лицо было таким спокойным и умиротворенным, словно ничего и не произошло. Жалость и злость смешались в ее душе. Проглотив подступившие слезы, она присела на край постели и погладила его коротко остриженные волосы.

- Мы спасем тебя, милый. – нежно прошептала она, прикладываясь рядом и глядя на его такое родное лицо. Вадим потерся щекой о подушку и внезапно открыл глаза. Сначала в них промелькнуло удивление, потом радость.

-Привет. – прошептал он, потянувшись к ней за поцелуем. – Ты как здесь?

- Только что приехала. Ричард послал за мной своего слугу. Все хорошо. Пока мы в безопасности. – она внимательно всмотрелась в его лицо. - Тебе страшно?

-Когда ты рядом, я ничего не боюсь. – он ласково провел ладонью по ее щеке. – Ты не злишься на меня?

- Уже нет.- она прижалась к нему всем телом, чтобы ощутить знакомое чувство покоя и тепла. Он что-то пробормотал, уткнувшись в ее волосы, и снова уснул, крепко сжав ее в своих объятиях.

Мила осторожно освободилась и пошла на кухню, чтобы отыскать что-нибудь съедобное. Олег и Арсений сидели на табуретах возле стола и хранили гробовое молчание. Мила попыталась заговорить с ними, но они тупо взглянули в ее сторону и ничего не ответили. М-да… А Ричард говорил, что они под легким гипнозом. Да они на зомби похожи. Огромные, страшные и невменяемые. Хороши охранички!

Холодильник не порадовал ее изобилием. Кроме банки сока, куска колбасы и грейпфрута, она ничего там не нашла. Тяжело вздохнув и покосившись на мрачных надзирателей, Мила взяла сок и половинку грейпфрута.

- Может, чай будете? – предложила она. Ответом вновь была тишина. Пожав плечами, женщина покинула кухню. Съев свой незатейливый завтрак в свободной комнате, Мила включила телевизор и, вдоволь насмотревшись рекламы, побрела обратно – в спальню Вадима. Походила по комнате, посмотрела в окно, прилегла на край кровати, прислушиваясь к ровному сопению Розовского, снова встала. Спать не хотелось, а в голову лезли дурные мысли, опять захотелось плакать. Мила сама не знала, что толкнуло ее на этот поступок, когда она подошла к комнате, в которой отдыхал Ричард Милз. Она долго стояла у двери, не решаясь войти. Но ей так не хотелось сейчас оставаться одной наедине с гнетущими размышлениями.

- Заходи, я не сплю. – услышала она неповторимый хрипловатый голос. Нажав на ручку, Мила несмело вошла в полумрак комнаты. У стены, на разобранном диване укрывшись пледом, лежал Ричард. Темные глаза неотрывно наблюдали за ней, пока она шла к нему. Она села на кресло рядом с диваном, которое находилось на довольно безопасном расстоянии. Но даже стоя за дверью, она остро ощущала его присутствие. Сейчас же его близость была просто оглушительной. Ей казалось, что она слышит биение его сердца, чувствует его дыхание на своем лице. Она вцепилась в рукоятки кресла, выпрямив спину и застыв в этой напряженной позе. Ее собственное сердце сокращало свои мышцы гораздо быстрее, чем обычно, посылая пламя по крови во все участки тела.

- Расслабься, я не наброшусь на тебя. – мягко и чувственно проговорил он, щекоча оголенные нервы. Не стоило искушать судьбу и приходить сюда. Рядом с Ричардом покоя ей не видать.

- Расскажи мне о Надин. – снова попросила она.

-Зачем? – в его полуночных глазах не отразилось ничего, кроме застывшей печали. Мила пожала плечами. Она не знала, почему ее так волнует эта тема и эта женщина, которую она никогда не видела.

- Я хочу знать. – прошептала она. – Тебе тяжело вспоминать о ней?

- Я терял очень много дорогих мне людей. Я привык к прощаниям и похоронам. И все же мне не хотелось бы теребить это снова. Она заслужила покой.

- Ты любил ее? – немигающим взглядом она посмотрела в его глаза. Ричард тяжело вздохнул, поняв, что отвертеться от ответа ему не удастся.

- Я ценил ее. Она была особенной женщиной. Она подарила мне покой и радость и принимала меня таким, какой я есть. – в его голосе послышался укор, и щеки Милы вспыхнули.

- Она знала о тебе?

-Да. С самого начала. Она научилась жить в одном времени со мной. Нам было легко и просто вместе. Точнее, я так думал. Я стараюсь не привязываться к человеческим женщинам, предпочитая короткие отношения, но Надин никогда не претендовала на роль главной героини в моей длинной жизни. Это и подкупило меня. Она казалась мне такой хрупкой и слабой.

- Вы жили в том доме?

-Да. Она и Вадим приспособились к ритму моей жизни. Она не работала, он не ходил в детский сад .Мы спали днем, а ночи проводили вместе. Наконец-то я не был одинок. Мне даже стало казаться, что у меня есть семья. Но она не хотела быть со мной до конца, не хотела присоединиться ко мне в прямом смысле этого слова. И однажды это разлучило нас. Вадим пошел в школу, и становилось все сложнее скрывать от него мою истинную сущность. Как любая мать, она боялась за сына.

- Он узнал правду? – спросила Мила. Ричард кивнул.

-Да. И она решила уйти. Я не стал останавливать ее. Я продолжал содержать их и наблюдать за ними издалека. Вадим тянулся ко мне, не смотря ни на что. Именно он рассказал мне о ее болезни и попросил спасти ее. Но она сказала, что хочет остаться в глазах сына человеком до самого конца.

- Ты мог принудить ее.

-Да, но я понимал, что это сделает ее несчастной. Даже среди вампиров есть самоубийцы. Я позволил ей умереть так, как хотела она, и держал ее руку, когда Надин сказала мне последнее: прости. Тогда я поклялся себе, что всегда буду заботиться о Вадиме, как о собственном сыне.

Ричард умолк. Без его волшебного голоса Мила почувствовала себя покинутой и одинокой. Это ощущение холодной волной обрушилось на нее, превращая истерзанное сердце в лед. Слова бессмертного причинили боль, грустная история несчастной любви к смертной женщине наполнила душу печалью и тоской. Возможно, это была ревность, возможно, просто его горечь передалась ей. Он все еще мог делиться с ней своими чувствами и переживаниями. Но в этот раз она бы не хотела испытывать то, что пришлось вынести ему, когда последнее дыхание сорвалось с губ угасающей Надин. Мила видела ее лицо. Ричард показал ей печальные карие глаза и безжизненный, но такой нежный ласкающий слух голос и прохладные пальцы, из которых быстро уходила жизнь. Она была красива и бесконечно несчастна – это печальный удел всех, кто посмел любить бессмертного принца ночи. Невозможно прикоснуться к тьме, ничего не отдав взамен. Надин отдала свою жизнь. Но она не жалела. Ее любовь была безграничной и ослепительно чистой, словно живой струящийся среди скал родник, из которого так хотелось напиться. Но одного глотка всегда мало. И Ричард выпил его весь до дна.

- Это так печально. – выдохнула Мила, ошеломленная и очарованная прекрасной грустной женщиной, в чертах которой она было столько знакомого и родного. Мать Вадима. Как же он был похож на нее. Она была способна на великую жертвенную любовь. Такое чувство – дар. Испытать его дано не каждому. Любил ли ее Вадим так же, как Надин любила Ричарда? Да. Его любовь была слепа и отчаянна. Но было ли ответным это чувство? Впервые Мила поняла, как мало она знает о любви. Надин умерла, спасаясь от этого бремени, не вынеся его тяжести. Но Вадим поднял этот крест, полюбив так же сильно, но получив в ответ так мало. Сожаление, боль, страх и жалость – целая гамма чувств отразились сейчас в зеленых глазах женщины. Она встретила понимающий взгляд Ричарда. Он знал все, что она переживает сейчас. Ни одна ее мысль не промелькнула мимо него. Обладая такой силой, неужели он не сможет спасти сына Надин?

- Ты удивительна, Мила.- прошептал Ричард. Его голос прошелестел у самого ее уха, запутавшись в волосах.

- Почему?

-Твоя способность сопереживать, достойна восхищения. Так приятно ощущать твои эмоции. Я забыл о них. Ты возвращаешь мне частичку самого себя каждый раз, когда я смотрю в твою душу. – он приподнялся на локте, и она утонула в омуте его глаз. Он повел ее за собой в другой мир, в свои воспоминания, полные лишений и крови. Она задохнулась от людской злости и ненависти, она втянула запах человеческой разлагающейся плоти и услышала крики отчаянной предсмертной агонии. Мир пошатнулся, покрывшись смогом и красноватым туманом. Безликие фигуры в капюшонах и повозки с набросанными кое-как трупами людей самого разного возраста. Мила заплакала, увидев выглядывающую из-под грязной мешковины детскую ручку, покрытую язвами. Чума…. Боль заставила ее закрыть глаза, но это не помогло. Видение было внутри нее, словно собственные воспоминания. Нет. Она не хочет этого знать. Не хочет помнить.

- Ричард. – отчаянно воскликнула она, хватаясь за сердце. – Останови это.

- То же самое чувствовал я, блуждая от дома к дому. Я молил Бога спасти все эти души. Но он был глух. А я слаб. Со всем своим могуществом, со всеми своими дарами, я не мог помочь ни одному из страдающих. И тогда я понял бессмысленность своего существования. Я проклят, Мила. Я прожил больше тысячи лет, но ни разу не видел ни Бога, ни Дьявола, но мне довелось повстречать столько боли и несправедливости, что я осознал страшную истину. Миром правит хаос, а мы – просто пешки, пытающиеся найти выход, спастись и выжить. У людей есть хотя бы смерть, избавление от этого гнета бессмысленных блужданий и балансирования, перехода от черного к белому. Мне бы хотелось уснуть и не проснуться, но мне даже этого не дано.

- Не говори так. Однажды ты спас много смертных, избавив нас от Ланкастера. Получив твой дар, он бы не сомневаясь и секунды, принялся за уничтожение рода человеческого. – Мила прошептала это сухими губами, но не услышала собственного голоса. Его заглушали удары сердца.

- Не я. – печальная улыбка коснулась его губ. - Это ты убила Ланкастера, поразив его своей рукой прямо в сердце.

- Без тебя, я бы не смогла этого сделать. Ты дал мне силу. И ты спас меня от власти Люцианы, не дав ей завладеть моей душой.

- Ты – человек, но ты сильна, как бессмертная. Ты сама не осознаешь своей власти. И ты чиста. Твоя душа светла, как покрывало ангела. Люциана не способна была разрушить то, что даровано тебе Богом.

- Не думаю, что все это обо мне. – Мила отвела взгляд, смутившись. Его слова наполняли ее трепетом и благодарностью. Но она не понимала их.

Она хотела что-то сказать, нот Ричард коснулся пальцем своих губ, призывая ее к молчанию.

- Иди. Вадим проснулся. – мягко сказал он. – Ему нужно твое сострадание и твоя сила. Скажи, что ты спасешь его, и он поверит.

- Я не могу лгать.

-Это не ложь, Мила. Это правда. – он мрачно улыбнулся, жестом указав ей на дверь. Аудиенция окончена. Со вздохом сожаления Мила соскользнула с кресла и, пожелав Ричарду хороших снов, покинула спальню.

Июньские сумерки наступают довольно поздно. Мила с трудом дождалась вечера, ровно, как и Вадим. Он беспокоился и нервничал, поглядывая в окно. Проснувшись, Ричард отпустил охранников, заставив их забыть обо всем, что они видели и слышали в этой квартире. Втроем они отправились в деревянный терем, а иначе, бревенчатый построенный в средневековом стиле, дом назвать было невозможно. Мила сразу почувствовала какую-то зловещую тишину, когда они очутились в темном холле. Их встречала сама хозяйка в длинном красном платье, подол которого волочился по полу. Она держала в руках серебреный подсвечник в форме трехглавого дракона, из пастей которого вырывалось пламя свечей. Ее черные прожигающие глаза были сильно накрашены, черные, как смоль, волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы. Не смотря на ее довольно странный облик, Мила не могла не отметить, что ведьма весьма хороша собой. Губы ее скривились в змеиной усмешке, когда она увидела гостей. Она обратилась к Ричарду сильным и звонким голосом, отозвавшимся глухим эхом.

- Вот уж кого не ждала. Как ты поживаешь, синеглазый дьявол? Я видела тебя во сне. Но думала, что это очередная эротическая фантазия. – не дав ему ответить, она добавила. – Пойдемте за мной.

Мила нахмурилась. Слова, которыми женщина встречала Ричарда, ей не понравились. Вадим схватил ее за локоть и прошептал прямо в ухо.

-Мне все это не по душе. Бредятина сплошная.

-Успокойся, милый.- мягко сказала Мила.

Голова впереди идущей колдуньи дернулась, словно она услышала их слова.

- Меня зовут Мириам. – не оборачиваясь, представилась она.

Мириам привела их в круглую комнату, освещаемую множеством свечей. В центре стоял круглый стол, на нем стандартный набор ведьмовских предметов: стеклянный шар, кристаллы и прочая дребедень. Вся обстановка здесь была мрачной и наводящей тоску. Темные стены, черный пол, даже потолок какого-то грязного оттенка.

- Присаживайтесь. – она показала на стулья возле стола. Их было три. Странное совпадение, если учесть, что она их не ждала. Сама ведьма уселась напротив, в шикарное кожаное кресло. Мила мельком взглянула на Ричарда. Его лицо было непроницаемо и безразлично, словно сам он был где-то далеко.

- Что привело вас ко мне? – промурлыкала она, по очереди проходя по ним своим пронзительным взглядом, задержавшись на Ричарде. Нет. Миле она определенно не нравилась.

- Ты скажи, ты же – ведьма. – грубо ответила Мила. Ричард, находившийся справа от нее, сжал ее руку под столом. Мила вспыхнула.

- Злость не лучший помощник в вашем деле. – не дрогнув, ответила Мириам. – Объясни своей подруге, Ричард, что я не люблю хамство. – приподняв яркие нарисованные брови, она улыбнулась Милзу. – Ты – совершенен, как и всегда. Неужели тебя так прижало, что ты пришел ко мне?

- Ничего, что мы тоже здесь. – снова не сдержалась Ларина.

- Милая девушка, твой возлюбленный отмечен бессмертным злом. – она взглянула на Ларину. По спине женщины пробежал холодок. Значит, она не шарлатанка, раз знает о Вадиме.

- Да. – ответила Мила.

- Мириам, нам нужен талисман, удерживающий силу оборотня. – вступил в разговор Ричард. – И заговоры, с помощью которых мы смогли бы защитить жилище от проникновения носителя инфекции, которой заражен Вадим.

- Инфекции? – усмехнулась она, иронично взглянув на него. – теперь это так называется? Я помогу вам.

Она встала и подошла к стеллажу, заставленному разными банками и жуткими фигурками и чучелами мелких животных. Порывшись среди своих сокровищ, Мириам достала круглый медальон из серебра, в центре которого был закреплен белый мутный камень. Обернувшись, она посмотрела на Вадима.

- Такой красивый. Интересно, в какое животное ты превратишься? – спросила она низким голосом. Розовский побледнел, уставившись на нее.

- Не бойся. Я не желаю зла. – Мириам мягко улыбнулась и, склонившись над медальоном, начала что-то шептать. Потом посыпала на него неизвестным содержимым из одной из банок травами. – Вот и все. Ах, если бы, это могло действительно предотвратить неизбежное превращение.

Она медленно подошла к Вадиму и надела на него талисман. Он дернулся, как от боли. Вены обозначились у него на шее, скулы напряглись.

-Больно.- прошептал он, глядя на Милу.

- Что с ним? – спросила она испуганно, обращаясь к колдунье.

- Боль утихнет. Но не пройдет. Чем ближе будет полнолуние, тем сильнее боль. – спокойно ответила она. – Ричард, ты рассказал всю правду друзьям?

- Я не сталкивался с оборотнями восемьсот лет. Я многое забыл. – произнес он с некоторым высокомерием. – Уверен, что с твоими книгами ты знаешь куда больше.

- Язвителен и самодоволен.- улыбка застыла на красных губах Мириам. В глазах промелькнуло непонятное выражение. То ли грусть, то ли злость. Неужели она – еще одна поклонница великого кровососа?

- Что ж. Я скажу то, что знаю. – Мириам вернулась в свое кресло. Ее ладони обхватили стеклянный шар. – Много тысячелетий назад у самых истоков зарождения мира, когда на земле правили древние боги, из тьмы, которая тогда называлась временем забвения, а сейчас именуется ночь, вышли двое. Две прекрасные женщины. Одна с волосами цвета мглы, другая – огненная, словно солнце. И звали одну Люциана, а другую Марла. Они были бессмертны и дружны, как сестры. И обе обладали великой силой. Люциана обладала даром обольщения и ясновиденья, она могла управлять людьми, которые в то время были слишком примитивны, чтобы бороться, она соблазняла своей красотой богов и управляла стихией, но в разумных пределах. Марла же была невероятно сильна физически. И обе были жестоки и порочны. Вместе они убивали людей, купаясь в их крови. Они сеяли хаос и разрушения. И когда род человеческий был почти уничтожен, вмешались боги, наложив на обеих проклятие, заточив и ограничив их власть. Сначала они погрузили их в беспамятство на тысячу лет, чтобы дать время человечеству возродиться. А потом пробудили и призвали к себе, чтобы привести в исполнение свое наказание. Люциана лишилась своей силы во время дня. С рассветом она погружалась в глубокий сон. А Марла по ночам в полнолуние стала превращаться в жуткого зверя. Днем она была слаба и беспомощна, как человек. И тогда хитрые женщины взмолились о пощаде. Они развлекали и охмуряли богов, обещая свою вечную преданность и благосклонность. Боги не устояли перед прекрасными искусительницами, они даровали им возможность превращать людей в своих слуг, которые бы увеличивали их власть и силу. Ослепленные их красотой, боги оставили им бессмертие. Тогда же родился прекрасный бог по имени Ролим. И Люциана и Марла были очарованы его мужественностью, и каждая захотела присвоить Ролима себе. Невероятно долго они соблазняли его, используя всевозможные ухищрения. Ролим выбрал Марлу. А Люциана не простила подруге предательства. Она объявила ей негласную войну, которая растянулась на века. Люциана изначально была сильнее, и род пьющих кровь выстоял в этой хватке, истребив всех превращающихся в зверя. Это краткое описание одной из легенд о вампирах и оборотнях. Есть и другие, но и я и Ричард придерживаемся этой версии.

«Ричард, мысленно обратилась к нему Мила.- А как же способность Люцианы переносить солнечный свет? Почему об этом нет в легенде ни слова?

Милая, это просто миф. Что-то в нем, правда, что-то нет. Не забывай, что Люциана была очень хитра.

- Если оборотни уничтожены, то кто напал на Вадима? – обратилась Ларина к Мириам.

- Хороший вопрос. Ричард расскажет вам, что присутствовал на уничтожении последнего оборотня. Возможно, он нашел способ и обратил кого-то из людей. Я не сказала о том, что Ролим наказал Марлу, узнав о ее неверности, приговорив ее к жизни в стае. Оставшись одна, она лишилась бы силы и возможности превращать людей в себеподобное существо. Это проклятие передавалось по крови, но последний из оборотней смог как-то его преодолеть.

- Если я обращусь…. – Вадим не нашел слов, чтобы закончить вопрос, но Мириам поняла его. Глаза ее загорелись холодным блеском.

- Оборотни с древних веков являются врагами вампиров. В их крови заложено чувство мести за свой истребленный вид. Но один оборотень или вервольф, называй его, как угодно, не может напасть на вампира. Оборотни сильней, но вампиры более разумны и быстры. Став одним из превращающихся в зверя, ты перестанешь быть тем, кто ты есть. В твоей душе будет одно стремление – плоть и убийство, уничтожение кровного врага – вампира. Объединившись со своим создателем, вы сможете нападать на одиноких вампиров и инфицировать, как выразился Ричард, смертных. От тебя зависит, возродиться ли древний вид одевающих шкуру. Но есть определенный риск. Ричард сказал вам, что случалось с теми, кого пытался обратить слабый одинокий оборотень?

- Я погибну в первое полнолуние. – удивительно спокойным тоном произнес Вадим. Мила бросила на него быстрый взгляд. Розовский казался совершенно непоколебимым и сдержанным. Он принял случившееся, и сдаваться не намеревается. Мила прочитала это в его мыслях. Ее охватило внезапное чувство гордости за близкого ей человека и благодарность за то, что он нашел в себе силы для предстоящей борьбы. Вадим чуть заметно улыбнулся ей, и она кивнула в ответ, как бы говоря, что понимает то, что сейчас творится в его душе.

- Такой вариант существует. – мрачно согласилась Мириам. – Предотвратить обращение невозможно. Так говорят древние свидетельства, но мы так мало знаем об оборотнях. Амулет, который я дала, силен, но он не дает стопроцентной защиты. Еще ни один оборотень не доносил его на груди до своего первого полнолуния.

- Почему? – спросил Розовский, сдвинув брови.

- Чем ближе полнолуние, тем сильнее боль. Я уже говорила. Боль будет чудовищной, невыносимой, и ты сам снимешь его. – обреченно произнесла ведьма, черные накладные ресницы коснулись щек, когда она прикрыла глаза.

Вадим приподнял голову и коснулся мутноватого камня. Область шеи нестерпимо жгло. А у него в запасе еще восемнадцать дней. Что же будет дальше? И выдержит ли он?

- Я смогу. – упрямо вскинув брови, заявил Розовский. Мириам иронично и грустно улыбнулась.

- Нет, это вряд ли. Я бы не смогла со всеми своими заклинаниями. Выход только один. Когда твои страдания достигнут своего апогея, твои друзья должны будут связать тебя цепями, чтобы ты не сорвал амулет. Но никто не может гарантировать, что ты не погибнешь, не выдержав чудовищной боли. Однако, если ты переживешь полнолуние, не снимая амулета, проклятие опустит тебя.

- Один сплошной риск. – объявил Ричард. – Мне все это не нравится. В одном случае он погибает, при обращении, в другом, от болевого шока. Неужели нет другого выхода?

- Есть. – кивнула Мириам, взглянув на Милза из-под огромных ресниц. – Обряд очищения, но здесь смертность очищаемого еще более велика. Вместе с духом зверя тело может покинуть душа.

- Еще не легче. Ты во всех книгах посмотрела? – требовательно спросил Ричард. Мила с надеждой посмотрела на Мириам, напряженно ожидая ее ответа.

- Да, Ричард. Чудес не бывает. Я все сказала. – печально сообщила она.

- Значит, амулет. – принял решение Вадим. – По-крайней мере, в этом случае есть хоть какая-то надежда. Превращаться в оборотня я не намерен. Всегда не любил волков.

- Еще не факт, что это будет волк. – Мириам тронула кончиками длинных, покрытых черным лаком, ногтей стеклянный шар и заглянула в него. – Известны несколько различных обличий. Волк – не самое распространенное. Люди вашей нашей полосы издревле боялись волков. Было бы глупо представить оборотня-льва в тайге. Зверь сам найдет своего хозяина. Лисица, медведь или просто собака. Кто угодно, Вадим.

- Замечательные перспективы. – Розовский скривил губы в невеселой усмешке.

- Ричард, тебе под силу удержать его. – Мириам снова обратилась к вампиру. Создавалось впечатление, что ей просто не хочется отводить от него глаза. За ее полуулыбками Мила быстро раскусила недвусмысленный намек и приглашение. Да, таков Ричард Милз – любимчик женщин, который прекрасно это осознает и умеет воспользоваться. А эта Мириам без ужасного грима вполне миловидна. Интересно, он навестит ее на днях или нет? Мила попыталась проникнуть в голову колдуньи, прочитать ее память и мысли, но она не впустила. Слегка удивленно Мирам ответила ей : Есть секреты, которых я не открою никому. Ты обладаешь силой, но ты смертная и ты не ведьма. Кто ты?

Мила вздернула изящную бровь и отвернулась. Пусть помучается.

- Теперь мы можем идти? – спросила она у Мириам. Женщина склонила голову на бок, внимательно взглянув на Ларину оценивающим изучающим взглядом.

-Да. – она хищно улыбнулась и повернулась к Ричарду. – А ты, милый, можешь остаться. Сейчас твоему другу ни что не угрожает. Сегодня как раз намечается замечательная вечеринка в приват-клубе для любителей особенных удовольствий. Я была бы не прочь вспомнить былое. Тебе там очень нравилось.

- Это было давно. Я устал от подобных заведений. – сухо ответил Ричард. На лице его непроницаемая холодная маска абсолютного равнодушия. Мила расслабилась. Сегодня ее мужчины явно заслужили лучшие похвалы. Но подвел Вадим, ответив с весьма заинтересованным видом:

- А почему нет, Ричард. Я бы тоже не отказался. Мне необходимо развеяться.

Ричард недобро улыбнулся.

- Вряд ли тебе придутся по вкусы нравы этого клуба. Хотя…. Если мы пойдем без Милы, то я не против. – Ричард, приподняв брови, бросил на Ларину насмешливый взгляд. Она вспыхнула и сжала ладони в кулаки. Мириам вульгарно хихикнула.

- А, может, и ее возьмем? Кожаные трусы ей очень пойдут, но плетку в руки я бы ей не дала. – язвительно сказала она.

- Значит, вас такие развлечения привлекают? – голос Милы рассерженно задрожал. – Тогда вперед. Я не плохо и без вас обойдусь. –

С гордым видом обиженной королевы, она развернулась и пошла к выходу. Вадим, пожав плечами, пошел за ней. Ричард расхохотался им вслед.

- Никакого характера. Разве настоящие мужчины себя так ведут? – обратился он к Мириам, вдруг погрузившейся в задумчивость.

- Именно так, Ричард, настоящие мужчины себя и ведут. – она небрежно улыбнулась, скрестив руки на груди. – До свидания, дорогой.

- А как же клуб?

-Настроение пропало.

- Что любви захотелось? А не поздновато ли, дорогуша? – голос его жестко ударил женщину. Она вздрогнула и, распахнув глаза, посмотрела на Ричарда.

- Ты считаешь меня пустым местом, да? Бесчувственной, продавшей душу дьяволу. Знаешь, какая между нами разница?.... Я хотя бы жива. Я способна на чувство, а ты кто?

- Я тот, ради кого ты продала бы свою душу еще раз. – холодная улыбка обозначила ямочки на его щеках. Мириам покачала головой.

- Я отдала бы ее для тебя, но вряд ли это поможет спасти тебя от ада, в котором ты живешь.

- Что ты можешь знать о моем существовании. Ты – ведьма. Ты – человек. У тебя не было вечности на раздумья. Меня совершенно невозможно удивить. Я насквозь вижу каждого из вас. До свидания, Мириам. Вряд ли мы еще встретимся.

- Я бы не стала зарекаться. – женщина хитро улыбнулась. – Мне будет не хватать твоего чрезмерного самодовольства. Я прощаю тебе твою жестокость. Ревнующий вампир не лучше ревнующего мужчины. Оба одинаково глупы. Нужно совсем немного, просто спросить у нее, кто ей нужен. И все…. До встречи, Ричард.

- Вампиры не умеют ревновать, женщина. Ты перепутала. То, что я испытываю – страх. Вадим слишком дорог мне, чтобы его потерять.

- Я знаю, но не вини себя. Твоей вины в случившемся нет. Оборотень искал его, но ты не мог знать об этом.

- Я должен был почувствовать…

-Как? Ты сам уничтожил последнего оборотня. – теплая ладонь коснулась сильного плеча, ощутив, как напряглись стальные мышцы. Он посмотрел на нее со смесью благодарности и злости, но не на Мириам, а на себя.

- Я не смог защитить Вадима. А мой долг….

-Никакого долга нет. Ты спасешь его сейчас. Я знаю. Тебе это под силу. – она ободряюще улыбнулась Ричарду. – Иди, ты нужен им больше… обоим.

- Ты сегодня необыкновенно великодушна. Может, окажешь мне еще одну услугу…

Глаза Ричарда обрели манящую глубину, в голосе завибрировали волнующие бархатистые нотки. Мириам медленно улыбнулась томной расслабленной улыбкой.

- Моя кровь все еще возбуждает твой аппетит, милый кровопийца?

- Да. – протянув руку, он убрал волосы с ее шеи. – Твои мысли всегда кружили мне голову. Столько греха в такой очаровательной головке.

Наклонившись, Ричард коснулся губами белоснежной кожи Мириам. Она шумно втянула воздух, ослабнув в его объятьях.

- Ты злишься?

Вадим второй раз задал свой вопрос. Он встал прямо перед любимой женщиной, которая упорно его не замечала. Подогнув под себя длинные ноги, она сидела на диване и листала женский журнал, проглядывая яркие красивые картинки.

- Послушай, что я такого сделал? Я же не поехал никуда. Это просто шутка была такая. Я даже не думал ни о каком клубе с оргиями. Ты же знаешь, что я не такой.

Снова тишина. Шорох переворачиваемых ресниц, скрежет ногтей по бумаге. Боже, какой отвратительный звук, какой оглушительный и мерзкий. Окно в комнате было распахнуто, но не спасало от духоты. Амулет жег огнем шею и грудь. Из чего он? Из расплавленной стали? Он вдруг услышал, как ветер шевелит волосы Милы, и волосинки звенят, соприкасаясь друг с другом. Как странно, что ничего подобного он не замечал раньше. Неужели начинается?

- Мила! Посмотри на меня. – не выдержав, он вырвал журнал из ее рук, и до его острого слуха донеслось движение ее ресниц, гулкие удары сердца. Что это? Тук-тук. Зеленые глаза смотрят, словно сквозь него. За что? За что ты так со мной? Незнакомая ярость поднимается откуда-то из глубин души, превращая кровь в кипяток, отдаваясь оглушительными ударами в висках. Бах-бах. Ненавижу тебя. Зачем ты ломаешь меня? кровь наливается в глаза, окрашивая все вокруг в дымчато-розовый цвет. Руки сами собой тянуться к ее шее. Не хочу, чтобы ты смотрела на меня так…. Я не позволю!

Равнодушие в зеленых глазах сменяется страхом. Она пытается вырваться из стальных тисков его рук, но она слишком слаба. Его пальцы сильно сжимают горло жертвы.

- Вадим, нет. Отпусти ее. – голос за спиной проникает сквозь кроваво-розовую мглу, звучит где-то глубоко в сознании, отрезвляя, возвращая, спасая…

- Боже…

Он не узнает собственный голос и в недоумении смотрит на свои руки. Мила, закрыв лицо ладонями, рыдает, сжавшись в комочек.

- Что, что я сделал? – Вадим смотрит в глаза Ричарда, в которых столько боли и понимания, что хочется выть. – Что я сделал?

- Это не ты, Вадим. – голос Ричарда обладает необыкновенным успокаивающим действием, словно голос матери. Глаза щиплет от подступивших слез. Черт, только этого не хватало. Полный гормональный хаос.

- Что я сделал? – настойчиво спросил Розовский. Ричард коснулся его плеча, передавая ему свою силу и спокойствие.

- Нет. Я же не пытался… Мила. – Вадим упал на колени перед диванчиком, на котором продолжала рыдать та, которую он любил больше жизни. Он хотел обнять ее, но женщина испуганно дернулась, пытаясь отпрянуть как модно дальше. Боль разорвала сердце. – Прости… - прошептал он, вставая. Взгляд, словно у побитой собаки, обреченно опущенные руки. Спиной он чувствовал поддержку Ричарда, который в этот момент страдал вместе с ним. Вадим не знал, как это возможно, но это было именно так. Ричард словно накрыл его своей душой, словно спрятал от полного отчаянья.

- Вадим. – всхлипнув, Мила вскочила с дивана и бросилась за ним, схватив за руку, прижалась к его груди. – Вадим. – сквозь слезы шептали дрожащие губы. – Я не боюсь, не боюсь. – как в бреду повторяла она.

Ричард отвернулся, почувствовав себя лишним. Опасность миновала. Он больше не нужен. Отчего-то это не принесло ему удовлетворения. Было горько, и грустно, и больно…. Незаметно и бесшумно он покинул комнату.

Быть человеком не всегда легко, иногда это выбор. Самый сложный выбор в жизни – быть или не быть. Прописная истина и горькая правда. Быть человеком значит быть слабым, быть уязвимым. Мы не подозреваем, какая на самом деле сила заложена в нас. Главное, разглядеть ее, не поддаться отчаянью и злости. Ярость не лучший мотиватор. Любовь способна творить чудеса, и только она даст нам необходимые нам силы для борьбы со своими страхами и пороками.

Утреннее солнце не торопилось будить спящего мужчину, лежавшего на белоснежных простынях. Раскинув руки и зарывшись лицом в подушку, он и не собирался просыпаться. Сон его был глубоким и спокойным, как взгляд женщины, наблюдавшей за ним. Она дюйм за дюймом прошлась по его телу, состоявшему из мускулов и мышц. От ее внимание не ушли произошедшие с его телом изменения. Он менялся, становился сильнее, крепче, совершеннее. Но конец может быть очень печальным.

- Вадим, - прошептала она, наклоняясь к его уху, но он не услышал ее. Ее пальцы коснулись бицепса на руке. Под горячей кожей ощущалась сталь. Невольно она вспомнила, как эти руки ночью сжимали ее шею. Страх липким потом прошелся по спине. Если он захочет, то с легкостью превратит ее кости в порошок. Вместе со страхом вернулся вопрос: Почему он? Почему оборотень из миллиардов людей, живущих на земле, выбрал именно Вадима? Внезапное головокружение застало ее врасплох, когда она вставала с кровати. Схватившись за стул, женщина сделала глубокий вдох, но комната продолжала вращаться вокруг нее.

Найди Карла. Ты знаешь, где он. Найди его.

Мила испуганно огляделась, но никого не увидала. Однако, чей-то женский голос отдал ей вполне четкое указание. Как такое может быть? Разве, кроме Ричарда, кто-то в силах проникать в ее мысли, да еще в дневное время суток. Но в том, что голос принадлежал вампиру, Мила не сомневалась. Но кто такой Карл? И почему она должна его найти. И как?

Сконцентрируйся. Сосредоточься на своем желании. Или найди меня. Там где я, там Карл.

А кто ты?

Как коротка твоя память, подруга.

Клэр!

Я рада, что ты еще помнишь меня. Ричард ничего не должен знать. Он спит. Но сделай так, чтобы он не прочитал твои мысли, когда проснется.

Но почему ты можешь говорить со мной? Да еще днем?

Там, где я, сейчас глубокая ночь. Но я вернусь к вечеру. Я буду у Карла. Найди нас.

А почему бы тебе просто не сказать адрес?

Это было бы форменным предательством с моей стороны. Тебе повезло, что ярость Ричарда ни разу не коснулась тебя.

Постой, а почему я тебя слышу? Ричард говорил, что сила, которой он меня наградил, отпустит меня спустя какое-то время.

Не все слова Ричарда- правда.

Голос Клэр стал медленно удаляться.

Стой. О чем ты говоришь?

Но ответом была только тишина. О Господи, опять загадки. Неужели Ричард солгал. И нить, связывающая ее с ним и его приспешниками, никогда не оборвется?

- Ты? – в голосе Мириам прозвучало удивление и легкое раздражение. – Что ты хочешь?

- Ты не очень-то вежлива. Может, позволишь войти? – Мила попытался улыбнуться, но получилась какая-то нелепая гримаса. Однако, Мириам посторонилась, пропуская Ларину внутрь. По знакомому маршруту женщины прошли в комнату, где Мириам принимала своих гостей. В отблесках свечей хрустальный шар переливался и сверкал. Мириам села на свое кресло, Мила напротив ее.

- Как дела у Вадима? – сухо спросила ведьма. Черные волосы ее были распущены и лежали на плечах сверкающей волной. Без макияжа она выглядела очень юной и хрупкой, словно фарфоровая кукла.

- Не очень. Ночью он чуть не задушил меня. – на удивление спокойно ответила Мила.

- Старайся не злить его. Сейчас наступает самый переломный момент. Лучше не провоцируй. Он еще не умеет укрощать зверя. Если он вырвется, а Ричарда не окажется рядом, тебе крупно не повезет.

- Благодарю за совет. Я обязательно прислушаюсь. – холодно ответила Ларина. Какое-то время женщины оценивающе смотрели друг на друга. Тяжелая тишина раздражала чувствительный слух Милы.

- Да. – произнесла Мириам.

- Что «да»?

- Это ответ на твой вопрос.

-Но я ничего не спрашивала.

-Спрашивала. – уверенно улыбнулась Мириам, склонив голову. – Да. Он солгал тебе. Укус вампира не обратим. Если он укусит тебя еще раз, ты станешь симпатичной вампиршей. Запомни это. Он может воспользоваться твоим неведением.

- А другой вампир может обратить меня? – сердце на какое-то мгновение перестало биться. Ричард обманул ее. Как он мог?

- Если он обращен одним укусом, то да, если нет, то потребуется новая цепочка. – зевнув, сонно проговорила Мириам. – Не волнуйся, другим вампирам он тебя в руки не даст, если, конечно…. – темный взгляд ее глаз прожег Милу насквозь. – Ты сама не отправишься к ним.

- А, если отправлюсь? Как я смогу защитить себя?

- Он отомстит тебе. Лучше не вызывай его гнев. Он все равно найдет тебя и узнает все, что ты хотела бы скрыть.

- Это из личного опыта? – усмехнувшись, дерзко спросила Мила, вздернув подбородок. Мириам спокойно посмотрела в искрящиеся злостью глаза. Не слова не говоря, она встала и спустила с плеч алое, как кровь платье. Мила вскрикнула, закрыв ладонью рот. От правого плеча до левой груди белую кожу рассекали ужасные глубокие шрамы, словно следы когтей огромной кошки. Как она выжила после таких увечий?

- Это не Ричард. – выдохнула Ларина, не узнав собственного голоса. Так он был жалок.

- Это он, Людмила. Он убил меня. Убил много лет назад. Я выжила, мое тело выжило, а души я лишилась слишком давно. Не иди против него. Пожалеешь.

- Но, что ты сделала такого страшного? За что он… Я не верю, не могу поверить….

-- Придется. Не забывай, что он вампир, порождение ночи. Как бы ни был он красив, нежен и обольстителен, не верь ему, ни одному его слову. Ты желанна, пока на его стороне. Но стоит переступить черту и он превратится в чудовище, мстительное и беспощадное. То, что он сделал, наверно, было заслужено. Я не просто ослушалась его, я пыталась воспользоваться своими чарами во вред ему. Но я не сделала ничего такого, что могло бы лишить его жизни, но он приговорил меня к смерти. Видишь, держать своего зверя сложно, прожив даже тысячу лет. – Мириам снова натянула платье, скрывая свои шрамы на груди. Мила распахнув глаза, продолжала таращиться на нее, пытаясь переварить услышанное. – Ты выбрала не тех мужчин, Людмила. Но я не сужу тебя. Эти шрамы до сих пор болят, и боль эта каждый раз напоминает мне о Ричарде. И я не чувствую ненависти. Он, как болезнь, не любить его нельзя, а любить – мучительно больно.

- Но вчера он вел себя, словно вы старые знакомые.

- Но это действительно так. Он отомстил мне. Зверь успокоился.

Мила покачала головой, все еще не веря в слова Мириам. Неужели Ричард способен на такое? Она вспомнила, как он сражался с Ланкастером, его свирепое лицо, обнаженные клыки, яростный взгляд… и голос: Беги, Мила…. От кого он просил ее бежать? От Ларри или от себя самого? Теперь Мила уже не мгла четко ответить на этот вопрос. И все же он отпустил ее, он отпустил Надин, не тронул Вадима и старика Грэга. Нет, он не зло. И все же….

- Как мне защититься от вампиров. – уверенно повторила Ларина свой вопрос. Мириам удивленно посмотрела в непроницаемое лицо Милы.

- А ты смела и безрассудна. Может, тебе и удастся успокоить его ожесточенное сердце. – с легкой грустью и ноткой зависти произнесла Мириам.

- Ответь на мой вопрос. – настойчиво, почти жестко повторила Ларина.

- Серебреные пули. Я дам тебе пистолет, заряженный такими пулями, спрячешь его под резинку чулка. Туда, куда ты собралась, обыскивают сумки. Среди людей немало тех, кто знает о существовании других. За ними ведется постоянная охота. Они очень осторожны. Не думаю, что молодые вампиры смогут причинить тебе вред. Они учуют запах Ричарда и не тронут тебя. Опасность может исходить только от Карла Анжуйского. Ему семьсот лет и он последователь Ланкастера. Потеряв хозяина, Карл попал под влияния победителя, но так и не смирился. Он ненавидит Ричарда всей своей бессмертной душой, но обязан повиноваться. Таков закон. Но нет закона, который защищал бы от других вампиров избранницу повелителя. Будь осторожна с ним. Карл…. Мне не объяснить, какой он. Его нужно видеть. Он прекрасен, как и все представители своего рода, он силен, и обходителен, обладает тонким умом, великолепными манерами и производит всегда только приятное впечатление. Женщины от него без ума. Смотри, не увлекись. Хотя, если выбирать из этих двоих, Карл намного сдержанней и …. Он хитрый, а Ричард – жестокий. Однажды они сойдутся в битве. Из двух сильных, должен остаться один. Но это произойдет не скоро и не из-за тебя.

- Все это ты видишь в своем шаре? – спросила Мила с сомнением.

- Нет. Видения прошлого и будущего приходят ко мне во сне. Не думая, что я рада своему дару. Это проклятие, передающееся от матери к дочери.

- Поверь, я знаю, что такое тяжесть проклятия. – с пониманием произнесла Мила. Почти забытая боль накрыла ее с головой.

- Не проклятие отобрало у тебя ребенка. – тихо произнесла Мириам. Мила вздрогнула, как удара.

- А кто? – слезы застыли в потухших глазах.

- Бог. Ты не готова к такой ответственности. – Мириам отвела глаза, и почему-то Миле показалось, что она лжет.

- Неправда. – прошептала она, поднимаясь. – Давай свои пистолеты, я ухожу.

- Побудь еще. До заката еще далеко. Я скажу, где найти Карла.

- Ты знаешь, где он?

- И Клэр знает, что ты знаешь. Она знала, что ты придешь ко мне. Ей тоже досталось. – в карих глазах Мирам отразилось сострадание. – Она была прекрасной девушкой, которая полюбила и пожертвовала жизнь ради этой любви, а стала простой шлюхой для бессмертных и смертных.

- Полигамность?

-Отчаянье. – выдохнула Мириам. Ее слова прозвучали, как приговор. – Любовь не всегда спасает мир.

- Это я уже поняла. Извини, но я, наверно, не смогу остаться. Мне нужно подумать, погулять по городу, переосмыслить все.

- Хорошо. – кивнула Мириам.

На листке бумаги, она написала ей номер дома и улицу, потом выдала два пистолета, заряженного серебреными пулями, и пожелала удачи.

- Возьми еще это. – она вложила в руку Милы бумажный сверток. – Если почувствуешь опасность, рассыпь это вокруг себя.

- Что это?

- Особая заговоренная трава. Вампиры не смогут переступить через нее.

- Спасибо. – растроганно Мила бросила на Мириам прощальный взгляд. Перед ее взглядом всплыло воспоминание о жутких шрамах, оставленных Ричардом. Нет такого преступления, которое могло бы караться так жестоко. – Береги себя, Мириам.

- И ты. – она грустно махала ей вслед, пока Мила шла по тропинке, выводящей ее за пределы владений черноволосой колдуньи.

Итак, она узнала, что Ричард лгал ей, что он жесток и беспощаден, что от него можно ожидать чего угодно, но что это меняет? Мила вспомнила, как впервые увидела его сквозь пелену бесчувственности. Прекрасное до слез лицо, склоненное над ней, манящий в сладкое забытье голос, губы, обещавшие рай. « Ты мой солнечный свет». Но солнце это оказалось окрашенным в красный цвет. « Люби меня, Ричард». Неужели все это было ложью?

Москва-река казалась такой глубокой и спокойной, когда смотришь на нее с моста, слегка прислонившись к перилам. Ветер развевает волосы, но не в силах унести с собой тяжелые мысли из головы Людмилы Лариной. Перед ее мысленным взором всплыло другое воспоминание. Жанна… Ее лучшая подруга, безрассудная девочка, собирающаяся замуж, но безумно любящая своего коллегу. Невинная и свежая, словно мартовское солнце. Красивая, огненная, вздорная. И печальная, как в тот злополучный последний вечер в ее жизни. Мила вспомнила то, что показал ей Ричард. Темная ночь, река, мост и перила, на которые она опирается спиной, пустые глаза, утонувшие в чарующем гипнотическом взгляде Ричарда. И его губы так близко от ее шеи. Мила тряхнула головой, отгоняя виденье. Да, он всегда был всего лишь вампиром, следовавшим своим инстинктам. Пусть не так открыто, как Ланкастер, не давший Жанне ни единого шанса.

Бросив в реку камушек, Мила проследила за его полетом. Господи, сколько же можно ошибаться. Да, Ричард не тот, кем казался ей. Но что это меняет? Ей по-прежнему нужна его помощь. Что он сделает, узнав, что она ходила к его злейшему врагу? А какое ей дело до всех его врагов? Кто она ему? Даже не любовница. Она ничего ему не должна и ничего не обещала. Ей необходима правда, а что-то ей подсказывало, что в доме Карла она ее узнает. Какова бы не была цена, она узнает все. Сегодня. Уже скоро.

Она не замечала несущегося времени, блуждая по Москве. Мысли измучили ее больше, чем длительная прогулка. Душа ныла, сердце тревожно сжималось. Так же она чувствовала себя, возвращаясь в дом Милза, побывав в плену Ланкастера. Он не убил ее тогда. Не убьет и сейчас. Наверно…. Тогда она была нужна ему. Он гонялся за своим гребнем Люцианы и думал, что ей известна тайна. А сейчас? Что он чувствует сейчас?

Незаметно сумерки сгустились над вечерней Москвой. Мила поймала такси и продиктовав адрес, попыталась морально собраться, подготовиться к предстоящей встрече с загадочным Карлом Анжуйским. Еще один вампир в ее жизни. Не многовато ли для простой смертной женщины? Слабое подобие улыбки дрогнуло на ее губах.

- Приехали, пятьсот рублей. – сухо сообщил таксист.

- Хорошо. – Выглядывая в окно, Мила протянула деньги водителю.

- Благодарю.

Мила вышла на улицу и посмотрела на простой коттедж с кирпичной крышей. Ничего примечательного в этом убежище вампиров ничего не было. Несколько окон горели желтым гостеприимным светом. Из одной из комнат доносилась музыка. А им там весело, подумала Мила, подходя к высоким железным воротам с видеодомофоном, сталь прижавшихся к ногам пистолетов обожгла кожу. Расклешенная юбка выше колена надежно скрывала оружие от посторонних взглядов. Главное, не думать о пистолетах, иначе кровососы прочитают ее мысли. Нажав на кнопку, она напряженно улыбнулась. Пусть полюбуются на нее. Она, кстати, сегодня очень неплохо выглядит. Лицо в порядке, фигура, что надо. Волосы немного растрепались, но это только придаст пикантность ее образу.

- Я бы хотела видеть Карла, - услышав механическое шипение – признак того, что кто-то услышал звонок и наблюдает сейчас за ней, стараясь выглядеть, как можно спокойней, уверенно произнесла Мила. Замок, щелкнув, открылся, и Ларина смело пошла по выложенной мраморной плиткой тропинке прямо к дому или логову….

У дверей ее встречал бледный молодой человек с правильными чертами лица, худощавый и элегантно одетый. Его красивые серо-голубые глаза были холодны и пусты, как северный полис.

- Здравствуйте, мэм. – тонким голосом произнес он. Мила нахмурилась. Уж больно слабоват голосок для вампира. Наверно, совсем еще не оперившийся. Да уж, таким экземпляром кровососов ее не напугаешь.

- Привет, малыш. – усмехнулась она. – Пропустишь меня?

- После того, как вы отдадите мне вою сумку. – спокойно ответил вампир. Алые губы согнулись в неестественную улыбку. Господи, да он просто ходячий манекен.

- Конечно. – Мила вручило свою сумочку, и оттолкнув его в сторону, вошла, не дав сказать и слова. Парень беспомощно поплелся за ней. В большой освещенной искусственным светом уютной прихожей никого не было.

- Поднимитесь по лестнице на второй этаж. – услышала Мила за спиной писклявый голосок. – Справа дверь, за ней лестница.

Мила быстро нашла нужное направление. Юный кровосос следовал за ней по пятам, как тень. Это слегка нервировало и раздражало. Лестница заворачивалась винтом, как в сказке про спящую красавицу, только там наверху в стеклянном гробу, находится не прекрасная девушка, а красивый и бессмертный мужчина. Музыка доносилась сверху. Видимо, упыри решили устроить дискотеку.

- Меня зовут Дамиан. – зачем-то представился идущий сзади. Ей было абсолютно все равно, кто он и как его зовут. Мила замерла на последней ступени. Вход в большой просторный зал украшала арка, украшенная лепниной и мозаикой. Разноцветные неоновые огни и лучи лазера хаотично мелькали по залу в такт ритмичной музыке. Создалось впечатление, что она очутилась в ночном клубе. Та же легкомысленная непринужденная атмосфера, приглушенный свет, зеркальный шар, столики и мягкие кожаные диваны, сцена для каких-то сомнительных шоу, танцплощадка и двигающиеся на ней темные фигуры и даже настоящий бар с настоящим барменом.

- А это законно? В жилом доме устраивать ночной клуб? – вслух произнесла Мила. Но музыка и гул голосов заглушила ее слова. Неужели все эти люди – вампиры? Мила внутренне напряглась. Опять Ричард солгал, сказав, что жизнь в стае для них опасна, и они предпочитают одинокое существование.

Перестав мучить себя вопросами, на которые у нее не было ответов, Ларина храбро вошла, смешавшись с толпой. Ведь именно за этим она сюда и пришла – за ответами. Только, как бы ей это жизни не стоило. Такую цену она заплатить не готова.

Красивые мужчины и женщины, изысканно и богато одетые, смотрели не нее с легким недоумением, пытаясь проникнуть в ее мысли, но Мила умело блокировала чужие вторжения. Все они были очень молоды и неопытны. Это даже ей – смертной, было понятно. Господи, а чем они питаются? Тут Мила начала вспоминать сводки новостей о пропавших людях. Стало страшно, но пистолеты под юбкой придавали ей уверенности. Ничего они ей не сделают. Или сделают?! А Ричард, наверно, проснулся, но среди такой толпы его сородичей, она вряд ли расслышит его зов. Явится ли он за ней? Она хотела надеяться, что нет.

Мила продолжила двигаться, оглядываясь в поисках настоящего взрослого вампира или Клэр. Но старая знакомая нашла ее сама, подкравшись сзади. Выглядела она изумительно. Черное лакированное платье из тонкой кожи обтягивало изящное тело, как вторая кожа, высокие сапоги подчеркивали длину ног, темные волосы рассыпались до середины спины, косметика наложена искусно, кожа отливает алебастром.

- Ты пришла. – мягкая улыбка раздвинула губы, обнажив белоснежные совсем человеческие зубы. Клэр в порыве чувств сжала руку Милы в крепком рукопожатии. – Мириам не удалось тебя отговорить. Я не ошиблась в тебе.

- Может, объяснишь, зачем ты меня позвала? – пропустив все эти нежности, перешла к делу Ларина. Ей очень не хотелось, чтобы Ричард засек ее здесь.

- Он все равно узнает.- во взгляде девушки отразился страх. – Ему это не понравится. Но я обязана защитить тебя.

- Почему ты хочешь помочь мне? – недоумевая, спросила Мила. Глаза Клэр грустно смотрели на нее с непонятной тоской.

- Я не хочу, чтобы моя участь настигла и тебя. – голос ее прошелестел над самым ее ухом. – Ты достойна лучшей доли. Беги от них, Мила. Беги от них обоих.

- Что ты хочешь этим сказать? – спросила Мила, внутренне напрягалась, неприятный холодок закрался под блузку. Внезапно все эмоции покинули ее тело, кроме одной…. Она знала, была уверена, что к ней приближался тот, кого она искала здесь, его взгляд с легкостью гулял по ней, окатывая то кипятком, то холодом. Не в силах шевельнуться, Мила смотрела, как высокий черноволосый мужчина, словно сошедший с обложки модного журнала, приближается к ней плавной ленивой походкой, словно прекрасный грациозный тигр. На породистом безупречном лице, как два огня сверкают темные синие, как у Ричарда, глаза, погружая ее в свой сладкий омут одним взмахом длинных иссиня-черных ресниц. Чувственные чуть приоткрытые губы шепчут ее имя. Этот волнующий шепот откровенней, чем интимный шепот. Черные волосы и ресницы создают ошеломляющий впечатляющий контраст с идеальной белой кожей, не бледной, а именно фарфорно-белоснежной и гладкой, как шелк. Яркая броская внешность совершенно очаровала ее. От него повеяло такой же силой и могуществом, как и от Ричарда. Нет, этот мужчина не был слабее, не смотря на триста лет разницы.

- Вот ты какая, смертная подруга нашего повелителя. – голос его был дивнее райских песен, тягучее горячей карамели, сладше меда. Клэр склонила голову, в знак почтения более могущественному соплеменнику.

Вблизи глаза Карла Анжуйского оказались фиолетовыми, с темной окантовкой, они удивительно менялись в зависимости от возникающих эмоций. Быстро заморгав, Мила попыталась снять наваждение и восстановить мысленные барьеры, но, улыбнувшись, он сокрушил все ее эмоции. Лукаво улыбаясь чарующей нежной улыбкой, он медленно обошел ее, разглядывая Милу со всех сторон, двигаясь с природным изяществом, вышколенным с годами до совершенства. Он был изыскано одет. Красная рубашка с ажурным воротником, черные бриджи и высокие лакированные сапоги, аксессуары и многочисленные ювелирные украшения дополняли наряд вампира. Сложен он был тоже идеально. Да, все в этом зале красивы, но этот казался алмазом среди стекляшек. Такого хищника сложно заставить поклоняться кому-то, кроме себя.

- Ты мне нравишься. – склонившись к ней, на ухо прошептал Карл. Его голос обжег нежную кожу женщины. – Да, ты особенная смертная. Смелая. Только не стоило брать оружие.

Его лицо оказалось напротив, в опасной близости от лица Милы, слишком ошеломленной и зачарованной, чтобы хоть как-то бороться с его влиянием. Он сильнее, чем она думала. Это плохо. Нужно брать себя в руки. Итак…. Раз, два, три…. Хватит, красавчик, довольно уже капаться в моей голове. И она поняла, что у нее стало получаться восстановить барьеры, судя по тому, как удивленно расширялись его зрачки.

- Молодец, девочка. Я думал, что ты очередная кукла. – он непринужденно засмеялся рассыпчатым, как сахар, смехом. Клэр тоже слегка расслабилась. – Пойдем.

Он поманил ее за собой к расположенном в нише столику, который словно был отгорожен от всего зала.

- Садись. – мягко попросил он. Именно попросил, а не приказал, что ее очень порадовало.

- Меня зовут… - начала Мила, но он прервал ее, легким движением руки коснувшись ее губ изящными пальцами.

- Не надо имен. Я знаю, кто ты. Этого достаточно. – ласково сказал он. Мила натянуто улыбнулась. Столик казался невероятно маленьким и глаза его, ослепительно красивые и притягательные, словно магнит, были слишком близко.

- Клэр сказала, что я должна найти тебя. Зачем? – спросила Мила взволнованным голосом.

- Загляни в свое сердце. Ответ там. – туманно ответил он. Ну, вот, она шла сюда, в надежде, что приоткроет завесу тайны, а он только добавляет новых загадок.

Он опустил голову, улыбаясь про себя.

- Нет, я не стану загадывать ребусы. – сказал он, взглянув на нее. – Но ответ на поверхности. Он очевиден.

- Какой ответ? Я еще ничего не спрашивала. – нахмурилась Мила, начав злиться.

- Да? – ирония удивительно шла ему. Такое совершенство ни что не способно испортить. Их уединение внезапно было нарушено. Мила подняла глаза и встретила еще один фиалковый взгляд. Молодой и красивый юноша смотрел на нее очень настороженно и напряженно.

- Что случилось, Александр? – не отводя глаз от лица Милы и не поднимая головы, спросил Карл.

- Это смертная.

- Я знаю. Что-то еще?

- Ты уверен, что она не опасна?

- Нет. Алекс. Она очень опасна, но я сам пригласил ее. Иди, я смогу постоять за себя. – наконец-то подняв голову, он взглянул на молодого вампира. Тот склонил голову.

- Как скажешь, отец.

Молодой человек удалился.

- Это, что новое обращение к хозяину? – поинтересовалась Мила.

- Я же сказал, что ответ на поверхности. – Анжуйский лучезарно улыбнулся, откровенно любуясь смущением Милы.

- Какой ответ?

- Александр обратился ко мне так, как полагает обращаться сыну к своему отцу. –спокойно произнес Карл. Мила раскрыла рот. Что??????

- Но ты же вампир. – ляпнула Мила первое, что в голову пришло.

- И? – он приподнял брови. Фиолетовые глаза улыбались, но не насмешливо, а нежно.

- Разве вы можете иметь детей?

- Да. Один раз в тысячелетие. Многие из нас не доживают до такого возраста. Я обратил своего сына, когда ему исполнилось восемнадцать. Отец и сын должны быть вместе.

- Разве от вампира не рождаются вампиры? – удивилась Мила. Что за злой рок. Даже эти кровососы могут иметь детей, а она нет…. Знакомая боль сжала горло, затуманив мысли.

- Как ты наивна, милая Мила. – шепнул он. – Наших детей вынашивает смертная женщина, и они рождаются людьми. Но в их крови заложен ген родителя. Испорченная кровь даст о себе знать. Отмеченный ТЬМОЙ ПРИТЯГИВАЕТ ТЬМУ. Как тебе такой ответ?

- Что ты хочешь сказать? – воскликнула Мила, схватившись за сердце, которое готово было выпрыгнуть из груди.

- Остальные вопросы задашь Ричарду. Если он осмелится, то ответит, что сам обрек своего сына на ту участь, которая настигла его сейчас.

- Что? – состояние Милы было близко к обмороку. Кровь отлила от лица, руки задрожали.

- Целую вечность мы уничтожали оборотней, а он своей глупостью перечеркнул все. Оборотень не может обратить человека. Обычный смертный слишком слаб, чтобы пережить обращение, но не сын вампира. Не сын самого древнего из пьющих кровь. – в глазах Карла сверкнули злые огоньки. – Он приказал нам не трогать его. Но единственный способ предотвратить размножение оборотней - смерть сына бессмертного до того, как он обратился.

- Это ложь. – вскакивая, закричала Мила. Он побежала прочь. Никто не пытался остановить ее.

Прочь из этого дома. Прочь…. Это неправда, не может быть правдой. Они просто пытаются обезопасить себя, подстраховаться. Это самая гнусная ложь. Мила выбежала за ворота и внезапно остановилась…. Слезы ручьем брызнули из глаз. Вот почему оборотень выбрал Вадима. Правда…. Но не эту правду она хотела узнать. Она искала выход, а оказалась в тупике, выхода из которого не было. Вадим обратится и ничего им не сделать. Вадим – сын Ричарда. Мила закинула голову. Небо было звездным. Тонкий месяц покачивался или ей так казалось. Ночь была чудной, теплой, светлой, но она не видела ничего, кроме покачивающейся злорадной луны, отнявшей у ней все, абсолютно все. Господи, за что же ты так со мной? Ты даешь детей этим дьявольским созданиям, а моего забрал. Громко зарыдав, женщина упала на колени и принялась с ожесточением вырывать из земли траву, словно та была в чем-то виновата.

- Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – кричала она, катаясь по земле. Потом ее словно накрыло прохладным легким покрывалом. Темная мгла затянула ее, но не дала успокоения, лишь недолгое забвение….

Открывая глаза, Мила ожидала увидеть кого угодно, но не Карла Анжуйского. Интересно, а его имя как-то связано с одним из запечатленных в мировой истории Карлов Анжуйских, или это просто красивый псевдоним. Хотя внешне он очень был похож на аристократа, царственная осанка, уверенный гордый взгляд, великолепные манеры, которые смертным мужчинам даже и не снились. Кроме склоненного над ней красивого лица с фиалковыми глазами, Мила почувствовала еще кое-что очень волнующее и интимное. Пальцы Карла нежно поглаживали область ее шеи, едва прикасаясь, но вызывая незабываемые ощущения. Опустив глаза, женщина обнаружила, что несколько пуговиц ее блузки расстегнуты и даже виден кружевной бюстгальтер.

- Что вы тут со мной делаете? – задохнувшись от смущения, воскликнула Ларина, сжимая блузку на груди и усаживаясь. Она быстро огляделась. Все мужчины одинаковы. Этот тоже приволок ее в спальню. Кровать, на которой она сидела, была поистине царских размеров. Другой мебели здесь почти не было. Значит, предназначение у спальни одно – сон и…. Мила решила не думать, чем еще занимается здесь великолепный Карл и с кем.

- Ничего страшного я не совершил. – он спокойно улыбнулся, глядя на нее с нежностью и сожалением. – Я просто расстегнул пару пуговиц, чтобы вам было легче дышать. Простите меня, я не должен был так излагать вам суть ситуации. Я иногда забываю, что люди более ранимы и чувствительны, чем мы. Мне нет прощения, но я не хотел подвергнуть вас в такое горе. Это искренне и от сердца. Я не враг вам. Я друг и хочу помочь.

- Убив Вадима? – холодно спросила Ларина, жестко взглянув на него. Его речь впечатляла красивыми и правильными словами, что натолкнуло ее на мысль, что если он и не король, то какой-нибудь граф, не меньше. Однако, не стоит отвлекаться.

- А вы бы предпочли увидеть его в виде линкатропа? - Карл тронул кончиками пальцев свои губы. Вроде ничего особенного, обычный жест, но на Милу он произвел сильное чувственное впечатление. Он ждал ответа, пронзая ее своими изумительными глазами, а не знала, что сказать.

- Есть и другие виды оборотней. Но в вашем поясе этот самый распространенный. Поймите, Мила, его кровь проклята дважды. Его не спасти. Укус оборотня необратим. Никакие амулеты, обереги, заклинания и ритуалы не помогут зараженному. Вы можете запирать его, прятать в подвале, сковывать цепями. Но он вырвется и отомстит. В отличии от нас вампиров, оборотень не ограничивается ночными действиями, опасность вероятна и в дневное время суток. Оборотни сильны, но примитивны. Они поддаются влиянию зверя внутри себя, и постепенно он полностью поглощает их, вытесняя все человеческое. Образовав стаю, вервольфы могут стать катастрофой для человечества, так как только кровь и плоть людей могут утолить их голод.

- И все же я дам шанс Вадиму. Если он действительно сын Ричарда, то он так просто не сдастся. Вадим сильный, он будет бороться.

- Будет. – печально кивнул Карл. – Но проиграет. Ричард должен был обратить его, но он оставил ему жизнь смертного. Он сам не дал ему шанса. Я говорю это не из-за нашей вражды. У меня нет особых причин ненавидеть Ричарда. Убив Ланкастера, он, можно сказать, спас многих смертных. Я был порожден Ланкастером, я подчинялся ему. Но настоящая правда состоит в том, что я не способен подчиняться никому. Теперь повелитель Ричард и он не дает мне права на свободу. Я рожден королем, сын Карла второго и внук великого Карла Первого, подчинившему себе почти всю Европу, но потерявшему так много из-за тайных врагов. Война окружала меня, когда я родился. Меня учили властвовать, повелевать, а не подчиняться. Я не раб, не могу им быть.

- Значит, ты действительно Карл Анжуйский? – изумленно ахнула Мила, никогда и не думавшая, что может столкнуться с такой легендарной личностью.

- Я родоначальник старшей ветви Анжу-Сицилийского дома, титулярный король Венгрии, Карл Мартелл. Увы, я почти не правил. В двадцать четыре года я умер от чумы в Неаполе, оставив вдовой любимую жену Клеменцию и троих детей. Ланкастер был рядом, когда я заболел, и он спас меня. До сих пор не знаю благодарить его за такое спасение или проклинать. Это настоящая мука, издалека наблюдать за жизнью любимых. По ночам я приходил в свой дом и смотрел на лица спящих детей, моего сына и наследника Карла Роберта, прожившего впоследствии сложную, но интересную жизнь, и двух дочерей Беатрис и названную в честь матери Клеменцию. Они мирно спали, не зная, что их отец, превратившийся в чудовище, сквозь кровавые слезы запоминает черты их лица. Я покинул Неаполь спустя двенадцать лет, не выдержав этой боли. Я боялся себя, боялся, что не сдержусь и заберу их в свой темный мир.

- Вы правильно сделали. – в глазах Милы стояли слезы понимания и сожаления. И о чудо, ей казалось, что и древний вампир тоже плачет.

- Да. Наверно, Ричард тоже хотел отгородить своего сына, дать ему настоящую жизнь, освободить его от проклятия. Но он не Бог. Не ему решать, что делать. Вадим еще до рождения принадлежал нашему роду. В нем кровь вампира. И это ничем не изменить. Сын должен быть с отцом.

- Нет. – возмутилась Мила, неожиданно встав на защиту Ричарда. Она уже немного примирилась с новыми открывшимися обстоятельствами, связывающими его и Вадима. В какой-то степени, нежелание Ричарда открывать правду сыну, было ей понятно. Ночная жизнь ходячего трупа – не лучшая судьба для любимого ребенка. Почему Карлу это сложно понять? Он был отцом четырежды, а Ричард всего один раз.

- Это не совсем так, Карл. – осторожно начала она. – Ты обратил своего сына, рожденного от смертной женщины, не подумав о ней. Разве чувства матери не счет? Ты просто хотел разделить с кем-то свое одиночество, но не дал ему права выбора.

- Как плавно мы перешли на ты. – сухо улыбнулся Анжуйский. – Ты говоришь и думаешь, как человек. Единственный способ защитить ребенка вампира - сделать его тем, кто он есть по крови. Ты не отличила Вадима от других людей, не заметила в нем задатков темных сил, но зло всегда узнает зло, а разве человек достаточно силен, чтобы противостоять злу, в каком бы обличии оно не явилось?

- Ричард не знал, что оборотень жив. Он думал, что убил последнего.

- Да, но вампиры и оборотни – не единственная темная сила на земле. Не забывай, что, если существуем мы, то есть и другие. Он должен был защитить его, но поддался своему глупому благородству.

- Глупому? – Мила вздернула подбородок, с вызовом взглянув на «короля». Будь он хоть Ричардом Львиное Сердце, но на самом деле он просто эгоистичный кровосос.

- Разве желать ребенку нормальной жизни глупо? – спросила она.

- Ты непреклонна и предана своему златовласому другу. Я даже завидую ему. Я бы хотел, чтобы за меня так заступалась женщина, у которой я отнял ребенка. – беспощадно выпалил Карл.

- О чем ты говоришь? Я потеряла ребенка в схватке с оборотнем. Причем здесь Ричард? – напряженно спросила Мила, немного сбавив тон.

- Кровь Вадима проклята с рождения. Полувампир не может иметь детей. Клетки зародыша не выживут, разрушенные испорченной кровью. Твой ребенок никогда бы не родился. Мне жаль, но это правда. И Ричард знал об этом, но не предупредил его и не предупредил тебя, позволив надеяться и верить.

- Нет.- Мила побледнела и покачала головой. – Это какой-то бред. Вампир может иметь детей от смертной женщины, а полувампир нет? Почему?

- Закон выживания, милая. Все создано в равновесии с природой. Нам дано иметь детей раз в тысячу лет и это уже великий дар, но наши дети заканчивают цикл, дальше проклятая кровь не пойдет. Но, если бы обратим наших детей, то у них появится надежда на продолжение рода. Но Ричард решил обойти закон и вот чем все это вылилось. – Карл на какое-то время умолк, лицо его смягчилось. – Не вини себя в том, что произошло, Мила. Ты женщина, особенная женщина. Я знаю, кто ты… - глаза его сузились. Протянув руку, Карл взял ее дрожащие холодные пальцы и поднес к горячим губам.

- Ты принадлежишь нам. Ты – последняя. – его глаза затянули ее в темный фиолетовый туман, за которым скрывалась еще одна страшная тайна, к которой она не была готова. – Придет время. – приглушенным эхом донесся до нее его чарующий голос. – И ты сама придешь к нам.

Внезапно он отпустил ее руку, и приподнял голову, словно прислушиваясь. Мила поняла причину его волнения.

- Он здесь. – спокойно объявила она. – Он пришел за мной.

- Ты боишься? – Карл удивленно взглянул на нее. – Не бойся, он не причинит тебе зла. Хотя, по-моему он очень зол, воздух прямо трещит от его ярости. Думаю, он не будет рад, если я выйду поздороваться. Не будем усугублять ситуацию. Иди, прекрасная хранительница гребня.

Мила вздрогнула, внимательно вглядываясь в непроницаемы глаза.

- Ты знаешь?

- Все. Но только я. Эта тайна объединят нас троих. Это волнующе, правда?

Мила растерянно кивнула, решив не узнавать, насколько глубоки его познания и известно ли ему, что никакого гребня не существует, и, то, что спрятала от них Люциана, уже обрел Ричард. Ларина быстро вскочила на ноги и поспешила к двери. Ее искал Ричард, а им есть о чем поговорить.

Мила без труда нашла зал, в котором повисла гнетущая тишина, и Мила знала, кто тому причина. Он стоял посередине огромной комнаты, и от него потоками исходила ярость. Гнев просто витал в воздухе, затрудняя дыхание. Она ненавидела, когда это происходило. Легкие сжимались, в глазах темнело, а сердце замедляло свой темп. Отвратительное ощущение собственной беспомощности.

Вампиры окружили Ричарда Милза, склонив головы в знак послушания, и Мила поняла, почему Карл не захотел пойти с ней. Негоже королю склонять голову. Если они все так его бояться, тогда зачем ему нужно было разрешение Карла на приезд сюда? Разве он не повелитель. Или еще один дурацкий неписаный закон кровососов?

Увидев ее, Ричард не сказал ни слова. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять – неприятности ей обеспечены. Что ж ей тоже есть, что ему предъявить. Развернувшись к ней спиной, он пошел к выходу. И что я должна побежать за ним, как ручная собачонка? Чертовы упыри, что он о себе возомнил?

Посомневавшись, Мила посмотрела на, взирающие на нее, лица вампиров и решила, что будет лучше, если она пойдет за Ричардом. Ему, правда, тоже доверять нельзя, но в настоящий момент из двух зол, она выбрала первое.

Красный Бентли уже раздраженно гудел, когда она вышла за ворота. Мила открыла заднюю дверь и села в машину. Она рванула с места так рьяно, что женщина чуть не свалилась под сиденье. Мила посмотрела на затылок Ричарда, потом на зеркало на лобовом стекле, в котором отражалось его непроницаемое отчужденное лицо. Говорить он явно не собирался. Мила попыталась войти в его мысли, но он не впустил, тогда она закрыла для него свои и отвернулась к окну.

Через несколько минут они были у дома, в котором находилось их временное убежище. Еще с улицы Мила заметила, что в окнах не горит свет. Что-то внутри нее сжалось от плохого предчувствия. Ричард все в той же манере, вышел из машины, и не взглянув в ее сторону, пошел в подъезд. Мила, пожав плечами, последовала за ним. Консьержка растянулась в приветственной улыбке, которая застыла, когда она увидела лицо Ричарда.

- Немного не в духе. – пояснила Ларина. На свой этаж они ехали в разных лифтах. Мила все больше злилась, но кроме злости в душу закралось какое-то неприятное чувство тревоги.

Дверь квартиры захлопнулась прямо перед ее носом. Выругавшись про себя, Мила открыла ее снова. Скинув туфли, она прошла в их с Вадимом спальню, но его там не было. Не нашла она его и в других комнатах.

- Где он? – громко спросила Ларина, обращаясь к Ричарду, стоявшему спиной к ней и смотрящему в окно в одной из комнат. Он продолжал игнорировать ее присутствие.

- Черт тебя подери, я с тобой разговариваю. Где Вадим? – не сдержавшись, повысила голос Мила. Она он сразу осознала, что случилось. Ричард двигался со скоростью, не доступной человеческому глазу. Мила поняла, что он ее ударил, только, когда, пришла в себя, обнаружив, что валяется на полу в другом конце комнаты, а лицо горит от пощечины и голова трещит из-за удара о стену при падении. Вот, тебе и доказательства слов Мириам. Глаза Милы испугано распахнулись, когда она увидела, что он снова направляется к ней. Бежать было некуда, ее спина упиралась в стену. Все… ей крышка.

Ричард схватил ее за края блузки на груди и сильным рывком поднял с пола. Его свирепые, превратившиеся в черные без белков угольки, глаза оказались очень близко. Ее ноги беспомощно болтались над полом, пока он продолжал держать ее, словно тряпичную куклу. Сейчас он представлял собой малопривлекательное зрелище. И смотреть на него было по-настоящему страшно. Мила попыталась закрыть глаза, но он тряхнул ее, чуть не придушив.

- Смотри на меня. Ты же этого искала там? Да? – голос его вибрировал у нее в голове, причиняя неимоверную боль. – Вместо того, чтобы быть с Вадимом, ты отправилась икать новые улики против меня. Теперь ты довольна? Все узнала? – он снова швырнул ее на пол. Глаза вернули человеческий цвет, губы скривились в презрительной усмешке. Она со трахом смотрела на него, не зная, что делать дальше.

- Все это правда. – холодно бросил он ей в лицо. – Все до единого слова. И я не убью тебя только по одной причине. Мой сын мне этого не простит.

- А мой сын никогда не родится. – Мила медленно поднялась на ноги, бесстрашно глядя в глаза Ричарда. – По одной причине. И причина эта – ты.

- Думаешь, что я сейчас пожалею тебя? Раскаюсь? В ноги брошусь? Не дождешься. – рявкнул он. – Как ты думаешь, где сейчас Вадим?

- Это я должна у тебя спросить. Ведь ты же у нас важная персона – отец. – она язвительно усмехнулась. Глаза Милза опасно сверкнули, но он больше не тронул ее, возобладав со своим гневом.

- Да, я отец. Скажи, что тебя злит больше: то, что я могу иметь сына, а ты нет, или то, что я не сказал тебе об этом? А еще скажи, почему ты оставила Вадима, когда должна была быть с ним? Я доверял тебе, и чем это кончилось. – Ричард развел руками. – Его нет. Угадай, где он может быть?

- Ты серьезно говоришь? – голос Милы задрожал. – Это не ты его спрятал?

- Нет, черт возьми. Я понятия не имею, где он. Его телефон здесь. Ни записки, ничего. Если бы я знал, то не заснул бы. Я надеялся на тебя. Ты хоть понимаешь, что я доверил тебе самое дорогое, что у меня было – моего единственного сына. – в голосе его прозвучала боль и осуждение.

- Да, а меня ты доверил ему. Как ты думаешь, я себя чувствую? Я спала и с отцом и с сыном. Я ненавижу вас обоих. – слезы ярости потекли по ее щекам, но она не чувствовала их. Ее уже было не остановить. – Ты не доверял мне, ты, вообще, обо мне не думал. Только о себе. Я для тебя была всегда лишь человеческой куклой, нужной тебе для каких-то своих целей. Наверно, и не убил ты меня только потому, что заочно пообещал Вадиму. А я, как дура, верила, что ты любил меня хотя бы чуть-чуть. Да, ты не должен был мне рассказывать, что Вадим твой сын. Ты, вообще, мне ничего не должен. Но и я тебе ничего не должна.

- Ошибаешься. – Ричард приподнял ее лицо за подбородок. – Ты должна мне все то, чего у нас не было, а могло бы быть. Не я виноват в твоей судьбе. Это ты не захотела меня отпускать. Кто знает, может, и Вадима ты выбрала не случайно. Твое подсознание узнало в нем частичку меня. А я не стал вмешиваться. Я защищал сына и наивно полагал, что с тобой он в безопасности.

- Почему ты обвиняешь меня? – выкрикнула Мила в отчаянье. – В том, что произошло, виноват только ты один. Твоя ложь. Если бы он знал правду, если бы я знала, то ничего этого бы не было. Я бы и на шаг не приблизилась к Вадиму, знай я, что он твой сын. Неужели ты этого не понимаешь?

- Я дал ему свободу. Как я мог вмешиваться?

-И что дала ему твоя свобода? Где он сейчас? Ты впустил в мир дитя, которое не является ни полноценным вампиром, ни человеком, а теперь он еще и наполовину оборотень? Скажет ли он тебе спасибо за твое молчание, за твою свободу?

- Значит, по-твоему, я должен был сделать его кровососом. Ты ведь так нас называешь? – в синих глазах колыхнулась ярость. Но Мила больше не боялась. Боль, обида и гнев заглушили остальные чувства.

- Нет, но он должен был знать правду. Должен был сам сделать свой выбор, а ты не позволил ему этого. Кто дал тебе право распоряжаться жизнью человека? Ты что Господь Бог?

- Нет, я отец.

- Нет, ты самовлюбленный эгоистичный болван, думающий только о себе. Ты прожил свое тысячелетие не так, как хотелось бы тебе, но это не значит, что ты имеешь право исправлять свои ошибки путем обмана. Вадим не представлял, какую опасность несет в себе ваше знакомство. Ты не предупредил его. Теперь уже ничего не исправить. Если оборотень нашел его, то обращение неизбежно? Господи, кого мы обманываем! – воскликнула она, схватившись за голову. - Обращение в любом случае неизбежно. В жилах Вадима течет кровь древнейшего из выживших вампиров, он переживет свое новое рождение и возненавидит тебя, но не только потому, что вампиры и линкатропы вечные враги, но и потому, что узнав правду, первое, что возникнет у него в голове – это месть.

- У него не хватит сил, чтобы победить меня. Я докажу ему, что действовал без злого умысла.

- Я знаю, что это так. – глаза женщины увлажнились. Она вдруг увидела Ричарда другим, беззащитным в своем гневе, растерянным и опустошенным. Его глаза по-прежнему полыхали, но злость эта была направлена не на нее. – И я понимаю, как тяжело тебе было забрать у него то, чего у тебя самого никогда не было – человеческую нормальную жизнь. Я знаю, что наблюдая за ним издалека, ты тихо радовался его успехам, его достижениям, ты словно проживал эту жизнь вместе с ним, но это обман. Потому что изначально ты лишил его этого права…. Права на жизнь. Карл сказал, что место сына рядом с отцом, и я спорила с ним, а теперь понимаю. Без тебя, вдали от тебя, Вадим беззащитнее человека. Потому что он не знает, кто он. И уж, если разговор наш так откровенен, то скажи, пожалуйста, когда ты собирался сказать мне, что сила шестого укуса никогда не иссякнет и что мы связаны навечно.

- Вечность понятие растяжимое. – сухо произнес Ричард, повернувшись к ней спиной. – Сила убеждения может преодолеть непреодолимое. Ты ведь верила в это, и почти не чувствовала меня.

- Неправда. – голос ее дрогнул, но она нашла силы, чтобы продолжить. Если она не скажет сейчас, то не скажет никогда. – Я всегда чувствовала тебя. Каждую минуту своей жизни без тебя. И когда мне стало этого недостаточно, я нашла твой дом. Мне нужно было быть еще ближе. Ты, как наркотик. Я так хотела верить, что смогу избавиться от этой зависимости. Ты не только Вадима поставил под удар. Я тоже была в опасности. Любой вампир мог обратить меня, попробовав мою кровь только раз.

- Ну, это, если он сам обращен одним укусом, а таких вампиров осталось очень мало. – Ричард по-прежнему пытался спорить. Неужели он считает, что прав? Мила вдруг почувствовала, что устала от этого бессмысленного спора.

- Никто бы не посмел напасть на тебя. – добавил он жестко. – Ты видела, как они боятся меня.

- А тут выплывает еще один твой обман. Вампиры-одиночки, разве не так? Тогда что делали три десятка упырей в доме Анжуйского?

- Иногда мы можем себе позволить собраться. Все это оговаривается заранее, соблюдаются определенные условия.

- А чем они будут питаться во время своего сходняка? Сколько людей погибнет этой ночью?

- Есть регламент, запрещающий убивать. Я сам его издал. Мы берем то, что нам дают, но не доводим дело до конца?

- И ты уверен, что все следуют этому правилу?

-Да, черт возьми! Или ты забыла, что я слышу и чувствую каждого из нас. Я не обязан оправдываться перед тобой. Это, вообще, все второстепенно. Главное, сейчас найти Вадима и защитить его от влияния линкатропа. – развернувшись, он обрушил на нее всю свою силу. Покачнувшись, женщина осела на пол, не выдержав тяжести его взгляда. – Ты будешь повиноваться. – безапелляционно заявил он. – Или умрешь.

- Ты сумасшедший. – покачав головой, безжизненно прошептала Мила. – Ты не сможешь его спасти. Слишком поздно.

- Не тебе решать. – развернувшись на каблуках, он беззвучно покинул комнату, оставив Милу наедине со своими размышлениями. Говорить можно было бы бесконечно, но им никогда уже не прийти к пониманию. Он – чуждое существо, живущее по своим правилам, суть которых ей никогда не постичь. Он забрал у нее все, что дал когда-то, даже больше. Он снова была разбита и уничтожена. Путь воскрешения будет болезненно-долгим. Снова борьба, снова потери. Сначала Жанна, потом ее ребенок, а теперь Вадим. Ричард сказал, что она тоже виновата, что не хотела его отпускать. И он прав в чем-то…. Но теперь ей известна вся правда о Ричарде Милзе. Только какой от нее прок, если изменить ничего уже нельзя. За все приходится платить. Совершая ошибки, мы должны понести ответственность даже за то, что не подлежит исправлению. Ошибаясь, мы становимся мудрее, но так ли это? Хватит ли у нее сил и мужества начать все сначала? Каким будет ее первый шаг? И будет ли он правильным?

Ричард ушел. Квартира уже не дышала его присутствием. Но облегчения это не принесло. Прислушавшись к тишине и своему сознанию, она увидела, как он бредет по ночным многолюдным улицам Москвы, залитым неновыми огнями. Женщины оборачиваются ему в след, но он не берет первую встречную, он выбирает…. Ночной беспощадный охотник. Сегодня он никого не убьет, но Мила видела, каким может быть его лицо, лицо убийцы, приготовившегося к смертельному прыжку. Она знала, что вампиры тоже чувствуют боль, она ощутила ее сегодня, когда говорила ему, что он сам подверг своего сына риску, отпустив его в мир людей, не поведав о том, кто он есть. Иногда пытаясь спасти близкого человека, мы сами того не подозревая, толкаем его в пропасть. А потом виним себя, потому что больше некого.

- Где ты, Вадим. – прошептала Мила в темноту, вглядываясь в ночую улицу из окна спальни. Ответом ей была тишина.

В ваших жилах течет одна кровь. Неужели ты не можешь почувствовать его, призвать к себе? – мысленно обратилась она к Ричарду.

Нет. Сейчас он в чужой власти. Я не слышу его. – отпустив выбранную жертву ответил Милз. Красивая голубоглазая женщина, похоже, не осознавала, что только что стала ужином вампира. Она с нежностью прикоснулась к его лицу, но он приказал ей уйти.

Мила возвела мысленные барьеры, не желая больше подсматривать. Ричард все еще голоден. Эта женщина не последняя жертва на сегодня. Она всегда старалась отгородиться от осознания его истинной природы, но когда Ричард так близко, это очень трудно сделать. Незримая нить, связывающая их души, оказалась сильнее цепей. Но ведь раньше ей удавалось жить, не думая о нем, не чувствуя его, не желая…. Или это был сплошной самообман? Мила потеряно отошла от окна. Ей больше не хотелось думать, анализировать, просчитывать, решать. Может, просто отдаться судьбе в руки и плыть по течению. Авось, да вынесет куда-нибудь. Утопия…. Ничего само собой не разрешится. Вадима нужно найти. Но как? Как спасти его, если ничего нельзя сделать?

Мила попыталась заглянуть в свою душу, прислушаться к сердцу и узнать, что же она чувствует сейчас. Это сложно объяснить, но за какой-то день очень многое может измениться. Еще недавно она мечтала, что проживет с этим мужчиной счастливую и размеренную жизнь, родит ему ребенка, и они воспитают его самым лучшим, сильным и умным, он станет для них надеждой и утешением. Да, это был бы идеальный сценарий их жизни. Но никогда ничего нельзя предугадать наверняка. Тот мир, который она представляла себе в мечтах, разрушился, как карточный домик, не оставив и проблеска надежды. Потеряв ребенка, Мила потеряла частичку себя, а теперь ей предстояло потерять Вадима. Не зависимо от того, чем закончится эта история, она потеряет его. К прошлому нет возврата. Теперь Ларина четко это осознавала. Тени воспоминаний могут нагрянуть и напомнить о былых ошибках, но изменить что-либо не сможет никто. Сейчас в ее душе была пустота. Мила даже не была уверена, что хочет спасать Вадима. Он – прожитый день, человек, не оправдавший ее надежд, точнее даже не человек, а полуоборотень, полувампир, а она зареклась не иметь никаких отношений с нечистью. И пусть его вины нет в том, что с ним произошло. Он то, что он есть. И ей с ним больше не по пути. Но он заслуживает право на последнее «прости». Она должна помочь ему, а потом объяснить, что возврата к прежним отношениям не будет. Господи, почему же так тяжело. Сердце очень сложно заставить слушать доводы разума. Но однажды Мила смогла перебороть себя, сможет и сейчас.

Она села на край кровати. Завтра, я подумаю обо всем завтра. Так, по-моему, говорила знаменитая Скарлетт из «Унесенных ветром».

Глава 6.

- Мы должны проверить всех, с кем в последнее время общался Вадим. – произнес Ричард, крутя в пальцах сотовый телефон. Он стоял, облокотившись спиной о прикроватную тумбочку. Мила сидела перед ним на постели, поджав под себя ноги, и махала перед лицом женским журналом. Вечер был душным, не смотря на распахнутые окна. Зеленая майка на бретельках и светлые легкие шорты не спасали ее от жары. Она смотрела на свежего Ричарда в ярко-синей футболке и черных джинсах, который словно не чувствовал одуряющей духоты и почти завидовала ему.

- Зачем? – спросила Мила. Она была не в состоянии даже думать.

- Он должен был знать того, кто напал на вас, иначе бы не ушел с ним вчера добровольно. Обычно оборотни втираются в доверие человеку, наблюдают за ним какое-то время, высчитывают удобный момент, и только потом нападают. Это может быть кто угодно. Но, скорее всего, кто-то из новых друзей.

- У Вадима много друзей. – расплывчиво ответила Мила. – Кстати, днем мне звонили с его работы, интересовались, как он себя чувствует.

- И что ты сказала?

-Что он на еще больничном. – Мила нахмурилась и принялась энергичней размахивать журналом. Ричард посмотрел на ее длинные обнаженные ноги и отвернулся, но Мила успела перехватить его взгляд. Значит, она все-таки интересует его еще, как женщина. Горечь снова накатила на нее, вызвав поток ненужных воспоминаний. Его нежные слова, горячие губы – все это лишь ложь. И от этого очень больно.

- Ты вхожа в круг его знакомых? – спросил он отчужденных холодным голосом.

- Да.

- Можешь, составить список.

-Да.

-Имена, фамилии, адреса, телефоны. Мне нужна вся информация.

-Да.

- Ты где сейчас?

-Да. – Мила смотрела прямо перед собой, но ничего не видела, растворившись в обжигающем тумане. Холодная ладонь, коснувшаяся голого плеча, заставила ее вздрогнуть. Взгляд ее прояснился.

- Что? – пробормотала она.

- Ты слушаешь меня? – мягко спросил Ричард. Бархатные нотки в его голосе заставили ее сердце биться сильнее. Он так близко. Его ладонь на ее плече, и он по-прежнему волнует ее. Но все изменилось. Все.

- Да, я слушаю тебя. – тихо произнесла Мила, убирая его прохладные пальцы со своего плеча. «Не трогай меня». – мысленно попросила она.

- Ты составишь список? – голос его звучал по-прежнему ласково и спокойно. Как надоела ей его выдержка и хороший тон. Почему он ведет себя так, словно ничего не произошло? Ей хотел вопить, кричать, разбить всю посуду на кухне, а он продолжал говорить с ней, как с маленьким обиженным ребенком.

- Что с ним собираешься делать? – поинтересовалась она.

- Поговорю с его друзьями.

- Как? Что ты им скажешь? – недоуменно спросила Ларина. Милз загадочно улыбнулся.

- Поверь, я найду, что сказать, и они расскажут мне все, что нужно. – уверенно заявил он.

- Я и забыла, что ты у нас волшебник. Список будет длинным. Вадим очень общительный человек. Уверена, тебе придется долго вести свои допросы, а нам дорого каждый час.

- У нас две с лишним недели. Мы справимся.

- Ты не будешь пить их кровь?

- Но это я не могу тебе обещать.

- Я бы не хотела, чтобы ты кормился нашими друзьями. – настойчиво произнесла Мила по слогам. Хотя теперь он может пообещать, что угодно, но выполнит ли обещанное?

- Я постараюсь.

Через полтора часа список их с Вадимом общих друзей и просто близких знакомых был готов. Он оказался действительно очень длинным. Ричард немного упал духом, но усмехнулся, заметив в списке имя Алекса Розанова.

- Вот бы интересно было, окажись твой приятель нашим оборотнем. – в его голосе прозвучала неприкрытая ирония.

- Хорошо, что ты сохранил чувство юмора. Я просто выполнила то, о чем ты меня попросил. – Раздраженно ответила ему Ларина. – Еще что-то?

- Тут работы на неделю. – задумчиво произнес Ричард, пробегая глазами имена людей, с которыми ему предстояло пообщаться. – У тебя есть подозреваемые?

- Нет. Я всем им верю, как себе.

- Так уж и всем?

-Представь себе.- с вызовом сказала Мила, высокомерно взглянув на него. – Мы- люди привыкли доверять друг другу.

- Пытаешься зацепить меня? – с ледяным спокойствием спросил Ричард.

- Зачем? Надо больно. От меня еще что-нибудь требуется?

- Почему в списке только мужчины?

- Если я перечислю их жен и подруг, то тебе и месяца не хватит, чтобы проверить всех. Неужели ты думаешь, что это может быть женщина? – Мила, казалось, была слегка озадачена.

- А почему нет? – пожал плечами Ричард.- Женщины хитрее, им легче смешаться с толпой, они не вызывают подозрений. Вполне вероятно. Не думаешь, что у него в последние дни могла появиться новая знакомая?

- На что это ты намекаешь? – она обожгла его холодным колючим взглядом. – Не надо всех ровнять по себе. Вадим был верен мне. Я знаю.

- Опять твои бредовые разговоры о верности. – Ричард пренебрежительно хмыкнул. – Ты могла и не знать. А если не знаешь ты, то не узнаю и я. А это очень плохо. Будем надеяться, что он действительно был тебе…. Верен.

Мила не удостоила его ни взглядом, ни ответом и принялась за редактирование списка. Ричард в это время продолжал наблюдать за ней, раздражая и напрягая своим присутствием. Он, словно дразнил ее, пронзая своими синими полуночными глазами. Она чувствовала, как его дерзкий взгляд скользит по ее обнаженным плечам, упругой груди, обтянутой тонкой тканью, стройным длинным ногам. От его мыслей бросало то в жар, то в холод. Напряжение росло, буквы становились все более корявыми, кровь громко пульсировала в висках.

- Может, оставишь меня одну? – спросила она, подняв на него глаза. Он самодовольно улыбался. Конечно же, он был в курсе ее мучений. Ей безумно захотелось стереть эту ухмылку с его совершенного лица. – Тебе не пора поесть?

- Как скажешь. – пожав плечами, он снова улыбнулся, и вышел из комнаты.

- Ублюдок. – бросила ему в вдогонку Мила.

Через час он вернулся и по цвету его лица, она сразу догадалась, что ужин выдался на славу. Однако, изучив перечень имен, он явно расстроился.

- Мдаа. – протянул Ричард. – Боюсь, мне понадобится помощь.

- Только не я. – поспешила отказаться Ларина.

- Ясно дело, что не ты. – он бросил на нее насмешливый взгляд. – Ты только обо мне можешь собирать сведения.

- Знаешь, что…. – Мила приготовилась вылить на него поток отборной брани, но ее прервали. В комнату вошел… Карл Анжуйский. Ричард похоже совсем не был удивлен его появлению. Однако, Мила сразу почувствовала тягостное напряжение, повисшее в воздухе. Неприязнь между двумя вампирами была осязаемой и неприкрытой. Ларина не смогла сдержать восхищенной улыбки, адресованной Карлу. Он был бесподобен в обтягивающей крепкие мышцы бордовой рубашке и узких шелковых брюках. Сдержанная улыбка смягчилась, когда он посмотрел на Милу.

- Привет. – чувственно проворковал он. – Чудьненько выглядишь. … А, Ричард, ты тоже здесь? – Карл откровенно смеялся, переводя ледяной взгляд на Милза.

- Ваше Величество, как вы быстро откликнулись. – ядовито произнес Ричард. Два хищника уставились друг на друга, прицениваясь, состязаясь в какой-то невидимой борьбе. Мила напряглась, почувствовав себя лишней. Однако, через каких-то пару секунд стало легче дышать, а это означало, что принцы тьмы утихомирили свои взаимные недовольства друг другом.

- Итак, я весь внимание. Чем могу помочь? – спросил Карл.

- Зачем мне ехать с вами? – возмущенно спросила Мила. – Не лучше ли мне остаться здесь. Вдруг Вадим вернется.

- Он не вернется, прелесть моя.- ответил ей Карл, лучезарно улыбаясь. – Сейчас он, скорее всего, уверен, что мы враги, а не друзья.

Мила вопросительно посмотрела на Ричарда, и он кивнул, подтверждая слова вечного противника.

Почему ты позволил ему участвовать в этом? Он сказал мне, что хочет убить Вадима.

Он не посмеет, пока я рядом. А я не спущу с него глаз. Мне нужен его опыт, его чутье. Времени остается все меньше. С каждым днем Вадим отдаляется от нас. Зверь в его душе пробуждается. Мы должны остановить его раньше, чем он станет неуправляемым.

Но почему Карл?

Он сильнее и быстрее всех, кого я знаю. К тому же он взял подмогу. Одну провинившуюся девчонку, которой не скоро удастся вымолить мое прощение.

В подтверждение его слов в комнату вплыла Клэр, одетая в красную кожу. И это в такую-то жаркую ночь. Она виновато посмотрела на Ричарда из-под длинных ресниц. Карл покровительно обнял ее за плечи. Интересно, она спит с Анжуйским? А с Ричардом? Вспомнив слова Мириам, Мила сама ответила на свой вопрос. Клэр спит с ними обоими. Дааа, великовата цена за любовь. Хотя делить постель с такими красавцами не так уж и плохо…. Наверно.

Следующие полчаса они решили не тратить на выяснения отношения и разделили список, составленный Милой, на троих. Ночь почти подходила к концу, и стало ясно, что сегодня они вряд ли успеют не то, чтобы допросить кого-то, даже доехать до города, где обитают подозреваемые. Итак, дознание было перенесено на следующую ночь. Еще один день был потерян впустую.

Выпроводив гостей, Ричард посмотрел на уставшую сонную Людмилу Ларину. Его глаза были холодны и пусты, красивые губы плотно сжаты, между бровей легла глубокая морщина. Он о чем-то напряженно думал, и мысли его были не веселы.

- Наверно, ты права. Нам не стоит таскать тебя с собой. – сухо произнес он. – Вдруг Вадим вернется.

- Что я буду делать здесь одна? Я же с ума сойду. – Мила похолодела от мысли, что ей предстоит провести в одиночестве следующую ночь. – Тем более, что Вадим может быть опасен. Ты помнишь, как он пытался удушить меня.

- Ну, в этом как раз ничего удивительного нет. Мне иногда тоже хочется тебя придушить. – он засмеялся звонким серебряным смехом, словно сотканным из лунного света. Мила слишком устала, чтобы снова разозлиться.

- Ричард, я иду спать. Я устала от тебя. – отмахнулась она от его неуместных шуток.

- О, поверь, это взаимно. – с сарказмом отпарировал он. – Я уже ухожу. Спокойной ночи.

- Ничего, что солнце уже встает. – криво усмехнулась Мила, бросив взгляд в окно.

- Извини. – он небрежно пожал плечами и ленивой бесшумной походкой удалился в свою комнату.

Мила долго ворочалась в большой постели. Ей не давала покоя мысль, что за стенкой спит мужчина, который когда-то вызывал в ней целый ураган чувств. Они совсем одни в доме, а он даже не попытался соблазнить ее. Или Ричард вовсе больше не чувствует к ней страсти, или его сдерживает любовь сына к желанной ими обоими женщине. Но как же тогда его хваленая полигамия, и полное непонимание верности и однообразия. Или все же для Вадима он желает настоящей и преданной любви. Солнце уже поднялось высоко, когда Мила поняла, что не может ненавидеть Ричарда, не в силах презирать его. В какой-то степени она понимала его действия. Он лгал ей не потому, что ему так хотелось, а ради своего сына. Разве она хотела бы своему ребенку судьбу Ричарда? Нет. Ему тоже сложно было заставить себя повиноваться закону, негласному своду вампирских правил. Но Мила не могла простить ему своей разбитой мечты. Спасая своего сына, он не дал ей шанса на простое женское счастье, забрав самое дорогое… надежду.

Проспав целый день, Мила проснулась от странного ощущения и какого-то раздражающего звука. Открыв глаза, она обнаружила, что спальня уже погрузилась в полумрак, а из распахнутого настежь окна веет прохладой.

- Дождь. – пробормотала она, слушая, как капли дождя ударяют по подоконнику. Вода стекала на пол, образовывая маленькую лужицу. Одиночество и тоска накатили на нее, сжав сердце невидимой рукой. Она была одна. Ричард ушел, даже не попрощавшись. Сев, она закрыла лицо руками. Слезы сейчас были бы облегчением, но их не было.

Отдыхай. Ты устала. Силы пригодятся тебе. – прошелестел до боли знакомый голос прямо в голове.

Ричард, мне страшно.

Если почувствуешь опасность, скажи мне, и я вернусь.

Мила не ответила. Бездействие было равносильно смерти. Ей просто необходимо что-то делать. Она понимала, что троица кровососов за одну ночь не справиться, а сидеть здесь в томительном одиноком ожидании ей совсем не хотелось.

Мила решительно встала с постели и отправилась в душ. Вода смыла остатки сна, немного приподняв упавшее настроение, но не настолько, чтобы захотелось жить. Она привела в порядок свое лицо и волосы, высушив их феном и уложив в красивую высокую прическу. Она знала, куда отправится. Ричард не одобрит ее решения, но Мириам может помочь. Возможно, у нее были новые видения, и она подскажет, где искать Вадима.

- Ты решительно не хочешь оставить меня в покое. – Мирам заразительно рассмеялась, провожая гостью в круглую комнату. Ни слова не говоря, хорошенькая колдунья раскинула по своему столу круглые стекляшки. Мила с интересом наблюдала за ее действиями и за ней самим. У Мириам было удивительное лицо. Даже без косметики она была идеально красива. В ней было что-то экзотическое, загадочное. Темные глаза хранили тайну, в улыбке скрывалось очарование блудницы. Чем же она так разгневала Ричарда? - подумала Мила, вспомнив о страшных шрамах на белоснежной груди женщины.

- Почему ты пришла за помощью ко мне? – ее глаза впились в нее, пытаясь добраться до потаенных уголков ее души. – Ты узнала свою правду?

- Да. – Ларина опустила глаза. Стекляшки поблескивали и переливались в свете свечей. Что видит в них Мириам?

- И почему ты здесь. Если бы я могла помочь, то Ричард пришел бы сам.

- Думаю, что у него есть причины не доверять тебе.

- Это так. Но ты же пришла, ослушавшись его. Почему ты все делаешь наперекор его желаниям? Хочешь разозлить или привлечь внимание?

- Я хочу найти Вадима.

- Ложь. – глаза ведьмы гневно сверкнули. – Ты, вообще, не желаешь его больше его видеть. Он – воспоминание, которое причиняет боль, а ты привыкла прятаться от боли.

- Ты знаешь, где он? – требовательно спросила Мила, проигнорировав ее слова.

- Нет. Но я знаю, что оборотень – женщина. – Мириам лукаво улыбнулась.

- Нет. – выдохнула Ларина. По ее лицу промелькнула тень разочарования и недоверия. Неужели Милз снова оказался прав и у Вадима была … подруга.

- Да. Сейчас он с ней и уходить не хочет. Она дает ему то, что ты никогда не давала.

- Что же? – резко спросила Мила.

- Любовь и уверенность в себе. Он думает, что она даст ему силу, которая заставит тебя поверить в него, увидеть его.

- Нет. Вадим не такой. – яростно оспорила Ларина. Мириам снисходительно улыбнулась. – Мы понимали друг друга. Он знал, что я к нему чувствую. У нас были идеальные отношения. Он всегда был моей опорой, моим лучшим другом и любовником.

- И ты уверена, что его это устраивало? В его сердце копилась буря недосказанных претензий, невысказанных обид и неудовлетворенных желаний. Он устал быть просто плечом на другой половине кровати.

- Откуда тебе знать! – Мила вскочила. Слова Мириам больно ранили ее. Но в них была доля правды. Она действительно недостаточно его любила. Но разве страсть - самое главное в отношениях между людьми.

- Он найдет тебя, Мила. Он расскажет, как сильно страдал в глубине души, день за днем читая в твоих глазах тоску по другому мужчине. Он ведь знал, все время знал, что твое сердце не свободно до конца. Вашу любовь разрушили недосказанность и не желание открыться. Вы думали, что так спасаете ваши отношения, но это не так. Искренность и доверие – вот главное между людьми.

- Кто она? – прошептала Ларина сухими губами.

- Я не знаю. Эту информацию мои кристаллы скрывают. Вы должны сами найти ее. Еще не поздно. Пока его сердце принадлежит тебе, ты можешь вырвать из ее острых когтей.

- Почему я должна верить тебе? – спросила Мила.

- А ты не должна. – Мириам ласково улыбнулась. – Ты мне нравишься. Ты искренна и чиста. – выражение тревоги промелькнуло на ее лице. – Я должна предупредить тебя.

- Что еще? – сердце Милы упало. Сколько можно?

- Над тобой висит темное кольцо. Я почти не вижу твоей ауры.

- Что это значит? Я скоро умру?

- Или смерть уже в тебе.

- Как это? – не поняла Мила.

- Рок, судьба – я не верю в это, но есть вещи, которые даже я не могу объяснить.

- Ты только еще больше меня запутала. – Ларина мрачно улыбнулась и поднялась. – Мне пора.

- Загляни в себя, там есть ответ. Тайны хранят не только твои мужчины.

- До свидания, Мириам. – твердо сказала Мила и пошла к выходу, чувствуя спиной пронзительный взгляд колдуньи.

Ричард вернулся за час до рассвета. Он прошел в свою комнату мимо Милы. Это могло означать только одно – ночной рейд не увенчался успехом, они ничего не нашли.

Разочарование наполнило пустотой ее душу. Мила прошла вслед за Ричардом в его комнату. Он сидел на стуле возле окна. Лунный свет отливал золотом в его волосах, растворялся в темных озерах глаз. Не смотря на небрежную расслабленную позу и гордую посадку головы, Ларина сумела разглядеть безнадежное выражение на безупречно красивом лице вампира. Он был голоден и бледен и чертовски устал, и, наверно, она должна была посочувствовать ему, но Мила вспомнила свирепое выражение его лица, когда он ударил ее, и ей расхотелось жалеть его. Но что-то внутри нее толкнуло ее вперед и заставило коснуться его плеча. Ткань его рубашки промокла и прилипла к телу, но кожа под ней оказалась на удивление теплой. Ричард вздрогнул. Мышцы его плеча напряглись, став стальными. Неужели он не заметил, что я зашла, спросила себя женщина. Внезапно Милз прижался прохладной щекой к ее горячим пальцам. Сердце Милы ухнуло и глухо заколотилось.

- Мне так жаль.- прошептал он. Кого он жалел в этот момент? Себя, потерявшего сына, или Вадима, попавшего в плен опасного существа по вине своего отца, а, может, ее, разбившуюся об их темные души? Странно, но ответ на этот вопрос ей был неважен. Она чувствовала, что снова нужна своему Ричарду, что мужчина, которого она когда-то полюбила, снова вернулся к ней на какой-то неуловимый миг. Душа ее распахнулась навстречу ему, наполнив волшебным смыслом это мгновение. Подняв голову, он посмотрел на нее, и она задохнулась от смеси сожаления, неприкрытой боли, дикого одиночества и невыносимого отчаянья в его непостижимых глазах, похожих в этот момент на два огромных зеркала, в которых отразились такие чувства, на которые она не была способна. Ее собственная боль показалась такой жалкой и смешной по сравнению с той, что плескалась сейчас в темно-синих лабиринтах, в конце которых была непроглядная тьма.

- Почему? – вырвалось у нее. Ее пальцы задрожали на его плече, и Ричард нежно спрятал их в своей теплой ладони.

- Я не должен был позволять тебе уйти. – прошептал он хрипло и устало. – Я думал, что освобождаю тебя. А на самом деле втянул тебя еще в одну передрягу. Я думал, что, если отпущу Вадима, то защищу и его от своей темной души. Ты права, я просто жил вашими жизнями, питался вашими чувствами. Я эгоист. И чудовище. Я во всем виноват.

- Ричард. – Мила призвала прекрасного кающегося вампира к молчанию, легким прикосновением кончиков пальцев к его губам. ЕЕ сердце кровоточило, оно было разбито, но в нем все еще жили прекрасные воспоминания, связывающие ее с этим мужчиной. Она любила его тогда…. И продолжала любить сейчас. Она сбежала тогда, но останется теперь….

- Я люблю тебя. – прошептала она. Он закрыл глаза, горькая улыбка тронула чувственные властные губы.

- Я знаю. – ответил он ей также, как три года назад. - Что же мы наделали ….

- Кучу глупостей. – ее руки обвились вокруг его плеч. Ричард притянул ее к себе, усаживая на свои колени. Он уткнулся лицом в ее волосы, вдыхая их неповторимый армат. Его горячее дыхание обжигало ее лицо. Пусть это сумасшествие, но она не откажется от него снова, не смотря ни на что. Каким бы не было отрезвление, сейчас ее душа жаждала его больной нездоровой любви. Их губы соединились в страстном поцелуе с яростью изголодавшихся любовников. Он набросился на нее, нетерпеливо освобождая ее от одежды, жадно исследуя любимое тело и радуясь, как ребенок, каждому новому открытию. Они любили друг друга прямо на стуле, не найдя сил дойти до постели, а растущая луна заливала золотым светом их обнаженные покрытые испариной красивые тела и подслушивала полушепот горячих признаний и страстных вздохов.

Первый солнечный луч скользнул в распахнутое окно и, неспешно пройдясь по ворсистому ковру, уверенно разместился на плече уставшего любовника. Он откинулся на спину, прикрыв глаза, и вдруг понял, что впервые не заметил рассвета. Он забыл, как очутился в постели, и его прекрасная любовница, вообще, не знала, что здесь делает. Маленький солнечный зайчик прогнал волнующий сумрак, растворив ощущение уединенности и счастья. Утро всегда несет с собой ненужные сомнения, придает трезвость мыслям. Утром мы часто жалеем о том, что делали ночью. Это, словно похмелье после сильного застолья. Внутренний голос начинает бить тревогу, заставляя испытывать чувство стыда и раскаянья. Человек встает, принимает душ, умывается, смотрит на себя в зеркало и, заглянув в собственные глаза, видит сожаление. Хочется стереть это виноватое выражение со своего лица, но это не так просто сделать. А, может, все, что произошло, и не было ошибкой, просто игра подсознания, минутная слабость, дерзкая, но такая приятная. Человек никогда, и ни при каких условиях не сделает то, что претит его желаниям, если к этому нет вынуждающих предпосылок.

Мила вышла из ванны, вытирая на ходу волосы махровым полотенцем. Она замерла возле постели, на которой, раскинувшись, как большая красивая кошка, лежал Ричард. Одеяло скрывало его сильное мускулистое тело до пояса, оставляя ее растерянному, но восхищенному и слегка грустному взгляду мощные плечи и рельефную грудь. Солнечный свет нещадно ласкал его прекрасное тело, словно приглашая и ее присоединиться. Мила уронила полотенце, любуясь совершенством мужчины, с которым она провела последние несколько часов в страстном бредовом соитии. Ослепительная вспышка счастья, несущая за собой неотступную боль. Самые противоречивые чувства разрывали ее сердце на осколки.

Она любила его, как никогда и никого в своей жизни и что-то подсказывало ей, что так будет всегда. Но то, что разделяет их не преодолеть даже ценой жизни. Они обречены страдать. Боль и страсть, страсть и боль. Сколько еще сможет выдержать ее смертная душа до того, как сломается окончательно и бесповоротно? Сколько бы не бежали они на встречу друг другу, им никогда не встретиться и не соединиться. Она чувствовала себя ракушкой, выброшенной на песчаный берег сильной волной, застывшей в ожидании прилива, который унес бы ее обратно в море. Ей хотелось скользнуть под одеяло, прижаться к теплому родному телу и забыть обо всем, спрятаться от реальности, забыться. Только от себя не убежишь, не скроешься.

Мила отвела взгляд и, медленно ступая босиком по мягкому ворсу, подошла к окну, закрыла его и опустила жалюзи. Пусть он спит, ее тысячелетний хищник, ее прекрасный зверь. Во сне не нужно думать, как выглядят твои глаза при неподкупном свете дня. А она никуда не пойдет, а ляжет рядом с ним, и целый день будет смотреть на него, любоваться им, упиваться близостью и не думать о завтрашнем дне. Она позволит себе эту маленькую слабость последний раз. А завтра…. Завтра будет хуже, чем вчера.

- Ты не хочешь есть? – голубые глаза обеспокоенно глянули на Вадима Розовского через частые прутья решетки. Свернувшись на матрасе, брошенном в углу его клетки, он делал вид, что не слышит вопроса. Возле него на полу стоял поднос с полными тарелками, но он не притронулся к еде. Подняв голову, он посмотрел на амулет, висевший на зеркале за пределами его досягаемости. Вадим несколько суток наблюдал, как его стражница каждое утро встает с постели, которая находиться в этой же комнате, садится перед зеркалом и расчесывая свои золотые кудри, смотрит на свое отражение. У нее удивительные глаза. Ярко-голубые, глубокие, словно океан, живые и нежные. Но он-то знал, как она беспощадна. Эта хрупкая на вид девушка обладала невероятной физической силой. Она посадила его в стальную клетку, установленную в ее спальне. Он даже не мог, понять в каком городе находится, что это за дом и, как он сюда попал. Все, что он видел за последние дни, была эта комната с мрачными черными стенами, старое, покрытое лаком трюмо, простой деревянный стул и узкая железная кровать, больше напоминающая больничную койку. И еще эта странная женщина, исчезавшая после полуночи за дверью, ведущей в темный коридор. Здесь не было ни телевизора, ни радио, ни телефона. Вадим чувствовал себя отрезанным от мира и начинал сходить с ума, понимая, что здесь его никто не найдет, если ему не удастся вырваться. Он пытался умолять ее, но рыжеволосая бестия была непреклонна. Она говорила мягким мелодичным голосом, ее речь была правильной и спокойной, но за этой обходительностью скрывалась звериная жестокость. Нет, Вадим ни разу не видел ее в приступе гнева, но слышал, как она кричит по ночам, как царапает стены, рычит и свирепствует. Он был уверен, что под этой комнатой в подвале есть еще одна клетка… для нее. Потому что она – та, которая заразила его кровь неизлечимым недугом. Она сняла с него амулет, лишив всякой надежды на спасение. Но не мог ненавидеть ее. В глазах цвета чистого неба застыло одиночество целой вселенной, лишь иногда в них проскакивала надежда, когда она смотрела на него. Кем бы, не была эта женщина, она была очень несчастна и одинока.

- Почему ты не хочешь немного поесть? – она продолжила увещевать его мелодичным мягким голосочком, от которого хотелось выть. Вадим развернулся и сел. Лицо его было покрыто жесткой щетиной, мышцы затекли и ныли неимоверно, многозвучие окружающего мира раскалывало мозг, но это были не те звуки, которые помогли бы ему определить свое место расположения. Он слышал, как скрипят половицы в старом доме и возятся крысы под полом, как ветер шелестит листьями на деревьях в саду возле дома. О том, что сад есть, говорил, неповторимый аромат цветов и травы доносившийся из окна. Запахи, звуки, обострившееся зрение – это было только началом необратимых изменений, происходящих с ним. Вадим чувствовал себя гораздо сильнее, энергия била в нем через край, но ему не куда было ее девать и он метался по своей клетке, как раненый зверь. Особенно тяжело становилось по ночам. Его мышцы наливались свинцом, появлялось странное ощущение отстраненности от реального мира и ярость, неукротимый гнев, заставляющий его бросаться на железные прутья. В эти моменты Вадим уже не был уверен, что остается самим собой. Он постепенно терял контроль, зверь просыпался в нем и овладевал его душой.

- Вадим. – снова позвала его стражница. – Ты должен есть.

- Зачем? – хрипло спросил он.

- Тебе понадобятся силы, чтобы переродиться. – она присела возле клетки, взявшись обеими руками за прутья. Глаза ее смотрели на него с мольбой.

- А что, если я не хочу перерождаться. Тем более, что процент выживания равен нулю.

- Ты выживешь. – уверенно произнесла она, лучисто улыбаясь. – Ты особенный. Я выбрала тебя не случайно. Ты – лучший из смертных.

- Лестно, конечно. – с сарказмом хмыкнул Вадим, враждебно поглядывая на нее из своего угла.

- Ты должен понять, что я не враг тебе, Вадим. Я – Камилла, я живу на свете полторы тысячи лет. Единственного мужчину, которого я любила, убили восемьсот лет назад. Он был слаб, но ты другой. Я верю, что ты не сбежишь и не испугаешься. Я предлагаю тебе большее, чем твой … - девушка коснулась губ, вовремя спохватившись. – Чем твой друг.

- Ричард пытался спасти меня, пока ты не выкрала меня. – яростно крикнул Розовский.

- Но он найдет нас и тебе не поздоровится. С ним лучше не связываться. Ты еще не знаешь, кто он. – зловеще добавил Вадим.

-Знаю. – печальная улыбка коснулась губ Камиллы. – Он – вампир. Мой враг. Но теперь он и твой враг. Как он спасет тебя? Будет держать в цепях в сыром подвале? Разве это спасение. Я предлагаю тебе свободу. Мы спрячемся ото всех и возродим наш род. Мы будем счастливы вечно.

- Да? И каким образом, какой ценой? Поедая людей, превращаясь в чудовищ?

- Мы уйдем в тайгу, будет питаться животными. Я существовала так целое тысячелетие. Никто не пострадает, я обещаю тебе.

- Но я не хочу превращаться в волка или еще кого-нибудь, я не хочу жить в тайге, не хочу быть вечно счастливым с тобой. – он сделал удар на последнее слово.

- Ты можешь забрать свою женщину с собой. Когда нас будет двое, ты сумеешь обратить ее. – Широко распахнутыми глазами Камилла смотрела на него, ожидая ответа. Вадим посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. Почему ему раньше не пришло в голову подозрение, что эта девушка не та, за кого себя выдает. Ведь казалось же ему странным ее навязчивое внимание к своей персоне. Но он был слишком польщен откровенной симпатией юной красивой девушки с голубыми невинными глазами. Его обескуражил тонкий нежный голосок, хрупкое стройное тело, томные взгляды из-под длинных ресниц.

- Как же ты собираешься возрождать свой род, не причиняя вреда людям. – спросил он. Изящные бровки девушки сошлись на переносице. Видно было, что она не ожидала такого вопроса. Сейчас Камилла была похожа на пойманную птичку, немного растерянную, но не потерявшую своего достоинства. Ее глаза потемнели, приблизившись своим оттенком к цвету вечернего неба перед бордово-красным закатом. Но они не предвещали хорошей погоды на следующий день, в них была снежная буря и тоска тысячелетий. Вадим спросил себя: КАК? Как ей удавалось прятаться так долго, скрывая свое истинное лицо. Как она выжила, и … как нашла его?

- Быть другим – это не проклятие. Ты можешь оставаться человеком в глубине своей души. Посмотри на меня. Разве я монстр?

- А разве нет? – Вадим даже рассмеялся. Такими абсурдными показались ему ее слова, сказанные с чувством и некоторым апломбом. – Ты чуть не убила меня, причинила боль моей девушке. Из-за тебя мы лишились нашего малыша. А я сам сижу в клетке по твоей милости. И ты меня спрашиваешь, не монстр ли ты?

- Ты вправе злиться. – Она слегка качнула головой в знак понимания.

- Злиться? – Вадим поднялся на ноги и двинулся к краю клетки, Камилла поспешила отпрянуть на безопасное расстояние. – Да, ты не знаешь, что я чувствую. Я просто в ярости. Я готов разорвать тебя на части. Ты вошла в мой дом, ты наблюдала за мной и моей женой, ты посмела ворваться в нашу жизнь, не спросив нас, не подумав о нас.

- Прошу напомнить, что вы с Людмилой не женаты. – спокойно произнесла Камилла, сложив руки на груди. – А что касается вашего не рожденного ребенка, то скажу прямо, он все равно был обречен. Но это не моя тайна. Спроси своего друга Ричарда, и он расскажет, что он отнял у вас обоих. Из нас двоих, он большее зло, уж поверь мне. Если я пыталась спасти свое уничтоженное племя, то он действовал из эгоистичных побуждений.

- Что ты можешь знать о Ричарде? Он никогда бы не навредил мне. Он воспитал меня, помогал мне и моей матери и любил нас. Он был мне, как отец, А кто ты? Ты – зверь, который заразил меня своим сумасшествием. – глаза Вадима налились кровью, голос охрип от ярости и гнева.

- Пусть так. – согласилась Камилла, взгляд ее торжественно блеснул, разрезав сумрачное освещение. – Я зверь. Но и ты теперь тоже. Мы в одной упряжке, Вадим. Ненависть ко мне не спасет тебя от неминуемой участи. Я прямой потомок самой древней женщины-оборотня. Я - злейший враг вампиров. Твой Ричард придет, чтобы расправиться со мной. Но с чего ты взял, что он пощадит тебя, что врожденная ненависть между нашими видами не возьмет верх?

- Он не причинит мне зла. – упрямо отвечал Розовский, вцепившись в железные прутья.

-Да. Цепи и замки, и причиняющий невероятные страдания амулет на твоей груди. Есть и еще один метод удержания оборотня. Знаешь какой?- она улыбнулась зловещей улыбкой. – Серебреная клетка. Она может быть больше, чем эта. И он, возможно, позволит тебе выходить из нее днем, но разве это жизнь? Пойми, Вадим, мы не такие, как вампиры. Мы чувствуем все, что ощущают смертные. Нас легко убить, по-крайней мере, легче, чем самого слабого вампира. Боль и страдание не чужды нам. И мы не убийцы. Я запираю себя по ночам в подвале в ночи, когда не чувствую власти над собой и своими инстинктами. Это тоже клетка своего рода, но я заточаю себя сама. Когда я нашла тебя и вошла в твой дом под видом служанки Марины, я почувствовала, что за внешним довольством собственной жизнью, ты глубоко несчастен. Людмила – не твоя женщина. Ты всегда знал, что ее сердце и душа принадлежат другому, но решил обмануть самого себя, и это стало не легкой ношей. Я не могу читать мысли, как вампир, но я видела твои глаза. В них было все. – взгляд Камиллы смягчился, наполнившись нежностью и сожалением. – Ты – не случайная жертва. Однажды ты все узнаешь и поймешь, что то существование, которое предлагаю тебе я, сделает тебя большим человеком, чем ты есть сейчас.

- Почему бы тебе не отпустить меня? Дай мне сделать осознанный выбор. – Вадим решил схитрить. Он ласково улыбнулся девушке. – Я должен самостоятельно придти к решению. Возможно, я вернусь… сам.

- Не пытайся обмануть меня. – в голосе Камиллы не было злости. Она излучала нежность и сострадание. – Я не отпущу тебя. Если я сделаю так, как ты просишь, то ты вряд ли доживешь до своего первого полнолуния. Я слишком долго была одна. Я не хочу потерять тебя, так и не узнав, какими бывают твои глаза, когда ты не злишься. Я ждала тебя много лет. Я не знала, каким ты будешь, но ты…. Ты превзошел все мои ожидания. Ты не просто красив и умен, ты благороден, справедлив, силен, и чист душой, ты умеешь любить и сражаться за свою любовь. Я ценю это и рада, что выбрала именно тебя.

- Почему я не готов разделить твою радость? – мрачно усмехнулся Вадим. – Отпусти меня. Я никогда не стану тебе даже другом. Не будешь же ты все время держать меня здесь?

- Нет, не буду. Я прячу тебя от других. От тех, кто придет за тобой, чтобы убить. Если я освобожу тебя, ты сам пойдешь на встречу своей смерти. Самое безопасное место – здесь, со мной.

- Противно слушать. Я словно очутился в ужастике с элементами сопливой мелодрамы. Ну, убьют меня, будет другой.

- Я не готова ждать еще тысячу лет.

- Почему тысячу? – переспросил Вадим. – Еще одна бестолковая легенда? А, если я не выживу?

-Я уже говорила, что выживешь, и закроем эту тему. Я устала повторять одно и тоже. Осталось всего две недели. Возможно, они станут самыми длинными и трудными для тебя, но я помогу. – Она подошла к клетке и, просунув хрупкую ладошку, провела ею по щеке Вадима. – Я знаю, что ты не причинишь мне боли. – прошептала она. – Хочешь, я принесу воды и помогу тебе умыться?

На какое-то мгновение, мужчина попался в плен прекрасных женских глаз, которые затягивали его в ласковый омут, полный обещаний и нежности. Рыжие волосы красиво огибали тонкое лицо с правильными чертами лица, кожа казалась белее снега, губы призывно улыбались, маня и соблазняя. Но в этот момент перед мысленным взором Вадима возникло другое лицо, с зелеными, как весенняя трава глазами.

- А туалет ты мне тоже принесешь? – жестко спросил он, сделав несколько шагов назад. Губы Камиллы обиженно дрогнули, рука безжизненно опустилась.

- Ты жесток. – прошептала она сквозь слезы. – Но я прощаю тебя. Ты имеешь право на свою злость.

На некоторое время Камилла вышла из комнаты, оставив Вадима одного. Он несколько раз прошелся вдоль своей тюрьмы, составлявшей не более пяти квадратных метров. К чему-то он вспомнил, что по российскому законодательству на каждого человека должно приходиться минимум шесть квадратных метров жилой площади. А у него всего пять, и те без всяких удобств. Погоревав, он лег на промятый матрац и попытался задремать, чтобы хоть как-то отгородиться от страшной реальности. Вадим знал, что Камилла заходит в его клетку, когда он спит, приносит еду, воду и чистое белье. Он мог бы притвориться спящим и сбежать, но знал, что ему не удастся это сделать. Физически она была гораздо сильнее и быстрее его, не смотря на хрупкую комплекцию. Безвыходное и унизительное положение пленника наполняло его душу справедливым гневом. Повиноваться женщине, быть слабее ее – разве это не самое отвратительное, что может произойти с мужчиной.

А как же Мила, - шепнул ему внутренний голос. – Разве ей он не подчинился, не вверил ей свою жизнь, преподнеся себя на блюдечке, разве за полтора года прожитых с ней, не был на все согласным пленником. Тюрьма, та же тюрьма, только добровольная. Внутри него всегда тлело возмущение и недовольство расставленными приоритетами. Он всегда хотел быть просто мужчиной, любящим и любимым. А Мила брала все, что могла взять, не оставляя ничего взамен. Сколько еще у него хватало бы сил терпеть эту игру в одни ворота. Да, Камилла права, Мила – не его женщина, но это не мешает ему любить ее всей душой. Это даже не любовь, это болезнь, от которой еще не изобрели лекарства, он словно отравлен ядом, но противоядия нет. Он вспомнил момент, когда зараженный зверскими инстинктами, он пытался задушить ее и понял, что теперь не уверен, что с ним она будет в безопасности, если он вернется. Зверь живет в каждом человеке, иногда он маскируется целую жизнь и никогда не вырывается на волю, но некоторые не находят сил, чтобы заглушить этот голос, идущий из глубин души и призывающий к возмездию. В психологии термин «Линкатропия» является названием душевной болезни. Люди совершают страшные злодеяния, а потом оправдывают себя тем, что они, якобы, не владеют собой и обращаются в зверя, который и является главным виновником преступлений. Иногда психологом удается вывести обманщиков начистую воду, а некоторые до конца жизни остаются в психиатрических лечебницах, не снимая смирительной рубашки. Но то, что происходило с Вадимом, не было болезнью. Он понимал, что его участь предопределена. Совсем скоро он превратится в настоящее животное, свирепое и неконтролируемое. Что будет тогда с теми, кого он любит. Сможет ли он совладать с собой и не причинить им вред? Даже сейчас Вадим не был в этом уверен. Не смотря на видимость ситуации и ее неотвратимость, он хотел верить в то, что чудесное противоядие найдется. Но, если он останется здесь, что у него не останется ни одного шанса.

Вадим уловил легкую поступь женских шагов перед дверью задолго до того, как Камилла появилась в комнате. Она чудесно пахла. Ей повезло больше, она приняла душ. Вадим вздохнул и продолжил изображать спящего.

Девушка неслышно подошла к клетке, и какое-то время смотрела на застывшую фигуру Вадима. Она поставила таз с водой перед дверью в его узницу, и тихонько отворила замок. Запах мыла и чистых полотенец ударил ему в ноздри, и он еле сдержался, чтобы не чихнуть. Камилла подняла таз и внесла его внутрь клетки. Ее осторожные шаги затихли возле него. Присев рядом с Вадимом на корточки, девушка провела рукой по его плечу. Мужчина инстинктивно чувствовал исходящее от нее желание. Она была одинока целую вечность, а в нем видела, равного в себе. И она желала обладать им полностью. Вадим открыл глаза и встретил потемневший взгляд голубых глаз, которые ласкали его теплым лучистым светом, на мгновенье, позволяя забыть его о своем положении жертвы. Она не принуждала, не приказывала, она просила….

- Прими меня, Вадим. – прошептала она срывающимся от волнения голосом. Господи, никто в этот момент не смог бы заставить поверить его в то, что девушка с невинными небесными глазами, полными немой мольбы и невысказанной боли, была беспощадным чудовищем. Все ли, что говорили Мириам и Ричард, об оборотнях было правдой? Сомнение качнулось в душе Вадима. Эти глаза с непролитыми озерами слез не могли лгать. – Прими, меня такой, какая я есть и полюби. Я разделю с тобой все, что есть у меня и умру за тебя, если это потребуется. Только не презирай.

Никто и никогда не говорил ему таких слов, никто не смотрел на него с таким слепым обожанием. Сердце его дрогнуло, и он протянул девушке вою руку, неуверенно и робко, но он сделал это.

- Я не презираю. – мягко сказал он с придыханием. – Я просто боюсь и не понимаю. – Признание вырвалось совершенно легко и просто, но она поняла его. Красивое грустное лицо Камиллы приблизилось к нему, нежные тонкие руки обняли его плечи, влажные губы коснулись его плотно сжатого рта.

- Не бойся. Я не сделаю ничего дурного. – ее улыбка задрожала возле его губ. Ее дыхание было сладким и дурманящим. И в этот момент он не вспомнил о Людмиле, отдавшись охватившей его первобытной страсти. Его сердце и душа раскрылись не испытанному дотоле чувству свободы и абсолютного единства с самим собой. Отдавая всего себя рыжеволосой бестии и забирая взамен все, что она могла ему отдать, Вадим понял, что никуда не сбежит, даже, если она забудет случайно закрыть клетку. Бежать было некуда. Он там, где должен быть.

Когда любовный пыл рассеялся в полумраке, Камилла покинула его. Она посмотрела на него с благодарной счастливой улыбкой, а он не сказал ей ни слова, слишком пораженный и обескураженный произошедшим. Их глаза все сказали без слов. Накинув на плечи легкое платье, Камилла вышла из клетки, не закрыв за собой дверь. Откуда она могла знать, что он не сбежит, воспользовавшись свободой? У Вадима не было ответа на этот вопрос. Неужели ее любовь была так сильна, что она готова была отпустить его, или по его взгляду, Камилла безошибочно поняла, что он останется с ней.

Они никогда не говорили, что за причины вынудили его сменить свое отношение к своему предстоящему перевоплощение и, что заставило его остаться. Вадим наконец-то добрался до вожделенной горячей ванны и позволил ласковым рукам Камиллы вымыть его. Он много спрашивал ее о том, что должно произойти с ним в полнолуние, и как он должен себя вести, и есть ли способ укротить свои инстинкты или хотя бы держать их под контролем. Она терпеливо отвечала на все его вопросы, если сама знала ответы. Ее глаза сверкали ярче звезд, губы неустанно улыбались.

- Неужели я сделал тебя такой счастливой? – спрашивал он, когда прижавшись его груди, она вслух считала удары его сердца.

- Тот, кто не был одинок целое тысячелетие, не сможет понять, как один только взгляд может наполнить сердце радостью и покоем. – спокойно отвечала она, кладя голову на его колени.

- А что случилось с твоим другом. С тем, которого убил Ричард? Говорили, что он был последним. – спросил Вадим, запуская руку в ее волосы и зачарованно наблюдая, как они струятся между пальцами, словно расплавленное золото.

- Лукас? – она нахмурила изящные бровки. – Он был труслив. В одной из битв, мы оба были тяжело ранены, и он бросил меня, спасаясь бегством. Такие, как мы обычно преданы друг другу. Я никогда не оставила бы его.

- И что случилось дальше?

- Ничего. – Камилла пожала плечами. – Он решил, что погибла, а я не стала его искать. Спустя несколько веков, мне стало известно, что он погубил немало смертных в тщетной попытке создать себеподобное существо. Он был одинок и напуган. Таким его и нашел Ричард. Я не жалею о Лукасе так сильно, как о многих других, погибших от рук вампиров и людей, преследующих нас на протяжении веков.

- Как тебе удалось спастись? – спросил Вадим.

- Я жила очень долго и научилась соблюдать осторожность. Это сложно, но возможно, если не впадать в панику и держать свои порывы в узде. Пойми, что, прежде всего мы – люди. Если держать свои инстинкты под контролем, то можно найти гармонию даже в бетонных джунглях большого города. В отличии от вампиров, обреченных на жажду крови, и не способных питаться чем-то еще, мы можем есть человеческую пищу, пить вино и не зависеть от зверя внутри нас. Мы сохраняем молодость и не подвержены болезням только благодаря регенерации клеток. Человеческое мясо – не обязательный атрибут. Я уже говорила тебе это. Вампиры и люди сделали из нас монстров, но это не так. Вспомни, я ведь контролировала свои инстинкты, когда пыталась обратить тебя. Твоя женщина наставила на меня пистолет, хотя я просила ее уйти, и выстрелила, но я не убила ее, а могла бы.

- Прошу, не напоминай мне об этом. – Вадим напряженно поднялся с кровати, оставив Камиллу. Она растерянно моргала.

- Прости, но ты не можешь вычеркнуть прошлое из своей памяти.

- Замолчи. – Вадим на глазах переменился. В нем снова проснулась ярость. Эта женщина лишила его жизни, настоящей полноценной жизни. Как он мог об этом забыть? Он, что с ума сошел, раз позволил ей убедить себя смириться со своей участью? Да, она просто околдовала его. Подумать только, целую неделю он валялся с ней в постели, вместо того, чтобы действовать. Боже мой! Боже мой! Вадим схватился за голову. Мила… Любовь моя. Как я мог забыть, как я мог предать тебя?

- Нет. Только не это. – прошептала Камилла, поняв по его взгляду все, что творилось у него в душе. Глаза ее потухли, губы задрожали. – Ты ведь не бросишь меня, когда осталось так мало?

- Я должен. – жестко сказал Вадим. Камилла опустила голову.

- Я могу остановить тебя. Я могу снова посадить тебя в клетку. – тихо сказала она. – Но не сделаю этого после всего, что между нами было. Ты должен сам принять решение. Я знаю, что ты вернешься. Мы могли бы спрятаться от всех и жить в уединении….

- Мне надо идти. Я и так достаточно задержался. – Вадим бросил прощальный взгляд на олицетворяющую страдание фигурку, сжавшуюся в комочек на огромной постели. Жалость шевельнулась в его сердце и прошла.

А для Ричарда и его союзников эта неделя обернулась сущим наказанием. Они опросили всех друзей и знакомых Вадима, проверили все источники, но не нашли ни одной ниточки, которая привела бы их к нему. Ричард был неутешим в своем горе. Он винил во всем себя, отчасти обоснованно, но все же сердце Милы, наблюдающей за его метаниями, разрывалось от жалости. После той ночи, проведенной вместе, она не могла больше обманывать саму себя. Ее заслоны пали. Она снова была влюбленной женщиной, готовой на все ради любимого вампира. Однако, осознание невозможности их союза, оттолкнуло их друг от друга еще дальше, чем раньше. На следующую ночь они чувствовали себя неуютно в присутствии друг друга, и Ричард пропал на несколько дней. А вернулся абсолютно разбитый, с запахом другой женщины на своей одежде. Мила не спросила у него ни о чем, а он не удосужился ничего объяснить.

- Как же твои убеждения и разговоры о верности? – холодно спросил он, когда она попыталась прикоснуться к нему. Лучше бы он ее ударил. Его жестокие слова причинили ей неимоверную боль.

- Разве не ты бросил меня в объятия Вадима? – спросила она. – Если я кому и изменяла, так это тебе. Но ведь ты существо, которое не знает, что такое ревность.

- Да? – он зловеще улыбнулся. – И что такое любовь я тоже не знаю.

- Это я давно поняла.

- Тогда давай прекратим этот цирк, не нужный не мне, не тебе. Мы оба совершили ошибку. – устало произнес он, удаляясь в свою комнату.

В глубине души Мила понимала, что Ричард сказал это не всерьез. Он защищает сына. Он не хочет, чтобы Вадим страдал. Потому что его сын знает, и что такое ревность и что такое любовь.

Прошло еще три дня, и они поняли, что поиски бесполезны.

Мила была одна, как и всегда, в своей комнате и читала древние мифы об оборотнях, когда Ричард, великолепный Карл Анжуйский и Клэр вернулись после очередной попытки отыскать следы Вадима.

- Мила. – Карл поклонился с грациозностью придворного вышедшей их встречать Людмиле, и поцеловал кончики ее пальцев. Мила заметила, как Ричард раздраженно закатил глаза. Он прошел в комнату и развалился в кресле в небрежной ленивой позе. Клэр последовала за ним, присев на рукоятку кресла, ее пальцы принялись массировать его плечи. Было не вполне понятно, кто из них получал большее удовольствие от этой процедуры.

Мила снова перевела взгляд на Карла, который с улыбкой наблюдал за ней. Он был сегодня особенно хорош. Черная шелковая рубашка, красиво облегала его сильные плечи, несколько пуговиц были расстегнуты, дабы продемонстрировать мускулистую грудь. Но особенно ей нравились его волосы, черные и блестящие, оттеняющие фиолетовую глубину глаз. Мила представила его с длинными волосами. Ему бы очень пошло. Он бы даже стал немного похожим на Бандераса в «Интервью с вампиром», только выше и крепче телосложением.

- Тебя бы в кино снимать. – сказала Мила, улыбаясь в ответ.

- Почему бы и нет. Я уже давно маюсь, не зная, как убить время. – проговорил он бархатистым голосом, от которого мурашки побежали по телу женщины. – Но, если это будет эротический жанр, то я хотел бы увидеть тебя в партнершах.

- Или среди партнерш? – засмеялась Мила.

- Могла бы поинтересоваться, как прошли поиски, а не любезничать с Карлом. – крикнул из комнаты Ричард. Улыбка сползла с лица женщины.

- Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ничего нового вы не узнали. – спокойно ответила она на его выпад. Карл подмигнул ей и, взяв за руку, повел к остальным. Клэр продолжала мять плечи Ричарда, улыбаясь при этом с самым непристойным видом. Черт, кто бы говорил о любезностях. Может, им пора уединиться?

- Думаю, все бесполезно. – огласил свой вердикт Карл Анжуйский, вставая напротив Ричарда. Мила присела на диван, наблюдая за собравшейся троицей бессмертных. Клэр откинула назад копну густых темных волос, обнажив длинную изящную шею. Ее кожа была мертвенно-бледной с оттенком синевы, что отнюдь не лишало девушку привлекательности, а всего лишь означало, что она плохо поужинала. Пронзительный взгляд прозрачных непроницаемых глаз, холодных, словно дуновение январской вьюги, заметил заинтересованность Милы. Она улыбнулась чуть заметной, не трогающей ледяную глубину глаз улыбкой. Красивые четко очерченные чувственные губы казались неестественно алыми на фоне общей бледности лица. Да, в ней было что-то демоническое. Встретить ее поздно вечером в темной аллее было бы большим испытанием для здоровой психики. Мила задумалась над тем, смогла бы она теперь отличать вампиров от людей, заметила бы она эту вопиющую разницу между живостью смертного и холодным совершенством бессмертия. Да. Теперь да. Клэр продолжала смотреть на нее, пытаясь проникнуть в сокровенные мысли Люды, желая познать ее суть. Когда-то Клэр хотела стать ей другом. Но, возможна ли дружба, между человеком и вампиром? Когда-то Мила хотела спасти Клэр от Ричарда. Только сама Клэр избрала другой путь. Жалела ли она об этом сейчас? Ее пальцы впивались в его плечи с остервенелой жадностью. Ричард не раз говорил, что вампиры не способны на ревность. А что чувствует Клэр, когда ее пронзительные глаза смотрят на Милу с выражением глубокой печали? И разве не слышит Людмила ее умоляющий голос в своей голове: Отпусти его.

- Что, если снова попробовать поговорить с Мириам? – внезапно осенила Милу. Клэр вздрогнула, оставив плечи Ричарда в покое. Рот Милза наряжено сжался.

- Не думаю, что это хорошая идея. – жестко ответил он. Карл согласно кивнул. Все трое уставились на нее с непонятным отчуждением.

- Ты ведь не пойдешь к ней снова, без нашего ведома? – Опасные нотки завибрировали в голосе Ричарда, глаза угрожающе потемнели. Мила растеряно развела руками.

- Но разве она не помогла нам с амулетом? И Мириам много знает об оборотнях. – проговорила она сбивчиво, не понимая реакции вампиров на свое безобидное предложение.

- Да, и она много знает о нас. – сухо пояснил Карл, он хотел что-то добавить, но Ричард остановил его властным движением руки. Мила заметила, как негодующе расплавился ультрафиолет в глазах Анжуйского. Однако, он промолчал.

- Она сказала, что Вадима обратила женщина. Она может помочь. – не унималась Мила. – Что за глупое упрямство. Ричард, на кону жизнь твоего сына.

- Мила, мы не станем ни о чем спрашивать Мириам. – мягко, но настойчиво произнес Ричард. – Я не хочу вводить тебя в курс обстоятельств, связывающих меня с этой женщиной. – Но, поверь, ей нельзя доверять.

- Если, твой сын не найдет нас сам, то мы обречены в своих поисках. – приподняв брови сухо сказал Карл. – В любом случае, мы его потеряли. Если он останется жив до полнолуния, произойдет неизбежное.

- Что значит если останется жив! – похолодев, воскликнула Мила, порывисто вскакивая на ноги. – Разве вы не говорили, что он выдержит обращение?

- Дорогая, и немного другое имею ввиду. Твой драгоценный получеловек мертв с тех самых пор, как его заразил линкатроп. Мы можем только уничтожить его, чтобы предотвратить распространение заразы.

- Заткнись, Карл. – зло рявкнул Ричард. – Ты же знаешь, что я не позволю.

- Да, знаю. – Анжуйский обольстительно улыбнулся, смягчив накаленную атмосферу комнаты, ставшей очень тесной для четверых. – Так же я знаю, что у тебя не хватит духа держать родного сына в клетке, если, конечно, мы его найдем. – уточнил Карл. Глаза его излучали саму искренность и доброту. Губы блаженно улыбались. Именно такой улыбкой соблазнял змей Еву. - Ты отпустишь его, рано или поздно. На него объявят охоту. Что бы ты ни делал, как бы ни сопротивлялся. Нас больше. Ты не сможешь заткнуть всех. Ну же, Ричи, не будь мальчишкой, согласись, что я прав. Выход один. И он самый миролюбивый, самый честный.

- Говори. – приказал Милз.

- Мы не убьем твоего малыша. Я бы не хотел огорчать и его зеленоглазую подругу, да и тебя, честно говоря, немного жаль…

- Если ты … - Ричард заскрежетал зубами.

- Не горячись, я просто стараюсь быть мягким и лояльным. Мы убьем оборотня, обратившего Вадима.

- И все? – спросила Мила, немного разочарованно, быстро взглянув на Ричарда, который тоже недоумевал.

- Все.- кивнул Карл. – Один Вадим нам не опасен. Разве нет? А, что касаемо его жажды человеческой плоти, обостряемой в полнолуние, то это целиком твоя проблема, Ричард. Я же со своей стороны, могу тебя заверить, что не стану преследовать твоего сына, если другой оборотень погибнет. Но это не значит, что мы не будем наблюдать за ним. Наши дети будут в опасности, пока он живет на этом свете.

- Я не верю тебе. – усмехнулся Ричард, сузив темно-синие глаза.

- Слово короля. – Карл Анжуйский грациозно поклонился, изобразив, что снимает шляпу.

- Ты фактически не был королем, смею заметить. – ядовито подчеркнул Милз.

- Но был коронован. Итак, что мы решаем?

- А что тут решать? – вмешалась Мила, возмущенно переводя взгляд с одного на другого. – Мы не знаем, где Вадим, и уж тем более, где оборотень, заразивший его кровь этим чертовым проклятием.

- Согласен. – улыбнулся Карл, поворачиваясь всем корпусом к Миле. – Но что-то мне подсказывает, что ни один любящий мужчина не уйдет, не попрощавшись с такой женщиной. Ты ведь знаешь, что он найдет тебя, дорогая?

- Не вмешивай ее. – Ричард встал между ними, загораживая Ларину своей сильной спиной.

- Почему нет? – удивился Карл. – Ей будет легче выспросить у него, где искать линкатропа.

- Не думаю, что он скажет ей. – вставила слово Клэр, плавно соскальзывая с подлокотника. На ней был леопардовый обтягивающий жакет и узкие брюки дудочки такого же цвета. Ее тело было гибким и стройным, эротизм и нега сквозили в каждом движении и покачивании бедер. Она была похожа на ласковую, но опасную кошечку, спрятавшую длинные коготки в мягких подушечках лап. – Не забывайте, что вместе со звериными инстинктами линкатроп передал ему врожденную ненависть к вампирам. Вадим знает, что Мила близка с Ричардом. А Ричард отныне его враг.

- Нет. Пока Вадим человек, он не предаст меня. – уверенно заявил Милз, грозно взглянув на Клэр. Карл тронул кончиками пальцев ее волосы. Ответная улыбка Клэр излучала нежность. Миле, наблюдавшей за ними, стало неловко. Что за странная раса эти вампиры. Только что Клэр не водила обожающего взгляда с Ричарда, теперь готова отдаться Карлу. Бред какой-то.

- Она мудра, как древняя. – произнес Анжуйский. – Да, Вадим еще не оборотень, но он уже и не человек. До полнолуния осталась всего неделя. Луна прибывает, сметая все его человеческие устои и чувства. И все же единственная, кто сможет убедить его выдать нам оборотня, остается по-прежнему прекрасная девушка Людмила. Вот я бы рассказал ей все. – Карл снова переключился на Ларину, забыв о Клэр. В лучах его взгляда можно было не только погреться, но и немного загореть.

- Ты уже это сделал, - сухо напомнил Ричард.

- Но ты же не в обиде? Она должна была узнать. Я вижу, что она почти простила тебя за вынужденный обман. – он хитро улыбнулся, скользнув взглядом по Миле, ощупав ее с головы до ног, словно руками. – Хотел бы я почувствовать всю силу ее прощения на себе.

- Пошел вон. – спокойно и по слогам произнес Ричард. Карл пожал плечами, и невозмутимо подмигнув Миле, махнул рукой Клэр. – Пошли, дорогая. Мы здесь явно лишние.

Уже на пороге он обернулся, пропуская вперед свою спутницу, взгляд его задержался на лице Милза.

- Ты ведь не будешь прятать вечно свое маленькое сокровище, Ричард. Ревность недопустимая роскошь для нас. – холодно произнес он, скрываясь за дверью.

- Что он имел в виду? – спросила Мила, оставшись наедине с мрачно настроенным Ричардом, его настроение сгущало и напрягало окружающую их атмосферу.

- О чем ты? – отстраненным чужим голосом, лишенным обычной чувственности и привлекательности спросил Ричард.

- Ты знаешь, о чем я. Он сказал, что ты не сможешь прятать меня вечно. А раньше, когда я была в его доме, он сказал: Ты принадлежишь нам. Ты – последняя. И ты сама придешь к нам. Что значат его слова?

- Ничего, абсолютно ничего. – Ричард поднял на нее тяжелый уставший взгляд. – Не все слова Карла имеют какое-то значение.

- Я так не думаю. Ты ведь ничего от меня больше не скрываешь? – она подозрительно уставилась на него, сосредоточившись на его глазах. Его мысли были закрыты для нее на тяжелый замок, что еще больше убедило ее в том, что ему есть что недоговаривать.

- Мила, я устал вести с тобой бесконечные бессмысленные разговоры. Ты мне не веришь, ты меня презираешь, ты не хочешь меня знать. Это все сейчас в твоих глазах. О чем я могу с тобой после этого говорить?

Мила не успела отследить, как он переместился обратно в кресло. ЕЕ раздражало, когда он это проделывал.

- Что еще? – в голосе его сквозил сарказм. Мила недоуменно нахмурила брови. – Что еще тебя во мне раздражает?

- Твои попытки уйти от ответственности. – выпалила Ларина, сцепив руки за спиной. Ричард читал ее мысли, даже не глядя на нее, а ведь она пыталась закрыться от его вторжений.

- Еще что-то? – Поинтересовался он, откидывая светловолосую голову на спинку кресла и устремляя задумчивый взгляд в потолок. – Не представляешь, как я скучаю по своему креслу. Надеюсь, что Грэг не сидит сейчас в нем с горделивым видом хозяина.

- Конечно… кресло, я смотрю, значит для тебя больше, чем я.- в голосе Милы прозвучала обида. Она едва сдерживала подступившие слезы. Его равнодушие ранило ее больнее всех сказанных слов. Не в силах больше терпеть эту пытку, Мила выбежала из комнаты, громко захлопнув за собой дверь.

Ричард вздрогнул и взглянул туда, где еще недавно стояла зеленоглазая воительница. В глазах его плескались боль и печаль.

- Сильнее… - прошептал он.

Мила не смогла уснуть. Она встретила рассвет, стоя на балконе наблюдая за тем, как спящий город медленно оживает. Женщина смотрела на торопливо бегущих людей, не глядящих друг на друга, думающих только о своих насущных делах, на скопища машин, застрявших в привычной для Москвы пробке и нетерпеливо гудящих, словно это могло хоть как-то помочь рассосаться затору, на милиционеров, чинно разгуливающих по тротуару с чувством собственного превосходства над теми, чьи документы не удовлетворили их всезрящее око, на бездомных шавок, норовящих попасть под чьи-то ноги. Она думала о том, как повезло всем этим людям. Они не знают, не ведают, зацикленные на своих проблемах и погрязшие в делах и быте, что в их безоблачном мире есть и другая сторона, темная, зловещая, недоступная пониманию, и таящая в себе угрозу всему живому. Когда-то и она была одной из толпы безликих, но решила, что эта участь не для нее. Она хотела знать правду. Но что она дала ей? Если бы встать сейчас на перила и спрыгнуть. Забыть, освободиться, уйти и никогда не вернуться. Хватит ли сил? Хватит ли мужества на этот последний шаг?

Да.

А хватит ли сил и мужества продолжить жить, зная так много?

Мила закрыла лицо ладонями. Она не знала ответа на последний вопрос. Ее душа слишком устала и готова была сдаться. Что-то заставило ее раскрыть ладони и посмотреть вниз. Среди спешащих фигур, одна стояла неподвижно и смотрела на нее. Сердце подпрыгнуло в груди. Даже с такой высоты она узнала его. Да, Мириам, была права. Вадим нашел ее. А это значит, что ей придется продолжить это жуткое существование в мире вампиров и оборотней.

Не помня себя от волнения и смешанной радости, Мила выбежала из квартиры и побежала по ступенькам вниз, не дождавшись лифта, и только на улице заметила, что не переодела тапки. Лохматая, с усталыми покрасневшими глазами, в мятой одежде и бешеным взглядом предстала она перед Вадимом Розовским.

- Привет. – выдохнула она, пытаясь отдышаться. Ее взгляд ощупал его с головы до ног, заметив все изменения с момента их последней встречи. Горечь и удивление шевельнулись в ее душе. Это не был прежний Вадим, уравновешенный сдержанный следователь из убойного отдела. Это не был преданный любящий ее до безумия любовник. Это не был понимающий с полуслова отзывчивый и нежный друг. Слезы навернулись на глаза, делая расплывчатым его лицо. « Я вас всех потеряла» - осознала она. – «Никого не осталось».

- Привет, - густо и непривычно уверенно произнес его голос. – Пойдем. – он властно взял ее за руку, и потащил за собой. Мила едва поспевала за широкими размеренными и в тоже время быстрыми шагами Розовского. Его хватка была сильной, ни грамма нежности. А когда-то он держал ее руку с трепетом влюбленного мальчишки, боящегося причинить ей малейшую боль. Мила вспомнила, как тогда, в доме он сказал ей: «Ты – все, что мне нужно, Мила. Любой дом станет для меня родным, если в нем будешь ты.» Что осталось от всего этого? Пепел? Воспоминания? Пустота….

Со спины он казался крупнее, чем раньше, плечи стали более рельефными, обтянутые тонкой толстовкой, мускулистые ноги…. Мила запнулась и чуть не упала, схватившись за него, ударившись об его железное тело. Он остановился на мгновение, обернулся. Почти прозрачные глаза, за которыми затаилась печаль и жестокость. Упрямая властная линия губ. Да, зверь уже обосновался в его крови. Он властвует в нем, делая его сильным, как никогда, но что он успел сделать с его душой. Призрак узнавания во взгляде, но без прежнего восторженного преклонения.

- Ты в порядке? – звучит скорее раздраженно, чем заботливо. Мила сглотнула подкатившийся комок и кивнула. Вадим пошел медленней.

- Куда мы? – спросила Мила.

- В безопасное место. – сухо ответил он.

- А оно есть? – с иронией переспросила Ларина. Рука, сжатая его ладонью заныла. Вадим не удосужил ее ответом. Он ловил такси. В машине они не разговаривали, глядя каждый в свое окно. Напряжение между ними было ощутимо даже водителем, который нервно поглядывал на них в зеркало.

Вадим остановил такси за городом у какого-то заброшенного дачного поселка. Расплатившись с водителем, он бросил на Милу быстрый взгляд.

- Иди за мной. – приказал он, больше не пытаясь взять ее руку. Женщина вдруг испугалась. А что, если он убьет ее? Она еще не забыла, как в припадке Вадим чуть не придушил ее. Или попытается обратить? Но последнее вряд ли возможно. Он еще не оборотень. Но почти, подметила она, глядя на его сильную фигуру, идущую по песчаной дороге. Мила пошла следом. Бежать все равно не удастся.

Вадим рванул калитку у одного и домиков и оторвал дверь, не рассчитав силу, чем и сам был немного смущен.

- Извини. – пробормотал он, словно это была ее калитка.

- Может, еще и домик тряханешь, чтобы развалился? – спросила она.

- Я же сказал «Извини». –

Он прошел к дому и рванул на себя дверь, которая, к счастью ее хозяев, не слетела с петлей. Пострадали только душки от замка. А потом еще, как галантный джентльмен, пропустил Милу вперед.

В доме было тесно, темно, пахло сыростью и пылью. Узкий коридорчик переходил в небольшую комнатушку с древней покосившейся от времени мебелью. Обои, покрытые плесенью, отходили от стен, с потолка сыпалась штукатурка. Здесь явно никто не бывал лет пять. Пол ужасно скрипел. Мила осторожно прошла в коморку, надеясь, что не провалится в подполье, если оно, конечно, здесь есть. Вадим подошел к окну и распахнул его настежь, впуская солнечные лучи, которые только подчеркнули убогость и заброшенность жилища.

- Поговорим? – встав против света, сказал он. Мила посмотрела в его ставшие чужими глаза.

- Зачем мы здесь? – стараясь говорить, как можно спокойней, не выказывая волнения и страха, спросила Мила.

- Здесь нас никто не найдет. – не многословно ответил Розовский. Его взгляд медленно прошелся по ней. – Ужасно выглядишь. – вынес он свой приговор, закончив осмотр.

- Ты это пришел мне сказать? – она гордо вздернула подбородок.

- Нет. Не это. – покачал головой Вадим. Губы его тронула горькая усмешка.

- Мы искали тебя, Вадим. Мы целую неделю икали тебя….

- Зачем? Чтобы убить? – жестко спросил он.

- Как ты можешь так говорить! – в глазах женщины сверкнули слезы. Он сделала шаг вперед, но Вадим жестом остановил ее.

- Не надо, не подходи. Я не знаю, на что способен. – голос его прозвучал сдавленно. Глаза Лариной распахнулись.

- Ты ведь не сможешь причинить мне боль, Вадим. Только не ты. – проговорила она. Розовский отвел взгляд, в котором застыла боль.

- Я не знаю, Мила. Если бы я мог знать. Я пришел попросить вас прекратить попытки спасти меня. Это невозможно.

- Но….

- Подожди. – властно остановил ее он. – Это так. И мы оба знаем об этом. И Ричард знает и его приспешники тоже. Я привел тебя сюда, потому что знаю, что на меня начнется охота. Ты не сможешь остановить их, а я не мог уйти не попращавшись.

- Что значит – не мог уйти, не попрощавшись? Ты так просто опустил руки? – голос Милы задрожал. – Зачем ты, вообще, сбежал? Мы бы нашли способ. Где твой медальон?

- Слишком много вопросов, Мила. – Вадим, засунул руки в карманы джинсов. Он изменился, но никогда не выглядел так сногсшибательно. А еще говорят, что зло безобразно! Ни один святой на иконе не выглядит так умопомрачительно, как эти темные грешники. – Я не собирался сбегать, как ты выразилась. Камилла забрала меня. Она что-то ввела мне, когда я вышел на улицу, а очнулся я уже в ее доме, в ужасной тесной клетке.

- Что за Камилла еще? – нахмурилась Ларина. И снова слова Мириам подтверждаются.

- Она линкатроп, последний на земле. – пояснил Вадим.

- Подожди-ка, она держала тебя в клетке! – возмущенно воскликнула Мила. – Зачем? И как ты вырвался?

- Она держала меня в заточении, чтобы я не убежал. Она объяснила мне все, что меня ждет. А потом освободила, и я остался. – Вадим отвел глаза. Мила поняла все по его виноватому взгляду. Черт побери, еще один полигамный самец.

А сама-то хороша. Не теряла времени зря.

Но это другое.

Да ну!!!

Все, потом над этим подумаю. Сейчас некогда.

Трудно признавать свои грешки. Да?

- Значит, ты и как там ее… Камилла? Нашли общий язык, и ты решил присоединиться к ней, вместо того, чтобы с нами вместе искать выход из создавшегося положения? Так? – голос ее вибрировал от гнева.

- Какого положения? – горько усмехнулся Розовский. – Из положения оборотня?

- Не язви.

-Не командуй, Мила. Мы не на плацу. Выхода нет. Я или оборотень или труп. Что ты выбираешь? – он с тусклой невыразительной надеждой посмотрел в изумрудные блестящие глаза.

- Это твоя жизнь. – Мила опустила глаза. Поняв, что борьба ее бесполезна, и никакие ее слова не заставят его переменить свое решение. А в том, что он для себя уже все решил, Мила не сомневалась. Она снова за бортом. Почему-то никто из ее мужчин не пытался спросить, а чего же хочет она?

- Я хочу жить, Мила.- прошептал он. – С тобой или без тебя. Я не умру без твоей любви. Я знаю, что это звучит жестоко, но я устал стучать в закрытую дверь.

- О чем ты? – искренне удивилась Ларина. Взгляд Вадима обдал ее холодом.

- Ты всегда любила только одного человека. И этот человек – ты сама. Ты никогда не жертвовала собой, согласись! Иногда тебе казалось, что ты поступаешь во благо другим, но это не так. Наверно, и я не любил тебя так сильно, чтобы умереть сейчас на твоих коленях. Вряд ли, вообще, существует такая любовь.

- Вадим… - слабо выдохнула Мила, глядя на него широко распахнутыми глазами.

- Да, милая, да. – он сжал руки за спиной, борясь с соблазном рвануть к ней и сжать в своих объятиях. – Ты и Ричарда не любила. Не заблуждайся в своих чувствах. Любовь может пережить все, даже смерть. Ты оставила его в аду, а сама забылась в моих объятьях, подарив мне только маленький кусочек своего сердца. Ты жадная…

- Не смей. – слезы беззвучно потекли по ее щекам. – Ты не знаешь ничего обо мне. Ты не знаешь, что я пережила, чем мне пришлось пожертвовать и, что я потеряла. Я всего лишь хотела жить нормальной жизнью. Мне так мало было нужно – работа, семья, дети. Как все, как у всех. Разве я не заслужила?

- Ты снова думаешь только о себе. Я прошу тебя пойти со мной. Ты ведь не сделаешь этого?

- Я не могу. – Мила отвернулась, бессильно вздохнув. – Они найдут нас, если я буду с тобой.

- Всегда можно найти повод, чтобы отказаться. Но я и не ждал другого ответа. – Розовский понизил голос почти до шепота. Слова давались ему с трудом. – Я, наверно, буду ждать тебя какое-то время, буду думать о тебе, и искать в других твои черты. Но не переживай, я это вынесу. Вечность почти у меня в кармане. – голос его был пропитан желчью и горечью. – Я никогда не забуду, что мы могли бы быть счастливы даже в том доме.

- Ты ведь можешь остаться. – Мила бросила на него оживленный взгляд. - Ричард заключил договор с другими вампирами.

- Что за договор? – нахмурился Розовский.

- Если ты останешься единственным оборотнем, то не будешь представлять для них угрозы, и они не тронут тебя. – она выжидающе посмотрела на Вадима, который задумчиво наблюдал за ее лицом.

- А Камилла? Ты ведь не хочешь сказать, что я должен убить ее? – презрение и разочарование отразилось в стальных глазах.

- Это не обязательно делать тебе. Просто скажи, где она. И сегодня же ночью все будет кончено. – выдохнула Ларина.

- Ты ведь не знаешь ее! Как ты можешь приговорить к смерти женщину, которую ты даже не видела.

- Я просто ищу выход. Из вас двоих, мне явно дороже ты. Вадим, опомнись, эта Камилла лишила тебя шанса на полноценную жизнь, из-за нее я потеряла нашего ребенка. – Мила смотрела на бывшего любовника с мольбой и отчаяньем. Она немного лукавила, но в борьбе за его жизнь любые методы хороши.

Вадим посмотрел на нее с таким выражением, что ей стало ясно одно – он не выдаст свою подругу. Мила впилась в него пронзительным взглядом. Он не оставил ей выхода. Хочет он или нет, она узнает, где прячется Камилла.

- Ты не скажешь мне? – последний раз спросила Мила. В ее глазах затаилось сожаление. Он отрицательно мотнул головой. – Прости, Вадим, но ты не оставляешь мне выбора. – прошептала она, врываясь без спроса в его сознание. Вадим явно не подозревал о том, что женщина, стоявшая напротив, в данный момент выполняет функцию сканера. Закончив свое темное дело, она грустно улыбнулась.

- Ты ничего не хочешь передать Ричарду? – спросила она отчужденно.

- Лучшие пожелания. – пожав плечами, обронил Вадим.

- И это все?

- Остальное придумай сама.

- Хорошо. Значит, все?

- Это не я ухожу, Мила. Это ты отказываешься от меня. Но почему я совсем не удивлен? Может, Ричарду повезет больше, и на этот раз ты не бросишь его.

- Я рассталась с Ричардом три года назад. – напомнила Мила.

- Я помню. – он иронично усмехнулся. – Я слышу, как при упоминании его имени твое сердце начинает биться сильней. Меня теперь почти нельзя обмануть. Ты лжешь сама себе, любимая. Я никогда больше не увижу тебя. – он сделал шаг навстречу и замер в нерешительности. Лицо исказила мука, но он отчаянно боролся с собой. – Я бы хотел никогда тебя не встречать. – выдохнул он.

- Прости. – Мила слабо улыбнулась. – Эти полтора года были лучшими в моей жизни.

- Спасибо. Я, наверно, пойду.

- Прощай, Вадим.- ресницы женщины задрожали. Губы замерли, не решившись сказать что-то важное.

Он вышел из дома, не оглядываясь. Наверно, так ему было легче. Мила долго смотрела в окно на его удаляющуюся фигуру.

- До встречи. – прошептала она, набирая номер такси. Ей пришлось очень долго объяснять диспетчеру, откуда ее нужно забрать.

Приближаясь к своему временному месту жительства, Мила еще издалека заметила, небольшое скопление людей у своего подъезда. Две милицейские машины с сигналками спешно отъезжали. Мила сумела разглядеть среди столпившихся и смотревших вслед удаляющимся машинам людей, пожилую консьержку, которая что-то громко говорила, троим смутно-знакомым фигурам. Их личности Миле не удалось определить, так, как ее взгляду были доступны спины, да затылки. Смутное предчувствие чего-то нехорошего, навалилось на нее, заставив сердце глухо застучать. Она почему-то была уверена, что этот переполох у подъезда как-то связан с ней. Такси шумно притормозила возле подъезда, выпуская свою пассажирку. Трое мужчин обернулись, и Мила ахнула удивленно. Перед ней стояли ее старый знакомый Алекс Розанов, бывший муж Анатолий Ларин, и начальник отдела, в котором работал Вадим и его лучший друг – Сергей Сизов. Последний выглядел весьма впечатляюще, высокий, крупный с тяжелым недобрым взглядом темно-карих, почти черных глаз, ощупавших ее с головы до ног, не упустив ни бледного цвета лица, ни темных кругов под глазами, казавшимися неестественно большими на исхудалом лице, ни разлохмаченных неприбранных волос, ни домашних тапочек на босую ногу. Мила растеряно заморгала, выглядела она жутко и испуганно, словно загнанная в угол, птичка. Для нее никогда не было секретом то, что Сергей не одобрял выбор Вадима. И его неприязнь к ней была взаимной. Хотя причин для вражды никаких не было. Просто Сергей считал, что она не пара Вадиму. И все тут.

В его подозрительном взгляде мелькнула жестокая уверенность, губы плотно сжались, подчеркнув общее негодующее выражение лица. Он двинулся было к ней, но, почувствовав его враждебный настрой, Алекс задержал его, властно коснувшись локтя Сизова. И когда эта троица успела снюхаться? И что здесь надо ее бывшему мужу? Он-то, вообще, не причем.

- Пожалуйста, будь деликатен. Не забывая, что мы ничего не знаем наверняка. – произнес Розанов. Его взгляд, расстроенный и виноватый, остановился на лице Милы. Она вопросительно подняла брови.

- Что происходит, Алекс?- обратилась она к единственному из трех мужчин, вызывающему ее доверие и приязнь.

- Боюсь, что мы должны тебя об этом спросить. – мягко сказал он.

- Я не понимаю. – покачала головой Ларина, взглянув на Толика. – А ты, что здесь делаешь?

- Я пытался найти тебя, после того, как ты пропала из больницы вместе со своей историей болезни. – он смущенно обернулся на злобно ухмыляющегося Сизова. – И мне пришлось обратиться в милицию!

- Но по какому праву! – задохнулась от возмущения Мила. – Я давно уже выросла из того возраста, когда мне нужна была чья-то опека. – она перевела взгляд на Розанова. – Алекс, ты же видел, как я собиралась. Почему ты не сказал им? Черт возьми, что за бред?

- Мила, - Алекс подошел к Миле и взял ее за руку. – Я им сказал. Дело в том, что мы искали не только тебя. Пошли, тебе нужно переодеться, а потом Сергей отвезет нас в участок. Ты должна дать показания.

Мила побледнела, потеряв дар речи.

- Это, что шутка такая? Вы с ума сошли? Какой участок? Какие показания? Что вам здесь надо? Я, что не имею права на отдых? – уже не сдерживаясь, кричала она на смотрящих на нее мужчин. Они переглядывались и явно что-то замышляли. Это злило ее еще больше. Внезапно она замолчала, почувствовав дикий приступ головной боли. Схватившись ладонями за виски, женщина стала медленно оседать на асфальт. В глазах потемнело. Она пыталась сосредоточиться и поймать хоть какой-то сигнал, уловит нить, связывающую ее с Ричардом, предупредить его, но ответом была только тишина и дикая боль.

Алекс поймал ее и, приобняв за талию, повел к подъезду. Она не слышала ни слов, что он говорил ей, не чувствовала заботливо поддерживающих ее рук, ни собственных шагов. Словно душа ее отлетела от тела, вознеслась высоко и наблюдала сверху за происходящим. Она была в квартире раньше, чем туда вошел Алекс, ведя за собой ее бесчувственное тело. Облетев все комнаты, она не нашла того, кого искала и вернулась в себя. Потом она не раз вернется к этому моменту, и будет анализировать, как ей удалось проделать такой фокус, доступный только вампирам и только в ночное время суток.

- Алекс, что происходит? – слабо спросила она, изумленно оглядываясь. В квартире царил хаос, вещи были разбросаны, вся мебель перевернута, даже обои кое-где вырваны или вырезаны. Страшная догадка заставила сердце испуганно сжаться.

- Что вы сделали? – жестко спросила Мила, глядя Алексу прямо в глаза, вонзаясь в его память мертвой хваткой. И она увидела, как группа мужчин в камуфляжной одежде и масками на лице ворвалась в квартиру. Ричард спал, он не ждал гостей. И он не сопротивлялся, холодно и насмешливо улыбаясь, пока ему связывали руки. А эти трое предателей стояли здесь и смотрели, как уводят Ричарда, а потом переворачивают вверх дном все содержимое трехкомнатной квартиры.

- Зачем? Что вы искали, Саша? – Мила отпустила его сознание, и он удивленно воззарился на нее, успев ощутить странное покалывание в голове и желание уснуть.

- Я вряд ли могу все тебе объяснить. Мила, это вынужденная мера.

- Куда вы увезли Ричарда? – требовательно спросила Мила.

-Я никуда его не увозил. Он в участке.

-Что вы наделали? Вы хоть понимаете, какому риску подвергаете его. Что он сделал?- Мила от досады закусила губу. Алекс отвел взгляд, понимая, что говорить с ней сейчас абсолютно бесполезно. Он нашел легкий бледно-голубой свитер и белые бриджи среди раскиданных вещей и протянул ей.

- Переоденься, я подожду. – сухо сказал он.

- Значит, ты мне ничего не объяснишь? – холодно спросила она, яростно глядя на друга. Алекс кивнул с легким сожалением в глазах.

- Это не я затеял, Мил. Но у меня тоже есть вопросы. – Он бросил на нее быстрый взгляд, запустив руку в темные волосы. Он явно собирался силами. Произнести вслух то, что сейчас его тревожило, было не так-то легко.

- Что? – спросила Мила, вставая прямо перед ним.

- Этот парень…. Три года назад. Он появился, когда начали происходить эти убийства, а потом пропал.

- Что!!! – воскликнула Ларина, пораженно глядя на Розанова. – Господи, неужели ты думаешь, что я спуталась бы с убийцей?

- Но ты могла и не знать. – горячо воскликнул Александр. – Скажи, зачем он увез тебя сюда? Зачем ему понадобилось красть твою больничную карту? И где Вадим? – он выжидающе смотрела на Мила. Она растеряно опустила руки. Что она могла ответить? Правду? Ее бы точно упекли в дурдом. Солгать? Но что она могла придумать, чтобы объяснить все это?

- Я не могу сказать, где он. – выдохнула она, беспомощно взглянув в глаза друга.

- Он жив?

- Наверно. – усмехнулась Мила. Она взяла свитер и бриджа и скрылась за дверями в ванную комнату.

- Мила, ты хоть понимаешь, как это серьезно? – громко проговорил Алекс. Мила прекрасно расслышала злые нотки в его голосе. Впервые он говорил с ней на повышенных тонах.

- Я пытаюсь поговорить с тобой спокойно, как друг. – продолжил он уже мягче. - Пойми, что Сизов церемониться с тобой не будет. Он поднял всю милицию округа на уши, он следил за вами. Он знает очень много. Так что, советую тебе, не прикрывать этого смазливого мальчишку. Я не знаю, что он с тобой сделал, но ты изменилась. Я не узнаю тебя. Ты же любила Вадима. Почему судьба этого Ричарда заботит тебя больше, чем судьба мужчины, который чуть было не стал отцом твоего ребенка.

Мила, натягивающая в этот момент бриджи, напряглась всем телом. Она посмотрела на дверь, разделяющую ее и Алекса, почувствовав необычную силу и власть. Зажмурившись, она представила, как Розанов падает на пол, сбитый с ног, и тут же услышала грохот.

- Черт побери. – выругался Алекс, поднимаясь и потирая ушибленное колено. – Чертовщина какая-то.

- Что случилось? – ласково спросила Мила, прижимаясь щекой с двери. Она почти видела недоуменное выражение ее лица, и не могла понять, как все это ей удается.

- Упал на ровном месте, как подкошенный. – раздраженно пожаловался Алекс. – Ты готова?

Вместо ответа, Мила сама появилась из-за двери. Алекс готов был поклясться, что глаза ее в этот момент сверкали дьявольским огнем. Он нерешительно сделал шаг назад.

- Пойдем, иначе Сизов сам поднимется за нами. – сказал он небрежно.

- Хорошо. – кивнула Мила и пошла за Розановым. – Скажи мне, Алекс, а зачем вы притащили Толика?

- Он сам проявил инициативу. Он объявил тебя в розыск. Ты пропала на две недели, телефон не отвечал. Что мы могли подумать?

- Но я нашлась. – заметила Ларина.

- Ты – да, а Вадим? Сизов не отступится, пока не найдет его живым и здоровым.

Они вошли в лифт. Мила лихорадочно пыталась проанализировать сложившуюся ситуацию. Итак, за ними следили, но недостаточно бдительно, раз упустили ее свидание с Розовским. Ей нужно было понять, что именно милиции удалось выяснить.

-А причем здесь Ричард? – спросила Мила.

- Именно это и пытается выяснить Сизов. Тебя будут допрашивать, и в твоих интересах говорить только правду. Сергей сам рвался вести это расследование, но вы находитесь на территории другого отдела. Но я уверен, что Сизов будет наблюдать за допросом. Он уверен, что вы с Ричардом связаны с исчезновением Вадима.

- А ты? – Мила положила ладонь на плечо друга, и заглянула в его глаза, прочитав в них сомнение и тревогу.

- Я знаю тебя много лет, но сейчас я понял, что совсем тебя не знаю. – признался Алекс. Что ж, по-крайней мере, искренно, хотя и обидно немного.

У подъезда их уже поджидала патрульная машина. Тяжело вздохнув, Ларина посмотрела на напряженное лицо Сизова, открывшего перед ней дверцу. Ей нечего было ему сказать. Она села в автомобиль.

Троица последовала за ними. Мила чувствовала себя уязвленной недоверием Алекса, вмешательством в ее жизнь Анатолия, суровой надменностью Сергея, готового обвинить ее во всех смертных грехах. Как это, вообще, могло, произойти? Сколько еще препятствий и испытаний подкинет ей жизнь?

