--------------------------------------------------------------------------

Юрий Юрьевич Елисеев - На целину

--------------------------------------------------------------------------

Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru

Как и многие бывшие фронтовики, "по зову Партии и Правительства" - с чемоданчиком в руке и в небрежно наброшенной на плечо купленной за недорого лётной кожанке - Жоржик отправился поднимать Целину. Заодно и денег подзаработать.

Провожали мать и сёстры. Катерина притащила на вокзал даже своих детей и мужа, человека непьющего, в шляпе и с благородным греческим профилем, при всём том и не без недостатка: в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время имел он обыкновение неприлично почёсываться, ужимисто при этом улыбаясь и крякая, видимо, для получения большего удовольствия. Нашли место и где посидеть на дорожку, хотя и дома уже насиделись, переобнялись и перецеловались; Катерина смахнула слезу, катеринин муж потёр кулаком туда-сюда под носом, сморщенным как солёный огурец, из тех, что продавщица в мокром переднике насовывает тебе в авоську прямо из бочки, и ты шагаешь, довольный, мимо очереди, и струйки рассола плюхаются вослед нервным пунктиром. Наконец поезд тронулся, пошёл, прибавил ходу, и Жоржик, высунувшись наполовину из узкого оконца, ещё долго и как-то безнадёжно, словно расставаясь навсегда, махал родным рукой, пока платформа с провожающими совсем не скрылась из виду.

- Вот и проводили... - простонала Катерина, обмахивая прозрачным платочком свой глубокий декольте и, одновременно, толкая мужа локтем в бок. - Теперь нашу комнату оспаривать некому. И матери с Лизкой посвободнее будет. Чего молчишь, партиец?

Она могла бы запросто назвать мужа и просто членом (имея в виду, конечно, всё ту же партийность, а не какое-нибудь там слабосильно-повсеместное комсомольское или профсоюзное членство), потому что человек в шляпе в любом споре первым делом выдвигал приводящий отсталого собеседника в ступор следующий аргумент: "Я, между прочим, член - Член! - а ты кто такой?"

- Что - не сумел там у себя, в партии, квартиру молодой семье вытребовать? - напирала на мужа Катерина, впрочем, вполне благодушно.

- Дык... Я что?..

- А всё обещал - до ЦеКа он дойдёт. Ха! - дошёл!

- Ущё... Ущё дойду. Д-до ЦеКа дойду! Дойду... - клялся Катерине человек в шляпе, и эти его "дойду-дойду", "дойду-дойду" точно вливались в затухающий перестук железных колёс...

Целина, с её масштабом и потому такой понятной и простительной житейской неустроенностью, с палатками, разбитыми прямо в степи, ухабистыми пыльными дорогами, по которым пришлось ему идти и ехать, частенько засыпая в кузовах тряских грузовиков среди тюков и ящиков, метущихся по полу, как шайба по льду, мужским коллективом с матом и водкой - со всем этим преодолением вовсе не надуманных трудностей ради достижения большой цели, напоминала Жоржику фронт. И юность. И это тянуло. И было ему впору. И было всё это здорово, как казалось ему. И он непременно остался бы там. Наверное, остался бы. Кабы бы не здоровье.

Спустя год, пусть и без денег, и с открывшейся язвой желудка, зато в новеньких белых бурках и в кубанке, нахлобученной нагло набекрень, Жоржик вернулся в Москву. И вновь, как и на фронте, на помощь ему пришли спасители-хирурги.

- Эх, нескладная у меня жизнь получилась! - жаловался он в больнице матери. - Если так рассудить - дурной я человек. Чего творил, кому пользу принёс? Только и умею, что в людей стрелять да под сердце финкой бить, а настоящей профессией, надёжной, не овладел. Вон - на Восток подался, думал: хоть что-то нужное для страны, для людей сделаю, да и вам полегче будет дышать. Да, видно, не так рассчитал. Забыл - ха-ха... - что мне не двадцать лет. Теперь вот и вас потеснил - как ком с горы на квадратные метры...

- Вот выдумал - "потеснил" он нас! Катерину, что ль, наслушался? Брось, у ней с рождения глаза завидущие, руки загребущие - на что посмотрит, то и её. А решать-то надо по-совести. У тебя на жилплощадь, между прочим, такие же права как и у неё имеются. Сегодня же с ней переговорю...

- Да не надо. Я ж понимаю, что ей не ровня; она врач, да с мужем, да с детьми (уже четверо, а там, глядишь, и пятеро будет), а я один на свете, как перст, да ещё ты у меня - родная душа. И я б не вернулся - ни в жизнь не вернулся - просто податься мне больше некуда. Там в магазинах зимой и летом - одна крупа старая, а как зарплата, так торговцы водку грузовиками возят - вроде как облегчение народу предлагают. У них, конечно, своя забота... план - я всё понимаю; только вот у меня на такой ритм организм оказался неприспособленным. Хотел на Ангару завербоваться - там сейчас строительство большое намечается, да тут вдруг прихватило по-серьёзному. Вот и приехал...

- И правильно, что приехал! Молодец, сынок! А хандру свою эту ты брось - это у тебя от болезни нервы все издёрганы, а как вылечишься - хо-хо! - так первым делом женщину хорошую себе подыщи, порадуй мать внуками. И сразу и о глупостях забудешь, и работа нормальная появится. Ничего, сынок, выдюжим! Бог даст... Ты поверь матери - всё будет хорошо.

- У нас в разведке проще говорили: "Не бзди - прорвёмся!"

- Прорвёмся, сынок, обязательно прорвёмся! Ты, главное, молитву почаще читай - ту, что я тебе на фронт ещё давала...

Когда Жоржик поправился, мать подарила ему намоленную иконку Николая Чудотворца.

Надежды матери сбылись: Жоржик женился, остепенился и устроился сварщиком на номерной завод, на котором и проработал до самой своей смерти, не дожив до пенсии пяток лет...

--------------------------------------------------------------------------

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru

--------------------------------------------------------------------------