--------------------------------------------------------------------------
Эдуард Крутков - Бесы
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru
БЕСЫ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«…отныне моё отношение к современности – борьба не на жизнь, а на смерть».
Ф.Ницше
В этом году новогодние праздники затянулись, их превратили в новогодние каникулы, ну прямо как у детей, их праздновали впервые и с непривычки, особенно для непьющих людей, правда, в России таких почти нет, это нововведение превратилось в сущее мучение. Все устали от ежедневного пьянства страны. Раньше, до введения в стране закона о праздновании Нового года, похмелье после праздников на всех уровнях власти в итоге приводило к параличу страны и превращалось в общенациональную трагедию. Страна замирала на день, а то и два, как в дни похорон вождей, дожидаясь, когда власть очухается, придёт в себя и вновь закрутиться маховик госуправления. Теперь после введения закона о новогодних каникулах времени похмелиться, придти в себя, всем вроде достаточно, но страна, стала замирать намного дольше и, соответственно, терять намного больше. Для народа, который не имеет накоплений, и не может позволить себе использовать каникулярные дни для развлечений где-нибудь на Багамских островах, отдыхать за свой счёт оказалось накладно. Статистика отмечала в первой декаде января значительный спад (ВВП), внутреннего валового продукта. Правда, это такая химия, в которой не все ингредиенты обладают необходимой для учёта чистотой. Ну да иной раз, для выведения лукавой цифири, и нужны грязные данные. Например, гайка в машине учитывается, в случае с ВВП, статистикой несколько раз. Так накручивается стоимостной показатель, поэтому стоимость произведенной продукции за год, от неоднократного пересчёта одной и той же ерунды, в различных вариациях, пухнет как тесто на дрожжах. Поэтому удвоить или утроить ВВП, если будет соответствующая команда президента, для лукавой статистики не проблема. Так же как и сделать всех счастливыми. Надо только сложить доходы стариков, нуворишей и олигархов и вычислить отсюда средний доход на душу населения. Окажется, что в нашей стране бедных людей нет. ВВП, об удвоении которого так жадно мечтает президент, не что иное, как туфта, радующая глаз, но не прибавляющая ломаного гроша в кармане. Традиции и методология расчётов всевозможных показателей экономики и не только её перекочевали в новое царство-государство без изменений. Ещё В.И. Ленин отмечал заслуги статистики, этого важного инструмента социально-экономического лукавства. Большой асс этой науки и практически один из отцов создателей советской статистики, Б.Ц.Урланис был в своей отрасли кем-то вроде Курчатова в атомной промышленности страны, тоже шёл непроторенной дорогой, пахал статистическую целину. Слово Курчатова было законом для его подчиненных. Сам Берия боялся его: «А вдруг в карман брюк, гад, возьмёт и подкинет пакетик полония», - и яички так необходимые главе пытошного ведомства, когда отдыхал с барышнями на конспиративных квартирах, откажут. Трагедия. Еврей Фрейд установил, что деятельность мозга человека стимулируется сексуальной энергией, которую всемирно известный учёный обозвал либидо. В частности, мужское либидо, с точки зрения физиологии, представлено семенной жидкостью вырабатывающейся в яичках. Фрейд заметил, если сперма копилась в яичках, не направлялась, куда ей положено, он называл такое отклонение энергии сексуальных влечений от их прямого назначения сублимацией, в таком случае производительность интеллектуального или физического труда за счёт энергии либидо возрастала в несколько раз. Всё гениальное в этом мире, по Фрейду, продукт сублимации. Не зря в кремлёвской больнице высшим чинам партии, потенциальным кандидатам на погост у Кремлевской стены, продолжающим трудиться на благо страны, но находящимся в маразме, говорят даже Брежневу, в одряхлевшее тело впрыскивали вытяжку семенной жидкости обезьян. Чазов сам наблюдал за эффектом, но особой мозговой активности после инъекции у руководителей КПСС и страны не заметил. Разве что как-то раз Л.И.Брежнев, после полученной им очередной порции спермы обезьян полез на свою медсестру, с которой у него были шуры-муры. Она ему яички чесала, и пакетики усыпляющие подкладывала.
Таким образом, выводы Фрейда касались не только Берии, который не зря боялся за свои яички, но и творчества таких крупных учёных какими были и Курчатов и Урланис. Маститые учёные, не иначе, как только благодаря отклонению энергии сексуальных влечений, потрудились на славу: один создал атомную бомбу и открыл человечеству путь к овладению атомной энергией, а другой открыл миру советскую статистику, и её феномен в области квазинаучной методологии подтасовки цифр. Лукавая статистика, как любовно обзывал Урланис своё детище, могла выдать любой результат удобный власти, и делала это так ловко, не уступая в способности мошенничества опытному шулеру, который чтобы снять с игорного стола крупный выигрыш, передёргивает карты, и набирает нужное ему количество очков.
Поэтому, стоя перед Спасской башней Кремля, желая народу счастья и процветания, президент не кривит душой. Он искренне верит в то, что говорит, исходя из подсунутых ему главой статистического ведомства лукавых цифр, добытых с помощью теории вероятности и математической статистики и других хитрых научных дисциплин.
Кажется, Е.Гей, большой специалист по цифрам лукавой статистики, которому, учитывая горький опыт его нахождения на посту председателя правительства России можно было бы посоветовать сублимацию, но говорят, его отравили полонием и теперь ему вместо сублимации нужна кастрация, обработал президента и убедил его, что удвоение ВВП для страны панацея. И президент поверил. Требовал на каждом совещании диаграмму роста ВВП и громил непослушных чиновников, если цифирь не ползла вперед, туда к удвоению, где, по мнению Гея, был виден свет в конце туннеля. Это напоминало Божье царство Христа, наступление которого его секта, группировавшаяся вокруг него, ждала как манну небесную, уже завтра, в крайней случае при жизни Христа; даже распределили портфели назначений и места: кому с кем сидеть, как в Политбюро у коммунистов; определили и кто должен сидеть по правую руку Божьего сына, а кому сидеть по левую. Иуда Искариот спутал все карты. Продал Христа за тридцать серебренников первосвященникам и книжникам: его врагам - имеющим зуб на Спасителя. Финансовые дела в секте шли плохо, Иуда был в ней кем-то вроде казначея, а Божье царство не наступало, надо было на что-то жить: есть пить, оплачивать задушевные беседы Христа с Марией Магдалиной, на что-то покупать драгоценное миро, которое она возливала на голову Спасителя. Он любил, когда мягкие, нежные ручки Марии прикасались к нему. Пряный елей, которым она поливала ему ноги, возбуждал его. Наверно об этом экстатическом моменте говорит Фрейд, именно в эти минуты высшего блаженства можно пообещать и царство Божье, и совершать чудеса и уподобиться Богу, по крайней мере, приблизиться к нему, по силе влияния, на души людей. Окружающие Христа, будущие апостолы, чувствовали исполинскую силу его экстатической любви; производящие эту любовь половые органы этого богочеловека работали в такие моменты, как несколько атомных станций, сексуальная разрядка, напоминала ядерную реакцию, то о чём говорил Иисус в эти минуты, на вершине экстаза, в своей проповеди, эта поллюция слов, переполненного любовью Божьего сына стали ярчайшими страницами его жизни, его откровениями; через них пролился свет замысла основателя новой религии: перевернуть мир, открыть его заново, построить новый мир для бедных, для всех кто любит Бога, мир без ненависти, мир любви и справедливости. Когда мы читаем речи Иисуса в пересказе евангелистов, конечно, это совсем не то; их рассказ о каком-нибудь случае божественного откровения Христа можно сравнить с завядшим цветком. Утеряно многое. Свежесть, прелесть речи Бога; её тон, сила, модуляция, темп; не точен событийный рассказ, его фон, мизансцена; всё приблизительно, ибо ту чудесную ахинею, которую нёс в минуты откровения молодой Бог, наверно, повторить он не смог бы и Сам.
Получив тридцать серебреников за предательство, Иуда шепнул на ухо Левиту мытарю, другу Христа, что сыну Божьему грозит опасность и ему нужны тридцать серебреников, чтобы спасти Христа, подкупить стражу, которая должна была арестовать Спасителя. Левит, не задумываясь, отдал Иуде тридцать серебреников и тот, удвоив свой капитал, успокоился. Обогащение Иуды не удвоило ВВП секты, её дела были совсем плохи. Более того, преданный Иудой, Иисус попал в застенок римлян, не отказался от своего учения, продолжая отстаивать его, испытал ужасные муки, взошёл на Голгофу, где его казнили. Секту Христа разогнали, а Божье царство скоро превратилось в мечту всего человечества. Так и в отношениях президента с Егором Тимуровичем Геем. Последний выступил лукавым евреем, содрал с президента за спасение страны с помощью кукиша куш, и президент, не имея ничего лучше, стал убеждать всех, что станет хорошо, как только страна достигнет удвоения ВВП. Это тоже Божье царство только ему не суждено состояться. Через год президента с трона сгонят, невоплощённая мечта так и останется химерой, распять, как Христа, президента хоть и бывшего или Егора Тимуровича Гея, конечно, рука ни у кого не подымется.
Недомогание, которое распространилось среди кремлёвских чиновников из администрации президента и сановников высшего ранга из правительственной когорты, сразу после празднования Нового года, с такими же, как у них симптомами беспокоило и главного санитарного врача страны. Ищенко, ощутив у себя симптомы необычного заболевания, как опытный санитарный врач сразу подумал о надвигающейся на страну пандемии какого-то заболевания типа птичьего гриппа, только чего-то более страшного, поражающего головной мозг. «Американцы постарались, преподнесли народу России новогодний подарок», - с привычной злостью к вечным недругам страны подумал о них Ищенко. Однако шум поднимать, пока не стал. Собственная температура ещё не повод объявлять в стране чрезвычайную эпидемиологическую ситуацию. «Здесь что-то не то; что-то другое», - анализировал Ищенко грозные симптомы надвигающегося заболевания. Нужны были полные данные по этому заболеванию и сведения о числе заболевших в целом по России. «Надо срочно связаться со статистикой. Там всё знают, у них наверно уже что-то есть по этой новой напасти, и только получив необходимые данные можно будет сделать какие-то первые выводы и осторожные прогнозы», - решил он.
Симптомы были какие-то странные. Необычные. И вообще нетипичные для любого эпидемиологического заболевания. Они сводились к неестественной зимой у людей тяге к воде; у некоторых к нестерпимому желанию искупаться в реке, в проруби, причём, хотелось обязательно нырнуть с головой в ледяную воду. Ищенко даже подумал, что к нему, как и другим кремлевским чиновникам, прицепилась какая-то нервная болезнь, типа навязчивой фобии. Всё-таки сказывалось общее напряжение предновогодних дней. И ему тоже досталось. Такую нагрузку пришлось выдержать. Сколько проб винного изобилия кремлёвского стола пришлось сделать; уже одна только дегустация шампанского утомила его. Вообще это не его обязанность следить, чтобы по кремлёвским столам не ползали тараканы, чтобы в бутылках с грузинским вином не оказался стрихнин; у президента на этот счёт своих холуёв хватает, кто готов своей жизнью рисковать ради того, чтобы в Кремле напились, облевались, но никто не умер. Однако повышенное чувство ответственности главного санитарного врача страны не давало ему покоя, тем более, это был Новогодний бал в Кремле и давал его президент. Нет, он решил, что проверит всё сам. Передоверять кому-то такое ответственное дело не стал. И вот теперь чувствует себя плохо. «Неужели прохлопал»? - он почувствовал, как струйка холодного пота потекла по спине.
Пил вообще Ищенко мало, не привык пить по меркам кремлёвского двора, где традиции глубоких царевых запоев сохранялись с незапамятных времен. Только относительно недавно освободился от обязанностей дегустатора, ушедшего на покой последнего кремлёвского владыки. В подпитии, противный, мерзкий, неумный Хозяин Кремля больше всего доставал его. Даже когда ему пить было нельзя по медицинским показаниям, умудрялся с кем-нибудь налакаться; и всегда нёс такую чепуху! Ищенко иногда, должность обязывала, стоял рядом. Слушал, и уши вяли. Чтобы представить себе, что за вздор мог нести этот незабываемый государственный деятель, достаточно послушать Максима Галкина. Стопроцентное сходство с пародируемым героем. В связи с замашками этого бывшего члена Политбюро и потом руководителя государства Ищенко всегда вспоминает пример из своей студенческой практики в больнице в реанимационном отделении. Там лежал один доходяга. Бог уже собирался прибрать его, но тот продолжал цепляться за жизнь и даже не лишал себя утех, которые были для него почти смертельны. Ему ставили капельницы. Сестра выходила, он просил соседа такого же пьянчугу, чтобы тот калий в капельнице, который ему закапывали, сливал куда-нибудь; и в бутылку из-под него заливал водки, (маленькую, как тогда говорили), граммов двести пятьдесят. Очень спешил на тот свет, но Бог поставил его в очередь и он долго ещё отравлял покой персонала реанимационного отделения. Кремлёвский самодур напоминал этого пьянчугу своим бесстрашием. С другой стороны чего ему бояться, он знал, в любом случае его с того света вытянут. «Бархатная революция» этого Мельцина столько человеческой шелухи выкинула на поверхность; как любая пена она хотела быть сверху, и вся полезла во власть. Некоторые фавориты кремлёвского держиморды пары слов связать не могли: «какой-то плебей, из подонков общества, знает только русский матерный, и лезет не меньше чем в министры иностранных дел» - вспомнил Ищенко о нахрапистости и наглости, самомнении и амбициях соратников Мельцина. Как-то один такой герой «бархатной революции», из многочисленной своры слуг Хозяина Кремля, увидел, что Ищенко морщится и готов заткнуть уши, нежели слушать его цветастую речь густо украшенную мелизмами мата, плебей, видимо, мнил себя большим знатоком в языкознании, сказал ему: - «Чего морщишься? Привыкай. На таком языке будет говорить новая власть. Русский язык без мата, как булка без масла. Надо использовать это народное достояние на всех этажах власти». Довольный своей шуткой он засмеялся и отечески похлопал Ищенко по плечу. Власть в Кремле поменялась, а такие шуты, как этот неологизатор русского, остались, задницей приросли к своим местам. Сидят, не оторвать, оказывается, за них экс-президент просил очень.
«Нет», - подумал Ищенко про себя. Новогодняя дегустация здесь не при чём. И набрал телефон начальника ЦСУ страны: «Нужна, - сказал он ему, - вот такая информация…». И перечислил болезненные симптомы, которые сводили его с ума. Сделай это срочно, - попросил он.
- Я тебе и без сводки скажу, - ответил ему начальник ЦСУ. Какая-то зараза на Москву движется. На Москва-реке, Чистых прудах, столько «моржей» объявилось. И всё как ты говоришь. Хотят головой в прорубь. Милиция, МЧС, еле справляется. Есть несколько смертельных случаев.
-Да нет, - поморщился Ищенко, - это не то. Этим жарко, наверно, с похмелья. Столько дней пить температура у кого хочешь, поднимется. С похмелья баня, да моржевание самый лучший способ, чтобы выйти из запойного состояния.
- А ты откуда знаешь? Вроде не пьёшь. - Должность обязывает. Ты лучше дай мне сводку по стране, я всё же посмотрю, - попросил чиновника Ищенко и повесил трубку.
Президент сидел у окна своего кремлевского кабинета и думал тяжёлую думу. Нехорошее предчувствие одолевало его. Только что справили Новый год. Начался год свиньи. Ему уже доложили об истерике в СМИ, особенно за рубежом, которая, временами затихая, не прекращаясь, продолжается уже на протяжении долгого времени. Все СМИ заполнены рассказами об ужасных русских наводнивших Европу и полонивших её своим бесчинством, грязью, наглостью своих представителей, в основном из бизнеса, так называемых, новых русских, которые потеснили аборигенов, отобрав у них привычный комфорт и спокойствие. Приводится множество примеров поведения русских за рубежом, в качестве туристов, бизнесменов, политиков. Обращается внимание на их скотское, по другому его назвать трудно, поведение: пьянство, обжорство, расхристанность, наглость, цинизм, общее, тотальное бескультурье, невоспитанность. В карманах этих людей не меряно наворованных денег, иначе, откуда им взяться у вчерашних совков, если вся сырьевая база России в руках иностранного капитала, и нуворишей они в свои ряды не приглашают. Тем, с их предприимчивостью уголовников, и неутолёнными аппетитами остаётся одно – воровать, и, прежде всего, у государства, потому что больше негде, народ нищий. Власть состоит из таких же воров и хапуг, а, как известно, дурной пример заразителен, вот берут с неё пример. МВД, налоговая служба, в функциональном плане, импотенты; тотально коррумпированы, и находятся в нокауте, после соответствующих вливаний из Кремля. «Не трогать жителей Рублёвского шоссе и им подобных. Страна должна спать спокойно. Никакой гражданской войны мы не допустим. На Рублёвском шоссе живут представители правящего класса, который у власти», - заявили им чиновники из Кремля.
Новые русские, не зная, куда деть эти несметные наворованные богатства, спускают всё это в ресторанах и игорных заведениях за рубежом. Вывод зарубежных СМИ один: «Русские - свиньи». Пьянство у русских является национальной чертой издавна, которой они гордятся, как своей доблестью, Свинство, тоже теперь национальная черта русских, она добавила колорита этой нации варваров. Быть может свинство на Руси тоже кондовая, изначальная черта этой нации и появилась она не сегодня, просто раньше о ней не знали, потому что эмигранты из России после революции 1917 года были другие. Предки сегодняшних, новых русских, гуляющих на Елисейских полях, сидели у себя дома в России. Прежняя власть знала свой народ и для него устроила санитарный кордон, чтобы не ездили и не позорили страну. Новой власти на всё насрать, потому что сама такая же и состоит в основном из свиней.
Патриарх Русской православной церкви, Алексий II, недавно говорил президенту о беспокойстве католической церкви, в связи с настроением большинства её прихожан, которые осуждают поведение русских и сомневаются в христианском происхождении православной религии. «Они считают, - сказал патриарх, - что верующие, называющие себя православными христианами, не имеют на это права, так как исповедуют языческую религию и поклоняются не как все истинные христиане Иисусу Христу, а языческим богам и свинья у них главный языческий бог. И вспоминают Евангелие от Матфея, в частности, главу VIII, где в притче Иисуса Христа есть упоминание о роли свиней, как транспорта Дьявола и доставки на нём, по воле Бога, легиона чертей в преисподнюю. Таким образом, Бог освободил человека от Дьявола. Католики и мусульмане боятся, что русские своим свинством, накличут беду и вернут из преисподней Сатану. Религиозные войны в будущем вовсе не утопия считают они, и русские могут стать провокаторами такой всемирной бойни. Прологом такой войны можно считать войну в Чечне, где русские испытали на себе религиозную ненависть мусульман.
Это серьёзная политическая проблема, - сказал президенту патриарх: - Ею надо заниматься. Православная церковь, конечно, поможет, скажет своё слово в защиту людей и Веры, которую они исповедуют. Однако светская власть не должна стоять в стороне от этой проблемы. Она не должна заниматься только бизнесом, её прямая обязанность осуществлять нравственное и духовное воспитание нации. К сожалению, сама власть поражена дурной болезнью, которая как любая заразная болезнь перекинулась на людей, определенную достаточно большую часть народа России. Нажива любым путём - краеугольный камень политики нового государства. Эта цель для большей части его подданных стала единственным определяющим лейтмотивом всей проживаемой ими жизни. Повалены любые моральные, нравственные ограждения на пути к вседозволенности. На черном знамени этих современных флибустьеров: да – насилию, да - жестокости, да – цинизму, ибо цель оправдывает средства - так считают они. Поэтому в первую очередь власть должна провести санитарную выбраковку своих рядов, освободиться от своих падших морально разложившихся сотоварищей, вытравить самоубийственную смертельную заразу коррупции и другие недуги, вылечить себя и потом заняться народом, освободить его от недугов, которыми заразила. Уничтожить у него аморализм, распущенность, вседозволенность и цинизм. Найти что-то моральное, общечеловеческое, что могло бы объединить нацию, спасти её от духовного апокалипсиса, который грядёт. Противопоставить пандемии опустошения и духовного истощения человека, всё богатство культурного наследства страны, которым она располагает, призвать, как на службу в армии, интеллигенцию, людей науки, культуры и искусства тот тонкий слой культурной элиты, который остался в стране и не рассеялся по миру, тех, кто ещё не стал «гражданами вселенной» и применить их знания для воспитания народа как такового и, прежде всего, тех, кто находится у власти. Иначе новой Берлинской стены в духовном и моральном плане нам не избежать. Европа отгородится от нас, как в своё время китайцы китайской стеной от полчищ варваров завоевателей, претендующих на Веру и культуру древней нации. Нас будут бояться везде за рубежом, как какой-нибудь эпидемии птичьего гриппа».
«Свинство на Руси - национальная черта», - подвёл итог своим размышлениям президент и невесело усмехнулся. Год ожидали тяжелым: предстояли выборы депутатов разных уровней, в том числе в Госдуму. Ему хотелось, чтобы в предвыборной борьбе свинства было меньше. Потому что в политике облить кого-нибудь грязью, оговорить или допустить прочую мелочь морального плана, не считалось тяжелым проступком. Логика такого плана даже не включалась в правила игры противников, считалась если не естественными издержками противоборства, то чем-то допустимым, типа шалости.
Празднование Нового года ещё не закончилось, и взрывы смеха доносились из-за плотных, почти непроницаемых дверей кабинетов. Особенно весело в большом бальном зале Кремля у ёлки. Тусующуюся публика, в основном, была представлена теми, кому Кремль был доступен по службе или приглашена президентом, управлением делами президента. Это были люди известные, представители крупного бизнеса, из тех перед кем в России открываются любые двери, дипломатический корпус, музыканты, актёры. Елось и пилось вволю и всё на казённый счёт.
Президент вышел в зал, когда веселье было в разгаре, когда исчезла некоторая натянутость, чопорность и официальность первых минут новогоднего бала. Многие были уже навеселе. Известные представители творческой богемы громко хохотали, веселились, скоморошничали; это были узнаваемые всеми музыканты, певцы. Здесь они были только гостями. Играл под сурдинку небольшой, камерный состав симфонического оркестра. Сначала вокруг президента образовалась пустота, никто не рисковал её нарушить, подойти заговорить с ним. Он сделал это сам подошёл к фуршетному столику, вокруг которого стояли несколько человек. Президент знал тех с кем стоял за одним столиком. Легко завязалась беседа. И всё же во всей этой массе присутствующих не чувствовалось какой-то элегантности, особого шарма, который обычно присутствует на тусовках такого ранга. И всё вроде бы было хорошо. Все разодеты от кутюрье, сверкают бриллианты, изумруды, другие драгоценности, золотыми изделиями многие увешаны как папуасы своими бусами, их нет только в носу. Жаль. Золото, оттягивающее уши; золото в носу. Такие гости могли бы добавить колорита в эту массу избранных людей России. Может быть, они подойдут попозже. И всё же тусовка не тянет на общество высшего света и присутствие президента не меняет дело. Наверно, из-за обилия похабных лиц, которые никак не вписываются в эту мизансцену и своим поведением стараются превратить светское мероприятие в какую-нибудь пьянку на скотном дворе. Этот дискомфорт вносят новые русские и евреи олигархи, на которых ценностей больше, чем на всех вместе взятых манекенах в Эрмитаже, в зале ювелирного искусства. Современные евреи следят за собой. Теперь на плечах у них не увидишь вечной жидовской перхоти, потому что волосы напомажены или же у них стрижка от визажиста, как теперь называют себя парикмахеры, вроде Сергея Зверева, родоначальника трэша. О Звереве Борис Моисеев как-то сказал, что его навороченные, силиконовые губы напоминают ему куриные жопки.
Новые русские первыми начинают «слетать с катушек». Попавшие из грязи да в князи, купившие себе прошлое и к нему какие-то княжеские, графские и прочие атрибуты, а также гербовую рассыпающуюся от ветхости бумагу, удостоверяющую их родословную и теперь имеющие возможность предъявить себя почтенной публике, как равные, а то бери и выше, устроили дешевый кич, чтобы продемонстрировать, какие они крутые, и помимо своей воли стали показывать кто они и откуда на самом деле: выказывая отсутствующее у них и прикупленное по случаю: княжеское, графское и прочее достоинство и с избытком присутствующее хамство, невоспитанность грубость. Они смеялись, вспоминая, что отмечают год свиньи, и не удержались от удовольствия побыть в этом состоянии, которое ещё совсем недавно было их образом жизни, и совсем забыли, где они. Им стало казаться, что они опять в родном общежитии, котором жили той лимитой, которая приехала в столицу по оргнабору строить её. Вот, не стесняясь никого, и даже президента стали ползать по двору Кремля; визжат, как недорезанные поросята, так же хрюкают и пердят. А ведь старались из новых русских подобрать лучших; всё же к президенту на новогодний бал. Все они уже успели поучиться за рубежом: во Франции, Англии, где русских за последнее десятилетие стали ненавидеть больше чем своих чернокожих африканских друзей-алжирцев или других афроамериканцев, впрочем, как и выходцев из стран Ближнего Востока. И виной тому это самое кондовое русское свинство, которое просто так не вытравишь, не выбьешь, не запретишь.
Президент был совсем не глупым человеком. Эту фразу стоит пояснить, поскольку кому-то она может показаться неприличной. В истории России столько раз престол занимали недостойные его люди, которым просто нельзя было доверять власть или, по крайней мере, делать это было опасно. Тем не менее, власть в России много раз, доверяли олигофренам, шизофреникам, параноикам, мегаломанам, просто дуракам, авантюристам, мошенникам и проходимцам. Президент, предыдущий перед нынешним Хозяином Кремля, ушёл на покой, и говорят даже по собственной воле, без понуждения, во что верится с трудом, проходимцем не был, но авантюрист был отчаянный. Сам, своим умом, править Россией не мог, поэтому собрал команду подонков из отъявленных мошенников, к тому же завербованных ЦРУ, и они, практически, стали управлять страной. А наш авантюрист сначала играл в теннис с приятелем из Свердловска, и что бы у того было какое-нибудь занятие, не бил баклуши, когда не играл с ним в теннис, определил его в государственные секретари. При разделе СССР в Беловежской Пуще, этот теннисист, который стал серым кардиналом президента России, играл с ним в паре и ему, в большей степени мы обязаны той подлости, которая там свершилась; после подписи пьяного авантюриста могучее государство, Союз Советских Социалистических Республик, де юре прекратил своё существование; скоро авантюрист заболел и из этого состояния не выходил до конца своего правления. Казалось бы, что мог в таком состоянии он натворить? Какой принести вред России? Люди, которые крышевали президента и скрывали от народа его беспомощность, а позже маразм, те, кто правил Россией, подсовывали ему на подпись судьбоносные для страны документы. И каким бы не был этот президент голым королём, этого и теперь никто не хочет признать, (не выгодно, да и крайне опасно), он не был, по крайней мере, это достоверно не установлено, психически больным человеком и поэтому подпись на всех подписанных им документах признаётся действительной; а история в своих анналах метаморфозы с государством, произошедшие по воле других людей, всё равно отнесёт на его счёт.
Нынешний президент исполнял свои обязанности второй срок, который скоро заканчивался. Видя то скотство, которое новые русские устроили на новогоднем балу в Кремле, он не мог не вспомнить недобрым словом человека, которому страна обязана появлением этой массы серых, невоспитанных, но ушлых, наглых и подлых людей, которые теперь считают себя хозяевами России. Тем правящим классом, о появлении которого в России так пёкся и в настоящее время не отрёкся от него, его создатель, Е.Гей. На первых порах Сутин был президентом номинально, числился им де юре. Он был не более чем протеже Мельцина и олигархов евреев, он был обязан им и должен был плясать под их дудку. Он был марионеткой, не более. Сутин, по существу, придя к власти, не имел опоры, не имел собственной элиты. Самостоятельность ему нужна была, как воздух. Как её приобрести подсказал ему никто иной, как Е.Гей. Класс предпринимателей из новых русских, который он создал, и продолжал пестовать он предложил сделать правящим классом, который поддержал бы президента. Создание партии власти из подонков Е.Гея, явилось результатом лоббистской деятельности представителя президента в Госдуме. Сутин был доволен проделанной работой, он получил то, что хотел, и чего у него не было. Он получил свою элиту, на которую теперь опирался. Правда, что это за люди он не знал. Близко он их видел не часто. Новогодний бал был таким мероприятием, на котором он собрал всех. Он брезгливо наблюдал за разгулом своей элиты. «Да, они помогли ему и в какой-то мере избавили от опеки олигархов. Он смог провести кой-какую ревизию политического наследства Мельцина. В Госдуме теперь без проволочек в виде законов оформляются его предложения. Но подонки Е.Гея действительно захватывают власть и всё больше тянут на себя её одеяло. Наверно пришло время расстаться с ними, как сделал это в своё время Гитлер с коричневыми отрядами Рема. Среди подонков Е.Гея, тех, кто оказался по протекции президента в Госдуме, стал депутатом, много неполноценных людей, всевозможных извращенцев. Сам Е.Гей, говорят, тоже извращенец; духовный отец, и создатель правящей элиты - гомосексуалист. Общественное мнение, те же СМИ постоянно поминают новых русских: «притчей во языцех» стали их нравы. В ФСБ на многих из них есть компромат. Это не будет Варфоломеевская ночь, надо избавляться от них легальным путём. Необходимо будет переговорить с директором ФСБ, подумать вместе, как это лучше сделать, - подумал президент, глядя на свою разгулявшуюся элиту: - И другим будет наука. Может быть, притихнут. А нет поправим. Иногда, чтобы предотвратить взрыв негодования народных масс следует взять в свои руки вожжи. Он вспомнил Макиавелли: «Когда на чашу весов поставлено высшее социальное благо – порядок и стабильность государь не должен бояться быть жестоким. Для острастки лучше казнить столько, сколько надо, ибо казни касаются всё-таки отдельных лиц, а беспорядки – бедствие для всех».
Президент понимал, что с нравственностью построенной на торгашестве и выгоде, нравственностью отвергающей все моральные установления прежнего строя далеко не уедешь. Он понимал, люди имеют право презирать прежнюю мораль, они настрадались от неё и могут питать к ней только ненависть, но это не значит, что можно отрицать само понятие морали и её необходимость. Но реальность была такова, что в государстве не осталось никаких нравственных опор, всё продавалось и покупалось – это было единственное кредо нового государственного устройства, кредо саморазрушения общественного строя, когда всё было обречено, но никто ещё не чувствовал этого за вакханалией разгула, в котором оказалась страна. Это абсурдное состояние не могло длиться долго: «лёд под нашими ногами стал слишком тонок: я ощущаю своей кожей гибельное тёплое дыхание южного ветра» - писал Ницше о грядущей мировой войне, предсказывая её своим гением предвидения, задолго до того как о ней, как о реально надвигающейся катастрофе заговорили в Европе. И сейчас происходило нечто подобное; «эпоха Мельцина» ушла в прошлое, подвергнув тотальному разрушению не только материальные основы государства, но и нравы людей; и в смертельном кризисе духа нации, уже слышен тонкий хруст социального строения государства и прежде чем, как Атлантида уйти под воду, оно по инерции, словно по скользкому льду, не встречая ни малейшего сопротивления, или чьей-то попытки затормозить гибельное движение, спешит обрести историческую вечность, как некогда приобрели её другие исчезнувшие цивилизации.
Президент относительно недавно, когда пошёл второй срок его правления, освободился от железной смирительной рубашки, которую на него надели, евреи-олигархи и Мельцин, недавно получил возможность самостоятельно жить дышать и трудиться на благо России. Независимость далась нелегко, пришлось участвовать в подковёрной борьбе, это было противно и тяжело, но чувство свободы, которое он теперь ощущал, того стоило. Первый срок президентства Сутина запомнился всем его афоризмами; как государственному деятелю, лидеру страны, ему не давали расти, всё время подрезали его амбиции. Только теперь к концу второго срока он почувствовал, что вошёл в полосу компетентности. Теперь он сам принимал решения и знал, что его воля - закон. Он мешал правительству делать глупости, запрещал Госдуме принимать идиотские законы, короче, был тем, кем он должен был стать с самого начала. Он оказался среди немногих, кто слышал «хруст в социальном строении государства»; даром предвидения он не обладал, но слышал и видел, что твориться в стране и понимал, что без радикального хирургического вмешательства не обойтись. Оборзевшие олигархи и новые русские вели страну в никуда. Они узурпировали возможность обогащения, установившийся статус-кво, допуска в бизнес избранных, их устраивал; для этого они купили власть, сами стали властью и навсегда отсекли возможность народа разбогатеть. И с этим надо было что-то делать.
От колхоза им XXII съезда КПСС, гремевшего по области рекордными по тем временам надоям молока; колхоза-миллионера серьёзно занимающегося свиноводством, короче, от знаменитого хозяйства не осталось почти ничего. Ни хозяйства, ни славы. В огромных продуваемых всеми ветрами наземных бетонных бункерах колхоз содержал свиней столько же, сколько чиновников сегодня в московской мэрии, которая содержит их на деньги налогоплательщика, не скупясь, оплачивая нелёгкий труд протирать штаны на стуле (теперь, правда, у всех кресла) этой армии прохиндеев. Сравнение, может быть, и некорректное. Свиньи животные всё-таки полезные и когда-то колхоз им XXII съезда КПСС давал через закрытые московские распределители на столы некоторых заслуженных москвичей много свиных деликатесов. А какой толк от депутатов и чиновников, протирающих штаны? Конечно, трутни и равнять их по продовольственной значимости со свиньями, пожалуй, будет несправедливо; свиньи могут обидеться.
Раньше за рекордные надои молока, суточный надой от одной колхозной коровы умещался в трёхлитровой банке, многие колхозники были награждены высокими правительственными наградами, а молодые колхозницы, помиловидней, и с жопами потолще становились депутатами Верховного Совета СССР, это почитай, как сегодня депутат Госдумы. Теперь всё поменялось. В Госдуме состав преимущественно мужской. Когда-то радостно было смотреть на стать румяных с толстыми жопами и хорошими титьками баб, депутатов Верховного Совета СССР. Теперь, когда попадаешь в Госдуму, то, кажется, что попал в клуб пидерастов. Баб мало, какие-то ненастоящие. Нет натуры, такой, какую любила знаменитый скульптор советского времени Вера Петровна Мухина. Товарищ Сталин тоже любил таких баб, какими видела их знаменитый скульптор; Сталин смотрел на баб её глазами. Это был стандарт на баб советского времени. В те времена «вобла» с какого-нибудь показа мод от кутюрье, прямо с подиума пошла бы в ГУЛАГ, куда-нибудь на сибирские морозы демонстрировать соболя ворам в законе и лагерным начальникам из НКВД. Правильно говорят: «Новое-это хорошо забытое старое». Вот уже где-то на конгрессе моды в Париже принято решение о том, что тощих баб из моды вон. Русские красавицы, не испорченные столицей, откуда-нибудь из провинции, розовощёкие с титьками, как у Маши Распутиной, но только настоящими, не силиконовыми, опять будут диктовать моду, только теперь уже как стандарт мировой моды.
В Госдуме баб почти не видно и чтобы компенсировать этот недостаток многие мужики депутаты отрастили у себя титьки, больше чем у другой бабы, или сделали себе вместе с наколкой: «Мама я родину люблю» силиконовые инъекции. Отрастили, госбюджет позволяет, курдюки. Жопы теперь у них толще, чем у баб. Правда в эту сторону подстёгивает депутатов и общее увлечение народных избранников нетрадиционной секскультурой. Пропаганда однополой любви даёт свои результаты. Поцелуйчики депутатов, теперь что-то вроде крепкого мужского рукопожатия. И вообще, богемный образ жизни многих депутатов, на образ жизни предлагаемый диетологами не похож. Они всегда там, где обычно тусуется политико-педерастическая богема, в вертепе на Тверской, созданном архитекторами и дизайнерами на основании тщательного изучения развалин Содома и Гоморры, где народные избранники наслаждаются особой атмосферой мужской любви, пьют, трендят и нажираются как свиньи. Откуда же взяться депутату с фигурой атлета. Вот был один, Шандыбин, то ли полномочия кончились, то ли выгнали. У него традиционная ориентация и поэтому не удержался и где-то на банкете умудрился ущипнуть за задницу заместителя председателя Госдумы, какую-то бабу с Дальнего Востока, а потом Фукамаду, известную представительницу нацменьшинств и упёртую до фанатизма сторонницу СПС. А умная тётка. Шандыбин поцеловал ручку Фукамады и похвалил её спортивный вид. Сказал, что сравнение не в пользу попки заместителя председателя Думы. Та обиделась, тем более в Париже только что прошёл упоминавшийся конгресс противников высушенного тела. На партийном собрании «Единой России» была принята соответствующая резолюция по этому поводу и она, как женщина, закалённая в партийной борьбе, строго блюдущая дисциплину партии, свой экстерьер привела в соответствие с партийными нормами. Женщина в формате Веры Мухиной стала на все сто процентов отвечать не только новым европейским стандартам, но морально-этическим нормам, самой строгой в отношении морального облика своих членов, партии «Единая Россия. И вдруг такое обвинение. И Шандыбин исчез.
В покосившихся домишках также как и прежде, только теперь они считались свободными предпринимателями и фермерами, жили доярки, животноводы со свинофермы, механизаторы, трактористы и другой рабочий народ, бывшего и некогда прославленного колхоза им. XXII съезда КПСС, а теперь спившиеся, опустившиеся, безработные люди. На повороте с шоссейной дороги осталось бетонное основание и плакат, на котором ещё можно было прочитать слова: «Мы придём к победе коммунистического труда». Как черт ладана должны были бояться его победы и люди, устанавливавшие на бетонном основании это заклинание коммунистов, и колхозники. Это, прежде всего, их должен был зомбировать, плакат, нацеливая на горизонт, который, как в пустыне, удалялся по мере приближения к нему. Но люди, не придавали значения заклинанию на противотанковом бетонном сооружении. Они пели «День победы, как он был от нас далёк», - и не рассчитывали, что доживут до времени торжества коммунистического труда. Оказалось, что день, когда коммунистический труд победил этих людей, был не так далёк. Он победил их, и в результате они остались у разбитого корыта, ни с чем. Результаты коммунистического труда в виде разрушенного, разграбленного, некогда процветающего сельскохозяйственного производства и брошенной сгнившей техники можно было видеть кругом, когда едешь к центральной усадьбе бывшего колхоза им XXII съезда КПСС. Когда советская власть кончилась, не стало погонял от КПСС, коммунистический труд державшийся на палочной дисциплине комиссаров прекратил своё существование. Никто не хотел трудиться и получать по уравниловке, когда заработанное людьми не зависело от того, много, честно ты трудился или пьянствовал и валял дурака. Получали все одинаково, одни гроши. Однако народ, привыкший к погонялам, к системе безответственности, когда производителя мало волновали или не волновали вообще такие вопросы как сохранность товарной продукции её сбыт, предоставленный самому себе, отвыкший от инициативы, не обученный предпринимательству растерялся, не зная как распорядиться свободой хозяйствования, положился на Бога, думая, что выручит, стал чего-то ждать. Что, может быть, кто-нибудь приедет, научит, что делать дальше. Всё встало и замерло, а потом стало разваливаться. Потому что единственная инициатива, которую освоили колхозники, как предприниматели, заключалась в их предприимчивости по части растаскивания колхозной, а значит, считали они, их собственности. Они старались поскорее растащить колхоз по домам. И скоро от него ничего не осталось. Товарное производство, превратилось в натуральное хозяйство, сосредоточилось по избам и кормило живущих в деревне людей. Колхоз перестал существовать. Так продолжалось долго, пока не ушёл на покой народный вождь, президент Ельцин, давший крепостному народу волю, с которой они не знали что делать. И кроме неё за всё время своего правления не давший селу ничего, что могло помочь развитию капиталистического сельскохозяйственного производства, чтобы у людей появилась работа. С приходом нового президента у людей забрезжила надежда на возрождение сельского хозяйства и на помощь государства крестьянству. На родину, в свои заброшенные дома, стали возвращаться бывшие колхозники, из своих деревенских, из тех, кто когда-то уехал из родного дома в поисках сытной жизни. Они посмотрели, как живут в других местах, кое - чему научились и сами. Односельчане надеялись, что свои иммигранты станут фермерами, будут развивать здесь на земле товарное хозяйство, им потребуются рабочие руки, они дадут всем желающим работу и как паровоз потащат за собой в светлое капиталистическое будущее отчаявшихся ждать лучшей доли людей.
Наконец, в этих краях появились спонсоры. Появилась возможность с их помощью восстановить некогда мощное свиноводческое хозяйство; наличие кадров, опыт безработных, пускай даже опустившихся, но знающих это дело людей, облегчал организационные трудности. Спонсоры давали шанс выжить, обрести себя, вновь стать людьми тем, кто ещё мог преодолеть себя и своё пьянство. Спонсоры частично восстановили свиноферму, оснастили её необходимым импортным оборудованием. За рубежом, в Голландии, ближе не нашли, купили свиней особой породы и скоро вокруг свинофермы по зеленой травке, которой буйно заросла бетонная коробка колхозного свинарника, весело забегали выводки цветных поросят иностранной породы. Те из местных, кто когда-то работал на свиноферме, никогда не видели таких зверей, которых тоже обзывали свиньями. Потому что это зверьё было цветное, всё заросло пятнами из разноцветной шерсти, и три чёрных полоски пробегавших по спине симпатично завершали наряд голландских красавиц. С трудом собрали коллектив скотников из бывших колхозников, в прошлом имеющих опыт работы на свиноферме, кто мог держать в руках вилы у кого хватало сил говно от свиней отгрести и свежей соломки подстелить. Такие мужики считались ценными работниками, их старались удержать на ферме, привлечь разными благами, рассчитывались с ними вовремя и обещали в перспективе большую зарплату. Бабы опять, как некогда, стали скотницами они, в основном, ухаживали за свиньями, кормили, поили их; поросят выводили погулять на травку.
Зависть у русского к успеху соседа национальной чертой не является, но распространена в России широко. Работающая свиноферма, разговоры о больших заработках доходили до спившейся деревенской голытьбы. Она люто возненавидела этот форпост капиталистического хозяйства на своей земле. Неработающая, спившаяся дрянь ходила вокруг фермы высматривала, чтобы стащить. Самым ценным, ради чего эти прощелыги были готовы на всё, естественно, были иностранные свинки, молодняк, который много не весил, много бегал и его можно было завлечь в какой-нибудь капкан со съестным запахом. Бабы днём присматривали за своими подопечными свинками, глаз с них не спускали, знали аппетиты местных алкашей. А ночью пришлось на ферме держать охрану. В охранники нанялся скотник Фрол и его жена Дарья. При Советской власти она ходила в депутатах Верховного Совета СССР. Председатель колхоза ручку ей жал, и то, что раньше делал при её мужике, не стесняясь, хлопал свою доярку по жопе, теперь не смел. Слава её закатилась вместе с Советской властью. Она вернулась на ферму доить коров и работала на ферме вместе с другими бабами простой дояркой до тех пор, пока коровы не стали падать и дохнуть от голода. Какое уж тут молоко. Ферму закрыли, и она осталась без работы. Жили с Фролом эти страшные годы, как и все. Кормились с огорода. Фрол выпивал и раньше. Но пил один. Дарья была в почёте, депутат и если выпивала рюмку, другую так и то только по праздникам. Теперь из того, что выращивали на приусадебном участке, почти весь урожай, за вычетом той малости, что оставляли себе, своё молоко от единственной коровы, сало - всё везли на попутке к шоссейной дороге, и там стояли целый день и торговали своим товаром, предлагая его проезжающим мимо них людям. С такой торговли излишка не было, но от тоски, от казавшейся безысходности, всё чаще и сама Дарья вместе с Фролом стала прикладываться к рюмке. Потом, бабы спиваются быстро, а она к тому же была непьющей, такие к алкоголю иммунитета не имеют, дошла до ручки, стала пить уже, что придётся; сначала, пока продавался, пила одеколон, позже в местный магазин стали завозить жидкость для мытья окон, перешли со своим мужиком на неё. Все кругом пили её и похваливали и они попробовали. Утром глянули друг на друга, вроде всё на месте и живы. Через пару лет заслуженная чета превратилась в таких же опустившихся, спившихся односельчан, что бродили по деревне без дела и по утрам решали задачу, где взять денег на опохмелку и чем похмелиться.
И вдруг это неожиданное возрождение свинофермы. Казалось опустившиеся, потерявшие всякий интерес к жизни люди, потеряны навсегда. Оказывается, бывают исключения. Кто помог? Бог или батюшка Иакинф, или сама себя подняла, опомнилась, так это тоже Божья воля, только стала Дарья ходить на свиноферму, её приняли скотницей. Нравились ей весёлые, озорные, поросята из далёкой Голландии. Молодой двадцатисемилетний священник, отец Иакинф, который, за неимением своего жилья, стал жить в её доме, собирался восстановить разрушенную церковь, что стояла недалеко от деревни. Своими разговорами о Боге, о нравственном долге каждого человека, даже если тот упал, совершить подвиг, подняться, и выполнить волю Божью работать, не спрашивая кому это нужно, за этим на землю послал его Бог; растревожил её истерзанную растрёпанную душу. Дарья и Фрола за собой потащила на ферму, а поддерживал её усилия спасти ещё одну загубленную душу, опять отец Иакинф. Чуда в возрождении этой семьи, в отказе её от беспробудного пьянства не было. Работа на свиноферме давалась нелегко. Отвыкла Дарья от тяжелой работы. Чудные свинки, пятачками в поисках лакомства, тыкавшиеся ей в руки, гостинец из дома, морковку, репку, Дарья часто захватывала с собой, привязали её к ним, и занятая постоянно работой она постепенно совершала тот подвиг, о котором ей говорил Иакинф.
Был чудесный вечер. Осень украсила землю, природа готовилась к зиме, но деревья, прежде чем сбросить листву, одевались в золотой наряд, стояли так и ждали ветра, который оголил бы их, просыпал золото листвы и укрыл ею всё вокруг, вроде одеяла, прикрыл землю, чтобы зимой она не простыла.
Дарья за день устала и сидела возле фермы. Ей ничего не хотелось привычная тоска грызла душу. Но в ней уже не было той безысходности, которая столько времени терзала её. Пришёл откуда-то и подсел к ней отец Иакинф.
- Ты, не против? - спросил он её.
- Садитесь батюшка, - сказала она и подвинулась на лавке, освободила ему место.
- Ну, как ты? Легче тебе становится? Смотри осень каким пожаром полыхает.
- Ах, батюшка, в душе по-прежнему если не гадко, то кисло. Сморщиться хочется. По
сторонам не глядится. Смотреть в одну точку, как эти, как их? Йоги? Да? Сосредоточится в себе, забыть обо всём, почувствовать тепло, спокойствие.
- Это не то спокойствие, которое тебе необходимо – не согласился с её настроением священник. Это спокойствие истощения, тупость, доходящая до анестезии. Такое состояние помогает расслабиться, забыться, отдохнуть, но оно не плодотворно. Ты зря киснешь. Дела у вас на ферме идут неплохо. Я знаю, что будете расширяться. Станете торговать элитными поросятами. Разбогатеете. С планами ваших спонсоров я знаком, они большие.
- Да, этим и живём только. Надеемся, что встанем на ноги. И всё равно страшно. Не верится, что всё позади. Многое не от нас зависит. Ведь не сами устроили мы себе такую жизнь. Нас кинули как слепых котят, только не утопили. Так мы сами топили себя в вине, и всякой гадости, чтобы забыться, не просыпаться, не вставать по утрам, зная, что нас приговорили к самоистреблению. И кто? Власть, которой мы доверяли, отдали молодость, жизнь. А что получили взамен? Кукиш? Вот уж воистину. Паны дерутся, а у холопов чубы трещат. Горбачёв с Ельциным власть не поделили. Один в кусты, когда до дела дошло, улетел в Форос. А проходимец, пьяница и обманщик из-за его трусости занял кресло президента. Теперь Горбачёв говорит, что Ельцина надо было послом куда-нибудь отправить. И не было бы «бархатной революции», плоды которой, батюшка, мы с вами сегодня пожинаем.
- Знаешь, Дарья меня мало занимает это прошлое. Оно цинично, примитивно, полно подлости и злодеяний. Поэтому я избегаю разговоров о нём. Когда фарисеи хотели расправиться с Иисусом, они задали ему провокационный вопрос. Иисус не был бы тем, кто он есть, если бы не знал, как на него ответить. Он сказал фарисеям своё знаменитое изречение: «Отдайте кесарево кесарю, Божие Богу». Я не занимаюсь политикой и здесь не затем, чтобы готовить новую революцию. Я здесь потому, что меня позвал в дорогу Бог и определил место, где я смогу оказать людям наибольшую пользу. И вот я здесь. Мой долг и подвиг перед людьми и Богом бороться за людские души, которые здесь гибнут, чтобы вернуть их в храм, который мы здесь восстановим, вернуть их Господу нашему. В этом я вижу единственный способ объединить людей, вернуть им разум, чтобы не повторилось то, о чём ты мне сейчас говоришь, чтобы проходимцы не могли использовать мятущиеся души, их политическую слепоту и наивность. Только опора на Бога может спасти людей от повторения прошлого. В храме не агитируют, в храме не страхуют от ошибок в жизни, в храме говорят о Боге. Человек встречается здесь с Богом опосредственно, путём мысли или молитвы, и в такой встрече с Ним есть величайшая возможность, выйдя из храма принять правильное решение.
Отец Иакинф, а ещё недавно, в миру, Алексей Алексеевич Свинарёв теперь точно и не помнил, отчего ему так захотелось учиться в ЛЭТА им. Графтио. Скорее всего, подбил школьный приятель, уговорил пойти с ним учиться и далее, и поступить в ВУЗ. Приятель поступал в ЛЭТА, вот заодно с ним поступил в это уважаемое высшее учебное заведение и Алексей Алексеевич. Этот институт, куда он попал, в общем-то, случайно, тем не менее, закончил с красным дипломом. Энергетика страны ко времени окончания им ВУЗ(а), как впрочем и всё остальное бывшее народное хозяйство, находилось в плачевном состоянии. В Советском Союзе эта была престижная отрасль народного хозяйства и по степени важности шла сразу же за оборонными отраслями и космонавтикой. В той стране, в которой ему по малолетству уже не пришлось поработать энергетиком, (а работа была интересной), новые энергетические мощности вводились каждый год. Под гидростанции поворачивали реки, взрывали горные массивы; по новому рукотворному руслу реки впадали в водохранилища, вода из которых крутила турбины новых мощных электростанций. Энергосистема была «закольцована» и переизбыток мощности в любой момент мог быть переброшен в любую часть страны, где её не хватало. Восемь часовых поясов позволяли трудиться стране полные сутки. Оттуда, где ложились спать, энергомощность перебрасывали туда, где люди нуждались в ней, где они только продирали глаза, где ещё только наступало утро и вставало яркое умытое солнце. Выкурив сигарету, попив чайку, поев перловой кашки, рабочий класс на своих заводах занимал свои рабочие места, где их уже ждали станки и другая полезная техника, уже обеспеченная электричеством; кто-то должен был нажать кнопку «пуск» и вся эта машинная мощь должна была весело закрутиться, запеть, чтобы статистики вечером могли посчитать, сколько ВВП прибавилось в стране за эти сутки.
Энергетикой страны управляли много лет отработавшие в ней грамотные, технически хорошо подготовленные люди, профессионалы, специалисты своего дела. Профанов в этой отрасли не держали, да и делать им было здесь нечего и просто для них опасно. Теперь были другие времена. Электричество, как продукт, как другое сырьё: нефть, газ, уголь необходимые промышленности, без которых она ничто, для людей пришедших руководить энергетикой было где-то на последнем месте; на первом месте у них был бизнес-план, а электричество стало товаром, спекулируя которым на нём можно было хорошо заработать. Их, прежде всего, интересовало, сколько энергетика может дать электричества и сколько его можно продать. Закольцованную систему разорвали и поделили между хищниками: ворами в законе, прохиндеями евреями и другой публикой, которая после «бархатной революции» оказалась на верху, во власти; порулила там, насытилась и искала, устав от трудов неправедных, что-то спокойное, какой-то бизнес, как какой-нибудь свечной заводик, который всегда с прибылью; их устраивало что-нибудь со сверхприбылью и чтобы надолго. Таким бизнесом пристанью стала для них энергетика. Свет и тепло всегда будут нужны людям. Энергетика в этом смысле долгоиграющая пластинка. Не смотря на то, что куски энергосистемы считались частной собственностью захвативших её людей, они вновь уже как собственники объединились, так как друг без друга они существовать не могли и поэтому организовались в РАО ЕЭС и доверили руководить единой энергетической системой самому главному прихватизатору страны, человеку ловкому, имеющему тонкий нюх на всё, что могло принести прибыль, мошеннику, обладающему феноменальными способностями. В этой непростой, деликатной сфере, где действуют совсем неглупые люди, он чувствовал себя всегда уверенно, как рыба в воде, и поэтому достиг многого. Благодаря талантам руководителя РАО ЕЭС скоро могучая энергетика страны, от которой всё что она производила, забирали, но ничего не давали взамен, стала стремительно разваливаться. У руководителя РАО ЕС был большой опыт развала страны, а тут была всего лишь энергетика. Масштабы, конечно, несопоставимые, поэтому и средства были выбраны традиционные для таких операций: банальные, примитивные, очевидные.
Поскольку новых энергетических мощностей не строили и старые не ремонтировали, а энергетические ВУЗ(ы) продолжали выпускать молодых специалистов-энергетиков их перепроизводство сказалось быстро. Устроиться по специальности было трудно. А если что-то и предлагали, то, как правило, грошовую работу, на зарплату, которую предлагали, прожить было невозможно. Алексей Алексеевич, выпускник престижного ВУЗ(а), отличник учёбы с красным дипломом, был смущён тем обстоятельством, что не может найти себе достойную работу по специальности. Он не понимал как это системе производящей столько электрической энергии, её производству не требуются молодые подготовленные кадры специалистов. Почему-то требовались бухгалтеры, менеджеры, пресс-секретари и просто секретари начальника, переводчики с иностранного языка, одни только девушки. Алексей Алексеевич удивлялся, требовались совсем не те специалисты. Из тех, кто даёт энергетике жизнь, не требовался никто. Он не стал разбираться, почему так происходит. Энергетика хищников совсем не привлекала его. Природа, Вечность, Бог - эти значительные для думающих, немножко философствующих людей ценности стали занимать его всё больше и больше. Он не был особо прилежным христианином. Родители крестили его, и на этом домашнее церковное воспитание его окончилось. О вере, церкви и христианской жизни он узнал сам позже из разных источников. По церковным праздникам он заходил в русскую православную церковь; смотрел, слушал, но особого влечения к Церкви в себе не ощущал. Иногда призвание приходит как озарение. Нежданно-негаданно. Просто видимо есть Час, когда человек открывает в себе способность к чему-нибудь. И всё чему учился ранее и к чему он стремился, становится неинтересным, скушным, постным. Так случилось и с Алексей Алексеевичем. Он вдруг неожиданно для себя поступил в семинарию, что находится в Александро-Невской лавре, в Санкт-Петербурге, и ещё несколько лет учился в ней. Священники были нужны. Церковь после многих лет унижения, возрождалась вновь. Она была нужна людям. Кто-то должен был быть между людьми и Богом; кто-то должен был молиться за них взывать к Богу, чтобы с Его помощью противостоять богопротивной светской власти оборотней; кто-то должен был дать надежду и утешение людям. Нужны были подвижники, настоящие христиане, люди глубоко верующие, давно установившие с помощью молитвы свои отношения с Богом, способные донести просьбы людей до Бога, научить их Вере, отвести от греха, защитить от лиходеев, рождённых «бархатной революцией», выродков, свободных от всяких принципов морали, христианских заповедей, обижающих народ, которые полезли из всех щелей, как тараканы и действуют, так как сама власть, уподобившись грабителю с большой дороги.
Семинарию Алексей Алексеевич закончил, как и ВУЗ с отличием и был рукоположен в священнический сан и определен настоятелем церкви, в селе Отрадное, Тверской губернии. Митрополит, с которым у него была единственная встреча, на которой он напутствовал выпускников семинарии получивших назначения на священническую службу из тех, кто не захотел стать монахом, не сильно обрадовал его, сказав, что церковь, где он будет служить Богу, находится в плохом состоянии, и по существу, новому священнику придётся строить её заново. Отец Иакинф, так решили назвать его для церкви, при распределении в епархии на службу, не стал роптать на судьбу, которая с самого начала самостоятельного служения Богу нового пастыря, почему-то проявила к нему немилость, и сразу обрекала его на изрядные трудности. Хотя, если следовать логике Макиавелли, можно было найти оправдание такому её решению. Макиавелли говорил, что судьба - женщина, и чтобы одержать над ней верх нужно её бить и толкать. В таких случаях она чаще уступает победу, чем в случае проявления к ней холодности. Вряд ли отец Иакинф был способен на это. У него не было равнодушия к судьбе, но и подталкивать её он не хотел – всё таки женщина, неудобно и он выбрал нечто среднее: шёл у неё на поводу. В Церкви, как и в светском мире, всё устроено по одним и тем же правилам. Расположение владыки и хороший приход надо было чем-то заслужить или купить. То, что отец Иакинф с отличием окончил семинарию, видимо, ничего не значило. Вокруг митрополита крутился сонм прихлебателей и различных холуёв. После крушения коммунизма в стране не у дел, оказались лишними те, кто преподавал научный коммунизм и учил атеизму в различных высших учебных заведениях. Люди, как правило, беспринципные, безнравственных, циничные и порочные. Немногим из них, повезло как Бурбулису – заведующему кафедрой научного коммунизма в Свердловске. Он сразу попал в «дамки», стал государственным секретарём, его пригрел по знакомству Ельцин. Остальных спас церковный бум. Люди–оборотни, теперь они служили Богу, но, по-прежнему не верили ни во что. Оказавшись в церкви, многие из них добились своей ревностной службой расположения иерархов и пользовались их благосклонностью. Они не отказались от своих «светских» привычек и за различные услуги по-прежнему получали мзду. Отец Иакинф мог с кем-нибудь из них, за мзду или как-нибудь по-другому, например, через «мужскую дружбу» решить свой вопрос. Но это было для него совершенно неприемлемо, и он отправился к месту своего назначения.
Приехав на место своей службы, вместо церкви, отец Иакинф нашёл одни её развалины. Чтобы восстановить церковь, нужны были большие финансовые средства, а также его настойчивость, упорство, воля и самое главное уверенность в том, что такой подвиг, как восстановление заброшенной и разрушенной церкви, ему по силам. Когда его из епархии отпустили к месту назначения, сказали, что помогут, и небольшие средства на восстановление церкви выделят, и он в ближайшее время их получит. Но, в основном, он должен надеяться на себя и уповать на Бога. Авось кто-нибудь поможет: прихожане, спонсоры, да мало ли кто – всё зависит, какую выстроит он линию своего поведения.
Прежде всего, ему надо было представиться людям, с которыми он должен был жить, людьми, погрязшими в грехах, и главный их грех увлечением зелёным змием. Отец Иакинф рассчитывал, что с помощью молитвы и проповеди поможет людям избавиться от пагубной страсти, они встанут на путь истинный, станут настоящими христианами. То есть теми, кто вспоминает Бога не только в всуе, а постоянно живёт в единении с Ним. Отец Иакинф надеялся, что ему удастся открыть души людей для Бога, и тогда они захотят с Ним общаться и построят для себя свою церковь, которую будут любить и охранять так же, как свою жизнь. Где провести первую встречу с местными жителями ему подсказали сразу же, его будущие прихожане, которые, увидев священника, сначала онемели, но потом дружно покатились со смеху. Отец Иакинф приехал в рясе, и она повергла их в щенячий восторг. На центральной площади бывшего колхоза стоял заброшенный дом культуры, с разбитыми стёклами, выломанными рамами и дверьми. Кое-где валялись с вывалившимися наружу синтепоновами потрохами стулья из киноконцертного зала дома культуры. Вот в нём и решил провести свою первую беседу с прихожанами отец Иакинф.
Из ЦСУ на компьютер Ищенко прислали сводку с данными по стране, которые он ожидал. Плохо работает медицинская статистика или сказывались праздники, врачи гуляют, и статистические талоны, которые они обязаны заполнять, естественно, за дни праздника остались незаполненными, однако сводка выглядела тоже праздничной, намного лучше, чем в рабочие дни. Можно было предположить что угодно. Любимый народом новогодний праздник, а теперь ещё с пролонгацией на неделю, вызвал эмоциональный подъём, а с водочкой с обильным застольем по-русски, когда вся страна, опустошив магазины, сожрала и выпила в эти восемь праздничных дней столько, сколько в другом небольшом государстве выпивают и съедают за год, заставил забыть людей про болезни. Все, вдруг, выздоровели. В доме, котором жил Ищенко, консьержка жаловалась ему: «Мусоропровод забит вполне съедобными продуктами. Яблоко надкусил и выбросил. Мясо показалось жестким тоже в мусоропровод. Торты, объелись ими, выбрасывают целыми коробками. Праздник крысам устраивают. И это притом, что три четверти населения нищие. Мясо не едят годами. А как же христианские заповеди. Говорил ведь Христос, чтобы богатые делились с бедными. Грешат люди, грешат. Рано или поздно слеза голодного ребёнка аукнется и у них бедой. По-другому не бывает. Если не наказать таких людей другие станут сомневаться, спрашивать: «А где же Бог?»».
«Свиньи», - подумал Ищенко про людей, с которыми жил в одном доме, вспомнив рассказ консьержки из своего подъезда. «Жрут, как свиньи, потому что никак не насытятся. Была бы возможность ели бы впрок. «Увлечение» преимущественно новых русских. Тем не менее, обжорство этих русских отмечено за рубежом, вместе с пьянством оно теперь составляет ещё одну примету, ещё одну дурную черту нации. Что тут скажешь? Ведь столько лет голодали. Теперь, разбогатев, имеют право». Он вспомнил свои двухкамерные, огромные холодильники, которые жена забивала продуктами так, как будто готовилась выдержать в квартире атомную зиму. Вспомнил свой праздничный стол с чудовищным кремлёвским изобилием. Еды на столах было столько, что было ясно, всего не съесть и всё равно ставили. «Попробовал яблоко и выбросил», - вспомнил он консьержку: - Вот так и у него в семье; попробовали, и назад, в холодильник, больше не ставят. Всё в мусоропровод выбрасывают. Нет, уж увольте, - подумал он о жене и её епархии, - вмешиваться наводить порядок, призывать жить скромнее. Какая чушь. Деньги для того и существуют, чтобы их тратить. Слеза ребёнка, - какая-то достоевщина». От подобных мыслей он почувствовал только раздражение: «Его образ жизни реабилитирует его труд – гуманистический по своему существу. Сколько лет он стоит на страже здоровья нации - с гордостью подумал о себе Ищенко: - Он столько сделал для страны, для народа. Может, в конце концов, он позволить себе быть богатым, жить в своё удовольствие. Он не записывал себя в монахи, не давал обет воздержания. Всё что имею, я заслужил своим трудом», - соврал он себе, чтобы успокоиться. От этих мыслей ему стало как-то не по себе, боже упаси, никакого раскаяния, однако он почувствовал какой-то дискомфорт, как будто взялся руками за крышку грязного унитаза. Захотелось вымыть руки. Чувство было непреодолимое, его просто тянуло в собственный персональный туалет, к воде, услышать шум воды заполняющей раковину, хотелось нагнуть голову и подставить её под сильную струю воды. Но он ещё справлялся с подобными ничем не оправданными желаниями, и остался сидеть на месте.
«Вот, опять», - подумал он. С ним явно творилось что-то неладное. Он сделал несколько телефонных звонков людям из кремлёвской администрации, они были на кремлёвском балу в новогодние праздники. О делах не говорил, пытался расспросить: как проводят новогодние праздники, чем занимались, как самочувствие? У всех всё было как обычно, если не считать, что все кому он звонил, приглашали в гости на дачу, попариться, окунуться в проруби на речке и попить водочки. Вроде ничего особенного, но в голосе людей, с которыми он говорил, он уловил какую-то растерянность. Они явно хотели что-то сказать ему, но, видимо, стеснялись. Ищенко набрал номер министра здравоохранения Сурабова, чтобы поделиться своими сомнениями, которые не оставляли его, беспокоило и состояние собственной психики, которое оставляло желать лучшего. Нет, признаваться тому, что, может быть, заболел он не собирался, но сделать небольшую разведку, расспросить, нет ли у него сведений об аномальных явлениях среди людей из элиты вращающейся вокруг Кремля надо бы было. То, что что-то случилось, он не сомневался. Важно было установить размер случившегося. «Это, - он подумал, - будет сделать довольно сложно. Люди пока можно будут скрывать свой недуг».
Министр здравоохранения Сурабов был у себя дома, лежал в гостиной на диване. Кожаная подушка была положена под голову, лоб украшало мокрое полотенце; как только оно немного нагреваясь, подсыхало, жена меняла ему его на свежее. Вообще ему хотелось не холодную мокрую повязку на лоб, а окунуть всю голову куда-нибудь в холодную воду и так держать её. Без мокрого полотенца на лбу голова ничего не соображала. Какая-то вата заполнила её. Ему казалось если подержать голову в холодной воде то всё пройдёт, однако жена не разрешала подобный эксперимент, боялась, что он простудит голову. Какая-то хворь навалилась на него, и он не знал, как с ней справиться.
Министр здравоохранения не был врачом, у него не было медицинского образования. Подобные метаморфозы с людьми, назначаемыми на ответственные посты в государстве: в сфере производства, науки, государственного управления, где необходимость специального образования ощущалась как воздух, мало смущало их протеже, поскольку у них в основе принципа отбора претендентов лежали совсем другие критерии: преданность своему протеже и способность быть максимально ему полезным. Сурабов был таким человеком и не однажды доказывал это, кладя голову на рельсы вместо другого или становясь камикадзе, закрывая собой позор Хозяина. Оттого, наверно, он чувствовал себя неуязвимым, непотопляемым, и поэтому совсем не обращал внимания на то, что говорят о нём, совсем не считался с общественным мнением. Проворачивая фантастические афёры на виду у всех, он совсем не боялся последствий. Публично поносимый всеми, он, тем не менее, был одним из неприкасаемых. С ним по доблести и смелости обращаться со страной, как с распутной девкой, мог сравниться разве что Анатолий Борисович Байчуйс, председатель РАО ЕЭС, который самоуверенно считал, что ему совсем не обязательно иметь специальное образование и опыт работы в этой важнейшей отрасли промышленного производства производящей электрическую энергию для всей страны; управлять всей энергетикой страны можно и без такого необходимого минимума; он тоже был неприкасаемый.
Где-то в другой комнате, наверно, в детской звенели колокольчиками голоса любимых детей, своих и других, тоже теперь своих; Сурабов взял их в свою семью из детского дома. Всё-таки Бог большой фантазёр или из него хотят сделать какого-то извращенца, который позволяет соединять в человеке: гений и злодейство, порочность и бескорыстную любовь, неудержимую алчность и альтруизм. Сколько махровых преступников плачут при виде птички с перебитым крылом. Серийные убийцы, без счёту лишая жизни людей, не могут обойтись без слёз, читая «Му-Му». И таких примеров не счесть. Прав, конечно, прав Фромм, рассуждая о садомазохизме. Фашизм – это не выдумка Господа Бога. Это дело рук людей. Любовь и ненависть – в одной упаковке, оказывается, могут сосуществовать. Поэт А.Сурков говорил о необходимости воспитывать у людей мужественный гуманизм, в основе которого лежит «суровое и прекрасное понятие ненависть». Даже в советское время он остался не услышанным. И только теперь новая власть призвала в свои ряды неизвестно откуда взявшихся мужественных гуманистов, и один из них сейчас лежал дома больной с симптомами заболевания, которые описал Ищенко, а вокруг больного бегали милые ещё совсем безгрешные создания, его дети.
Позвонил Ищенко. Они поговорили о том, о сём, вроде говорить больше было не о чем, но Ищенко не вешал трубку, тянул резину и Сурабов понял, что он хочет его о чём-то спросить и не решается. Ищенко был врач, правда специалист по кухням, по всякой мерзости, которая бегает там: крысам, тараканам и другой нечисти. Хлебная должность была в советское время, да и сейчас никто не жалуется. Хлеб с маслом, балычок омуля и чёрная икорка в доме всегда есть, не только к застолью. Сурабов решил открыться ему.
- Приболел, вот что-то. Наверно после праздников. Ты знаешь, температуры нет, а голова какая-то ватная. Полотенце мокрое на лоб положил, чуть полегчало. А вообще хочется голову опустить в холодную воду. Как ты думаешь, что это такое? Не зараза ль, какая? Наверно на кремлёвском столе подхватил. Или отравили медленно действующим ядом. Ты же понимаешь. Желающих расправиться со мной, только кликни, очередь выстроится. У меня ведь дети. Может отвезти их на дачу?
- Я как раз тебя о болезни хотел спросить, но не только твоей. С такими симптомами уже достаточно много людей и возможно ты прав. Это какая-то неизвестная нам зараза. Однако хочу сразу же тебя успокоить. Чтобы кто-то проник на кремлёвскую кухню, - это маловероятно. Диагностическая лаборатория, которой располагает комбинат питания в Кремле, делает невозможным распространение какой-либо инфекции, или массовое отравление людей во время проведения мероприятий вроде новогоднего бала в Кремле. Источник появившейся заразы не там. Но при всей фантастичности такого предположения не стоит исключать и этой версии случившегося. Такое ощущение, что мы вернулись во времена Макиавелли и яд становится самым популярным оружием террористов. Только посмотри, каким экзотичным становится такое оружие. Полоний. Ещё совсем недавно, никому бы и в голову не пришло использовать радиоактивные материалы для убийства проштрафившихся шпионов или политических деятелей. Пока убили только одного человека, а, сколько невольно пострадавших. Курьеров и исполнителей. Это оттого, что техника применения подобного террористического оружия ещё несовершенна. Широкое распространение оно получит, я надеюсь, ещё не скоро. Это наша фора во времени, чтобы принять надлежащие превентивные меры для встречи с таким оружием и сделать всё, чтобы не пропустить его к нам. Ну а направленный, индивидуальный террор, против кого-нибудь из первых лиц государства, мы научились с ним справляться давно; за камикадзе, которые пробуют всё, что готовят на кремлёвской кухне, прежде чем что-то попадёт на стол к Хозяину, здесь не последнее слово. В последнее время никого из них не хоронили, а то давно бы все всполошились.
Я, думаю, что за своих детей ты можешь быть спокоен. У них же тоже каникулы, конечно, отвези их на дачу. Свежий воздух полезен всем, плюс физическая активность. Это пойдёт им на пользу. Будут лучше учиться. Я ведь перед звонком тебе разговаривал с ЦСУ. Там сегодня дежурит Лукьянов. Я спросил его статистическую сводку по эпидемиологическим заболеваниям за последние дни по России, спросил, не отмечается ли чего-нибудь необычного, сказал ему о симптомах неизвестной болезни, которые беспокоят меня. Он сказал, что массовое моржевание кажется ему подозрительным. Оказывается Москве столько моржей, а мы ничего про них не знаем. Можно подумать, что в столице есть большая секта моржей раньше почему-то остававшаяся незамеченной. Народ лезет в воду, где только можно. Там где чистая вода и позволяет глубина, бурят лунку под самую большую жопу и люди бросается в прорубь. Пытаются нырять с головой. Есть смертные случаи. Ну, такое неожиданное влечение к воде, наверно, всё-таки можно как-то попробовать объяснить. Столько дней пить. У людей поднимается давление; если наши предки в таких случаях собирались на льду и бились на кольях, лупили друг друга до крови, и таким образом, через кровопускание снижали опасно высокое давление, то эти, уже не бьют друг друга, всё-таки сказывается влияние цивилизации, они просто бросаются головой в прорубь, в ледяной воде приходят в себя. Замёрзнут, и можно опять к столу. Но такое объяснение не очень убедительно. Вот по первому каналу телевидения несколько месяцев шла передача «Звёзды на льду». Какой она бум вызвала. Вспомнили о фигурном катании, которое когда-то в стране было одним из самых популярных видов спорта. Все бросились покупать коньки, все захотели стать «звёздами на льду». Но это эффект удачной передачи, эффект своеобразного рекламного шоу, с которым не сравнится никакая реклама. Понятен психоз, который охватил страну, понятно желание людей. А моржевание не может случиться вдруг, стать в короткое время массовым, чтобы тысячи людей словно сорвавшись с цепи все разом бросились в студеную январскую воду. Моржевание - это длительный процесс. Нужна постепенность, тренировки на снегу с растиранием, хождением обнаженным по морозу, выработка толерантности к холоду и только после этого можно приступать к водным процедурам. Но не бросаться головой в прорубь. Конечно, празднование Нового года, длительные застольные каникулы сыграли определённую роль. Известно, что пьяному море по колено. Но этих самоубийц не так много. Откуда остальные? Лукьянов говорит, что моржеванием занято много людей. И не один день люди заняты подобным «крещением».
Я эпидемиологом стал не сегодня. Поверь моему опыту моржевание это, если можно так сказать, момент истины. Это показатель неблагополучия пока только в Москве? или уже по всей стране? я этого сегодня не знаю. И если это эпидемиология, то паразит, попадая к человеку, в первую очередь поражает мозг. По схеме поражения болезнь напоминает клещевой энцефалит. Тот, поражая мозг, отключает двигательные функции, а эта зараза на что способна?
-Ты думаешь? - испуганно спросил его Сурабов: - Это же скандал. А если эта зараза начнёт распространяться? Надо что-то делать. Ставить президента в известность. Взять списки приглашенных на кремлёвский банкет, проверить всех на наличие у них общих симптомов заболевания. И если это эпидемия начинать работать. Пусть ФСБ со своей стороны займётся, пусть ищут, берут след, надо, во что бы то ни стало найти переносчика эпидемии. Вирус, бацилла, что это? надо срочно выяснить.
Борис Николаевич проснулся ещё затемно. Хотя сейчас в январе такое затемно ещё не означало, что рано. Разбудила мучавшая его во сне жажда. Наверно оттого, что лежал на спине и, видимо, храпел. Он ощущал себя так, как когда-то с похмелья. Стакан с ключевой водой стоял рядом. Он протянул руку и выпил воды. За водой ходил сам к источнику, ему говорили, что вода в нём какая-то особенная все хвори снимает. «Врут что ли» – подумал он. Эффекта, на который он рассчитывал, не было. Он полежал немного, потом сел на постели и сунул ноги в тапки. Подставил руку под жопу, упёрся в неё и поднялся с постели. Постоял, прислушиваясь к себе, решил, что всё более или менее в норме и двинулся в ванную комнату. Пустил в раковине холодную воду, ополоснул лицо, но от такого полоскания под струёй воды удовлетворения не почувствовал. Чтобы снять навалившуюся на него тяжесть ему хотелось встать под холодный душ и так постоять немного. «Вроде не жарко, а хочется в холодную воду» - промелькнула у него какая-то странная мысль. «С чего бы это так тянет к воде» - размышлял он: «Соленого вчера ничего не ел и ничего раздражающего, острого, как и назначил врач во всём строгая диета. А самочувствие не к чёрту. Выпить, что ли рюмку водки да маслинкой солененькой закусить?» - размечтался он. Такими размышлениями старые запойные пьяницы иногда доводят себя до экстаза. И бывают, близки к исполнению желания. «Нет, нет, - осадил он свой пыл, - разбужу своим шастаньем домашних. Да и где она водка? Если бы всё так просто, как с водой, взял и выпил, а тут предстоит путешествие по дому с нежелательными последствиями. Разбужу людей: охрану или кого-нибудь из домашних». Какая-то физическая и моральная тягота обволокла его, и он чувствовал, что ему под такой попоной тяжело. Он видел сегодня сон, и он не выходил у него из головы. Обычно он не помнил, что видел во сне. А этот был как наяву, стоял перед глазами, не проходил, мучил его. Он отогнал его от себя, опять наклонился над раковиной наполнил её холодной водой опустил в неё голову и теперь стоял так какое-то время, пока не почувствовал как деревенеет лицо. Взял махровое полотенце и крепко растёр лицо. За окном светлело. Освещенная дорожка от крыльца убегала куда-то в темнеющий лес. Светлым пятном, на его фоне выделялась поляна, белая, чистая, засыпанная свежим снегом. Он знал, что поляна это озеро, где так хорошо плавалось летом. «Вот хорошо искупаться бы сейчас, прямо в озере в холодной воде» - пришла к нему сумасшедшая мысль. Пойду, схожу, потопчусь на озере. Наверно благодать. Можно сегодня будет прорубь провертеть, посидеть у воды с удочкой. Может быть, что-нибудь поймаю. Это была альтернатива подспудному, идущему откуда-то из подсознания желанию, которое он спрятал подальше. Липкая мысль о воде не отпускала его и этот ужасный сон тоже. Похоже, настроение испорчено на весь день. Он стал одеваться, собираясь выйти на улицу. «Пойду на улицу, может быть, всё пройдёт, на воздухе всегда лучше и думается хорошо». Он хотел прокрутить в голове события, о которых забыл, события далёкого прошлого. Теперь он проживал новую жизнь, и в ней не было места тем раздумьям, в которые он собирался погрузиться. Но чтобы отвязаться ото сна, стряхнуть с себя наваждение, которым мучился, настроение всё равно было испорчено, решил переворошить некоторые страницы былого. Сон был странный. И он хотел разобраться в себе.
Ему приснилось, что находится где-то под землёю, огромное полупустое помещение, большой горящий камин, единственное освещение этой большой комнаты. Красноватый полумрак заливает всё кругом, в кресле у камина, по рогам и копытам он определил, сидит Дьявол, тот приглашает его сесть в кресло напротив. Он говорит ему: «Ты находишься в преисподней, куда я пригласил тебя для беседы со мной, кто я ты уже наверно и сам догадался. Я Князь тьмы, Дьявол, а ты мой вассал. Пришло время кое-что тебе рассказать, просветить тебя по поводу твоей службы у меня, тем более, твоя земная служба подходит к концу. Скоро ты умрёшь, но, не ведая кому, служишь, надеешься, как и все, что попадёшь в Царствие небесное. «Небось, хочешь попасть в рай?» - Дьявол засмеялся отвратительным смехом. А, что ты сделал такого, в своей жизни, чтобы оказаться там? Всё что ты делал в своей жизни, ты сделал это, служа мне, выполнял мои приказы, как слуга дьявола, не подозревая об этом, поскольку давно продал мне свою душу, ради власти. Выбора у тебя не было, ты не мог получить её по-другому, как только став моим слугой. «Харизма» – это божья милость, о которой все говорили тебе и о том, что ты среди других божьих избранников обладаешь ею, оказалась не более чем химерой, ты поверил в неё из-за лести твоих холуёв, которых набрал себе слугами. Они бессовестно обманывали тебя и пользовались тобой. Избранником Бога, человеком богоносцем ты никогда не был. Обещая людям манну небесную, ты сознательно обманывал свой народ; в тебе всегда сидел бес и не один, иногда много, если так было нужно мне, они сидели в тебе маленькие бесенята, как аскариды, такие червячки, которые живут в человеке и особенно любят детей. И ты бесился управляемый мною. Твоё истинное имя Легион, а всё что ты сделал – это дело рук Дьявола. Ты вспомни свою жизнь. Она сплошная подлость. Ты шёл к власти, как по шпалам идёт паровоз, только шпалы эти были из людей. Ты, людоед. Ты служил коммунистам и отказался от Бога, и превратился в оборотня, как только тебе понадобилась власть. Ты помнишь, что сказал Иоанн Креститель фарисеям и саддукеям, идущим к нему креститься? Он сказал им: «…порождение ехидны! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?». Он потребовал от них, чтобы они совершили «достойный плод покаяния». А ты каялся когда-нибудь? Ты ходил в церковь один без свиты холуёв, пытался там говорить с Богом, покаяться в содеянном? Грехи твои огромны. Но огромна и милость Бога, может быть, Он простил бы и тебя? Нет, ты так и не пришёл. Мешала гордость. Ты, ничтожество, возомнил себя земным богом. Ты приходил в церковь только по праздникам, чтобы народ видел тебя и думал, что ты молишься за них, кого бессовестно ограбил. Как Иуда, ты целовал икону с ликом Иисуса Христа, которую тебе подставляли, целовал крест у Преосвященного в руке, и своего предательства не чувствовал. Играл в Веру и Бога, притворялся и лгал, чем ты занимался всю свою жизнь. И доигрался. Бог теперь, навсегда отвернулся от тебя. Ты обречен и после своей смерти ты будешь со мной».
«Неправда всё это, неправда, какой подлый сон! – возмущался Мельцин, не успокаиваясь, заново переживая приснившийся ему разговор с Дьяволом. Зажгло в груди, занялось пожаром. Стало жарко. Тем не менее, чувствовал он себя неплохо. Он расстегнул шубу и полез рукой туда, где жгло, за рубахой, там, на груди, он носил золотой крест на цепочке. Жгло так сильно, что он снял его, стащил через голову. Крест нагрелся не больше положенного, не больше температуры тела. Он был тёплый и у него в руках быстро остывал. Жечь там, где он был, перестало. «Странно» - проворчал Мельцин, - какая-то чертовщина». Опять вспомнил Дьявола, снял шапку и перекрестился на всякий случай. Он никогда не был религиозным человеком, родители у него были верующие, при рождении, конечно, крестили его, но сам он, отдавая дань воспитанию в духе коммунистических традиций, на религию, Церковь, смотрел как на что-то ненужное, из развенчанного прошлого своей страны, и даже вредное, мешающее строить светлое будущее советского народа - коммунизм. Из курса атеизма он запомнил главную заповедь этой науки о том, что религия это опиум для народа. По этой причине в Бога никогда не верил, и никогда сомнения на эту тему не тревожили и не посещали его душу. Его коммунистические убеждения всегда были убеждениями конъюнктурщика. Он читал труды классиков марксизма-ленинизма только по необходимости и мало что понял из прочитанного и, естественно, поэтому ничего из Маркса, Энгельса, Ленина не помнил. Его настольной книгой всегда был краткий курс истории ВКП(б) - учебник по истории КПСС для неграмотных людей, специально адаптированный для них. Правда, в своей автобиографии, он написал, что когда принимали его в КПСС, его спросили об отношениях с классиками марксизма-ленинизма, и он сказал, что досконально изучил труды Маркса, Энгельса Ленина и перечитывает их постоянно. Ложь во имя спасения. Потом, занимаясь партийной работой, он быстро привык к ней. Он быстро понял, что только с её помощью он может подняться к своему «Пику коммунизма», и покорить его. В этом смысле вера в коммунистические идеалы напоминала веру в Бога, когда тоже верят в Спасителя, во имя своего спасения, не требуя доказательств реальности Его существования. Поэтому когда пришёл час оборотня ему ничего не стоило поменять знак своих несуществующих убеждений на противоположный.
Он дошёл до озера, но был уже не один. Охранник видел, как он вышел из дома и побежал за ним. Было тихо, безветренно, небольшой морозец пощипывал уши. Лёд был присыпан снегом. В руках у Мельцина ничего не было, чем можно бы было разгрести снег. Он стал ногами растаскивать его по сторонам, делал это интуитивно, расчищал место под полынью, которую хотел сделать в этом месте. Ледовый панцирь, сковавший воду проступил из под снега, который легко разлетался в стороны, благодаря усилиям Мельцина, ему хотелось потоптаться на чистом льду. Охранник подумал, что Хозяин под впечатлением телевизионной передачи «Звёзды на льду» вспомнил свою молодость и хочет придти сюда, покататься по льду озера на коньках, и оценивает возможность подобного развлечения, в котором наверно примут участие и его внуки. Тем более у них сейчас каникулы и они здесь. Знал бы он, чего хочет Мельцин на самом деле.
Мельцин меньше всего был озабочен расчисткой катка, делал это почти машинально, разбрасывал снег в стороны, что-то бубнил себе под нос, от предложения охранника разгрести снег лопатами, тот сказал, что сходит за ними, он отказался. Он продолжал свой спор с Дьяволом, который, похоже, надолго оседлал его память. «Слуга дьявола, - подумал он: - и продал свою душу ему ради власти. Причем здесь дьявол? Воля к власти есть во всех проявлениях жизни, она присуща всякому живому существу. Стремление властвовать - общая склонность человеческого рода. В этом желании нет ничего демонического, оно вполне рационально. Жажда власти самоочевидная составная часть природы человека. Мне в стремлении властвовать, природой было отпущено больше чем другим. И я обязан был реализовать себя. Я с детства всегда и во всём хотел быть первым. Лидировать во всём. Имея такую психологическую доминанту, я не мог думать ни о чём, только о том, как получить власть над людьми, какими способами пробиться на Олимп власти. Я рос в таких условиях, что в лучшем случае мог рассчитывать на место преступного авторитета, такова была моя жизнь, и мир, который меня тогда окружал. И, тем не менее, я стремился жить по правилам, и если не по христианским заповедям, о которых, естественно, я тогда ничего не слышал, жить не по лжи. У меня долго сохранялась вера в то, что это единственно правильный путь и только придерживаясь общепринятых принципов морали, о которых и родители и педагоги прожужжали мне все уши, я достигну своей цели. Сколько за них, за эти принципы, пришлось драться в прямом и переносом смысле. Сервантеса я не читал. И о его Дон Кихоте ничего не слышал. Но был, как и он идеалистом. Все надо мной смеялись. Уже потом, в институте, изучая диалектический материализм, я наткнулся на философскую догму, когда прочитал: «Бытие определяет сознание» и осознал, как я ошибался; перестал придерживаться искусственных построений, абстрактных моральных принципов по которым жить невозможно. Моя воля к власти крепла, а сама власть стала для меня потребностью. И не просто власть: чиновника, прораба, кем я тогда был, или партийного функционера среднего уровня, моей целью стало, амбиции требовали этого, завоевание власти на Кремлёвском Олимпе. Но я понял одно, что если я хочу попасть туда, то с Дон Кихотом и его принципами придётся расстаться. Политика сама по себе грязная вещь и по своей сути не может быть другой она всегда аморальна. В России, под господством коммунистов, не было другого способа пробиться к власти, как только стать этим самым коммунистом. Партия насчитывала в своих рядах 18 миллионов человек. Однако большинство оказалось в партии вовсе не для того, чтобы оказаться у власти. Они вступили в неё, чтобы решать какие-то свои шкурные или бытовые проблемы, которые без партийного билета в кармане было не решить. Поэтому стать коммунистом было не просто. Существовал строгий отбор людей решивших связать свою жизнь с партией. Сито партийной комиссии проходили не все. У евреев, интеллигенции, инженерных кадров с высшим образованием, гарантии стать членом КПСС не было. Всё-таки партия была рабочего класса. Ему и был открыт зеленый свет. Но партия давно переродилась, рабочий класс нужен был для массовости, он никогда ничего не решал в делах правящей партии. КПСС превратилась в бюрократическую структуру, управляющую государством. Я хотел, я мечтал о партийной работе. Судьба оказалась ко мне благосклонной, и мне довольно быстро удалось стать руководителем среднего звена в структуре КПСС, однако полностью реализовать свои амбиции, было непросто. Дальше путь наверх для меня был закрыт, как говорят психологи, я достиг, потолка своей компетентности, так как незаурядных способностей, выделяющих меня среди других партийных руководителей, у меня не было. Не было харизмы соответствующей масштабу личности государственного деятеля, таланта крупного организатора производства или управленца, да и знаний тоже, не тянул я на лидера страны; блажь Ленина, его уверенность, в том, что управлять государством может и кухарка, дорого обошлась коммунистам. Сколько они наломали дров, пока система вырастила кадры своих управленцев: А.Вознесенского, А.Косыгина и других. Управлять государством, без соответствующих знаний, обладая только опытом партийного руководства - преступно. У меня не было легальных возможностей быть востребованным властью. Возможно, что чёрт меня попутал на этом этапе. Чтобы двигаться дальше надо было вступить в сделку со своей совестью, или забыть о ней и стать законченным подлецом. «Быть или не быть» раздумий по этому поводу у меня не было. Я слышал звуки фанфар, они приветствовали победителя, стать им должен был только я. Как из провинции выбраться в столицу, за счёт каких ресурсов перетащить на свою сторону тех, кто мог бы помочь мне в реализации моих притязаний на власть? На Руси всегда ресурсами, помогающими в таких случаях, был алкоголь. Я челноком летал в Москву и обратно, в Свердловск, и решал свои строительные проблемы. Дополнительное финансирование, защита какого-нибудь строительного проекта, имеющего значение для города, всё служило поводом для застолья, где я знакомился накоротке со многими людьми из ЦК КПСС и других структур власти. Человек я общительный и скоро со многими людьми, представляющими партийную власть в стране стал «на ты». Нужен был заключительный аккорд, венчающий мою карьеру в Свердловске. И вот я сделал то, на что не решился ни один из лидеров свердловских коммунистов, правивших в области до меня. Я выступил с почином о снесении в Свердловске дома, где жил перед смертью последний русский царь со своей семьёй, дома в котором по приказу Я.Свердлова, вместе с семьей его расстреляли. Я аргументировал свою позицию тем, что это место всегда служило местом паломничества русских людей, где они молились за упокой царя и царской семьи, незаконно пострадавших от советской власти. Царизм и его преступления паломники пытались обелить. Царь воспринимался ими как мученик, который пострадал за Россию и её народ. Русская православная церковь собиралась канонизировать царя, сделать его святым. Это место всегда служило постоянным источником возбуждения антисоветских настроений, источником возникновения оппозиции советской власти, в общем, это было место, которое по недосмотру властей, являлось живой памятью канувшему в Лету режиму.
Я провёл акцию по уничтожению места памяти русского царя и царской семьи без эксцессов. Получил благодарность Генерального секретаря КПСС, а скоро Егор Кузьмич Лигачёв, который находился в нашем крае с деловым визитом, пригласил меня в Москву, в ЦК КПСС, заведующим отделом строительства. И когда теперь на меня смертным грехом вешают моё решение о проведение этой акции, я говорю своим критикам: «А что бы вы сделали в моём положении? В конечном счёте, так решила партия, не выполнить её волю я не мог. Это было бы равнозначно моей политической смерти. Этого допустить было нельзя. Конечно, говоря так, я лукавлю, в безвыходное положение поставил себя я сам, преследуя единственную цель; мне необходимо было попасть в Кремль, и царь стал козырной картой, другого шанса у меня не было, мне важно было не запятнать себя в этой грязной игре и, по-моему, мне это удалось. Я попал в заветный ареопаг, почти достиг цели, и сумел сохранить лицо человека подневольного причастного к драматическому эпизоду в силу обстоятельств своей политической карьеры в Свердловске. Время было другое, другой общественно-политический строй и власть была в руках КПСС. В её тисках у меня не было другого выхода. Власть генерального секретаря ЦК КПСС распространялась над одной шестой частью суши планеты. Передо мною открывалась заманчивая перспектива стать императором в этой стране. Расстаться с этой мыслью, совсем не беспочвенной, похоронить мечту своими руками. Ну, уж нет!
Мельцин так погрузился в свои мысли, что не заметил, как они вернулись к дому и теперь он ходит вокруг него, не в силах остановиться и прервать этот бесконечный монолог с самим собой. «Борис Николаевич»! – позвал его охранник. Он не сразу откликнулся, цепкие мысли ещё держали его, и он как после наркоза постепенно возвращался к действительности, поднял голову и непонимающим взглядом посмотрел на охранника: - «Пора в дом, завтракать, - сказал он ему, - все встали и ждут вас. Вы давно гуляете, отдохните, потом, если захотите, можно будет опять прогуляться».
Мельцин послушно, как на автопилоте, пошёл за ним, не понимая, куда идёт и зачем, поднялся на крыльцо и вошёл в дом. Только здесь он окончательно пришёл в себя. «После завтрака надо подняться к себе в кабинет, - подумал он, - и кое-что посмотреть». Ему хотелось разобраться в наветах дьявола. Такое случается с некоторыми людьми с определенным складом характера. Им сделали больно, и у них появляется потребность в ещё большей боли, чтобы заглушить прежнюю обиду. Авторитарная личность, может служить примером такого страдания. Вот такой приступ мазохизма испытывал сейчас и Мельцин.
Отец Иакинф приехал в село Отрадное, сразу после выпускных экзаменов; не стал отдыхать. Ему хотелось за лето как-то обосноваться в селе, познакомиться с людьми, примелькаться, чтобы они привыкли к нему. И самое главное, пока тепло, надо было расконсервировать заброшенную, разрушенную церковь. Её развалины украшала живописная зелень, которая уже, видимо, давно поселилась здесь. Укрытые от ветра, разрослись молодые берёзки, кусты ивы прикрывали зияющие пустоты. Глазницы окон были украшены полевыми цветами: иван-чай, ромашка и другими названия которых он не знал, двор, вернее то место, где некогда проходили церковные службы, все подходы к самой церкви был заполнен вездесущими лопухами. Необходимо было с чего-то начать, сделать первые шаги, пусть это будет хотя бы расчистка церковной территории от разросшейся зелени, кирпичного лома и прочего мусора, накопившегося в стенах церкви, чтобы люди увидели, что у церкви появился хозяин. Отец Иакинф решил эти работы выполнить сам, показать людям, что его намерения не пустой звук. Он здесь всерьёз и надолго. По крайнеё мере ему хотелось так думать. На собрание, которое он провёл в Доме культуры, пришло человек 80-100, и он не ожидал такой реакции на своё приглашение. Такая активность населения обрадовала его. Объявление он повесил на дверях магазина, и это было единственно достойное место, где он мог поместить своё приглашение. Магазин посещали все: и старый и малый, и жители из соседних сёл. Только здесь можно было купить какой-нибудь суррогат, заменяющий местному населению неподъёмную по цене, дорогую водку. Вот и стали такие магазины заодно исполнять роль информационных центров местного значения: все слухи, сплетни и новости где что случилось, можно было узнать только здесь.
На собрании в Доме культуры Отец Иакинф представился всем. Сказал о своей миссии в их краях. Снова должна быть у них церковь, снова они должны слушать в ней слово Божье, стать прилежными христианами, приходить не по приказанию, а по требованию собственной совести к нему на исповедь, причаститься, чтобы вспомнить что они крещеные люди, и то, что они православный народ. «Много ли крещёных среди вас? - спросил Отец Иакинф присутствующих. «Все» - ответил ему нестройный хор голосов. «Вот и хорошо, значит, вон уже на какую силу единомышленников я могу опереться в делах богоугодных. Первое, и самое главное, среди таких дел – это дело, в которое должны включиться все. Мы должны постараться в кратчайшие сроки восстановить нашу церковь. Финансирование строительных работ в ближайшее время будет открыто, но без вашей помощи, любой на которую вы способны, не обойтись. И ещё. О помощи. Мне, чтобы заниматься делами прихода, который доверили мне церковные власти нужно временное жильё. Я думаю, это ненадолго. Может быть, кто-нибудь из присутствующих мне поможет найти его. Я буду очень признателен». В зале зашумели, слышалось «конечно, поможем» несколько человек подняли руки. «Сделаем так, - сказал Отец Иакинф, - наверно есть те, у кого ко мне есть вопросы. Если они не срочные, то я отвечу на них в следующий раз. На этом я прощаюсь со всеми. Остаются только те, кто поднял руки. Если я их правильно понял, они хотят предложить мне жильё».
Отец Иакинф согласился жить у Фрола с Дарьей. Комната в их доме, которую они ему предложили, имела отдельный выход на улицу. Ему это понравилось. Прямо от дверей его комнаты крыльцо и от него дорожка к калитке. К нему могут приходить люди, не беспокоя хозяев. Это облегчит посетителям отца Иакинфа общение с ним. Уже скоро наряду с делами связанными с восстановлением церкви, которыми отец Иакинф был занят постоянно, он стал заниматься делами церковными и служить людям, своим прихожанам, и как священник.
В большом, селе, на его центральной площади, где когда-то размещалось правление колхоза стояли два пятиэтажных блочных дома, построенных в хорошие для колхоза времена. На другой стороне площади, так сказать, формируя её архитектурный облик, построили дом культуры, в котором провёл свою первую беседу с прихожанами своей церкви отец Иакинф. Пятиэтажные дома, ещё в те времена, когда колхоз занимался свиноводством, заселили колхозниками, преимущественно работниками свиноводческого комплекса, который находился недалеко, в километре от центральной площади, на окраине села. Люди неохотно въезжали в дома больше предназначенные для проживания городских жителей, они словно предчувствовали горькую судьбу этих новостроек, им приходилось оставлять под снос свои часто ветхие, но родные стены, в которых до этого переселения прожили всю свою жизнь. И не только они, их родители; в этих стенах жили и давно умерли и те, кто когда-то обосновался на этой земле, закрепив своё присутствие на ней постройкой своего дома. Привыкшие иметь своё подсобное хозяйство, в связи с переездом на новое место жительства они лишились и его. У новостроек, в которые переехали колхозники, они разбили небольшие огородики, но разве могли они сравниться с приусадебным участком возле собственного дома. Так что поневоле они становились городскими жителями. Колхозная котельная обеспечивала теплом большой машинный парк колхоза, а когда построили эти два пятиэтажных дома, то и они стали снабжаться теплом из этого единственного источника теплоснабжения. Газ был привозной, его возила машина, меняя несколько раз в месяц, пустые баллоны на баллоны с газом. В этих пятиэтажках на первом этаже расположились: правление колхоза, сельсовет, столовая и продовольственный магазин.
Когда советская власть приказала долго жить, без неё колхоз развалился. Машино-тракторую станцию растащили, уголь привозить перестали, отапливать пустой с выбитыми стёклами машинный двор было незачем, и пятиэтажные дома остались без воды, тепла и без газа. За электричество колхозникам, жителям пятиэтажек, платить было нечем, тогда отключили и его. Скоро пятиэтажные дома вымерли. Люди разбежались кто куда. Те, кому бежать было некуда, поставили в квартирах буржуйки, ими обогревались и на них же готовили себе какую-то еду. Нищета и постепенное умирание были уделом тех, кто остался жить в этих домах. Умирали в основном от зелья, которым торговал магазин, оставшийся там, где и был, уцелевший, и теперь удерживающийся на плаву за счёт отравы, которой исправно поил тех, от кого кормился. Торгаши вроде не страдают близорукостью, а эти, получалось, что не думали о своём будущем жили одним днём, как и большинство односельчан.
Появившиеся спонсоры, отремонтировали свиноферму, оснастили её необходимым оборудованием, укомплектовали её штат, а своё представительство в лице управляющего свиноводческим хозяйством компании спонсора, и несколько его сотрудников разместили в одной из пятиэтажек, отремонтировав помещения правления колхоза. Установили необходимую оргтехнику, связь, привезли офисную мебель; задача у людей, которых они оставили трудиться в офисе, была одна: свиноферма должна была работать как часы и к концу года выдать первую товарную продукцию.
Отец Иакинф постепенно знакомился со своим приходом и людьми, проживающими в нём. Он уже примелькался многим, его узнавали, кланялись или просто здоровались с ним. Он взял за правило, когда не был завязан на делах связанных с работами по восстановлению церкви, обходить дома своих потенциальных прихожан. Обычно его приходу были рады, встречали приветливо, приглашали в дом и старались задержать у себя подольше: вопросов к нему было много, и люди жаждали получить на них у него ответ. Отец Иакинф, казалось им, был ближе к Богу, и знает гораздо больше остальных, его ответам на их вопросы можно было верить. Бедным, измученным неопределенностью своего существования людям становилось после беседы со священником легче. Такой деревенский телеграф, как «сарафанное радио» работал исправно, молва о новом молодом священнике, который не гнушается подолгу беседовать с простыми людьми, и находит слова утешения для каждого, кто обратился к нему, бежала впереди него. Многие из бесед с другими односельчанами уже кое-что знали о нём. Когда он бывал у кого-нибудь в доме, он не отказывал людям, если его просили рассказать о себе. Его внешний вид, приветливая улыбка, тембр голоса, манера рассказывать или слушать собеседника нравилась людям. Все спрашивали, когда он начнёт проводить церковные службы, но это было пока невозможно. Не проповедовать же их под открытым небом. Проводить службы в разграбленном доме культуры ему претило и потом, неизвестно как отнесутся к этому в сельской администрации. Он был там один раз, отметился у главы администрации, женщины средних лет, познакомился с ней, они немного поговорили, отец Иакинф удивился, что в таком захолустье с ним беседовал такой интересный человек. Он постеснялся спросить каким ветром её занесло в эти края; удивился её оппозиционному настрою к власти, которой служит, но, позже, увидев своими глазами то, о чём она говорила, понял её.
Она сказала, что высоко ценит его миссию, но не скрыла, что в её успех верит с трудом. «Батюшка, - сказала она ему, - вы сами увидите, до чего дошёл народ. Он брошен властью, спивается, превращается в свиней, умирает и помочь ему получается что некому. У меня в руках власть символическая. Ни соответствующих полномочий, ни денег. Могу вот, разве что брак зарегистрировать, так в брак вступать некому, молодёжи нет, вывелась, разбежалась кто куда. Ну, ещё свидетельство о смерти выдать, - это приходится делать часто. Власть и народ антиподы у них разные интересы и стоят они по разные стороны пока невидимого барьера, который в любой момент может превратиться в баррикады. Бунт на Руси всегда был проявлением крайней степени отчаяния народных масс. Вы посмотрите, как живут люди, до чего довело их равнодушие власти. Сейчас они находятся у той черты, перейдя которую у них останется одна возможность выжить, это смести антинародный режим олигархов и прочей дряни. Пока от народного гнева, как и при коммунистах, власть спасает водка. В 1985 году Горбачёв совершил роковую ошибку, не разобравшись в чем действительная причина раскручивающейся трагедии двухсот двадцати миллионного народа, по совету Лигачёва ввёл в стране сухой закон. И к чему в результате это привело? К тому, что сегодня мы с вами стоим у разбитого корыта. Пожинаем плоды похмельного синдрома страны, который продолжается уже два десятилетия.
Я представитель власти и должна её защищать, и нарисовать вам идиллическую картину жизни крестьянства в посткоммунистической России и назвать её: «Кому на Руси жить хорошо». Подкорректировав А.Некрасова убрать вопрос. Мол, как хорошо нам теперь без коммунистов, но я этого делать не собираюсь. Считайте, что я у вас на исповеди, потому что, то, о чём мы с вами говорим, пусть лучше останется между нами. Я не защитник коммунистов, никогда не была в партии и, тем не менее, при коммунистах человек не был так заброшен, предоставлен самому себе, обладал такой бы свободой, которой не знал, как распорядиться и о которой новые хозяева жизни говорят как своём главном достижении. Свободой от чего? От того, чем живёт человек? Обязанности трудиться? Тамара Петровна, так представилась женщина, с которой он беседовал, взяла со стола раскрытую книгу. Вот, послушайте, это как раз к вопросу о свободе людей: «Свободным именуешь ты себя? Лучше властную мысль свою скажи мне, а что мне в том, что ты бежал из под какого-то ярма. Из тех ли ты, которым дозволено сбросить с себя ярмо? Много есть таких, которые, отбросив своё подчинение, отбросили с ним последнюю свою ценность. Свободен от чего? Какое дело Заратустре! Но пусть ответит свет очей твоих: свободен для чего»? Она отложила книгу. «Так говорил Заратустра», сочинение Фридриха Ницше, прочёл на обложке книги отец Иакинф. «Однако, странные вкусы у руководителя местной администрации» - подумал священник. «Разве виноваты люди, - продолжала говорить ему Тамара Петровна, - что выросшие при Советской власти они без помочей обходиться не могут. Ими должен всегда кто-то руководить, говорить что делать. Приказывать и если кто-то хочет быть совсем свободным, как сейчас, вон шатаясь, бродят по селу, валяются в лужах, храпят как свиньи, беспощадно наказывать. Репрессии для человека, выращенного в специфической среде, теперь её называют совковой, что для скотины кнут должны быть в резерве власти обязательно. Даже если эта власть полностью отказывается от методов правления прежней власти, она не должна отказываться от народа, должна помочь ему с реабилитацией, должна научить его жить в новой экономической среде, а не грабить, не оставляя ему надежды выбраться из того дерьма в которое она этот народ окунула. Вопреки, казалось бы, естественному, единственно правильному решению власти, за счёт ресурсов, которые имеются в стране поддержать народ какое-то время на плаву, научить его плавать в новой экономической среде и только после этого освободить от своей опеки, предоставить его самому себе, ресурсы, которые вытащили бы народ из ямы, отданы в распоряжение алчных и хищных людей, олигархов, так их теперь называют. Они превратили народное достояние людей живущих на этой земле, граждан этой страны, в свою собственность и доходами от неё делятся только с власть предержащими чиновниками, и сонмом всевозможных жуликов и прохиндеев, которых власть благодаря собственному распутству вырастила. Сегодня мои слова, может быть, уже звучат с опозданием. Поезд ушёл. Многое безвозвратно потеряно. Вместе со страной, которую потеряли, мы потеряли и её народ. Всё достанется хищникам. На смену потерянным поколениям людей, которых называют совками, идёт племя молодое и незнакомое, которое уже кое-где прорастает чертополохом. От будущего пахнет порохом гражданской войны. Безусловно, батюшка, вернуть заблудших людей в лоно церкви непростая задача, особенно людей, до которых и Слово то Божье уже не может, наверно, дойти. И, тем не менее, дьявольскому шабашу власти, которая всё время доказывает, что мораль – это химера и воспитывает своим примером людей в поклонении не Богу, а золотому тельцу, должен быть противовес, центр моральной, духовной нравственности и чистоты, и, конечно, как мне кажется, только Церковь могла бы справиться с такой задачей. Отвлечь людей от дьявольских увлечений, вернуть их к христианским моральным ценностям, утраченным с помощью бесовской власти, вернуть им сознание того, что они люди, а не звери и жить должны не с ощущением, что живут в волчьей стае, а живут среди подобных себе, тех, кого называют Homo sapiens, видимо, батюшка, ваша задача, - сказала Тамара Петровна и улыбнулась. Глава местной администрации тепло распрощалась с отцом Иакинфом.
Отец Иакинф давно уже собирался посетить людей живущих в пятиэтажных домах, познакомиться с ними, посмотреть, как они живут. Он уже слышал о невзгодах, которые преследуют бедных людей, хотел поговорить с ними, и насколько это возможно, поддержать их. Слово Божье, проповедь могли послужить и утешением и вселить в отчаявшихся людей надежду; должны наступить и для них лучшие времена. Потом отец Иакинф имел намерение зайти в офис, в котором занимались животноводством, где восстанавливали былую славу отечественного свиноводства, разводили элитную породу свиней.
Его хождение по подъездам одного из пятиэтажных домов, визиты к жителям этого дома оставили самое ужасное впечатление. Он не подозревал, что человек может дойти до такой жизни, так опуститься, превратиться в животное неизвестной породы. Разговаривать было не с кем. Двери квартир были распахнуты. Замков в них не было, наверно, потому что они были не нужны. Квартиры стояли пустые, стёкла в окнах были выбиты. На полу в некоторых квартирах, валялось какое-то тряпьё, на котором, видимо, спали люди. Сейчас почти во всех квартирах никого не было. А там где кто-то был, это было нечто напоминающее человека. На все вопросы это существо мычало, и сказать что-то членораздельное не могло. Жестами и мычанием, существо привлекало внимание отца Иакинфа, видимо, принимая его за кого-то своего, кто принёс ему выпить. Он больше не мог находиться здесь в этом смраде, видеть крайнюю степень превращения человеческой твари в ничто, и вышел на свежий воздух. Набрал полные лёгкие воздуха и выдохнул. И сделал так несколько раз. И не мог надышаться, казалось, он побывал в газовой камере. Ему никак было не освободиться от ядовитых испарений, которыми надышался в доме, не удавалось полностью очистить лёгкие; его тошнило. Отец Иакинф с трудом пришёл в себя. В соседнем доме он не стал ходить по квартирам, не мог пересилить себя, своей брезгливости, не мог видеть в каких условиях живут люди, видеть ужасающую грязь и дышать запахом гниющего тела, сразу направился в офис, в котором находилось управление свиноводческого хозяйства. Вывески у закрытых дверей офиса не было. Зато был звонок. Отец Иакинф воспользовался им и нажал на него. К дверям подошла молодая девушка, городского вида, в деловом, видимо, фирменном костюме. Она увидела рясу священника, и ничего не спрашивая у него, в стену у входных дверей был вделан домофон, открыла ему дверь. «Здравствуёте батюшка», - первой поздоровалась девушка. И засмеялась.
- Можно к вам? - поклонившись ей, спросил отец Иакинф.
- Конечно. Я вам рада. Заходите. Только если вы по делу вам придётся прийти в другой раз или подождать. В офисе сейчас никого нет. Я одна. Если вы не спешите, мы можем выпить с вами кофе. Если не секрет вы расскажете, что привело вас к нам.
- Да нет, какой секрет. Деловая необходимость и любопытство. Хотел познакомиться с вашими менеджерами. Так называются ваши коллеги?
- Да, можно называть их и так.
Они прошли по коридору и вошли в предпоследнюю комнату.
- Это наша приёмная и моё рабочее место. Там, дальше, кабинет моего начальника. Меня звать Марина. А как вас звать я уже знаю. Отец Иакинф?
- Уже знаете моё имя? - спросил её отец Иакинф: - Впрочем, чему я удивляюсь, конечно, в селе подобные новости распространяются быстро. И потом я, в некоторой степени, публичный человек и даже заинтересован в том, чтобы обо мне не только слышали, но меня видели, и были знакомы со мной.
Марина засмеялась: - Я слышала о вас, слышала, что молодой, представительный, красивый, обходительный, настоящий священник. А как говорит. Заслушаешься. Здесь интересных людей мало. Тем более, молодых. Скучно. Поговорить и то не с кем. Батюшка, - улыбнулась она, - а у вас ведь есть светское имя? Можно я буду называть вас по имени, которое вам дали родители. Вы сейчас же не на службе? У нас с вами приватная беседа. Вам с женщинами помимо службы не запрещено общаться? Я имею в виду молодых женщин и девушек. Вы сейчас не грешите, общаясь со мною? Жаль будет, если вы пришли только по делу, и мы в дальнейшем не сможем с вами общаться запросто. Вы мне нравитесь.
Марина кокетничала и не скрывала этого. Иакинфу Марина тоже понравилась сразу. Последнее время он занимался только церковью и совсем забросил светскую жизнь, в которой прекрасному женскому полу отводилось у него не последнее место. Здесь в приходе завести себе женщину не представлялось возможным, где её взять, и потом, пойдут совсем ненужные разговоры, которые могут ему сильно навредить, особенно сейчас, когда он только начал свою службу священником.
Иакинф успокоил Марину.
- Марина, я священник, а не монах, и обет безбрачия не давал, могу жить с женщиной. Правда, на законных основаниях. Как муж. Женщина единственная и неповторимая, должна быть моей женой. А общаться вне церкви, с женщинами, девушками, не как священник, как простой светский человек, почему и нет? Вот грешить мне с ними нельзя.
- Отец Иакинф, вы же не женаты. Какой грех? Единственную и неповторимую надо искать, как вы найдёте её, если всё время один; только через опыт общения с женщиной, сравнивая одну с другой, вы сможете найти свой идеал той женщины, которая вам нужна. Если вы будете всё время один, то вам будет тяжело выбрать себе суженую и не сделать при этом ошибки. Чтобы узы Гименея потом не тяготили вас, сейчас вы всё время кого-то должны любить, стараться не пропустить не одной красивой женщины. Если хотите, - Марина засмеялась, - вы должны устать от любви. Тогда у вас будет больше шансов найти, единственную и неповторимую, осмысленнее будет ваш выбор. А то ошибётесь, и будете мучиться. Узы Гименея превратятся в кандалы. У вас ведь не будет возможности что-либо исправить. Вот и будете с нелюбимою, коротать свой век. Нет, вы не имеете права на ошибку. Какой ужас, в вашем возрасте обходиться без женщины. Мне вас так жалко и хочется вам помочь.
- Стать моей единственной и неповторимой?
- Увы. Уже мне суждено другое. «Я другому отдана; я буду век ему верна». Кажется, так у Пушкина описывается коллизия наших с вами возможностей. Мой начальник - это мой муж. Неужели вы думаете, я в этой глуши смогла бы жить одна. Так как вас звать? Вы мне всё ещё не сказали.
- Простите, забыл. Этот ваш безжалостный натиск поверг меня в некоторое смущение. Я растерялся. Я думал, вы будете стеснительны со мной и робки, всё-таки священник, а вы без обиняков, не церемонясь, решили штурмом взять меня. Признаюсь, Марина, честно, вам это удалось. А звать меня Алексей Алексеевич. Вы меня можете называть Алексей.
-Ну, вот. Как здорово. Алексей, вы знаете, до сегодняшнего дня у меня не было среди знакомых священника.
-А теперь у вас будет свой домашний священник, и вы можете его приглашать, когда захотите исповедаться в грехах.
-А если мне захочется со священником чего-то другого?
-Ах, Марина вы же замужем. А мне нельзя грешить.
-Придётся грешить нам обоим.
Оба весело засмеялись. Между ними возникла такая приязнь, которая появляется, когда люди нравятся друг другу с первого взгляда. У Иакинфа появилось опасное для него чувственное влечение к Марине. Это было так естественно. Он не был монахом, но жил как монах. Конечно, страдания плоти доставляли ему некоторое беспокойство. Он не привык к такому долгому воздержанию. И вот, наконец, встретил молодую, красивую женщину. И та оказалась замужем. А эти намёки, всё пустое. Так, игра чувств, фантазии. Но разговор им обоим приятен. Надо было расслабиться, немного забыться, отойти от ужаса действительности, с которой он столкнулся в двух шагах отсюда.
Марина сварила кофе, и они пили его из маленьких кофейных чашечек с блюдцами. На столе были ещё маленькие аппетитные сладкие рогалики.
- Марина, - обратился Иакинф к девушке, - а внедорожник, который стоит под окнами, случайно не ваш?
- Случайно мой. Муж подарил. Без машины здесь делать нечего. Как это вы, батюшка, умудряетесь обходиться без машины. Ведь, наверно, столько приходится ходить?
Назвала Иакинфа, батюшкой не по чину, а как бы забавляясь. Ей нравилось такое обращение, тем более к молодому понравившемуся ей необычному гостю.
- И ездить. Я же церковь должен восстановить. Строительными работами занимаюсь сам, а я не строитель. Это такая морока. В проектно-сметной документации одно, а приезжаешь к строителям, это какие-то волки, на меня как на бедную овцу накидываются. Договор на подрядные работы заключают исходя из своих соображений. Всё втридорога. Управление делами епархии финансирует строительство только согласно существующей смете. А её надо выбросить. Инфляция своё дело сделала, и строители-кровососы своего не хотят упустить. Почему-то все считают, что у церкви денег не меряно, думают, что они, как манная с небес сыпется. Я стараюсь не влезать в мирские дела, но противно, когда начинают считать у тебя в кармане те, кто разорил страну, довёл её до такого плачевного состояния. И, пожалуйста, Марина, не зови меня батюшкой. Имя Алексей тебе, что уже разонравилось? Или ты хочешь, чтобы у нас с тобой были только официальные отношения?
- Нет, что ты, - Марине показалось, что отец Иакинф обиделся на неё. «Не заметила, сказала что-то, что ему не понравилось». Марина забылась и обратилась к нему на ты: - Наоборот, я хочу с тобой дружить. Она споткнулась на слове с тобой, посмотрела на Иакинфа и спросила его: - Ты не будешь возражать, если мы будем на ты?
- Нет. И, по-моему, мы это уже сделали. Они оба рассмеялись.
- Марина, а ты завтра куда-нибудь поедешь? Если поедешь, не подбросишь меня до остановки автобуса на шоссе? Мне надо на кирпичный завод съездить.
- Я сейчас тебе ничего не могу сказать. Приедет муж, и мы всё решим. Может быть, не я, а он отвезёт тебя прямо на кирпичный завод.
Они выпили кофе, посидели ещё. Выходить на улицу с Мариной отец Иакинф не стал. «Мало ли что. Пойдут сплетни не нужные ни ей, ни тем более ему» - подумал он.
- Я пойду, пожалуй, - спустя какое-то время сказал Иакинф: - Видимо, сегодня мне твоего мужа не дождаться.
- Смотри, как знаешь, но лучше дождись. Его очень сложно поймать на месте. Телефона у тебя нет и созвониться с ним ты тоже не можешь. Подожди, я сейчас ему позвоню.
Марина вышла в соседнюю комнату и прикрыла дверь. Через минуту вышла оттуда и сказала Иакинфу: - Илья сказал, что будет через пятнадцать минут. Просил вас подождать его. Она улыбнулась ему: - Неофициальная часть нашей встречи закончилась, но не расстраивайся, это только технический перерыв, на время знакомства с моим мужем. Я думаю, мы скоро вернёмся к установившимся между нами тёплым доверительным отношениям.
Действительно, как и обещала Марина, минут через двадцать, подъехала чёрная «ауди» с тонированными стёклами. С Ильёй приехал, наверно, весь персонал офиса. Илья один, через приёмную, где сидели отец Иакинф и Марина, прошёл к себе,
- Отец Иакинф, пожалуйста, прошу вас, заходите, - пригласил он священника дожидающегося его в приёмной: - Марина позвонила мне и сказала, что ждёте меня. Такой визитёр в нашем скромном офисе явление необычное, я уже слышал о вас, и у меня было намерение познакомиться с вами. Вот бросил все дела и решил, что нашу встречу откладывать не стоит и вот я перед вами. Располагайтесь поудобнее, и чтобы вы чувствовали себя спокойнее скажу сразу, что время нашей с вами беседы неограниченно. Мы можем сначала поговорить о деле, которое вас, наверно, привело к нам и потом беседовать на любую тему, интересующую вас. Я постараюсь ответить на все ваши вопросы. Звать меня вы может Ильёй Николаевичем, но мы, по-моему, одного возраста и поэтому если будете называть меня Ильёй, то я не обижусь, - закончил Илья своё предисловие к разговору со священником.
- Мне приятно, - сказал отец Иакинф, - что сегодня уже второй раз в вашем офисе меня называют по имени. Я местный священник, публичный человек и если сельские жители здороваются со мной, то это потому, что я уже не раз проводил с ними встречи. Кроме того, фигура деревенского священника для ваших мест новая, где-то экзотическая, и поэтому ко мне проявляется повышенный интерес, но это совсем не значит, что в фирме занимающейся бизнесом и далёкой от деревенских пересудов и новостей местного значения тоже должны знать обо мне. Я тешу себя мыслью о том, что моё имя стало известно вам, потому что я стараюсь своей деятельностью вернуть человека в храм, заново учу его молиться Богу, стараюсь дать ему веру в христианские добродетели и доказать, что их исполнение, не химера, а практика поведения человека среди людей себе подобных, выверенная самой жизнью. Что долг человека выполнить его предназначение определенное ему Богом при рождении. Счастье жить на Земле - это Божья воля и надо честно и добросовестно исполнить свой земной долг перед Ним. Среди тех, кого я опекаю, таким образом, и работники вашего предприятия. Многие из них совсем недавно вели образ жизни недостойный человека, стали большими грешниками и причины этого и мне и вам хорошо известны. Новая власть отказалась от людей, бросила их на произвол судьбы, и не все смогли противостоять незаслуженно свалившемуся на них несчастью. К сожалению, моя миссия запоздала, и поддержать людей было некому, и они бросились в омут, из которого многие выбираются только сейчас благодаря, как мне кажется, нашей совместной помощи. Конечно, духовная помощь одна не может противостоять злу и ваше участие в их судьбе, материальная забота о людях совсем потерявших надежду найти работу имеет огромное значение в их жизни.
- Конечно, конечно, отец Иакинф, мы знаем о вас и вашей благородной деятельности, прежде всего от наших работников, - сказал Илья, выслушав священника: - Ваша помощь для этих людей бесценна. Нравственное возрождение, здесь, сейчас, без церкви невозможно.
- Я сегодня был ещё в одном месте, - сказал Отец Иакинф, - в соседнем доме. То, что я увидел, не потрясло, нет, повергло меня в ужас. Я мальчиком видел фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». В фильме показывали людей в концлагерях и до чего они были доведены ревнителями чистоты расы. Но это была целая программа тотального уничтожения расово-неполноценных народов. Это был геноцид. Там люди были доведены до подобного состояния нелюдями, садистами. Это был обыкновенный фашизм. Когда в соседнем доме я увидел ползающих, замученных нищетой, водкой, болезнями, высушенных голодом, мало напоминающих людей, каких-то тварей, я сразу вспомнил о фашизме и его главном инструменте по уничтожению людей, терроре, массовом терроре, потому что надо говорить именно о нём. Этот дом, его обитатели, лишь капля в том море безнадёжности, отчаяния, и разрухи, в котором пребывает народ этой страны, представители которой, её правители, больше всех в мире говорят о гуманизме, обвиняя весь мир в его отсутствии, и сами проводят геноцид против собственного народа.
Этих людей, в этом доме, уже не спасти. Души этих людей давно и наглухо закрыты. Их надо бы накормить, но, по-моему, и это поздно, их надо лечить, и здесь, кажется, опоздали. Где была медицина раньше? Когда было ещё не поздно определить их в психиатрические лечебные заведения и попытаться спасти.
Геноцид и состояние медицинской помощи в стране звенья одной преступной цепи. Медицина в этой стране – это новообразование, раковая опухоль, которая поразила весь народ. Вместо лечения медицина убивает его. В этой стране неважно богатый ты или бедный. Для медицины, которая существует в стране, это не имеет значения: умирают от её «помощи» все, попавшие в её смертельные объятия. Бедные от недоступной для них медицинской помощи, богатые от помощи, которую оказывают им врачи шарлатаны. Ибо современная отечественная медицина очаг бездарей, невежд, циников и хапуг-мздоимцев. Говорят, что чиновник берет чаще и больше всех. Это заблуждение. Среди врачей - тотальное мздоимство. И самое главное, что огромное число людей умирает по причине невежества врачей. Диплом врача купить сегодня ничего не стоит. Как и сертификат, учёную степень кандидата, или доктора наук. И приходит больной к такому доктору, доверяет ему свою жизнь, платит бешеные деньги никак не соотносящиеся со сложностью медицинских манипуляций. И в результате оказывается в полированном фанерованном под дуб гробу.
Отец Иакинф прервал себя на полуслове. Он видел непонимающие взгляды Ильи и Марины, которая тоже вошла в кабинет и слушала его.
- Илья, извините, не сдержался. Со мной это бывает редко. Просто то, что я увидел, вывело меня из себя. Мирская жизнь – это вообще не моё дело. Но здесь убивают людей. И никому до этого нет дела. И меня не может не тревожить это равнодушие власть предержащих.
Илья спросил священника: - Отец Иакинф, может быть, ваше, красноречие и недвусмысленные намёки на власть предержащих это камешек в наш огород? Вы наверно нас считаете заодно со злодеями от власти, людьми, которые видят, что совершается преступление, из-за полного забвения властью ещё живых людей, и ничего не делают, чтобы облегчить судьбу несчастных, попавших в жернова развалившейся государственной системы. Позвольте уважаемый отец Иакинф отмести ваши подозрения. Мы появились в этих краях не намного раньше вас, так как только в апреле мы окончательно решили, что в этом месте у нас будет своё животноводческое хозяйство. Всё, что мы сделали, и что теперь имеем, - это кредит нашей фирмы, выделенный нам, как разработчикам проекта, для его реализации. И сейчас мы по-прежнему живём в кредит. Конечно, мы видим, что происходит рядом, но реально можем помочь только тем людям, которые могут и хотят трудиться. Мы не благотворительная организация. Наша кампания занимается благотворительностью, но средства, которые выделяются на эти цели, в основном, направляются в здравоохранение, о котором вы так нелестно отзываетесь, хотя, по сути, всё верно, практическая медицина превратилась в разбойничью контору по выколачиванию денег из несчастных людей, которым не повезло и они заболели. Мы спонсируем одно направление научно-практической медицины, наш проект это реализация на практике одной его идеи. Вот эти прекрасные свинки, которых мы будем разводить, помогут излечиться людям от страшных заболеваний. Эти свинки особенные они родом из Южной Африки, попали в лабораторию биотехнологий в Голландии, после того как у них были выявлены некоторые уникальные свойства, которые с помощью генной инженерии и специальных методов могут быть использовании при лечении некоторых заболеваний у человека. Я не раскрываю вам подробностей нашего бизнеса, связанного с этими зверушками, поскольку на сегодня это наша коммерческая тайна. Но, думаю, со временем мы посвятим вас и во все остальные детали нашего предприятия.
Илья помолчал и спросил у отца Иакинфа: - Теперь, когда мы немножко поговорили о разном, может быть, вы отец Иакинф скажете о цели вашего визита.
- Знаете, Илья, я взял за правило, когда не занят на строительстве церкви, обязательно обходить свой приход и знакомиться с людьми, беседовать с ними, хочу знать о своих прихожанах, как можно больше. Кто чем живёт, какие сомнения, горести, или радости и такое бывает у людей, что у них на сердце, хочу знать какое у них отношение к церкви и Богу и чем здесь я могу помочь. Приход большой, времени на беседы с людьми у меня не так много. Церкви, где можно бы было собирать всех, пока нет. Вот и занимаюсь паломничеством, пока не обойду всех. Сегодня хотел познакомиться с жителями двух пятиэтажных домов. К сожалению, вы уже знаете, ничего не получилось. Вот, теперь, зашёл к вам. Вы здесь в этих местах, как говорили раньше, «градообразующее» предприятие. Мне интересно было бы познакомиться с его руководителями, узнать больше о вашем бизнесе, ближайших планах, и, конечно, о том, что в перспективе ждёт людей работающих у вас, вы сегодня здесь определяете направление движения. Видите, от ваших успехов, от того насколько удачной окажется реализация проекта зависит будущее живущих здесь людей, не только работающих у вас, но и их семей.
Илья пересел в кресло за столом переговоров, поближе к священнику: - Я не против такого знакомства - сказал он. Ваш интерес к работе нашего предприятия и желание познакомиться с его руководителями понятно. О нашем предприятии я почти всё рассказал, добавлю только, что к концу года мы должны дать первую товарную продукцию, наши южноафриканские свинки должны вырасти, приобрести свои замечательные свойства, после чего мы их отправим в наш научно-производственный и медицинский центр, это конечный этап проекта в котором я участвую. Свинки это базовое звено технологической цепочки проекта. С началом его реализации мы начнём зарабатывать деньги, чтобы в кратчайшие сроки расплатиться с кредиторами и в дальнейшем уже ни от кого не зависеть; мы будем иметь свой бизнес, будем развивать его, он обеспечит наше будущее. Уходить отсюда после того, как проект даст отдачу, мы не собираемся. По крайней мере, работой местные жители будут обеспечены надолго.
Отец Иакинф, - предложил Илья священнику, - может быть, нам будет удобнее разговаривать за круглым столом? Вы не против такого предложения? Тогда я позову своих товарищей. Марина нам поможет с сервировкой стола, закусками, а с бутылками мы разберёмся сами? Не так ли, отец Иакинф? Знаете, вы же сейчас не на службе. Может быть, перейдём на более короткую ногу.
- Я согласен - ответил ему священник: - Алексей, Алексеевич, - представился он Илье. Можно Алексей - запнувшись, добавил он.
- Как вы относитесь к спиртному? Водка, коньяк?
- Нет. Если можно коньяк. Я пью мало. И поэтому предпочитаю что-нибудь хорошее. - А это мы сейчас проверим, - засмеялся Илья.
Подошли сотрудники Ильи, Иакинф познакомился и с ними. Марина накрыла стол, и скоро за столом стало весело. Иакинф соскучился по такой компании. Последнее время так надоела его постная жизнь: бесприютная, без общения с людьми его круга, наконец, без женщин. Марина не забывала Алексея иногда подходила, садилась рядом. Они выпили с ней: она шампанского, а он чуть-чуть коньячку из своей, как блюдечко широкой и мелкой рюмки. Она что-то говорила, глядя прямо ему в глаза, зрачки её глаз были расширены, «это когда бывает больно или хорошо», - подумал он; при этом, ладонь её, возможно случайно, несколько раз прикасалась к его колену. Сердце у него каждый раз проваливалось куда-то вниз, или сходило с ума и начинало часто стучать, бедное оно на что-то надеялось. А он повторял про себя: «И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». Но эти мудрые слова не действовали.
С Ильёй он договорился, что тот завтра отвезёт его на кирпичный завод. Илья знал директора завода и обещал помочь с ценой на кирпич. Решили, что и со строительством церкви он тоже что-нибудь придумает. К осени, - пообещал он, - на первом этаже церкви можно будет уже проводить службу. Знакомство Иакинфа с этими «прихожанами» оказалось для него весьма полезным. Илья отвёз его до дома, где жил Иакинф, на дворе была уже ночь. Засыпая, он видел глаза Марины. «Господи, помоги и спаси. Господи, помоги мне», - прошептал он и уснул.
Марина проснулась первой. Илья ещё спал. Она посмотрела на часы, пора было вставать. Она потянулась на постели, зашевелилась, повернулась к Илье, он сразу же открыл глаза. «Не спал, не хотел будить, ждал, когда проснусь?» - догадалась она, обняла его и сразу почувствовала, как сладкая волна желания заливает её. Им обоим было хорошо. Этот утренний секс доставлял им радость первого общения друг с другом и, конечно, удовольствие. Они ещё не устали от него и друг друга. И такое подтверждение любви им требовалось постоянно. Она поцеловала его и пошла в ванну. Когда она вышла из неё, Илья уже встал. Сидел в трусах и рубашке на табурете у барной стойки, которая у них была сооружена на кухне. Пил минеральную газированную воду.
-Вчера немного перебрал, мучает жажда, - объяснил он Марине своё желание.
- Слушай, Илья, а ты не много вчера наобещал священнику?
- Да он вроде неплохой парень, мы ему поможем, и он нам тоже, когда понадобится.
- Он что тебя без очереди в рай пустит или грехи твои за тебя замаливать будет?
- Слушай, Марина, у тебя всё так примитивно. Я не собираюсь тебе доказывать, что церковь в этом месте необходима. Отец Иакинф грамотный священник и если своими проповедями образумит народ, будет «сеять доброе разумное, вечное» учить их быть воздержанными, не воровать, не пакостить, сможет улучшить нравы этих серых, тёмных, забитых людей; нам, от этого, только плюс. Мы будем в выигрыше, и наши материальные вложения окупятся уже тем, что, работая у нас, эти несчастные люди станут менее алчным, жадными и, может быть, хотя бы у нас перестанут воровать. В стране некому кроме церкви заниматься улучшением нравов населения страны. Власть поощряет разнузданность, пьянство, разврат, проявляет преступное равнодушие к проблемам воспитания молодёжи и если не поощряет, то ничего не делает, для того чтобы наркотики, как эпидемия чумы, или другой страшной заразы, не распространялись в стране. Это всё бизнес, по доходности ни с чем не сравнимый. И власть, естественно, от него кормится.
- Илья, ты говори да не заговаривайся, если не хочешь неприятностей. То, что простят попу, не простят тебе. Если он будет ругать власть с амвона, это его личное дело, но я уверена, что его за такие проповеди отлучат от церкви. Хочешь помочь отцу Иакинфу, считаешь, что мы должны это сделать, это в наших интересах? Дай ему, что он просит, но молча. Не надо распространяться о причинах нашего альтруизма. Помогаем церкви, она воспитывает людей. И всё. Понял? Я не хочу, чтобы у нас с тобой были неприятности.
Марина обняла Илью за шею, села рядом с ним прижалась к нему щекой.
- А знаешь, мне понравился отец Иакинф, - сказал она ему: - Красивый породистый мужик. Можно подумать, что церковь, как и хореографическое училище, набирает своих учеников, проводя кастинг; в семинарии проводят предварительный отбор молодых людей по внешним данным, а потом, уже, придавая этому меньшее значение, определяют, что у будущего семинариста в голове. У Иакинфа, по-моему, и с тем и с другим всё в порядке.
- Вчерашнего вечера тебе было мало, чтобы убедиться в этом? Ты, наверно, хочешь разобраться с этим до конца?
- Я, думаю, он никуда не денется, ещё успею. Он хороший компаньон в ваших загульных мероприятиях. Вы вроде вчера подружились. Мне, кажется, он вчера был не последний раз у нас в гостях.
- Я вижу, что он тебе нравится, только смотри, не опоздай. Какая-нибудь деревенская красавица перехватит его у тебя.
- Откуда они здесь. Нет. Он смотрел на меня влюблёнными глазами. По-моему он влюбился в меня.
- Брось. Он просто хочет тебя. Как любую другую женщину, если бы такая оказалась с ним рядом. Но их здесь нет.
- Поспорим, что у него это не просто похоть. Он не такой.
- На что поспорим, я не вижу предмета спора.
- Что у него ко мне платоническое чувство. Я для него богиня, предмет для обожания и только.
- Как ты это собираешься доказать? Поиграть с ним в любовь и попытаться завлечь его к себе в постель? Я тебе ещё раз повторяю. Его любовь это просто облатка голой страсти, желания овладеть тобой. Всё та же похоть, только у интеллигентного человека. Илья отодвинулся от Марины. «Слушай, и не вешай мне лапшу на уши. Влюбился. Что ты хочешь от меня? Поспорить со мной? Чтобы у тебя было основание переспать с ним? Уж не ты ли влюбилась в него? И укрепляешь свои тылы, если вдруг не устоишь и окажешься в его объятиях? А знаешь, я, пожалуй, поспорю с тобой, чтобы при любом исходе твоей интрижки со священником не остаться в накладе. Я тебя знаю, если ты чего-то захочешь, тебя не удержать. Соглашусь я на спор или нет, это мало что для тебя значит. Ты всё равно всё сделаешь по-своему. И потом, я почти уверен, ты не трахнешь его. Только измучаешь бедного парня. Он верующий и как отец Сергий у Толстого скорее отрубит себе палец, чем переспит с тобой.
- Но отец Сергий всё-таки не удержался и позже имел полоумную дочь купца.
- Да, но после этого он стал рабом Божьим и великим грешником. Правда, это случилось, когда он пресытился своим монашеством, когда понял, что церковь - это тоже большая ложь только во спасение, так как человек без Бога превратился бы в животное, в ту тварь, из которой он вылупился. Отец Иакинф только начинает свою службу Богу, для него связь с тобой равноценна самоубийству. Так что на кону нашего с тобой спора?
-Что хочешь. А discretion.
- Хорошо, - согласился Илья.
Они поели и стали собираться на работу.
- Слушай, раз у нас с тобой такие дела, - начал Илья.
Марина оборвала его: - У нас с тобой, кроме семейных, никаких дел нет. Есть работа, где ты мой начальник. Она подошла к нему, обняла его и сказала: Не надо себя накручивать из-за каких-то дурацких разговоров. Я хочу быть с тобою, я не делаю безумных поступков, ты знаешь это не мой стиль жизни.
- Это меня успокаивает. Послушай, Марина, я хотел сказать, у меня есть дела, которые я недоделал вчера, мне не очень хочется ехать на кирпичный завод, я позвоню туда, а сам останусь здесь с ребятами. Илья улыбнулся, - возьми свою машину, съездишь к Иакинфу, заберешь его и свезёшь на кирпичный завод, раз уж я ему обещал свою помощь. Решите там всё, и я жду тебя в офисе вечером, но одну без священника, как ты хотела с ним согрешить будешь каяться ему где-нибудь в другом месте, - не удержался и съязвил он.
Марина отчего-то радостно засмеялась, прижалась к нему, и они пошли к выходу из дома.
Иакинф был дома, встал рано сотворил свою обычную утреннюю молитву. С особым чувством он прочитал молитву Святому духу: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины, прииде и вселися в ны, и очисти ны от всякия скверны, и спаси Блаже, души наша». «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя», - произнёс он и встал с колен, закончив молиться. Дарья принесла ему поесть: кашки и сладкого чаю с булкой. Он не стал после завтрака ничего читать или делать какую-нибудь работу, а вышел на крыльцо, сел на лавочку, которая стояла здесь, и стал ждать Илью.
Скоро послышался шум мотора и к дому подъехал внедорожник. Из него вышла Марина и направилась к нему. Сердце у него упало, и он подумал: - «Я пропал». Он вспомнил молитву последних оптинских старцев и для крепости духа прочитал и её. «Господи дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить. Аминь». Он встал, перекрестился и пошёл навстречу Марине. Она была оживлена и явно была рада встрече с ним.
- Доброе утро, отец Иакинф, - улыбаясь, приветствовала она его. Не ожидали меня?
- Да, уж. А почему не приехал Илья? – спросил он её.
- А я не могу его заменить? Или вы боитесь ехать со мной? – она засмеялась: - Не бойтесь. Я вожу машину так же хорошо, как делаю всё остальное. Илья не может у него срочные дела. Обманывать людей не в его правилах. Он попросил меня помочь вам. Он звонил на кирпичный завод, и там нас ждут. Поехали?
- Да, конечно, я готов.
Они подошли к машине; Иакинф сел впереди, рядом с Мариной. Она включила зажигание, мотор бесшумно зашелестел, и скоро они уже ехали по просёлочной дороге в сторону шоссе.
-Вам понравился вчерашний вечер? – спросила его Марина.
- Да, очень. Я давно уже не встречался с образованными, умными, интересными людьми. Знаете, соскучился по нормальной жизни. Я не думал, что будет так тяжело привыкать к новому образу жизни, тяжело отказаться от прежних привычек, терпеть некоторые лишения, с которыми теперь связан мой быт. Тем не менее, я сам выбрал для себя свою судьбу и должен подчиниться ей, другого выхода у меня нет.
- Наверно, выход всегда есть, из любой ситуации, - Марина засмеялась, - вопрос в том, чтобы он не был болезненным и не оставлял травм. Я имею в виду душевных травм. Не оставлял зарубок на сердце, после которых человек часто ломается, и остальную жизнь проживает всё время дуя на воду, боясь снова обжечься.
Марина посмотрела на Иакинфа. Он сидел какой-то напряженный и зашоренный и смотрел вперед. Разговор давался ему тяжело, он явно боялся, что Марина свернёт на опасную тропу, и не хотел боли.
- Мы что опять перешли на вы? Отец Иакинф вы сидите какой-то официальный, чужой. Будто у нас ничего не было и мы незнакомы. У нас был прекрасный вечер, на котором вы сбросили эти так не идущие вам шоры, были обычным человеком, хорошим кампанейским парнем. Я, надеюсь, могу позволить себе быть с вами такой, какой мне хочется? Быть естественной, и не думать о том, что я еду со священником, с которым можно говорить только о том, что связано с душой, религией, о том, что вращается вокруг одного солнца, говорить только о Боге
- Марина, зачем вы так? Зачем вы пытаетесь меня обидеть? Я вроде не заслужил этого. Ради Бога, не надо ничего придумывать. Пойми, ты молодая, красивая женщина. Ты мне очень нравишься. Как я должен вести себя с тобой, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Ты же понимаешь, что даже сейчас, когда на мне нет рясы и я не на службе всё равно я должен придерживаться установленных для священника правил поведения, ибо навсегда выбрал для себя свой крест. Поверь, это испытание не для слабых, сидеть рядом с такой женщиной как ты и притворяться, делать вид, что я равнодушен к тебе и твоим чарам, твоему очаровательному кокетству, которым ты владеешь в совершенстве. Вольно или невольно, но ты сводишь меня с ума, а я должен сопротивляться и не поддаться желанию соблазнительного флирта с тобой. Это не значит, что для меня не существует женщин, мы говорили об этом с тобою вчера, но ты, к сожалению, не мой случай. Вот почему я такой, как тебе кажется зашоренный и неприступный.
- Слушай, Алексей, я тебе не зря сказала, что безвыходных ситуаций не бывает. Именно поэтому о человеке говорят, что он homo sapiens – человек разумный. И ты мне нравишься, и между нами возникло, понимаешь, уже возникло чувство, бороться с которым глупо. Это не значит, что мы должны сразу же бросаться друг к другу в объятия и не значит, что мы не должны его замечать. Что делать? Попробовать найти выход, который не заключается в том, что мы разойдёмся; вот только съездим на кирпичный завод, и больше встречаться не будем.
- У тебя есть предложения, как преодолеть нашу несовместимость? - спросил Алексей.
- Да. Свернуть с шоссе. Остановиться где-нибудь недалеко от него и отдохнуть. Я устала. Полчаса нам хватит? – Марина засмеялась.
-На что? - Испуганно спросил её Алексей.
- Я же сказала, отдохнуть.
- А без этого никак?
- Ты водишь машину?
- Нет.
- Мы уже полтора часа едем. Я больше не могу. Не бойся, с тобой ничего не случится. Я не собираюсь к тебе приставать.
Алексей вспыхнул, сердито сказал Марине: - Перестань издеваться надо мной. Мы поссоримся. Ты этого хочешь? В этом твой выход?
У, ты можешь быть сердитым. Тебе даже идёт. Не поссоримся. У тебя просто какая-то фобия, на всё что связано с сексом. Именно поэтому мы не поссоримся. Я помогу тебе преодолеть её.
- Марина!
Они свернули с шоссе проехали по какой-то лесной дорожке метров пятьсот и встали. Оба вышли из машины и поднялись на пригорок, который весь зарос цветущим вереском. Они опустились в розовый туман. Вереск был достаточно высокий, и он скрыл их от всех. Машину тоже было не видно, но была включена сигнализация, да и сама машина, практически, стояла рядом. Марина взяла из машины какую-то подстилку, и они устроились на ней. Она откинулась на подстилку. Алексей сидел рядом. Оба молчали. Она взяла его руку, сказала, - «послушай как бьётся сердце». И положила её к себе на грудь. На ней было лёгкое платье и под ним ничего не было. Алексею показалось, что он падает в сладкий розовый туман. Сомнение ушло прочь. Он почувствовал себя свободным, как будто освободился от пут. Кроме глаз Марины он не видел ничего. Она поощряла его, ласкала его лицо, волосы, стала расстёгивать ему рубашку. Он наклонился над ней и поцеловал её в губы. Они слились в этом поцелуе сумасшедшем, запретном. Он длился, казалось им, целую вечность и так сладко так хорошо было обоим. Вдруг она неожиданно для себя укусила его губу. Он отпрянул от неё: - «Ты что, Марина?», - спросил он её. «Я нечаянно, - сказала она, - извини меня». Кровь выступила на губе, и он слизнул её языком. Она была солёная, как слеза. Марина попыталась притянуть его к себе поцеловать, загладить эту нечаянную выходку, но он вырвался, вскочил на ноги и побежал к машине. Он сел у машины, сорвал с себя часы, ударил их стеклом о камень. Осколком стекла, он глубоко порезал себе вены у запястья. Густо побежала кровь. Он сидел и смотрел, как возле ноги стекает в траву струйка крови, «солёной как слеза» - вспомнил он. Он был пустой, опустошенный и ни о чём не хотел думать. Он не собирался умирать, эта кровь и боль нужны были ему, как акт искупления его греха, как акт наказания себя за слабость; он должен был прочувствовать собственную мерзость.
С горки спустилась Марина. Она увидела, что он сделал с рукой. «Алексей, что ты наделал? Ты с ума сошёл». Она заплакала. Взяла его руку, в машине была аптечка, и она перетянула ему руку жгутом. Рану продезинфицировала йодом и забинтовала ему руку. Села рядом. «Прости меня», - попросила она у него. «Бог простит» - ответил он ей.
- Я не хотела этого, Алексей, - сказала она ему.
- Было бы ещё хуже, но ангел хранитель не оставил нас, не дал совершиться непоправимому.
На завод они не поехали. Алексей сидел бледный, его тошнило, чувствовал он себя плохо. Марина держалась из последних сил, ей хотелось рыдать. На Алексея она не смотрела. Она отвезла его к дому, в котором он жил. Они попрощались. Алексей вышел из машины, захлопнув дверь. Марина не поехала в офис к Илье, осталась дома. Достала бутылку сухого мартини и вечером, когда пришёл Илья, она спала непробудным сном.
Он открыл тяжелый увесистый однотомник «Эпоха Мельцина». Мелованная, глянцевая бумага, масса прекрасных фотографий, и текст. Компания кремлёвских писателей, возглавляемая Сатаровым, верным холуём и талантливым борзописцем, специализирующимся на написании подобных панегириков, постаралась на славу. Мельцин лично отбирал эту публику, способную любую ложь, сделать вкусной конфеткой. Он даже не стал заглядывать в книгу. Он знал, что ложь, перемешанная с правдой усваивается хорошо, успокаивает и сам начинаешь верить в написанное. Сейчас он не хотел читать этот сладкий сироп, эту энциклопедию подвигов Мельцина, книгу для потомков, так определил он задачу, стоящую перед создателями его политической биографии. Ему хотелось горечи, а значит правды, которую он мог узнать из самиздатовской брошюрки, подаренной ему тем же Сатаровым. Тот где-то раздобыл её и подсунул ему. Наверно, для того, чтобы бывшего вождя не заносило от «Эпохи Мельцина», чтобы он всё таки иногда опускался на землю и был осторожен, с легендами на свой счёт, особенно из фолианта мастеров придворного портрета, не привыкал к ним, как реальным события из своей жизни и помнил, что этот фолиант, не правдивый исторический документ, а всего лишь фальшивка и как любая фальшивка ничего не стоит. Этому сочинению грош цена в базарный день. Он помнил, какое состояние ярости охватило его, когда он прочитал жалкое самиздатовское сочинение, цель которого было только одна - уничтожить его. Он дал команду найти этого бумагомарателя и уничтожить, но так чтобы прежде чем умер, натерпелся бы невыносимой муки душевной и физической. Нет, он не хотел его пытать в застенках на Лубянке. Он отправил его в сумасшедший дом, чтобы там превратили его в животное вроде свиньи, чтобы жрал, срал и валялся в собственном дерьме. А чтобы жизнь не казалось ему раем, держали всё время в сознании и не давали спать, чтобы мучить его собственной ничтожностью. Он даже не знает, что стало с этим человеком, однако знает, что команду выполнили и поместили его биографа психоаналитика в сумасшедший дом. Сейчас он знал точно, не зря разгребал снег на замерзшем озере, почему ему так хочется боли. Невыносимой боли. Он приготовлял себя к покаянию и смерти. Он теперь понял, о чём говорил ему бес и почему называл его Легионом. Апокалипсис «эпохи Мельцина» грядёт и до него подать рукой, ему предстоит быть первым, и незамеченное никем ещё одно превращение превратить в небытие. Невыносимая боль превратится в анестезию, от неё померкнет сознание, и он устремится туда в пропасть, где через покаяние встретит свою смерть. Вот перед ним книжка, которая станет источником невыносимой боли. Это сочинение человека, которого он уничтожил, отправив за его откровение в сумасшедший дом. Он взял в руки книжку. Когда-то её специально для него перепечатали крупным шрифтом. Мельцин надел очки и принялся, как это делают мало читающие люди, шевеля губами, её перечитывать.
Опыт переоценки некоторых ценностей
(фашизм у власти в России)
«Обо всём, что беспокоило душу»
«Mein Kampf» А.Гитлер
Часть I
Философия – наука абстрактная, не любит актуальных проблем, тем более привязки к действительности. Рассуждать вообще и в частности о том, что к реальной жизни не имеет никакого отношения, вот её предмет и круг проблем, которым заняты люди, отгородившиеся от мира с его суетой и проблемами кажущимися им, даже если от их решения зависит будущее государства или планеты, неинтересными. Философия не рассматривает практических проблем и в этом она напоминает фундаментальную науку, напоминает и только, не больше.
Вот бы мне в моей юдоли ненастных, мучительно тянущихся дней, что определены мне судьбой теперь уже до конца жизни, найти какой-то философский вопрос, который был мне интересен, был бы велик по охвату наблюдаемого материала, чтобы я увлёкся им и занимался до конца своих в этом случае уже нескучных дней. Это спокойное, ровное занятие то, что мне нужно и можно, ибо всё остальное противопоказано, так как требует сил, здоровья и нервной энергии. Ничего этого у меня нет. Я настолько слаб, что иногда за своё бессилие обзываю себя «хрустальным мальчиком». Даже смотреть в окно бывает тяжело. Невольно расстраиваюсь. Не могу научиться равнодушию, мне бы оно пригодилось.
У дома устроили газон. Весна. Начинает зеленеть трава, но люди отчего-то не хотят замечать газон и оставляют на нём свои машины. Какая уж тут трава. Даже чертополох здесь не станет расти. Думаешь: - «вот, сволочи, ведь устроено для них, для людей. Неужели не понимают»? Конечно, понимают. Не пойдёшь же с ними драться. Поднимается раздражение. А как же? Я живой человек. Рефлекторно вырабатывается адреналин, тут уж ничего не поделаешь, человек, как и всё живое в природе, не может не реагировать на раздражитель. Так он устроен. Скопившаяся энергия, небольшая, не использованная, не разрядившись, где-то откладывается, чтобы, однажды, накопившись до определенного порога, выплеснуться на каком-нибудь пустяке, что сразу отразится на больном сердце, сосудах. И таких раздражителей множество. Вокруг кипит жизнь со всеми её коллизиями, которые случаются постоянно, в ней участвуют полноценные, здоровые люди так и должно быть. Закрыть глаза, чтобы ничего не видеть, заткнуть уши, чтобы не слышать, нет, это невозможно. Проще умереть, но не хочется доставлять удовольствие тем, кто отправил на тот свет за последние тринадцать лет столько народа, сколько обычно гибнет людей в лихие времена, когда война, когда эпидемии вроде чумы.
Я не думаю, что у тех людей пришедших к власти в 1991 году была подобная цель. Цель у них была захват власти, а это, так сказать, издержки. Помните сталинское: «Лес рубят, щепки летят». В России человеческая жизнь всегда ценилась не больше комариной. Зудит комар, надоедает, взяли прихлопнули, чтобы не мешал, и вся недолга. Так и с человеком. Так что геноцид термидора Мельцина не более чем побочный результат так называемой «бархатной революции», прогнозируемый результат. Никого из тех, кто её творил не волновало, что счёт шёл на миллионы ни в чём неповинных людей. Бац! Как комара. Какие проблемы? Как красиво теперь называются революции: бархатная, оранжевая, революция роз. Можно подумать красочный карнавал устраивают современные имиджмейкеры заговоров, переворотов и путчей. А самое грозное оружие, с которым захватывают власть - это петарды.
Развивать эту тему нет желания, она, как трава, которая теперь не вырастет на газоне, раздражает сердце, заводит, просыпается злость, начинает ворочаться ненависть, застарелая, бесполезная, нереализованная. Вот почему лучше заниматься философией, возможно в ней я найду способ, как поквитаться с обидчиками, при этом сохранив душевный покой. Буду спокоен как боги, которых ничего не трогает. Шопенгауэр, Ницше помогли Гитлеру написать «Mеin Kampf». Он сидел в камере крепости Ландсберг, писал своё нетленное творение и, наверно, читал их. Меня воодушевляет его пример. Я нахожусь примерно в равных условиях. Правда, у меня нет такого славного прошлого и я нездоров. Поэтому у меня не будет такой производительности труда. Первую часть своего труда Гитлер написал за три месяца. Хороший результат. Спортивный. Книга поначалу была задумана как отчёт об итогах «четырёх с половиной лет борьбы». Отсюда, видимо, её название. На самом деле, как говорил Гитлер, он «должен был написать обо всём, что беспокоило душу». И отчёт о борьбе превратился в мировоззренческое «идейное построение, от последовательности и консистенции которого перехватывает дыхание».
Что ж, я тоже буду стараться, чтобы у тех, кому адресовано это моё сочинение перехватило дух. Я надеюсь, что времени у меня достаточно и, может быть, я тоже напишу что-нибудь подобное, если я буду, последователен, стану и дальше придерживаться темы, предложенной фюрером и как он писать «обо всём, что беспокоило душу».
В том, что фашисты оказались у власти в России, 1991 году, ничего особенного и загадочного нет. Это закономерный исход огромной многолетней плодотворной целенаправленной работы объединённых сил за рубежом и у нас внутри страны, сплоченных ненавистью к коммунизму, у которых во все эти годы была одна цель, свалить коммунизм. Сложившаяся в стране политическая и экономическая ситуация в конце восьмидесятых годов XX века определила время реванша. Коммунизм сам дал трещину, его здание, в отличие от накренившейся Пизанской башни, стоящей так не один век, заваливалось всё больше и грозило рухнуть. Архитекторы будущего России старались ускорить его падение и с помощью проверенных средств обрабатывали народ обещаниями счастливой жизни, благ, которые он получит: «вот только надо помочь окончательно снести остатки тоталитарного строя» - говорили ему: - «Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем» - продолжали обещать устроители будущего. Слушающие агитаторов, где-то слышали уже эту песню, но хотелось верить сладкоголосым плагиаторам, «певцам» демократических преобразований. То что «демократические» преобразования будут осуществляться фашистскими методами, конечно, скрыли. А то, что сам вождь «бархатной» революции - фашист и методы управления государством будут соответствующими, он открывать не спешил. Людей с уголовной психологией в России полно, поэтому Мельцину подобрать соответствующую команду «единомышленников» оказалось несложно. Гайдар, Чубайс даже для фашистской Германии, для её вождей, наверно стали бы откровением.
Так что это не описка в названии политической силы, которая по сегодняшний день правит страной. Фашизм у власти читаю я в справочнике – открытая террористическая диктатура наиболее реакционных и агрессивных сил буржуазии и финансового капитала. Значит, я ничего не перепутал и не выдаю чёрное за белое или наоборот. Какой-то троянский конь под флагом демократических преобразований с «демократами» на борту и своим впередсмотрящим, которого боготворил народ, проник за кремлёвскую стену. На то чтобы страна и народ увидели, кого они пустили за кремлёвскую стену, кто занял престол много времени не потребовалось, первые шаги нового вождя и людишек, что пустили к власти вместе с ним показали: в Кремле оборотни.
Мне скажут истинный, кондовый фашизм обладает, в том числе, и другими признаками, он выступает во главе сил антикоммунизма, проповедует крайний шовинизм и расизм, мракобесие, антигуманизм. Классической формы фашизма уже давно не существует и, слава Богу, в этом повинна наша страна, разгромившая в 1945 году тот фашизм, ядром политики которого был лозунг: «Drank nach Osten». Был Нюрнберг и в, основном, те, кто приводил в исполнение бредовые идеи фюрера, практики фашизма, были повешены. Но это не значит, что с фашизмом всё было кончено. Он, как бывает с вирусом или бактериями мутировал, и мало того, как это называется в паразитологии, капсулировался и до поры до времени, без нужды в нём, как клоп засох, чтобы скоро быть кое-где востребованным уже как неофашизм. В России разгромившей фашизм, его появление казалось вообще невозможно. Кто бы мог подумать, что Горбачёв, придя в 1985 году к власти, когда стал расшатывать коммунизм, когда зашевелились на кухнях «демократы», разбудит бациллу фашизма, особую доморощенную, российскую культуру. Питательной почвой для неё, как ни странно стала демократическая среда, которая была неоднородна. Истинные демократы, как редкие драгоценные камни встречались в ней не часто, в основном уголовники-прохиндеи, готовые служить хоть чёрту. Почувствовав запах жареного, примчались в Россию из-за рубежа, такие, кто «готовил» революцию там. Их называли «диссидентами» и борцами за права человека и ещё узниками совести. В общем, они когда-то, по различным причинам, уехали на Запад, среди них было много скверных, непорядочных людей, уголовников. Правозащитная деятельность не была для них потребностью, моральным долгом. Все они ненавидели советский строй, но причины были разные. Звание «диссидента», правозащитника помогало им объедать фонд Солженицына и других преуспевающих соплеменников, регулярно получать подачки и тем жить. Многие подрабатывали в НТС, рупоре ЦРУ, вещающем на СССР. Своего голоса они не имели, помогали громить коммунизм по указке работодателей. У Бердяева подобная лакейская прыть где-то названа смердяковщиной. Эти люди примкнули к российским «демократам» только потому, что призрак капитализма, хотя бы в виде цеховиков-подпольщиков уже вовсю бродил по России и в случае прихода этой скверны к власти грозил вырваться на свободу. От такой яви, захватывало дух. В новой России они надеялись поправить свои дела и были уверены, что здесь оценят их помощь и воздадут по «заслугам» за прошлое.
Вот эти прохиндеи и составили ударный отряд, который привёл Мельцина к власти. Власть им досталась легко, почти даром, вряд ли эти революционеры бархатной революции, встретив серьёзный отпор, получили её, они бросили бы своего вождя и ретировались, ушли бы опять фарцевать, спекулировать, Россия огромна, растворились бы без следа на её бескрайних просторах или исчезли заграницей, чтобы скулить там, оправдывая своё поражение. Но им просто повезло, с середины 80-х годов XX века в России не было настоящей власти. На Кремлевский Олимп, теперь приходили, не хочется их даже так называть, вожди, лучше воспользуемся неологизмом «во власть», какие-то маразматики - временщики на пол года, год, для того чтобы у них появилось основание залечь на погосте у Кремлёвской стены, последний из этой серии вождей по натуре авантюрист был моложе остальных и на погост не собирался, сумел стать даже президентом страны, он много болтал о демократии, плюрализме и доболтался до того, что и, правда, поверил в неё, и когда надо было применить силу к тем, кто, прикрываясь демократией, как щитом, пытался захватить власть вырвать её у него из рук он спасовал, испугался крови, и тогда его сковырнули как засохшую болячку, бесполезную и ненужную.
После революции 1917 года государственная прочность страны, её существование, заслуга Сталина и его опричников. Он сцементировал страну, победил фашизм, и только смерть помешала его стремлению к мировой гегемонии. Ибо был прозорлив и видел то, что не хотят замечать сегодня действующие политики. Завоевание мирового господства для Сталина не было блажью. Цитирую Гитлера: «Государственные границы устанавливаются и изменяются людьми, только безмозглому идиоту они представляются неизменными, сила завоевателя с избытком служит доказательством его права, кто имеет, тот имеет». Новые реальные претенденты на российские просторы: США, Китай, Япония. Если «безмозглые идиоты», руководя государством, будут по-прежнему хапать и заниматься своими делами, Россия обречена. В том состоянии, в котором она сейчас находится - ей не уцелеть. Последователи фюрера, любители территориальных пространств, не упустят шанс и великое государство в крайне бедственном положении, из-за тотального воровства и коррумпированности власти, перманентно пребывающее в состоянии хронической дистрофии, с национальными окраинами, тяготеющими к югославскому варианту, не способное никому дать отпор, опять окажется под чьи-то игом. «Каждый народ с честолюбивой фантазией нуждается в определенном количестве пространства, в количестве территории, которое делает его независимым … историческое величие страны зависит от географической протяженности её границ». Мне кажется, честолюбивые фантазии китайцев скоро превратятся в реальность, и так уже «подбрюшье» России превращено в их колонию. Говорят, Сталин предупреждал соратников об аппетитах соседей. Парализованный, еле шевелящий языком, он хотел что-то сказать им. Они услышали только одно: «Просрете без меня Россию».
Как Мельцин, этот коммунист-оборотень, бывший член Политбюро, оказался у власти всем кажется, что они знают, потому сами были свидетелями его восхождения, уверены, что всё видели, и что подсунуть кота в мешке им не могли, и не существует тайных пружин приведения к власти ими выбранного государя. Мельцин занял своё место на законных основаниях, как вождь, который прошёл легитимацию, правда, эти законные основания были настолько шаткими, неуверенными, натянутыми, что его право на трон казалось таким непрочным, таким сомнительным, но на это закрыли глаза, формально был необходимый минимум голосов избирателей, и это решило дело. Складывалось впечатление, что он как вор пробрался к власти через чёрный ход и как вор захватил её. Занял место благодаря стечению обстоятельств: политического вакуума власти, разболтанной до безобразия государственной машины, и всему что способствовало тому, чтобы какой-нибудь прохиндей занял трон. Что, в общем-то, и случилось. Однако, не всё так просто. При «воцарении» Бориса без «потусторонних» сил не обошлось. Вообще с организацией русской государственности всегда были проблемы, они начались не после Сталина, намного раньше и продолжались до тех пор, пока в Россию не пришли варяги, не те, что известны под именами Рюрика, Синеуса, Трувора. Нет, те, что триста лет сидели на троне в России: Романовы, конечно они.
Вот что говорит Гитлер по этому поводу. Стоит прислушаться, он знает что говорит. Кстати об этом же пишет в своём романе «Август 1914 года» и А.И.Солженицын. Правда, недобрым словом евреев не поминает. Сионизм - это не его тема. Итак, Гитлер: «Организация русской государственности была не результатом государственно-политических способностей славянства в России, а в большей степени лишь чудесным примером государствообразующей действенности германского элемента в неполноценной расе . Столетиями жила Россия за счёт германского ядра своих высших руководящих слоёв. Можно считать, что сегодня оно почти без остатка истреблено и уничтожено. На его место пришёл еврей…. Гигантская империя на востоке созрела для крушения. Еврейское господство в России будет и концом России как государства. Мы избраны судьбой стать свидетелями катастрофы, которая явится мощнейшим подтверждением правильности расовой теории фелькише».
Всё так. Такое впечатление, как будто эти слова сказаны Гитлером сегодня. Так они актуальны. Единственно в чём он переборщил это, говоря о роли еврея в разрушении страны во времена Сталина. С изгнанием в 1927 году из страны Троцкого роль евреев в управлении страной стала ничтожной, и нанести ей серьёзный вред они просто физически не могли. Как известно, еврей у Гитлера больше конёк, для технико-пропагандистских мероприятий, выбранный им враг, которого надо уничтожить, ибо от него все несчастья. Он сам признавался: «Если бы еврея не было, нам следовало бы его выдумать». И всё-таки в расовой теории Гитлера есть зерно истины относительно враждебности евреев к нации, в которой они паразитируют. Как показывает исторический опыт, в трудные моменты её истории, евреи поступают точно так же, как поступил Иуда Искариот с Иисусом, он предал его. Корысть, алчность, нажива любой ценой, генетически закрепленные отвратительные черты этой нации. Поэтому в переломные моменты жизни государства евреи в нём становятся опасны. Делаются по определению Гитлера «зримыми врагами». Ибо как только они покидают «черту оседлости», то выбирают себе профессии, которыми не должны заниматься. В этих профессиях их недостатки полностью раскрываются, и как картёжному шулеру с ловкими от природы руками, позволяют реализовать себя. Это что-то вроде таланта, для которого нужны определенные условия, чтобы он полностью проявил себя. «Талант» евреев отличается своей демонической направленностью. Они превращаются в вампиров, и как эти кровососы, истощают нацию и государство, делают их донорами своих неумеренных аппетитов. Особенно благодатно для них время социальных потрясений, когда хорошо развитый природный ум позволяет им на время брать в свои руки бразды правления, использовать в своих целях хаос, приводить верных им людей, не евреев, к власти и сполна получать с них за свои услуги, пользуясь казной государства как своим карманом. В своём выводе я не усматриваю антисемитизма. Цыгане склонны к воровству. У русских тоже достаточно отвратительных недостатков: пьянство, грязь, тотальное воровство, мздоимство, казнокрадство. Для лечения подобных социальных болезней, нужны радикальные меры. И чем жестче, тем лучше. С евреями и с их недостатками всё гораздо сложнее, так как они морального порядка. Первобытный инстинкт самосохранения подарил им извращённую мораль, и обвинять их в аморальности это то же самое, что упрекать человека в поведении соответствующем десяти заповедям. Как больной аутизмом, иногда имеющий высокие способности в какой-то области знаний, всё равно не может стать нормальным человеком и должен оставаться в рамках своей судьбы, так и евреи, одна из древнейших на земле наций, которая дала миру Иисуса, на земле иудеев в муках христианство делало свои первые шаги, нация, которая имеет неоспоримые заслуги перед человечеством, которая давно превратила свои природные недостатки в достоинства, цивилизовала их, создала философию прибавочной стоимости, в которой нажива главный приводной механизм, осевого стержня движения мировой истории, однако, в целом, в своём подсознании, осталась народом с всё теми же первобытными инстинктами, какими обладал первобытный еврей, которому было всё мало, и поэтому сегодня он более чем когда-нибудь стал опасен, так как претендует на господство в мире, как только оказывается у власти. Еврею надо запретить заниматься определённым родом деятельности. Ему противопоказаны политика, менеджмент на уровне управления государством. Ибо если ему не запретить заниматься этими сферами деятельности, если этого не сделать, тогда Гитлер прав. Еврей – враг и от него все несчастья.
Гитлер почти угадал, кто разрушит Россию. Господство отечественной еврейской мафии, которую подсунул Мельцину международный сионизм. Готовя реставрацию капитализма в России, сионисты вместе с ЦРУ давно готовили кадры подонков способных из-за кулис, оставаясь в тени, стать истинными организаторами революционных событий 1991 года. Вдохновитель толпы, вождь «бархатной» революции, не подозревал, что он со своими адептами в руках международного сионизма, что эта надгосударственная структура через свою агентуру в России, тех, кого потом назвали «олигархами», помогла ему прорваться к власти, что он всего лишь марионетка в руках своего окружения, в котором полно евреев, среди которых, возглавляемая Гайдаром, тогда совсем неизвестная «дворовая» команда молодых талантливых подонков, ниспровергателей прежнего строя. Теперь это хорошо известные одиозные фигуры, такие как Березовский, Чубайс, Кох, Ходорковский, Абрамович и другие евреи. Об этих других только теперь становится что-то известно и то не по их воле. Так Андрей Шлейфер, Джонатан Хей, получив из секретного фонда ЦРУ 57 млн. долларов, финансировали через Гайдара и Чубайса шоковую терапию в России. Сколько млн. долларов из ассигнованных на проведение «бархатной революции» в России прилипло к рукам этого интернационального «квартета» история умалчивает. Однако судебный процесс над Шлейфером и Хеем, состоялся. На него в качестве обвиняемых вызывались и Гайдар и Чубайс, но они не явились. Их покровитель, Хозяин Кремля, отмазал их от уголовного преследования. Другие евреи, оставаясь в тени, были неизвестны Мельцину до тех пор, пока, как пирог, Россию не стали делить на части, тогда они тоже предъявили ему счёт. Вдруг к своему изумлению новый кремлёвский владыка узнал, что обязан этой сионистской мафии всем, что он не цезарь, а слуга международного сионизма, проводник его воли. Чудо, благодаря которому состоялась его легитимация и восхождение на трон в Кремле, это дело рук евреев, «бархатная» революция» - детище ЦРУ и международного сионизма, это они финансировали переворот, подготовили, обучили людей из окружения вождя и выбрали «момент истины». Когда надо было, чтобы Мельцин остался один реальным кандидатом на пост главы государства оторвался от своих соперников, евреи из окружения Мельцина провёли пиар-компанию и дискредитировали коммунистов, как Гитлер в своё время свалил на евреев все беды нации, так сионисты обвинили коммунистов во всех смертных грехах и Мельцин с трудом, но победил.
Коммунист, скажут мне про Мельцина, ладно, тут всё ясно. Но почему фашист? Фашизм, как определенный мировоззренческий взгляд, выраженный в решениях, действиях или поступках, может исповедоваться человеком вследствие привитой ему соответствующей идеологии, а может появиться у него, как природная аномалия или патология, выражающаяся формированием в неразвитом сознании моральных установок, отличающихся от общепринятых или их отсутствием вовсе. Будущий вождь воспитывался, как и все советские дети, но у него была одна психологическая особенность, она заключалась в его любви к уголовно-маргинальной среде. В своей книжке «Исповедь на заданную тему» он вспоминает свою молодость и в частности один эпизод из неё: свою поездку по стране с уголовниками на крыше вагона поезда. Книжка агитационная, написана в преддверии выборов в Верховный Совет СССР и в ней всё отлакировано и продумано, как лучше, с наиболее выгодной стороны, подать будущего вождя. Юмашев, который, по-видимому, написал книжку с того, что наговорил ему Мельцин, его смелость и находчивость решил отразить в этом упоминании о коротком общении своего патрона с уголовниками. Наверно так хотелось Мельцину. Его влекли культ силы, жестокость исповедуемые в уголовной среде. Где-то подсознательно он ощущал тягу к этому миру, он не был для него чужим и он оставил его словно реминисценцию красивого сна, даже в своей предвыборной брошюре. Вынужденный притворяться, нацепив на себя маску пай мальчика он испытывал неудобство, ему страшно хотелось в тот мир, чтобы разгрузиться и отвести душу, но он не сознавался в этом даже себе. В нём сидел зверь и он это знал, но всему своё время. Его целью была не тюремная власть. Там куда он стремился, если достичь этой вершины, разрешалось всё, там тоже можно было зверствовать, и это был совершенно иной уровень. Время упоения властью для него пришло позже. В сочетании с догмами коммунизма потенциальная склонность к садизму выпестовала в нём коммунофашиста. Он был краснокоричневый, таким пошёл во власть, и мог быть только авторитарным правителем. Ему не хватило времени, евреи не дали осуществить задуманное: революцию, по его сценарию. Всё произошло так внезапно. С легализацией в фашиста пришлось подождать. Он был вознесен на кремлёвский Олимп народом, его считали демократическим вождём, в окружении были не только евреи, нельзя было вот так просто расстаться с демократами, отлучить их от себя. Пусть только прикрытием, ширмой для него были они, но сразу прогнать их он не мог. Многие были популярны в народе. Нет, одним махом превратиться в диктатора, узурпатора власти, ему бы не дали, и он подчинился ситуации и кукловодам.
Скульптор Э.Неизвестный памятник Хрущёву на его могиле, изобразил в двух цветах чёрном и белом, подчеркнув неоднозначность личности незаурядного человека. Также ли был незауряден новый вождь? Это был харизматический лидер? Человек выдающихся способностей? Что его партийное прошлое кричало об этом? Почему его носили на руках, почему его боготворили, почему затаив дыхание, слушали его косноязычный бред? Затмение ума одновременно нашло на всех? Может быть, как Кашпировский, этот человек обладал гипнотическими способностями? Что там стадион. Он наверно загипнотизировал весь народ? Мне хочется понять этот феномен, уцепиться за что-то, что помогло мне в поисках истины, найти ключ от входа, открывающего дверь в преисподнюю, к механизму, скорее всего универсальному, благодаря которому множество авантюристов-политиков известных из истории государств и народов получили абсолютную власть. Одни, для того чтобы оседлать её, покрасоваться и исчезнуть в потёмках прошлого без следа, другие, чтобы прочно срастись с ней, чтобы шпорами, нагайкою прокладывать свой путь в истории, и осаживать озверевший от боли, бешенства, и злобы поднявшийся на дыбы народ.
Законы политической механики были знакомы будущему вождю, не владея этим инструментарием, вряд ли он пробрался бы к власти при коммунистах. Сейчас у него стояла задача стать вождём не свердловских коммунистов, а всего народа. Теперь он играл на очень скользком и опасном политическом поле, в игру за власть над страной, которая могла принести ему победу или политическую смерть. К счастью для игрока законы политической механики универсальны, как правила игры на теннисном корте или футбольном поле у Абрамовича, они одинаковы для еврея и для русского. Поменялись игроки на политическом поле, но правила игры остались прежними. Изменился состав болельщиков. Они, как известно, не принимают участие в игре, но их поддержка определяет многое. За них надо бороться. Один из наиболее действенных принципов политической борьбы хорошо известен - это ложь. Убедительная ложь, как, правило, замешанная на правде – главное средство расстройства рядов противника, она лишает его, сплоченности, деморализует, дезориентирует, меняет знак убеждений противника на противоположный, и перетягивает его силы на другую сторону. Состав болельщиков изменился значительно. Противники-коммунисты из ЦК КПСС сами оттолкнули от себя большую часть своего электората травлей Мельцина. Но это не значит, что электорат сразу перешёл на его сторону. Надо было чем-то очень действенным смутить потенциальных сторонников, найти лозунг, который бы привлёк на сторону опального критика коммунистов всех: и бывших сторонников коммунистов, и маргинальные слои населения, и интеллигенцию, чтобы все они пошли за ним. Политическая ситуация в стране в конце восьмидесятых годов сама подсказывала, что может преодолеть инерцию масс, как победить. Пустые прилавки в магазинах и с утра до позднего вечера болтовня демократов, переместившихся с кухни на экраны телевизоров, вот что позволило Мельцину объединить всех под лозунгом, который выражал интересы масс. Этот типичный вождь толпы нашёл болевое место народа, использовал тоску людей по устроенной, сытной жизни, заставил заговорить алчность. Алчность стала движущей силой революции, которую он потом назвал «бархатной». «Мифическое богатство, ещё раз богатство и трижды богатство, богатство не общества, отдельного жалкого индивида было её единственной определяющей целью», в этом цитате из Маркса содержалась квинтэссенция совершаемой революции. Народ услышал то, что хотел. Мельцин вытащил на свет старый, сильно потрёпанный лозунг Бухарина «Обогащайтесь», под ним в революцию готовы были идти все. Демократизация страны и приватизация госсобственности, передача её в собственность народу, создание государства, где все будут счастливы, эти приложения к основному лозунгу революции народ воспринял, как обычную трескотню коммунистов и оказался прав, за лукавой терминологией не было ничего. «Демократия, демократизация» какую только грязь не прикрывают понятия, которыми спекулируют вожди всех известных революций. Народ давно перестал обращать внимания на эти заклинания новоявленных спасителей России. Новоявленные жонглёры, старыми понятиями, посвежее придумать ничего не смогли, морочили голову бедным людям, обещая людям манну небесную. Тем не менее, этот плагиат стал официальным прикрытием «бархатной» революции, вроде рекламного щита с рекламой использованных презервативов от ВИЧ-инфекции, пока Мельцин не утвердился на троне самодержца Всея Руси. Тогда незачем стало лгать. Демократизация по Ельцину не сделала людей счастливыми, оказалась не более чем преднамеренной предвыборной ложью, которая открылась, когда пришедшие к власти подонки растащили Россию.
Так борьба за самосохранение, выживание в политической среде, бросок за властью, большая ложь, в которую от безысходности поверили многие, превратила члена Политбюро КПСС, коммуниста, не имеющего никаких заслуг, известного всем разве что своими скандалами с Горбачевым и дурным характером, в лидера демократической революции. Иногда, кажется, что всё это произошло не только оттого, что народ глуп, но, что так было решено, там, наверху, у Создателя. И он просто закрыл глаза: «Пусть будет. Дурак и власть – это не смертельно», - сказал, наверно, и поморщился.
На первый взгляд кажется странным, что у Мельцина такая привязанность, я бы сказал любовь к евреям. Антисемитизм в России многовековая традиция. Помните у Достоевского в его «Бесах» есть, «жидок Лямкин»? Писатель говорит о нём, как-то походя, неуважительно, как о собаке. И этот симптом антисемитизма всегда был присущ, как нечто вполне естественное, всему слою культурных, просвещенных людей России. А что тогда говорить о простом народе. Давно не любят евреев в России и к тому есть веские основания. Мельцин выходец из российской глубинки, почти деревенский, грубый, озлобленный серой жизнью и своими несчастьями мужик из Сибири, эдакий деревенский Чингиз-Хан, презрение и злость к отцу за побои, чувство физической неполноценности он должен был каким-то образом, помимо драк, так сказать, в «интеллектуальном» порядке перенести на других, в таких случаях обычно евреи могут заместить «агрессора», в данном случае отца и компенсировать ему ущемленное «Супер-Эго». Наверно так и было. Ещё большую нелюбовь должны были вызывать евреи, когда Мельцин стал партийным лидером. Должность обязывала. Антисемитизм при коммунистах был государственной политикой. Опять вспомним товарища Сталина. К концу жизни он был поглощен идеей «сионистских» заговоров» и организовал кампанию против так называемых «безродных космополитов». Гитлеровское «окончательное решение еврейского вопроса» он считал «правильным» и даже «гениальным». Если бы Сталин умер позже, советские евреи, возможно, были бы депортированы из центральных городов в отдаленные районы. Те, кто остался в Москве, должны были бы носить желтые звёзды, пришитые на рукавах. Об уровне антисемитизма среди партийных вождей более позднего времени, когда Мельцин уже занимался партийной работой в Свердловске, можно судить по анекдоту о руководителе Ленинградских коммунистов В.С.Толстикове, ставшего при Брежневе изгоем, чем-то не угодил генералиссимусу, и он отправил его в отставку послом в Китай. Новый посол прилетел в Китай, спускается по трапу самолёта, его встречают китайцы, разная дипломатическая шелупонь. Уровень встречающих не для посла великой державы. Толстиков раздосадовано говорит этой мелочи: «Ну, что жиды, прищурились»? По всей видимости, не меньшим антисемитом был и Мельцин, в мемуарах и в агитационной книжонке, из которой я уже цитировал, этого, конечно, не найдёшь. Если бы он был более откровенен в ней, он мог бы рассказать, как, человек воспитанный на антисемитизме, который в нём существует на уровне собачьего рефлекса, на дух не переносящий евреев, ему как собаке кошку хочется укусить еврея, когда видит его, умудрился полюбить еврейку и жениться на ней. История с женитьбой на Наине Иосифовне кажется фантастической и нереальной, учитывая его фанатичную волю к власти. В этой истории Мельцин сумел найти решение неразрешимой проблемы. Вопреки мнению Козьмы Пруткова, который где-то говорит, что в одну повозку впрячь не можно осла и трепетную лань, такое иногда происходит. У людей подобных Мельцину, непреодолимые трудности вызывают нечто напоминающее экзотермическую реакцию, рождённая ею энергия способна преодолеть любые препятствия, она подпитывает силы и укрепляет его волю к власти. Ради карьеры Мельцин не бросил еврейку и серьёзно осложнил себе жизнь. Стал как Янус двуликим. На посту вождя свердловских коммунистов громил евреев, перекрывал им кислород, а дома его встречала жена еврейка, которую он любил, и, карабкаясь за властью на Олимп, расстаться с ней, как с тяжелой, тянущей назад ношей, не собирался. Поэтому нет ничего странного в повороте на сто восемьдесят градусов лицом к евреям, когда он стал готовить свою «бархатную революцию». «Без евреев будет не обойтись», - подсказала ему жена, и вокруг него забегали, зашустрили эти непременные спутники любой революции. Запрятав подальше свой антисемитизм, он приветливо распахнул им свои объятия, хотел использовать их мозги, учитывал опыт Октябрьской революции: Парвус, Ганецкий, пломбированный вагон с Лениным и евреями. Без этой доставки немцами Ленина с евреями в Россию, без евреев вообще, скорее всего, революция не состоялась бы. Ему импонировала жестокость евреев, с которой они утверждали в России коммунизм. Свердлов разрешил уничтожить царя и его семью, Троцкий в должности военного комиссара лютовал разъезжая по фронтам гражданской войны на персональном бронепоезде. В эмиграции он негодовал. Сталин украл у него планы коллективизации сельского хозяйства и индустриализации страны. У Троцкого основной упор в индустриализации страны делался на репрессированных строителей коммунизма, на селе трудовые армии должны были сражаться за высокие урожаи, попутно уничтожая как класс кулаков. Сталин трудовые армии заменил колхозами.
Чубайс в жестокости проводимой им реформы по приватизации государственной собственности, колоссальности масштабов афёры по уничтожению промышленного потенциала страны, преступной дерзости по передаче в руки иностранного капитала всех её сырьевых отраслей ни в чём не уступал этим историческим персонажам.
Фашизм Мельцина и сионизм, как лёд и пламя, казалось, что вместе они невозможны. В России всё возможно и сионизм «по умолчанию» образовал с фашистом союз, мотивировав его, как необходимый технический ход, тем более у Мельцина, в отличие от Гитлера, расовая проблема, связанная с евреями, была решена в пользу последних. Фашиствующий сионизм Мельцина, стал одним из инструментов внутренней политики новой власти. Усилия Мельцина по развалу России, без евреев и применения фашистских методов были бы не эффективны. Для того, чтобы отобрать у людей всё, что было нажито ими, их сбережения, обнулить зарплату и пенсии за счёт искусственно вызванной гиперинфляции надо обладать природными данными, которые имеют только евреи, их «недостатками»: способностями Гобсека, чтобы чувствовать себя как рыба в воде там где деньги делают деньги, где финансовые афёры не более чем способ заработать, при этом разоряя добропорядочных граждан, для которых коварство власти это удар в солнечное сплетение, для большинства смертельный, не испытывать никаких эмоций, обладать бесчувственностью гитлеровских палачей. В школе эсэсовцев жестокость трактовалась как черта исключительно мужественная, действия, когда-то вызывавшие отвращение, выполнялись автоматически, все человеческие чувства были подвергнуты кастрации. Гайдар и фашиствуюшие сионисты - «олигархи», чудовищное порождение эпохи Мельцина, ничем не отличались от этих зверей. Конечно, они знали о краеугольном принципе Макиавелли, по поводу неприкосновенности имущества граждан, знали о том, что чтобы не понуждало государство к конфискации, в нашем случае к рестрикции накоплений граждан, делать этого нельзя. Тем не менее. Выполняя волю Мельцина, зондеркоманда евреев во главе с Гайдаром нарушила этот принцип и выполнила эту бесчеловечную работу. Народ мог опомниться, собраться с силами, и выплеснуть своё негодование на улицу это могло превратиться в вооруженное сопротивление, но этого не произошло, мафия сионистов рассчитала правильно, действовала нагло, потому что была уверена в том, что грабёж населения волнений не вызовет, бунт должен созреть, а «отставленная» реакция их не пугала. Было совершенно очевидно, что свой капитал в России они держать не будут. Работая с упреждением, будущее после их «успехов» по развалу России работало против Мельцина, евреи были уверены, что он вряд ли долго продержится на кремлёвском Олимпе, они решили помочь ему и позаботиться о его финансовой безопасности, создав мафиозную структуру «Семья», для него и его жены, к которой испытывали самые тёплые чувства и огромную благодарность, всё-таки одна раса, одна кровь, она помогала им как могла; покладистость Мельцина в общении с ними и её заслуга. «Семья» гарантировала Мельцину непотопляемость в случае любого форс-мажора, чего, скорее всего, было не избежать, вождь фашиствующих сионистов эту опасность ощущал задницей, как в детстве перед поркой отца, он был уверен, желающих высечь его достаточно.
Я пытаюсь рассказать об опыте возрождения фашизма, появления его в стране, как пандемии заразной болезни, после вполне легальной прививки, правда, не груши к яблоне, а вполне подходящих друг к другу культур: фашизма к сионизму, прививки более чем удачной, настолько её успех оказался неожиданным. Для того, чтобы она произошла пришлось преодолеть серьёзное отторжение друг от друга двух идеологий.
В этом опыте всё впервые: евреи, объединившиеся с фашистами. «Садоводы» Мельцина, из «Единства», старательно ухаживающие за ещё неокрепшими ростками новой мутации неизвестной культуры, насаждаемой по всей стране, говорят, фашисты появились даже в тундре. Здесь живёт один старый эвенк, охотник, бьёт белку в глаз. В Отечественную войну, также метко бил фашистов на фронте. Теперь ему говорят, он должен кланяется им. А он не понимает: «почему»? Еврей, фашист и одновременно чукча, олигарх Абрамович побаивается его. Ему доложили, что дед шалит, намерен увеличить свой военный счёт. Эвенк иногда тайком в своём чуме прилаживает старый карабин и с нетерпением ждёт в гости Абрамовича, хочет уложить его, как белку, одним выстрелом в глаз, проверить, не потерял ли сноровку.
Я всё время возвращаюсь к Мельцину, хотя он сам почти не интересен, но он был тем человеком, который открыл зеленый свет, «разрешил по совести», пандемию фашизма в России. Этот «Живой труп», оставил после себя воспоминания о чём угодно только не о самом главном тягчайшем грехе всей своей жизни, удачливого авантюриста, побывавшего на Кремлёвском Олимпе, которого не расстреляли, не распяли, он счастливо избежал заслуженной участи (хотя как знать) и спокойно? с удовольствием? доживает то, что отмерено ему свыше. Судьба огромного в два кирпича фолианта, который называется «Эпоха Мельцина», написанного его лакеями, придворными борзописцами, как и всех подобных сочинений незавидная. «Бессмертный» труд, напечатанный на лучшем полиграфическом оборудовании, с использованием последних достижений в области полиграфии, на мелованной бумаге, с прекрасными иллюстрациями будет пылиться где-нибудь на складах, как некогда собрания сочинений членов Политбюро ЦК КПСС. Поскольку книга, безусловно, уже оплачена за казенный счёт, распространители этого чтива ничем не рискуют, убытков они не понесут, пусть полежит, если будет нераспродана они её выбросят.
Из труда экс-президента много не узнаешь. «Эпоха Мельцина», продолжалась около двенадцати лет, на год меньше срока существования «тысячелетнего» рейха» Гитлера. Фюреру удалось сокрушить и разрушить, конечно, гораздо больше, он действовал масштабнее, он был одержим идеей завоевания мирового господства. Маниакальное Lebensraum преследовало его. Ему нужны были страны и континенты. Мельцин был скромнее, его аппетиты не распространялись так далеко. Ему нужна была власть над одной шестой частью суши, и он получил ее, чтобы разрушить страну, уничтожить её промышленный потенциал, то, что не удалось сделать в своё время Гитлеру. Мельцина, его менталитет антисемита маргинала, если он читал Гитлера, безусловно, грели слова того о том, «что совесть - это позорное пятно, подобно обрезанию, и что как то, так и другое есть еврейские недостатки». Он не был евреем, и у него не было совести, у него не было недостатков. Похвала Гитлера ему была бы обеспечена. «Эпоха» Мельцина скроена по лекалу фашиста, которым он был, в том, что это так, я думаю, теперь ни у кого нет сомнений.
Мне всё же хочется понять, я уже об этом писал выше, механику того, как с данными маргинала, наперекор судьбе, вопреки природе, огораживающей, как правило, ареал обитания таких людей, я имею в виду Мельцина, они пробираются к власти. С другой стороны отрицательная пассионарность - это та же пассионарность, только со знаком минус, направленная на разрушение, может быть, это в какой-то мере объясняет его феномен. И конечно этот маргинал-пассионарий, прежде всего, повинен в распространении не идей, идеолог он хреновый, практики фашизма, который с его лёгкой руки, с поджопника Гайдару, стал распространяться в России, и который уже второе десятилетие лютует в стране, и почти погубил её. Эта сторона деятельности маргинала-пассионария имеет непосредственное отношение к теме исследуемого материала, но в «Эпохе Мельцина» об этом ничего, естественно, нет.
Удивляться нам придётся ещё не раз, поскольку, чтобы докопаться до истины, придётся пользоваться такими источниками, в которые лакеи-борзописцы, сочинители «Эпохи Мельцина», не заглядывали. Нет, и не существует прямых улик доказывающих тот факт, что Мельцин и фашизм в России, то же самое, что Гитлер и фашизм в Германии. Существуют только косвенные доказательства этой страшной правды. Их множество, это касается и свидетельских показаний. Я упомяну только то, что видел, читал или знаю. Фашизм Мельцина часто проявляется опосредственно в действиях других людей, или уже как результат исполнения указов, законов имеющих человеконенавистническую сущность, делающих жизнь простых людей невыносимой. Даже если их инициировал кто-то другой, Мельцин всегда был последним, тем человеком кто разрешал зеленый свет фантазиям своих подчиненных фашистов.
Вообще фашизм в какой-то мере (по Гитлеру) - объединение «неполноценных» людей, немцев по национальности, собравшихся вместе для того, чтобы с помощью евангелия фашизма, книги «Mеin Kampf», написанной вождём нации, и «Воли к власти», сочинения духовного наставника Гитлера, Ницше, преодолеть имеющийся у каждого и у всех вместе комплекс неполноценности, поверить в себя, в превосходство арийской расы, в своё предназначение, завоевать для Германии необходимое ей жизненное пространство (Lebensraum) и дать начало родословной «сверчеловека», чтобы этот супермен, когда появится, завоевал для тысячелетнего рейха уже весь мир. Гитлер говорил, что этот процесс рассчитан на столетия. Немцы были неосторожны и вступали в брак с евреями и раса теперь надолго испорчена, разведена еврейской кровью. С каждым новым поколением арийцев разведенной еврейской крови будет становиться всё меньше и учёные будущего установят тот счастливый момент, когда родится первый «сверхчеловек». Тогда все возрадуются и споют: «Deutschland, Deutschland, uеber alles…» Чистота породы даётся действительно непросто, трудности этого процесса ощущают на себе даже собаки. Какой-нибудь резеншнауцер в кобелином азарте залезть на суку любой породы может, а вот сука этой породы (резеншнауцер) подставить зад понравившейся ей дворняжке ни-ни. Позор и суке и владельцу её.
Опять смотрим словарь: «Фашизм (ит. fascismo от fascio – пучок, связка, объединение) – политическое течение, использующее в своих целях различные слои населения, особенно его маргинальную часть», т. е. обиженных властью, униженных и оскорбленных, деклассированные элементы. Таким образом, людей с различными комплексами неполноценности, неполноценных людей в прямом смысле этого слова, имеющих физические недостатки и психические отклонения. Например, Рем был гомосексуалист. Сам Гитлер страдал сексуальными расстройствами. В Германии в тот период, когда Гитлер готовился к захвату власти, искалеченных людей с отсутствием у человека руки, ноги, пальцев на руке, было очень много, сказывались последствия войны. Сегодня в России, которая воевала в Афганистане, Чечне, тоже достаточно много инвалидов, просто их не видно, другие времена, другой уровень техники протезирования. Люди, прошедшие войну, с особым психическим складом личности, война в психологию поведения этих людей внесла свой вклад, заставила смотреть на мир другими глазами, наложила на них свой несмываемый отпечаток. Это потенциальные бунтари, энергия которых всё время подпитывается их комплексом неполноценности. Первые задиры, прошедшие школу войны, воины всегда готовые к самому жестокому бою. Иметь такой электорат мечта любого фюрера, тем более что этих потенциальных сторонников легко перетянуть на свою сторону достаточно пообещать, что в любой пивной каждое утро сторонники фюрера бесплатно будут получать кружку хорошего пива. Эти люди в силу своих психологических особенностей в первую очередь составляют человеческую базу фашизма.
Гитлер не зря на первых порах часто использовал эту массу «неполноценных» людей. Эта масса, приученная беспрекословно подчиняться своим командирам на войне была податлива как пластилин, он мог делать с ней что хотел. Воля фюрера для этих людей была неоспоримой истиной, не подвергаемой и тени сомнения. При выполнении его приказов, как и положено солдату, они не раздумывали, и даже кровь не останавливала их. Магия его харизмы заставляла забывать обо всех сомнениях на свете. Это они проложили ему дорогу к власти.
То, что у Гитлера была харизма политического вождя неоспоримо. Потому что это уже исторический факт. Вообще же вопрос доказательства наличия харизмы у политического лидера весьма сложный. Особенно спорны претензии на харизму у современных вождей.
Не могло быть приязни у Троцкого к Сталину по многим причинам, и он не сдержался и в своей книжке «Сталин» отметил, что в полицейском протоколе, как важные для сыска физические недостатки упоминаются: сросшиеся два пальца на левой ноге и «сухорукость» у будущего вождя мирового пролетариата. Наполеон был маленького роста, Моисей заикался и другие исторические персонажи, без которых история могла быть другой, вспомним из Российской истории Лжедимитрия, одна рука короче другой, имели те или иные недостатки в физическом или психическом развитии. Поэтому психологи склоняются к выводу, из которого следует, харизматические вожди, как и маги и шаманы, должны иметь особенную историю, физический недостаток или психический изъян, они отмечают, что харизма более благосклонна к этим людям. Я, было, вспомнил отсутствие двух пальцев на левой руке у Мельцина и чуть не закричал: «Эврика! Я нашёл»! Как я просмотрел этот недостаток-достоинство харизматического вождя. Харизма (kharisma - божественная милость, дар от kharis – от прелесть, удовольствие). Вот где разгадка нашего феномена показалось мне. Это тот ресурс, который позволил Мельцину стать вождём несчастного народа, которым кто только не помыкал. «Сам Бог на его стороне» - подумал я. Харизма предполагает в её обладателе: мощь, силу, волю, обаяние и другие нужные лидеру качества. Замечательно. И не закричал от радости, потому что червь сомнения продолжал грызть меня. Что-то не складывалось. Гитлер - фашист, злодей, мошенник, авантюрист и etc,. И Мельцин - фашист, злодей, мошенник, авантюрист не меньший. С 1945 года время прошло достаточно, и мы должны признать что меньше, менее значительными «заслуги» Гитлера не стали. Он вмурован в историю и никакая сила его из неё уже не выкинет, нравится это кому-то или нет. «Божественная милость» не может быть источником бедствий целого мира. А он, несомненно, ею был наделен. Тут другое: «Тут дело фантастическое, мрачное, дело современное, нашего времени случай-с, когда помутилось сердце человеческое; когда цитируется фраза, что кровь «освежает»; когда вся жизнь проповедуется в комфорте. Тут книжные мечты-с, тут теоретически раздраженное сердце». Это из Достоевского его «Преступление и наказание». «Теоретически раздраженное сердце» - привело Гитлера к власти и вывело на арену мировой истории, оставив грядущим поколениям, пример невменяемости харизматической личности, когда харизма человека с «раздраженным» сердцем была использована не во благо, а во зло. Он заставил поверить в свою исключительность целую нацию. Одержимый демонической идеей, он направил её к ложной цели и заставил нацию совершить самоубийство во имя вождя и его мегаломании.
Что касается Мельцина. Времени, когда он пресытился властью и отвалился от неё, как насытившийся клоп, тоже прошло уже достаточно. Можно писать post skriptum его «эпохе». Она была коротка, и вся обосрана, как детская рубашка. И состояла из одних поражений. И это единственная его заслуга, где он отличился и был заметен. Человеческая история сплошь состоит из примеров обратных, когда к власти приходили люди, затем чтобы побеждать. «Победителей не судят», какой бы ценой не досталась победа - лейтмотив признания заслуг вождя. Вождь живёт победами, без них гибнет. Победа превращает план в действительность. Поражение означает, что ему незачем больше жить, как и его приверженцам. Идея, которой они жили, утратила свой смысл, ибо не может быть реализована. И вместе с исполнителями вождь должен исчезнуть. Гитлер хорошо понимал, что проиграл, он в капкане судьбы, от которой не уйдёшь, и пустил себе пулю в лоб. А этот политический пигмей скоро станет совсем невиден, нагадил, как паршивый кот, и даже не спрятался, живёт и здравствует и ничего и никого не боится. Время идёт быстро и такие исторические «заслуги»: как развал страны, превращение её во что-то, что не имеет к былому величию России никакого отношения, и создание государства фашистского толка быстро забудутся, а ошибки, если повезёт, народ исправит. Его имя если сохранится в истории то, как имя ещё одного лиходея, на которых почему-то всегда «везло» Руси.
Поучительна история с Фердинандом Лессепсом, строителем Суэцкого канала, человеком весьма знаменитым среди современников, однако, когда ему не повезло на строительстве другого грандиозного проекта, Панамского канала, его обвинили в мошенничестве, он был низвергнут с пьедестала славы простым судьёй и стал презренным преступником. Газета того времени Neue Freie Presse возмущенно писала, что «председатель суда создал себе бессмертие, так как народы всегда будут спрашивать имя человека не побоявшегося унизить свой век, нарядив в халат каторжника старика, жизнь которого была славой его современников». Быть может, и у нас тоже свершится правосудие, и Мельцину воздастся по заслугам и, не смотря на его возраст, его тоже оденут в наряд каторжника, который больше подходит ему. Я думаю не только у газет, но и народа возмущения эта справедливая акция не вызовет.
В 1987 год. Мельцин из-за постоянно инспирируемых им склок, с Горбачёвым, и интриг против него, которыми постоянно будоражил членов Политбюро ЦК КПСС, был выкинут из политической обоймы вождей КПСС, ему грозило забвение и политическая смерть. Он не мог допустить этого. Быстро нашёл свою нишу в слоёном пироге политических страстей, которыми кипела тогда вся страна. Окружив себя помощниками вроде Старовойтовой и Курковой, земляка Бурбулиса, заведующего кафедрой научного коммунизма Свердловского университета, все они вдруг оказались большими «специалистами» по геополитике и национальным вопросам, стал раскачивать несущие опоры государственного строя. Национализм, шовинизм и антикоммунизм сделал в своей игре козырной картой, идеологическим прикрытием разрушительной политики самоопределения России, стал добиваться выхода её из состава СССР, её независимости.
Я уже говорил, Горбачёв испугался крови, не использовал имеющуюся в его распоряжении мощную супермашину по уничтожению инакомыслия, подавления беспорядков, обладающую огромным опытом подобной работы. Восстановить конституционный порядок её специфическими методами, почти бескровно, было несложно. ГКЧП - пародия на то, что при умелом исполнении должно было получиться у людей болеющих за судьбу Родины. Историческую миссию выполняли явно не пассионарии, инстинкт самосохранения, а проще животный страх парализовал членов ГКЧП настолько, что они были не способны принимать адекватные обстановке решения, перестали вообще что-либо соображать и завалили судьбоносное дело. Они ведь знали, на что шли, наверно готовились заранее. Знали, что придётся не уговаривать, а стрелять. Компания каких-то недоделанных. Зачем тогда брались?
Когда Гитлер почувствовал, что Рэм становится серьёзным препятствием на его пути к власти он, не задумываясь, убрал дружка гомосексуалиста и его окружение, тех, кто в перспективе мог помешать ему. И повод для «ночи длинных ножей» нашёл, не придерешься. Официальная версия расправы с Рэмом гласила: «репутация миллионов приличных людей страдала и компрометировалась отдельными лицами с болезненными наклонностями». Вот так. Акция имела в своей основе моральные мотивы: «Фюрер дал приказ беспощадно удалить эту чумную язву».
Горбачёв тоже мог с любой формулировкой и, прежде всего, вменив «демократам» в вину подрыв основ конституционного строя государства, измену Родине, провести подобную операцию. Среди сторонников Мельцина было полно людей получавших инструкции и деньги в ЦРУ, тот же Гайдар, компрадор, оборотень и предатель. Это был заговор против президента, против государства, который, в конце концов, созрел, и его надо было вскрывать и «удалять как чумную язву», а Горбачёв струсил, улетел в Форос. А люди, взявшиеся вместо него навести порядок в стране, оказались не состоятельными и историческая возможность уничтожить фашизм в зародыше испарилась.
В макиавеллевском «Государе», прописан рецепт к исправлению той ситуации, в которой оказался Горбачёв. Юрист Горбачёв учился в советское время, когда Макиавелли и его теория управления государством не изучались, его книга считалась крамолой или ересью. Сам будущий «государь» вряд ли брал его книгу в руки. А зря. Ныне Макиавелли его технология эффективного лидерства присутствует во всех учебниках политологии. Именно оттуда политтехнологи набираются знаний, как действовать в условиях политического кризиса или конфликта. Почему-то никто из них не подсказал Горбачёву, что ему нужно делать. Заранее были уверены, что, перекрестившись в демократа, не примет методов присущих тоталитарной системе управления? Тем не менее, эти методы были единственно верным решением в той ситуации, в которой он оказался. «Когда на чашу весов, - писал Макиавелли, - поставлено высшее социальное благо - порядок и стабильность, государь не должен бояться прослыть жестоким. Хуже, если он, желая заслужить расположение подданных, либо от избытка снисходительности, позволяет развиваться беспорядкам грабежам и насилию. Для острастки лучше казнить столько, сколько надо, ибо казни касаются всё-таки отдельных лиц, а беспорядки бедствие для всех».
Слишком нерешительной была попытка ГКЧП в качестве средства спасения страны от провокаторов стремящихся к власти использовать насилие. Танец лебедей на экране телевизоров продолжался не одни сутки, потому что вместо разящего, как молния, как клинок сабли, удара по изменникам Родины, с экрана шли, прерывая танец лебедей, распоряжения тем, кто не хотел ничего слышать, закусил удила и, пользуясь случаем, так подфартило, (дураки в ГКЧП ситуацию с послушанием народа делали критической, взвинтили народ, пугали его насилием), хотели использовать фарт до конца. Власть, практически, лежала у ног вождя толпы. Им был Мельцин.
Насилие, если оно внезапно, стремительно, как правило, достигает цели. В данном случае цель освобождение страны от предателей Родины оправдывала любые применённые средства, а в ГКЧП не могли решить стрелять или нет.
Мельцин не терял зря времени. За относительно короткое время вокруг него сложился «культ вождя». Он стал для определенной, относительно большой, достаточной для переворота, части россиян кем-то вроде лидера новой «гражданской религии», которая предлагала пути спасения нации. Пути заведомо ложного, страшного, разрушительного, но прикрытого мифами о выгодах грядущего освобождения России от басурман, окружающих её, и обещаниями немедленного осуществления чаяний уставшего ждать лучшей доли народа. Разрушив цементирующие социум основы, Мельцин и его команда подсунули народу фигу на постном масле, как нечто спасительное, во что тот поверил и в религиозном экстазе веры в новую счастливую жизнь, сплотился вокруг проходимца. Попытка ГКЧП достать лидера провокаторов- националистов, без решительных действий, конечно, была обречена на провал.
Тогда во внезапно возникшей в стране кризисной ситуации мало кто понимал, что происходит на самом деле. То, что единственная цель Мельцина состояла в захвате власти, которая благодаря невнятным действиям ГКЧП стала осязаемой, приблизилась настолько, что её можно было потрогать рукой, было не очевидно. Мешал ГКЧП. Всем казалось, что главный виновник политического кризиса в стране этот претендующий на власть злокозненный орган, цель которого устранить Горбачёва, остановить демократические преобразования и вернуть страну в тоталитарное прошлое, восстановить господство КПСС.
Это было не так, но такая интерпретация развивающихся событий в стране была крайне выгодна Мельцину. Им и его командой было сделано всё, чтобы эта точка зрения стала доминирующей, и в неё поверили все. Благодаря этой изощренной лжи он теперь становился ещё и спасителем Горбачёва и страны находящейся в хаосе, в результате той болтовни, которой она увлеклась. Мельцин набирал очки и становился недосягаем. Единственный лидер, которому фанатично верила и была предана часть народа, для которой он стал религиозным вождём, она верила в него и ждала от него чудес. После своего освобождения из подозрительного плена в Форосе Горбачёв был уже никто, формальный президент страны и только. Вождь толпы, Мельцин, теперь мог подбрасывать своим сторонникам, большей частью людям далеким от политики, маргиналам, всем обманутым, кто поверил в него, любые голословные утверждения, они не требовали доказательств, они тиражировались, врезались неискушенному в политике человеку в подсознание и как зараза, распространялись среди здоровых людей, политически здравомыслящих, казалось бы, способных противостоять заразительности безумия охватившего всю страну. Народ всё больше превращался в толпу. Толпа принимала всё, что ей говорил новый вождь на веру, априори. Теперь одураченная, зомбированная Мельциным и политтехнологами, которые окружали его, она была готова на всё и ждала приказа.
Прологом «бархатной» революции стала история с ГКЧП. Не было объективных условий для её свершения. Как и в 1917 году, в октябре, она стала роковой реальностью из-за стечения обстоятельств и бешеного напора прохиндеев, во главе с Мельциным, рвавшихся к власти.
По поводу удержания власти, Горбачёв всё-таки был во многом наивен, в отличие от Мельцина плохо владел инструментами борьбы за власть, применять подлые приёмы, о которых с наслаждением пишет Макиавелли в своём сочинении «Государь», считал недопустимым. Он не готов был применить насилие, хотя это было единственное средство удержать власть в кризисной ситуации. Совершенно очевидно, что Мельцин был не просто политическим противником Горбачёва, он был смертельно опасен для государства, его надо было ликвидировать и срочно, не раздумывая, как это делал Сталин. Известно, что Макиавелли настольная книга Сталина, он часто пользовался его советами, как убрать неугодных, не оставляя следов. Горбачёв мог остаться совершенно чистым, (не причём), если бы поступил так, как английский монарх Генрих II. Тот совершенно выведенный из себя затяжным конфликтом с архиепископом Кентербрийским Томасом Беккетом, как-то раз в сердцах воскликнул: «Неужели никто не избавит меня от этого человека?!» Четыре верных королевских рыцаря, которые услышали возглас суверена, той же ночью умертвили архиепископа, хотя явного, эксплицитного, приказа сделать это они не получали.
Я думаю в обстановке тех дней, когда ситуация вокруг двух вождей: Горбачёва, как легитимного правителя, и Мельцина, вождя толпы, рвущегося к власти, была накалена до предела, Горбачёву достаточно было прибавить, к своей привычной обойме политической трескотни о демократизации, гласности, плюрализме мнений и прочей словесной шелухе что-нибудь о Мельцине, как человеке нежелательном на политическом Олимпе, устранение которого с пьедестала, на который вознесла его толпа, нормализовало бы позитивные политические процессы, происходящие в стране, быть может сказать что-то о нём, языком Эзопа, чтобы был повод тому же КГБ эту реплику расценить как руководство к действию, как имплицитный приказ президента. И исполнить его хотя бы из чувства собственного самосохранения, или патриотизма – это понятие, как и другие: долг и честь, в этом ведомстве, в той стране, для многих не были пустым звуком.
В 1993 году взбунтовался парламент. Буча в нём грозила Мельцину потерей власти. До импичмента дело не дошло, парламент был расстрелян танками. История почти не знает подобных примеров узурпации власти, здесь надо отдать должное Мельцину он перещеголял самого Гитлера. Распустить парламент у Мельцина не было оснований. В отличие от Горбачёва он не стал стесняться в выборе средств, чтобы решить эту проблему. Отбросил притворство, вспомнил, что власть это, прежде всего, насилие и чтобы не потерять её восстановил статус-кво средствами, которые ему всегда были ближе. Садистская сущность диктатора со всеми потрохами вылезла наружу. С не подчиняющимся Хазбулатовым и другими народными избранниками расправился руками военных самым жестоким образом. Он довёл своей истерикой до невменяемости военных, и Грачёв, у которого на лице написано, что дурак, и известно, что за плечами Афганистан, испорченная психика, полная атрофия способности принимать в соответствии с ситуацией адекватные решения (это подтвердилось потом и в Чечне), среагировавший на мат разъяренного его бездействием Хозяина, тоже не отдавая конкретного приказа, поставил в тупиковую ситуацию подчиненных, пообещав им снять погоны и отправить в отставку если не найдут способа утихомирить депутатов. Затравленные генералом-солдафоном не найдя ничего лучше, проявили инициативу танкисты, кто отдал приказ стрелять так и не нашли, они стали палить из танковых пушек по Белому дому. Это был успешный пример имлицитного решения проблемы Мельциным, его противники потерпели поражение, а сам он, таким образом, как ни странно, только укрепил свою власть, оставшись в этих событиях 1993 года как бы в стороне, не причём, по крайней мере, официальная точка зрения известна, крови расстрелянного парламента на нём нет.
В книжке Мельцина «Исповедь на заданную тему» он пишет о Горбачёве следующее: «Я буду драться за Горбачёва. Именно за него – своего вечного оппонента, любителя полушагов и полумер». Готовясь к схватке с ним за власть, он не мог не приглядываться к нему, искал слабое место, как медведь, прикидывал за какой бок ухватить, чтобы сразу повалить, и приметил то, что потом использовал в своей борьбе за «кресло самодержца Всея Руси». Сгоняя Горбачёва с «престола», Мельцин действовал напористо, и смело, уже знал о его нерешительности (черта, которая собственно и погубила первого и последнего президента СССР), этот «козырь из рукава» претендент на власть использовал на всю катушку, так как не опасался за свою жизнь, был уверен, что Горбачёв на его ликвидацию не решиться, поэтому был доступен, вовсю митинговал, убеждал народ, приобретал популярность и верующих, и почти религиозную святость.
Меня всё время смущают цифры 1933 и 1993 год и события, случившиеся под этими цифрами. В 1933 году был поджёг рейхстага и Гитлер разогнал парламент, и фашисты явочным путём пришли к власти. В 1993 году расстрелян из танковых пушек Белый дом и разогнан Верховный Совет Российской Федерации. Мельцин окончательно узурпировал власть. Новые выборы в парламент России и у власти оказались те, кто в 1991 году захватил власть: нувориши – стервятники и другая разномастная сволочь, по сути своей фашисты, нагревшие руки и сколотившие состояния на разграблении России. Потому что как захватывали власть, как грабили Россию, как вели себя теперь, так могли действовать только завоеватели, такие как фашисты так действовали они в завоеванных странах. Германию Гитлер превратил в некий «офшор», сюда тянулись эшелоны с военными трофеями, везли награбленное и всё необходимое для ведения войны. Российские фашисты, в отличие от Гитлера, чем собственно и отличаются от других мутаций «сверхчеловека» превратили Россию в «Lebensraum» необходимое им для побед над собственным народом.
Вернусь к тому месту, где сетовал на то, что не понимаю, как люди с весьма ограниченными способностями прорываются к власти, добиваются её, становятся легитимными правителями, лидерами государств и народов. На этот вопрос я попытаюсь ответить сам и для начала попытаюсь составить психопортрет Мельцина, он наверняка поможет определиться с психологическими возможностями этого героя, высветит их и приблизит меня к ответу на поставленный вопрос.
Начнём с детства будущего вождя, и посмотрим в него, так как это принято в психоанализе, поскольку оно фундамент будущего в жизни человека. Какой марки бетон будет замешан, говоря языком прораба перестройки Мельцина, такой получится и фундамент новостройки, выдержит все нагрузки, не прогнётся, будет стоять непоколебимо или осядет, будет крошиться, и само здание придёт в аварийное состояние. Из рекламно-агитационной книжки, с многообещающим заглавием «Исповедь на заданную тему», которую я уже не раз здесь поминал, я подумал, что смогу узнать о вожде всё, он откроется перед людьми, как перед Богом, не станет лгать и в, частности, расскажет о том, что так меня интересует. Нет, ошибся. Книжка оказалась действительно обычным рекламным буклетом, но о своём детстве, увы, совсем немного, вождь рассказал, нашёл для него место. Я воспользуюсь в своих целях воспоминаниями своего героя о прекрасной поре в жизни каждого человека.
Я хотел традиционно написать, что ребенок – это воск, из которого можно вылепить что угодно. Но потом подумал, что слишком не похож мой герой на человека, характер которого создавался из воска, это оставляло в будущем возможность исправить, изменить что-то в нём. Нет. Написал я правильно о фундаменте будущего из бетона. Безусловно, материал, из которого создавался характер Мельцина, был этого класса. Черты характера, из такого материала появляясь у него, оставались навсегда, застывая, превращались в камень, чтобы не меняться потом никогда.
Итак, основа характера действительно формируется в детские и юношеские годы. И от того, как и под чьим влиянием происходит становление личности, во многом зависит дальнейшая судьба человека. Мельцину повезло с родителями. Он вырос в благополучной семье, под контролем здравомыслящих родителей. Они старались, и мать и отец, привить ему те качества, которые необходимы для успеха в жизни людям их круга. И если это не получилось, то в первую очередь «виноват» отец с его специфическими методами воспитания, время, на которое пришлись детские и юношеские годы будущего вождя, окружающая среда, в которой он рос, и, конечно, наследственность, от неё никуда не деться.
Вот что пишет Мельцин об отце: « У отца характер был крутой, как у деда. Наверно, передалось это и мне. < …> У отца главным средством воспитания был ремень, и за провинности он меня здорово наказывал. Основательно прикладывался. Я, конечно, зубы сожму, ни звука, это его злило …»
В России, особенно в глубинке, такой метод воспитания имел традицию в прошлом. Тем более он не всегда, но срабатывал. Быть может, отец не хотел бить сына, но по-другому воспитывать он не умел, поэтому бил, испытанное средство помогало ненадолго, новая провинность сына, и так как других способов воздействия не было, опять бил его. В общем, воспитывал, как умел. От такого воспитания оба становились невротиками. Сын видел, что отец сильно расстраивается, переживает, из-за того, что не может справиться с ним и бьёт его, но помочь ему был не в силах, изменить среду, в которой он рос, не мог. Мальчик был зол на отца за битьё и одновременно испытывал к нему жалость. Жестокость продуктивна, когда достигает цели, скажем, наказал отец сына, который воровал яблоки у соседа, и после порки сын на чужие яблоки больше не зарится, испытанная боль желание воровать у него отбила. Когда наказывают ремнем за всё подряд, это ничего кроме озлобления не вызывает. Злость на отца перерастает в агрессию против всех, и она нереализованная прячется до поры до времени в подсознании.
Представьте себе, вы попали в застенок гестапо или ФСБ, вас бьют, потому что здесь так принято, и здесь, таким образом, получают необходимую вашим палачам информацию. Что вы испытываете? Ужас, страх, боль. Стресс, в котором вы постоянно находитесь, подавляет всё остальное, он доминирует, присутствует постоянно, потому что вы не знаете, когда вас перестанут бить. Мобилизованная психика всё время на страже, она создаёт из вас солдата, который не боится битвы, поскольку всегда готов к ней. Такое состояние не может длиться вечно и не проходит бесследно. Если человеку удаётся вырваться на свободу – это психически неполноценный человек, с надломленной психикой. Велика вероятность, что потом всю жизнь он будет страдать какой-нибудь формой психопатии.
В течение, какого времени отец бил сына ремнем неизвестно. Но, видимо, достаточно долго, чтобы у него выработался иммунитет к такому воспитанию. Сын, как и отец, стал тоже крутым, черта наследственная, тем более что ростом и силой Бог его не обидел. Мельцин пишет о том, что быстро становился лидером в любой компании, в которую он попадал. Здесь была возможность обиду на отца, которая превратилась в подсознании в стимул к агрессии реализовать в потасовках со сверстниками, за право верховодить, доказать самому себе, что он что-то стоит, на практике убедиться, что побеждает всегда сильнейший. Он упоминает об уголовниках, с которыми ему приходилось сталкиваться. Времена были лихие, шла война и как её следствие ожесточение людей, особенно в драках уголовников. Мельцину, который верховодил в своём кругу, в драках с ними, наверно, изрядно доставалось. Ремень отца по сравнению с ударом кастета казался легким поглаживанием. Наверно, были такие удары и по голове тоже, которые оставили следы на всю жизнь. Постепенно домашний мальчик превращался в агрессора, который вне дома распускал руки по любому поводу, так как помимо сформировавшейся агрессивности, как черты характера, диктующей ему такое поведение, у него в сознании сложился мировоззренческий принцип-доминанта, исповедуемый среди хищных зверей: всё добывается насилием, побеждает сильнейший, ставший для него краеугольным камнем понимания того, какими методами следует пользоваться, когда хочешь добиться чего-то в жизни.
Взрыв гранаты, которую Мельцин разбирал, как говорит, «чтобы изучить и понять, что там внутри бил молотком, стоя на коленях, а гранату положил на камень», лишил его двух пальцев на левой руке. Каким же надо было быть идиотом, чтобы таким образом знакомиться с устройством гранаты. Я не верю в такую дурость Мельцина. Хотя ремень отца, кулаки, кастеты уголовников. Может быть, действительно с головой у него было уже не всё в порядке? А взрыв? Если Мельцин уцелел, получается, что был направленный взрыв, чего с противопехотными гранатами не случается, его должно было разнести на кусочки. Ладно, поверю, Бог сохранил его, чтобы позже подсунуть в качестве вождя толпы. Быдло, с которым он будет делать «бархатную» революцию, без претензий, примет его и увечного, он же будет обещать ему манну небесную.
Физическое увечье не могло не травмировать мальчишку, а потом статного, красивого парня, оно должно было отразиться на психике, безусловно, у него появился комплекс неполноценности. В купе с Эдиповым комплексом, ещё один комплекс, связанный с физическим увечьем, этого было достаточно, чтобы нельзя было считать Мельцина человеком с нормальной психикой. Психологический комплекс юноши вступающего в жизнь и определяющегося с выбором целей был искорежен настолько, что казалось судьба, поставила на нём жирный крест.
Я помню девушку с обожженной рукой. Подругу приятеля. Красивая девчонка. У неё всё было на месте, она была умна, не болтлива, у такой девушки не должно было быть никаких проблем в жизни. Так оно и было. И, тем не менее, она всё время помнила о своём увечье. Оно мешало ей вести беззаботную жизнь. Она всё время прятала свою руку, не старалась быть на виду, оставалась в тени, была застенчива, даже в постели что-нибудь накидывала на руку или прятала её под себя. Имея много мужчин, замуж она так и не вышла. А ведь всего лишь обожженная рука. Комплекс неполноценности разрушил у неё ощущение психологического комфорта, поселил неуверенность, стыд, ощущение неполноценности, она была не способна преодолеть навязчивую мысль о гадком утенке, которого все окружающие должны щипать и клевать. Ей казалось, что над ней смеются и из жалости с ней ложатся в постель. Травма физическая переросла в душевную. Она скрывала свои переживания и не могла ни с кем поделиться своими опасениями.
Мужчина легче переносит такие страдания, стресс, связанный с физической травмой, волевой человек, как правило, подавляет в себе и всё же и ему физическое увечье портит жизнь. Косые взгляды окружающих, домыслы о происхождении травмы. Отсутствие пальцев на руке нехорошая травма ещё и с моральной стороны из-за существующих предубеждений. Её сразу связывают с тюрьмой, уголовниками: «Проиграл пальцы» - говорят, если видят отсутствие пальцев на руке. По этой причине «хождение во власть» Мельцину с такой травмой не грозило. Осторожная партийная номенклатура, одни перестраховщики, боялась всего, что может навести «тень на плетень», могло запятнать чистоту рядов КПСС. Версия о потере пальцев наверняка вызывала подозрения. То, что Мельцин проскочил сквозь сито КГБ и партийной комиссии большая удача, ему просто повезло. Вхождение в ряды партноменклатуры, по крайней мере, в моральном плане вернуло ему ощущение полноценности. Теперь на нём было клеймо КГБ: «Не проверять». Это стоило многого. Он мог спокойно думать о своей карьере дальше.
У Мельцина есть привычка натягивать рукав пиджака на кисть искалеченной руки. Комплекс неполноценности по-прежнему портит ему жизнь. Когда был у власти, он на время избавлялся от него. Какой-нибудь садистской выходкой. Например, унижал приближенных, не щадил никого и новую номенклатуру и патриархов, кремлевских долгожителей, вроде Примакова. Тасовал их всех, как колоду карт. Это у него называлось ротацией. Для нуворишей особенно мучительная, поскольку сопровождалась потерей кормушки и возможности воровать. Периодически, проводя её, Мельцин считал, что избавляется от многих бед, поэтому с удовольствием наблюдал за растерянностью чиновников, в одночасье, по мановению его руки, потерявших своё место.
Что ещё полезного для психопортрета вождя можно узнать из сведений о его детских и юношеских годах? О том, что интересовался тем, что плохо лежит, мы узнали из его рассказа о травме руки. Беда вроде бы стала наукой на всю жизнь. Потом, став уже взрослым, когда захватила его политика, когда «воля к власти» застила всё, стала единственной доминантой его жизни, понадобились деньги (общая беда для всех изгоев, рвущихся к власти) инстинктивно, он воспользовался одним из принципов Макиавелли: «цель оправдывает средства», средства понадобились большие, достать их можно было, только действуя по разбойничьи. Он пошёл на это. Методология экспроприации у него отличалась от той, о которой мы знаем из описания подвигов товариша Сталина в кратком курсе ВКП(б). Сам Мельцин, чтобы не засветиться, на дело не пошёл. Дело поручил единомышленнику, преданному, своему в доску человеку, им оказался Чубайс. Тот чуть не завалил всё дело. Экспроприатор из него оказался хреновый, чуть вождя не подставил, но патрон вовремя от него открестился, говорят, даже попенял ему на жадность, но на растерзание не отдал, а сам, естественно, остался не при чём. Чужим руками жар загребать – так надёжнее и свои, останутся целыми. Резюме такое: не смотря на травму в детском возрасте, стойкого иммунитета не брать, того, что ему не принадлежит, добиться, не удалось. Трепетного отношения к чужой собственности, похоже, у него и когда повзрослел, и стал заниматься хозяйственной работой, так и не появилось. Пример из практики хозяйственной деятельности будущего лидера страны описанный в книжке подтверждает мою догадку. Что такое «неточно сделанная финансовая отчётность»? Какой «оправданный риск» в неё можно заложить? «Липу»? Какая-то глупость. В строительстве это всегда приписки: объёмов выполненных работ, списанных материалов, пущенных налево, и прочего. Одним словом, элементарное воровство. Поэтому так легко, став лидером государства, Мельцин и кампания расправились со страной, подобно грабителям, забравшимся в чужой дом. Постулат своего отношения к свободе, под которой подразумевалась свобода вновь образованным государствам владеть собственностью СССР как своей, звучал у него так: «Берите свободы столько, сколько сможете». А своим сподвижникам «бескорыстным» деятелям «бархатной революции» разрешил брать по «совести», сказав им: «Обогащайтесь». И проходимцы всех мастей, национальный состав грабителей определяли евреи, захватили страну: промышленность, недра, финансы, всё стало их собственностью. К этой собственности у Мельцина сразу появилось уважение. Он объявил её священной и неприкосновенной. С чего бы это? Наверно потому что среди самых крупных собственников оказался сам?
Почти ничего неизвестно о том, что читал Мельцин. Ведь книга – это не только источник знаний. Учебники, по которым он учился в школе и в институте не в счёт. Что может дать изучение специальных предметов для расширения жизненного кругозора: сопромат, теоретическая механика или что-то подобное? Я, думаю, не много. Другое дело художественная литература, книги по искусству, по обществоведению, философская литература. Такая книга всегда друг, товарищ, учитель. Часто эти книги становятся для многих думающих «как жить дальше» и воспитателем и наставником, через них читатель приобщается к духовным ценностям, которые обогащают его нравственно. Именно у героев книг берёт читатель примеры проявления высоты человеческого духа и лучшие черты характера. За серыми, маленькими, незначительными делишками людей, теряется их основное предназначение – преобразователя природы. Природы самого человека, общества и земли, на которой живёт, делая её лучше, чище, полной голубых озёр и светлых лесов, прекрасной, какой она видится из космоса. «Хорошая должность - быть на земле человеком» - когда-то написал Горький. Такие черты характера как доброта, честность, жертвенность, альтруизм, смелость говорить правду, в ситуации, когда лучше смолчать, часто приходят к людям из книг. «И в душу залетев, как в хижине огонь убогое убранство освещает», вот какое действие должны были бы производить на Мельцина прочитанные им книги. Та среда, в которой он рос, не могла дать ничего хорошего. Имеющаяся в его психологическом наборе черт тенденция криминального лидерства тянула его в другой мир, где книг не читали, где приобретаемые знания носили специфический характер. Чтобы их иметь, нужны были не только крепкие кулаки, но и опыт общения с уголовным миром, может быть участие в жизни какой-нибудь местной банды, с целью набраться опыта, попытаться стать авторитетом. К счастью ремень отца здесь оказался, кстати, вовремя отбил эту охоту. Не похоже, чтобы чтение в детстве, в юношеские годы и потом, стало требовательной необходимостью для него, человека, который станет лидером, вождём народа, и, как заботливый отец нации, будет учить его что делать, и как жить дальше.
Если вспомнить А.С.Пушкина, его: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь», это будет, пожалуй, самая точная характеристика той ступени знаний, на которую поднялся Мельцин. В результате своего общения с книгой, интеллектуального багажа, так необходимого ему в будущем, он так и не приобрёл. Ни одним словом он не обмолвился о том, читал ли он книги духовных отцов нации: Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, философов, работы обществоведов, чтобы, когда придёт время, с достоинством, с чувством полной ответственности мог сказать: «Я могу взять бремя власти. И оно мне по силам»! Мельцин пишет, что читал Ленина, Маркса, но как? Вы только послушайте, как об этом сказано: «досконально изучил устав и программу, и классиков, перечитал работы Ленина, Маркса, Энгельса». Сильно сказано. Немногие могли похвастаться тем, что досконально изучили классиков. Он же обращается с ними на «ты», наверно, поэтому мог их перечитывать, как актёр перед выходом на сцену иногда повторяет заученную роль. В такое можно поверить? И дальше следует пассаж, который объясняет предыдущее «откровение» и обнаруживает в моём герое замечательную психологическую черту: он умеет изобретательно или даже талантливо лгать. Эта способность станет у него вскоре доминирующей, пройдёт метаморфозы и отшлифуется до совершенства, заменит ему, отсутствующую у него «харизму» и станет отмычкой на пути к власти. Последователи основателя секты мормонов, не отказывают в «харизме», своему лидеру, который наверняка представляет собой рафинированный тип шарлатана, так как с помощью какой-то травки вводит себя в экстаз и в исступлении бормочет всякую чушь, эту ложь его адепты принимают за откровение духов, которых он призывает. Наш герой, талантливый актёр, но об этом дальше, его ложь, которую он будет озвучивать «заражая» ею массы, притворство будут настолько искренними, что ему будут верить не меньше чем в пророчества шамана. Оболваненные, «зараженные» люди, найдут у лжеца «проповедника» божественный дар, признают в нём харизматического лидера.
«Невежество сотоварищей, слабость и ничтожество противников, искренность лжи и блестящая и самоуверенная ограниченность этого человека выдвигают его во главу. Бесчисленное количество так называемых случайностей сопутствует ему везде. Немилость, в которую он впадает у правителей, служит ему на пользу». Я нашёл это у Л.Н.Толстого, это его «Война и мир». Меня поразило словосочетание искренность лжи, использованное им для характеристики другой фигуры, настоящего харизматического вождя, которому, тем не менее, Толстой даёт, как видим, такую уничижительнейшую характеристику. Я процитировал только пару предложений из его бессмертного сочинения, не удержался, как точно описывается ситуация, точно такая же какой она была у Мельцина, когда он рвался к власти.
«Среди многочисленных вопросов на парткоме он (главный бухгалтер, член парткома) задаёт мне такой: «На какой странице, в каком томе «Капитала» Маркса говорится о товарно-денежных отношениях?» , тут же и в шутку и всерьёз Мельцин ответил: «Второй том, страница триста восемьдесят семь». Причём сказал быстро, не задумываясь». Если ответ принять как шутку, то звучит невинная ложь, но «изучал досконально» Мельцин уверен, что говорит правду и эта искренняя ложь предназначена уже для читателя, для того чтобы укрепить его веру в вождя, его эрудицию: вот, почти наизусть знает Маркса, в товарно-денежных отношениях разбирается, как хороший экономист.
Лживость у будущего вождя быстро выросла до гиперлживости, но не была патологической, поскольку верой в реальность выдуманного не сопровождалась. Когда она из бытовой, обычной для ребенка лжи превратилась в один из инструментов необходимых для покорения вершин власти, о времени её появления можно сказать только приблизительно. Скорее всего, когда попал в партноменклатуру, когда впервые ощутил вкус власти, не той что есть у хозяйственника, а власти, как инструмента господства, власти, когда достичь желаемого можно любыми средствами, власти, у которой есть мощь, сила, авторитет и, наконец, возможность насилия. Власть, которая пьянит запахом крови и притягивает, потому что она может всё. В одном из диалогов Платона говорится: «Нет человеческой души, которая выстоит искушение властью». Мельцина не могла не привлекать власть ещё и потому, что это был один из способов избавиться от комплекса неполноценности, и власть гарантировала ему это.
Наверно если бы у меня была задача создать психопортрет обычного человека, и на его основании определить предпочтительные для него сферы деятельности я перечислил бы выявленные и присущие ему черты характера, определил темперамент, формализовал описание личности человека в привычных психологических терминах и, суммировав результат, смог бы определиться на что способен данный человек, кем может стать, где может находиться, как говорится, его «потолок компетентности». Передо мной стоит другая задача. Есть уже состоявшийся лидер, мне надо нарисовать его психопортрет, который взять из структуры его психологического комплекса, априори зная, что этот человек потерпел фиаско, оказался негодным руководителем государства, тем не менее, руководил им почти десять лет, постараться понять, что же удерживало его на плаву. Какая такая «Я» - концепция политического лидера позволила ему править страной в столь неспокойные годы его царствования?
Искренняя лживость, наверно была одним из важнейших инструментов в его политической карьере вождя. Лгала и пила тогда вся страна и в этой области, «как и в области балета» нам не было равных в мире. Став партийным лидером, Мельцин мог совершенствовать свой дар лжеца и пьяницы, до бесконечности, и если пить он учился сам, то врать ему помогали. Говорить с трибуны, тогда было принято по бумажке. Речь предварительно согласовывалась, так называлась операция кастрации «речевок» в те времена в компетентных инстанциях и докладчик, мог не задумываясь, рассказывать с трибуны сказки, удивляясь правке, но как «убежденный» коммунист-ленинец всё принимал на веру, ложь закаляла его как сталь, он как актёр, играющий в долгом утомительном сериале, сжился ролью, навсегда перевоплотившись в коммуниста-фанатика, не читающего ничего кроме «Правды» и материалов партийных съездов. Слава Богу, Мельцин не был идиотом и поэтому «верил, не веря», а душа оставалась пустой и звонкой, как пионерский барабан, потому что он всегда был готов к любым метаморфозам в своей политической карьере. На самом деле стойкой убежденности, фанатичной веры в дело, которому стал служить из шкурных побуждений, у него не было никогда. Это был волк в овечьей шкуре. Ему нужна была власть, он хотел мстить за унижения бедолаги потерявшего пальцы, его распирала злость.
Говорить по бумажке беда. Для будущего вождя толпы это окажется серьёзной проблемой, когда надо будет превратиться в искусного, зажигающего толпу своей ненавистью к врагам, оратора, обрабатывающего его потенциальных последователей своими заклинаниями. «Холодной злобы недостаточно, чтоб овладеть душой масс» - пишет Троцкий в автобиографии Сталина. Кстати Мельцин очень похож на «вождя всех народов» на поприще пламенного оратора и трибуна. «Он с трудом выжимал из себя фразы без колорита, теплоты, без ударения» - пишет о Сталине Троцкий. «Подняться над уровнем будней, создать живую связь между собой и аудиторией, пробудить в ней лучшую часть её самой», (опять Троцкий) мешало Мельцину его косноязычие, отсутствие способности мыслить легко, образно, его интеллектуальная ограниченность. Корявая речь кое-как достигала ушей слушателей и только благодаря примитивности содержания и тому, что толпа слышала то, что хотела, принималась ею на ура. Вот ещё немного о том, что пишет Троцкий о Сталине, прямо какой-то психологический «скальп» Мельцина, одним словом, клон: «Грубый в отношении к другим, Коба, в то же время, крайне обидчив и, как это ни неожиданно, капризен». Узнаёте в характеристике другого человека, тирана и злодея, из когорты лиходеев, на которых так «везло» нашей стране, черты героя, созданием психопортрета которого я занят. И дальше: «Его реакции примитивны. Почувствовав себя обойдённым, он склонен поворачиваться спиной к людям, как и к событиям, забиваться в угол и мечтать о реванше. Вообще по мере набора строчек психопортрета Мельцина, не смотря на значительное отличие психологических особенностей у отдельных замечательных людей XX века (я имею в виду только политиков) уже причисленных если не церковью, то историей к своим «святым», как бы не был страшен вклад в неё этих харизматических героев, у меня возникает ощущение, что у всех у них кому повезло, неважно в каком это было веке, тех, кто стал первым в пирамиде власти, много общего и даже мой герой, не смотря на его незначительность, как политического лидера, с его отрицательной пассионарностью, имеет или не имеет все те достоинства, которые позволили взгромоздиться всем этим историческим персонажам на вершину Олимпа власти. Значит, есть обязательный «суповой набор», без которого бесполезно пытаться взять власть в свои руки, хотя выглядит он крайне непривлекательно. Неприятное открытие. Посмотрим, что принесёт нам дальнейшее изучение личностных особенностей моего героя.
«Гитлер, как и Муссолини по своей нравственной природе циники. Они видят людей с их низшей стороны. В этом их реализм. Личная обида играла большую роль в развитии Гитлера, как и Муссолини», - продолжает Троцкий. А разве Мельцин другой? Он тоже циник и не умеет прощать. Обида у него имеет другую природу, идёт от эмоционального инфантилизма, превратившего его в деспота «Всё моё» - кредо детства так и не разделилось в нём с возрастом - этот перенесенный оттуда комплекс неполноценности, когда у ребенка не существует различия между собственным миром и миром окружающим, стал определяющим в отношениях с людьми. Он не умеет прощать, переживает обиду, всё время пережевывает её, как корова жвачку, поэтому злопамятен, любая обида в его подсознании рассматривается как агрессия и требует мщения.
Мельцин мелок даже для вождя «бархатной» революции, где на её «баррикадах», чтобы удержать сражающихся за него, должен был, как попка, твердить однажды заученное. Иногда он срывался, отступал от того,что вызубрил и позволял себе «вольности», его экспромты приводили в публику экстаз, она вволю потешалась над ним. Потом экспромты оказались у Максима Галкина, и тот ввёл их, почти ничего не переделывая, в свой репертуар. Беспомощная словесная эквилибристика вождя с помощью талантливого пересмешника с эстрады стала народным фольклором.
Нет нужды доказывать, он сделал это сам, что Мельцин не умеет мыслить, говорить, писать. Это какой-то, Герасим из «Му-му» и только. Гитлер, например, особенно настаивает на том, что только живое устное слово характеризует вождя. «Для непосредственной связи с массой необходима живая речь» - согласен с ним Троцкий, но считает, что у Гитлера такое внимание к устной речи, ораторскому мастерству, оттого, что он не умеет писать. «Оратор не создаёт писателей. Наоборот, великий писатель может вдохновить тысячи ораторов» (Троцкий). А как же Майн Кампф? Правда, И.Фест, биограф Гитлера, от библии нацизма тоже не в восторге: «Претенциозный стиль книги, вычурные, тянущиеся, как черви, периоды, в которых витиевато соединяются буржуазная тяга блеснуть учёностью и напыщенность австрийского канцеляриста, несомненно, весьма затрудняли доступ к ней и имели в конечном итоге своим результатом, что напечатанная тиражом почти в десять миллионов экземпляров, она разделила участь любой обязательной и придворной литературы, т.е. осталась непрочитанной».
Не смотря на такой нелестный отзыв И.Феста, будем объективны, есть места в сочинении Гитлера, которые поражают способностью предвидеть будущее, мистическим ясновидением, предопределенностью того, что произойдёт через много лет. Вот он делает кивок в сторону Мельцина: «И тем реже (бывает) успех. Но если он всё-таки улыбнётся в веках одному, то, может быть, тогда в свои поздние дни тот будет окружен лёгким мерцанием грядущей славы. Правда, эти великие бывают только марафонцами истории; лавровый венец современности коснётся разве что висков умирающего героя». Что ж Мельцина не расстреляли, как Чаушеску, не сожгли как Гитлера, скорее всего он умрёт своею смертью. В личном плане он достиг всего, чего хотел и теперь «окружен легким мерцанием грядущей славы». А страна? Ну не получилось. Не бывает так, чтобы всем сразу было хорошо. Вот ему хорошо он доживает свои дни героя «бархатной» революции в любви и неге и возможно скоро наступит момент, когда благодарные «олигархи» раскошелятся на лавровый венок, не тот железный, что оставляют на могилах, нет, настоящий, напялят ему ещё живому на голову - эту дань заслугам вождя.
Итак, писать Мельцин не умеет. Да ему это было не нужно Потребности поделиться с читателем, скажем, мыслями о будущем России, достойными вождя он не мог. Их просто не было. Он не был мыслителем, эта работа была ему не по силам. Разве он похож на писателя? «Твоё лицо ограблено, как сейф», - написал Андрей Вознесенский о другом человеке. Действительно «подвижное как пламя» лицо Мельцина больше напоминает лицо клоуна из балагана, нежели мыслителя, вождя. Зачем ему было что-либо сочинять? В Политбюро ЦК КПСС, всё, что ему было нужно, писала группа спичрайтеров, тогда они назывались по-другому. Прежняя система в случае нужды выручала его. Творчество на заданную тему штатных помощников он выдавал за своё. Когда Мельцин расплевался с партией, сохранить себя, как политического бойца, завоевать доверие толпы, с которой ему теперь часто приходилось общаться, он мог, только показав себя незаурядным демагогом и «переплюнуть» в этом старании самого Собчака. «Демократические» мальчики и девочки на побегушках, вроде Бурбулиса, Старовойтовой или Курковой шаманов-спичрайтеров ему нашли. Всё, в общем, оказалось не так страшно. Он ведь был вождь толпы. Существуют нехитрые приёмы разогрева, доведения толпы до экстаза, когда её можно звать брать баррикады, для этих целей особенных речей сочинять не нужно. Наоборот. Чем короче, тем лучше. Ярко, броско, доходчиво. И самое главное поминать через слово врага, который во всём виноват. У Гитлера это были евреи, у Мельцина, естественно, стали коммунисты. Рискованный трюк. Но те, кто сочинял «бархатную» революцию, всё просчитали. «Стенки на стенку не будет», - успокоили они его. Психологи называют компоненты, которые обязательно должны содержаться в работе вождя толпы: это утверждение, повторение, зараза и обаяние. Мельцина научили пользоваться этими инструментами публичной борьбы за власть и скоро он стал зарабатывать очки своего рейтинга.
Ключевая мысль может быть ложью, замешанная на правде, чаще всего у Мельцина так и было, в обрамлении словесной шелухи спичрайтеров, повторяемая много раз, она напоминает заклинания шамана. Ложь звучит уже совсем по-другому: неотразимо, убедительно, искренне. Роль бунтаря, в которой выступал Мельцин, была так естественна, шла ему, я уже говорил, он был неплохим актёром, роль вносила необходимую протестную ноту, создавала нужную ауру, в которой враньё врезалось в сознание, как откровение, приобретало в мозгу неразборчивых людей, нечто доминирующее, теперь, после курса публичной психотерапии, они могли идти за этим шаманящим лжецом, в огонь и в воду. Не последнюю роль в «утрамбовке» в головы глупых людей «великих» мыслей вождя играло его обаяние, которым он, несомненно, обладал и использовал его на всю катушку. Беспалой рукой лапал за задницу своих последовательниц, вроде Курковой или Старовойтову с необъятным задом, где-нибудь рядом «случайно» оказывался гармонист, и с агитационных подмостков неслось что-нибудь пьяное, народ приходил в восторг и славил вождя.
Наверно нарисованный мною психопортрет вождя неполный и предполагает что-то ещё, что я не учёл и характеризует вождя более полно, а то скажут, что тенденциозно подобранные черты с уклоном в негатив. Отнюдь, я не старался этого делать. Старался быть объективным, искал украшающие психопортрет черты, но не нашёл. Что ж, быть может, кто-то сделает его лучше. Для моих целей я хотел изобразить вождя натуральным не приукрашенным, естественным, таким, какой он на самом деле, создать достоверный психологический портрет, а не тот, что принадлежит кисти придворных лакеев-«живописцев», которые написали его для «Эпохи Мельцина». Итак, суммируем полученные данные. Вот наиболее замечательные, «выдающиеся» черты психопортрета Мельцина, которые как большое родимое пятно, отличают его от других искателей власти тех, кто когда-то рвался к власти и достиг её, тех, кто правит сегодня, и кто ещё не реализовал своего желания властвовать и у него всё ещё впереди. Это не значит, что Мельцин монополист и таких черт характера в той или иной комбинации не может быть у других людей, безусловно, у человека претендующего на власть общенационального лидера, я уже говорил об этом, должны быть какие то задатки, позволяющие ему чувствовать в себе эти способности и претендовать в определенных исторических условиях на это место. Наверно, хотелось бы, чтобы такими качествами, прежде всего, были воля решительность, смелость, целеустремленность, неординарность, наконец, интеллект. Увы, всего этого в психопортрете нашего вождя не найдёшь. Тут особый случай. Один из феноменов власти, когда она как девка из борделя отдалась заморочившему ей голову проходимцу, поверив на слово в его кредитоспособность. История, как правило, показывает нам характеры лидеров-героев и лидеров-злодеев, в разрезе их деяний. Здесь как раз тот случай, когда доминирующие черты характера общенационального лидера способствовали таким деяниям, которые обеспечивали ему неоспариваемое никем право считаться современным лидером-злодеем. Природа, родители, окружающая среда выработали у Мельцина такие черты характера как: деспотизм, властолюбие, честолюбие, эгоизм, агрессивность, мстительность, злобность, садизм, жестокость, лживость, упрямство, беспринципность. У него нет нравственного стержня, у него нет Бога, у вождя плохое воспитание, отсутствует совесть, недостаточная культура, низкий интеллект, он «людоед». Народ справедливо считает, что все политики мерзавцы и порочные люди. Британский политик лорд Актон говорит: «Великие люди почти всегда – дурные люди». Макиавелли пишет, что к власти, как правило, пробирается изворотливость, цинизм и корысть. По-моему сказанного достаточно, чтобы понять с каким данными люди могут пробиться к вершинам власти. Если говорить о характере Мельцина в том понимании, что характер – это общая сумма шаблонов поведения, свойственных данному человеку, то выделенные черты характера вождя будут как раз тем, что я искал, это то, что позволило Мельцину оседлать Олимп власти, и продолжить коммунистические традиции авторитарного правления. Специфические черты характера, среди которых, безусловно, садизм, как компенсаторный механизм его импотенции лидера и политика, важнейшая составляющая его психологического облика, позволил ему стать тараном собственной судьбы, осуществить свою мечту и прорваться к власти.
«Теперь его не удерживало ни что. Ушёл в прошлое страх оказаться в политическом небытие. Теперь ему незачем было считаться с кем-либо, оправдываться за содеянное в прошлом. Он был на вершине власти и мог всё. Ерунда, когда говорят о том, что лидер, (теперь он был легитимный правитель), заложник окружения пришедшего вместе с ним к власти, обязан той части народа, которая поддержала его и теперь он должен выполнять свои обещания. Нет, в первую очередь он разберется с теми, кто мешал его «воле к власти», кто пытался выкинуть из политической обоймы, сделать никем, представить его политическое прошлое сплошной ошибкой, зачеркнуть заслуги, стремительный карьерный взлёт, работу в Политбюро КПСС. Не для того он столько лет притворялся. Ему повезло. И этим везением он распорядится по своему усмотрению». Так, наверно, думал этот садист. На первых порах это было самое сильное желание Мельцина. Садизм стал отправной точкой всех его начинаний на поприще главы государства. Самый радикальный способ проявить свою власть состоит в том, чтобы причинять страдание, ибо нет большей власти над человеком, чем власть причинять страдание, боль тому, кто не в состоянии себя защитить. Сущность садизма составляет наслаждение своим полным господством над другим человеком. Вот зачем кроме всего прочего понадобилась Мельцину абсолютная власть. В его подсознании сидела одна нереализованная мысль, время для осуществления которой наступило – это мщение. Он хотел мстить всем. Он не читал Ницше, однако знал его афоризм: «Справедливость – это развитый инстинкт мести». Он перенёс свой «инстинкт мести», на всё государство, по-своему восстанавливая справедливость. Крайняя форма садизма разрушение. Разрушение, построенного его врагами, стало для него и формой мести и восстановлением справедливости и политическим курсом на всё время его правления. Он впал в нирвану, когда его подручные крушили государство. Боль обманутого народа, его новые несчастья, этот садист воспринимал, как некоторые издержки «бархатной» революции. «Лес рубят, щепки летят» - вспомнил он элегантный афоризм «Отца народов» и позавидовал умению грузина-людоеда аппетитно говорить о своих слабостях, создавать маленькие шедевры и смеяться там, где надо было плакать. Подобного рода сочинения о своих проделках ему были не по плечу. Как-то выступая перед шахтёрами, сказал, что положит голову на рельсы перед идущим поездом, если жизнь людей ухудшится хотя бы на копейку. Тоже мне Анна Каренина. Сколько потом насмешек, а порой и требований выполнить обещание, пришлось ему выдержать из-за неосторожно брошенной фразы. Он привык лгать безнаказанно, а здесь люди потребовали отвечать за свои слова.
Без помочей помощников Мельцин обойтись не мог, но даже они не могли своим словоблудием прикрыть вылезающий у него отовсюду фашизм. Болезненная склонность вождя, его садизм, оставлял на теле государства трупные следы, которые сложно было скрыть за какой-нибудь трескучей фразой о демократических переменах, реформах необходимых народу. Народ исчезал, таял от голода и нищеты. «Государство перестраивается, теперь у него другие функции, - говорили оставшимся в живых: - Оно (государство) не некий бездонный, волшебный резервуар и просто так содержать никого не будет. Привыкли жить на «халяву», содержали дармоедов, плодили скрытую безработицу». Обыкновенный фашизм под флагом антикоммунизма рационализировал садизм власти послушной вождю и сделался официальной доктриной государственной политики, приобрёл вполне легальную форму своего существования. Партия «Единство», представляла интересы фашистов из Кремля в Государственной Думе.
Политики не только порочные, но часто и просто больные люди. Болезнь, конечно, не из тех, что относят к, так называемым, соматическим заболеваниям. Нет. Из тех, когда болит, и страдает душа (psyche), ибо полна неразборчивыми сомнениями, неясными побуждениями, нерешительностью, страхами, ощущением беззащитности, чувством одиночества и всё от головы, от подсознания, где всё это прячется, как крот в темноте, боясь света, определенности и о содержимом души можно только догадываться, или ждать когда оно проявится ничем не регулируемыми аффектами. Хорошо если это происходит так сказать «дома», а если человек занимается политической деятельностью и с ним происходит такое. Тогда он рационализирует свои внутренние переживания, сумасшедшие люди обладают дьявольской изобретательностью и хитростью, и переносит возникающие у него спорадические, спонтанные аффекты на общество или на общественные явления, которые надо упорядочить, изменить, в общем, что-то сделать. Представляете, что выходит у больных на голову людей? Рационализация садистских аффектов вождей проще проходит в государстве фашистского типа, в таком как наше, где отсутствует сплоченное политически активное гражданское общество, народу занятому выживанием всё до «фени» и какому-нибудь фюреру-сумасброду, вроде Жириновского, проще простого осуществлять свои фантазии сумасшедшего. В результате политической наивности, и как её следствие сознательной гражданской пассивности, гражданин своей страны превращает сам себя ни во что, чтобы фашистские фюреры могли от его имени провозглашать своё «право» вершить судьбу народа и делать со страной что захотят. К таким фокусникам с больной головой можно отнести и господина Мельцина. Он вероятно где-то в подсознании всегда ощущал, свою слабость и непригодность к большой политике. И этот демарш коммунистов, когда выставили его вон, подтвердил его подозрения. Низкая сложность интеллекта и высокая самооценка «Я» - концепции, если бы кто-нибудь осмелился ему об этом сказать, подтвердили бы его инстинктивные ощущения. Но чтобы это дало? Он был на вершине власти, а с неё добровольно редко уходят. И вождь стал укреплять круговую оборону и свой редут. Сделать это он мог только цинично прикрывшись флагом демократии, руководя государством как коммуннофашист, в основном методами присущими фашистам, отбросив химеру совести. Впрочем, моральных принципов у него не было и раньше. Он всегда был политическим флюгером. Власть дала ему привилегию стать тем, кем он был всю свою жизнь, так сказать, открыться, быть садистом. Если садист-клиника, то фашизм это поверхностное проявление этой болезни. И вот человек с такой патологией возглавил государство. Естественно править в одиночку он не мог, ему нужны были последователи, и они у него появились. Для них жестокость, как и для фюрера, были проявлением мужества. «Спецназ», вроде коричневых отрядов Рема, заменил Мельцину «Щит и Меч» коммунистов. Власть была заполнена людьми вроде, Гайдара, Чубайса, Грачёва, Коржакова, Степашина и прочих. Постепенно фашисты проникли во все структуры власти.
Народ подбирался самый разный. Кто пришёл по идейным соображениям, как Гайдар, и то это было только на гребне революции, когда он ходил в бархатных перчатках, играл в демократию, пока не скурвился и оказался самым жестоким псом в своре, которая окружала Хозяина. Он, как и «Chef» страдал психическими расстройствами, но это был сексуальный садизм, связанный с половыми извращениями. Ходили упорные слухи, что он гомосексуалист отсюда и такая милость к засветившимся и выпавшим из тени гомосексуалистам, вроде известного театрального режиссёра Зямы Корогодского, осуждённого ещё при советской власти за педофилию. Госдума мурыжила поправку к закону, который открывал «зеленый свет» любителям альтернативной, однополой любви и Гайдар, ставший премьер-министром, своей властью устроил педерастам маленькую амнистию. Не дожидаясь принятия закона, освободил «коллег» из тюрем. Даже Гитлер избавился от своего дружка Рема под предлогом очищения общества от заразы, и восстановления попранных общественных моральных норм. Здесь всё было наоборот. Мельцин пригрел педераста. «Бархатную» революцию делали подонки всех мастей. Правда, сам Гайдар вёл себя скромно и в отличие от Бориса Моисеева, свою жопу голой нигде не показывал, по крайней мере, об этом точно не известно, но такими пустяками чувств гомофобов он не травмировал. У него был имидж хорошего семьянина, трое детей. Свою политическую биографию, как и Чубайс он связал с Мельциным и теперь стал навсегда прокаженным. После его премьерства порядочные люди чтобы не заразиться, не подают ему руки. Он спрятался в институте экономики переходного периода и вылезает оттуда где-нибудь выступить только когда уверен, что ему никто не набьёт морду. Но мечту о политическом реванше не оставил. Готовит команду: «Папа, мама, я – дружная семья». Была в советское время такая телевизионная игра. Место «я» зарезервировал за дочкой. Бедная девочка, Гайдар вместо себя засовывает её в политику, сам будет суфлёром на подстраховке, в тени. Ей не позавидуешь, сколько мерзости узнает она о своём папочке.
Во время слушаний по закону, касающемуся судьбы любителей задниц и прочих перверзий, Дума кишела педерастами, в коридорах, буфетах, в туалетах, особенно притягательном месте для этой братии, вели оживлённые дебаты люди странного вида, как оказалось лоббисты принимаемого закона. Казалось, ничего более важного Дума до этого не принимала, так велик был интерес к принимаемому закону. Пару раз приезжал Гайдар, сидел, слушал, давал какие-то указания помощникам, работающим по связям с различными думскими комитетами, и уезжал, не дождавшись решения по принимаемому закону. Победили думские педерасты, их оказалось много, по крайней мере, достаточно, чтобы принять закон, освобождающий от уголовной ответственности любителей сладких попок.
Итак, Гайдар примкнул к Мельцину по идеологическим соображениям, хотел создать средний класс, «новых русских», а большинство пришли поживиться, и ими двигала голая алчность, и таких было большинство: Чубайс, Березовский, Потанин, Степашин, Старовойтова, Коржаков, их столько прошло тогда, набило карманы и исчезло, что всех уже не вспомнить, не перечесть, это был тонкий слой «элиты», сгруппировавшийся вокруг Мельцина, кто давал себе отчёт в том, что они делают, и что стиль правления нового цезаря иначе как фашистским не назовёшь. Определение фашистский складывающемуся режиму по тому, что творил этот элитарный сброд, наверно, лучше назвать его отборный сброд, за небольшим исключением, в основном партийно-советская и прочая номенклатура прежнего строя, напрашивалось само собой, слово фашизм витало в воздухе, но вслух его никто не произносил. Раздел и развал страны, уничтожение её промышленного потенциала эта публика называла радикальными реформами. Себя они называли реформаторами. Кто-то из обоймы холуёв журналистов услужил им, учёл средний возраст фашиствующих «революционеров» из окружения Мельцина и обозвал их младореформаторами. Кличка прижилась. Скоро она стала ругательством. Ещё одно определение тех, кто ненавидел ублюдочный режим Мельцина: «новые русские», прилипло к «среднему классу» Гайдара, фашистам среднего уровня, носителям низших животных инстинктов: тупым, бесчувственным бандитам и хапугам
Младореформаторы были умнее Хозяина, и он сумел, надо отдать ему должное, полностью использовать их энергию, знания, незашоренность идеологией прошлого, цинизм, склонность к макевиаллизму. В угоду ему они сочиняли то, что потом воплощалась в указах и решениях, которые он подписывал. Разрушительные тенденции садиста, его «революционный» нигилизм, все прихоти «бунтаря» превратились благодаря «вдохновенному» коллективному творчеству младореформаторов, в план построения капитализма в России или Noeordnung, Они же были и первопроходцами, кто с энтузиазмом стал «обустраивать» Россию по своему плану. Младореформаторы плохо знали своего Хозяина-деспота, подверженного вывихам психики и управляемого ею, они не ожидали, что он скоро захочет освободиться от них. И капитализмом займутся другие. Самодур нашёл им замену, сменил сочинителей и не оттого, что младореформаторы исписались, выдохлись и у них не было больше идей. Просто Мельцин, как все злодеи, разрешившие кровь «по совести», вину свою страшную ощущал физически, как приставленный к горлу нож. Это мучило и изводило его. Как все тираны он боялся покушения, стал бояться младореформаторов: «А вдруг сковырнут? Запросто. Молодые, шустрые». Не только страх за собственную безопасность заставлял его менять как перчатки окружающих его людей, своё окружение, свой мозговой центр. Это была мания, ещё одна болезнь подсознания, которую он где-то заработал, участвуя в гонках на выживание и в борьбе за власть. Мельцин по натуре «людоед» нисколько не ценил людей, не дорожил даже самыми ценными кадрами, друзьями, сподвижниками, кто помог приобрести власть. Он перебирал их как крупу и в этом находил удовольствие. Человек для него был никто, как шпалами устилал он людьми свой властный путь. Эта мания хорошо сочеталась с его садизмом, рационализировалась в его методах государственного руководства. Мельцин стремился: «не только иметь абсолютную власть над другими, но и эксплуатировать их, использовать и обкрадывать, так сказать, заглатывать всё, что есть в них съедобного» (Э.Фромм). Пользовался моральными и интеллектуальными качествами, которыми обладал другой человек. Высасывая их как лимон, он не хотел, чтобы они думали, что он им чем-то обязан, выгонял ничего не объясняя тем самым унижал людей, хотел, чтобы они мучились в поисках своей несуществующей вины. Страх, что не угодили Хозяину, вытеснял в них достоинство, они боялись его, были жалкими, растерянными совсем теряли голову в своём несчастье и действительно глупели им казалось, что это конец и умоляли его о пощаде. Ему нравилось их униженность и абсолютная зависимость от него, нравилось наблюдать их страдания.
Характерен в этом отношении пример со Степашиным, который ярче всего высвечивает тот факт, что Мельцин людоед и со своими подвижниками не церемонился, даже с тем ближайшим окружением, с которыми была связана его «революционная борьба», кто служил ему верой и правдой, проявлял рабскую покорность, готов был терпеть любые унижения и издевательства Хозяина-самодура. Он расправлялся с ними как с лакеями, отмашкой руки, так было с Примаковым, которого без объяснения согнал с его кресла на Госсовете, это видела вся страна. На том же совещании в Кремле, пробубнил Степашину: «Сергей Владимирович! Вы сели не на своё место» - и указал на место рядом с собой. Этим хамским, неожиданным, постыдным для Примакова жестом, показал всем, что снял его с должности премьер-министра. Пересадив Степашина из кресла в кресло, ротировал его в премьеры. В кресле председателя правительства Степашин продержался девяносто дней, поставив своеобразный рекорд пребывания в этой должности сподвижников Мельцина. Очередной приступ болезни Мельцина связанный с его потребностью в очередной порции изощренного садизма, отразился на судьбе Степашина, который был уверен, что в кресло премьер-министра сел надолго. Чтобы почувствовать себя всемогущим, избавиться от гнетущего чувства импотенции власти, её бессилие бесило его, Мельцин не мог не ощущать, не видеть как власть, его личная власть, всё больше уходит из его рук, он обрушил свой гнев на бедного Степашина, потому что это был не просто чиновник, издеваться над которым не интересно, а человек, назначенный его волею на высшую ступень исполнительной власти государства. Доказать свою силу он мог только «уничтожив» человека, когда видел растерянность, жалкий вид того, кто только что чувствовал себя полубогом. Это была единственная причина, оборвавшая феерической карьеру одного из любимцев Мельцина.
Ещё одна причина, по которой фюрер перебирал кремлёвских чиновников, пропуская их через свою «канцелярию», заключалась в прихоти злодея повязать круговой порукой как можно больше тех, кто первым приветствовал демократические перемены в стране, был из когорты тех, кто шёл в революцию с «горячим сердцем и чистыми руками» и верил в то, что их усилия не пропадут даром, страна станет другой. Они были опасны, а значит, их надо было «замочить» если употреблять терминологию из словаря наследника престола, вымазать в дерьме чёрных дел канцелярии фашиста, чтобы не отмылись. Люди честные переживали свой позор, их заставили прислуживать держиморде, садисту, фашисту, участвовать в грязных делах по грабежу родины, а не служить отечеству, на что они надеялись. И всё же они шли на компромисс со своею, совестью, служили ему, убеждая себя, что просто не разбираются в кремлёвской «кухне» и всего не понимают. Расчёт кремлёвского держиморды был верный, уволенные со службы они, как правило, в политику больше не возвращались и бестселлеров о своей службе в Кремле не писали. Молчали, им было стыдно, в отличие от злодея у них была совесть, поэтому они не светились и занимались своим делом, с которым до своего кремлёвского позора была связана вся жизнь. Правда, не все, кто прошёл через кремлёвскую «кухню» считали позором служить в Кремле и по-прежнему благоволили Хозяину, потому что он, прежде чем менял кремлевских чиновников на других, проявлял барскую снисходительность, позволял им насытиться у государственной кормушки и не забывал потом, трудоустраивал на тёплое местечко: на дипломатическом поприще или в бизнесе.
Эрих Фромм ввёл в обиход такое понятие как садистско-мазохистский характер. Ещё у него существует для определения этого типа характера другое определение: «авторитарный характер». Он пишет, что, по-видимому, садистские и мазохистские черты можно обнаружить в каждом человеке. Есть люди, у которых эти черты чрезвычайно развиты, для других они вовсе не характерны. Для меня важен тот факт, который отметил Фромм, изучая проблемы авторитаризма, что подобный склад характера составляет «человеческую базу» фашизма. Несомненно, Мельцин обладает авторитарным характером по Э.Фромму. Авторитарный характер в норме это властность, жесткость, решительность, честолюбие, амбициозность – всё симпатичные черты. У кремлёвского злодея как в кривом зеркале всё искажено гипертрофированным садизмом. Наш фюрер, несомненно, последователь Гитлера, если управлял государством как настоящий фашист, он жуткая метаморфоза, мутант двух идеологий – коммунофашист, отсюда та жестокость, беспринципность, цинизм, гиперлживость, и другие «достоинства», с которыми он рулил государственным кораблём. Отличительная черта фашизма Мельцина его невыстроенность, сырость, отсутствие идеологической базы. Главное его назначение быть исполнительным механизмом сумасшедшего вождя. Чем-то вроде «бабы», которой разрушают старые постройки. Разрушать и не строить – вот главный идеологический принцип, если так можно сказать, об идеологической составляющей фашизма Мельцина. Российский фашизм имел чётко выраженные специфический черты своего полулегального существования, что касается его элиты, то я согласен с Э. Фроммом, в основе своей к фашизму, как и везде в других государствах, в России тяготели люди с авторитарным характером.
Фашизм в России при Мельцине существовал как инструмент внутренней политики, но не был тотальным, с народом играли в тёмную, никого не вербовали служить фюреру, не было атрибутики фашизма, более того фашизм в России присутствовал в маске, на публику в народ фашисты ходили ряжеными, притворялись демократами, такими же сидели в Думе, но здесь они всё чаще показывали звериные клыки. Все-таки фашизм в России был кастрированный, модифицированный, в основном был приспособлен для нужд вождя и правящей сволочи, которая его окружала: евреи, Гайдар и его команда. Высовываться с фашистским рылом, где-нибудь на саммите за рубежом, обниматься с другом Клинтоном было несподручно. Фашизм был приспособлен для плана «Большой хапок». Те же, кто проводил приватизацию, как составную часть плана «Большой хапок» в жизнь, это была уже значительная часть населения, как когда-то при коммунистах они верили, не веря, в то, что реформируют народное хозяйство, приватизируя его весьма странными «приватными» методами, старались не шуметь, не распространяться о том кто, сколько чего хапнул. Странно бы было как-то не по-русски, если бы от того, чем распоряжались эти люди, приватизируя государственную собственность, они не прихватили и себе кусочек этой собственности, размер её зависел от наглости хапуги и его возможности распоряжаться ею. Урвав у государства, сколько могли они превратились в респектабельный класс «новых русских». Их надо было сажать всех подряд, но для этого надо было возрождать ГУЛаг. Поскольку все были повязаны воровством, как круговой порукой, делать это было некому. Опричники были заняты тем же, прихватывали лучшие куски государственной собственности. Если бы кто-нибудь назвал то, что они делают, называется воровством в лучшем случае они набили бы этому «знатоку» морду, прямо тут же на месте, чтобы не тащить его на Лубянку, не напрягать итак перегруженных работой мастеров заплечных дел и у них вправлять мозги наивному человеку. Народ был отстранён от происходящего, деморализован, обманут, устал от политики, хотел получить обещанного вождём, ждал улучшений в своей жизни, но их не было.
Мельцин тяжело заболел, но с властью расставаться не хотел, не мог, продолжал делать вид, что рулит государством. В прежние времена так поступали все «генсеки» КПСС, обманывали страну, народ, числились в строю, холуи тщательно скрывали болезнь вождей до тех пор, пока их вперёд ногами не выносили на погост у кремлёвской стены, и скрывать становилось нечего. До чего же притягательная штука власть, особенно, если как Мельцин, правитель не способен чувствовать бремя власти и поэтому отказаться от неё вовремя, как уже непосильной ноши, не может. Мельцин продолжал «работать», пиджак висел на кресле в кабинете, и как флагманский флаг на корабле означает присутствие морского начальника, так эта часть президентского облачения символизировала присутствие кремлевского владыки. Сам он в это время находился в стационаре, в больнице. В роли президента это был свадебный генерал. Всё в стране делалась за его спиной. Коржаков, самый главный холуй президента, за что и было ему присвоено звание генерал-лейтенанта ФСБ, он, в основном, убирал за президентом постель, одевал, умывал его, убирал за ним говно, вытирал сопли, вдруг стал претендовать на долю в семейном бизнесе президента. Холую донесли, поспешили, что Хозяин безнадёжен, и надеяться на его выздоровление бессмысленно. Он обнаглел до такой степени, что стал теснить людей Мельцина, потянулся к рычагам управления государством, и в «Семье» было принято решение его выгнать, тем более, что холуй всем давно надоел, мешался под ногами, всюду совал свой нос. Это был сигнал того, что государство трещит по швам, почувствовав слабину вожжей управляющих государством, воры-губернаторы всё больше выходили из под контроля центральной власти, забирали власть, страна постепенно превращалось в их вотчинное владение. Мельцин формально выздоровел, но без опеки обходиться не мог. Управление страной всё больше переходило в руки «Семьи» и евреев во главе с Березовским, который уже ногой открывал дверь в кабинет президента.
Бедный народ не решился поменять Хозяина, такова уж психология авторитарного характера и оказался в беде. Масса людей, потерявших доверие к хозяину, оказалась «свободной»: от средств к существованию и привычного социального окружения, материальных возможностей жить так, как они привыкли, и надежды в скором будущем жить ещё лучше, как обещал им их вчерашний кумир. Перед ними разверзлась пропасть, открыв для них чужой и враждебный мир, в котором они теперь должны были жить, каждый сам по себе. В такой ситуации испуганный индивид ищет кого-нибудь или что-нибудь, с чем он мог бы связать свою личность, он не в состоянии больше быть самим собой и лихорадочно пытается вновь обрести уверенность, сбросив с себя бремя своего «я». Крайними средствами достичь этой цели для мазохистской личности могут быть попытки ощутить себя предельно ничтожным и беспомощным, другой путь – искать подавляющей боли и мучения; ещё один поддаться опьянению или действию наркотика. Самоубийство - это последняя надежда, если все остальные попытки снять бремя одиночества оказались безуспешными. Сколько людей ушло в преступный мир, спилось, село на иглу, превратилось в бомжей, покончило счёты с жизнью, никто не считал. Ничего другого Noeordnung или фашизм Мельцина предложить для них не мог. Статистика «эпохи» Мельцина вряд ли вела такой подсчёт, а счёт шёл на миллионы отчаявшихся потерявших себя людей. Счастье для всех, если индивид с авторитарным характером находит социальные формы, удовлетворяющие его мазохистские наклонности, например, в служении Богу.
Церковь после обмана вождя влекла к себе потерянных, отверженных людей, им нужен был кто-то вместо него, кому можно было довериться положиться, как на Бога. В церкви они рассчитывали найти справедливость и утешение услышать слова Того, Кто присутствует в каждом из нас. В вере и надежде на это чудо им становится легче жить, дышать, они уже не чувствовали одиночества и без страха встречали завтрашний день. Массовое обращение людей к церкви, в ситуации в которой они находились, казалось естественным. Плохо, что ныне церковь ручная, служит Богу и зависит от власти, боится её, потому что она непредсказуема, безответственна, цинична. Да и в церкви нет достойного иерарха, готового служить Отцу своему, как в своё время служил ему патриарх Тихон, который пошёл на смерть, но богопротивной власти коммунистов не подчинился. В сегодняшней Церкви все гнуться перед властью, лебезят, и некому сказать правду, указать на преступления совершенные ею, призвать к покаянию. «С волками жить по волчьи выть»? - неужели у церкви нет другой альтернативы. Ведь видят отцы церкви, с кем дружбу водят. В отличие от Иисуса чётко разделившего светский и церковный мир, когда сказал: ««Отдайте кесарево кесарю, а Божие Богови» и создал нечто чуждое политике, убежище для душ посреди грубой силы», православная церковь всё время уступает грубой силе. Власть всё время вмешивается в дела церкви, пытается приспособить церковь для своих внутриполитических нужд, сделать из неё своё политуправление, чтобы она всё время поминала власть добрым словом, внушала людям терпимость к её безобразиям, а ещё лучше, чтобы вводила людей в транс, держала их в состоянии блаженного отупения, как перед иконой, чтобы все просьбы были только к Богу, и за пределами церкви к властям предержащим у людей оставалась одна благодарность. Фашисты добились понимания, с главой русской православной церкви, возвратом ей церковных ценностей, (конфискованных ещё коммунистами), передачей разграбленных церквей, монастырей, в общем, собственности когда-то принадлежавшей церкви. Алексий не то что бы покрывает антинародную профашистскую политику власти, скорее прикрывает её грехи, служит амортизатором, превратив церковь в обитель слёз. Люди приходят сюда как к последнему прибежищу, бьются головой об пол, целуют иконы, жалуются Богу на свои несчастья, больше некому, ибо светский мир оставил их ни с чем, отвернулся от них.
Власть как всегда юродствует, притворяется, разыгрывает пиар-спектакли церковного послушания, а на самом деле просто использует церковь в своих целях. Сложила с себя заботы о моральном и духовном здоровье нации и переложила их на плечи церкви. Вождь обнимался с Алексием, целовал золотой крест в его руке, крестился на купола, вновь построенного Троицкого собора и, вообще, публично выказывалось властное мнение о пользе для нравственного здоровья народа знания истории религии, христианских заповедей и роли церкви в превращении безбожников коммунистов в послушных христиан. Власть всячески подчёркивает своё расположение к русской православной церкви, Мельцин и его окружение участвуют во всех важных церковных праздниках, пытаясь таким образом убедить народ, в том, что власть служит ему.
По поводу таких прихожан оборотней со звериными клыками, у которых нет ничего святого, и которым сатана ближе, чем божьи угодники, церковная братия должна держать ухо востро. Говорю ей это хоть и не симпатизирую тем, кто забыл Содом и Гоморру, для кого библейские сюжеты и проповеди Иисуса Христа из Евангелия пустой звук, а церковь не больше чем доходное место.
Реформация, смена династий, революции и другие подобные явления происходили в истории человечества не раз и не два, а десятки и даже может быть сотни раз. Самая грандиозная реформа была произведена Иисусом Христом больше 2000 лет назад. Она касалась религии. Это был переворот, в корне пересмотревший все её основы. Религия как бы заново начала свой путь развития. Самыми неудачными переменами общественного строя, наверно, можно считать смену капитализма на коммунизм в России 1917 году, и его случайную реставрацию, в этой стране спустя 73 года, в 1991 году. В 1917 году в России к власти пришли Шариковы и осуществилось сказанное когда-то Иисусом пророчество: «Последние станут первыми». Коммунизм в его пофазных интерпретациях в СССР, принёс стране много бед. Добродетель Иисуса оказалась «великим недоразумением». Ницше был возмущён пророчеством сына Божьего, как будто это был тогда, в конце девятнадцатого века, свершившийся факт: «как истощённые достигли того, чтоб стать законодателями ценностей? Или иначе: как достигли власти те, которые – последние? Как инстинкт зверя-человека стал вверх ногами»? Инстинкт зверя - человека, вставшего вверх ногами, позволил с 1917 года находиться у власти человеко-зверям и 1991год в этом отношении не принёс изменений. Именно человеко-зверь, наследник Шарикова, вцепился в шатающийся трон и удержался у власти.
Вообще, и это все давно понимают, фашизм и коммунизм две политические системы два очень близких родственника у них много общего: социальная психология, организационная структура, геополитические амбиции и даже в какой-то мере идеология. Конечно не сиамские близнецы, но могли бы считаться братьями. Это отлично понимал «азиат», так прозвал Сталина Л.Красин, видный большевик и дипломат. Сочетание выдержки, проницательности, коварства и жестокости считалось характерным для государственных людей Азии. Бухарин упростил эту кличку и назвал Сталина «Чингиз-ханом», очевидно, чтобы выдвинуть на первый план жестокость, развившуюся у него до зверства. Мало чем в плане жестокости и зверства уступает ему «Чингиз-хан» из Свердловска образца 1991 года. И самое главное, ему удалось то, чего так и не добился Отец всех народов, Великий кормчий, товарищ Сталин – превратить две системы в одну, правда, он, наверно, не мог предполагать, что в результате этой метаморфозы коммунисты превратятся в фашистов. Это ноу-хау Мельцина. «Термидор» Мельцина не что иное, как уничтожение прежнего режима его вчерашними сторонниками под прикрытием демократических лозунгов. Так что в «бархатная революция», в какой-то мере сочинение коммунистов во главе с Мельциным, пройдя через её горнило все они, как настоящие оборотни, превратились в фашистов.
Мне только непонятно почему же не договорились между собой Сталин и Гитлер ещё тогда в конце тридцатых годов. Здесь есть какая-то историческая загадка. «Азиат» не предлагал же Гитлеру войти в состав Союза ССР? Кто же расстроил их союз? Сталин, безусловно, доверял Гитлеру больше и был инициатором максимального сближения с Германией и фашистами. Военный парад в Бресте показал, что и воевать они могут вместе. Мир лежал у их ног. Гитлер был вождём почти восьмидесяти миллионов немцев. Диктатор, мессия, пророк. Он обладал даром предвидения, хорошо разбирался в психологии людей, владел способностью гипнотического воздействия на массы. Об «азиате» он знал всё. Знал о его «проделках»: его звериной «нежности», к людям и своим соратникам. Возможно, Гитлер, который пространство и время мерил в парсеках, всё-таки строил тысячелетний рейх, смотрел далеко и в перспективе, как политический партнёр Сталин его не устраивал. Он был слишком неотёсан, груб, недоверчив, капризен, страдал манией величия, и наверняка в будущих сделках по переделу мира был бы недостаточно лоялен. Это отсутствие симбиоза между ними, конечно, отразилось на создании политического и военного союза. И потом Гитлер не стремился попасть в один из лагерей ГУЛага. Сталин со своей маниакальной страстью к единовластию не потерпел бы соперника. Поэтому тогда фашизм и коммунизм не договорились. Так что честь обкатать новую политическую модель, фашизм Мельцина, досталась его создателю.
Наивность свойство детей и сумасшедших, но не политиков, эта, казалось бы, аксиома почему-то не распространялась на «термидорианцев» захвативших власть в 1991 году. Коммунофашист Мельцин и его подручные отчего-то были уверены, что капитализм появится в России немедленно. Его можно ввести декретом, упразднив старую плановую систему хозяйствования, узаконив частную собственность, которая станет фундаментом капиталистического рынка, предоставив предпринимателям полную ничем не ограниченную свободу наполнять рынок товаром и богатеть самим. Это в теории. На практике всё получилось иначе. Оказалось, капитализм с кондачка не появится, нужна определенная экономическая среда, время для её создания, и у людей должна быть другая психология - психология собственников. Надо было начинать с азов капитализма. Азы капитализма по Гайдару вылились в чрезвычайщину. Младореформаторы перелицевали Маркса и стали заниматься экспроприацией экспроприаторов то есть коммунистов, государственная собственность с помощью ваучеров Чубайса оказалась в руках евреев и других проходимцев и мошенников. Страну охватил коллапс. ЦРУ, где младореформаторы в своё время провели много время, где их учили как делать цветные революции, помогали с подготовкой «бархатной революции» в России, решило оказать помощь юным капиталистам. Коллапс в России пугал США, атомной зимы не хотели даже они, поэтому американцы (ЦРУ) пригласили доморощенных капиталистов к себе. Неучей приняли с распростертыми объятиями и на курсах переподготовки лидеров слаборазвитых стран их стали учить капитализму. Вождь, когда готовили революцию, за океан не ездил, и теперь не поехал, остался дома. Хотел быть патриотом до конца, брать пример с Ленина, который готовил революцию за рубежом, посчитал для себя неприличным. Не хотел, чтобы какой-нибудь заокеанский Парвус вправлял ему мозги, учил делать революцию или хуже того, чтобы как у Шарикова, какие-нибудь эскулапы там за океаном регулировали бы ему сигнальную систему Павлова, она у него барахлила, особенно высшая форма сигнала, каким является слово. Ему, когда он работал в ЦК КПСС, специалисты из института им. Павлова в Колтушах пытались, как и в опытах с собаками, которые перестали лаять, восстановить деятельность мозговых структур отвечающие за речь, вновь приобретенные условные рефлексы должны были стимулировать его способности оратора и пламенного трибуна, агитатора масс. Правда, результаты оказались скромными. Если бы у вождя удалось снять то напряжение, с которым он, как после инсульта, ищет нужное слово, его внятная речь позволила бы несравнимо более совершенным способом, нежели как у животных, общаться с его адептами и своей элитой состоящей в основном из простого народа. В конце концов, оставили всё как есть. Решили, что выручат руки. Немые не испытывают неудобств при общении. Руки, особенно кулаки, важный аргумент в дискуссии, и позволяют объяснить очень многое. Мельцин очень пластичен, это видели все, когда он танцевал вальс с толстой немкой во время его официального визита в Германию. Его руки исполняли нечто своё, изящно, красиво, не очень считаясь с пространством ограниченным танцплощадкой, он так махал ими, что пару раз чуть не заехал кулаком в нос дирижёру. Правда, вождя слух подвёл, видимо, в детстве музыкой заниматься было некогда, однако вальс под марш военного оркестра удаётся станцевать немногим, надо отдать ему должное, у него это получилось. Быть может, вождю в детстве надо было заняться танцами, у него явные способности к ним. Это не политика, где многое мешает, прежде чем доберешься до цели. Танцору, как известно, может помешать только одно. С этим справиться проще.
Младореформаторы, пускай в третьем, четвёртом поколении, все они тоже дети Шарикова, поэтому обучение с ними проводили как с собакою Павлова на уровне рефлекторной деятельности мозга. И добились положительных результатов. При слове капитализм у них текли слюни. Они вернулись в Россию. Люди молодые, грамотные: Чубайс, Гайдар и другие - по поручению вождя создали то, что должно было ему понравиться. Они создали документ под названием Noeordnung или план построения капитализма в России. Сдавая свой труд на утверждение, попросили вождя обратить особое внимание на методы, с помощью которых собирались вводить капитализм в России, так как эти методы достижения цели списали из нацистских источников. Зодчие тысячелетнего рейха были аккуратны, можно сказать фанаты своего дела, это видно на примере с концентрационными лагерями. Третий Рейх уже рушился, а «концерны» смерти продолжали исправно действовать и даже увеличили свою производительность. В них дольше всего удерживалась идея «Майн Кампф», ибо они являлись квинтэссенцией этой идеи. Гитлеровская концепция улучшения мира была исключительно простой: уничтожить всё то, что угрожает чистоте расы «сверхчеловека», прежде всего – ликвидировать евреев. Нашим строителям капитализма добытые архивные материалы понравились. В своей концепции переустройства России идея Гитлера по улучшению мира стала фундаментом того идеологического переворота, который они задумали. Как и у Гитлера, который, создавая своего сверчеловека, освобождался от всего ненужного расовонеполноценного, сжигая этот человеческий мусор в печах Освенцима, у капитализма в России уже в период своего становления одной из основных задач будет задача по нормализации демографической ситуации с населением, увеличения его репродуктивной части за счёт структурных изменений в определенных возрастных группах в связи резким сокращением их численности. В кратчайшие сроки по разработанной программе с помощью специальных методов понадобится организовать работу по освобождению страны от человеческого балласта, людей старших возрастов, по Ницше «опаснейшего недоразумения», тех «последних», или «истощённых», которых учили добродетели, самоотречению, состраданию, того наследства, которое осталось от прежнего строя. Девизом программы, мог бы стать афоризм Гитлера: - «Mitleid ist Schmache» (сострадание-это слабость), или Ницше: «Сострадание - это зараза». Он даже поясняет, почему так считает: «Сострадание есть расточительность чувства – вредный для морального здоровья паразит. < … > Сострадание покоится не на максимах, а на аффектах: оно патологично».
Разработчики идеологической платформы намерены были предпослать к каждой её главе цитату кого-нибудь из великих, по которой можно было бы сразу определить её содержание. Хотели вождя, оказалось, у него цитировать нечего. Попробовали Игоря Губермана. Он хоть и не из великих, но его вирши концентрат проблемы, очень точны и легко запоминаются, например: «Давно пора, ебена мать, умом Россию понимать». Или: Как просто отнять у народа свободу: её надо просто доверить народу». Оказалось, этот еврей диссидент уже и новую власть оскорбляет: «Критерий качества державы – успехи сук и подлецов: боюсь теперь не старцев ржавых, а белозубых молодцов». Решили цитировать только Гитлера. Умел фюрер высказываться лаконично, красиво. Его афоризмы украшали ворота всех нацистских концлагерей.
Над архивными материалами и самого фюрера, и ведомств Геббельса и Розенберга пришлось попотеть. На всякий случай прихватили материалы гестапо, подумали, что при работе будут совсем не лишними. Все материалы пришлось слегка обработать, модернизировать, вдохнуть в них силу живого документа, приложив для этого свой творческий потенциал и фантазию. На пути к цели встречались несущественные идеологические неувязки, так, например, было с вопросами моральными или патологическим антисемитизмом Гитлера. Уже упоминавшийся афоризм Гитлера: «Совесть – это позорное пятно, подобно обрезанию, и как то, так и другое, есть еврейские недостатки», положил густую тень на евреев из окружения Мельцина. Чубайс, Березовский – бессовестные евреи, однако обрезание им в детстве, наверно, сделали. Ввели определение совести, существовавшее в Третьем рейхе: «Совестью человека является приказ вождя». Для своих приверженцев вождь теперь высшая моральная инстанция. Помните у Маяковского? «Я себя под Лениным чищу». Видимо, что-то вроде этого. Позором остаётся обрезание. Может, вождю сделать его себе? И приказ: «Обрезание, как и службу в армии считать почётной обязанностью гражданина России». В общем, долой антисемитизм.
У младореформаторов удовольствие от выполненной работы, как и при опытах с собакой Павлова, выражалось в повышенном слюноотделении. Особенно это было заметно у Гайдара; он захлёбывался собственной слюной, докладывая Мельцину об успешно проделанной работе. Гайдар буквально заплевал Мельцина, когда докладывал о плане построения капитализма в России. Главный фашист страны не мог наградить их орденами, задание было секретным, зато он пустил их к государственной кормушке и разрешил брать оттуда «по совести». Поскольку совесть как общепринятую моральную категорию создатели секретного документа упразднили, то меру своих аппетитов они потребовали установить указом вождя, в котором им разрешалось бы хапать пожизненно. «Совсем обнаглели», - подумал вождь о своих сподвижниках, - «пора убирать». Правда, у кормушки пока оставил. «Хапайте, заслужили не жалко», - поблагодарил вождь младореформаторов, и скоро от себя прогнал.
Вождь был доволен. Молодые талантливые ребята создали документ, который опубликован нигде быть не может, но будет служить долго. Страна ведь такая богатая, сколько ещё лет её можно грабить? Операция «Большой хапок» из программного документа, плана Noeordnung, рассчитана надолго. Мельцин после своего ухода от власти, хотел передать «дело которому служит» тому, к кому долго приглядывался, крестнику Собчака, кого посоветовали ему приблизить к себе друзья-евреи, олигархи, они тоже давно присматривались к Сутину. Прежде чем передавать ему власть Мельцин стал «обкатывать», теперь уже своего протеже на различных высших государственных должностях. Сутин служил исправно и проявлял сыновью преданность Мельцину. Этого вождю было мало. Для передачи власти вместе с евреями олигархами во главе с Березовским Мельцин составил секретное соглашение, в котором прописывалось всё от «А» до «Я»: от передачи власти до условий, на которых будет править Сутин, и которые по просьбе Мельцина были расписаны в подробностях.
Евреям очень импонировал будущий наследник престола, в его характере было много такого, что устраивало их. Изощренный инстинкт, одной из древнейших на земле расы подсказывал им, что с выбором они не ошиблись. Сутин был, как серая мышь, какой-то незаметный, покладистый со спокойным мягким нравом, готовый соглашаться со всем, если так было надо, свою точку зрения имел, но отстаивал её только тогда, когда чувствовал, что это безопасно или большинство поддержит его, такое поведение предполагало в нём карьериста, а поэтому человека уступчивого, готового поступиться принципами, из которого можно было вить веревки. Олигархи поинтересовались его прошлым, в частности, периодом, когда он работал в КГБ. Но ничего для себя опасного не обнаружили. Антисемитом не был. То, что насторожило бы психопатолога, их не смутило, чрезмерная жажда власти, карьеризм, жесткость, которой были отмечены дела, которые он вёл, не портили общего впечатления о кандидате в президенты. Показную мягкость, которую он демонстрировал, евреи сочли актёрским мастерством, умением маскироваться, этому учили его в школе КГБ, прежде чем он стал профессиональным чекистом. Прослеживалось определенное духовное родство с Мельциным. Их объединяла одна, но «пламенная страсть» - это воля к власти, стремление стать если не Богом, то его наместником на земле. При этом Сутин в отличие от Мельцина был интеллектуально намного выше его, умён, начитан, хорошо владел собой. Он был нужен евреям. Диктатора-сумасброда или ещё какое-нибудь экзотическое чудо, вроде Мельцина, российский престол больше не выдержал бы.
Наследник в детстве очень напоминал пионера-героя Павлика Морозова. Он сам пришёл в КГБ в возрасте пионера-героя и предложил свои услуги. Ему отказали, но его целеустремленность, одержимость, упорство в достижении цели, победили, его мечта превратилась в реальность, как и хотел он попал на службу в КГБ, силовую структуру, считающуюся опорой власти, пользующуюся с момента её возникновения зловещей репутацией. Существующее мнение гласит, что этой наглухо зашторенной организации доступно всё, и люди, работающие в ней, обладают особым иммунитетом, и тоже могут всё. Без особой необходимости лучше с этой организацией не связываться, а людей из неё, основа служебного рвения которых строится на подавлении у них всех человеческих чувств и развитии чувств агрессивных и садистских обходить стороной и не иметь с ними никаких дел. Странный выбор, кем быть в будущем, сделал пионер, школьник. Сразу приходит на ум самое простое оправдание такого решения юной души; впечатлительный школьник начитался книжек о романтической полной героизма работе чекистов, написанных по заказу этой славной организации, писателями, которых приласкало это ведомство, и полюбил, как это бывает у всех мальчишек, профессию отважных и смелых людей. Однако другие мальчишки, тоже начитавшись книжек, и определившись с выбором профессии, почему-то не проявили такой решительности и не побежали, как наш школьник, например, в пожарную часть, где тоже служат отважные люди, не стали там предлагать свою помощь. Добровольно пионеры в КГБ не приходят, разве что, не дай Бог, их туда приводят. Если наш герой сам пришёл в заведение, мимо которого люди проходят с чувством неосознанной инстинктивной тревоги, то здесь что-то другое. Возможно, кто-то обидел его, и незатихающая боль от обиды привела его в эти стены. Совсем неглупый мальчик рассчитывал, что с помощью «авторитета» этой организации сможет решить свою проблему, он станет «сексотом» и будет оказывать посильную помощь людям в фуражках с синим околышком. Ощущение причастности к делам этого ведомства станет компенсацией его чувства неполноценности, поможет ощутить себя сильным, способным отомстить за обиду. Обида, желание отомстить, как правило, у подростка это мимолётное чувство. Что-то вроде той злости, которая ведёт в кружок бокса, чтобы научился драться. Отомстил обидчику или уже забыл про него, но драться научился и успокоился. В управлении КГБ не приняли мальчишку всерьёз, мальчишка всё равно не отказался от своей мечты, не изменил ей, стал чекистом. Зачем? Тонкий расчёт? Способность принимать определяющие жизнь решения в раннем возрасте? Скорее всего, так. Инстинкт выживания в агрессивной среде, инстинкт самосохранения, реализовавшийся в воле к власти, подсказал ему кратчайший путь достижения цели. Выбор школьника не случаен, точен как выстрел хорошего стрелка, в «яблочко». Стремление властвовать легче всего реализовать в стенах этого жуткого ведомства. Для большинства сверстников нашего героя воля к власти не больше чем стимул карьерных устремлений не превышающий среднего значения обычного для нормального подростка она не становится, как у нашего героя, целеопределяющей установкой для гипертрофированного стремления властвовать. Непреодолимое стремление властвовать, как правило, присуще авторитарному характеру, жажда власти является наиболее существенным проявлением садизма у симбиотической личности. Стремление Сутина в столь раннем возрасте реализовать свою потребность властвовать через службу в карательных органах свидетельствует о наличии у него садистских наклонностей возможно психопатологического свойства. Скорее всего, его незначительность, незаметность среди сверстников, отсутствие силы, достаточной для того, чтобы занять среди них место лидера, неуверенность в себе, подпитывала его жажду к власти. В его симбиотическом комплексе получает развитие садизм. Его авторитарный характер развивается за счёт этой составляющей. Опять Э.Фромм. Опять травма детства, комплекс неполноценности и непреодолимое желание приобрести власть над другими и рационализация этой потребности, стать таким как люди из КГБ. Однако какое желание властвовать! Итак, в своём стремлении властвовать наш герой определился уже в пионерском возрасте. Стремление к господству, а власть это всегда господство над кем-нибудь, сделалось его главной жизненной установкой. «Что такое жизнь? Моя формула этого понятия гласит – это воля к власти». Кредо будущего президента, скорее, всего, этот афоризм Ницше.
Возможно ли, чтобы стремление мальчишки властвовать простиралась дальше стен КГБ? Наверно нет. Планировать свою карьеру в стране развитого социализма было вообще невозможно, и даже в пределах КГБ это сделать было нелегко. Его властные амбиции в ту пору, когда он пробирался по служебной лестнице в Ленинградском управлении КГБ, наверно, ограничивались мечтами занять кресло кого-нибудь из руководителей управления. Пробраться ещё выше, заняться политикой, стать претендентом на высшие государственные должности об этом ему не снилось даже в цветных снах, которые он часто видел. Говорят опытные колдуны по снам их содержанию, цвету, какой был сон, цветной или чёрно-белый, могут уловить что-то из кармы человека, предсказать его будущее. Наверно, в разработках КГБ попадались цыгане, некоторые их них неплохо владеют этим ремеслом. Раскрыли они Сутину его будущее или нет, чтобы смягчить свою участь, неизвестно; карму нельзя смотреть, увидевший карму свою или чужого человека, если не знает заговора-противоядия умирает мучительной смертью, поэтому немногие решаются смотреть её. Сутин скоро оказался в Восточной Германии и тосковал, работая в посольстве. Дзюдо стало той отдушиной, которое заменяло ему остроту ощущений получаемых когда-то в управлении, когда он работал с людьми, подозреваемыми в совершении государственных преступлений. Ему нравилось полностью овладеть другим человеком, превратить его в объект своей воли, стать его абсолютным повелителем, его богом, делать с ним всё, что угодно. Самым радикальным способом проявить свою власть была возможность причинить человеку страдание, боль, тому, кто не в состоянии себя защитить. Борьба на ковре создавала иллюзию такой жизни. Ему нравилось схватиться с противником, ломать его, кидать так, чтобы ему стало больно, побеждать болевым приёмом, видеть в глазах противника страдание и чувствовать сласть победы; нравился запах ковра, потных курток и едва уловимый запах крови, который действовал на него, как адреналин, возбуждал, и казалось, делал его непобедимым.
Вообще ситуация для дальнейшей карьеры Сутина была тупиковая. Его воля власти, так получилось, уперлась в бетон Берлинской стены разделяющей две Германии и надежда одолеть её была слабой. Он думал, что застрял в Германии надолго. Многие «однополчане» должны были завидовать ему. Всё-таки работа за границей, престижная, хорошо оплачиваемая, если не проколется, может работать до пенсии. Вернётся домой в СССР богатым человеком, получит очередное звание, и на пенсию. В 45 лет человек полон сил, работу коллеги ему подыщут, станет директором какой-нибудь престижной интуристовской гостиницы. Это был предел мечтаний многих отставников из КГБ. Гостиница всегда была синекурой КГБ и хлебным местом. Но Сутина с его устремлением ввысь, к власти, такая комбинация, говоря шахматным языком, не устраивала. Кстати, в шахматах мы не найдём ни одной партии ни одного этюда, где бы ставилась задача, как офицеру стать королём. Потому что правила этой игры не предусматривают такой комбинации. Без изменения правил игры это невозможно.
Можно считать изменениями «правил игры», революцию 1789 года, которая открыла дорогу к власти 20-летнему артиллерийскому поручику Наполеону Бонапарту, не смотря на то, что отношение его, дворянина и офицера, к революции было однозначно отрицательное. Он считал, что картечь, наиболее подходящее средство отвечать на народные восстания, революционных повстанцев обзывал «самой гнусной чернью» и 10 августа 1792 года в день штурма Тюильри и низвержения Людовика XVI, Наполеон на улице перед королевским дворцом говорит о короле, который не может справиться с восставшим народом: «Какой трус! Как можно было впустить этих каналий! Надо было смести пушками 500-600 человек, - остальные разбежались бы!» Тем не менее, после Тулона, где Наполеон оказался случайно, после его неоценимой помощи советом вождям революционной армии, после доклада Огюста Робеспьера, постановлением от 14 января 1794 года Наполеон Бонапарт получил чин бригадного генерала. Ему было в этот момент 24 года от роду. Начало другой блестящей карьеры было сделано. Он стал служить делу революции.
Сутину тоже повезло, в России назревали изменения «правил игры». Горбачёв «снёс» Берлинскую стену и Сутин вернулся домой. 90% той работы, которую выполняло КГБ, стало ненужным. Диссиденты, инакомыслие, узники совести, взнузданный народ, покорность которого обеспечивала армия пастухов этого ведомства - всё это ушло куда-то в прошлое. Гласность, плюрализм Горбачёва развязали языки краснобаям, вроде Собчака, и другим болтунам, безответственным людям, скоро превратившимся в вождей толпы, которые разогревали толпу, внушали ей ненависть к власти, раскачивали несущие опоры государственного строя, поносили компартию и коммунистов, называя их злейшими врагами народа. Сутин был офицер органов госбезопасности, «щит и меч» партии и государства. Он должен был защищать тот общественный строй и алый стяг, у которого присягал на верность родине и клялся, если потребуется отдать за неё свою жизнь. В противостоянии сил, которое становилось очевидным: власти и «самой гнусной черни», которую доводили до злобной невменяемости вожди толпы вроде Мельцина, долг Сутина был в том, чтобы «смести картечью из пушек 500-600 человек, остальные бы разбежались», но он не сделал этого, не он не его «коллеги» из КГБ. Они отдали родину на растерзание всякой сволочи, которую Сутин ещё совсем недавно «мочил» в своём кабинете на Литейном.
Коллапс постиг все силовые структуры власти. Трусость, предательство, бегство из органов госбезопасности людей, чей служебный долг был отстаивать нерушимость могучего государства, целостность СССР, позволили вождям «бархатной революции» изменить «правила игры» и страна стала другой. «Опыт переоценки всех ценностей» прежнего строя подсказал Сутину, что предательство сейчас, когда родине так тяжело, может быть выгодно. История христианства знает такой пример: Иуде, предавшему Иисуса, когда вокруг того сгустились тучи, враги искали его, чтобы расправиться с ним, предательство принесло тридцать серебренников. Сутин за своё предательство рассчитывал получить много больше. Предательство офицера, прежде всего моральная категория, вычислить материальную выгоду от него довольно сложно. И всё же Сутин рискнул и поставил свою честь и карьеру в зависимость от исхода «бархатной революции». В случае её победы незаметный офицер КГБ, мог рассчитывать на многое; победа новой власти открывала ему при определенных условиях путь в короли. Предав свои прежние убеждения коммуниста фанатика забвению, скорее всего, их у него никогда не было, голый карьеризм, жажда власти и ничего более, Сутин встал в ряды тех кто, придя к власти, стал глумиться над страной и её народом. Не зря Мельцин долго присматривался к нему, своим звериным чутьём он определил в нём родственную душу, готовую ради власти поступиться любыми принципами. «Не могу поступиться принципами» - когда-то написала в «Правде», ставшая знаменитой после этого заявления, неизвестная никому до этого Нина Андреева, ленинградский химик, рядовой член партии, наблюдая предательство и повальное бегство из рядов КПСС руководящего слоя и вождей этой организации. Вместо того чтобы собрать партию в единый кулак и дать отпор всем оборотням, сплотившимся с лакеями заокеанских хозяев, с теми, кто давно ненавидел нашу страну и жаждал реванша, они сами стали под их знамёна. Во многом поведение этих людей определило судьбу КПСС и страны. КПСС прекратила своё существование. Увы, среди тех, кто бросил партию и страну на произвол судьбы оказался и Сутин.
О его подвигах, времён «бархатной революции» и позже, не сложили легенд, не написана сага. Наверно, придворным борзописцам было не накопать ничего героического, всё мелко, неинтересно. Какой из опричника Бонапарт? В КГБ Сутина учили методам организации подрывной, диверсионной работы, методам, которые сегодня широко используется в террористической деятельности. Сражаться на баррикадах, это всегда было делом черни. Он нигде не светился, на трибуны не вылезал, сказывалась профессиональная осторожность, всю революцию находился за канцелярским столом. Однако благодаря революции и тому, что помогал новой власти укреплять её позиции, об этой его деятельности мало что известно, был ею отмечен, и тоже стал генералом, правда, в отличие от императора Франции, в другом возрасте и не за воинскую доблесть. Наполеон в 24 года получил звание бригадного генерала, но он отличился, действуя весьма изобретательно при осаде Тулона, т.е. участвовал в военных действиях. Все сподвижники Бонапарта молодые люди и все прошли через жестокие сражения, прежде чем стали маршалами, генералами. Многие из них недолго красовались перед дамами в красивых эполетах, так как вскоре были убиты, завоёвывая славу Франции. Вообще революция время благодатное, урожайное на звания, награды, должности. «Бархатная революция» не нарушила исторической традиции, не стала в этом плане исключением. Правда она шокирует маскарадом, который устроили сподвижники Мельцина, их беспардонной наглостью в оценке собственных заслуг и значимости. «Из грязи да в князи», старинная пословица точно фиксирует резервуар новой власти, откуда она черпала свой основной кадровый состав. Вчерашние диссиденты, фарцовщики, спекулянты, просто уголовники: не узники совести, не борцы за права человека, вдруг оказались в пирамиде власти, на самой её вершине. После «бархатной революции» появилась масса генералов, хотя никто из них за новую власть не сражался. Власть валялась брошенная коммунистами: преданная, растоптанная, униженная. Вся эта дрянь не преминула воспользоваться ситуацией, она просто подобрала её и сама стала властью. Видимо, чтобы придать себе значительность масса подлых людей нацепила на себя воинскую амуницию, превратилась в генералов. Верховный главнокомандующий, не глядя, подмахнул самозванцам их каприз, подписал указ, которым произвёл всех этих засранцев в генералы.
Генерал-лейтенант от жандармерии Коржаков, постельничий Мельцина, получил от Хозяина звание за то, что вытирал ему сопли; генерал-полковник Степашин, бывший майор-пожарник отличился в звании генерала тем, что завалил все дела, которые ему поручали; этот выскочка с феерической карьерой, был генералом на различных должностях. Самый страшный его прокол Чечня. Мельцин умудрился назначить его командовать контрразведкой. Жуткие потери армии при штурме Грозного на совести этого контрразведчика. В сущности, он военный преступник, а не генерал. Генерал армии Куликов, за что получил своё звание, за развал органов МВД? И таких генералов у Мельцина была целая колода. У вождя «бархатной» революции существовала практика присвоения званий a priori, ничем не отличившемуся человеку, по ходатайству или по рекомендации и даже по знакомству. Покрасовавшись в генеральских погонах, многие новоиспеченные генералы службу в армии посчитали обременительной. Одни занялись бизнесом, другие оказались в Государственной Думе. Степашин занял кресло премьер-министра, но продержался в этой должности 90 дней. Теперь Счётная палата испытывает на себе все прелести руководства под началом майора-пожарника. В генеральской должности в своём ведомстве Сутин не работал, ибо был призван ко «двору», так как понравился Мельцину вождь запомнил его, он оказался в обойме незаменимых, тех, кого вождь держал при себе, постоянно перемещая в должностях. Сутин чувствовал, что это последняя, финишная прямая, до абсолютной власти рукой подать. Кресло премьер-министра было свободно. Мельцин освободил по совету евреев его для Сутина, и стал готовиться передать ему власть. Папочка с секретным документом: «Как построить капитализм в России», разработка младореформаторов, была тем осевым столбом державной власти, политическим завещанием Мельцина, и непременным соглашением и обязательством Сутина на пролонгацию курса Мельцина и российских евреев-олигархов во главе с Березовским. Согласие Сутина быть номинальным главой державной власти, а всю теневую, исполнительную власть оставить отечественной мафии сионистов, освобождало ему кресло президента России.
Тупая власть думала отмахнуться от народа, обмануть его разбуженные аппетиты невесомой подачкой. По команде Чубайса в стране развернулась афёра беспрецедентная по своей наглости и цинизму. Чтобы с помощью бумажек одурачить всю страну, весь народ, такого в истории российского государства не было, впрочем, и за рубежом в таких масштабах финансовых афёр всё-таки, наверно, тоже не было. Здесь мы опять возможно в последний раз были «впереди планеты всей». Я не знаю, отмечена ли ваучеризация Чубайса в книге рекордов Гиннеса, но то, что автор подонок и негодяй и к тому же талантливый аферист, несомненно. Результатом ваучеризации стал статус-кво нищеты, бесправия и несправедливости почти всего народа, который надолго привёл на дно жизни миллионы людей, лишив их всяких иллюзий на будущее.
Вернёмся к Э.Фромму и его садомазохистскому характеру. С мазохизмом, мы разобрались. И знаем, что к мазохизму склонна значительная часть населения России. После политических кульбитов Мельцина, разочарования в политике новой власти, потери надежды на улучшение своего социально-экономического положения эта часть населения отвернулась от политики вообще и, проклиная Мельцина, привычно обратилась к церкви и теперь надеялась только на Бога. Другая, тоже достаточно большая часть людей, не всегда находившаяся в ладах с законом, поверила Мельцину и голосовала за него, прочитав его книжку «Исповедь на заданную тему», где он с теплотой рассказывает о своих встречах с уголовниками. После ваучеризации по Чубайсу эти люди чувствовали себя как после душа Шарко, и не собиралась прощать власти лохотрон устроенный авантюристом. Не будем сейчас разбираться в прегрешениях этой армии людей, почему они не дружили с законом, для меня важно, что у большинства из них регистрировались, специфические отклонения, в психическом развитии, например, склонность к насилию, что свидетельствовало о наличии у таких людей авторитарного характера. Многие из тех, кто когда-то в СССР имел судимость жил нормальной жизнью простого человека, жил так, как жила тогда вся страна. Поддержав «бархатную революцию», проголосовав за «своего» президента, спустя какое-то время эти люди почувствовали себя в новом государстве никем, лишними, забытыми властью, которая направо и налево раздавала собственность и другие блага, но не тем кто поддержал «бархатную революцию», проводя дни и ночи на баррикадах, а тем кто подсадил Мльцина на трон самодержца России; основной «электорат» обеспечивший ей победу власть просто забыла. Многих из этого «электората» она скоро лишила работы, сбережений, оставила один на один с собственной судьбой. Школу выживания в новой стране они должны были осваивать сами. И здесь у них проснулось то, чем они обладали. Специфика характера. С превращением России в фашистское государство миллионами этих людей овладела жажда власти, как реакция на изменившуюся окружающую обстановку, в которой человек ощущает себя слабым и незащищенным, ненужным, брошенным на произвол судьбы, незаслуженно обделенным властью. Жажда власти разбудила подавленный в их симбиотическом комплексе садизм. Теперь он стал компенсацией, за унижение собственного Эго. В человеке просыпается садист, для того, чтобы преодолеть слабость своей личности, и мстить всем, кто сделал его положение невыносимым, чтобы, как и прочие, преуспевшие в жизни, почувствовать наслаждение от господства над другими, почувствовать себя хозяином жизни. Теперь эти люди навсегда распрощались с иллюзией веры в существование справедливого государства, большая часть их них превратилась в «разбойников с большой дороги», беря всё необходимое для жизни, отбирая жизнь у других, и в этом ни в чём не уступали фашистам у власти. Такая жизнь стала долей тех людей, кто не пошёл в церковь искать там защиту от напасти фашизма, душившего страну и людей. Оставив «Божие Богови», они решили, что смогут одолеть кесаря и его нечистую силу, вернуть себе самоуважение и жизнь, в которой у них будет всё. Скоро страна превратилась в одно Гуляй поле. Махновщиной, как эпидемией чумы, были охвачено всё государство. Установилось двоевластие. Власть официальная под стягом с двуглавым орлом в Кремле, и власть криминальная, единственным атрибутом которой, стал автомат Калашникова. Как известно, любое двоевластие неустойчивая форма управления государством и долго существовать не может, в 1993 году после выборов в Государственную Думу криминал оказался во всех структурах власти. Это был первый передел власти. На «стрелке», по протоколу, на Государственном Совете под председательством Мельцина, договорились обо всём, ему пришлось смириться с нахождением во властных структурах откровенных уголовников, согласиться с их требованиями. Бандиты во главе с Мельциным, захватившие власть 1991 году, и другие, устроившие её передел, теперь были вместе. Мельцин кусал локти, но кроме как себя наказывать ему было некого. Аукнулось ему то на что он наплевал раньше, как и на многое другое и, прежде всего, на народ, оказалось, что быдлом хотят быть не все. Кремль стал резиденцией криминальной власти, которая и сегодня правит страной.
Такого развития событий новая власть не ожидала. За оружие взялись не только уголовники, в криминал потянулись и те, кто прошёл войну в Афганистане, люди из КГБ, МВД, все те, кто служил верой и правдой прежней власти с оружием в руках. Всем им новая власть не оставила выбора. Она увлеклась, как теперь говорит Мельцин, раздачей госсобственности, «никто не брал, приходилось искать желающих», привычно лжёт этот старый прожжённый плут. Всё сладкое досталось евреям, окружавшим Мельцина; им достались недра с колоссальными запасами сырьевых ресурсов. Всё это составляет национальное достояние и должно кормить страну и её народ ещё много лет. В условиях кризиса экономики, целенаправленного уничтожения промышленного потенциала страны, газ, нефть, золото, алмазы, превращенные в доллары, единственный источник формирования бюджета страны, всё это теперь оказалось в руках евреев. Теперь сионистская мафия, исходя из своего сальдо доходов и расходов, самостоятельно определяла, каким будет годовой бюджет России. Сальдо сионистов величина государством не контролируемая и может стать отрицательным и тогда Россия пойдёт по миру с протянутой рукой, влезая в финансовую кабалу к тому же международному сионизму, или просто рассыплется, как великое государство, если на то будет воля «мирового правительства».
Профессия бандит в этой стране стала такой же специальностью, как существующие в очень ограниченном масштабе почти ненужные теперь специальности: токаря, слесаря, инженера из-за отсутствия спроса, жалкой зарплаты, и нещадной эксплуатации работодателем. Появились убийцы людей, (киллеры), телохранители, профессии дотоле на рынке труда неизвестные. Телохранители в зависимости от спроса и предложения на их услуги, как хамелеон, меняли свой статус и превращались, если это было более выгодно в бандитов. Огромная армия этих людей стала жить как во времена батьки Махно, не скрываясь, легально, в своих городах, на своих улицах, в своих домах в квартирах, там, где были прописаны, занимаясь своим «бизнесом» почти открыто. Поначалу фашисты у власти на этого выпущенного ими из бутылки джина попытались не обращать внимания. Обычные уголовники посчитали они, не дав себе труда исследовать появившийся феномен. В отличие от нацистской Германии, где коричневые отряды капитана Рема, представляющие из себя отребье общества были организованы и служили, если не идее, то служили фюреру, высшему авторитету для них, и были управляемы, и когда это было нужно выполняли всю грязную работу движения, убивали коммунистов, евреев, организовывали погромы и вообще были на первых порах опорой фашизма, многочисленные сообщество российских бандитов было разрозненно в единую организацию не объединено и если не противостояло власти, то и с ней не было. Киллеры исправно отстреливали её представителей в центре и на местах. Это был их бизнес. За деньги они убивали кого угодно. У них не было политических пристрастий. Это была грозная сила и с каждым днём она становилась всё более заметной, значительной, но власть была бессильна радикально изменить ситуацию, у неё не было на это сил.
Если предположить, что в стране в первые годы правления подлой власти нашёлся бы какой-нибудь харизматический лидер отрицательной полярности, с любой разрушительной идеей, и предложил бы, скажем, анархизм сделать государственной идеологией и политикой, он обратился бы с этим призывом не к народу, а к российским бандитам, точнее к «авторитетам» криминальной России. Отечественный криминал контролировал положение во многих регионах России, силён был и в столицах: Москве и Санкт-Петербурге. Я, думаю, успех этому авантюристу был бы обеспечен. Он смог бы сбросить ещё не устоявшуюся на рахитичных, слабых ножках новую власть, чтобы «узаконить» безвластие и «анархия - мать порядка» стала бы царить на просторах России. Страна могла бы достаться ему. Бандиты могли ради устраивающей их цели, установления в России махновщины или другого политического бардака по своей жестокости, превосходящего Noeordnung, на короткое время объединится в армию и навсегда отлучить Мельцина от престола. Но тогда в 1993 году до объединения бандитов, превращении их в движение или партию, объединенную общей идеей, было ещё далеко.
В 1993 году, рейтинг популярности Мельцина был всего 4%! Вождь живёт победами, без них гибнет. Победа является доказательством того, что он боролся не зря. Победа превращает план в действительность. Действительность была такова, что от него отшатнулись все. Фактически победа Мельцина была его сокрушительным поражением. Для трезвомыслящего политика такое поражение означало, что он должен уйти, и более того ему, как и его приверженцам незачем жить. Идея, которую они протащили в жизнь, оказалась троянским конём. Под триколором, флагом демократических перемен, оказался обыкновенный фашизм, который разрушил Россию. Мельцин обманул всех и теперь вместе со своими приверженцами, исполнителями дьявольского плана, они должны были исчезнуть. Испуганные такой перспективой его сторонники разбежались. За ним не было никого, он был почти один, отшатнулись или сбежали от него все, кроме тех, кто засел на кремлёвской кухне, и устроил «пир во время чумы» им терять было нечего, тем, кто составлял ближайшее окружение вождя, их судьба уже была решена. Хазбулатов уже объявил о том, что вместе с Мельциным повесит их вверх ногами на стволах танковых пушек. Это была агония режима. Совсем как у Гитлера в бункере в последние дни войны. И если бы не танковые пушки, которыми Мельцин расстрелял парламент, сегодня мы бы имели другую версию путча 1993 года, в Кремле сидел бы другой Хозяин.
Один еврей наивный и очень талантливый человек, явно не от мира сего, знаменитый музыкант, виолончелист, который зачем-то, видимо, по причине некоторой невменяемости и политического инфантилизма уцепился за Мельцина, решил поддержать его, считая спасителем России, остался с ним, хотел защищать фашиста, собирался прикрыть своей бесценной виолончелью. Великий музыкант, не сознавая этого, играл при Мельцине роль придворного шута. Но это было не смешно. Жалко было смотреть на Мастера. К сожалению, такие люди, как дети, не всегда адекватно воспринимают окружающую их обстановку. Таких людей, как правило, кто-то подталкивает к диким поступкам. Связь между поступком музыканта и Мельциным очевидна. Семья Мельцина дружила с семьёй музыканта. Принадлежность к одной расе делала дружбу музыканта и жены президента особенно крепкой. Скорее всего, это чувство кровной связи плюс политическая какофония в голове музыканта толкнули его на эмоциональный поступок, который унижал человека, выбранного для своей миссии Богом.
Как ни странно самые преданные защитники Мельцина, его идеи реванша капитализма в России под флагом демократических перемен, с помощью фашистских методов, в основном, люди, отмеченные божественной милостью, «харизмой», как, например, его друг, гениальный музыкант. Все они, конечно, не подозревали, что президент России – фашист. Их отличают странности в поведении присущие обычно безумным людям, живущим «по ту сторону добра и зла», возможно, поэтому они не замечали второй ипостаси Мельцина. Многие из них увлекаются политикой и строят собственные политические конструкции. Они уверены что конструкция, которую они построили и постоянно заняты ею, в ней живут, универсальна и наиболее оптимальна в реальном мире. В связи с полной поглощённостью этой идеей, эти люди часто отвлекаются от своих основных занятий или вовсе бросают то чем занимались всю жизнь, что принесло им признание, известность, звания, награды, более чем обеспеченную жизнь и начинают доказывать всем, прежде всего обществу в котором они живут, состоятельность собственной доктрины и поскольку они люди знаменитые им никто не отказывает в том, чтобы выслушать их. Они становятся деспотами своей идеи, везде пропагандируют её, но от умозаключения незаурядного в своём деле человека отдаёт политическим инфантилизмом. Таким был ещё один «друг» Мельцина, академик Сахаров. Друзьями они стали только в Верховном Совете, куда Мельцин пролез с большим трудом. Принёс себя в жертву и отказался от депутатского мандата, человек, который потом, наверно, очень жалел об этом. До этого Мельцин был среди тех, кто при коммунистах устраивал гонения на академика, правда, сам Мельцин в этом замешан не был. Горбачёв разрешил Сахарову вернуться из Горького в Москву, и он перестал быть узником совести и ссыльным, стал депутатом Верховного Совета СССР. Жена, Е. Бонэр, активистка борьбы за права человека, и, прежде всего, евреев, вправляла мозги Сахарову в нужном направлении, с помощью подвернувшейся под руку уличной обуви, так пишет об этом Н. Яковлев. Сахаров был одержим идеей технократической революции и создания мирового правительства, жена помогла ему использовать депутатский мандат не ради абстрактной идеи, а для конкретных дел. Международный сионизм, используя её как своего «агента влияния», поручил ей внушить Сахарову, что он должен говорить с трибуны сессии Верховного Совета ССР. Под влиянием каблука туфли Бонэр он забыл о мировом правительстве и стал говорить об империи зла, так международный сионизм, вслед за США, стал называть Союз Советских Социалистических Республик. Призывал депутатов признать договор о создании СССР в 1922 году недействительным, кабальным, СССР называл тюрьмой народов. Предлагал республикам, входящим в состав СССР, объявить о своём суверенитете и создать независимые государства. Сахаров входил в раж пытался читать с трибуны Дворца съездов различные документы, которыми снабжала его Бонэр, это был какой-то псевдодемократический бред. Вид заикающегося, бледного, распалённого собственным красноречием академика наводил на мысль о душевном нездоровье учёного. Он кроме себя никого не слышал. И вообще был отстранён от происходящего, находился в своём мире помешанного человека. С большим трудом Горбачёв сгонял его с трибуны. Тогда Мельцин стал его заступником. Благодаря его покровительству академик получал чаще, чем другие депутаты доступ к трибуне с микрофоном. Его призывы к развалу СССР ложились на благодатную почву. Для Мельцина было очень важно найти авторитетного человека, помогающего ему прокладывать дорогу к власти. Их усилия не пропали даром, правда, Сахаров этого уже не видел. Наверно, не было у него особой симпатии к Мельцину и, конечно, не его академик представлял себе в своём мировом правительстве от России, он умер, не увидев, если был ещё способен адекватно что-то оценивать, плоды и своей разрушительной работы.
Фашисты, пришедшие во главе с Мельциным к власти в 1991 году, свой план построения капитализма в России рассчитывали протащить в страну ювелирными методами. Это был всё тот же фашизм только в мягкой упаковке, потому что, чтобы достичь цели никому не выворачивали рук, не били молотком по голове, не применяли электрический ток и других воспитательных средств из арсенала гестапо. Национальные программы, как теперь подобные сочинения называют уже современные менеджеры, становились реальностью благодаря усилиям криминалитета, но только «беловоротничкого». Их осуществляли исполнители с мозгами в голове, никак не опилками, интеллектуалы, обладающие научным и творческим потенциалом, а не какие-нибудь чугунные головы, кулаки и автомат Калашникова. Ваучеризация, инфляция, денежная рестрикция, приватизация, создание нулевой обороноспособности, прозрачные границы, утрата золотовалютных резервов, «дефолт», дело их рук. «Национальные программы» из пресловутого плана построения капитализма в России оказались программами по развалу страны, превращения России по всем параметрам, в вассальное государство, включая политическую зависимость. Не зря свою революцию Мельцин назвал «бархатной» вовсе не потому, что не было видно крови, он дал команду, чтобы её сразу засыпали песком, он хотел, чтобы фашизм проскользнул в Россию мягко, незаметно.
В конце своего правления Мельцин, подводя итоги своего пребывания в Кремле, на посту главы государства мог честно признаться себе, что у него не много получилось, из того, что он хотел, о чём мечтал, прорываясь к власти. Да он стал главой государства, да он оказался в Кремле и никто не смог согнать его с насиженного места, он царствовал столько, сколько хватило сил. Утолил жажду власти и правил себе в удовольствие. Болезнь помешала, а то бы сам не ушёл. Очевидная немощь, более чем непопулярность в народе делали положение Мельцина шатким, и евреи-олигархи вынудили его уйти. Он передал дела Сутину вместе со своим политическим завещанием, на котором настояли евреи-олигархи, как гарантии того, что новый кремлёвский владыка не взбрыкнётся не проявит характер, не попытается изменить политический курс, а, получив от Мельцина бразды правления, будет танцевать под дудку сионистской мафии. Сутин обещал ему, что никто и никогда не будет пенять ему на то, что он декларировал и не выполнил, отобрав у коммунистов власть; что вместо нового, молодого, здорового быстро развивающего государства, оставляет немощную, худую, больную Россию, нищий народ и пустую казну, государство, в котором царит анархия и правит не закон, а кулак. Оставляет народ, который в своём большинстве добывает себе на пропитание не трудом, а разбоем, воровством и тем, что раньше называлось спекуляцией, торгуя товаром, прогоняя его через массу посредников;
оставляет государство «без руля и ветрил», с формально существующей верховной властью.
Ни одна фантазия Оруэла не может сравниться с тем реализмом действительности, в котором существует наше государство уже 20 лет. В истории государств и народов, найдётся немного примеров подобного разврата общества и функционирования государства с извращёнными понятиями о его назначении, перевёрнутыми кверху ногами моральными нормами, где человеко-звери оказавшиеся у власти, преследуя человеконенавистнические цели, и в соответствии с ними расправляются с народом, который для них не больше чем стадо животных. Соответственно этому самовнушению они управляют им, разделив стадо на две части: одна состоит из хилых больных животных предназначенных для бойни, другая существует для беззастенчивой эксплуатации той массой сволочи, которая не растерялась во время «Большого хапка», и теперь представлена правящим классом, интересы которого воплощаются в деятельности государства.
«Государство, - как утверждает Гегель, - есть действительность нравственной идеи, и уточняет, - образ и действительность разума». Надо быть сумасшедшим, чтобы проецировать это идеалистическое умозаключение великого философа на государство, в котором мы с вами живём. Я ещё соглашусь на то, что наше государство «образ и действительность разума» таких человеко-зверей как Путин и его подручные фашисты, вся его правящая камарилья, короче его клика, которая служит ему, это и люди во власти и другие вроде Чубайса, Потанина, и других примкнувших к нему олигархов. Это «действительность» их безнравственной идеи торжествует сегодня. Это их фашизм пустил корни и сегодня дорос до такого состояния, когда может самоопределиться и предъявить гамбургский счёт своим родителям. Возрадуются ли они такой ранней самостоятельности детишек, которым 20 лет назад дали жизнь. Наверно потому что это было почти библейское зачатие от зловонного духа Гайдара и иудея Чубайса, проводников государственного фашизма. Мюнхенская пивная была роддомом духа фашизма Гитлера. Кремль стал духовной родиной фашизма скинхедов и другой дряни, где всё тот же садизм, человеконенавистничество только в другой упаковке. В своём рвении стать настоящими фашистами, они переплюнут своих родителей. Это будет фашизм палачей, и он уже определился с целями.
Вообще требовать от власти в ультимативном тоне, пока никто не пробовал, когда отрицается возможность её отказа от выполнения требований, поскольку из-за объявления ей войны, предполагаются военные действия, которые могут иметь непредсказуемый исход. Требования шахтёров это одно, а действия разъяренной, озверевшей массы фашиствующих молодчиков совсем другое. Власть ещё не сталкивалась с подобными проявлениями ненависти к себе. Тем не менее, по-прежнему игнорирует, видимо, кем-то подпитываемую, растущую как на дрожжах, не по дням, а по часам, силу, и по-прежнему требования молодёжи к власти остаются незамеченными, она считает их неслыханным нахальством, не больше. В отличие от власти, где фашизм только инструмент политики, здесь мы видим полнокровный, за исключением Lebensraum, фашизм, базирующийся на идеологии нацизма Гитлера. Приоритетная направленность фашиствующей свирепой молодой силы: расизм, расовая нетерпимость ко всем нерусским. Но что странно, антисемитизм не носит характер глобальной идеи, идёт в купе с ненавистью ко всем «черножопым». Это позволяет подозревать в родословной скинхедов и фашистов, как это не парадоксально, следы международного сионизма, его «мирового правительства». Хотя в этом, быть может, ничего странного нет. Во время второй мировой войны «мировое» правительство» дружило с Гитлером, финансировало его, поставляло сырьё необходимое для ведения войны с русскими. Зачем теперь понадобилось сионизму покармливать силу враждебную ей? Видимо, что-то с российской властью и, прежде всего, властью верховной. Не так себя ведёт. Возможно, последнее время Медведев повёл себя слишком самостоятельно. Хочет сохранить Россию в её исторических границах, занялся армией, вооружением. «Недобитую» его предшественником Россию хочет сделать боеспособной. Правда, на этом пути у него множество проблем. Это, в первую очередь, утечка мозгов, и военных секретов за рубеж, например, в США, отсутствие достаточного финансирования производства современного вооружения, как следствие саботажа евреев-олигархов при перечислении соответствующих финансовых средств в бюджет страны, и стойкое отвращение народа и, конечно, призывников и их родителей к службе в вооруженных силах России; в армии, у которой места дислокации войск больше напоминают лагеря для заключенных уголовников, нежели место где куётся сила воинов и их способность защищать Родину.
Огромная территория России, при мировом дефиците сырьевых ресурсов и земли, как места обитания человека, привлекает всё большее внимание «мирового правительства». Государство, которое занимает такое Lebensraum, уж так распорядилась история, это заслуги предков, сегодня в силу своей слабости, из-за отсутствия у этноса необходимой пассионарности, и пассионариев, избытка мерзавцев, которые правят страной, не имеет вождя с харизмой способного вывести страну из пропасти, куда она сброшена усилиями продажной власти и тех, кто зарится на её территориальные пространства. Такое государство недостойно в современном мире обладать таким богатством, считают те, кто правит миром, кто определяет «быть или не быть» тому или иному народу, кто устраивает «бархатные» и другие «цветные» революции, Для того чтобы территория России стала принадлежать нациям «достойным» этих богатств и прилагаются последние усилия, чтобы не в результате набега орд завоевателей, атомной бомбардировки, применения нейтронного или биологического оружия, а «естественным» путём население этой страны и само государство исчезло, слилось с природой, растворилось в космосе в надежде на «вечное возвращение».
Россия всегда была авторитарной страной и идея возрождения авторитаризма, появления на политической сцене России фюрера, вполне реальна. Вождя всех тех, кого обошла стороной, просто забыла о них, действующая власть, кто находится в собственной стране на положении иммигрантов, а это, прежде всего, молодёжь, которая забыта государством, у которой нет возможности учиться, работать, получать столько, чтобы жить не хуже тех, кто шуршит по асфальту шинами дорогих автомобилей, развлекается в своё удовольствие и над ними не висит дамоклов меч дурной и опасной для здоровья службы в армии. Если у молодёжи появится вождь, который найдёт универсальный лозунг, который вберёт в себя всё то, что так ненавистно молодёжи и против чего она готова идти в бой он сплотит разрозненные группировки молодёжи в единую силу движения, у которого появится программа с вполне реальными и близкими целями.
Безусловно, появление на российской политической авансцене молодёжных фашистских организаций не случайно. Их появление стало неожиданностью и подобно разорвавшейся бомбе. Власть уже привыкла к спокойствию. Политикой, как правило, занимались взрослые люди или пенсионеры. Убедившись, что выступления ничего не дают, выборы профанация и не найдя другого решения иметь возможность влиять на «беспредел» власти, не способные ссориться с ней всерьёз, люди затихли и как это было в советское время пар своего недовольства делами власти выпускали у себя дома у экранов телевизора. Власть без политических конфликтов, без классового противостояния расслабилась, почувствовала себя комфортно и свободно творила что хотела, не опасаясь, что кто-то может помешать ей в этом. Она занималась узким сектором проблем государства, причём не самым важным, касающимся финансового и торгового капитала, улучшала климат его функционирования.
И вот эти убийства, как всплеск расизма, агрессивное проявление недовольства молодых фашистов присутствием в России «черножопых». Оказалось таких «недовольных» в России, организованных в молодёжные банды расистской направленности по подсчётам милиции 52 тысячи человек. Кто-то воспользовался заброшенностью молодёжи, полным отсутствием внимания к её проблемам со стороны власти и использует недовольство молодёжи в своих целях, предлагает им в качестве панацеи решения молодёжных проблем Mein Kampf Гитлера; выхватил из книги расовый вопрос и делает на него упор, предполагая, что все беды страны от некоренного населения, иммигрантов из бывших республик СССР.
К сожалению, с Mein Kampf в руках молодёжных проблем не решить, но тот, кто дал им эту книгу, будет решать эти проблемы вместо государства, и тогда будут спортлагеря, появятся спортплощадки и спортивные залы, мы увидим физически крепких, накачанных молодых людей и когда всё это будет, произойдёт проба сил. Тогда это будет не спонтанное убийство, а шествие одинаково одетых, в униформе людей, грохот барабанов и рёв молодых глоток: «Да здравствует Чубайс! или Гайдар!». Я не знаю как молодым фашистам, но мне, кажется, что из всех подонков претендующих на роль фюрера они самые способные. Ведь это они, отцы-основатели фашизма в России, сделали всё, чтобы фашизм стал массовым, на наших глазах происходит эта метаморфоза. Как ржа, как зараза он поразил оболваненную, менее осмотрительную, неопытную молодёжь, и уже шагает по стране под знаменем со свастикой, и перестал быть привилегией власти. Правда, Чубайс иудей, а Гайдар педераст. Вот незадача! Что ж фашисты не останутся без вождя найдут себе другого. При виде марширующих колонн, государство возьмёт на себя любые «обязанности», Гитлер выдвинул только семь пунктов «обязанностей государства перед молодёжью», а на сколько пунктов потянет счёт государству обиженных им российских фашиствующих юнцов, возможно, они просто захотят смести поганую власть, которая якобы ничего не должна молодёжи, и тогда она вспомнит о народе, обратиться к нему за помощью, но будет поздно.
Бунт молодёжи не есть понимание ею той страшной истины, что правительственная власть ведёт весь народ к гибели, это бунт безадресный, стихийный. Убили того, кто попался под руку, убили потому что выполняли команду своего фюрера. 52 тысячи молодых фашистов это пять дивизий и два полка, армия способная, если её вооружить, сокрушить государство и смести поганую власть, которая если бы это случилось сегодня не устояла бы это точно. Возможно, у того, кто сейчас занят тем, что планирует создание в России, мощной организации неофашистов, конечная цель с помощью этой силы взорвать Россию изнутри, организовать, хаос безвластие, чтобы ввести акупационные войска это и будет началом конца России, для этого всё есть. Осталось найти фюрера.
Мельцин провёл за чтением книжки три часа. Не дочитал. Потому что не мог. Было такое ощущение, что его накормили собственным дерьмом. Подобная пища не вызвала как когда-то приступа ярости. Ему было смертельно тоскливо, обидно и больно. Слёзы застилали ему глаза. Боль, душевная боль,распирала его,расползалась по всему телу и делала его деревянным. Мозг продолжал работать: «Неужели это правда. Вся, правда, о нём. Всю жизнь стремиться к власти. Получить её. И оказаться полным импотентом. Не оставить после себя ничего, кроме недоброй памяти об ещё одном лиходее, от которого в очередной раз досталось России и её народу. Какой позор. Где я был раньше? Почему прозрел только сейчас?» Он вспомнил слова молитвы: «Ты зриши нужды, которых я не зрю. Зри! – и сотвори со мною по милости Твоей. Приношу себя в жертву Тебе. Предаюсь Тебе. Нет у меня желания кроме желания – исполнить волю Твою. Научи меня молиться. Сам во мне молись! Аминь». Молитва ушла куда-то в пустоту. «Бог не принял её» - подумал он. Тяжело встал из-за стола и перекрестился в угол, где у него стояла икона. Мельцин вышел из кабинета и спустился вниз. Стал одеваться. Подошла жена. Видела, что он не в себе, но ничего не сказала, поправила шарф, засунула его поглубже в пальто. «Я скоро приду. Схожу, сделаю прорубь на озере, хочу половить рыбки. Давно не баловался с удочками. Пойду один». Открыл дверь и ушёл. Охранник видел, как он взял инструмент и спотыкающейся походкой пошёл к озеру. Он видел, как стал долбить лёд. «Ну, это надолго», - сказал он себе, - не хочет помощи и ладно». И вошёл в дом.
Мельцину довольно быстро удалось сделать прорубь достаточную для его затеи. Увидев чистую воду, он почувствовал прилив сил, у него улучшилось настроение. Вода необъяснимым образом влекла его к себе. Анестезия от той душевной боли, которую он испытывал, отключила все остальные чувства и привела его в состояние полной отрешенности от всего земного, заставила забыть обо всём. Ему хотелось туда, в тёмную глубину воды. Она звала его к себе. Колотый мелкий лёд вызванивал под ногами какую-то мелодию. Ему показалось, что это гимн России. «А как же без гимна! Мне по чину положено. Встречать и провожать с гимном, тем более, сейчас, когда я отправляюсь в такое далёкое путешествие. По мне звонят колокола!». Он почему-то радостно захрюкал, отошёл от воды, разбежался и нырнул головой, как был в одежде, в ледяную прорубь. Его последней мыслью уже в воде, которая обожгла его, была мысль о том, что свиньи умирают легко. И он сразу же пошёл на дно.
Президенту сразу же сообщили о смерти Мельцина. Он не поверил. Нет, он не понимал, в какой проруби? Какая-то глупость. Там что все пьяны? Продолжают справлять Новый год? Наконец, испуганный, заикающийся начальник охраны Мельцина сумел более или менее внятно рассказать о трагедии. «Это несчастный случай, господин президент. Я полностью признаю свою вину и готов нести ответственность. С Борисом Николаевичем никого не было. Он, видимо, поскользнулся и оказался в проруби. Охранника рядом не было. Когда охранник оказался на месте, то Борис Николаевич уже утонул». «Идиот! Кто-нибудь пытался спасать Мельцина»? «Не сразу. Охранник один не полез в воду, боялся, что в ледяной воде сразу же потонет, пока звал на помощь других, прошло минут десять. Когда он опустился в воду, найти Мельцина не удалось». «Где сейчас тело Мельцина? - спросил президент. «Не найдено, по - прежнему в воде. Скафандра на даче нет. Нужны водолазы».
Президент бросил трубку и сразу же вызвал министра по чрезвычайным ситуациям. Он в двух словах объяснил ему суть дела.
- Вот так. Надо до вечера найти Мельцина. Может быть, его нет в проруби.
- А где он?
- Гуляет, – злясь на нелепость ситуации, ответил министру президент.
- Давайте действуйте. Докладывайте о ходе поисков лично мне каждый час. И обеспечить полную секретность поисков. Кого ищите, не говорите и своим людям.
- Слушай, - попросил президент министра, - пока прокуратуру подключать к этому делу не будем, ты сам осторожно расспроси домашних. Этого охранника, тоже. Спроси, что он видел. Скажи, я его сгною в тюрьме. Пока всё. Можешь быть свободен.
Тело Мельцина нашли только через несколько дней. Его подводным течением занесло в камыши, они росли на озере в самом дальнем его конце, туда сносило всякую дрянь, которая тонула в озере. Какие-то доски, сгнившие коряги, мёртвые птицы, в основном, утки, дохлые кошки, - всё это осело в камышах, их почему-то не подстригали и не чистили и тело затерялось в них среди этого мусора. Пока искали тело Мельцина, спецслужбы занимались, в основном, тем, что, трясли охрану Мельцина, особенно досталось тому охраннику, которыё находился при Мельцине в то утро. Он не видел, как Мельцин упал в воду, и факт его исчезновения в воде пока не считали единственным. С пристрастием, как будто это видели те, кто допрашивал охранника, ему всё время навязывали версию похищения Мельцина террористами. Территорию дачи прочесали так, что не осталось и квадратного сантиметра, на который бы не ступала нога человека, а вернее человека из спецслужбы. Искали следы, искали вещдоки присутствия террористов на даче, но всё напрасно, под прокрустово ложе удобной версии, подложить что-либо оправдывающее её было нечего. Дело в том, что у руководителя спецслужбы уже были факты о гибели некоторых бывших соратников Мельцина; они не были связаны между собой, смерть наступала от разных причин, в том числе и от огнестрельного оружия, но очень хотелось верить, в то, что это козни тех, кто замыслил свести счёты с бывшим Хозяином Кремля и находящимися в отставке, живущими заграницей его некоторыми соратниками. Президент всё время интересовался ходом поисков Мельцина и когда руководитель спецслужбы выдвинул версию его похищения террористами, он не стал отмахиваться от неё. Коротко приказал: «Ищите и докажите, что такая версия имеет под собой основание». Вот спецслужба и старалась уложиться в эту версию, но пока ничего не получалось. И даже когда тело Мельцина, наконец, нашли в воде озера версия о хитрых террористах столкнувших Борис Николаевича в прорубь и при этом не оставивших никаких следов в оперативной разработке осталась. А скоро она стала основной, когда обосновалась на прочном фундаменте ещё одного происшествия с печальным трагическим исходом.
У президента сидел министр здравоохранения Сурабов. И они говорили о судебно - медицинской экспертизе, о похоронах, о том, как сделать красивым лицо бывшего президента, оно в воде распухло, и было неузнаваемо, подумывали о бальзамировании тела и в связи с этим о возможности организации длительного доступа к усопшему для прощания. В общем, говорили о вещах несвоевременных и неприятных, поломавших всё рабочее расписание президента, и обещающих много трудностей впереди. Охотников перекроить модель государственного устройства Мельцина будет много. Кроме того, придётся чистить его Авгиевы конюшни, в которых застоялось много таких хапуг, его protégé, от которых следовало бы давно избавиться. Вот один из них - сидит напротив. Хищник – санитар, который под видом санитарной выбраковки полудохлого от его забот населения, забивает его насмерть и греет на этом руки. Президент ненавидит это protégé, но вынуждено терпит его; быть может, теперь, после смерти Мельцина удастся избавиться от него. А сейчас он ещё нужен. «Не шутка ведь, умер первый президент, нового государства, который его создал и руководил им не один год. Будет много желающих проститься, надо сделать всё, чтобы сумели попрощаться все желающие граждане и гости из-за рубежа, которых тоже будет очень много. Первый среди первых, настоящий лидер страны, вождь, демиург бархатной революции, конечно, он достоин того, чтобы с ним прощалась вся страна. Страна ещё не знает о смерти своего бывшего лидера, человека замечательного, во всех отношениях». Зазвонила кремлёвка. На связь с президентом просился глава ФСБ. Президент поднял трубку. «У нас ещё одна неприятность», - сказал руководитель спецслужбы.
- Что ещё случилось?
- Господин президент, у себя дома в ванной нашли мёртвым Ищенко. Голова была в наполненной водой раковине, а тело сползло на пол.
- Что за глупость.
- Никак нет. Ищенко, видимо, мылся, наполнил раковину водой, опустил в воду голову и захлебнулся. Проверяем версию насильственной смерти. Возможно кто-то держал его в воде пока он, нахлебавшись воды, не умер. Или надо ждать результатов судебно-медицинской экспертизы. Может быть, сердечный приступ; потерял сознание, захлебнулся водой и умер. Это тоже не исключаем, как версию. Что будем делать? - спросил президента глава ФСБ.
Версия о террористах в голове президента обрела новую жизнь. Он сказал: - Это, безусловно, не случайность. Это теракт. Я уверен. И по Мельцину продолжайте расследование, придерживаясь этой версии.
- Что случилось, господин президент? – спросил его Сурабов.
- Умер Ищенко, у себя дома. Это чрезвычайно серьёзно. Я подозреваю, что здесь мы имеем дело с покушением на главу санитарно-эпидемиологической службы страны. Что вы можете сказать по этому поводу, господин Сурабов. Чем занимался Ищенко последнее время. Не связана ли его смерть с тем, что он обладал какой-то информацией по эпидемиологической ситуации в стране, о которой кто-то не хочет, чтобы мы знали.
- Сурабов сидел, растерянный, пот выступил у него на лице, руки тряслись: «Я буду следующим, господин президент» - вдруг истерическим тоном заявил он о своих подозрениях президенту.
- Давайте спокойнее, без истерики. Вы можете мне сказать, что-либо конкретное об Ищенко, что привело его к столь трагическому концу. И чего вы боитесь, что грозит вам, отчего эта паника?
-Дело в том, что Ищенко обнаружил у себя и других кремлёвских чиновников симптомы неизвестного эпидемиологического заболевания. Есть признаки этого заболевания и у меня.
Президент на секунду растерялся. Не испугался, а именно растерялся от столь ошарашивающей информации: - Позвольте, что это значит? В Кремле эпидемия неизвестной болезни? Как она проявляется?
- Я мало, что знаю от Ищенко. Знаю, что источник распространения инфекции неизвестен. Воздушно-капельным путём она не передаётся. Здесь какой-то особый механизм передачи болезни. Ищенко видимо этим и занимался. Успел он что-нибудь установить или нет – мне, по крайней мере, неизвестно. Есть один очень важный симптом болезни, по которому можно судить, болен человек этой болезнью или нет. У заболевших людей наблюдается повышенная тяга к воде, которая иногда доводит до крайностей. Людей тянет к воде, им хочется держать в воде руки, голову, и даже искупаться.
- Я не вижу здесь никаких болезненных проявлений, - сказал президент.
-Нет, это желание носит болезненный характер. Я знаю это по себе. Это желание, как навязчивая идея, оно всё время тебя преследует. Я не выдерживаю этого напора желания соединиться с водой, и вынуждено мочу в воде руки, голову. Это перманентное состояние. Неутолённая страсть к воде. Это вроде какого-то психического заболевания.
- Насколько я знаю, вы же не медик, не врач, по образованию? - спросил министра здравоохранения президент.
- Да, поэтому могу судить о болезни только исходя из собственных субъективных ощущений.
- Давайте срочно подключайте к этой проблеме экспертов. Срочно нужно разобраться, в чём тут дело, - сказал Сурабову президент, - и надо подключить сюда спецслужбы и их возможности.
Сурабов поднялся со стула, считая, что аудиенция окончена и направился к дверям. Президент остановил его и спросил: - Что будем делать с Мельциным?
-Не понял, - несколько растеряно переспросил его Сурабов.
-Прошло две недели со дня его гибели, а страна по-прежнему в неведении по поводу его смерти. Подготовьте для СМИ сообщение о смерти Мельцина. Придумайте, что написать о причине смерти. Ведь мы не можем сообщить народу о том, что первый президент России утонул, купаясь в проруби у себя на даче. Какая-то дикость. Все знают, что он сердечник, перенёс операцию шунтирования, недавно летал в Германию, где ему делали стентирование шунта, вот и свяжите смерть с болезнью сердца. Кардиологи вам подскажут, какую причину смерти указать в некрологе.
- Давайте, надо освободиться от этой обузы и вплотную заняться вашей болезнью.
Сурабов как-то затравленно посмотрел на президента: «Издевается что-ли? - подумал он.
Президент усмехнулся: - Я не имею в виду вас лично. Нет, заняться той эпидемией, о которой вы только что говорили мне. Соберем в ближайшее время Госсовет, если эпидемиологи не скажут ничего внятного. На сегодня это всё. Вы свободны, - отпустил он Сурабова.
После правительственного извещения о скоропостижной кончине бывшего первого президента России, на небольшом совещании в Кремле с участием президента, решили собрать Госсовет страны обсудить формальности связанные с похоронами: кто за что отвечает, утвердить ритуал похорон, выслушать Сурабова, эпидемиологов: всех задействованных лиц в истории с непонятной болезнью. Пригласить патриарха, быть может, он прольёт свет на непонятную историю с «самовольным», принимающим массовый характер, крещением водой народа в России; известных целителей использующих, эзотерические, нетрадиционные методы, лечения в основном душевных недугов, известных астрологов, хиромантов, шаманов, экстрасенсов, благо их развелось на Руси. Надо пригласить Мережковского, Чумака, они когда-то собирали перед экранами телевизора всю страну. Чумак заряжал воду из водопроводного крана, делая её якобы целебной. Потом, когда после очередной пьянки Мельцину, быть может, от воды Чумака, стало плохо экстрасенса задвинули в тень. Однако и Чумак и Мережковский свою клиентуру не потеряли. Конечно, как раньше, стадионов не собирают, не оттого, что психов стало меньше, или Мережковский вылечил всю страну от диуреза, просто к эзотерическим методам этих любимцев народных масс интереса поубавилось. Осторожно спросили президента о Григории Гробовом, который находится под следствием и сидит в Матросской тишине.
Дело в том, что циничное заявление Гробового, о том, что он способен воскресить детей из Беслана, ненасытность, алчность, его умопомрачительный по цинизму кульбит с обращением в Иисуса Христа №2 сыграли с ним злую шутку. Сколько менее известных шарлатанов проповедуют, шаманят, лечат психически ненормальных людей и никто их не трогает. Они своевременно делают «откат» власти и живут себе припеваючи. Гробовой настолько обнаглел, что полез в политику и грозил расколом православной Церкви. «В канонической Церкви нет Бога» - говорил он бедным запутавшимся людям: - «В противном случае он бы помог вам». И звал их в свою церковь, которую создаст, и обращал людей в свою веру. Гробовой – это шарлатан, обладающий великим талантом наглости и мистического актёрства, это законченный тип демонического авантюриста, поэтому за ним всегда шлейф верующих. ФСБ, конечно, нужны такие люди и, кроме того, ещё при коммунистах его приметило КГБ и стало за ним приглядывать, а после его поездки в Болгарию он стал им архинужен по одному делу. Когда власть поменялась, люди из КГБ стали служить под другой вывеской, но охота за Гробовым продолжилась. ФСБ воспользовалась, как поводом для его ареста, провокационными заявлениями Гробового воскресить детей погибших в Беслане и он оказался у них в следственном изоляторе. Но истинная причина содержания Гробового в следственном изоляторе тюрьмы, Матросская тишина, была совсем другой. Он нужен по делу, которое вело ещё КГБ и не смогло его закончить.
Дело в том, что незадолго до смерти известной прорицательницы из Болгарии Ванги Гробовой встречался с ней. И люди из КГБ контролировали эту встречу, но самого главного узнать не смогли. У Ванги с Гробовым была десятиминутная встреча тэт-а-тэт. Они были вдвоём. Никакие подслушивающие устройства не действовали. По-видимому, она рассказывала ему что-то из своих последних снов. Когда незадолго до смерти Вангу спросили: «что она видит в своих снах»? она сказала, что, в основном, сны касаются не конкретных человеческих судеб, они касаются человечества вообще, будущего земли и цивилизации. Кому передать своё страшное знание, она знала. В этом её «вела Сила превыше земных», которая указала на того, кому Ванга передаст, то, что ей доверено свыше. Гробовой долго добивавшийся её приглашения, не мог его получить. Ванга постоянно отказывала ему во встрече. И вдруг он получает её согласие на встречу с ним. Выбор, который пал на Гробового, стать хранителем тайны, которую ему открыла Ванга перед своей смертью не случаен. Всё-таки Ванга больше общалась с потусторонним миром, который видела в своих снах. Эзотерические знания, которые она приобрела, после того, как ослепла, стали её прозрением в другой, так называемый, потусторонний мир, о котором дано знать немногим. Это стало возможным, благодаря воле Всевышнего, допустившего её в мир Посвященных, без обряда посвящения. Таких людей, прошедших обряд посвящения, на земле было немного: пророки, мессии, Иисус. Способность предсказать судьбу того или иного человека, вылечить больного, масштабные видения будущего и в нём не только людей, но и всего человечества – всё стало подвластно ей. Простая деревенская женщина превратилась в прорицательницу Вангу, которую знал весь мир.
Слово авантюрист пугает обывателя, но авантюристом был и Иисус Христос не просто талантливым, а гениальным, божественным авантюристом. Именно благодаря этому своему основному качеству, он достиг того, чего хотел, основал новую Церковь, которая существует уже более двух тысяч лет. Григорий Гробовой по масштабу своей личности авантюрист, быть может, не меньшего дарования, чем сын Божий и его притязания считать себя Иисусом Христом во втором пришествии подтверждают такое допущение. Однако это – антипод, истинного сына Божьего, Иисуса Христа, так как его талант имеет явно демоническую направленность. Какие Силы нашептали Ванге, чтобы Гробовой стал хранителем её тайны, мы знать не можем. Контакты Ванги с Церквью были сведены к минимуму. «И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого», - видимо считала она. Ванга явно не доверяла Церкви. Гробовой, при всех своих амбициях, был представителем эзотерического направления в религии. Возможно, он в сомнамбулическом экстазе своих мистических упражнений не раз оказывался по ту сторону реального мира, и мир Ванги ему был знаком. Наверно это стало определяющим в решении о передачи Вангой ему тайны, которую она должна была отдать в надёжные руки. Авантюрист, шулер, шарлатан, шаман, - о каких надёжных руках может идти речь? В мире не всё так просто. Только для дальтоников существуют два цвета: чёрный и белый. Остальным хорошо известно, что цвета бывают разные. Есть символика в передаче Гробовому сведений, которыми могут владеть только Посвященные. В чём она заключена? Наверно это мы скоро узнаем. Но не от следователей ФСБ. Пока Гробовой владеет тайной Ванги он в безопасности. Можно лишь предположить, о чём у них с Вангой шёл разговор, и что ему говорила прорицательница. Видимо, разговор касался судьбы будущего мира вообще, затрагивались вопросы геополитики, амбиций некоторых государств в XXI веке, и, безусловно, судьба России. И под конец их беседы она сказала ему о том, ради чего, собственно, она пригласила его к себе. Возможно, была названа дата Ссудного Дня для России. И она хотела сказать это человеку, наделенному Богом огромной мистической энергией, и который, как Иисус Христос своим подвигом, может предотвратить апокалипсис, надвигающийся на Россию.
Президент, когда ему напомнили о Григории Гробовом, на секунду задумался, потом посмотрел на руководителя ФСБ и, улыбнувшись своей мягкой улыбкой, немного набычив голову и глядя в стол, спросил: - Он, что, может помочь нам воскресить Борис Николаевича? – и посмотрел на присутствующих. Неловкое молчание повисло над столом, где все сидели. – Нет, я понимаю, юмор при обсуждении нашего вопроса, неуместен, но тогда я не понимаю, а зачем нам надо приглашать этого злодея-шарлатана?
Руководитель ФСБ нагнулся к президенту и пытался ему что-то сказать так, чтобы не слышали другие, и, тем не менее, все отчетливо услышали: «представляют интерес его контакты с Вангой».
- Вот и занимаётесь как следственным эпизодом этой историей, - остановил президент рвение спецслужбы вытащить Гробового на совещание.
-Так, - сказал президент, - кого бы мы ещё хотели видеть на этом весьма ответственном совещании?
- Может быть, академика Бехтереву Наталью Петровну? - подсказал президенту
Сурабов.
- Вы знаете, сколько ей лет? - спросил президент своего дурака эскулапа.
- Ну, она в полном здравии и, быть может, у неё найдётся что-нибудь для нас?
- Не обобщайте. Нам от психиатрии, слава Богу, пока ничего не надо. А вам?
Сурабов опять стушевался, обиженно замолчал.
- Я в принципе согласен, кто-то от психиатров должен присутствовать. Пускай будет Медведев – руководитель института мозга. Вы не против? – спросил он Сурабова.
- Нет, нет, - согласно закивал тот головой.
В таком составе Государственный совет собирали не часто. Не смотря на многочисленность приглашенных, его решили проводить в том же зале, где всегда проходят заседания Совета. Огромный светлый зал с белыми мраморными колоннами, лёгкая роспись по стенам и на потолке и без того большой зал делали ещё больше. Акустика танцевального зала, казалось, делала его не пригодным для подобных совещаний, и если бы у каждого сидящего за столом не было микрофона, наверно так оно и было.
Открыл совещание президент. Минутой молчание все почтили память умершего первого президента России Бориса Николаевича Мельцина. У Сутина была небольшая шпаргалка, но он обходился без неё, слишком хорошо знал бывшего шефа и его заслуги. Иногда справлялся по годам, уточнял, в котором из них произошло то или иное памятное событие, связанное с именем Мельцина. В панегирических тонах он отметил заслуги Мельцина, как основателя и создателя первого в истории России демократического государства. Минут пятнадцать говорил о трудностях периода становления нового государства и бешеного сопротивления тёмных сил, которые отвергали капитализм как общественный строй и по-прежнему хотели коммунистической уравниловки. Рассказ о приватизации и особенно ваучеризации звучал в этом зале, как победный звук фанфар:
«Каждый гражданин нашей страны стал собственником. И не только, - президент сделал многозначительную паузу: - Капитализировав ваучер, человек стал капиталистом, стал получать прибыль. Миллионы людей стали собственниками предприятий, заводов, фабрик. Страна строилась, набирала обороты отечественная промышленность, и всё это мы связываем с именем первого президента России Мельцина». Известно, что о покойниках плохо не говорят; если тяжесть содеянного греха так велика, что лучше молчать, наступают на горло собственной песне и поют с чужого голоса. Поэтому, описав победы Мельцина, президент вынужденно обратился к шпаргалке и уже до конца своего выступления от неё не отступал.
После президента выступали многие, и даже Зюганов нашёл слова сочувствия для семьи Мельцина. В речи аккуратно вспомнил бархатную революцию Мельцина, назвал её естественной реакцией народных масс на попытку власти отнять, завоёванные в схватках языками, демократические свободы. Вспомнил 1993 год, расстрел Белого дома танками, и, наступив на горло собственной песни, сказал, что Мельцин как мог, старался помешать парламенту перейти к вооруженному сопротивлению. И крови на нём нет. Вообще все выступающие подчёркивали, что Мельцин хоть и был вождём толпы никогда не направлял её ярость против инакомыслящих. Ни разу не допустил стенки на стенку. Никогда не лилась в его правление кровь. Чечня – это ошибка генералов и провокаторская работа определенной части депутатского корпуса из бывших диссидентов.
Выступили все, кто хотел, даже те, кто был приглашён на вторую часть совещания. Потом все собравшиеся пошли попрощаться с Борисом Николаевичем Мельциным. Гроб с телом покойного, не смотря на возражения его родственников, был установлен по рекомендации лаборатории Збарского в Мавзолее Владимира Ильича Ленина. Труп Мельцина настолько разложился, и вонял, что, только здесь, используя все достижения и технику этой старейшей в мире специализированной лаборатории, по методологии Збарского, умершего вождя превратили в мумию. Чтобы вождь выглядел «живым и настоящим» была выполнена специальная подсветка, для этого пригласили специалистов популярной рок-группы «NIRWANA». Группа подписала контракт с правительством России на огромную сумму, взяв на себя обязательство играть в Мавзолее тихую приветливую, солнечную и немножко грустную музыку, провожать своими напевами Мельцина в далёкий путь, обещая ему своими наигрышами нирвану. Борис Николаевич, об этом знали только члены его семьи, очень любил рок-группу «PINK Floyd», особенно один из ранних альбомов группы, который назывался «Звери»; чрезвычайное волнение, слёзы вызывало у него это талантливое произведение, он буквально плакал, когда различные домашние животные исполняли свои партии в стиле бэк–вокал. Партию свиньи из этого произведения он знал наизусть и иногда, находясь в хорошем настроении, после хорошего застолья, под здоровенной «мухой», мог исполнить за свинью её сложную, насыщенную необычным звучанием и мелизмами тему. David Gilmour обещал собрать старый состав исполнителей альбома «Звери» и тоже приехать в Москву, и дать концерт посвященный памяти вождя русского народа и большого поклонника их группы. Солистов для бэк-вокала им пообещали, что наберут на звероферме у миллионера Артёма Тарасова, пионера российского капитализма.
Тело Мельцина лежало там, где обычно находился гроб с телом Ленина. Выглядел Мельцин очень хорошо. Помолодел лет на двадцать. Косметологи и известный визажист Сережа Зверев постарались на славу, тем более гонорар обязывал, он был выше чем платили им звёзды эстрады перед ответственными выступлениями. На фронтоне мавзолея временно имя ЛЕНИН было заменено. У Мельцина партийной клички не было. На большом полотнище, закрывшем имя вождя пролетариата, огромными буквами написали: «Б. Н. МЕЛЬЦИН». Восстановили пост № 1, правда, стояли «чекисты» из хозяйственной службы ФСБ. Но кто обращал внимание на выправку этих «чекистов». Когда у страны такое горе некогда заниматься строевой подготовкой.
Когда все вернулись в зал, ещё долго не могли успокоиться. Гроб с Мельциным в мавзолее всем понравился. От присутствующих поступали многочисленные предложения в импровизированный президиум о том, чтобы мавзолей отдать Мельцину, чтобы народ всегда мог видеть живым своего вождя. Всё-таки первый президент России. Тем более народ давно просит В.И.Ленина похоронить по христиански в Санкт-Петербурге, на Волковском кладбище, рядом с могилой матери.
Пришлось Сутину встать и сказать, что когда Мельцин последний раз оперировался в Германии, на всякий случай, во время операции всё возможно, «человек предполагает, а Бог располагает», он оставил записку с просьбой какими бы он хотел видеть свои похороны и, в частности, в ней шла речь и о месте захоронения. «Мельцин просил похоронить его на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой Никиты Сергеевича Хрущёва», - пресёк президент разговоры о существующей альтернативе захоронения.
Оказывается ещё при жизни, Борис Николаевич заказал скульптору Эрнсту Неизвестному памятник из мрамора двух цветов, как у Хрущёва, только памятник не поясной, а во весь рост, и мрамор, сочетание красного и чёрного цвета. Эрнст Неизвестный, говорят, спросил его: «А почему так, Борис Николаевич»? но внятно Мельцин ему своё желание объяснить не смог. Говорил что-то о неоднозначности своего мировоззрения и раздвоении личности.
- Борис Николаевич, - предложил ему Эрнст Неизвестный, - у меня есть хороший врач психотерапевт: по системе Фрейда пользует больных. Он решит проблему раздвоения личности.
- У меня нормальная сексуальная ориентация, и на мужиков меня не тянет, ты меня неправильно понял, - обиделся Мельцин, - раздвоение личности у меня больше касается моральных аспектов, решений, которые надо было принимать. Хотелось угодить всем, но ты же понимаешь, это невозможно, вот в этом плане и приходилось раздваиваться. Одновременно быть и плохим и хорошим. Я это имею в виду. Так что делать мне у твоего сексопатолога нечего.
Э.Неизвестный больше не стал пытать Борис Николаевича о его философских взглядах. Заказ Ельцина скульптор Неизвестный принял, и они расстались довольные друг другом.
- По поводу своего действительно странного желания Мельцин никому и никогда ничего не говорил, - сказал собравшимся президент. - Оставим это дело, где хоронить Мельцина, решать депутатам Государственной думы. Я думаю, обойдёмся без всенародного референдума, тем более в конституции о таком прецеденте ничего не говорится. И со сроками похорон у нас туго. Какой уж тут референдум. Не может же Борис Николаевич занимать незаконно чужое место в Мавзолее надолго. Я уверен, что депутаты примут правильное решение. Давайте закончим с похоронами Мельцина, чтобы к этому вопросу больше не возвращаться. Послушаем главного церемониймейстера похорон. Он расскажет нам, как будут проходить похороны бывшего первого президента России, и в каком порядке. Кто когда и где должен будет выступать, чтобы каждый знал своё место, и вся церемония похорон прошла без заминок, быстро и чётко.
Церемониймейстер оказался толковый человек. Быстро отчитался о проделанной работе. На больших экранах мониторов установленных в зале, он, как в кино, показал, как будут проходить ещё не состоявшиеся похороны; виртуальная реальность позволяла создать церемонию похорон почти со сканирующей достоверностью. То, что мог в реальной действительности видеть человек, со своего места во время похорон, было ничтожно мало, по сравнению с тем, что транслировала система, позволяющая рассмотреть все детали предстоящего грустного спектакля связанного с похоронами вождя. Каждый участвующий в похоронах человек смог увидеть себя и своё место, там, где он должен будет находиться во время церемонии похорон. Местом захоронения Мельцина оставили Новодевичье кладбище. Депутаты Госдумы в течение трёх траурных прощальных дней ещё могли что-то изменить в этом решении Госсовета.
Заговорили о музыке, которая должна сопровождать похороны вождя. И здесь произошла стычка между уважаемым, всемирно известным музыкантом, и представителем президентской администрации. Стали спорить по поводу тех мелодий и произведений великих композиторов, которые, по их мнению, должны были звучать, провожать в последний путь великого человека. Обожающий Мельцина Ростропович, считал, что музыки должно быть много. Она должна заполнять все улицы, всё городское пространство; каждый гражданин России, через грусть мелодии, должен прикоснуться к скорби по вождю нации, скорбеть по ушедшему великому человеку, и лично ощутить тяжесть потери, которую она понесла. Ростропович предложил исполнять, сменяя составы, в течение двадцати четырёх часов Траурно-триумфальную симфонию Берлиоза. Это грандиозное произведение великого композитора требовало столь же адекватных усилий музыкантов. Траурно-триумфальную симфонию Берлиоза обычно исполняет увеличенный в несколько раз состав оркестра, в который, кроме того, включалась масса редких музыкальных инструментов не предназначенных звучать на марше. Постоянно должны были звучать литавры, но, как известно, эти медные котлы с натянутой на них тонкой свиной кожей не понесёшь на плече, как скажем барабан. Это стационарный инструмент, как и арфа, которая тоже значилась в партитуре симфонии. Ростроповича не останавливали непреодолимые трудности, он хотел, чтобы в память о Мельцине исполнялась именно эта симфония. Сам он готов был идти во главе оркестра и дирижировать. Химерическая затея не останавливала его он настаивал на своём.
- Траурный марш Шопена, привычно и всем знакомо. Чем вас не устраивает это произведение тоже великого композитора, маэстро? - спросил Ростроповича управляющий делами президентской администрации. - Ведь не одного генсека КПСС похоронили под эту мелодию.
Ростропович ядовито засмеялся. Он сказал: - Я уважаю ваш выбор, но горькими слезами оплакиваю ваше воспитание. Коммунисты от неграмотности, серости, убогости, невоспитанности мучили сонату Шопена. И вы туда же. В России совсем не осталось культурных людей.
- Может быть, я смогу, в какой-то мере, быть человеком того культурного уровня, который, вы, маэстро, предъявляете к людям, которые должны определить, какая должна звучать музыка на похоронах Бориса Николаевича.
- Конечно, конечно, - всё ещё раздраженно ответил Ростропович президенту. – Вы знаете, что мне обидно, - сказал Ростропович, обращаясь к президенту, - музыке в этом траурном мероприятии, на похоронах моего величайшего друга отводиться так мало места. Музыка – это всегда душа. Борис Николаевич умер. Умерла и скоро исчезнет временная телесная оболочка, в которой он находился, а душа? Душа его будет жить вечно, и она может быть звуками музыки, дыханием ветра, пением соловья, вечно живой природой. Это непостижимо если человек не верует, а я смотрю среди ваших сотоварищей, по-настоящему верующих людей раз два и обчёлся. Без Веры у страны нет будущего, это должно быть ясно каждому. Ну, я своё мнение сказал. Мне будет очень жаль, если вы, господин президент, примите совет вашего советника, простите, не знаю кто он по должности.
Ростропович победил. Президент распорядился, чтобы всё необходимое для исполнения Траурно-триумфальной симфонии было приготовлено. Во время похорон Мельцина, по крайней мере, на Красной площади должна была звучать симфония Берлиоза.
Таким образом, решив все вопросы, связанные с похоронами Мельцина, участники совещания в Госсовете перешли ко второму вопросу повестки дня.
Сурабов выглядел бледным, жалким, растерянным. Что на него похоже не было. Это все заметили. Президент даже спросил его: - Вы сможете доложить суть вопроса, который нам предстоит обсудить и принять по нему решение.
- Безусловно, - ответил ему Сурабов. У меня имеются все необходимые материалы, чтобы доложить собравшимся о существе проблемы.
Последнее время на него навалился груз обвинений в злоупотреблении служебным положением. Скандалы, связанные с афёрами по распределению льготных лекарственных средств, гремели по всей стране. В этих скандалах были замешаны ближайшие помощники министра. Они грели руки на поставках лекарственных средств от поставщиков. Подписывали миллионные контракты на поставку льготных лекарственных средств, которые оплачивал бюджет, по завышенным ценам. Вокруг Сурабова крутился мафиозный клубок воров и мошенников промышляющих в аптечном бизнесе. Сам Сурабов не мог снимать пенки с афёр, организатором и вдохновителем которых он был. На помощь ему была мобилизована вся семья министра мошенника; вся она была занята отмыванием грязных бюджетных денег и перекачкой их в другой легальный бизнес. Миллионными тиражами выпускались листовки, призывающие к отставке мининистра Сурабова. Прямо в лицо ему говорили, что он разбойник с большой дороги. Небывалый случай, когда в стране по поводу отставки какого-то министра вора разгорелись такие страсти. И, тем не менее, министр оставался на своём месте и даже почти не оправдывался, никому не доказывал, что он не виновен. Это была бы супернаглость, и он понимал это. Всё это напоминало хорошо спланированную пиар-акцию. Кому-то был нужен длительный скандал с обкрадыванием людей, с министром мошенником и вором. Заранее было ясно одно, что министр, обреченная на заклание жертва, что это чья игра. Только очень мощная сила могла позволить себе, так грязно, так долго и безнаказанно вести такую игру, специально будоражить безграничной наглостью всю страну. Надо было свалить очень крупную дичь. Метили в президента, тем более до смерти Мельцина, в нарушение их соглашения, будучи со связанными руками он стал «брыкаться», почувствовал себя слишком самостоятельным, поверил в то, что он настоящий, а не виртуальный президент. Ему надо было указать его место, наказать. Сурабов был неприкасаемый и этим хотели доказать всем кто сомневался, или верил в Сутина и в его независимость, от олигархов, «семьи», кто в доме хозяин. Неожиданно финал игры оказался не в пользу тех, кто затеял её. Мельцин мёртв и Сурабов стал больше не нужен. У Сутина совсем высвободились руки, и теперь он мог сыграть свою шахматную партию с теми, кто только что пытался командовать им. Он мог просто смахнуть лишние фигуры с доски.
Сурабов слишком хорошо понимал своё положение, да ещё эта болезнь, которая привязалась к нему и не отпускала. И всё равно он не собирался сдаваться. Страховой полис на все форс-мажорные обстоятельства у него приготовлен. Даже если после его выступления последует отставка он в накладе не останется. «И ему и детишкам всё равно обеспечено сладкое будущее» - подумал он. И стал докладывать присутствующим на Госсовете всё, что было ему известно на сегодняшний день по болезни пока не имеющей названия. И болезни ли – в этом Сурабов, не смотря на отсутствие у него медицинского образования, попытался разобраться, но убедительных доказательств пока не нашёл. Он рассказал собравшимся, то, что уже знал президент и другие чиновники по долгу службы обязанные заниматься этой проблемой. Вырисовывалась довольно путанная и пёстрая картина того, что должно было бы названо болезнью. Это была какая-то аномалия организма, вызванная его внутренней потребностью в контакте с водой, нахождения в той или иной степени близости с ней. В качестве примера такого больного он привёл и себя. Он заметил, как отшатнулись от него сидящие рядом с ним члены кабинета министров, кремлёвские чиновники. Он ухмыльнулся своей несколько загадочной улыбкой. «Все жить хотят», - подумал он про них: - То, что отверженный всеми, раздавленный общественным мнением чиновник сидел рядом с ними, вор и мошенник, как его только не называли, нисколько не трогало их. Не пойман не вор, - может быть, этим успокаивали они себя. Сами такие же - он посмотрел на сидящих с ним рядом. Всех знает. И все берут. Он знал это точно. Вот где болезнь, вот с чем надо бороться. Ставить им, как ворам, тавро на видном месте. Такая лечебно-профилактическая мера вылечит если не всех, то многих. Государства, где отрубают за воровство пальцы или руку, быть может, и не процветают, бедность может происходить и от других причин, но, имея в уложениях о наказаниях такую меру физического и что более страшно меру психологического воздействия, они не имеют такого ущерба от мздоимства и казнокрадства, которое там во много раз меньше его обычной среднестатистической величины. Практика проверенная вековым опытом, инструмент лечения болезни для диких, варварских стран. Мы же считаем свою страну, свой народ цивилизованным. Мораторий на смертную казнь ввели и вдруг рубить руки. Нас не поймут в цивилизованном, демократическом мире, - так, наверно, думают многие. Можно подумать там Россию когда-нибудь считали не варварской, не дикой, европейской державой. Россия в понятии зарубежного обывателя страна, где по улицам городов бегают медведи. А люди пьют только водку и ругаются матом. - Сурабов опять ухмыльнулся. И в таком представлении о россиянах есть доля истины. Ну, уж если не медведей, то человеко-зверей, правда, не по Ницше, не тех истощенных духом, а просто грязных свиней полно кругом, они присутствуют и здесь в этом почтенном собрании: государственные чиновники высшего ранга, а на самом деле свиньи. Странные для меня мысли, - самокритично подумал о себе один из удачнейших и талантливейших мошенников страны.
А с другой стороны, что странного в таком поведении большинства чиновников России. Неужели Чубайс не сознаёт, что делает и не представляет масштабов своей разрушительной работы. Его работой можно бы было назвать казнокрадство. Разве не сознают Гайдар, Кох, Абрамович, Березовский, Потанин, и другие - что здесь перечислять всех этих талантливых жуликов, что крадут не во благо, а ради собственных мегааппетитов. Это сделал и уже давно журнал «Forbs». Многие из них крадут, жульничают, как хакеры, ради забавы, ради тщеславия. Потому что нашли золотую жилу. Пользуясь афоризмом Казановы, они знают, что их «единственное достояние заключается в глупости людей». И они эксплуатируют её легко, без напряжения, набивая карманы и чувствуя при этом наслаждение от возможности дурачить людей и своё превосходство над другими тоже рискующими головой, но не имеющими, как у них, иммунитета безнаказанности. Так устроена жизнь, так устроен этот мир. Это стиль жизни многих в этом государстве, это стиль жизни самого государства, потому что правят в нём вот такие удачливые и подлые люди. И родоначальником «разрешившим по совести» это оголтелое хищничество, мошенничество, разбой образованных людей или беловоротничковую преступность и благословивший безнаказанность власти был человек, которого сегодня хоронила страна.
- Статистика, - продолжал докладывать Госсовету Сурабов, - обработав поступающую информацию соответствующими методами, не вывела тенденции характерной для расширяющегося, увеличивающегося по численности конкретного с определенными симптомами заболевания. Есть один постоянный симптом во всех исследуемых случаях заболевания повышенная тяга к контакту с водой. Да, есть случаи купания в ледяной воде со смертельным исходом людей не занимавшихся моржеванием. Опять же какой-либо определенной тенденции эти случаи купания не выявляют. Причины, когда человек оказался в ледяной воде самые разнообразные. Общее количество смертельных случаев по этой причине по стране не велико.
- Сколько? – спросил президент Сурабова.
- За первую половину января всего несколько сот человек.
Президент промолчал и никак не прокомментировал эти данные.
- Патологоанатомические исследования мозговых структур головного мозга патологии не выявили. Что касается эпидемиологов, то академик Петровский сам доложит о результатах их поиска возможного возбудителя болезни.
Академик Покровский в своём сообщении был короток.
- На сегодня говорить о вспышке неизвестного эпидемиологического заболевания не приходится. То, что мы наблюдаем не эпидемия, а скорее психоз, стрессовое состояние, которое люди пытаются снять с помощью ледяной воды. Несколько тысяч случаев, зарегистрированных по всей России это ничто. Нет официальной статистики по стране, в частности, по моржеванию. Сколько людей у нас заняты закаливанием и зимой купаются в ледяной воде никому неизвестно, но это тысячи, а может быть десятки тысяч людей. Я считаю, что паника преждевременна. Ищенко, Сурабов по-моему поспешили и своё недомогание, обобщив с другими похожими случаями заболеваний кремлевских чиновников превратили в грозную эпидемию. Михаил Константинович, - обратился академик к Сурабову, - пейте вечером горячий чай с лимоном всё пройдёт, и вы по-другому взглянете на болезнь, которой у вас нет.
- Позвольте, а случай смерти Ищенко в раковине с водой. Это что, по-вашему?
- Это к нашим проблемам никакого отношения не имеет. Что это было, я думаю, после расследования, ФСБ нам расскажет.
- Вот ведь какая интересная получается история, - когда академик сел на своё место подвёл некий промежуточный итог президент.
- Итак, эпидемиологи утверждают, что нашей стране к счастью в эпидемиологическом плане ничего не грозит и новой эпидемии, вроде птичьего гриппа, с которым мы не умеем бороться, мы можем не опасаться. Несколько тысяч людей, не занимавшихся до сего времени моржеванием и вдруг почувствовавших непреодолимое влечение к студёной воде это ерунда. Это стресс, может быть, после радостных треволнений Нового года; это нормально, это пройдёт, если после подобного моржевания в баньку, там прогреться, выпить стопку водки и закусить солёным огурчиком. Если же человек лезет в воду без соответствующих приготовлений, тогда он псих и ему нужно обращаться к психиатру. И советуют кремлёвским чиновникам и чиновникам из правительства вечером пить чай. Спасибо академик за ваш оптимизм, который я не разделяю. Сурабов уже имеющий симптомы этого заболевания, как и советует ему академик Покровский, старается не паниковать и тоже пытается убедить нас в том, что ничего страшного нет в том, что зимой купаются в прорубях люди, явно к этому неподготовленные. Не заболевание это пытается убедить он, видимо, себя. Помните у Горького: «А был ли мальчик»? пытается отогнать от себя с всю жизнь страшные воспоминания детства герой его романа. Мальчик, кстати, тоже утонул в проруби, потому что не занимался моржеванием. По Сурабову заболевания нет. Есть что-то, что к медицине не имеет отношения. Сурабова понять можно, всё-таки для него это утешение. Хорошо быть человеком, который всегда может легко убедить себя, а ещё лучше и других в том, во что хочется верить. Ни Сурабов ни Покровский не смогли убедить меня в том что всё это домыслы расстроенного ума к тому же умершего человека.
Я буду откровенен. Мы имеем два трупа: один труп высокопоставленного чиновника, главного санитарного врача страны и второй, принадлежит человеку, который заставил всю страну одеться в траур. Один утонул в проруби, а второй в раковине наполненной водой. Кроме того, несколько десятков чиновников из администрации президента, из правительства имеют симптомы болезни, которой страдает и министр здрвоохранения. Это разве не тенденция? Михаил Константинович, - обратился президент к Сурабову, - кто-нибудь из врачей психотерапевтов, психоаналитиков, беседовал с людьми, которые побывали в проруби, но не из моржей, и живы благодаря своевременно оказанной помощи? Сурабов отрицательно замотал головой: - Нет? И после этого вы говорите о том, что заболевания нет, и Покровский спокойно советует вам пить чай с мёдом?
- Простите, - приподнял зад, поближе придвинувшись к микрофону, академик Покровский. Я сказал чай с лимоном.
- Анатолий Михайлович, вы здесь, где вы? - обратился президент к Мережковскому и стал искать того глазами.
Мережковский встал со своего места отодвинул стул и остался стоять так.
Президент увидел его и попросил опять сесть: - Я хочу поговорить с вами, и без микрофонов нам будет не обойтись. Поэтому сидя, вести наш разговор будет удобнее. Я хорошо помню то время, когда ваш талант экстрасенса собирал целые стадионы людей, когда вы выступали по телевидению, пустели улицы, вся страна усаживалась у телевизоров и слушала вас, люди сидящие перед экранами телевизоров подчинялись вам и добровольно выполняли все ваши команды. Несколько раз вы были анестезиологом на расстоянии; по телевизору вы давали пациенту установку на обезболивание, наркоз был настолько сильным, что хирурги проводили полостные операции. Ваш редкий дар проникновения в человеческий мозг с помощью виртуального воздействия на него, безусловно, не мог не встретить самого яростного сопротивления со стороны ортодоксальной науки, которая не признаёт того, что нельзя объяснить. И только признание вашего таланта и ваших методов таким крупным специалистом в области мозга, как Наталья Петровна Бехтерева открыло вам путь к широкому признанию. Но прежде чем стать, тем, кем вы сегодня являетесь, были годы работы с больными людьми. Вы, насколько я знаю, с помощью методов психоанализа пытались найти универсальные методы воздействия на человеческий мозг. В отличие от Фрейда, который работал с каждым пациентом индивидуально и подолгу, месяцами, годами больные находились под его наблюдением, потому что в процессе излечения он часто корректировал свои установки, вы на стадионах или перед экраном телевизора корректировали здоровье массы больных людей и часто успешно, наступало полное излечение. Простите, например, от пресловутого диуреза». Президент слегка улыбнулся. А зал весело зашёлся смехом. Все, видимо, посчитали, что это одна из импровизаций, которые президент иногда позволял себе. Правда, не всегда удачно, но некоторые его высказывания стали народным фольклором, вроде широко известного афоризма, о мухах и котлетах, которые должны быть раздельно и о том, что террористов он собирается «мочить» везде и даже в сортире.
Мережковский промолчал и никак не отреагировал по поводу смеха в зале. Он хотел понять, куда клонит президент, и пока не понимал, что Сутину от него нужно. Панегирик в его адрес, не произвёл на него никакого впечатления, он давно привык к таким реверансам в свою сторону, и они на него не действовали.
Президент продолжил излагать свою мысль, прерванную смехом зала.
- А сейчас уважаемый Анатолий Михайлович вы не хотите помочь нам? Я имею в виду, использование ваших методов для борьбы с возникшей в последнее время массовой тенденцией болезненного влечения к воде людей, спонтанной и непреодолимой, неуправляемой сознанием и поэтому принимающей крайне опасные формы, как, например, купание в ледяной воде. Занимаются этим, как правило, люди неподготовленные, ранее никогда не занимавшиеся закаливанием. Если меня не обманывает предчувствие, эта болезненная тенденция будет расширяться, вопреки мнению тех, кто уверен, что тысячи моржей, два трупа и болезнь нескольких десятков людей, объединённых одной хворью, тягой к воде – всё это ерунда. Я хотел вас попросить побеседовать с людьми, побывавшими в воде и чудом оставшихся в живых. Мне будет интересно знать, что они скажут вам, по поводу своего желания искупаться зимой на открытом воздухе в студёной речной воде, а также ваше заключение по поводу психического здоровья этих людей. И в связи с этим, вот ещё что. Вы смогли бы внушить, скажем, солдатам армии, которую хотят бросить в бой на врага и есть приказ главкома о наступлении и определено время начала операции не подчиняться этому приказу и всем солдатам оставаться на своих местах?
- Не забывайте, господин президент, что я гражданин Украины, а ваш вопрос
носит провокационный характер. Я на него не буду отвечать.
- Бог мой, вы меня не поняли, разве я об этом? Давайте перестанем делить людей на красных и белых, тем более людей, совсем ещё недавно живших в одном государстве, людей часто связанных кровными узами. Я совсем о другом. И, кстати, вы имеете второе гражданство. Вы гражданин России и совсем недавно были депутатом Государственной думы. Поэтому вы здесь, поэтому мы доверяем вам секреты государственной важности. Повторить вам вопрос?
- Нет, не надо я его помню, - ответил ему Мережковский: - Теоретически это
возможно, нужны соответствующие средства массовой информации, скажем, телевидение и запись моей установки солдатам не выполнять указания своих командиров.
- Так просто. Сидячая забастовка солдат и войны не будет.
- Что-то вроде этого, - подтвердил слова президента Мережковский.
В зале была тишина. Никто не понимал, чего хочет президент, к чему эти фантазии, когда разговор касается столь серьёзной темы.
- Анатолий Михайлович! По поводу первой моей просьбы я думаю, мы вы с вами договорились? Да?
Мережковский согласно кивнул головой.
- Что касается второго вопроса, то он связан вот с чем. Если Анатолий Михайлович установит, что массовое влечение людей к воде это несомненно заболевание и в его основе лежит неизвестная причина, вызывающая отклонение нормальной психической деятельности мозга, возможно, придётся разрабатывать комплекс мероприятий носящих превентивный характер. И возможно установка психотерапевта, отвлекающая людей от воды, сыграет свою положительную роль и поможет справиться нам с болезнью. Наверно, стоит подготовиться к этому заранее. Спецслужбам расслабляться не стоит. Если это не происки наших врагов, не эпидемия, всё равно надо попытаться определить группу риска из тех людей, кто будет наиболее подвержен этому заболеванию. Надо выяснить социальный состав заболевших и локализацию по стране этого заболевания. Искать причину заболевания. Кстати узнать если случаи добровольного массового моржевания в армии. Возьмите все эти вопросы под свой контроль, - обратился президент к руководителю ФСБ. Встречаемся завтра, закрыл совещание президент. Кто будет приглашен ко мне, ему сообщат сегодня вечером.
Мережковскому не очень хотелось заниматься президентским поручением, своих дел было по горло. Но он понимал, что его не оставят в покое и он сделает себе только хуже, ему просто не дадут работать. Люди из ФСБ не оставляли его одного и в Думе, куда он зашёл по старой памяти, и в ресторане, где он обедал; он всё время ощущал их присутствие; они буквально прилипли к нему. На выходе из ресторана к нему подошёл специфического вида молодой человек и сказал, что его ждут в одной малоизвестной клинике. Это сделано из соображений конфиденциальных. Мережковский фигура известная, его все знают в лицо, а здесь шум не нужен, тем более реклама, уже сейчас какие-то папарацци с фотокамерами пасли их. Молодой человек шуганул их. Мережковскому ничего не оставалось, как сесть с сопровождающим его молодым человеком в машину с тонированными стёклами, и поехать по предложенному им адресу. В Клинике без вывески, его провели в кабинет, где он должен был работать. В коридоре на стульях уже сидели в ожидании его несколько человек.
- Сколько будет человек всего, с которыми я должен провести беседу? – спросил
Мережковский, всё того же молодого человека, который теперь надел белый халат, и собирался присутствовать на беседах Мережковского с приглашенными людьми.
- У нас уже сейчас есть двадцать человек, но если понадобятся ещё люди, за этим
дело не станет, мы доставим их к вам моментально.
- Вы что же думаете, я собираюсь работать здесь сутками, допрашивать ваших пострадавших? – раздраженно заметил ему Мережковский. Молодой человек пожал плечами.
- И вот ещё что. Вы мне не нужны и ваше присутствие здесь в кабинете не
только не желательно, но и просто исключается.
- Но Анатолий Михайлович, кто-то должен вести запись ваших бесед
с пациентами, нам необходима вся информация, которую вы получите от больных.
- Так, может быть, вы и будете вести допрос подозреваемых. Я следователем КГБ не
работаю. Поручение президента ещё не означает, что ваше ведомство должно контролировать меня.
-Вы нас неправильно поняли. У нас с вами общие интересы.
-У меня с вами не может быть общих интересов. Если вы не освободите меня от вашей опеки, я умываю руки. Передайте президенту, что я не мог работать, так как мне не создали соответствующих моим требованиям условий для беседы с вашими подопечными людьми. У вас, я думаю, есть достаточно других возможностей видеть и слышать всё, что здесь будет происходить. А сейчас покиньте кабинет и не мешайте мне работать и пригласите кого-нибудь из очереди в коридоре.
Вошёл импозантного вида мужчина лет сорока пяти. Хорошо одетый. Дорогой парфюмерией несло от него, как будто только что в кармане пальто он нечаянно раздавил флакон хороших французских духов. Человек, конечно, узнал Мережковского и был удивлён такому вниманию со стороны известного экстрасенса. Тот не стал скрывать, что беседе с ним он обязан своей выходкой, купанием в проруби, когда чуть не погиб от переохлаждения.
- Вы хотите спросить меня, был ли я в своём уме? Для этого меня пригласили к вам? Я мог ответить на этот вопрос в ФСБ, зачем было беспокоить вас. Человек волен распоряжаться собой, своим телом и даже своей жизнью. Закон этого не запрещает. Были новогодние каникулы, мы компанией гуляли, конечно, были пьяны, и тогда пришла мысль поспорить на большие деньги - сможет ли кто-нибудь из нас искупаться в проруби. С нами были хорошие девушки, хотелось куражу, хотелось чем-то отличиться, чтобы не кто-нибудь, а я стал центром внимания, чтобы меня они предпочли бы другим моим друзьям. Предстояла веселая ночь. Победителей не судят. Победителей носят на руках. Своим отчаянным поступком я пленил девушек, и завоевал себе право выбрать из них любую, и ещё заработал. Вот и вся история моего грехопадения, Анатолий Михайлович. Я был в своём уме, когда нырнул в прорубь. Вы это хотели узнать, доктор?
- Да. Рассказ об эпизоде с вашим купанием меня вполне удовлетворил. Но меня интересует ещё кое-что из вашей жизни. И я хотел бы получить, если вы не против, ответы на некоторые вопросы. Вы видите, что на столе пусто. Нет ручки, нет бумаги, нет диктофона. Наконец нет компьютера, которым я мог вы воспользоваться, записывая ваш рассказ. Вопросы будут непростые и, как вы говорите, вы вольны, отвечать на них или нет. Так что всё, что вы скажете, останется между нами. Согласны ли вы побеседовать со мной в таком режиме?
Посетитель думал не долго и почти сразу принял решение. - Согласен, - сказал он.
- Я вижу, что вы совершенно спокойны, расторможены, не закрепощены. Вас не
смущает визит ко мне и моё предложение побеседовать с вами и для меня это очень ценно. Поэтому я не хотел чтобы на мои вопросы вы отвечали как солдат в армии: да, нет, так точно, или на языке Эллочки Людоедки. Я вижу, что вы это сможете, поскольку не страдаете косноязычием, и нам с вами будет легко. Ваши ответы на мои вопросы могут носить не конкретный характер это могут быть ассоциации, воспоминания, потому что точнее по содержанию вопроса вы сказать ничего не можете, потому что остались детали, остальное стёрлось в памяти за давностью лет. Когда вы не хотите или не можете ответить на мой вопрос, вы не будете отвечать на него, и тогда мы будем двигаться дальше. Если вам удобно вы можете прилечь на кушетку, чтобы не сидеть, друг против друга и не смотреть «глаза в глаза», так, кажется, поётся в какой-то песне Анны Герман. Вы слышали эту певицу, знакомы с её песенным репертуаром?
- Нет. Сказал посетитель. Впервые слышу. Сейчас я вообще не могу разобраться в том бедламе, который твориться на эстраде. Певцы, певицы плодятся каждый день и сразу попадают в поп-звёзды. Это цирк со своими фокусами и фокусниками, которым за свои превращения, свою звёздность, надо платить. Это бизнес, поэтому и музыка, и певцы поделены по интересам, в основном, конечно, молодёжным. За музыку хочет платить только молодёжь. Поэтому только на неё ориентируется вся поп-индустрия. Все поп-звёзды поют одинаково плохо, напрочь отсутствует культура пения. У многих нет элементарного музыкального образования. Хорошая внешность и умение более или менее двигаться, вот тот первоначальный капитал, с которым приходят они на эстраду. Если повезёт, их раскручивают до уровня потребностей такой же серой массы поклонников. Поэтому имена не запоминаются, всё это бабочки однодневки. Поющие проститутки. Ваша Анна Герман из их компании?
- Господь с вами. Это великая певица, которой, к сожалению, уже нет. Она умерла.
- Где вы родились? – спросил лежащего на кушетке посетителя Мережковский.
- В Ленинградской области, в городе Подпорожье.
- Какое у вас образование?
- Обижаете доктор, разве по мне не видно? Конечно, высшее, - засмеялся пациент.
- Вы, конечно, преуспевающий бизнесмен. Каким бизнесом занимаетесь и с чего
начинали свою трудовую деятельность?
- После окончания школы пошёл работать в лесхоз, работал на лесоповале. Был
лесником, потом егерем.
- И лесник, и егерь хорошие должности. Всё время на природе. Ни от кого не
зависишь. Денег мало. Но лес накормит. Так? – спросил человека, которого он
расспрашивал, Мережковский.
- Не совсем так. Не согласился с Мережковским его собеседник. При коммунистах
всё приходилось делать на свой страх и риск, чтобы более или менее сносно жить, без браконьерства было не обойтись: закрывал глаза на незаконную вырубку леса и многое другое; когда был егерем, в округе не осталось кабанов, всю белку перестреляли.
- Власть поменялась, и на первых порах ей было не до леса. Вот где было раздолье.
Вот тогда и занялся лесным бизнесом. Позже цивилизовал свою предпринимательскую деятельность. Теперь имею в собственности лесоперерабатывающее предприятие. Пока получается неплохо.
- Кроме работы, какие есть увлечения: читаете, рисуете, поёте. Любите: балет, оперу, эстраду. Занимаетесь спортом?
- Доктор некогда. Все силы отдаю работе. Увлечения: хорошая банька, после неё хороший стол, хорошая женщина. Жена не в счёт. Раз в год выбираюсь куда-нибудь отдохнуть за границу: в Грецию, Италию, Францию. Америку не люблю, там много русских и всё козлы. Одна за другой эмиграции слили туда всё российское дерьмо. Оно там осело, растворилось в массе более или менее порядочных людей и, может быть, поэтому его не видно и американцы пока не обращают на русских внимания, как скажем на выходцев из Латинской Америки. Но всему есть предел. Дерьма в России столько, что при желании им можно завалить всю Америку. Поэтому квоты на въезд русских в Америку, я не сомневаюсь, будут скоро установлены.
Таким образом, Мережковский ещё какое-то время пытал собеседника и скоро его отпустил с богом. К нему стали заходить другие люди, другие судьбы, немногие соглашались откровенно, как первый собеседник, рассказывать ему о себе, о своих проблемах и всё же Мережковскому после приёма этих посетителей удалось сделать кой какие грустные, удручающие, обобщающие выводы. Человек из ФСБ предложил ему продолжить и завтра его психоаналитические беседы, однако Мережковский категорически воспротивился этому.
Очередная беседа у президента была назначена на шесть часов вечера следующего дня. Мережковский был приглашен на неё. То, что он должен был сказать на ней, было о том, что в ближайшее время произойдёт нечто ужасное, неотвратимое, в страну придёт «чума», и нет никаких средств, предотвратить её, медицина, на том уровне своих знаний и возможностей, на котором она сейчас находится, будет бессильна предотвратить катастрофу. Мережковский мог только предположить сценарий развития событий, которые должны вскоре последовать, уже происходят: и случаи гибели людей в воде, и как первый симптом повышенное влечение к воде и это только начало, звенья страшной цепи из грядущего уже апокалипсиса. (Todestriebe) или «влечение к смерти» присущая индивиду, как правило, «бессознательная тенденция к саморазрушению и возврату в неорганическое состояние», психоаналитическое понятие, открытое в своё время Фрейдом, заставит вдрогнуть мир, массовость самоубийств людей в стране перешагнёт все мыслимые пределы, количество добровольно погибших от рационализации подавленных влечений будет больше чем потери в какой-нибудь полномасштабной войне. Знание Мережковского опиралось на его опыт, талантливого диагноста, в своей практике он встречался с подобными случаями, совершения человеком поступка в отношении себя, мотивы которого не осознаёт. Когда он занимался этой патологией в индивидуальном порядке ему удавалось предотвратить самоубийство человека, но то, что увидел он в своём прозрении после беседы с людьми, которых вчера приводили к нему, повергло его в психологический шок и оправиться от него было не просто, тем более, заставить думать себя, что можно сделать там, в ситуации, которая пока казалось ему неразрешимой, не поддающейся купированию или хотя бы какой-нибудь коррекции, перевода вытесненного влечения в менее разрушительные формы.
Из литературы ему были известны случаи массового самоубийства, сведения были очень скупые, и приходилось только догадываться, каким путём удалось уговорить людей в массовом порядке покончить с собой. Возможно, это произошло после какого-то обряда, в результате которого появлялся мотив самоубийства, когда людям представлялось, что после смерти их ждёт нирвана и они стремились к ней; их подталкивало к смерти, делало этот мотив навязчивым, непреодолимым, музыка, ритмические движения, которые они выполняли и звуки голоса гуру, читающего молитву, модулируя на одной ноте, как это делают заклинатели змей; от голоса люди впадали в транс, как от действия наркотика и в этом бессознательном состоянии преднирваны их покидала жизнь. В Америки в штате Огайо после такой молитвы 400 человек покончили с собой, распоров себе живот, чтобы с вывалившимися внутренностями ещё долго ползать по земле, прежде чем их нашла здесь мучительная смерть. Но эта была секта, здесь употреблялись специфические методы воздействия на людей: наркотики, людей доводили до экстаза. И смерть казалась им всего лишь лёгкой прогулкой в нирвану. В Японии сектанты тоже использовали предсмертный экстаз, но смерть наступила от действия на них отравляющих веществ, которые заботливо подготовил для них гуру. Всё это было не то. Для появления влечения к смерти у людей в России должно было использоваться другое «ноу-хау» и на смерть добровольно должны были отправиться те, кого преследовало непреодолимое чувство вины, оно могло носить неосознанный характер и вытесненное в подсознание оно находило способ своей реализации, так появлялась тяга к воде, в конечном счёте, она приводила к смерти. Умереть должна была масса людей, социально благополучных людей, причём только те, у кого социальное благополучие появилось недавно. И связано оно было с «бархатной революцией» Мельцина. Если со смертью сектантов было всё более или менее ясно, как правило, доводил их до самоубийства гуру, который преследовал свои, часто иррациональные цели, потому что это был или сумасшедший или садист, или то и другое вместе. Самоубийцы находились в замкнутом пространстве, ограниченном территорией того места, где располагалась секта. Полигоном для самоубийц в России должна была стать вся территория страны. Насколько было известно Мережковскому, да взять хотя бы вчерашнее заседание Госсовета, на нём не было сказано и слова о террористах, и их намерениях устроить в России террористическую атаку с целью уничтожить всех людей по определенным социальным признакам. Россия не была поделена, скажем, по конфессиональному признаку на католиков и протестантов, как это было когда-то во Франции, не было непримиримого классового противостояния, стало быть, не было повода для «ночи длинных ножей». В России был бедный затравленный обманутый народ и жирующий слой нуворишей, которых кто-то собирался уничтожить. Кто это был? И каким образом он собирался выполнить свою миссию, для Мережковского это было совершенно не понятно. Надо было ехать на совещание к президенту в Кремль и, не боясь быть смешным, рассказать ему о своих опасениях по поводу начавшейся эпидемии смертей в воде. Он знал, что на совещании будут психологи, психиатры, соберутся все светила науки, специалисты по душе. Но он знал и то, что эти пигмеи ничего, за своей душой не имеют, всё это дутые авторитеты, неведомыми путями оказавшиеся со степенями, званиями, которые неизвестно за что получили. Ну, разве что маменькин сынок, господин Медведев, директор института мозга в Санкт-Петербурге, получил всё, и институт в придачу, благодаря своей матери Наталье Петровне Бехтеревой. У Мережковского не было с ней почти никаких отношений, но он по-прежнему чтил её, преклонялся перед ней, великим учёным и женщиной с трудной судьбой. Сама она последнее время вела себя довольно странно, конечно, сказывался возраст, «открыла» для себя Бога и, выполняя не свойственную ей миссию, только своим авторитетом обращала на путь «истинный», приобщала к вере в Бога множество людей, оставшихся без своих гуру-коммунистов, без направляющей и определяющей силы, болтаться как говно в проруби. Известно без веры, хотя бы в каменного идола человеку тяжело. Уверенность Натальи Петровны в существовании Бога, не могла не смутить запачканную душу неприкаянных людей, они покаялись и теперь верили и в манну небесную и в Божье царство и другую хрень придуманную не от большого ума попами. Кстати, - подумал Мережковский, - крещение водой, это не только согласие быть христианином, но и покаяние. Не это ли спусковой крючок самоубийц в России? Раз, нырнул в воду, если вынырнул и остался жив, значит, очистился от грехов. Нева или какая-нибудь сибирская река, не Иордан, где водичка всегда тёплая; Иоанну Крестителю и потом Христу было легко очищать от грехов людей, и можно было часами стоять в воде и обращать в свою веру иудеев. Всем отпускались грехи, все становились христианами, потерь не было. А здесь игра в рулетку со студёной водой. Зато, покаявшись, чувствуешь себя таким чистым, что и с Преосвященным, стоять рядом, коли бы пришлось, было бы не стыдно.
У Сутина в его команде, среди ближайших соратников, когда кто-нибудь из них выступал где-нибудь, часто звучало слово прорыв. «Мы ожидаем прорыва на этом направлении, или здравоохранение обеспечило прорыв и теперь мы и т. д.». Но это были скорее не прорывы, а нарывы, которые, созрев, лопались и расползались по территории России какими-то мазутными пятнами и кроме грязи, которую эти прорывы оставляли, толку от этих умозрительных конструкций сочиненных в кремлёвских кабинетах или в правительстве, в отраслевых министерствах, в различных ЦНИИ не было ни какого.
Медведев был одним из таких конструкторов прорывов, руководил институтом мозга, но результатов деятельности в этой архисложной области медицины не было. Таких медицинских институтов по России осталось ещё с советского времени немало, но вся их деятельность сводилась к тому, что там кропали диссертации, плодили легко, (как в армии генералов), тучи профессоров и других псевдоученых помельче; теперь и академиком стать было совсем не сложно. Скажем академик академии парапсихологических наук. Где эта академия, чем она занимается, кто дал ей право присваивать ученые звания, никто не знал. Но если раньше на всю страну было, ну, дай бог, человек 300 академиков, то теперь академики, гуляли по стране, как собаки редких пород, названия которым никто не знал, но все они были дипломированы: по экстерьеру, за родословную и другие заслуги; тоже случилось и с академиками, профессорами их было теперь как саранчи во время её массовых нападений на сельхозугодья; все эти нувориши от науки кормились от бедных больных, которых они просто гипнотизировали своими званиями и мнимыми научными открытиями и методами лечения, от которых если люди не умирали, то и это уже считалось успехом. В Петербурге таких, в холостую работающих институтов, к сожалению, тоже достаточно. Кроме института мозга, есть институт гриппа, где директор института, чтобы доказать что работает на совесть, сам продемонстрировал достижения руководимого им института, сделал себе инъекцию не существующей вакцины от гриппа, вколол какой-то витамин и убеждал всех, что от птичьего гриппа теперь все спасены. Когда в город пришла эпидемия гриппа, почти все, вакцинированные от гриппа, той его формы, которую ожидали, заболели. Существует региональный кардиологический институт мало чем полезный. В Песочной много лет существует ЦНИРРИ, (Центральный научно-исследовательский рентгено-радиологический институт). Почему он центральный и где плоды его деятельности мало кто знает. Мережковский, знал, что на совещании в Кремле будет представлен цвет этой «элиты», бесполезной, беспомощной, прожорливой, состоящей из тех, кто не убежал из России, потому что ничего не мог предложить работодателям за рубежом и нуворишей, хищников от медицины, превративших её в доходный бизнес.
Он ошибся на совещание в Кремле по проблеме, которая возникла и казалась случайной, а теперь грозила превратиться в национальную трагедию, было приглашено совсем немного народу. Мережковский не ожидал тёплого приёма коллег, все эти надутые индюки, смотрели на него как представителя дьявола, смотрели на его деятельность, как на работу опытного шулера, завоевавшего признание только благодаря ловкости рук, не считали его своим товарищем, тем более коллегой по цеху, в котором они все вместе трудились и должны были стоять на страже здоровья нации. Когда он вошёл, они зашушукались, кое кто привстал, поздоровался с ним за руку, но, в общем, он, как телепат, ощущал это на расстоянии, энергетический заряд исходившей от этой публики и предназначавшийся ему, был сугубо отрицательный. Долго ждать не пришлось, ровно в назначенное время появился президент. Сразу без раскачки, без представлений участников совещания, поскольку все знали друг друга, приступили к делу. Тема была известна, более того президент многих из присутствующих вчера просил заняться ею вплотную, чтобы сегодня можно было уже сделать какие-то выводы и принять основополагающее решение, которое могло стать базовым для программы, которую собирались разработать и принять в министерстве здравоохранения в самое ближайшее время. Уже выступили многие из приглашенных, когда дошла очередь до Мережковского.
- Наверно, мой доклад, - начал он говорить, - произведёт эффект разорвавшейся бомбы. Я бы очень хотел, чтобы это было именно так, поскольку считаю, что существует прямая угроза национальной безопасности. Я считаю, что уже в ближайшее время погибнет масса людей, если не будут приняты экстраординарные меры превентивного и профилактического характера. Они должны, прежде всего, касаться выявления людей с симптомами повышенного влечения к воде и их временной изоляции, до тех пор, пока не будет найден способ подавления этого симптома, а значит и излечения людей. Я не считаю, что это крупномасштабная террористическая акция, атака на мозг определенной части людей, я считаю возникшую проблему болезнью, которая пока не имеет названия. Это заболевание из разряда душевных болезней, оно не может быть результатом террористической акции, поскольку распространяется по всей стране, а не локализовано в одном месте, скажем в Москве, в правительственных учреждениях, в Кремле и т. д. Как это происходит, каким образом распространяется болезнь, пока неясно, и, кроме того, я совершенно уверен, что болезнь действует избирательно, и будет поражать только людей обладающих определенными признаками. Я вчера беседовал с людьми, искупавшимися в проруби и оставшимися живыми. Среди них не было настоящих «моржей». Спасибо ФСБ, произведенный ею отбор «подозреваемых» сэкономил мне много времени, для того чтобы я его использовал только с пользой. Я успел побеседовать с довольно ограниченным количеством людей. Можно было многократно увеличить число людей, с которыми бы я переговорил, по поводу их купания в проруби. Но выявленная мною тенденция, для того чтобы сделать определенные выводы не требует массовости опроса, хотя, возможно, что такой опрос принёс бы какую-то дополнительную информацию.
В 1991 году был совершен государственный переворот, позже получивший название «бархатной революции». Герой этой революции, её руководитель и вождь восставших Борис Николаевич Мельцин, которого, с нами больше нет. Он, наверно, мог быть сегодня с нами, живым и здоровым, если бы кто-то в последние дни его жизни обратил внимание на его психическое здоровье, если может быть я или хотя бы кто-нибудь из опытных психотерапевтов смог побеседовать с ним. К сожалению, применение сослагательногого наклонения не может возвратить нам того, что мы упустили нечаянно по глупости или как в нашем случае из-за элементарной невнимательности врача, наблюдающего за Мельциным.
Вождя «бархатной революции» поддерживал народ, коммунисты, да, да, не удивляйтесь, не те рядовые коммунисты, которые оставили своих вождей, как только партия, как старая дырявая баржа стала тонуть, а партноменклатура, которая мало была связана с верхушкой партии, и самое главное, с Мельциным шли истинные демократы, благодаря которым переворот выглядел как демократическая революция, революцию поддержали и нувориши, которых к этому времени было достаточно много, люди, которые уже вкусили прелестей как им казалось капиталистического рая и ждали от революции большего.
- Борис Михайлович! Зачем вы нам рассказываете о таком здоровом, необходимом жизненном явлении, каким для нашей страны стала «бархатная революция» в своей версии, далекой от реальной, далекой от подлинных событий того времени спросил Мережковского президент.
- Я хочу, чтобы прежде чем вы погоните меня с криком: «ату его ату» вместе со мной попытались понять, как я пришёл к истокам болезни и как определил, кого она касается и самое главное понять психологию поступков людей оказавшихся в ледяной воде, практически совершивших суицид, разобраться, что их на него толкает.
- Хорошо продолжим, - попросил Мережковского президент.
- Широко известно расхожее суждение о том, что революцию совершают герои, а её плодами пользуются подлецы. «Бархатная революция» не стала в этом плане исключением. Она по существу сразу же превратилась в контрреволюционный переворот. Демократы расплевались с Мельциным как только поняли истинные цели совершенного под демократическими знамёнами и лозунгами контрреволюционного переворота. Партноменклатура, оказались похоронщиками демократической революции. Сомкнувшись вместе с новыми собственниками, в 1991 году их было уже достаточно, тех, кто торговал сладкой ватой, торговал шмотками, запускал первые «пирамиды», они повели страну к капитализму, напрочь забыв о народе, ради которого якобы и совершалась революция. Теперь он, как и демократы, никому был не нужен. Партийная бюрократия взяла в стране власть и занялась дележом собственности, а нувориши первоначальный капитал созданный из сладкой ваты стали превращать в многомиллионные состояния, и скоро обнаглев от безнаказанности, потеснили партийную бюрократию у власти, заставили её поделиться властью.
- Борис Михайлович! Я, кажется, уже сказал, в политических коллизиях того времени мы уже давно разобрались. Давайте по делу. У вас есть, что нам сказать?
- Дело в том, что без моей вводной части нельзя понять этиологию болезни, а она, это выглядит на первый взгляд фантастически, имеет социальные корни. Я думаю, в перспективе она коснётся только тех, кто испытывает комплекс вины, тех, у кого подавленными оказались привычные морально-этические ценности. Это те, кто сегодня оказался у власти, это нувориши, вчерашние плебеи, сколотившие свои состояния, по-другому они просто не могли, путём грабежа, мошенничества и других фокусов, из времен раннего хищнического капитализма. Они, не смотря на их уверенность и внешний лоск, не сознаваясь себе в этом, при том при всём где-то в подсознании испытывают тоску, связанную со сменой социального статуса, подсознание тянет их в прошлое, они это ощущают как комплекс вины, который рационализируется покаянием необходимостью очиститься от грехов пускай даже ценой жизни.
- Это ваш вывод из истории болезни, который вы сделали, опрашивая людей, которых тянет к воде? – спросил Мережковского президент.
- Видимо да. Другого у меня нет.
Президент сказал: - Это звучит действительно фантастично и вряд ли вызовет понимание у ваших коллег профессионалов, что же говорить о нас, людях далёких от психоанализа никак не связанных с медициной. Вы, знаете, у нас даже министр здравоохранения без специального медицинского образования. Мы, наверно, можем принять не более как гипотезу вашу версию заболевания, о котором сейчас говорим. Ваши предложения по поводу локализации заболевания мы слышали. Психиатрические клиники заполнены, где ещё можно держать этих людей? Строить резервации, создавать новый ГУЛАГ, в XXI веке, для душевнобольных? А сколько их будет? И самое главное. Диагностика заболевания. Я просто не представляю себе, как можно выявить этих больных. Сделать достоянием гласности наше умозаключение о существовании новой болезни и подозревать людей о наличии у них болезни на основании одного симптома? Засмеют. Не то слово, министра здравоохранения заклюют, отправят в отставку.
- Мне, кажется, ему это не грозит, - заметил Мережковский. По его делам, это моё мнение и, я уверен, мнение всех независимых и честных врачей, ему следует идти в прокуратуру с повинной, а не сидеть в министерском кресле. А он здесь среди нас живой и здоровый, прямо какой-то неприкасаемый. И болезнь не берет. Ему бы первому покаяться и принять крещение водой.
В зале поднялся шум. На Мережковского, как свора гончих, набросились «коллеги», особенно неиствовали те, кто кормился из рук Сурабова, и, соответственно, зависели от него. «Позор! – кричали они. Лишить Мережковского слова. Это не врач, мы не намерены слушать его бредни». Шум продолжался бы дольше. Президент остановил неистовство почтенной публики.
- Давайте вернёмся к нашим делам. Я выслушал почти всех, но, к сожалению, ничего, конкретного так никто и не предложил. Я ожидал, что услышу деловые, конструктивные предложения, но не поступило не одного предложения, которое могло бы разрядить ситуацию, дать импульс к движению вперед, позволило бы наметить первоочередные меры превентивного характера, чтобы затем, вслед за наработкой опыта по борьбе с грозной опасностью и знаний о коварной болезни, которая угрожает нам всем, найти лекарственные средства, которые станут эффективным эквивалентом противодействия наступления новой чумы XXI века. Давайте договоримся так. После похорон Мельцина, которые назначены на завтра, опять встречаемся у меня. Михаил Константинович сообщит время начала совещания тем, кого я приглашаю к себе.
Похороны Мельцина должны были стать апофеозом скорби всего народа России по своему вождю. Страна три дня прощалась с героем, создателем и отцом новой общности людей, которые строят теперь новое прекрасное будущее полное изобилия для всех. Даже Иисус не называл сроков наступления Божьего царства; фундамент того царства, которое заложил Борис Николаевич, задача подобного же масштаба и когда оно будет построено, сегодня тоже не может сказать никто. Первые апостолы нового царства равенства и справедливости конструкции Мельцина изо всех сил трудились для будущего. Та финансовая империя, которую они в первую очередь создали под себя, называется олигархической, апостолов было двенадцать, олигархов во много раз больше. Апостолы руководили кучкой сектантов, а олигархи управляют страной, масштабы разные. Пока это социально-ориентированное государство, в котором у одних есть всё у других ни шиша. Но видимо так надо. С пирамиды власти видней. Это ведь как в автобусе, где количество мест ограничено. Нельзя чтобы все сразу стали сытыми, на всех каши не хватит. Тем не менее, Борис Николаевич успел облагодетельствовать огромное количество своих холуев и прихлебателей, мошенников и воров у каждого из них есть если не свечной заводик, то всё равно какая-нибудь не хилая собственность. И самое главное вождь успел записать на скрижалях заложенного им царства заповедь, которую все должны чтить во все времена: «собственность этих говнюков священна, неприкосновенна и наследуема». Ну, это мы, Борис Николаевич, ещё посмотрим. Благодарный ему за его щедрость на чужой счёт народ всё-таки когда-нибудь разберется с этим завещанием вождя. И каша будет у всех. Сытная, вкусная, с маслом.
Президент, а также в комиссии по организации похорон, думали, что похороны вождя выльются в общенациональный траур. Скорбь по этому замечательному человеку коснётся сердца каждого россиянина. Специалисты из водоканала подсчитали, сколько кубометров слёз может разлиться на брусчатке площади у Кремля при таком всенародном горе, и на всякий случай прочистили канализационную систему Красной площади в ожидании этого паводка горя, чтобы слёзы людской безутешной скорби не подтопили бы погост у Кремлёвской стены с прахом великих людей, бывших соратников вождя по ЦК КПСС. Слава Богу, опасения оказались напрасными жиденький ручеек прощающихся, с великим вождём иссяк к полудню второго дня прощания. Только продолжали подъезжать к Мавзолею дорогие автомобили с элитой, опорой державной власти: олигархами, нуворишами, жуликами мошенниками и прочей дрянью со всех концов необъятной России. На площади было море цветов, транспарантов, флагов. Непрерывно играла музыка. Рок-концерт группы «PINK Floyd», состоялся. Играли, как и было намечено, незабываемую музыку, которую так любил Мельцин: «Звери» звучали на Красной площади. В момент исполнения этого уникального музыкального произведения по площади забегали маленькие белые, чистые свинки. Они, дружно хрюкали. Потом играл огромный по составу оркестр под управлением Ростроповича. Играли Траурно-триумфальную симфонию Берлиоза. Тему героя, которой начиналась вторая часть симфонии, играла сотня тромбонов. Это соло безутешного горя буквально разрывало сердце каждого кто слышал это вдохновенное творчество музыкантов, которые играли с «мясом», не щадя своих лёгких. С разных концов Красной площади одновременно приехали патриарх и президент. Президент выехал из Спасских ворот. В Мавзолее впервые за всю историю существования этого сооружения патриарх отслужил молебен за упокой души, на котором присутствовал президент. Всё было так чудесно. Государственный камерный хор исполнил «Литургию св. Иоанна Златоуста», Чайковского. Когда хор исполнял «После малого входа» и запел «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный помилуй нас»! вдруг до этого мрачное небо, разверзлось, и оттуда хлынул поток солнечных лучей. Прощание состоялось. Бог посетил раскаявшегося клятвопреступника и простил его. Снисхождение Бога, обозначившего своё присутствие на этом островке человеческого горя, осветив его солнечным светом, было апофеозом прощальной церемонии и произвело, как и залп орудий стоящих на Васильевском спуске взрыв восхищения и приступ изумления толпы, которая собралась у Кремля. На орудийном лафете тело Мельцина провезли по городу до кладбища. Впереди траурной процессии шёл сводный оркестр московского гарнизона. Всю дорогу до кладбища оркестр играл так называемый «траурный марш Шопена». Этого не слышал Ростропович, который со своим оркестром ожидал Мельцина на кладбище. Таким образом, избежали скандала, который не преминул бы устроить маэстро. Под звуки ружейной пальбы тело Мельцина опустили в могилу. Эпоха Мельцина кончилась, от её наследства надо было избавляться и, прежде всего, очистить от его обитателей, превратившийся в Авгиевы конюшни, Кремль, и освободить дорогу, по которой пойдёт страна дальше, она за время правления Мельцина вся, как в старые времена, когда по дорогам гоняли скот, была завалена дерьмом.
У президента на выходе из Мавзолея, после траурной церемонии прощания с Мельциным, зазвонил мобильный телефон. Это означало, что где-то произошло ЧП. Ему сообщили, что в городе Королёве, в частной лаборатории, занимающейся генетическими исследованиями и разработкой лекарственных средств, конфисковали поросёнка редкой породы из Южной Африки. Он как огня боится воды.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Как быстро бежит время. Отцу Иакинфу всегда казалось, что это привилегия стариков. Они чувствуют время по-другому. Дни не ощущаются совсем, в памяти редко когда сохранится какой-нибудь из них. И если запомнился так оттого, что он выпал из череды бесцветных ничем не отмеченных дней, похожих друг на друга, как близнецы братья. Как правило, такой день отмечен каким-то аффектом: слезами или что реже нечаянной радостью случившегося. Другое всё монотонно привычно, почти рефлекторно и, накладываясь одно на другое, создаёт иллюзию потери времени. И череда дней превращается в одно мгновение, как будто ты в поезде и мимо тебя бегут верстовые столбы, и это уже не дни, а месяцы, расстояние же между станциями это уже годы. И только успеваешь поворачивать голову, провожая эти последние вехи убегающей в никуда жизни.
Нет, оказывается, всё зависит от темпа жизни, которым живёшь, и возраст здесь не причём. Скорость движения времени для отца Иакинфа определялась тем, как быстро росла, поднималась вверх к маковке, к кресту, венчающему дело его рук, его творение, его детище, его церковь. Всё давалось с трудом, осваивая один за другим этапы своего трудного пути, к конечной цели, отец Иакинф наметил для себя важный промежуточный этап, он хотел довести строительство церкви до такой стадии, чтобы осенью, где-то ближе к зиме, в ней можно бы было проводить службы. И вот он узрел в темпе строительства церкви неподвластное ему, торопящееся куда-то время, оно так быстро бежало к намеченному рубежу, что строители не поспевали за ним и существовала вероятность того, что к зиме отец Иакинф не получит отделанной нижнюю часть храма. И роспись храма, и обустройство тогда придётся отложить на неопределенное время, и когда он сможет начать в церкви проводить службы, оставалось тоже неясным.
Такая скорость бега времени была обусловлена ещё и его постоянной занятостью. Всё время занятому делами строящейся церкви, делами прихода, которых становилось всё больше, и это радовало отца Иакинфа, ему некогда было остановиться, оглядеться вокруг, отвлечься от дел, расслабиться, отдохнуть. Календарь крутился отдельно от него, а он жил вне времени, и только когда вынужденно обращался к нему, удивлялся, тому как быстро бежит время. Он не успевал, но его вины в этом не было. Слишком много он взял на себя, может быть, слишком распылялся, и он физически ощущал, как ему не хватает времени. В сутках всего 24 часа, и этого было явно недостаточно, чтобы переделать всё, что было намечено. На сон себе он оставлял совсем немного, чтобы у него, было, достаточно времени на молитву. Не признаваясь себе, загоняя в подсознание мотивы своего поведения, подальше от критики собственного сверх – Я, он создал себе такие условия существования не зря, так как боялся оставаться с собой наедине продолжительное время. Молитва не могла полностью захватить его, так чтобы не оставалось время на раздумья, ибо мысли в которые он погружался, походили на пытку, «не иначе как бесы взялись за меня», - говорил он себе о попытках совращения его дьяволом, все они были об одном: о плотском, о греховном, о недоступном ему, если он хотел честно исполнять свой долг, свой подвиг, на который однажды он совершенно сознательно ни секунды не жалея об этом себя обрёк.
История с Мариной не получила продолжения. И, наверно, не могла получить. Слишком тяжелым был осадок от перенесённой травмы в прямом и переносном смысле. Иакинф получил физическое и душевное увечье, и оно не могло не поставить крест на их дальнейших отношениях. Кто виноват в том, что произошло? Пенять дьяволу, который соблазнил их словно Адама и Еву? Смешно. Иакинфу казалось, что виноваты они оба. Оба грешили. Но она могла себе это позволить. А он? Не устоял. Не научился ещё преодолевать напор чувственного влечения, силу плотского страсти, в таких ситуациях. У него достаточно сильная воля, он тренировал её для экстремальных ситуаций, но не для таких. И сейчас, когда мысли, которые он отгоняет, прорываются в его одиночество, то самая сильная из них, всё бросить и уехать вернуться в город и пожить, как хочется. Совсем немного, как прежде, а потом назад. Если бы это было возможно! Ему было необходимо с чьей-то помощью восстановить душевное равновесие. Иакинф был молод, и превратить свои чувства в засушенный цветок, заглушить, или кастрировать их он не мог. Они постоянно врывались в его жизнь, и преодолевать их становилось всё труднее. Избавиться от них с помощью молитвы!? Он не может просить Бога запретить ему, иметь в себе чувственную страсть к женщине. Лишить себя вдохновения? Холодная, лишенная чувства молитва, разве такой молитвой достучишься до сердца? Греховные мысли заползали к нему в душу. Вокруг сына Божьего было столько красивых, ласковых, послушных женщин. Он смотрел на них ведь не как на пустое место. А в Нагорной проповеди Иисус проповедует суровый аскетизм вплоть до членовредительства: - «А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» «Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя; ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не всё тело твоё было ввержено в геенну». Нет, нет и нет! К чему этот деспотизм, превращающий отношения с женщиной во что-то поверхностное, созерцательное никак не затрагивающее душу. За что к ней такое противоестественное равнодушие. И решение проблемы не самое изящное, вырвать у себя глаз, отрубить себе руку, если не хочешь попасть в геенну огненную. Кощунственной, греховной, кажется, сама собой напрашивающаяся мысль о деспотизме сына Божьего, того, кто отвергает всякое насилие, когда в своей проповеди обвиняет в грехе всякого, кто смотрит на женщину ни как на пустое место, не как кастрат или абсолютно инвертированный человек, какой-нибудь житель Содома или Гоморры, а как любой нормальный человек, однако она приходит на ум. Сомнение по поводу достоверности содержания некоторых страниц Евангелия, точности пересказа страстей Господних по Матфею давно не покидало Иакинфа. Сам Иисус принимает ласки Марии, и внимание других женщин льстит ему. Подруги Божьего сына часто служат ему источником его вдохновения, самые лучшие откровения и проповеди Иисуса всегда удаются ему, когда рядом с ним молодые женщины. Этот великий Проповедник всегда красноречивее в присутствии особенно симпатичной ему женщины, такой женщиной для Иисуса была Мария Магдалина, которую он, кажется, любил. Правда, если верить Евангелию от Матфея, в своей проповеди именно такое отношение к женщине Спаситель обличает, как греховное. Любовь может быть платонической, но у такой любви другая основа. Здесь сексуальная составляющая вытеснена из отношений полов, и любовь строится или как у брата с сестрой, когда инцест вызывает непреодолимое отвращение или когда сексуальному контакту что-то мешает: моральные мотивы или физические недостатки. Обычная же земная любовь, это, прежде всего, чувство плотское страстное и влюбленность не может быть ничем, как только его оболочкой. Смотреть на женщину с вожделением, значит, выделить её среди других, оценить в ней то, что отличает её, увидеть в ней потенциальный источник «великого мгновения восторга». Желать и переспать с объектом сексуальных устремлений не одно и тоже.
«Грех прелюбодеяния у него уже есть, что же делать, жить без женщины он больше не может, значит, грешить?» - грустно пошутил он над самим собой. Тогда, когда это случилось у них с Мариной, он ненавидел себя свою слабость, и было неудобно перед Ильей. Неважно, что инициатором этой затеи с остановкой и отдыхом на поляне был не он. Иакинфа пугало то безумие страсти, которое охватило его, и с которым он не справился, забыл обо всём на свете и только жадно желал находящуюся с ним рядом молодую красивую женщину. Если бы не эта случайность. Иакинф пылал дьявольской страстью самосожжения, остановиться перед которой он бы не смог, и нет сомнения, в ней бы сгорел. Марина, желая его не меньше чем он, нечаянно прокусила ему губу, и спасла его. Достаточно было этой болевой инъекции, чтобы опомниться. Пришло сознание опасности, страсть не ушла, она на мгновение исчезла, чтобы с новой силой накинуться на него, и он принял единственное, спасительное решение. Тогда стекло от часов спасло его от беды, но не от греха. Грех прелюбодеяния остался. В прочем Илью этот факт, кажется, волновал меньше всего. Утром следующего дня он приехал к Иакинфу с доктором. Священник дверь не открыл. «Может молится»- подумал Илья и пошёл искать хозяев дома. Дарья на работу ещё не ушла, копалась у себя в огороде.
- Беда-то, какая, - сказала она Илье вместо приветствия. - Захворал батюшка. Вечером была температура. И сейчас лежит не поднимается. Обычно в это время уже заканчивает утреннюю молитву. Я ему завтрак несу. А сейчас лежит, отвернувшись к стене и кушать, не хочет.
- Можно мы к нему от тебя с кухни пройдём? - попросил Илья Дарью.
- Конечно. Вы уж помогите ему. Врача бы надо. Батюшка городской, нежный. У нас
одна бабка Степанида привороты отвороты, в общем, колдует. Травку какую-то варит. Отец Иакинф отказался. Сказал, чтоб не звала.
Илья постучался в комнату Иакинфа и, не дождавшись ответа, нажал на ручку двери. Она была не заперта и легко отворилась. Илья с врачом вошли в комнату. Иакинф лежал, повернувшись лицом к стене. Илья тронул священника за плечо. Тот видимо спал, но тотчас проснулся и повернул бледное лицо к вошедшим к нему гостям. Он не удивился приходу Ильи, на его лице вообще ничего не отразилось при виде незваных гостей. Чувствовалось, что ему нездоровиться, он повернулся на спину и продолжал лежать, молча смотрел на гостей, видимо, ожидая, что они первые начнут разговор.
- Я узнал, что ты сильно поранился, отец Иакинф, - сказал Илья, - вот привёз тебе
доктора и если ты не возражаешь, он посмотрит тебя. Если хочешь, я выйду.
- Не надо, - слабо отреагировал больной.
Доктор размотал бинт на руке у священника и осмотрел рану. Потрогал лоб. Сосчитал пульс.
- Рана чистая, кажется, воспаления нет. Его лихорадит, небольшая температура, депрессивное состояние, связанное с соматическими нарушениями, - сказал доктор Илье. Он приехал с ним и, наверно, считал, что и отчитываться за состояние больного должен ему. Отец Иакинф оставался безучастным, доктора выслушал молча.
- Я бы несколько дней поколол больного антибиотиками, что-то бы добавил поднимающее бодрость. Всё не так страшно и расстраиваться из-за травмы не стоит, - сказал доктор.
- Что касается бодрости духа это мы сейчас. У меня в машине есть бутылочка хорошего коньяку. Доктор, не повредит больному? – спросил его Илья, и мы с вами по рюмочке за здоровье батюшки выпьем.
- Немножко можно, - разрешил Илье доктор.
- Я сейчас, - сказал Илья и вышел из комнаты.
- Доктор и пациент остались одни. После осмотра доктором отец Иакинф больше не ложился, сидел на кровати. Доктор спросил священника: - Батюшка, крови много потеряли?
- Не думаю.
- Ну, тогда совсем хорошо. Поправитесь быстро.
Вернулся Илья. Он принёс бутылку коньяка и рюмки. Они выпили, отец Иакинф отказываться не стал. Его действительно грызла депрессия, болела рука, и было гадко. Чувство вины перед Ильёй не прошло, не смотря на то, что Илья, видимо, сознательно не хотел говорить о вчерашнем инциденте с Мариной. Вот приехал, хочет помочь. Если бы считал, что во вчерашнем происшествии виноват Иакинф не приехал бы и доктора не привёз.
- Ну-с, что ж будем делать? – задал себе вопрос, повеселевший от коньяка, доктор:
- Здесь вам оставаться нельзя, надо бы несколько дней понаблюдаться врачом в стационаре и подлечиться. Илья, что ты на это скажешь?
-Ты командуй, я тебя сюда для этого и пригласил, а мы подчинимся любому твоему распоряжению. Отец Иакинф должен быть здоров и хотелось, чтобы это произошло уже к завтрашнему дню.
- Ну, это не ко мне, не по адресу. Куда надо обращаться в таких случаях, чтобы такие чудеса произошли, отец Иакинф хорошо знает. Стучаться туда только надо очень настойчиво и желательно лбом. Простите, отец Иакинф, если что-то не то сказал. Коньяк действует. Хороший коньячок. Может быть, повторим? Знаете, я видел в своей жизни столько горя отчаяния и мерзости, извините, отец Иакинф, такова специфика моей профессии, что волей - неволей заразился нигилизмом к религии. И отвращением, презрением и неверием к людям в белых халатах, своим коллегам, они тоже, как и церковь требуют от человека веры, но в своём большинстве современные отечественные лекари невежды, алчные и бесчестные люди, и конечно, они, человека доверившего им свою жизнь, обманывают. И хорошо если больной, после их участия в его судьбе, останется жив. Церковь уповает на Бога и при любом исходе, помог Бог или нет, она не при чём. «На то воля Божья» - у неё всегда один ответ. «Плохо молился, или недостаточно крепка вера» - оправдываются священнослужители. А лекарям, этим засранцам, и оправдываться не надо. «Бог прибрал» - кивают они на купола церкви за окном. Вот посмотрим, как они запоют теперь, когда введут страхование врачебной ответственности. Скорее всего, просто не будут брать сложных больных, будут нести ответственность за несостоявшуюся ответственность, вот такой каламбур, то есть за пустую койку. При том при всём я не атеист в божественное начало всего сущего верю. Выздоровеете, приду к вам каяться. Знаете, у меня грехи против моей воли набегают. Там не успел, там ошибся, кому-то не поверил, а за всем этим люди, их жизнь. Но поверьте, при всех коллизиях врачебной деятельности принципами не поступаюсь. Клятву Гиппократа блюду.
Илья остановил доктора: - Ты уже, кажется, начал каяться. И не нигилизмом, а цинизмом несёт от твоего покаяния. Лучше вернёмся к твоему предложению, хоть и от него тоже не веет свежестью - он засмеялся: - Во всех смыслах очистительная терапия. И на душе становиться веселей и сердце пошло на форсаж, быстрее побежала кровь и я ощущаю прилив сил. Как-то я тоже болел и лежал в клинике одного института. Мы с соседом по палате в скверике у клиники сидели и пили, как сейчас, неплохой коньячок. Нас засёк лечащий врач, потом когда поближе познакомились, оказался неплохой мужик и хороший доктор. Он не стал возмущаться, или грозить нам, что выпишет за нарушение больничных правил. Он только посоветовал нам пить коньяк так, как делают это дегустаторы, наливать коньяка в рюмку не больше столовой ложки, отправлять его в рот и помещать под язык, не торопясь подержать там, и потом выплюнуть.
- Доктор, тебя устраивает такой темп нашей выпивки и самое главное ты согласен
с целебным воздействием, таким образом, принимаемого коньяка?
- Нет. Я сторонник радикальных методов терапии, а здесь какая-то консервация болезни. Выплёвывать, бог мой, и такое мог сказать врач?
( Продолжение следует)
--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------