Александр Викторович Ралот - Шторм в заливе Пори - Александр Викторович Ралот
Скачано с сайта prochtu.ru
Шторм в заливе Пори
Глава 1
Совладелица сыскного бюро «Крулевская и партнёры» Маргарита Сергеевна Крулевская внимательно смотрела на свою собеседницу: невысокую, симпатичную женщину забальзаковского возраста, в элегантном брючном костюме.
— Светлана, прекращай разводить тут сырость. Хлебни лучше чайку и давай, излагай всё с самого начала. — Марго встала со своего кресла, решительно отодвинув протестующую руку женщины и налила в её чашку ароматный напиток, настоянный на крымских экологически чистых травах.
— Маргоша, да что тут излагать! Посадят меня, ей-богу посадят и на долгие годы. Упекут в тюрьму. И будет твоя подруженька самой что ни на есть зечкой! — женщина в очередной раз всхлипнула и потянулась за носовым платком. — Там, в этой чёртовой повестке всё чёрным по белому написано. — Она неловким движением руки пододвинула к Маргарите Сергеевне казённый листок бумаги.
В нём сообщалась, что сотрудница местного художественного музея Светлана Николаевна Акулина вызывается в прокуратуру, далее было жирно подчёркнуто — в качестве обвиняемой, по делу о принуждении жительницы греческого острова Санторини Адельфы Хиоди к продаже принадлежащей ей на правах частной собственности картины неустановленного художника под названием «Шторм в заливе Пори».
— Ты же меня сто лет знаешь, —женщина пыталась унять дрожь в своём голосе. — Кого я могу принудить, разве что мужа, в магазин сходить, да мусорное ведро вынести, и то с переменным успехом. Марго помоги мне. Ты ведь тоже прокурорша, хоть и бывшая.
Маргарита Сергеевна Крулевская познакомилась со Светланой пару лет назад, когда помогала сотрудникам местного следственного отдела найти похищенные из музея картины (см. «Бидонное дело госпожи Крулевской»).
— Да… — в раздумье произнесла Марго.
— Обвинение, честно скажу тебе, не из лёгких. Статья уголовного кодекса здесь прописана серьёзная. Успокаивать не стану. Но любое обвинение, по нашим российским законам, ещё доказать требуется. Когда тебе надо быть в прокуратуре? Завтра, после обеда? — Крулевская опять взглянула на повестку.
— Значит, время у нас с тобой ещё есть, но зря тратить его тратить не станем. — Она вставила в диктофон новую карту памяти. — Итак, ещё раз излагай всё и с самого начала. Поехали.
***
Женщина вздохнула, сделала большой глоток из своей чашки и глядя на мигающий красный светодиод диктофона произнесла: — Как ты, наверное, знаешь, я же ещё и экскурсоводом на пол ставки у нас в музее подрабатываю. Когда группа организованных посетителей приходит, по залам её вожу и о наших экспонатах рассказываю. И вот как-то раз я им вещаю о нашем знаменитом земляке, художнике-баталисте Антуане Карафулиди и его картине «Бой под Афинами», а в голове у меня мыслишка крутится. Как же здорово мастер изобразил побережье моря. И почему это наш Карафулиди никогда пейзажи не писал, у него же здорово получается. Подумала я так, да и забыла. А что тут думать, ежели все картины художника известны и во все каталоги занесены. У великих мастеров, всегда специализация в творчестве присутствует. Айвазовский — маринист, Шишкин — пейзажист, даже медведей на своей знаменитой картине не сам изобразил. Короче, нет у Антуана нашего пейзажей и всё тут.
Только одни сражения, страдания и кровь. Такая вот у него узкая творческая ниша была. А этим летом супруг мой ненаглядный взял да и сподобился. Купил, значит, нам путёвку, да не куда-нибудь, а в пансионат, что на острове Сантарини располагается. Прибыли. Красотища, скажу я тебе, просто неземная. Домишки все маленькие, белые, а окошки и ставни все без исключения синей краской выкрашены. Под цвет моря. Улочки узенькие, но чистенькие. Ни пылинки, ни соринки. Будто бы их, все до единой, только что пропылесосили. Пансионат наш в центре городка расположен. И номер, конечно же, с видом на море оказался. Короче, рай земной, да и только. У моего благоверного один интерес, после морских процедур: кафешки, да винишко. А я, несмотря на всю тамошнюю красоту, всё равно уже через неделю по своим картинам заскучала. Что поделать, такая вот у меня натура дурацкая. Ну и, понятное дело, потянула своего Акулина в местный культурный центр. Там, в магазинчиках, греческие «холстомаратели» творения собственного производства туристам, вроде нас, впаривают. Через полчаса, муж меня от этой современной «мазни» оторвал и уговорил в таверну, что напротив этого самого центра расположена, переместиться. Вот именно там чёрт и дёрнул меня познакомится с этим самым господином Таракисом. Он ещё во времена Советского Союза нашу Строгоновку закончил, по-русски весьма сносно изъяснялся. Короче слово за слово, этот грек и потащил нас в гости к своей хорошей знакомой, госпоже Адельфе Хиоди. Вроде бы как по секрету рассказал нам, что старушка Хиоди время от времени продаёт что-нибудь из своей коллекции. Ей по наследству от отца осталась совсем недурная подборка живописи, и там даже весьма стоящие экземпляры попадаются. Разумеется, никаких картин я покупать и не помышляла, но глаз искусствоведа хочет видеть, то что хочет. Коллекция у Адельфы действительно оказалась весьма достойной. Картин великих мастеров в ней не просматривалось, но все работы подобраны с любовью, так сказать, районного музейного уровня. Хожу я взад-вперёд, Адельфа Хиоди что-то там по-гречески лопочет, а Таракис за нами ходит — переводит. Мол, пенсия у старушки совсем маленькая, жить не на что, вот и приходится с чем-то расставаться и если госпожа из далёкой христианской страны что-то для себя выберет, то вполне может рассчитывать на хороший дисконт, как единоверка-христианка. Слушаю я всё это вполуха, а сама на морские и горные пейзажи глазею. Благоверный мой за мной топает, да винцо дармовое потягивает. Таракис ему солидный такой бокал преподнёс, традиция мол здесь такая, гостей из далёких стран винцом местным потчевать. А мой и рад. Только чертыхнулся, что без закуски, как-то не по-людски. И вдруг смотрю на морской пейзаж и меня как обухом по голове. Видела я его! Точно видела! Это же наш «Бой под Афинами», только без самого боя. Один пейзаж, но называется по-иному «Шторм в заливе Пори». Веришь, меня от этой картины аж пот холодный прошиб. Ещё бы, выходит, Антуан Карафулиди всё-таки рисовал пейзажи. И вот передо мной его совершенно неизвестная картина, которая ни в одном каталоге не значится. А этот грек Таракис тут как тут. Аки змей эдемский искушает. Шепчет мне на ухо, что, согласно завещанию покойного батюшки госпожи Хиоди, понравившийся пейзаж прежде всего должен быть продан представителю той страны, родом из которой и был сам художник, его сотворивший. А автор «Шторма», хоть свою работу и не подписал, но, по слухам, говорил вроде бы по-русски. Я, услышав это, чуть вообще в обморок не грохнулась.
***
Светлана потянулась к чашке с чаем и, сделав очередной глоток, продолжила:
— Ты только представь, что со мной творилось в тот день. Именно меня Господь сподобил обнаружить неизвестное полотно самого Карафулиди! Это же, почитай, мировая сенсация! А если наш музей её заполучит, то к нам такие толпы любителей искусства потянутся, никаких городских гостиниц, для их размещения, не хватит. Короче, я вечером того же дня звоню нашей директрисе. Она после моего звонка поднимает на ноги всех знатоков творчества Антуана Карафулиди и, конечно же, «мэтры» в один голос заявляют: «этого не может быть, так как не может быть вообще». Мол, картины баталиста известны и находятся в местах хранения, для них определённых. Всё! Это для них всё, а для меня — не всё. Нет у меня сомнений на сей счёт. Его рук пейзаж, вот хоть режьте меня на части, всё равно на своём стоять буду! Снова напрашиваюсь в гости к старушке, под предлогом того, что мне просто необходимо картину сфотографировать и инвестору показать. Ведь картина-то, по всей видимости, немалых денег стоит. Без серьёзной экспертизы такие сделки нигде в мире не проводятся. Адельфа, понятное дело, шум подняла: «Пейзаж никуда из дома выносить не позволю». И грек этот Таракис, ей вторит: «А вдруг холст возьмут да и подменят, что тогда?». Скажу честно, поднимать панику им никакого резона и не было. Потому как ни у музея нашинского, ни у меня самой никаких «тугриков» на эту самую экспертизу и в помине не было. Сфоткала я этот «Шторм» как следует, со всех сторон, да и откланялась. Поплелась за своим муженьком в очередную кафешку, горе своё вином тамошним заливать. Сидим мы, значит, с ним на террасе, на море глядим, на этот самый злосчастный залив Пори, местный алкоголь на грудь принимаем, Мавродафни называется. Греческим же салатом закусываем. Впрочем, у них там любой салат — греческий, а какой же ещё. Я время от времени фотографии в планшете рассматриваю. Ну, точно он, антуановский почерк. Его манера, его мазки характерные. Ты, конечно, сейчас начнёшь возражать мне, что я всё это втемяшила в свою башку и что излагаю тебе здесь только своё, как это поточнее сказать, субъективное мнение. Но, на фотографии обратной стороны картины, на холсте чётко просматривается надпись: « Фирма «Эдельвейс. Нюрберг. Германия. Лучшие холсты и полотна. Все товары для господ художников». Его картины, что в нашем музее представлены, тоже на «эдельвейсовских» холстах нарисованы. Скажешь, совпадение? Конечно, может быть и так. Вполне возможно, что эти «Эдельвейсы» свою продукцию по всему миру продают, но ведь всем же известно, что наш Антуан Карафулиди был человеком очень консервативным. И он уж точно ни за какие деньги на других холстах ничего бы рисовать не стал.
Да здравствует наш двадцать первый век и его Всемирная паутина. Прямо из этого островного общепита, я все фотки, разумеется, с комментариями соответствующими, директрисе своей скинула, ну и ещё одному знакомому, который в Москве, в Минкульте работает. И представляешь, приходит через несколько дней, мне аж из самой Москвы бумага официальная, с печатями и подписями. А в ней чёрным по белому написано: «Министерство культуры милостиво соизволяет вам госпожа Светлана Николаевна Акулина подписать с греческой подданной Адельфой Хиоди «Договор о намерениях». То есть, закрепить за Российской Федерацией приоритетное право на покупку этой самой картины. Выходит поверили моим доводам. Перестали сомневаться. После этого письма у меня как крылья за спиной выросли. Я когда домой летела, минуты считала, до посадки оставшиеся.
А дальше начались обыденные бюрократические мытарства. Сначала в столице. Мол без настоящей серьёзной экспертизы о деньгах на покупку даже и мечтать не стоит, это во-первых. А во-вторых, если мы эту картину приобретём, то кто вам сказал, что она в ваш «задрыпаный» музей попадёт. Чай в стране «Третьяковка», «Эрмитаж» и «Русский музей» имеются. Вернулась я после отпуска, расстроенная, вся на нервах, а директриса меня успокаивает. Главное, говорит, нам эту картину к себе, в Россию заполучить. Я тут кое с кем уже договориться успела. Есть в нашем городе один добрый человек, за культуру родного края радеющий. Он обещал этим твоим островитянам Хиоди и Таракису проезд в оба конца оплатить, проживание в лучшем нашем отеле. Ну и питание по высшему разряду, трёхразовое, на весь период пребывания. Только с одним условием: чтобы они с собой этот самый «Шторм в заливе Пори» прихватили, да у нас в музее на всё время своего пребывания выставили. Однако после того как мы оформленное по всем правилам приглашение в Грецию отправили, вместо картины и людей её сопровождающих получили две такие вот проклятые повестки. Одну на моё имя, вторую на имя нашей директрисы. Вот собственно и весь мой сказ.
Женщина тяжело вздохнула и потянулась к своей сумочке, доставая оттуда начатую пачку сигарет.
Глава 2
Маргарита Сергеевна выключила диктофон, и набрала номер известного в городе адвоката.
— Самуил Яковлевич, Крулевская беспокоит. Как у тебя со временем, уделишь бывшей визави несколько минут? — Закончив разговор, Крулевская вырвала из блокнота листок, написала на нём адрес адвокатской конторы. — Светлана, поезжай сейчас туда, заключи договор и завтра появишься в прокуратуре в сопровождении адвоката. Самуил Яковлевич Берельман на моей памяти ещё ни одного серьёзного дела не проигрывал. Ох, и ругались мы с ним, когда я в нашем советском суде обвинение поддерживала, а он выступал в качестве защитника. Прибить его хотелось, честное слово. Ну а теперь мы с ним практически всегда по одну сторону баррикады. Его услуги, конечно, стоят немало, но деньги дело наживное. Сейчас главное, все обвинения с тебя и твоей директрисы снять.
***
Проводив Светлану, Марго позвонила Таисии.
— Есть работа как раз по твоей специальности. Ты ещё не забыла свою работу в качестве учителя истории? Так вот, отложи в сторону всю нашу «текучку» и как можно быстрее собери мне всю информацию о возможном пребывании нашего знаменитого земляка Антуана Карафулиди в Греции, а именно на тамошнем острове Санторини. Понимаю, что дело непростое. Но ты уж расстарайся. Дочь мою Лилию можешь взять в помощницы. Помнится, до знакомства с тобой, она дюже живописью увлекалась, даже в Москву, после окончания школы собиралась ехать, в Суриковское училище поступать. Так что давай, используй её познания в полной мере, не стесняйся. Как что-то нароете, сразу сообщайте мне. Дело у нас срочное, впрочем, как всегда. Женщина нажала кнопку и отключила телефон. Сходила на кухню, заварила себе чашку «запретного кофе». Однако ароматный напиток на сей раз ничем не помог. Нужные мысли в голове не родились, разве что одна, да и то так себе мыслишка. Маргарита вздохнула, отложила в сторону чашку с остатком жидкости. Показала язык фотографии, на которой был запечатлён Главврач хосписа, расположенного в бухте Ингал — Родион Петрович Гиреев. Именно он несколько лет назад, выписывая Крулевскую из вверенного ему лечебного учреждения, строго-настрого приказал ей забыть о кофе и крепком чёрном чае, не говоря уже об каких-либо алкогольных напитках. Марго время от времени это «табу» нарушала, правда, лишь в тех случаях, когда ей срочно требовалось увеличить подачу кислорода к клеткам головного мозга и тем самым способствовать появлению там оригинальных идей. Вернувшись на своё рабочее место Марго позвонила в Москву, своему старинному другу — генералу Романцу.
— Тарас, ты ещё не забыл, что долг платежом красен? Я тебе сколько раз помогала, а? Так вот, давай, возвращай должок. Мне весьма срочно нужна следующая информация, а именно, какую сумму готовы выложить наши ответственные товарищи из Министерства культуры, за неизвестную картину художника Антуана Карафулиди, если, конечно, будет доказана её подлинность. Да знаю я, что эти сведения не в твоей компетенции и что они однозначно носят инсайдеровский характер. Всё, что ты сейчас хочешь мне сказать, я прекрасно понимаю. Ты мне шепни хотя бы порядок цифр, это, во-первых, а во-вторых, мне нужно знать, какие именно слухи гуляют по кабинетам этого почтеннейшего заведения в отношении картины «Шторм в заливе Пори». Сдаётся мне, что весть о том, что сотрудница нашего областного художественного музея Светлана Николаевна Акулина отыскала на далёком острове в Средиземном море этот самый «шторм в заливе » вызвал в высоких московских кабинетах, если уж не «шторм», то весьма серьёзное «волнение».
***
Это уже стало их доброй традицией: время от времени обедать в греческом ресторане принадлежащем олигарху Силуянову. Именно здесь Марго и соучредитель сыскного бюро «Крулевская и партнёры», а также приёмный отец девочки Даши, бывший вор в законе по кличке Сила, обсуждали самые что ни на есть животрепещущие вопросы. Маргарита Сергеевна вытерла белоснежной салфеткой губы и включила диктофон и дала послушать Силуянову запись своей беседы со Светланой.
— Ты, часом, не знаешь, что это за благодетель такой в нашем городе объявился? С какой, такой стати, сей товарищ готов оплатить старушке Хиоди и проходимцу Таракису проезд и проживание. Причём, позволю себе заметить, в лучшем отеле города, то есть в отеле твоему концерну принадлежащему. Колись, Сила — твоих рук дело? Если да, то почему, я об этом ничего не знаю, и вообще зачем тебе это нужно?
Силуянов молчал. Вертел в руках красивую хромированную вилку. Наконец отложил её в сторону и произнёс:
— Королева, ну как ты не поймешь. В мире было всего несколько человек, которым разрешалось называть её королевой, производной от её польской фамилии. Сидящий рядом с женщиной человек был одним из этих счастливчиков. — Директриса музея Ольга Николаевна Пинегина дочь моего старого кореша Пинея, вместе у хозяина чалились. Я тогда смог по УДО откинуться, а он так там навсегда и остался. Выходит, я для неё теперь вроде как сродственик дальний. Короче, она меня попросила, что крайне редко бывает, я ей не отказал. В чём ты криминал видишь?
Марго протянула ему ксерокопию повестки в прокуратуру.
— Обвиняют твою сродственницу, через интерпол материал на неё поступил. Дело, сам видишь, не простое — международное. Вполне вероятно, что там, она показала в сторону серого здания, стоящего на противоположной стороне площади со сверкающей на солнце вывеской «Прокуратура», в деталях разбираться не станут. Запрос есть, факт принуждения налицо. Всё, дальше дело суда. Как говорится, с плеч долой и галочка в отчёт.
Глава 3
Таисия разложила перед Крулевской ворох бумаг.
— Вот, посмотрите сюда. Это заключение врачей о настоятельной необходимости художнику нашего уезда Антуану Карафулиди пройти курс лечения на островах в Средиземном море. Вот это копия письма от его дальнего греческого родственника с приглашением приехать и пожить в его доме на Санторини. А вот, на мой взгляд, самое важное, посмотрите сюда. Это письмо самого Карафулиди к капитану торгового судна «Святитель Николай» с просьбой: во время стоянки судна на острове, забрать оставшиеся там акварели и прочие наброски, так как сам хозяин, то есть автор этого письма, спешно покинул остров и более туда возвращаться не собирается. Сами видите, наш художник на этом острове был и даже рисовал акварели. Факт доказанный, однозначно.
— Таисия ты, конечно, молодец, слов нет, такой материал и так быстро собрала.
— Мне ваша дочь Лилия здорово помогла. Она такие сайты знает, о которых я даже и слыхом не слыхивала. Так что её в первую очередь благодарить надо.
— Только вот одна нестыковочка у тебя в отчёте имеется. Марго прищурила один глаз и посмотрела на Таисию. —Картина «Шторм в заливе Пори» написана маслом. И ни в одном из твоих документов нет о ней ни слова. А значит, факт о том, что автором картины является наш дорогой Антуан Карафулиди, увы, пока не доказан.
***
Сотрудник городской прокуратуры ходил из угла в угол. Казалось бы, простое и понятное дело разваливалось у него на глазах. Самуил Яковлевич представляющий интересы обеих обвиняемых планомерно и методично доказывал, что ни у кого из его подопечных даже и в мыслях не было принуждать бедную старую гречанку к продаже принадлежащей ей на правах частной собственности картины. Что это сама Адельфа Хиоди добровольно и в присутствии свидетелей подписала договор о намерениях. То есть сама изъявила желание продать злополучную картину. А руководитель местного художественного музея благороднейшая и всеми уважаемая госпожа Ольга Николаевна Пинегина всего лишь пригласила её и господина Таракиса погостить в России и выставить картину неизвестного художника в музее, и не более того. Адвокат сделал ударение на слове «неизвестного». При этом наш музей, при поддержке Министерства культуры, как принимающая сторона брал на себя абсолютно все расходы, не выдвигая взамен никаких обязательств противоположной стороне. Вконец обескураженный прокурор молча подписал всем троим пропуска, даже забыв при этом взять с женщин, обязательную в таких случаях, подписку о невыезде, спешно проводил всех до двери и, вернувшись за стол, судорожно схватил телефонную трубку.
***
— Марго, сколько лет я тебя знаю и всё никак не привыкну к твоей способности отыскивать криминал там, где его быть не должно. — Сотовый телефон включенный на громкую связь почти без искажения воспроизводил в комнате бас генерала Романца. Мои люди только маленько сняли стружку и чиновников нашего любимого Минкульта и такие опилки посыпались. Короче, с твоей помощью у меня теперь как минимум пара новых дел вырисовалась, за что я тебе премного благодарен. Динамик на мгновение замолчал, очевидно, там в далёкой Москве Тарас Романец подыскивал для Маргариты какой-нибудь оскорбительный эпитет, но так ничего и не нашёл, поэтому просто продолжил свой монолог. Вариант номер один: некоторые товарищи, не будем до поры до времени их называть, очень хотят поживиться на твоей находке. Получить, так сказать, свой гешефт либо с продавца, что маловероятно, либо, скорее всего, с покупателя.
— Это каким же образом? — поинтересовалась Марго.
— Ну, например, сорвать уже наметившуюся сделку, а затем предложить этой гречанке в качестве покупателя богатенького «Буратину», из наших российских нуворишей, которые спят и видят, как бы поскорее украсить свой очередной дворец высокохудожественным полотном известного мастера. Вариант номер два. Шепнуть об этой картине серьёзным зарубежным музейщикам, — сама понимаешь, что такой шёпот немалых денежек стоит, причём в свободно конвертируемой валюте. И пока мы тут будем выяснять, что да как, вновь обретённая картина на вполне законных основаниях украсит зал известной картинной галереи. Третий вариант тебе тоже излагать или на этих двух остановимся?
— Тарас, всё что ты мне излагаешь очень даже интересно, и я твою информацию себе «на ус намотаю». Но, сдаётся мне, просьба у меня к тебе была, а именно узнать хотя бы порядок цифр, то есть сколько примерно, наше щедрое государство готово выложить за сей вновь обретённый пейзаж. Можешь мне сказать или государственная тайна даже для меня?
— Большой порядок цифр, — пробасил в ответ Романец.— Скажем так, семизначный, понятно, что не в рубликах российских. Только вот в казне нашей таких тугриков увы, не предусмотрено. Бюджет давным-давно свёрстан, все статьи утверждены. Скажу тебе больше. Там на покупку культурных ценностей за рубежами нашей Родины финансовые средства заложены в таком объёме, что на твой «Залив Пори» лет пять копить придётся и это только в том случае, ежели Минкульт наш родной ничего более вообще покупать не будет. Усекла, Королева?
А теперь самое главное. Будь добра, успокой там своих музейных дам. Российское отделение Интерпола только что отозвало свой иск к ним, а посему «Дело о принуждении жительницы греческого острова Санторини Адельфы Хиоди к продаже принадлежащей ей на правах частной собственности картины неустановленного художника под названием «Шторм в заливе Пори» будет закрыто, ввиду отсутствия состава преступления. Однако это, сама понимаешь, только прелюдия, основное действо только начинает разворачиваться.
Глава 4
Десять месяцев спустя.
Силуянов, заложив ногу на ногу, восседал в кресле руководителя «Сыскного бюро Крулевская и партнёры». Маргарита расположилась на диване, по старой привычке забравшись на него с ногами. Их младшая приёмная дочь Даша бегала от одного родителя к другому, молча показывала свои рисунки в большом красочном альбоме.
Марго взяла в руки творения девочки, похвалила её и погладила по чёрным как вороново крыло, волосам.
На обложке альбома было изображено морское побережье и парусники стоящие на рейде.
— Друг мой Силуянов, — обратилась Крулевская к олигарху. — Сделай милость, напомни мне, пожалуйста, чем там закончилась эта эпопея с картиной Карафулиди? Марго не отводила взгляд от детского альбома. — Ты так и не смог помочь своей подопечной Ольге Николаевне Пинегиной?
— Ты, королева, как всегда, права. Не смог. Как ты помнишь, при помощи двух замечательных людей адвоката — Самуила Яковлевича и нашего общего друга генерала Романца все обвинения с неё были сняты. А дальше, как говорится, тишина. Хиоди на звонки отвечать перестала, все письма отправленные на её почтовый адрес вернулись с пометкой «адресат выбыл». Да, чуть не забыл, самое главное. Месяца три назад мне в руки попалась газета, где чёрным по белому сообщалось, что за действия не совместимые со статусом госслужащего были отправлены в отставку несколько высокопоставленных чиновников Минкульта. А вот судили их или нет, о том в газете ни слова. Впрочем, как всегда. Очевидно, нашли себе другие не менее тёпленькие места. И сейчас живут в своё удовольствие. А к чему ты вообще завела этот разговор? Твоя подруга, насколько мне известно, жива и здорова. По-прежнему экскурсии водит по нашему музею, всё, как говорится, чин чинарём. Все довольны и упитаны. Кстати, она заплатила тебе за твои хлопоты?
Услышав последние слова олигарха Марго завелась.
— Силуянов, — произнесла она с вызовом. — А тебя самого нисколько не коробит, что картина нашего замечательного земляка находится сейчас не знамо где? Вместо того, чтобы украшать наш с тобой родной художественный музей. И ты сказав «А», остановился и не захотел произнести «В». Что-то на тебя это совсем не похоже. Стареешь, что ли.
Из кухни вышла старшая дочь Лилия, неся в руках поднос с чаем и выпечкой собственного приготовления.
— Я всё слышала, ненароком, правда. И, муль, полностью с тобой согласна. Давайте все вместе вернём «Шторм» в наш город, это же так здорово. У меня, между прочим, в Греции есть хороший знакомый. Он искусствовед по профессии. Я его попрошу, он эту вашу старушку Хиоди вмиг разыщет. И даже денег не возьмёт. Хотите, я прям сейчас через Интернет свяжусь с ним. Она поставила поднос на стол, и не ожидая одобрения метнулась в свою комнату, где стоял новейший компьютер.
— Силуянов, — Марго сменила гнев на милость. — А ведь устами молодёжи глаголит истина, согласись. Давай хотя бы попытаемся. У тебя ведь тоже связи по всему миру — будь здоров. Ты же сам мне обещал, когда завязал со своим «тёмным» прошлым, что отныне будешь творить добро, причём неустанно. Твои слова? Так вот и твои. Давай вместе вернём неизвестную картину туда, где ей и надлежит быть.
Олигарх ничего не ответил, он уже сосредоточенно что-то писал в своём блокноте.
***
Спустя неделю Лилия торжественно положила на стол перед матерью печатный листок исписанный греческими буквами. А затем ещё один, на этот раз на русском.
Знакомый искусствовед сообщал, что госпожа Адельфа Хиоди продала принадлежащий её дом на острове Санторини и перебиралась на новое место жительство в город Салоники к какому-то своему дальнему родственнику.
Закончив читать, Крулевская посмотрела на дочь.
— Неплохо, но что нам это даёт?
— Муль, ну как ты не понимаешь. Нам же просто несказанно повезло. Из нашего города в эти самые Салоники есть прямой рейс, их авиалиний. А ещё, у нас в городе совсем недавно открылось Греческое консульство. Сечешь к чему я всё это клоню?
— Секу, — машинально ответила Крулевская. — Но, если эта Хиоди подала жалобу в интерпол на наших музейных работников, где гарантия, что она нас просто с лестницы не спустит? Кто мы для неё такие? Это во-первых. А во-вторых. С тех пор много воды утекло, и старушка запросто могла толкнуть нашего Карафулиди куда-нибудь подальше, например, американцам или японцам. У них же денег « куры не клюют», и искусство они дюже уважают. Или я не права?
