--------------------------------------------------------------------------
Ольга Авдеева - Вьюнова гора
--------------------------------------------------------------------------
Скачано с сайта http://prochtu.ru
Глазасто и ласково звездное летнее небо, словно недремлющая бабка, качающая всю ночь беспокойное дитя. Успокоенная тихим плеском Вьюнки-речки и шепотом клевера, под внимательным желтым взглядом спит Сноповка. Семь желтых, покатых соломенных крыш, согнутых в полукруг сладко молчали, укрытые от ветра Вьюновой Горой. По заросшей тропе, ведущей за деревню, шел человек. Он не спешил, крадучись, как вор, и не шатался подгулявшим мужиком с пьяной песней в охрипшем горле. Он шел медленно, прямо и легко, подставив открытое лицо ветру и свежему ночному спокойствию. На нем была длинная грубая рубаха из домотканого холста. На шее - маленький тусклый крестик. И все же, это был монах. Однако, он не жил в монастыре, а ходил из села в село, из города в город, останавливаясь в красивых, спокойных местах лишь ненадолго, чтобы подумать о мире, торжественном и прекрасном, каким создал его Творец...
В Сноповке он жил давно. В кошеле скопилась уже мелочь для нового похода, но что-то держало, какое-то странное житейское спокойствие обрел он в свернутой, как спящая кошка деревушке-семидворке. Должно быть, наступил наконец тот самый удивительный покой - ничего не искал, но все нашел, ничего не хотел, но все получил.
Когда-то однажды он ушел из монастыря и больше уж нигде не останавливался, но его волосы не потускнели от серой дорожной пыли, а тело не нуждалось в посохе. Строен и светловолос, он был красив, этот монах.
Имя ему было - Кирилл, но деревенские его так не звали. Отстраненность от людей так и не закрепила за ним имени. Останавливаясь только на ночлег или живя целый месяц, он оставался для всех просто Монахом - монахом без имени и кельи.
Тихая ночь наводит на раздумья, и Кирилл поднимался на Вьюнову гору, чтобы поговорить с Ним, да и с самим собой. Еще издали Монах заметил темный, застывший, но точно живой силуэт - будто человек сидит неподвижно на камне и, вскинув большую круглую голову, неотрывно смотрит в небо.
Кирилл подошел ближе, близко, совсем близко, так, что хруст камней и сухих веток под босыми ногами должен был пробудить человека. Но силуэт не изменился, не смазал строгого контура переменой позы, только на выдохе сказал - “ А, это ты, Монах...”
- Что ты делаешь здесь так поздно, Федор?
Федор медленно повернул голову и уставился на пришедшего своими выпуклыми темными глазами.
Молодой ветер ласкал легкими пальцами клевер и нежно-розовый вьюн. Мелькнула большекрылая ночная бабочка и тут же скрылась во влажной мяте.
- Я хотел бы себе луну, Монах.
Кирилл присел рядом на траву и улыбнулся - его щекотал побег. Случайный детеныш какого-то растения попал между мизинцем и безымянным пальцем на ноге. Теперь тер там листьями.
- Зачем тебе луна, Федор?
- Не знаю, Монах.
Федор вздохнул и, подперев щеку длинной ладонью, снова застыл, только губы его шевелились, издавая протяжные звуки. Он как будто пел, как поют часто задумчивые люди - внутренним пением, пробивающимся наружу непонятными сиплыми звуками.
- Никто не может дать ее тебе. Ведь и реки нельзя пустить вспять, и хлеб...
- Я не о хлебе, Монах - вскрикнул Федор, весь подавшись вперед, как бегущая птица.
- Я не о хлебе - повторил он тише и сжался в большое и тоскливое.
Он бы и заскулил. Но вздрогнули заросли мяты, неожиданно выставив пятнистую и глупую морду щенка. У Марфы недавно ощенилась собака, и по деревне бегали лохматые и грязные ее детки. Топить их Марфа не могла, предлагала всем подряд, да никто не брал.
А собачонка села, затащила заднюю лапу за голову и стала чесаться.
- Луну, Федор?
Кирилл посмотрел не ее желтое, бугристое тело.
- Если ты заберешь ее, ночью будет темно. Разбойникам будет легко красть, а пастух обобьет свои ноги о камни.
-Нет, нет, Монах, Бог с тобой, пусть светит для всех, но пусть это будет МОЯ луна.
- Зачем?
- Мне будет приятно, а в доме станет как будто светлей.
Федор потрогал горбинку на морщинистом носу, как бы проверяя, на месте ли она. Вдруг снова вскинул голову к небу, широко раскрыл глаза и застыл, словно и не двигался никогда.
Умолкла, застыла Вьюнова гора, только где-то в лесу, за рекой тяжко ухнул филин. Ветер так и этак прибирал Федоровы поседевшие волосы, усердно стараясь рассеять пугающую неподвижность лица, чуть смягченную призрачной, нездешней улыбкой. И Кириллу, сидящему в двух шагах от него, казалось, что вот он потянется сейчас к Федору, чтоб потормошить вздернутое плечо, ан нету Федора, рука повисла в ровной и глухой пустоте. Он потер влажные ладони о колени, мучительно соображая.
- Эй, Федор, слышишь?
- А?- Федор вздрогнул, ожил.
- Тогда пойди и выкупи ее, Федор, дай денег Агрипе, Анне, Илье, дай Марфе, она одна, а у нее пятеро детей, вот и будет твоя луна.
- Я беден, Монах, а Марфе я и без того подаю.
- Кирилл замялся и спросил тихо: ”Просто так?”
Федор закинул большую седую голову назад и стал хрипло смеяться.
Кирилл смотрел, как трясется его колючий подбородок. Потом вдруг схватил щенка, стал засовывать, заталкивать его в руки Федору, помогая Федоровым рукам получше ухватить... Щенок сам уже потянулся, забарахтал лапами, почувствовав теплое.
- Вот, возьми, возьми, Федор! Вот, смотри какой он, смотри же какой он, - Кирилл подкинул собачонку вверх, как мать свое дитя, - накорми его, Федор и согрей, и ты увидишь, как светло станет в твоем доме. Луна холодная, Федор, а он теплый, он теплый, Федор, возьми, потрогай!
Он говорил что-то еще, кричал и уже не видел, что Федор не смеется, а отодвинулся от него и смотрит внимательно и долго своими глазищами.
Кирилл медленно опустил собаку на землю, и сам весь опустился, поник, сделавшись на голову ниже.
Федор взял свой мешок, встал с камня, быстро пошел, но потом повернулся. Улыбнулся медленно, деревянно. И вдруг сильно и неловко сгреб щенка в свои длинные руки, зарылся лицом в его колючую, пахнущую шерсть и побрел вниз с горы...
Зашумел вслед клевер и подорожник, вот уже и не видно его, скрытого сутулой горой. Уснула, теперь уже до утра, Вьюнова гора, слившись своей притихшей, потемневшей листвой с темно-зеленым одноглазым небом. Только задумчивый монах долго еще сидел на теплом от Федорова тела камне. Тихо покачиваясь, он слушал плеск воды и смотрел, как большая печальная фигура, стоя по колено в реке, черпает воду деревянным большим ковшом, пытаясь поймать там луну.
--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------