В книге представлен духовный смысл популярных народных сказок - таких, как Курочка Ряба, Репка, Маша и медведь, Колобок, Золотая рыбка, Рукавичка, Теремок, Семеро козлят, Царевна-лягушка, По щучьему веленью, Сивка-Бурка, Снегурочка, Лиса и заяц, Кот, Петух и Лиса; Морозко и Мороз Иванович. Эти сказки известны с детства каждому человеку. И поэтому автор надеется, что читатель с интересом познакомится с той возвышенной Мудростью, которая сокрыта под внешним событийным покровом этих сказочных повествований.
--------------------------------------------------------------------------
Владимир Ильич Погорелый - Духовный смысл народных сказок
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru
Моей внучке Полине
посвящается эта книга
Владимир Погорелый
ДУХОВНЫЙ СМЫСЛ НАРОДНЫХ СКАЗОК
Сказка – ложь, да в ней намёк,
добрым молодцам – урок.
1
Духовный смысл народных сказок
Древние истоки народной мудрости воистину неисчерпаемы и всеобъемлющи. Пословицы и поговорки, сказки и былины, песни и прибаутки можно сравнить с могучими реками, речушками и ручейками, истекающими из источника познания добра и зла. Тысячелетняя река времени уносила в небытие грязь и тину человеческой глупости, низменных пороков и заблуждений. А жемчужины духовных поучений всегда сохранялись и накапливались в памяти народной. И это достояние многих поколений бережно собиралось в со-кровищнице древней культуры, праведной веры и вековых традиций.
Золото этого духовного богатства всегда выплавлялось и оттачивалось в драгоценных творениях народного творчества. И искусными Мастерами в храме вечных Ценностей Жизни являлись выдающиеся мудрецы и светильники своего времени. Все они по своему призванию и предназначению были истинными посланниками от Бога, пророками и про-рицателями возвышенных, неувядающих истин. И эти истины святые старцы и проповедники, подвижники веры и от-шельники стремились передать простым людям в доступной, привлекательной и запоминающейся форме притч, былин и сказочных повествований. Подвижники благочестия, умуд-рённые глубоким опытом, хорошо понимали, что сеять се-мена добра нужно с раннего детства. Ибо душа ребёнка – это ещё незасорённая благодатная нива, готовая принять те се-мена веры, надежды и любви, которые даются в привлека-тельной и доступной форме волшебных сказок.
В газете «Начало» №12 за 2009 год прекрасно раскрыва-ется значение народных сказок в духовном воспитании детей. Поэтому целесообразно изложить эти глубокие и интересные мысли: «В раннем возрасте всегда живёт детская вера в чудо. Поэтому вера ребёнка в сказку помогает ему воспринять и Божественное чудо. И, тем самым, сказка готовит почву в душе ребёнка к восприятию веры в добро и победу над злом. Сказка оставляет в подсознании отчётливый след и твёрдую уверенность: чудеса возможны и добро должно победить зло. Прекрасно, когда ребёнок воспитывается на житиях святых, и с точки зрения жанра многие жития – настоящие волшебные истории. И это ничуть не подвергает сомнению их достоверность. Волшебная сказка не может заменить Священного Писания, святоотеческой и житийной литературы. Но сказка выполняет очень важную для христи-анского и человеческого воспитания функцию: она даёт нам благодатную прививку Добра и Чуда, учит отличать всё светлое и доброе от тёмного и злого. Поэтому сказка готовит человека к восприятию и Священного Писания – этого неис-сякаемого Родника вечных и глубочайших истин» (газета «Начало №12. 2009г).
Сказки, любимые нами с ранних лет, это духовные корни нашего детства. Поэтому познать глубину и силу этих корней будет полезно каждому человеку в любом возрасте. В книге представлен духовный смысл популярных сказок - таких, как «Курочка Ряба», «Репка», «Маша и медведь», «Колобок», «Царевна-лягушка», «Рукавичка», «Теремок», «Волк и се-меро козлят», «Золотая рыбка», «По щучьему веленью», «Сивка-Бурка», «Лиса и заяц», «Морозко». Эти сказки изве-стны с детства каждому человеку. И автор надеется, что чи-татель с интересом познакомится с той возвышенной Мудро-стью, которая сокрыта под событийным покровом этих ска-зочных повествований.
Сказки – это запечатанное письмо. И чтоб прочесть скрытую в нём весть, нужно снять печать сказочных символов. Обычно сказки заканчиваются словами: «я там был, мёд-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало». Что означает эта присказка, и как её следует понимать? И почему она приводится в самом конце сказочного путешествия. А объясняется это просто. Ведь обычно в конце путешествия, когда мы возвращаемся домой, нам требуется ключ, чтобы отпереть входную дверь. Только открыв дверь, мы можем проникнуть во внутренние покои своего жилища. Подобно этому и внутренний глубинный смысл сказок скрыт под замком сказочных иносказаний. И открывается этот замок только тем, кто имеет ключ глубокого мышления, проникающего в замочную скважину сказочных аллегорий и символов. Даже в финальной присказке - «я там был, мёд-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало» - заложены символы, эмблемы и знаки. Например, мёд-пиво символизирует внутренний смысл сказки, несущий нектар поучительной мудрости. Мёд-пиво наливается в чашу. Чаша означает внешнее содержание сказочного повествования, в которое влит нектар глубинного смысла. Усы – это поверхностное, узкое мышление, которое ощущает только внешнее содержание сказки, а сладость духовного её вкуса при этом теряется, подобно мёду, текущему мимо рта. И человек прика-сается к сказке поверхностно, не вдаваясь в её суть. Однако каждому известно, что мёд мудрости вкушается не усами поверхностного мышления, а устами глубокого проницательного разума. Подобное значение имеют и другие прибаутки, например: "Видит око, да зуб неймёт". «Слышал звон, да не знает где он».
Таким образом, заключительные слова сказки: «я там был, мёд-пиво пил. По усам текло, а в рот не попало» являются своеобразным сигналом того, что во внешнюю форму сказочного повествования, как в пиршественную чашу, влит медовый напиток услаждающей мудрости. Поэтому относитесь к сказкам серьезно, воспринимая уроки, которые в ней скрыты.
Сказки, представленные в этой книге, подобно драгоценному сокровищу, хранят несметные богатства сокровенного Знания, накопленного тысячелетним опытом лучших умов человечества. И открывая этот клад, давайте разложим его по ячейкам в ларец полезных наставлений.
1. В сказке «Курочка Ряба» мы учимся правильно выстраивать иерархию жизненных ценностей.
2. В сказке «Репка» раскрывается взаимосвязь добродетелей.
3. В сказке «Маша и медведь» мы узнаём о последовательных этапах духовного развития. Здесь показан путь освобождения из плена животных инстинктов и страстей, из дебрей заблуждений, иллюзий и ересей.
4. Сказка «Золотая рыбка» предостерегает от обольщения гордыней, от гибельных соблазнов потакать и покоряться своим слабостям.
5. Сказка «Колобок» говорит о лукавом прельщении своими подвигами и достижениями.
6. «Рукавичка» наглядно показывает, как мелкие недостатки и едва заметные грешки готовят место для более крупных пороков.
7. «Теремок» предупреждает о пагубном, разрушительном влиянии гордости и безбожия.
8. В сказочной повести «Волк и семеро козлят» показана коварная способность тёмных сил принимать вид добра и к благородным порывам примешивать дёготь страсти.
9. «Царевна-лягушка» показывает опасность рвения не по разуму, когда человек желает преждевременно достичь непосильных для него результатов.
10. «По щучьему велению» раскрывает величайший подвиг юродства.
11. «Сивка-бурка» учит мудрости молитвенного подвига.
12. «Снегурочка» даёт глубокое наставление о пагубном влиянии бесплодных развлечений.
13. «Лиса и заяц» даёт урок хранения ума и сердца, учит избавлению от вселившейся в душу грязи.
14. «Кот, Петух и Лиса» открывает секреты непрестанной молитвы.
15. Морозко» раскрывает секрет превращения яда скорбей в горькое, но полезное лекарство, исцеляющее повреждённое грехом естество.
16. «Мороз Иванович» описывает этапы и вехи духовного пути.
Таким образом, сказки – это могучий арсенал оружия для духовной брани. Это аптека, в которой собраны лекарства от духовных болезней и немощей. Это сокровище, которым можно выкупить освобождение из плена греха. Это ладья для переплытия через житейское море. Это компас-путеводитель на перепутье обманчивой судьбы. Поэтому её величество Мудрость, желая подарить нам эти богатства, одевается в красочные одежды сказочных образов. И в этих нарядах, сияющих красотой, привлекает интерес живописными узорами своих фантастических картин и волшебных царств. Даже прагматичные персоны, далёкие от возвышенных чувств и глубоких мыслей, привлекаются великолепием сказочных повествований. Ведь на достойного и благородного человека, одетого в скромную одежду, люди обычно не обращают внимания. Так и золото мысли, облачённое в про-стую форму примелькавшегося нравоучения, как правило, пренебрегается. Поэтому нарядное убранство сказки служит привлечению внимания к невидимой сокровищнице Духа. Ибо внимание, лишённое внутренней дисциплины, склонно к рассеянию и увлечению суетой.
2
Курочка ряба
Жили были дед и баба. Была у них курочка Ряба. Снесла курочка яичко, да не простое, а золотое. Дед бил, бил – не разбил. Баба била, била – не разбила. А мышка бежала, хво-стиком зацепила, яичко упало и разбилось. Дед плачет, баба плачет. А курочка кудахчит: «не плач дед, не плач баба. Сне-су вам новое яичко. Да не золотое, а простое».
Эта сказка глубоко символична. Поэтому если посмотреть на неё поверхностным взглядом, воспринимая её буквально – не в переносном, а в прямом смысле – то она покажется по-детски наивной и пустой. Но если разглядеть её сквозь чудесные очки мудрой проницательности, то в этой сказке откроется глубокий смысл. Так что же означает эта сказка? И какой урок заключается в ней?
Курочка Ряба – это символический образ наших талантов, способностей и трудов, приносящих плоды ощутимых результатов. Как куры обладают способностью нести яйца, так и наши дарования, умения, дела и усилия создают жизненные ценности. И от того, на какие ценности мы будем расходовать свои силы – то ли на приобретение предначертанных Богом духовных благ или, наоборот, будем нести «золотую скорлупу» безумной гонки за деньгами – от этого будет зависеть наша счастливая или плачевная участь.
Яйцо символизирует жизнь, скрытую в глубине сердца. Главной ценностью яйца является его внутреннее наполнение. А скорлупа – это лишь внешняя оболочка, защищающая то, что скрыто внутри. Внутренняя сердцевина яйца означает сокровенную духовную сторону жизни. А наружная скорлупа символизирует внешнюю материальную сфе-ру нашего существования. И насколько внутреннее наполнение яйца является более весомой, более значимой и более объёмной частью, чем узенькая оболочка скорлупы, настолько и внутренняя жизнь души обширнее, важнее и ценнее, чем внешняя материальная сфера. Ведь главной целью и предназначением человека является его духовная реализация, дающая плод немеркнущей жизни. Как сердцевина яйца предназначена для рождения нового существа, так и душа человеческая предназначена для внутреннего обновления и преображения, чтобы родиться свыше от духа. А скорлупа внешнего материального благополучия – это лишь защитное вспомогательное средство для духовного развития и роста.
Внешняя сторона жизни теснится заботами о пропитании, одежде и жилище; о работе, карьере и бизнесе. И сфера этой жизни ограничена узкими рамками земного пространства и времени, сжата тисками многозаботливой суеты и рутиной приземлённого быта. И насколько небеса обширнее земли, настолько духовная жизнь превосходит по своей значимости и перспективам узкую ограниченность материальных потребностей и удовольствий. Поэтому в Священном Писании приземлённая зацикленность на материальных потребностях, когда человек ограничивает себя узкими рамками временного, скоропреходящего, поверхностного существования, называется жизнью по плоти. И эта жизнь по плоти резко отличается от внутренней жизни по духу. Человек, живущий по плоти, воспринимает жизнь ограниченно и однозначно. Ибо его существование сдавлено узким и поверхностным мышлением, которое подобно скорлупе. Из-за близорукости своего сознания – такого недальновидного и узколобого - он не может подняться до восприятия всеобъемлющих сфер Бытия, до Изначальных Причин возникновения всего сущего. И поэтому он, как птица в клетке, связан путами приземлённо-плотского существования. Такой человек неспособен к работе над своим внутренним развитием.
«Ибо живущие по плоти о плотском помышляют, а живущие по духу - о духовном» (Рим.8:5). «Посему живущие по плоти Богу угодить не могут» (Рим.8:8). И поэтому «я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти» (Гал.5:16).
Таким образом, человек, живущий по плоти, является пленником материального мира, который оболванивает, истощает и постепенно убивает душу, как сказано в Писании: «если живете по плоти, то умрете, а если духом умерщвляете дела плотские, то живы будете» (Рим.8:13). Ибо «сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную» (Гал.6:8).
И здесь, в этой сказке мы видим, что Курочка-Ряба снесла яйцо не простое, а золотое, то есть, покрытое золотой скорлупой. Золотая скорлупа означает оболочку зацикленности на материальных ценностях, где деньги и внешнее благополучие играют главную роль. Но счастье не в деньгах и не во внешнем благополучии. Счастье – это внутреннее состояние сердца. Поэтому ищи счастье в собственном сердце: если его там нет, то нигде не найдёшь.
В сказке говорится о том, что старики пытаются разбить золотое яйцо, чтобы добраться до его сердцевины. Но золотая скорлупа, как крепкий орешек, оказывается слишком прочной. Это означает, что человек всегда стремится обрести радость и счастье в глубине своего сердца. Но тратя свои усилия на «золотую скорлупу» финансового обогащения, он не находит ни времени, ни сил на обретение внут-ренних сокровищ духа. А ведь только нетленное богатство души является неиссякаемым источником радости и счастья. Таким образом, добраться до глубинной сути своего предназначения и обрести настоящую радость жизни человеку мешает зацикленность на золотой скорлупе своего внешнего благополучия. Ибо земные заботы и погоня за деньгами отвлекают человека от стяжания мудрости, сходящей свыше. И внешнее благополучие усыпляет потребность что-то менять внутри себя, чтобы из человека плотского преобразиться в человека духовного.
И вот, проходит время, и внешние ценности мира сего - такие, как власть, престиж и богатство развращают человека, удаляя от истинной, глубинной Сокровищницы Жизни. Ибо будничная суета, грызущая озабоченность, связанная с накоплением материальных благ, мало-помалу опустошают сердце, скованное золотой скорлупой финансовых проблем. Ведь сердце – это не просто физический орган, перекачивающий кровь. Сердце – это духовный центр и корень нашей жизни. И этот жизненный корень нужно сохранить, а не погубить.
Чтобы сохранить, взрастить и углубить корень, его сажают на животворящую почву. На сухой, каменистой и мёртвой земле любой корень засыхает и гибнет. Внешние ценности мира сего – власть, слава и богатство – это сухая, каменистая и мёртвая земля, на которой жизненный корень сердца неизбежно чахнет, засыхает и умирает. И только на благодатной земле обетованной, где течёт «молоко мудрости» и «мёд блаженной жизни в Боге», корень сердца нашего расцветает «аленьким цветочком» вечной Жизни. И такой благодатной и животворящей почвой является тот внешне непритязательный образ жизни, который направлен на духовное развитие.
Золотое яйцо сталкивает и разбивает пробегающая мышка. Мышь, как вредоносный грызун, символизирует здесь страсть к материальным накоплениям. Как мышь старается накапливать запасы в своей норе, так и страсть к накоплени-ям стремится собрать побольше денег, акций, коллекционной утвари и других ценных вещей. И подобно тому, как падает и разбивается золотое яйцо, так и душа опускается, опустошаясь на мёртвой и каменистой почве финансовой озабоченности. И подобно тому, как мышь грызёт и подтачивает фундамент, так страсть к материальным излишествам грызёт и подтачивает сердце. И мы видим, что даже в глобальных масштабах современного мира наука, техника и уровень потребления прогрессируют, а морально-этические категории, наоборот - всё более деградируют и опускаются до первобытно-обезьяньего уровня.
Однако эта сказка не заканчивается так плачевно и пе-чально. В ней подаётся надежда на утешение. И таким уте-шением является возможность отринуть свои меркантильные страдания по «золотой скорлупе», чтобы жить в той естественной простоте, которая угодна Богу. И символом та-кой простоты является яйцо не золотое, а простое, которое предстоит снести курочке Рябе. «Будьте просты, как голуби» - говорит нам Божественная Мудрость (Мтф. 10:16). Быть про-стым – значит быть прямым, открытым, нелицемерным, ис-кренним и честным. Быть простым – значит быть скромным и непритязательным, незамысловатым, бесхитростным и естественным. Быть простым – значит быть незлобивым, смиренным и кротким, обладая целостным и устойчивым характером. Ведь не случайно о людях гордых и своенравных, изорванных своими непомерными притязаниями, говорят, что у них сложный характер. Сложные подростки, сложные характеры и сложные судьбы – это всё одного поля ягоды. И, наконец, быть простым – значит быть свободным от сложносплетения суетных забот, навязчивых похотей и амбициозных требований. Такой простоте не свойственна сложность многопопечительной погони за излишествами. Как сказано в очень мудрой и древней Книге: «не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут. Но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут. Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мтф. 6 : 19-21).
Простота, свободная от излишеств, способствует очищению души и обретению добродетелей. Только в простоте, свободной от притязаний на власть, авторитет и богатство, можно стать духовно зрелой личностью, способной радоваться красоте и гармонии жизни. Ибо истинное богатство скрыто в душе каждого из нас. И подлинное счастье зависит не от внешнего достатка, а от внутренней сокровищницы сердец наших. И этим нетленным достоянием является мудрость, доброта, бескорыстие, честность – золото веры, надежды и любви. И чтобы обрести это внутреннее богатство, не нужно зацикливаться на внешних ценностях мира сего. Ибо они временны, не постоянны и скоропреходящи, как миражи в пустыне, и обманчивы, как расплывающееся облако. Поэтому нельзя отдавать свою душу и сердце этим обманчивым соблазнам.
Данная сказка, такая простая и предельно лаконичная, за-канчивается словами: - Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчит: «не плач дед, не плач баба. Снесу вам новое яичко, да не золотое, а простое». Этот сказочный финал содержит, пожалуй, наиболее важную и основополагающую мораль этой сказки. Поэтому этот эпизод следует рассмотреть более тщательно. Плач стариков перед разбитым золотым яйцом выражает горечь потери, внутренний надлом души и разо-чарование. Ибо то золотое яйцо, которое старики надеялись употребить себе во благо, оказалось таким хрупким и крат-ковременным. Вот таким хрупким и кратковременным явля-ется и золотая кладь материального благополучия. Сегодня оно есть, а завтра может улетучиться, как дым. Именно горечь житейских потерь и неудач способствует крушению надежд на земное богатство. И человек, подобно витязю на распутье, оказывается на перепутье трёх дорог. И от того, какой путь он изберёт, будет зависеть его дальнейшая судьба.
1. Так называемый, левый путь ведёт человека, потерявшего своё имущество, к губительному отчаянию. И это болезненно депрессивное состояние может привести в лучшем случае к потере смысла жизни, к равнодушию, озлоблению и потере как физического, так и психического здоровья. А в худшем случае отчаяние нередко заканчивается суицидом.
2. Слепая покорность по отношению к судьбе, когда человек поддаётся своим слабостям и порокам, ведёт к бомжеванию и деградации.
3. И только правый путь покаяния начинает освобождать от пагубных иллюзий. Вот такой единственно верный путь и показан в этой сказке. Покаяние означает переосмысление и переоценку жизненных ценностей, которое сопровождается глубоким сожалением по поводу своих заблуждений и оши-бок. И такое сожаление мы видим в образе плачущих стари-ков, познавших хрупкость и ненадёжность золотой клади. А переоценка жизненных ценностей показана в перспективе получения простого яйца, вместо золотого.
Лишившись золотого яйца, можно, оказывается, обрести яйцо простое. Подобно этому, освободившись от скорлупы излишеств, можно, оказывается, обрести спасительную про-стоту сердца. И в этом обретении простоты открывается новая перспектива – перспектива обновления и перерождения личности.
Ибо подобно тому, как в простом, а не в золотом яйце за-рождается цыплёнок, так и в простоте сердца рождается но-вый, духовно преображённый человек. Как цыплёнок осво-бождается от сковывающей его скорлупы, так и обновлённый внутренний человек освобождается от цепей и ловушек мира сего. Непроклюнувшемуся птенцу кажется, что весь мир – это яйцо, в котором он заключён. Но пробив скорлупу, птенец видит, что существует огромный, неизведанный мир. Мы тоже заключены в окаменевшую скорлупу материи, страсти, вещественных представлений и образов. И мы должны взломать эту скорлупу, чтобы увидеть величие духовного мира.
3
Репка
Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Стал дед репку из земли тащить.
Тянет-потянет, вытянуть не может.
Позвал дед бабку. Бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не могут.
Позвала бабка внучку.
Внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку, тянут-потянут, вытянуть не могут.
Позвала внучка Жучку. Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку.
Тянут-потянут, вытянуть не могут.
Позвала Жучка кошку. Кошка за Жучку, жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут-потянут, вытянуть не могут.
Позвала кошка мышку. Мышка за кошку, кошка за Жучку, жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут-потянут, и вытянули репку.
Репка символизирует сердце человеческое. Как репка явля-ется корнеплодом, так и сердце является корнем жизни. Как репка сидит глубоко в земле, так и сердце увязает в пыли земных забот и страстей. Ведь без забот о своём внешнем благополучии человеку не обойтись. Однако нельзя свой ма-териальный достаток ставить во главу угла, отдавая ему своё сердце. Ибо наше сердце должно принадлежать вечным и нетленным Ценностям. Как говорится: «кесарю - кесарево, а Богу – Божье». И когда приходит время духовной зрелости, и человеческое сознание расширяет свои горизонты, то по-является необходимость освободиться от пут своих порочных привычек, чтобы воспарить к просторам новой жизни.
И символической картиной такой духовной зрелости и внут-реннего освобождения является полное вызревание репки и вытягивание её из земли.
Но чтобы освободиться от оков греховных навыков своих, необходима собранность и концентрация всех сил человече-ских – как душевных, так и духовных. Символической аллего-рией такого сосредоточения является соединённая цепь ска-зочных персонажей, которые выстраиваются сообразно стар-шинству: мышка за кошку, кошка за Жучку, Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку. И когда эта цепочка достигает полноты и завершённости, тогда и удаётся вытащить репку. Подобно этой иерархической цепи, существует взаимосвязь и в звеньях добродетелей. Ибо одни добродетели порождают другие, которые родственны и созвучны. Есть интересные высказывания святых отцов о такой добродетельной цепочке. Например: «Все добродетели одна на другой держатся. И эти духовные звенья одна от другой зависят:
1. Молитва от любви.
2. любовь от радости.
3. Радость от кротости.
4. Кротость от смирения.
5. Смирение от служения.
6. Служение от упования.
7. Упование от веры.
8. Вера от послушания.
9. Послушание от простоты».
Эту цепочку добродетелей, связанных между собой, символизируют герои сказки, держащиеся друг за друга.
1. И начинается эта цепочка с ботвы, за которую ухватился дед. Именно листья ботвы представляют образ молитвы. Ведь листья ботвы исходят из корнеплода (репки). Подобно этому и молитва исходит из сердца. Дед является олицетворением любви. Ведь именно любовь есть верховная сила, от которой зависит молитва. И подобно тому, как ботва крепко ухвачена дедом, так и молитва держится любовью.
2. Любовь зависит от радости, которую олицетворяет жена деда. Ведь от красоты жены во многом зависит радость или, иначе говоря, утешение для её мужа.
Говоря о красоте, мы имеем в виду не столько внешнюю привлекательность, сколько внутреннюю, душевную красоту женщины. Апостол Пётр, обращаясь к прекрасной половине рода человеческого, говорит: «да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом». Поэтому истинной красотой женщины является кротость. И действительно, ничто так не украшает женщину и не радует мужа её, как кротость. Таким образом, радость и утешение мужа во многом зависит от кротости жены.
3. Внучка олицетворяет смирение. Ибо она умалена, как дитя, и ещё не успела заразиться высокомерными амбициями.
4. Жучка, по своей собачьей натуре, соответствует служению и упованию. Ведь собака служит человеку потому, что целиком полагается на его попечение и покровительство.
5. Кошка олицетворяет веру и послушание. Ибо доверяет своим хозяевам и подчиняется их требованиям, будучи очень отзывчивой на ласку и заботу.
6. А мышка, как самый маленький персонаж сказки – это символ умаления самости и страстей. И в этом умалении проявляется простота, которая подобна простоте маленького ребёнка. Как сказал Господь наш Иисус Христос: «истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как дитя, тот и больше (станет) в Царстве Небесном» (Матф.18:3,4). Евангельское выражение: «умалится, как дитя», означает умаление своих амбиций, умаление притязаний на власть, авторитет и богатство, умаление своего эгоизма и лукавства, чтобы совершенствоваться в добродетели смирения. Как маленький ребёнок, будучи ещё невинным, прост ду-шой и сердцем, так и умаляющий себя подвижник в смирении своём сподобляется простоты душевной.
Как существо, проникающее вглубь норы, мышка симво-лизирует проникновение во внутреннюю суть души своей. Именно эта маленькая мышка явилась необходимым усло-вием, чтобы вытащить репку. Подобно этому и в реальной жизни – как без маленького зёрнышка большое дерево не вырастит, так и без умаления своей эгоистической самости, без умаления своих страстей, без познания глубинных тай-ников своего естества невозможно освободить своё сердце от нечистых привязанностей.
4
Маша и медведь
Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Ма-шенька. Собрались раз подружки в лес - по грибы да по ягоды. Пришли звать с собой и Машеньку. - Дедушка, бабушка, - говорит Машенька, - отпустите меня в лес с подружками! Дедушка с бабушкой отвечают: - Иди, только смотри от под-ружек не отставай - не то заблудишься. Пришли девушки в лес, стали собирать грибы да ягоды. Вот Машенька - деревце за деревце, кустик за кустик - и ушла далеко-далеко от под-ружек. Стала она аукаться, стала их звать. А подружки не слышат, не отзываются.
Ходила, ходила Машенька по лесу - совсем заблудилась. Пришла она в самую глушь, в самую чащу. Видит - стоит из-бушка. Постучала Машенька в дверь - не отвечают. Толкнула она дверь, дверь и открылась. Вошла Машенька в избушку, села у окна на лавочку. Села и думает: „Кто же здесь живёт? Почему никого не видно?.." А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не было: он по лесу ходил. Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался. - Ага, - говорит, - теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кор-мить. Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она жить у медведя в избушке. Медведь на целый день уйдёт в лес, а Машеньке наказывает никуда без него из из-бушки не выходить. - А если уйдёшь, - говорит, - всё равно поймаю и тогда уж съем! Стала Машенька думать, как ей от медведя убежать. Кругом лес, в какую сторону идти - не знает, спросить не у кого. Думала она, думала и придумала. Приходит раз медведь из лесу, а Машенька и говорит ему: - Медведь, медведь, отпусти меня на денёк в деревню: я бабу-шке да дедушке гостинцев снесу. - Нет, - говорит медведь, - ты в лесу заблудишься. Давай гостинцы, я их сам отнесу! А Машеньке того и надо! Напекла она пирожков, достала бо-льшой-пребольшой короб и говорит медведю: - Вот, смотри: я в короб положу пирожки, а ты отнеси их дедушке да бабушке. Да помни: короб по дороге не открывай, пирожки не вынимай. Я на дубок влезу, за тобой следить буду! - Ладно, - отвечает медведь, - давай короб! А Машенька и говорит: - Выйди на крылечко, посмотри, не идёт ли дождик! Только медведь вышел на крылечко, Машенька сейчас же залезла в короб, а на голову себе блюдо с пирожками поставила. Вер-нулся медведь, видит - короб готов. Взвалил его на спину и пошёл в деревню. Идёт медведь между ёлками, бредёт мед-ведь между берёзками, в овражки спускается, на пригорки поднимается. Шёл-шёл, устал и говорит: Сяду на пенёк, Съем пирожок! А Машенька из короба: Вижу, вижу! Не са-дись на пенёк, Не ешь пирожок! Неси бабушке, Неси деду-шке! - Ишь какая глазастая, - говорит медведь, - всё видит! Поднял он короб и пошёл дальше. Шёл-шёл, шёл-шёл, оста-новился, сел и говорит: Сяду на пенёк, Съем пирожок! А Машенька из короба опять: Вижу, вижу! Не садись на пенёк, Не ешь пирожок! Неси бабушке, Неси дедушке! Удивился медведь: - Вот какая хитрая! Высоко сидит, далеко глядит! Встал и пошёл скорее.
Пришёл в деревню, нашёл дом, где дедушка с бабушкой жили, и давай изо всех сил стучать в ворота: - Тук-тук-тук! Отпирайте, открывайте! Я вам от Машеньки гостинцев при-нёс. А собаки почуяли медведя и бросились на него. Со всех дворов бегут, лают. Испугался медведь, поставил короб у во-рот и пустился в лес без оглядки. Вышли тут дедушка да ба-бушка к воротам. Видят- короб стоит. - Что это в коробе? - говорит бабушка. А дедушка поднял крышку, смотрит и гла-зам своим не верит: в коробе Машенька сидит - живёхонька и здоровёхонька. Обрадовались дедушка да бабушка. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть.
В этой сказке заключена неисчерпаемая мудрость, которую подробно изложить не представляется возможным в рамках этой книги. Можно передать только основные принципы и об-щие грани этого глубокого Знания.
Дедушка и бабушка – это истоки духовной культуры, древние устои веры и вековых традиций. Машенька – это инфантильная и ещё незрелая личность. Лес, как дикое место и обиталище зверей, символизирует беспорядочный и сумбурный образ жизни, в котором господствуют низменные страсти. Ягоды и грибы символизируют удовольствия и приятные ощущения, за которыми обычно охотятся люди. И, вглядываясь в зеркало этих символов, мы видим типичную картину, в которой неопытная и ещё неискушённая душа в поиске удовольствий отходит от духовных корней веры, запутываясь в дебрях хаотической жизни. И подобно Маше, заблудившейся в лесу, человек теряется в глухих чащобах дикой вседозволенности. Ведь при отсутствии культуры ума и сердца, всё пускается на самотёк, в котором властвует приземлённость и бездуховность. И тогда, подобно Маше, заблудившейся в лесу, человек сбивается с верного пути, блуждая по частоколам греховного прозябания. Именно такие души, заблудшие в дебрях рассеянной жизни, попадают в лапы грубых инстинктов. И эти инстинкты олицетворяет Медведь – косолапый житель дремучего леса.
Лесная избушка, хозяином которой был медведь, символизирует тот образ жизни, в котором господствует неистовство порочных привычек. И это неистовство порабощает человека, подобно тому, как медведь удерживал Машу в своём плену. Такая рабская зависимость называется плотской страстью, которая проявляется, как грехи чревоугодия, лености, сладострастия, похоти, жадности, жестокости. Эти страсти делают человека настолько зависимым, что освободиться от них собственными усилиями не представляется возможным. Для успешного избавления от этого рабства необходимо особое искусство воздержания и аскетической дисциплины. Отец Иоанн Кронштадский по этому поводу писал: «Эта самая плоть, которую мы столько покоим, услаждаем, украшаем, есть враг души нашей, весьма коварный и опасный.
Она (плоть) непрестанно противится любви и воле Божией и порывается исполнить свою волю почти всегда. Не питай пристрастно плоть твою, не ласкай её, не угощай и не усили-вай её, тем самым, против духа. Иначе она не даст ему (духу) встать и войти в силу. Невольником будет дух у плоти. Плоть нужно всегда распинать со страстьми и похотьми, а не леле-ять. Её надо смирять постом, бдением, молитвою и трудом».
В сказке сказывается, что жизнь у медведя в плену была очень тягостна для Маши. Это означает, что деспотизм низ-менных инстинктов становится ненавистен для повзрослев-шей личности. И подобно тому, как Маша усиленно думала – как ей освободиться от медведя, так и искушённый страстями человек начинает размышлять об избавлении от своей по-рочной зависимости. И тогда, под воздействием глубоких раздумий, находит он выход через пост и воздержание, кото-рое представлено в сказке, как строгий указ не есть пирожки до самого машенькиного дома.
Маша, благодаря своей смекалке, использует силу медведя для своего освобождения. Ведь фактически медведь, сам того не ведая, приносит Машу к её родному дому. И в этом заключается глубокий смысл. Как дикая сила медведя переключается и работает на Машу, так и энергия плотских страстей во время поста и воздержания преобразовывается в творческую, созидательную активность. Такое возведение энергии влечения от низшего к высшему уровню происходит только в условиях аскетического воздержания. И такая трансформация плотских энергий страсти в творческую силу называется сублимацией. Слово сублимация взято от латинского слова Sublimation, означающее «возвышение», а также от латинского слова Sublimo, что переводится, как «высоко поднимаю, возвышаю».
Такая трансформация низших энергий в созидательную ду-ховную силу способствует преображению ума и сердца, и возводит человеческое сознание на новый, более высокий уровень. И тогда человек от телесных подвигов поста и воздержания переходит к духовному подвигу самоуглубления. Поэтому заслуживает внимания тот эпизод, в котором Маша прячется от медведя в большом коробе. Маша, затворившаяся в глубине короба – есть символический образ отрешения от внешнего мира, когда человек углубляется во внутренний тайник своей души, направляя внимание на жизнь своего сердца. И такое углубление в себя осуществляется через молитву и работу над очищением своего ума и сердца. Это духовное делание является внутренней сутью и главным условием аскетической дисциплины. Ибо дисциплина аскезы должна проводиться под строгим контролем сознания, укоренённого на принципах возвышенных взглядов и убеждений. И символом таких высоких принципов является огромный дуб, с которого Маша как будто бы наблюдала за поведением медведя. В нашей реальной жизни этим принципам соответствует христианское мировоззрение, обуславливающее надлежащий контроль над своими мыслями, чувствами и поступками. И такой внутренний контроль святые отцы называют трезвением, который способствует избавлению от низменных страстей. Именно о таком трезвении говорят слова Медведя: «высоко сидит, далеко глядит». И даже сесть на пенёк Маша не позволяла уставшему Медведю. В аллегорическом смысле это означает, что в аскетическом подвиге важно «не садиться на пенёк», то есть не останавливаться. Ибо остановиться – значит потакать своим слабостям. «Ибо, как только остановимся, хоть на короткое время, тотчас подадимся назад. Потому что за этим пресечением добрых деяний, по нерадению и послаблению себе, страсти, подавляемые усердным трудом в доброделании, по склонности нашей к чувственности и самоугодию тотчас подымут голову, оживут и возбудят бесчинные движения и стремления. Эти страстные движения всегда расстраивают и ослабляют добрые навыки. И что особенно гибельно, лишают благотворного осенения благодати, без которой ничто истинно доброе и духовное свершиться не может» (Никодим Святогорец. Невидимая брань).
Машино затворничество осуществляется тайно от медведя. Это означает, что свой аскетический подвиг не следует выставлять напоказ перед людьми. Ибо, тем самым, человек, во-первых, рискует оказаться в положении глупца, бросающего святыню псам и мечущего жемчуг свой перед свиньями. А, во-вторых, он может впасть в тщеславие и гордость, лицемерно хвастаясь своими победами над собой.
Как говорит Божественная Мудрость: «Когда молишься, не будь, как лицемеры, которые любят показаться перед людь-ми…Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь, помолись втайне. И Отец (наш небесный), видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мтф. 6 : 5,6). Войти в комнату свою и затворить дверь – значит войти вниманием в тайник своего сердца, отрешившись от внешней суеты. И такое самоуглубле-ние представлено в образе Машеньки, затворившейся в коро-бе.
И то, что Маша ставит сверх себя тарелку с пирожками, тоже имеет интересный смысл. Пирожки – это пища и хлебное лакомство. Но если пирожки насыщают, укрепляют и услаждают тело, то духовная пища и мудрость, сходящая свыше, насыщает и укрепляет душу человека, услаждая его сердце. Поэтому человек не должен ограничиваться только телесной пищей. Ему необходима также «пища, возводящая в жизнь вечную». Что это за пища и откуда она является? Об этом подробно говорит архиепископ Аверкий в «Руководстве по изучению Четвероевангелия». Поэтому давайте обратимся к этому источнику:
«Обращаясь к иудеям, Христос сказал: «старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную» (Иоан. 6:27). В этих словах Господа иудеи видели требование нравственных действий с их стороны, требование дел богоугодных, но каких именно – они хотели уточнить. На это Господь вместо множества дел, какие они считали необходимыми творить, ради Богоугождения с точки зрения закона Моисеева, указывает им на одно только дело: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, кого Он послал». Это – главное дело, без которого невозможна Богоугодная жизнь, ибо в нем, как в семени, содержатся все дела, благоугодные Богу.
Поняв, что Иисус «Посланником Божиим» называет Себя, иудеи отвечали, что для такой веры в Него, какую имели израильтяне в Бога и в Моисея, мало тех знамений, какие Он творит. Ибо иудям недостаточно было того, что Господь Иисус напитал пять тысяч людей пятью хлебами. Поэтому и требовали больших чудес, вроде, например, манны, которой Моисей питал их во время сорокалетнего странствования в пустыне.
На это Господь отвечает, что это чудо совершенное Богом через Моисея, маловажнее того, которое теперь совершает Бог через Него – Мессию, давая им уже не призрачный хлеб, каким была манна, а «хлеб истинный с небес». Ибо этот хлеб «дает жизнь всему миру». Поняв слова Господа так, что Он говорит им о хлебе, хотя особенном и чудесном, но чувственном, иудеи выражают желание всегда получать от Него такой хлеб. В этом сказывается совершенно плотское направление их духа, вполне чувственное представление о Мессии. Тогда Господь прямо и решительно раскрывает им учение о Себе, как о «хлебе жизни», говоря, что этот Хлеб, сходящий с небес и дающий жизнь миру, – Он Сам, что приходящий к Нему не будет алкать и верующий в Него не будет жаждать никогда. Все ищущие спасения через Него, станут наследниками Царства Божьего и будут воскрешены Им в последний день, сподобившись жизни вечной.
И когда иудеям в какой-то мере удалось приблизиться к по-ниманию этой истины, Христос к уже сказанному добавляет, что недостаточно для спасения только веровать в Мессию: надо слиться с Ним воедино, пребывать в Нем, дабы и Он пребывал в нас, а это достигается через великое Таинство причащения Тела и Крови Его. Дальше Господь поясняет, как надо правильно понимать Его слова о плоти Его и крови. Для этого он произносит глубокомысленную фразу: «Дух животворит, плоть не пользует нимало». Это значит, что слова Христовы нужно понимать духовно, а не грубо чувственно. Не следует понимать их так, как будто Он предлагает для вкушения Свою плоть, подобно мясу животных, снедаемому для утоления чувственного голода. Поэтому вслед за этим Он говорит те фундаментальные слова, которые разъясняют, что означает плоть Его и кровь: «Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь». То есть плоть и кровь Христова на символическом языке иносказаний означает дух и жизнь. Здесь Господь как бы поясняет, что «Мое учение не о мясах, не о яствах, питающих телесную жизнь, но о Божественном Духе, о благодати и о вечной жизни, которая устрояется в людях благодатными средствами, среди которых важное место занимает Таинство Евхаристии. Учение о святой Евхаристии было и будет всегда пробным камнем веры во Христа. Много есть людей, восторгающихся нравственным законом Христа, но не понимающих необходимости единения со Христом в этом великом Таинстве. Между тем, без таинственного соединения со Христом, без привития нас к Нему, невозможно в жизни своей следовать и Его нравственному закону, ибо это выше естественных человеческих сил» (Архиепископ Аверкий Таушев - 1906-1976).
И проводя параллель этого места Писания с рассматривае-мым сказочным повествованием, пирожки, стоящие на голове у Маши следует понимать, как наглядный образ того «живого хлеба, сходящего с небес», о котором говорил Христос. Этот «хлеб жизни», символизирующий благодать Духа и жизнь вечную, просветляет, очищает, укрепляет и умудряет человека, доставляет ему утешение и усладу. Именно пирожки стали причиной Машиного освобождения от дикого медведя. Не было бы пирожков, не было бы и освобождения. Подобно этому и «хлеб жизни» является главным условием избавления от низменных инстинктов. Ибо только таинственное соединение со Христом, мистическое привитие нас к Нему избавляет от неистовства страстей.
В сказке сказывается, что медведя прогоняют собаки своим лаем. Собаки символизируют служение. Лай – есть символический образ горячей молитвы. Это говорит о том, что в служении Богу человек горячими молитвами изгоняет зависимость от греховных привычек.
5
З о л о т а я р ы б к а
На берегу моря в ветхой избушке жил рыбак со своей женой и были они очень бедны. Рыбак сделал сеть и стал ловить в море рыбу. Как-то раз закинул он сеть, начал тянуть. Смотрит, а в сети всего-навсего одна рыбка, зато не простая - золотая. Взмолилась рыбка чело¬вечьим голосом: - Не губи меня, пусти лучше в синее море, я тебе пригожусь: что по¬желаешь, то и сделаю. Рыбак подумал-подумал и говорит: - Мне ничего от тебя не надобно: плыви себе в море! Бросил он золотую рыбку в воду и воротился домой. Спрашивает его жена: - Много ли рыбы поймал? - Да всего-навсего одну золотую рыбку, и ту бросил в море. Пожалел я её, не взял с неё выкупа, на волю пустил. - Ах ты, дурак! Попалось тебе в руки счастье, а ты и владеть им не сумел! Рассердилась жена, ругает мужа с утра до вечера, не даёт ему покоя: - Хоть бы хлеба у неё выпросил. Ведь скоро сухой корки не будет - что есть-то станем? Пошёл рыбак к морю, спрашивает его золотая рыбка: - Что тебе надо? - Жена рассердилась, за хлебом прислала. - Ступай домой, будет у вас хлеба вдоволь. Воротился рыбак. - Ну что, жена, есть хлеб? - Хлеба-то вдоволь, да вот беда: корыто раскололось, не в чем бельё стирать. Ступай к золотой рыбке, попроси, чтоб новое дала. Пошёл рыбак к морю, опять позвал золотую рыбку. - Что тебе надо? - спрашивает золотая рыбка. - Жена прислала, новое корыто просит. - Хорошо, будет у вас корыто.
Воротился рыбак, только в дверь - а жена опять на него накинулась: - Ступай, - говорит, - к золотой рыбке, попроси, чтоб новую избу по¬строила; наша того и гляди развалится! Закручинился муж, пришёл к мо¬рю, позвал золотую рыбку и просит построить новую избу. - Не тужи! - отвечает рыбка. - Ступай домой, всё будет сделано. Воротился рыбак домой - на дворе стоит изба новая, дубовая, с рез¬ными узорами. Выбегает к нему навстречу жена, ещё пуще прежнего сер¬дится: - Ах ты, дурак, не умеешь ты счастьем пользоваться! Выпросил избу и, чай, думаешь - дело сделал! Нет, ступай-ка опять к золотой рыбке да скажи ей: не хочу я быть крестьянкою, хочу быть царицею. Пошёл рыбак на море, позвал золотую рыбку и жалуется ей:
- Вздурилась моя жена пуще прежнего: не хочет быть крестьянкою, хочет быть царицею. - Не тужи, ступай домой, всё будет сделано. Воротился рыбак, а вместо дома высокий дворец стоит под золотой крышею, кругом часовые ходят. Позади большой сад раскинулся, а перед дворцом - зелёный луг, и на том лугу войска собраны. Рыбачка наряди¬лась царицею, выступила на балкон с боярами и начала делать тем вой¬скам смотр: барабаны бьют, музыка гремит, солдаты «ура» кричат.
Ни много ни мало прошло времени, наскучило жене быть царицею, велела она разыскать мужа и представить пред свои очи светлые. Подня¬лась суматоха: генералы суетятся, бояре бегают. Насилу нашли рыбака на заднем дворе, повели к царице. Привели рыбака к царице, она ему и говорит: - Ступай к золотой рыбке да скажи ей: не хочу быть царицею, хочу быть морской владычицей, чтобы все моря и все рыбы меня слушались. Рыбак стал было отнекиваться, но жена разошлась: коли не пой¬дёшь - голова с плеч! С тяжёлым сердцем пришёл рыбак к морю, позвал рыбку, а её нет и нет. Позвал в другой раз - опять нет. Позвал в третий раз - море зашуме¬ло, взволновалось; и выплыла из тёмных волн золотая рыбка: - Что тебе надо? - Совсем жена разума лишилась: уже не хочет быть царицею, хочет быть морскою владычицей, над всеми водами властвовать, всеми рыбами повелевать. Ничего не сказала золотая рыбка, повернулась и ушла в глубину моря. Рыбак воротился назад, смотрит и глазам не верит: дворца как не бы¬вало, на его месте стоит ветхая избушка, в избушке сидит жена в изодран¬ном сарафане, а перед нею разбитое корыто. Так была наказана рыбачка за жадность. Начали они жить по-прежнему, рыбак опять стал ловить рыбу, но ни¬когда больше ему не попадалась золотая рыбка.
«Всецело непознаваемый в Своей сущности, Бог всецело открывает Себя в Своих энергиях, которые называются благодатью - именно так именуются обоживающие энергии, Святым Духом нам сообщаемые. Божественные энергии, именуемые благодатью, действуя в человеке, изменяют его природу, становятся всё более видимыми, открывая человеку Лицо Бога живого – «Царство Божие, пришедшее в силе» (Мрк. 9:1) (В. Н. Лосский. Боговидение. Стр. 355).
Могущественное действие благодати показано в образе Золотой Рыбки. Ибо образ рыбы олицетворяет проникающее в глубину души движение Божественных энергий, действие которых становится ощутимым и могущественным. Как рыба движется, рассекая воду, так и благодать ощутимо движется в душе возрождённого человека, пронизывая его глубины. И здесь в сказке говорится не просто о рыбе, а о рыбе необычной - золотой, подчёркивая, тем самым, её высокую ценность. И действительно, именно чудодейственная сила Золотой Рыбки совершает чудесные изменения в семье старого рыбака. Именно Золотая Рыбка вкорне преображает жизнь бедных стариков, поднимая их со дна крайней нищеты на головокружительную высоту царского величия.
Подобно этому и ощутимо действующая благодать своей могу-щественной силой преображает жизнь человеческую, вознося её из грязи тёмного греховного прозябания в светозарные небеса Вечности.
Недостаток хлеба – это безблагодатное прозябание, отсут-ствие духовной пищи, насыщающей душу. Разбитое корыто – это порочные привычки, через которые, как через дырявое корыто, теряется благодать и дары духовные, утоляющие жаждущее сердце. Ветхая избушка – это затасканный грехами худой и никчемный образ жизни. Весь этот комплекс безблагодатного прозябания есть признак обеднения и оскудения души, погрязшей в пороках. И человек, не имеющей в себе дара благодати, чувствует себя несчастным существом, изнемогающим от духовного голода и своего ничтожества. Ибо счастье не зависит от внешнего благополучия. Счастье – это ощущение радостной полноты жизни, которое зависит от внутреннего богатства и красоты сердец наших. И такую радость о Господе и полноту жизни в Боге даёт ощутимо действующая благодать.
Но ситуация резко меняется, когда старик ловит золотую рыбку, делающую бедных стариков богатыми и знатными. По-добно этому и в человеческой жизни происходят чудесные из-менения, когда благодать Божия начинать действовать в душе явно и ощутимо.
Обычно благодать действует неощутимо и незаметно. И требуется огромный подвижнический труд, самоотверженный аскетический подвиг для стяжания благодати, чтобы действие её стало ощутимым и могущественным. Этот аскетический подвиг включает в себя молитву, пост и послушание, душеполезное чтение, удаление от господствующего в мире растления похотью, постоянное памятование о Боге и богомыслие, свершение богоугодных дел, хранение ума и сердца от извне навязанной суеты. И всё это многообразие трудов подвижнических называется духовным деланием. Как рыба ловится с помощью сплетённой сети, так и благодать стяжается через духовное делание. Этими сетями духовных усилий подвижник углубляется в безбрежный Океан Божественных энергий, подобно тому, как старик закидывает сети в море. И тогда ловится золотая рыбка - стяжается благодать Божия. Когда обретается благодать, то её действие ощущается не сразу, а постепенно - по мере нашего духовного возрастания. Сначала через благодать душа насыщается духовной пищей, укрепляющей душу. И символическим подобием этого является изобилие хлеба у изголодавшихся стариков. Затем происходит исправление дырявого корыта, означающего прорехи греховных навыков. И такое исправление говорит о том, что человек свои порочные привычки заменяет добродетелями. И это обретение нравственных достоинств показано в образе нового, целого и прочного корыта. А исправление греховного образа жизни показано в образе добротного дома.
Однако дар благодати ещё не даёт гарантированного места в раю. Ибо человек должен научиться правильно согласовывать свои усилия с действием благодати Божией. «Святые отцы говорят о соработничестве, о синергии, то есть, совместном сотрудничестве двух воль, божественной и человеческой - о согласии человеческих усилий с действием силы Божией, в котором благодать все более и более раскрывается, оказывается присвоенной, "стяженной" человеческой личностью. Благодать – это присутствие в нас Бога, и оно требует с нашей стороны непрестанных усилий» (В. Н. Лосский). Ведь любой вверенный нам предмет можно использовать не только на добро, но и во зло. Если действие ножа, например, мы направим на своё тело, то, тем самым, сильно навредим себе. Подобно этому и благодать возносит и спасает тех, кто внутренне готов принять её во благо. Но эта же благодать сжигает недостойных, обращающих её во зло. Ведь благодать Духа Святого – это та вверенная нам сила Божия, которая требует готовности и умения направлять её в русло согласования своей воли с Богом. Именно по этой причине Бог часто не дает нам просимого, чтобы мы полученным даром себе не навредили (Иак. 4 : 3). Но уж если получаем просимое, то обязаны принять сей дар с благоговением. Ибо Бог даёт благодать, чтобы её сила использовалась для добра, а не во зло. Но как часто полученная сила Божия выплескивается в многочисленных выхлопах греховной страсти. Вот и выходит, что полученный дар Божий тут же отдается врагу-сатане.
Старуха олицетворяет гордое и своенравное сердце. И то, что в сказке старик является подкаблучником у своей жены, говорит о том, что человек, стяжавший благодать Божию, по легкомыслию или по слабоволию своему не обуздывает, но продолжает потакать самоугодию своего сердца. Продолжая потворствовать своим похотям, он фактически угождает не Богу, а страстям своим. И тогда ничем не укрощаемые страсти паразитируют на силе обретённой благодати. И пороки разрастаются интенсивно и быстро, обретая чудовищную, демоническую власть над человеком. И то, что старуха стано-вится царицей, говорит о возрастающем деспотизме горделивого сердца и умножении греховных притязаний. «Разум (ум) – есть слуга сердца, говорит мудрый пастырь Иоанн Кронштадский. Таким образом, не ум, а сердце является истинной госпожой в человеке. Мы часто не желаем греха только по рассуждению, т. е. по уму. Но чувства наши иногда побуждаются ко греху. И тогда мы бываем сильно боримы греховными помыслами» (схиигумен Савва. «Опыт построения истинного миросозерца-ния» изд-во Паломник. Москва, 2007 г).
И здесь, в этой сказке даётся поучительный урок – до какого крайнего развращения может скатиться взбалмошное сердце, узурпировавшее власть над человеком. В этой сказке царедворцы долго разыскивали старика, и нашли его только на заднем дворе. Это означает, что подвижнические труды, добрые, богоугодные дела и поступки, олицетворяемые стариком, оказываются отодвинутыми на задний план. Ибо подобно тому, как старуха властвовала на своём царском троне, так и в жизни облагодатствованного человека может господствовать эгоизм и гордость, которая всё духовное делание обращает в прах. И когда у старухи возникает каприз стать владычицей морскою и возвыситься над золотой рыбкой, то это означает, что гордое сердце доходит до крайнего растления, ставя славу человеческую выше славы Божией, а свои похоти выше владычественной воли Творца. «Гордость ведет до крайнего и нераскаянного развращения. Именно она поставляет вместо Бога собственное че-ловеческое «я», а вместо закона Божия - свой личный произвол, нашептывая грешнику оправдания самых гнусных преступлений, заглушая голос совести и страх суда» (Профессор МДА А.Д. Беляев). В этом развращении преступается та точка невозврата, за которой сжигается совесть. И тогда покаяние становится невозможным. Именно об этом апостол Павел пишет в своём послании: “Ибо невозможно - однажды просвещённых и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему” (Евр. 6:4). Подобно этому и человек, «сделавшийся причастником Духа Святого», но отпадший от богоугодной жизни из-за своей гордости, низвергается в пропасть жалкого, безблагодатного прозябания. Ибо в этом демоническом падении благодать теряется безвозвратно. И человек с высоты возвышенного парения духа ниспадает в «разбитое корыто» своего повреждённого гордостью естества.
Зная и учитывая эту опасность, святые отцы учат, что нельзя обретённую благодать Божию расточать на свои низменные страсти и эгоистические цели. Ибо благодать – это Божие достояние. И она даётся для служения Богу, а не для угождения своей эгоистической самости. Нельзя, подобно скряге, считать результаты своего доброделания собственными заслугами и личной собственностью. Все плоды своих трудов посвящай Богу. Научись довольствоваться своим положением и быть благодарным Богу за те дары, которые уже имеешь. А недовольство своим положением и мечтательное стремление к чему-то большему – есть признак гордости. И такое неумение ценить то, что имеешь, вызывает нетерпеливость, ропот и раздражение, стремление иметь то, что будет неполезно и даже вредно для тебя. Подобно этому и в сказке старуха раздражается и ругает старика, принуждая его выполнять её капризы.
Люцифер возжелал стать богом и поэтому скатился в сата-нинскую бездну. Подобно этому и в человеческой жизни – если человек по гордыне своей начинает искушать Бога эгоистическими притязаниями своими, то теряется тогда всё, и благодать отходит навсегда.
Для спасения души достаточно избавления от дырявого корыта страстей – порочных навыков своих. Вполне достаточно изменения худого образа жизни на обитель жизни богоугодной. Обретя вдоволь хлеба, новое корыто и добротный дом, старикам следовало бы довольствоваться этими насущными дарами, быть довольными и благодарными за всё данное им на потребу. Подобно этому и нам следует довольствоваться посылаемыми свыше благословениями, и быть благодарными Богу, как сказано в Писании: «Великое приобретение ¬¬¬¬¬-¬¬ быть благочестивым и довольным. Ибо мы ничего не принесли в мир; явно, что ничего не можем и вынести из него. Имея пропитание и одежду, будем довольны тем. А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые по-гружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1Тим. 6:6-10).
Но развращённому гордыней сердцу любое благословение Божие кажется недостаточным. И живя внешне благочестиво и достойно, подвижник теряет способность смирять свою гордыню, представленную в образе властолюбивой старухи. Старику следовало бы усмирить свою строптивую жену, чтобы избежать пагубных последствий её горделивых притязаний. Подобно этому и нам следует укрощать своё сердце, пресекая самоугодие и похоть, осуждение и гневливость, ропот и эгоистические прихоти. Но если подвижник не смиряет свое сердце, потакая своим прихотям, то происходит то же самое, что случилось со стариком и привередливой старухой. Он тогда теряет всё, что приобрел – теряет благословение Божие вместе с его обильными дарами.
«Быть благочестивым и довольным», смиряя свое сердце и вознося благодарение Богу за всё – вот поистине безопасный путь спасения. Всегда ищите по-детски светлого, радостного и непритязательного ощущения жизни. Будьте просты, как дети и как голуби – к этому призывает нас Господь. И следуя этому принципу, течение вашей жизни станет спокойным, ровным, целенаправленным и неуклонным, как чистая и полноводная река. Смиренный человек довольствуется тем, что имеет. А гордое и притязательное сердце никогда не насытится, испытывая адские муки Тантала.
Есть такой древнегреческий миф, в котором один из правителей античного мира по имени Тантал стал большим любимцем богов. У этого царя было всё необходимое, чтобы счатливо прожить до конца жизни. Боги даже приглашали его на Олимп для участия в их небесных пиршествах. Но Тантал вместо того, чтобы воздавать богам хвалу за их щедрую милость, стал платить им чёрной неблагодарностью. Он обнаглел до того, что начал пренебрегать их дарами, искушая их своим беззаконием и лукавя перед ними. Так погубила его чрезмерная гордость и пренебрежение законом. Именно по этой причине боги подвергли его ужасному наказанию. Они поместили Тантала в царство Аида, где он стоит, мучимый жаждой и голодом, по горло в воде. Ему стоит лишь наклониться, чтобы утолить жажду. Но едва накло-няется Тантал, как исчезает вода, и под ногами остаётся лишь сухая земля. Над головой Тантала склоняются сочные, румяные плоды, спелые гроздья винограда. Изнурённый голодом, Тантал протягивает руки за прекрасными плодами, но налетает бурный ветер и уносит плодоносные ветви. Не только голод и жажда терзают Тантала – вечный страх сжимает его сердце.
Над головой его нависла скала, грозя ежеминутно упасть и раздавить. Так мучается гордый и своенравный царь от вечного страха, голода и жажды. Подобно Танталу и подвижник, увязший в гордости и неблагодарности, обречён на муки вечного страха и нескончаемого духовного голода.
6
Колобок
Жили-были старик со старухой. Вот и говорит старик старухе: - Поди-ка, старуха, по коробу поскреби, по сусеку помети, не наскребешь ли муки на колобок. Взяла старуха крылышко, по коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две. Замесила муку на сметане, состряпала колобок, изжарила в масле и на окошко студить положила. Колобок полежал, полежал, взял да и покатился – с окна на лавку, с лавки на пол, по полу к двери, прыг через порог – да в сени, из сеней на крыльцо, с крыльца на двор, со двора за ворота, дальше и дальше.
Катится колобок по дороге, навстречу ему заяц: - Колобок, колобок, я тебя съем! - Не ешь меня, заяц, я тебе песенку спою: Я колобок, колобок, Я по коробу скребен, по сусеку метен, на сметане мешон, да в масле пряжон, на окошке стужон. Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, От тебя, зайца, подавно уйду! И покатился по дороге – только заяц его и видел!
Катится колобок, навстречу ему волк: - Колобок, колобок, я тебя съем! - Не ешь, меня, серый волк, я тебе песенку спою: Я колобок, колобок, Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, от тебя, волк, подавно уйду! И покатился по дороге – только волк его и видел! Катится колобок, навстречу ему медведь: - Колобок, колобок, я тебя съем! - Где тебе, косолапому, съесть меня! Послушай лучше мою песенку: Я колобок, колобок, Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, Я от волка ушел, От тебя, медведь, подавно уйду! И опять покатился – только медведь его и видел!
Катится колобок, навстречу ему лиса: - Колобок, колобок, куда катишься? - Качусь по дорожке. - Колобок, колобок, спой мне песенку! Колобок и запел: Я колобок, колобок, Я от дедушки ушел, Я от бабушки ушел, Я от зайца ушел, Я от волка ушел, От медведя ушел, От тебя, лисы, не хитро уйти! А лиса говорит: - Ах, песенка хороша, да слышу я плохо. Колобок, колобок, сядь ко мне на носок да спой еще разок, погромче. Колобок вскочил лисе на нос и запел погромче ту же песенку. А лиса опять ему: - Колобок, колобок, сядь ко мне на язычок да пропой в последний разок. Колобок прыг лисе на язык, а лиса его – гам! – и съела.
Слово «колобок» образовано от древнеславянского слова «коло», которое означает круг. Круг – это символ вечности, целостности, законченности и совершенства. И применитель-но к человеку «круг» символизирует человеческую душу. Ведь по замыслу Творца душа создана целостной, вечной и совер-шенной. При этом душа представляет собой биополярную сферу, имеющую шарообразную структуру, напоминающую круглого шарообразного колобка.
Старик олицетворяет древнюю мудрость. Именно старик указывает цель и способ, как приготовить колобка. Это гово-рит о том, что именно мудрость указывает цель, правильное направление и способ для благоустроения своей жизни. Ста-руха – это образ совести, свод законов, правил и морали, по которым формируется личность. Масло и сметана, на которой был приготовлен Колобок – это жир или, говоря библейским языком, «тук». Тук или жир символизирует всё самое лучшее, что может дать мудрость и совесть. И когда индивидуальная основа личности уже сформирована, то ей требуется некото-рое время, чтобы горячие страсти юности в ней поостыли. Именно об этом и говорит эпизод, в котором Колобка кладут в прохладное место, чтобы он остыл и обрёл нужную кондицию. И когда Колобок катится по дороге, то это означает, что человек, будучи вполне сформировавшейся личностью, дви-жется навстречу своей судьбе.
Следует обратить внимание на то, что Колобок пренебрёгает той ролью, которая изначально была предуготована для него. Ведь он был создан для того, чтобы доставить радость, пользу и утешение своим создателям. Однако этот новоиспечённый сорванец отвергает своё предназначение, «сбегая в самоволку». Об этом свидетельствует и сам Колобок, хвастливо объявляя каждому встречному: «Я от дедушки ушёл, я от бабушки ушёл». Вот так и человек нередко пренебрегает своим призванием, отвергает предначертанную ему роль, уклоняясь от своего предна-значения. И тогда становится на путь своеволия и самочиния, произвольно делая то, что ему взбредёт в голову. При этом он упрямо отвергает опыт и знания традиционной мудрости и мо-рали. А такое своенравное самоуправство, как известно, приводит к печальным результатам. И особенно это касается духовного воспитания и развития. Ведь духовная жизнь имеет свои законы и правила, которые надо изучить и понять, усвоить умом и сердцем. Эти духовные знания и законы понимаются и усваиваются постепенно, по мере духовного роста, по мере получения личного опыта. Самочиние и самонадеянность здесь места иметь не должны, ибо они неизбежно приводят человека в заблуждение. Малое уклонение или неточности приводят иногда к большим ошибкам, имеющим горькие плоды и последствия.
Ибо «самочинник, шествующий без евангельского ведения и руководства, часто претыкается, и впадает во многие рвы и сети лукавого, часто заблуждается и подвергается великим бедам, и не знает, куда, наконец, придет. Многие проходили большие аскетические подвиги и большие понесли Бога ради труды и поты; но самочиние, нерассудительность и то, что не считали нужным обращаться за спасительным советом к ближнему, сделали такие труды их небогоприятными и тщетными» (преподобный Марк Подвижник).
Такой человек, вставший на путь самочиния, может преодолевать некоторые свои слабости и недостатки, шествуя по избранному пути аскезы. Так, например, он может избавиться от своих страхов – избавиться от малодушия, боязливости и нерешительности, чтобы обрести мужество и настойчивость, необходимые для удачного осуществления своих предприятий. Малодушие и боязливость олицетворяет заяц, от которого Колобок благополучно избавляется. Далее Колобок встречается с волком. Волк олицетворяет гнев, агрессивность, вспыльчивость, вражду, коварство и мстительность. Эта агрессивная страсть гнева является препятствием на пути к успеху, и особенно на пути к духовному росту. И это препятствие подвижник также может одолеть.
И когда Колобку преграждает дорогу медведь, то Колобок, убежавший от волка, убегает и от медведя. Медведь символизирует низменные инстинкты, разрушительную силу жестокости, невежества, беззакония, нечестия и безбожия. Эти страсти тоже преодолеваются аскетическими трудами. Но, даже одолев все эти пороки, человек, вставший на путь самочиния, начинает гордиться своими достижениями. Ведь именно от послушания рождается смирение, а от самочиния возрастает гордость. А гордость рождает самообольщение, которое называется прелестью. Слово прелесть образовано от слова «лесть», что означает ложь и обман. И люди, находящиеся в прелести – это обманутые тёмной силой люди. Святитель Игнатий Брянчанинов по этому поводу писал: «Прелесть есть повреждение человеческого естества ложью, когда человек находится под постоянным внушением нечистых духов» (Аскетические опыты. Т. 1).
Таким образом, прелесть – это своего рода зомбирование со стороны тёмных сил. И люди, прельщённые нечистой силой, обычно не осознают своё повреждённое состояние. В сказке «Колобок» такой гипнотический обман символизирует лиса.
Святитель Феофан Затворник утверждает, что «прелесть случается с людьми, возгордившимися своими достижениями». И это наглядно видно в примере с Колобком, который хвастается своими подвигами, как перед зайцем, так и перед волком, как перед медведем, так и перед лисой. Именно на крючок тщеславия и гордости лиса ловит и погубляет Колобка. Ибо последний при встрече с лисой, будучи опьянённым своей гордыней, становится самонадеян до крайности. Самонадеянность усыпляет бдительность. Поэтому лисе удаётся быстро обмануть, прельстить и слопать Колобка. Ведь наш сказочный герой опрометчиво лезет прямо на рожон к лукавой лисе. Подобно этому, и в реальной жизни, гордыня – это гибельный крючок, которым тёмные силы улавливают человека. И тогда гордец, попадая в обман прелести, неизбежно теряет бдительность, становясь не-осторожным, крайне опрометчивым и наглым. Поэтому он, образно говоря, долго не раздумывая «лезет на рожон» туда, где его ожидает сокрушительный крах, провал, крушение и гибель.
7
Рукавичка
Шел дед лесом, а за ним бежала собачка. Шел дед, шел, да и обронил рукавичку. Вот бежит мышка, влезла в эту рукавичку и говорит: - Тут я буду жить. А в это время лягушка - прыг-прыг! - спрашивает: - Кто, кто в рукавичке живет? - Мышка - поскребушка. А ты кто? - А я лягушка - попрыгушка. Пусти и меня! - Иди. Вот их уже двое. Бежит зайчик. Подбежал к рукавичке, спрашивает: - Кто, кто в рукавичке живет? - Мышка - поскребушка, лягушка - попрыгушка. А ты кто? - А я зайчик - побегайчик. Пустите и меня! - Иди.
Вот их уже трое. Бежит лисичка: - Кто, кто в рукавичке живет? - Мышка - поскребушка, лягушка - попрыгушка да зайчик - побегайчик. А ты кто? -А я лисичка-сестричка. Пустите и меня! Вот их уже четверо сидит.
Глядь, бежит волчок - и тоже к рукавичке, да и спрашивает: - Кто, кто в рукавичке живет? - Мышка - поскребушка, лягушка - попрыгушка, зайчик - побегайчик да лисичка-сестричка. А ты кто? - А я волчок - серый бочок. Пустите и меня! - Ну иди! Влез и этот. Уже стало их пятеро.
Откуда ни возьмись, бредет кабан: - Хро-хро-хро, кто в рука-вичке живет? - Мышка - поскребушка, лягушка - попрыгушка, зайчик - побегайчик, лисичка-сестричка да волчок - серый бочок. А ты кто? - А я кабан - клыкан. Пустите и меня! Вот беда, всем в рукавичку охота. - Тебе и не влезть! - Как-нибудь влезу, пустите! - Ну, что ж с тобой поделаешь, лезь! Влез и этот. Уже их шестеро. И так им тесно, что не повернуться! А тут затрещали сучья: вылезает медведь и тоже к рукавичке подходит, ревет: - Кто, кто в рукавичке живет? - Мышка - поскребушка, лягушка - попрыгушка, зайчик - побегайчик, лисичка-сестричка, волчок - серый бочок да кабан - клыкан. А ты кто? - Гу-гу-гу, вас тут многовато! А я медведюшка - батюшка. Пустите и меня! - Как же мы тебя пустим? Ведь и так тесно. - Да как-нибудь!
- Ну уж иди, только с краешку! Влез и этот. Семеро стало, да так тесно, что рукавичка того и гляди, разорвется.
А тем временем дед хватился - нету рукавички. Он тогда вернулся искать ее. А собачка вперед побежала. Бежала, бежала, смотрит - лежит рукавичка и пошевеливается. Собачка тогда: - Гав-гав-гав! Звери испугались, из рукавички вырвались - да врассыпную по лесу. А дед пришел и забрал рукавичку.
Что же означает эта сказка, такая простая и незатейливая на первый взгляд? Однако, именно на примере простых сказок, таких, как «Курочка Ряба», «Колобок» и «Репка», мы учимся основополагающим принципам мудрости. Итак, давайте отточим острие внимания нашего и углубим его в сокровенный смысл сказочных образов.
Рука – это символ силы и творческих способностей, эмбле-ма созидательной мощи нашего духа. И подобно тому, как ру-ка являет свою силу через пять пальцев, так и могущество ду-ха проявляется в вере, надежде, любви, мудрости и благодати Божией. Как большой палец находится отдельно от всех остальных, действуя особо, так и благодать Божия – это осо-бая сила, сообщаемая человеку свыше в энергиях Творца.
Как рукавичка, хранящая руку, является вместилищем для перстов наших, так и душа вмещает и хранит в себе духовную силу. Поэтому рукавичка символизирует тайник души, несу-щий в себе духовный дар веры, надежды, любви, мудрости и благодати. И подобно рукавичке, вмещающей и хранящей ру-ку, душа – это дароносица вышеупомянутых даров духовных. Говоря о дарах духа, мы имеем в виду истинную веру, упова-ние на Бога, жертвенную любовь и мудрость, сходящую свы-ше. Как рука принадлежит её обладателю, так и духовная си-ла нашей веры, надежды, любви и благодати принадлежит Богу. И человек получает эту силу, как дар духовный, сообща-емый ему от Творца в энергиях Святой Троицы.
Создателем и хозяином рукавички был дед. Подобно этому, Творцом и Хозяином души человеческой является Бог. Пока рукавичка пребывала совместно с хозяином, она использова-лась по назначению. Но, потерявшись в лесу, она потеряла свою роль, предназначенную для неё.
Подобно этому и человек. Пока душа прилепляется к Богу и взаимосвязана с Ним, она выполняет своё предназначение, обретая от Бога силу духовных даров. Но если душа удаляется от Бога, то лишается она даров духа, становясь пустой и холо-дной, как пустая рукавичка, затерявшаяся в лесу.
Как утерянная рукавичка остаётся без согревающей руки хо-зяина, так и душа, потерявшая своего Творца, остаётся без со-гревающей веры и надежды, без живительного тепла любви, без указующего перста мудрости, без животворящего дей-ствия благодати. Но природа не терпит пустоты. Где исчезает добро, там появляется зло. Где исчезает свет, там появляется тьма. Где исчезает истинная вера, упование и любовь, муд-рость и благодать Божия, там заползают животные инстинкты и низменные страсти.
Как в затерявшуюся рукавицу стали заползать дикие твари и свирепые звери, так в потерянную душу, удалившуюся от сво-его Создателя, заползают маленькие и большие пороки.
Мелкие твари, такие, как мышь, лягушка и заяц, символи-зируют мелкие недостатки, которые кажутся совершенно без-обидными и простительными. Именно ничтожная мышь, ма-ленькая лягушка и заяц первыми заползают в утерянную ру-кавичку. Подобно этому, и в потерянную для Бога душу сна-чала заползают ничтожные и простительные грешки. Однако, каждый новый гость рукавички имеет всё более крупные раз-меры. К ничтожной мышке добавляется более крупная лягу-шка. К маленькой лягушке примыкает более крупный заяц. К зайцу – лиса. К лисе - более крупный волк. К волку – тяжело-весный кабан. А к кабану – громадный медведь. Это говорит о том, что мелкие недостатки открывают место для всё более и более крупных пороков. К мелким грешкам липнут и большие грехи. А к большим грехам неизбежно добавляются кровожа-дные демоны сокрушительных страстей.
В сказке представлены семь лесных гостей рукавички. Хри-стианская традиция тоже насчитывает семь основных страс-тей. Самой безобидной и простительной страстью в совре-менном мире считается привычка вкусно и сытно покушать, полакомиться сладостями. И этот недостаток, кажущийся безобидным, называется чревоугодием, представленным в об-разе мыши. Как мышь тащит в нору еду про запас и впрок на будущее, так и эта привычка загружает себя пищей как бы про запас и на всякий случай.
Однако этот порок, как грызущая мышь, незаметно подтачи-вает здоровье, угашает силу и бодрость духа.
Страсть к материальным ценностям тоже считается вполне простительной и безобидной. Однако она, вызывая жадность, «жабой» сдавливает душу, делая её чёрствой и мелочной. И эта «жаба» представлена в сказке безобидной лягушкой. Ведь лягушка обитает в болотистой местности, где царствует тря-сина. А трясина, как известно, прилипчива. Она цепко держит и втягивает в себя предметы. Подобно трясине и жадность прилипчива к имуществу, удерживая и втягивая его к своим сбережениям.
Половой инстинкт представлен в образе зайца. Ведь зайцы и кролики весьма плодовиты, размножаясь гораздо интен-сивнее большинства животных. Однако этот безобидный инс-тинкт в современном мире извращается в разврат похоти и сладострастия, в разгул блуда и прелюбодеяния.
Лиса – это образ лукавства и лжи, эмблема лицемерия и ле-сти, символ хитроумного мошенничества и запутанных кор-рупционных схем.
Волк – это образ гнева, вспыльчивости, злопамятности, не-нависти, вражды и мстительности. И эта кровожадная страсть всё более и более захлёстывает наш развращённый мир.
Кабан – это образ вульгарного материализма, идеология ненасытного потребления и грязной морали. Нечистый, са-льной и пошлый образ жизни.
Медведь – это леность и праздное шатание, бродяжничест-во и пренебрежение к доброму делу. Это казнокрадство, раз-бой и воровство в особо крупных размерах. Это ересь, безбо-жие и невежество. Все эти пороки теснят и разрывают душу, как переполненную зверями рукавичку. И, читая сказку, не-вольно удивляешься, как в такую маленькую рукавичку могло поместиться столько зверей? Подобно этому, и в реальной жизни приходится недоуме-вать, как в ничтожную и мелкую душу помещается столько диких необузданных страстей?!
Однако этим сказка не кончается. Она, как и большинство сказок, имеет счастливый конец. Потерянную рукавичку на-ходит хозяин, и звери разбегаются. Так происходит и в реаль-ной жизни. Если потерянная и непутёвая душа снова обретает своего Творца, то через преданное служение Богу все низмен-ные страсти изгоняются. Преданное служение олицетворяет собачка - верная спутница древнего старика. Именно она из-гоняет зверей своим лаем.
Лай верного пса есть символический образ горячей молитвы. Вот и ты, дорогой читатель, в своём богоугодном служении взывай к Подателю всех благ своими горячими молитвами, чтобы избавиться от накопившихся изъянов твоей стражду-щей души.
8
Т е р е м о к
Стоит в поле теремок-теремок,
Он не низок, не высок, не высок.
Как по полю, полю мышка бежит,
У дверей остановилась и пищит:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
Никого в тереме нет, — никто мышке не отвечает. Залезла мышка в теремок; стала жить-поживать — песни распевать.
Уж как по полю лягушка бежит,
У дверей остановилась и кричит:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
— Я мышка-норушка! А ты кто?
— Я лягушка-квакушка!
— Иди ко мне жить! Прыгнула лягушка в теремок. Стали они с мышкой жить-поживать — песни распевать.
Как по полю, полю зайка бежит,
У дверей остановился и кричит:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
— Я мышка-норушка! — Я лягушка-квакушка! А ты кто?
— А я зайчик-убегайчик!
— Иди к нам жить!
— Хорошо, приду. Прыгнул заяц в теремок. Стали они вместе жить-поживать — песни распевать.
Уж как по полю лисичка бежит,
У дверей остановилась и кричит:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
— Я мышка-норушка! — Я лягушка-квакушка! — Я зайчик-убегайчик! А ты кто?
— А я лисичка-сестричка!
— Иди к нам жить!
— Сейчас приду. Забралась лиса в теремок. Стали теперь четверо жить-поживать — песни распевать.
Как по полю, полю серый волк бежит,
У дверей остановился и кричит:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
— Я мышка-норушка! — Я лягушка-квакушка! — Я зайчик-убегайчик! — Я лисичка-сестричка! А ты кто?
— А я волк — из-за кустов хватыш!
— Иди к нам жить! Залез волк в терем. Стали все вместе жить-поживать — песни распевать.
Уж как по полю медведь бредёт,
У дверей остановился и ревёт:
Кто, кто в теремочке живёт?
Кто, кто в невысоком живёт?
— Я мышка-норушка! — Я лягушка-квакушка! — Я зайчик-убегайчик! — Я лисичка-сестричка!
— Я волк — из-за кустов хватыш! А ты кто?
— А я медведь-тяпыш-ляпыш — всех вас давишь!
Как навалился Мишка на теремок, так теремок и рассыпался.
Теремок – это символический образ души человеческой. Ибо душа есть вместилище светлых или тёмных сил – живое жилище добродетелей или пороков. В Священном Писании человеческая душа поэтично изображается в образе дома, обители, чертога (Мтф. 7 : 24-26; 23:38; Иоан 14:23). И то, что Теремок был не низок, не высок, говорит о серой посредственности, которая так характерна для обывателя, погрязшего в земных заботах. Такие серенькие личности обычно не имеют в себе прочных корней истинной веры. Поэтому остаются далеки от Бога, а значит и от благочестивой жизни. Обитель этих душ пребывает пустой, подобно пустому Теремку, в который ещё не вселились животные. Однако там, где отсутствует свет, неизбежно появляется тьма. Где отсутствует добро, там вселяется зло. И когда в пустой Теремок вселяются звери, то это говорит о том, что низменные инстинкты неизбежно вселяются в пустую душу, не имеющую в себе подлинного достоинства. Говоря об этой пустоте душевной, в Священном Писании используется символический образ пустого дома: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел. И пришед, находит его выметенным и убранным (то есть пустым). Тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя. И вошедши, живут там. И бывает для человека того последнее хуже первого» (Лук. 11:24-26). Именно о таком усилении страстей говорится в сказке, когда в Теремок с каждым разом поселяется зверь крупнее и сильнее предыдущего. Ибо лесные животные и звери символизируют низменные инстинкты. Мышка - это образ чревоугодия. Ведь она тащит в нору гораздо больше пищи, чем может съесть за один раз. И мы видим, что маленькая мышка, олицетворяющая чревоугодие, готовит место лягушке, представляющей жадность. Ведь лягушка живёт в болотистых местах, где царствует трясина. Трясина, как известно, прилипает, держит и втягивает в себя предметы. Вот и жадность всегда прилипчива к имуществу, втягивая его к своим сбережениям.
Жадность сжимает душу малодушием и похотью в образе зайца. Ведь заяц, как известно, не только труслив, но весьма быстро размножается.
Трусость и сладострастие открывает место хитрости, коварству, лести, обману и лицемерию, которые олицетворяет лиса. За лукавством и ложью вкрадывается агрессивность, ярость и жестокость в обличье волка. Жестокосердие омрачает и одебеляет душу, привлекая дух неверия, ереси, безбожия и невежества в образе медведя. Это говорит о том, что когда порочные страсти разрастаются, всё более и более умножаясь, то увеличивается их разрушительная сила.
Медведь – это самый крупный и сильный зверь, обитающий в русских лесах. Именно он сокрушает Теремок. Поэтому медведь представлен в этой сказке, как самый разрушительный дух безбожия и духовного невежества, в котором мера беззакония оказывается переполненной. Именно этот величайший грех погубляет душу.
Об этой переполненной чаше беззакония с её фатальным исходом говорится во многих местах Священного Писания (Быт. 15:16; Ездра 9:13; Ис. 65:7; Дан. 8:23; Сир 49:3). Так, например, в Библии безбожие отождествляется с безумием. И наиболе ярко это представлено в 13 Псалме: «Сказал безумец в сердце своем: нет Бога ». И таким безумцем является не психически больной человек, а развращённый умом глупец, утративший добродетель разума. Ведь любое творение не может возникнуть случайно само по себе. И если есть творение, значит, существует и его Создатель. И непризнание этой ис-тины является признаком безумия. Кто отрицает Бога, тот без страха и осторожности впадает в грех. Ведь если нет Наблюдающего, то нет и Воздающего. Безбожие есть начало всякой необузданности и беззакония. Когда человек доходит до крайней степени разврата и нечестия, то открывается для него дорога к прямому отрицанию Бога. Ведь по мере того, как человек всё более и более отдается греховным влечени-ям, сила зла возрастает в его сердце, вытесняет из него доб-рые стремления, овладевает всем существом и ведет к отри-цанию Верховного Начала Добра - Бога.
Апостол Павел прямо называет неверующих погибающими, у которых «бог века сего ослепил умы» (2 Кор. 4: 4). Иоанн Златоуст пишет: «Как веровать свойственно душе возвышенной и благородной, так и неверие служит признаком души неразумнейшей, низкой, опустившейся до безумия животных». А преподобный Симеон Новый Богослов замечает: «Кто не верует, тот не просит, не просящий - не воспринимает, а кто не воспринимает (Духа Святаго), тот мертв». Итак, состояние омертвелости, слепоты и болезни - вот истинное состояние неверующего, следствием чего становится расстройство жизни, наполнение ее бес-численными бедствиями и ниспровержение всего. Святитель Иоанн продолжает логическую цепочку последствий неверия, говоря: «Лишенные веры толкают друг друга, ударяются о сте-ны и наконец низвергаются, увлекая сами себя в бездну погибели».
Главной причиной отрицания Бога является гордость. «Никакая страсть не доводит так легко и так часто одних до сумасшествия, других до безбожия, как гордость. “Начало гордости - удаление человека от Господа и отступление сердца его от Творца его” (Сир. 10: 14). И как “гордость есть начало греха” (Сир. 10, 15), так она есть и венец его, потому что завершается величайшим из всех грехов - безбожием» (Профессор МДА А.Д. Беляев).
Таким образом, сказка «Теремок», согласуясь с огромным количеством авторитетных источников, предупреждает, что за гранью безбожия и гордыни человека неизбежно настигает гибель.
9
Волк и семеро козлят
Жила-была коза с козлятами. Уходила коза в лес есть траву шелковую, пить воду студеную. Как только уйдет - козлятки запрут избушку и сами никуда не выходят. Воротится коза, постучится в дверь и запоет: - Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла - молока принесла;
Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлятки отопрут дверь и впустят мать. Она их покормит, напоит и опять уйдет в лес, а козлята запрутся крепко-накрепко.
Однажды волк подслушал, как поет коза. Вот раз коза ушла, волк побежал к избушке и закричал толстым голосом: - Вы, детушки! Вы, козлятушки! Отопритеся, Отворитеся, Ваша мать пришла, Молока принесла. Полны копытцы водицы!
Козлята ему отвечают: - Слышим, слышим - да не матушкин это голосок! Наша матушка поет тоненьким голосом и не так причитает.
Волку делать нечего. Пошел он в кузницу и велел себе горло перековать, чтоб петь тоненьким голосом. Кузнец ему горло перековал. Волк опять побежал к избушке и спрятался за куст.
Вот приходит коза и стучится: - Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла - молока принесла; Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлята впустили мать и давай рассказывать, как приходил волк, хотел их съесть. Коза накормила, напоила козлят и строго-настрого наказала: - Кто придет к избушечке, станет проситься толстым голосом да не переберет всего, что я вам причитываю, - дверь не отворяйте, никого не впускайте.
Только ушла коза, волк опять шасть к избушке, постучался и начал причитывать тонюсеньким голосом: - Козлятушки, ребятушки! Отопритеся, отворитеся! Ваша мать пришла - молока принесла; Бежит молоко по вымечку, Из вымечка по копытечку, Из копытечка во сыру землю!
Козлята отворили дверь, волк кинулся в избу и всех козлят съел. Только один козленочек схоронился в печке.
Приходит коза, сколько ни звала, ни причитывала - никто ей не отвечает. Видит - дверь отворена, вбежала в избушку - там нет никого. Заглянула в печь и нашла одного козленочка. Как узнала коза о своей беде, как села она на лавку - начала горевать, горько плакать: - Ох вы, детушки мои, козлятушки! На что отпиралися-отворялися, Злому волку доставалися?
Услыхал это волк, входит в избушку и говорит козе: - Что ты на меня грешишь, кума? Не я твоих козлят съел. Полно горевать, пойдем лучше в лес, погуляем. Пошли они в лес, а в лесу была яма, а в яме костер горел. Коза и говорит волку: - Давай, волк, попробуем, кто перепрыгнет через яму? Стали они прыгать. Коза перепрыгнула, а волк прыгнул, да и ввалился в горячую яму. Брюхо у него от огня лопнуло, козлята оттуда выскочили, все живые, да - прыг к матери! И стали они жить-поживать по-прежнему.
Семеро козлят – это семь добродетелей. Молоко символи-зирует благодать Божию, вскармливающую добродетели. Коза олицетворяет стяжание благодати через молитву и труд подвижнический. К числу добродетелей относится:
1. Воздержание
2. Целомудрие
3. Нестяжание
4. Кротость
5. Покаяние
6. Смирение
7. Любовь
Козлиная избушка – это наш внутренний мир, жизнь нашего ума и сердца. Лес – это окружающий внешний мир. Волк, как олицетворение зла, символизирует господствующее в мире растление. И подобно тому, как семеро козлят оберегают свою избушку и не открывают двери волку, так и добродетели должны оберегать нашу внутреннюю жизнь, и не открывать двери сердца рыскающим вокруг нас соблазнам. Однако искушения мира сего, подобно коварному волку, постоянно стучатся в двери сердца нашего. И пока это зло имеет явную, грубую и отталкивающую тональность, подобную волчьему вою, мы легко распознаём его разрушительную силу. Подобно этому и козлята распознавали волчье вероломство по его низкому голосу.
Но когда волк переделывает свой бас на сопрано козы, то это означает, что тёмные силы имеют способность притворяться добром. И сатана умеет принимать вид ангела света. Нечистые духи могут обманом втереться в светлую мелодию благих деяний. И тогда в добрые дела закрадывается дух тщеславия и гордости, нечистых помыслов и осуждения. Обычно, при соприкосновении с окружающим миром, соблазны втираются в душу, принимая обманчивый вид добрых поступков. Вот об этом и говорит эпизод, в котором волк обманывает козлят, которые принимают его за кормящую мать. И нужно быть очень внимательным и рассудительным, чтобы распознать все козни стучащих к нам наваждений и не отворять им сердце своё. В противном случае эта бесовщина проникает в душу и, обольстив её, начи-нает в ней хозяйничать и властвовать. И тогда погубляются добродетели. Такое разрушительное действие зла представлено в эпизоде, где волк проникает в избушку и съедает обманутых козлят.
Но один козлёнок всё-таки уцелел от зубов волка. Подобно этому, из всех добродетелей человеку, одержимому силами зла, всегда оставляется покаяние. Аналогично этому, и козе был оставлен один козлёнок. Когда теряется воздержание, целомудрие, нестяжание, кротость, смирение и любовь, то мы должны, прежде всего, с покаянным чувством осознать причину своего падшего, поврежденного состояния. Иносказательно об этом говорит эпизод, где коза через оставшегося козлёнка узнаёт о коварстве волка.
Но, тем не менее, волк приходит к козе, называя её кумой и оправдывая себя. Это означает, что одержимость пагубной привычкой не только убивает добродетели, но и становится второй натурой, оказывая своё ядовитое влияние на все дела и поступки. При этом порочная страсть всегда находит себе оправдание. И когда волк уводит козу на прогулку в лес, то это говорит о том, что одержимость страстью удаляет доброделание из глубины сердца. Молитва становится поверхностной и рассеянной. Внимание изнутри выходит во внешний мир, развлекаясь чувственными предметами и зрелищами. Поэтому в духовном делании необходимо бороться со своей греховной одержимостью. И это единоборство со злом показано в эпизоде, где коза вызывает волка на поединок, где оружием является лесная яма.
Лесная яма, с горящим в ней костром, есть образ гибельных ловушек. Есть ловушки, уготованные для людей со стороны дьявола. Есть также ловушки и для тёмных сил, уготованные со стороны подвижников благочестия. Дьявольские ловушки для уловления людских душ называются искушениями. Ловушкой для тёмных сил является глубокая духоносная молитва. Искушения – это испытание веры нашей, которое показано в эпизоде, где коза перепрыгивает через яму. И такое преодоление искушения – это наша защита и оборона от нападений со стороны зла. Внутренняя духоносная молитва – это наше победное наступление, умерщвляющее одержимость грехом. Поэтому воин Христов должен сочетать свою защиту с нападением и оборону с наступлением. Только при этом условии страсти сгорают в огне Духа Святого. И такое освобождение от зла показано в картине, где волк падает в яму и сгорает на костре. И тогда воскресают потерянные добродетели, подобно тому, как воскресли козлята, съеденные волком.
Эта сказка учит нас мужеству и вселяет надежду. Даже если обольстил нечистый дух, и человек теряет все добродетели, то всё равно остаётся покаяние. Это покаяние поможет воздвигнуть оборонительный рубеж для защиты от искушений. И преодолевая искушения, ты от защиты переходи к наступлению, сжигая вражью силу благодатью Духа Святого, пламенеющего в сердечной глубине горячей молитвы.
10
Царевна-лягушка
В старые годы у одного царя было три сына. Вот, когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит: - Сынки, мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат. Сыновья отцу отвечают: - Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить? - Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша. Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили. У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь.
А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей: - Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу. А лягушка ему отвечает: - Возьми меня замуж! Что ты, как Я возьму себе в жёны лягушку? - Бери, знать, судьба твоя такая. Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принес домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.
Вот царь позвал сыновей: - Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке. Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка, по полу скачет, спрашивает его: - Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое? - Батюшка, велел тебе к завтрему рубашку сшить. Лягушка отвечает: - Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее. Иван-царевич лег спать, а лягушка, прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушечью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке, не расскажешь. Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула: - Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки. Иван-царевич утром проснулся, лягушка, опять по полу скачет, а уж рубашка лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал: - Эту рубашку, в черной избе носить. Средний сын развернул рубашку, царь сказал: - В ней только, в баню ходить. Иван-царевич развернул рубашку, изукрашен-ную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул: - Ну, вот это рубашка - в праздник её надевать. Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой: - Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитра...
Царь опять позвал сыновей: - Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.Иван-царевич голову повесил, пришёл домой. Лягушка, его спрашивает: - Что закручинился? Он отвечает: - Надо к завтрему испечь царю хлеб. - Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренеё. А те невестки, сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку, посмотреть, как лягушка будет печь хлеб. Лягушка хитра, она это смекнула. Замесила квашню; печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам; все рассказала, и те так же стали делать. А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела. Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами. Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жены-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал: - Вот это хлеб, только, в праздник его есть. И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами. Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка, по полу скачет: - Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое? - Лягушка, лягушка, как мне не горевать! Батюшка наказал, чтобы я пришёл с тобой на пир, а как я, тебя людям покажу? Лягушка отвечает: - Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: “Это моя лягушонка, в коробчонке едет”. Иван-царевич и пошёл один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:
- Что же ты без жены пришёл? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил. Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрёсся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит: - Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка, в коробчонке приехала.
Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только, в сказке сказать. Берёт она Ивана-царевича за руку и ведёт за столы дубовые, за скатерти браные. Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки, за правый рукав бросила.
Жёны больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать. Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались. А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали, махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток.
В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал до-мой, нашёл там лягушечью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне. Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушечьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу: - Ах, Иван-царевич, что же ты наделал! Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного... Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошёл куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую.
Шёл он близко ли, далёко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истёр, шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старый старичок. - Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь? Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старый старичок говорит ему: -- Эх, Иван-царевич; зачем ты лягушечью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело. Иван-царевич поблагодарил старого старичка и пошёл за клубочком. Клубок катится, он за ним идет. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом: - Не бей меня, Иван царевич, когда-нибудь тебе пригожусь. Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошёл дальше. Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом: - Не бей меня, Иван-царевич! Я тебе пригожусь, Он пожалел селезня и пошёл дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом: - Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь. Пожалел он зайца, пошёл дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему: - Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синеё море! Он бросил щуку в море, пошёл дальше берегом. Долго ли, коротко ли, при-катился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается. - Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.
Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич взошёл в неё и видит - на печи, на девятом кирпичи, лежит Баба-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос. - Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему Баба-яга. - Дело пытаешь или от дела лытаешь? Иван-царевич ей отвечает: - Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде напоила, накормила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала. Баба-яга его в бане выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую. - Знаю, знаю, - говорит ему Баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный, как свой глаз, бережёт. Иван-царевич у Бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растет высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошёл туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем казённый сундук, а достать его трудно. Вдруг, откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутек во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё селезень кинулся, как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море. Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьется, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею помереть. Иван-царевич пошёл в Кощеевы палаты белокаменные.
Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.
В этой сказке три царевича выбирают себе жен, олицетворяющих три направления жизненного пути. Самая престижная стрела судьбы приводит на боярский двор, тем самым указывая путь государственного деятеля или чиновника. Стрела менее престижная, но всё же почитаемая ведёт во двор купеческой дочери, олицетворяющей путь коммерсанта-бизнесмена. Третья стрела ведёт в уединение молитвенного подвига, указывая на путь отрешений от всего мирского и суетного. Поэтому не случайно символом отрешения от мирской суеты является тихое безлюдное болото, удаленное от шума городского. А символом умаления самости и углубления в заболоченное грехом сердце свое служит здесь лягушка - маленькая ныряльщица в глубину тихих вод. Когда молитвенное внимание углубляется в сердце, то рождается духоносная молитва. И тогда действием её человеку сообщаются энергии Бога, которые называются благодатью. Имя Иван (Иоанн) на древнееврейском языке означает благодать Божию. Поэтому имя сказочного героя говорит о дарованной ему благодати, силою которой свершается духовное преображение. Аллегорией преображения является чудесное преображение лягушки в прекрасную Василису Премудрую. Имя «Василиса» означает “Царственная”, символизируя царственный путь благодатной молитвы.
И подобно тому, как ничтожная лягушка преображается в прекрасную чудотворницу, так и сердце кроткое и смиренное во время молитвы преображается в обновлённого внутреннего человека. Когда умаляется самость и смирившийся ум углубляется в сердце, то в жизни подвижника начинают открываться чудесные возможности и решаться трудные проблемы. То, что ранее казалось невозможным, теперь начинает осуществляться наилучшим образом. Аллегорией этого является то, что Василиса Премудрая блестяще справляется с трудными заданиями своего свекра-царя.
Но этот путь чреват опасностью самообольщения – так называемой прелести, когда подвижник пренебрегает “лягушечьей кожей ” умаления эгоистической самости своей. Поэтому незаметно пробуждается тщеславие и скрытая гордость.
В результате этого возникает горячка поспешности и самочинного произвола, рвение не по разуму и потеря должного смирения. Аллегорией этого является самовольное сжигание лягушечьей кожи. Когда теряется смирение, то духоносная молитва похищается «Кащеем» ветхого человека с его страстями и похотями.
Об этом иносказательно говорит эпизод, в котором Василису Премудрую похищает Кащей Бессмертный, олицетворяющий ветхое рубище страстей.
В поисках своей жены Василисы, похищенной Кащеем, Иван-царевич узнаёт, что освободить жену он может, добыв иглу, в преломлении которой скрыта смерть Кащея. Преодолевая трудный путь, Иван-царевич, чтобы утолить свой голод, ловит поочерёдно медведя, зайца, селезня и рыбу. Но, сжалившись над ними, он отпускает их на свободу. И эта отпущенная на свободу добыча помогает Царевичу найти иглу, разламывая которую, можно умертвить Кащея.
Давайте же расшифруем скрытый смысл этих сказочных аллегорий. Иван-царевич - это подвижник, сподобившийся дара благодати и призванный к стяжанию сердца нового, то есть мудрого, кроткого и смиренного. Символом этого сердца является яйцо.
Старичок, давший клубок Ивану-царевичу, олицетворяет духовный опыт, дающий путеводную «нить», ведущую к Цели. Именно эта нить духовного опыта приводит подвижника к сокровенному знанию, открывающему тайну умерщвления ветхого человека через углубление в своё сердце.
Образ Бабы-яги имеет двоякий смысл. В одних сказках – это эмблема зла, стремящегося уничтожить героя. В других же сказочных картинах – это символический образ сокровенного Знания. Ведь Баба-яга – это знающая и мудрая старуха, которая кормит, поит, моет и укладывает гостя в своей опочивальне. Подобно этому и сокровеное знание питает и умиротворяет человека.
Кость, как глубинная, нетленная опора плоти, символизирует нетленную сущность нашего естества, которой является дух. Сообразно этому, костяная нога Бабы-яги означает то, что сокровенное знание опирается не на тленную плоть, а на нетленный дух.
В избушку Бабы-яги можно попасть только со словами: «стань к лесу задом, ко мне передом». Это означает, что дверь в хранилище тайных знаний обычно сокрыта от поверхностного взгляда. И односторонний ум не способен увидеть вход в него. Проникнуть в дверь Знания можно, лишь отвернувшись от материального, чувственного мира, отрешившись от него. Лесная чаща символизирует частокол внешнего мира. И стать к лесу задом, значит отвернуться от мира сего, то есть отрешиться от всего внешнего. Только в отрешении от мира внешнего, человек может проникнуть в чертоги тайной мудрости.
Зубы Бабы-яги лежат на полке. И это вот что означает: ум мудреца не пережёвывает мелкие подробности суетных помыслов. Его мысли не бегают то вверх, то вниз, как жующие челюсти. Сознание мудреца покоится в священном безмолвии – в тишине умиротворённого ума. И такой покой показан в образе «зубов, лежащих на полке».
«Нос Бабы-яги в потолок врос». Нос означает дыхание духа, как сказано: «дух дышит, где хочет…». Потолок – это грань между миром внешним и внутренним, между миром духовным и физическим, между вечностью и временем. «Нос в потолок врос» - значит дух мудреца дышет на грани времени и вечности.
«Баба-яга лежит на печи, на девятом кирпичи». Эта аллегория говорит о том, что лежать на печи – значит покоиться на горниле Духа Святого. Ибо как огонь в печи греет человека, так и пламень Духа Святого согревает душу.
Девятый кирпич символизирует твердь ближайшей к нам девятой сферы ангельской, ниспосылающей вести от Бога. Именно из девятой ангельской сферы сообщается человеку мудрость, сходящая свыше – мудрость тайная, сокровенная, как говорит Писание: «Мы проповедуем между совершенными мудрость не века сего. Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков…И нам Бог открыл это Духом Своим. Ибо дух все проницает, и глубины Божии» (1 Коринф. 28:6-10).
Животные, отпускаемые Иваном-царевичем, символизируют добычу благ земных. Но ради вечных Ценностей человек отрешается от скоропреходящих благ мира сего – то есть отпускает эту добычу.
Игла, которая в яйце, символизирует двойственный и противоречивый дух, гнездящийся в сердце и составляющий стержень человеческой личности. Ибо подобно тому, как игла имеет две стороны с двумя концами, так и «твердь» духовной атмосферы сердца имеет две стороны – добродетельную и порочную.
Заостренный конец иглы символизирует молитвенное внимание, углубляемое в сердце. И это острие внимания увенчивает добродетельную сторону духовного стержня. Мудрость, сходящая свыше, благодатью Духа Святого проникает в сердце через это острие молитвенного внимания, подобно тому, как инъекция проникает в тело через острие шприца. Ведь Бог – это наш истинный Врач, исцеляющий тело и душу инъекцией благодати Божией.
Однако исцеление осуществляется лишь при одном условии - когда острие молитвенного внимания не продырявлено сует-ными помыслами и движениями страсти. Продырявленная сторона иглы – это страстные наклонности сердца, которые обнаруживаются через дыру помыслов и страстных движений. Поэтому острие молитвенного внимания из-за прорехи суетных помыслов становится малоэффективным или совсем пустым подобно тому, как через продырявленный шприц вытекает лекарство.
Обычно эти две стороны духовной атмосферы сердца – доб-родетельной и порочной - уживаются вместе, как две стороны одной иглы. И умерщвление своего ветхого человека (этого Кащея Бессмертного) заключается в том, чтобы отсечь дыру страстно мятущихся помыслов, желаний и чувств - отсечь это ушко иглы от острия молитвенного внимания, то есть отре-шиться от всего, что мы имеем. Как сказал Господь: «Если же рука твоя или нога твоя соблазняет тебя, отсеки их и брось от себя…» (Матф. 18 : 8).
Игла спрятана в яйце, яйцо – в утке, утка – в зайце, заяц скрыт в сундуке, а сундук – на вершине дуба. Это означает, что остроту молитвенного внимания, углубленного в сердце (т. е. острие иглы) начинают обретать с выкорчёвывания “дуба” страстей плотских, с их плодами свинских наслаждений. И когда “размыкается сундук” плотских привычек, то освобождается из его оков ”заяц” ещё неустойчивого, рассеянного внимания, которое безудержно скачет совсем не в ту, нужную для успешной молитвы сторону. Ибо внимание прыгает по низинам мира сего.
И удержать “зайца” осуетившегося внимания, смирить его, чтобы он не метался в разные стороны, можно лишь обратной тягой, направленной к себе вовнутрь. Направленность внимания
от себя, вовне - рассеивает луч внимания. Направленность к себе, вовнутрь своего сердца - собирает этот луч. Но как направить его вовнутрь - к сердцу? Чем удержать убегающий от нас, подобно зайцу, луч внимания? Удержать и отразить его вовнутрь можно только зеркалом отрешения от всего, что мы имеем (Лк. 14 : 33). Ведь как ни голоден был Иван-царевич, но жертвы своего промысла он отпускал, отказавшись от добычи. Откажись и ты, отложивши попечения! Отрешись от своей добычи тленной. И тогда эта жертва станет чудесным обретением, подобно тому, как отпущенная на свободу добыча дружески помогла Ивану-царевичу обрести иглу, где таилась смерть Кащея. По слову Спаса нашего: “Обретайте себе друзей богатством неправедным” (т. е. тленным, земным - Лк. 16 : 9). И тогда зеркалом отрешённости отражаются (отсекаются) суетно скачущие помыслы и преломляется направление внимания нашего вовнутрь сердца. Подобно этому, и в сказке был возвращён Ивану-царевичу убегающий заяц. Ничего не ищи в мире внешнем, ибо никакие богатства мира не могут утолить духовный голод. Ведь Царствие Божие внутри нас есть. И чтоб приблизиться к Царствию небесному, внимание удаляется от царства земного, углубляясь вовнутрь сердца.
«Утка», вылетевшая из «зайца» молитвенного внимания символизирует устремление сердца ввысь к Богу. Однако в этом устремлении ещё отсутствует смиренное согласование своей воли с волей Божией. Поэтому такое устремление сердца несёт в себе самочиние, самонадеянность и своенравное рвение не по разуму. Смири свое сердце. Установи в сердце послушание благодатному Божьему воздействию. И когда яйцо падает в море, то это означает глубокое смирение и укрощение сердца в покаянии слезном.
Яйцо, вылавливаемое рыбой, иносказательно говорит об обретении сердца кроткого и смиренного через ощутимое и могущественное действие благодати, подобное движению рыбы глубоководной. Рыба – это символ такого ощутимого действия благодати.
И тогда не своей человеческой силою, а могучей десницей Божией – т. е. через ощутимо действующую благодать свершается путь отрешения - пустота суетных и страстных по-мыслов отсекается от острия внимания, углубленного в сердце – ушко иглы отсекается от её острия. Именно дырой суетных помыслов, чувств и желаний, символизируемых ушком иглы, удерживается нить нашей привязанности к внешнему миру, сшивая с плотским покрывалом ветхого человека – этого «Кащея Бессмертного». И когда отсекаются помыслы, то достигается чистая молитва, образом которой является Василиса Премудрая.
11
По щучьему веленью
Жил-был старик. У него было три сына: двое умных, третий – дурачок Емеля. Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет. Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его: - Сходи, Емеля, за водой. А он им с печки: Неохота… - Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут. - Ну, ладно. Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку. Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку: - Вот уха будет сладка! Вдруг щука говорит ему человечьим голосом: - Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь. А Емеля смеется: - На что ты мне пригодишься? Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка. Щука взмолилась опять: - Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь. - Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу. Щука его спрашивает: - Емеля, Емеля, скажи – чего ты сейчас хочешь? - Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась… Щука ему говорит:
- Запомни мои слова: когда что тебе захочется – скажи только: По щучьему веленью, По моему хотенью. Емеля и говорит: - По щучьему веленью, По моему хотенью - ступайте, ведра, сами домой… Только сказал – ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами . Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь. Прошло много ли, мало ли времени – невестки говорят ему: - Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил. - Неохота… - Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут. Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит: - По щучьему веленью, По моему хотенью - поди, топор, наколи дров, а дрова – сами в избу ступайте и в печь кладитесь… Топор выскочил из-под лавки – и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло – невестки опять говорят: - Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби. А он им с печки: - Да вы-то на что? - Как мы на что?.. Разве наше дело в лес за дровами ездить? - Мне неохота… - Ну, не будет тебе подарков. Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел на двор и сел в сани: - Бабы, отворяйте ворота! Невестки ему говорят: - Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг? - Не надо мне лошади. Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку: - По щучьему веленью, По моему хотенью - ступайте, сани, в лес… Сани сами поехали в ворота, да так быстро – на лошади не догнать. А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит «Держи его! Лови его!» А он знай сани погоняет. Приехал в лес: - По щучьему веленью, По моему хотенью - топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь… Топор начал рубить, колоть сухие дерева, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку – такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз: - По щучьему веленью, По моему хотенью - поезжайте, сани, домой… Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют. Видит он, что плохо дело, и потихоньку: -
По щучьему веленью, По моему хотенью - ну-ка, дубинка, обломай им бока…Дубинка выскочила – и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли – услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера: его найти и привезти во дворец. Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает: - Ты – дурак Емеля? А он с печки: - А тебе на что? - Одевайся скорее, я повезу тебя к царю. - А мне неохота… Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит
потихоньку: - По щучьему веленью, По моему хотенью - дубинка, обломай ему бока… Дубинка выскочила – и давай колотить офицера, насилу он ноги унес. Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу: - Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму. Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля. - Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, – тогда он все сделает, что ни попросишь. Наибольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит: - Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю. - Мне и тут тепло… - Емеля, Емеля, у царя будут хорошо кормить-поить, – пожалуйста, поедем. - А мне неохота… - Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги. Емеля подумал-подумал: - Ну ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду. Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит: - По щучьему веленью, По моему хотенью - ну-ка, печь, поезжай к царю… Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю. Царь глядит в окно, дивится: - Это что за чудо? Набольший вельможа ему отвечает: - А это Емеля на печи к тебе едет. Вышел царь на крыльцо: - Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
- А зачем они под сани лезли? В это время в окно на него глядела царская дочь – Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку: - По щучьему веленью, По моему хотенью - пускай царская дочь меня полюбит… И сказал еще: - Ступай, печь, домой… Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять наибольшему вельможе: - Ступай приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму. Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать. Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю. Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли – проснулся Емеля; видит – темно, тесно: - Где же это я? А ему отвечают: - Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море. - А ты кто? - Я – Марья-царевна. Емеля говорит: - По щучьему веленью, По моему хотенью - ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок… Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее. - Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку. - А мне неохота… Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит: - По щучьему веленью, По моему хотенью - выстройся каменный дворец с золотой крышей…Только он сказал – появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом – зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка. - Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать? Тут Емеля недолго думал: - По щучьему веленью, По моему хотенью - стать мне добрым молодцем, писаным красавцем… И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А в ту пору царь ехал на охоту и видит – стоит дворец, где раньше ничего не было. - Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил? И послал узнать-спросить: «Кто такие?»
Послы побежали, стали под окошком, спрашивают. Емеля им отвечает: - Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу. Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится: - Кто же ты такой, добрый молодец? - А помнишь дурачка Емелю – как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я – тот самый Емеля. Захочу – все твое царство пожгу и разорю. Царь сильно испугался, стал прощенья просить: - Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня! Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец.
Начало этой сказки напоминает первый эпизод из «Золотой рыбки». Там вылавливается волшебная рыба из моря. Здесь вылавливается чудотворная щука из проруби. Однако эти сказки имеют вкорне противоположный конец. Ибо, если в «Золотой рыбке» показан пагубный финал гордыни, то здесь мы видим триумфальный путь святой простоты. Но почему счастливая судьба Емелюшки-дурачка так сильно отличается от печальной участи рыбака из «Золотой рыбки»? Ведь рыбак, в отличии от Емели, был по нашим представлениям вполне нормальным и разумным человеком. Вся суть в том, что жизнью рыбака управляла гордость. А в образе Емели виден простой, непритязательный, смиренный и в нашем представлении странный характер «человека не от мира сего». И действительно, Емеля по своему душевному складу, по манере мышления и образу жизни совершенно отличается от всех нас – людей нор-мальных и разумных. Однако, люди называют умными тех, кто умеет покупать и продавать, вести дела и отнимать у ближнего, притеснять и лихоимствовать, делать из одного червонца два. Но ведь Бог, наоборот, считает таких неразумными и грешными, «потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков… Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор.1:25-27). Поистине разумен тот, кто умеет выполнять Божью волю. Сам Христос — в заповедях бла-женства или в словах «последние станут первыми, а первые последними» — подчеркивает, что христианство существует по законам, принципиально непохожим на законы мира сего. И апостол Павел также подчеркивает, что христианство — это безумие для мира (1 Кор 1:17-27), и от имени всех христиан гово-рит: «Мы безумны Христа ради» (1 Кор 4:10).
Раньше, в старые добрые времена на Святой Руси безумных людей называли блаженными или юродивыми. И среди этих странных чудаков были юродивые не по причине психических отклонений, а Христа ради. Слово «юродство» образовано от старославянского «юрод» или «урод», которое означает «дурак» или «безумный». Однако юродство ради Христа – это
намеренное старание казаться глупым и безумным, чтобы добровольно привлечь на себя насмешки и оскорбления окружающих. Претерпевая, таким образом, унижения, поношения и даже побои, эти подвижники искореняли в себе тщеславие и гордость, чтобы как можно больше смирить себя и уподобиться Христу. Такое напускное безумие позволяло юродивым скрывать собственные добродетели и праведность, чтобы избежать славы мирской. Они, будучи святыми, сподобившимися от Бога дара чудотворения, в карикатурной форме изображали мелочную обидчивость, зависть, сварливость, давая людям возможность посмотреть на себя со стороны. Посмотреть и устыдиться.
Согласно христианским представлениям, религиозный по-двиг юродства состоит в отвержении мирских забот - о доме, семье, труде, о подчинении власти. И это отвержение мирских забот мы видим в образе Емели, который нигде не работал, а только валялся на печи. Печь с горящим в ней огнём, есть символ горнила Духа Святого. Как в огненном горниле испытуется и очищается золото, так и человеческое сердце испытывается и очищается Духом Святым. Как горячая печь согревает человека, так и действием Духа Святого согревается сердце.
Набирая воду, Емеля ловит щуку, которая сообщает ему чу-додейственное слово: «по щучьему веленью, по моему хоте-нью». И это вот что означает. Вода – это символ благодати, утоляющей жаждущую душу. Набирать воду – значит сподобиться стяжания благодати Божией. Обычно благодать действует неощутимо и скрытно, подобно воде, текущей подо льдом.
И требуется самоотверженный аскетический подвиг, чтобы действие благодати стало ощутимым и могущественным. Вот таким самым трудным и высоким подвигом является подвиг юродства. В этом христианском подвижничестве стяжается та благодать, действие которой становится настолько интенсивным, что через эту силу Божию начинает проявляться дар чудотворения. Вот такое могущественное действие Божественных энергий и показано в образе Щуки, через которую Емеле подаётся способность творить чудеса. Это говорит о том, что стяжая благодать, святые подвижники и юродивые получали дары Духа Святого, из которых дар чудотворения наиболее выделялся. Сообщённое щукой заклинание «по щучьему велению…» – это есть не что иное, как своеобразный символ молитвы, способной творить чудеса. И действительно, по молитвам юродивых – этих святых угодников Божиих – совершались чудесные исцеления неизлечимых болезней. Совершались также чудеса прозорливости – удивительные пророчества и предсказания.
Отвергая мирские заботы, юродивые старались совершать добрые дела и помогать людям. Но делали они это тайно и скрытно от людских взоров. Их добрые дела совершались как бы сами собой – усилия со стороны угодников Божиих остава-лись невидимыми. Дрова рубились как бы сами, и сами доставлялись в дома нуждающихся. Вода доставлялась тоже, как «по щучьему веленью». Ибо помощь юродивых совершалась, как правило, по ночам и в безлюдном месте, чтобы никто их не видел. Также и свои молитвенные труды юродивые совершали ночью, чтобы никто не мог узреть, как они производят своё духовное делание. Их чудодейственные молитвы были движимы не их собственными усилиями, а силою Божией – Духом Святым. Именно о таком могущественном действии силы Господней, совершающей чудеса, говорят эпизоды Емелиного чудотворения.
Подвиг юродства можно назвать добровольным мученичеством, причем, в отличие от мучеников, страдавших единожды, юродивые ради Христа терпели скорби и унижения всю жизнь. Живя таким образом, юродивые боролись не только с грехами других людей, но в первую очередь вели невидимую брань с грехом, который мог погубить их собственную душу – с гордыней. Ведь подвиг юродства, как никакой другой способствует развитию добродетели смирения. И когда Емелины сани, движимые мистической силой, опрокидывают людей на своём пути, то в этом усматривается глубочайший смысл. Несущиеся сани символизируют колесницу человеческой жизни, которой обычно движет человеческий фактор - социум, личные усилия и страсти. И этот человеческий фактор показан в образе лошади. Емелюшкины сани двигались без лошади. И это означает, что колесницей жизни подвижника управляет не человеческий фактор, а сила Божия. Люди, подвернувшиеся под сани, представляют препятствия на прямом пути. И это означает, что направление подвига юродивых не могут изменить никакие препяствия. Ибо они сметаются и опрокидываются, как подвернувшиеся под сани люди. И это особенно ярко видно на примере мученической жизни юродивых. Какие бы препятствия им не учиняли люди своей жестокостью, подлостью и лукавством, Бог давал им силу не сворачивать с их узкого пути. «Если Бог за нас, то кто против нас»? Ибо жизнью юродивых управляет не чело-веческий фактор, не человеческая воля, а воля Божия в Духе Святом.
Когда человек смиряет себя, то тем самым умиротворяется, по слову Спаса нашего: «Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мтф. 11: 29). И тогда всё естество его, находясь в состоянии покоя, уже не противится Богу. Поэтому сила Божия, не встречая сопротивления внутри святого, действует ощутимо и могущественно, совершая чудеса, неведомые обычному человеку. Такое умиротворение и покой, получаемое через смирение, мы видим в образе Емели, лежащего на печи. И даже на визит к царю Емеля отправляется, лёжа на печке. Это говорит о том, что юродивые всегда сохраняли невозмутимое спокойствие и бесстрашие при встрече с владыками мира сего. Порой юродивые смело возвышали свой голос там, где другие боялись рта раскрыть. Так, псковский святой Николай Саллос предложил царю Ивану Грозному отведать сырого мяса великим постом. «Я христианин и в пост мяса не ем», - возмутился царь. «А кровь христианскую пьешь», - последовал ответ святого. Царь был посрамлен и покинул город, в котором собирался учинить суровые расправы. И подобно тому, как Емеля избегает визита к царю и всячески пренебрегает его авторитетом, так и блаженные подвижники избегали суетной земной славы, но своими подвигами они заслужили нетленную славу небесную и были прославлены Господом на земле многочисленными чудесами, совершающимися по их молитвам.
Чтобы понять, какую роль в сказке играет Марья-царевна, нужно обратить внимание на её имя. Значение этого имени имеет много вариантов, одним из которых является перевод с древнееврейского, как «возвышенная госпожа» (Библейская энциклопедия. Арх. Никифор). В сказке сказывается, что Марья-царевна полюбила Емелю, как говорится, «без оглядки» - не-смотря на его неприглядный вид, нищету и дурачество. Любовь Марьюшки, как видно, была совершенно бескорыстна. И такая любовь сродни возвышенной любви христианской, превознесённой в Духе. Сподобиться бескорыстной любви во Христе всегда удостаивались угодники Божии. И особенно юродивые Христа ради. Об этом говорит тот факт, что все насмешки, оскорбления и побои они выносили терпеливо и кротко, без тени ненависти. При этом они не проявляли ответной агрессии и не были злопамятными. Наоборот, они были признательны своим обидчикам, и тем больше их любили и молились о них. А способность любить врагов, отмеченных противоположным социальным статусом, любить нищих – таких оборванных и безумных, как Емеля, разве не показана на примере Марьи-царевны? Такая возвышенная любовь во Христе даруется по молитве силой Божией, подобно тому, как дана была любовь по чудотворному Емелиному слову.
Сподобившись такой неземной любви, юродивые безропотно несли крест Христов, сораспявшись Спасителю. Понести крест – значит претерпеть муки и скорби умерщвления своих страстей. Сораспяться Христу – значит умереть для греха, умереть для этого развращённого мира, чтобы воскреснуть для жизни вечной. И такое умерщвление своего ветхого человека символически показано в эпизоде, где Емелю с Марьей-царевной заточают в бочку и бросают в море. Эта интересная аллегория встречается не только в этой сказке. И отождествляется она с трёхдневным пребываем Библейского Ионы во чреве кита (Ион. 2 : 1). Как Иона внутри кита плавал по морям-океанам, так и Емеля курсировал по морю внутри деревянной бочки.
Сам Господь Иисус Христос такое приключение Ионы уподо-бил своей смерти крестной и славному Воскресению Своему. Ибо Иона, заключённый внутри кита находился как бы во гро-бе. И, пребывая в полной изоляции от внешнего мира, он как бы умер для поверхностной, суетной жизни. Подобно Ионе и Христос находился во гробе три дня. Аналогично этому, об-смоленная бочка стала гробом для Емели. И Емелино заточе-ние в нём означает мистическую смерть для мира сего, когда человек умирает для греха. И об этом возвещает апостол Па-вел: «Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога» (Рим. 6:10). «Мы умерли для гре-ха: как же нам жить в нем»? (Рим. 6 : 2). Умереть для греха – значит умертвить свои страсти и похоти. И такое умерщвление связано со скорбями преодоления своих немощей. Эти скорби выразительно слыш-ны в словах Марьи-царевны: «Скучно и тошно, Емелюшка»!
Когда Иона выходит из кита, то тем самым, возвращается на свет Божий, подобно воскресшему Христу. Аналогично этому, выход Емели из бочки фактически становится выходом из гроба, являя чудо воскресения для новой, преображённой жизни. И мы, читая сказку, становимся свидетелями чудесного преображения, когда Емеля из неказистого дурачка превращается в прекрасного молодца. А сказочный дворец с золотой крышей – это чертоги новой преображённой жизни, той земли обетованной, где течёт молоко мудрости и мёд блаженства во Христе. И подобно тому, как Емеля становится наследником сказочного царства, так и духовно преображённый человек становится наследником Царствия Божьего.
12
СИВКА-БУРКА
Жил-был старик, и было у него три сына. Младшего все Иванушкой-дурачком звали. Посеял раз старик пшеницу. Добрая уродилась пшеница, да только повадился кто-то ту пшеницу мять да топтать.
Вот старик и говорит сыновьям:
— Милые мои дети! Надо стеречь пшеницу каждую ночь по очереди, надо поймать вора!
Настала первая ночь. Отправился старший сын пшеницу сте-речь, да захотелось ему спать. Забрался он на сеновал и проспал до утра. Приходит утром домой и говорит:
— Всю-то ночь я не спал, пшеницу стерег! Иззяб весь, а вора не видал.
На вторую ночь пошел средний сын. И он так же всю ночь проспал на сеновале.
На третью ночь приходит черед Иванушке-дурачку идти. Положил он пирог за пазуху, взял веревку и пошел. Пришел в поле, сел на камень. Сидит не спит, пирог жует, вора дожидается.
В самую полночь прискакал на пшеницу конь — одна шерстинка серебряная, другая золотая, бежит — земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. И стал тот конь пшеницу есть. Не столько ест, сколько копытами топчет. Подкрался Иванушка к коню и разом накинул ему на шею веревку. Рванулся конь изо всех сил — не тут-то было! Иванушка вскочил на него ловко и ухватился крепко за гриву. Уж конь носил-носил его по полю, скакал-скакал — никак не мог сбросить!
Стал конь просить Иванушку: - Отпусти ты меня, Иванушка, на волю! Я тебе за это великую службу сослужу.
— Хорошо, — отвечает Иванушка, — отпущу, да как я тебя потом найду?
— А ты выйди в чистое поле, в широкое раздолье, свистни три раза молодецким посвистом, гаркни богатырским покриком: «Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!» — я тут и появлюсь.
Отпустил Иванушка коня и взял с него обещание пшеницы никогда больше не есть и не топтать. Пришел Иванушка поутру домой.
— Ну, рассказывай, что ты там видел? — спрашивают братья.
— Поймал я, — говорит Иванушка, — коня — одна шерстинка серебряная, другая золотая.
— А где же конь?
— Да он обещал больше не ходить в пшеницу, вот я его и отпустил.
Не поверили Иванушке братья, посмеялись над ним вволю. Да только уж с этой ночи и вправду никто пшеницы не трогал...
Скоро после того разослал царь гонцов по всем деревням, по всем городам клич кликать:
— Собирайтесь, бояре да дворяне, купцы да простые крестьяне, к царю на двор. Сидит царская дочь Елена Прекрасная в своем высоком тереме у окошка. Кто на коне до царевны доскочит, да с ее руки золотой перстень снимет, за того она и замуж пойдет!
Вот в указанный день собираются братья ехать к царскому двору — не затем, чтобы самим скакать, а хоть на других посмотреть. А Иванушка с ними просится:
— Братцы, дайте мне хоть какую-нибудь лошаденку, и я хочу поехать посмотреть на Елену Прекрасную!
— Куда тебе, дурню! Людей, что ли, хочешь смешить? Сиди себе на печи да золу пересыпай!
Уехали братья, а Иванушка-дурачок и говорит братниным же-нам:
— Дайте мне лукошко, я хоть в лес пойду — грибов наберу!
Взял лукошко и пошел, будто грибы собирать. Вышел Иванушка в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко под куст бросил, а сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
— Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой! Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный.
— Что угодно, Иванушка?
— Хочу посмотреть на царскую дочь Елену Прекрасную! — отвечает Иванушка.
— Ну, влезай ко мне в правое ухо, в левое вылезай!
Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез — и стал таким молодцом, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером описать! Сел на Сивку-бурку и поскакал прямо к городу. Нагнал он по дороге своих братьев, проскакал мимо них, пылью дорожной осыпал.
Прискакал Иванушка на площадь — прямо к царскому дворцу. Смотрит — народу видимо-невидимо, а в высоком терему, у окна, сидит царевна Елена Прекрасная. На руке у нее перстень сверкает — цены ему нет! А собою она красавица из красавиц. Глядят все на Елену Прекрасную, а никто не решается до нее доскочить: никому нет охоты шею себе ломать. Ударил тут Иванушка Сивку-бурку по крутым бокам... Фыркнул конь, заржал, прыгнул — только на три бревна до царевны не допрыгнул. Удивился народ, а Иванушка повернул Сивку и ускакал. Кричат все: - Кто таков? Кто таков?
А Иванушки уж и след простыл. Видели, откуда прискакал, не видели, куда ускакал. Примчался Иванушка в чистое поле, соскочил с коня, влез ему в левое ухо, а в правое вылез и стал по-прежнему Иванушкой-дурачком.
Отпустил он Сивку-бурку, набрал полное лукошко мухоморов и принес домой:
— Эва, какие грибки хорошие!
Рассердились братнины жены на Иванушку и давай его ругать:
— Какие ты, дурень, грибы принес? Только тебе одному их есть!
Усмехнулся Иванушка, забрался на печь и сидит.
Воротились домой братья и рассказывают женам, что они в городе видели:
— Ну, хозяйки, какой молодец к царю приезжал! Такого мы сроду не видывали. До царевны только на три бревна не до-прыгнул.
А Иванушка лежит на печи да посмеивается:
— Братцы родные, а не я ли это там был?
— Куда тебе, дурню, там быть! Сиди уж на печи да мух лови!
На другой день старшие братья снова в город поехали, а Ива-нушка взял лукошко и пошел за грибами. Вышел в чистое поле, в широкое раздолье, лукошко бросил, сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
- Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный. Влез Иванушка Сивке-бурке в правое ухо, а в левое вылез и стал молодец молодцом. Вскочил на коня и поскакал ко двору. Видит — на площади народу еще больше прежнего. Все на царевну любуются, а скакать никто и не думает: боятся шею себе сломать! Ударил тут Иванушка своего коня по крутым бокам. Заржал Сивка-бурка, прыгнул — только на два бревна до окна царевны не достал.
Поворотил Иванушка Сивку и ускакал. Видели, откуда приска-кал, не видели, куда ускакал. А Иванушка уже в чистом поле. Отпустил Сивку-бурку, а сам пошел домой. Сел на печь, сидит, дожидается братьев.
Приезжают братья домой и рассказывают:
— Ну, хозяйки, тот же молодец опять приезжал! Не допрыгнул до царевны только на два бревна.
Иванушка и говорит им:
— Братцы, а не я ли это там был?
— Сиди, дурень, помалкивай!..
На третий день братья снова собираются ехать, а Иванушка говорит:
— Дайте мне хоть плохонькую лошаденку: поеду и я с вами!
— Сиди, дурень, дома! Только тебя там и не хватает!
Сказали и уехали.
Иванушка вышел в чистое поле, в широкое раздолье, свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком:
— Сивка-бурка, вещий каурка, стань передо мной, как лист перед травой!
Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом валит, из ноздрей пламя пышет. Прибежал и стал перед Иванушкой как вкопанный. Влез Иванушка коню в правое ухо, а в левое вылез. Стал молодец молодцом и поскакал к царскому двору.
Прискакал Иванушка к высокому терему, стегнул Сивку-бурку плеткой... Заржал конь пуще прежнего, ударил о землю копы-тами, прыгнул — и доскочил до окна! Поцеловал Иванушка Елену Прекрасную в алые губы, снял с ее пальца заветный перстень и умчался. Только его и видели!
Тут все зашумели, закричали, руками замахали:
— Держи его! Лови его!
А Иванушки и след простыл.
Отпустил он Сивку-бурку, пришел домой. Одна рука тряпкой обмотана.
— Что это с тобою приключилось? — спрашивают братнины жены.
— Да вот, искал грибы, на сучок накололся...
И полез на печку.
Вернулись братья, стали рассказывать, что и как было:
— Ну, хозяйки, тот молодец в этот раз так скакнул, что до ца-ревны допрыгнул и перстень с ее пальца снял!
Иванушка сидит на печке да знай свое:
— Братцы, а не я ли это там был?
— Сиди, дурень, не болтай зря!
Тут Иванушке захотелось на драгоценный перстень царевны взглянуть. Как размотал он тряпку, так всю избу и засияло!
— Перестань, дурень, с огнем баловать! — кричат братья. — Еще избу сожжешь. Пора тебя совсем из дому прогнать!
Ничего им Иванушка не ответил, а перстень снова тряпкой обвязал...
Через три дня царь снова клич кликнул: чтобы весь народ, сколько ни есть в царстве, собирался к нему на пир и чтобы никто не смел дома оставаться. А кто царским пиром побрезгает, тому голову с плеч долой! Нечего делать, отправились братья на пир, повезли с собой и Иванушку-дурачка. Приехали, уселись за столы дубовые, за скатерти узорчатые, пьют-едят, разговаривают. А Иванушка забрался за печку, в уголок, и сидит там.
Ходит Елена Прекрасная, потчует гостей. Каждому подносит вина и меду, а сама смотрит, нет ли у кого на руке ее перстенька заветного. У кого перстень на руке — тот и жених ее. Только ни у кого перстня не видно...
Обошла она всех, подходит к последнему — к Иванушке. А он за печкой сидит, одежонка на нем худая, лаптишки рваные, одна рука тряпкой обвязана. Братья глядят и думают: «Ишь ты, царевна и нашему Ивашке вина подносит!» А Елена Прекрасная подала Иванушке стакан вина и спрашивает:
— Почему это у тебя, молодец, рука обвязана?
— Ходил в лес по грибы да на сук накололся.
— А ну-ка, развяжи, покажи!
Развязал Иванушка руку, а на пальце у него царевнин перстень заветный: так и сияет, так и сверкает! Обрадовалась Елена Прекрасная, взяла Иванушку за руку, подвела к отцу и говорит:
— Вот, батюшка, мой жених и нашелся!
Умыли Иванушку, причесали, одели, и стал он не Иванушкой-дурачком, а молодец молодцом, прямо и не узнаешь!
Тут ждать да рассуждать не стали — веселым пирком да за свадебку! Я на том пиру был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
Эта сказка замечательна своей простотой. В ней нет ничего лишнего и бесполезного. А простота, как известно, является критерием истины. Именно незамысловатость этой сказки го-ворит о том, что она сохранила своё изначальное русло, проложенное мудрыми создателями её. Есть и другие варианты этой сказки, например сказка Ершова «Конёк-горбунок». Однако эта версия грешит излишними добавлениями, которые не раскрывают, а только запутывают главный духовный смысл. Ведь каждая сказка должна напоминать сундучок, в котором скрыты сокровища мудрости. Вот таким сундучком и является сказка о Сивке-Бурке. Однако сундучок этот закрыт очень прочным замком. А ключ от замка спрятан в тридевятом царстве, тридесятом государстве – то есть в иной, далёкой стране. Поэтому нам следует отправиться в путешествие, чтобы увидеть эту обетованную землю, где сокрыт золотой ключик, открывающий сокровища мудрости. И путешествие это осуществляется по следам восхождения в горний мир - к свету вечной, неувядающей Истины.
И прежде чем отправиться в путешествие, сначала познакомимся с сыновьями, младшего из которых Иванушкой-дурачком звали. Три сына означают три основных типа людей – тип учёного интеллектуала, тип обычного обывателя, и тип тех чудаковатых простецов, которые «не от мира сего».
Хороший урожай пшеницы означает благие плоды наших дел, наши успехи и достижения. Однако, как часто это бывает, достигнутые результаты усилий наших внезапно погубляются злополучными обстоятельствами. И такие потери жизненных ценностей происходят в жизни каждого человека. Бизнесмен теряет часть своей прибыли, а то и вовсе разоряется. Успешный политический деятель вдруг теряет перспективы удачно начатой карьеры. А подвижник веры неожиданно впадает в тяжкие прегрешения, теряя сокровища добродетелей, которые он собирал на небесах. В таких случаях обычно говорят, что «судьба растоптала наше добро» подобно тому, как лошади топчут на полях пшеницу. Вот об этих потерях и говорится в сказке, когда кто-то повадился пшеницу мять и топтать.
И тогда сыновья отправляются ночью стеречь свою пшеницу. Ночь – это символ тёмной полосы неудач и свалившихся проблем. Ведь именно ночью, как в сказке сказывается, вытаптывается хозяйское добро. И часто проблемы возникшей полосы неудач человек решить не в состоянии. Ибо разум его усыпляется дурманом суеты, иллюзий и заблуждений, которые сну подобны. И человек не может правильно оценить ситуацию, принимая её, как во сне, в искажённом виде. Вот такой сон духа показан в образе старших сыновей, проспавших свою ночную вахту.
Но вот приходит очередь Иванушке-дурачку пшеницу сте-речь. Сидит Иванушка, не спит, вора дожидается. Такая бди-тельность говорит о том, что именно чудаковатые простецы, которые не от мира сего, способны не проспать своё счастье, реально оценивая ситуацию. Ибо в простоте чистого сердца они не искажают жизнь лукавыми измышлениями и не усложняют обстановку суетной мудростью. И поэтому оста-ются открытыми для вмещения высоких истин. Как ничем не заполненный сосуд, наполняется родниковой водой, так и человек, в простоте своей свободный от лукавства, наполня-ется чистым глаголом мудрости, сходящей свыше, как ска-зано: «но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить муд-рых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Кор.1:27). «Ибо мудрость мира сего есть безумие пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1Кор.3:19). Лукавое суемудрие мира сего – это наркотик, усыпляющий нераскаянного грешника. И под влиянием этого наркотика люди спят всю свою жизнь, проворонивая своё счастье. Ибо грех искажает понимание того, что есть добро и сладость, а что есть зло и горечь. И действительно, несмотря на естественное стремление людей к наслаждениям, счастью и добру, зачастую в истинном добре они видят горечь, а в пороках – сладость и счастье.
Послушаем же, что говорит Иннокентий Херсонский (О гре-хе и его последствиях): «Поскольку в нынешнем состоянии нашем порок бывает сладок, а добродетель, напротив - горька, то человек, жаждущий блаженства, устремляется к пороку, кажущемуся сладким, и отвращается добродетели, мере-щащейся ему горькой. Приведем простой пример: страсть чревоугодия или блуда очень нравится людям, а добродетель телесного воздержания представляется тягостной и неприят-ной. Или, например, обиженному грешнику тяжело простить обидчика, но легче пребывать в ссоре и отмщении. Человеку легче ходить на рынок или увеселительное мероприятие, чем прийти в храм. При этом у нас, грешных, не исполняющих заповеди и не живущих по добродетелям, всегда найдутся ка-кие-то оправдания, почему мы не поступаем так, как сказано в законе Божием. Такими самооправданиями мы обманываем других и себя.
Заметим и то, что истинные христиане видят сладость в одном, а грешники – в другом. «Что для благочестивого составляет наслаждение, например, молитва, пост, хождение в храм, посещение темниц и прочее, то в человеке чувственном производит тягость и скуку. И, наоборот, в чем грешник находит отраду для бедной души своей, то для человека добродетельного составляет нередко предмет отвращения» (Иннокентий Херсонский. Беседы на Рождество Христово, Слово в день Рождества Христова).
Итак, что грешникам кажется благом и счастьем, а на самом деле таковым не является, то поистине сопровождается печалями и заботами. И наоборот, благо и счастье, которое предлагает Бог, грешнику кажется тяжелым и нерадостным. Но истина, которую человек часто не воспринимает, четко говорит следующее: «блага мира сего обыкновенно сопровождаются печалями и трудами, мучительными и болезненными. А та жизнь, коей живет кто в Боге, беседуя с Ним и созерцая неизреченные Его блага, превосходит всякое блаженство. И такая жизнь есть выше всякой славы, счастья, радости и утешения. Она есть выше всякой чести, утех и видимых благ сего бренного мира» (Симеон Новый Богослов. Слова, сл.58). Таким вот образом люди, одурманеные наркотиком порочных страстей, духовно спят и проворонивают своё благополучие, как проспали свою счастливую фортуну старшие братья Иванушки.
Только Иванушка-дурачок не проспал счастье своё. Ибо благодаря своей простоте и бдительности увидел причину возникших проблем. А причина наших проблем, оказывается, скрыта не снаружи, а внутри нас. Да, да, да! Именно в необузданном и неукротимом сердце, пышущем жаром страстей и дымом стелящихся вожделений, скрыта причина наших потерь и неудач. И эта дикая необузданность сердца представлена в сказке одичавшим конём, у которого из ушей дым валит, а из ноздрей пламя пышет. Пламя – это страсть. Дым – вожделения. Именно необузданное сердце, подобно дикому коню, готово растоптать мир ближнего своего, попирая его ногами, поставляя себя в центр бытия и считая других людей ниже себя. А ведь на этом мироощущении основываются все несчастья, которые сотрясают человеческое общество.
Поэтому, чтобы устранить причину наших бед, нужно обуздать своё сердце, смирив его дикое своенравие. Нужно подчинить своё сердце разуму, чтобы оно служило не самолюбию, растаптывая мир ближнего своего, не сатане и лукавым духам, предаваясь порочным удовольствиям, но служило Богу и истине. Вот такое укрощение своего сердца мы видим в эпизоде обуздания дикого коня, которого Иванушка усмирил и подчинил себе.
Обуздать своё сердце – значит обрести кротость и смирение. Однако, как этот христианский идеал далек от того, к чему призывает современный мир! Для многих современных людей кроткое и смиренное сердце - это не добродетель, а проявление слабости. Ни одно другое слово не понимается безбожными людьми так неверно, как это. Под смирением часто имеют в виду забитость, унижение, чувство вины, неумение и нежелание отстоять, где это необходимо, достоинство человека и христианина. А значение глагола «смирить» обычно понимают как синоним слова «унизить». Но поверьте, смирение, это не значит быть серой мышкой, бессловесным куском мяса, забитым человеком. Только человек обладаюший сильной волей сможет познать смирение - слабому не дано! Если посмотреть в словарь, то смирение - это сознание своих недостатков, слабостей, соче-тающееся с отсутствием гордости, высокомерия. Если же судить о смирении с точки зрения православия, то христианское смирение - это возвышение над самим собой! Не винить всё и всех! А принимать все жизненные ситуации таковыми, какие они есть. В духовной жизни христианина ни одна другая добродетель не значит так много и, одновременно, не дается так трудно, как эта. Смирение – это трезвое видение самого себя. Человека, у которого нет смирения, можно сравнить с пьяным, который неспособен правильно оценить реальность.
Безусловно, смирение – это идеал, к которому должен стремиться каждый христианин. Иначе путь к Богу окажется бесплодным. Не случайно корнем слова «смирение» является слово «мир». Наличие в сердце смирения свидетельствуется глубоким и прочным душевным миром, любовью к Богу и людям, состраданием ко всем, духовной тишиной и радостью, умением слышать и понимать волю Божию, различные точки зрения и позицию других людей.
"Ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а уни-жающий себя возвысится». (Лук. 14:11) "Так и вы, когда ис-полните всё повеленное вам, говорите: мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лук. 17:10).
"Любовь, милость и смирение отличаются одними только наименованиями, а силу и действия имеют одинаковые. Лю-бовь и милость не могут быть без смирения, а смирение не может быть без милости и любви" (преп. Амвросий Оптинский).
А теперь, пожалуй, уясним, как нужно смирять своё сердце. Иванушка обуздал коня, усевшись на него верхом. Подобно этому, чтобы укротить своё сердце, нужно оседлать его бдительным вниманием. Иванушка – это образ неусыпного внимания, оседлавшего своё сердце. Конь – это образ сердца, которое контролируется вниманием. И такое наб-людение за духовным состоянием сердца называется трезвением. Трезвение состоит в непрестанном бодрствовании над собой, молитве, внимании, благоговении, хранении себя от всякого грешного помысла, чувства и желания. Святые отцы именуют его также хранением сердца, вниманием, мысленным безмолвием.
Святитель Игнатий (Брянчанинов) учит, что трезвение - это непрестанная молитвенная бдительность над собой, лежащая в основе стяжания всех других добродетелей.
«Пока человек живет, он имеет нужду в трезвенности, попечительности и бодрственности, чтобы сберечь свое сокровище. Если же оставит назначенный ему предел (т.е. трезвенность и попечительность), то сделается болен и будет окраден. Не до того только времени трудиться должно, пока увидишь плод; но надобно подвизаться до самого исхода. Ибо нередко и созревший плод побивается внезапно градом» (преп. Иссак Сирин).
«Смирите сердце ваше, чтобы вам сделаться сосудом Все-святого Духа» (преп. Нил Мироточивый). Смирить своё сердце - значит, жить с миром в душе. Само название говорит за себя. Начните с того, чтобы не раздражаться на всех и вся (что бы-вает, когда мнишь себя пупом Земли). А потом постепенно и остальное приложится. Смирение - это подчинение себя воле Бога.
Стать смиренным - значит с благодарностью признать нашу зависимость от Творца - понять, что мы постоянно нуждаемся в Его поддержке. Смирение - это признание того, что все наши таланты и умения - дары от Бога. Это не признак слабо-сти, робости или страха; это показатель того, что мы знаем, в чем наша главная сила.
Можно быть смиренным и бесстрашным одновременно. Можно быть смиренным и храбрым. Иисус Христос – вели-чайший пример смирения. Во время Его земного служения Он всегда признавал, что Его сила исходит от подчинения Своему Отцу. Он сказал: "Я ничего не могу творить Сам от Се-бя... ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца" (От Иоанна 5:30).
Пренебрежение к внутреннему состоянию сердца своего распространяется не только на людей, далёких от благоче-стия. В наши дни даже верующие люди ограничиваются лёгкими сторонами христианской жизни, тогда как самые важные и глубинные её области остаются без внимания. Такое ограниченное воспитание порождает людей, которые выполняют внешние правила и заповеди, не заботясь о внутреннем продвижении. Хотя они и избегают грубых проступков, но не следят за движениями своего сердца, от состояния которого зависит всё их внутреннее развитие. Такие поверхностные христиане или осуждают других, или гордятся своими достижениями, или с гневной уверенностью в своей правоте оскорбляют ближнего своего. Они дают себя увлечь внешней красотой или соблазняются безрассудными удовольствиями, а также из лени пренебрегают молитвой или выполняют её формально и невнимательно. Такие лица считают, что всё это имеет мало значения, и успокаиваются этим. Ибо они не обращают внимания на своё сердце, которое своими эгоистическими побуждениями уничтожает и вытаптывает всякую ценность их внешней праведности. Вот такое вытаптывание и показано в сказке через образ дикого необузданного коня.
Но если такого человека посетит милость Божия, тогда он по своему внутреннему недовольству замечает что-то неладное в своей жизни. Он начинает размышлять и обращаться к своему внутреннему состоянию. Что же он там находит? Постоянное блуждание мыслей, исполненное страстей чувство, холод и равнодушие сердца, толкающее на произвол поступков. Одним словом, он находит в себе достойное сожаления состояние души. И, если встретится ему опытный человек, то он ему сможет пояснить причину его проблемы: «твоё состояние вызвано разделением во внутренних силах – сердце и ум идут каждый своим путём. Ум живёт по-своему, а сердце – по-своему. Ты должен связать, воссоединить их вместе. И лишь тогда возьмёшь ты управление душою в свои руки. В этом помогает Иисусова мо-литва. Как только она достаточно окрепнет, сердце и ум начи-нают объединяться и жить в духе. И молитва тогда охраняет сердце от всех нечистых побуждений, давая ему крепость и умиротворение. Лишь таким образом приходит в порядок внутренняя и внешняя жизнь наша» (епископ Феофан затворник).
Святые отцы утверждают, что инструментом обуздания сердца наряду с трезвением является и молитва. Если гово-рить о молитве вообще, то она подразделяется на два основ-ных вида – на молитву внешнюю и молитву внутреннюю.
Внешне выполняемая молитва состоит в стоянии и чтении словесного содержания или в привычном произнесении вы-ученного наизусть. Вначале содержание молитв можно почерпнуть в молитвеннике. Вникни в их дух и продумай их, прочувствуй их сердцем, чтобы возносить их к Богу с воодушевлением.
От опытных молитвенников мы знаем, что краткая, но частая молитва более действенна, чем многословная и продолжительная молитва. Ум непривычного человека быстро отвлекается при длинной молитве. Молись кратко и по возможности часто. При этом останавливайся на том, что тебя внутренно захватывает и согревает.
Затем начинай молиться своими словами. Ибо по мере того, как ты молишься, в тебе рождаются также и собственные молитвы. Не оставляй их без внимания, но останавливайся на них. Предоставь душе в этом свободу. Ведь здесь ты молишься из самого сердца. И такая молитва легче доходит до Бога. Свои молитвы плодотворнее, чем все остальные.
Наиболее могучим инструментом для очищения и обуздания сердца является внутренняя молитва. Об этом свидетельствует преподобный Симеон Новый Богослов: “Этот образ внимания и молитвы воистину дивен есть и неудобоизъясним. Этим образом молитвы все козни бесовские бывают уничтожаемы. Таково начало истинной жизни духовной! И которые не полагают такого начала, всуе трудятся, сами не зная того. Начало сего образа состоит в том, чтобы стоять вниманием внутри себя - не в голове, а в сердце. Там имей ум свой, стараясь обрести место, где сердце, чтоб там всецело пребывал ум твой» (св. Симеон Новый Богослов «Добротолюбие» т. 5).
«Внутренняя, молитва есть, когда молящийся, собрав ум внутрь сердца, оттуда не гласным, но безмолвным словом вос-сылает к Богу молитву свою, славословя Его и благодаря, со-крушенно исповедуя пред Ним грехи свои и испрашивая у Него потребных себе благ духовных и телесных. Не словом только надо молиться, но и умом, и не умом только, но и сердцем, да ясно видит и понимает ум, что произносится словом, и сердце да чувствует, что помышляет при сем ум. Все сие в совокупности и есть настоящая молитва, и если нет в молитве твоей чего-либо из сего, то она есть или несовершенная молитва, или совсем не молитва» (старец Никодим Святогорец. Невидимая брань).
Наше внутреннее обучение молитве начинается со слов Христа: «когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь, помолись Отцу твоему, Который втайне» (Мтф. 6 : 6). Что же это за комната? И святые отцы отвечают: «это внутреннее обиталище сердца» (блаж. Феофилакт. Добротолюбие). Внутри сердца своего должен человек почаще уединяться, чтобы сосредоточить свой дух и пребывать в молитве пред Богом. Сначала совершение молитвы требует больших усилий внимания, терпения и выдержки. Её нельзя делать кое-как, небрежно. Рассеялось внимание – надо его собрать. Мечтательность назойливо преследует и возбуждает образы – её надо отогнать. Страсти поднимаются – их надо обуздать. Вызывает уныние кажущаяся бесплодность своих усилий – надо перетерпеть и продолжать молитву. От своеволия и заблуждений возникают проступки - их надо признать, раскаяться и исправить. Пройдут недели, месяцы, годы, пока, наконец, в сердце зажжётся согревающий свет постоянной благодатной молитвы.
К молитве ты должен приступать со всей возможной простотой и искренностью. Необходимо только предаться Богу, наст-роив себя на жертвенное самоотвержение. И при этом ощущать себя, как несовершенного человека, который ищет помощи у Творца, чтобы исправить жизнь свою и душу.
Молись не столько ради своих собственных духовных сил, сколько просто ради почитания Бога, ради благодарного служения Ему – Подателю всех благ. При этом постоянно сознавай, что пребываешь пред Богом и с благоговением беседуешь с Ним. Сосредоточь своё внимание в глубине сердца и только тогда начинай молитву.
Для того, чтобы сосредоточить внимание на молитве, его следует ввести вовнутрь к сердцу. Ибо в голове мысли толкутся одна за другой, и ум не может в этой толкучке сосредоточиться. Как только внимание проникнет в сердце, оно направит туда, как в центр, все силы души. На такую сосредоточенность отзовётся сердце тонким ощущением, которое явится началом внутреннего тепла. А теплота внутренняя привлечёт и внимание. Итак, вначале внимание направляется в сердце волевым усилием и воздвигает в нём тепло. Затем, благодаря теплу, внимание без особого напряжения пребывает в сердце. Внимание и теплота взаимно питают и усиливают друг друга. Так же обстоит дело с их отсутствием: ослабление внимания охлаждает тепло. Уменьшение тепла ослабляет внимание. Тепло, которое способствует развитию духовных побуждений, называют духовным. И оно является таковым, если поддерживает душу и сердце в собранном, трезво-бодрствующем состоянии, свободным от всякой чувственности. Если возникают чувственные побуждения, то тепло это неправедное и подлежит изгнанию. И это происходит, когда тепло опускается ниже сердца.
Символическим образом внутренней молитвы является Иванушка, сидящий на коне. Иванушка – это образ молитвенного внимания, сидящего на вершине сердца. Конь символизирует сердце, на котором восседает внимание. Об этом убедительно свидетельствует старец Паисий Величковский: «необходимо с самого начала приучать свой ум (т. е. внимание) в час молитвы стоять сверху сердца и смотреть в глубину его, а не на половине сбоку и не в конце внизу. Следует это делать потому, что когда ум стоит сверх сердца и внутри его совершает молитву, тогда он, как царь, сидя на высоте, свободно наблюдает плещущие внизу злые помыслы и разбивает их, как вавилонских младенцев, о камень имени Христова» (старец Паисий Величковский).
Человек, укрощающий свои страсти через трезвение и внут-реннюю молитву, удостаивается духовного обновления и преображення, обретая красоту добродетели. И когда Иванушка влезает коню в правое ухо, а в левое вылезает, то своим чудесным преображением символизирует внутреннее преображение души. И подобно тому, как Иванушка проходит через голову коня, влезая в одно ухо и через другое вылезая, так и луч внимания пронизывает верхнюю часть сердца. И через такое углубление вовнутрь сердца ум преображается, становясь чистым и просветлённым.
Благодаря внутренней и духоносной молитве преображается не только ум. Сердце, всё более и более очищаясь, постепенно обновляется. И в этом обновлении открывается вышеестественный центр, называемый духовным сердцем. Преподобный Никодим Святогорец отмечает, что плотское сердце – это то место, где находится центр естественный, противоестественный и вы-шеестественный. Это естественный центр, поскольку сердце является центром эмоциональной жизни души. Это также противоестественный центр, поскольку из него исходят все страсти и хульные помыслы. Вместе с тем сердце – это центр вышеестественный, поскольку в нём действует благодать Христова. Вот такой вышеестественный центр и называется духовным сердцем. Духовное сердце олицетворяет царевна Елена Прекрасная. Имя Елена в переводе с греческого означает «избранная, светлая, сияющая». Эти качества и присущи духовному сердцу.
Таким образом, духовное сердце – это вышеестественный центр личности, который открывается только духовно зрелым людям. Как древесные корни глубоко сокрыты от по-верхностного взгляда, так и духовное сердце – это то место, которое можно открыть только благодатным подвигом и в котором является Христос. Это известно человеку, очищаю-щему себя от страстей и всех дел греха. У падшего же чело-века, живущего далеко от Бога, духовное сердце закрывается и становится совершенно неведомым. Человек не знает, су-ществует ли оно. Но человеку, живущему по Богу, духовное сердце известно. Для него оно является реальностью.
«Без обретения духовного сердца невозможно совершен-ствование личности, как невозможно и уподобление человека Богу – его обожение. Человек, который с помощью благо-датного подвига откроет своё духовное сердце, где скрывается и царствует Христос, становится личностью, уподобляющейся Богу» (митрополит Иерофей (Влахос).
И когда Иванушка на своём коне взлетает на недосягаемую высоту, где у окна сидит Елена Прекрасная, то это говорит о том, что только через молитвенное возвышение духа открываются прекрасные свойства духовного сердца. Именно через духовное сердце человеческий ум приобщается к Вечности, сияющей нетварным фаворским светом. И такое сияние нетварного света, которое в христианской традиции называется славой Божией, представлено в образе перстня, сверкающего ярким светом на руке царевны. Это сияние славы Божией стяжается не сразу. Ибо перстень Божией славы обретается только на третьей ступени молитвенного подвига. И эта высшая ступень молитвы достигается постепенно по мере обретения духовного опыта. Поэтому не следует бежать впереди паровоза, стремясь к высоким молитвенным состояниям, к которым сердце ещё не готово. Следует начинать с малого и простого, не перепрыгивая через непройденные ступени. Три попытки достать перстень и три бревна, отделяющие Иванушку от царевны во время прыжка, означают три ступени внутренней молитвы. Первая ступень – это молитва умственная. И соответствует она первой попытке достать перстень. Вторая ступень – это молитва умно-сердечная, аллегорией которой является вторая попытка. И третья ступень – это сердечная молитва. Только с третьей попытки, которая символизирует молитву сердечную, Иванушка стяжает перстень Елены Прекрасной. Молитва сердечная – это высший уровень молитвенного подвига, на котором открывается созерцание сияющих Божественных энергий – созерцание славы Божией. Таким образом, «мало-помалу молитва умственная перейдет в умно-сердечную, а потом и в сердечную. Но на переход этот необходимо продолжительное время» - так учит святитель Игнатий Брянчанинов, обладавший огромным молитвенным опытом.
А теперь кратко коснёмся каждой ступени внутренней молитвы. Первая её ступень называется умной молитвой. Здесь внимание ещё остаётся неустойчивым. Оно постоянно отвлекается на привходящие помыслы, образы и влечения.
Вторая ступень – молитва умно-сердечная. Здесь внимание устанавливается относительно прочно. Ибо помыслы рассеиваются, как туман под яркими лучами солнца. Нерассеянным вниманием сердце согревается для восприятия благодатного ответа свыше от Бога. Кто так молится, молится сердцем без слов, ибо Бог есть Бог сердца. Сначала ведущим является ум, который направлен вовнутрь к сердцу и как бы восседает в верхней его части, как всадник на лошади. И по мере того, как сердце очищается, оно наполняется теплотой благодати Божией, которая привлекает ум в сердце, крепко держит его там и соединяет его с Богом.
Третьей ступенью внутренней молитвы является сердечная молитва. Когда сердце достигает внутренней чистоты, в него нисходит Божья благодать. Привлечённый её теплом, ум пре-бывает с ненарушимым вниманием в сердце, погружённый в созерцание славы Божией. Наплывающий поток мыслей успокаивается совершенно, и помыслы исчезают.
Такая сердечная молитва протекает попеременно – то, как делательная, порождённая собственным усилием, то, как самодвижная, движимая Духом Святым.
Самодвижная благодатная молитва выводит подвижника за пределы человеческого сознания. В этом состоянии молящийся бывает восхищён Духом Святым и введён во внутреннее духовное сердце. На первой стадии этой молитвы душа сохраняет своё сознание и в состоянии размышлять и руководить собой. На второй стадии она приводится в состояние восхищения и таких мистических откровений, что забывает всё вокруг себя.
И это есть созерцательная молитва. Апостол Павел в этом состоянии созерцал райские обители. Также и пророки находились в этом состоянии восхищения, когда их возносил к Богу Дух Святой (св. Иссак Сирин. Добротолюбие).
Сияние славы Божией, открывающейся в сердечной молитве, сокрыто от окружающих. Ибо оно, подобно перстню, обмотанному тряпкой, источает свет свой не снаружи, а внутри подвижника. В сказке об этом говорится иносказательно, когда Иванушка прячет перстень от посторонних взоров, обмотав его тряпкой. И только в уединённой молитве открывается свет славы Божией, когда внимание направлено вовнутрь к сердцу. Именно об этом молитвенном созерцании говорят слова преподобного Никодима Святогорца: «Как лучи солнца, будучи сосредоточены в одну точку, дают ослепительный свет и теплоту зажигательную, так и ум, будучи собран в центре сердца себе вниманием и сокровенным поучением, делается светоносно-попалительным и тьму страстную разгоняющим, попаляющим и уничтожающим» (старец Никодим Святогорец. Невидимая брань). О такой созерцательной молитве говорит эпизод, когда оставшись наедине и скрывшись на печи, Иванушка открывает свой перстень, чтобы полюбоваться его лучезарным сиянием. Подобно этому и в реальной жизни - кто стремится к внутренней молитве, будет искать уединения и избегать многочисленных разговоров. После молитвы он будет в тишине ожидать ответа от Бога, обратившись к Нему в нерассеянной сосредоточенности.
Симеон Новый Богослов учит: «Сядь в тихом уединённом месте. И отврати ум свой от всего преходящего. Склони голо-ву слегка к груди и пребывай так, направив своё внимание в сердце. Направь туда свой дух и душу. Сначала ты обнару-жишь там некую стеснённость, мрачность и холод. Но если ты будешь продолжать это дело день и ночь, то достигнешь не прекращаемой радости… В ходе этих усилий ум находит место в сердце и прозревает там вещи, до сих пор ему неведомые». «С этой молитвой не бойся ничего – ибо Сам Бог с тобою» (св. Григорий Синаит).
И когда царь приглашает всех на царский пир, то это напоминает евангельскую притчу о пире брачном, а также последнюю картину Апокалипсиса, где невеста Агнца сочетается с небесным Женихом (Мтф. 22 : 1-1; Откр. 19 : 7-9). И здесь на царском пире Иванушка занимает самое последнее место, показывая тем самым глубокое смирение. Но, как говорится в Писании: «первые будут последними, а последние первыми», так и здесь - Иванушка из числа последних стал самым первым.
Царский пир, где собираются званые гости, означает концентрацию всех разумных сил души, духовное сосредоточение внимания, что обычно происходит во время углублённой молитвы. Бракосочетание Иванушки с Еленой Прекрасной означает соединение ума с духовным сердцем. И это соединение восстанавливает утраченную целостность. И душа, ранее расщеплённая и изболевшаяся грехом, становится исцелённой от своих греховных немощей, обретая единство всех владычественных сил души – единство ума, чувства, воли и совести.
13
СНЕГУРОЧКА
Жили-были старик со старухой. Всё бы хорошо, да одно горе - детей у них не было. Вот пришла зима снежная, намело сугробов до пояса, высыпали ребятишки на улицу поиграть, а старик со старухой на них из окна глядят да про своё горе думают.
- А что, старуха, - говорит старик, - давай мы себе из снега дочку сделаем. - Давай, - говорит старуха. Надел старик шапку, вышли они на огород и принялись дочку из снега лепить. Скатали они снежный ком, ручки, ножки приладили, сверху снежную голову приставили. Вылепил старик носик, рот, подбородок. Глядь - a y Снегурочки губы порозовели, глазки открылись; смотрит она на стариков и улыбается. Потом закивала головкой, зашевелила ручками, ножками, стряхнула с себя снег - и вышла из сугроба живая девочка. Обрадовались старики, привели её в избу. Глядят на неё, не налюбуются.
И стала расти у стариков дочка не по дням, а по часам; что ни день, то всё краше становится. Сама беленькая, точно снег, коса русая до пояса, только румянца нет вовсе. Не нарадуются старики на дочку, души в ней не чают. Растёт дочка и умная, и смышлёная, и весёлая. Со всеми ласковая, приветливая. И работа у Снегурочки в руках спорится, а песню запоёт - заслушаешься.
Прошла зима. Начало пригревать весеннее солнышко. Зазеленела трава на проталинках, запели жаворонки. А Снегурочка вдруг запечалилась. - А что с тобой, дочка? - спрашивают старики. Что ты такая невесёлая стала? Иль тебе неможется? - Ничего, батюшка, ничего, матушка, я здорова. Вот и последний снег растаял, зацвели цветы на лугах, птицы прилетели. А Снегурочка день ото дня всё печальнее, всё молчаливее становится. От солнца прячется. Всё бы ей тень да холодок, а ещё лучше - дождичек.
Раз надвинулась чёрная туча, посыпался крупный град. Обрадовалась Снегурочка граду, точно жемчугу перекатному. А как снова выглянуло солнышко и град растаял, Снегурочка заплакала, да так горько, словно сестра по родному брату.
За весной лето пришло. Собрались девушки на гулянье в рощу, зовут Снегурочку: - Идём с нами, Снегурочка, в лес гулять, песни петь, плясать. Не хотелось Снегурочке в лес идти, да старуха её уговорила:
- Пойди, дочка, повеселись с подружками! Пришли девушки со Снегурочкой в лес. Стали цветы собирать, венки плести, песни петь, хороводы водить. Только одной Снегурочке по-прежнему невесело. А как свечерело, набрали они хворосту, разложили костёр и давай друг за дружкой через огонь прыгать. Позади всех и Снегурочка встала. Побежала она в свой черёд за подружками. Прыгнула над огнём и вдруг растаяла, обратилась в белое облачко. Поднялось облачко высоко и пропало в небе. Только и услышали подружки, как позади простонало что-то жалобно: "Ау!" Обернулись они - а Снегурочки нет. Стали они кликать её: - Ау, ау, Снегурушка! Только эхо им в лесу откликнулось...
Эта сказка очень актуальна в наше безбожное и развращён-ное время. Начало её говорит о том, что у старика со старухой детей не было. И они сильно горевали из-за своей бездетности. О своей глубокой тоске, страдании и душевной боли из-за бесплодия свидетельствуют также многие персонажи Библии – Сарра, Рахиль, Анна, Елизавета. Ибо наличие детей рассматривается в Библии как милость и благословение Божие, а бездетность - как величайшее несчастье и проклятие (1 Цар 1:6; 2:5; Ис. 54:1). Отсюда следует вопрос – почему дети связываются в Библии со взаимоотношением человека с Богом? Из текстов Священного Писания следует, что бесплодие - это в первую очередь проблема духовная, своего рода задача, которую необходимо решить, препятствие, которое необходимо преодолеть, несмотря на все происки злого духа. Ибо первое, что страдает в результате грехопадения - это плодовитость. Отныне женщина должна в болях рожать детей, а земля будет приносить сорняк вместо хорошего результата. Это говорит о том, что именно грехопадение является причиной умаления жизнеспособности души и тела, негативно влияя, тем самым, на чадородие и потомство.
В Библии телесная плодовитость является символическим подобием внутренней плодотворности души. Так, например, дерево, дающее хорошие плоды, представляется, как символ плодотворной жизни и как эмблема души, приносящей духов-ные плоды радости, мира, долготерпения, любви, мудрости, кротости и смирения.
Но если человек не заботится о своём духовном совершен-ствовании, то в нём проростают и умножаются страсти. Страсть – это греховная зависимость, рабство определённому виду порока. «Страсти суть недуги души, ее язвы и струпы, от-лучающие ее от Бога» (авва Исайя). И тогда душа становится, как бесплодное, засыхающее дерево. А состояние души уподобляется застывшим и оледеневшим водам. Ибо в человеке под влиянием страсти охладевает любовь и угашается радость, данная Богом изначально. И согревающие источники любви и радости замораживаются в застывшие воды леденящего уныния. Вот в таком плачевном состоянии и показаны старики, горевавшие из-за своей бездетности. И с этой их злополучной проблемы начинается сказка. Поэтому старик со старухою принимаются лепить для себя снегурочку. Снегурочка – это символический образ заманчивых развлечений. Ведь как в старые добрые времена, так и в нынешнее время лепить фигуры из снега считается забавой. И подобно тому, как Снегурочка стала отрадой в жизни горевавших стариков, так и всякий унылый человек, утративший светлое жизнеощущение, пытается улучшить своё настроение утехами и забавами.
Читая сказку, может показаться, что в стариковской привя-занности к Снегурочке нет ничего плохого. Ведь они в ней души не чают, любуются и милуются ею. И развлекает она их своими умными разговорами. Однако у доброго начала дол-жен быть и хороший конец. А в этой сказке, что мы видим? – Снегурка растаяла и испарилась. Разве это не печальный фи-нал сказочной истории? Поэтому следует разобраться, почему развлечения, представленные в образе Снегурочки, приводят к такому трагическому концу.
Старики лепят снегурочку, чтобы ею восполнить пустоту своей жизни. Святые отцы также говорят, что тяга к развле-чениям есть признак опустошения и оскудения души. Чело-веку потребны не развлечения, а отдых. Отсюда возникает вопрос: а разве есть тут разница? Конечно, есть. Отдых – это естественное восполнение сил, а развлечения есть неесте-ственное и извращённое удовлетворение чувств. Отдых не притупляет чувства, а освежает их. Развлечения, наоборот, чувства сначала распаляют, а затем заглушают и как бы за-мораживают их неестественно острыми ощущениями. Ибо после конфеты, торта или пирожного даже сладкая груша кажется безвкусной. И острота вкуса теряется после остросо-лёных и слащавых блюд. Подобно этому и естественный здоровый вкус к жизни теряется после острых развлекатель-ных ощущений. И обычная жизнь, даже если она сладка, как груша, кажется после остроты развлечений серой, унылой и скучной. Подобно этому и в сказке - испарившаяся Снегу-рочка оставляет глубокий след скорби у несчастных стариков. И это последнее стало для них хуже первого. Ибо человек, предаваясь развлечениям, всё туже и туже затягивает на себе петлю уныния. Разве не в этом скрывается одна из причин растущего числа самоубийств?
И если человек развлекается от скуки и уныния, а не по-тому, что ему нужен отдых, то это является признаком ду-ховной болезни, весьма распространенной в наше время. Особенно в странах с высоким уровнем жизни. И тогда раз-влечения превращаются в разрушительное оружие. И вот что пишет об этом святитель Игнатий Брянчанинов: «Где развлечение не имеет нравственного содержания, там про-исходит деградация личности. О, человек! Твои развлечения, твои увеселения — обличители живущей внутри тебя муки. Ты ищешь заглушить ее чашей шумных забав и непре-рывного развлечения. Несчастный! Едва выпадет для тебя минута трезвения, как ты снова убеждаешься, что мука, ко-торую ты старался уничтожить развлечением, живет в тебе. Развлечение служит для нее пищей, средством укрепления: отдохнув под сенью развлечения, мука просыпается с новыми силами. Она — свидетельство, живущее в самом человеке, свидетельствующее ему о его па-дении» (святитель Игнатий Брянчанинов).
И подобно тому, как в Снегурочке всё чаще стали замечать печаль и уныние, так и человек со временем после развлече-ний впадает в депрессию. Ибо бесконечные утехи и забавы уже не радуют, а утомляют, игры и зрелища не доставляют прежнего удовольствия. Ведь в развлечениях отсутствует настоящая, истинная и неподдельная жизнь, как она отсут-ствовала и в самой Снегурочке. Фактически Снегурочка была не живым человеком, а вылепленной из снега куклой. Как в Снегурочке был скрыт ледяной холод ненатуральной, искус-ственной, суррогатной жизни, так и в развлечениях скрыт холод поддельного, фальшивого и фиктивного существова-ния. А всё подложное, бутафорное и липовое есть ложь и обман, ведущий к падению и деградации души. Ведь мир развлечений – это призрачная реальность, которая перемещает ум и сердце в неестественное и обманчивое расположение духа. И человеческая душа из нормального и здорового состояния переходит в состояние извращённое и болезненное. И тогда исчезает изначально данная Богом естественная простота. Ибо человек теряет своё истинное лицо, которое сменяет вычурная маска развлечений. И такая деградация личности из естественного состояния в не-естественное характерна для любой страсти. Ибо страсти являются извращением естественных человеческих свойств и потребностей. Так, например, в человеческой природе есть потребность к пище и питью, но это не должно вырождаться в страсть чревоугодия.
Есть естественное стремление к продолжению рода. Но это не должно вырождаться в блудные страсти. Гнев может быть праведным (например, к врагам веры и Отечества), а может привести к убийству. Бережливость может переродиться в сребролюбие. Мы скорбим о потере близких, но это не должно перерастать в отчаяние. То же касается и развлечений, ибо человек нуждается не в развлечениях, а в отдыхе. И естественное восстановление утраченных сил не должно вырождаться в нереальный и вычурный мир утех и забав, который оставляет после себя след горечи, пустоты и скуки.
Отдых – это естественное восполнение утраченных сил – как физических, так и духовных. В развлечениях, наоборот, происходит утечка жизненных сил. И подобно тому, как вес-ной снеговик истекает тающим снегом, а Снегурочка испаря-ется над костром, так и в развлечениях тают физические и духовные силы.
Ведь развлечение, есть не что иное, как отвлечение нашего сознания от Бога - от Источника и Подателя жизни. Потому мы и "слушаем да не слышим", что ум наш равлекается раз-личными зрелищами, играми и забавами, приводя, в конеч-ном итоге, к порабощению страстями. Такому разрушитель-ному влиянию развлечений противопоставлен отдых в твор-честве и радости. Отдыхать можно также через общение в любви и дружбе, когда нам есть чем поделиться друг с другом - своим счастьем, знанием или даже печалью. В «Древнем Патерике» есть рассказ о том, как Авву Антония Великого застали за тем, что он смеялся и шутил со своими учениками. Когда же к нему подошли с недоуменным вопросом, он ответил в том смысле, что если тетиву лука держать по-стоянно натянутой, то она лопнет. Все это говорит о следу-ющем - отдых от труда предполагает перемену деятельности. И здесь главное, чтобы деятельность не переходила в страсть, когда человек, увлекаясь чем-либо, теряет контроль над своими чувствами, вниманием, сердцем, мыслями. Все позволительно делать во славу Божию, но бесстрастие должно сохраняться, как сказал Апостол:
«Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позво-лительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор.6:12).
А вот что пишет о естественной полезности отдыха святи-тель Иоанн Златоуст (т.7, ч.1, беседа 37): «На зрелищах и слова постыдны, и лица смешны, и стриженые волосы таковы же, и походка, и одежда, и голос, и телодвижения, и взгляды, и трубы, и свирели, и действия, и их содержание, и все вообще исполнено крайнего разврата… Если ты хочешь получить удовольствие, иди в сады, к текущей реке и озерам; рассмат-ривай цветы и слушай пение кузнечиков; посещай гробницы мучеников, - здесь найдешь ты и здравие для тела, и пользу для души, а вреда никакого; и не будешь раскаиваться после такого удовольствия, как то бывает после тех зрелищ».
К развлечениям влекут не только скука и уныние. В капкан развлечений гонит также и праздность. Послушаем же, что говорит об этом «Древний патерик»: «Праздность имеет великую способность обучать новым порокам (прп. Нил Синайский, 72, 133). Остерегайтесь, возлюбленные, праздности, потому что в ней сокрыта смерть... (прп. Исаак Сирин, 58, 357). Никогда не оставайся совершенно праздным... чтобы праздность не научила тебя всякому злу... (прп. Симеон Новый Богослов, 77, 211).
Труд - есть следствие грехопадения. Вне труда невозможно возвращение домой, в Небесное Отечество. И потому труд за-поведан. Но что происходит в современном мире? И вот что пишет об этом иеромонах Серафим Роуз: «С младенчества с современным ребенком обращаются как с семейным божком: его прихоти удовлетворяются, желания исполняются, он окружен игрушками, развлечениями, удобствами, его не учат и не воспитывают в соответствии со строгими принципами христианского поведения, а дают развиваться в том направ-лении, куда клонятся его желания. Обычно ему достаточно сказать: "Я хочу" или "Я не хочу", чтобы услужливые родители склонились перед ним и позволили поступать по-своему. Возможно, это не случается "во всех семьях" и "все время", но это случается достаточно часто для того, чтобы стать прави-лом современного воспитания детей. Когда такой человек вырастет, он, естественно, окружает себя тем же, к чему при-вык с детства: удобствами, развлечениями, игрушками для взрослых. Эта жизнь становится постоянным поиском "раз-влечений", и это слово, кстати сказать, было совершенно не-слыханным в любом другом словаре; в России XIX веке или в любой серьезной цивилизации просто не поняли бы, что же означает это слово.
Жизнь - это непрестанный поиск "развлечений", которые настолько лишены всякого серьезного значения, что посети-тель из любой другой страны XIX века, глядя на наши попу-лярные телепрограммы, парки аттракционов, рекламу, кино-фильмы, музыку - почти на любой аспект нашей современной культуры, - подумал бы, что он попал в страну каких-то безумцев, потерявших всякое соприкосновение с повседнев-ной реальностью».
Снегурочка имеет привлекательную внешность. И представляется не иначе, как молодая, красивая и обаятельная девушка. Это говорит о том, что развлечения всегда оформляются в привлекательном и красивом виде, чтобы приманивать к себе их почитателей и уловить больше новых клиентов. Это своего рода приманка в капкане, наживка на крючке и сыр в мышеловке, на который ловится несчастная жертва. И подобно тому, как старики вначале не могли налюбоваться, глядя на Снегурочку, так и человека вначале приманивает в развлечениях их привлекательная видимость.
Таким образом, в развлечеиях присутствуют все характер-ные признаки пагубной страсти. Как страсти стужают душу, одебеляя ум и сердце, так и развлечения притупляют чувства, замораживая душу унынием и скукой. Как страсти па-разитируют и высасывают из человека физическое и душев-ное здоровье, так и развлечения вызывают утрату жизненных сил. Как страсти повергают человека в неестественное состояние, так и развлечения вызывают нездоровый азарт и извращение чувств. Как в страстях присутствует элемент греховного удовольствия, так и в развлечениях человек находит развращающую усладу. Отсюда следует вывод: в развлечениях, как и в действии любой страсти, присутствует элемент греха. При повторении греха возникает навык, при-вычка ко греху. И таким образом, возникает и укрепляется в душе страсть, которой человек затем подчиняется, как раб господину, творя грех порой и против своего желания.
«Самое тяжелое рабство - это рабство страстям. От замедления в грехе или от многократного повторения греха возникает пристрастие или привычка ко греху. Так появляется пристрастие к пьянству, воровству, лихоимству, блуду, клевете, осуждению и прочим беззакониям. Пристрастие это или привычка бывают так же сильны, как и вторая природа человека, поскольку пристрастие глубоко укореняется в сердце. И чем больше человек творит какой-либо грех и медлит в нем, тем более углубляется пристрастие в его сердце. Как дерево чем больше растет, тем более в землю прорастает корнями, так и греховный обычай - чем больше растет, тем глубже укореняется в человеческом сердце» (Святитель Тихон Задонский). Таким образом, страсти – это злые навыки. Добродетели - навыки благие. «С церковнославянского языка слово «страсть» переводится как «страдание». Отсюда, например, слово «страстотерпец», то есть терпящий страдания, мучения. И действительно, ничто так не мучает людей: ни болезни, ни что-либо другое, – как собственные страсти, укоренившиеся грехи» (Священник Павел Гумеров). Конечно, в каждой страсти есть элемент греховного удовольствия, но, тем не менее, страсти мучают, терзают и порабощают грешника. Не составляет исключения и страсть к развлечениям, играм и зрелищам.
В христианской традиции Бога-Христа называют Солнцем Правды. Ибо подобно солнцу, Господь оживотворяет душу, даёт ей свет мудрости и теплоту любви. И подобно тому, как Снегурочка избегала солнечного тепла, так и оледеневшую в развлечениях душу уже не привлекает Солнце Истины, Кото-рым является Христос. Ибо человек, увлекаемый прелестью утех и забав, отстраняется от Бога, а значит и от Источника жизни, согревающего любовью, посылаемой свыше. Ибо лю-бовь от Бога сменяется вожделением и азартом бесовской страсти. А простота истинной жизни во Христе подменяется миражами утех и забав, которые неизбежно тают и расплы-ваются, как облачко, оставляя после себя пустоту уныния. По-этому нисходящие свыше свет и тепло подменяются в душе стужей духовной спячки, в которой снегурочка развлечений становится идолом, принцессой или снежной королевной.
И тогда появляется рабская зависимость от развлечений – человек привязывается к их обманчивой прелести и, подобно наркоману, уже не может обходиться без них.
Страсть к развлечениям – это духовный наркотик, от зависи-мости которого избавиться нелегко. Требуется много терпения и немалых усилий, чтобы освободиться от этих сетей. Больни-цей, где лечится этот недуг, является труд и перемена деятельности, радость творческого созидания, общение с друзьями и добрые дела, выводящие из пагубной атмосферы праздности. Лекарством может послужить духоносная молитва, если человек имеет дар веры. Ибо самым чудодейственным лекарством является стяжание Духа Святого, как нам заповедал светильник христианского мира – Серафим Саровский. И подобно тому, как Снегурочка испарилась над костром, так и стужающая страсть к развлечениям улетучивается под действием Духа Святого. «Потому что Бог наш есть огнь, поядающий» страсти греховные (Евр.12:29). Как огонь сжигает и, тем самым, очищает гниющую свалку от залежавшегося мусора, так и действием Духа Святого попаляются страсти, очищая душу. В Библии очищающее действие силы Божией представлено в образе огня и горящего тернового куста, столпа огненного, огнедышащей горы или облака. Также и в сказке о Снегурочке купальский костёр – это символический образ Духа Святого и Его очищающего влияния. Ибо очищающее воздействие воды и огня всегда являлось символом очистительного влияния силы Божией на человека. Как вода омывает, освежает, утоляет жажду и очищает тело, так и благодать Божия освежает и очищает душу, утоляя духовную жажду. Как огонь сжигает щепки и мусор, так и Дух Святой попаляет грехи, как солому. Поэтому образ испарившейся над костром Снегурочки означает очищение от стужающей душу страсти.
Мы не склонны видеть в милой и обаятельной Снегурочке коварную обольстительницу. Также и в привлекательных ил-люзиях равлечений кто может увидеть сети дьявольские? Од-нако не следует поддаваться обману внешних впечатлений. Краса заманчива, но истина дороже.
Сети и ловушки развлечений прочно вошли в жизнь совре-менного человека, не видящего в них никакого подвоха. Лю-ди готовы платить немалые средства, чтобы электронные уте-хи и компьютерные забавы были всегда рядом с ними, не го-воря уже о других видах развлекательной индустрии. И по-пробуй им, одурманенным этим духовным наркотиком, хоть как-то заикнуться о его пагубном воздействии. Боже упаси! Такого неосторожного правдолюбца тут же объявят злостным «еретиком», осмелившимся выступить против их обожаемого идола. Однако трезвый взгляд на сказочный образ Снегурочки отнюдь нельзя считать оригинальным. Достаточно вспомнить известную сказку Андерсена, где Снежная Королева является не положительным, а явно отрицательным персонажем. Она так же, как и Снегурочка, имела обаятельный вид красивой женщины. Ведь красота – это самая могучая и эффективная приманка, на которую расставляются дьявольские сети. Конечно, Снежная Королева – это собирательный образ, охватывающий не одну сторону, а широкий диапазон зла. Но источник возникновения этих «снежных» образов один. Это холод, застывание, сжатие, сгущение, оледенение души и па-ралич духовной смерти. Ибо зима - это самое холодное и тём-ное время года, когда природа как бы умирает или засыпает. Поэтому зима символизирует тёмный период жизни, печаль, траур, унижение, духовную тьму, сон, отчаяние, испорчен-ность, злые чары, преисподнюю и смерть.
И не случайно в дохристианские времена на Руси существовал культ Марены - языческой богини зимы и смерти. Зима – это символ греховного состояния души, порабощённой страстью. А греховные страсти, как известно, умерщвляют душу, если человек через покаяние не исправляет жизнь свою, обращась к Богу. Как во время весеннего праздника Пасхи оживает и расцветает природа, так и через восставшего Искупителя приходит весна духовного пробуждения на смену холодной зиме греха.
Таким образом, растаявшая Снегурочка имеет двоякий смысл. С одной стороны – это горький след уныния и пустоты, оставляемый туманом развлечений, когда человек от острых ощущений и прелести забав возвращается к обыденной жизни. А с другой стороны, испарившаяся Снегурочка означает очищение от пагубной страсти, которая стужает и замораживает душу. И с этой точки зрения сказка о Снегу-рочке имеет не печальный, а счастливый конец. И не слу-чайно в этой сказке обнаруживается поразительное сходство со сказкой о «Снежной Королеве». Здесь – Снегурочка, вы-лепленная из снега. Там – Снежная Королева, несущая холод застывших вод. Здесь Снегурочка тает над пламенем костра. Там – от горячих слёз Герды тает заледеневшее сердце Кая. Здесь – очищающее пламя костра. Там – очищающее тепло любви. И здесь, и там побеждает Любовь. Ибо Бог, явленный в образе огня, есть Любовь, которая «долготерпит, мило-сердствует, не завидует. Любовь не превозносится, не гор-дится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Лю-бовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все перено-сит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества пре-кратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13 : 4-10).
14
ЛИСА И ЗАЯЦ
Жили-были лиса да заяц. У лисы была избенка ледяная, у зайца — лубяная. Пришла весна красна — у лисы избенка растаяла, а у зайца стоит по-старому. Вот лиса и попросилась у него переночевать, да его из избенки и выгнала. Идет зайчик, плачет. Ему навстречу собака: — Тяф, тяф, тяф! Что, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ко мне ночевать, да меня и выгнала. — Не плач, зайчик! Я твоему горю помогу.
Подошли они к избенке. Собака забрехала:
— Тяф, тяф, тяф! Поди, лиса, вон!
А лиса им с печи: - Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Собака испугалась и убежала.
Зайчик опять идет и плачет. Ему навстречу медведь: - О чем, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала.
— Не плачь, я твоему горю помогу.
— Нет, не поможешь. Собака гнала — не выгнала, и тебе не выгнать.
— Нет, выгоню!
Подошли они к избенке. Медведь как закричит: - Поди, лиса, вон!
А лиса им с печи: - Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Медведь испугался и убежал.
Идет опять зайчик. Ему навстречу бык: - Что, зайчик, плачеш?
— Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала.
— Пойдем, я твоему горю помогу.
— Нет, бык, не поможешь. Собака гнала — не выгнала, медведь гнал — не выгнал, и тебе не выгнать.
— Нет выгоню!
Подошли они к избенке. Бык как заревел: - Поди, лиса, вон!
А лиса им с печи: — Как выскочу, как выпрыгну, пойдут клочки по закоулочкам!
Бык испугался и убежал.
Идет опять зайчик и плачет пуще прежнего. Ему навстречу петух с косой: - Ку-ка-реку! О чем, зайчик, плачешь?
— Как мне не плакать? Была у меня избенка лубяная, а у лисы ледяная. Попросилась она ночевать, да меня и выгнала.
— Пойдем, я твоему горю помогу.
— Нет, петух, не поможешь. Собака гнала — не выгнала, медведь гнал — не выгнал, бык гнал — не выгнал, и тебе не выгнать.
— Нет, выгоню!
Подошли они к избенке. Петух лапами затопал, крыльями за-бил: — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, несу косу на плечах, хочу лису посeчи, слезай, лиса, с пeчи, поди, лиса, вон!
Лиса услыхала, испугалась и говорит: — Обуваюсь…
Петух опять: — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, несу косу на плечах, хочу лису посeчи, слезай, лиса, с пeчи, Поди, лиса, вон!
Лиса опять говорит: — Одеваюсь…
Петух в третий раз: — Ку-ка-ре-ку! Иду на пятах, несу косу на плечах, хочу лису посeчи, слезай, лиса, с пeчи, поди, лиса, вон!
Лиса без памяти выбежала, петух ее тут и зарубил косой.
И стали они с зайчиком жить-поживать в лубяной избенке.
«Но избави нас от лукавого» - так говорят заключительные слова молитвы «Отче наш». Слово «лукавый» объясняется в словарях, как «лживый, обманчивый, подлый, хитрый, лицемерный, плутоватый, нечистый, изворотливый, нечестивый». И здесь имеется в виду тот лукавый дух, который охватывает широкий диапазон зла. Вот такое лукав-ство греховных мыслей, чувств и желаний, подлых дел и поступков, порочных страстей и убеждений представлен образом хитрой лисицы – коварной плутовки и обманщицы. Слова молитвы «избави нас» говорят о том, что этот лукавый дух вселяется в обитель сердца, изгоняя из него добродетель. Вот об этом вселении зла и говорится в сказке. Как лиса вселилась в заячью избушку, выгнав оттуда зайца, так и лукавый дух порочных страстей вселяется в сердце, изгоняя из него добродетель.
Заяц – это вполне безобидный, смиренный и кроткий зверёк, никому не причиняющий зла. Поэтому заяц в этой сказке играет роль добродетели.
В человеке обычно уживаются вместе хорошие качества и плохие. Наряду с достоинствами присутствуют и недостатки. Вместе с добродетелями наличествуют и греховные страсти. Вот такая расщеплённость сердца, в котором наряду с добром присутствует и зло, показана в образах двух избушек – заячь-ей и лисьей, лубяной и ледяной. Ведь грех раскалывает серд-це человеческое. И целостность души, данная Творцом изна-чально, теряется. И человек наряду с добром носит в себе из-вращение зла. Наряду с добродетелью в человеке присут-ствуют и порочные страсти. Вот такая противоречивая двой-ственность и показана в картине, где рядом с лубяной избуш-кой зайца стоит ледяное логово лисицы.
Таким образом, естественное и доброе расположение духа чередуется с извращённым состоянием греха. Поэтому состо-яние сердца постоянно меняется – от добродетели к пороку, а от порока к добродетели. Добродетель – это естественное со-стояние сердца. И показано оно в образе лубяной избушки, где жил заяц. Порочные страсти - это неестественное состоя-ние, которое показано в образе ледяного логова лукавой ли-сицы. Ведь лиса жила в ледяной избушке. И более ненор-мального, неестественного сырья, чем лёд, для постройки до-ма трудно представить. Ведь дом возводится из долговечного материала – дерева или камня, чтобы стены дома хранили тепло, а не ледяной холод. Таким образом, естественное со-стояние сердца – это территория добродетели. А извращённое состояние духа – это леденящая зона греховной страсти. Ведь лукавый дух страсти возникает не от Бога – Отца истины, а от дьявола – отца лжи. Неестественное состояние сердца зиж-дется на иллюзиях лжи и миражах лукавства, подобно тому, как лисья избушка строилась из кусков льда. И подобно тому, как растаяла ледяная избушка под лучами весеннего солнца, так иллюзии и миражи тают и испаряются под лучами Духа Святого.
В православной традиции Бог-Христос величается Солнцем Правды. Ибо Бог, подобно солнцу, просвещает светом истины, оживотворяет благодатью и согревает любовью. Господь наш, подобно солнцу, лучами истины, благодати и любви растапливает лёд ненормального греховного состояния, чтобы душе человеческой обеспечить естественное расположение духа. Вот такое избавление от неестественного, чтобы утвердить естественное, и представлено в картине, где ледяная избушка тает, а лубяная остаётся. Ибо где присутствует свет, там отступает тьма. Где появляется Солнце Правды, там тает лёд лукавства и лжи. Где огненная сила Духа Святого нисходит на человека, там испаряется леденящее зло. И подобно тому, как лиса остаётся бездомной, так и лукавому духу уже не остаётся места в очищенном сердце. Именно об этом и говорится в Писании: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит» (Мтф. 12 : 43; Лука 11 : 44).
И когда действием силы Божией сердце очищается, то следует бдительно охранять его от вторжения нечистых сил, то есть, соблюдать себя в чистоте и святости. Эта тема может показаться не интересной для некоторых читателей. Однако именно она даёт шанс спасения для современного человека. Это как лекарство - оно обычно не имеет приятного вкуса, но приносит помощь, облегчение, а иногда и спасает жизнь.
Чистота – это территория Бога. Нечистота – это территория дьявола и бесов. Бесы в Писании названы «нечистыми» духа-ми. Они не только приносят нечистоту, но и обитают там, где есть «мерзость запустения», которую Писание называет «ме-стами безводными и пустынными» (Мтф. 12 : 43; Лук. 11:44). Хра-нить себя в чистоте и святости - значит хранить себя в Боге.
Если ты в Боге – значит твое настоящее и будущее в безопас-ности. Но если жить в нечистоте - значит открывать дверь своего сердца для лукавых духов. И подобно тому, как заяц впустил лису в свою избушку, так и человек, не хранящий се-бя от вторжения нечистых помыслов, чувств и вожделений, впускает в сердце своё лукавый дух порочной страсти.
Если нечистый дух проникает в сердце, то он там, подобно лисе, становится не гостем, а хозяином. Вот такое укоренение страсти в сердце, распахнутом для лукавой нечисти, показано в картине, где лиса становится в заячьем доме неограничен-ной владычицей.
И когда лиса изгоняет зайца из его избушки, то это означа-ет, что вселившаяся в сердце страсть изгоняет добродетель. И там, где хозяйничала добродетель, начинает господствовать лукавый дух.
Если ты открываешь двери сердца для нечистоты, то, тем самым, даешь место дьяволу и его бесам. И если случилась такая оплошность, то ты должен быть готов пожать впослед-ствии суету, неустроенность, страдание и смерть. Писание говорит об этом следующим образом: «там будет плач и скрежет зубов». Вот такой плач мы и видим в образе плачу-щего зайца. Ведь диавол приходит только, чтобы забрать и погубить.
Как же хранить себя в чистоте? Источником чистоты не могут быть телевизор, мода и современная индустрия за-манчивых развлечений. Как раз наоборот - они служат дьяволу. Некоторые спрашивают. «Так что же мы можем по-делать, если вокруг всё развратилось?» Писание не говорит, что чистота будет вокруг нас. Писание говорит нам хранить себя и даёт необходимые инструкции - как оставаться чи-стыми. По этому поводу апостол Пётр пишет: «удалившись от господствующего в мире растления похотью, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в брато-любии любовь» (2 Птр. 1 : 4-7). Поэтому, прежде всего, необхо-димо удаляться от господствующего в мире растления. Вопрос только в том, хочешь ли ты жить в чистоте и не давать доступа бесам?
Изгнанному зайцу очень трудно было возвратиться в свою избушку. Это говорит о том, что если человек даёт доступ нечистоте и лукавству, то очень трудно будет возвратить своё изгнанное достоинство. Понадобится приложить много уси-лий, терпения и настойчивости, чтобы выдворить из сердца укоренившееся зло. Вот эти усилия мы видим в образах со-баки, медведя, быка и петуха с косой. Эти сказочные образы символизируют различные виды аскетических средств, при-меняемых в борьбе с греховной страстью. Такими основными видами аскезы является бдение, пост, деятельный труд и молитва.
Собака – это образ неусыпного бдения над состоянием своей души. Как собака стоит на страже хозяйского имущества, так и бдительность внимания охраняет ум и сердце от прилогов вражеских. Как собака прогоняет нежелательных гостей, так и внимание прогоняет поползновения греховных помыслов.
Православное учение говорит об этом следующее: «помысел является исходным моментом возникновения страсти. И сущ-ность борьбы подвижника со страстями сводится к борьбе с помыслами. Первый толчок к началу психического явления, которое может окончиться страстью, называется “приражение или прилог”. Это есть представление какого-нибудь предмета или действия, соответствующего одной из порочных наклонностей человека. Этот первый момент происходит помимо воли человеческой самопроизвольно и считается поэтому “невинным” и не вменяется в грех, если не вызывается блужданием мысли, и если не допущен сознательно и добровольно. Это пробный камень для испытания нашей воли, куда она склонится - в сторону добродетели или порока. В этом выборе и проявляется свобода человеческой воли. И наилучшая, благонадежная брань происходит, когда отсекается первое поползновение греховных помыслов. Ибо, сказали св. Отцы, кто сопротивляется в первомыслии, т. е. прилогу, тот пресечет одним ударом все последующее расположение его. Благоразумный подвижник умерщвляет первые поползновения темных мыслей - этих первенцев египетских и вавилонских» (Концевич «Стяжание Духа Святаго»).
«Дочь Вавилона, опустошительница ! Блажен, кто возьмёт и разобьёт младенцев твоих о камень!” (Пс. 136 : 8-9). Младен-цами здесь названы возникающие страстные помыслы, страстные движения. Эти вот страстные помыслы, как только возникнут, как только они родятся, в самом начале их возникновения, так сказать, в их младенчестве, не давая им возрастать и укрепиться, но пока они малы, надо уничтожать, разбивать о Камень. А Камень есть Христос (1 Кор. 10 : 4). Бей благодатью Христовой, умерщвляй, уничтожай молитвой Иисусовой и вообще средствами благодати Божией сих младенцев Вавилонских!» (из беседы оптинского старца Никона).
Медведь – это образ поста. Как медведи преимущественно питаются растительной пищей, а во время зимней спячки остаются без пропитания, так и человек во время поста со-блюдает воздержание и ограничение в еде.
Бык символизирует деятельность внешних трудов и забот.
Петух – это образ духоносной молитвы, крыльями которой является благодать Божия. Как петух имеет крылья, чтобы вспорхнуть на возвышение, так и молитва действием благо-дати воспаряет ввысь к Богу. Как от тепла наседки в яйце рождается цыплёнок, так и от согревающего действия Духа Святого в сердце рождается молитва.
Однако, ни собака, ни медведь, ни бык так и не смогли вы-гнать лукавую лисицу. Её успешно изгоняет петух. Это гово-рит о том, что как бы человек ни старался своими собствен-ными силами изгнать греховные страсти, но все усилия его будут напрасны, пока не будет он окрылён Божией благода-тью. Благодать – это сила Божия, сообщаемая человеку в энергиях Святой Троицы. Святые Отцы утверждают, что «мы не можем спастись без Божией благодати. Человек не в состоянии собственными силами победить страстную природу своей души, повреждённой грехом, не может сам изменить и исцелить себя». Только силою благодати прекращается шум страстных помыслов. Только действием благодати изгоняются вселившиеся страсти. Только силою благодати молитва поднимается ввысь к Богу. Ибо благодать – это крылья молитвы, которые изображаются в этой сказке, как петушиные крылья. Вот почему собака, медведь и бык не смогли прогнать лисицу и даже заткнуть ей пасть. Ведь у этих зверей отсутствовали крылья, символизирующие благодать Божию. Можно сколько угодно стоять на страже своего ума и сердца, поститься и нести послушание, но если отсутствует благодать Духа Святого, то одними соб-ственными силами невозможно изгнать страсть или перекрыть шум набегающих помыслов. Вот почему для успешного изгнания лисицы был представлен не какой-то могучий зверь, а крылатый петух, как эмблема благодатной и духоносной молитвы. Поэтому не перестаёшь удивляться глубине и тонкому остроумию сказочных аллегорий и символов, в которых зашифрована духовная мудрость.
Коса, которой был вооружён петух, символизирует отсечение помыслов и страстей действием благодати Божией. Петух сражался косой, как мечом, силою своих крыльев. Подобно этому и молитва отсекает и побеждает страсти действием благодати Божией. Остервенелый лисий крик символизирует нечистые помыслы, исходящие от лукавого духа. Но когда на поле битвы вышел петух с косой, то лисе пришлось умолкнуть и поджать хвост.
Есть ещё сказка «Коза-дереза», которая фактически повторяет содержание сказки «Лиса и заяц». Их отличие заключается только в одном – вместо лукавой лисицы вселяется в избушку лукавая коза.
15
МОРОЗКО
Жили-были дед со старухой. У деда была дочка от покойной жены. И у бабы была дочка от первого брака. Все знают, как за мачехой жить: перевернешься — бита и недовернешься — бита. А родная дочь что ни сделает — за все гладят по головке: умница. Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела — еще до свету... Ничем старухе не угодишь — все не так, все худо. Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
— Вези, вези ее, старик, — говорит мужу, — куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь: — Садись мила дочь, в сани.
Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит — невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:
— Тепло ли тебе, девица?
— Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
Она чуть дух переводит: — Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?
Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
— Ой, тепло, голубчик Морозушко!
Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.
А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу:
— Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!
Поехал старик в лес, доезжает до того места, — под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около — короб с богатыми подарками.
Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой.
А дома старуха печет блины, а собачка под столом:
— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха бросит ей блин: — Не так тявкаешь! Говори: «Стару-хину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут...»
Собака съест блин и опять:
— Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
Старуха блины ей кидала и била ее, собачка — все свое...
Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падче-рица — в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула — и руки врозь...
— Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место... Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал. Старухина дочь сидит, зубами стучит.
А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает: — Тепло ли тебе, девица?
А она ему: — Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...
Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелки-вать.
— Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...
Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал: — Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
— Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
Чуть свет старуха посылает мужа: — Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре...
Старик уехал. А собачка под столом: — Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.
Старуха кинула ей пирог: — Не так тявкаешь! Скажи: «Старухину дочь в злате-серебре везут...»
А собачка — все свое: — Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут...
Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая. Заголосила старуха, да поздно.
Сказка «Морозко» на примере падчерицы, благодушно переносившей жизненные невзгоды, учит умению спокойно и безропотно встречать удары судьбы, сохраняя при этом своё достоинство. И тогда трудные и даже, казалось бы, безвыходные ситуации обращаются во благо. Как говорит пословица: «не было бы счастья, так несчастье помогло». И наоборот, если человек переносит замораживающий ветер невзгод с раздражением, досадой и проклятиями, то скорби и несчастья убивают его. Вот так с раздражением и ропотом встретила своё леденящее злоключение родная дочь хозяйки.
Наша земная жизнь полна жизненными испытаниями. Нам приходится встречаться с болезнями, потерями и неурядицами, неприятностями, огорчениями и несчастными случаями. Вот такие трудные экзамены на состоятельность духа нашего олицетворяет суровый сказочный персонаж «Морозко». Его ледяное пронизывающее дыхание символизирует стужающий душу вихрь экстремальных ситуаций, ураган жизненных катастроф, сметающих всё былое благополучие.
В сказке повествуется, как мачеха жестоко притесняла свою падчерицу. А свою родную дочь, наоборот, захваливала и ублажала. Подобно этому, и капризная фортуна одних балует и на руках носит, а других жестоко бьёт и подавляет.
Есть, так называемые, баловни судьбы, которые ни в чём не имеют недостатка. И таких любимчиков фортуны мы видим в образе дочери, избалованной своей матерью. И наоборот, повсюду можно встретить так называемых пасынков судьбы. И таких горемык-неудачников представляет в сказке смиренная и терпеливая падчерица. Именно она, несмотря на несправедливые упрёки, гонения и ругань терпеливо сносила все обиды.
Святые отцы утверждают: «Кто потерпит досаждения, без труда спасется. Но если терпеть не будешь - бесу жертвою будешь». Если против желания терпишь болезнь, холод, досаду, укор, насмешки — вспомни Царя небесного, без воли и ведения Которого ничто не совершается. Раз Он допустил такое - это и есть самое нужное, лучшее тебе. Ты ведь часто молишься: «Да будет воля Твоя». Вот и отвергай свою волю, подчиняя ее воле Божией.
Оптинские старцы напоминали нам, что все наши скорби нужно рассматривать не с точки зрения кратковременной земной жизни, а с точки зрения вечности, в которой будет жить наша душа.
Нередко люди унывают от находящих на них скорбей и начинают роптать. Порой такой ропот доходит даже до отрицания веры в Промысл Божий. Ибо уныние и ропот изгоняют спасительную благодать Божию. И страдалец к своим бедам ещё добавляет и потерю благодатной помощи свыше от Бога. И тогда, подобно одинокому воину, оставшемуся без поддержки, человек терпит поражение в борьбе с возникшей критической ситуацией. А неся поражение, воин в лучшем случае попадает в рабство, а в худшем - совсем погибает. В данном примере рабство означает пленение порочными страстями. Но тогда ещё остаётся надежда освободиться из этого плена греховного. Однако ропот и уныние, накладываясь на давящий груз свалившихся проблем, чаще всего убивает не только душу, но и тело страдальца. И тогда надежда тоже умирает вместе с погибающим.
Чтобы избежать поражения и гибели, не станем забывать, что временное страдание есть горькое, но полезное лекарство. Если претерпим без ропота и уныния, то оно нам во спасение будет. Ведь мы достойны по грехам худшего. Бог посылает страдание во спасение нам, принимай его со сми-рением и радостию. «Милость Свою Господь мне послал», — говорил отец Иоанн Кронштадтский о своей болезни.
Оптимистическое отношение к тяжёлым жизненным ис-пытаниям, к болезням и различным стрессовым ситуациям может показаться нелепым для человека, не познавшего глубинный закон человеческого духа, который гласит: «Спо-койно и благодушно претерпеваемые страдания очищают душу. Они, подобно горькой пилюле, способствуют исцелению от духовных болезней и немощей, склоняя к переосмыслению своей жизни, к осознанию глубинных причин своего повреждённого состояния». Вот так со смирением и миром в душе приняла страдание и наша сказочная героиня. И её благодушное терпение принесло многоценную награду на зависть её мачехи. Этой наградой обычно становится не столько материальное благополучие, сколько ценности ду-ховные, на которые человек обретает входной билет в Царствие Небесное. Святые отцы утверждают, что «главное средство ко спасению – это претерпевание многоразличных скорбей, кому какие пригодны, как сказано в Деяниях апо-стольских: “Многими скорбями подобает нам войти в Царствие Небесное”. Под этими скорбями следует понимать не только болезненные удары фортуны, но также муки ду-ховного перерождения, тяготы аскетических трудов, мучи-тельную ломку избавления от вредных привычек и греховных страстей.
Без ропота и уныния претерпеваемые горести смиряют и смягчают сердце, закосневшее в суете и страстях. Ибо болез-ненные удары судьбы действуют подобно лопате земледельца, разрыхляющего каменистую почву. Как земледелец, готовя почву для посева, взрыхляет землю, удаляя камни и сорняки, так и благодушно претерпеваемые скорби смягчают сердце, окаменевшее в грехах, очищая его от сорняков греха и камней эгоизма. Однако, эта же лопата может и убить, если управляется она не добродетелью, а пороком, не благодушием, а злонамеренностью, не добром, а злом. Вот таким пороком и злом как раз и является уныние и ропот, которые лекарство скорбей превращают в смертельный яд, а инструмент возделывания души обращает в орудие убийства.
Поэтому, принимая скорби, не будем забывать, чем за-кончилась наша сказка. Ведь в отличие от большинства ска-зочных повествований сказка «Морозко» имеет печальный финал. Ибо здесь старухина дочь вместо ожидаемой награды встречает мучительную смерть. Давайте же раскроем причину столь печальной участи замёрзшей девочки. Стоит лишь вникнуть в её слова, и причина сразу же станет ясна: стару-хина дочь встретила замораживающее веяние скорбей мало-душно – с жалобами, ропотом, упрёками и раздражением. Это видно по её дерзким, требовательным ответам и даже проклятиям, где нет и намёка на спасительное спокойствие и смиренномудрие. Вот её негодующие окрики: «Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко... Ой, руки, ноги отмерзли!
Уйди, Морозко... Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, про-клятый Морозко!» - так гневно реагирует она на испытыва-ющие её скорби. Поэтому, как и следовало ожидать, такая негативная реакция на одолевающие напасти закономерно вызвала ещё большее обострение кризиса – вплоть до гибели избалованной девочки. Вот какая печальная история раз-вернулась в нашей сказке!
По этому поводу Преподобный Никон наставлял: «Бес-скорбная жизнь – признак неблаговоления Божия к человеку. Не следует завидовать живущим бесскорбно, ибо конец их бесскорбия плачевен». Вот так и избалованная девочка, ни в чём не знавшая нужду, весьма трагически закончила жизнь свою.
Преподобный Антоний объяснял, что в Царство Божие нельзя попасть без смирения, а смирению можно научиться только на практике, когда человек без ропота и жалоб на свою судьбу спокойно претерпевает скорби: «Без смирения в духе спастись невозможно; а смирению от одних слов научиться нельзя, потребна практика, чтобы кто трепал нас и мял и выколачивал нашу гордость и строптивость, без чего и в Царствие Божие попасть нелегко, которое многими скорбями приобретается».
Великий Оптинский старец Амвросий напоминал, что настоящая жизнь есть только приготовление к жизни будущей и без скорбей невозможно получить блаженную участь в грядущей вечности.
В сказке «Морозко» даётся поучительный урок такого при-готовления к будущей жизни. И мы видим это на примере мужества и терпения со стороны сказочной героини. Ибо она встретила свалившееся на неё несчастье с достоинством неустрашимого воина. Даже попав в безвыходную ситуацию, угрожающую верной смертью, старикова дочь сохранила спокойствие и благодушное настроение. И это видно из её от-ветов на вопросы Морозко.
Как ни усиливались муки пронизывающего холода, муже-ственная девочка не произнесла ни одного жалобного слова. И даже напротив, несмотря на усиливающиеся мучения, она проявляет свой кроткий и смиренный характер. И это пока-зано на примере приветливого её обращения к своему мучи-телю. В ответ на явно издевательские вопросы своего истяза-теля она ласково называет его «Морозушко…, батюшка…, го-лубчик». И чтобы по достоинству оценить великодушие этой милой девицы, достаточно спросить себя: «А как я буду раз-говаривать со своим мучителем или обидчиком? Смогу ли я в ответ на его издевательские вопросы отвечать ему так же лас-ково и приветливо?» Следует отметить, что сказочный образ Морозко символизирует не только мучителей наших, стужа-ющих душу обидами и притеснениями. Образ Морозко пред-ставляет собой безвыходные ситуации, угрожающие немину-емой смертью. Это и мучительные, неизлечимые болезни, и тяжёлые травмы или ранения, и потеря всего имущества или гибельный голод.
Наша героиня, несмотря на провокационные вопросы, так и не призналась в своих мучительных страданиях. Подобно этому и святые отцы, умудрённые глубоким опытом, советуют скрывать свои скорби и болезни, ни на что не жалуясь — будь весел пред людьми. Думай: какое им дело до моих скорбей.
Знание о том, что страдание есть горькое, но полезное лекарство является многоценным наследием святых отцев. И такое необычное знание является результатом глубокого проникновения в тайны духовных закономерностей. Проникнуть в эти тайны помогает личный духовный опыт. А духовный опыт обретается не иначе, как через преданное служение Богу, через неусыпное бдение над собой, через постоянный контроль над состоянием своего ума и сердца. Вот такое преданное служение и неусыпное бдение олицетворяет в сказке собачка, предсказывающая счастливую или горькую участь девицам, претерпевшим мучительное испытание. Как собачка преданно служит хозяину и бдительно охраняет его имущество, так и подвижники веры преданно служат Богу и неусыпно бодрствуют над состоянием своей души. Только через преданное служение Богу можно получить на личном опыте знание духовных законов. А знание законов даёт предвидение результатов. Так, например, зная, что снег при плюсовой температуре превращается в воду, можно предвидеть грядущее весной наводнение, если снегу выпало слишком много. Подобно этому и знание духовных законов, дарует мудрецу прозорливость, необычную для ленивца и невежды в вере. И то, что собачка точно предсказывает судьбу двум молодым ге-роиням сказки, свидетельствует о том, что преданному богослужению и бдению над собой свойственна прозорливость, основанная на знании духовных законов.
Великие подвижники прошлого, которых современники считали прозорливыми, вовсе не походили на гадателей, предсказывающих те или иные события в будущей жизни. Именно на основании своего богатейшего духовного опыта они в процессе беседы определяли индивидуальные черты пришедшего к ним человека и подсказывали, какая опасность угрожает ему, если его греховные страсти не будут изжиты. Ибо страсти закономерно ведут к горьким и вполне предсказуемым последствиям. Либо же Господь по Своему особому Промыслу о чем-то извещал их в отношении пришедших к Нему людей, что было необходимо для укрепления их веры или же содействовало их спасению.
Такое наитие Святым Духом свойственно только тем, кто преданно и неусыпно служит Творцу своему.
И чтобы углубить и закрепить столь поучительное назидание, ярко и образно представленное в сказке, призовём нагляд-ные аллегории из повседневной жизни.
Кривое зеркало искажает наш образ, делая его изломанным и безобразным. Подобно этому и зеркало души, искривлённое унынием и ропотом, оставляет в нём страшную печать внутреннего уродства.
Тяжёлые жизненные испытания - это огненное горнило судьбы, в котором выплавляется и очищается «золото» души нашей. Как золото плавится и очищается в огне, так и душа человеческая переплавляется в горниле испытаний, чтобы преобразиться и обрести совершенный образ. Скорби выжигают душевные язвы болью, как огнём.
Скорби – это горчичные зёрна судьбы нашей. Душа – это почва. От состояния почвы зависит и жатва. Если почва сухая и каменистая, то любой посев станет бесплодным. Подобно этому, если душа иссушается недовольством и закосневает в сетовании, то вся жизнь тогда окажется бесплодной, а судьба - безысходной.
Жизненные горечи и страдания подобны тёмным краскам в палитре художника. А духовное состояние души подобно таланту живописца. Как от таланта зависит картина, нарисованная тёмными красками, так и картина судьбы зависит от состояния нашего духа во время бедствий и злоключений. Благодушное и смиренное состояние души – это великий талант, рождающий прекрасные плоды. А унылое и ропотливое состояние духа – это большая бездарность, чреватая гибелью.
Жёсткие и безжалостные удары судьбы подобны лопате строителя, роющего котлован для фундамента дома. И если строитель откажется от фундамента, то построенный дом обрушится неизбежно. Жалобы и негодование на судьбу-злодейку подобны отказу от постройки фундамента. Ноющий ворчун – это человек, отказавшийся от сооружения незыблемой опоры души своей. Как рушится дом без фундамента, так и жизнь ворчуна заканчивается крахом, сокрушительным падением и гибелью.
Бог – это наш Хозяин и Работодатель. Жизненные трудности и злополучные обстоятельства – это исправительные работы, предлагаемые Промыслительной о нас заботой Божией. И если принимаем порученную нам работу с благодарностью к Распорядителю жизни нашей, то получим и награду, соответствующую нашему усердию.
Но если возложенные на нас скорби мы не желаем отработать сердцем, отказываясь сеять в нём семена кроткого терпения – ведь такую работу и ожидает от нас Бог – то такой саботаж неизбежно влечёт суровое наказание.
Скорби – это точило, на котором оттачивается боевой арсенал человеческого духа. Не будет этого точила – и дух наш утратит остроту, необходимую не только для преодоления жизненных испытаний, но и для борьбы с нечистыми силами. Ибо отточенный невзгодами дух наш становится подобен острому мечу, отсекающему все нападки демонов.
Преподобный Анатолий (Зерцалов) называл три причины скорбей и искушений:
«Для того, чтобы мы, во-первых, осознали свою немощь и смирились; во-вторых, для того, чтобы, увидавши свое бессилие и приражения врага, обратились к Богу, Помощнику в скорбях; а третье и главное – чтобы мы, перешедши огнь и воду, сделались искусны в борьбе со своими немощами».
Старец Варсонофий отмечал, что «непрестанные скорби, посылаемые Богом человеку, суть признак особого Божия промышления о человеке. Смысл скорбей многоразличен: они посылаются Им для пресечения зла, или для вразумления, или для большей славы. Например, заболел человек и скорбит об этом, а между тем этою болезнью он избавляется от еще большего зла, которое он намеревался сделать».
Старец Амвросий очень любил короткие и остроумные поучения и часто их к месту употреблял. Такие наставления хорошо запоминались и всплывали в памяти в трудную минуту.
«В пресном молоке, как в дураке, толку мало. Иное дело – сливки и сметана, и особенно из них хорошо сбитое масло и хорошо очищенное и хорошо соблюденное». Подобно этому и душа наша хорошо сбивается, очищается и соблюдается скорбями. За битого двух небитых дают, да еще не берут».
Оптинские старцы утешали людей в скорбях. Преподобный Никон писал: «Никогда не было, нет и не будет на земле беспечального места. Беспечальное место может быть только в сердце, когда в нем Господь».
Старец называл и плоды скорбей: «Плод скорбей в очищении души и ее духовном состоянии. Его надо хранить».
Закончить нашу главу о скорбях хочется утешающими словами первого Оптинского старца Льва: «Вы право сказали: все пребывают в бедах и искушениях. Прибавлю я: но жив Господь, который не попустит искушению выше меры нашей, ибо у Него на весах милосердия всё взвешено: и количество немощей, и сила и потребность скорби, посылаемой нам. Утешьтесь: после ненастных дней всегда бывает солнечно и светло, и всему свое время. Тот, Кто вызвал вас из среды мирного жития вашего в пространство, Тот водворит и мир и устроит всякое успокоение».
16
МОРОЗ ИВАНОВИЧ
Жили-были Рукодельница да Ленивица, и нянюшка с ними.
Рукодельница рано вставала и тут же за дело принималась. А Ленивица меж тем в постельке лежала, с боку на бок переворачивалась.
Однажды с Рукодельницей беда приключилась: случайно уро-нила она ведро в колодец. Строгая нянюшка и говорит: «Сама ведёрко утопила, сама и доставай!»
Пошла Рукодельница опять к колодцу, за верёвку ухватилась да на самое дно и опустилась. Смотрит — перед ней печка, а из печки пирожок поглядывает да приговаривает:
— Кто меня возьмёт, тот со мной и пойдёт. Рукодельница вы-нула его и за пазуху положила.
Дальше идёт, смотрит — в саду дерево, а на дереве золотые яблочки меж собою говорят:
— Кто нас с дерева стрясёт, тот себе возьмёт. Рукодельница и натрясла яблочек в передник.
Дальше идёт, смотрит — старик Мороз Иванович на ледяной лавочке сидит.
— Здорово, — говорит, — Рукодельница! Спасибо тебе, девица, что пирожок мне принесла — давно уж я горяченького не ел.
Они вместе пирожком да яблочками наливными позавтракали, а потом старик сказал: — Знаю, за ведёрком ты пришла, я тебе его отдам, только ты мне за то три дня послужи.
И вот пошли они в дом, а дом тот был весь изо льда, а стены были украшены снежными звёздочками блестящими, а на постели вместо перины снег лежал. Принялась Рукодельница снег взбивать, чтобы старику спать было помягче, и руки у неё, у бедной, окостенели, но потёрла она их снежком, руки и отошли. А Мороз Иванович приподнял перину, а под ней — травка зелёная. Рукодельница удивилась: зачем старик травку на свет Божий не выпускает, он и ответил: — Ещё трава в силу не вошла. Вот весна придёт, перина растает, травка заколосится, зерно выглянет, его крестьянин на мельнице смелет, и будет мука, а из муки ты хлебы испечёшь.
Потом старик спать на взбитую перину улёгся, а Рукодельница по хозяйству хлопотать стала. Так и прожили они три дня, а когда ей уходить надо было, Мороз Иванович сказал:
— Спасибо тебе, утешила старика. Вот твоё ведёрко, я в него серебряных пятачков насыпал, а ещё брильянтик — косынку закалывать.
Рукодельница поблагодарила Мороза Ивановича, домой пошла и там рассказала, что с ней приключилось. Нянюшка и говорит Ленивице:
— Видишь, что люди за работу получают! Опустись в колодец, найди старичка да послужи ему.
Пошла Ленивица к колодцу, да и бух прямо ко дну. Печку с пирожком увидела, дерево с яблочками наливными — ничего не взяла, лень было. Пришла к Морозу Ивановичу с пустыми руками:
— Хочу послужить да за работу получить!
— Дельно говоришь. Взбей-ка мне перину, в доме чисто прибери, да покушать приготовь.
Ленивица подумала: «Не стану я себя утомлять», — да и не сделала, что велел ей Мороз Иванович.
Старик сам покушать приготовил, в доме прибрал да Ленивицу накормил. Прожили они три дня, и девица награду запросила.
— Какая ж была твоя работа? — удивился старичок. — Это ты мне должна заплатить, потому что я тебе служил. Да ладно, какова работа — такова награда.
Мороз Иванович дал Ленивице в одну руку огромный серебря-ный слиток, а в другую — большой-пребольшой брильянт.
Ленивица старика даже не поблагодарила, домой радостная побежала. Пришла и хвастается.
— Вот, — говорит, — я не сестре чета, не горсточку пятачков заработала...
Не успела она договорить, как слиток серебряный да брильянт растаяли и полились на пол...
А вы, детушки, думайте-гадайте, что здесь правда, что неправда, что шутки ради сказано, а что в наставление...
Когда к человеку приходит беда, когда ему становится не-уютно и тесно в этом бренном мире, то начинает искать он путь, ведущий от всего внешнего, несущего разочарование и скорбь, к внутреннему миру души своей. Ибо интуитивно лю-ди, теснимые скорбями, чувствуют, что не найдя счастья во внешнем окружении, можно обрести его внутри себя. Не зря ведь Божественная Мудрость возглашает: «Царство Небесное внутри вас есть». Когда черепаха видит приближающуюся опасность, то втягивается и углубляется вов-нутрь панцыря. Так и человек, теснимый потерями чего-то жизненно необхо-димого, углубляется в себя. Подобно этому и в сказке потеря жизненно необходимых ценностей показана в образе поте-рянного ведра. А углубление в мир своей души представлено в образе глубокого колодца, в которое спустилась Рукодельница.
Углубление в себя – это, отнюдь, не бесполезное и не бес-плодное занятие, как может показаться с первого взгляда. Ко-гда человек переводит своё внимание извне вовнутрь, то, тем самым, ограждает себя от соблазнов и вредоносных влияний внешнего мира. Поэтому весь поток информационного мусора и впечатлений, который каждодневно вливается в хранилище ума и сердца, приостанавливается. Мы часто забываем, что ёмкость и вместимость нашей психики не безгранична. Она подобна резервуару, сосуду, складу, кладовой, где накап-ливается не только ценное имущество, но и всякое ненужное барахло. У хорошего хозяина в закромах хранятся исключи-тельно полезные и ценные вещи. Но если хозяин ленив и неряшлив, то всё его хозяйство превращается в мусорную свалку. Вот такой помойной ямой обычно становятся закрома нашей души, когда человек, погружённый в мирскую суету, не заботится о благоустройстве своего внутреннего мира. Чтобы навести порядок в доме, нужно, прежде всего, освободить пространство своего жилища – освободить от ненужного хла-ма, от накопившейся груды старых вещей, ветхого и рваного тряпья, пустых бутылок и консервных банок. Подобно этому, становится возможным очищение ума и сердца, когда мы пе-реводим внимание от внешней суматохи к своему внутренне-му состоянию.
Когда сознание зашлаковано информационным мусором и суетой, то для стяжания благодати места просто не остаётся. Ибо человек становится подобен сосуду, плотно закупорен-ному пробкой. Лучи благодати Божией скользят по поверхно-сти сознания, не проникая вовнутрь его. И чтобы сосуд души человеческой открылся для вмещения благодати, нужно вы-тащить из него пробку информационных и эмоциональных шлаков. Только в откупоренном сосуде сердца освобождается пространное место для Духа Святого. Вот такое пространное место и символизирует пространное место колодца, куда по-падает Рукодельница. Таким образом, погружаясь в свой внутренний мир, человек, отрешаясь от суеты, очищается. И в этом очищении освобождается место для благодати Божией, которая показана в сказке образом горячего свежего пирож-ка, который берёт с собой Рукодельница. Пирожок – это хлебное лакомство. Именно хлеб живой, сходящий с небес, упоминает Господь, подразумевая в этом образе благодать Божию.
Свет благодати просветляет и расширяет сознание, углуб-ляет ум и очищает сердце. И в облагодатствованном про-странстве души начинает возрастать древо жизни вечной, ко-торое Господь называет Царствием Небесным. Ибо благодать – есть семя, подобное зерну горчичному, из которого вырас-тает древо Жизни. Как дерево приносит плоды, так и древо жизни вечной приносит плоды добродетелей, которые апо-стол Павел называет плодами духа. Вот эти плоды веры, ра-дости, умиротворения, кротости, воздержания, милосердия и любви представлены в сказке образом яблочек наливных, ко-торые собирает и несёт с собой Рукодельница.
У каждого человека в недрах подсознания скрыты ледяные пласты чёрствости, безразличия, апатии, уныния, лени, не-чуткости, равнодушия – того глубинного холода, который ис-ходит от укоренившихся в сердце страстей. Именно порочные страсти стужают душу, делают её бесчувственной и твердока-менной, как лёд. И эти ледяные пласты подсознания мы ви-дим в образе Мороза Ивановича. Поэтому не напрасно жесто-ких и бессердечных людей называют отморозками.
Только духовная теплота, исходящая от благодати Духа Свя-того, может согреть ледяные пласты охладевшего сердца. Об этом говорят слова Мороза Ивановича: «Спасибо тебе, деви-ца, что пирожок мне принесла — давно уж я горяченького не ел».
Итак, через углубление в себя человек познаёт стужающие душу страсти и узнаёт правду о себе. Ибо углубление в себя обнажает сердцевину человеческого существа и обогащает духовно, если человек подстёгивает себя на преодоление своих слабостей. Такое преодоление себя - преодоление порочных привычек, эгоистической самости, косности, инертности, невежества, чёрствости и лени совершается через молитву, пост, послушание, внутреннюю дисциплину ума и сердца, через покаяние и аскетический навык. И весь этот подвижнический труд по благоустройству скрытых тайников своей души показан в сказке трёхдневным служением у Мороза Ивановича. Нетрудно представить, как Рукодельница стала хлопотать по хозяйству. Она и снежную перину взбила, и кушать приготовила, и порядок в доме навела. Всё было чисто убрано, выметено и вычищено. Ненужный хлам вынесен, мусор выброшен, и вся обиходная утварь аккуратно расставлена по своим местам. Подобно этому и подвижник усердно наводит духовное благолепие в сокровенной глубине своего сердца. И такой подвижнический труд называется духовным деланием.
Духовное делание способствует стяжанию Духа Святого. Именно молитва, пост, трезвение и покаяние вводит в черто-ги ощутимой благодати. Это говорит о том, что действуя ранее скрытно и незаметно, благодать начинает действовать ощутимо и могущественно.
Этот покров ощутимой благодати показан в образе снежной перины. Как снежный покров ниспосылается с небес, так и благодать сообщается человеку свыше. Как снег – это подарок нависающих с неба облаков, так и благодать – это дар покры-вающего нас Духа Святого.
Увидев снежную перину, Рукодельница принялась взбивать её. Взбивать – значит взаимодействовать. Ведь человек дол-жен взаимодействовать с Божественными энергиями, сооб-щаемыми от Святой Троицы. Ибо энергии эти, именуемые благодатью, без наших ответных усилий, без сотрудничества с ними станут бесполезными, как сказано: «Царство Небесное силою берётся, и употребляющие усилие восхищают его» (Мтф. 11:12). «Благодать Его не была тщетна, но я более всех потрудился» (1 Кор. 15:10).
Мы должны быть соработниками Бога, чтобы обрести жизнь вечную. «Как Его (Бога) соработники, мы и призываем вас не тщетно принять благодать Божию» (2 Кор. 6:1) – так воз-вещает апостол Павел. Ибо «вера без дел мертва» (Иак. 2:20). Взаимодействие с Божественными энергиями не проходит безболезненно и легко. Ибо столкновение двух сил – ангель-ских и человеческих, небесных и земных, духовных и телес-ных вначале сопровождается болезненной реакцией. Ведь на первых стадиях духовного пути душа ещё не вполне очищена от страстей. И страсти эти ожесточённо сопротивляются дей-ствию силы Господней. Именно своим сопротивлением они вызывают болезненные ощущения. О таких муках духовного рождения говорит Писание следующее: «многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян. 14:22). Вот такая болезненная реакция столкновения сил небесных и человеческих показана в картине, где руки Рукодельницы окостенели от снежной перины. Но когда Рукодельница растёрла замёрзшие руки снегом, то они отогрелись. Это говорит о том, что муки внутреннего возрождения, подобно точилу, оттачивают духовный опыт. И подобно тому, как растирание снегом возогревает руки, так и благодать по мере усердия нашего начинает уже не уязвлять, а возогревать сердце. Ибо по мере духовного очищения, благодать начинает действовать, как горячая циркуляция крови, вызывая чувство приятной теплоты.
И вот перед нами красочная картина: под снежной периной Рукодельница увидела зелёную траву со светлой перспекти-вой урожая и хлеба.
Зелёная трава – это духовный опыт, дающий жатву обильных благословений Божиих. И подобно тому, как снежный покров хранит всходы будущего урожая, так и покров благодати за-печатлевает и умножает духовный опыт в сокровенной глу-бине сердца.
Героиня сказки не жалеет сил, чтобы навести порядок в доме. И за труды свои получает щедрую награду. Это говорит о том, что если человек прилагает максимальные усилия, чтобы навести порядок в душе своей, то награда за его по-движнические труды не замедлит явиться. Преодолевая ис-кушения и трудности, человек благоустраивает обитель своего ума и сердца. Он учится возжигать внутренний свет Духа, добродетели и мужества. И это серебро внутренних досто-инств становится светильником обновлённой жизни.
А сердце его, обработанное точилом духовного делания, сияет драгоценным кристаллом преображённого внутреннего чело-века. Вот такое богатство духовных ценностей представлено в сказочных образах серебряных монет и сверкающего брилли-анта, подаренного Рукодельнице.
Однако если человек пребывает в бездействии, не борется с трудностями и не побеждает их, то оказывается у разбитого корыта – в провале внутренней нищеты и опустошённости. Ему достаются тогда только обманчивые надежды, фальши-вые ценности и ложные иллюзии, которые тают, как куски льда. Вот такая участь и постигла Ленивицу, вернувшуюся с ледяными осколками фальшивого бриллианта и фиктивного серебра, которые тут же растаяли.
Эта замечательная сказка – такая добрая, увлекательная и поучительная – раскрывает в гениально подобранных образах очень важную взаимосвязь. И эта цепочка духовной взаимо-связи выстраивается в следующей последовательности:
1. Житейские невзгоды и потеря жизненно необходимых цен-ностей способствует углублению в себя, обращению к внут-реннему миру своей души. Это представлено потерей ведра и углублению в недра колодца.
2. Углубление в себя отрешает от внешней суеты, способствуя освобождению духовного пространства, которое представлено пространной глубиной колодца.
И в пространном месте освободившегося сознания обретается благодать Божия, показанная в образе горячего пирожка.
3. И тогда Дух Святой вселяется в человека. И из зерна благо-дати Божией возрастает древо жизни вечной, которое прино-сит плоды духа, показанные в образе яблочек наливных.
4. Зрелые плоды духа способствуют умножению благодати, действие которой становится ощутимым и могущественным. И это явно ощутимое действие мы видим в образе снежной перины.
5. Чтобы благодать не была тщетною, необходимо своим ду-ховным деланием взаимодействовать с энергиями Святой Троицы, Святым Духом нам подаваемыми. И это взаимодей-ствие показано в картине, где Рукодельница взбивает перину.
6. Вначале такое сотрудничество с Богом сопровождается острой болезненной реакцией между силами небесными и земными, ангельскими и человеческими. И эта внутренняя боль рисуется в картине, где руки Героини леденеют от холода.
7. По мере духовного очищения, болезненная реакция на дей-ствие благодати сменяется приятным теплом. Благодать начинает действовать, как горячая циркуляция крови. И такое внутреннее обновление представлено в картине, где обти-рание снегом согревает замёрзшие руки.
8. Покров благодати запечатлевает и умножает духовный опыт, обещающий жатву обильных благословений Божиих. Это рисуется в образе снежной перины, сохраняющей всходы будущего урожая. 9. Ревностный труд духовного делания по благоустройству обители своей души приносит щедрую награду – серебро духовных ценностей и драгоценный кри-сталл чистого сердца. И это мы видим в сцене награждения серебром и сиянием чистого бриллианта.
10. Бездействие и лень на поприще духовного развития приво-дят человека к обманчивым надеждам, фальшивым ценностям и ложным иллюзиям, которые тают, как куски льда. И мы видим такую печальную участь в образе Ленивицы, вернувшейся с ледяными осколками фальшивого бриллианта и фиктивного серебра.
17
КОТ, ПЕТУХ И ЛИСА
Жил-был старик, у него были кот да петух. Старик ушел в лес на работу, кот понёс ему есть, а петуха оставил стеречь дом. На ту пору пришла лиса:
- Кукареку, петушок,
Золотой гребешок,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку.
Так пела лисица, сидя под окном. Петух выставил окошко, вы-сунул головку и посмотрел: кто тут поет? А лиса хвать его в когти и понесла в свою избушку. Петух закричал: - Несёт меня лиса, за темные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам. Кот Котофеевич, отыми меня!
Кот услыхал крик и бросился в погоню, настиг лису, отбил петуха и принес его домой. - Смотри же, Петя, - говорит ему кот, - не выглядывай в окошко, не верь лисе: она съест тебя и косточек не оставит.
Старик опять ушел в лес на работу, а кот понёс ему есть. Старик, уходя, заказывал петуху беречь дом и не выглядывать в окошко. Но лисице больно захотелось скушать петушка. Пришла она к избушке и запела:
- Кукареку, петушок,
Золотой гребешок,
Выгляни в окошко,
Дам тебе горошку,
Дам и зернышек.
Петух ходит по избе, молчит, не отзывается. Лиса снова запела песенку и бросила в окно горошку. Петух съел горошек и говорит: - Нет, лиса, не обманешь! Ты хочешь меня съесть... и косточек не оставишь.
- Полно, Петя! Стану ли я есть тебя! Мне хотелось, чтобы ты у меня погостил, моего житья-бытья посмотрел, на мое добро поглядел! И она запела сладким голосом:
- Кукареку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка,
Выгляни в окошко,
Я дала тебе горошку,
Дам и зернышек.
Петух выглянул в окошко, а лиса его в когти. Закричал петух благим матом: - Несёт меня лиса, за темные леса, за дремучие боры, по крутым бережкам, по высоким горам. Кот Котофеевич, выручай меня! Кот услыхал крик, пустился в погоню, нагнал лису и отбил петуха.
- Не говорил ли я тебе, Петя, не выглядывай в окошко - съест тебя лиса и косточек не оставит! Смотри же, слушай меня! Мы завтра далеко пойдем.
Вот опять старик ушел на работу, и кот ему хлеба понес. Лиса подкралась под окошко и тут же песенку запела. Три раза про-пела, а петух все молчит. - Что это, - говорит лиса, - ныне Петя совсем онемел!
- Нет, лиса, не обманешь меня! Не выгляну в окошко.
Лиса бросила в окно горошку да пшенички и снова запела:
- Кукареку, петушок,
Золотой гребешок,
Масляна головка,
Выгляни в окошко,
У меня-то хоромы,
Хоромы большие,
В каждом углу
Пшенички по мерочке:
Ешь, сыт, не хочу!
Потом добавила: - Да, посмотрел бы ты, Петя, сколько у меня всяких диковинок! Полно, не верь коту! Если бы я хотела тебя съесть, то давно бы это сделала. А то видишь - я тебя люблю, хочу тебя в люди показать да уму-разуму научить, как надо на свете жить. Да покажись же, Петя! Вот я за угол уйду!
И притаилась за стеною... Петух вскочил на лавку, высунул голову в окошко, а лиса его в когти - и была такова! Петух закричал во все горло, но старик и кот были далеко и не слышали его крика.
Долго ли, коротко ли, воротился кот домой и видит: петушка нет, надо из беды выручать. Кот тотчас же нарядился гусляром, захватил в лапы дубинку и отправился к лисицыной избушке. Пришел и начал наигрывать на гуслях: - Стрень-брень, гусельцы, золотые струночки! Дома ли Лисафья, дома ли с детками, одна дочка Чучелка, другая Подчучелка, третья Подай-челнок, четвертая Подмети-шесток, пятая Трубу-закрой, шестая Огня-вздуй, а седьмая Пеки-пироги!
Лиса говорит: - Поди, Чучелка, посмотри, кто такую хорошую песню поет?
Чучелка вышла за ворота, а гусляр стук ее в лобок - да в коробок и снова запел ту же самую песню. Лиса посылает другую дочку, за другою - третью, за третьей - четвертую, и так дальше. Какая ни выйдет за ворота - гусляр свое дело сделает: стук в лобок - да в коробок! Перебил всех Лисицыных деток поодиночке. Лиса ждет их и не дождется. “Дай, - думает, - сама посмотрю!”
Вышла за ворота, а кот размахнулся дубинкой, как хватит ее по голове - из нее и дух вон! Петушок обрадовался, вылетел в окно и благодарит кота за свое спасение. Воротились они к старику и стали себе жить-поживать да добра наживать.
«Непрестанно молитесь» (1Фес. 5:17) - так призывает апостол Павел. Этот призыв великого святого у многих, даже верующих людей, иногда вызывает недоумение. Ведь постоянно пребывать в молитве – значит ни на минуту не отвлекаться от неё, совмещая это делание с каждодневными трудами и обязанностями. Но разве это возможно - заниматься работой и одновременно молиться? Ведь есть такие виды деятельности, которые требуют полноты внимания и максимального приложения сил.
Может ли хирург, делающий сложную операцию, одновременно пребывать в молитве? Или инженер, погружённый в разработку сложнейших технологий? Или учёный, решающий глубокие научные проблемы? В современном мире с его ускоренным техническим прогрессом, с его высоким уровнем производства и возросшими потребностями почти любая сфера деятельности требует всей полноты внимания. Так что места молитве просто не остаётся. Именно так и происходит с подавляющим числом работающих современников. И это вполне естественно. Не об этом ли говорят и слова Христа: «Отдавайте кесарю кесарево, а Богу Божье». А как же тогда совместить это со словами Апостола: «непрестанно молитесь»? Неужели он не понимал, что добросовестный труд «в поте лица своего» требует полной самоотдачи. А может быть, это мы чего-то недопонимаем? Может в этом завете Апостола кроется какая-то тайна, которую мы не сумели постичь? И если это так, то где нам найти ответ и развязать эту задачу? Ведь такая загадка возникла не сегодня и не вчера. Уже почти два тысячелетия минуло с момента выхода в мир этого завета: «непрестанно молитесь». Неужели с тех пор никто так и не смог приоткрыть завесу над смыслом этих слов? Может быть святые подвижники, преодолевшие тернистый путь к Истине, смогли разгадать эту тайну? Ну что ж, попробуем обратиться к их духовному наследию и обогатиться их глубочайшим молитвенным опытом.
Так что же это такое – непрестанная молитва? И святоотеческая мудрость нам отвечает: «непрестанная молитва – это не слова, а состояние сердца. Это – чувство тяготения и любви к Богу, чувство, направленное к Нему – Подателю всех благ. Вот это чувство постарайтесь сделать постоянным – и это будет непрестанная молитва. Помоги вам, Господи, найти такое к Богу чувство. Тогда всем оплошностям, вялостям и разленениям – конец!...Чувство, что душу тянет ко Господу, есть сокровенная молитва, и оно одно может заменить молитвословия. Чувство это к Богу – теплое, и сладостное, и благоговейное, проникнутое страхом Божиим» (Феофан Затворник. О непрестанной молитве).
Такое чувство тяготения к Богу сопровождается желанием всегда пребывать со своим Творцом. Это сходно с чувством, которое испытывают влюблённые, находясь в разлуке. Они не видят друг друга, не беседуют, но сердца их тянутся друг к другу. Ни на одно мгновение в любых делах и занятиях они не забывают милый образ своей любви. Вот такова и непрестанная молитва. Она есть чувство любви к Богу вместе с постоянной памятью о Нём. Такое чувство и память не нуждается в словесных излияниях и не мешает исполнять любое дело и любую работу. А любая работа, в свою очередь, не может вытеснить такое чувство к Богу. Как же найти такое чувство? Что нужно знать и делать, чтобы обрести это нетленное сокровище? – спросите вы.
Эту любовь и память о Господе нельзя обрести только по волевому решению своему. Ибо такого сокровища сподобляемся мы ощутимым действием благодати Божией. Именно благодать, подобно солнечному теплу, возогревает любовь в цветнике нашего сердца. Именно благодать, подобно небесной росе, орошает аленький цветочек любви к Богу. И местом возрастания этой любви является наше сердце. И не просто сердце, как физический орган, перекачивающий кровь, а как духовный центр, где происходит встреча с Богом. И чтобы это произошло, сердце по своему благоустроению должно уподобиться церковному алтарю. Как алтарь в храме – это украшенное святилище, так и сердце украшается красотой благочестия. Как алтарь – это уготованное место для молитвы, так и сердце уготовано Творцом для молитвенного богообщения. Молитва возносится священником, входящим в алтарь. Подобно священнику и ум должен войти в алтарь сердца своего, чтобы вознести в нём фимиам молитвы. И только тогда в этом соединении ума и сердца благоухание молитвы привлекает к сердцу благодать Духа Святого.
Любовь – это светильник, возжигаемый в алтаре сердца. Но чтобы светильник возгорелся, наполняется он лампадным маслом. Подобно этому и светильник любви должен исполниться маслом благодати Божией. Не будет масла – не будет и благодатного огня.
Ибо без благодати не возгорится светильник любви. И когда ум, подобно священнику, входит в алтарь своего сердца, свершая молитву, то привлечённая молитвой благодать возжигает в сердце любовь к Богу. И эта любовь пламенеет благодатным огнём непрестанной молитвы.
Молитва и любовь должны слиться воедино, чтобы возгорелась непрестанная молитва. Молитву творит ум, а любовь возжигается в сердце. Поэтому чтобы молитва воссоединилась с любовью, ум должен соединиться с сердцем. Таким образом, непременным условием непрестанной молитвы должно быть соединение ума и сердца. Соединить ум с сердцем – значит сосредоточить внимание там, где сердце находится.
«Но как понимать выражение "сосредоточить ум в сердце?" - Ум там, где внимание. Сосредоточить его в сердце – значит установить внимание в сердце и умно зреть перед собою присущего невидимого Бога, обращаясь к Нему со славословием, благодарением и прошением, назирая при том, чтобы ничто стороннее не входило в сердце. Тут вся тайна духовной жизни» (Феофан Затворник. О непрестанной молитве). Такое молитвенное обращение к Богу, безмолвно свершаемое в глубине сердца, называется внутренней молитвой. Преподобный Никифор Постник, научая этой молитве, говорит: «Войдя в комнату твою, затворись, и сев в каком-нибудь углу, сделай, что я тебе скажу. Сев поудобнее, собери ум свой. И, сосредоточив своё внимание, чтобы оно не рассеивалось в многоразличных помыслах, понудь его войти в сердце. Где будет внимание, там окажется и ум. Ибо ум неотлучен от внимания. Когда же ум вместе со вниманием войдёт в сердце, то приучи его не скоро выходить оттуда. Ибо сначала он очень скучает от внутреннего затвора и тесноты. Когда же привыкнет, то уже не будет скитаться вовне, потому что Царствие Небесное находится внутри нас» (Паисий Величковский. Об умной или внутренней молитве). Подробно об этой внутренней молитве говорится в интерпретации на сказку «Сивка-Бурка».
Таким образом, соединение ума (внимания) и сердца есть необходимое условие внутренней молитвы. И подобно тому, как дерево рождает сочные и вкусные плоды, так и внутренняя молитва рождает сладкие плоды молитвы, действующей непрестанно. Как сочные древесные плоды насыщают освежающей живоносной силой, так и непрестанная молитва насыщает душу тёплым, сладостным и благоговейным чувством. Но чтобы внутренняя молитва, свершаемая время от времени, стала непрестанно действующей, необходимо избавление от порочных страстей. И такое избавление свершается действием благодати Божией, сопряжённой с аскетическим деланием. Только в чистом сердце укореняется непрестанная молитва, становясь постоянным состоянием души. Именно об этом и говорится в сказке «Кот, Петух и Лиса».
Петух – это символ внутренней молитвы. Как Петух имеет крылья, силой которых отрывается от земли, так и внутренняя молитва силою благодати Божией воспаряет к небесам.
Лесная избушка символизирует обитель сердца. Поэтому Петух, живущий в избушке, представлен в сказке, как образ внутренней молитвы, гнездящейся в сердце.
Хищная лиса – это образ лукавого, нечистого духа, который похищает внутреннюю молитву.
Кот, спасающий Петуха и несущий еду для работника-старика, – это образ внимания, необходимого как для молитвы, так и для успеха в работе.
Старик, работающий в лесу, символизирует каждодневные труды и заботы о хлебе насущном.
Кот и Петух живут вместе в одной избушке. Это говорит о том, что внутренняя молитва неотъемлемо связана со вниманием, стоящим в сердце. И когда лиса похищает петуха, унося его далеко в лесные чащи, то здесь мы видим наглядную иллюстрацию, где дух лукавый похищает из сердца внутреннюю молитву.
Такое похищение свершается каждый раз, когда кот уходит из дома. Подобно этому и внутренняя молитва похищается, когда внимание отходит от сердца, увлекаясь каждодневными заботами. Таким образом, когда внимание устанавливается в сердце, тогда действует и внутренняя молитва. Когда внимание отходит от сердца, то молитва эта похищается лукавым духом мира сего. Ибо молитва не живёт в сердце, которое посещает дух лукавый. Молитва живёт только в сердце, хранимом вниманием, углублённым вовнутрь. Ибо поверхностное внимание, обращённое на внешние предметы, труды и занятия, даёт возможность нечистому духу овладеть сердцем и похитить из него молитву. Ведь человек после грехопадения стал более склонен к пороку, чем к добродетели.
Чтобы выманить петуха из дома, лиса обещает ему петушиные лакомства. «Выгляни в окошко, дам тебе горошку» - так пела лисица, сидя под окном. Подобно этому и лукавый дух мира сего обольщает наши чувства заманчивыми удовольствиями.
И подобно тому, как похищается обманутый петух, так и желание молиться теряется в сутолоке мира сего. И молитвенное настроение покидает тогда наше сердце. Такая перемена настроения знакома каждому мало-мальски верующему человеку. И это происходит каждый раз, когда внимание привлекается к неотложному делу и повседневным заботам. Ибо внимание – это душа молитвы. Без внимания молитва мертва, как тело без души. Когда внимание пере-ключается на материальные нужды и увлекается житейскими заботами, то духовные потребности тают и исчезают с поля зрения. Об этом говорят те эпизоды сказки, где кот уходит на работу, а оставленный в одиночестве петух похищается лукавой лисой. И подобно тому, как Кот неоднократно возвращает украденного Петуха, так и внимание, обращаясь к молитве, каждый раз восстанавливает молитвенное настроение.
Однако, в конце концов, может наступить духовный кризис, в котором молитвенное настроение исчезает надолго. И кажется тогда, что оно испарилось бесповоротно, подобно тому, как окончательно был похищен Петушок - Золотой гребешок. Каков же выход из этого кризиса? Как возвратить утраченное желание молиться, и внутреннюю молитву обратить в непрестанно действующую? И чтобы ответить на этот вопрос, посмотрим, что говорит об этом сказка.
И вот мы видим красочную картину – Кот в чистом наряде гусляра играет на гуслях и поёт песню, чтобы выманить лисицу. В Священном Писании дыхание благодати часто сравнивается с пением и со звучанием музыкальных инструментов, таких, как трубы ангельские или гусли струнные. «И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих» - так говорит Писание о «голосе с неба» - о «музыке небесных сфер» (Откр. 14 : 2). Музыка символизирует ощутимое действие благодати. И это ощутимое действие Писание называет «голосом духа» - «дух дышит, где хочет, и голос его слышишь» (Ин. 3:8). Слышать – значит ощущать. Ведь благодать обычно действует скрытно и незаметно. И если действие её выражается слабо, то человек её почти не чувствует. Действие благодати тогда подобно забрезжившему рассвету или едва уловимому отдалённому звуку. Но когда солнце восходит, то свет его сияет во всей полноте.
А близко звучащая музыка хорошо различима для слуха. Вот так и благодать – чтобы её услышать, нужно приблизиться к её Источнику-Богу. А чтобы к Нему приблизиться, нужно облачиться в светлые одежды очищения души. Таким очищением является духовное делание – молитва, пост, трезвление, дисциплина ума и культура сердца. Именно в светлых одеждах духовного делания человек избавляется от информационного мусора и эмоциональной зашлакованности, очищаясь от гнева, раздражительности, зависти, ненависти – то есть от всего, что удаляет нас от любви Божией. Вот эти чистые одежды мы видим в парадном наряде гусляра. Поэтому не случайно, прежде чем играть на гуслях, Кот облачается в одежду гусляра, которая отличается своей опрятностью.
Густая облачная пелена закрывает солнце. И яркие лучи его не могут пробиться сквозь завесу туч. Так и сияющие лучи благодати не могут пробиться сквозь завесу информационного и эмоционального мусора. Чтобы Солнце Правды открылось в ощутимом сиянии благодати, нужно очистить «небосвод» своего сердца.
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мтф. 5:8). Чистота – это территория Духа Святого. И на этой территории голос духа становится ощутимым и могущественным. Вот этот ощутимый голос или, говоря иначе, музыка благодати показана в сказке звучанием гуслей. Ибо человек, об-лачённый в светлые одежды духовного очищения, обретает способность стяжания «музыки небесных сфер» - стяжания ощутимо действующей благодати.
И когда кот выманивает музыкой лисицыных дочерей, то это означает, что ощутимо действующая благодать высвечивает страсти, чтобы удобно избавиться от них.
Пока благодать действует скрытно и неощутимо, человек не может увидеть скрытые в нём пороки. И если они не выявлены, то, как можно бороться, чтобы преодолеть их? Ощутимо действующая благодать подобна свету, в котором видна вся грязь и пыль. И хозяин тогда наводит чистоту. Но в сумраке кажется, что везде всё хорошо – пыли нет и все предметы расставлены по местам. Точно так же и отсутствие благодати, подобно сумеркам, не высвечивает грязь глубинных страстей. И человеку кажется, что с ним всё в порядке, что нет необходимости что-либо менять в себе. Только ощутимые лучи Божественных энергий выявляют страсти во всём их хищническом виде. И это даёт возможность избавиться от них.
В сказке представлено семь лисьих дочерей, которые символизируют семь основных страстей: чревоугодие, любодеяние, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие. Восьмая страсть – это гордость, присущая духу мира сего. И, как мать всех страстей, представлена в сказке образом лукавой лисицы.
Деревянная дубинка, убивающая лисье племя – это прообраз деревянного Креста. Вертикальная часть Креста озна-чает силу Божию, благодать Духа Святого, силу небесную. Горизонтальная часть – это человеческая душа, которой сообщаются силы небесные. Крестное средоточие горизонтальной и вертикальной части означает место встречи и примирения человека с Творцом. И таким местом является сердце человеческое. Являясь символом взаимодействия силы Божией и усилий человеческих, «Крест Иисусов есть укрощение всех страстей, до совершенного их истребления» (прп. авва Исаия, 59, 100).
Иисус Христос, поясняя мистическую сторону креста, говорил, что “отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому” (Ин. 1; 51). Небо отверстое и ангелы восходящие и нисходящие – это вертикальная часть Креста. Сын человеческий, осеняемый небесными силами – это горизонтальная часть. Вот эти небесные силы и представлены в сказке образом деревянной дубинки. Именно дубинкой, символизирующей силу Божественных энергий, истребляется лисье племя. Ведь именно нетварным огнём Духа Святого попаляются грехи и умерщвляются страсти. И когда истребляется лисье племя, то Петух уже не похищается, но безопасно и непрестанно живёт в своей избушке. Подобно этому, когда умерщвляются порочные страсти, то внутренняя молитва в чистом сердце становится непрестанно действующей. И завет великого Апостола - «непрестанно молитесь» - становится реальностью.
Вышеестественная сладость благодати Святого Духа дает человеку ощутимо познать Божественную любовь. И становясь сопричастником Божественной любви, человек получает силу непрестанной молитвы.
Издательство "Акцент ПП"
2015 г.
19.03.2015
--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в текстовом и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------