Ричард, ты слышишь меня? – мысленно обратилась она к вампиру. Ответом была тишина. Нить, сковывающая толстой неразрывной цепью по ночам, рассеивалась, как туман, в дневное время. Мила с досадой понимала, чем грозит заключение под стражу Ричарда. Остальные вампиры узнают, что он лгал им, и не поделился с ними силой Люцианы. Они уничтожат его в смертельной битве за власть. И никто не сможет спасти его. Конечно, решетки тюремной камеры не страшны для того, кто может проходить сквозь стены, но … Опять это злосчастное «НО». Если, он уйдет, то это вызовет массу вопросов. Милиция станет искать его, подключит ФБР или еще какую-нибудь службу. Ричард не раз говорил, что есть люди, которые знают о существовании «других» и уничтожают их. Мила живо представила Ричарда, загнанного рассвирепевшей толпой обезумевших людей. Он силен, но не настолько. Что же делать? В это момент Мила совсем не думала о Вадиме, хотя его появление было бы единственным спасением для Ричарда? Или нет? Мила вспомнила, выражение его лица, увиденное в голове Алекса. Он был спокоен и уверен, он позволил им пленить себя, хотя мог сбежать. Значит, он знал, что ему не грозит опасность. Но так ли это?

- Господи, помоги нам. – прошептала Мила, осознавая абсурдность своей просьбы.

Ее привезли в центральное отделение милиции. Конвой проводил ее в комнату для допроса, представляющую собой больше светлое помещение с белыми стенами и зеркальной стеной. Посередине стоял массивный стол и два железных стула по обе стороны от стола. Оставшись одна в этой давящей на нее высоким потолком комнате, Мила огляделась. Непроницаемая тишина заставила ее напрячь свой обостренный слух. Она остро ощутила обращенный на нее взгляд. Женщина подняла взгляд на зеркало, увидев в нем свое отражение. Зеленые глаза сверкнули холодным блеском.

- Я знаю, что ты видишь меня, Сережа. – сказала она, проникая сквозь стекло. Глаза Сизова расширились от удивления, он испуганно огляделся. Мила злорадно улыбнулась. – Я тоже вижу тебя. – ее голос прозвучал зловеще в напряженной тишине зала для допросов. Внезапно горькое сожаление отразилось в ее глазах. К Сизову присоединился Алекс. Неужели ему тоже позволили наблюдать?

Мила отвернулась, продолжая чувствовать на себе взгляды мужчин, наблюдающие за ней по ту сторону зеркала. Она подошла к стулу и села на него. Что же они ждут? Где этот чертов следователь?

Мила…- легкий шепот мягким теплым бризом прошелестел у нее в голове.

Ричард. Где ты? Что нам делать? – ответила она. Он был близко, раз она наконец-то услышала его. Сосредоточившись, она попыталась усилить возобновившуюся связь, и радостно улыбнулась, когда ей это удалось. Она увидела Ричарда в такой же комнате. Он давал показания уверенно и даже с некоторым снисхождением, рядом с ним серьезный хорошо одетый мужчина с золотыми часами на сильной волосатой руке и пронзительным взглядом бледно-голубых глаз. Адвокат, догадалась Мила. Словно, почувствовав ее взгляд, Ричард чуть заметно улыбнулся. Его взгляд излучал спокойствие. Мила почувствовала, как полегчало на душе.

Не бойся. Они не опасны для меня. Я буду свободен через пару часов. До заката еще далеко.

Ричард, что они хотят?

Успокойся, я скажу тебе, что ты можешь рассказать. Просто слушай меня, и все будет хорошо.

Мила вздрогнула, когда в помещение вошел невысокий плотный мужчина в огромных очках и маленькими глазками. Он не вызвал у нее симпатии. Явный женоненавистник.

- Добрый день, Людмила. – вежливо поприветствовал ее мужчина, разглядывая ее цепким внимательным взглядом. – Меня зовут Антон Вихляев. Я уполномочен задать вам несколько вопросов.

- Если я арестована, то не стану давать никаких показаний без адвоката. – надменно взглянув на следователя, сказала Ларина. Вихляев улыбнулся противной улыбочкой и сел напротив нее, сложив руки на столе.

- А у меня есть повод для вашего ареста? – спросил он, обманчиво ласковым голосом. Мила раздраженно хмыкнула, окинув его насмешливым взглядом.

- Вам лучше знать. – язвительно ответила она.

- Да. Вы не арестованы. Пока.- подчеркнул он. – Может, кофе? Разговор предстоит длинный.

- О чем говорить, если я не арестована?

- НЕ стоит вести себя так агрессивно. Это не в ваших интересах. Если я замечу, что вы лукавите или препятствуете следствию, то найду повод для ареста.

- Угрожаете? – голос Милы зазвенел. Вихляев самодовольно улыбнулся.

- Нет. Ставлю перед фактом. Вы здесь, чтобы помочь следствию. Если у вас есть причины, отказаться от сотрудничества, то озвучьте их.

- У меня нет таких причин. – сухо ответила Ларина. Следователь удовлетворенно кивнул.

- Вот и хорошо.

- Я не понимаю, зачем меня привезли сюда, и о каком следствии идет речь? – спокойно спросила Мила.

- Так уж и не знаете? – сузив глаза, он уставился на нее пронзительным взглядом.

- Посвятите меня. – Мила сейчас олицетворяла собой саму невинность и искреннее недоумение.

- Хорошо. – нахмурился Вихляев, поправив очки. – Тогда начнем сначала. Вы знакомы с Вадимом Розовским?

- Да. – спокойно ответила Ларина.

- Как давно?

- Около трех лет, может, больше.

- В каких отношениях вы состоите?

- А какое это имеет значение? – рассердилась Ларина.

- Отвечайте на вопрос, Люда. Я еще ничего страшного не спросил.

- Близкие отношения.

- Интимные?

- Нет душевно-романтические на протяжении полутора лет, прожитых вместе. – язвительно сказала Мила. – Что за глупые вопросы. Вы ведь и так все знаете!

- Да, но нам интересна ваша точка зрение, ваше видение. Нет причин так кипятиться. Может, сигарету?

- Не курю.- огрызнулась Ларина, тщетно пытаясь взять себя в руки.

- Это хорошо. Современные женщины перестали соблюдать приличия. Курят и выпивают прямо на улице. Ужас. А когда-то это считалось постыдным и неприемлемым для женщин. А сейчас они приравняли себя к мужчинам, и думают, что им можно все.

- Какое это имеет отношение ко мне и Вадиму? – спросила Ларина.

- Никакого. Просто маленькое отступление. Значит, вы подтверждаете, что состояли в любовной связи с Вадимом. А что вы можете рассказать о той ночи, когда на вас напали?

- Меня уже допрашивали по этому поводу. Вы можете запросить отчет у местного участка милиции и ознакомиться. Я не хотела бы вспоминать события той ночи.

- Я запросил. И ознакомился. – Антон Вихляев посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. – Вы были в шоковом состоянии, когда давали показания. И в них много , скажем, несколько непонятных вещей. Вы до сих пор утверждаете, что на вас напало огромное волосатое существо?

- Нет. Я считаю, что мне показалось. У страха глаза велики.

- Но Вадим говорил тоже самое. Могло ли обоим почудиться одно и тоже? – он приподнял брови и слегка наклонился вперед. Мила пожала плечами.

- Было темно. Мы оба были напуганы. Я не знаю, кто это был.

- А вот здесь я бы остановился. Вы говорите, что не знаете, кто напал на вас? И вы с Вадимом заявили, что это был огромный зверь, что звучит, по-крайней мере, дико. Притом, что Вадим сам является следователем, и понимал, насколько нелепо его утверждение. Это наталкивает нас на мысль, что вы оба что-то скрываете от нас. Вернемся на несколько лет назад. Помните сентябрь-октябрь, две тысячи пятого года? Двое ваших коллег погибли при загадочных обстоятельствах. Убийцу так и не нашли, а в ваших показаниях было упоминание о некой зловещей тени. И именно в то время вы познакомились с Вадимом. Так?

- Да. – пробормотала Ларина, воспоминание вернули ее в пережитый ужас две тысячи пятого. Она смертельно побледнела, и прикрыла глаза ладонью.

- И он вел это дело. Так?

- Так.

- Неужели вы не видите связи, Людмила?

- Какой?

- Тень, убившая вашу подругу и охранника, чудовище, напавшее на вашего любовника. Все эти странные события вертятся вокруг вас.

- Вы думаете, что это я убийца? – усмехнулась Ларина.

- Если бы это было так, я бы понял, почему Вадим поддерживал вашу версию. И у нас сложилась бы четкая картинка.

- Посвятите меня.

- Я буду краток. Вы по непонятным мне причинам, сначала убиваете охранника, потом вашу подругу. Потом соблазняете своего следователя, который помогает отвести от вас подозрение. Вы продолжаете жить, как нормальная женщина, и даже собираетесь завести ребенка. Но вдруг на вас находит помутнение, возможно, взыгравшиеся гормоны, и вы нападаете на своего любовника. Но он не может обвинить вас, и вместе вы придумываете сказку про чудище с когтями. Но это неверная история. Просто мои фантазии. Вы не убивали никого. Вы слишком слабы, чтобы нанести такие раны, которые получил Вадим. Однако, я придерживаюсь мысли, что вы оба знали убийцу.

- Доказательства есть? – спросила Мила совершенно спокойно.

- Пока нет. Но я их найду. Чтобы прояснить ситуацию, нам необходим Розовский. Уверен, что он знает очень много. Может, поэтому он пропал?

- На что вы намекаете? – сурово спросила Ларина. Следователь слащаво улыбнулся.

- Ни на что. Просто думаю вслух. Вам известен человек по имени Ричард Милз?

Мила вздрогнула, но тут же взяла себя в руки, почувствовав невидимую поддержку того, чье имя только что назвал Вихляев.

- Да, знаком. – спокойно ответила Мила.

- Давно?

- Около трех лет.

- Вы знаете его так же долго, как и Вадима Розовского?

- Не совсем. Я познакомилась с Ричардом раньше на несколько недель.

- До того, как начались убийства?

- Да. – глаза Милы излучали совершенное спокойствие. Следователь, казалось, был немного удивлен ее реакцией.

- Какие отношения связывали вас с гражданином Великобритании?

- Интимные, если вас это интересует, но они продлились недолго. – пояснила Ларина, почувствовав на себе уничтожающий взгляд Сизова из-за стекла.

- Случайная связь? – поинтересовался Вихляев, закуривая сигарету.

- Можно, и так сказать.

- Розовский был знаком с Ричардом Милзом?

- Да.

- Правильно ли я понял вас, Людмила – вы состояли в интимной связи с двумя мужчинами, которые были друзьями.

- Я не сказала, что они были друзьями.

- Это правда. Но об этом сказал Милз. Не кажется ли вам странным, это обстоятельство?

- Какое? – наигранно удивилась Ларина.

- Ваша связь с этими мужчинами.

- Вы имеете что-то против? – она приподняла одну бровь. – По-моему, ничего странного нет. Я начала встречаться с Вадимом, когда отношения с Ричардом были давно закончены.

- И поэтому, он продал за бесценок вам свой дом? Что это, дружеский жест или своего рода откуп.

- Какой откуп?

- И у вас и Вадима был повод защищать этого человека, если бы он совершил что-то плохое.

- Под словом «плохое» вы имеете ввиду – убийство. Неужели вы думаете, что я бы стала покрывать человека, с которым меня связывал короткий роман, зная, что он убил мою лучшую подругу, которую я знала много лет.

- Нет, не думаю. Но Ричард Милз весьма богат. У него много недвижимости по всему миру, но он ведет затворнический образ жизни, и нам мало о нем известно.

- Никакие деньги не могут заставить забыть о совести. Жанна была для меня самым близким человеком. Вы ошибаетесь, гражданин следователь, Ричард никого не убивал. Он просто друг семьи.

- Который появился в вашей жизни сразу после того, как на Розовского напали. Смею напомнить, что ни один замок в доме не был сломан. Все выглядело так, словно вы сами открыли дверь убийце или у него были ключи.

- Вы опять намекаете на причастность Ричарда? Вы должны знать, что он пересек границу несколькими днями позже. – Мила сухо усмехнулась.

- Да. – Следователь вздохнул с досадой. – Это так. Объясните тогда мне, зачем Милз вывез Розовского из вашего города и привез в Москву, а потом вернулся за вами, и прихватил с собой вашу больничную карту? Не пытайтесь опротестовать мои слова, у нас есть показания свидетелей, которые могут подтвердить эти факты.

- По-моему, здесь все очень просто. Являясь нашим другом, он взял на себя такую вольность, чтобы дать нам возможность пережить случившееся, сменить обстановку.

- Возможно. – согласился Вихляев.- Но почему Москва? Шумный, хаотичный город. Есть места более подходящие для отдыха, и что за срочность заставила Ричарда Милза прервать ваше лечение?

- Я не была против. – Мила улыбнулась. – Он умеет убеждать. А почему Москва? Да, просто этот город мне очень нравится.

- Больше, чем какой-нибудь курорт? Не верю.

- Мне не хотелось утруждать Ричарда лишними расходами.

- Вам и не нужно было это делать. Вы и сами достаточно обеспечены. Ну, не будем спорить. Допустим, вы сами решили проветриться в Москве. А для чего вы отключили все телефоны?

- Не хотели, чтобы нас тревожили. Разве это непонятно?

- Понятно. Непонятно то, что вы втроем поселились в одной квартире.

- Квартира трехкомнатная. – заметила Ларина сухо, предчувствуя к чему ведет этот плюгавенький извращенец.

- Да. Но никто из вас не ограничен в средствах. Вы могли поселиться в пятизвездочном отеле, в разных номерах, раз уж вам так было необходимо общество друг друга.

- Нам захотелось тишины.

- Уединения. – добавил Вихляев, плотоядно улыбаясь. - Честно, скажу, мне сложно понять, как могут ужиться в одной квартире, женщина, ее настоящий любовник и бывший, даже, если они друзья.

- Мы уважаем друг друга. Этого достаточно, чтобы избежать конфликтов.

- Допустим, но куда через неделю совместного проживания, пропал Вадим Розовский? И почему, вы, Людмила, остались вдвоем с Ричардом Милзом? Какие сейчас вас связывают отношения?

- Дружеские. – предательская краска ударила ей в лицо. Мила посмотрела на усмехающееся лицо следователя. Как он мог узнать?

Ричард?

Говори правду, Мила. Они знают. На окне была установлена камера. Они не могли проникнуть внутрь, иначе мы бы пропали.

Но как? Не понимаю. С какого времени они начали следить?

Камера была установлена около недели назад. Им нужны были улики. Но они так их и не нашли.

Но зачем? Кому это было нужно?

Друг Вадима заподозрил, что его исчезновение не было добровольным. Он решил, что мы убили его. Свихнувшийся малый. Ему явно нужно пить успокоительные.

Убили? Мы? И я? Он думает, что я могла убить Вадима? Но почему?

Спросишь у него потом. Я не знаю. У него в голове такой кавардак. По мне, так он просто не равнодушен к Вадиму, а в тебе видит потенциальную соперницу.

Что за бред. Но он не женат, а ему уже тридцать восемь лет. И я ни разу не видела его с женщиной. Не может быть!

В ваше время все может быть.

Господи, ужас. А Вадим знал?

Догадывался. В последнее время он отдалился от Сизова и только раззадорил его.

Ричард, я не могу в это поверить.

- Людмила, о чем вы задумались? Вспоминаете, насколько дружескими были ваши отношения с Ричардом Милзом? – ехидно спросил следователь, возвращая ее в действительность.

- Нет, мне просто интересно, для чего было устраивать слежку за нами. Разве мы как-то спровоцировали интерес органов?

- Вы не ответили на вопрос. – напомнил Вихляев. – Точнее, ответили неверно.

- Между мной и Ричардом были близкие отношения, но только после того, как Вадим разорвал со мной отношения и уехал от нас.

- Вот как. – следователь потер руки и оскалился. – А что заставило его порвать с вами отношения? Может, он узнал о вашей неверности? Или все было не так? И вы просто избавились от Вадима, как от ненужного хлама, мешавшего вашим оргиям?

- Что? – захлопала глазами Ларина, не веря своим ушам. – Каким оргиям?

- Имя Карла Анжуйского о чем-то говорит вам, милочка?

- И это знаете. – раздраженно пробормотала Мила. – Черт подери, а как же закон о неприкосновенности и невмешательстве в личную жизнь?

- Что вы делали в доме Анжуйского? Вы и Ричард Милз? – проигнорировав слова Лариной, жестко спросил Вихляев.

- Разве есть закон, запрещающий навещать старых знакомых?

- Вы не были знакомы с Анжуйским, когда вошли в его дом. Но его знал Ричард. Это мы установили. Так же известно, что за закрытыми дверями этого богатенького мальчишки творится черт знает что.

- Я не видела ничего ужасного или безнравственного в доме Карла. И сам он вполне приличный молодой человек.

- В этом я сомневаюсь. У нас есть показания женщин, побывавших в его доме и утверждавших, что они участвовали в каких-то эротических экспериментах под действием наркотика, который давал им Карл.

- Это неправда. – уверенно заявила Ларина. – Иначе он уже давно бы оказался за решеткой.

- Не с его деньгами и связями. Вы знаете, что в нашей стране, к сожалению, можно купить все, даже свободу. Карл весьма привлекателен для женского пола. Ему удалось очаровать вас?

- У меня не было с ним физической близости, если вам это интересно.

- Я не спрашивал, вы сами сказали, значит, думали об этом.

- Мне будет предъявлено обвинение, или я могу уйти домой? – спросила Мила, почувствовав усталость и раздражение от этого запутанного бессмысленного допроса.

- Вы отрицаете свою причастность к исчезновению Вадима Розовского?

- Точно. – кивнула Ларина.

- Может, это Ричард убрал соперника? – в лоб спросил Вихляев.

- Вадим не соперник Ричарду. – Мила грустно улыбнулась. – Из нас двоих Ричард предпочел бы дружбу Вадима, а не мою любовь.

- Вашу любовь. Сначала вы говорили о короткой интрижке, теперь вы утверждаете, что любите Ричарда. Вас сложно понять, если учесть, что чуть меньше месяца назад вы потеряли ребенка от Вадима Розовского.

-Вы переиначиваете мои слова. Я не говорила, что люблю Ричарда.

- Именно это вы и сказали, Людмила. Еще раз уточню. Вы понятия не имеете, где в настоящий момент находится Вадим Розовский?

- Нет.

- Вы можете сообщить, когда именно он покинул вашу занимательную компанию?

- Семь дней назад. С утра мы поговорили и решили, что нам лучше расстаться. Я отправилась в гости к Анжуйскому. А когда вернулась, Вадима уже не было. Ричард был со мной. Он тоже понятия не имеет, куда делся Вадим.

- У вас есть предположения относительно того, куда он мог податься?

- Возможно, у него есть женщина. Он намекал, что нужен кому-то больше, чем мне.

- Что вы собираетесь делать в ближайшем будущем? – спросил следователь.

- Мне нужно подписать расписку о невыезде?

- Так точно.

- Для меня это не составит труда. Я пока не собираюсь покидать Москву. Если Вадим свяжется со мной, я сообщу.

- Надеюсь. Мы найдем его, Люда. Молите Бога, чтобы он подтвердил ваши слова… И чтобы он нашелся.

- Я свободна?

-Да. – с некоторым огорчением произнес Вихляев. – Но я уверен, что мы еще встретимся с вами, дорогая Людмила.

- Не буду лгать, что хотела бы этой встречи. – Мила порывисто поднялась.

Выйдя на свежий воздух, Мила облегченно и глубоко вдохнула. Спохватившись, она взглянула на часы, показывающие половину восьмого вечера, и оглянулась на двери центрального отдела милиции. Из них вышел Алекс. Мила не смогла скрыть разочарованного вздоха.

- Не меня ждешь? – печально спросил он. Его взгляд разочарованно и грустно скользил по ней. – Ты ведь не сказала им правду.

- Но я и не лгала. – Мила коснулась плеча Алекса. – Ты презираешь меня?

- За что? Ты свободная женщина. Спи ты хоть с целым войском, для меня ты все равно останешься лучшим другом.

Нервное напряжение дало о себе знать, и Мила громко, в голос разрыдалась, уткнувшись носом в плечо друга. Алекс осторожно обнял ее, провел рукой по темным, как ночь, волосам.

- Саш, я сделала все, чтобы наказать убийцу Жанны. Его давно нет в живых. Поверь мне. – выдохнула она и посмотрела в наполнившиеся болью глаза. – Ричард – не враг. Он помог избавить мир от зверя. И мы не связаны с исчезновением Вадима. Мы тоже ищем его.

- Не знаю почему, но я верю тебе. – проговорил Алекс хриплым голосом. – Почему ты не сказала им все?

- Есть вещи, которые мне трудно объяснить, даже тебе.

- Ты, правда, отмстила за Жанну? – глаза его наполнились слезами.

-Да, клянусь тебе. – Мила крепко обняла друга. Теперь они плакали уже вдвоем. Ларина уткнулась лицом в его плечо. – Прости, что не могу рассказать тебе все. – прошептала она. Сердце Алекса билось неравномерно и гулко, а его хаотичный хоровод мыслей подсказал ей, что к правде он не готов, и, наверно, никогда не будет способен принять все то, что хранит ее память. Мила подняла глаза и встретила взгляд Ричарда, спускающегося по лестнице. Странно, что она не услышала, как хлопнула дверь. Рядом с ним шел высокий худощавый мужчина, которого Мила видела рядом с Милзом на допросе. Ричард недовольно прищурил глаза, неправильно оценив представшую его взгляду картину. Губы его плотно сжались. Он остановился возле них в молчании и засунул руки в карманы. Мила не спеша освободилась из объятий друга. Алекс обернулся, почувствовав ее напряжение.

- Еще раз здравствуйте, Александр. – мрачно выдавил из себя Ричард, критично разглядывая Розанова, задержав взгляд на голубых растерянных глазах. – Не ждали увидеть меня так скоро?

- Думаю, вы знаете, что я ко всему этому не имею никакого отношения. – спокойно ответил Алекс. И все-таки Мила слишком много лет знала его, чтобы не почувствовать волнения и тревоги в его голоса. Не скрыть этого было и от вездесущей проницаемой натуры Милза. Он смотрел на ее друга с презренным снисхождением. В этот момент Мила готова была ненавидеть любовника. Как он может быть так холоден и жесток с людьми, которые так ей дороги. В памяти всплыли воспоминания о том, как Ричард пил кровь Жанны. А ведь ему абсолютно плевать на всех тех людей, которые для него не имеют никакой ценности. От этого неожиданного откровения ей стало не по себе. Наверно, все эти чувства были написаны на ее лице, потому что взгляд Ричарда обратился к ней, губы скривились в холодную усмешку.

- Да, вы не имеете никакого отношения. – с наигранной любезностью произнес он, растягивая слова. – Вы беспокоились о подруге. Это мне понятно. Я тоже беспокоюсь о ее благополучии. А вон и еще один заступник. – он усмехнулся, не поднимая глаз. Мила повернула голову и увидела несущегося к ним Анатолия Ларина. Мила выругалась про себя. А этому что опять надо? Но попыталась выдавить из себя улыбку. Она получилась скупой и вымученной. Толик бросился к ней и к еще большему ее удивление схватил ее в охапку. У Алекса глаза полезли на лоб, когда Толик заявил.

- Я знал, что тебя отпустят. Черт, я так испугался, но теперь у нас есть шанс на вторую попытку. Я столько всего себе напридумывал, пока думал, что ты пропала. Я четко понял, что ты единственная женщина, которая что-то для меня значила. Нет, я совсем не то говорю. В общем, я хочу, чтобы мы снова попытались ….

- Толя, подожди. – воскликнула Мила, освобождаясь из его на удивление крепких объятий. Наверно, он уже давно посещает спортзал. Молодец, взялся за себя. Ричард издал смешок, худой длинный человек нахмурился, Алекс продолжал выпучивать глаза. А саму Милу позабавила комичность ситуации.

- Толик. – ей наконец удалось вырваться из лап бывшего мужа. – Толик, это Ричард Милз. Познакомься. Из-за него я развелась с тобой три года назад, а не потому что, мы не сошлись характерами. Я просто не любила тебя. Не вижу смысла, ни в каких попытках что-то возобновить.

-Да? – потерянно пробормотал Толик, взглянув на Ричарда. Тот лучезарно улыбнулся белозубой улыбкой и протянул руку. Толик как-то весь сжался, поняв, что выглядит просто глупо и нелепо. – Простите. – он попятился назад, к дороге. – Извините. – снова проговорил он. Взгляд его, потерянный и грустный, остановился на Миле. – Ты прости меня, я не прав. Просто у меня жизнь кувырком после нашего развода. Друзья? – он попытался улыбнуться. Сердце женщины предательски екнуло. Уж слишком жалким и побитым казался ей сейчас бывший муж.

- Конечно, Толик. Друзья. – кинула она.- Удачи тебе. Никогда не поздно все начать сначала. Ты еще встретишь кого-нибудь.

-Да, конечно. Удачи тебе. – он развернулся и быстро пошел прочь.

- А ты пользуешься успехом. – со смехом съязвил Ричард. Мила бросила на него уничтожающий взгляд.

- Не только тебе купаться в лучах обожания. – отпарировала она.

-Ребят, я наверно, тоже пойду. – неуверенно вставил Алекс, переминаясь с ноги на ногу.

- Мудрое решение. – согласился Ричард.

- Саш, нам нужно идти. Я позвоню тебе, если что-то узнаю о Вадиме.

- А что с работой?

- Я не знаю, когда освобожусь. Скорее всего, тебе придется еще месяц тянуть фирму на себе. Оформите мне отпуск за свой счет.

- Как скажешь. Ты не пропадай. – он бросил взгляд на Ричарда. – Будь осторожна.

- Спасибо за заботу. – Мила поцеловала его в щеку на прощание и оглянулась на Ричарда. Он кивнул в сторону такси, припаркованного на обочине.

- За нами.- пояснил он. Мила коротко кивнула и пошла в сторону машины, чувствуя спиной тревожный взгляд Розанова.

Ричард в два шага догнал ее. Она слышала, что он попрощался со своим молчаливым спутником и обещал позвонить ему.

- Это адвокат? – спросила Мила, когда Милз приземлился на соседнее сиденье. Такси тронулось.

- Нет, Папа Римский. – усмехнулся он. Ларина всем существом чувствовала его раздражение.

- Он знает, кто ты? – пропустив его колкость мимо ушей, поинтересовалась Мила.

- Да.

- Тебе угрожает опасность?

- Моя жизнь – одна сплошная опасная игра, любовь моя. – продолжал иронизировать Ричард.

- Я не о том, Ричард. – серьезно сказала Ларина. – Что, если нас не оставят в покое. Милиция может запросить твое досье из Англии. Что, если они что-то вынюхают?

- Не переживай. Мое досье в порядке. Я добропорядочный гражданин Великобритании, налоги плачу, занимаюсь благотворительностью. Мой отец, в честь которого я получил свое имя, скончался через несколько лет моего рождения и оставил огромное наследство, а мать умерла при родах.

- Но ведь это не правда!

- Но об этом никто кроме нас двоих не знает. К тому же мое досье посольство выдаст только в случи моего ареста, на который у вашей милиции нет повода. Так что расслабься, все в порядке.

- А твой адвокат в курсе всего?

- Отчасти, но это надежный человек.

- Как Грэг?

- Это его племянник.

- Тогда я спокойна. – Мила удовлетворенно улыбнулась. – Ты уверен, что мы должны ехать домой? – спросила она, выглянув в окно и, заметив, что такси везет их к снятой на время квартире. Странно, но она уже думает о ней, как о доме.

- Мне нужно отдохнуть. Я слишком устал. – Ричард нежно провел указательным пальцем по ее шее. Взгляд его потемнел. В голосе появились бархатистые нотки, накрывшие ее шелковым покрывалом непонятного ожидания. – Я голоден. Дай мне два часа.

- Ты знаешь, что я видела Вадима?

- Да. – глухо отозвался он, взгляд его не отрывался от венки, бьющейся на тонкой шее Милы. Она чувствовала его жажду, слышала, как ускоренно забилось его сердце. Страх и желание наполнили ее встревоженную душу. – Я знаю, где он. Но я не готов к этой встрече.

- Он не хочет возвращаться.

- Ты не сильно уговаривала его. Ты отпустила его, Мила. Почему? – его глубокий взгляд засосал ее в темный лабиринт, и она погрязла в нем, как в пучине, не в силах оторваться, не пытаясь сопротивляться.

- Я не могу заставить его. Он свободен. – прошептала она. – Вадим сделал выбор и пришел, чтобы сообщить его мне.

- Он просто почувствовал, что по-прежнему не нужен тебе. – в словах Ричарда проскользнула горечь. Водитель заинтересовано бросил взгляд на зеркало, наблюдая за ними. Ричард встретил в зеркале его взгляд. Таксист вздрогнул, глаза его остекленели, и он уставился на дорогу.

- Что ты хочешь от меня, Ричард? – спросила Мила, посмотрев на него. Никаких эмоций не отразилось на совершенном лице.

- Называя меня чудовищем, ты сама, не моргнув, разбиваешь жизни любящих тебя мужчин. Это ничтожный Толик сегодня готов был к самоубийству. Вадим предпочел жизнь с оборотнем, который ценит его больше, чем ты. А я знаю, что ты бросишь меня, как только выдастся удобный случай. В отличии от тебя, я осознанно совершаю свои грехи, а ты просто делаешь так, как удобно тебе, не думая о других.

- Ты причислил себя к любящим меня мужчинам. Как это понимать? – просила Мила, озадаченно глядя на него.

- Я не думаю, что стоит озвучивать то, что и так всегда было ясно. Но вот твои чувства и желания не подаются никакому объяснению. – он устало улыбнулся, в глазах проскользнула нежность вперемешку с болью. Мила не нашла слов, чтобы ответить ему. Отчасти он прав, и она сама не понимала своих поступков. Она сейчас была слишком потеряна и разбита, чтобы разобраться в себе.

- Я не хочу расставаться с тобой, но и остаться не могу. – прошептала она.

- А речь сейчас не обо мне. Со мной ты все решила очень давно.

- А, может, ты тоже не сильно уговаривал меня? – отпарировала Ларина.

- Ты сама-то себе веришь? – грустно усмехнулся он.

Такси остановилось. Ричард помог спутнице выйти из машины. Вместе они прошествовали мимо оторопевшей консьержки, которая явно не надеялась увидеть их так скоро.

- Как ты думаешь, милиция продолжит слежку? – поинтересовалась Ларина, пока они ехали в лифте.

- Не думаю. Я выдвинул против них иск за несанкционированное вторжение в личную жизнь. – в глазах его сверкну гнев. – Я еще поговорю с этим Сизовым. Самодовольный ублюдок. Это ему так с рук не сойдет.

- Только без жертв.

- Не беспокойся, его не найдут

- Ричард!

- Да, не стану я его убивать. Не бойся.

Они вошли в перевернутую вверх дном квартиру.

- Мдаа. – прикрыв за собой дверь. – выдохнула Мила.

- Надо все убрать до прихода Карла. Он пойдет с нами. Я свяжусь с ним и сообщу, что мы нашли Вадима. – Ричард направился у своей спальне.

- Но как я успею? Одна. Ты не поможешь мне? – спросила она растеряно.

- Нет, мне нужно отдохнуть.

- А мне.

- Закажи пиццу в двух разных пиццериях.

- Чем это мне поможет? – поинтересовалась Ларина.

- Это поможет мне. – улыбнулся Ричард, выглянув из-за двери. – Пошлешь разносчиков ко мне. Я сам расплачусь.

Мила пораженно разинула рот. Милз сверкнул зубами, прикрыв за собой дверь.

- Ты собираешься пообедать разносчиками пиццы? – спросила Ларина, подходя к двери. Он слышала, как Ричард готовится ко сну.

- Нет. – был короткий ответ.

- Тогда за…

- Я собираюсь ими поужинать. – он расхохотался.

Мила развела руками. Что тут было сказать? Иногда ей удавалось забыть о том, кем на самом деле является Ричард Милз. Для нее он был просто сногсшибательно красивым мужчиной. Эта темная половина его натуры пугала и отталкивала ее, делая невозможным их совместное существование, наполняя безысходностью и злостью.

Мила обреченно набрала номер справочной и гробовым голосом попросила дать несколько номеров «пиццы на дом». Что только не сделаешь для этого обольстительного кровопийцы. Выполнив его поручение, Мила оценила предстоящий ей фронт работы по уборке квартиры. Как говорится: глаза боятся, а руки делают. Идеальной чистоты за три часа ей добиться не удастся, но разложить вещи по местам она успеет, если постарается.

Первый сверкающий улыбкой разносчик пиццы появился аж через двадцать минут. Он был явно озадачен хаосом, творившимся в квартире.

- Готовимся к ремонту. – пояснила Мила. Он недоверчиво кивнул, замерев на пороге.

- Извините, не могли бы вы пройти вон в ту комнату. Деньги у моего мужа. Он вас ждет. – Мила указала тонким пальчиком на закрытую дверь. Парень засомневался.

- Мой муж очень голоден. Уверена, он хорошо вознаградит вас за труды. – Мила беспечно улыбнулась.

Молодой человек приободрился и скрылся за дверью комнаты, в которой отдыхал Ричард. Напрасно Мила напрягала слух. Из спальни не доносилось и одного звука. Парень вышел через несколько минут. У него был счастливый отсутствующий взгляд. Он был бледен и немного шатался.

- Вы сможете идти? – обеспокоенно спросила Мила. Он кивнул, продолжая глупо улыбаться. На всякий случай, Ларина сунула ему в руку тысячную бумажку. Пусть купит себе что-нибудь вкусненького.

Закрыв за гостем дверь, Мила горько вдохнула и продолжила приборку. К приходу второго донора, гостиная и коридор уже были в порядке. Оставались еще две комнаты. Проводив и этого гостя с таким же неземным видом, Мила сама решила подкрепиться. Выпив пол литра молока, она почувствовала себя гораздо лучше. Силы снова пустили адреналин по венам, и она вернулась к своему надоевшему до чертиков занятию.

Когда Ричард, выплыл из своей комнаты, довольный и сытый, в квартире не осталось и намека на утренний обыск. Милз приподняв брови, улыбнулся.

- А ты молодец. – похвалил он, окинув ее теплым взглядом. Мила даже слегка смутилась. Он выглядел великолепно. Свежий, отдохнувший, со здоровым цветом лица и полный сил, в то время как она ощущала себя совершенно разбитой.

- Тебе не обязательно ехать с нами. – произнес он, оценив ее состояние. Ларина отрицательно покачала головой.

- Я должна, Ричард. Может, мне удастся уговорить его.

-Теперь это не имеет значения. Согласен он или нет, я убью эту Камиллу. Этой единственный выход оставить его в живых.

- А что, если он полюбил ее?

- Нет. – яростно возразил Ричард. – Мила, о чем ты говоришь! Как он мог полюбить зверя?

- Ты это мне говоришь? – усмехнулась Ларина, прищурив глаза.

- Как ты можешь сравнивать? Оборотни – существа низшей расы. Они не контролируют себя, они запрограммированы на убийство.

- Но Вадим скоро станет одним из них.

- Да, только Вадим – мой сын, и я буду любить его, кем бы он не был. Я защищу его от самого себя.

- Как? Заточишь его в клетку?

- Да, если потребуется.

- Он не оценит такой заботы.

- Мне все равно. Я не дам ему стать убийцей. – горячо воскликнул Ричард. Мила с сомнением покачала головой.

- Это не жизнь, Ричард. Это существование.

- А разве у меня есть другие варианты?

- Безвыходных ситуаций не бывает.

- Я тоже раньше так думал. – горькая улыбка тронула чувственные красивые губы.

Мила хотела возразить, но в дверь позвонили. Явился Карл. Блистающий и сияющий Карл Анжуйский. На нем была белоснежная рубашка с ажурными манжетами и воротником стоечкой, черные кожаные штаны обтягивали стройные сильные ноги. На груди на толстой золотой цепочке красовался украшенный драгоценностями массивный крест. Вот и верь после этого мифам. Они еще и на исповедь по воскресеньям ходят.

- Бывает и такое. – прочитав ее мысли, лучезарно улыбнулся Карл, коснувшись изящными пальцами золотого креста. Его взгляд обдал ее ласковым теплом. Губы против воли расплылись в улыбке.

- Привет, Анжуйский. Ты ради чего так нарядился? – мрачно поинтересовался Ричард, по-хозяйски кладя руку на плечо Милы.

- С нами будет дама. И сражаться нам тоже придется с леди, хоть и мохнатенькой слегка.

- Думаешь, ей будет до лицезрения твоей внешности?

- Ей нет, а вот нашей прекрасной спутнице явно по вкусу мое облачение. – Карл со сногсшибательной улыбкой посмотрел на Ларину.

- Ладно, хватит болтать. Все готовы? – спросил Ричард, и не дождавшись ответа, направился к двери. Переглянувшись, Карл и Мила последовали за ним.

- Как ты его терпишь? – спросил Анжуйский.

- Сама не знаю. – пожала плечами Ларина.

Ричард не спрашивал дорогу, он читал путь в мыслях Милы. Добрались до места они довольно быстро. Машина остановилась у большого полуразрушавшегося дома в частном секторе. Первыми вышли мужчины. Мила почувствовала смутный приступ тревоги, сердце болезненно сжалось. Она не была уверена, что они поступают правильно. Что-то во всей этой истории смущало ее, вызывало ощущение недосказанности.

- Постойте. – крикнула она направляющимся в калитке вампирам. В свете луны, они были невыразимо прекрасны и так же опасны. Смерть плескалась на донышках кристаллов зрачков. Они молча смотрели на нее.

- Давайте сначала поговорим с ними. – произнесла Ларина. – Мы же ничего не знаем об оборотнях. Возможно, все не так. – в глазах ее застыла мольба.

- А как? – во взгляде Карла отразилось недоумение. – Ты можешь остаться в машине.

- Нет, я с вами.

Не твердыми шагами Мила приблизилась к Ричарду. Она заглянула в его глазах, прочитав в них страх и боль.

- Мне намного тяжелее, милая. – прошептал он. Мила сжала его за руку. Он коснулся холодными губами ее лба. – Все скоро кончится, и ты снова освободишься.

- Нашли время. – пробурчал Карл, открывая калитку. Нив дном из темных окон не горел свет. Мила почему-то решила, что это плохое предзнаменование.

Сад казался запущенным и заросшим, а в темноте приобретал какой-то зловещий вид, словно заброшенное кладбище. Мила поежилась и прижалась к Ричарду, спрятавшись в тепле его сильного тела. Входная дверь со скрипом открылась.

- Не заперто. – констатировал Ричард.

Они вошли в темный, пахнущий затхлостью холл. Ричард и Карл прекрасно видели в темноте. К удивлению, Мила заметила, что и ее собственные глаза через несколько секунд привыкли к мраку. Она разглядела старую, но дорогую мебель, темные обои с геометрическим рисунком и закручивающуюся винтом лестницу ведущую наверх.

- Там никого нет. Я не слышу биения сердец. – в голосе Милза отразилась целая гамма чувств. Он был, зол и разочарован.

- Они ушли? – спросила Мила.

- Да. – сокрушенно ответил он, запустив руку в волосы. Отпустив руку Милы, Милз пошел к лестнице. Его спутники последовали его примеру. Лестница вывела их к двери, за которой была небольшая комнаты с клеткой в углу. В глазах Ричарда сверкнула боль. Зажмурившись, он отвернулся. Мила слышала, как оглушительно забилось его сердце. Сжав кулаки, он с силой ударил по стене.

- Черт побери. – прокричал он. Мила коснулась его плеча. Карл развел руками.

- Мне так жаль, Ричард. – сказала Мила.

Ричард снова обернулся, и, отодвинув Милу, подошел к клетке, дотронулся до железных прутьев. Лицо его было искажено мукой. Впервые Мила видела его таким не владевшим собой. Замок на решетке не был заперт. Мила посмотрела на аккуратно застеленную постель в другом конце комнаты. В голове потемнело, яркие образы один за другом, выстраивались в хаотичном порядке. Словно наяву, Мила увидела каждый из дней, проведенных Вадимом в этой комнате, с рыжеволосой юной красавицей, в которой Мила узнала бывшую служанку Марину. Она почувствовала себя оскорбленной и преданной, а потом поняла, поняла, почему Вадим остался с ней. Эта девочка, по возрасту превосходящая Ричарда Милза, любила Вадима, любила по-настоящему. Слезы брызнули из глаз Лариной. У нее не было сил остановить их безудержный поток, губы, как в бреду, шептали слова, который произносила Вадима Камилла. Ричард и Карл изумлено уставились на нее, но она не видела их. Она видела сияющие чистотой и любовью глаза Камиллы, ее нежный и чарующий ласковый голос.

Я слишком долго была одна. Я не хочу потерять тебя, так и не узнав, какими бывают твои глаза, когда ты не злишься. Я ждала тебя много лет. Я не знала, каким ты будешь, но ты…. Ты превзошел все мои ожидания. Ты не просто красив и умен, ты благороден, справедлив, силен, и чист душой, ты умеешь любить и сражаться за свою любовь. Я ценю это и рада, что выбрала именно тебя.

Прими меня, Вадим, прими, меня такой, какая я есть и полюби. Я разделю с тобой все, что есть у меня и умру за тебя, если это потребуется. Только не презирай.

Я не презираю, Я просто боюсь и не понимаю.

Неужели я сделал тебя такой счастливой?

Тот, кто не был одинок целое тысячелетие, не сможет понять, как один только взгляд может наполнить сердце радостью и покоем.

- Камилла.- прошептала Мила, обливаясь слезами. Сейчас все чувства этой женщины прошли через ее сердце. И она почти любила ее, как сестру.

- Что с ней? – спросила Карл, изумленно наблюдая, как Ларина говорит разными голосами, раскачиваясь, словно под гипнозом, он хотел подойти, но Ричард удержал ее.

- Подожди. Дай ей увидеть все.

- Но как? Как ей это удается?

- Она последняя. – произнес Ричард. – Даже смертная, она сильнее нас.

Я жила очень долго и научилась соблюдать осторожность. Это сложно, но возможно, если не впадать в панику и держать свои порывы в узде. Пойми, что, прежде всего мы – люди. Если держать свои инстинкты под контролем, то можно найти гармонию даже в бетонных джунглях большого города. В отличии от вампиров, обреченных на жажду крови, и не способных питаться чем-то еще, мы можем есть человеческую пищу, пить вино и не зависеть от зверя внутри нас. Мы сохраняем молодость и не подвержены болезням только благодаря регенерации клеток. Человеческое мясо – не обязательный атрибут. Я уже говорила тебе это. Вампиры и люди сделали из нас монстров, но это не так. Вспомни, я ведь контролировала свои инстинкты, когда пыталась обратить тебя. Твоя женщина наставила на меня пистолет, хотя я просила ее уйти, и выстрелила, но я не убила ее, а могла бы.

Мила умолкла, и обессилено села на пол. Ричард подошел к ней, и помог подняться.

- Что? Что со мной было? – пробормотала она, едва ворочая языком. Она была поражена еще больше, чем ее спутники. Ричард, молча, смотрел на нее. Выражение глаз его было недосягаемо ее пониманию.

- Не знаю. Возможно, сила Люцианы, снова проснулась в тебе. Вспомни, ты ведь и раньше видела сны с картинами прошлого.

- Да, но теперь-то это было наяву. Я словно впала в транс. Мне страшно, Ричард. Сегодня утром, я что-то такое сделала, и Алекс упал на ровном месте, а нас разделяла дверь, но я видела его! Я думала, что связана единым видением только с тобой!

- Кто такой Алекс? – нахмурился Карл.

- Неважно. – буркнул Ричард. – Мила, ты уверена, что это не совпадение?

- Нет. Но самое страшное не это! Я же люблю Алекса, а в тот момент, моя злость готова была уничтожить его, я едва сдерживала себя. Что со мной происходит?

- Я не знаю, милая. – Ричард отвел глаза. – Ты можешь идти?

- Да. – кивнула она. – Чувствую себя разбитой.

- Ты не увидела, куда они ушли? – спросил Милз, поддерживая ее за талию. Поняв, что она слишком слаба, чтобы преодолеть лестницу, Ричард подхватил ее на руки.

- Нет…Ричард, - Людмила посмотрела в его глаза. - Камилла – не зверь. Она несчастная любящая женщина.

Ричард ничего не ответил. Молча, он спустился по лестнице, и пошел по коридору вглубь дома, бережно держа свою ношу. Он остановился у небольшой железной двери, и попросил Карла открыть ее. В нос ударил специфический запах псины и мочи. Вонь ела глаза. Мила уткнулась носом в грудь Ричарда, но успела увидеть глубокие царапины на стенах, ободранные обои и клочки шерсти.

- Да, Мила. Она не зверь. – произнес он. – Она животное.

- Прошу, унеси меня отсюда. – взмолилась Ларина, не в силах больше терпеть тошнотворный запах.

Карл стоял в коридоре, прижимая к своему аристократичному носу белый кружевной платок. В глазах его застыло отвращение.

- Господи, и эти твари еще хотят соперничать с нами! – воскликнул он.

Мила уже не слышала его слов. Буря эмоций, пережитая ею в этом доме, лишила ее последних сил. Она отключилась, безвольно повиснув на руках Ричарда.

- Вот, здорово, наш главный связующий, потерял сознание. – вздохнул Анжуйский.

- Она устала. – резко оборвал его Ричард.- Ее сила не безгранична.

- Ты знаешь, как сделать ее более выносливой. – произнес Карл.

- Ты сам-то готов к этому? – иронично спросил Ричард, на мгновение обернувшись. Карл, идущий следом, чуть не споткнулся под тяжестью взгляда своего повелителя.

- Мне все равно. Для меня это ничего не изменит, но вот для тебя станет ударом. Так?

Ричард пнул ногой входную дверь, и вышел в темноту ночи. Карл раздражал его. Но отделаться от него было пока невозможно. Пока…

- Возможно, ты прав, Карл, я не готов к тому, что ты мне предлагаешь. Я – властолюбив, и это правда. Женщина, которую я держу в своих руках, бесценна для нас. Ты это знаешь, как и то, что она, словно ящик Пандоры, открыв который мы все можем погибнуть.

-Но можем обрести еще большую власть.

- Насколько большую? Что тебе не хватает, Карл?

- Солнечный рассвет. Я не видел его очень давно.

- А ее чувства не счет?

- А ты разве о ее чувствах печешься? – язвительно усмехнулся Карл. – Признайся, сам себе, что тебе плевать на нее. Ты боишься только за себя, за свои интересы. Тяжело опускаться с вершины. Ты не готов именно к падению. Так?

- Да. Наверно, ты знаешь меня лучше, чем я сам, но кое в чем ты ошибаешься. Между нами есть разница. А ты пытаешься сравнивать себя со мной.

Ричард открыл заднюю дверцу машин и аккуратно положил Милу на сиденье. Его взгляд задержался на бледном уставшем лице женщины, длинные черные ресницы трепетали на белых щеках. Какие сны сейчас тревожат ее больной измученный мозг?

- И какая разница? – не отставал Карл. Машина резко тронулась с места, и Анжуйский чуть не ударился головой о лобовое стекло. – Черт, ты это специально сделал?

-Да.- признался Милз совершенно спокойно. – Карл, почему тебе так трудно признать мою власть? Я старше тебя на много столетий. Я заслужил свое господство над нашим родом.

- Ланкастер был королем. Он – аристократ.

- И зверь.

- Не важно. Я был более достоин твоего трона.

- Но не ты сразился с Ланкастером. Не ты убил его.

- И не ты.

-Предлагаешь отдать титул повелителя вампиров смертной женщине? – усмехнулся Милз.

- Ты знаешь, что она – не простая смертная женщина. Ты мог бы обратить ее. Это ее судьба. Зачем ты сопротивляешься? Если не ты, то это сделает другой.

- Уж не ты ли? – рассмеялся Ричард. – Ты не осмелишься. Никто не осмелится. Времена Люцианы канули в лету. И никто не вспоминает их с ностальгией. Это был ад.

- Но кроме тебя его никто не видел. Ты мог и солгать.

- Мог.- согласился Ричард.

- Почему выжил только ты?

- Я был умнее, хитрее, выносливей. Сильней.

- Ты ведь не убивал себеподобных?

- Убивал. Приспешники Люцианы жаждали мести, у меня не было выбора.

- А твои единомышленники?

- Это допрос? Или исповедь?

- Просто ответь!

- Карл, это была война, в которой выжили сильнейшие. Я и Ланкастер. Это все, что я могу сказать. – Тебе пора выходить.

Анжуйский выглянул в окно. Ричард привез его прямо к дому.

- Будь осторожен, за тобой наблюдает милиция. Ты знаешь, что охотники за нами, имеют доступ во все дела правоохранительных органов. Если они найдут что-то подозрительное, то убьют нас. Прекрати сходняки в своем доме. Советую тебе переехать на время.

- Это приказ?

- Да. Как повелитель, я должен заботиться о безопасности нашего рода. Уезжай Карл, и забирай с собой Клэр.

- А ты? А Вадим?

- Я покину город, будь спокоен. Но сначала найду сына.

Карл посмотрел на Милза долгим пронзительным взглядом, словно хотел еще что-то добавить, но передумал. Обернувшись, он бросил прощальный взгляд на Милу. Она все еще была без сознания.

- Береги ее. Она – чудо.

- Не беспокойся. Я позабочусь о ней. – холодно ответил Ричард.- Прощай, Карл. Спасибо тебе за содействие, но на этом наши пути разойдутся.

- Ты сообщишь мне исход этой истории.

- Да.

- Я верю, что ты поступишь разумно. – Карл улыбнулся и вышел из машины.

Анжуйский задумчиво наблюдал, как красный Бентли уносится прочь. В то, что Ричард не подведет их род, он не сомневался. Но все же Милз – самый древний из живущих на земле вампиров - был единственным, кто смог сохранить человеческие чувства в своем жестком сердце. Это и восхищало и отталкивало Карла. Он боялся, что человеческая душа Ричарда не сможет нанести сокрушительный удар, когда это будет необходимо.

ГЛАВА 7

Мила открыла глаза. Первым, что она увидела был высокий потолок, который кружился. Желудок сжался, к горлу подкатила тошнота. Но сил подняться совсем не было.

- Ричард, - хрипло выдохнула она. Но ей никто не ответил. Повернув голову, Мила увидела, пробивающийся солнечный свет сквозь плотно задернутые шторы. Он спит, догадалась Ларина. Она заставила себя встать. Все ее тело содрогалось от холода и слабости. Ледяной пот струился по спине. Ноги не держали, комната кружилась, она боялась упасть. Хватаясь за мебель, она доковыляла до кухни.

- Нужно поесть. – приказала она себе. Но в холодильнике, кроме засохшей пиццы ничего не было. На вкус она была похожа на наждачную бумагу, но выбора особого не было. Покончив с двумя кусками, Мила побежала в ванную комнату, не зная, как не свалилась по дороге. Ее стошнило. Желудок не принял отвратительную пищу. Засунув голову под холодную воду, Ларина почувствовала себя лучше. Мысли прояснились, и она вспомнила события минувшей ночи. Снова сотни вопросов, ответов на которые она не знала, мучили ее больное сознание. Как ей удалось установить связь с Камиллой? Что означают все эти видения? Откуда берутся все эти новые способности? Где искать Вадима? И стоит ли это делать? Мила вспомнила комнату, в которой запирала себя Камилла, и новый приступ тошноты подкатил к горлу. Ей с трудом верилось, что Вадим станет таким же. Господи, спаси его душу, а она не знает, как помочь ему. А главное, что он сам больше не хочет помогать себе. Он смирился. Он просто ждет.

Умывшись и высушив голову, Мила решилась дойти до ближайшего магазина. Если, она не поест, то совсем лишится и рассудка и сил.

Куриный бульон и стакан теплого молока, облегчили боль в желудке. Мила почувствовала, как сон одолевает ее. Сон был необходим уставшему организму. Но тревога, терзавшая ее сердце, не давала желаемого покоя. Сновидения были оборванными, путанными, пугающими, полными призраков прошлого и настоящего. Черная зияющая дыра засасывала ее прямо в ад. Она почти чувствовала языки пламени на своем теле. Крик застыл в горле. Бессильные хрипы и рыдания….

- Проснись .- властный голос вырвал ее из жуткого сна. Крепкая мужская рука сжимала хрупкое плечо. Распахнув испуганные глаза, Мила еще какое-то время пребывала в объятьях зловещего небытия. А темно-синие глаза, взирающие на нее с мрачным спокойствием, были похожи на темную бездну, которая поглощала ее, подавляя, терзая, уничтожая. Глядя в них, она чувствовала, как распадается на частицы, молекулы, неоны, превращается в пыль, в абсолютное ничто.

- Мила. – его голос обладал магической властью над ее истерзанным сознанием. Он возвращал ее в реальность, исцеляя каким-то необъяснимым образом. Сбросив остатки кошмара взмахом длинных ресниц, Мила приподнялась, облокотившись на подушки. Она все еще тяжело дышала и вздрагивала. Теплое прикосновение его пальцев к ее руке вернули ей уверенность и покой.

- Кошмар приснился? – спросил Ричард. Глаза его потеплели, изменив оттенок. В них растворился весенний рассвет, теплый и свежий, как первое дуновение ветра после грозы. Изогнутые дуги бровей сошлись на переносице. Он казался взволнованным и спокойным одновременно. Людмилу всегда удивляла его способность так владеть своими эмоциями. В то время как она испытывала одиночное чувство, в его глазах проскальзывала целая вереница переживаний, и, если ей нужно было несколько минут, чтобы привести в порядок свои мысли, он делал это в мгновение ока. Иногда Миле хотелось ощущать так, как он, видеть то, что видит он, жить так, как живет он. Ему эта участь не казалась завидной, а ей было интересно все непостижимое.

- Мне приснилось, что я умерла. – дрожащим голосом прошептала Мила. – Я видела ад, он был в глубине твоих глаз. Что это может означать?

- Просто дурной сон. Забудь. – произнес он бархатистым голосом. Мила протянув руку, коснулась его шелковистой совершенной кожи.

- Ты выходил на улицу? - Спросила она. Пальцы ее очертили изгиб его бровей. Как странно устроено его лицо, словно вылеплено из мрамора искусной рукой влюбленного скульптора. Совершенство. Ни одного изъяна даже при близком разглядывании.

- Почему ты так решила? - улыбнулся он. Ричард полулежал, облокотившись на локоть. Золотистые волосы в сумраке спальни казались темнее, чем есть на самом деле. На нем был алый халат, распахнутый на груди, словно для того, чтобы кто-то смог полюбоваться его сильной грудью. Мила все время удивлялась, как необыкновенно идет Ричарду красный цвет, придавая ему необыкновенно чувственный царственный вид. Пальцы коснулись его губ, ощутив их тепло. Четко очерченные красивые губы, созданные для поцелуев и наслаждений, искушающие и опасные.

- Твоя кожа такая теплая, такая нежная и цвет лица здоровый, словно ты только что поел. – прошептала она, услышав, как оглушительно бьется ее собственное сердце. Он поймал губами ее пальцы и слегка пососал их. Глаза Милы затуманились от желания, накрывшего ее жгучей волной. Грудь напряглась в ожидании, кровь обжигающим потоком заструилась по венам.

- Ты угадала. – он улыбнулся, выпуская ее пальцы, скользнувшие вниз, по его груди.

- Это была женщина?

- О да, прекрасная стройная женщина, полная жизни и запретных желаний. – его глаза порочно сверкнули. Мила развязал пояс на его халате, распахнув его. Ричард был обнажен. Великолепен. У нее дух перехватило.

- Что ты с ней делал? – ее руки спускались все ниже, а его глаза становились все темнее, похожие на предгрозовое небо.

- Хочешь узнать подробности? – спросил он, обхватив ладонью ее руку и опуская еще ниже.

- Развратник. Ты ненасытен. Да?

- Увы, я торопился к тебе, и не успел воплотить в реальность все желания моей жертвы.

- Жертвы? Как грубо, Ричард. – Мила сжала ту часть тела Милза, которая оказалась в ее руке, он прикрыл глаза, и, судя по реакции, испытывал совсем не боль. – А кто я для тебя? Тоже жертва?

Ричард улыбнулся, скидывая халат и опрокидывая ее на спину. Мила совсем не была против. Странно, но разговоры о других женщинах больше не злили ее. Неужели она начинает привыкать к его сущности? Ричард стянул через голову ее футболку, потянул вниз бюстгальтер, обнажая грудь. Жадные горячие губы обхватили торчащий сосок. Тело Милы выгнулось, на встречу ласке.

- Ах, Ричард.- выдохнула она. Обхватывая ногами его бедра, прижимаясь к возбужденной твердой плоти. Он приподнялся над ней, прекрасный, словно бог любви. Кончиками искусных пальцев он провел по ее груди, прогулялся по плоскому животу, устремился ниже и, отстранившись, одним резким быстрым движением стянул с нее джинсы вместе с трусиками.

- Как ловко. – засмеялась она тихо и приглушенно. Желание становилось невыносимым. Во рту пересохло, сердце билось, как сумасшедшее. Закинув ее бедра себе на плечи, он вошел в нее сильным глубоким толчком, заставив ее громко вскрикнуть, но не от боли. Схватившись за спинку кровати обеими руками, она судорожно ловила воздух губами, изо всех сил стараясь сдержать рвавшиеся из груди стоны. …

Они занимались любовью почти до рассвета. В этот раз все было не так. Ричард словно доказывал ей свое превосходство, свою власть над ней. Мила осознала, что до этой ночи, почти ничего не знала о физической стороне отношений между мужчиной и женщиной. Это откровение пугало ее больше, чем радовало. Этой ночью Ричард сделал ее своей рабыней. Рабыней страсти. Она была уверена, что не сможет лечь в постель ни с одним мужчиной.

Выходя из душа в его халате, Мила встретила торжествующий довольный взгляд Ричарда. Он раскинулся в ее кровати, обнаженный и великолепный и смотрел на нее с видом повелителя.

- Ты совсем забыл о Вадиме. – упрекнула его Ларина. Он закинул руки за голову, Мила смущенно отвела взгляд. С голым Ричардом ей было сложно общаться. Тело снова начинало трепетать от желания. И судя по его реакции он тоже был не против продолжить уроки страсти.

- В отличии от тебя, дорогая, я не забывал о нем ни на мгновение. – ответил он, порочно улыбаясь. – А с ним тебе удавалось забывать обо мне?

- Ричард.- возмущенно воскликнула Мила, бросив в него полотенце.

- Что-то не так? – невозмутимо спросил он. Полотенце упало как раз на ту часть тела, которая смущала ее больше всего.

- Как ты можешь задавать мне такие вопросы после всего, что сейчас было? –гневно спросила она, чувствуя себя оскорбленной.

- А что сейчас было? Что-то новое? Я вроде не невинности тебя лишил. Или раньше мы этим не занимались? Почему ты спишь со мной, Мила? Я возбуждаю тебя?

- Замолчи. Я не могу это слушать. – лицо женщины залила краска смущения и обиды.

- А придется. Ты упрекала меня в безнравственности, в порочности и непостоянности. Интересно, как ты сейчас оправдываешь свое предательство. – голос его хлестал ее по горящим щекам. Она не понимала за что он так груб с ней. Чем она заслужила эти обидные слова.

- Какое предательство?

- Разве ты не предаешь Вадима, деля со мной постель?

- Вадим выбрал другую женщину. Я, что должна теперь принять обет безбрачия, или выдержать траур? – в ее голосе прозвучали язвительные злые нотки. Ричард сел и прищурив глаза, посмотрел на нее.

- Так значит. А как насчет той ночи, когда ты еще не знала, что Вадим и Камилла близки? И, если уж говорить откровенно, то давай выясним, почему Вадим выбрал жизнь оборотня?

- Откуда мне знать? Не пытайся обвинить меня в том, в чем я не виновата. Разве не ты толкнул меня в объятия Вадима. Да ты просто подарил меня своему сыну, как трофей.

- Неправда. Разве я положил тебя в его постель? Ты сама выбрала его, не зная, кто он. Что же случилось? Почему ты отвернулась от него? – он пронзительно смотрел на нее своими пронзительными всевидящими глазами. Чувственные губы сложились в жесткую усмешку.

- Ты знаешь, так ведь? – голос ее прозвучал глухо и безразлично. Она села на край кровати и дотронулась до его руки. Их пальцы переплелись. В глазах Ричарда промелькнули боль, сожаление, злость, а потом осталась только одна зияющая черная пустота, качавшаяся в глубине его зрачков.

- Да, знаю. Потому что он не человек. Больше не человек. – ярость расширила его темные зрачки. Он схватил ее лицо, больно сжав пальцами ее скулы. На долю секунды, ей показалось, что он раздавит в смертельной хватке ее лицо, казавшееся таким хрупким в стальной ладони. Но он просто отшвырнул ее в сторону.

- Тогда какого черта ты делаешь здесь? Со мной? Я же монстр, чудовище, кровосос, упырь. Я каждый раз вижу это в твоих глазах, когда ты смотришь на меня. Ты презираешь и ненавидишь нас. Так что тебя держит рядом со мной? Неужели одна только похоть?

- Ты, Ричард. Ты держишь меня. – в голосе Милы больше не было ни обиды, ни возмущения. Она коснулась своего лица там, где оставили синяки пальцы Ричарда. – Я не могу ненавидеть тебя. Я люблю тебя. – в глазах ее застыли слезы. Губы Ричарда дрогнули. О запустил ладони в ее волосы и притянув к себе коснулся лбом ее лба.

- Когда-нибудь, ты забудешь о том, что сейчас сказала. – прошептал он, обдав горячим дыханием ее лицо. – А я не смогу. Не смогу. – он погладил ее по щеке. Отстранившись, он посмотрел на отметины, оставленные своими пальцами. – Прости, я причинил тебе боль.

- Я прощаю тебя. – она улыбнулась, обнимая его за плечи и прижимаясь щекой к его груди. – Я знаю, где искать Вадима. Мы найдем твоего сына.

- Где он?

- Берег моря, заброшенный маленький домик, дикий лес. Он мечтал, что когда-нибудь окажется в этом заброшенном месте, которое ждало его столько лет. Он там.

- Сколько нужно времени, чтобы добраться? – спросил Ричард, ласково гладя ее волосы. Мила растворилась в нежности его объятий и тепле мужского сильного тела. Рядом с ним душа ее успокаивалась.

- Четыре часа на самолете.

- Южное побережье Средиземного моря?

- Да.- кивнула Мила.

- Ты уверена, что найдешь этот дом?

- Да. Я найду его. – в голосе ее прозвучала тоска.

- Мила, я должен сказать тебе …. – Ричард отстранил ее и заставил посмотреть на себя.

- Что? – сердце ее испугано ухнуло.

- Ты никогда не сможешь вернуться сюда. Мы уезжаем навсегда. Когда с Камиллой будет покончено, наши пути разойдутся, но вернуться в свой город ты не сможешь.

- Что? Что это значит? Почему? – воскликнула Ларина, глядя на него широко распахнутыми глазами.

- Охотники за вампирами найдут тебя, а через тебя выйдут на меня и остальных вампиров. Попав в милицию, мы подписали себе приговор. Прости, что пришлось солгать тебе. Я не хотел паники.

- Что значит « не хотел паники»! А как же я? Как же моя жизнь? Этой мой город. Я в нем родилась, выросла, здесь мои друзья, работа. Куда мне ехать, что я буду делать в чужой стране абсолютно одна?

- Начинать сначала. Разве тебе не хочется все изменить? Зачеркнуть прошлое, и начать жизнь заново.

- У тебя впереди сотни жизней. Тебе легко рассуждать. А мне тридцать пять. Я уже не молодая девочка. Ты никогда не думал, что я просто устала, я хочу покоя. Я не желаю начинать все сначала.

- Я могу купить тебе дом где-нибудь в Италии. Хочешь в Венецию? Прекрасный город. Там ты будешь жить на берегу реки, в большом красивом доме, я дам тебе столько денег, что даже работать не придется. Будешь жить в свое удовольствие.

Мила смотрела на него, и не верила, что он это всерьез. Однако, железная уверенность в темных глазах говорила об обратном. Он все решил. Опять ее обманули.

- Сколько можно, Ричард? Почему ты так со мной? Я не возьму твоих денег. Я не хочу жить в Венеции за твой счет. Это не для меня. Я не кукла, для которой можно купить карету, золотые башмачки и серебреную клетку. Я – человек. У меня есть свои чувства и желания. Я люблю тебя, Ричард, но не настолько, чтобы лишиться всего, что мне дорого и любимо. Я не поеду. Я ничего не скажу твоим охотникам.

- Мила, они будут пытать тебя. Если ты не расскажешь, обо мне, я сам приду тебе на помощь. Мы оба погибнем. Неужели ты этого не понимаешь?

- А как же мои друзья? Коллеги? Они будут искать меня.

- Никто не станет тебя искать. Мы оба умрем сегодня для этой страны.

- Как? Что значит «умрем»?

- Сгорим в машине.

- Ты хочешь сказать, что кто-то умрет вместо нас?

- Да. Я заберу какие-то твои вещи. Они помогут при опознании. А вечером вылетим под чужими именами по поддельным паспортам.

- Постой, а кто будет в машине?

- Я не знаю. Все это организует мой адвокат. Уже потом ты решишь подданной, какого государства захочешь стать, и мы сделаем тебе настоящий паспорт.

Мила схватилась в отвороты халаты с неистовой силой. Костяшки пальцев побелели.

- Ричард, погибнут невиновные люди. Я не могу этого допустить.

- Невиновные не погибнут. Эштон Смит – честный человек, он наверняка что-нибудь придумает. В тюрьмах немало смертников. К чему им дожидаться своей участи. – Ричард встал, оборачивая полотенце вокруг бедер. – Я в душ, а ты собери необходимые вещи. Пока не рассвело, нам нужно переехать в гостиницу.

Через час такси несло их к ближайшей гостинице. Мила напряженно и быстро писала на листке бумаги, лежавшем поверх книги с легендами об оборотнях. Ричард хранил гробовое молчание, поглядывая в окно. Он понимал, что сейчас лучше молчать. Какое-то время Мила будет злиться на него, но потом поймет, что он все сделал правильно. Изменения пойдут ей на пользу.

Чтобы начать что-то новое, нужно до основания разрушить старое. Он подарит ей новую жизнь. Чистый лист, на котором она сама напишет первые слова. Но есть еще одно «но», которое может сделать невозможным ни новое начала новой жизни, ни продолжение старой. Это разрушит ее душу до основания, душу и сердце, а не просто жизнь. И снова перед ней встанет выбор, от которого будет зависеть и его участь. Но ведь можно и промолчать….

- Что ты пишешь? – спросил Ричард.

- Завещание. Мне нужен будет твой Эштон. Я оставлю твой дом Алексу, а квартиру и деньги бывшему мужу. Ты не против?

- Против, но это ведь не повлияет на твое решение?

- Точно подмечено.- холодно сказала она.

В вечерних новостях, Мила услышала о страшной трагедии, случившейся на окраине Москвы. Красный Бентли на огромной скорости съехал в кювет и взорвался. Водитель и его пассажир погибли.

- Да будет земля им пухом. – прошептала Мила. – Господи, прости меня.

В номер без стука вошел длинный и худой Эштон Смит.

- Вам пора .- Он протянул Миле паспорта. – Такси ждет внизу.

- А мое завещание?

- Я доставлю его завтра, будьте спокойны.

- Спасибо, Эштон. – безжизненно произнесла Мила. – Эти люди…

- Они заслужили смерть. – твердо сказал Смит. Мила кивнула. Она обернулась. За ее спиной стоял Ричард.

- Ты готова? – мягко спросил он.

- Да, я готова.

Глава 8

- Мне кажется, что я действительно погибла в той аварии.- прошептала Мила. Ричард уверенно вел только что купленный микроавтобус по ухабистой дороге. Впереди виднелась лесополоса. Воздух был горячим и тяжелым, не смотря на опущенные стекла. Влажные южные ночи…. Несколько километров, и они будут на месте.

- Выбрось эту чушь из головы. – сказал Ричард, быстро взглянув на нее. – Скоро все будет позади.

-- Не думаю. Мне кажется, что все только начинается. Ты уверен, что справишься с Камиллой?

- Да. Я просто прострелю ей голову и все.

- Так легко об этом говоришь. Неужели все так просто?

- В обойме моего пистолета серебряные пули. Одного точного выстрела хватит, чтобы она обрела вечный покой.

- А вампира можно убить серебреными пулями?

- Тебе зачем это знать?

- Просто интересно.

- Нет, вампира серебряной пулей не убить.

- А осиновый кол?

- Сказки. Мы бессмертны и неуязвимы. – Ричард улыбнулся. – Других вампиров убивает солнечный свет, но я совершенно неуязвим, благодаря Люциане.

- Но ты боялся, что охотники убьют тебя.

- Я боялся, что они убьют нас, а не меня. К тому же, они изобретательны. Они убивают вампиров, расчленяя их тела, и закапывая в разных местах. Думаю, что после подобной процедуры, даже я не выживу.

- Чертова мошкара. Закрой окна. – Мила раздраженно почесала укушенную руку. Когда-то давно, в детстве она была на юге с родителями. Они ездили в Крым. Она запомнила только ужасную жару, и веселящихся вовсю родителей, которые умудрились потерять ее аж шесть раз. С тех пор она возненавидела совместный семейный отдых и южные страны в частности.

- Потерпи, еще немного осталось. Чувствуешь прохладный бриз. Море близко. – Ричард мягко улыбнулся.

- И без тебя знаю. Что ты скажешь Вадиму?

- Еще не знаю.

- Он возненавидит тебя, если ты убьешь Камиллу.

- Да. – Милз печально согласился. – Но правда разозлит его еще больше.

- А что дальше? Ты заберешь его с собой? – спросила Мила.

- Да. Я не оставлю его наедине со зверем. Я должен быть рядом, когда это произойдет впервые.

- Осталось три дня. – произнесла она, глядя на почти полный круг луны, повисшей над лесом. - Ричард, ты так и не рассказал, что сделала Мириам. За что ты оставил на ее теле страшные шрамы.

- А я обещал? – он наряжено стиснул зубы.

- Скажи мне. Я хочу знать, что нужно сделать, чтобы ты превратился в чудовище.

- Она напоила меня каким-то своим зельем, и посадила в серебряную клетку, наложив на нее заклятие. Я не мог вырваться.

- Зачем она это сделала?

- Она решила, что так сможет удержать меня. Я был для нее подопытной мышью, на которой она опробовала всевозможные любовные привороты. Я пробыл в ее плену больше месяца. Но ей так и не удалось сделать меня своим рабом.

- Как ты выбрался?

- Притворился, что одно из снадобий подействовала. Больше недели заверял ее в вечной любви, пел дифирамбы и стоя на коленях, изображал пылкого влюбленного. В конце концов, она поверила и открыла клетку. Остальное ты знаешь.

- И все-таки это жестоко. Она любила тебя. – укоризненно заметила Ларина.

- Да. Меня многие любили, но никто не догадался посадить в клетку. – усмехнулся Ричард.- До сих пор дрожь берет, при воспоминании об этом плене. Когда я увидел клетку, в которой держали Вадима, чуть с ума не сошел. Эта дрянь Камилла заслуживает смерти. А ты и о ней говоришь, что она несчастная любящая женщина. Ты просто наивна, дорогая. Им всем нужна только власть над объектом их страсти.

- В твоем голосе столько ярости, которая мне непонятна. Камилла пыталась защитить Вадима. Она любит его. Я знаю это.

- Ты тоже любишь меня. Может, посадишь в клетку? – Ричард бросил на нее жесткий взгляд, от которого Мила задрожала.

- Ты и так в ней. Вся твоя жизнь – клетка с толстыми прутьями. Большая, усыпанная бриллиантами и ложным ощущением свободы, но все же клетка.

- Странно рассуждаешь, но отчасти ты права.

Мила отвернулась и стала смотреть в окно. Лес начинал редеть, дорога становилась все хуже. Машина то и дело подпрыгивала на ухабах.

- Стой. – воскликнула Мила. Ричард резко затормозил, подняв облако пыли. – Дальше пойдем пешком, иначе они услышат шум мотора.

Они оставили микроавтобус в кустах, прикрыв ветками. Поднялся ветер, стирая следы шин на песчаной дороге. Природа на их стороне. Мила взяла Ричарда за руку и посмотрела в синие лабиринты глаз.

- Ты уверен, что мы не можем оставить их в покое? – спросила она.

- Мы не имеем на это права, дорогая.

Мила печально улыбнулась.

- Жаль, что все так безнадежно. Вадима ждет одиночество длиной в вечность.

- Я же живу. – Ричард уверенно пошел вперед.

Вадим перебирал волосы Камиллы, наблюдая, как они струятся между пальцами, словно живые. Ее голова покоилась на его коленях. Она улыбалась и смотрела, как черные волны накатываются на песчаный берег. Во время сильных приливов вода почти доходила до их дома. Наблюдая сейчас за морем с маленькой террасы, Вадим чувствовал необычайное единение с природой. Он слушал шепот волн и, закрыв глаза, просто наслаждался, не думая ни о чем. Теплый ветер оставлял соленый привкус на губах, крики птиц перекликались с ревом моря и шелестом листвы, соединяясь в единую музыку природы, слушать которую Вадим готов был вечно. Его не пугало то, что должно было произойти через три дня. Его тело было готово к обращению. А мысленно его готовила Камилла. Ее нежный голос вселял в него уверенность и спокойствие. Изменения перестали доставлять ему неудобства. Здесь на краю земли, в богом забытом месте, он, наконец, обрел себя. Вадим ощущал с каждым днем растущую силу, зверь внутри него просыпался. По ночам его власть усиливалась. Но здесь они ни кому не причинят зла. И именно здесь они проживут отмеренное им время. Это место создано для них – детей природы.

- Почему ночью море кажется таким черным? – тихо спросила она, обращаясь скорее к себе, чем к Вадиму, слушавшему ее с легкой улыбкой. – А днем, на горизонте оно неотделимо от неба. Голубое, чистое, спокойное.

- Как твои глаза.- ответил Вадим. – А сейчас они темные и глубокие. Ночью все приобретает другое очертание и значение.

- Да. – согласилась она. – И мы тоже. Меняются наши тела, но не сущность. Так ведь?

- Не знаю, я еще не менялся.

- Но ты уже другой. Я рада, что ты вернулся.

- Я понял, что мое место здесь, с тобой. – он прикоснулся губами к ее лбу. – Ты подарила мне покой. Я счастлив сейчас, как никогда в жизни.

- Ты не будешь жалеть?- ее маленькие пальчики коснулись его лица.

- О чем?

- О прошлой жизни. О Людмиле. Ты забыл ее?

-Она та часть прошлого, которую я хотел бы навсегда стереть из памяти. Жаль, что нет такой силы, которая помогла бы нам контролировать нашу память.

- Значит, ты все еще любишь ее? – спросила Камилла. Ресницы ее затрепетали. Вадим крепко обнял ее.

- Я не могу ответить на этот вопрос сейчас. Важно то, что она не любит меня, никогда не любила. Мила – это боль, а ты – счастье. Такой ответ тебя устроит?

- Вполне.- Камилла нежно улыбнулась. Склонившись, Вадим поцеловал соленые губы девушки, она обняла его за плечи.

Вадим уловил какой-то звук, щелчок и поднял глаза. Прямо перед ним в нескольких метрах стоял Ричард Милз, направивший на них пистолет. Запах серебра ударил в нос. Так пахла опасность. Мила…. Это она привела его. Ярость залила глаза Вадима. Камилла встрепенулась, почувствовав, как напряглось тело любовника. Вадим оттеснил ее назад, закрывая собой.

- Они не за мной пришли. – шепнул он ей. – Не высовывайся.

- Вадим, не делай глупостей. – крикнул Ричард, медленно сокращая разделявшее их расстояние. Взгляды мужчин скрестились в молчаливом поединке. Вадим с ненавистью смотрел на существо, которое когда-то готов был назвать отцом. Однажды он забрал его мать, потом отобрал любимую женщину, теперь хочет убить Камиллу. Гнев налил свинцом его мышцы, ноздри шумно вздымались, втягивая воздух, он готов был наброситься на Ричарда, если бы не Камилла, спрятавшаяся за его широкой спиной.

- Сначала убей меня. – рыкнул он.

- Я не хочу этого.- мягко произнес Ричард. Теперь их разделяло всего полметра. – Вадим, я не враг тебе. Я здесь, чтобы помочь.

- Ты уже достаточно помог.- яростно усмехнулся Вадим. Его глаза налились кровью. В таком состоянии он был опасен даже для Ричарда, который, казалось, был ошеломлен переменой, произошедшей с его сыном. Перед ним был не сдержанный рассудительный молодой человек, и свирепый зверь, готовый биться до последнего вздоха.

- Тронешь ее, и я убью тебя. – крикнул он. Камилла вцепилась в его плечи. – Мы никому не причиняем зла. Мы останемся здесь навсегда. Никто не пострадает, если ты уйдешь.

- Я не могу. – горько произнес Вадим.- Если я не убью ее, то придут другие и убьют вас обоих. Я хочу спасти тебя.

- Я обрел покой, я счастлив. Мне не нужно твое спасение. Я сам постою за себя.

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, Вадим. Отдай мне ее, и будешь жить. Я заберу тебя с собой, я помогу тебе.

Вадим оглушительно и дерзко рассмеялся.

- Жить с тобой? Оборотень и вампир? Ты, что издеваешься? Лучше убей меня, или сразись со мной без оружия. Судьба сама решит, кому из нас жить и с кем.

- Я не собираюсь драться с тобой. Ты проиграешь. Если бы я хотел твоей смерти, до давно бы пристрелил обоих, а не стоял тут с пистолетом и не разглагольствовал о жизни и сметри.

- Неужели ты решил сыграть в благородного рыцаря? – с ненавистью выплюнул Вадим, зло ухмыляясь.

- Вадим, опомнись. Мы же были друзьями. Ничего не изменилось. Эта женщина использует тебя. Рано или поздно она заставит тебя вернуться к людям, чтобы возродить вымерший вид оборотней. Неужели ты веришь, что вы вечно сможете прятаться здесь?

- Знаешь, о чем я думаю, Ричард? Ты не обо мне заботишься, ты себя защищаешь, свое жалкое племя кровососов, изящных голубоватых полумужчин. Если нас станет много, мы сотрем вас с лица земли. Я сделал бы это с удовольствием. Интересно, умирая, вы продолжаете так же самодовольно скалиться? А где эта маленькая сучка? Это она привела тебя? Да, только ее ты и заслужил – лживую дешевую шлюху.

- Я здесь, Вадим. – раздался голос за его спиной. Камилла испуганно вскрикнула, крепче прижимаясь к его спине. Вадим повернул голову. В проеме двери, ведущей из террасы в дом, стояла Мила. Ее рука решительно и твердо держала пистолет, дуло которого было направлено прямо в голову Камиллы.

- Я знала, что наша встреча тебя не обрадует. – сказала она.

- Убейте меня, а его не трогайте.- взмолилась Камилла, бесстрашно глядя на соперницу распахнутыми голубыми глазами.

- Ты не посмеешь. – яростно сказал Вадим, буровя Милу своими страшными волчьими глазами.

- Посмеет.- ответил за нее Ричард.- Стреляй, Мила.

Ларина посмотрела в глаза Камиллы, это было ошибкой. Руки задрожали.

- Прости, я ничего не имею против тебя. – произнесла Ларина.

- Мила, не медли.- крикнул Ричард. Ларина вздрогнула. Слезы навернулись на глаза.

- Камилла, вы останетесь здесь навсегда? Ты обещаешь мне? – прошептала она. – Не знаю, почему, но я не могу убить тебя. Не могу.

Мила зарыдала, опустив пистолет. Вадим среагировал, моментально выхватив оружие из ее рук, и направил его на Ричарда. Камилла толкнула Милу, свалив с ног.

- Извини, - сказала она, рванув с террасы одним прыжком. Как в замедленной съемке Мила наблюдала, как на глазах тело девушки вытянулось, и начало быстро деформироваться, приземлилась на песок она уже белым волком. Красивое животное быстро побежало вдоль берега.

- Ричард, нет. – крикнула Мила, заметив, как прицелившись, Милз выстрелил. Заскулив, волчица свалилась на песок.

-Вадим.- следующий ее вопль был обращен уже к другому мужчине. Раздался еще один выстрел, и еще один и еще, пока в обойме не осталось ни одного патрона. Мила схватила Вадима за руку, вырывая пистолет, который был уже безопасной игрушкой.

- Что ты делаешь? Вадим….- ударив его в грудь, она безудержно зарыдала. Ричард лежал на песке. В его глазах застыли боль и удивление.

- Ты не скалишься. – жестко усмехнулся Вадим.

- Замолчи. – замахнувшись, Мила ударила его по щеке. Схватив женщину за футболку, Розовский рывком поднял ее над землей и швырнул к лежавшему неподвижно Ричарду. Его окровавленная грудь тяжело вздымалась. Одна из пуль задела лицо, оставив глубокую рану на щеке, из которой кровь лилась просто рекой.

- Твое место с этой падалью. – прошипел он, с ненавистью глядя на нее.

Мила поднялась и склонилась над Ричардом. Она растеряно смотрела на него, не зная, как помочь, как остановить эту кровь, залившую всю его одежду. Если бы не песок, впитывающий в себя красную жидкость, то лужа вокруг Ричарда была бы просто огромной. Откуда в нем столько крови. И что будет, если она вся вытечет?

- Жив? - спросила она. Ее слезы падали на его лицо. Он слабо улыбнулся, шевельнув рукой и попытавшись подняться, но вновь бессильно рухнул на песок.

- Я же неуязвимый. Забыла? – тяжело дыша, сказал он, сплевывая сгустки крови. – Отвратительно себя чувствую. И к тому же все это вызывает во мне ностальгию. Когда ты рядом, я постоянно умираю. – Милз попытался засмеяться, но из груди вырвались только хрипы.- Ларина улыбнулась сквозь слезы. Она сняла свою футболку и разорвав ее на куски, попыталась перевязать Ричарда, но кровь тут же просочилась сквозь тонкие лоскутки. Ее руки, лицо, и одежда – все было вымазано кровью Ричарда.

- Успокойся, Мила. Не трать время и силы. Через несколько часов раны исчезнут. Иди за Вадимом. Объясни ему.

- Но он здесь…- Мила обернулась. На террасе Розовского не было. Мила прошлась взглядом по берегу и увидела его склоненным над вновь вернувшейся в человеческий облик Камиллой. Их разделяло почти сто метров, и Мила не могла знать, жива ли девушка. Она напрягла зрение, сощурив глаза, сосредоточившись на лежащей на песке Камилле. Внезапно картинка начала приближаться, словно она крутила колесико бинокля в театре, когда поближе хотела рассмотреть одежду и грим актеров. Это было поразительно. Мила не знала, как у нее это получилось, но теперь она четко видела, что рыжеволосая красавица жива. Пока жива. Ее дыхание было порывистым и неровным, струйка крови сочилась из раны на груди, но сердце не было прострелено, иначе она умерла бы сразу. Сердце самой Милы забилось быстрее.

- Зачем ты это сделал, Ричард? – Мила провела ладонью по окровавленным волосам. – Зачем ты стрелял в нее. Она говорила правду. Они не опасны для людей, и не испытывают ненависти к вампирам. Они нашли здесь покой. Мы должны были оставить их.

- Ты не понимаешь. Эта ненависть в наших венах, в наших полумертвых сердцах. Никто не знает, сколько они смогут сдерживать себя, прятать своего зверя в этом маленьком раю для двоих. Если бы все было так просто, то и я забрал бы тебя с собой на какой-нибудь неоткрытый остров, и прожил бы там до скончания веков. Но это мечты, а реальность жестока, она заставляет нас делать выбор. Это естественный отбор. Пойми, Камилла сама верит в то, что говорит, но это ложь. Она – зверь, животное, как и все мы. Невозможно спрятаться от самого себя. Ты это тоже должна понять. – Ричард схватил Милу за руку и, облокотившись на нее, сел. Его лицо было мертвенно бледным, синие подглазины и слипшиеся волосы делали его похожим на живого мертвеца. Он достал из кармана джинсов маленький ножик, и, содрав с себя рубашку, начал доставать из кровоточащих ран серебряные пули. Мила отвернулась, не в силах смотреть на это неприятное действие.

- Обычная процедура, милая. В меня столько раз стреляли, что я давно мог бы стать хирургом. – Он накрыл ее руку своей липкой скользкой от крови ладонью, на секунду прекратив свою операцию. – Возьми пистолет. – он кивнул в сторону валяющегося недалеко оружия. Видимо, он обронил его, когда падал.

- Зачем? – глаза Милы испуганно расширились.

- Ты должна добить ее, если она жива. Можешь ранить Вадима, если он попытается помешать тебе. Он еще человек. Серебреная пуля для него не опасна. Я вылечу его.

- Ричард.- воскликнула Ларина, не веря своим ушам. – Что ты такое говоришь! Я не стану никого убивать. – Это не нужно.

- За ними придут Карл и другие вампиры. Им не жить. Пойми. Если их двое, то они обречены. – решительно произнес он, вкладывая в ее руку пистолет.

- Если ты не скажешь, где их искать, то никто не придет. – Мила отбросила пистолет в сторону и встала на ноги, глядя на него сверху вниз. В ее глазах была уверенность и сила. Ричард отвел глаза, поняв, что она не послушает его.

- Ты совершаешь ошибку. – разочарованно произнес он.

- Нет. – она покачала головой. – Это ты ошибаешься. Не все решается насилием.

Она оставила его и пошла вдоль берега, оставляя на песке маленькие следы.

- Не подходи. – свирепо предупредил Розовский, заметив ее приближение. Его глаза сверкали желтым неистовым огнем. Мила подняла вверх руки.

- Я безоружна, Вадим. Я хочу помочь. – тихо сказала она. Мужчина поднялся на ноги. Он был намного выше и сильнее и представлял собой смертельную опасность, но Ларина не показала своего страха. Она уверенно и жестко взглянула в звериные глаза.

- Дай мне осмотреть ее рану. – спокойно произнесла она, он хотел было двинуться на нее, но его остановила Камилла.

- Она не желает нам зла. Она пыталась защитить меня. Помнишь? Она не стала стрелять. Пусть подойдет. Я должна рассказать ей. – ее нежный голосок говорил ровно и мягко, словно она и не умирала сейчас, истекая кровью. Вадим неуверенно глянул на подругу, и что-то рыкнув про себя, отодвинулся в сторону. Мила осторожно прошла мимо него, принизываемая его подозрительно-тяжелым взглядом, и села на песок рядом с Камиллой, взяв ее холодную руку в свою ладонь. Девушка старалась не показать своих страданий, но ее губы дрожали от боли, все нервы были напряжены, грудь шумно и неровно вздымалась. Мила нащупала ее пульс, он был очень слабым. Камилла умирала.

- Как странно, Мила. – прошептала она, и одному богу было известно каких усилий ей стоили эти слова. – Странно умереть на твоих руках, не испытывая ни ненависти, ни злости, ни ревности. Не осталось ничего, что разделяло нас целую вечность.

Мила нахмурилась, не улавливая смысла в словах Камиллы. Скорее всего, это предсмертный бред. Сердце женщины сжалось от сострадания. Она сама не могла понять, почему ей так больно сейчас, и слезы вновь и вновь наворачиваются на глаза.

- Мила, посмотри на меня. Посмотри в мои глаза, и скажи, что прощаешь меня. Нет, не так. Я назову тебя другим именем. – она широко раскрыла глаза, губы дрогнули в улыбке. – Люциана не могла простить Марлу, потому что та предпочла ей Ролима. Миф не правдив. Нас разделила не ненависть, а ревность. Правда в том…. – Камилла сделала жест рукой, призвав Милу, наклониться ближе, и прошептала ей на ухо. – Правда в том, что Люциана любила Марлу больше всех, а Марла предала ее. Любовь и ревность разрушили союз наших племен. Но ты, ты… - она судорожно вздохнула. Силы ускользали от нее. – ты можешь начать новую главу, в которой вампиры и оборотни снова станут одной семьей.

- Я не понимаю, Камилла.- покачала головой Людмила, однако ее слова засели глубоко в ее сердце, вызвав непонятное ощущение. Словно кто-то внутри нее пытался вырваться, ответить, заглянуть в глаза умирающей Камилле и сказать ей:

- Я прощаю тебя. – произнесли губы Милы, но это не были ее слова, не был ее голос.

- Да. Это ты. – счастливая улыбка тронула губы Камиллы. – Люциана…. Любовь моя, я не забывала о тебе ни на секунду своей долгой жизни. Мы обе ошиблись, когда решили, что можем существовать отдельно.

- Постой, что ты говоришь. Я не понимаю. – Мила задрожала от волнения. Слова Камиллы пугали ее, и наполняли тихой радостью одновременно. Она словно разбилась на две половины, две разные личности.

- Она не отпустит тебя, Мила. – сказала Камилла, погладив ее по щеке. – Мы – дети судьбы. Мы рождены во тьме, и обречены нести свой крест. Ты – прямой потомок Люцианы. И пусть судьбы нет, но проклятие крови реально. Ты замыкающее звено. Она ждала тебя тысячу лет. Ты ее дитя, любимый ребенок, которому она передала всю свою силу, свою власть, и она безгранична. Давным-давно в зеркале вечности в своей пропахшей трупной вонью пещере, она увидела твое лицо. Она знала, что ты придешь, чтобы восстановить равновесие, и поэтому ее смерть не была напрасной. Она живет в тебе, и из поколения в поколение, ее сила только возрастала, но ей нужна была ты, именно ты.

- Почему я?

- Люциана не была абсолютным злом. Она была великой предводительницей, обладающей невероятными дарами богов, любивших ее. Она была беспощадна, жестока, но временами очень великодушная и нежна, ее душа многолика, ее сущность – не знает аналогов. Она неповторима и прекрасна. Кровь и страсть кипели в ее душе, она играла сердцами, судьбами, но ей было дано великое знание и могущество, которое не под силу вынести ни одному вампиру. Она не могла передать эту власть недостойному. Люциана ждала человека, способного на великое сострадание и яростное противостояние, на чистую любовь и черную ненависть. Человека, который смог бы удержать то, что она оставила в наследство, не сойдя с ума и не повергнув мир в прах. Ты сможешь. Ты должна завершить ритуал. Ты рождена стать вампиром, самым великими и сильным. Никто не сможет тягаться с тобой. Ты построишь новый мир, где не будет хаоса и ненависти. Ты научишь нас жить в мире с самими с собой, не уничтожая друг друга. Ты больше человек, чем все остальные. Такой же была Люциана. Ее душа не была душой демона, глубоко внутри, спрятанный от всех, сидел человек, со своими страстями, слабостями и силой, умением любить и ненавидеть.

- Но, если это правда, то, как понять миф с Гребнем Люцианы. Зачем ей этот обман, в который она заставила поверить всех.

- Она знала, что Ричард найдет тебя. По легенде, чтобы забрать силу, заключенную в гребень, нужно было обратить тебя в вампира. Это было бы уроком для Ричарда, рвущегося к власти и не знающего, что все то, что он заслужил, Люциана давно подарила ему. А для тебя это стало бы свершением пророчества. Всю правду знала только я. Между мной и Люцианой всегда была незримая связь, которая передалась и тебе. В моем доме, ты почувствовала меня, увидела мое послание. Так?

- Да. – кивнула Мила. По щекам ее текли безмолвные слезы. – А что, если я не хочу ни силы, ни власти? Я просто хочу быть человеком.

-Это невозможно. Ты и сама это знаешь. Ты уже сильна. Проклятие найдет тебя, куда бы ты ни бежала. Прими его, как дар. Ради меня и Вадима…. Ради Люцианы…. Ричард должен завершить начатое… сегодня, сейчас. Он должен был сделать это еще тогда три года назад, но он не хотел лишаться своей власти.

- Но ведь только ты знала….

- Когда ты убивала Ланкастера, Люциана владела твоей рукой и разумом, и Ричард увидел правду в ее глазах. Она не смогла ее скрыть от него. Люциана любила его по-своему. Ричард сохранил остатки человеческой души, даже став чудовищем, даже убивая, он плакал о каждой жертве. Она ценила это. Милосердие и жестокость. Противоречие было свойственно Люциане. А Ричард не простит ей, что ему придется покориться женщине, не простит, что она выбрала не его. Однажды он убил Люциану, осознав, что ее сила тяготит его, ее темная власть и двойственность натуры, противоречат его собственным амбициям. Хладнокровно убил, не дав ей ни одного шанса на спасение. Он предал Люциану, не смотря на то, что любил ее. Да, я не стану оправдывать ее. Мы обе заслужили смерть. И она ее даже ждала, устав от тяжелой ноши, взваленной на ее плечи. Ты должна остерегаться Ричарда…. – Камилла закашлялась. Кровь пошла ртом. – Пока ты держишь мою руку, я жива. – прошептала она, задыхаясь.- Но боюсь, что умру, когда ты ее отпустишь.

- Нет, я не отпущу тебя. – Мила наклонилась и поцеловала Камиллу в холодные губы. – Мне кажется, что я могу помочь.

Людмила накрыла ладонью рану Камиллы и закрыла глаза. Она не знала, что делать, все получалось само собой. Губы стали шептать какие-то заклинания на неизвестном языке. Они выстаивались в четверостишия в глубинах ее сознания, и Мила повторяла их снова и снова, чувствуя, как ветер начинает с силой бить по деревьям, поднимая горы песка в воздух, заставляя волны становиться на дыбы. Раскаты грома разорвали небо, и пошел проливной дождь.

Ладонь Милы засветилась неоновым голубоватым светом. Камилла, распахнув свои потрясающие глаза, наблюдала за происходящим. Рана на ее груди стала медленно раздвигаться, выталкивая наружу пулю из чистого серебра.

- Нет. – закричала она, схватив руку Милы и отводя ее в сторону. Она вздрогнула и открыла глаза. Стихия моментально успокоилась.

- Отпусти меня.- прошептала Камилла. – Дай мне уйти.

- Камилла, нет. – воскликнул Вадим, падая на колени рядом с Милой. – Не оставляй меня. Дай ей помочь тебе.

- Я слишком долго жила на этом свете, Вадим. Я устала. Теперь я знаю, что ты будешь счастлив и без меня. Прости меня. – она заплакала или это капли дождя стекали по ее лицу.

- Я не должна была лишать тебя настоящей жизни.

- Настоящей жизни у него никогда бы не было. – произнесла Мила. Вадим удивлено посмотрел на нее. Теперь в его глазах не было ярости. Только боль и отчуждение.

- Можно, я скажу ему. – попросила Камилла. Она попыталась приподняться. Вадим положил ее голову на свои колени, как несколько минут назад, когда они искренне верили, что нашли свой рай на земле.

Мила поднялась на ноги, и встала поодаль. Ей не хотелось нарушать их уединения, но она должна была проследить, чтобы Вадим не натворил глупостей, узнав правду.

Она видела, как он наклонил голову к ее лицу, как Камилла что-то шептала ему из последних сил, а эмоции на его лице менялись с неуловимой скоростью. Потом она коснулась его волос, и они какое-то время просто смотрели друг на друга. Мила упустила тот момент, когда рука Камиллы безвольно упала, а Вадим громко и протяжно закричал. Камилла была мертва. А Мила так никогда и не узнает, кем на самом деле была эта хрупкая девушка, которая знала о ней так много.

Вадим поднял уснувшую вечным сном Камиллу на руки и понес ее к дому. Проходя мимо Людмилы, он бросил на нее исполненный дикой боли взгляд.

Мила не нашла в себе сил пойти за ним. Она осталась стоять на месте, провожая ее затуманенным слезами взглядом. То, что открылось ей этой ночью, все, что рассказала Камилла, изменило ее представление о будущем , прошлом и настоящем. Однако страха не было, одна только холодная решимость. Если ее судьба – жизнь среди вампиров и оборотней, во мраке теней и ненависти, в борьбе со своими пороками и жаждой крови, то она готова повиноваться ей и принять дары Люцианы, чтобы замкнуть кольцо, и возродить мир, или разрушить его до основания. Что ждет ее впереди? Разве человек не творец своей судьбы? Теперь ответ на этот вопрос не был ясен и однозначен. Иногда истина, открывшаяся нам, совсем не так прозрачна и понятна, как хотелось бы. И почти всегда несправедлива. Ее бегство от себя, длиною в жизнь, закончено. Больше не осталось иллюзий и надежд, бежать некуда. Она то, что она есть…. Она – дочь Люцианы, ее наследница. Проклятое дитя человека. Только избавления и противоядия нет.

Мила обхватив себя руками, смотрела, как Вадим скрывается в доме. Он тоже принял свою судьбу, покорился ей. Он искал рая на земле, но обманывался, как и все мы. Рая нет. Бога нет. Есть только тьма и твари , живущие по ту сторону полуночи. И чтобы этот ад не поглотил целый мир, во главе этого темного войска должен встать великий предводитель, с холодной душой, но человеческим сердцем, с сильной волей, и умением видеть видимое в невидимом, искать выход в безнадежном, и, найдя его, уметь удержать мгновение, чтобы не совершить ошибку, но совершая ее, сделать достоинством то, что считалось пороком. Балансировать на лезвии ножа, умирать и возрождаться вновь, нести любовь и веру, не перестав при этом быть исчадием ада, дитем тьмы. Научить ненавидеть, не лишаясь сострадания и сострадать, ненавидя. Она должна научить жить и чувствовать тех, кто давно мертв. Теперь Мила поняла, почему Люциана не передала свой дар Ричарду, его душа, хоть и хранит обломки чувств, все же слишком долго прибывает во тьме. И поэтому же сама Люциана не сопротивлялась своей смерти и шла ей на встречу с высоко поднятой головой. Вечность ожесточает. Она понимала, что становится чудовищем, как все те, кого она создала. Ей больше нечему было их учить. Она сама забыла, зачем пришла на землю. И все же в ее обозлившемся, холодном сердце, еще была любовь, которая не позволила ей погрузить мир во тьму, мир, который по-своему ей был дорог. Ее смерть стала спасением для человечества. И именно человека она выбрала своим приемником. Потому что только человек мог принять истину, научится сосуществовать с демонами своей души и бороться с ними из века в век.

Мила увидела, как Ричард поднялся с песка и пошел в ее сторону, а дом вспыхнул, как спичка, окрасив небо оранжевыми вспышками.

- Вадим. – закричала Мила, боясь, что он остался в доме со своей возлюбленной волчицей. Но он вышел в тот момент, когда дом за его могучей спиной, рухнул, словно сломленный, рассыпавшись грудой обуглившихся обломков. Мила смотрела, как окутанные дымом к ней шли двое мужчин, которых в этот момент она любила сильнее, чем это казалось возможным.

Встретившись лицом к лицу, они не сказали друг другу ни слова, да и что могли выразить в этот момент обычные слова. Они трое стояли на пороге новой эры, где добро и зло должны были соединиться в одно. Взявшись за руки, они ушли оттуда, оставив за собой пепелище несбывшихся надежд. Вампир, оборотень и человек….

Эпилог.

Высокая стройная женщина в алом, длинном платье вошла в огромный зал, освещаемый тысячей свечей. Это был старинный замок где-то в глубинке Румынии. Обнаженные плечи сверкали белизной и совершенством, черные, как сама ночь закрывали спину, обрамляя идеальный овал лица, зеленые глаза сверкали, как изумруды, чувственные губы холодно улыбались. Громко цокая высокими шпилькам по мраморному полу, она вышла в середину. Ее окружило несколько десятков людей, чья красота была совершенна и удивительна. Они были одеты в белые одежды. Красная фигура оказалась в центре круга молчаливо взирающих на нее пронзительных глубоких глаз. Ни шепот, ни шорох не нарушили звенящей торжественной тишины.

Женщина в алом гордо держала свою красивую голову, ее походка была изящная и грациозна, словно поступь ленивой тигрицы. Подняв глаза на присутствующих, она медленно раздвинула губы в обольстительной нежной улыбке, обнажив белоснежные зубы. Так мать улыбается своим детям, призывая их к вниманию и покорности. Она не сказала ни слова, но отозвавшись на ее мысленное приветствие, собравшиеся один за другим склонились перед ней на колени. Последним опустился светловолосый мужчина, чьи глаза в этот момент напоминали грозовое небо. В ее взгляде, обращенном на него, отразилось сожаление.

- Я пришла, чтобы повести вас в будущее, новое будущее, где нет места вражде и соперничеству. Все вы равны предо мной, мои возлюбленные братья и сестры. Отныне судьба и жизнь каждого из вас станет мне дороже собственных интересов. Моя власть безгранична, я неуязвима и могущественна, и в моих силах обезопасить каждого в этом зале. Вы выживали без меня, но разве можно назвать это жизнью? Мы перестанем прятаться и бояться, но для этого я должна научить вас состраданию, единству и любви. Жить в мире с самим собой, познать свою суть и принять ее, не повинуясь инстинкту убийцы. Отныне убийство человека будет караться смертной казнью. И, помните, от меня нельзя скрыть ничего. Я вижу все, даже то, чего вы еще не сделали. Мы прекрасны и бессмертны, и чтобы выжить, нам нужно так мало, просто полюбить мир, в котором живем, научиться жить по его законам, не преступая их, и заглушая голос зверя в своей душе. Я помогу вам. Когда-то Люциана научила вас убивать, я научу вас спасать и воскрешать. И еще одно, с этого дня, вражда между оборотнями и вампирами закончена. Да будет мир между нашими великим кланами. Дети тьмы должны держаться вместе.

Женщина раскинула руки в стороны, откинув голову. Лучи света вырвались из ее ладоней, скрестившись, они начали разрастаться, сверкая и переливаясь. Вскоре весь зал залил ослепительный свет.

- Это мой дар вам, братья и сестры. – оглушительно разнесся по замку голос женщины. – Отныне рассвет не страшен вам. Будьте со мной, покоритесь мне, и я не останусь в долгу. Это только начало на пути к абсолютной власти.

Свет медленно начал рассеиваться и, превратившись во вращающиеся огненные шары, завис над каждым из собравшихся. Женщина хлопнула в ладоши, и шары вошли в тела вампиров, охваченных немым восторгом. Одно мгновение, и зал снова погрузился во мрак.

- Идите же в мир, и помните, что я знаю все о каждом из вас, я читаю ваши сердца и мысли каждую секунду бытия.

Толпа зашумела, неспешно двинувшись к выходу. Повелительница исчезла…. Свечи погасли. Проклятие Люцианы свершилось.

Ты все так же любишь меня, Повелительница?

Я люблю вас всех, Ричард.

Но я не хочу делить твою любовь ни с кем.

Все, что было меду нами, умерло вместе с той женщиной, которой я была когда-то. Любовь – слишком большая роскошь для нас, Ричард. Разве не ты говорил мне об этом.

Я не покорюсь тебе, Мила.

Тогда тебе придется убить меня снова.

Да будет так, любовь моя.

«А я иду, где ничего не надо,

Где самый милый спутник — только тень,

И веет ветер из глухого сада,

А под ногой могильная ступень.

Я улыбаться перестала,

Морозный ветер губы студит,

Одной надеждой меньше стало,

Одною песней больше будет.

И эту песню я невольно

Отдам на смех и поруганье,

Затем, что нестерпимо больно

Душе любовное молчанье».

Ахматова

--------------------------------------------------------------------------

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru

--------------------------------------------------------------------------