— Муль, вот кожей чувствую я, что не продала и с лестницы не спустит. Давай я к ней слетаю, всего-то часа три лёту. Я туда и обратно, я мигом. За день-другой обернусь, и хотя бы узнаю, на месте наш «Шторм» или нет. Отпусти, а? Я, если честно, уже и все документы на визу подготовила, вот посмотри. И дочь протянула матери пачку бумаг. Между прочим, мне уже более восемнадцати лет и разрешение на выезд за рубеж от родителей мне более не требуется. Вот.
Крулевская от такого натиска дочери просто растерялась.
— Ну, я не знаю. Ты хоть Таисию с собой прихвати, чтобы одной по чужой стране не шастать. Она не успела произнести последнее слово, как дочь молниеносно чмокнув её в щеку, унеслась прочь.
В дверях она нос к носу столкнулась с Силуяновым, как всегда нёсшем в обеих руках множество пакетов и коробок. Девушка быстренько поцеловала его в небритую щёку, отступила назад, сделала книксен и протянула вперёд ладошку. Сей жест означал, что её, то есть ладошку требуется немедленно позолотить и желательно крупными купюрами.
— А я в Грецию лечу, помогите бедной студентке материально, — вместо приветствия скороговоркой выпалила Лилия. Силуянов не спеша поставил все свои многочисленные покупки на пол. Достал из внутреннего кармана пиджака пухлое портмоне, вынул оттуда несколько пятитысячных бумажек, опустил их девушке на ладонь. И лишь после этого произнёс нараспев:
—Ты у меня уже взрослая, невеста, и можешь лететь хоть на край света. Но вот у старухи Хиоди тебе делать совершенно нечего, более того, появляться даже возле её дома я тебе категорически запрещаю. Можешь испортить мне весь стратегический замысел. После этого он вручил удивлённой девушке пакеты, развернул её и направил в сторону кухни.
Через полчаса, уплетая бутерброды, он отвечал на многочисленные вопросы своих любимых дам.
— Старая гречанка, естественно, имеет кое-какое представление о стоимости своего «Шторма» и категорически отказывается его продавать кому бы то ни было. Бережёт картину «пуще глаза своего». Никогда её напоказ не выставляет. Мгновенно звонит в полицию, если кто-то посторонний оказывается на пороге её нынешнего жилища. Разорвала ли она договор о намерениях или держит его под сукном моим людям узнать не удалось. Но суть не в этом. Дом свой на острове Санторини она продала, так что большой надобности в деньгах у неё нет. Поэтому нам с вами остаётся только ждать. Ну и ещё кое-что предпринять. Но это кое-что, поверьте мне, уже вне вашей компетенции. Так, что терпение и ещё раз терпение. И главное не дай вам бог, поднять в Интернете или печати какой-нибудь шум по поводу этой картины. Нет её и всё тут. Забыли, проехали. Ошибочка, понимаешь, вышла. Перегрелась эта ваша экскурсовод на средиземноморском солнышке, с кем не бывает, вот ей и почудился Карафулиди. При этих словах Силуянов подмигнул своим притихшим слушательницам левым глазом. — Всё будет хорошо. Сдаётся мне, что настанет-таки момент, когда этот «залив Пори» в нашем городе, объявится, налюбуетесь ещё. А сейчас мне пора. Позвольте, так сказать, откланяться. Дела ждут неотложные — международные.
Закрыв за олигархом дверь, Лилия разрыдалась во весь голос.
— Я всё равно в Салоники полечу, —глотая слёзы произнесла она. — Он мне не указ. А вдруг Хиоди уже сейчас продаёт наш пейзаж какому-нибудь импортному магнату, что тогда? Где мы его будем искать? Закроют картину в сейфе и будут показывать раз в год, только на частных вечеринках, в свете бриллиантов, украшающих тощие шеи приглашённых светских львиц.
— Почему тощих? — уточнила Крулевская, прижимая к себе старшую дочь.
— Потому что толстосумы сами толстые и жён себе выбирают тоненьких как спичка. Мода на жён у них сейчас такая. Под венец только «вешалок» волокут. Лилия всхлипнула для порядка ещё пару раз и успокоилась. И мать и дочь бесконечно доверяли своему дорогому мужчине. И прекрасно знали, что если Сила дал слово, то нет в мире ничего такого, что бы могло заставить олигарха от этого слова отказаться.
Глава 5
— Сила, в этой папке полный отчёт по твоему заданию. — Стоящий перед Силуяновым человек в дорогом костюме положил на стол пухлую папку из натуральной кожи.
— Академик, ты мне коротенько своими словами главное изложи. А то твой фолиант до утра читать буду. Давай, так сказать, дайджест. — Олигарх взял в руки папку, повертел и положил на место.
— Если коротко, то суть в следующем. У Адельфы Хиоди есть дальний родственник Анастас Валакис.
— Это, я и без тебя давным-давно знаю. Ты мне конкретные данные давай. На что живёт этот самый Валакис, какой у него доход, есть ли семья, дети — наследники, так сказать.
— Наследников никаких мы не обнаружили. Валакис, так же как и Хиоди, далеко не молод. К тому же со здоровьем у него не всё в порядке. Есть у него небольшой бизнес. Маленький, можно сказать, крошечный консервный цех. Выпускают варенье, соки, ну и ещё кое-что по мелочи. Раньше сдавали всю продукцию оптовикам. Кстати, к нам в Россию экспортировали, а сейчас в связи с эмбарго совсем со сбытом плохо. Отдаёт на реализацию в местные магазинчики, вот собственно и всё.
— Это не всё, — радостно произнёс олигарх. Это же просто прекрасно. Значит так, записывай.
Первое: немедленно перекрой ему поставку тары, ну, банок там, пакетов. В общем, всего во что он там свой товар расфасовывает. Второе: сделай так, чтобы эти самые магазинчики отказались от его консервов. Короче, не мне тебя учить. Сделай немного плохо господину Анастасу. И вот ещё что: узнай точно, что там у него за хворь. Какое требуется лечение. Сколько оно будет стоить? На сколько я знаю в Греции с бесплатной медициной совсем плохо, впрочем, как и у нас. Да, ещё вот что: проверь, как у него с кредитной историей. Сдаётся мне, что на нём этих самых кредитов, что у жучки блох. Постарайся их у банкиров выкупить. Я думаю, что они их с удовольствием, да ещё с большим дисконтом тебе прямо на блюдечке с голубой каёмочной преподнесут. И готовь там благодетеля. Чтобы мне через месяц этот агнец божий стал лучшим другом господина Валакиса. Деньги на расходы получишь, как обычно, через наш офшор. И больше мне такие толстые папки мне не подсовывай. Лучше приезжай и сам все докладывай. Бумага, она, сам понимаешь, очень любит копироваться и размножаться. А оно нам надо?
***
Спустя две недели.
Светлана прочла письмо, побледнела и безвольно опустилась в кресло. Из далёкой Греции Таракис сообщал, что к госпоже Адельфе Хиоди обратились люди представляющие интересы одного из европейских национальных музеев с предложением приобрести всю её коллекцию целиком. Они готовы немедленно заключить соответствующий договор, перевести на её лицевой счёт аванс, а далее после тщательной экспертизы выполнить всё оставшиеся формальности. И что госпожа Хиоди официально уполномочила Таракиса представлять её интересы по данной сделке. Однако он, как давний друг Советского Союза и нынешней России, искренне желает, чтобы пейзаж «Шторм в заливе Пори» украсил именно русский музей и никакой иной. Ещё раз внимательно перечитав письмо, женщина несмотря на поздний час стала звонить Крулевской.
Марго успокаивала подругу как могла:
—Ты же сама говорила, что этот Таракис плут ещё тот. Вполне вероятно, что никаких европейцев и в помине не существует. Может быть, именно таким образом эти греки хотят возобновить прерванные, по их вине, между прочим, контакты. Согласись, что с этого Таракиса станется.
— А если всё, что он написал — правда, тогда, что? Пропадёт наш Карафулиди, только мы его и видели. Маргоша, посоветуй, как быть, куда обратиться. В Москву, в министерство нельзя. После этих отставок, на меня и на нашу директрису тамошние чиновники как на персональных врагов смотрят. Может быть, это письмо из Греции вообще их рук дело. В отместку.
— Вполне согласна с тобой. — Марго переключила телефон на громкую связь и высвободила руку. Не дали им поживиться на одной картине, так они поимеют свой куш со всей коллекции. Эти господа своего не упустят и мимо рта не пронесут. Ладно, ложись спать, утро вечера мудренее. Завтра мы обязательно что-нибудь придумаем.
***
На следующее утро Крулевская в очередной раз звонила своему другу генералу Романцу. Перебрав в голове все варианты, она решила, что если есть человек который может оказать хоть какую-то помощь, так это только он.
— Тарас ты, конечно, будешь смеяться, но это опять я. И опять с просьбой. У тебя наверняка есть друзья в МИДе и не отнекивайся, я знаю, что есть. Марго выстреливала слова со скоростью пулемёта, не давая генералу произнести хоть одно слово в ответ. Будь другом попроси там кого-нибудь. И она во всех красках передала содержание письма Таракиса полученного накануне.
— Ну, ты мать даёшь, — пробасил Романец, после того как трубка замолчала. — Тебе, видать, внутрироссийских скандалов мало, тебе теперь международные подавай. Растёшь, мать, растёшь. И когда ты уже на пенсию выйдешь, угомонишься, да внуками займёшься?
— Вот когда появятся внуки, тогда и займусь. Ты друг мой не увиливай, а скажи честно, поможешь или нет. Друг ты в конце концов или нет?
— Друг, то я, конечно, друг, однако ты с самого раннего утра мне задачки подсовываешь, которые только нашим славным разведорганам по плечу.
— Тарас, ты же за нашу державу радеешь, так вот и радей. И ежели тебя судьба в белокаменную закинула, ты же не перестал быть патриотом своей малой родины. Так ведь. И тебе, так же как и мне, до зарезу хочется, чтобы этот самый «Шторм» украшал именно наш родной музей и никакой более.
— Марго, ну ты и мастерица на больную мозоль давить. Чуть с меня мужскую скупую слезу не выдавила. Короче, шефиня,задание понял, приступаю к выполнению, о результатах сообщу незамедлительно. Всё отбой. Мой шофёр, своим клаксоном уже и так весь подъезд разбудил, а я из-за тебя, между прочим, даже дежурный бутерброд проглотить не успеваю. Всё. До связи. — Трубка запищала сигналами отбоя.
Глава 6
Месяц спустя.
— Крулевская, здав буде. Хочешь знать, какую кликуху мне прилепили соратники и друзья? — так вот, слухай сюда. По твоей милости меня за глаза все теперича только Штормом и кличут. Каково! А. И ведь от этой заразы во век не отмоешься. И свела меня нелёгкая с тобой, многие лета назад. Ну да, ладно кликуха — это самое малое из зол. — Бас Тараса Романца было слышно даже в метре от телефонной трубки. А теперь по существу. Докладываю, дорогая моя королева. Твоё задание в полном объёме выполнила сама старуха Хиоди. Читаю по бумажке, предоставленной в моё ведомство любезными служащими нашего дорогого Минкульта.
И так внимай. В посольство Российской федерации в республике Греция от имени госпожи Адельфы Хиоди обратился её официальный уполномоченный, некий господин Анастас Валакис. Сей господин предъявил сотрудникам данного учреждения договор о намерениях подписанных от имени наших государственных органов небезызвестной тебе госпожой Светланой Николаевной Акулиной. Что в этом документе тебе известно или зачитать?
— Известно, конечно, — тихо произнесла Марго, безвольно опускаясь в кресло.
— Тогда, я позволю себе продолжить. Итак, срок действия данной бумаги стремительно подходит к концу. Вследствие чего грек Валакис желает, чтобы обязательства, оговоренные в ней, были неукоснительно исполнены нашей великой державой. В противном случае он вынужден будет передать эту бумаженцию в поганые ручонки журналюг всех мастей. Марго, вот честное слово, сил нет, как хочется выматериться. Когда ты впутывалась в это «картинное дело», где был твой хвалённый тумблер? Почему он тебе не подсказал, что менее чем через год, за выверты ваших музейных дам целой державе ответ держать придётся?! Сама же не хуже меня представляешь, что весь мир с подачи наших заокеанских друзей на Россию матушку ноне ополчился. И невыполнение принятых нашей страной обязательств будут мусолить по всем каналам с утра до вечера. А грошей в нашей тощей казне на такие дорогостоящие покупки нема! В шахматах это цунг-цвангом называется. А по-русски задрать бы твою юбчонку, да надавать тебе по мягкому месту, это я ещё очень культурно выражаюсь. Чтобы частным детективам, особливо женского полу, впредь неповадно было совать свой нос в международные политесы. Короче, бросай всё и бегом к своему благодетелю Силуянову — пусть олигарх по своим сусекам поскребёт и «Шторм» это треклятый выкупит. Более, сама понимаешь некому.
— А как же экспертиза? — робко возразила Марго. Без экспертизы же никак нельзя. Вдруг это никакой не Карафулиди вовсе.
— Да согласны Греки на экспертизу, есть письменное о том уведомление. Анастас Валакис его лично нашему послу передал. Но там тоже одна загогулина имеется. Хиоди категорически запрещает картину из страны вывозить. Так что находи где хочешь экспертов, плати им гонорар из своей зарплаты и отправляй в санаторно-курортную страну. У Минкульта даже на это денег нету. В их тощий бюджет на нынешний год заложить такую статью расходов включить как-то позабыли. Я всё сказал. Нет не всё, есть у меня ещё кое -какая информация. Сугубо секретная, только для тебя, по старой дружбе. Там возле этой старухи один итальяшка ошивается. Перекупщик. Покупает всякое старинное барахло для состоятельной немчуры из Германии. Так вот, он вроде бы и не против сей пейзажик выкупить, но за экспертизу платить не намерен. Мол, эти расходы исключительно за счёт продавца. Вот теперь уже всё. Удачи тебе, королева. И, пожалуйста, разрули побыстрее эту проблему, ей-богу за нашу многострадальную державу обидно. Хоть я и никакой не таможенник.
***
— Ой, Вера Марковна, спасибо вам большое, но я, ничего этого есть не буду. Некогда. Уезжаю срочно. Вы уж простите. — Марго с сожалением посмотрела на тарелку с дымящимися ароматными пирожками. Чмокнула пожилую женщину в морщинистую щёку и помчалась к двери.
По дороге заехала в художественный музей, почти силком затолкала в машину Аклину и Пинегину и нарушая правила ПДД помчалась в головной офис концерна «Силуянов». Как и следовало ожидать олигарха на месте не оказалось. Его сотовый телефон не отвечал. В конце концов женщины проявили изрядную настойчивость и нашли объект своего поиска окраине города. Силуянов в белоснежной каске и в таком же белоснежном костюме-тройке стоял на краю ямы в окружении группы строителей. Огромные машины непрерывно заливали в траншею кубы жидкого бетона.
— Знаю, знаю, — широко улыбнулся дамам олигарх. — Вы ко мне с хорошими новостями. Ваша «старуха-проценщица» согласилась продать свой ненаглядный пейзаж. И даже согласна на экспертизу. Я прав? Марго молча взяла его за локоть, отвела в сторону и потом в самых ярких красках пересказала Силуянову содержание утреннего разговора с генералом Романцом.
— Значит, Академик сделал, всё как надо, — пробурчал себе под нос Сила.
— Что ещё за Академик? — удивилась Крулевская. — будь добр, поясни.
— Марго, да бог с ним с Академиком. Потом как-нибудь расскажу. Сейчас давай будем решать, кого в Грецию оправлять будем? — Они вернулись к стоящим поодаль женщинам.
— Надо кого то из Третьяковки или из Эрмитажа посылать, никак не меньше. Предложила Ольга Николаевна. — Иначе, что же это будет за экспертиза.
Силуянов решительно замотал головой.
— Нет, и ещё раз нет. Ну, сами посудите. Нам с вами сейчас главное что. Нам сейчас самое главное цену на эту картину сбить. А если приедут такие знатные дяди или тёти, то греки стоимость полотка в разы подымут. А оно нам надо? Короче, так. Хочу я этого или нет, но за картину платить придётся мне, так как более некому. Это раз и это самое главное. А во-вторых для меня, как покупателя самые главные эксперты — это вы уважаемые Ольга и Светлана. Вот вы туда и поедете, и ещё девочку Лилию с собой прихватите. Она за это время уже основательно пообедала «собакой» на творчестве нашего дорогого художника Карафулиди. Да и мне, сами понимаете, ваше турне много дешевле обойдётся нежели московских и питерских грандов —экспертов туда посылать. Я ведь прежде всего коммерсант. Не так ли?
Женщины не нашли что возразить Силуянову, поэтому стояли молча, переступая с ноги на ногу.
— Маргарита Сергеевна, — можно тебя на минуточку? — Теперь уже олигарх взял Крулевкую за руку и отвёл в сторону.
— Пойми, дорогая, прямо сейчас у меня нет такой большой суммы свободных средств. Бабло ведь не лежит у меня в тумбочке. Сама ведь видишь, какой большой заводище я здесь строить начинаю. Деньги я, конечно, найду, но не сейчас. Объясни, пожалуйста, этим музейным дамам, пусть там подольше потянут с экспертизой. А я или кое-какие акции за это время продам или на худой конец кредит в банке возьму, что крайне нежелательно. Ты же у меня умница, всё понимаешь.
Глава 7
Адельфа Хиоди по-прежнему категорически отказывалась выносить картину из своего жилища. И никакие увещевания, что без фотографий в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах подлинность полотна не установить, на неё не действовали. В Салониках подобной фотолаборатории найти не удалось. Казалось, что «миссия невыполнима», но спасение пришло. Причём оттуда, откуда её меньше всего ждали. Хороший знакомый Лилии Крулевской, тот самый грек, который по просьбе девушки и разыскал запропастившуюся старушку вдобавок ко всему оказался ещё и совладельцем небольшой, но авторитетной фирмы, с незатейливым названием «Посейдон» занимающейся страхованием различного антиквариата. По его протекции и за весьма умеренную плату «Посейдон» со скипом, но всё же согласился застраховать полотно неизвестного художника на объявленную владелицей стоимость. Сразу же по завершению всех необходимых в таких случаях процедур, картина «Шторм в заливе Пори», с соблюдением всех предосторожностей была доставлена в столицу страны, славный город Афины, где и была передана из рук в руки мастерам по фотокопированию. Началась тяжёлая и кропотливая работа. Лилия, Ольга Николаевна и Светлана Акулина с разрешения хозяина фотолаборатории оставались возле полотна и днём и ночью. Женщинам принесли небольшой продавленный диванчик, на котором они по очереди и несли свою добровольную вахту, в тёмное время суток. Днём к ним присоединялся невесть откуда взявшийся Таракис, тыча всем нотариально заверенной доверенностью от хозяйки картины. Он хотел было оставаться в фотолаборатории и на ночь, но дамы дружно запротестовали, грозя в таком случае немедленно найти другого исполнителя на этот заказ и назойливого грека стали выпроваживать с наступлением сумерек.
Картину вынули из подрамника и тщательно фотографировали по участкам, облучая различными лучами. И вдруг в правом нижнем углу, на самом краю полотна, в свете ультрафиолетовой лампы Ольга Николаевна разглядела микроскопическую надпись. Вернее, даже не надпись, а всего лишь две заглавные буквы. «А.К».
— Антуан Карафулиди, — хотела воскликнуть директриса, но Лилия мгновенна закрыла ей рот ладошкой. И кивком головы указала на сидящего в углу Таракиса.
— Молчите, пожалуйста, молчите, — прошептала девушка прямо в ухо Ольге Николаевне. Если он прознает, то цена на картину мгновенно возрастёт на сто процентов. Это же как пить дать.
Но Таракис спокойно таращился на картину и только широко улыбался. Казалось, что подлинность картины для него не составляет никакой тайны. И он здесь только для того, чтобы честно отработать свой гонорар.
Помня наказ олигарха посланцы из России тянули время как могли. Добились разрешения от Хиоди, на химический анализ маленького соскоба, как раз в того самого места, где и были высвечены злополучные буквы. Через несколько дней поступило заключение от химиков. Оно окончательно доказывало: перед ними неизвестный шедевр Антуана Карафулиди. Именно он почти всегда подписывал свои творения фисташковыми чернилами, невидимыми при дневном свете и главное полностью вышедшими из употребления ещё в первой четверти двадцатого века.
***
Всё в этом мире имеет своё начало и свой конец. Практически все запланированные экспертизы был проведены. Силуянов звонил почти ежедневно и просил потянуть ещё с неделю, а лучше две. В далёком южном городе Маргарита Сергеевна Крулевская не находила себе места. Несколько раз набравшись наглости звонила генералу Романцу, но тот был вне зоны доступа. Где-то за пределами нашей страны обеспечивал безопасность важных персон из первого десятка.
***
Ранним, совсем недобрым утром женщин разыскал аташе по культуре российского посольства.
— Посол желает вас видеть. Срочно. — вместо приветствия буркнул он. —Садитесь в машину. Живо.
Продираясь через пробки, посольский автомобиль почти час добирался до улицы Никифора Литра. Всё это время женщины гадали зачем они понадобились послу, да ещё в столь ранний час. Атташе на все вопросы отвечал однозначно. Вам там всё объяснят. Пинегина прямо из машины позвонила Крулевской. Но Марго также пребывала в полном недоумении. Силуянов трубку не брал. Круг замкнулся. Оставалось только ждать.
Посол принял их не сразу. У него были какие-то очень важные переговоры. Наконец всех троих пригласили в кабинет.
— Посол предложил им кофе, а потом пододвинул два листа бумаги. Текст на греческом и перевод.
— «Уполномоченный представитель греческой подданой Адельфы Хиоди с прискорбием извещает, что с нуля часов завтрашнего дня истекает срок действия «Договора о намерениях» подписанного хозяйкой картины «Шторм в заливе Пори» и представителем российской федерации. Поскольку до настоящего времени не был заключён контракт купли-продажи, господин Анастас Валакис по поручению своей доверительницы просит Посольство Российской Федерации в республике Греция обеспечить незамедлительное возвращение означенного художественного полотна в место его постоянного пребывания, для дальней продажи в оного в третью страну.
В кабинете посла стояла полная тишина. Посол кивнул атташе — говори уж, чего там.
— Машину с посольскими номерами вам дадут, это чтобы местные дорожные полицейские не донимали. Сегодня вечером вы должны выехать в Салоники.
— Завтра утром, — еле шевеля губами произнесла Лилия.
—Что?! — с вызовом спросил аташе. —Ты, что, не поняла, договор теряет силу с наступлением завтрашнего дня, то есть с ноля часов. Завтра утром здесь будет туча корреспондентов. И все в один голос будут кричать, что мы наглым образом картину украли. Ты вообще в своём уме?
Неожиданно для всех посол улыбнулся. — Охолони, — обратился он к атташе по культуре. Чего ты на дивчину напустился? Она, между прочим, права. Сегодня какой день недели? Воскресенье! То-то же. По всем законам Евросоюза — выходной. Значит, и картина не готова к траспортировке, потому как готовить её некому. Завтра утром придут, спокойненько всё упакуют и повезут.
Потом он посмотрел на своих гостей. — Ну, дамы, как говорится, чем могу. Часов двадцать у вас есть, но не более. Если нужно кому-то позвонить — звоните. Так сказать, за государев счёт. Бог вам в помощь.
Весь оставшийся день женщины вместе с мастерами-фотографами упаковывали «Шторм». У всех троих глаза были мокрыми от слёз.
— Как ребёнка своего на чужбину провожаю, — не выдержала Светлана Акулина.
— А ведь обещал, сказал, что купит, — поддержала её Ольга Николаевна.
— Неужели у нашего правительства не найдётся нескольких миллионов евриков, тоже мне великая держава! — сокрушалась в свою очередь Лилия. — В конце концов это же народное достояние, не халам-балам.
Греки — рабочие фотомастерской ничего не понимали из их разговора, но видя состояние женщин, сочувственно кивали головами и помогали как могли. Наконец картина была возвращена в первоначальное состояние и упакована со всей тщательностью.
Никто из дам не хотел уезжать в отель. Уселись все втроём на маленьком диванчике. И тут в дверь позвонили. Фотографы уже ушли. Лишь старый вахтёр-сторож мирно дремал в своей коморке, под звуки работающего телевизора.
— А вдруг это грабители? — встрепенулась Лилия. — Мы её упаковали, а они сейчас ворвутся, наставят пистолеты и умыкнут. С них станется. Не надо открывать!
Но вахтёр уже впустил улыбающегося Таракиса с бутылкой шампанского в руках.
— Дорогие мои россиянки, — нараспев произнёс грек. — Позвольте мне вместе с вами разделить эту великую радость. Таракис попытался откупорить бутылку, но Светлана Николаевна его остановила.
— Для вас это может быть и радость, но увы мы её разделить не можем. Так что спокойной ночи, господин хороший, и прощайте. Сказать вам до свидания у меня, извините, язык не поворачивается.
Таракис поставил шампанское прямо на пол и с ловкостью фокусника достал из кармана свёрнутый листок.
Ольга Пинегина машинально взяла его в руки.
Четыре написанных от руки строчки заверяли штук пять печатей.
— Позвольте я переведу, — Таракис бережно отобрал у женщины письмо.
— Итак, слушайте и возрадуйтесь.
«Я, Адльфа Хиоди, будучи в твёрдом уме и крепкой памяти, чтя традиции христианства имею честь безвозмездно подарить художественному музею находящемуся в город № принадлежащую мне на правах частной собственности картину неизвестного художника под названием «Шторм в заливе Пори». Моё искренне желание подтверждает моя собственноручная подпись и засвидетельствуют приглашённые мною нотариусы, господа...»
— Берите и владейте, — Таркис сделал взмах рукой, и вручил листок Светлане Акулиной.— А я, если, конечно, вы позволите, буду изредка приезжать в ваш чудесный город и любоваться «Штормом».
На глазах у всех, включая грека, заблестели слёзы.
***
А в это самое время, в Салониках Адвокат выкладывал перед коммерсантом Анастасом Валакисом одну бумагу за другой.
— Вот это, дорогой мой компаньон, эксклюзивное право на поставку вашей продукции нашим дочерним предприятиям в Белоруссии и Казахстане сроком на десять лет!
— А вот это договор поставки различной тары вашему предприятию с отсрочкой платежа на два года.
— Взгляните, пожалуйста, сюда, — это этикетки на вашу продукцию, товар оплачен. Вы обеспечены ими по моим расчётам лет этак на пять.
Нижняя челюсть пожилого человека опускалась всё ниже и ниже. Но Академик этого не замечал, он продолжал выкладывать на стол всё новые и новые документы.
***
Они, как обычно, встретились в греческом ресторане.
Силуянов галантно отодвинул стул предлагая Крулевской сесть.
— Как видишь, дорогая, я своё слово сдержал. «Шторм в заливе Пори» триумфально возвращается на родину и, поверь, мне эта операция добавила не один десяток седых волос.
— Сила, ты в последнее время как-то стал забывать, что твоя дама — сыщик по основной своей профессии. Я знаю о твоём Адвокате всё, что мне надобно знать. Каким образом я раздобыла эту информацию, о том давай умолчим. В общем и целом, я рада, что наш художественный музей пополнится ещё одной работой Антуана Карафулиди, однако, предупреждаю сразу: смотреть эту картину я не пойду. Для меня сей пейзаж почему-то в багровых тонах.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru