Юрий Юрьевич Елисеев - В штрафную роту - Юрий Юрьевич Елисеев
Скачано с сайта prochtu.ru
Жоржика в начале марта отобрал в разведку пожилой майор-\"покупатель\" в аккуратной с узкой тульей фуражке, штабной, в орденах, развратник и пьяница, погибший, как потом говорили, под обстрелом где-то в тылу, далеко за линией фронта. В их группе с тех пор дважды поменялся весь личный состав - кто по ранению выбыл, кто в землю лёг, - только он - живой и почти здоровый. Для себя он решил, что так и должно быть - судьба. Смерть однажды подошла к нему слишком близко, заглянула в глаза, посмотрела внимательно, дыхнула холодом и проплыла мимо.
Военно-полевой суд в ноябре сорок второго за потерю оружия (\"Потерял? Так все говорят. А может, проще... - бросил?! А, боец Красной Армии?! А оно, между прочим, номерное и за тобой закреплено...\") мог приговорить его к расстрелу, но ему определили штрафную роту. На передовой до ранения он продержался трое суток.
Четыре раза он поднимался в атаку со старой трёхлинейкой, проклиная ту переправу, налёт двух \"Мессеров\", студёную воду неизвестной речки, тонкий осенний лёд, под которым скрылась его винтовка. СВТ. Знаменитая десятизарядная капризуля - ею до войны гордились, с ней маршировали на парадах: широкий, зло поблескивающий штык, перфорированный кожух, магазин. Это зажав её в поднятой вверх руке призывал в сорок первом отстоять Москву солдат с плаката. И такое \"замечательное\" оружие он умудрился утопить!
Четырежды он поднимался в атаку. И каждый раз задачу их штрафная рота выполняла.
Первая их атака называлась разведкой боем. На слабом, как оказалось, участке, противник имел пулемётный заслон плюс разбросанные в беспорядке под снегом мины. Мины из-за сильных холодов сменивших оттепель почти везде не сработали - кряжистая наледь выдержала вес наступавших.
Они бежали молча в предутренней темноте, хлебнув перед атакой по сто обязательных граммов. Одна мина предательски взорвалась увлекая в фейерверк соседние, наобум заголосил пулемёт, но было поздно: в немецкие окопы полетели бутылки \"КС\", а следом, обходя пламя, уже лезли штрафники. Уцелевшие в огне солдаты Вермахта не бросались в рукопашную, а поднимали руки, крича жалостно: \"Рус, нихт пук, нихт пук!\"
Страх уговаривал, что всё так и будет - удачно, быстро, без смерти и ранения.
Час спустя их вновь погнали вперёд - в прорыв, усилив несколькими \"тридцатьчетвёрками\". У первой же деревеньки они попали под обстрел и закопались в снег, но подорвавшиеся на склоне пригорочка танки вскоре весело запылали создав так нужную им дымовую завесу. Кто-то, матерясь, встал и побежал первым, за ним поднялись другие.
Стандартный скорострельный пулемёт образца тридцать четвёртого года установленный на универсальном станке затрясся не переставая, освобождая от жизни любую плоть, попадавшуюся на пути. Он быстро выкосил левый фланг наступающих и захлебнулся раскалённым стволом. Заменить ствол в соответствии с инструкцией за восемь долгих секунд педантичный расчёт не успел, асбестовые рукавицы не понадобились, и небольшой отряд Вермахта принял с прорвавшимися на позицию штрафниками рукопашный бой.
Немец отбил карабином штык и завалился вместе с налетевшим на него с размаху Жоржиком на дно окопа.
Когда ты ухватишь немца за рукава парки, стукнешься каской о каску, то, если отпрянешь, успеешь увидеть - впромиг, как перебор снимков на экране - открытый зевком рот, щёки в мелкой тёмной щетине, грязный забитый порошей шарф и бледную шею с синюшными жилами вен. Ты будешь прижимать вырывающегося немца, дёргать по-собачьи головой, разрывать зубами кожу, неподдающиеся мышцы, захлёбываться сладко-солёной кровью.
За Родину, вашу мать!
Потом тебя оттащат. Ты вытрешь рот. Трофейная фляга со шнапсом пойдёт по кругу. Водка собьёт дрожь и заслезит глаза.
Такой получилась его вторая атака в штрафной роте. Через день была третья, очень похожая на первую, а в четвёртую атаку его ранило.
Они поднялись и пошли вперёд без артподготовки, без усиления танками, без дымовой завесы, днём.
Два генерала следили за атакой из укрытия.
- Хорошо идут... - Процедил прильнувший к перископу представитель Ставки, - как на учениях. Чувствуется подготовка войск.
- Штрафники. - Отозвался командующий. - Не побегут. Боеспособность достаточно высокая.
- Вот и посмотрим... - Многозначительно произнёс Представитель Ставки (Вчера за ужином командующий пообещал ему устроить показательную атаку. В случае неудачи командующий ставил Представителю бутылку коньяка).
Солдаты шли не по чистому полю - по вырубке, среди пней да молодняка, так что, когда заработал пулемёт, все залегли найдя укрытия. Тогда на них посыпались мины...
- У-у-у... - кисло загудел Представитель Ставки, давно для себя решивший, что в атаку на немцев надо посылать как можно больше народу; тогда разом всех убить врагам будет невозможно - и не из-за нехватки патронов или бомб, а потому хотя бы, что убивающие со временем лишатся рассудка в изумлении от убийств. Он не верил, что европейский ум может действовать по-большевистски - согласно одной инструкции, не мучаясь и не уставая.
-У-у-у... Похоже, сдулись твои штрафнички... Что - чувствительные попались?
- Вот с-суки! - взвыл командующий и, одновременно, в отчаянии шлёпнул костяшками по ладони.
Сначала был толчок в правую лопатку, боль, тошнота, мгновенный пот и страх смерти вот так, сейчас, в снегу за пенёчком, потом провал и сплошное ничто. Очнувшись, Жоржик услышал тишину (обстрел прекратился), понял, что не убит, накрутил винтовочный ремень на руку и пополз обратно по своему следу. Он быстро слабел и часто терял сознание. И всё же он дополз, потому что в очередной раз очнувшись увидел бегущего с катушкой связиста. Слабо позвал: \"Браток, помоги...\" - \"Живой? Сейчас доложу - пришлют санитаров...\"
Заметало, он ждал санитаров; в заплывшей болью голове выстукивали бравурные марши с обрывками слов:
\"И Климент Ворошилов, первый Красный офицер,
Сумеет кровь пролить за Эсесер!\"
и ещё:
\"Гремя огнём, сверкая блеском стали...
...товарищ Сталин...
...поведёт...\"
и ещё почему-то:
\"Я из пушки в небо уйду,
В небо уйду, в небо уйду...\"
И тут он опять куда-то провалился...
Боль - носилки (наверное, прифронтовой госпиталь, раз он лежит перевязанный в каком-то деревянном доме) - боль - носилки - прыгающий кузов машины - боль - станция - вагон санитарного поезда, - он не мог осмыслить круговерть происходящего, уносящего его из беспокойной фронтовой жизни в далёкий манящий тыл.
Так, искупив все свои прегрешения перед Советским государством и Красной Армией, Жоржик очутился на койке тылового госпиталя с запущенной осколочной раной в плече, а в марте, по выздоровлении, тот самый пьяница-майор отобрал его в дивизионную разведку.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru