Александр Петрович Водяной - Мечта продолжение - Александр Петрович Водяной
Скачано с сайта prochtu.ru
Пожилая актриса была совершенно искренней в обществе молодого мальчика. Она раскрывала перед ним свою душу, точно на исповеди.
- Как несправедливо отказываться от любви и тем более обделять ею других. Каждый человек тяготится чем-то упущенным в своей жизни, не востребовав себя до конца.
- Я не успел её познать, - печально промолвил Влад. - Всё произошло так внезапно.
- Смерть – это мгновение, дружочек, впрочем, как и жизнь.
С трудом преодолевая внезапную слабость, она задала неожиданный вопрос.
- Ты помнишь, как умирал?
Влад стал напрягать память. Он помнил бесконечную дорогу, петлявшую в горах, которая заманивала его в пропасть. Потом был визг тормозов, сильный удар, скрежет железа и невыносимая боль...
Влад почувствовал, как костлявая рука Людмилы Марковны крепко сжала его запястье.
- Живые люди, наверное, щупали твой пульс и касались сонной артерии, но ты ничего уже не чувствовал...
- Я до сих не могу понять, как это могло случится со мной. – тяжело вздохнул Влад.
- Всё в жизни происходит внезапно, но теперь у нас времени навалом, что бы понять, как мы здесь оказались.
Вот только возврата назад уже не будет, - шепнула она, горько усмехнувшись.
- Вы правы, Людмила Марковна. Я уж и не помню, кто мне позвонил: «Приходи к нам, не пожалеешь!»
Кто-то поманил, кто-то подсказал, кто-то направил.
- Потом тебя заметили и отняли от матери, как младенца отрывают от груди, - предугадала Людмила. – Затем, они полностью перекроили твой внутренний мир.
- Да, но тогда я этого не понимал и был счастлив. Море, чайки, вкусная еда и много друзей!
Гурченко вдруг напела припев песни из \"Романа и Франчески\"
Чайкою в море любовь моя
Летает.
К милому в мире любовь моя
Взывает.
Ищет его, обгоняя года,
Крыльев не сложит своих
Никогда.
- Боже, как давно это было...
Она тряхнула головой отбросив воспоминания о своей молодости и спросила Влада:
- И в этом, ты видел своё счастье, глупенький? Впрочем, я не упрекаю тебя, но только не говори о том, что у тебя была любящая мамочка с золотым сердцем.
- Я и не говорю этого, - сокрушённо ответил Влад. – В эпоху компьютерной техники трудно утаить правду. Она видела, как я выставлялся напоказ, щеголяя голышом, но закрывала глаза, потому что за это хорошо платили.
- Ты погряз в праздной жизни, мой мальчик, хотя возможно иногда противился ей.
- Да! – признался Влад.
- И никто не подал руки, что бы вытащить тебя из рутины?
- Нет!
Он закрыл лицо руками. К чему было кривить душой перед актрисой, которая нравилась когда-то его бабушке, единственному человеку, по-настоящему любящему внука. К тому же ложь и лицемерие в этих местах были неуместны. Их уже не применишь. Людмила Марковна попыталась обуздать свой сварливый характер.
- Никогда не любила лодырей, и медленно думающих или вообще не думающих о жизни. Я не о тебе сейчас. Упрекать твою мать я тоже не вправе. Она, конечно, любила тебя по-своему. Но, кажется, больше всего ценила деньги.
- Злой рок насмехается над нами, трясся словно денежную копилку, а потом вершит свой страшный суд, от которого ничем не откупишься.
-Я тоже была плохой матерью, - созналась Людмила, - совсем не такой, как в сказке про маму-козу.
И она тихонько напела:
Дин-дон, я ваша мамочка,
Я ваша мамочка –
Вот, мой дом…
Предательская слеза блеснула в глазах и потекла по щеке. Людмила привычным жестом смахнула её и резко ответила самой себе:
- Поздно реветь, Люська! Я вкусно кормила свою дочурку, модно одевала, пыталась научить её петь, танцевать, смеяться. Но всё впустую. Она ненавидела меня с детства, а потом так же пренебрегла своим сыном. А теперь и вовсе утратила человеческий облик.
Людмила почувствовала необходимость сменить тему. Она, как-то по-мальчишески подморгнула Владу и сказала:
- Ты будешь смеяться, но я попыталась увидеть тебя в другой жизни.
- В средневековые времена?
-Для тебя да. Такие мы все – совковцы! Всё расписываем по нотам. Представь себе Владька, если бы ты родился в мою эпоху и не выпендривался среди всех пионеров, а проводил каникулы организовано, с линейками, с горном. После школьных занятий собирал металлолом для своей страны, а по праздникам вышагивал под барабанную дробь. Ездил бы в общественном транспорте – глядишь, был бы живёхонек, выучился на инженера. А к морю, голубчик, только в отпуск по путёвке. А не целыми днями позировать для нюшек на морском фоне.
- Вы опять шутите? - ухмыльнулся Владик.
Какие там шутки?! - вспылила Людмила Марковна, потом взъершила его ухоженные волосы и мечтательно сказала:
Я бы хотела, что б старый мудрый Влад встретил моего юного бестолкового внука и сурово сказал: «Не дури, Марк! Бросай свой героин! У тебя же такая замечательная бабуся – Людмила Гурченко! Живи и радуй её, долго-долго».
Влад на время уединился. Ему хотелось представить ту незнакомую эпоху, которую так горячо отстаивала Людмила. Теперь он мог почти согласиться с тем, что всё могло быть по-другому! Слёзы заполонили глаза, к горлу подкатил комок и он прошептал: « Как хочется жить, мама!»
Ох, уж эти несчётные гримасы судьбы! Стоило ли Владу вести такой насыщенный образ жизни, вдыхая чистый воздух, укрепляя мускулы, наслаждаясь купанием, расслабляясь в сауне, напоминавшей русскую баньку где-нибудь в Поволжье. И всё это для того, чтобы безрассудно погибнуть в расцвете лет, отдав своё пышущее здоровьем тело на растерзание червям.
Людмила поспешила отвлечь Влада от подобных мыслей.
- У меня была полная гармония. Я успела заработать кучу болячек и легко рассталась с жизнью.
Стоп, Люся! Не лукавь перед пацаном! Тебе тоже хотелось пожить ещё хоть немножечко и поиграть на людских эмоциях, заставляя зрителей смеяться и плакать.
До свиданки с живыми родственниками и друзьями, оставалось несколько дней. А пока, чтобы скрасить однообразие, в царстве мёртвых устраивались посещения аквариумов грёз. Каждый занимал место в стеклянном вакууме, который, каким-то образом заполнялся мечтами. Здесь появлялась возможность в течение часа реализовать себя в том, что не удалось сделать в жизни. Некоторые зарыли свой талант так глубоко, что никак не могли его откопать. Людмила Гурченко без всяких колебаний занялась живописью, расположившись в хвойном лесу. Влад, тут же обнажился и одиноко побрёл по пустынному пляжу. Неужели об одиночестве мечтал этот весёлый подвижной мальчишка. Возможно, ему хотелось отдохнуть от филярного позирования и наклеенной улыбки. А ещё он пытался избежать унижения, но врядле ему это удалось. Жизнь такова, что за её удовольствия нужно платить другими удовольствиями тем, кто «осчастливил твоё детство».
Людмила Гурченко, наконец, решила рассказать Владу про своего внука. Он был в меру упитанный мальчик, улыбчивый и добрый. Чёрные кудри, доверчивые серые глаза, бабушкины ямочки на щеках. Таким семилетний Марк Королёв пришёл первый раз в московскую школу. В классе, где он учился, было 35 человек. Но за те пять лет, что он проучился в нём, мальчик так и не сдружился ни с кем. Внешне он был очень похож на свою знаменитую бабушку: тот же овал лица и глаза – точь-в-точь её, а вот бойким характером не отличался. Марк был довольно закомплексованным, что называется, «себе на уме». Он не любил ходить толпой и когда выезжали классом на экскурсии, всегда отделялся. Его нельзя было назвать компанейским, и постоянного друга у него никогда не было. Но это не значит, что ребята или учителя его не любили. Любили, и как говорится, «не за красивые глаза». Даже старшие ребята его уважали, могли подойти, поздороваться за руку. Девчонкам он нравился, но они его побаивались. Самая главная черта Марка – это то, что на него всегда можно было положиться. Он был смышленым и понимал, что бабушка не любит его мать, зато обожает внука. Когда Марку исполнилось восемь лет, отец ушёл из семьи, потом вернулся, но продолжал конфликтовать. Вскоре он занялся бизнесом и определил сына в частную школу-интернат. Возможно, что семейные неурядицы и подтолкнули 12-летнего подростка к роковой черте. Марк очень переживал, когда мама ссорилась с любимой бабушкой, и всё чаще был на её стороне. Вся родня терзала и ломала его неокрепшую душу, словно шквалистый ветер молоденькую берёзку. Наверное, он чувствовал себя очень одиноким и никому не нужным. Забыться, уйти от проблем ему помогало лишь одно...
Теперь наступила очередь Людмилы прореветь белугой. Когда она успокоилась, то высказалась Владу напрямую:
- Видела я тебя в аквариуме грёз. Ты там был очень одинокий. Но ведь это не мечта, а просто усталость, отчаянье. Я тоже часто поддавалась этим слабостям: «Всё! – говорила я. Больше не могу», а потом уходила с головой в работу, и опять всё становилось на свои места. Не верю, чтобы у мальчишки не было мечты. Например, я знала, что мой папа вернётся живым с войны, а вместе с ним, его задорный смех, счастливое лицо мамы и первомайские праздники. Пожалуй, это была самая заветная мечта моего детства…
В следующий раз, Людмила была приятно удивлена, посетив аквариум грёз. В этот день она перенеслась на сказочные зелёные пастбища, на фоне которых синели дальние горы, тающие в лёгкой дымке. Акварели получались удивительно насыщенные жизненным теплом. Оторвавшись от мольберта, Людмила искоса заглянула в соседний аквариум и сквозь толщу стекла заметила бурное оживление. Кругом суета, говор, мегафонные команды, лучистые прожектора и в центре этого водоворота – Влад Шибанов. Так вот оно как! Он мечтал о волнующих ролях в хороших фильмах, чтобы затронуть людей за живое, а не бессмысленно плескаться в воде, как дельфин, подчиняясь чужой воле дрессировщика. У него были актёрские задатки.
- Браво, мальчик! Из тебя вышел бы первоклассный актёр! Это говорю я – Людмила Гурченко!
Как ей нравилась эта киношная жизнь! Она любила запахи выкрашенных бутафорий и шелест роскошных платьев, обретая вторую молодость. На съёмочных площадках присутствовала необычная аура. Там витал особый дух не подвластный времени - очередной клип или мюзикл, не важно. Она всё делала с удовольствием, с большим желанием, потому что знала цену своей популярности и помнила годы забвения.
Влад что-то бормочет, повторяя роль, неумело жестикулирует и напряжённо вглядывается вдаль, в сторону худощавой примадонны с кистью в руках. Он хочет угадать её мысли, узнать её оценку. Это очень важно для начинающего артиста. Впрочем, его мечта так и не сбылась. Был избран другой путь, где не нужно доказывая своё «я» и плакать по ночам. Дорога к заслуженной славе слишком терниста и ухабиста; куда проще прямая, ведущая к яркой популярности, но подвластная забвению. Это было в прошлой жизни, а сейчас он грезит мечтами и счастлив хотя бы оттого, что ему не нужно выполнять чужую волю. Ах, сколько одарённых мальчишек могли бы стать не теми, кем стали, назло своим розовым мечтам. Это были приятные мгновения, когда можно было окунуться в собственные грёзы, но тем тягостнее возвращение в реальность. Влад скучал по друзьям и тосковал по младшему брату.
Однажды, в мрачной обители с жуткими херувимами Влад заметил новичка-подростка и невольно вздрогнул, настолько он был похож на его младшего брата. Такой же стройный, худощавый, вот только не очень общительный. У каждого была жгучая тайна, связанная со смертью и этот парнишка видно не торопился делиться информацией с первым поперечным. Он старательно прятал своё лицо с синевато-зелёным оттенком и Влад догадался, что перед ним утопленник. Тогда он уподобился назойливому журналисту, жаждущему покопаться в чужой судьбе. Здесь никого не удивишь проломленным черепом, страшными шрамами и ожогами.
- Я вижу тебя впервые – вступил в разговор Влад.
Тринадцатилетний Павлик Чуйко, тот самый, которого объявили в розыск, был найден на прошлой неделе водолазами. Обычный улыбчивый мальчишка, который подсказывал уроки стоящим у доски одноклассникам, помогал по хозяйству матери одиночке и мечтал стать изобретателем. Иные детишки тянулись к игрушкам, а любознательный Павлуша что-то мастерил из конструктора. В тот день он готовился к экзаменам вместе с самой красивой девочкой в классе не берегу быстротечной речушки. Весна была ранняя и подталкивала мальчика к проявлению чувств. Провожания домой, после школы, долгие беседы, взаимные симпатии, были пройденным этапом, и сейчас ему хотелось заслужить первый в жизни поцелуй, который запомниться навсегда. Они сидели у воды. Прозрачный воздух был напоён смесью трав, голосами цикад, и ещё шелестом страниц учебников, валявшихся на песке. Сейчас он признается ей в том, что влюблён ещё с первого класса и готов ради неё совершить подвиг. И она решила испытать его в деле.
- А переплыть на тот берег прямо сейчас, слабо?
Через секунду рубаха и брюки полетели в сторону, а их владелец уже плыл по незнакомой реке, одержимый получить в награду заветный поцелуй. Дальше всё пошло не так. Острая боль в ноге и дурацкий страх, появившийся неизвестно откуда. Ему вспомнилась зима и прорубь, из которой он насилу выбрался. Но ведь сейчас совсем другое: скоро экзамен, потом каникулы, долгая жизнь и… первый поцелуй. Девочка заметила неладное и что-то кричала. Павел не разбирал слов, пытаясь бороться с течением. Судорога не отпускала, сказывался ревматизм, от которого его, казалось, выходила любящая мать. Через минуту мальчик ушёл под воду… Один миг и нет весны, нет друзей, дома. Но намного больнее было думать сейчас о маме. Конечно, ей очень одиноко.
Влад по-братски обнял подростка, который не стыдился своих слёз и сказал уверенно.
- Твоя мама и друзья всегда будут помнить тебя, хотя ты и не был кумиром.
Они вышли на террасу, окутанную туманом.
– Значит, ты успел попрощаться с жизнью, - сокрушённо подметил Влад, пытаясь как-то успокоить нового друга.
Ему вспомнился ещё один случай с пареньком из радиотехникума.
В тот роковой день он, как обычно стоял на троллейбусной остановке. Транспорта долго не было, и он отошёл в сторонку, чтобы не дымить сигаретой в толпе. Неожиданно двухметровая каменная глыба свалилась ему на голову с восьмого этажа. Старинная лепка оказалась роком судьбы. Потом этот сюжет показывали в теленовостях – окровавленный подросток, а вокруг горы битого кирпича и бетона. Сейчас парнишка прятался где-то здесь, стыдясь своего обезображенного лица.
- Мне тоже удалось заглянул в глаза смерти, пока летел на вираже в пропасть, - произнёс тихо Влад после короткой паузы. - Жуткое впечатление.
Курьёзный случай, когда мечта приводит к трагическому финалу. Влад разбился на автомобиле, который ему подарили. Он торопился жить, подгоняемый недобрыми предчувствиями…
Ох, уж эти фанаты! Для Гурченко, некоторые из них были невыносимы – склочники и завистники. Когда человек порицал кого- либо, она всегда фыркала, как разъярённая кошка, завидевшая собаку. Её раздражало, что начинали приводить в пример известных личностей, делая из них культ нравственности. Рики Мартин - гей, Лев Толстой изводил родных скандалами и угрозами о суициде, Пушкин вообще мерзкий был тип, Гурченко - скандалистка, Михалков Никита – хам, Жириновский - драчун, Сократ - любитель мальчиков и т. д. Нормальных нет! Праведные только те чистоплюи, которые поливают вас грязью. Да пошли они! Как там пела в одном фильме:
Были и лодка и море,
Были и чайки вдали…
- Казалось бы, что человеку надо. Лови рыбу и радуйся удаче. Так нет, захотелось мне поймать Золотую рыбку. Заела гордыня и начала убеждать Рязанова, что я лучше сыграю Шурку Азарова, чем Голубкина. И пою звонко и на коне скачу лихо! Мало ей того, что Миронова отхапала у бывшей жены, так ещё и главную роль ей подавай!
Не убедила! О чём это я?! Долой склоки и сплетни! Всё в прошлом. Да и честно говоря, отличный корнет получился у Голубкиной.
Проклятая гордыня! Она ела нас поедом и мешала раскрыться в актёрской работе. Начинаешь кого-нибудь копировать и теряешь своё лицо.
- Мне хотелось лучше всех нырять, лихачить на велосипеде и прыгать на батуде.
- Мы все через это проходим, дружочек и каждому из нас кажется, что он лучше других.
Затем Гурченко уединялась, и тогда перед глазами всплывал образ родного внука.
Марк стал зависимым. Если имелись деньги, достать наркотики не было проблемой. Мальчишки прогуливали уроки и собирались где-нибудь во дворе. Было модно стоять в компании с сигаретой, от которой тянулся сладковатый дымок. Потом Марк стал пробовать более «тяжелые» наркотики. В итоге сел на иглу. К тому времени его родители уже окончательно развелись, папа определил сына в интернат и уехал за границу. Ни отец, ни мать даже не подозревали, что в свои 14 лет Марк уже плотно сидит на героине! В интернате мальчик не доучился. Как только мама узнала об увлечении сына наркотиками, сразу же позвонила отцу. Александр забрал сына к себе в Америку, начал лечить. Дела за океаном шли хорошо. Доходы позволяли содержать даже машину с персональным водителем. И в семье обстановка вроде как разрядилась - Марк раз в несколько месяцев приезжал в Москву, всегда привозил подарки семье и друзьям. Зимой 1998 года он снова приехал к родным в Москву, был весел, полон планов на будущее. Рассказывал о том, что в Америке увлекся игрой в большой теннис и хочет заниматься этим видом спорта профессионально. Показывал фото своей девушки, с которой познакомился в Штатах. Поводов для депрессии не было. С мамой он общался неохотно, а вот бабушке пообещал, что завяжет с наркотой. Однако, при встрече со старыми приятелями, Марк не смог отказаться от очередной дозы героина. Ему стало плохо. Начало колотить, зубы были так плотно сжаты, что он искусал себе весь язык, а изо рта пошла пена. Его приятели, которые благополучно вышли из наркотического дурмана, позвонили в «скорую помощь». На вопрос, кому нужен врач, честно ответили: «Наркоману. У него передозировка!» Им сказали: «Ждите». Ждать пришлось три часа. Всё это время Марк бился на руках друзей. Они накрывали его одеялами, вставляли ложку в зубы. В наркотическом приступе Марк звал сестру и бабушку: «Лена… Люся». Люсей он называл Гурченко, потому что Людмила Марковна не хотела быть «бабушкой». Больше всего он хотел видеть её, чувствуя свою вину, но так и не успел с ней попрощаться. Когда стало совсем невмоготу, мальчик позвал маму…
Приехавшая «скорая» констатировала смерть от передозировки героина. Это случилось 13 декабря...
Влад всё больше погружался в раздумья, сравнивая себя с Марком. В их семье не было раздоров, и конечно, он умел быть благодарным сыном, сознавая, что мать подарила ему жизнь. Но почему-то он не захотел с ней увидится, и выбрал свиданку с друзьями. Неожиданно, Влад испугался собственной мысли. На минутку ему захотелось, чтобы они оказались рядом. Нет, нет! Он готов оставаться один, без друзей. Пусть они живут долго и счастливо. Раньше, при жизни, он мог болтать с ними, о чём угодно. Сейчас, виртуальный разговор не клеился. Они вытянулись, возмужали и были так далеко от мира, куда его занесло. Пройдёт время, ребята повзрослеют, и всё реже будут появляться на мониторе. Изменится мода на музыку и кино. Они будут иначе одеваться и мыслить. У каждого появится семья и проблемы. А он всё такой же девятнадцатилетний крепыш, с налётом южного загара, с бизнесовыми проектами. Постепенно он станет забывать детские лица Сашки, Юрки и остальных ребят. Они считают, что он так и не познал любви, ограничившись грёзами. Но это неправда. Ведь каждый из нас любил его по-своему. Жаль, что Влад мог лишь догадываться об этом. Нам было интересно: с кем он дружил, как общался. Нам было любопытно, какие подарки ему дарили, как он шутил и что любил больше всего на свете.
- Он красивую жизнь любил, и деньги, - скажут скептики, - избаловали ими пацана с раннего детства. Таков и результат…
Права была Люся Гурченко: - такие мальчики, как Влад и Марк, наверняка хотели видеть наши сияющие глаза и слышать аплодисменты в свою честь. И они добились бы этого, избрав иную жизнь. Влад очнулся от раздумий, вглядываясь в мониторные лица. Друзья подозревали, что авария была подстроена. Там где большие деньги – всегда попахивает смертью.
Однажды Владу приснился чудный сон. Мрачный храм, под сводами которого томились умершие, вдруг превратился в воздушный корабль. Он расправил широкие паруса и отправился в полёт, словно гигантская птица. Пленники гетто были освобождены из трюма и среди них внук Гурченко. Теперь Марк, Влад и Павел стояли у штурвала. Пролетая над морем, мальчики сумели опустить воздушное судно пониже и все трое попрыгали в воду. Каждый из них, растворился в морской синеве, и жизнерадостные дельфины стали их вечными спутниками…
Это всего лишь сон.
Людмила Гурченко ощущала дрожь перед свиданием с внуком.
Она долго шла по длинному полутёмному коридору, ведущему в гетто, а просвета всё не было. Она слышала таинственные голоса. Много голосов. Они приветствовали её. Это были тени раскаявшихся в суициде. Их слух намного превосходил зрение, уши гораздо созидательней, чем глаза и потому в кромешной тьме они узнавали актрису по её шагам, по её дыханию, сердцебиению, её мыслям. Сферы звуков достигали совершенства. Они просили задержаться на секунду и поговорить о чём угодно. Но она могла лишь сочувствовать творцам отражения своих греховных поступков.
- Потом, быть может, - отвечала она и шла дальше, оставляя позади монотонное:
- Здравствуй, здравствуй, здравствуй…
Зайдя в кабинку для свиданий, где господствовала темнота, она услыхала ещё один зовущий голос. Совсем рядом и такой родной. Наконец, появилось подобие света, и они увидели силуэты друг друга.
- Марк, не бойся. Это я.
- Я тебя почти не вижу, Люся.
- Потерпи, дружочек, сейчас глаза привыкнут к темноте. Подойди поближе.
- Я не могу. Стена не пускает.
Это было самое мучительное свидание в её жизни. Она видела перед собой любимого внука и не могла прижать его к себе, поцеловать, угостить чем-нибудь. Какая–то незримая пелена стелилась между ними. Оставалось смириться и продолжать приятные воспоминания, вырванные из жизни. Это были жалкие клочки, но память ещё могла кое-что воскресить. Людмила Марковна выглядела совершенно обессилившей. В голове царил хаос. Наконец, она взяла себя в руки.
- А помнишь, как мы махнули с тобой в Париж. Никто меня там не знал и не тыкал пальцами и не подсчитывал мои морщины. Мне прекрасно работалось, а рядом был ты, моя кровинушка. Другого счастья не придумаешь.
Бледное лицо Марка залилось жарким румянцем от этих воспоминаний. Иногда он забывал, где находится и, непринуждённо обращался в бабушке с какой-нибудь просьбой. Как в далёком детстве. Наступила пауза и чтобы чем-то её заполнить, Гурченко спросила внука:
- Ты не болеешь? Ах, о чём это я… Мы столько лет не виделись. Ты уже должен быть взрослым мужчиной, но по-прежнему мальчик, доверчивый и глупый.
- Я так хотел, чтобы ты помирилась мамой, - перебил её Марк.
- Успокойся, Маркусик. Я успела, с ней помирится. Мы простили друг друга за все обиды.
- Я рад, Люся. Маме сейчас очень грустно без нас. Да...
Людмила была хорошей актрисой и умела справляться с эмоциями, но сейчас она сдалась. Слёзы брызнули, омывая её печальное, нервное лицо, в котором едва сохранилась непреклонность характера, однако была заметна усталость. Она не хотела притворяться перед внуком, выглядеть беспечной хохотушкой, героиней водевиля.
Она сбросила все свои маски. Пусть он видит, что у неё накопилось в душе, а точнее слышит
- Сыночек, а ты простил меня?
- За что, Люся?
- За то, что я… не уберегла тебя.
В её голосе чувствовалось беспокойство. Ей было важно, что бы родной внук знал и верил - она всегда любила его, даже на расстоянии.
- Я знаю, что ты тяжело умирал. Как бы я хотела взять всю твою боль на себя!
- Да ладно, всё уже позади. Давай вспомним что-то хорошее.
И снова посыпались счастливые воспоминания, они собирали их по крупицам.
- А ты помнишь вкус мёда? Ты очень его любил.
- Помню, - оживился Марк и опять загрустил. - Мне показалось тогда, перед смертью, что я уже никому не нужен.
- Как ты мог такое подумать. Ты мне нужен, как воздух, как солнце…
- Почему ты не пришла, когда я тебя звал: Люся!
- Прости родной. Я ничего не знала. От меня скрыли правду. Я снималась в кино – пела, танцевала, а ты в это время умирал, бедняжка, звал меня. И я ничего не почувствовала. Как жестоко, как бесчеловечно!
- Мне так хотелось, тебя увидеть в последний раз! Мне было так одиноко…
- Будь я рядом, я бы нашла слова утешения, что б тебе не так страшно было тебе умирать в одиночестве… О Боже, что я говорю!
Неожиданно в темени послышался чей-то грозный голос, в нотках которого можно было узнать отголоски дьявола.
«Свидание закончилось!»
- Люся, и ты меня прости… Я не сдержал своего обещания! - крикнул Марк в отчаянье.
- Ты не должен опускаться в преисподнюю, - закричала Люся. Ты не такой плохой, я знаю!
Марк на секунду замолчал, а потом виновато спросил:
- Люся, у тебя нет сигаретки? Хотя бы разок затянуться.
- Молчи, молчи! Не поддавайся слабостям, - прошептала она.
Я вырву тебя из этой темноты и ты увидишь ослепительный свет!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Пусть читатели меня простят, за этот экскурс в царство мёртвых. Но все мы должны помнить, что ожидает нас после жизни и возможно, ценить её во стократ больше. Увы, мои печальные герои лишены надежд и их желания не сбылись. Но у них сохранилась мечта, и с её помощью я попытаюсь сделать финал более счастливым, как бы кощунственно это не звучало.
Единственной отрадой для Влада, было наблюдать море. Оно было также переменчиво, как его настроение и отсвечивало на солнце яркими красками. Сюда же, на широкий балкон приходил утонувший мальчик, Павел и прислушивался к всплеску морской волны, который никогда не видел. А вскоре, к ним присоединился курчавый паренёк, немного бледный, но с горячим взглядом. Фантазии набирают обороты. Возможно, слава великой актрисы дошла и до небесных служителей и они решили сделать исключение для примадонны и переговорили с нечистой силой.
Вскоре Людмила Марковна смогла обнять любимого внука, а когда ему захотелось покурить, бабушка вручила железную коробку.
- Вот хорошее средство. Леденцы монпансье: жёлтые – сладкие, зелёные – кислые, а красные…никакие. Их часто смоктал мой добрый папочка, когда хотел отучиться от папирос. Да так и не бросил.
Мальчики могли часами любоваться морскими просторами, выходя на широкий балкон. Им предстояло короткое, но удивительное путешествие под парусами воздушного корабля Вдруг Людмила Гурченко напрягла слух. Морщины на её лице разгладились и она засияла всем своим обаянием. Воздушный корабль пролетал над её родиной. Милая Украина – край родной. Но что это там запылало внизу, тревожное зарево всполохнуло огнём, опять запахло смертью. Рушатся дома, гибнут люди. Неужели мало горя на земле? Разве недостаточно слёз пролили матери по убиенным своим детям. Грузинские, абхазские, еврейские, арабские и вот теперь русские и украинские… Разные национальности, а горе общее.
Хотят ли русские войны
Спросите Вы у тишины…
Но тишина отвечала тишиной. Господь Бог смотрел на людей с небес и горько вопрошал: «Для этого ли я создавал мир и Вас в нём. Кто дал Вам право возвеличивать себя над другими и убивать друг друга нещадно? Если не умеете радоваться жизни, не рассчитывайте на второй Ноев Ковчег – безумцы!
Тем временем, ветер крепчал. Он надул паруса и поднял корабль очень высоко, подальше от этого суетного мира.
Людмила Гурченко, при любых обстоятельствах оставалась оптимисткой, улыбчивой и часто безрассудной. Но сейчас, она едва сдерживала слёзы, глядя на родного внука, понимая, что это чудесное путешествие в облаках скоро завершится, и они расстанутся навсегда. Её Марку не заказана дорога в рай. Зато у неё оставалась мечта, которую никто не мог отнять. Она тихонько протиснулась между ребятами и привычным тоном заявила:
- Ну, что носы повесили! Лучше послушайте, какая у меня мечта. Не отчаивайтесь, мальчики. У нас всех непременно будет вторая жизнь. И вот, когда она наступит, я хочу быть кустом белых хризантем. Это были мои любимые цветы в первой жизни.
- А кем я появлюсь на свет? – спросил Марк.
- А ты и твои новые друзья станете пчёлками. Мы часто будем встречаться. Я вас щедро одарю пыльцой, а вы будете весело жужжать.
И мы всегда будем вместе.
- Даже зимой.
- Ну, конечно. Я согрею Вас своим теплом и любовью.
- Мне это нравится! Впервые засмеялся Марк. - Я обожаю мёд, и буду всех угощать!
- Мы будем дарить людям радость, и они нас никогда не забудут.
- А когда это случится? - спросили мальчики в один голос.
- Скоро, очень скоро...
Хочется верить, что так и будет. Никто не смеет отнимать мечту, потому что это единственная связующая нить, способная никогда не разлучать нас.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru