Сумасшедшая - Оксана Буслюк


Оксана Буслюк - Сумасшедшая - Оксана Буслюк

Скачано с сайта prochtu.ru

«Когда стоишь перед выбором, в любом случае делай ставку на жизнь. Она еще никогда не подводила. Другое дело, что ей изменяли и не однажды….» Пал Палыч взял руки девушки в свои, долго рассматривал их, потом утешительно похлопал по ним ладонью. --- Ты – домашняя девочка, Фая. Что-то произошло у тебя, и ты, как улитка, спряталась в свою раковину… В ней легче укрыть свою боль, забыться. Я прав? -- Не знаю,-- Фая отняла руки,-- Я – сумасшедшая, да?

Часть 1.
Девушка вошла в кафе, огляделась, мест свободных не было, и она примостилась на узком табурете у стойки.
---Тебе чего?— бармен покосился на посетительницу, одетую не по сезону в лёгкую кофточку.
Нелепая кепка была надвинута почти на глаза, из-под которой выбивались пряди тёмных кудряшек.
--- Пива.
--- Восемнадцать есть?— бармен слегка нахмурился. Девчонке можно было дать и пятнадцать, и двадцать пять. Та кивнула и для убедительности протянула пятьсот рублей.
--- И бутерброд с колбасой.
Смеркалось. Возле кафе зажглись фонари, и жизнь как будто приобрела другой ритм и краски. Внутри, за столиками кипело веселье и непринуждённый гомон голосов. Бритые
подростки, весёлые девчушки, кто-то подвывал на караоке. Всё вокруг шумело, толкалось, суетилось.
--- Повторить?— бармен склонился к странной, одинокой девушке. Та вздрогнула, вынырнув из своих мыслей, покачала головой и стала поспешно пробираться к выходу.
--- Эй, сумасшедшая!— крикнул ей в след бармен,-- Сдачу возьми!
Она сжалась и только прибавила шаг.
«Сумасшедшая, сумасшедшая» - пульсировало в голове.
Кто она? Что делает здесь, посреди улицы, в чужом, незнакомом городе? Девушка на какой-то миг остановилась прямо посреди улицы, закрыла глаза, силясь вспомнить
своё имя, какие-то детали прошлого. Но перед глазами возникла уже знакомая, одна и та же картина – яркое, до рези в глазах голубоокое небо, бескрайнее пшеничное поле, пронизанное синими нитями васильков, и маленький мальчик, бегущий к ней навстречу. Какие-то смутные образы мелькали в голове, но ни за один она не могла зацепиться. Будто в жизни никогда не было и нет человека, который был бы ей дорог, необходим, кто когда-либо любил её. Только ребёнок.
-- Сумасшедшая!— кто-то крикнул из окна проезжающей рядом машины, обдав её водой из лужи.— Уйди с дороги!
Девушка шарахнулась в сторону, споткнулась, не удержалась на ногах и упала, больно ударившись коленками. Потёртые старые джинсы были безнадёжно испачканы грязной мокрой жижей. Она опустила плечи, ощущая,как тоска охватывает её с ног с ног до головы, а в уголках глаз задрожали бусинки слёз. Воздуха не хватало, в груди всё сжалось, и девушка , вскочив, быстро зашагала, почти побежала вдоль дороги в поисках свежего воздуха. Блестел асфальт в прожекторах неоновых вывесок и вечерних фонарей. Прохожие брезгливо расступались, давая дорогу сумасшедшей.
«Сумасшедшая, сумасшедшая».
Она остановилась, когда сил бежать уже не было. Сколько не беги, от себя не убежишь. Нет ни начала, ни конца, нет ни минут, ни часов, только пульсирующий ритм загнанного сердца «Су-мас-шед-ша-я».
Подул пронизывающий холодный ветер, поднимая с асфальта первые облетевшие, ещё зелёные листья. Уходящий август сдавал позиции, поспешно прощаясь с тёплой летней погодой. Зарядил дождь и, судя по нависшими над городом тёмными тучами, прекращаться не собирался.
Девушка огляделась, заметила чуть в стороне от дороги поржавевшую кабину какого-то автомобиля, осторожно залезла внутрь, свернулась калачиком на кем-то постеленной картонке от коробки, натянув на себя старый плед, оставленный заботливым хозяином. Было тихо, тепло и, уткнувшись носом в коленки, девушка забылась в полусне-полубеспамятстве.

Оля проснулась от протяжного воя будильника, поморщилась, забавно скривив носик. Ну, конечно, с вечера забыла отключить, и теперь тот, издеваясь и мигая, сделал своё \"чёрное\" дело. Оля подтянула ноги к подбородку, обняв себя руками, но сон не возвращался. Вставать тоже было рано, и она рассматривала мелькавшие на потолке тени с улицы, вслушиваясь в шум изредка проезжающих машин. Воскресный день не спешил начинаться, также как и Оля не спешила выбираться из тёплой постели. Невольно на губах у девушки заиграла улыбка. Она вспомнила, нет, она всем существом своим осознала, что через неделю у неё свадьба с самым лучшим, с самым нежным, с самым заботливым мужчиной в мире. У него были тёмно-русые, мягкие волосы. Когда она касалась руками его прядей, её кудряшки казались ей непослушными пружинами, топорщившимися в разные стороны. Оля обожала его глаза, светлые, спокойные, внимательные. Она могла часами держать в руках его лицо, смеясь, видя, как лёгкий румянец смущения начинал играть на его очерченных, всегда гладко выбритых скулах. В этот момент он был похож на солнечного зайчика.
В такие минуты ей хотелось зацеловать его, поймать губами играющий на щеках румянец, но вместо этого он брал её ладони в свои и осыпал их нежными, горячими поцелуями. Девушка смеялась, плакала, и благодарила Бога, что Серёженька её мужчина, первый и единственный.
Оля сладко потянулась, вспомнив первую их близость, а потом ещё и ещё, ночь за ночью, они любили друг друга и днём, и даже в его шикарной машине. И это было шикарно, хотя и непривычно. Но разве имеет значение когда и где, если рядом самый лучший мужчина в мире, её мужчина!
--- Уже встала? – в комнату заглянул Серёжа, и Оля невольно залюбовалась его идеальным полуобнажённым торсом.
--- Иди ко мне,-- улыбнулась она одним вздохом. Серёжка замотал головой, рассмеялся и рухнул рядом, крепко сжав её в объятиях.
--- Что ты творишь, Оля?
--- Люблю тебя,-- она обхватила руками его голову, накрыв его губы жарким поцелуем. Они задохнулись, уносясь в вихре чувств. Очнулась Оля от мягкого смеха. Серёжа лежал, оперевшись на локти и рассматривал её разомлевшее тело.
--- Что? – девушка распахнула глаза и смутилась.
--- Ты просто чудо,-- улыбнулся он. Сказал он это с такой нежностью, что у Оли даже комок к горлу подступил и защипало в глазах. Она отрицательно замотала головой, не в силах говорить. Ей хотелось кричать, что это ей повезло, что это он чудо, и это она счастлива, так непозволительно счастлива. Он притянул её к себе за шею и посмотрел в тёмные , обрамлённые длинными ресницами глаза. Это был запрещённый приём. И они оба это знали. Они начали всё сначала, не в силах оторваться друг от друга. Их снова втянуло в воронку чувств и засосала неудержимо рвущаяся наружу страсть.

Солнце било в лицо, девушка зажмурилась ещё крепче, уходя от его лучей.
--- Ты кто?
Возле неё на корточках, согнувшись в три погибели в тесной кабине машины, сидел малыш в грязной вязаной шапочке. Большие тёмные глаза смотрели с подозрением, но без испуга.
--- Не знаю,-- девушка попыталась сесть, освобождая место на картонке для мальчика. Тот тут же бесстрашно сел рядом, заглядывая снизу вверх ей в глаза.
--- Не знаешь, как зовут? Совсем-совсем?
--- Совсем.
--- Разве так бывает?— мальчишка смешно почесал нос, пытаясь что-то понять, но почему-то не получалось.
--- Наверное, бывает,-- девушка пожала плечами, посмотрела на малыша,-- А ты кто?
--- Костик,- тут же ответил мальчишка, расплываясь в широкой, беззубой улыбке.
-- А здесь что делаешь?
--- Живу. Прихожу, а тут ты спишь… Нормально, да? Ты есть хочешь?
Девушка резко ощутила почти тошнотворный приступ голода и кивнула. Мальчишка достал из-за пазухи большой кусок батона, отломил половину и протянул девушке. Та сразу же откусила, набив полный рот вкусным угощением.
--- Я как будто у тебя в гостях— улыбнулась девушка. Костик серьёзно кивнул.
--- У меня ещё никогда не было гостей.
-- Честно? – девушка перестала жевать,-- Ты только не подумай. У меня деньги есть, я заплачу.
--- Много?— глаза малыша распахнулись. Она кивнула.
--- А на пирожное хватит? Она опять кивнула.
--- И на э-эклер?— недоверчиво протянул Костик.
Девушка полезла в карман джинсов и вытащила смятые купюры и мелочь, оставшуюся сдачу
после пива. Малыш удивлённо захлопал глазами.
-- Угощаю,-- улыбнулась девушка и взяла его за руку,-- Пошли, купим пирожных, кока-колу и устроим пирушку.
--- Я знаю, как тебя зовут.— неожиданно серьёзно произнёс малыш, не выпуская руки.
--- Как? – голос девушки дрогнул. В какой-то момент ей показалось, что сейчас он назовёт её по имени, и она вспомнит, воспоминания захлестнут её, накроют лавиной, открывая настежь дверь в её прошлую жизнь и…она испугалась. Держа за руку маленького мальчика, она вдруг поняла, что не готова. Не готова вырваться из тумана неведения, в котором пряталась, навстречу прошлому, из которого убежала. Исчезла, растворилась.
--- Как?
--- Тебя зовут Фея!— радостно завопил малыш.
--- Ты почти угадал,— девушка облегчённо выдохнула, поправляя кудряшки, выбившиеся из-под кепки. – Только не Фея, а Фая. Фаина.
Мальчик опять удивлённо заморгал, потом беззаботно рассмеялся и потянул её наружу из кабины.
--- Пошли есть эклеры, Фая! Здесь недалеко! Очень вкусные! Я видел!

Оля на секунду задержалась у зеркала. В нём отразилась худая девушка с непослушными тёмными спиралями волос, закрученными наподобие рожек. В детдоме её так и звали «чёртик». И потом, поступив в техникум, она что только не делала с волосами: и стригла, и выпрямляла специальными щипцами, но они упорно закручивались и топорщились в разные стороны.
--- У тебя самые необыкновенные волосы, -- однажды произнёс Серёжа. Произнёс так нежно, что Оля сразу ему поверила и прекратила издевательство над своей причёской.
В детдоме Оля считала себя серьёзным, даже рассудительным человеком. Но вот встретила Серёженьку и куда делась её рассудительность, она влюбилась. Но самое удивительное, он тоже её любил. Это было впервые для Оли, чтобы кто-то так нежно о ней заботился, кто-то пытался предугадать её желания, и она с головой утонула в этом обволакивающем чувстве любви и спокойствия.
Они познакомились случайно, в магазине. Она, заболтавшись по телефону, налетела на него с тележкой, сбив с ног. Вместо того чтобы рассердиться, молодой человек вдруг рассмеялся и стал извиняться за свою неуклюжесть. Они оба ползали по полу супермаркета и собирали разбросанные полуфабрикаты. Полутушка цыплёнка закатилась под прилавок, и они долго «уговаривали» её вылезти оттуда. Было легко и весело. Потом молодой человек расплатился в кассе, сел в шикарную машину и уехал. А Оля, пригорюнившись, растерянно осталась стоять возле магазина. Впервые её охватило чувство, которое она никогда не позволяла себе, даже живя в детдоме – чувство отчаяния. Словно до этого она долго-долго знала этого молодого человека, а потом вдруг его не стало в её жизни.
--- Девушка, а мы даже не познакомились. Не хорошо как-то…
Она вздрогнула. Возле неё притормозила машина, и молодой человек улыбался, улыбался только ей, её кудряшкам, и больше никому. Они стали жить вместе сразу. Да по-другому и не должно было быть, если двое любили друг друга.
Оля покрутилась ещё немного возле зеркала, придирчиво оглядывая себя со всех сторон. Длинное вишнёвое платье очень шло ей. Девушка повернулась боком, густые брови озабоченно сошлись на переносице - так и есть, животик чуть-чуть выделяется.
--- Оля, ты скоро?
Девушка улыбнулась. Она будет мамой. У неё будет семья, настоящая семья: муж и ребёнок, который никогда не даст почувствовать ей себя одинокой.
Оля не помнила своих родителей. Наверное, их никогда и не было. В детдоме дети мечтали, наперебой хвастались своими мамами – принцессами, мечтали, что однажды о них вспомнят, их заберут домой. Оля не мечтала. Она ждала. Не маму. А именно этого момента, когда она сама станет мамой и сможет подарить жизнь и любовь маленькому существу, исправить в этой жизни всё то, что не получилось у незнакомой женщины, которая родила её, Олю. Родила и оставила одну.
--- Зайчонок, ну сколько можно? Я уже соскучился,-- Серёжа не выдержал и заглянул в комнату, -- ты выглядишь обалденно. Поехали?
-- Одну секунду, -- Оля набросила на плечи длинный воздушный шарф нежно-розового цвета, перекинула через локти, расправила складки. Теперь о её положении никто не догадается. Даже Серёжа. Это будет сюрпризом, о котором она расскажет после вечеринки, когда останутся вдвоём.
Оля в последний раз крутанулась возле зеркала и вздохнула полной грудью. Как хорошо ощущать себя счастливой, невероятно счастливой и любимой. Перед тем как поехать, они ещё долго целовались в машине, не в силах оторваться друг от друга.
«Я ещё никогда не была такой счастливой. Я прямо сумасшедшая»

-- Мамка помёрла, -- он так и сказал «помёрла» через «ё». -- Сначала жил с бабкой. Она сварливая, но добрая. Говорила, что нельзя ей помирать, пока меня на ноги не поставит. Костик по - деловому разгрёб палкой уже успевшие прогореть головешки костра и выхватил из жарких углей пахнувшую печёную картошку.
--- Помёрла? — ахнула Фая, употребив знакомое малышу слово. Костик кивнул, как-то по взрослому.
--- Угу. Пал Палыч говорит, сердце подвело.
--- Бывает и такое, -- со знанием дела согласилась девушка,-- И с кем ты теперь живёшь?
--- С тёть Зиной. Это сестра папкина. Но у неё своих проблем хватает, я там редко бываю.
--- Так и живёшь в кабине машины на картонке? — ужаснулась Фая, представив Костика , как щенка, свернувшегося калачиком.
-- Ты что? — мальчишка широко распахнул глаза,-- Ребёнку на улице нельзя. Я иногда у Пал Палыча ночую. У него своя комната.
--- А пал Палыч он кто?
--- Сторож в санатории. Здесь, недалеко. Он с моей бабкой дружил.—говорил Костик, помогая себе жестами и уморительной мимикой. Кончик носа забавно морщился и было такое ощущение, что он сейчас чихнёт.
-- А тёть Зина?
--- Ей всё равно.
--- Разве так можно?
Костик засопел, какое-то время ковыряя палкой в углях костра.
--- Пал Палыч заботится обо мне, читать учит.
Фая задумалась. Они с Костиком были похожи, оба тёмненькие, и оба беззащитны и одиноки в этом мире. Он сидел на корточках, скорчившись, и у него даже через грязную кофту торчали тощие лопатки.
--- Я думаю, ты – маленький ангел, -- задумчиво произнесла девушка. Костик удивлённо поднял голову. -- Ты чей-то потерявшийся ангел.
---Да ну? - не поверил малыш.
--- Ангелы тоже теряются….Я знаю,--- Фая вспомнила свой чудесный яркий сон, пшеничное золотое поле, обняла малыша и уткнулась лицом в его волосы.
--- Тебе нельзя жить на улице, -- неожиданно произнёс Костик,-- Ты взрослая, тебя обидеть могут…
--- Кто?
--- Другие взрослые.
--- Мне некуда идти, -- девушка сжалась, ощущая как пустота опять обволакивает её пронзительным, опустошающим холодом.
--- Я поговорю с Пал Палычем. Он устроит тебя работать в санаторий, тебе дадут комнату…
--- Без документов?
--- Ты взрослая, придумаешь что-нибудь, тебе поверят…
--- А ты?
Костик не ответил. Он по - деловому затушил костёр и посмотрел на девушку огромными тёмными глазами.
--- Давай спать.

Пал Палыч напоминал сморщенный старый гриб. Он нисколько не удивился новой гостье,
усадил за стол, тут же соорудив горячий чай и пряники.
--- Говоришь, тебя Фая зовут?
Девушка и Костик закивали одновременно, затолкав за щёки пряники и напоминая прожорливых, забавных хомячков.
--- А ещё она говорит, что я – потерявшийся ангел,-- прыснул малыш и переключился на старенький допотопный телевизор, трещавший в углу. Пал Палыч задумчиво почесал колючий подбородок.
--- А живёшь где?
--- Да не помнит она ничего, -- подал голос Костик, пытаясь «накрутить» какой-нибудь канал, -- Память отшибло начисто…
Они какое-то время молча рассматривали друг друга.
--- Совсем ничего не помнишь? Ни родителей, никого?
--- У меня не было родителей, -- поспешно произнесла девушка и удивилась, откуда она
знает.
--- Может, родные? Ведь кто-то ищет тебя…
--- У неё ангел потерялся, -- подал голос Костик, но дед одёрнул его.
--- Помолчи, малец.
Пал Палыч взял руки девушки в свои, долго рассматривал их, потом утешительно похлопал по ним ладонью.
--- Ты – домашняя девочка, Фая. Что-то произошло у тебя, и ты, как улитка, спряталась в свою раковину… В ней легче укрыть свою боль, забыться. Я прав?
-- Не знаю, -- Фая отняла руки,-- Я – сумасшедшая, да?
--- Почему? — Пал Палыч спокойно пожал сухонькими плечами и засуетился по маленькой комнатке,-- такое может с любым случиться… У врачей это называется ам-не-зия.
И он поднял указательный палец.
--- У тебя, дочка, диссоциативная амнезия, реакция на стресс. Такое случается, если человек в жизни пережил тяжёлую травму или потерю близких…
--- Она потеряла ангела! — опять подал голос Костик, не отрываясь от телевизора.
-- Это нормально. У тебя включилась защитная функция организма.
--- Деда, а откуда ты всё знаешь?—Костик спрыгнул с дивана и перебрался на колени к Пал Палычу и теперь улыбался Фае такой же беззубой, как и у старика улыбкой.
-- Вы похожи, -- улыбнулась девушка.
Пал Палыч закашлялся, пряча навернувшуюся слезу.
-- Ясень пень, одиночество сближает… Вон ты с мальцом тоже похожи, оба чёрненькие как цыганята.
Они рассмеялись, и в этот момент все трое ощутили тепло маленькой комнатки, сблизившей их.
--- Пал Палыч…
--- Да, дочка…
--- А я вспомню?
--- Рано или поздно обязательно вспомнишь… Гипноз помогает, таблетки всякие.
--- А…если я не захочу вспоминать?
Пал Палыч закачал головой.
--- Однажды ты вспомнишь, и ты должна быть готова к этому…. Только кому оно нужно это прошлое?--- весело закончил дед, а малыш засмеялся, поддавшись всеобщему наст роению,-- Негоже тебе бродить по улицам, обидеть всяк может…
--- И я ей о том же, -- подхватил Костик.
--- Завтра с утра приходи. Замолвлю словечко, уборщицей сначала поработаешь… Главное, сейчас за жизнь зацепиться.
--- Без документов?
--- Скажу родня моя дальняя, обокрали, выправим тебе пачпорт….

Часть 2.
Санаторий был небольшим, профилактическим, как говорят. Сюда приезжали люди в возрасте, чтобы в спокойной обстановке провести две-три недели. Пообщаться на общие темы. Тема была одна и та же - здоровье. Санаторий находился в городской черте, но вдалеке от шумных дорог, в красивом сосновом бору. Позади главного корпуса стоял небольшой трёхэтажный дом, наподобие общежития для обслуживающего персонала, так что с заселением Фаи никаких проблем не было. С документами тоже никаких осложнений не возникло. Пал Палычу поверили сразу, да и «нужные связи» старика оказались очень кстати. Пал Палыча пациенты уважали, и даже после выписки поддерживали с ним отношения: приезжали в гости или просто звонили, чтобы пообщаться.
На улице похолодало, и Костик жил то у Пал Палыча, то у тётки. Бывало что исчезал на несколько дней, и девушка, успевшая привязаться к малышу, с волнением посматривала в грязное окно, в надежде, что из-за поворота мелькнёт знакомая шевелюра тёмных волос и маленькая ручка радостно помашет ей ещё издали. Фая скучала по мальчишке и с нетерпением ждала, когда он радостный и возбуждённый ворвётся к Пал Палычу в комнатку.

Был уже поздний вечер, и в коридорах санатория практически уже никого не было.
--- Девушка ,-- окликнула её дежурная за стойкой приёмного отделения, грузная женщина --- Да-да, ты… Ты что ли родня Пал Палычу?
---- Я, -- еле слышно выдохнула Фая, теряясь под взглядом строгой женщины, похожей на классного руководителя.
--- Внучка что ли его?
--- В-внучка,-- кивнула девушка, переминаясь с ноги на ногу и мечтая убраться от её пристального взгляда.
--- Ну и славно, -- неожиданно улыбнулась женщина. Оказалось, дежурная никакая не суровая, а даже доброжелательная женщина.
--- Пойдём , покажу тебе, где у нас технические средства для уборки.
Фая вымыла весь коридор и замерла у двери с надписью «терапевт». Она не знала, как правильно надо вести себя, когда собираешься убирать в кабинете, поэтому в
нерешительности постучала, толкнула дверь и еле выговорила:
--- Здрасте…
--- Одну минуточку, -- молодой врач, склонив голову чуть набок, торопливо что-то писал, сидя за столом.
— Садитесь.
Фая машинально села, сдвинув колени и положив на них руки, как прилежная ученица. Швабра и ведро стояли рядом, у ног.
\"И что теперь?\" — заёрзала девушка. Она резко встала, намереваясь уйти, но передумала, вспомнив, что кабинет не убран, и
замерла.
--- Не могли бы вы на минутку встать из-за стола? — наконец еле слышно пролепетала она, чуть не плача.
Он резко поднял голову, Фая попятилась, споткнулась и некрасиво плюхнулась на попу. Слёзы всё-таки брызнули из глаз, но не от боли, а от стыда.
--- Ой, простите, простите, -- терапевт поспешно выскочил из-за стола и помог девушке встать.
-- Я вас напугал? Очень больно?
--- Мне надо убрать в кабинете, —всхлипнула Фая, смахивая слёзы.
--- Да-да, это моя вина. Заработался.
--- Уже поздно, -- Фая кивнула на настенные часы, которые предательски отсчитывали девятый час вечера.
--- Похоже, что да, поздно.—Молодой врач неожиданно улыбнулся, всё ещё держа её за локти. Они стояли так близко друг к другу, что Фая могла легко рассмотреть его большое, усталое лицо с едва заметной сеточкой морщин у глаз, пульсирующую жилку на шее. Она ощущала чуть горьковатый запах его волос, тепло его дыхания.
--- Много работы?
Врач задумчиво оглянулся на стол, где в беспорядке лежали какие-то бумаги, папки.
--- Диссертацию пишу… У меня скоро защита.
Фая сама освободила свои локти из его крепких ладоней, схватилась за швабру, как за спасательный круг и немного строго, торопливо произнесла.
--- Я думала, в это время в кабинетах уже нет никого, -- она закашлялась, чтобы скрыть неловкость.
Молодой врач смотрел на худую, забавную девушку с весёлыми тёмными кудряшками, которая пыталась спрятаться за швабру, и не знала, что делать, как прогнать его из его же кабинета. Он прошёлся к столу и широким размахом руки, одним движением, смёл все бумаги в ящик стола.
--- А я вас знаю,-- вдруг выпрямился он.-- Вы внучка Пал Палыча. Верно?
Девушка кивнула.
-- Аня?
--- Фая, -- поправила она,-- Меня зовут Фая. Фаина.
--- Красиво имя,-- улыбнулся он в ответ,-- У вас амнезия, кажется… Вспомнили что-нибудь?
--- Нет.
--- Не буду вам мешать, Фая. Пойду, кофе попью. А это вам, -- и он буквально вложил ей в руки плитку шоколада.
Девушка ещё долго смотрела на дверь, за которой только что скрылся молодой человек, молодой доктор, терапевт.

Фая проснулась от резкого трезвона будильника, ничего не соображая стала шарить вокруг руками, смахнула в темноте что-то с тумбочки, нащупала кнопку и в резко наступившей тишине уставилась на тёмное окно, где ночь не спешила уступать свои права. Что-то знакомое нахлынуло на девушку, возникло ощущение, что нечто похожее уже было. Она лежала, прислушиваясь к себе. Вдруг что-то вспомнит? Но память молчала. Было только ощущение радости. Она жила, работала, рядом с ней был Костик, Пал Палыч, где-то жил и работал терапевт, и Фая чувствовала, что мир вокруг неё оживает, движется, и она – часть этого суетливого мира. И она любит – любит эти большие, доверчивые, тёмные глаза, не по возрасту серьёзные и такие родные! Она знает их, она столько раз видела их, что, наконец, встретив их, растерялась и не узнала.
Девушка резко села в кровати, испугавшись собственной мысли. И вдруг засуетилась, забегала по комнате, на ходу собираясь и пытаясь уложить топорщившиеся кудряшки.
Сейчас, пока не проснулись пациенты, она сделает влажную уборку в санатории, а потом найдёт Костика и наконец, скажет ему, что тот мальчик из сна, тот ребёнок, что бежал к ней через пшеничное поле и есть он, Костик! И как только ей сделают документы, она пойдёт учиться на медсестру, будет работать и учиться, и Костик будет с ней жить. Она сделает всё, чтобы усыновить его или взять опекунство. Тем более, что выправляя паспорт, Пал Палыч долго не мудрил с фамилией для девушки, назвал такую же как и у Костика, Трофимова. Получается, что теперь они с мальчиком будут, как родственники. Фая вдруг на ходу остановилась, расплакалась и рассмеялась одновременно.

Пал Палыч чай заваривал сам, соблюдая многолетний ритуал: ставил огромный, допотопный чайник на газ, и пока он пыхтел и стонал, пытаясь вскипятить воду, дед доставал чашки, блюдца, варенье и аккуратно расставлял на столе. Костик суетился рядом, больше мешая, чем помогая. Но сейчас никто не обращал на него внимания.
--- Хорошая ты, дочка, - прошепелявил Пал Палыч, -- ненавязчивая, добрая. Вон какое хорошее дело задумала - мальца усыновить!
Костик забавно шмыгнул носом, и стал тереть его маленьким кулаком.
--- Ты как будто из другой жизни.
--- Это как?
--- Как будто ты скинула свою лягушачью кожу и превратилась в красну девицу.
Костик прыснул от смеха, но притих под недовольным взглядом деда.
--- Вот только как я жила, когда была лягушкой?
--- А тебе это надо? То была другая жизнь, лягушачья. – Дед какое-то время, задумавшись молчал. -- Жизнь видно так устроена, что редко течёт ровно да гладко. Бьёт она тебя, не спрашивай: \"За что?». Спроси лучше: \"Для чего?\"
--- Для чего, Пал Палыч? — Фая тряхнула тёмными спиралями кудряшек,-- Костику для чего? Ведь ребёнок совсем.
--- Испытания не просто так в жизни даются, -- вздохнул старик,-- Не случись всего с вами, и не встретилась бы ты с ним. А может он и есть твоё счастье в жизни?
Они некоторое время молча пили чай, погрузившись в свои мысли. Костик, делая вид, что смотрит телевизор, косился на них, но с разговорами не лез.
---Тоска такая…- выдохнула Фая.
--- Какая, дочка?
--- Ощущение, что жизнь оборвали на полуслове… Прошлого как будто и не было…
--- Нашла о чём жалеть, -- фыркнул Костик, радостный, что можно говорить,-- у тебя есть я, Пал Палыч, и этот мордастый такой, те-ра-певт.
--- Кто-о-о? — Фая подскочила, смущаясь, часто заморгала, а потом подозрительно прищурилась . -- Откуда ты взял? Пап Палыч, вы ему рассказали?
--- А то у меня глаз нет,-- Костик смешно скривил рожицу,-- Ты его кабинет по сто раз на день вымываешь, и цветочки в стакан ставишь.
--- Ах ты! -- Фая замахнулась, Костик радостно взвизгнул и спрятался за стул,-- А ещё он тебе шоколадку подарил!
--- А ты её съел!
--- Ты бы до сих пор на неё любовалась! Фай? — Костик вопросительно вскинул на неё большие тёмные глаза.
--- Чего тебе?
--- Он тебе нравится?
--- Кто?
---- Терапевт, ясень пень. Антон Геннадьевич.
--- А тебе?
Костик неопределённо дёрнул плечами.
--- Хороший мужик... А ты и замуж за него пойдёшь?
Фая покраснела, щёлкнула его по носу и тут же крепко обняла его.
--- Дурачок ты, Костик.
--- Почему это?
--- Мал ты ещё до таких разговоров….
Пал Палыч смахнул навернувшуюся слезу.
--- Ты не бойся, дочка. Слушай сердце своё, оно подскажет, что делать…

Оля не помнила в честь чего или кого была вечеринка. Серёжа говорил, но в тот момент она слушала его в пол уха, улыбаясь своим мыслям. У них скоро будет малыш. У неё будет её собственный ребёнок. Маленькое чудо. Это его сердце так тихо бьётся у неё внутри, оно такое маленькое и беззащитное.
Они приехали к кому-то на дачу. Оказалось, на юбилей к хозяину этой дачи, или хозяйке. Оля опять не разобралась. Народу было много, она немного смущалась, но вскоре освоилась, все были милы и доброжелательны к ней. Шампанское лилось рекой, пили много, говорили много, постоянно поднимая тосты за здоровье именинника. Серёжа держал её за руку, что-то шептал в ухо, смешно щекоча её губами. Оля ела мало, шампанское только пригубила. Она купалась в окружающем её внимании, в людях, которые окружали её. В её детстве не было таких шумных вечеринок, она и представить не могла, что люди могут так беззаботно и весело проводить время.
Оля светилась изнутри, улыбалась окружающим её знакомым и незнакомым людям, смеялась их шуткам и влюблёнными глазами поглядывала на своего мужчину.
--- У тебя обалденные глаза, -- зашептал Сергей, наклоняясь к ней.
--- Какие-какие? — рассмеялась Оля.
--- О-бал-ден-ные! – он чмокнул её в ухо,-- Сладкие. Как мёд.
У Серёжи зазвонил телефон. Он мельком посмотрел на дисплей, ещё раз чмокнул её и стал выбираться из-за стола.
--- Шеф звонит, надо ответить. Не скучай без меня.
--- Не буду, -- Оля помахала ему, давая понять, что всё будет хорошо.
Вскоре зазвучала музыка, и какой-то плотный мужчина довольно-таки прытко подскочил к ней и буквально вытащил на середину комнаты. Танцевать не хотелось, но и обижать никого тоже не хотелось. Она танцевала, улыбалась партнёру, невпопад отвечая на его вопросы, и смеялась. Потом она оказалась в руках какого-то пожилого мужчины, который вальсировал и пытался заплетающимся языком читать ей в ухо стихи.
Вскоре подали жаркое, и все устремились за стол. Почувствовав дурноту, Оля, извинившись, вышла на свежий воздух. Серёжи нигде не было, а ей так хотелось сейчас заглянуть в его глаза, сказать, что её подташнивает, и он скоро, через шесть месяцев, уже станет папой. Отцом! Желание поделиться новостью захватило её, она почувствовала, что сейчас и есть тот момент, когда Серёженька должен узнать об этом! Именно сейчас она должна увидеть, как озарится его лицо, как засияет. Она вернулась в дом и пошла по длинному коридору. Уже дойдя до конца, она собралась вернуться, но голос в соседней комнате показался знакомым. Обрадовавшись, Оля собралась позвать Серёженьку, даже рот открыла, когда услышала совершенно другие звуки. Ещё не понимая, что происходит, но уже догадавшись, она толкнула дверь и … почему-то не удивилась.
Дамочка была высокой, стройной, с красивой фигурой. Имелись и красивые ноги и сейчас одна такая нога изящно, по балетному, была закинута вверх и обнимала её Серёженьку за талию. Полная грудь с яркими, вызывающими сосками, матовая бархатная кожа - Оля отметила это как-то сразу, невольно сравнив яркую женщину с собой, худой и невзрачной. Она в каком-то благоговейном ужасе рассматривала выразительные золотистые глаза и пухлые губы женщины, которая спокойно облокотилась обнажённой спиной к стене и с интересом ждала продолжения.
Сергей поспешно отпрянул, слишком поспешно, чтобы всё увиденное было неправдой. Сбитое дыхание никак не восстанавливалось, а желанию, явно недвусмысленному, было тесно в плотно облегающих брюках. Дамочка, ни капельки не смутившись, оправила на бёдрах задравшуюся юбку, не спеша застегнула пуговички на блузке и вопросительно посмотрела на хмурого Сергея. Потом хитро улыбнулась и лёгкой походкой прошла мимо, обдав тонким ароматом дорогих духов и сладкого женского тела. Оля даже и не подозревала, что женщина может так сладко пахнуть. Сергей судорожно вздохнул, очнулся и шагнул к Оле, протягивая руки.
--- Зайчонок, милая…
--- Не называй меня зайчонком, -- девушка отшатнулась назад, инстинктивно прижимая руки к животу, защищая себя и ребёнка.
Сергей схватился за голову, заходил по комнате, напоминая затравленного зверя.
--- Господи, Оля, я не понимаю как… Я всё объясню,-- забормотал он и вдруг порывисто обнял её, упал на колени, уткнувшись лицом ей в живот. Она вздрогнула, испугавшись за ещё не родившегося малыша, и ничего не понимая, в каком-то исступлении, стала отпихивать Сергея от себя.
--- Оля, Оля, прости! — он целовал её руки, хватал за ноги,-- Злая, жестокая, родная, я так люблю тебя!
--- И я… - хрипло, через силу, произнесла девушка,-- Серёженька, милый, я тебя тоже люблю, больше жизни….
Она не выдержала и заплакала.
--- Это наваждение какое-то… спиртное…Я перебрал….—Сергей сел на диван, посадил её к себе на колени, принялся целовать и гладить её непослушные кудряшки,-- Ты - единственная, мне никто другой не нужен…
Он слегка отстранил её от себя и впился взглядом в её лицо, влажное от нескончаемых слёз.
--- Ну, что ты плачешь, дурочка? Ничего ведь не произошло…
И Оля, которая, по сути не должна была ощущать своей вины, вдруг почувствовала страх и смущение. Ей было жалко себя, её предавали люди, которые были для неё дороже всех - родители, Серёжа. Ей некуда было деться от нахлынувшего разочарования, она не находила успокоения, смотрела в родное лицо и не находила.
--- Не плачь, милая, родная моя…
Но чем больше он уговаривал, тем сильнее текли слёзы. Она уже не плакала, она рыдала. Она вдруг ощутила, что жизнь, так хорошо начавшаяся с Сергеем, вдруг подставила ей подножку, что её родной и любимый Серёженька оказался самым обыкновенным предателем, его слова, его чувства – обманом, и она падает в никуда, несётся в пропасть, в точку невозврата, откуда уже невозможно вернуться, откуда уже нет ей пути назад.
Сергей гладил её, целовал, но от этого Оле становилось только хуже. Рыдания, прежде сдерживаемые, теперь хлынули наружу. Она плакала в полный голос, вырываясь из его объятий. Он разжал руки, некоторое время смотрел на бившуюся в истерике девушку.
--- Ты с ума сошла, -- произнёс он одними губами,-- Ведь ничего же не было!...
--- Не прикасайся ко мне!
Она вскочила, отмахиваясь от него, как от наваждения, как от кошмарного сна, в котором вдруг проснулась, и вдруг рассмеялась, всё ещё прижимая руки к животу.
Сергей с испугом смотрел в покосившееся Олино лицо, обезображенное судорогой. И когда она стала медленно сползать вдоль стены, очнулся, подхватил её на руки и выбежал на улицу.
Дальнейшее происходило всё как во сне. «Скорая» приехала довольно-таки быстро, но как её везли, как она оказалась в приёмном покое, исчезло из памяти. В какой-то момент она пришла в себя от резкого больничного запаха и хлорки, и сквозь туман общего наркоза услышала странные слова….
--- Она потеряла ребёнка…Дурочка….
Пшеничное поле было большим, ослепительно жёлтым и мягким. Колосья шелестели, убаюкивая. Где-то совсем рядом слышался детский, счастливый смех, и она наконец увидела малыша, бегущего к ней навстречу. У него были такие же тёмные и непослушные кудряшки, как и у неё, он забавно морщил нос и смеялся. У него были родные глаза…

Теперь, вечерами, после смены в санатории, Фая и Костик часто ходили гулять по парку. В маленьком местном пруду плавали дикие утки, разжиревшие и вальяжные, у которых и в мыслях не было лететь куда-то на юг с насиженного места. Малыш любил бросать в воду крошки хлеба и вслух смеялся, наблюдая как птицы с гомоном набрасываются на угощение, отталкивая друг от друга. Костик скакал у пруда, забавно передразнивая уток.
--- Ой, Фая, смотри, -- малыш неожиданно замер, всматриваясь во что-то, потом нырнул в кусты и вскоре вытащил что-то мягкое и толстое, которое скулило и вырывалось.
--- Щенок? Бедненький…
--- Фая, давай возьмём его с собой, а? — Костик умоляюще скривил носик, щенок не замедлил заявить о себе тонким просительным лаем и интенсивно завилял
хвостиком.
Девушку вдруг охватило волнение. Этот маленький комок был похож на неё, такой же потерявшийся в этой жизни, несчастный и надеющийся на чудо. И этим чудом оказался Костик, маленький ангел для заблудившихся в жизни.
--- Я буду заботиться о нём, -- малыш вопросительно заглядывал ей в глаза, вдруг испугавшись, что девушке не захочется, чтоб кроме них ещё кто-то жил в комнате.
Фая улыбнулась, погладила щенка по мягкой пушистой щёрстке.
-- Повезло нам, Бобик!
---Бобик? — Костик и щенок недоумённо переглянулись,-- Фая, он совсем не похож на Бобика! Я назову его Мухтаром, как в кино. Помнишь, мы смотрели?
Девушка кивнула, соглашаясь, что новое имя более подходит для настоящей собаки, потрепала щенка за ухом.
Они остановились у светофора, чтобы перейти дорогу. Переход был неудобным, длинным. Костик нетерпеливо подпрыгивал на месте, прижимая к груди мохнатый комочек. Щенок скулил и рвался из рук. Неожиданно он выскользнул, шлёпнулся на тротуар и засеменил по «зебре», смешно переваливаясь на толстых ножках. Светофор «мигнул», переключаясь на зелёный, и Костик побежал за щенком. Фая на секунду задержалась, попав каблуком в выемку в асфальте. Зло дёрнула ногой, подняла голову и в ужасе увидела машину, несущуюся на Костика, который уже поймал щенка и стоял посреди «зебры», прижимая его к груди.
Неотвратимость несчастья остановило время, всё вдруг стало происходить как в замедленной съёмке. Машина «Форд-фокус» (она откуда-то знала марку), красивое лицо водителя, перекошенное от неизбежного столкновения, распахнутые глаза Костика. Доля секунды и Фая метнулась к мальчишке, отталкивая его в сторону. Визг тормозов слился в какой-то один, непрерывный вой, выворачивая наизнанку всю её жизнь, обдав холодным осознанием происходившей реальности. Страх ударил её под дых, под колени, он бил её нещадно, не давая опомниться. Костик упал, выронив щенка. Тот, заскулив, кубарем покатился по мостовой. Несильный удар в бок сбил Фаю с ног.
--- Дура, куда прёшь! – из машины выскочил молодой человек, бледный и злой и вдруг замер, --Оля? Ты?
Девушка продолжала сидеть на асфальте, машинально загородившись руками не то от охвативших её чувств, не то от фар, бивших ярким светом ей по глазам. Она вздохнула и закашлялась, глубокий вдох не получался. Она втягивала, втягивала воздух, ощущая, как страх за Костика рвётся наружу. Она поискала глазами малыша, успокоено выдохнула, увидев его целым и невредимым, и попыталась встать на ноги. От этого движения голова закружилась, и боль ударила в виски. Надавив на них пальцами, Фая уставилась на застывшего водителя.
--- Вы с ума сошли! Чуть ребёнка не сбили! — закричала она, выплёскивая наружу весь пережитый ужас. Перепуганный Костик, прижимая щенка, подбежал к Фае и вдруг заплакал, уткнувшись ей в живот.
Сергей смотрел и не мог поверить. Она изменилась. Повзрослела? Тёмные волосы отросли, отяжелели и теперь спирали мягкими кольцами ниспадали на узкие худые плечи. Лицо бледное, светлое, с яркими угольками пылающих тёмных глаз. Он растерянно перевёл взгляд на малыша, не зная, что делать. Он попытался что-то сказать
или объяснить, но мальчишка разревелся ещё громче. Начал собираться народ, привлечённый шумом. Из машины в нетерпении вышла молодая, ухоженная женщина с золотыми глазами. Фая безразлично скользнула по её красивым бёдрам и длинным ногам.
--- Смотреть надо, куда едете, -- уже более спокойно произнесла Фая и потянула перепуганного Костика с собой на тротуар. Страх отпустил. Она не могла больше бояться после того, как чуть не потеряла Костика. Потерять ещё раз ребёнка она бы не позволила… Холодные капельки пота выступили на лбу… А она всё тянула и тянула малыша прочь, подальше от этого страшного перекрёстка.
Сергей вдруг ожил и побежал за ними.
--- Оля, не уходи! – он протянул руку, но на полпути остановился. -- Я тебя искал.. Чуть с ума не сошёл, когда ты сбежала из больницы, в чужой одежде… Оля, пошли домой…
--- Её зовут Фая! — подал голос Костик, выглядывая из-за спины девушки и судорожно вцепившись в её руку. Щенок грозно зарычал.
--- Фая? — Сергей перевёл взгляд с мальчика на девушку. - - Что за дурацкое имя, Оля?
--- Извините, вы обознались, -- девушка пришла в себя и с некоторым раздражением смотрела на надоедливого водителя.
--- Оля!
Девушка повернулась к нему спиной, обняла притихшего малыша, и так и обнявшись, они пошли прочь, не оборачиваясь. Сергей вернулся к машине, открыл дверцу, и, поколебавшись секунду, сел внутрь.
--- Неприятный тип! — Фыркнула Фая, успокаиваясь окончательно, -- какое счастье, что я ничего не помню!
--- А ты и вправду его не вспомнила? — Костик скакал рядом и заглядывал ей снизу в глаза.
--- Какая теперь разница? — Фая улыбнулась, присела и потрепала малыша по волосам, --Знаешь что? Давай купим сейчас эклеров и завалимся к Пал Палычу пить чай!
Костик взвизгнул от радости, запрыгал, и они пошли вместе, взявшись за руки, заново счастливые.
За пазухой тихо и мирно сопел щенок.


Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru