Убийство он-лайн - Ирина Александровна Зефирова


Ирина Александровна Зефирова - Убийство он-лайн - Ирина Александровна Зефирова

Скачано с сайта prochtu.ru

Глава 1
Олеся бежала по утреннему городу в домашних тапочках на босую ногу и в куртке с чужого плеча, накинутой на короткий халат. Ночью шел дождь, и тапочки быстро промокли, пронизывающий ветер забирался под чужую широкую куртку и леденил тело. Олеся почти не замечала холода: сердце ее учащенно билось.
Кошмарным бредом крутились в ее голове события последних дней. Сколько суток это продолжалось? Пять? Десять? Или целую вечность? День и ночь слились в тягуче-мучительном забытье, перечеркнувшем ее любовь, счастливое ожидание будущего.
В висках тяжело пульсировала кровь, отдавая острой болью в затылке. Ей что-то вводили в вену, какую-то гадость, от которой стиралась грань между сном и реальностью. Липкие потные руки беспрепятственно шарили по телу, слюнявые жадные губы впивались в рот до тошноты, а у нее не было сил оттолкнуть негодяя. Это тот самый мерзкий тип, коротко стриженый, красномордый и рыжеволосый, похожий на грязно-розового хряка, вокруг которого с подобострастными улыбками суетились все. Это он сначала смотрел на нее тяжелым взглядом, от которого по телу бежали мурашки, а потом ткнул в ее сторону жирным пальцем.
Как они посмели предложить ей такое? Конечно, она с негодованием отказалась, но охранник удержал ее, а подручный хряка вколол ей в вену наркотик, бормоча себе под нос: «Не бойся, детка, сейчас захорошеет».
Редкие прохожие шарахаются от бегущей по лужам растрепанной девушки, у которой явно что-то не так. Большинство брезгливо отводит глаза в сторону. Кому теперь нужны чужие беды?
В минуты опасности в нас просыпается давно забытый инстинкт ребенка, и мы повторяем, как заклинание: «Мама, мамочка!» Мама спасет Олесю, только бы она была дома! Вот и знакомая покосившаяся калитка. Дверь закрыта, ключ в условном месте. Мама на работе. Чудес не бывает.
Переступив порог родного дома, Олеся осмотрелась. На столе в кухне кувшин с водой, Олеся припала к нему, как к живительному источнику. Утолив жажду, перевела дух. Надо торопиться. Наверняка ее уже хватились. Паспорт. Надо взять паспорт. Открыв ящик комода, она быстро нашла документ и положила его в сумочку. В шкафу под бельем мать хранит деньги. Совсем немного, но что делать? Взяла на первое время половину.
Олеся еще не решила, идти ли ей в полицию или просто исчезнуть. Уехать из города куда угодно на ближайшем поезде. Миша. Надо позвонить Мише. Он поможет, у него богатые влиятельные родители. Только, черт, телефон-то у нее отобрали! Сначала надо уехать, потом купить телефон и позвонить. Все, думать некогда, надо переодеваться и убегать.
У забора хлопнула дверь подъехавшей иномарки. Мельком взглянув в окно, Олеся поняла, что бежать поздно, а от калитки к дому уже гремели шаги двух орангутангов в кожанках.
Дернув за кольцо дверь в подпол, Олеся кубарем скатилась по приставной лесенке в сырую холодную темноту и едва успела захлопнуть над головой крышку.
─Что это было? Что за звук? ─ пробормотал один из громил, врываясь в дом. ─ Где-то дверь хлопнула или окно? ─ Он метнулся на крыльцо в поисках беглянки. Другой тем временем шарил в избе.
─ Никого нет! ─ крикнул он через минуту.
Второй бандит, обежав дом вокруг, вернулся: ─ Она где-то тут спряталась, точно! Смотри, деньги обычно убирают, уходя, ─ он сунул в карман оставленную Олесей для матери сумму.
─ Подпол! ─ он, осмотрев пол, увидел кольцо, рванул за него.
─ Ну, что, попалась, тварь! ─ рявкнул он со злостью, прыгая сверху прямо на девушку и сбивая ее с ног. ─ К ментам собралась, шалава?
От мощного удара кулаком перед глазами Олеси вспыхнула ослепительная молния. Это было последнее, что она увидела перед тем, как провалиться в черную бездну.

Глава 2
…Саня плавно скользил над кораллами, разглядывая разноцветных веселых рыбок, больших и маленьких. Тело было легким и радостным. Сверху в зеленоватую воду проникал теплый солнечный свет. Рядом плыла мама, придерживая его за руку и увлекая все дальше, к новым пейзажам.
Внезапно мальчик обнаружил, что матери уже нет рядом. Охваченный страшной тревогой, он понял, что вода стала холодной и темной, а рыбки исчезли, мгновенно упорхнув стайкой. Снизу и сбоку, шевеля щупальцами, поднималось что-то огромное и черное…. …. С ужасом Саня догадался, что это осьминог, и хотел рвануться вверх, но сильные скользкие щупальца тем временем уже ухватили мальчика за ноги и потянули вниз, в темную жуткую глубину…

… Саня, тяжело дыша, оторвал голову от подушки. Опять ему приснился этот кошмар! В комнате было темно, и по количеству погасших окон в доме напротив Саня понял, что время близко к полуночи. Он вынул из-под подушки сотовый телефон устаревшей модели, подаренный еще мамой: было без четверти двенадцать. Отец, которого он ждал весь вечер, так и не пришел.
С той поры, как умерла мама, для мальчика настали тяжелые дни. Отец сделался молчаливым, чужим. Он пил в одиночку и часами лежал на диване, отвернувшись к стене. Саня сдавал бутылки, покупал хлеб, молоко. Месяца через три стало как будто легче: отец вышел на работу, в холодильнике появилась еда.
Когда он привел домой чужую тетку, Саня задохнулся от возмущения. Тетка была наглая, рыжая, смотрела на Саню зелеными злыми глазами. Теперь отец пил меньше, реже, и пил не один, а с новой своей подругой, продавщицей из ближайшего ларька. Потом они заваливались спать на мамин диван и долго возились под одеялами, гаденько хихикая. Мальчик засовывал голову под подушку, запихивал глубже беруши, но его все равно преследовало их отвратительное сопенье….
…Саня услышал на лестнице шаги, смех, потом щелкнул замок входной двери: явились – не запылились! Он натянул на голову одеяло и притворился, что спит.
Немного повозившись в прихожей, парочка с ловкостью пьяных слонов пробралась к дивану, обдав Саню крепким запахом перегара. Сон окончательно испарился, когда он услышал скрип пружин. Злость закипела внутри, и он понял, что неподвижно лежать уже не сможет.
Саня тихо выскользнул из-под одеяла, прихватив с собой брюки и рубаху, висевшие на спинке кровати. В прихожей, не включая света, оделся, наощупь нашел на вешалке свою куртку и выбрался на лестничную клетку, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Оказавшись, наконец, на улице, он полной грудью вдохнул чистый ночной воздух. Ноги привычно понесли его за дом, в облюбованное для уединенных размышлений место, туда, где едва начавшие заселяться новостройки, перемежаясь со строительными площадками, огороженными синими заборами из профлиста, образовывали милые чистенькие тупички. Новые детские песочницы с грибками, горки, качели и лавочки для мамаш, сверкающие пластиковыми окнами и застекленными лоджиями кирпичные многоэтажки радовали Саньку, полюбившего прятаться тут и от шума машин, и от вездесущих прохожих. Люди сюда почти не забредали, особенно ночью, поэтому, наверное, не было ни окурков, ни старых газет, ни яблочных огрызков – никакой грязи на гладеньких тротуарах и аккуратных, без травы, газонах, четко очерченных бордюрами.
С трудом продиравшаяся сквозь свалявшиеся клочья облаков луна временами освещала одиноко стоящие темные машины редких новоселов, бликующие окна, жирафий остов подъемного крана и приютившегося на детской лавочке под навесом Саню.
Он нащупал в кармане отцовские сигареты, стыренные пару дней назад, и, щелкнув зажигалкой, закурил. Глаза постепенно привыкали к темноте. Мысли потекли более плавно, спокойно, инстинктивно уводя внимание от травмирующей темы отношений с папкиной любовницей: «Мама! Если бы ты знала, как мне без тебя одиноко. Где ты сейчас? Может, смотришь на меня с неба? Так хочется прижаться к тебе, отогреться, и чтобы стало так же светло и радостно на душе, как раньше. Ты не сердись на отца. Он помнит тебя, любит…. С горя он с этой дрянью связался…. А помнишь, как хорошо нам было вместе, когда летали мы всей семьей в Шарм-эль-Шейх? Это было наше первое путешествие за границу! Первое и последнее…».
Дождя не было, ветер стих. Санин взгляд машинально скользил вдоль первого этажа нового дома, по стеклянным витринам будущего магазина. Подъездов на этой стороне строения не было. Длинное здание, уже готовое слева, продолжало достраиваться с правой стороны. Недостроенную часть отделял упершийся в стену под прямым углом забор строительной площадки, огибавший Саню справа и сзади. В одном месте, у самого изгиба забора, внизу, темнота как будто была гуще, и Санин взгляд зацепился за нее, как за грязную кучу, диссонирующую с девственной чистотой только что сданного дома и прилегающей к нему территории. Саня долго смотрел на черное пятно, силясь разглядеть его очертания. Постепенно мальчику стало казаться, что пятно похоже на осьминога из его сна, и оно растет, ширится, тянется к нему своими щупальцами. Стало страшно, как в детстве, когда он просыпался ночью и плакал, а мать, вскочив с дивана, садилась на его кроватку и, успокаивая, прижималась к нему мягким душистым телом, а отец, дернув за шнур, включал свет, но мать шептала: «Не надо, не надо! Не включай, он сейчас уснет. Это просто страшный сон, Сашенька!» И Саня тут же засыпал, крепко ухватив мать за руку.
Неожиданно вынырнувшая из-за туч луна осветила черного осьминога, и на его щупальце отчетливо сверкнуло что-то. Нет, конечно, никакой это не осьминог! Сане сделалось смешно и стыдно за свои страхи. Это просто человек лежит. Наверное, пьяный.
Как он сюда забрел? Нашел место для отдыха! Саня подошел поближе, чтобы разглядеть, что же там блеснуло впотьмах. Внезапно он рассмотрел руку, не мужскую, а женскую, даже девичью, и на пальчике – колечко с камушком-стекляшкой. Девушка лежала в неестественной позе, широко раскинув руки и повернув набок голову с длинными растрепанными волосами. Саня осторожно взял ее за руку. Она была совсем холодная, и Санино сердце тотчас стукнуло заполошно, а дыхание перехватило. Он понял, что девушка мертва.

Глава 3
Ресторан «Брависсимо» очень популярен среди любителей вечернего и ночного отдыха. На первом этаже могут проводить время даже семьи с детьми. Официанты – клоуны и клоунессы в ярких костюмах. Подают мороженое, всевозможные безалкогольные напитки, хорошие вина, качественные и вкусные блюда. Есть даже караоке и телевизор для прямой трансляции спортивных матчей, бильярдный зал. На втором этаже – стрип-клуб. Это для любителей. Здесь мало случайных людей, на входе – фэйс-контроль. Вот и сегодня зал полон, свободных мест нет.
– А теперь, господа, для вас танцует несравненная Розалинда! – объявляет ведущий.
Под неторопливые звуки проигрыша и аплодисменты тонущего в полумраке разгоряченного зала на освещенную сцену выходит длинноволосая шатенка в алом костюме и такого же цвета туфлях на изящных шпильках. Длинные ресницы, скромно опущенные вниз, изредка взлетают кверху, как трепещущие крылья испуганной бабочки. Плавные царственные движения переходят в горячие и страстные, как только музыка меняет тональность и девушка касается шеста. Точеная фигурка, оказывается, обладает необычайной гибкостью. Кажется, ее обуревают пламенные чувства, прежде скрываемые от окружающих, и только в танце фантазии становятся явью. Наверное, возлюбленный где-то совсем рядом. Одно движение – и в сторону отброшена накидка из тонкой ткани. Через минуту в зал летит и прозрачная юбка-разлетайка. Раздаются одобрительные возгласы зрителей. Однако девушка не торопится, в стрингах и мелком бюстгалтере она продолжает свои движения у шеста. Профессионально выполняя сложные па, она легко делает «шпагат» и даже перевороты через голову, и только в финальной сцене остается топлесс. Зал в восторге, и сияющая улыбкой танцовщица убегает в гримерную.
Девушку зовут Роза. Она работает в стрип-клубе уже год и за это время приобрела необычайную популярность у посетителей. Ей всего двадцать лет, и она мечтает о славе.
Дверь открывается, и в комнату входит Максим – директор клуба. Это хорошо сложенный мужчина лет тридцати пяти. Говорят, что раньше он занимался лыжным спортом, пока не повредил колено.
– Розочка, ты просто умница! – довольно говорит он и целует девушку.
Одна из танцовщиц, пренебрежительно скривившись, подмигивает третьей. Похоже, они не разделяют мнение хозяина, но вынуждены помалкивать.
Роза долго целует Максима в губы, чтобы разозлить подружек, а затем отсылает его и начинает переодеваться для следующего танца. Ей нравится Макс, к тому же связь с ним дает определенные привилегии.
Она знает, что на площадке между вторым и третьим этажом имеется неприметная дверь, которая ведет в банный комплекс с номерами и мини-бассейнами. Часть девушек временами, выполняя капризы особо важных гостей, по приказу Максима трудится и там по совместительству, а ее, как любовницу хозяина, никто не принуждает этим заниматься. Танцовщицы, по легенде, не проститутки, и им запрещено без согласования с администрацией оказывать клиентам интимные услуги. Жрицы любви доставляются в банный комплекс в необходимом количестве по заказу из специально арендуемых квартир-салонов. Однажды Роза случайно увидела среди них свою бывшую одноклассницу, Валю, и девушки договорились встретиться днем в кафе.
Школа, в которой они училась когда-то, располагалась неподалеку от детского дома, и среди одноклассников было немало детдомовских воспитанников. Традиционно учителя старались не допускать какой-либо дискриминации сирот, строго следя за тем, чтобы в детских коллективах не возникали ростки пренебрежительного отношения к обиженным судьбою деткам. Валя была красивой девочкой, и нет ничего удивительного в том, что в девятом классе в нее, детдомовку, влюбился Веня, Вениамин Сакуров, кудрявый брюнет, единственный сын богатого бизнесмена. Любящие родители бережно отнеслись к чувствам мальчика и не препятствовали школьному роману. Иногда Валюша даже оставалась ночевать у Веньки.
─ Знаешь, Роза, мне тогда все наши завидовали: и девочки, и ребята, ─ вспоминала Валя в кафе, задумчиво потягивая коктейль через трубочку. ─ Все думали, что я нашла свою семью. В доме у Венькиных родителей было так красиво, просторно и удобно! Мать Вени, казалось, меня полюбила, как дочку. Они мне даже наряды покупали, а Венька был на седьмом небе от счастья, глядя, как я радуюсь подаркам. Он был очень нежный и ласковый, и родители его – добродушными и дружными. Так мне тогда казалось. Я словно попала в рай. За два года я их полюбила, как настоящих родителей. А потом, когда за месяц до окончания школы выяснилось, что я беременна, они совсем не обрадовались этому. Антонина Васильевна со мной долго беседовала наедине. Она уговаривала сделать аборт и обещала все устроить. Она убеждала, что ребенок сломает наши жизни, а Венечке они планируют дать очень престижное высшее образование, и для этого ему надо ехать в Москву. После института его ждет карьера, высокооплачиваемая работа. И пока он не окончит институт, о семье не может быть и речи. Еще она говорила, что Венечке рано обзаводиться ребенком, ведь мы оба пока еще дети. Сам Веня упорно молчал – ни слова в мою защиту. «Родители плохого не посоветуют», ─ вот и все, что он мне сказал. В общем, я сделала аборт. А Веня уехал в Москву.
─ И вы больше не встречались?
─ Нет. Я не понимала, куда испарилась его любовь? Как можно вот так ─ нажать на кнопку и выключить? Мне было тогда очень плохо, я чуть руки на себя не наложила. Тем более что школу закончила ─ и прости-прощай, детский дом. Кому мы нужны?
─ Тебя государство жильем должно было обеспечить, разве не так?
─ Ой, не смеши, у нас ни одному выпускнику ничего не дали, кроме аттестата. Работай, устраивайся, как сможешь.
─ И что дальше?
─ Ты знаешь, детдомовские всегда друг другу помогают. Мы втроем с Танькой Колпаковой и Олькой Сомовой однокомнатную квартиру снимали. На трассе первое время работали. Опасно, конечно, но с голоду не пропали. А потом наши же ребята сюда, в контору, охранниками устроились и нас позвали. Пожалуй, я даже рада, что так получилось. Венька и его родители мною бесплатно пользовались. За мелкие подачки с барского стола их обожаемый мальчик два года имел стабильный секс, не рискуя заразиться от случайных партнерш. Поиграл в любовь ─ и в сторону. А мой ребеночек не родившийся чем виноват? Никогда я ему этого не прощу. Вот здесь-то и вышла на чистую воду вся их лживая любовь к детдомовской девчонке. Мои отношения с мужчинами сейчас честнее, чем то, как он поступил со мной.
─ Плюнь на них, Валюша. Не стоят они твоих слез.
─ Да я и не плачу. Самое главное, я поняла ─ в этой жизни можно рассчитывать только на себя. В Венькиной семье я узнала, как это ─ жить в достатке. И не хочу горбатиться весь день на работе за нищенские копейки, жить в общежитии с проваливающимся полом и дырявым потолком, до срока старея от непосильного труда. А большего мне государство и не предложит. В принципе, сейчас у меня все хорошо. Я не одна ─ со мной подруги, они мне как сестры. Живем вчетвером в одной комнате, копим деньги. Пока здоровье позволяет, хочу заработать на квартиру отдельную, потом на машину. А может, вообще уехать из этой страны? Наши красивые русские девчонки везде нужны, а большего унижения, чем нищета, голод и отсутствие жилья я не знаю.
Она помолчала, задумавшись, потом, вдруг оживившись, спросила:
─ А ты-то как сюда попала? Из дома, из семьи? В институт разве не пошла, как все домашние детки?
─ Ты же знаешь: я всегда танцевала, это мое призвание, − ответила Роза, смущаясь оттого, что у нее все хорошо. − Учусь в педагогическом институте. Моя работа и учеба друг другу не мешают. У матери всегда денег нет, а я теперь от нее не завишу и живу, как считаю нужным. Она сначала возмущалась, конечно. Потом ничего, привыкла. А как сюда попала? Да встретила год назад случайно Олеську Овчинникову, она меня сюда и привела.
─ Это та, которая с тобой вместе гимнастикой занималась? Высокая блондинка?
─ Да, только нет ее больше. Умерла она полгода назад.
─ Как это? Почему?
─ Говорят, от передозировки.
─ Она что, наркоманкой была?
─ Не знаю. Возможно. Я не замечала. Как-то быстро все произошло. Она тоже у Максима танцевала, а потом, Макс говорит, пришла на работу с узкими зрачками. У нас это не допускается. Ее сразу выгнали. Потом она недолго вроде на квартире работала, как ты. Я на похоронах была. Ее мать так убивалась, просто в могилу к ней прыгала.
─ Нет, не дай Бог на наркотики подсесть!
─ А что, у вас это разрешается?
Валя оглянулась по сторонам и тихо сказала:
─ Самим не разрешают, а клиенту дозу продавать заставляют, если он попросит для кайфа. Я этого ужас как не люблю! Они такие становятся чумные: не знаешь, чего от них и ждать.
─ А кто из ребят детдомовских вас сюда привел? Я их знаю?
─ Вовка Тарасюк и Генка Сурмин.
─ Что-то я их не встречала.
─ Они девчонок охраняют при выездах на дом к клиенту. Только Геночка у нас сейчас по службе продвинулся: Марго его своим пажом сделала, − сообщила Валя тихонько, почти шепотом.
─ Это как?
─ Она мальчиков красивых обожает. Если уж положит глаз ─ не отвяжется. Попробуй, откажись ─ со свету сживет. Он водителем как бы при ней.
─ А сама-то Марго чем занимается?
─ Не знаешь, что ли? − удивилась Валя, − она над всеми уличными точками смотрящая.
─ Так Генка, значит, альфонсом сделался?
─ Говорят, что так и есть. А я вот думаю: может, он и вправду в нее влюбился?
─ Да ладно, она лет на пятнадцать старше. Вульгарная тетка. Она ему в матери годится, − возразила Роза скептически.
─ Вот именно. Ты не знаешь, что такое без матери жить. Кто его любил, кто о нем заботился раньше? А она его одевает, кормит, обожает. Я бы тоже была рада папашку заботливого найти. Чтоб любил меня больше жизни. Думаю, я бы тогда, наверное, ни на возраст не посмотрела, ни на внешность.
Девчонки помолчали.
─ А это правда, что Максим твой любовник? ─ спросила Валя.
─ Правда.
─ Ну, девка, ты в шоколаде! Красивый мужик и богатый, − протянула Валя с завистью.
Роза быстро перевела разговор на другую тему: она не хотела откровенничать с Валюшей. В глубине души она надеялась, что ее минует участь этой девушки, ведь она, Роза, не такая, как все. Однажды ее заметит какой-нибудь спонсор или режиссер, и она стремительно взлетит вверх, станет известной и знаменитой. Главное, иметь в жизни цель и идти к ней, точно зная, чего хочешь.
Глава 4
Три месяца назад Кире для выездной налоговой проверки дали странную фирму. Общество с ограниченной ответственностью «Торнадо» было зарегистрировано пять лет назад и ни разу никем не проверялось. Но странность была не в этом, а в поведении ее руководителя, Слонкина Виталия Семеновича, одновременно являвшегося и учредителем, то есть собственником фирмы. Получив на руки решение о проверке, он сразу заявил:
─ Вы думаете, мне неизвестно, что ваша проверка заказная? Это все происки моих конкурентов, рейдерский захват! Я не позволю вам ни шагу ступить на моей территории, и не мечтайте!
─ Как же мы будем с вами работать? ─ поинтересовалась Кира.
─ Это ваши проблемы! А мое дело ─ оказывать вам сопротивление до последнего, всеми законными и незаконными способами.
Слонкин был пучеглазым худощавым брюнетом лет сорока, с залысинами на висках и тонкими усиками над верхней губой. Держался он развязно, словно был уверен, что контролировать его деятельность никто не имеет права. Он намекал на свои связи в верхах, обещал засадить Киру за решетку, словом, вел себя неадекватно. В конце концов, он написал ходатайство о проведении проверки на территории налогового органа.
Кира была расстроена. Ну, и как с таким общаться? Может, даже и к лучшему, что проверять придется на своем рабочем месте, а то ведь он, чего доброго, и нападение организует, изуродует или убьет.
Кира напрасно ждала документов от господина Слонкина: в течение двух месяцев с начала проверки они так и не были представлены, если не считать кое-как «нарисованных» в текстовом редакторе книг покупок и продаж, и то не за весь проверяемый период, а за отдельные его части, да парочку договоров перевозки. У Киры создалось впечатление, что бухгалтерский учет в фирме вообще не велся.
Между тем на расчетный счет организации поступали крупные суммы, а в налоговых декларациях отражалась лишь незначительная их часть.
Организация не имела собственности, и, значит, арендовала помещения для четырех саун, трех аптек и банного комплекса. Наличность от деятельности указанных объектов в банк не сдавалась. Вместо нее поступали деньги за получение разрешительных документов, за медикаменты и химические вещества в невероятных количествах, за горюче-смазочные и строительные материалы, за транспортные, охранные, консультационные и маркетинговые услуги, даже за выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Самыми распространенными записями в платежных документах были следующие: «за услуги по договору подряда», «за ремонтные работы», или, еще загадочнее, «за услуги по счету», далее следовала дата выставления счета. Кира предположила, что наличная выручка, поступавшая Слонкину от оказания бытовых услуг, передавалась нелегально вполне приличным и известным фирмам, а они, в свою очередь, перечисляли ему деньги за фиктивные работы, потихоньку уходя от налогообложения. Это, безусловно, приносило свой процент ушлому предпринимателю.
Кира растерялась, не понимая, как вести себя в данной ситуации. Выходить на проверки фирм, пользующихся услугами по обналичиванию денежных средств, было бесполезно: отсутствовали документальные доказательства того, что заказанные работы и услуги в действительности не выполнялись. А как добыть эти доказательства, если документы Слонкин не представляет? Кроме того, это уже дело начальства и других инспекторов, других проверок. Сложность состояла в том, что фирма Слонкина не только обналичивала, но и осуществляла реальную деятельность. Как разграничить действительно выполнявшиеся работы от липовых? Она пыталась допросить Слонкина, но он, явившись, начертал на протоколе, что имеет право не давать показания против себя, и ушел, торжествуя.
Что ей оставалось делать? Начислять Слонкину налог с выручки, полученной от выполнения работ, догадываясь, что они фиктивны, но делая вид, что она этого не понимает? В принципе, это был выход, как раз этого Слонкин и боялся, по-видимому. Он же не мог заявить в суде, что занимается обналичиванием денежных средств.
Жена проверяемого, разбитная дамочка Маргарита Евгеньевна, была представлена Кире как бухгалтер ООО «Торнадо». Приказ о ее назначении на должность был сляпан, похоже, задним числом, и Кира подозревала, что та ничего не смыслит в бухгалтерском учете. Тем не менее, Кира была вынуждена звонить ей едва ли не каждый день, однако Маргарита Евгеньевна давала понять, что Кира крайне ей досаждает и мешает:
─ От ваших звонков у меня давление поднимается! Говорят же вам, я плохо себя чувствую. Ну, надо же быть такой навязчивой!
─ И вы меня поймите, я обязана выполнять свою работу! ─ убеждала Кира.
─ А мне нет дела до ваших проблем! Здоровье у меня одно, и я не собираюсь его надрывать ради вашей дурацкой проверки. Нет, документы пока не готовы! Я не знаю, когда смогу их подготовить!
Начальство, держа проверку на контроле, указало Кире, что ей необходимо выяснить, где же осуществляет свою бурную деятельность ООО «Торнадо», где же находится его офис и работники, оказывающие хотя бы часть тех разнообразных услуг, за которые поступает выручка на расчетный счет организации.
Из деклараций по единому налогу на вмененный доход она узнала адреса деятельности саун, аптек и банного комплекса. Собственником четырех саун оказался некий предприниматель Головакин Алексей Андреевич, адрес которого Кира выяснила по Федеральной базе данных и записала. Направила на его домашний адрес повестку о вызове на допрос в качестве свидетеля. Но о чем его спрашивать? Максимум, что от него можно получить, это подтверждение арендных отношений. Как и предполагала Кира, Головакин на допрос не явился. Законы наши, может, и хороши, только необязательны для исполнения.
Банный комплекс и помещения аптек принадлежали закрытому акционерному обществу «Торонто», директор которого, Рывкин Сергей Львович, на допрос также не явился. Информации об акционерах ЗАО «Торонто» у налоговых органов не было, ибо по закону об акционерных обществах у них отсутствовала обязанность сообщать об изменении состава акционеров, чем широко пользовались авторы схем ухода от налогов. Например, стоило только засунуть в цепочку контрагентов акционерное общество, как доказать взаимозависимость участников схемы становилось невозможно. Впрочем, существовала и масса иных способов избежать взаимозависимости в цепочке.
Посетив все известные ей адреса деятельности, Кира убедилась, что сауны, аптеки и банный комплекс в действительности функционируют, однако на их территории не было ничего похожего на офис. Оставался юридический адрес фирмы, находившейся в жилом доме. Перед выездом Кира посмотрела в базе, кто является собственником жилплощади. Половина квартиры принадлежала Слонкину Виталию Семеновичу, и по четверти доли имели еще двое, мужчина и женщина. Все трое были прописаны. Кроме того, выяснилась, что Слонкин имеет в единоличной собственности два больших земельных участка в пригороде и еще одну квартиру площадью сто квадратных метров, однако оснований для выезда в эту квартиру не было: формально она не имела никакого отношения к проверяемой организации. А вот первая квартира вполне могла быть переоборудована в офисное помещение, если являлась юридическим адресом, и не проверить это было никак нельзя, иначе Киру могли обвинить, что она не полностью выполнила свои должностные обязанности.
На всякий случай Кира прихватила с собой Сергея Иванова, работника оперативного отдела. Визит прошел без эксцессов. Дверь открыли пожилые супруги, по-видимому, родители бизнесмена. Представившись, Кира и Сергей предъявили свои документы и поинтересовались, находится ли по данному адресу ООО «Торнадо». Старики ответили, что никакого «Торнадо» в квартире нет, что и было зафиксировано протоколом с привлечением понятых-соседей. На этом проверка была закончена, срок ее благополучно для Слонкина истек. Кира приступила к составлению акта, намереваясь начислить налоги хотя бы по отдельным эпизодам, подтвержденным встречными проверками.
Однако дней через пять случилось непредвиденное: оказалось, что Слонкин накатал жалобу в прокуратуру и в Федеральную налоговую службу, что будто бы Сергей с Кирой обманом проникли в квартиру его родителей, до полусмерти напугали стариков, перенесших войну и голод, вымогали у них взятку и угрожали расправой. Он настаивал на отстранении проверяющих инспекторов от завершенной по срокам проверки.
Такого Кира никак не ожидала. Говорят, что врач скорой помощи ─ одна из самых опасных профессий. Кто знает, как встретят его за очередной дверью в жилище? Здоров ли психически тот неизвестный, кому приходится нанести визит? А если он заявит потом, что в квартиру проникли против его воли? Кому поверят в полиции? Еще опаснее быть переписчиком и налоговым инспектором: хотя они и выполняют свои рабочие обязанности, но их никто не вызывал, и доказать впоследствии, что согласие жильцов было добровольным, проблематично.
Очевидно, Слонкин рассчитывал, что отстраненная от проверки Кира не сможет подписать акт, а любой другой инспектор, как не проводившее проверку лицо, не имеет права делать выводы по ее результатам. Таким образом, хитрый бизнесмен надеялся избежать ответственности. Браво консультантам мошенников, их план сработал!
Дело приняло серьезный оборот. Началось служебное расследование, одновременно с которым прокуратурой решался вопрос о возбуждении уголовного дела против Киры и Сергея. Теперь время Киры было занято не делами Слонкина, а объяснениями и оправданиями.
Заранее предполагалось, что налогоплательщик ни в чем не виновен, и, если уж он жалуется, то дыма без огня не бывает. Кире были обеспечены неприятности на длительный срок, сломана карьера, а Слонкин остался формально уже проверенным, но абсолютно безнаказанным, как ему и обещали неизвестные покровители.
Поверить, что интеллигентная и хрупкая Кира могла запугивать стариков и угрожать им расправой, было сложно, кроме того, понятые подтвердили, что ни угроз, ни вымогательства, ни обманного проникновения в квартиру не было. Протокол составлялся на кухне в присутствии понятых и с согласия жильцов. Видимо, поэтому все подозрения следователя пали на Сергея.
─ Кира Владимировна, ─ спрашивала средних лет женщина-следователь, ─ вы ездили на осмотр транспортом инспекции?
─ Нет, мы добирались общественным транспортом.
─ Как так? В инспекции несколько автомобилей и водителей!
─ Вероятно, у них более важные дела, ─ сдержанно пояснила Кира. ─ Мы всегда добираемся до места, кто как сможет. Транспорт нам никто не выделяет. Скорее всего, из экономии бензина.
─ Ну, хорошо, но возвращались в инспекцию вы вместе с Сергеем Ивановым?
─ Нет, у него еще было задание.
─ Возможно ли, что он вернулся в квартиру предпринимателя?
─ Думаю, что нет.
─ Почему? Вы же не можете знать наверняка?
Наверняка Кира знать не могла. В конце концов, видя настойчивость следователя, и она на миг усомнилась в честности Сергея, с которым общалась только по работе. Но ведь в жалобе она тоже фигурировала, и о том, что Сергей ушел, а потом вернулся, в ней не было ни слова! Нет, все-таки нападение ─ лучший метод защиты, и Слонкин действовал продуманно. Ясно было, что кто-то его прикрывал и консультировал.

Глава 5
Прохор с раздражением выключил телевизор. Отвлечься от мрачных мыслей не получилось. Бесконечные игры, концерты не вязались с его настроением. Реклама, новости, политика, боевики – все было противно. Но больше всего он ненавидел мелодрамы – сладкие сказки для слабых и глупых. Таких, как он, да. И как же это можно было на пятом десятке поверить, что его полюбила молоденькая красотка? Это каким же кретином надо быть?
Да если бы только это! Предательство глупой бабы он пережил бы, если бы удалось сохранить бизнес. Дело, в которое он вложил все – деньги, труд, надежды, бессонные ночи, – дело всей его жизни, ее смысл, который он нашел вдруг лет пятнадцать назад, ради которого отрекся от того, что имел, рухнуло в одночасье, придавив его своими руинами почти насмерть.
А ведь он уже уверовал в свое везенье, в свой талант. В то, что он теперь хозяин жизни…. В новых друзей, в новую любовь. И где все это теперь? Как же больно падать! Так больно, что и жить уже не хочется.
Дом в Москве пришлось продать, чтобы рассчитаться с кредиторами, и вот он опять у своего разбитого корыта – двухкомнатной материной хрущевки. Он и не заметил почти, как мать угасла вдали от него, одна-одинешенька.
Эх, Проша, Проша, тебе уже полтинник, жизнь прожита в основном, и что ты имеешь? Ты никому не нужен на этом свете. И не жил ты, а за призраками гонялся, за мечтами и выдумками своими. А самое главное – близких людей, с которыми делил когда-то и быт, и зарплату невеликую, и постель, и невзгоды, и радости, и надежды молодые – потерял, да и сам не заметил, как это случилось. Словно пеленой тебя накрыло, и понесся ты бешеным галопом за деньгами, за связями и чванливыми персонами, за незнакомыми удовольствиями, за самоуважением. Ты ведь и вправду считал все эти годы, что без бизнеса человека и уважать-то не за что.
… В тот вечер, лишь только он вышел из дому, ветер плюнул ему в лицо мокрым снегом. Прохор зябко поднял воротник и зашагал быстрее. Она стояла на прежнем месте, где встречались они вдвоем когда-то, в другой жизни, наверное. Лицо осунулось, потемнело, в глазах метались тревога и боль. Он с горечью приметил седые волоски, глубокие складки в уголках губ, потухший взгляд, мелкие морщинки на лбу и у глаз. Нелегко ей, видно, жилось без него все эти годы.
Он ожидал упреков, обид, слез, бурных сцен, наконец. Злорадного торжества брошенной женщины, показной или реальной холодности. Он все это заслужил, несомненно. Униженный, он жаждал еще большей боли и унижения. Так ему и надо, дураку. Пусть хоть бьет его, хоть ругает, но только вспомнит, какой он был. Нам всем надо, чтобы нас помнили и любили. Пусть не в теперешней жизни, так хоть в воспоминаниях. И чтобы мы знали, что все было не зря. Все, что угодно, только не равнодушие. Ему необходимо было почувствовать себя живым.
Она ни о чем не спросила его, начала сразу с главного. Новость была неожиданной, оглушающей. Ваня, сын, стал наркоманом и почти обречен. Ни милиция, ни больницы не помогают, Ленка бьется с ним уже несколько лет. Может быть, у Прохора есть деньги, чтобы уехать, вырвать парня из привычной среды, увезти силком в другой город?
Глаза Лены светились последней надеждой, и Прохор стыдливо отвел взгляд. Всего год назад деньги были, и немалые. Почему же он не вспомнил о сыне раньше? Отчего люди так глупы и эгоистичны, что начинают думать о других только тогда, когда самих шарахнет?
Глава 6
За минувшие две недели Кира мало спала: неприятности лишили ее душевного равновесия. Особенно тяготила несправедливость: мало того, что ей трепали нервы в прокуратуре, так теперь решался вопрос о наложении дисциплинарного взыскания на службе. Там доказательств ее вины не требовалось. Решение принимал не суд, а внутренняя комиссия: для установления виновности достаточно было высшей воли. В других организациях могли наказать за провинность разовым лишением премии, но не в налоговом ведомстве. Здесь все обстояло гораздо круче: по результатам служебного расследования объявлялось дисциплинарное взыскание, например, в виде замечания, и ставить вопрос о его снятии можно было обычно лишь через год. Ни о каких премиях при наличии взыскания не могло быть и речи, поэтому наказанным предстояло в течение года жить на восемь-девять тысяч рублей. Половину сразу отдай в виде квартплаты домоуправляющей компании. Как это «мудро» придумано – установить оклад ниже прожиточного минимума, а потом корректировать доход до среднего по стране разными доплатами и премиями, которых можно в любой момент лишить! А ведь она одна воспитывает сына-студента, и за его обучение приходится выкладывать немалую сумму! Говорят, теперь возможно выселение из квартир тех, кто задолжал. Нарочно, что ли, это делается?
Сын Олежка учится на юриста на втором курсе дневного отделения Университета. Плата за очное обучение выше, но что поделаешь: только там существует военная кафедра и отсрочка от службы в армии. Олег точь-в-точь похож на своего отца ─ такой же красивый, добрый и отзывчивый, готовый помочь по первой просьбе, часто даже себе в ущерб. Как и отец, он увлекающийся человек, и у него тоже много друзей. Кира никогда не развелась бы с мужем, если бы не его бесконечные мелкие интрижки. Бабы всегда к Косте так и липли. А последний роман переполнил чашу ее терпения!
В тот год, пять лет назад, ее в приказном порядке послали на месячные курсы повышения квалификации в Пермь. Как водится, ехать никто не хотел, и у каждого нашлась причина: у одной маленький ребенок, у другой мать-инвалид, у третьей ревнивый муж, у четвертой больной желудок и она не может питаться в столовых, пятая только что вернулась с таких же курсов.
Целый месяц Кира скучала по Костику и Олежке, записывала нудные лекции, в которых не было ничего нового. Она с досадой размышляла о потерянном времени, о том, что ее работу за этот месяц никто не сделает, и после возвращения предстоит ударный неоплачиваемый труд по вечерам и выходным. Курсы, курсы! Отличная возможность управленцам подзаработать за счет бюджетных денег, не особо напрягаясь, а также отчитаться наверх о ведущейся работе по повышению уровня низового состава. За качеством лекций на таких мероприятиях никто не следит, попробовали бы они вот так часами налоговый кодекс цитировать на платных лекциях для бухгалтеров!
Наконец, настал день итогового тестирования. Вечером предстоял прощальный банкет и только на следующий день – возвращение домой. Почти десять часов в поезде!
Когда Кира подошла к группе собравшихся для тестирования, все поздравляли Сеню Балашова: у него родился сын. Счастливый отец объявил, что сразу после экзамена едет домой на машине. Балашов – земляк Киры, только из другой инспекции.
– Сеня, а меня не подвезешь? – ухватилась Кира за возможность пораньше уехать.
– Без проблем, только быстро давай, я тороплюсь!
Кира сдала тест одной из первых и помчалась за своими манатками в общежитие. Всю ночь они находились в пути, зато к восьми часам утра были уже в родном городе.
В дороге предупредить родных о своем возвращении Кира не смогла: не было связи. Как только пересекли границу области, Кира вновь схватилась за телефон. Однако сотик мужа был почему-то недоступен. Зато сын сразу ответил на вызов, у него как раз начинались занятия в школе.
– Привет, сынок! Как дела? Все в порядке? Я уже подъезжаю к дому!
– Привет, мам! А мы думали, ты завтра приедешь.
– Так получилось, что я пораньше слиняла. Ты рад?
– Конечно! Может, мне уйти с уроков?
– Ни в коем случае! Я пока отдохну, приведу себя в порядок, обед приготовлю, на службу мне сегодня не надо. У папы все нормально? Не могу ему дозвониться.
– Да, все хорошо. Он на работе. Мам, только ты не удивляйся. У нас дома живет Катя. Это знакомая тети Оли твоей.
– Что за Катя?
– Тетя Оля попросила папу, чтобы она у нас пока пожила временно, пока квартиру не найдет съемную. Она сюда из района приехала, на работу устроилась.
– А почему тетя Оля у себя ее не поселила?
– Ну, я не знаю, папу спроси. Вроде у нее там любовник новый появился, и с Катей им никак нельзя в одной комнате.
– Ладно, разберусь. Пока-пока, не задерживайся из школы, я соскучилась.
Открыв квартиру своим ключом, Кира услышала громкую музыку. На кухне в Костиной рубашке завтракала голоногая и длинноволосая незнакомая девица. При виде внезапно возникшей в дверном проеме Киры она поперхнулась.
– Здрасте. А Вы кто?
– Я-то хозяйка, а вот кто Вы, интересно? – спросила Кира не слишком любезно, думая о том, что девица плохо воспитана: по всему видно, что чувствует себя здесь, как дома, и с какой-то стати надела рубашку чужого мужа. В душе у Киры неприятно царапнуло: почему Костя ни слова не сказал жене?
– Я Катя. А разве Костя Вас не предупредил? Он ждал Вас только завтра, – нахальная девица все же выключила музыку.
Кира, привыкшая к тому, что Костя помогал всем, кто ни попросит, молча прошла в гостиную, скрывая смутное недовольство. Похоже, гостья обосновалась именно тут: на диване лежит чужое женское нижнее белье. Ну, надо же, живет в ее квартире с двумя мужиками, и ни малейшего стеснения. У Олежки, слава Богу, отдельная комната, изолированная; из гостиной дверь ведет в супружескую спальню: стандартная советская планировка.
Кира направилась к шкафу, чтобы взять халат. Интересно, почему постель не заправлена? Костя аккуратен: он никогда не оставит ее разобранной, как бы ни спешил. Машинально поправляя подушку, Кира заметила на ней след от чужой губной помады яркого, вызывающего тона. Это явно Катин цвет.
Ревность захлестнула Киру, как цунами. Крышу снесло. Ей и самой потом стыдно и тяжело было вспоминать, как она себя повела. Зато Катю после небольшой потасовки как ветром сдуло: умчалась с тем, что успела схватить из своих вещей.
Костино барахло к вечеру было помещено в две большие сумки и выставлено в прихожую. Он пытался оправдываться, но факт измены признал. Коварную Олю, якобы без умысла внедрившую молодую хищную бабенку в дом подруги именно в ее отсутствие, Кира вычеркнула из своей жизни навсегда.
От воспоминаний Кира поежилась. Двойное предательство – мужа и подруги – пережить было непросто. Ей хватило ума и силы воли не лишать мальчика отца, который вскоре разбежался со своей красоткой. Вскоре выяснилось: он был ей нужен только для того, чтобы отмазать своего любовника от уголовной ответственности.
Уже несколько лет они вдвоем, мать и сын, который, хочется надеяться, не предаст. Хорошо, что пока в сферу интересов Олежки женщины не входят. Пока рос, увлекался и шахматами, и химией, и боксом, и байдарками. Последнее пристрастие ─ фотография. На двадцатилетие Костя подарил ему дорогой фотоаппарат с очень хорошим разрешением, и Олежка летом занимался фотоохотой: с друзьями-байдарочниками по реке сплавлялись, и, пока остальные на берегу отдыхали, они с Ромкой вдвоем по лесам, как лоси, шарахались да в засаде сидели, пожираемые комарами, зато сделали редкие снимки зверей и птиц. А видов красивых сколько! И еще он мечтает о путешествиях. После получения диплома Кира обещала ему поездку в Египет. Теперь вряд ли получится.

Глава 7
Рабочий день, как всегда, начался с оперативки: руководителей отделов как ветром сдуло с рабочих мест. Предоставленные сами себе подчиненные свободно общались, обсуждая новости, обмениваясь сплетнями.
Кира отправила подготовленные для подписи документы на единственный в инспекции исправный принтер и побежала их ловить, чтобы не затерялись в общей массе.
В коридоре она встретила Сергея Иванова.
─ Ну, спасибо тебе, дорогая, втянула ты меня в историю!
─ Извини, но я и сама пострадала не меньше. Кто же знал, что так получится? Думаешь, это моя инициатива? Начальство само послало, а теперь думает – наказывать или нет. Не представляю, как прожить на одну зарплату, если взыскание наложат.
─ Деньги ─ это полбеды. Судимость не хочешь? Тебя что больше устраивает – штраф от ста до трехсот тысяч рублей или тюремное заключение на срок до трех лет, или исправительные работы? Даже если оправдают, зачем мне такие нервы за такие деньги? Буду увольняться. Мне семью содержать надо: жена не работает, ребенок маленький.
─ Знаешь, говорят, мы имеем право встречное заявление подать о привлечении Слонкина к ответственности за клевету.
─ Да? Я согласен, давай подадим. У меня приятель юрист, я проконсультируюсь, что и как.
В это время у Киры заверещал сотик. Судя по номеру, звонила Маргарита Евгеньевна. Кира, поморщившись, сняла трубку:
─ Слушаю вас.
─ Дрянь, это ты виновата! Ты его убила, или напарник твой! Признавайся! Вы отомстили ему за жалобу, я знаю! Думаете, управы на вас нет? Сволочи продажные! Чтоб вы сдохли, псы паршивые! ─ кричала истеричная дама.
─ Маргарита Евгеньевна, что вы такое говорите? Кого убили?
─ Виталия, конечно, будто ты не знаешь! Да я тебя сама задушу, как котенка! Будь ты проклята, и дети твои, и внуки, ─ продолжала верещать чокнутая баба. Кира отключила ее сумасшедшие вопли. Она ничего не понимала.
─ Кажется, Слонкина убили. Поздно заявление на него писать, ─ сказала она Сергею упавшим голосом.
Сергей побледнел:
─ Не хватало, чтоб еще и это на меня повесили.
Сотрудники сочувствовали Кире и Сергею. Каждый понимал, что они ни в чем не виноваты. Любой мог оказаться на их месте. Почему государственный орган не защищает своих работников, а сразу становится на сторону жалобщика?
─ Может, всему причиной эта пресловутая «борьба с коррупцией», понятая исполнителями превратно, с уклоном в презумпцию виновности инспекторов, оправдания которых хоть и собираются в письменном виде, но во внимание не принимаются? ─ предполагали одни.
─ Да нет, скорее, дело в том, что общество потеряло представление о законности и справедливости, и ориентируется только по окрикам сверху. Пинок с одной стороны – и сразу ясно, что черное – это черное, а белое – это белое. Пинок с другой стороны – и все, как один, прозревают: черное-то на самом деле, оказывается, белое, а белое – самое что ни на есть черное, и как же мы раньше-то так ошибались? Если, к примеру, первые лица государства говорят, что случившееся в станице Кущевской – преступление, то только после этого общество начинает активно обсуждать, что так оно и есть, но не раньше того. Если власть уверена, что налоговые работники занимаются террором, то сразу всем становится ясно, что это непреложная истина. А налогоплательщики у нас по определению хорошие. Воруют? Налоги не платят? Да это клевета! Да при таких честных налогоплательщиках, как у нас, контроль за фирмами вообще не нужен, и к этому дело идет! ─ иронизировали другие.
Вернувшись с оперативки, начальница собрала отдел на учебу. Два раза в неделю, а то и чаще, работников знакомили с поступившими указаниями, письмами, с новыми веяниями в арбитражной практике.
На этот раз зачитывались результаты аудиторской проверки одной из районных инспекций города. Кира слушала вполуха: ее не оставляли тревожные мысли о смерти Слонкина. Неужели это правда? Или женщина просто пьяна и не ведает, что говорит? Как бы это узнать? Позвонить следователю и спросить? А ей скажут: «А откуда вам известно о смерти господина Слонкина?» Чего доброго, обвинят в убийстве и арестуют. Неужели все это специально подстроено? Кем?
Да ну, что за дурь лезет ей в голову! Если она невиновна, ее же не могут арестовать! Надо слушать, какие нарушения найдены, ведь и у них проверка на носу.
Заставив себя сконцентрироваться на зачитываемых формулировках, Кира обратила внимание, что в заключении проверяющих рефреном повторялась довольно безграмотная фраза: «Выявленные нарушения стали возможны из-за неполного выполнения инспекторами своих служебных обязанностей». Часто повторялось и новое понятие ─ «некачественно проведенная проверка».
─ Новомодная тенденция: теперь все проколы в работе налоговой службы на рядовых инспекторов сваливают. Дисциплинарное взыскание на год ─ хороший источник экономии. А за экономию премию начальству дают. И не сделал ─ виноват, и сделал ─ тоже виноват. Написали бы в справке, что могла обследовать юридический адрес, но не сделала, и тоже наказали бы. А то, что Слонкин - преступник, никого не волнует, ─ подумала Кира.
После учебы ей удалось, наконец, заняться работой. Но как только она отвлеклась от тревожных мыслей, у нее вновь запиликал телефон. На этот раз звонил сын:
─ Мама, меня забрали в полицию.
─ Как?! Что случилось? Говори же скорей!
─ Арестовали по подозрению в убийстве какого-то Слонкина. Мама, говорить больше не разрешают, помоги мне, сделай что-нибудь! Я никого не убивал!
У Киры опустились руки. Так, значит, Слонкина и вправду убили? Ну, а Олежка-то здесь при чем?
Она выпросила у начальницы отдела, с которой были неплохие отношения, пару недель в счет летнего отпуска. Слава Богу, дали, вошли в положение. Летом все отдыхать хотят, а работать некому, поэтому начальство в таких случаях идет навстречу.
Никогда она не думала, что придется на себе убеждаться в верности пословицы: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся».

Глава 8
Роза с детства любила танцевать и даже занималась в балетной студии. Когда ей было восемь лет, внезапно от инсульта умер отец, и денег на оплату студийных занятий не стало. После смерти папы девушке пришлось в качестве альтернативы посещать бесплатные занятия художественной гимнастикой в спортивной школе. Там она и познакомилась с Олесей, которая была старше на три года. Олеся покровительственно относилась к младшей подруге и частенько заступалась за нее в школьных разборках.
Со временем пути девушек разошлись. Роза пока плохо представляла, чем будет заниматься. С одной стороны, ее привлекала красивая жизнь и танцы, с другой ─ она еще не полностью вышла из-под влияния матери, которая внушала, что получить высшее образование необходимо. Именно по настоянию матери, в прошлом профессионального педагога, Роза поступила в пединститут. Материнских денег Розе катастрофически не хватало. Отношения ее с матерью становились напряженными: девчонка стремилась модно одеваться, посещать дискотеки и клубы, а та не могла удовлетворить ее потребности. Сидеть за письменным столом было невыносимо: тело требовало движения.
– Я не вижу смысла учиться, – говорила она. – Работать потом, как ты, за копейки?
– Вовсе не обязательно, ─ убеждала воспитанная в советскую эпоху мать, в чьем представлении высшее образование оставалось гарантом стабильного будущего. ─ Ты сможешь учить детей танцам: частные уроки хорошо оплачиваются.
– Это все теоретически. Не факт, что мне повезет найти такую работу, и высшее образование тут не нужно. К тому же, я хочу танцевать сама, а не учить других.
Роза была достаточно волевой девушкой: занятия спортом в раннем возрасте развивают это качество характера. Ее мало трогали отношения между полами. Интерес со стороны парней она воспринимала как должное, ведь признание окружающих было ей необходимо. У нее всегда было ощущение какой-то своей особенности, исключительности, неизвестного пока предназначения. Влюбляться и становиться зависимой от мужчины она не хотела. Скорее, она жаждала поклонения.
Через два года после окончания школы ее бывшие одноклассники решили отпраздновать это событие в коттедже, принадлежавшем родителям одной из девушек. «Предки» ушли спать в дальнюю комнату, а молодежь веселилась на остальной территории.
Роза была потрясена уровнем жизни бывшей одноклассницы. Такого великолепия и простора в жилых помещениях она даже представить себе не могла. «Хозяйка» шикарного коттеджа весь вечер находилась в центре внимания. Ей говорили комплименты, ею восхищались и наперебой приглашали танцевать. Роза не могла этого перенести, и сказала какую-то колкость по поводу внешнего вида девушки. И тут на нее набросились все: девчонки подняли на смех ее саму и ее дешевый наряд, а один из ребят справедливо заметил, что она просто завидует.
Когда обиженная и расстроенная Роза, назвав всех присутствующих парней претендентами на роль альфонса, выбежала на улицу, она поняла, что поступила опрометчиво: транспорт уже не ходил, такси не было видно. В нерешительности она двинулась пешком вдоль шоссе, и через минуту возле нее притормозил темно-синий «Лексус». Молодой мужчина вежливо предложил свою помощь. Рядом с ним в глубине салона сидела девушка, лицо которой показалось Розе знакомым…
─ Роза! Это ты! ─ неожиданно завизжала таинственная незнакомка от радости. Выскочив из машины, она бросилась подруге на шею.
─ Олеся? ─ недоверчиво протянула Роза.
─ Как ты здесь? Одна, ночью? А я смотрю, походка знакомая…Не ожидала тебя встретить.
─ Я на вечеринке была с одноклассниками.
─ А почему ушла?
─ Да так, надоело.
─ Так садись с нами, мы тебя до дому подбросим, да, Миша?
─ Ну, конечно, ─ ответил парень приятным баритоном.
─ Познакомься, это мой «МММ» ─ Михайлов Михаил Михайлович, ─ смеясь, сказала Олеся. ─ А это Роза, мы с ней с детства знакомы. Слушай, подруга, поехали с нами!
─ А вы куда?
─ В ресторан. Ты, наверное, никогда не бывала в таких местах. Я права?
─ Ну, в принципе, дома меня сегодня никто не ждет, так что до утра я совершенно свободна!
─ Отлично! Едем в «Брависсимо»!
Подруги устроились на заднем сидении, и автомобиль бесшумно тронулся с места.

Глава 9
Оказавшись на улице, Кира разрыдалась. Она стояла у ограды инспекции, лицом к бетонному столбу, и вытирала черные слезы, бегущие из накрашенных глаз, белым носовым платком. Мимо спешили озабоченные прохожие, никто не обращал на нее внимания. Выплакавшись, она вытерла растекшуюся краску с лица, вынула зеркальце, привела себя в порядок. Остудила покрасневшее лицо пригоршней мягкого, недавно выпавшего снега. Достала телефон, позвонила бывшему мужу, который работал в отделе по борьбе с экономическими преступлениями ГУВД:
– Костя, это я. Олежку арестовали, помоги!
– Не понял. Как арестовали, за что?
– По обвинению в убийстве. Здесь ошибка какая-то или подстава. Дело в том, что я как раз проверяла фирму этого человека, и он написал на меня клеветническую жалобу. Боюсь, что все это как-то связано.
– Олежка звонил тебе?
– Да.
– Что конкретно он сказал, повтори дословно.
– Сказал, что арестован за убийство Слонкина Виталия Семеновича. И что он ни в чем не виноват.
– Понятно. Ты сейчас где?
– Я на улице. Взяла дни в счет отпуска. Пока мне не до работы: надо сына спасать. Я ни о чем больше и думать-то не могу.
– Ладно, ты сейчас иди домой, а я по своим каналам попробую узнать, кто следователь, какие у него доказательства и перезвоню тебе.
Войдя в квартиру, Кира застыла в нерешительности: она не знала, что предпринять для спасения сына. Тревога за него, неизвестность не давали думать ни о чем другом. Она включила компьютер, зашла в Интернет и набрала в поисковике фразу «узнать причину ареста сына». Нашлось руководство для родственников арестованного под названием «Правовая неотложка». Прочитав его, Кира поняла примерно, к чему ей готовиться. Можно пойти на прием к начальнику УВД, чтобы узнать фамилию следователя и причину ареста. Можно просить следователя о свидании с сыном, но он вправе и отказать. Нужно узнать, когда принимают передачки. Продукты для них лучше покупать в специальных магазинах при СИЗО. Еще надо нанять хорошего адвоката. Она быстро нашла сберкнижку, на которую откладывала деньги на ремонт и отдых. На первое время хватит. Хотя неизвестно еще, сколько потребует адвокат за свои услуги. И все из-за этого проклятого Слонкина! Почему именно ее послали на эту проверку? Видно, в ее жизни началась полоса невезения.
Зазвонил мобильник: это, наконец, Костя.
– Слушай внимательно и записывай. Следствие по делу об убийстве Слонкина ведет Чесухин Вадим Сергеевич. Я его не знаю лично, он недавно работает. У него есть показания таксиста, который утверждает, что Олег в день убийства преследовал машину Слонкина до гаражного массива, потом вышел, расплатился с таксистом и направился пешком внутрь массива, где впоследствии Слонкина и обнаружили задушенным собственным шарфом.
– Этого не может быть, ведь он мне говорил, что арестован за убийство «какого-то» Слонкина!
– Это означает лишь, что он не знал фамилии убитого.
– Ты допускаешь, что наш сын мог убить?
– Вовсе нет. Он мог просто поговорить с ним, для этого не надо знать фамилию.
– О чем им разговаривать?
– А ты ему ничего не рассказывала о проверке? Может, он хотел заставить Слонкина забрать свою жалобу?
– Нет, ну я говорила кое-что, конечно, но фамилий не называла. Как он мог узнать?
– Не знаю. Иногда бывает полезно покопаться в компьютере. Вы с ним ведь одним компом пользуетесь?
– Конечно. У нас не так много средств, чтобы купить второй, да и незачем: мне он почти не нужен. Так, изредка.
– Ты знаешь что, просмотри-ка пока его почту последнюю. Я скоро приеду, мне тут по делу в одно место надо, а потом сразу к тебе, и ты мне все подробно расскажешь.
Кира опять метнулась к компьютеру. Вошла в веб-браузер, просмотрела недавно добавленные закладки. Что за новости? Оказывается, ее сын интересовался секс-услугами! Конечно, он уже не мальчик, но она-то надеялась, что секс у него только с сокурсницами. Как с таким взрослым парнем разговаривать матери? Тут нужен отец.
Нехорошо, конечно, за ним шпионить, но что делать, Олежка должен ее понять. Она открыла его переписку. В принципе, ничего особенного. Вот письма от студентов и студенток, про лекции, занятия, приколы всякие, а вот от Леры, двоюродной сестры.
─ Так ты пойдешь со мной или нет? ─ пишет девчонка.
─ И сам не пойду, и тебе запрещаю. Даже и не думай, не будь дурой! ─ отвечает Олег.
Переписка свежая, позавчерашняя. Убийство произошло вчера. Что же задумала племянница, что ей запрещал делать Олег? Имеет ли это отношение к аресту?
Лера ─ это младшая дочь Зои, Костиной старшей сестры. Девчонке четырнадцать лет, самый трудный возраст.
Несмотря на развод с Костей, Кира продолжала общаться с его сестрой, считая ее близкой родственницей. Мало ли какие у мужиков в мозгах выверты, и какие очередные девицы властвуют их ветреными сердцами, а их дети все-таки выросли вместе, и годы дружбы так просто из жизни не выкинешь.
Кира всегда завидовала Зойкиному характеру. Спокойная как слон, что бы ни случилось, Зоя была жизнерадостной оптимисткой. Она всегда находила положительную сторону в любом событии. Как в анекдоте: «Вы перестали писаться в постель? ─Да нет, но ведь к вечеру все высыхает!»
Судьба, правда, ее не баловала. Муж умер, когда младшей дочери было всего два года. Пришлось малышку временно отвезти к свекрови в другой город. Зоя спешно окончила курсы и начала работать бухгалтером. Постепенно жизнь наладилась. Подошла очередь на место в детском саду, и Лерочка переехала к матери. Бабушка очень привязалась к внучке и не хотела ее возвращать, но что поделаешь – у матери все права.
Дети были сыти и одеты, правда, от зарплаты до зарплаты Зоя дотягивала с трудом. Розочка, старшая дочка, была ровесницей Олегу и часто гостила в семье Киры.
Олежка никогда не доставлял Кире особых хлопот, только радовал. А вот дочери Зои, хоть и девчонки, по очереди задавали матери жару.
Сначала Роза, чуть не бросившая пединститут ради работы в стрип-клубе. Даже Кира была шокирована таким поступком племянницы. Обе женщины пытались вразумить девчонку, но куда там: новую работу она бросать ни в какую не хотела, правда, все же согласилась продолжить учебу и получить диплом. Пришлось смириться: упрямая девица хорошо зарабатывала, денег у матери не просила, жила своей жизнью и, кажется, была вполне довольна. Зоя скрывала от знакомых профессию дочери, но, как говорится, шила в мешке не утаишь. Хорошо, что в последние годы люди стали терпимее: пошептались за спиной, чем занимается будущий педагог, да и перестали.
А недавно начался переходный возраст у Леры. Неожиданно она стала прогуливать занятия в изостудии. Зоя вовсе не заставляла ее рисовать, но девочке самой нравилось. Потом сменился педагог, и ей стало неинтересно. Полгода она скрывала от матери, что бросила рисование. Зоя и не бранила бы ее, но девчонка врала матери! Зачем?
Неожиданно и без видимых причин она потеряла всякий интерес к занятиям. Чтобы не ходить в школу, легла на обследование в детскую больницу. Как потом призналась, капнула пару капель крови в мочу, которую надо было сдать на анализ при очередном обследовании в детской поликлинике. Зоя заподозрила неладное только через месяц, когда, удивленная, что дочь не выписывают, начала задавать вопросы лечащему врачу. Оказывается, девочка была совершенно здорова, но выписываться из больницы не хотела. Зачем? Здесь друзей много новых и учиться не заставляют.
И вот буквально полгода назад девчонка две недели провела в психушке! Обыватели боятся таких больниц, как черт ладана. А этой соплюхе интересно, видите ли, стало на психов посмотреть. Оказывается, прочитала где-то про симптомы шизофрении и стала их имитировать на приеме у терапевта. Та встревожилась, дала направление на консультацию в психоневрологическую больницу. А там посмотрели, послушали, да и положили на обследование. Поистине, Леркиным фантазиям не было предела! В одной больнице полежала ─ понравилось, в другую захотела. Впечатлений в обычной жизни ей не хватало! Серые будни неинтересны! Однако в больнице работают профессионалы, они быстро поняли, что девчонка притворяется. Вызвали мать для беседы и объявили ей, что у Лерки нет никакой шизофрении, зато есть «акцентуация характера». Стало быть, личность не гармонически развитая, а с некоторыми перекосами. Сказали, что это не болезнь, и что не надо пугаться. Большинство людей, к сожалению, негармоничны. А что вы хотите? Общество несовершенно, в семьях конфликты. А ребенок, он на все реагирует. Может, ее в детстве что-то травмировало, а нервная система слабого типа, неуравновешенная, много ли надо?
Действительно, травмировало, вспоминала Зоя. Отцу ведь плохо стало прямо при малышке, когда он с ней играл. Он упал и не двигался, и сразу взрослые забегали, «скорую» вызвали. Конечно, она могла напугаться. И теперь ей повышенное внимание нужно, а мать все время на работе, сестра тоже. Да и чему хорошему Роза может научить?
Зойка, чтобы заинтересовать девчонку и удержать дома, компьютер ей купила. Пусть лучше дома играет, чем на улице новых впечатлений ищет. И правда, Лерка к компьютеру прилипла ─ не оторвать. К Олегу стала бегать, учиться, как им пользоваться. Школу опять начала посещать, хоть и пропустила много.
А теперь, видно, опять что-нибудь затеяла. Надо бы расспросить ее, но вот скажет ли правду? Совсем завралась, фантазерка.
Тут размышления Киры прервал звонок в дверь: это пришел Костя. Он подробно рассказал, когда и куда можно принести передачку. Оказывается, он уже нанял знакомого адвоката, которому удалось посмотреть материалы уголовного дела.
Маргарита Евгеньевна, жена Слонкина, в день убийства, по ее показаниям, ждала супруга к обеду раньше обычного: он позвонил ей из машины и сообщил, что скоро будет. Находясь на кухне, она готовила еду, временами поглядывая в окно, и видела, как Опель мужа проехал мимо дома к гаражному массиву, въезд в который находился рядом. На то, чтобы поставить автомобиль, уходило обычно не более пятнадцати-двадцати минут. Прошло полчаса, а его все не было.
Встревоженная Маргарита начала названивать на мобильник мужа, но он не брал трубку. Тогда она оделась и пошла ему навстречу. В незапертом гараже она обнаружила труп Слонкина, вокруг шеи которого был туго замотан шарф. Посиневшее одутловатое лицо и вывалившийся язык свидетельствовали об удушении. Пока женщина ждала вызванную ею полицию, она вспомнила, что за машиной Виталия следовало такси, из которого вышел молодой парень, направившийся внутрь гаражного массива. Сразу она не обратила на это внимания, но теперь все показалось ей очень странным: обычно за своей машиной в гараж на такси никто не ездит.
Этой информации полицейским оказалось достаточно, чтобы найти таксиста, подвозившего Олега, и получить его показания.
─ Но каким образом так быстро вычислили Олежку?
─ Похоже, был звонок откуда-то из коридоров власти, вот все и заерзали. С помощью таксиста составили фоторобот Олега, размножили и предъявляли прохожим в районе, где он взял такси. А это было рядом с Университетом. Студенты его и опознали.
─ Господи, позор какой, его ведь из Университета могут отчислить!
─ Не думай об этом. Оправдают ─ восстановится. Сейчас главное ─ вытащить сына. Пока он единственный подозреваемый, и следователь, видимо, надеется получить его чистосердечное признание. Он против каких бы то ни было встреч Олега с родственниками.
─ Неужели мальчика бьют? ─ схватилась за сердце Кира.
─ Бить не должны. Я поговорил со следователем по телефону, объяснил ему, что Олег мой сын, я за него ручаюсь и не позволю, чтобы к нему применялись незаконные методы. Думаю, он понял. Но моральное давление не исключено.
─ Что же делать?
─ Адвокат говорит, что прямых улик против Олега у следователя пока нет. Он сделает все, что возможно. Надо будет, он подскажет Олегу, как себя вести. Я думаю, парень и сам все понимает.
─ У меня есть деньги.
─ О деньгах не беспокойся, услуги адвоката я оплачу сам.
─ А с Олегом адвокат беседовал? Не спрашивал его, как было дело?
─ Беседовал, но недолго, в присутствии следователя. Олежка в шоке пока. Сказал только, что встряхнул Слонкина пару раз, но не убивал.
─ Неужели это все из-за меня?
─ Адвокат еще не понял. Завтра он постарается подольше поговорить с Олегом. Можно будет обжаловать законность заключения под стражу, просить суд об изменении меры пресечения. У Олежки ведь гастрит находили, вроде бы? Найди справки, понадобятся при обжаловании. Но это чуть позже. А сейчас скажи: тебе удалось что-нибудь найти в компьютере Олега?
─ Знаешь, два непонятных момента. Не знаю, имеет ли это отношение к делу. Во-первых, Олег заходил на сайты, где даются объявления о секс-услугах.
─ Ну, это естественно в его возрасте. Совсем не факт, что он этими услугами пользовался.
─ Во-вторых, Лерка просила его о чем-то, а он ей запрещал, ─ Кира показала Косте переписку.
─ Ладно, собирайся, поедем к Зое, будем выяснять.

Глава 10
Костя был на своем жигуленке, и они быстро доехали до Зои. Девчонок дома не было, а Зоинька хозяйничала на кухне. Чмокнув братика и Киру, она вновь рванулась к плите.
─ Зой, а можно мы с Костей Лерочкин компьютер включим? ─ крикнула ей вслед Кира.
─ Пожалуйста-пожалуйста, мне для вас ничего не жалко, скоро ужин будет готов, небось, вы совсем голодные! ─ ответила она.
Костя быстро нашел всю Леркину переписку. Глупая девчонка, получив доступ в Интернет, наткнулась на сайты, предлагавшие секс-услуги, начиталась разных объявлений и, похоже, решила выгодно продать свою девственность. На ее объявление откликнулось достаточно много мужиков, однако заплатить двести тысяч рублей согласился только один. Правда, он попросил Леру прислать ее фотографию в купальнике. Лера согласилась, но только с условием, что сначала он пришлет ей свою. И мужик прислал!
Кира чуть не упала со стула, когда узнала на фото покойного Слонкина Виталия Семеновича.
─ Это он, Слонкин! ─ выдохнула Кира, тыча пальцем в фотографию.
Константин посмотрел на нее, помолчал, переваривая новость.
─ Значит, так. Лерка, видно, боялась одна на встречу идти, и попросила Олежку сопровождать ее. А тот, естественно, совсем запретил ей ходить. Наверное, она сообщила ему о месте и времени встречи, рассчитывая, что он все-таки придет. Предположим, сын до последнего надеялся, что Лерка одумается, и решил проследить за ней. Может, все-таки струсит? Уж явилась ли девчонка на встречу, не знаю, но он мужика вычислил и следовал на такси за его машиной. Потом, в гаражном массиве догнал его и запретил с Леркой встречаться. Может быть, даже угрожал, ударил для острастки. Но не убивал, конечно.
─ Костя, скинь-ка мне на сотовый это фото, пригодится!
─ Ну вот, мои дорогие, ужин и готов, быстренько за стол, пока не остыл, ─ Зоинька втащила в комнату котелок с горячим чахохбили, и Кира вспомнила, что с утра ничего не ела.
─ Что это у вас такие вытянутые лица? Случилось что-то?
Костя дернул Киру за рукав:
─ Давайте-ка сначала поужинаем, а потом уж и общаться будем, ─ предложил он. Расхваливая кулинарные способности сестры, Костя, как бы невзначай, осведомился:
─ Где твоя младшенькая-то? Почему не дома?
─ Ой, ты же ее знаешь: непредсказуемый ребенок! Общение с ровесниками для нее теперь важнее матери. Я уж устала за ней бегать! Ведь и сотовый не всегда берет, своевольница! Возьмет и выключит, как будто он разрядился. Не хочет с матерью разговаривать! Чай будете? Правда, к чаю у меня только пряники.
─ Тащи! ─ коротко скомандовал непривередливый Костя.
Кира механически жевала все, что было положено ей в тарелку, но мысли ее были далеко.
─ Кирочка, да что с тобой сегодня? Ни слова за вечер не проронила! ─ вновь приступила с расспросами Зоя.
─ Олега сегодня арестовали, ─ мрачно ответила Кира.
─ Как арестовали? За что?! ─ ахнула Зоя.
─ Сами не знаем. Вроде как за убийство, но это неправда!
─ Конечно, неправда, да кто же на Олежку подумает! Парень такой золотой!
─ И все же случилось.
─ Ай-я-яй, что же делать-то? ─ закудахтала Зоя.
─ А ты знаешь, что твоя Лерка девственность продавать задумала? ─ строго спросил Костя.
─ Как это ─ продавать девственность? Кому?
─ А вот так ─ первому встречному за двести тысяч рублей.
─ Ой, да кто же это купит за такие деньги?
─ Говорят, есть любители.
─ Ой, да не может быть! Да с чего вы взяли?
─ А вот ты пока на кухне была, мы все в Леркином компьютере и прочитали. А Олежка ее защитить хотел, и теперь его за убийство этого хмыря и арестовали.
─ Ой, мама! ─ только и сказала Зоя, присев на диван.
─ Дай-ка мне Леркин номер, я сам ей позвоню. Может, возьмет трубку?
Костины попытки результата не дали: Леркин телефон был отключен. Посидев немного у Зои, Кира засобиралась домой. Константин тоже поднялся: с утра ему надо было на работу.
Добравшись до дома, Кира приняла душ и начала собирать необходимые сыну вещи: кружку, ложку, полотенце, теплые носки, сменное белье. Продукты решила купить в магазинчике при СИЗО, как и советовал Костя.
В полночь, когда Кира уже легла, зазвонил домашний телефон.
─ Кирочка, Лерка домой так и не пришла! ─ плакала в трубку встревоженная Зоя. ─ Она мне на сотовый СМС-ку сбросила, слушай: «Мамочка, не волнуйся и не ищи меня! Со мной все в порядке!»
─ Вот сикуха! ─ рассердилась Кира. ─ Не знаешь, к кому она пошла?
─ Не знаю. Подружек всех уже обзвонила. Что делать?
─ Думай, ты мать! Вспоминай, с кем она общалась в последнее время! В компьютере посмотри!
─ Я уже смотрела! Там столько мужиков ее девственностью интересуется! А если она с одним из них? А если он маньяк-убийца? А если ее похитили и в притон сдали? Или на органы?
─ Ладно, не реви. Раз сообщение прислала, значит, жива и уверена, что у нее все в порядке.
─ Да, а если это маньяк с ее телефона сообщение послал, чтобы ее не искали и не беспокоились? Вот если бы Лерочка сама позвонила, тогда я бы хоть голос ее услышала, знала бы, что жива!
─ Ну, что мы с тобой в силах ночью сделать? Звони Косте, может, получится у оператора сотовой связи узнать, из какого района было послано это сообщение? В конце концов, пусть в розыск ее объявят! С другой стороны, что она у тебя, не выкидывала фокусов никаких раньше? Давай думать, что это ее очередной закидон! Ты попробуй поспать, а завтра, может, она еще появится, как ни в чем ни бывало!
Кира, кое-как успокоив Зою, положила трубку. Ну и денек сегодня! И что еще завтра будет?
Она думала, что совсем не сможет заснуть, но вскоре нечаянно провалилась в тревожный сон, как в бездонную пропасть.

Глава 11
Наутро Кира отнесла сыну передачку. Встречаться со следователем она пока не хотела: то, что вчера было найдено в компьютерах детей, как раз подтверждало вину Олежки. Пока у нее не было ничего, что бы доказывало его невиновность, и как врать следователю, чтобы не навредить сыну, она тоже не знала. Нужно было срочно расспросить Леру. Только где же ее искать?
Она позвонила Зое. Та уже была на работе: подходили сроки сдачи годового отчета, и отпроситься было нереально. Она уже взяла себя в руки и говорила вполне бодро:
─ Кирочка, я полночи перебирала Леркины вещи и, знаешь, нашла ее свежие рисунки. Они тематические, и сразу понятно, к какому периоду жизни они относятся. Между ними и на обратной стороне какие-то имена и телефоны записаны. Я по нескольким номерам уже позвонила, бесполезно. По детской больнице есть подружка, Аня Напылова, но без телефона. Зато нашла от нее письмо, в котором она Лерку в гости приглашает. Может, съездишь? Если даже Лерки у нее нет, то вдруг подскажет, где ее искать? Миленькая, пожалуйста, ты ведь не работаешь, а я уйти ну никак не могу!
─ Ладно, диктуй адрес.
Оказалось, ехать нужно в деревню. Хорошо, хоть электричка идет до Князево. Через какие-нибудь два часа Кира уже стояла на заснеженной станции и расспрашивала, как ей проехать в деревню Чуевка. Пешком до автостанции, полчаса ожидания рейсового автобуса, двадцать минут в пути, и вот она уже в чистом заснеженном поле, замерзшая, как собака.
Кира огляделась. Начало марта, и солнце уже светит по-весеннему, но ночью еще мороз градусов пятнадцать, и даже днем не тает. Снег белый, нетронутый, без копоти. Сугробы покрыты тонкой корочкой─ все-таки подтаивают на солнце. Ледяная пленка блестит, аж глазам больно. Вовсю чирикают воробьи, рассевшись на проводах нотками. Летают туда-сюда, согреваясь в движении, вырабатывая тепло, как маленькие моторчики. Радуются солнцу и приближению весны.
От шоссейной дороги протоптана узкая тропка, ведущая к заснеженным избам. Из труб поднимается дымок. Забытая картина. Кира вспомнила, как когда-то в детстве гостила в деревне у родных. Чудесное и беззаботное было время!
Пробираясь между сугробами, Кира чувствовала, как покалывает мороз озябшие пальцы: в деревне в перчатках делать нечего, здесь рукавицы нужны и валенки. Кира вытащила пальцы из их холодных домиков и сжала в кулак, не вынимая из перчаток, чтоб они грелись друг о друга. Еще в автобусе она пыталась позвонить Косте, нет ли каких новостей, но сотовая связь здесь отсутствовала.
Вот, наконец, и нужный дом. Кира приоткрыла калитку. Залаяла собака. В доме послышались шаги, и дверь отворил мужчина в ватнике.
─ Здравствуйте! Здесь живет Аня Напылова?
─ Это моя дочь. А что случилось?
─ Мне нужно с ней поговорить.
─ Что ж, проходите. Она дома. Только что из школы вернулась.
Одежду Кира сняла в сенях, повесила на вешалку. Сени просторные, в них четыре двери: одна с улицы, вторая ведет на веранду, третья в крытый двор, четвертая в избу. В сенях стоят какие-то мешки, керосинка, висят сетки с луком и на полках много всяких хозяйственных принадлежностей, сразу и не рассмотришь.
В избе тепло. Сразу от двери тканая дорожка ведет мимо умывальника на кухню. Там два окна, длинный стол и печка. Хозяйка поворачивается приветливо навстречу гостье.
─ День добрый! Проходите в комнату, мы как раз обедать садимся, не откажитесь и вы с нами.
─ Спасибо, ─ благодарит Кира, с наслаждением чувствуя, как тепло дома и радушного приема отогревают ее озябшее тело.
За столом сидит рыжая веснушчатая девчонка, улыбаясь гостье и с любопытством глядя на нее.
─ Анечка? Добрый день. Меня зовут Кира, я тетя Леры, которая с тобой вместе в больнице лежала.
─ А мы ее сегодня утром только в город отправили, ─ пояснила хозяйка, разливая по тарелкам горячий суп.
─ Так она у вас ночевала?
─ Ну, а как же, приехала вчера под вечер. Сказала, что мама ее отпустила повидаться с подружкой. Анютке с утра в школу надо, вот мы и удивились, что Лерочка не в школе. Она сказала, что у них нет занятий, вроде как день здоровья. Хотела еще на одну ночь остаться, но мы забеспокоились, не ищут ли ее родители. Так вы разве не в курсе были?
─ Понимаете, мама ее почувствовала себя плохо, вот и послала меня за дочкой: сотовый-то телефон в вашей глуши не берет,─ начала врать Кира, которой было неудобно перед хозяевами за то, что племянница не такая спокойная и домашняя, как они думали.
─ Да, такой уж у нас медвежий угол. Да у нас, честно говоря, и нет ни у кого сотовых телефонов. А что с матерью-то, не сердечко ли барахлит? ─ забеспокоился хозяин дома.
─ Да нет, просто давление скачет.
─ От давления калину надо пить, я вам бутылочку сиропа с собой дам.
─ Ой, спасибо, совсем не обязательно, у нее таблетки хорошие есть, ─ отнекивалась Кира.
─ Таблетки ─ это химия. А калина ─ дар природы, от нее никакого вреда не будет, кроме пользы,─ внушительно сказал хозяин дома, и возражать было бесполезно.
Кира впервые в жизни ела удивительный суп: он сварен был из консервов «Килька в томатном соусе», о чем свидетельствовали маленькие разварившиеся рыбьи головки с глазками. Кроме них, в супе плавали капуста, морковка, картошка, пшено, рис и рожки, всего понемногу. Рыженький такой веселый супчик! Он показался измученной и озябшей Кире необычайно вкусным!
─ Лерочка не говорила, куда теперь поедет? ─ спросила Кира Анюту. ─Она ведь не знает, что мама заболела, ─ сконфуженно пояснила она.
─ Нет, не говорила. Домой, наверное, ─ простодушно удивилась девочка. ─ Она еще меня в гости приглашала. Вы не против?
─ Нет, конечно, обязательно приезжай, ─ улыбнулась Кира. Пообедав, она заторопилась в обратный путь.
─ Как раз через полчаса автобус пойдет до Князево. Вас проводить?
─ Не стоит беспокоиться. Спасибо вам за теплый прием, за обед, все было очень вкусно, ─ благодарила Кира.
─ Счастливого пути! Приезжайте к нам летом отдыхать, не пожалеете! ─ говорили хозяева, провожая гостью.
В город Кира вернулась уже к концу рабочего дня и сразу позвонила Зое.
─ Зоинька, все в порядке с твоей дочкой! Не у преступников она, а сама путешествует. Ночевала у Ани Напыловой, и еще готова была там гостить, но родители девочки утром отправили ее обратно в город.
─ Ой, Кира, спасибочко тебе! Значит, не хочет она домой возвращаться? На мои звонки по-прежнему не отвечает, и Костя тоже пытался ─ не берет трубку: знает, что ищут ее! И домой не приходила: я Розе звонила, она весь день дома сегодня. Ты не могла бы еще в одно место смотаться? Надо Лерку вылавливать, а то опять, чего доброго, из города уедет!
Кира выругалась мысленно. Предложи свою помощь, и люди сразу на шею садятся! Розочка-то целый день дома, видишь ли, а сестренку-то не ищет! Ну, и детки пошли эгоистичные! С другой стороны, ей самой необходимо Лерку выловить. Как говорится, «вам надо, вы и делайте».
─ А куда ехать-то? ─ спросила она обреченно.
─ Да ты братику позвони, он тебе все расскажет.
Кира позвонила Косте.
─ Привет, Кира! Новостей про Олежку пока нет, ─ отозвался он. ─ Нашла Лерку?
─ Пока нет. Она там была, но уже уехала. Зоя говорит, что надо еще куда-то съездить?
─ Да, я сегодня был у главврача психбольницы и еле выцарапал у него адрес женщины, с которой там подружилась Лерка. Он мне все про врачебную тайну талдычил, и, если бы не мои корочки, ничего бы я от него не узнал. Лечилась от запоя. Ей уже девятнадцать, а муж старше лет на пять. Оба не работают, на что живут, непонятно.
─ Замечательная компания для Леры! ─ саркастически заметила Кира.
─ Да уж. Записывай адрес. Возможно, девчонка уже у них.
Слава Богу, ехать было недалеко. Спальный район состоял из однотипных панельных пятиэтажек. Дверь в подъезде обыкновенная, старенькая, и Кира без проблем проникла внутрь и нашла нужную квартиру. За дверью кто-то был: слышался звон посуды и разговор. Пока Кира разобрала только два голоса ─ мужской и женский, но слов слышно не было…. Кира решила не торопиться и постоять в тишине: возможно, удастся услышать что-то интересное.
Минут через десять в квартире раздался телефонный звонок. В прихожей трубку сняла женщина. Кира только и услышала: «Ладно, приезжай!»
Мужчина, видимо, спросил, кто звонил, а женщина ответила. К сожалению, Кира ничего не разобрала. Явственно прозвучала лишь одна фраза: «Ей бы попу напороть надо!» Кира поднялась на пол-этажа и продолжала ждать. Тут на лестничную клетку вышла пожилая женщина в халате и подозрительно уставилась на нее.
─ Чегой-то вы тут стоите? ─ заговорила она громким голосом.
Кира умоляюще приложила палец к губам, однако женщина не успокоилась.
─ Чего вам тут надо? А? Я сейчас полицию вызову!
─ Понимаете, ─ тихо заговорила Кира с несчастным видом, ─ у меня дочка пропала. Я подозреваю, что она в одиннадцатой квартире. Там ведь пьющая пара живет?
─ Пьющая, да! Покоя от них нет! Все гости к ним разные шастают! Шумят! И девицы приходят, да! Спать по ночам не дают! Мы уж на них участковому жаловались, и не раз! А Вера Петровна, из квартиры, что под ними…..
Тут дверь первого этажа хлопнула, и кто-то начал подниматься по лестнице. Опасаясь, что Лерка узнает ее голос и убежит, Кира молча, не слушая громкий и возмущенный монолог соседки, стала спускаться вниз. Точно! Перед ней стояла Лерочка собственной персоной.
─ Здравствуй, дорогая! ─ начала Кира, крепко ухватив ее за рукав. ─ Ты что же это творишь! Ты знаешь, что мать ночами не спит из-за тебя?
─ Я же ей написала, чтобы она не искала меня, и что со мной все в порядке.
─ Да, и этого, конечно, достаточно, чтобы она успокоилась и жила себе дальше припеваючи! А ты знаешь, что Олежку арестовали?
─ Как арестовали? Кто?
─ Кто-кто! Дед Пихто! Его спасать надо, и без тебя никак! Поняла?
─ Поняла. А что надо делать? ─ оживилась девочка. Разговаривая, они направились к остановке. Кира намеревалась доставить племянницу домой, к матери.
─ Для начала расскажи мне, удалось ли тебе продать свою девственность?
─ Откуда вы знаете? Олег рассказал, да? Предатель, я же просила его молчать!
─ Нет, он не предатель! Он ничего не рассказал нам. Это мы с дядей Костей твою переписку вскрыли, извини. А что нам было делать, если Олегу тюрьма грозит?
─ А за что тюрьма-то?
─ За убийство!
─ Да вы что?! А кого он убил?
─ Ты лучше расскажи сначала, с кем ты встречалась и о чем просила Олега.
─ Я просила, чтобы он со мной на встречу сходил к дядьке одному. А вдруг этот дядька маньяком бы оказался? А он не пошел и меня отговаривал!
─ Так ты встречалась с этим дядькой?
─ Конечно. Уж если я что задумала, так уж не отступлюсь, ─ самодовольно заявила девочка.
─ Ну, рассказывай, да поподробнее!
─ Встречу я на лавочке возле университета назначила. В двенадцать ноль-ноль. Там народу много, и Олег, если что, недалеко, на крайний случай.
─ Мудро.
─ Дядька приехал на машине. Паспорт мой посмотрел. Нормальный такой, не маньяк. Предложил в его машине посидеть, а то на лавке холодно.
─ И ты согласилась?!
─ А что такого? Я в людях хорошо разбираюсь. Дядька серьезный такой. Про родителей спрашивал, в курсе ли они. Я сказала, что у меня только мать, и я ей ничего не расскажу. Потом он заявил, что лично его такие предложения не интересуют, но у него есть знакомый, который готов хорошо заплатить, как я и просила.
─ Двести тысяч рублей?
─ Ну да. Он сказал, что его знакомый человек хороший, влиятельный, совсем не старый, а даже очень симпатичный, и меня не обидит. Просто он женат, и ему скучно с одной женой. Он девчонок молоденьких любит, таких, как я. Еще предупредил, что перед встречей надо будет провериться у его знакомого гинеколога, и если я девственница и ничем не больна, то все будет в лучшем виде. Дал мне свой номер телефона, и я прямо при нем его набрала. Значит, и мой номер у него определился.
─ И о чем вы договорились?
─ Он обещал мне через пару дней перезвонить, и познакомить с тем, богатеньким. Ну, а потом я вышла из машины и поехала к одной знакомой девочке. Я специально ушла из дома: боялась, что Олег меня заложит, и мать запрет меня в квартире.
─ Ну, а Олега ты не видела, когда встречалась с этим дядькой?
─ Нет, не видела. Я волновалась перед встречей, все ли пройдет гладко, и по сторонам не смотрела. А что?
─ А то, что Олег, видимо, следил за вами и пошел за этим хмырем. А того вскоре нашли убитым.
─ Так это его убили? Значит, мне никто не позвонит?
─ Тебя только это и интересует? А то, что брат из-за твоей глупости в тюрьму попал, это ничего? ─ рассердилась Кира.
─ Ну, значит можно и домой вернуться, ─ вздохнув, заключила племянница. ─ А жалко. Выгодная сделка расстроилась.
Кира готова была убить глупую девицу.
Глава 12
Новый день принес новые проблемы. С утра позвонил Костя.
─ Плохи дела, Кирюша: на пуговице Слонкина нашли отпечаток пальца Олежки. Это уже серьезная улика, особенно в совокупности с предыдущими. И еще: завтра следователь тебя просит явиться для разговора к нему в кабинет.
─ Костенька, я без тебя не справлюсь! ─ заплакала Кира.
─ Ты, главное, не истери. Сейчас возьму день в счет отпуска и приеду. Что делать-то будем? Сегодня похороны Слонкина. Может, посмотрим?
─ Хорошо. А по какому адресу состоится вынос, тебе известно?
─ Конечно, из новой квартиры, он же с родителями не жил.
─ И еще я предлагаю последить за Маргаритой Евгеньевной, ─ вытирая слезы, сказала Кира. ─ Может, это она убила мужа? Она же будто бы его труп нашла!
─ Подумаем. Надо будет, последим. В любом случае, нам надо искать, с кем они общались. Мы ведь про эту парочку ничего не знаем: ни про их друзей, ни про бизнес. Почему он так сопротивлялся проверке? Что хотел скрыть?
─ Возьмем новый фотоаппарат Олега и поснимаем.
─ А у тебя парика нет? Внешность бы изменить надо, ведь Маргарита тебя в лицо знает!
─ Давай у Розы попросим, у нее точно есть!
Через час преобразившаяся Кира в темных очках и Розкином парике уже сидела с Костей в его жигуленке. Они остановились на другой стороне улицы, поодаль, а не напротив подъезда, где жили Слонкины. Дубовая лакированная крышка гроба с фотографией Виталия Семеновича уже была прислонена к стене крыльца.
Супруги Слонкины жили в добротной кирпичной многоэтажке, построенной лет восемь назад. Говорили, что часть квартир в ней располагалась в двух уровнях.
Тротуар и часть дороги перед зданием были заняты престижными иномарками: видно, знакомые Слонкиных были не рядовыми гражданами. Возле крутых джипов стояло несколько солидных, хорошо одетых людей, каждый из которых был окружен крепкими бритоголовыми парнями. На ступенях крыльца ожидали молодые юркие ребята и несколько девиц вульгарного вида, всего человек двадцать. Немногочисленные соседи, в основном пенсионеры, из любопытства вышедшие проводить покойного в последний путь, жались в сторонке, словно стесняясь своего непрезентабельного вида.
Наконец, в глубине подъезда началось движение. Шестеро мускулистых молодых ребят вынесли дорогой дубовый гроб, в котором покоился убиенный. За ним важно шествовала Маргарита Евгеньевна в черном кружевном шарфе на высокой прическе и с ярко накрашенными губами. Под руку ее держал весьма представительный мужчина лет пятидесяти в черном элегантном пальто. Следом, цепляясь друг за друга, шли убитые горем родители покойного. Четверых самых, видимо, близких родственников окружал плотный слой охранников.
─ Здесь надо осторожно, ─ Костя взял у Киры фотоаппарат, и аккуратно, чтобы не привлечь внимание охраны, сделал несколько фотографий, стараясь, чтобы в объектив попал каждый пришедший. Затем он вышел из машины и неторопливо примкнул к хвосту процессии, бредущей за гробом под звуки специально нанятого похоронного оркестра.
Когда провожающие отбыли на кладбище, Костя продолжал стоять среди соседей Слонкина, задумчиво покуривая.
─ Да, вот как ведь бывает…. Виталий Семенович-то совсем еще молодой был, и кто бы мог подумать, ─ притворно вздохнув, сказал мужчина лет семидесяти, в глубине души радуясь, что хоронят пока не его.
─ Это уж, батюшка, как кому на роду написано, ─ поддержала его маленькая старушонка, поджав губы.
─ Ой, хоть и нельзя о покойниках плохо, но нехороший это был человек. И он сам, и жена его. Никогда с соседями не здоровались, а все-таки живем в одном подъезде уж давненько. Словно бы они столбовые дворяне, а мы холопы их. С таким видом чванливым всегда мимо проходили! ─ пожаловалась молодая женщина, гуляющая с карапузом лет двух.
─ Это они с вами не здоровались, а с Павлом Петровичем, что в администрации работает, здоровались еще как! Аж в пояснице услужливо прогибались.
─ А нам они по ночам частенько спать мешали, ─ вклинилась в разговор соседка Слонкиных снизу. Уж не знаю, где они работают, а только с двух-трех до четырех часов ночи у них пик жизненной активности. Бегают, роняют что-то, кричат громко, телевизор включают на всю мощность. Невоспитанные совсем, на соседей им наплевать! Сколько раз я просила их ночью не шуметь, да лишь на грубость нарывалась. Утром мне на работу в шесть вставать, а у них тишина: отсыпаются. Эта Маргарита Евгеньевна ─ хамка прирожденная. А меня если разбудить в полночь, потом до утра не сплю. Хоть квартиру продавай.
─ А отчего он умер, не знаете? ─ спросил Костя.
─ Говорят, задушили его. Вот здесь недалеко, прямо в собственном гараже. И не ночью, а как раз днем! Просто ужас!
─ Это что же творится-то, посреди бела дня убивать уже начали! Никого не боятся! Раньше такого не бывало.
─ Да бросьте, тетя Маня, всегда убийства были.
─ Вот это вход в гаражный массив? ─ спросил Костя, указывая на открытые ворота метрах в ста пятидесяти за домом.
─ Да, совсем рядом. У него гараж-то третий по правой стороне. Полиция приезжала, все фотографировали. Говорят, его жена нашла уже мертвым.
─ Так, может, жена его и убила? ─ спросил Костя. ─ Может, он бил ее или пил много?
─ Да нет, пьяницей его нельзя было назвать. Ругались, кричали часто. Но чтобы бил, я не скажу, не слышала.
─ Вполне возможно, что Маргарита и убила. Детей у них нет, а вот мальчик молоденький к ней часто приезжал днем, пока муж отсутствовал. Я, когда с сыном гуляю, встречала их вместе не раз. Меня не обманешь: видно, что они любовники. А теперь она свободна, муж не помешает, ─сказала молодая мамаша.─ Гриша, осторожно! На дорогу не ходи!
Женщина кинулась ловить резвого мальчугана. Соседи понемногу начали расходиться: морозный день не располагал к долгим разговорам на свежем воздухе. Костя вернулся к машине.
─ Давай-ка, Кирюша, сходим с тобой на место преступления. Тут рядом совсем, рукой подать. Они направились к гаражному массиву.
Снег вокруг гаража Слонкина был вытоптан: видно, полиция при осмотре постаралась. Костя внимательно огляделся, походил вокруг.
─ Взгляни-ка, Кира, ─ позвал он. ─ Здесь, между гаражами, кто-то долго стоял и курил. Это не автобусная остановка и не место для свиданий влюбленных. Думаю, кто-то поджидал Слонкина.
Напротив, наискосок от гаража Слонкина, был вытоптан небольшой пятачок в рыхлом снегу, вокруг валялось несколько окурков. Костя сфотографировал это место. Осторожно, перчатками, поднял окурок и сунул в новый полиэтиленовый пакет.
─ Я знала, что Олежка не мог убить! ─ обрадовалась Кира.
─ Погоди радоваться. Это для нас зацепка, подтверждение невиновности сына. А следователь скажет, что это не доказательство: мало ли кто мог здесь стоять. Эти следы находятся метрах в двадцати от места преступления и ничего не доказывают. Я не могу давать ему указания, как вести расследование. Он сам-то не обратил на эти окурки внимания. Сообщить ему попробую, может, прислушается, а может, нет. Давай-ка заедем ко мне домой, пообедаем, а то что-то холодно.
…Пока Кира возилась на кухне с обедом, он увеличил снимки и распечатал их на своем принтере, бросил на компьютерный стол. Зазвонил телефон: это Роза интересовалась, распечатал ли ей дядя шпаргалки для экзаменов с флэшки, которую она ему вручила утром.
─ Да-да, все сделал. Когда придешь? Через час? Давай, до встречи.
Константин совсем забыл о просьбе племянницы, конечно. Ну, ничего страшного, распечатать недолго. К тому времени, как она явится, все уже будет готово.

Глава 13
После обеда, пока Кира мыла посуду, Костя рассматривал фотографии на компе, увеличивая отдельные детали.
─ Кто держит под руку вдову Слонкина, хотелось бы мне знать? ─ пробормотал он, наконец. ─ Очень непростой мужик, это ясно.
─ Скорее всего, либо очень близкий друг, либо родственник. Можно у тебя войти в Интернет? ─ попросила Кира, вдруг вспомнив что-то.
Костя встал, уступая бывшей супруге компьютерное кресло. Стоя за его спинкой, он наклонился поближе к экрану и почувствовал знакомый запах ее волос, невольно заметил край кружевного бюстгальтера, тонкую кожу над ним, пульсирующую в такт биению сердца...
Она набрала в поисковике фамилию собственника саун, которые арендовал Слонкин. Оказалось, что Головакин Алексей Андреевич является депутатом местного Законодательного собрания.
─ Так вот кто высокий покровитель Слонкина! Вот откуда были звонки в прокуратуру! ─ сообразил Костя. ─ Может, это его мы и имели счастье сегодня лицезреть рядом с безутешной вдовой?
Он быстро связался с одним из друзей:
─ Дима, пробей мне, пожалуйста, Головакина Алексея Андреевича. Да, депутата. Всю биографию. Особо обрати внимание, не имеет ли он родственных или иных связей со Слонкиным Виталием Семеновичем. Ну, все, спасибо. Жду.
─ Ой, Костя! Как такому человеку противостоять, как спасти сына? Для него теперь Олежка – лютый враг! Если он убежден в его виновности, то на независимое расследование надеяться не приходится, ─ запаниковала Кира, повернувшись в кресле и глядя на Костю снизу вверх. Она была такая несчастная и беззащитная, что у Кости сжалось сердце.
─ На следствие, конечно, оказывается давление, ─ произнес он, стараясь придать голосу спокойствие и уверенность. ─ Видишь, как оперативно они нашли Олежку! И на премию рассчитывают, конечно. Когда есть давление сверху, следствие не заинтересовано искать другого подозреваемого. У нас с тобой один выход – самим искать убийцу. Надо представить следствию или даже суду, если до него дело дойдет, неопровержимые доказательства, на которые нельзя будет закрыть глаза.
«У нас с тобой»! Кира отметила про себя этот оборот и немного успокоилась. Хорошо, что Костя поддерживает ее, а ведь могло бы быть и иначе. Или не могло? Единожды предав… Она в последние годы привыкла рассчитывать только на себя.
Вскоре позвонил Дима и долго рассказывал что-то Константину, который только кивал и записывал. Выслушав друга, Костя стал излагать полученную информацию Кире:
─ Головакин Алексей Андреевич родился в тысяча девятьсот пятьдесят девятом году. Отец его, Головакин Андрей Степанович, бывший заключенный и квартирный вор по кличке Голова, имел определенный авторитет в воровской среде. Старшая сестра Алексея Андреевича, в девичестве Головакина Анастасия Андреевна, вышла замуж за зубного техника Слонкина Семена Соломоновича, и в тысяча девятьсот семьдесят первом году у них родился сын ─ Слонкин Виталий Семенович, ныне покойный. В восьмидесятые годы Головакин Алексей Андреевич начинал трудовую биографию простым юристом в отделе кадров радиозавода, который начал загибаться в годы перестройки. В те времена Головакин Алексей Андреевич, по слухам, занимался и фарцовкой, и валютными спекуляциями, и подкопил кое-какую денежку, которую и вложил удачно в начале девяностых в видео-салон, где крутил порнуху для любопытных граждан. Потом какое-то время о нем ничего не было слышно. Всплыл из неизвестности он уже в конце девяностых в связи с банкротством того самого заводика, на котором когда-то работал. Кое-какую недвижимость родного предприятия он выкупил в собственность своей фирмы через цепочку посредников за приличную сумму.
─ Погоди-ка, я знаю эту схему, ─ вмешалась Кира. ─ Завод намеренно банкротят, и его имущество кусками за копейки выкупают мелкие, специально для этого созданные ООО-шки. Ясно, что за ними кто-то стоит, но кто – неизвестно. Перепродав имущество несколько раз, цену взвинчивают раз эдак в десять-пятнадцать, и вновь перепродают по цепочке. Последний покупатель ─ наш герой ─ совершает сделку на заемные средства, в глазах Фемиды выглядит добросовестным приобретателем и на законных основаниях получает из бюджета возмещение налога на добавленную стоимость, которое покрывает первоначальную цену имущества. Между тем, если после этого внимательно рассмотреть поведение всех фирм, являвшихся звеньями цепи, то окажется, что одна из них не уплатила-таки налог, благополучно обнулив свой долг перед бюджетом уточненной декларацией, в тот же день снялась с учета. Найти ее организаторов совершенно невозможно. Ищи-свищи, как сказали бы лиса Алиса и кот Базилио. Кроме того, еще и имущество выведено из конкурсной массы, и это опять бесполезно оспаривать в суде, ведь «добросовестные приобретатели» якобы ни о чем не подозревали!
─ Ну, а как им удается обмануть налоговые органы? В десять раз увеличенную цену они все-таки же уплачивают? ─ поинтересовался Костя.
─Это лишь видимость: гоняют по цепочке заемные средства, которые потом, по окончании проверки, возвращаются хозяину. По сути, оплата недвижимости идет за счет бюджета, через возмещение НДС.
─ Получается, что бывшее государственное имущество достается хитрецам бесплатно?
─ Ну, это как сказать. Откаты чиновникам за то, что именно эти, а не иные, лица стали собственниками, все же кто-то платит.
─ Это да, только общество, как всегда, в проигрыше. Так вот, Головакин с тех пор специализируется на приобретении имущества не только на себя, как на предпринимателя, но и на подконтрольные ему фирмы. Часть его состояния вложена в недвижимость и землю, причем не только в России, но и за рубежом, часть крутится в бизнесе, часть наверняка оформлена на жену. Уже второй срок заседает он в нашем Законодательном собрании. А между тем, являясь государственным служащим, он не имеет права заниматься бизнесом.
─ Там есть какая-то тонкость, ─ возразила Кира, ─ высокие чины якобы и не госслужащие вовсе, а лица, «замещающие государственную должность». Что это означает, непонятно. К тому же, я слышала, что существует замечательная отмазка. Совершенно официально в письменном виде такой «трудяга» пишет по месту своей государственной службы заявление, в котором открыто указывает, что является бизнесменом, руководителем таких-то организаций, членом Совета директоров или акционером. И добавляет: «Считаю, что это не сможет помешать выполнению моих служебных обязанностей». И с ним соглашаются.
─ Действительно, а как может помешать? Совершенно никак, поэтому они почти все там бизнесом занимаются, ─ саркастически заметил Константин. ─ Это мы с тобой работаем по восемь часов, да и больше по необходимости, а депутаты могут не появляться на работе и прикрывают друг друга. Членство в советах директоров, владение пакетами акций и собственностью тоже не требуют много времени, поэтому количество кресел, на которых они сидят, можно наращивать безгранично.
─ У нас в инспекции некоторые пытались заниматься преподавательской деятельностью, ведь это единственная подработка, разрешенная госслужащим. Ты знаешь, у рядовых «лошадок», которым в рабочее время отлучаться не положено, не получается! После восьмичасового рабочего дня еще и лекции читать? Здоровья не хватит по десять-двенадцать часов вкалывать! А к лекциям, по-хорошему, еще и готовиться надо. С работы приходишь настолько измученной, что просто валишься с ног: у нас такие завалы вечно - хоть ночуй на работе. Так что честным путем богаче жить не выходит! Были бы у нас большие деньги, мы бы наверняка Олежку отмазали! ─ грустно констатировала Кира.
─ Да брось, это не метод, ─ возразил Костя.
─ А мне плевать, я для сына жизнь готова отдать! Ты бы узнал, сколько платить надо? Может, квартиру продать?
─ Прекрати! Еще кредит в банке возьми на взятку чиновнику! А он потом тебя кинет, и что тогда делать будешь? В суд подавать, чтобы взятку вернул? Лучше версии предлагай, кто мог Слонкина убить.
Они помолчали удрученно.
─ И все-таки интересно, что за бизнес, кроме обналички, саун и аптек, был у Виталия Семеновича, и кому он теперь достанется? Скорее всего, Маргарите Евгеньевне, супруге, ─ заметила Кира.
─ Если, как ты говоришь, его бизнес основан на аренде помещений у Головакина, ─ возразил ей Костя, ─ то все будет зависеть от того, захочет ли Головакин работать с Маргаритой. Вряд ли ей выгодно портить отношения с депутатом.
─ И все равно у нее имеется мотив для убийства ─ шикарная квартира. Может, у нее есть любовник? При разводе она явно получила бы меньше, чем сейчас.
─ Ты права. У нее точно есть любовник: молоденький альфонс, как говорят соседи. Думаешь, она собственноручно придушила мужа? ─ задумчиво произнес Костя. ─ Вряд ли она так сильна, что сумела справиться со взрослым мужиком. Нет, это глупость. Она нашла бы другой способ, отравила бы, например, если бы хотела.
─ Это мог сделать ее любовник, ─ предположила Кира.
─ Возможно, особенно если допустить, что про крышу он ничего не знал и действовал сам, без ее согласия. Я поговорю со следователем, чтобы его алиби проверил. В принципе, это его обязанность ─ опрашивать родственников, и любовник жены никак не должен в тени остаться. И все-таки хочется узнать, что у них за бизнес, который, наверняка, Головакиным и крышуется. Не поверю, что он живет только на депутатскую зарплату и доходы от сдачи недвижимости в аренду.
Раздался звонок в дверь: это явилась Роза.
─ Привет родственникам, ─ весело заявила она с порога, снимая верхнюю одежду в прихожей.
─ Твои шпаргалки на столе, возьми. Обедать будешь?
─ Не, спасибо, я дома поела. Ой, а откуда у вас эти фотки? ─ спросила Розка, увидев на компьютерном столе фотографии. ─ Я тут знаю кое-кого.
─ Да? Очень интересно. Рассказывай!
─ Ну, вот эта тетка ─ Марго. У нее что, кто-то умер?
─ Муж у нее умер. И нашего Олежку обвиняют в убийстве, поэтому давай подробненько обо всем, что знаешь.
─ Да я с ней практически не знакома. Так, видела издали. Говорят, она собирает деньги с уличных точек. Ну, с тех, где работают проститутки. А вот это ─ Генка Сурмин, ее любовник, водитель и охранник. А вот это, ─ она показала на Головакина, ─ важный дядька, я его только пару раз видела: он к нам в клуб приходил отдыхать. Чем он занимается, не знаю, только Максим перед ним так прогибался, что смотреть противно было.
─ А Максим ─ это кто?
─ Он управляющий клубом, где я танцую.
─ Тебе понятно теперь, что у них за бизнес? ─ спросил Костя бывшую жену, многозначительно посмотрев на нее.
─ Роза, а в вашем клубе только танцы, или проституция тоже есть? Говори честно, если Олежка тебе хоть сколько-нибудь дорог, ─ строго спросила Кира племянницу.
─ На втором этаже есть вход в банный комплекс, но я там ни разу не была, правда.
─ Это по адресу Моховая, тридцать семь?
─ Ну, да.
─ Ясно. Этот банный комплекс, как и сауны, принадлежит депутату Головакину. Не слабо: деятельность-то незаконная, на уголовную статью тянет.
─ Так кто же его посадит, он же депутат, ─ переиначил Костя крылатую фразу про памятник. ─ С одной стороны депутатская неприкосновенность, с другой ─ деньжищи и связи.
─ Тетя Кира, а еще девочки продают клиентам наркотики.
─ Откуда ты знаешь?
─ Я недавно свою одноклассницу встретила, она работает по вызову. Это она мне рассказала.
─ Костя, а ведь Слонкина мог убить кто-то из этой мафии, ─ предположила Кира. ─Может, он кому дорогу перешел или конкурент у него был, не знаешь? ─ спросила она Розу.
─ Не знаю. Если хотите, попробую узнать.
─ Если ты будешь расспрашивать, это может вызвать подозрения. Это очень опасно, ─ забеспокоился Костя.
─ Да я осторожно.
─ А Слонкина Виталия Семеновича ты знала?
─ А у вас есть его фотография?
─ Смотри, ─ Кира протянула девушке свой телефон.
─ А, ну так это же Слон! Ну, то есть, у него кличка такая. Это он и приводил вашего Головакина в ресторан. Так это его убили? Ну и дела!
─ Да, и это именно он приезжал на свидание к твоей сестре, когда она надумала выгодно продать свою девственность. А Олежка решил поговорить с этим сутенером, чтобы не смел трогать Лерку. И как раз в этот день Слонкина убили. Понятно теперь?
─ Ну, Лерка, такую кашу заварила!
─ Кстати, как она? Не собирается предпринять еще одну попытку?
─ Да кто знает, что у этой малолетки на уме! Вроде в школу ходит, дома ночует. Я с ней сегодня поговорю, да и в компьютер загляну: хоть и нехорошо это, но контролировать девчонку надо.
─ Ты ее подготовь к тому, что, возможно, ее будут допрашивать как свидетеля. Пусть там не фантазирует, как она любит, ─ предупредила Кира. ─ А завтра меня на допрос вызывают. Костя, ты мне скинь на сотовый фотографии, где поджидающий Слонкина убийца натоптал. Пусть следователю будет стыдно: он не увидел даже того, что нам, непрофессионалам, очевидно.
─ А как Олежка, не звонил? ─ поинтересовалась Роза.
─ Телефоны там иметь не положено, а видеться с ним пока следователь не позволяет. Завтра еще раз попрошу его разрешить встречу с матерью, ─ ответил Костя.

Глава 14
Лерочка всегда была милой обаяшкой. Такой уж она уродилась. Светлые, почти белые, волнистые локоны, огромные голубые глаза, маленький носик и выразительная мимика: любое чувство от беспредельного восторга до безутешного детского горя мгновенно отражались на подвижном пухлом личике.
Когда к бабушке Наде приходили гости, девочку непременно просили спеть песенку или рассказать стишок, хвалили и угощали заранее припасенными сладостями. Потом обычно заходил разговор о родителях, и бабушка плакала, жалуясь на то, что любимый сыночек рано ушел из жизни.
Бабушка во всем винила его жену. Лера понимала, что речь идет о маме Зое. Из-за нее бабушкин сын, ее папа, уехал в другой город, бросив родную мать. А ведь она предостерегала его, чтобы не торопился жениться. «Эта Зойка» не умела ухаживать за ним так, как это делала бабушка Надя. Она родила ему двоих детей, и заставила много работать, чтобы прокормить такую, по нашим временам, ораву.
А ведь он был настоящий талант, мог стать известным пианистом! Ему необходимо было продолжать учебу, да только он вместо этого уехал к жене в провинцию и трудился массовиком-затейником в клубах, брался за любую халтуру… Конечно, столь длительное напряжение сил довело его до инсульта. И теперь вот ей, бабушке, такая обуза на старости лет. Бабушка Надя при этих словах с обожанием глядела на внучку, и девочка была совершенно уверена, что обуза – это нечто вроде долгожданного подарка.
Бабушка баловала внучку, как умела, отдавая ей невостребованный преждевременно покинувшим ее сыном запас любви. Лерочка не хочет супику? Ну, хорошо, вот тебе сладкая булочка и компотик. Испачкала платье, бегая по лужам? Ничего, бабушка постирает. Не убрала игрушки? Ну и что? Мала еще, потом научится. Бабушка сама уберет, и постель заправит, и оденет девочку на прогулку.
Распорядок дня в доме зависел от Леркиных желаний. Она то спала до полудня, то вставала чуть свет. Допоздна смотрела с бабушкой телевизор. Играя, начинала складывать кубики, вдруг, отвлекшись, бежала ловить кота Тиграна. Просила бабушку почитать книжку. Не дослушав, хваталась за пластилин и начинала лепить. Не долепив, вспоминала о фломастерах и садилась рисовать каракули в альбоме.
Мама приезжала нечасто, и малышка совсем отвыкла от нее. Когда Зоя, наконец-то получив путевку в детский сад, объявила о намерении забрать дочь, девочка не хотела покидать бабушку, к которой привыкла. Она скандалила, своевольничала, не слушалась. На уговоры Зои отвечала: «Отстань от меня!». Пришлось Зое пожить недельку у свекрови, чтобы ребенок опять привык к ней. Пообщавшись с дочерью подольше, Зоя пришла в ужас: Лера не умела самостоятельно есть, одеваться, не слушалась взрослых. Как сложно ей будет привыкнуть к дисциплине в детском саду! Не сдержавшись, Зоя упрекнула свекровь, что та разбаловала ребенка. Ну, тут уж свекровь и взвилась. Ей тоже непросто было воспитывать внучку, а еще труднее теперь отдавать ее матери.
Взаимные упреки, недовольство друг другом приводили к каждодневным ссорам, и, когда Зоя в очередной раз предложила свекрови продать квартиру и переехать к ним, бабушка Надя отказалась наотрез: «В этом городе я родилась, здесь и умру!»
Ходить ежедневно в детский сад домашней девочке Лере, конечно, не понравилось. Каждое утро она жаловалась: то у нее живот болит, то голова, то еще что-то. Она действительно стала часто простуживаться, и Зоя вынуждена была брать работу на дом. Нежелание ходить в детсад было у Леры так велико, что она начинала рыдать еще в постели, когда мама только будила ее. В приступе истерики все чаще по утрам у ребенка начиналась рвота. Напуганная Зоя стала упрашивать свекровь приехать хотя бы на время, чтобы приучить девочку к новому режиму.
Свекровь терпеть не могла невестку, но была привязана к внучке. Когда она появлялась, начинались скандалы и взаимные упреки: взрослые бились между собой за любовь маленькой девочки.
Говорят, когда близкие ребенку люди ненавидят друг друга, пытаясь в своем противостоянии привлечь его каждый на свою сторону, маленькое существо перестает доверять взрослым и в дальнейшем подвергает сомнению даже прописные истины, полагаясь лишь на собственный опыт.
Вполне возможно, именно это и повлияло на формирование Леркиного характера. По мере взросления девочки становилось ясно, что для нее не существует запретов. Она все чаще совершала поступки, скорее свойственные озорным мальчишкам, а потом с веселым любопытством и бодрящим ужасом возможного наказания ждала последствий. Стоило матери рассказать ей какую-нибудь поучительную историю и вывести из нее мораль, как в скором времени девочка совершала именно то, от чего ее предостерегали. Вместе с тем она от природы имела способность оказывать определенное влияние на людей, и, пересказывая свои фантазии, настолько верила в них сама, так широко и честно раскрывала глаза, что слушатель, и в первую очередь, любящая мать, принимал ее слова за чистую монету.
Всем известно, что стоит за крылатой фразой «в нашей стране секса нет», случайно вырвавшейся из глубины души одной из советских женщин во время популярного телешоу. Да, все мы воспитывались в этом плане довольно строго. Зоя помнила, как ее старая бабушка, оберегая внучку от тлетворного влияния телевидения, притворялась, что плохо видит и слышит, и подходила совсем близко к экрану телевизора, загораживала его своим телом, как только герои фильма робко пытались поцеловаться. Наши предки свято верили, что до поры до времени ребенку незачем знать подробности взрослой жизни. Девушки до замужества в большинстве своем не имели сексуального опыта и боялись первой брачной ночи, плохо представляя себе, что их ожидает. В Домах бракосочетания организовывались специальные беседы для невест и женихов, подготавливающие их к таинству первой ночи.
И вдруг в конце восьмидесятых – начале девяностых резко, волевым решением сверху была отменена любая цензура на информацию такого рода. Как вода из прорванной плотины, на головы растерянных граждан хлынула мутным и мощным потоком сексуальная революция.
Оказалось, что все запреты, ранее существовавшие, были вредны. Вообще долгие годы страна жила и развивалась неправильно, выращивала какую-то неведомую новую историческую общность – советский народ. Удивительно, как в таких условиях граждане умудрялись рожать детей! Нужны были срочные перемены, иначе новой исторической общности, видимо, грозило полное вымирание.
И вот, спустя долгие годы уверенности в своей правоте, на убеленное сединами новое руководство страны не без помощи иностранных советников сошло озарение, в результате которого нравственные ориентиры ловко перевернулись с ног на голову. Ошарашенный народ втайне упивался ранее запрещенными фильмами, слегка стесняясь родственников и знакомых.
В газете «Семья и школа», которую выписывала Зоя, неопытных в этом плане родителей учили, что детям лучше узнать об этой стороне жизни как можно раньше, и лучше из «чистого источника», чем из грязного. Была напечатана специальная статья, адресованная десятилетним школьникам, и в ней раскрывалась тайна отношений полов. Статья была снабжена наглядными пособиями, героями которых были нарисованные парень и девушка, совершенно голые.
Советские граждане привыкли доверять прессе: Зоя дала прочитать статью Лерке, как и советовала газета. Девочка не задала никаких вопросов, но дня через три мать вызвали в школу. Оказалось, Лерка притащила статью в класс, где дети с удовольствием и смешками разглядывали картинки, отпуская пошлые шуточки и произнося запретные слова, обычно красующиеся на заборах.
Расстроенная Зоя долго и униженно оправдывалась перед строгой учительницей, объясняя ей мотивы своего поступка.
─ Теперь Вы понимаете, что чистый источник легко может стать грязным? ─ спросила ее пожилая Клавдия Федоровна, имевшая стойкий иммунитет против новомодных тенденций.
Зоя, вздохнув, согласно кивнула.
Глава 15
В перерыве между выступлениями в гримерку к Розе неожиданно явилась Оля Сомова.
─ Роза, можно тебя на минутку? ─ спросила она.
─ Ты как здесь? ─ удивилась Роза, выйдя к ней в тесный коридорчик.
─ А, не спрашивай, ─ махнула рукой девушка. ─ Валька просит тебя зайти к нам завтра. Беда с ней, помощь нужна. Вот, возьми адрес, ─ она сунула в руку Розы небольшой клочок бумаги.
─ А что случилось?
─ Все завтра узнаешь. Смотри, не забудь. Приходи обязательно, ─ девушка, оглянувшись по сторонам, поспешила к лестнице.
На другой день, едва проснувшись, Роза отправилась по адресу, указанному в записке.
Подруги жили в двухкомнатной квартире на первом этаже старенькой хрущевки. На звонок дверь открыла Оля.
─ Что стряслось? ─ шепотом спросила ее Роза.
─ Вчера еле живую привезли ее от клиентов. Сказали, несколько дней работать не будет, пока вид товарный не вернется.
Оставив в прихожей пуховик и сапожки, Роза прошла к Вале. Та с несчастным видом лежала в постели. С первого взгляда было ясно, что ей здорово досталось: синяки на руках и лице, разбита губа, заплыл левый глаз.
─ Кто тебя так? ─ ахнула Роза.
─ Представляешь, клиент в квартире был не один, а с тремя дружками. Я сразу хотела уйти, но ничего не получилось.
─ Но тебя ведь к ним привез ваш охранник, он-то как лоханулся?
─ Говорит, что к нему один выходил, вел себя нормально, и деньги сразу отдал.
─ А почему он потом к ним не поднялся разобраться? Помощь не вызвал?
─ Вот в том-то и дело. Эти уроды знали, что я не одна, и все равно меня избили и изнасиловали. Почему?
─ И почему, ты думаешь?
─ Я думаю, это Маргарита мне отомстила.
─ Отомстила? За что?
─ Понимаешь, она, как кошка, влюбилась в Генку, и к каждой юбке его ревнует.
─ А ты-то откуда знаешь?
─ Он мне сам рассказывал. Достала она его уже.
─ К проституткам ревнует?
─ Ну и что? Мы не люди, что ли? ─ обиделась Валюша. ─ Она и сама бывшая проститутка.
─ А у вас с Генкой что-то было?
─ Да не было ничего, в том-то и дело. Просто стояли и болтали, смеялись. Она как увидела, так вся и позеленела от злости. На меня глазами так зыркнула!
─ Да ладно! На пустом месте, что ли?
─ Ну, не совсем. Нравлюсь я Генке, это точно. Он мне сам сказал: «Красивая ты, Валечка, стройная. А меня от Маргошкиного целлюлита уже тошнит».
─ Знаешь, подруга, ты бы поостереглась. Сама же говорила, что в любовь теперь не веришь. И зачем тебе этот геморрой?
─ Да я что? Просто смешно, что эта старуха себе позволяет. Любого пошла и вот так просто взяла, как вещь.
─ Так что же Генка не бросит ее? Может, она ему вовсе не так противна, как он тебе расписывает?
─ Ладно, проехали. Я вот о чем тебя хотела попросить. Ты поговорила бы с Максимом. Пусть он Маргошу урезонит: не нужен мне этот Генка. Пусть она от меня отстанет.
─ Да у тебя ведь нет никаких доказательств, что это она тебе устроила.
─ Ну и что, я все равно ее боюсь.
─ Ладно, я попробую. Максим ведь ей не начальник, а дело-то деликатное. Только и ты сама-то с Генкой уж не кокетничай больше.
─ Роза, слушай, ─ зашептала Валя, хотя в комнате никого, кроме них, не было: Ольга ушла на кухню, остальные девушки еще спали в другой комнате, ─ помнишь, ты говорила о смерти Олеси Овчинниковой? Так вот, я узнала, что тогда случилось. Олеся, ты знаешь, была лучшей танцовщицей, как ты сейчас, но спать с клиентами не соглашалась. То есть вообще ни в какую.
─ Естественно, у нее ведь тогда жених был.
─ Говорят, молодой, красивый и богатый?
─ Ну да, я даже немного была знакома с ним: первый мой вечер в «Брависсимо» мы провели втроем. У Олеси тогда выходной был, и мы просто сидели за столиком.
─ Так у них все было серьезно?
─ Думаю, да. По крайней мере, Олеська влюблена была в своего Мишу, это точно.
─ Ну и вот, видно, первое время ее и не трогали, ценили. Но однажды Слон привел важного человека.
─ Кого, не знаешь?
─ Не знаю. Говорили, то ли депутата, то ли из администрации. Очень Слон вокруг него суетился. И этому высокому чиновнику Олеся сильно приглянулась. Ему объясняли, что девушка она гордая, непривычная, а его только раззадорило это. Ну, прямо вынь да положь, и все тут. За ценой, мол, не постою. И Слон тогда, чтобы с гостем важным не ссориться, вколол ей дозу насильно. Чиновник доволен остался, еще несколько раз приходил к Олесе, и Слон ее на квартиру пристроил, чтоб домой не отпускать. И каждый раз ей наркотик вкалывали. И все. Посадили девчонку на иглу. И чтобы не нажаловалась она матери, заставили ее письмо написать, мол, уехала с подругой отдыхать, приеду через месяц. И сотовый телефон отобрали.
─ Тебе кто рассказал все это?
─ Девушка одна знакомая, она с ней в комнате тогда жила. Убивалась Олеся первое время, Слону отомстить хотела, в полицию заявление писать собралась, когда сбежать удастся. Только кто-то настучал на нее из девушек, думаю, и она пропала. Никто не знал, куда она делась, пока я не рассказала то, что от тебя услышала.
─ И что девушки об этом думают?
─ По-разному. Кто-то не верит, что это убийство. Можно не верить, коли не хочется. Но получается, что нас не только клиенты убить могут, но и хозяева! Понимаешь? Не только нас, но и тебя, как Олеську, тоже могут. И ничего им за это не будет. Наркоманка от передозировки померла ─ кого это удивит? Ты-то, небось, думаешь, что лучше нас? Что у тебя судьба другая?
─ Ладно, давай не будем об этом. И на улице могут убить, если не повезет. Что ж теперь, не жить, что ли?

Глава 16
В восемь часов утра Кира уже сидела возле кабинета следователя. Ждать пришлось долго: все сотрудники собрались в кабинете начальника на оперативку.
Наконец, Чесухин Вадим Сергеевич появился возле двери и пригласил Киру войти. Достав бланк протокола допроса, он, не торопясь, приступил к заполнению, проверив паспорт Киры, ее прописку, данные о владении русским языком, родство с подследственным и прочие формальные вещи. Наконец, он начал задавать вопросы, как говорят юристы, «по существу».
─ Кира Николаевна, знаком ли вам убитый Слонкин Виталий Семенович?
─ Знаком по работе: я проверяла деятельность ООО «Торнадо», учредителем которого он являлся.
─ Возникали ли в процессе проверки конфликты между вами и Виталием Семеновичем?
─ Да, возникали, однако инициатором конфликтов всегда был Слонкин. Он активно противодействовал проверке. Я же, наоборот, вела себя корректно, и в перепалку с ним не вступала.
─ Насколько мне известно, по его жалобе на вас было возбуждено уголовное дело о незаконном проникновении в жилое помещение?
─ Не знаю, возбуждалось ли дело. Даже если и так, то оно прекращено, ведь незаконность проникновения не подтверждена фактами. Я сама собиралась подать жалобу на Слонкина о привлечении его к ответственности за клевету, но этому помешала его внезапная смерть.
─ Такая уж и внезапная? ─ спросил следователь, и у Киры засосало под ложечкой от явной его предвзятости. ─ Вы рассказывали сыну о неприятностях на работе?
─ Практически нет.
─ Значит, все-таки что-то рассказывали?
─ Только вкратце.
─ А еще кому-нибудь из близких?
─ Не помню. Какое это имеет значение?
─ Здесь вопросы задаю я. Может, по телефону говорили подруге? Могло такое быть? ─ Следователь откинулся в кресле, сверля Киру глазами.
Кира пожала плечами.
─ И ваш сын мог слышать о жалобе Слонкина, следовательно, мог его выследить, чтобы заставить отозвать ее. Угрожая, он схватил его за пальто, а когда Слонкин отказался подчиниться, впал в ярость и задушил его.
─ Это ваша версия? Но она не выдерживает никакой критики: как мой сын мог узнать фамилию и адрес убитого, как мог его выследить?
─ Если человек хорошо владеет компьютером, он может в сети узнать очень многое. Но нам и незачем знать все подробности. Главное, у Олега был мотив. Улики против него имеются: это показания таксиста и отпечатки пальцев на пуговице убитого.
─ Значит, мой сын не сказал, по какой причине он преследовал Слонкина?
─ Я вам уже говорил, что вопросы здесь задаю я.
─ Хорошо. Олег просто не хочет впутывать в это дело свою двоюродную сестру. Однако без этого не обойтись. Я вам все расскажу подробно, и мои слова могут подтвердить сама девочка и ее мать, а фотография Слонкина имеется в ее компьютере.
─ Слушаю вас внимательно, ─ следователь приготовился записывать.
─ Слонкин Виталий Семенович ─ вовсе не затерроризированный проверками бизнесмен, а матерый преступник, уходящий от налогов, сутенер и торговец наркотиками.
─ У вас есть доказательства?
─ Пока нет.
─ Тогда это безосновательное обвинение, что по законодательству квалифицируется как клевета.
─ Это не клевета, а правда, ─ возмутилась Кира. ─ Что вам мешает в ходе следствия выяснить, чем занимался Слонкин? Я тоже этого не знала, пока вы не арестовали моего мальчика и не обвинили его в том, чего он не совершал. За последние два дня мне пришлось провести небольшое собственное расследование, и из разговоров с людьми я узнала о незаконном бизнесе убитого, и о том, что его крышует депутат Головакин Алексей Андреевич.
─ У вас есть факты против депутата Головакина?
─ Откуда у меня могут быть факты? Я, в отличие от вас, не следователь, и депутат просто не станет со мной разговаривать, и, тем более, исповедоваться передо мной не будет. Я всего лишь пытаюсь донести до вас важную информацию, которая может помочь следствию.
─ Вполне возможно и другое: вы пытаетесь, как заинтересованное лицо, направить следствие по ложному пути. К сожалению, ваши домыслы не имеют никакого отношения к нашему делу.
─ Очень даже имеют. Побывав на месте преступления, я сфотографировала вот этот вытоптанный убийцей в ожидании жертвы пятачок между гаражами, и многочисленные окурки, свидетельствующие о том, что ждать пришлось долго. А мой сын не ждал, он проследовал за Слонкиным сразу, выйдя из такси, ведь так? А теперь я вам скажу, почему он его преследовал. Его двоюродная сестра, пятнадцатилетняя девочка, дала по глупости в Интернете объявление о продаже своей девственности, на которое и откликнулся сутенер Слонкин. Как Олег ни отговаривал ее, она все-таки пошла на встречу, а Олег их выследил. Он преследовал Слонкина всего лишь затем, чтобы запретить ему встречаться с сестрой.
─ Из этого вовсе не следует, что ваш сын не убивал. Я обязательно побеседую с вашей племянницей. За информацию спасибо. Вы желаете что-то добавить к написанному?
─ Я хотела бы добавить, что преступный бизнес Слонкина свидетельствует, что у него могло быть множество врагов, и среди них наверняка имеется настоящий убийца, продолжающий разгуливать на свободе. Кроме того, у его жены был любовник, Геннадий Сурмин. А если это он убил? Мне хотелось бы, чтобы следствие изучило все возможные версии и приняло во внимание, что Олег хороший мальчик и не способен на преступление.
─ Так говорят все матери, ─ сухо заметил следователь. ─ Подпишите протокол.
─ Я прошу вас разрешить мне свидание с сыном.
─ Извините, пока считаю это нецелесообразным, особенно ввиду вашей вовлеченности в это дело. Можете быть свободны, я вас больше не задерживаю, ─ и, сделав отметку в пропуске, следователь углубился в чтение бумаг.
С тяжелым сердцем Кира вышла на улицу. У нее было ощущение, что разговаривала она с глухим. Следователь не слышал или не хотел слышать ее доводы, он априори был уверен в виновности Олега. Он разговаривал с ней так, как будто она преступно намеревается выгородить заведомого убийцу, увести его из-под ответственности. У него была своя версия, а Кира ему мешала. Кажется, порадовало его только то, что он узнал о более правдоподобном мотиве убийства ─ защите чести сестры.

Глава 17

… Наверное, Лера была единственной ученицей пятого «А», прочитавшей статью о принципиальных различиях между мальчиками и девочками и тайне деторождения целиком и внимательно. Она и раньше слышала нечто подобное, но теперь знания систематизировались. Статья дала толчок жгучему интересу к проблеме взаимоотношения полов.
Оставаясь одна дома, она рылась в книжном шкафу и вещах сестры и находила литературу по интересующей ее теме. Во-первых, это была газета «Спид-инфо», во вторых, медицинский справочник. Газета сформировала соответствующее мировоззрение, справочник снабдил полными данными по физиологии. К моменту начала изучения анатомии человека в школе Лера уже знала так много, что по этому предмету всегда получала только пятерки.
Своими познаниями она делилась с подругами и приобрела у них заслуженный авторитет. Аленка и Наташка жили в соседнем доме. В дружной девчачьей троице заводилой была фантазерка Лерка, с которой никогда не было скучно. Взяв друг друга под руки, тринадцатилетние девчонки в мини-юбках гордо шествовали посередине тротуара, вынуждая прохожих посторониться. Подружки казались себе смелыми и раскованными красавицами, и некоторые старшеклассники уже обращали на них внимание, отпуская вслед плоские шуточки. На одноклассников, чуть отстававших в половом развитии, девчонки смотрели свысока, что задевало мальчишек, в которых уже начинали бродить гормоны.
Прошел еще год. Как-то раз, когда мама уехала в командировку, а Роза почему-то долго не возвращалась, Лерке не спалось, и она от скуки включила телевизор. Было уже за полночь, и по одному из каналов крутили откровенную порнуху. А, может быть, эротику, ведь грань между ними законодательно так и не определена. Мелькали красивые лица и тела, а также крупные планы частей тел и органов. Фильм ускорял ток крови, но не задевал душу, только Лерка этого еще не в состоянии была понять. Ей казалось, что перед ней приоткрылась истина.
Наутро увиденное с красочными подробностями было пересказано Аленке и Наташке. Тема обсуждалась не один день, в том числе и с одноклассниками. Выяснилось, что у Эдика Мальцева, сына предпринимателя, имеется целая коллекция порнофильмов. Само собой, родительская, но плохо спрятанная. Подруги были приглашены на просмотр, который состоялся сразу после уроков.
Разместившись на огромном угловом диване и задернув плотные шторы, компания из семи подростков с интересом уставилась на огромный, почти во всю стену, плоский экран. Фильм практически не имел сюжета, и все действия являлись лишь примитивными связками между основными событиями ─ откровенными постельными сценами, следующими одна за другой.
В полумраке ресторана, освещаемом лишь огнями цветомузыки, красивые мужчины и женщины пили, ели и смеялись, периодически парами, а то и по трое-четверо, удаляясь в номера, чтобы заняться любовью. На ярко освещенном подиуме голая красавица танцевала у шеста под музыку, сопровождаемую страстными стонами. Возбужденно хихикающий Пашка Кузьмин толкнул Лерку локтем, указывая на танцовщицу:
─ Смотри, и твоя сестра так же танцует, наверное.
─ Что ты несешь, придурок? При чем здесь моя сестра?
─ Как это при чем? Ты что, не знаешь, где она работает?
─ Знаю, конечно.
─ А чего же тормозишь тогда? Она танцует в «Брависсимо», мне Петька Козлов рассказывал. Он видел это своими глазами. Говорит, все мужики там от нее тащатся. Она зажигалка, твоя сестричка, и тебе пора бы у нее поучиться!
─ Дурак твой Петька! Врет он все! Моя сестра не такая! ─ обиделась Лера. ─ А «Брависсимо» ─ вполне приличный ресторан, туда даже детей пускают.
─ Да? И твоя сестричка перед детишками танцует? По ночам? ─ противно захихикал Пашка.
─ Заткнись, урод, смотреть мешаешь. А Петька твой врет, точно, куда ему с такой харей в «Брависсимо»: фэйс-контроль не впустит, ─ вступился за Лерку Эдик, и все засмеялись. Тема была закрыта.
Вечером Лера долго не могла уснуть: после Пашкиных слов у нее будто спала пелена с глаз, и все встало на свои места. Она вспомнила ссоры между матерью и сестрой по поводу ее работы. Если бы все было нормально, разве мать ругала бы Розку? Неужели Пашка прав и сестренка занимается проституцией? Спросить у нее напрямую? Да разве она скажет!
А ведь за последний год у Розки появилось много новых шмоток, и с работы она всегда возвращается после полуночи. Так вот откуда деньги! И как она раньше не догадалась?
Лерке тоже хотелось иметь много «бабла»: она бы тогда посещала солярий, салон красоты, купила бы себе кучу модных прикидов и была бы просто неотразима, как Настя Волочкова или Ксюша Собчак. Да если ее приодеть, она и получше будет! Вот идет она такая по улице и чувствует, как все парни шеи сворачивают, глядя ей вслед. Слышится визг тормозов и скрежет железа: это засмотревшийся на нее красавчик на черном Феррари въехал в зад красной Тойоты. Но ему плевать на это, лишь бы только смотреть на Леркину невозможную красоту!
А еще она бы обязательно поехала к морю, у которого никогда не была из-за вечного мамкиного безденежья. Вот она лежит, вся такая совершенная, на желтом песке, теплом-теплом, над головой колышутся листья кокосовой пальмы, а голубые прозрачные волны брызжут в лицо прибоем, пенятся у ее стройных ног, и она пьет прозрачный кисло-сладкий сок, совсем как в рекламе батончика «Баунти».
Так Лерка мечтала, а ее мозг, как однажды запущенная компьютерная программа, с тех пор перебирал варианты возможного заработка. Работать в каникулы? Смешно, за копейки ломаться она не станет. Сто лет учиться и потом пахать, как родительница, едва сводя концы с концами? Вот Розка молодец, нашла возможность! Но Лерка танцевать, к сожалению, не умеет, и учиться нужно долго. Да и не возьмут ее на работу, пока она еще школьница. Между тем денег хотелось прямо сейчас…
Случайно, в одной из сводок криминальных новостей, Лерка услышала, как одна мамаша пыталась продать невинность старшей дочери за кругленькую сумму, чтобы вылечить младшего ребенка, но полиция предотвратила преступление. «Все равно рано или поздно пьяные мужики изнасилуют, как и меня в свое время, так лучше уж с пользой для родных», ─ оправдывалась задержанная.
Мысль о продаже собственной девственности глубоко запала в Леркину душу. Ясно было, что ее мать на такое не согласится, да и зачем с ней делиться? Надо провернуть все самой.

Глава 18
После разговора со следователем сохранить присутствие духа Кире было сложно: стало совершенно очевидно, что надеяться на беспристрастное расследование глупо. Она понимала, что надо действовать, но не понимала как.
Хорошо бы получше узнать о делах Слонкина, о его проблемах и врагах. Но что она может? Ходить по квартирам, расспрашивать людей? С кого начать? И кто ее впустит, кто будет с ней разговаривать? Она не работает в полиции, и у нее нет никаких полномочий, а по корочкам налогового инспектора люди не то что в квартиру не дадут войти, но как бы с лестницы, чего доброго, не спустили. Таково отношение общества к налогам, которые теперь в России всегда и всем мешают.
Поздно вечером ей позвонил Костя. Он по своим каналам навел справки о Слонкине и нашел следователя, который вспомнил, что лет десять назад от Завьялова Николая Ивановича, преподавателя сто тридцать седьмой школы, в которой училась племянница Лерка, неоднократно поступали в полицию сигналы о том, что на территории школы организована продажа наркотиков. В качестве одного из подозреваемых фигурировал Слонкин Виталий Семенович. Его задержали, допросили, однако доказать причастность к продаже наркотиков не смогли. Следователь тогда чуть не схлопотал выговор от начальства за проявленную инициативу. Видимо, откуда-то сверху поступил телефонный звонок уважаемого человека, возмущенного творимым милицией беспределом, и добропорядочный гражданин Слонкин, дрожащий от праведного негодования, был с извинениями отпущен восвояси.
После звонка Кости Кира никак не могла заснуть. Она вертелась в постели, переворачивалась с боку на бок. Старалась не думать ни о чем, понимая, что организм нуждается в отдыхе, но сна не было: мозг интенсивно перерабатывал полученную информацию и лихорадочно искал выход.
Измученная бессоницей, она встала, накинула халат и пошла на кухню. Заварила чай, села у стола, задумчиво размешивая ложкой сахар. Значит, Слонкины ─ и Маргарита, и ее муж, ─ занимались организацией проституции. Роза говорит, что девушкам дают наркотики для продажи клиентам. Слонкин был причастен к распространению наркотиков в школе…. У него аптечный бизнес, в рамках которого могут легально закупаться наркосодержащие препараты….
А что, если попробовать поговорить с тем учителем, который когда-то пытался бороться с этим злом? Видно, он неравнодушный человек. Может, он помнит, кто из школьников пристрастился к дурману? Нужно узнать их судьбу. Конечно, прошло уже лет десять, и вряд ли это как-то связано с убийством Слонкина, но с чего-то же надо начать? Только бы он никуда не уволился!
…Рано утром невыспавшаяся Кира, которой удалось за всю ночь забыться лишь минут на двадцать, позвонила Лерке и, узнав, что Завьялов Николай Иванович все еще работает учителем физкультуры, договорилась, что проводит ее в школу. Лерка, мгновенно заподозрив суперопеку, начала было возникать, но Кира быстро утихомирила племянницу, сказав, что ей нужно поговорить с учителем как со свидетелем по делу Олежки. А охрана может не впустить ее в школу, если она будет одна, без Лерки.
Лерка была заинтригована и всю дорогу расспрашивала Киру, зачем ей понадобился Николай Иванович, и какое отношение он может иметь к Олежке.
─ Да я и сама пока ничего не знаю, ─ отвечала Кира, ─ Вот когда узнаю что-нибудь, тогда обязательно тебе расскажу, а пока держи язык за зубами, понимаешь?
─ Конечно, понимаю, не маленькая, ─ недовольно надулась девочка.
Николая Ивановича они нашли в спортзале. Он проветривал помещение, готовясь к занятиям. Это был коренастый мужчина лет шестидесяти, седой и голубоглазый. До начала занятий оставалось минут пятнадцать, и, отправив Лерку на урок, Кира приступила к сути разговора сразу, без вступления.
─ Николай Иванович, вам знаком этот человек? ─ она показала ему фото Слонкина на своем сотовом телефоне.
─ Может, да, а может, и нет, ─помолчав, хмуро ответил учитель.
─ Это Слонкин Виталий Семенович. Он убит, и в его смерти обвиняют моего сына. Мальчик ни в чем не виновен.
─ А я-то чем могу вам помочь?
─ Мне стало известно, что вы обвиняли этого человека в распространении наркотиков среди школьников.
Николай Иванович закрыл двери зала изнутри шваброй, чтобы дети, переодевавшиеся в раздевалке, не мешали их разговору.
─ Интересно, откуда это вам «стало известно»? Мне же никто тогда не поверил. Вот уж не думал, что кто-то до сих пор помнит об этом.
─ Помнит следователь, который занимался проверкой вашего заявления.
─ Помнит он, ишь ты! А сделать ничего не захотел! Куда я только ни писал ─ все без толку! Столько детей, столько судеб загублено с тех пор! Да что говорить, никому до простых людей дела нет! ─ махнул он рукой.
─ Слонкин действительно продавал наркотики детям? Почему же его не поймали?
─ А почему вы сейчас сами тут ходите и расспрашиваете? Почему? Не доверяете следствию? И правильно делаете. Если мы не будем сами спасать своих детей и любимых, кто же это сделает за нас, если все мало-мальски имущие власть думают только о наживе? У этого негодяя прикрытие наверху имеется. Он же не один свои делишки успешно проворачивал, правда? Этот гад был обаятелен, умел найти общий язык с подростками. Такой добрый старший товарищ, гнида. А после того, как я его раскрыл, он стал осторожнее. Сам никогда дурью не торговал, только через мальчишек, которых уже втянул в это дело. Пойди, докажи его причастность. Расчетливый, хитрый, циничный.
─ Кто мог желать его смерти?
─ Да кто угодно! Много он жизней загубил. И если настигло его возмездие, то туда ему и дорога, прямиком в преисподнюю.
─ Николай Иванович, скажите, неужели Слонкин так и продолжал в течение многих лет снабжать ваших школьников наркотиками?
─ Я же говорю, он после моих сигналов в милицию к школе ходить перестал. В последние годы наркоторговцы лично товар стараются не передавать, на территории школы не появляются, это теперь запрещено. Условные места заводят, прячут туда дозу, и ребята, расплатившись, сами достают ее из тайника. Доказать факт передачи сложно, и, если количество небольшое, всегда можно наврать, что это для личного употребления, а не для продажи. У нас законы либеральные по отношению к преступникам, а вот проблемы их жертв мало кого волнуют.
─ И что, Слонкин так никогда и не попадался? Весь белый и пушистый?
─ Получается так. Уважаемый бизнесмен. На этом свете, видно, некому с него спросить было. Примерно полгода назад девушка одна, наша выпускница, говорят, его клиентка, захотела бросить такую жизнь. Видно, обидели ее сильно, если она заявление в полицию написать хотела. Только не успела: труп на стройке нашли, будто бы умерла от передозировки. Ерунда это все, не верю я. Сам ли Слонкин ее убил или поручил кому – неважно, все равно он виновен.
─ А вы-то откуда все это знаете?
─ Люди шептались на похоронах. А кто слух такой пустил, не знаю. Все боятся этих бандитов.
─ Ну, а вы-то не побоитесь? Скажете мне ее имя?
─ Ну, что же, скажу. Олесей ее звали. Олеся Овчинникова. В нашем районе она жила, на улице Воровского.
─ Ну, а еще фамилии пострадавших назвать можете?
─ Да много их было, так сразу и не вспомнить. Могу сказать, кто умер уже от наркотиков: Коля Самсонов, Андрей Черных, Володя Усадов. Жалко ребят.
Тут прозвенел звонок, и учитель пошел открывать спортивный зал. Мальчишки и девчонки класса из шестого, наверное, с криками и визгом ввалились в открывшуюся дверь, а Кира заспешила к выходу, чтобы не мешать занятиям.

Глава 19
После танца, когда Роза бежала в гримерку, Максим встретил ее в узком коридорчике и затащил в свой кабинет.
─ С ума сошел, ─ отбивалась Роза, смеясь, ─ мне переодеться надо!
─ Что ты говоришь? ─ шептал ей в ухо возбужденный Максим, ─ А зачем?
─ Девчонки будут искать меня!
─ Неужели? Мне казалось, вы не очень ладите.
─ Мои шмотки остались там! ─ неуверенно выложила Роза свой последний аргумент.
─ Ты забыла, что у меня есть ключи от всех помещений?
В кабинете был накрыт стол: шампанское, фрукты, конфеты. Мягкий свет маленького светильника и тихая музыка настраивали на интим.
…Минут через сорок любовники спустились с небес на землю. Расслабленный Максим неторопливо перебирал шикарные волосы партнерши, лежа рядом с ней на мягком кожаном диване.
─ Макс, ты меня любишь? ─ спросила девушка, заглядывая ему в глаза.
─ Я тебя обожаю, мой цветочек!
─ Тогда пообещай выполнить мою просьбу.
─ Какую еще просьбу?
─ Ты можешь поговорить с Марго?
─ С Марго? ─ удивился Максим. ─ О чем?
─ Ты, наверное, в курсе, что у нее новый любовник?
─ Генка, что ли?
─ Ну, да. Она его ревнует жутко, и западло одной из девочек устроила.
─ А тебе-то что?
─ Ну, жалко девчонку. Хорошо, если бы ты попробовал урезонить эту взбесившуюся вдову. Никому ее Геночка не нужен.
Максим резко встал, молча оделся, закурил.
─ Это не тот случай, чтобы я уступил твоей просьбе.
─ Почему?
─ Потому что это глупая просьба. Ты не понимаешь, кто здесь кто. Я не могу ей приказывать, во-первых. Я не могу и поговорить с ней запросто, потому что мы не друзья, во-вторых. А еще после смерти мужа она заняла его место, и, значит, стала сильнее, и это в-третьих. Так что пусть твоя девочка сама думает, как ей быть. И вообще: не надо тебе совать свой хорошенький носик в здешние дела. Эти девушки знали, на что идут, и жалеть их не нужно.
─ Значит, если со мной что-то случится, ты и за меня не вступишься?
─ Ну, о чем ты говоришь? ─ Максим снова обнял ее. ─ Ты─ это совсем другое дело.
─ Ты ведь не вступился за Олесю?
─ За какую Олесю?
─ Которая погибла полгода назад.
─ А что тебе про это известно? Почему ты вдруг вспомнила?─ взгляд Максима стал колючим, в голосе зазвучал металл.
─ Я знаю, что она умерла от наркотиков.
─ А я здесь при чем? У меня тут не приют для наркоманок. Правила всем известны. Это был ее выбор.
─ Это был не ее выбор, и ты это знаешь.
─ Вот как ты заговорила. Кто тебе что напел? Меньше слушай всякие сплетни.
─ Я знаю, что во всем Слон виноват!
─ Может, и виноват. То, что Слон подонком был, многим известно. Он и меня на деньги в свое время кинул. Знал, поганец, как меня прижать, чтоб я стерпел.
─ Так он крысятничал? И ты ничего не смог сделать?
─ Значит, не смог. Тебе неизвестно, кто за ним стоит. Помалкивай, девочка, мой тебе совет.
─ Так он же умер, теперь мне чего бояться?
─ Ты что хочешь от меня услышать? Адреса, пароли, явки? Тебя кто-то о чем-то просил?
─ Вот еще. Просто не хочу быть глупенькой овечкой.
─ Знаешь, иногда так проще. Сплетни в нашей работе никому не на пользу, так и скажи своим подружкам. Итак, мы закрыли тему?
─ Ладно, как скажешь, милый. Ты меня отвезешь домой?
─ Конечно, моя принцесса, как всегда. Надеюсь, ты меня поняла.
Роза вдруг подумала, что, если кто-то из властных укажет на нее пальцем и скажет: «Хочу!», Максим прогнется. Он вовсе не герой, и ни жизнь, ни собственное благополучие за нее отдавать не готов. Не она первая, не она последняя. Впервые девушка смотрела на него другими глазами.

Глава 20
Вадик Чесухин, сын генерала Чесухина, смазливый брюнет лет двадцати шести с узкими плечами и широким задом, был честолюбив, высказывался громким и уверенным тоном, явно стараясь понравиться начальству и произвести впечатление на зависимых от него, но, задумавшись, частенько ковырял пальцем в носу, слегка шокируя этим окружающих, и ничего поделать не мог с этой дурной привычкой.
Вадик был недавно и счастливо женат. В последнюю минуту рабочего дня он аккуратно сложил бумаги и ровно в семнадцать ноль-ноль вышел из кабинета, направляясь к своей новенькой серебристой Хонде. Обожаемая машинка за полчаса домчала его до дома, к не менее обожаемой жене, которая встретила его в прихожей традиционным супружеским поцелуем. Прижавшись к нему круглым большим животом, в котором рос будущий наследник, Анечка с улыбкой прошептала: «А у нас гости!»
На уютной кухоньке сидела Зина, тоже следачка, как и Вадик, но в настоящее время находившаяся в отпуске по уходу за ребенком. Ее трехмесячный малыш сладко посапывал в переносной люльке, и она гордо показала Вадику свое сокровище. Именно Зина года два назад и познакомила Вадика со своей подружкой, его теперешней женой.
Молодые люди сели ужинать, свободно болтая с непринужденностью давних друзей. В отсутствие мужа Анечка хвасталась подруге, как высоко ценят Вадика на работе, и, весьма вероятно, скоро повысят в должности. Зина мгновенно сообразила, что, пока она сидит с ребенком, Вадик, благодаря отцовским связям, обскачет ее по служебной лестнице, и это было неприятно, потому что работала она дольше, чем он, на целых два года. Мучимая служебной ревностью, она будто невзначай спросила, чем он сейчас занимается, и есть ли интересные дела.
─ Ну, в настоящее время, например, я веду одно дельце об убийстве предпринимателя: задушен собственным шарфом в своем гараже, ─ произнес Вадик со значением, удовлетворенно ловя восхищенный взгляд жены. ─ Впрочем, преступник найден мною в течение суток.
─ Как интересно! ─ быстро воскликнула Зина. ─ И каков мотив убийства?
─ Ты не поверишь! ─ зачирикала Анечка, проявляя свою осведомленность в делах супруга. ─ Девчонка-подросток захотела продать свою девственность, а брат вступился за нее! Ну что за тинэйджерки скороспелые пошли! Из всего бизнес хотят делать!
─ Подожди, я не поняла. Убитый бизнесмен или сутенер? Для кого он девочку купить хотел? Для себя или нет?
─ Да какая разница? Богатые мужики часто с жиру бесятся, им то мальчиков, то девочек подавай. Но даже если он педофил, никому не дано право убивать его.
─ Слушай, Чесухин, ты не догоняешь. Если твой убиенный был посредником, причем не впервые, это в корне меняет дело.
Вадик нахмурился, достал зубочистку и принялся ковырять ею в зубах.
─ Да чем меняет-то? Все улики против парня: показания таксиста, подвозившего его к гаражному массиву непосредственно перед убийством, отпечаток пальца на пуговице убитого, к тому же мотив налицо.
─ А признание подозреваемого ты получил? ─ ехидно поинтересовалась Зина. ─ Ага, нету, ─ удовлетворенно заключила она, с удовольствием наблюдая замешательство на лице горе-следователя. ─ А как объясняет подследственный собранные против него факты?
─ Да врет он все, естественно! Говорит, что только схватил Слонкина за грудки, пригрозил ему, что отомстит, если тот сестренку тронет, и ушел, ─ проворчал Вадик недовольно.
─ А если он правду говорит? В суде все твое дело рассыплется, если обвиняемый адвоката хорошего найдет.
─ Адвокат у него уже хороший, папаша постарался.
─ А кто папаша у парня?
─ Да мужик один из ОБЭПа. Птица невелика, но грамотный, урод,─ заерзал Вадик, вдруг представивший себе позорный проигрыш в суде.
─ Да, коллега, чего-то ты не додумал. Парень, похоже, из приличной семьи. Может, он все же невиновен? Еще свидетели какие-нибудь есть по делу?
─ Ну, девчонка сама. Мы содержимое ее компьютера изъяли. Да еще тут на днях его сумасшедшая мамашка приходила. Лепит, что Слонкин был сутенером и наркоторговцем. А сама-то как раз тоже зуб на Слонкина имела: она проверку у него выездную налоговую проводила, а он на ее действия пожаловался.
─ И почему же она сумасшедшая? Потому что ее показания не укладываются в твою стройную версию?
─ Да какие это показания! Одни голословные обвинения! ─ Вадик положил зубочистку на край тарелки и принялся, по привычке, прочищать пальцем нос. Зинка все больше раздражала его: уж сидишь в декрете, так и сиди, не мешай людям работать! Однако беспокойство и тревога уже поселились в его доселе безоблачных мыслях.
─ А ты уверен, что она все это выдумала, чтобы сына выгородить? Ты что, даже не проверил ее предположения? ─ с едва заметной насмешкой продолжала вредная Зина.
─ Ну почему же? ─ возмущенно вскинулся Вадим. ─ Я звонил в отдел по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.
─ И что?
─ Да ничего особенного. В конце девяностых вроде был сигнал от школьного учителя, что Слонкин продавал наркотики возле сто тридцать седьмой школы, но фактического подтверждения этот сигнал не нашел.
─ Вот! Я так и знала! ─ торжествующе заявила Зинаида. ─ Дыма без огня не бывает!
─ И что ты знала? Ты хочешь, чтобы я раскопками занимался в этой куче дерьма? ─ Вадим вскочил и возбужденно начал двигаться по кухне. ─ А ты знаешь, что по этому делу нам каждый день с верхов названивают? Ну, даже если я докажу, что Слонкин занимался торговлей наркотиками, сутенерством, что из этого? Появится куча людей, которые мечтают отомстить ему за близких! Если он в таком нелегальном бизнесе, его и свои убрать могли! Нет у меня подвязок в этой среде! Да тут целой бригаде год копать надо, а то и больше, и никаких гарантий, что все усилия не пропадут даром! И обязательно палки в колеса нам будут вставлять! Ты как будто не знаешь, что такие дела всегда крышуются, и ничего, кроме неприятностей, от этой возни не получишь! Кстати, и эта мамашка прямо называла фамилию крыши ─ ни много, ни мало, депутат Головакин, будущий наш мэр, вероятно.
─ Вадик, ты что, готов посадить невиновного человека? ─ испуганно спросила Анечка, хлопая наивными глазками.
Вот этого Вадик никак перенести не мог. Обожание жены, собственный авторитет в ее глазах были для него жизненно важны. Он сбавил тон, прекратил суетливую беготню по кухне, уселся на стул против Зины и спросил деловым тоном:
─ Объясни, чего ты добиваешься?
Тут уж и Зина пошла на попятную: ей совсем не хотелось ссориться с друзьями. В конце концов, ей-то что за дело? Вон, дело ее крепко спит, несмотря на ор, поднятый взрослыми.
─ Нет, ты, конечно, поступай, как знаешь. Но только вот что я тебе скажу: год назад я занималась висяком одним. Там тоже был задушен наркоторговец, клиентами которого были некоторые ученики сто тридцать седьмой школы. А если это серия? Твой Слонкин тоже наркоторговец, видимо, и тоже задушен.…
Анечка, насмотревшаяся по телевизору детективов, и потому безмерно восхищавшаяся профессией мужа, громко ахнула:
─ Вадик, это серия, точно! Представляешь, что будет, если ты раскроешь серию!
Вадик задумался. Если это серия, то крышующие чины вряд ли замешаны, ни при чем и бандиты ─ зачем им систематически уничтожать своих? Значит, он карьерой не рискует. Наоборот, если он поймает убийцу наркоторговцев, довольны будут все: и бандиты, и начальство. Очень выгодный расклад. Искать надо среди тех, кому насолил этот Слонкин, вполне возможно, и вправду, сутенер и наркоторговец.
─ И что вы там нарыли? В двух словах можешь сказать? ─ спросил он Зинаиду.
─ Мы искали убийцу среди родственников погибших от наркотиков ребят этого района, и был среди них очень подозрительный тип, сантехник, которого в тот день видели соседи. Только выяснилось, к сожалению, что у него железное алиби…. Ну, а потом мы стали отрабатывать другую версию: убитый имел любовницу, которая была старше его на одиннадцать лет. Предположили убийство из ревности…
Тут Зинаидино сокровище завозилось в люльке, чихнуло и залилось требовательным младенческим ревом.
─ Ты Петю Байбеко знаешь? ─ спросила она, прижимая к себе малыша и намереваясь удалиться в укромный уголок, чтобы покормить ребенка грудью.
─ Только визуально, близко не сталкивался.
─ Ты его расспроси, сошлись на меня, если нужно. Он в курсе всех подробностей, которых и в бумагах не найдешь.
Глава 21
Кира вышла на улицу и задохнулась от предчувствия счастья. Какая красота! Солнце светит по-весеннему ярко, и, хотя еще повсюду лежит снег, и сугробы выше человеческого роста, в воздухе пахнет весной и отчаянно чирикают ошалевшие воробьи.
Только что звонил Костя: Олежку отпускают под подписку о невыезде! Все-таки Костик молодец, адвоката хорошего нашел! Наконец-то она увидит своего любимого сыночка! Кира быстренько рванула в ближайший магазин. Парень, наверное, проголодался, а в доме ничего нет: для самой себя и готовить не хотелось, да и тревога отбивала аппетит, и Кира питалась чем попало ─ бутербродами, полуфабрикатами.
Едва на кухне все забулькало и заскворчало, раздался звонок в дверь: это Костя привез сына домой и тут же уехал по делам. Увидев своего мальчика после разлуки, Кира ахнула: он похудел, оброс, взгляд стал настороженным, как у дикого волчонка. Материнское сердце сжалось, она бросилась на грудь сына и заплакала.
─ Мамуль, не разводи сырость, ведь я уже дома. А лучше налей-ка мне ванну с пеной, буду грязь отмачивать.
Через час порозовевший и гладко выбритый Олежка, с волнистыми от влаги русыми волосами, облаченный в мягкий махровый халат, такой близкий, родной и любимый, сидел на кухне и наслаждался домашней пищей. На расспросы матери о том, как там, в КПЗ, ему жилось, Олег отвечать не стал. Зачем мать расстраивать, дело прошлое. Надо теперь постараться вновь туда не попасть.
─ Выпустить-то меня выпустили, ─ рассказывал он с набитым ртом, ─ но только до суда: обвинение пока не снято.
─ А мы тут с отцом гадали, что же с тобой произошло. Извини, пришлось залезть в твой компьютер, смотреть переписку.
─ Я знаю, отец мне по дороге все рассказал. Вы обо всем правильно догадались. Я хотел только одного ─ чтобы этот хмырь Слонкин понял, что связываться с Леркой небезопасно и за нее есть кому постоять.
─ А почему ты мне ничего не сказал или тете Зое?
─ Чтобы стать в Леркиных глазах предателем и потерять доверие? Разве бы она вас послушала? Да я был уверен, что смогу все уладить без лишней огласки, и если бы не арест…Я прямо офигел... Нет, главное, преступник-то он, а арестовывают меня. Не ожидал!
─ Мы тут с отцом пытались найти истинного убийцу. Понимаешь, следователь в тебя вцепился и больше ни о чем даже слушать не хочет. Ты когда за Слонкиным-то шел, видел кого-нибудь в гаражах?
─ Не знаю. Я очень зол был и по сторонам не смотрел. Зачем мне остерегаться и оглядываться, если я убивать не собирался?
─ Понимаешь, мы с отцом неподалеку от места преступления окурки нашли и снег вытоптанный. Кто-то долго стоял на месте, может, это был убийца, поджидающий жертву? Слева от входа видел кого-нибудь?
─ Нет, точно не видел.
─ Жалко. Ты ведь знаешь, что убитый – тот самый бизнесмен, фирму которого я пыталась проверять?
─ Ну да, узнал об этом от следователя. Надо же, какое совпадение! Он все пытался мне пришить, что это я за тебя отомстил.
─А еще я узнала, что Слонкин наркотиками торговал когда-то. Это мне учитель из Леркиной школы рассказал.
─ Вот сволочь! И сутенер, и наркоторговец, значит, ─ удивился юноша.
─ Оказалось еще, что у него есть высокий покровитель ─ депутат нашего Законодательного собрания Головакин Алексей Андреевич, собственник бань и саун, ─ добавила Кира.
─ Понятно, ─ хмыкнул Олег. ─ То-то мне в камере мужики сочувствовали, по плечу хлопали. Не ты, говорят, первый, не ты последний.
─ Сынок, что же делать-то? Надо как-то искать убийцу самим.
─ Сейчас, мам, я за компьютер сяду. Попробую почтовый ящик этого Слонкина вскрыть.
─ Вот еще что: постарайся найти адреса ребят из Леркиной школы, которые от наркотиков умерли, ─ Кира дала ему фамилии, записанные со слов учителя физкультуры.
Пока Кира убирала и мыла посуду, Олег искал информацию в сети. Наконец, он вышел на кухню к матери и сказал:
─ Мам, во-первых, депутат Головакин выдвинул свою кандидатуру на пост мэра.
─ Да ты что! Теперь против него не то что дыхнуть, думать опасно! ─ расстроилась она.
─ Во-вторых, мне удалось вскрыть почту Слонкина. Он регистрировался на разных социальных сайтах. В основном, на сайтах знакомств. Вел переписку с молоденькими иногородними девушками. Самое интересное, он присылал им обычно фотографии не свои, а красивых парней. Назначал свидания. Думаю, у него есть пара-тройка молодых сутенеров, которые как раз и занимаются вовлечением новеньких в этот бизнес. Наверное, тут индивидуальный подход. Знакомится красавчик с девчонкой, любовь-морковь и все такое, узнает, кто ее родные, будут ли искать, а потом либо уговаривает ее, либо силой увозит.
─ Ну да, Костя говорил, что если девушка пропадает в одном городе, а в проституцию ее вовлекают в другом, у полиции какие-то проблемы с определением подведомственности: никто не хочет лишнюю работу делать, друг на друга кивают. Они же с преступностью по районам борются, так же как и налоговые органы.
─ А еще Слонкин заходил на форумы педофилов, предлагал молоденьких девственниц за хорошую цену.
─ Ты можешь эту переписку на флэшку скинуть? В системе МВД кажется, существует какое-то «Управление К», что ли, которое занимается преступлениями, организуемыми через Интернет. Почему только они сами все это в сети не отслеживают, непонятно. Не справляются с объемом, наверное.
─ Да мне-то это как поможет, а? Думаешь, мне за ликвидацию преступника медаль дадут вместо срока?
─ Да я знаю, сынок, что закону безразлично, кого убили, преступника или честного человека. Но должен же быть какой-то выход, нельзя сидеть сложа руки и надеяться на справедливость и беспристрастность Фемиды. Надо искать пострадавших от деятельности Слонкина. Не тех, кто в его бизнесе работает, они молчать будут, а обиженных, чтобы свидетельствовали против него.
─ А им-то с какой стати перед нами исповедоваться?
─ Я уже думала об этом. Отец твой в системе работает, удостоверение имеет. Есть что предъявить, по крайней мере. Люди-то не особо разбираются, по какому делу их допрашивают. Нужно, чтобы он со мной ходил. Тогда больше доверия будет.
─ Мам, а как у вас с ним? Возвращаться домой он не собирается?
─ Да с чего ты взял?
─ Ну, не знаю. У него ведь сейчас нет никого. Ошибся человек, бывает. Эта девица ему голову вскружила, он и растерялся. Прости его.
─ Ага, растерялся он. Нет, мой дорогой, он предал меня.
─ Да он любит тебя, всегда любил!
─ Да ты-то откуда знаешь?
─ Я чувствую. И тебе без него одиноко.
─ Ничего мне не одиноко. У меня есть ты. Хватит о глупостях. У нас сейчас одна задача – тебя вытащить, понятно?
В это время раздался звонок в дверь: Роза явилась навестить брата. Прямо в прихожей она радостно бросилась ему на шею.
─ Олежка, милый, я так за тебя рада! Спасибо, что нашу дурочку Лерку спас! Ты настоящий герой!
─ Герой-то герой, только никто, кроме нас, об этом не знает. Ни в полиции, ни в институте, ─ озабоченно вздохнула Кира. ─ А вот упекут твоего братца за убийство лет на пятнадцать, что мы будем тогда делать?
─ Ой, тетя Кира. Я же не просто так к вам зашла. Я кое-что новое узнала про дела Слонкина.
─ Проходи в гостиную и рассказывай все, что знаешь.
Скинув верхнюю одежду, Роза стремительно прошла в комнату и плюхнулась на диван, продолжая тараторить:
─ У меня подруга одна была, Олеся Овчинникова. Умерла она полгода тому назад вроде как от передозировки. И, похоже, к гибели ее причастен как раз Слонкин. А еще у Макса со Слонкиным конфликт был какой-то денежный…
Выслушав Розу, Кира начала расспрашивать ее о родителях девушки. Может, кто-то из близких отомстил негодяю за ее смерть? Был ли у нее молодой человек?
─ Был, и она меня с ним знакомила. Зовут его Михайлов Михаил Михайлович. Олеся называла его «мой МММ».
─ Найти его сможешь?
─ Но я больше ничего о нем не знаю!
─ Ладно, Костя найдет его адрес. А родители не могли отомстить?
─ Мать Олеси, Софья Петровна, после смерти дочери совсем спилась. А отец тогда в тюрьме сидел.
─ Так, может, сейчас он освободился и отомстил за дочь?
─ Вот я завтра и навещу Софью Петровну на правах подруги дочери. Может, и узнаю что-нибудь новенькое, ─ безапелляционно заявила Роза.
─ Отлично, а я буду искать информацию по связям убитого, попробую познакомиться с девушками, с которыми переписывался Слонкин, ─ бодро сказал Олег.
─ Не забудь, что тебе из города выезжать нельзя, ─ напомнила сыну Кира.
─ Да помню я, помню. Да, я же еще не успел сказать тебе, что на сайте сто тридцать седьмой школы нашел фамилии, имена и отчества ее выпускников по списку, который ты мне дала. Теперь у нас, кроме фамилий и имен, есть и отчества погибших наркоманов, проживавших в районе школы. Отец теперь запросто их адреса найдет.
─ Отлично!
─ Ну, а ты, мама? Что ты собираешься делать?
─ Хочу поговорить с родителями Слонкина. Обычно свекровь невестку терпеть не может. Интересно, что скажет она про Маргариту и семейную жизнь сына. Ну, а потом буду с родственниками наркоманов встречаться.

Глава 22
На следующее утро Роза, купив бутылку водки, хлеба и немного колбасы, отправилась в старенький частный дом на улице Воровского. С трудом открыв тяжелую покосившуюся калитку, она пробралась по давно нечищеной тропке к крыльцу. Не найдя звонка, потянула на себя дверь, оказавшуюся незапертой, и очутилась в узком дощатом не отапливаемом коридоре. Одна его стена была свободна, на другой висела хозяйская одежда – старое женское пальто, ватник, куртки. На полу стояли валенки, грязные мужские ботинки с растрепанными шнурками, калоши и резиновые сапоги, растоптанные старые женские туфли и кеды. В углу на табурете был когда-то пристроен таз, вода в котором теперь замерзла. Похоже, во время оттепели здесь протекает крыша. Лопата, веник, лоток для мусора и прочая хозяйственная утварь довершали картину.
─ Софья Петровна! ─ крикнула Роза, приоткрыв дверь в избу. ─ Есть кто дома?
─ Кого это черт принес? ─ ворчливо отвечала хозяйка, нехотя поднимаясь с грязной постели, на которой спала прямо в одежде.
─ Это я, Роза, подруга Олеси. Вот, зашла вас навестить, Олесю помянуть, ─ сказала Роза, выставляя бутылку с закуской на круглый, покрытый липкой клеенкою стол.
─ Розочка? ─ просветлела лицом Софья Петровна, радостно поглядывая на принесенную гостьей бутылку. ─ А я и не узнала тебя в темноте. Раздвинь-ка шторы, девочка. Утро уж наступило, а я все сплю.
Роза раздвинула серые от пыли занавески, и солнце высветило затянутые паутиной стекла.
─ А вы разве не работаете теперь, тетя Соня?
─ Да нет, доченька, куда уж мне. После смерти Олесеньки ничего мне не надо, ничего не хочу. Хвораю я, ходить тяжело, сердце болит, голова кружится. Жду только, когда Господь приберет меня, и там встречусь я со своей дочечкой.
Она придвинула к столу синюю крашеную табуретку и села. Роза расположилась рядом с ней на стареньком скрипучем стуле с полукруглой спинкой. Хозяйка привычным движением раскупорила бутылку, разлила по стопкам, стоявшим на столе.
─ Хорошая ты девочка! Помнишь свою подругу, и про меня не забываешь. Спасибо тебе. Помянем мою Олесеньку, пусть земля ей будет пухом, ─ она опрокинула стопку и, не закусывая, налила новую.
─ Тетя Соня, а отчего Олеся умерла, вы знаете? Кто виноват в этом?
─ Розочка, ты не верь, что она была наркоманкой. Вот тебе истинный крест, не водилось за ней такого. Убили ее.
─ А кто убил, вы знаете?
─ Бандиты, кто же еще? Я говорила тогда в полиции, что убийцу надо искать, но кто же меня будет слушать? Пальцем у виска крутили, думали, что я умом тронулась с горя. И когда Ваня, отец Олесеньки, из тюрьмы вернулся, он тоже не поверил, что это несчастный случай. Загубили девочку мою, ироды! ─ заголосила она вдруг.
В это время послышались тяжелые шаги и дверь распахнулась. В комнату ввалился грузный мужик лет пятидесяти пяти, в засаленной кроличьей ушанке, которую он прямо от порога бросил на кровать.
─ Ты чего кричишь, мать? Случилось что? ─ он с недоумением уставился на Розу.
─ Это подружка Олесенькина пришла девочку нашу помянуть. Давай, садись с нами.
─ Это дело, ─ мужик направился в коридор, притащил в избу табурет, на котором ранее стоял таз. Сев за стол, он протянул девушке заскорузлую ладонь.
─ Иван, ─ представился он.
─ Роза, ─ ответила девушка, думая о том, что ей ни в коем случае нельзя напиваться. А как, когда рядом двое вот таких активных любителей этого дела?
─ Так о чем крик? ─ спросил он, наливая напиток в стакан.
─ Да я вот рассказываю, что девочку нашу убили. Убили, не пожалели. Ни одна сволочь не пожалела! А какая красавица была!
─ Выпьем за дочку нашу! ─ провозгласил мужчина. Роза решила вмешаться, пока собутыльники еще что-то соображали.
─ А кто ее убил, дядя Ваня? Кто? Вы что-нибудь знаете?
Мужчина поставил стакан на стол, нахмурился.
─ Спрашивал я у людей. Слухами земля полнится. В полиции ничего не расскажут, а соседу по секрету – запросто. Мы ведь в этом районе давно живем. Когда Олеська маленькой была, хорошо мы жили. Мать моя, ее бабушка, по хозяйству помогала, царство ей небесное. Это сейчас дом у нас развалюха. А тогда нам многие завидовали. Мы оба на заводе работали, с соседями дружили. Ведь мы с Соней тогда не выпивали совсем. У нас здесь все на виду, как в деревне.
─ Нашу девочку все тут знали и любили. Ну, ты же помнишь, сколько народу было на похоронах? ─ вклинилась в рассказ Софья.
─ Так вот, когда работы не стало, ─ продолжил Иван, ─ тяжело многим пришлось, и нам тоже. Мать-то уборщицей устроилась в домоуправлении, подъезды мыть в многоэтажках. Ну, а я связался с ребятами, хотел денег сразу много заработать, вот и загремел в тюрьму. Да не об этом речь.
─ Вот именно, не об этом, – подтвердила уже захмелевшая тетя Соня.
─ Когда Олеся устроилась в этот клуб, она стала хорошо зарабатывать. Кто же знал, чем это может кончиться…. А потом она пропала, домой долго не приходила… Мать тогда в полицию кинулась…. А там говорят: «Загуляла ваша дочка, не будем искать!» В ресторан этот дорогой, где Олесенька работала, прибегала, да только охранники ее не впустили. Вскоре письмо от Олеси пришло, мол, все хорошо, я отдыхать с подругой к морю уехала. Отправлено из Анапы. Мать тогда успокоилась немного…. А вскоре из полиции позвонили, на опознание вызвали. Выходит, не уезжала она никуда. Значит, кто-то ее заставил такое письмо написать.
Дядя Ваня встал, подошел к грязному окну, нервно закурил.
─ Это ее работа сгубила. Хозяева клуба, точно. Свидетелей я не нашел, но ходят слухи, что в тот день Олеся домой возвращалась. Матери-то дома, как на грех, не было, она подъезды мыла. За паспортом, наверное, дочка приходила. Паспорт ее в тот день из дома пропал и деньги еще, все, что было отложено на черный день! Говорят еще, что она в полицию собиралась. Наверное, узнала плохое о своих хозяевах… А потом машина подъехала. Понимаешь, ее в эту машину уже вели, как пьяную. А пришла она сама! Понимаешь, что это значит?
─ А кто ее вел? Вы не пытались выяснить?
─ А как выяснить? Все боятся, уверяют, что сами-то ничего не видели, а от других слышали. А кто конкретно что видел, неизвестно. Это полиция должна была выяснять, когда ее уже мертвую на пустыре нашли. А я тогда в тюрьме сидел, что я мог сделать? Да и какая разница, кто убил? Может, приказывали одни, а выполняли другие? Тогда кому мстить? А? Всех там взорвать, что ли?
Он подошел к столу и залпом опрокинул стакан.
─ А ты что этим так интересуешься? Столько времени прошло! Ой, девка, неспроста ты пришла! Чего тебе надо, говори!
─ Мне надо знать, кто убил Слонкина, ─ выпалила Роза.
─ Не знаю такого. Один из этих уродов, что ли?
Роза молча вынула сотовый телефон, показала фотографию.
─ А, так это Слон! Это он меня, падла, с наркотиками подставил! Из-за него я в тюрьме чалился! А-а, сволочь! Я очень рад, что его убили! Хорошее известие ты принесла в наш дом! Мать, слышишь, надо за это выпить.
Роза молча смотрела на Олесиного отца. Поймав ее напряженный взгляд, он осекся:
─ Д-да ты что? Ты думаешь, это я? Думаешь, это я его убил? Да ты сбрендила! Что я могу-то один? С этим злом в одиночку бороться нельзя! Одну голову отрубишь, две вырастают, как у Змея Горыныча. Слышала про такого? Вот так-то.
─ Дядя Ваня, последний вопрос. Как Слон вас подставил?
─ Да просто: через меня наркотики клиентам впаривал. Меня замели, а он мне в КПЗ маляву прислал, чтоб я про него молчал, мол, поможет за это семье деньгами. Вот я и взял все на себя. А он, падла, видишь, как «помог»? Да что теперь говорить? Иди-ка ты, девка, отсюда подобру-поздорову.
Роза быстренько ретировалась.
─ А за бутылку спасибо! ─ услышала она прежде, чем закрыла дверь.

Глава 23
Анастасии Андреевне приснился сон. Как будто бы она, еще совсем молодая, приехала отдыхать на море. Погода стоит жаркая, а море ─ вон оно вдали, такое манящее и прохладное, о нем так долго мечталось. Скорее купаться! Но нет, нельзя. Где-то в отеле она забыла маленького сына! Какой ужас! Она бегает по пустым коридорам, заглядывает в номера. Мальчика нигде нет! От страха она начинает просыпаться, понимает, что это сон, делает усилие, чтобы изменить его сюжет…. Слава Богу! Вот ее сын: он сидит на ковре в одной из комнат и играет кубиками. Поворачивается к ней, улыбается, протягивает к ней ручонки. И говорит радостно: «Мама пли-сла»!
Анастасия Андреевна пошевелилась в постели. Душа из страны снов вернулась в старое тело. Она осознала, где находится. Следом явилась нестерпимая, невозможная боль: сына больше нет. Каждое утро теперь начиналось с этой боли.
Ей хотелось поспать еще, побыть в беззаботном радостном мире сна вместе с маленьким сыном. Они пошли бы купаться на море. Виталик бы радовался водичке, бегал по песку маленькими ножками. На глаза навернулись слезы. Сон не приходил больше. Она встала, накинула халат, вышла на кухню. Семен Соломонович пил чай.
─ Что так рано поднялся, Сема?
─ На базар поеду. В холодильнике опять пусто. Садись, мать, завтракать.
─ Да я не хочу, Сема.
─ Хочу ─ не хочу, это не разговор. Надо. Ну-ка, давай, поешь, а я уж поеду.
Проводив мужа, Анастасия Андреевна вернулась на кухню, и тут раздался звонок.
─ Забыл, что ли, чего-нибудь, голова садовая? ─ проворчала она, распахивая дверь. На пороге стояли незнакомый мужчина и женщина, которую она как будто где-то видела. Где именно, пожилая женщина вспомнить не смогла.
── Анастасия Андреевна Слонкина? Мы из полиции, хотели бы побеседовать с вами о сыне, ─ мужчина показал удостоверение.
─ Проходите на кухню, ─ попятилась старушка, ─ у меня чайник горячий, будем пить чай.
Она достала два бокала, поставила их перед гостями, начала разливать ароматную жидкость. Кухня наполнилась запахом малины.
─ Что вы хотите от меня услышать? Я уже все рассказывала вашим товарищам.
─ Ой, да вы знаете, у следствия появились сомнения, того ли человека арестовали. А вдруг он невиновен? ─ сказала Кира.
─ Это как же невиновен?! Человека убил ─ и невиновен?!
─ Мы обязаны проверить все версии. Настоящий убийца не должен ускользнуть от наказания, ─ дипломатично вмешался Костя.
─ Не должен, конечно! За такие дела расстреливать надо! Кто мне сына вернет? Я как подумаю, что Виталика нет больше…─ она заплакала.
─ Может, какие враги у вашего сына были, так вы скажите! ─ продолжила Кира.
─ Враги? Да не было у него врагов! Виталик еще в детстве был очень умным мальчиком. Мы всегда поощряли в ребенке нестандартное, творческое мышление, самостоятельность. Приучали давать отпор тем, кто пытался навязывать ему свои ценности, порядки, эдакие совковые шаблоны, обязательные мероприятия, речевки. Он не из тех детей, что по команде воспитателя маршируют строем. В строй он не встанет, а , скорее, найдет причину, по которой ему можно и даже нужно быть не в строю, а, например, самому командовать марширующими. Бывало, в школе с ребятами проблемы какие возникнут, так он не жалуется маме с папой, а сам все разруливает. С одним поговорит, с другим – глядишь, все между собой перессорились, а с Виталиком все дружат. И преподаватели его любили. Ему следовало на дипломата учиться, далеко бы пошел.
─ Значит, не стал он дипломатом? А чем тогда на жизнь зарабатывал?
─ А вы что, не знаете? Тоже мне, из полиции. ─ Она помолчала, продолжила немного растерянно: ─ Так ведь и я не знаю. Бизнес. Нынче никто не говорит, что у него за бизнес.
─ Меньше знаешь, крепче спишь ─ так, что ли?
─ Ну, нет. У моего сына все законно было. Только зачем мне в это вникать? Сейчас все с этими, как уж их называют, с компьютерами связано. Не для наших стариковских умов.
─ Почему же вы так уверены, что все законно?
─ Да потому, что брат мой за ним присматривал. Совместный бизнес у них был. А брат мой, знаете, кто?
─ Депутат Головакин Алексей Андреевич.
─ Ну вот, а говорите, что не знаете ничего. Уважаемый человек. Вам этого достаточно?
─ Простите, мы не хотели вас обидеть, ─ сказала Кира. ─ Просто расскажите нам про вашего сына. Каким он был?
─ Очень хорошим сыном он был. Всегда о нас с отцом заботился. На лекарства, на отдых денег давал, в санатории путевки доставал. Мы с ним горя не знали. Хороший мальчик. Плохо нам без него.
─ Примите наши соболезнования.
─ А жена его, Маргарита Евгеньевна, навещает вас?
─ Не говорите мне про эту женщину, ─ затрясла головой старушка. ─ Дрянная баба. Хамское у нее нутро.
─ Но ведь ваш сын любил ее?
─ Не знаю, что он в ней нашел. А какие девчонки, бывало, по нему сохли! Хорошие, скромные, уважительные к родителям! Вот соседская дочка, например… Да что говорить! Он ведь красивым парнем был! А с этой, честно сказать, жили они, как собаки. Скандальная она баба и властная. Этим, видно, и взяла. Характером своим поганым. Ему никогда овечки тихие не нравились.
─ Ну, а она-то хоть любила мужа своего?
─ Какое там любила! Разврат один! С молоденькими мальчиками путалась!
─ Как же он это терпел?
─ Ой, да я ведь говорила ему: брось ты эту дрянь, найдешь себе другую, хорошую женщину. А он мне отвечает: «Мама, ты не понимаешь. Меня это возбуждает». И смеется! Ну, как тут его понять?
Кира ошарашенно молчала.
─ Как же теперь, все его имущество к жене перейдет?
─ И пусть! Нам с Семой не надо ничего. Квартира есть, пенсия. На наш век хватит. Судиться с этой стервой мы не будем. Не хотим память о сыне скандалами омрачать. Пусть подавится.
─ А может, это она убила вашего сына? ─ предположил Костя.
─ Да нет, что вы, зачем ей? ─ Старушка растерянно взглянула на него расширившимися от неожиданности глазами.
─ Да чтобы жить, как хочется, с молодыми парнями любовь крутить, деньги тратить, как вздумается! Не думали об этом?
─ Ой, не думала…─ Анастасия Андреевна схватилась за сердце и потянулась к шкафчику с лекарствами.
─ Да ты сам думай, что говоришь! ─ прикрикнула на Костю Кира. Она накапала старушке корвалол и, заботливо поддерживая, усадила на стул.
─ Не слушайте его, дурака, Анастасия Андреевна! Не было у Маргариты Евгеньевны мотива, не было. А если бы она решилась на такое, ей бы Алексей Андреевич не простил, правда? Он бы сразу обо всем узнал! Зачем ей рисковать? Она за вашим сыном, как за каменной стеной была!
─ Да, брат бы не позволил! Нет, она не виновата! Не она убийца! ─Анастасия Андреевна постепенно успокаивалась.
─ Вы извините нас за беспокойство, нам пора идти.
─ Идите, дверь захлопните, а я пока тут посижу, ─ отвечала расстроенная старушка.
─ Ты что творишь? У человека горе, а ты? Не видишь, в каком она состоянии? Ей еще не хватало сомнений по поводу убийцы и возмездия! ─ набросилась Кира на Костю в лифте.
─ Зато мы подкинули ей идею о виновности Маргариты. Уверен, она поговорит с братом, и он проверит эту версию по своим каналам.
─ Да, а ты не хочешь, чтобы он проверил, кто это приходил к его сестре под видом работников полиции? Мало, по-твоему, со мной прокуратура разбиралась? Мне лично хватило! И зачем только я согласилась с тобой идти! Хорошо еще, что она меня не узнала!
─ Да как тебя узнать в Розкином парике? А у старушки еще и склероз вдобавок!
─ Не смешно!
─ Ты такая забавная, когда сердишься, ─ Костя обнял отбивавшуюся рассерженную Киру, закрыв ей рот поцелуем, и, не глядя, нажал кнопку лифта, уже спустившегося на первый этаж.

Глава 24
Вадим не сказал Зинке всего. С какой это стати он должен перед ней отчитываться? Да и не положено это. По правде говоря, работа по делу об убийстве Слонкина проведена немалая, да и как иначе? Все формальности должны быть выполнены, а ведь Вадик был аккуратистом.
Первым делом проверялись на наличие алиби вдова убитого и ее любовник. Маргариту Евгеньевну, бегущую в тревоге к гаражам, видела пожилая соседка, которую она толкнула в дверях. А Генка днем болтался в клубе, там и обедал, как всегда.
Не с первого раза, конечно, но допросил он даже господина Головакина, дядю покойного, и стариков-родителей. Депутата в момент убийства видели на службе несколько человек, что естественно. Даже если бы он и хотел убить племянника, уж сам-то это делать, очевидно, не стал бы. Ну, и, безусловно, проводились допросы родственников подозреваемого.
Оперативники опрашивали соседей убитого, а также его подчиненных. А поскольку следователь был уверен в виновности Олега, все эти мероприятия проводились исключительно для галочки.
И вот теперь, после разговора с Зинаидой, Вадим взглянул на дело иначе и решил покопать в наметившемся направлении, ничего пока не докладывая начальству. Рано пока докладывать, нечего, тем более, что начальство проблем в этом деле не видело и ожидало только, когда Вадим подготовит материалы для передачи в суд. Если сейчас затевать разговор о незаконной деятельности Слонкина, о его связях и знакомствах, о врагах и покровителях, то тут уж не один следователь понадобится, а целая группа, и одобрят ли такую затею вышестоящие органы ─ на этот вопрос ответить вряд ли кто заранее сможет. А если нагоняй за непродуманную активность получит его непосредственный начальник, то и Вадиму достанется. Как говорится, прежде чем трогать то, что может завонять, надо очень хорошо подумать.
Для начала Вадим ознакомился с материалами по делу об убийстве наркоторговца, которое благополучно «подвесила» Зинуля, и только потом счел себя готовым для беседы с Петром.
Найти Петю Байбеко на рабочем месте было делом непростым. На то он и оперативник, чтобы на месте не сидеть. Оперативников проще всего разыскивать по сотовым телефонам, однако номера свои они дают не всем подряд. Вадик поступил мудро: позвонил Пете в начале рабочего дня и попросил зайти.
Петр внутренне вскипел, но вовремя сдержался, не желая начинать знакомство с конфликта. Какой-то сопливый мальчишка, не нюхавший пороха выскочка, а строит из себя начальника. Он вообще недолюбливал следаков, считая их чистоплюями. Ежели баба следачка, еще куда ни шло, пусть себе пишет протоколы и отчеты, стерпеть можно, только бы не задирала нос и жизни не учила. А настоящие мужики операми должны пахать.
Опер, по мнению Петра, ─ основное звено при работе с преступником. Государство, отменив смертную казнь, дало карт-бланш криминалу, набравшему за последние двадцать лет невиданную ранее силу: у них и техника передовая, и деньги, и связи, и адвокаты. Да и правозащитники на них трудятся, почему-то напрочь забывая о жертвах.
Начальство только командует: «Работайте!», ему статистика красивая нужна. А как противостоять такому валу преступлений, если не иметь характер железный и свои секретные методы, завещанные операм еще капитаном Жегловым?
Преступник теперь наглый пошел, права свои знает. Подловить его сложно, а рассчитывать, что он, мучимый совестью, напишет чистосердечное признание, может только наивный ребенок. Неопытные следаки-чистоплюи и толстозадые начальственные чины зависят от оперов, без которых раскрываемость упадет практически до нуля, и закрывают глаза на их методы. Закрывать-то закрывают, но до поры до времени, до случая. Они-то всегда ни при чем, а опер рискует, и рискует многим. На такую работу пойдет только настоящий мужик, который способен говорить с преступником на языке силы, уж коли закон слаб. Так думал Петр Байбеко, упуская из виду, что при таком подходе опер сам должен быть кристально честным и не имеет права на ошибку.
В кабинете у следаков было тихо. На столах и полках ─ горы бумаг, на подоконниках ─ цветы. Это Наталья Павловна разводит, соседка Вадима по кабинету, пожилая дама, ее-то Петр хорошо знал.
─ Что новенького скажешь, Петюня? ─ спросила она низким прокуренным голосом.
─ Да я вот Вадима Сергеевича послушать желаю, ─ не дожидаясь приглашения, он присел возле стола молодого следака и выжидательно взглянул на него.
─ Вы уж извините меня, Петр Акимович, ─ осторожно начал Вадим, ─ что не сам к вам пришел. Боялся, честно говоря, что нам помешают ваши сотрудники.
Вадим очень старался завоевать расположение оперативника, от которого сейчас многое зависело.
─ Понимаете, по ходу ведущегося мною расследования возникла некая версия, касающаяся подробностей дела, по которому вы работали со следователем Горчаковой Зинаидой. Именно она мне и посоветовала обратиться к вам. Я имею в виду дело об убийстве Наиля Хабибуллина.
Петр как человек отходчивый извинения принял сразу и, поскольку церемоний не любил, предложил перейти на ты. Вадим с радостью сменил осторожный тон на деловой и даже дружеский.
─ В материалах дела этих сведений нет, ─ продолжил он, ─ но Зиночка говорит, что Наиль был наркоторговцем.
─ Да, и мы приняли за основную версию убийство из мести. Понятно, что насолил он многим. ─ Петр откинулся на спинку хлипкого стула, который затрещал жалобно под его массивным телом. ─ Разрабатывали в первую очередь родственников погибших наркоманов.
─ А Слонкину Маргариту Евгеньевну зачем допрашивали?
─ Как свидетеля, ведь она была любовницей убитого. Зина предположила, что это она заказала Наиля из ревности, но подтверждающих эту версию фактов мы найти не сумели: заказные убийства трудно доказываются.
─ А у самой Маргариты алиби имелось?
─ Да, муж утверждал, что она в момент убийства находилась дома.
─ Я бы мужу не очень-то доверял…. ─ Вадим помолчал немного. ─ Значит, было у вас две версии ─ убийство из мести, связанное с деятельностью Наиля, и убийство из ревности, заказанное любовницей. И в других направлениях вы не копали?
─ Честно говоря, нет. Версий других как-то не появилось. Убитый был примитивным человеком, все интересы ─ срубить бабла и оттянуться. Кроме утех с Маргаритой Евгеньевной, пользовался иногда услугами проституток.
─ И где он их снимал?
─ На дом приглашал, по словам соседей.
─ Может, обидел кого из них? ─ предположил Вадим.
─ Вряд ли. Необидчивый это народ, да и бесправный. Сами мстить не станут, и за них вступаться обычно некому.
─ А может, подельники его убрали?
─ Тоже маловероятно. Они бы не задушили, а сымитировали бы смерть от передоза, так проще.
─ Ну, ладно, а почему следствие зашло в тупик? ─ Вадим внимательно взглянул на собеседника.
─ Да потому, что у всех, у кого имелся мотив, нашлось алиби, ─ развел Петр руками.
─ Я вот тут почитал протоколы допросов. Кто же все-таки был основным подозреваемым? ─ не отставал от него Вадим.
─ А ты как думаешь?
─ Прохор Гребенцов?
─ Правильно. Интересная судьба у мужика, все переплелось: и бизнес потерял, и любовницу, и жену, и сына. Впору в отчаяние впасть. Я на его месте не смог бы дальше спокойно жить.
─ Мстить бы начал?
─ А ты бы не стал?
─ Я бы постарался, чтобы виновных посадили, ─ не слишком уверенно ответил Вадим.
─ Ты следак, юрист. А простой человек, небогатый, что может?
─ А кто жену его машиной сбил, так и не нашли?
─ Висяк, как обычно. Если хочешь, посмотри в архиве. Там никаких зацепок не было. Гребенцов в заявлении написал, что убили ее наркоторговцы, которых она сунулась выслеживать.
─ А зачем она их выслеживала?
─ Вадик, перестань задавать глупые вопросы, а то Петя плохо о тебе подумает, ─ вмешалась Наталья Павловна. ─ Ты как будто не знаешь, кто обычно этот бизнес крышует!
─ И все равно странно: она что, рассчитывала запугать их? Заставить отказаться от продажи наркотиков ее сыну? Глупо надеяться.
─ Молод ты, чтобы понять это, ─ резко оборвала его рассуждения Наталья Павловна. ─ Когда речь идет о жизни или смерти собственных детей, люди на многое готовы, тем более в таком отчаянном положении, когда сын погибает, а полиция ничего делать не желает. Можно сказать, она выполняла работу полиции так, как могла.
Вадим задумался, пальцы непроизвольно потянулись к носу.
─ Ладно, Вадим. Лучше расскажи нам, почему тебя вдруг это дело заинтересовало? ─ прервала его размышления старая следачка, привыкшая уже к его манерам.
─ Ну вот, смотрите. Наиль Хабибуллин был задушен в своей квартире узким предметом, похожим на струну. Он торговал наркотиками в районе сто тридцать седьмой школы. Предположительный мотив убийства ─ месть родственников подростков-наркоманов, скорее всего тех, чьи дети уже погибли. А в моем деле ─ шарфом задушен в собственном гараже некий Слонкин, предприниматель. Собственно, у меня уже есть подозреваемый и улики против него, однако подследственный вину свою упорно отрицает, а мать его утверждает, будто Слонкин был сутенером и наркоторговцем, и убийцу надо искать в связи с его незаконной деятельностью. Я сначала не придал значения ее словам, но узнал, что в девяностые годы милиция проверяла сигнал как раз от учителя сто тридцать седьмой школы о якобы имевшем место распространении Слонкиным наркотиков среди учащихся. Кроме Слонкина, он называл еще две фамилии: Хабибуллин и Михеев. Подтверждения этот сигнал не нашел, но вы же сами сказали, Наталья Павловна, что милиция крышует этот бизнес. Может, именно по этой причине подозреваемых отпустили? В общем, вы только не смейтесь, но я хочу выяснить, может ли это быть серией.
─ Ты думаешь, что некто убивает наркоторговцев, действующих или когда-то действовавших в районе сто тридцать седьмой школы? ─ быстро спросил Петр.
─ Или Маргарита Евгеньевна заказала сначала любовника, потом мужа. Вполне логично предположить, что киллер, услугами которого она воспользовалась, один и тот же. Если это профессиональный убийца, то следов мы не найдем.
─ О, у тебя уже две версии, помимо основной, это где же записать?─ ехидно заключила Наталья Павловна. ─ А то у тебя, Вадик, обычно с этим беда. Не должна быть у следователя одна-единственная версия. Неправильно это, так и ошибиться недолго. Отрабатывай, но пока это лишь предположения и ничего больше, всякий скажет.

Глава 25
Михайлов Михаил Михайлович, молодой человек двадцати четырех лет от роду, был сыном известного в городе банкира. Его благополучное будущее было предначертано. Организовать случайную встречу с ним оказалось непростой задачей. После окончания учебы он работал в банке у отца, с посетителями по роду деятельности не встречался, и проникнуть в его рабочий кабинет, не привлекая к себе внимания охраны, оказалось невозможно. Коттедж, в котором он проживал с родителями, был окружен высоким кирпичным забором, по двору бегали злые собаки, у двери дежурил охранник. Каждый вечер молодой человек заезжал на своей «Ауди» за невестой, дочерью высокого чиновника из местной администрации, и они отправлялись в элитный клуб, куда простому человеку не пройти. Для того, чтобы Роза смогла побеседовать с Михаилом, Косте пришлось по своим каналам доставать два приглашения на праздник, организованный в этом клубе одним из известных артистов.
И вот, наконец, Роза в специально купленном вечернем наряде сидела в заветном клубе за столиком у окна с седеющим элегантным красавцем-мужчиной, в котором едва можно было узнать демократичного Костю. Всего-то через какой-нибудь час ожидания в зале появился Михаил под руку с невестой. Но как к нему подобраться, чтобы не привлечь внимание его спутницы?
Роза танцевала и кокетничала с собственным дядей, краем глаза неустанно следя за интересующим ее объектом. Вот, наконец, спутница молодого человека, мило улыбаясь, выпорхнула из зала, по-видимому, в туалетную комнату, и Михаил остался один.
Пробираясь к своему столику, Роза, будто случайно, выронила на пол возле Михаила браслет. Подавая упавший предмет даме, он вдруг узнал ее. Поблагодарив, Роза незаметно сунула ему записку, в которой был указан ее телефон, и шепнула: «Нужно срочно встретиться и поговорить». Ура! Часть дела была сделана! Оставалось надеяться, что парень все-таки позвонит.
Так и случилось. Михаил пригласил Розу пообедать в один из небольших, но хороших ресторанчиков.
─ А ты похорошела и замечательно выглядела вчера! ─ начал он разговор.
─ Благодарю за комплимент. Однако я к тебе по делу.
─ Слушаю внимательно.
─ Тебе известно, что случилось с Олесей?
─ А с ней что-то случилось?
─ Она умерла полгода назад.
─ Боже мой, я не знал. Как же так? Почему?
─ Ее труп нашли на пустыре. Причина смерти ─ передозировка наркотиков.
─ Но она не употребляла наркотики!
─ Я тоже так думала. Возможно, ее убили, но кто будет разбираться? У нее ведь нет влиятельных родственников. ─ Роза осеклась. Получилось, что она упрекнула Михаила за принадлежность к другому сословию. ─ Могу я спросить, когда вы расстались? Мне кажется, она очень любила тебя!
─ Да, наверное. Понимаешь, мои родители узнали о наших отношениях. Захотели встретиться с Олесей, наговорили ей кучу неприятных вещей. Леська обиделась, и, когда мы остались одни, неуважительно отозвалась о них, и мы с ней поссорились, несколько дней не встречались. Потом я хотел помириться, но она не брала трубку. Я пытался найти ее, но оказалось, что она уволилась из клуба. Домашнего адреса я не знал, она никогда не приглашала меня к себе домой. Я много раз звонил ей, но она постоянно была вне зоны доступа. Помнишь, я тогда приходил и спрашивал у тебя, куда подевалась Леська? Ты сказала, что ничего не знаешь.
Это была правда. Он приходил. Роза знала только одно ─ Олесю выгнали из клуба за наркотики. Но она ничего не рассказала тогда Михаилу, ибо была уверена, что подруга сама вправе решать ─ употреблять наркотики или нет, встречаться со своим парнем или прятаться от него, рассказывать ему о своих проблемах или нет.
Ничто ее не насторожило, потому что она думала только о себе. И что она теперь хочет от Миши? Какое право имеет его осуждать за то, что он быстро забыл Олесю? Конечно, она была ему не пара, не то, что его теперешняя невеста.
Парень не являлся героем-любовником, но не был и подлецом. Ему повезло, что он ничего не знал. А если бы узнал, пришлось бы делать выбор.
Наверное, было бы здорово, если бы сила любви заставила его отказаться от родителей и карьеры, искать и защищать девчонку, которая никогда не станет ему ровней в глазах окружающих. Было бы здорово. Это бы давало надежду слабым. Но это была бы сказка. Разве так бывает в жизни? И разве окружающие стали бы восхищаться его поступком? Скорее, сказали бы: «Вот дурак!»
Это как в дикой природе: слабых и больных или просто крайних пожирают хищные звери. Остальные делают вид, что ничего не заметили, и продолжают наслаждаться жизнью, пока не придет их черед.
Да и самой Розе зачем нужно, чтобы Михаил оказался способным на месть? Да всего лишь затем, чтобы спасти брата от тюрьмы. Если бы Миша оказался убийцей, Розе пришлось бы решать ─ выдать благородного убийцу правосудию или пожертвовать невиновным братом. Конечно, она бы выдала убийцу. Наверное, хорошо, что Михаил ничего не знал. Ему не пришлось стать ни подлецом, ни убийцей. Но как же бедная Олеся? Кто-то должен понести наказание за ее смерть?
─ Так почему ты мне тогда ничего не сказала?
─ Потому что сама не знала.
Они помолчали.
─ А у тебя теперь все хорошо? Говорят, ты скоро женишься? С родителями ссор больше нет?
─ Да, все замечательно.
─ Тогда желаю счастья. Прости, что принесла тебе грустную весть.

Глава 26
─ Ну, и что ты решила? ─ спрашивала Зоя, взбивая миксером тесто для торта.
─ А я должна что-то решать? ─ удивилась Кира.
─ Да прости ты мужика уже! Страдаете оба, и сколько это будет продолжаться?
─ Я давно его простила, успокоилась. Живем с сыном вдвоем, и нам хорошо. И по Костику тоже не видно, чтобы он страдал.
─ Ты поставила на себе крест, как на женщине.
─ Вовсе нет. Я вполне в тонусе. А то, что у меня никого нет… Значит, пока не встретила того, в кого могла бы влюбиться.
─ Да просто ты все еще Костика любишь.
─ «Любишь ─ не любишь», ─передразнила Кира. ─ Семья ─ это доверие. А я поверить ему еще раз не могу. Не хочу наступать повторно на те же грабли. Если он один раз предал…
─ Вот только не надо громких слов. Он что, бросил тебя, беспомощную, умирать? В чем предательство? Ну, накатила на него страсть, как ураган. Со всяким может случиться. Ты отнесись к этому как к болезни.
─ Да уж, это надо быть больным на всю голову, чтобы влюбиться в мошенницу. Он не малое дитя, которое и предположить не могло, что его лишь используют в своих целях. Какие же должны быть по силе чувства, чтобы все самое дорогое, что в жизни есть ─ счастливую семью, сына, жену, свое достоинство, доброе имя ─ бросить под ноги наглой красотки? Почему не ко мне такие чувства, а к женщине, которая этого не стоит? У которой одни только внешние данные, а в душе ─ ничего? Как это простить?
─ Вот твое «почему не ко мне такие чувства» ─ это я понимаю. Обидно, конечно. Но это было наваждение, чума, холера, гормональный взрыв ─ как угодно назови. Все прошло. Нет уже тех страстей, они не могут быть долгими. А к тебе у него настоящая любовь, и он только теперь понял, как ты ему дорога.
─ Хорошо говоришь. Но это твои слова. Почему он мне сам это не скажет?
─ Скажет обязательно. Только не отталкивай его.
─ Мне сейчас о спасении сына думать надо. Ты знаешь, этот Слонкин… Это такое чудовище, оказывается… Я все никак не могла понять причин его поведения при проверке… Ты ведь знаешь, это из-за него у меня неприятности на работе….
─ Ну да, слышала.
─ И вот, мы с Костей беседовали с его матерью. Честно говоря, я потрясена. Родители, очевидно, находящиеся в духовной оппозиции к советскому воспитанию, решили, что их ребенок не должен быть «как все». Не скрывая своего презрения к «совковому» образу мышления, они с негодованием отвергали возможность того, что их дитя будет кто-то принуждать, например, ходить строем.
─ А мне, помню, очень нравилось ходить строем. Классе в третьем, повязав пионерские галстуки, мы с гордостью маршировали по улице, декламируя: «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд. Кто шагает дружно в ногу? Пионерам дай дорогу. Солнце, воздух и вода ─ наши лучшие друзья!» Что в этом плохого? А девчонки, помню, все, как одна, в горниста влюбились. Мы так гордились, что стали пионерами!
─ Тогда все было направлено на воспитание у детей чувства коллективизма, дружбы и взаимопомощи. Может, даже перегибали палку, потому это и не нравилось некоторым. Желая вырастить сына независимым, «нестандартно мыслящим», Слонкины-старшие приучали его не принимать на веру никакие авторитеты, никакие шаблоны. По сути, он вырос без идеалов, без уважения к внутреннему миру окружающих. Эдакое циничное животное, презирающее любые чувства, расчетливо использующее слабости других в своих целях. Для него не существовали такие нравственные категории, как честность, благородство, совесть, доверие, стыд, жалость, сочувствие. Играя на этих чувствах в других людях, он хладнокровно шел к своим целям. Вместо любви ─ голый секс, вместо дружбы ─ трезвый расчет, вместо семьи ─ сожительство ради удобства. Все допустимо, что ему на пользу. Вся эта нравственность ─ от глупости, считал он. Мир людей, как и мир дикой природы, может жить лишь по одному закону ─ каждый сам за себя. Единственное, что внушили родители своему чаду, это обязанность заботиться о них. При всех своих пороках это запрограммированное чудовище выполняло любые желания родителей. Правду сказать, и те никогда не становились у него на пути, обожая свое создание. Мне даже показалось, что психика матери не позволяла ей замечать, чем занимается ее сыночек. Такая защитная реакция бывает незаметной для самого человека.
─ А тебе не кажется, что в диком рынке именно такие люди, как Слонкин, всегда на плаву?
─ Да. Думаю, это последствие того противодействия, которое возникло в притесняемых диссидентах еще в советское время. Ненавидя, они отвергали все советское, не желая замечать, что было и много хорошего. Парадоксально, но сами они как раз, возможно, и обладали повышенными нравственными качествами, не позволяющими им смиряться с несправедливостью, с подавлением индивидуальности. А теперь диктат распоясавшихся индивидуальностей уничтожил свойственный людям коллективизм. Страдания отдельных притесняемых личностей практически никогда не приводят к массовому выражению протеста. А без чувства общности не может быть и гражданского общества, которое существует в развитых странах.
Они помолчали. Зоя не была склонна к рассуждениям на общие темы, не касающиеся ее лично.
─ Роза долго еще спать будет? ─ поинтересовалась Кира.
─ Да раньше полудня она не встает обычно.
─ А как Лерка? Без приключений пока?
─ Постучи по дереву! Пока вроде тихо. Допрос у следователя на нее впечатление произвел. Может, дошло, наконец, что ее глупые поступки могут кому-то жизнь испортить.
─ Ну, а как настроение у следователя? Как тебе показалось, он все так же уверен в виновности Олежки? ─ спросила Кира, зная, что Леру допрашивали в присутствии матери.
─ Похоже, что так. Я ведь ему говорила, что парень тут ни при чем, что он хороший сын, что знаю его с детства. А он отвечает… Ой, лучше не надо и повторять…
─ Нет, ты скажи. Я должна знать.
─ А он сказал, что Чикатило тоже примерным семьянином был….
Кира побледнела. Угроза потерять сына, отступившая с тех пор, как Олега отпустили, опять предстала перед ней во всей своей реальной силе. Что будет, если она не найдет настоящего убийцу? Пока она тут прохлаждается, следователь Чесухин плетет свою паутину, готовя материалы для передачи в суд.
─ Кира, да не расстраивайся ты так! ─ закудахтала Зоя, испугавшись внезапно хлынувших слез Киры. ─ Не надо было мне эти глупости повторять!
Вытерев руки полотенцем, Зоя пошла в комнату и принесла Кире чистый носовой платок.
─ Не отчаивайся, все образуется!
─ Что тут за сырость разводят мои любимые родственники? ─ в дверях кухни появилась встрепанная после сна Роза. На правой щеке девушки еще были видны следы от складок подушки, на которой она спала.
─ Да это тетя Кира все за Олежку переживает! Тебя вот ждет, хочет поговорить,─ ответила Зоя.
─ Роза, ну как, ты ходила к Олесиным родителям?
─ Ходила. И не только к ним, но и к бывшему Олеськиному парню. Вот, удалось незаметно взять окурки. Олесин отец курит сигареты «Ява», а Миша – «Мальборо». А какие вы на месте преступления нашли?
– «Альянс».
– Ну, вот. А Миша даже не знал о смерти Олеси, и вероятность того, что он может иметь отношение к убийству Слонкина ─ ноль. Мишины родители были против их отношений, но я не думаю, что Олеся представляла для них серьезную угрозу. По-моему, он легко пережил расставание: не пара она ему. У парня сейчас все гладко: невеста, престижная работа, зачем ему геморрой с Олесиными проблемами?
─ Ну, а родители Олеси?
─ Тоже вряд ли причастны. Пьют оба, и в этом смысл их жизни. Зато отец Олеси сказал, что сидел в тюрьме за наркотики, которые ему Слонкин давал. Так что, думаю, если понадобится, его можно привлечь, как свидетеля. А у вас есть что-то новенькое?
– Совсем немного. Мы с дядей твоим прошлись по адресам ребят из сто тридцать седьмой школы, погибших от наркотиков. Усадовы сразу после смерти сына квартиру продали, уехали куда-то, видно, от тяжелых воспоминаний. Самсоновы развелись, отец жизнь с чистого листа начал, разговаривать с нами не захотел. А мать в психушке лечится периодически. Жизнь сломана. Только она совсем невменяемая, говорят, так что бесполезно с ней разговаривать.
– Ну, а родственники третьего погибшего? Их ведь трое было, кажется?
– Поговорили мы с родителями Андрея Черных. Они до сих пор как потерянные живут. В комнате сына все оставили, как было. Фотографии висят по стенам.
– Ну вот, они-то как раз и могли отомстить, если до сих пор переживают, – воодушевилась Роза.
– Да, конечно, мотив у них имелся. Мы рассказали обо всех погибших ребятах Олежкиному адвокату, он обязательно использует этот материал в суде. Только в разговоре с родителями Андрея Черных выяснилось, что был еще один погибший, Ваня Гребенцов, внук учительницы из сто тридцать седьмой школы. Странно, что Николай Иванович забыл про него. Завтра пойду к этой учительнице. Адвокат говорит, что мы должны найти как можно больше следов, ведущих в сторону от Олега. Как минимум надо доказать, что мотивы для убийства были у других лиц, а следствие не исследовало эти моменты. Это только в кино адвокат сам проводит параллельное расследование. Может, и в жизни так бывает, но не за те деньги, какие мы можем заплатить.
– Ой, а в жизни-то что бывает! – вмешалась в разговор Зоя. – Вот у меня подружка еще в годы перестройки судилась с депутатом Верховного Совета России по поводу квартирного обмена. Выиграла, но по судам бегала целый год, трех адвокатов сменила, потому что ее адвокатов депутат перекупал, и они начинали действовать во вред своему клиенту.
– Как это?
– Ну, вот она рассказывала: там все доказательства были в ее пользу. Накануне суда к ней домой неожиданно явился ее адвокат, вел себя фамильярно, давал странные советы. В общем, посеял недоверие к себе. Между прочим, предупредил, что может опоздать на суд. А судья должна была как раз уйти в отпуск на месяц. Подруга-то была уверена, что в этом заседании все решится, и откладывать суд не хотела. И вот, началось заседание, а адвоката нет. Судья заявляет, что он занят в другом деле и что можно отложить заседание на месяц или подписать письменный отказ от услуг адвоката. Подруга и попалась в эту ловушку – подписала отказ! И все – адвокат депутата опротестовал все доказательства, которые были на стороне подруги. Ей даже слова не дали, назначили повторную экспертизу, и дело все таки отложили. И буквально через десять минут после окончания заседания она видит своего адвоката, спускающегося с верхнего этажа: оказывается, это была инсценировка по сговору судьи и обоих адвокатов, и во время заседания ее адвокат просто отсиживался в другом кабинете.
– Мам, ну вот зачем ты все это рассказываешь? Тетя Кира и так переживает, – Роза с осуждением взглянула на мать. – То гражданский суд, а то уголовный. И вообще, мало ли что с кем случалось, а у нас все хорошо будет. Наш адвокат нас не предаст.

Глава 27
Анна Поликарповна готовила себе суп на пять дней. На месяц обычно она покупала восемьсот граммов говяжьей вырезки и делила кусок на шесть частей, по одной на каждую пятидневку. В еде она, бывшая учительница истории, придерживалась ленинского принципа: «Лучше меньше, да лучше». Не страшно, если остается небольшое чувство голода, ведь лишний вес ей ни к чему. Главное, чтобы недоброкачественные продукты не отравляли ее и так нездоровый организм, требующий строго диетической, качественной пищи. Временами она что-то роняла на пол, и это была катастрофа: больная спина не позволяла ей наклоняться, а присесть она не могла из-за артрита коленных суставов. Достать с пола упавший предмет можно было только щипцами для белья. Мелкие предметы и крошки щипцами не улавливались, они так и оставались на полу до тех пор, пока к ней не заходил кто-то из знакомых, а это бывало нечасто. Она могла только сгрести мусор в угол при помощи щетки с длинной ручкой.
Анна Поликарповна смотрела все передачи из серии «Среда обитания», «ЖКХ», «Контрольная закупка», «Жадность». В магазине она выбирала покупки долго и тщательно, отыскивая сроки годности близорукими глазами. Продукты, приготовленные по техническим условиям, старалась не брать. Эти воротилы бизнеса думают лишь о наживе и готовы свести в могилу несчастных беззащитных стариков, экономящих на питании. Нужно быть начеку, внимательно смотреть, что покупаешь, иначе можно отравиться!
В районных поликлиниках ─ то же самое. Врачи-специалисты работают три раза в неделю, к ним всегда сумасшедшие очереди, так что пока сидишь, уже и забудешь то важное, что хотела спросить. При этом доктор всегда что-то пишет и имеет такой вид, что ему совершенно некогда тобою заниматься. Неудивительно, что пациенту становится неудобно отнимать его драгоценное время. Конечно, врач не помнит каждого пациента в лицо, а читать карточку про его болячки, само собой, нет времени. Кроме того, у врачей такой профессионально отвратительный почерк, что вряд ли они разбирают каракули коллег. Как и в магазине, пациент должен быть предельно внимателен, чтобы не получить рецепт на лекарство, которое ему противопоказано. А возразишь доктору – получишь отповедь: «Вы что, мне не доверяете? Зачем тогда пришли?» У него амбиции, а у пациента, может быть, вопрос жизни и смерти. Да и какое отношение к старикам в поликлинике? Пока молодые были, смотрели с подозрением, не притворяются ли, чтобы больничный лист получить. А теперь говорят: «А что вы хотите? Ведь не молоденькие уже, все изношено».
Осторожней нужно быть и дома: не открывать двери незнакомым людям, не забывать в замке ключи, выключать свет и газ, вовремя заворачивать краны с водой, иначе счетчик насчитает огромную сумму. Еще надо тщательно проверять пришедшие квитанции, чтобы по ошибке не перечислить деньги мошенникам.
Хорошо еще, что ее однокомнатная квартирка не приватизирована. Уже пару раз к ней подмазывались пройдохи с предложением заключить договор пожизненной ренты, только она пока еще в своем уме, чтобы подписываться на такое. Больше всего на свете она опасалась стать жертвой мошенников, остаться без жилья. А еще очень боялась усиления болей, которые часто терзали ее по ночам, мешая уснуть.
Вот так Анна Поликарповна и выживала одна-одинешенька в жестоком мире, где каждый сильный норовит обмануть более слабого.
Вчера, перебирая старые вещи, завалявшиеся в шкафу, она нашла Ванечкин свитерок с надвязанными рукавчиками. Кажется, совсем недавно внучек был таким маленьким, близким и родным, забирался к ней на колени и крепко обнимал за шею, и вот даже свитерок его, любовно надвязанный бабушкой, до сих пор лежит на полке. Как же быстро годы пролетели! Она прижала свитерок к лицу. Нахлынула нежность к тому маленькому мальчику, хрупкому и беззащитному. Вспомнилось то состояние души, в котором она находилась, когда жили они втроем с дочкой и маленьким внуком, и каждый день был заполнен заботой о них и веселым ощущением, что Ванечка растет и крепнет, и ожиданием его счастливого будущего. Анна Поликарповна после этого долго плакала: слишком больно контрастировали нахлынувшие из прошлого воспоминания с нынешними реалиями. Тяжело примиряться вновь и вновь с тем, что все хорошее уже позади.
Вздохнув, она попробовала суп и выключила плиту. Перед обедом нужно сходить за хлебом, да еще в аптеку не забыть. Уже одеваясь в прихожей, она услышала звонок в дверь и затаилась: наверное, опять какие-нибудь мошенники ходят по квартирам в надежде, что найдутся простаки, которые им откроют. Звонок повторился уже настойчивей. Она заглянула в глазок: на площадке стояла незнакомая женщина.
─ Кто там? ─ спросила подозрительно.
─ Анна Поликарповна, я к вам из школы, где вы работали, очень нужно поговорить.
Анна Поликарповна удивилась. Из школы? Может, бывшая ученица? Столько их было, что всех и не упомнишь!
─ Я в квартиру незнакомых людей не пускаю. Ступайте на улицу, к подъезду, я сейчас выйду, там и поговорим.
Спустившись вниз, она увидела незнакомку на лавочке у подъезда и примостилась рядом. Солнце припекало по-весеннему, на детской площадке копошились малыши под бдительным присмотром молодых мамаш.
─ Меня зовут Кира, мой сын в беде, и мне очень нужен ваш совет.
─ Но почему вы пришли именно ко мне, мы же с вами незнакомы?
─ Мне дал ваши координаты Николай Иванович Завьялов, ─ соврала Кира.
─ Коля? Он все еще работает? И зачем я вам понадобилась?
─ Вы простите меня, но я о вашем внуке. Не могли бы вы рассказать о нем. О том, что с ним случилось, кто в этом виноват. Ну, в общем, мне очень нужно это знать.
Анна Поликарповна внимательно посмотрела на Киру: осунувшееся лицо, круги под глазами. Видно, и правда, сын в беде. Вот так и она когда-то металась в отчаянии, пытаясь спасти внука.
─ Это долгий рассказ, не на десять минут. И не знаю, чем он сможет вам помочь.
─ Ничего, что долго. Вы говорите, пожалуйста. У меня есть время.
Анна Поликарповна долго молчала, собираясь с мыслями.
─ Ванечка, внучек, родился в восемьдесят восьмом году. Тогда и муж мой жив был, и у Лены, дочки, все благополучно складывалось. Мы с Петей проживали в этой вот квартире, а дочка с зятем ─ у свекрови. Хорошее было время: хоть и бедно жили, а счастливо. Верили, что скоро еще лучше будет: перестройка началась, свобода, гласность. Мы и подумать тогда не могли, сколько горя нам эта свобода принесет.
Горбачев без бумажки выступал, непривычным это казалось. С народом встречался, не боялся покушений. Правду сказать, и не было тогда еще разгула преступности. Прохор, зять, свою работу инженера-конструктора бросил, бизнесом занялся. Дело пошло, машину купили, мебель новую. Только вот оказалось, что где деньги, там и выпивка, и бабы гулящие. Ленка все ради Ванечки терпела. А свекровь, злыдня, загордилась: все ей не так, да не эдак. Ну, вроде не пара Леночка ее сыночку. Развела их в конце концов. Лена с Ванечкой к нам в однушку перебрались. Зять жену новую завел, не помогал совсем Ванечку растить. А тут еще Пете на работе зарплату стали задерживать. Он начальником отдела трудился в исследовательском институте. Уволился, пошел рабочим простым в типографию. Непросто это все: из начальников-то ─ да в рабочие. Тяжело ему было, хотя и платили больше. Только ведь уважения-то прежнего, к которому он привык, не было уже, каждый помыкать норовит. Да и труд не по специальности, радости не приносит. В общем, не выдержал Петя, инфаркт у него случился. В девяносто пятом году это было, ─ Анна Поликарповна порылась в сумочке, достала носовой платок, вытерла слезы.
─ Ну вот, с тех пор мы с Леночкой вдвоем Ванюшу растили. Ленуся бухгалтером устроилась работать, а я все так же в школе преподавала. И Ванечка под боком у меня, то на урок его в своем классе посажу, то он во дворе школьном с ребятками играет. Я, пока урок веду, к окну не раз подойду на внука поглядеть, все ли в порядке. На глазах моих рос, и мать спокойна за него была, а это большое дело.
Синеглазая девочка лет трех в желтом цыплячьем комбинезоне подошла к Анне Поликарповне, обхватила ее за колени.
─ Плиходи к нам в гости, ─ пригласила она, заглядывая старушке в лицо. ─ Я тебе Баобоку показу!
Улыбчиво извиняясь, подбежала молодая мать, стала оттаскивать девочку за рукав.
─ Кто это ─ Баобока? ─ поинтересовалась у нее Кира.
─ Это щенок наш, Белобока, вчера папа принес, вот она всем и рассказывает, ─ пояснила мамочка.
Анна Поликарповна, вздохнув, продолжила, провожая счастливую пару взглядом:
─ Мы тогда вдвоем-то хорошо зарабатывали, Ванечка ни в чем не нуждался. Хотя инфляция бешеная в те годы была, но мы денег-то не копили, сразу тратили на продукты или вещи какие. Ремонт в квартире сделали, Ванечке компьютер купили, магнитофон. Одевали его хорошо. Дочка замуж так и не вышла, но молодые люди за ней ухаживали. Бывало, задерживается она допоздна, а нам с Ваней не скучно: то мы с ним в шахматы играем, то кино по телевизору смотрим, то он на компьютере новую игру осваивает, а я смотрю, мне интересно. Дружили мы с ним. Он рос ласковым, хорошим ребенком. Правда, сам читать не любил, но я вслух ему читала, коли он ленился. Лет до одиннадцати. И за Ваню радовалась, что он развивается.
Кира заметила, что лицо рассказчицы от приятных воспоминаний как будто помолодело. Глаза блестели, морщинки разгладились.
─ Ну, а потом у Вани переходный возраст начался. Дома-то он со мной дружил, а вот в школе стеснялся перед ребятами, избегал встреч. Ну, не могла же я мальчика опекать, как прежде! Увижу его мельком в школе, и ладно, значит, в порядке все. В это время у подростков происходит переосмысление ценностей, ломка стереотипов, ранее непреложные истины подвергаются переоценке, авторитет взрослых ставится под сомнение. И самое главное, отношения с коллективом становятся архиважными. Вот тогда-то мы его и упустили, видимо. К этому времени преподавательский коллектив обновился радикально, появилось много молодых учителей. Если бы работали те, кто знал меня не один десяток лет, возможно, тревожный сигнал от них поступил бы вовремя. А молодые, они как-то равнодушнее, что ли, или у самих опыта мало. И знаете, после перестройки ведь линия новая пошла, что школа должна только знания давать, «образовательные услуги» оказывать, а не воспитывать, примерно это внушали молодым учителям. Я-то вечерами пыталась его на откровенный разговор вызвать, но он закрылся, не пускал. Может, как раз потому, что я в той же школе работала, и он не хотел, чтобы я как-то вмешивалась в его жизнь. Уроки он не пропускал почти (видно, знал, что я проверяю), учился по-прежнему хорошо, если не считать отдельные срывы, естественные в этом возрасте. И только Коля, Николай Иванович, как-то раз отозвал меня в сторонку и сообщил, что видел Ваню в компании ребят, которые, по его мнению, употребляют наркотики. Вечером я допросила внука со всей строгостью. Он клялся, что не имеет ни к наркотикам, ни к этим мальчикам никакого отношения.
─ Ты что, бабуля? С чего ты взяла? Я дурак, что ли, по-твоему? Я вообще с ними не дружил никогда, ─ и так далее, в том же духе.
Честно говоря, и я тогда не могла себе представить, чтобы ученики нашей школы занимались такими делами. Ну, по глупости грубят иногда учителям, так ведь процесс взросления у кого как проходит. Выправятся через пару-тройку лет, так я думала. Мне уж тогда шестьдесят лет было, а с такой бедой, как наркотики, я не сталкивалась никогда.
Когда дочь пришла с работы, я ей все доложила. Она потребовала от Вани, чтобы он руки показал. Следов от уколов не было, и мы успокоились. Это уж потом мы узнали, что он тогда только марихуану курил, а колоться начал позже.
К несчастью, никогда не знаешь заранее, как избежать беды или болезни, ─ тяжело вздохнула рассказчица. ─ Как говорится, если бы знал, где упал, то бы соломку постлал. Каждый совершает свои ошибки, только осознает их много позже, когда уже ничего сделать нельзя. Ни мы, ни Ванька не понимали до конца опасности. Его бы сразу, при первых подозрениях, к опытным специалистам, которые бы объяснили ему, чем наркомания грозит, напугали, в конце концов. Может, надо было изолировать от окружения, сменить место жительства? Может, мне надо было уволиться, Ваньку дома запереть? Не знаю, что еще можно было сделать, никто нам не подсказал. Все так сложно. Если бы государство тогда боролось с наркотиками, с нами бы все было иначе, наверное.
В общем, мы заметили на его руках следы от уколов после того, как у Лены пропало обручальное кольцо. Сколько слез, упреков, скандалов было потом! Отношения с внуком совсем испортились. У него уже появилась зависимость. Не понимал он, что мы его вылечить хотим. Воспринимал все, как покушение на его самостоятельность. Он вообще долго не верил, что болен, говорил, что сможет сам бросить, когда захочет. Вот тогда и узнали мы, что бесплатного принудительного лечения в нашей стране нет, потому что это нарушило бы права наркоманов! А мы бы его отдали, цепями бы к койке сами приковали, лишь бы спасти!
И все же мы уговаривали его иногда ложиться в наркологический диспансер, капельницами кровь чистить, чтоб ломок не было. Все деньги, которые вдвоем зарабатывали, на это уходили, но все потом начиналось сначала! Школу он в выпускной год прогуливал по большей части, всех друзей прежних растерял, и только из уважения ко мне ему выдали аттестат. По блату, получается. Тогда уже нас устраивали тройки по всем предметам.
Мне с работы пришлось уволиться, чтобы Ваньку дома удерживать. А он, хитрец, ключ нашел и себе копию сделал. Замок сменили, но он через балкон спускаться додумался, куда уж мне с ним тягаться! Несколько лет так мы мучились с ним, надеясь спасти, но все бесполезно. Лена и в милицию обращалась за помощью, но им было не до нас. Они говорили, что закон не запрещает употреблять наркотики, а наркоторговцев поймать сложно.
И вот тогда она от отчаяния сама решила выследить тех, кто Ваньке наркотики продает, а потом сдать милиции, причем не одного, а всех, кто за ними стоит, чтобы наверняка прекратили торговать в нашем районе. Отпуск специально на работе оформила. Надеялась, что если не будет соблазна у Ивана, то мы его вылечим. Я отговаривала ее, да разве она меня слушала!
– И как, ей удалось выяснить, кто продавал Ване наркотики?
– Видимо, да. Только милиции доказательства нужно было принести, иначе бы они ничего делать не стали. И вот Леночка с собой фотоаппарат брала, специально купила. Чувствовала я, что это плохо кончится, но чтобы так быстро! Ее даже не предупреждали, не запугивали. Жизнь человека, видно, ничего не стоит теперь, – она опять заплакала. Кира подавленно молчала. Найти слова утешения для этой женщины было невозможно.
– Леночку машина сбила полтора года назад, и не на трассе, а почти уже возле дома, вечером, – продолжила Анна Поликарповна, немного успокоившись. – Никаких свидетелей. Фотоаппарат пропал. Милиция виновников не нашла.
– И вы остались вдвоем с внуком-наркоманом?
Анна Поликарповна безнадежно махнула рукой:
– После смерти дочери я месяц в больнице пролежала. А когда домой вернулась, квартиру свою не узнала. Какие ценные вещи были, все почти пропали. Кругом грязь, на полу одеяла наши валяются, а на них дружки Ванькины. И на постели на моей, и на диване Леночкином. Окурки повсюду, шприцы, бутылки пустые. В кухне, в туалете грязь невозможная. Пришлось милицию вызывать, чтобы всех их выпроводить. Замок сменила, а то, думаю, и в квартиру скоро непрошеные гости не пустят. Но Ваня домой приходил частенько, я не выгоняла его. Как же можно, внука-то? Никого у меня родных, кроме него, не осталось. Бывало, уговариваю его бросить такую жизнь: «Ваня, говорят, можно вылечиться, если очень захотеть. Что же ты жизнь свою губишь? Мать уже в могилу свел, и меня следом хочешь отправить? Что же тогда с тобой-то будет?»
– А он что?
– Временами он как будто все понимал. Плакал, каялся, клялся все бросить. Денег просил на лечение. Только не доносил их до врача, опять на отраву эту спускал все.
Она вздохнула, покачала головой:
–Один раз я денег ему не дала, сама решила с ним к врачу пойти. Так он на улице сумку у меня отнял, деньги вытащил и убежал.… А сколько позора через него пришлось принять! Ведь я скрывала все это от людей, стыдно было. А он находил старых знакомых, рассказывал, что мать умерла, что бабушка болеет, и денег у них на лекарства просил взаймы. Многие давали поначалу.… А мне же отдавать не из чего…. Так и раззнакомилась я со всеми…. Потом приворовывать начал, из дома уходил к дружкам, там и ночевал где-то…. И каждый раз я не знала, жив он еще или нет…. Лучше бы его в тюрьму тогда посадили, там-то, наверное, наркотиков нет.... Совсем парень через эту болезнь совесть потерял, на себя непохож стал, на прежнего.… Страшный, худой, круги под глазами. Как он мучился от ломок! Бывало, трястись весь начнет, словно в лихорадке, или воет, как собака, страшно так, на полу валяется, скрючившись, или по комнате вдруг начнет метаться, как сумасшедший. Жутко мне становилось… Сама я деньги уже отдавала ему, все, какие были, лишь бы только прекратить хоть на время этот кошмар. А в последнее время заживо гнить он начал: на ногах язвы огромные образовались, бинтовать их приходилось…
Анна Поликарповна вновь и вновь вытирала платком слезы, струящиеся из выцветших глаз. Разговор выбил ее из колеи, и самые страшные слова она произносила, казалось, через силу, заново переживая безысходность происшедшего.
─ Умер он полгода назад, летом, и года не прошло после смерти Лены, ─ продолжила она сдавленным голосом. ─Жарко очень было дома, ну и на улице не лучше. Видно, решил он ванну принять, да и заснул. Захлебнулся, потому что был под дозой. Да что говорить! ─ махнула она рукой. ─ Скорая помощь тогда забрала нас обоих: его в морг, а меня опять в больницу. Сердце у меня прихватило, хотя я давно ожидала чего-нибудь подобного. Он ведь кололся лет шесть, а это много. Очень у меня здоровье сдало за это время… А Ванечке-то всего двадцать два года было…

Глава 28
В налоговую инспекцию, в которой работала Кира, поступил сигнал из правоохранительных органов. В результате их успешной работы был раскрыт еще один канал поставки наркотиков, которые переправлялись через границу под видом медикаментов. Обнаглевшие от безнаказанности преступники не гнушались получать из бюджета возмещение налога на добавленную стоимость по этим незаконным поставкам, предъявляя все необходимые документы. Возмещение осуществлялось через фирму-однодневку ООО «МедБазис», директором и учредителем которой выступило подставное лицо Кузнецов Александр Иванович. В ходе расследования всплыло имя убитого Слонкина Виталия Семеновича, в чьи аптеки затем поступал товар. Кроме того, Кузнецов на допросе уверял, что созданием однодневки занимался лично Слонкин, получивший от него паспортные данные и образец подписи всего за пять тысяч рублей. Встал вопрос о незаконности возмещения налога, ранее подтвержденного инспекцией.
Тень тяжкого подозрения пала на работников, проверявших обоснованность возмещения и подписавших решение. Начальница налоговой рвала и метала, и была готова немедленно уволить кого угодно, лишь бы сохранить свою репутацию и дистанцироваться от подозреваемых. Оперативно началось служебное расследование по инспектору Петровской Лидии Валентиновне, проверявшей возмещение у фирмы-однодневки.
Служебное расследование ─ крайне неприятный процесс. Сотруднику, против которого оно ведется, непросто сохранять душевное равновесие, жить и работать по-прежнему, даже если он не чувствует за собой никакой вины. Он имеет право, более того, обязан написать объяснительную, однако его доводы практически никому неинтересны: решение зависит от воли вышестоящих, от степени необходимости найти стрелочника. Презумпция невиновности в данном случае отсутствует, ведь дело-то не уголовное. Говорят, что не ошибается тот, кто ничего не делает. Более того, чем больше ты стараешься, тем больше на тебя валят, тем вероятность ошибки выше. Наказание по результатам служебного расследования весьма суровое ─ дисциплинарное взыскание. А это не только голый оклад на двенадцать месяцев, но и ощущение несправедливости, с которым предстоит жить.
Бедная Лидия Валентиновна места себе не находила от беспокойства, ей необходимо было с кем-то поделиться. Сотрудницы, хотя и сочувствовали, но слушать излияния не желали: хватало и своего негатива. И тут Лидия Валентиновна вспомнила про Киру. Раздобыть через общих знакомых Кирин номер телефона и напроситься к ней в гости труда не составило.
─ Ну, чем я виновата, Кирочка? Они воруют, а я отвечай? ─ причитала она на кухне у Киры, прихлебывая горячий чай. ─ Самое ужасное, что моя вина теперь будет казаться очевидной! Всем стало ясно, что «МедБазис» ─ однодневка, когда Кузнецова полиция нашла и допросила. А у меня были нормальные таможенные декларации. С какой стати мне подозревать, что таможенники пропускают совсем не тот товар, что заявлен в документах?
─ Тебе могут поставить в вину, что ты не вызвала Кузнецова, не проверила реальность операций, не вышла на склад: фирма-то новая, недавно зарегистрированная.
─ Это вам, выездникам, положено посещать склады, а камеральщиков никто не обязывает, у нас проверка деклараций и расхождений в них.
─ Ну что ты мне рассказываешь? Это раньше так было. В последние годы особой разницы между камералкой и выездной проверкой начальство не делает, сама знаешь.
─ Но это неправильно, несправедливо! У нас этих проверок несравнимо больше, чем у вас, и времени на проведение каких-то расследований нет!
─ Это никому неинтересно, ты же понимаешь. О своей загруженности в объяснительной можешь даже не писать.
─ Да если бы я и вышла на склад, что бы я там увидела? Обнаружила бы наркотики? Я же не собака, натасканная на их запах! Да я и не видела их никогда, и не смогу отличить от мела или зубного порошка! И потом, они дураки, что ли, меня на склад наркотиков вести? Организовали бы какой-нибудь другой товар, временно добыть можно, чтобы инспектору показать. И даже если бы я догадалась вызвать Кузнецова на допрос, он бы просто не явился.
─ Зато у тебя была бы отмазка: ты пыталась.
─ Но тогда бы меня спросили: «А почему вы возместили человеку, который не является на допрос? Значит, ему есть, что скрывать!»
─ Ну, это слабый аргумент. А может, он явился бы?
─ И о чем бы я его спрашивала, если в тот момент ничего не подозревала?
─ Да стандартные вопросы: имеет ли отношение к фирме, не терял ли паспорт, подписывал ли документы…
─ Это хорошо сейчас рассуждать, что я должна была сделать. Если так работать по каждой фирме─ с допросами и осмотрами, вообще ничего не будешь успевать.
─ Да понятно, что так делать нужно, когда есть какие-то подозрения, а у тебя их не было, потому что ты поверила таможенным документам, в конце концов, не проверять же тебе тех, кто их подписал! У меня вот тоже никакой вины нет, а служебное расследование еще не окончено.
─ Кстати, как твои-то дела? Ты, говорят, увольняться хотела? Работу ищешь?
─ Какая работа! Моего сына подозревают в убийстве Слонкина!
─ Да ты что? А я не знала! Как же так?
─ Долго рассказывать. Этот Слонкин, кажется, сутенером был, а, судя по твоим рассказам, еще и с наркотиками связан. Его такие люди крышуют, что полиция, похоже, не заинтересована искать настоящего убийцу.
─ А кто его крышует?
─ Думаю, что Головакин Алексей Андреевич, депутат местного Законодательного собрания, кандидат в мэры нашего города.
─ Леша? ─ Лидия побледнела.
─ Что с тобой?
─ Понимаешь, моя однодневка продавала медикаменты, а на самом деле, как выяснилось теперь, наркотики, этому Слонкину. Если его крышует Леша Головакин, и если полиция раскопает, что я с ним знакома, меня же могут обвинить в том, что я была с ними заодно! Что я специально, по сговору, возмещала этим фирмам налог! Но вот поверь ─ не знала! Откуда инспекторам знать, кто кого крышует?
─ Так ты знакома с Головакиным?!?
─ Знакома.
─ Можешь рассказать подробнее?
─ Ну, если ты обещаешь помалкивать.
─ Конечно. За кого ты меня принимаешь?
Лида подошла к открытой форточке, закурила, глядя в окно на догорающий закат. Некоторое время она молчала. Пальцы ее, держащие сигарету, чуть подрагивали.
Глядя на нее, Кира вспомнила, что Лида никогда не была замужем. В инспекции ее считали старой девой. А между тем она была совсем не дурнушка. Несмотря на возраст, а ей уже было под пятьдесят, она сохранила стройную фигуру, а красивое лицо совсем не портили едва заметные морщинки. Особенно хороши были глаза, опушенные длинными густыми ресницами.
─ Это давняя история, ─ наконец произнесла она. ─Я тогда была совсем девчонкой, студенткой первого курса промышленно-экономического факультета нашего университета. У нас учились одни девочки, парней совсем не было, так что даже в стенной газете поместили однажды такой стишок: «Хоть бы тучка набежала или дождичек пошел. Хоть бы в нашу группу мальчик ради праздничка пришел», ─ она улыбнулась грустно.
Знаешь, где молодежь знакомилась в те времена, когда не было интернета и сотовых телефонов? Когда не было службы знакомств, а только нафталиновые вечера «Для тех, кому за тридцать» с танцами под немодный баян? Тогда о дискотеках никто и слыхом не слыхивал, а в ресторан ходили лишь те, у кого был достаток. А откуда у студентов деньги?
─ И где же знакомились? ─недоуменно пожала плечами Кира.
─ Ждали, как чуда, новогодних вечеров. Устраивались такие праздники в университете раз в год, и пускали туда только по студенческим билетам. Приходили наши девчонки и, как в песне поется, «стояли в сторонке», а чаще отплясывали девчачьими группами, ставши в круг. Ну, это потом я узнала, что все так безнадежно, а на первый новогодний вечер собиралась, как Золушка на бал. Сердце замирало от предчувствия чего-то необыкновенного, ─ Лида загасила сигарету и села напротив Киры. Сумерки становились все гуще, а свет они так и не включили. На фоне слабо светящегося окна Кира видела лишь красивый Лидин профиль.
─ И ты знаешь, действительно, к удивлению подруг и им на зависть, пригласил меня танцевать какой-то старшекурсник с юрфака, ─ потеплевшим голосом продолжила свой рассказ Лида. ─ Один раз пригласил и больше не отходил от меня весь вечер. Это и был Леша Головакин.
Красавцем его уже и тогда назвать было нельзя, да и к полноте был склонен. Но угадывалось в нем что-то особенное, какое-то обаяние.… Умение пустить пыль в глаза, авантюризм.
На мой вопрос, как его зовут, он с удивлением спросил:
─ А ты не знаешь, что ли? Что, правда, не знаешь?
Я растерялась: откуда я могла знать? Может, это один из профсоюзных деятелей, выступавших на сцене перед танцами? Я на них и не обратила никакого внимания: всегда была в стороне от активной общественной жизни, как в школе, так и в университете.
Со снисхождением наблюдая мое замешательство, он сообщил:
─ Да Лешка я, ─ так, словно он был известным артистом кино. И покрепче прижал меня к себе. Мне показалось, что этот парень сильный и надежный. А что еще девчонке надо? Я сразу в него влюбилась. Наверное, потому, что, как у Пушкинской Татьяны, «душа ждала… кого-нибудь».
Она помолчала. Кира слушала, затаив дыхание, боясь нарушить атмосферу исповеди. Не часто в наше время кто-то доверяет тебе свои чувства.
─ Мне он казался тогда волшебником. У него была куча знакомых, и он мог достать все ─ от путевки в студенческий летний лагерь до супермодных джинсов. Ухаживал он красиво. Дарил цветы, дорогие духи, водил в рестораны. Ему нравилось, что мне это все в диковинку. По тем временам редко кто так ухаживал. Девчонки мне завидовали.
И у него уже тогда была своя машина. Это я теперь понимаю, что он занимался фарцовкой, отсюда и знакомства, и деньги. А я была совершенно наивная дурочка. Встречались мы раза три в неделю: Лешу где-то носило по неизвестным мне делам. Наши свидания были достаточно невинными, мы целовались ─ и все. Так продолжалось почти полгода, и я привыкла к мысли, что у нас все хорошо, и мы обязательно поженимся. Наступило лето, закончилась сессия. Леша защитил диплом. Он пригласил меня отметить это событие на природе ─ с ночевкой в саду его родственников. Вместе с нами была его двоюродная сестра Ирка и друг Стас, которых он познакомил в тот вечер.
В садовом домике мы организовали нехитрый стол, немного выпили. Болтали, смеялись. Когда стемнело, встал вопрос, кто где ляжет спать. Ирка со Стасом ушли в другую комнату, и минут через десять мы уже слышали страстные Иркины стоны.
─ Моя сестра ─ шлюшка по призванию. Спит с разными мужиками лет с пятнадцати и балдеет от этого, ─ пренебрежительно пояснил Леша. ─ Ты совсем другая. Ты такая чистая, нежная. ─ Он начал целовать мои руки. ─ У тебя никого не было до меня, правда?
─ Правда.
Мы долго целовались, лежа на узком садовом диванчике, а потом он стал меня раздевать. Почему-то я испугалась и начала сопротивляться. И тут он как будто озверел, применил силу, напугав меня еще больше. Я вскрикнула. Он метнулся к двери и запер ее. Фактически он меня изнасиловал в тот вечер, изнасиловал грубо, как животное. Когда все закончилось, он стал опять нежным. Просил прощения, говорил, что я сама его измучила, что он не мог больше терпеть, что ни с кем ему не было так хорошо. Я поверила. Откуда я знала, как все должно быть?
Вот только после этой ночи он больше не искал встреч со мной, как будто я стала ему неинтересна. Когда мы встречались случайно, оправдывался, что много работает. А потом я узнала, что он уехал в Москву. Адреса не оставил и не писал.
Несколько лет я страдала от мучительной неопределенности. Мне все казалось, что он обязательно вернется ко мне, что такая любовь, как наша, не умирает. Временами меня терзали сомнения. Наверное, я сама виновата. Быть может, я что-то сделала неправильно?
Так или иначе, я постоянно думала о нем. Закончив все дневные хлопоты, я наконец-то оставалась наедине с дорогими мне воспоминаниями и вновь переживала мысленно начало нашего романа, и была вновь счастлива. Потом обычно вспоминалось, чем все это закончилось. И я засыпала в слезах, либо не спала вовсе. Долгие годы сердце мое было занято, и я не обращала внимания на других мужчин.
Я верила, что он тоже вспоминает меня. Он ошибся тогда, по неизвестным мне причинам расставшись со мной. А теперь наверняка сожалеет, но не знает, как вернуть прошлое. Я всем существом чувствовала, что вот сейчас он смотрит на эту яркую звезду и думает обо мне. Если бы мы случайно встретились, кто знает, как бы изменилась наша жизнь. Такие истории случались, правда. Люди, полюбившие во время войны, теряли друг друга на долгие десятилетия, строили семьи, проживали жизни, и, став стариками, все же находили друг друга. Красивые истории о любви в воспоминаниях! ─ Лида глубоко вздохнула и, решительно поднявшись, включила свет, заставивший жмуриться Кирины глаза, привыкшие уже к темноте.
─ Наверное, я так бы и витала до конца жизни в выстроенных воображением воздушных замках, если бы пятнадцать лет назад не узнала, что Алексей Головакин давно вернулся в родной город и вовсе не искал меня. Он удачно женился и стал успешным бизнесменом. Его портрет я обнаружила в одной из местных газет. На следующий же день я через нашу базу раздобыла его адрес и подстроила случайную встречу с ним.
Ты знаешь, он с трудом вспомнил меня! Правда, потом уделил мне примерно тридцать минут, и мы посидели в кафе. Общих воспоминаний было немного, да и не хотела я показывать, как они мне дороги, человеку, для которого я не значила ничего. На прощание он вручил мне свою визитку и сказал, что рад будет помочь, если мне что-нибудь понадобится. С тех пор мы больше ни разу не виделись.
Сначала мне было очень больно из-за того, что наше общее прошлое было для него лишь мимолетным эпизодом, а я-то всю жизнь хранила ему верность! И лишь постепенно я поняла, какою была дурой, что потратила свои лучшие годы на витание в облаках. Такая вот глупая история, ─ заключила она с искусственной бодростью в голосе.
─ Ну, не такая уж и глупая. Человек может внушить себе все, что угодно. Ты в юности полюбила, и тебе нравилось думать, что это настоящая любовь, и, значит, такой она и была. А сколько пар, живя в браке, любят свои представления о супруге, не догадываясь о том, что за человек на самом деле живет рядом! А потом – разочарование, развод. Да, оказалось, что предмет твоей любви был недостоин ее, но ведь это не твоя вина. Ты испытывала высокие чувства, а это не всем дано. А когда ты поняла, что того, кого ты любила, просто на свете нет, осталась только грусть.
─ И горечь. Я могла встретить реального мужчину и быть с ним счастливой, но упустила этот шанс.
─ Вовсе нет. Любить и быть счастливой никогда не поздно. В жизни всякое случается.
Они помолчали.
─ Ты сказала, что он занимался фарцовкой и имел большие деньги еще в восьмидесятые годы? ─ спросила Кира. ─ А ты в курсе, что его родной отец был вором и неоднократно сидел в тюрьме?
─ Нет, я не знала. А я все думала, почему он не знакомил меня с родителями?
─ Может, он занимался еще чем-то противозаконным, не только фарцовкой? Как ты думаешь, он способен на преступление?
─ Ты знаешь, был еще один очень странный и ужасный случай, ─ медленно и как будто неохотно произнесла Лида. ─ Это было весной. Леша встречал меня после занятий на своей машине, и я видела его из окна. Когда я оделась и уже спускалась по ступенькам университетского крыльца на улицу, то заметила, что какой-то мотоциклист ударил его по лицу. Леша в ответ толкнул его, и тот упал на землю.
Мы быстро сели в машину, а мотоциклист преследовал нас, что-то крича. Леша был очень зол и только отмахивался от моих вопросов. Так мы выехали за город, а этот мотоциклист все не отставал. Тогда Алексей, потеряв терпение, подрезал его, мотоцикл наскочил на бордюр, и человек, отлетев, оказался прямо под колесами Лешиной машины. Все произошло так быстро: вот только что парень был жив, а теперь он лежал с разбитой головой в луже крови.
Мы подбежали к нему, но ясно было, что ничем помочь уже нельзя. Леша был очень бледный и весь дрожал. Еще бы, он ведь только что убил человека! Он схватил меня за руку и стал кричать:
─ Ты же видела, что он сам! Он сам наскочил на бордюр, и его швырнуло мне под колеса! Ты подтвердишь это в суде, правда?
Загородное шоссе было пустынным, других свидетелей, кроме меня, не было. Что мне оставалось делать? Не могла же я обвинить любимого человека в убийстве! На суде под присягой я сказала, что мотоциклист виноват сам.
Она помолчала.
─ Ты знаешь, я вдруг вспомнила, как проклинала Лешу мать того мотоциклиста. Она тогда что-то кричала про свою дочь, которую якобы обидел Алексей, но я не придала этому значения. Не захотела придать. ─ Лида медленно посмотрела Кире в глаза, как будто пораженная новой неприятной догадкой. ─ Неужели он уделил мне свое драгоценное время только потому, что я когда-то лжесвидетельствовала ради него в суде?

Глава 29

Олег никогда раньше не интересовался социальными сетями. Зачем? У него хватало увлечений и в реальной жизни. Теперь, находясь под подпиской, он целыми днями изучал рынок знакомств в поисках нитей, ведущих к Слонкину. Возможно, ему удастся найти свидетельниц деятельности убитого.
Взломать почтовый ящик Слонкина было совсем нетрудно, учитывая, что его персональные данные, такие как дата рождения, родственные связи и прочее были уже известны. Фотографии, которые высылал Слонкин от своего имени молодым девицам, Олег показал Розе. Мир, как известно, тесен, тем более, если он сужен до конкретной сферы деятельности. Одним из парней на фото оказался ее одноклассник Владимир Тарасюк, бывший детдомовец. Нет, сам он в социальные сети, похоже, не заходил, а действовал по указке Слонкина.
– Конечно, я могу его порасспросить, – предложила Роза, – но я и так знаю, что за каждую новую девушку, привлеченную в бизнес, он получал вознаграждение.
– Нет, лучше его допросить официально. Ни о чем сама пока не спрашивай, надо будет – адвокат его в суд вызовет.
Изучая переписку сутенера, Олег выписывал себе любую информацию, которая помогла бы найти девушек: упоминания о месте проживания, увлечения, биографические факты, номера сотовых телефонов, школ, где девушки учились, и затем искал их по фотографиям на сайтах «Одноклассники» или «В Контакте». К сожалению, все телефоны были вне зоны доступа или выключены.
В отношении одной из девушек, закончивших школу в прошлом году, Олегу удалось выяснить, где она училась и не просто найти ее одноклассников, но и списаться с ними в сети. Девушку звали Изабелла, но она не отвечала на его попытки познакомиться и вообще уже полгода не заходила на сайт, где общались бывшие одноклассники. Тогда Олег решил познакомиться с ее подругой, Аллой. Аллочка с удовольствием встретилась с Олежкой и, кажется, уже начала строить в его отношении какие-то планы. На третьем свидании Олег, будто случайно, выронил из бумажника фотографию Тарасюка.
– Ой, откуда у тебя эта фотка? – спросила, нахмурившись, девушка.
– Ты знаешь его?
– Я первая спросила.
– Это парень моей сестры. Я все забываю отдать ей фотографию, которую она у меня оставила.
– Она давно с ним знакома?
– Нет, а что?
– А сколько ей лет?
– Семнадцать, – соврал Олег.
– Не надо ей сближаться с этим парнем!
– Почему это?
– Он обманет ее!
– Откуда ты знаешь? Ты с ним знакома?
– Еще как. Моя подруга, Белка, с ним встречалась.
– И что дальше?
– Ну, он как будто в нее влюбился, так она сначала думала. Предложил ей сексом заняться, а она возьми да и скажи, что ни с одним мужчиной еще не спала, и торопиться ей некуда. И тут этот урод начал ей впаривать, что у него есть знакомый бизнесмен, очень богатый человек, который ищет себе жену. Только ему надо, чтобы она обязательно была девственницей.
– И что твоя подруга?
– Да ничего. Поломалась немного и согласилась встретиться с этим знакомым. Я не ожидала от нее такого.
– Ну, в наше время чуть ли не все девушки мечтают выйти замуж за олигарха.
– Ага, сейчас. Развели нашу Белочку, как последнюю лохушку.
– Это как?
– Да не женился он, конечно. Денег, правда, заплатил много за одну-то ночь.
– Сколько?
– Вот уж не знаю. Не мое это дело. Белка после этого очень изменилась. В общем, конец пришел нашей школьной дружбе.
– И где она сейчас?
– Живет на квартире, которую ей любовник снял. Не учится, не работает. На машине по городу разъезжает, которую ей этот мужик купил. Старый он и женатый, а самое главное – бандит какой-то. А ведь Белке только восемнадцать исполнилось.
– Ты можешь мне устроить с ней встречу?
– Зачем?
– Ты ведь считаешь, что этот парень, с фотографии, сутенер?
– Ну да, конечно.
– А ты думаешь, сестра мне поверит на слово? Она молодая и глупая, да еще и влюбилась в него, кажется. Мне обязательно нужно поговорить с Изабеллой.
– Ну, ладно, попробую. Уж не знаю, как ее замотивировать, чтобы согласилась.
– А ты скажи ей, что за получасовую встречу я ей заплачу, сколько она скажет. В пределах разумного, конечно.
– А как ей объяснить, почему ты с ней хочешь поговорить?
– Да скажи правду, чего особенного.

… На другой день Олег в назначенное время ждал Изабеллу у салона красоты. Минут через десять на крыльцо выпорхнула длинноногая худая девица модельной внешности и направилась к ядовито-желтому Вольво. Олег, узнав девушку по фотографии, двинулся к ней.
– Вы Олег?
– А вы Изабелла?
– Давай на ты. Садись в машину, – деловито предложила Изабелла. – Так что ты от меня хочешь?
– Алла говорила тебе, что у моей сестры появился парень? Вот его фото. Он тебе знаком?
– Владимир. Что тебе про него рассказать?
– Ну, вы ведь познакомились вроде как по симпатии? Когда ты поняла, что он сутенер? Как мне убедить в этом сестру? Она ведь в него влюбилась.
– Ну, я не такая дура, как другие. На тот момент я была девственницей и не собиралась влюбляться.
– Тогда зачем знакомилась?
– А почему нет? Когда и искать богатого мужика, если не в семнадцать? Мы с Вовочкой пообщались и прекрасно поняли друг друга. Он предложил мне продать свою девственность приличному клиенту, и я согласилась.
– Интересно, почем нынче этот товар?
– Мне заплатили девяносто кусков, – пожала плечами Белла.
– Зеленых?
– Рублей, конечно.
– Недорого.
– Нормально.
– А мать знала?
– При чем тут мать? У нее своих проблем хватает. Зачем ей рассказывать?
– И ты не жалела потом?
– С какой стати? Мне рассчитывать не на кого, мать сама еле концы с концами сводит. На эти деньги я хоть оделась как человек, на тусовки в клубах ходить смогла. Вот, нашла там себе любовника при деньгах, живу, не жалуюсь. О чем жалеть? Это пусть Аллочка жалеет, что дурой оказалась. В институте учится, деньги за образование платит. А потом что? Корпеть в офисе за пятнадцать тысяч? И через сколько лет учеба окупится? Найдет себе такого же честного муженька, молодого специалиста, будет у них тридцатник на двоих. Ни детей родить, ни квартиру купить. А у меня уже своя машина, шмоток вагон. Квартира тоже будет, не беспокойся, я своего не упущу, потому что жизнь не по книжкам знаю. У каждого своя цена. А кто не продается, тот ничего и не стоит. Так о чем жалеть?
Олег был ошарашен цинизмом Беллы.
– Ну, понятно. А тот, первый покупатель, кто он был?
– Не представился.
– Как хоть выглядел?
– Да так, холеный, лысоватый, лет пятидесяти. А что?
– Может, этот? – Олег показал фото Головакина.
– Откуда у тебя это фото? Ты кто, вообще? Полицай, что ли? Шел бы ты, парень, знаешь, куда? Давай, выметайся. Деньги давай, которые обещал.
– Вот скажешь, этот мужик был с тобой или нет, тогда и деньги получишь.
– Да пошел ты! – Изабелла решительно выставила Олега из машины, так и не ответив на вопрос.

Глава 30
Эльвира не помнила, кто первый заронил в ее хорошенькую головку идею о фатальном невезении. Возможно, это была та взбалмошная подруга матери, у которой мысли проходили сквозь черепную коробку навылет, слетая с языка раньше, чем мозг успевал их обработать.
Еще в роддоме девочку заразили стафилококковой инфекцией, и мать, едва успев выписаться домой, оказалась с младенцем в детской больнице, отчего у нее пропало молоко. Когда ребенку было полтора года, нянька случайно ошпарила ее кипятком, и Эля потом долго с ужасом помнила, как люди в белых халатах, казалось, вместе с бинтами сдирали с нее кожу.
Года через два семья отправилась в деревню навестить свекровь, и там Эля, к несчастью, заболела дизентерией и несколько дней не слезала с горшка.
На следующее лето в разгар отпуска у девочки начался коклюш, и она до рвоты кашляла, задыхаясь. Бледное изможденное личико во время приступа становилось одутловатым, как у больной старушки.
Наконец, Элечка умудрилась испортить родителям и отдых у моря: сначала сгорела до болячек на теле и высокой температуры, а потом у нее случился острый приступ аппендицита, и ребенка прооперировали.
Родители Элечки часто ссорились прямо на улице. Рассерженная мать ускоряла шаг, отец флегматично шествовал сзади. Эля металась между взрослыми: то подталкивала в спину отца, то преграждала путь матери.
Поглощенным своими проблемами родителям и в голову не приходило, что это они должны были догадаться прикрывать девочку от южного солнца. И аппендицит случился не просто так, а по недосмотру взрослых, которые не видели, что ребенок выплевывал не все косточки от черешни.
Череда Элечкиных неприятностей стала постоянной темой разговоров матери и подруги, жившей по соседству. Ее-то сын Славик, всего на год старше Элечки, рос естественно и ненапряжно, как растет в поле трава, и почти не болел. А вот Элечкина мама вынуждена была брать один за другим больничные листы, что очень не нравилось ее начальству. Эля чувствовала, что приносит всем только неприятности и беспокойство. Когда ее спрашивали, какое мороженое она хочет, девочка отвечала: «Которое дешевле». Она не хотела никому мешать.
Однажды Эля услышала, что мамина подружка радостно хвалилась, как Славик ластится к матери.
─ Нет, моя дочка не такая, ─ вздыхала Элина мать. ─ Она вся в себе, молчаливая, тихая, замкнутая. Никогда сама не подойдет, не поцелует.
При этих словах у Эли защемило в груди: опять что-то она делает не так.
─ Да, она у тебя диковатая, ─ продолжила мамина подруга, как штамп на Эле поставила. ─ Да и то сказать, не везет девчонке в жизни, жалко ее.
─ А уж мне как жалко! ─ соглашалась мать.
Подруги собирались покупать билеты на самолет, чтобы вместе с мужьями и детьми отправиться в отпуск, но Элю на этот раз брать не хотели: боялись, что самолет разобьется. В конце концов, девочку на время отпуска стали оставлять бабушке.
Бабушка была сторонницей сурового, но справедливого воспитания. Эля не может быть лучше других только на том основании, что она ее внучка. Когда девочка рассказывала ей о ссорах с подружками, она ворчала: «Все у тебя плохие, все тебя обижают. Ты подумай сначала, может, не подружка виновата, а ты сама. В чужом глазу соринку видишь, а в своем бревна не замечаешь». И Эля привыкала во всем винить себя, поступать вопреки своим желаниям, чтобы понравиться окружающим.
Эле было восемь лет, когда родители развелись. Бабушка считала, что развод ─ травма для ребенка, и Эля слышала, как она говорила об этом матери. Девочка с удивлением подумала, что совсем не переживает. Отец общался с ней мало, и его исчезновения из семьи Эля практически не заметила.
Бабушка жалела маму, у которой не складывалась личная жизнь. «Ей тоже хочется быть счастливой», ─ говорила она внучке, когда мама вечерами где-то задерживалась.
Подрастая, Эля все больше убеждалась в своей невезучести. Стоило ей в кои-то веки собраться в поход с одноклассниками, как погода портилась, и начинались нудные затяжные дожди. Казалось, и учителя вызывали ее к доске именно тогда, когда урок не выучен или выучен плохо.
Всего хорошего, что происходило с ней в жизни, Эля почти не замечала, а вот о неприятностях стремилась побыстрее сообщить матери, поделить плохие эмоции с нею пополам. Мать ее привычно жалела. Ахала, качала головой.
А между тем, девочка хорошо училась, успешно сдала выпускные экзамены, поступила, в отличие от везучего Славика, в институт. Она много занималась, так что времени на личную жизнь, на блаженное безделье, на пустую болтовню с подружками практически не оставалось. Со внешними данными у нее тоже было все в порядке, но она не замечала заинтересованных взглядов ребят, и активные подружки переключали этот интерес на себя.
Общение со сверстниками казалось Эле пустой тратой времени, возникало чувство тревоги за несделанные дела. Такое старание изматывало девушку, но она заставляла себя работать. Она была уверена, что этим защищает себя от будущих неприятностей, пытается переиграть злую судьбу. Временами ей казалось, что жизнь лишена всякого смысла, так мало в ней было радостных моментов. Зачем вообще нужна такая жизнь?
На четвертом году учебы в институте однокурсник Володя Дубовицкий пригласил ее на концерт просто потому, что его девушка заболела и пропадал билет. Может, Эля и отказалась бы, по обыкновению, но это была очень популярная группа, и она нравилась Эле. На этом концерте она и познакомилась со своим будущим мужем, другом Дубовицкого, Гришей Соломатиным.
Уже на следующий день он позвонил девушке и попросил о свидании. Сначала Эля отнекивалась, ссылаясь на занятость, но Григорий проявил терпение и все же добился того, что они начали встречаться. С каждым днем парень все больше очаровывал Элю. Его любовь хлынула на ее озябшую душу, как жаркие лучи африканского солнца на кусочек льда. К тому же Гриша был жизнерадостным оптимистом, и Элечке рядом с ним было солнечно и спокойно. Через год ребята поженились, и почти сразу Эля забеременела. В свои двадцать два года она и не подозревала, что счастье может быть таким огромным.
В те годы на экранах кинотеатров показывали комедии с участием Пьера Ришара. Посмотрев фильм «Невезучие», Эля призналась мужу:
─ Ты знаешь, а я ведь до встречи с тобой была уверена, что притягиваю к себе только плохое, как героиня фильма.
─ Ну, что за глупости? ─ рассмеялся он. ─ Если бы это было так, разве ты бы встретила меня?
Да, встреча с Гришей была самой большой удачей в ее жизни. Конечно, если до сих пор ей постоянно не везло, то рано или поздно, по теории вероятности, следовало ждать джек-пота. Вот только надолго ли? И что потом? Но думать об этом не хотелось, да и не было времени. Вагончики семейной жизни весело и споро катились по рельсам. Дочка Даша, предмет родительского обожания, росла здоровенькой и доброй. Так пролетело десять лет, ярких и коротких.
Все разрушилось в один миг, с неотвратимостью катастрофы. Кто-то из сотрудников угостил Григория вяленой рыбкой. С симптомами отравления он был госпитализирован в тяжелом состоянии и умер на следующий день, как сказали врачи, от ботулизма. Нелепая, случайная смерть. Никто не виноват, а человека нет.
…В гостиной на столе стоял гроб, а в нем почему-то лежал Гриша, одетый в свой лучший костюм. Эля сидела рядом, перебирала его волосы, целовала в безучастные губы и не понимала, почему они такие холодные. И только на кладбище, когда гроб начали опускать в могилу, она словно очнулась: «Нет, подождите! Не надо! Не хочу!» Ее с трудом удержали, потащили в сторону… Гриша остался на кладбище один, без нее, среди цветов и оград.

Глава 31
В тот день Прохор долго бродил по городу, позволив себе расслабиться, отдохнуть, подумать о прожитом и пережитом. Это был день воспоминаний, ностальгии.
Заглянул в старенький двор возле детского сада, посмотрел на обветшавший двухэтажный домик, в котором жило много лет назад в коммуналке несколько семей. Он вспомнил огромный полутемный коридор, по которому ездил на трехколесном велосипеде, висящие по стенам тазы и корыта, высокие фигуры взрослых, на чьи лица приходилось смотреть, запрокинув голову.
Чудом сохранился среди новостроек этот уютный дворик, где под вековой липой когда-то стоял деревянный стол со скамейками. За этим столом не раз древний дед читал внуку и соседской любопытной девчонке чудесную книжицу Чуковского, в которой большущая, во весь разворот, бабочка взмахом крыла гасила горящее море, а рыжий пес в каске пожарника помогал затушить пламя сыпавшимися из шланга пирогами и блинами. В душе его шевельнулось вновь то сладкое чувство прикосновения к волшебству, когда, взобравшись голыми коленками на некрашеные деревянные лавки, дети с восторгом разглядывали яркие, манящие картинки огромной таинственной книги, а старый добрый дед посмеивался в усы, с любовью глядя на них.
За двором раньше был большой пустырь, где гонял он с мальчишками мяч, а зимой катался на коньках по залитому отцом небольшому катку. Замечательное, счастливое было время!
Отец был худ и невысок, и незаметен рядом с дородной шумной матерью. Однако именно он научил сына всем мужским делам, благодаря чему любая работа теперь спорилась у него в руках. Сызмала он крутился возле отца, когда тот рыбачил, прибивал гвоздь, чинил свой мотоцикл, возился со стареньким приемником, клеил обои или рубил дрова.
Глядя на друзей-подростков, рано начавших влюбляться, Прохор почему-то был уверен, что ему это не дано. Его не тянуло к девчонкам, он с большим удовольствием читал технические статьи в журналах или возился с паяльной лампой, воплощая в жизнь очередную придумку. Новым увлечением стала спортивная секция, открывшаяся в школе, когда ему исполнилось тринадцать. От природы худой и невысокий, как отец, он с упоением начал отдавать силы мышечной работе, и тело его быстро набирало недостающую массу, развились широкие мужские плечи, мышцы рук и ног выпирали из-под одежды.
К восемнадцати годам девушки начали демонстрировать ему свой явный интерес. Однако сам он никогда инициативы не проявлял, продолжая жить своими увлечениями. Иногда поддаваясь на уловки настойчивых девиц, он вступал с ними в кратковременные отношения, но головы почему-то, как приятели, ни от одной не терял. Постепенно он пришел к выводу, что не умеет любить. Наверное, заключил он, этот талант дается не всем.
Отца не стало, когда сын закончил школу. Он ушел из жизни в один день, тихо и незаметно, никому не причинив ни малейшего беспокойства. Инсульт, мгновенная смерть.
Шли годы, у приятелей появились семьи, дети, а Прохор все так же жил с матерью. По-прежнему занимался спортом, работал инженером на небольшом заводе, и неизменно возвращался домой каждый вечер. Мать, привыкшая заботиться о своем единственном сыночке, обеспокоилась его сексуальным здоровьем. Известное дело, в молодом возрасте мужчине баба нужна. Расспросы ее достали однажды парня, и он женился, особо не раздумывая, на скромной и тихой девушке, проявившей, правда, кое-какую женскую инициативу.
Он вспомнил, как впервые встретил ее на набережной реки. На исходе жаркого, душного июньского дня разразилась нежданная гроза, и укрыться было негде, поэтому девушка набралась смелости и попросила разрешения спрятаться под его зонтик. Потом они часто гуляли здесь вдвоем.
Ноги сами привели Прохора к реке. Вдоль набережной дул пронзительный снежный ветер. Река была закована льдом, как и его душа…. Видно, ошибался он, думая, что не умеет любить. Жаль только, что понимание это пришло к нему так поздно. Как часто люди живут под влиянием ошибочных убеждений молодости, не догадываясь, что они давно нуждаются в пересмотре!
Резко развернувшись, он побрел прочь. Среди одинаковых панельных коробок неожиданно для себя увидел знакомый сквер. Частенько он захаживал сюда в студенческие годы, к своему тренеру. Как же его звали? Николай Петрович? Нет, Николай Иванович, точно! Лет двадцать прошло с тех пор. А ведь он тогда был его кумиром. После травмы позвоночника не сломаться духом, заново сделать себя, научиться ходить, вернуться в спорт, пусть даже тренером ─ такое не каждому под силу!
А что, если сейчас зайти в ту квартиру? Прохор решительно поднялся по лестнице и нажал кнопку звонка.
Глава 32
Леша Головакин был сыном вора и, как ни странно, гордился этим. В их доме часто водились большие деньги, если отец был на свободе. Когда он приносил свою «зарплату», мать сразу припрятывала часть «на черный день», потому что отец тратил купюры, не считая. Если конфеты, то самые дорогие, если игрушки, то самые лучшие, если шмотки, то самые модные. Одно только правило было у отца ─ не приносить в семью ворованные вещи. Это правило не раз спасало его от тюрьмы ─ не хватало улик. В своем деле он был мастером и мог открыть любой замок.
Сестра Настя была старше Леши на четырнадцать лет, и подружки могли бы завидовать ее нарядам, если бы к этой зависти не примешивалось легкое презрение и брезгливость, словно вещи эти ворованные, ношенные, с чужого плеча. На самом деле это было не так, конечно, но ровесницы перешептывались за Настиной спиной, осуждали. Настя и Леша в детских коллективах держались особняком, близких друзей-подруг не имели. Не то чтобы они сами так хотели, просто родители сверстников не поощряли дружбу с ними своих чад, опасаясь дурного влияния: все знали, что Головакин-старший не в ладах с законом.
Мать работала медсестрой в районной поликлинике, была женщиной тихой, ничего не решала в семье, во всем подчиняясь воле мужа. Тот неплохо играл на гитаре и пел, этим и покорил когда-то ее сердце.
Часто он не ночевал дома, все говорил – дела. Он знал всех состоятельных людей в городе, такова была специфика его «труда». В основном, это были представители торговой сети или крупные партийные работники. Он часто обсуждал с матерью источники доходов этих граждан и был уверен, что они ему вполне ровня. Остальных горожан, работающих за одну зарплату, покорно стоящих в очередях за одеждой и продуктами, он глубоко презирал, как нежизнеспособных особей. Не раз Леша слышал, как отец выговаривал Насте, если вдруг она начинала принимать ухаживания какого-нибудь бедного студента или простого инженера: он не разрешал дочери встречаться «с кем попало». Своим зятем Андрей Степанович хотел видеть только состоятельного и полезного ему человека. Однако найти подходящего жениха Насте было не так-то просто. Во-первых, он должен был понравиться ей самой, это отец признавал, во-вторых, не все подходящие отцу женихи считали для себя возможным породниться с семьей вора: в советские времена эта связь могла скомпрометировать.
Когда Леше было одиннадцать, сестру наконец-то выдали замуж за состоятельного зубного врача-протезиста Слонкина, который, кроме официальной совковой работы, имел свой тайный доход: на дому из собственного материала изготавливал избранным клиентам золотые коронки. Андрей Степанович не раз продавал ему золото и считал его надежным партнером.
Свадьбу гуляли в ресторане. Как и положено, на второй день близкие родственники с обеих сторон собрались возле спальни молодоженов. Новоиспеченному мужу после первой брачной ночи подали рюмочку водки на серебряном подносе. Выпив, он разбил ее об пол. Гости удовлетворенно зашушукались.
─ Зачем он разбил рюмку, мама? ─ спросил Леша.
─ Так положено. Это означает, что невеста честная, сынок, ─ ответила мать, сияя лицом. Это ее заслуга, она сохранила девственность дочери до брака.
Леша крепко запомнил, что такое честь женщины. Если честь потеряна, женщина становится презренным существом, изгоем, недочеловеком.
Вскоре ему представился случай убедиться в непреложности этой истины. Семья Головакиных жила тогда в двухэтажном каменном доме старой постройки. В те годы многоэтажное строительство велось, в основном, на окраинах, в центре же стояли двух-трехэтажные домики. Пространство между ними называлось двором и зачастую отгораживалось от улицы забором и воротами, так что дети гуляли внутри двора без присмотра родителей, не подвергаясь опасности попасть под машину или потеряться. Внутри двора находились и сараи, в которых жители хранили дрова (во многих домах было печное отопление). Дворов, где Леша обычно проводил свободное время, было даже два. Один из них, тупиковый, без выхода на улицу, назывался «задний двор». Из основного двора в «задний» можно было пройти по узкому проходу между домом и рядом сараев, по крышам которых непослушная детвора так любила бегать зимой. Задний двор был совсем пустынным, там располагался общественный туалет, густо засыпаемый во избежание инфекций хлорной известью. Сюда почти никто не ходил: жители предпочитали за свой счет проводить канализацию в квартиры, чтобы зимой не бегать на улицу.
Слоняясь без дела по двору, Леша случайно услышал в одном из сараев протяжный стон и осторожно заглянул в щель между досками.
На куче грязного тряпья лежала совершенно голая баба, в которой Леша узнал Вальку-дурочку. Это была коротко стриженая полная женщина лет сорока, то ли умственно отсталая, то ли сумасшедшая. Мальчишки говорили, что она периодически лечится в психбольнице. Она никогда не разговаривала с детьми и не обращала внимания на их дерзкие дразнилки, непозволительные в отношении других взрослых. Кажется, она даже нигде не работала, наверное, получала пенсию по инвалидности.
Возле нее находились три подростка, двое из них жили в том же дворе, третьего Леша никогда раньше не видел. Два парня возле распростертой женщины прижимались к ней, тискали тело, похожее на подошедшее тесто, третий стоял рядом наготове со спущенными штанами, держа в ладонях свой член и во все глаза таращась на происходящее.
Веки дурочки были опущены, щеки разрумянились, по губам блуждала довольная улыбка. Время от времени из ее груди вылетали звуки, похожие на стоны. Леша почувствовал странное напряжение внизу живота, трусы стали влажными. В шоке от увиденного, он отошел в сторону, и его стошнило.
Позже, осторожно расспрашивая старших, он узнал, что Вальку-дурочку называют еще Валькой-давалкой, и ею пользуются все желающие. Она с удовольствием ходит в сараи с теми, кто этого захочет. Единственное, чем можно завоевать ее расположение, - это ласковые слова, уговоры, да еще, пожалуй, шоколадные конфеты, которые Валька очень любит.
Наверное, именно с тех пор Лешу преследовало отвращение к доступным женщинам: перед глазами возникало немолодое жирненькое тело, вздрагивающее от похоти под двумя парами жадных мужских рук. Впитанное с детства пренебрежительное отношение отца к женщинам, как существам низшим, приобрело у Леши оттенок брезгливости.
Вообще, циничное отношение к окружающим, культивируемое стремление их использовать в своих целях были присущи Алексею смолоду. Возможно, одной из причин этому была реакция протеста, ведь отношения со сверстниками складывались совсем не так, как хотелось Леше. Изначально детки из благополучных советских семей не хотели дружить с сыном преступника, «урки», осуждая и презирая занятие его отца. В свою очередь, Алексей всячески пытался показать им свое превосходство, культивируя в себе презрение к послушным, лояльным строю мальчикам и девочкам, и в семье находил поддержку этим чувствам. «Мораль, как и религия, придуманы для стада, чтобы держать его в повиновении, – говорил отец. – Только избранные могут себе позволить все, что они пожелают».
Непринятие Алексея одноклассниками усиливалось со временем, подогреваемое высокомерно-вызывающим поведением самого подростка. Он избегал участия в общественных мероприятиях, отлынивая от них под разными предлогами. И лишь однажды, в девятом классе, он отступил от этого правила, о чем потом очень пожалел.
Той весной он впервые влюбился. Пожалуй, единственный раз в жизни позволил «низшему существу» завладеть всеми своими помыслами, подчинить жизнь одной цели – видеть ее светящееся личико с большими карими глазами, прямым маленьким носиком, пухлыми невинными губками, тонкую хрупкую фигурку, слышать нежные переливы звонкого голоска. Девочку звали Татьяной, совсем как у Пушкина. Она замечала влюбленные взгляды Алексея, и, казалось, ей это нравилось.
После окончания учебного года класс должен был ехать на трудовую практику в совхоз. Лешина мать вполне могла достать справку об освобождении сына от трудовой повинности по состоянию здоровья, однако парень не хотел и думать о том, что не сможет ежедневно видеть свою Татьянку. Вполне возможно, именно на природе ему и удастся сблизиться с нею. Он отчетливо представлял себе, как в сумерках они гуляют вдвоем по узким лесным тропкам, как он признается девушке в любви, и она отвечает ему взаимностью.
Мечтам юноши сбыться было не суждено: В первые же дни практики Таня отдала предпочтение другому: по вечерам они исчезали из лагеря, и Леша терзался от уязвленного самолюбия и ревности. Подкараулив однажды утром соперника, он набросился на него с кулаками, вкладывая в каждый удар всю злость, накопленную годами.
В этот день он не пошел на полевые работы: крестьянский труд с тяпкой в руках был ему противен, казался бессмысленным, скотским, мотивация видеть Таню исчезла. Бродя по лесу, он обдумывал случившееся. Конечно, Таня теперь не была в его глазах невинной девочкой, и чувство любви сменилось разочарованием и презрением. Она такая же, как все, только и всего. Он горько сожалел о том, что поддался глупому чувству, проявил слабость. Больше никогда он не позволит манипулировать собой. Отец прав: бабы – существа низшие, их надо брать силою, пользоваться ими и выбрасывать потом, как тряпку.
Вечером, в палатке, куда он явился ночевать, его встретили враждебные и осуждающие взгляды.
– Ты где сегодня был? Почему от работы отлыниваешь?
– От работы кони дохнут. Вам нравится, что на вас пашут? Ну, так я ничего против не имею. А я-то здесь при чем?
– Это мы, по-твоему, кони? Барина из себя строишь? Ах, ты, гад!
В этот вечер парни устроили ему «темную». Избили так, что он попал в больницу. Происшествие получило огласку, но, учитывая социально-идеологическую подоплеку событий и провоцирующее поведение пострадавшего, никого не наказали. Класс расформировали, и Алексей после каникул попал в новый коллектив. Случившееся не сломило его: сам виноват, нельзя отступать от своих принципов и проявлять слабость.
В то время немалая часть молодежи уже начинала поклоняться западному образу жизни: слушали «Битлз», с особой гордостью демонстрировали друг другу правдами и неправдами раздобытые иностранные шмотки, зажигалки, пакеты, жвачку и прочую дребедень. Естественно, не остался в стороне и Леша Головакин. Уже в десятом классе он частенько околачивался возле гостиницы для иностранных туристов, выменивая русские сувениры на мелкие заморские вещички. У него даже появились свои покупатели.
Леша преклонялся перед отцом и стремился стать таким же всесильным и по-новому уважаемым. Когда сын заканчивал десятилетку, Андрей Степанович уже приобрел значительный вес в криминальной среде, имел обширные связи. Он контролировал к этому времени не только домушников, но и угонщиков автомобилей, и был коронован во время последней отсидки. Он постоянно заботился о расширении своего нелегального бизнеса: уже в те годы криминальные авторитеты ворочали огромными деньгами.
─ Нам нужны свои юристы, ─ сказал он сыну-выпускнику. Леша подчинился воле родителя и на юрфак поступил, но сделал отцу ответное предложение: взять под свой контроль продажу иностранного товара, добытого в гостинице у туристов. По его соображениям, работники отелей добывают у иностранных гостей немало хороших вещичек импортного производства, надо лишь организовать их сбыт, увеличить объемы, за что возьмется он, Алексей, и, если отец ему поможет занять эту нишу, то он готов выплачивать ему определенный процент.
Отец, подумав, согласился, и дело пошло. Поначалу товар Алексей реализовывал у себя дома, на квартире. Вскоре появилась целая сеть реализаторов, и Алексей выступал уже в роли посредника, а также улаживал все возникающие конфликты. У него появились собственные связи в правоохранительных органах и органах безопасности, использующих гостиничный персонал для своих целей, в качестве информаторов, ведь мелкие грешки в виде фарцовки помогали подцепить вербуемого на крючок.
Опыт и аппетиты Алексея росли, и аналогичным образом они с отцом в восьмидесятые годы подмяли под себя гостиничную валютную проституцию, а затем, в девяностые, и городскую. Не упустил он из виду и такую доходную деятельность, как видеосалоны, крутившие зарубежную порнуху.
Как только в стране появилась частная собственность, Алексей создал ряд фирм, как реально действующих, так и однодневок, через которые отмывались нажитые преступным путем средства, вкладываемые затем в недвижимость, российскую и зарубежную. Удачно вписался он и в компьютерный бизнес, так что всегда мог сослаться на легальную деятельность в качестве источника своего благосостояния. Он научился держаться в тени и отмазываться от ответственности, если вдруг случались проколы.
В общем, в начале двадцать первого века это был уже известный в городе и уважаемый бизнесмен, депутат местного Законодательного собрания. Биография отца нисколько не помешала его политической карьере, ведь после перестройки стала популярной мысль о том, что сын за отца не отвечает.
Стареющий отец с гордостью следил за карьерой сына и немало ему помог, женив на дочери заместителя начальника таможни, племяннице влиятельного политика. С этого момента появилась возможность организовать надежный канал поставки наркотиков.
Алексей не стал преемником отца, он пошел выше: политическая карьера открывала новые горизонты развития бизнеса. Тем не менее, связи с криминальными структурами у него остались, хотя он их тщательно скрывал.

Глава 33
… Эля сидела за рулем автомобиля. Капли дождя сползали по лобовому стеклу, в них отражались огни встречных машин и уличных фонарей. Она не умела водить, но машина ехала сама, ехала под горку, с сумасшедшей скоростью, и Эле было страшно. Она знала: там, внизу, крутой изгиб трассы, мост над пропастью. Все поворачивали направо, и только Эля ехала прямо на ограждение, сшибая его. Вот уже передние колеса повисли в воздухе, опоры больше нет. Где-то далеко внизу, в овраге, видны крыши садовых домиков, и Эля летит прямо на них…
Она проснулась в холодном поту. Сердце стучало в бешеном темпе, было трудно дышать. Эля вскочила на ноги, но не смогла сделать и пары шагов ─ голова кружилась, тело не слушалось. В темноте под ноги попалась прикроватная тумбочка, раздался грохот, Эля вскрикнула. Вспыхнул свет. Встревоженная мать подхватила ее, усадила обратно на кровать.
. ─ Мама, что со мной? Я умираю?
. ─ Что ты, детка! Успокойся, это просто сон. Я с тобой. Все хорошо.
Эля дышала так, как будто только что пробежала стометровку.
. ─ Мама, где Гриша? .
. ─ Тихо, тихо. Дашку напугаешь.
. ─ Даша спит?
. ─ Спит, спит. Тихо.
Елена Степановна прижимала Элю к себе, поглаживая, как в детстве. Постепенно дыхание Эли выравнивалось, из глаз хлынули слезы.
. ─ Мне страшно. Я не смогу жить без него.
Утром мать вызвала врача, оформили больничный лист, иначе Эля потеряла бы работу. Елена Степановна временно переехала к дочери и спала с внучкой в соседней комнате ─ опасалась оставить Элю одну в таком состоянии.
…На сороковой день приехавшая из деревни свекровь завела с невесткой разговор о квартире. У семьи ее младшего сына нет своего жилья, а Эля с дочкой в этой квартире не прописаны. Не могла бы Эля переехать к своей матери?
Эле было все равно. Мать помогла собрать вещи. Казалось, Эля вернулась назад, в ту несчастливую жизнь, что была до Гриши.
Она вышла на работу, но дни все равно тянулись медленно и тоскливо. Вечерами она ложилась на диван и отворачивалась к стенке. Почти каждую ночь, задремав, просыпалась в панике: сердце сжималось и останавливалось, было трудно дышать. Эля поднималась и шла на кухню пить корвалол. Ей казалось, смерть бродит где-то рядом и раздумывает, не забрать ли ей еще и Элю?
─ Элечка, дочка, так нельзя. Гришу не вернуть, а жить надо: у тебя дочь растет, ─ говорила Елена Степановна. ─ Я не в силах тянуть троих. Бабушка совсем старенькая, болеет, Дашеньке внимание нужно, а тебя как будто нет с нами.
─ Ничто меня не радует, мама. Я делаю, что могу: хожу на работу, зарплату тебе отдаю.
─ Но, Эля, нам нужна твоя любовь, забота, эмоциональная включенность в нашу жизнь. Ты думаешь, мне легко?
─ А мне, мама? Ты знаешь, каково мне? Почему, за что мне это все?
─ Надо меньше думать. Просто стисни зубы и живи. Для дочери, для нас с бабушкой. Ты нам нужна.
─ Мне жить не хочется. Я не знаю, как это изменить.
─ Нельзя даже позволять себе думать так. А если со мной что случится, кто Дашеньке поможет? Ведь это твоя девочка, и она всегда будет с тобой. Ты не одна, понимаешь?
─ Я понимаю, мама. Но ты сама говорила, что я невезучая. Так оно и есть.
Такие разговоры повторялись почти ежедневно, и Елена Степановна была близка к отчаянию: она видела, что улучшений нет. Так прошел год. Она и к психологу дочку водила, только сеансы стоили очень дорого. Деньги быстро заканчивались, а результатов все не было. Врач объяснил, что у Эли давняя, хроническая депрессия, выйти из которой очень сложно. Антидепрессанты видимого улучшения не давали.
Елена Степановна во всем винила себя. Молодая была, глупая. Кто же думал, что пустая болтовня об Элькиной невезучести так отразится на ее психике? Получалось, что это правда. Или, может, наоборот: если так о себе думать, действительно начинаешь притягивать несчастья. Как теперь это изменить, как перепрограммировать Элю? Говорят, в таких случаях гипноз помогает. Правда это или так, болтают? Стереть бы весь негатив и начать жить заново. Но где найти такого специалиста? Как отличить его от мошенника? Вопросов больше, чем ответов. Да и денег взять негде.
В одну из бессонных ночей, уже под утро, сидя у постели больной бабушки, Елена Степановна вдруг ощутила острую боль в груди. Чтобы не разбудить задремавшую старушку, она не стала звать дочь, а потихоньку, держась за сердце, пошла к двери: там, в прихожей, стоял телефон. Надо вызвать скорую. Идти было тяжело, она задыхалась... Не дойдя до двери, рухнула грузным телом прямо на пол…
…Потрясенная Эля похоронила мать и бабушку почти одновременно: после смерти Елены Степановны бабушка не прожила и недели. Мать умерла от инфаркта, а бабушка от инсульта. Эле теперь больше не на кого было надеяться. Она перестала думать о том, за что ей все это. Что случилось, то случилось. Невезучая, так невезучая, какая теперь разница? Надо выживать, иначе Дашка окажется в детском доме.
Девочка тяжело переживала смерть обеих бабушек, и надо было поддержать ее. Кроме того, после двух похорон денег совсем не осталось, а Дашкины сапоги износились и промокали. Нужно было чем-то кормить дочку, в конце концов. Заканчивалась осень тысяча девятьсот девяносто третьего, в стране творилось что-то тяжелое и непонятное, в воздухе витали тревожные ожидания. О себе Эле думать теперь было совсем некогда. Хорошо, что была работа и крыша над головой, и на том судьбе спасибо.

…Миновало еще два года. Они тяжело дались Эле: пришлось ей оскалить зубы и выгрызать свое. Она была одна, как волчица, и за спиной стоял детеныш.
Эля закончила бухгалтерские курсы, устроилась в маленькую фирму. Одновременно осваивала и бухгалтерскую программу, и налаживала запущенный учет. В одной комнате с нею сидели три колоритные фигуры, называемые менеджерами. Один из них, самый старший, с седыми развевающимися на бегу патлами, все время носился с каким-то своим проектом. У Эли создалось впечатление, что он просто пудрил директору мозги. Второй, вальяжный и ленивый, целыми днями играл в компьютерные игры, как, впрочем, и манерная девица-студентка, являвшаяся на работу когда вздумается, в свободное от учебы время.
─ Ах, ─ жеманно говорила девица, офонаревшая от безделья, ─ опять день прошел зря.
─ Ничего не зря, ─ утешал ее седой товарищ, ─ заходил клиент, и ты ему улыбнулась, а это уже много.
Время от времени в комнату, как сонная муха, забредал соучредитель фирмы, приятель директора, бывший таксист. Он тоже не знал, чем заняться, поэтому приходил пофлиртовать с высокомерной девицей. Эля удивлялась, что сотрудники совершенно не занимаются продвижением товара, не ищут покупателей ни в интернете, ни по телефону. Когда она между делом поинтересовалась у директора, почему его работники целыми днями маются дурью, он ответил:
─ Да пусть хоть в носу ковыряют, лишь бы выручка была.
Такой ответ напомнил Эле басню Крылова «Свинья под дубом».
На слабеньком компьютере, поступившем в Элино распоряжение, хранилось множество игр, и Эля решительно удалила их, чем нажила себе трех смертельных врагов, любивших поразвлечься в ее отсутствие.
─ У нас такая нервная работа, ─ жаловалась девица по телефону своей подруге, косясь на Элю. ─ Просто необходимо иногда расслабиться и поиграть.
Эля понимала, что текст предназначен для ее ушей, однако так и не увидела, в чем же состоит эта «нервная работа», потому что уволилась из этой дыры. За те три месяца, что она там проработала, фирму посетило всего шесть мелких покупателей.
Следующим этапом Элиной трудовой биографии стала строительная организация. Ее взяли единственным бухгалтером, так что и весь учет, и платежки, и зарплата, и баланс, и налоговая отчетность, и обработка первички, и проблемы с бухгалтерской программой ─ все было на ее плечах. Больше всего раздражало разгильдяйство и необязательность сотрудников, неверно оформлявших или вообще терявших необходимые ей первичные документы. Кроме того, законодательство менялось, а тратить деньги на бухгалтерские издания директор не хотел, так что Эля выписывала периодику за свой счет. Уж правильно или нет она бухгалтерила, но денег платили побольше, чем в когда-то родном конструкторском бюро. Еще нужно было ругаться с директором и его помощниками, добиваясь порядка. Она от природы не любила конфликтовать с людьми, но жизнь заставляла. Часть зарплаты платили «вчерную». Добавка не была четко определена и зависела от воли руководства. Приходилось буквально выцарапывать эти деньги, рассказывая, как много она сделала за месяц. И она была не одна такая. Каждый, в меру своих артистических способностей, искал возможность невзначай похвалить себя и выставить другого перед директором в невыгодном свете. Это было противно и унизительно, но, как говорится, сам себя не похвалишь, так и никто этого не сделает. Наоборот, очернят, как смогут… Душа Эли засыхала и сморщивалась в этой мелочной битве за выживание.
Жизнь потихоньку устаканилась. Дашка училась хорошо, и Эля с удовольствием посещала родительские собрания. Пожалуй, у нее осталось единственное удовольствие в жизни ─ гордиться подрастающей дочерью.
Когда один из Дашкиных учителей стал проявлять к Эле явный мужской интерес, она не сразу поверила, но потом ухватилась за новые отношения, как умирающий за кислородную подушку.
Он был по-своему привлекателен─ крепкий и синеглазый, и в то же время одинокий и неустроенный. Правда, старше ее на десять лет и с небольшой зарплатой, но это неважно. Эля устала надеяться только на себя, она никогда не была сильной личностью, и ей, как воздух, необходимы были поддержка и новые эмоции. В конце концов, ей было всего лишь тридцать пять, и она была красива.

Глава 34
Примерно через неделю после разговора Вадима с Петром Байбеко, рано утром, когда организм еще не совсем очнулся ото сна, и Вадик с Натальей Павловной собирались взбодриться горячим кофе, а заодно и позавтракать, Петр без стука ворвался в комнату, чрезвычайно возбужденный.
─ Вадим, ты был прав, похоже! Совершено еще одно убийство наркоторговца в интересующем нас районе!
Вадим, не успевший хлебнуть бодрящего напитка, удивленно поднял брови. Такая замедленная реакция не устроила Петра, который продолжал с воодушевлением:
─ Убит Михеев Валентин, третий наркоторговец, помнишь? Задушен в своей квартире, где проживал, как и Хабибуллин, один, без родственников. Убийство произошло вчера, предположительно, днем. Труп обнаружил поздно вечером знакомый, видимо, наркоман, заглянувший за дозой. Дверь была незаперта. Зацепок пока никаких, эксперты работают.
─ А чем задушен?
─ Узким длинным предметом, предположительно, струной.
─ Тогда по орудию убийства твое преступление, Вадик, не совсем вписывается в серию, ─ скептически заметила Наталья Павловна, медленно размешивая сахар в бокале. В комнате витал будоражащий, притягательный аромат, от которого буквально сводило голодный желудок следователя.
─ А зачем струна там, где есть шарф? ─ резонно возразил Вадим, решительно выбрасывая из головы мысли о завтраке. ─ Струну еще надо на шею незаметно закинуть, а шарф достаточно за концы потянуть. Надо ставить вопрос об объединении дел, ─ сказал он, поднимаясь. ─ В любом случае я хочу просить, чтобы новое дело мне отдали.
─ А ты не слишком торопишься?─ попробовала притормозить его Наталья Павловна
─ Не слишком. У меня есть версия, какая ─ пока не скажу, ─ и он отправился в кабинет полковника Серова, своего непосредственного начальника. ─ Попрошу, чтобы и тебя подключили к этому делу, ты не против? ─ спросил он на ходу у опера.
─ Я только за, ─ отозвался тот.
Серов был занят, он как раз беседовал с главком по поводу нового преступления, и Вадиму пришлось подождать за дверью окончания разговора. Получив разрешение войти, Вадим сразу принялся убеждать начальника, чтобы ему передали это дело. Полковник удивился такому рвению молодого и неопытного следователя, но, вспомнив, чей он сын, решил все же выслушать его.
Выложив Серову доводы в пользу серии, Вадим добавил:
─ Алиби главному подозреваемому по делу об убийстве Наиля Хабибуллина обеспечил, если вы помните, Завьялов Николай Иванович, школьный учитель. Между тем, ведя дело об убийстве Слонкина Виталия Семеновича, я получил информацию о том, что Завьялов в девяностые годы усиленно сигнализировал в милицию о продаже наркотиков ученикам его школы, в частности, обвинял он в этом Слонкина, Хабибуллина и Михеева. Вот в рамках своего дела я и побеседовал с Завьяловым на предмет того, что он знает о незаконной деятельности Слонкина.
─ Что? ─ возмутился Серов. ─ Кто разрешил? Ваше расследование завершено, как мне известно, и убийца найден!
─ Не беспокойтесь, Андрей Юрьевич, беседа была неофициальная, и только с вашей санкции я сниму с него показания, если потребуется, задавая вопросы в нужном ключе.
Полковник Серов, прекрасно понимавший, что исследование деятельности племянника депутата Головакина, к тому же теперь и кандидата в мэры города, может быть опасно для его карьеры, успокоился и одобрительно посмотрел на сына генерала Чесухина, отметив про себя его сообразительность и такт. Вот благодаря таким умненьким мальчикам начальство может успешно руководить, не компрометируя себя двусмысленными распоряжениями и высказываниями. Пожалуй, стоит подумать о повышении Чесухина в звании, подобные кадры всегда нужны системе.
─ Так вот, ─ продолжил воодушевленный Вадим, мгновенно считавший довольную мимику Серова. ─ В ходе беседы я выяснил, что Завьялов был когда-то тренером Прохора Гребенцова, основного подозреваемого по делу Хабибуллина. Он заявил, что в момент совершения убийства Прохор был у него в гостях. Кроме того, соседи Завьялова показали, что весь вечер машина Прохора стояла у подъезда. Казалось бы, алиби железное…
─ Тебя что-то смущает? ─ перешел на ты полковник, что было знаком его особого расположения к говорившему.
─ Меня насторожили взгляды Завьялова. Он выразил удивление, что по прошествии длительного времени мы все еще ищем убийцу наркоторговца, в то время как, по его мнению, настоящие преступники остаются якобы безнаказанными. Он даже попытался вызвать у меня сочувствие к убийце. Рассуждал о страданиях родственников наркоманов, об отсутствии неотвратимости наказания и справедливости, о необходимости вновь вернуть смертную казнь в России.
─ И что ты об этом думаешь?
─ После решения Конституционного Суда назад пути нет, смертная казнь навсегда ушла в прошлое в этой стране.
─ Да я не об этом спросил, ─ поморщился полковник.
─ А! Я считаю, что Завьялов может намеренно, из идейных, так сказать, соображений, покрывать Прохора Гребенцова. Между тем, именно Гребенцов работал сантехником в доме, где проживал Хабибуллин. Именно он приходил в тот день на вызов в квартиру Хабибуллина. Я даже подозреваю, что озлобленные соседи наркоторговца могли скрыть от следствия какие-то улики.
─ Что ж, разумные предположения. Так ты думаешь, что Валентина Михеева убил тот же человек, что и Хабибуллина?
─ Я почти уверен. Более того, возможно, что и убийство Слонкина ─ его рук дело. Во всяком случае, все наши улики по, казалось бы, завершенному делу, могут рассыпаться в суде без чистосердечного признания обвиняемого.
─ Хорошо, дело по убийству Михеева я поручаю тебе. О возможности объединения поговорим позже. Действуй, ─ заключил полковник Серов, одобрительно похлопав Вадима по плечу.
Глава 35
…Регулярные просмотры порнографических фильмов объединили компанию одноклассников. Приглянувшаяся Эдику Аленка все реже проводила время с подругами: между ней и Эдиком завязался страстный взрослый роман. Такой поступок Лера с Наташей сочли предательством и осудили.
─ Очень глупо! Подарить себя простому мальчишке! ─ со знанием дела говорила Лерка. ─ Ты знаешь, сколько можно заработать на нашей девственности? Тысяч двести-триста!
И Лерка под строгим секретом рассказала ошарашенной Наташке о своем неудавшемся опыте.
─ И что ты теперь будешь делать?
─ Пока не решила. Одно знаю наверняка ─ с ровесником, как Аленка, связываться не хочу!
Наташке тоже хотелось стать богатой. Мать ее, не имея высшего образования, работала в отделе кадров небольшого общества с ограниченной ответственностью и крепко держалась за свою копеечную зарплату. Девчонке вечно приходилось донашивать чужие вещи, которые мама старательно подгоняла под ее точеную фигурку. А как бы классно смотрелись на ней фирменные вещички!
─ Лер, мы ведь подруги, правда? Давай действовать вместе! Мне нравится твоя идея. Только, если у нас появятся большие деньги, как мы их сможем тратить незаметно для родных?
─ Совсем необязательно тратить все деньги сразу. Делать маникюр, покупать всякие вкусности, в кафе ходить, на дискотеки можно и незаметно, а шмотки будем прятать от домашних. Можем, например, вдвоем с тобой на автобусную экскурсию поехать по городам, а уж там-то мы с тобой разгуляемся! Да и вообще, приятно знать, что у тебя есть деньги, ─ это возможности. Вот девять классов закончим ─ и родители нам не указ, имеем право жить самостоятельно. Вот тогда-то денежки нам и пригодятся. Ну как, согласна?
─ Конечно, а чего тут долго думать?
─ И ты готова переспать с незнакомым мужчиной?
─ А что такого? Может, он будет очень даже симпатичный? Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
Воображение рисовало ей мужественного мачо, немолодого и не слишком красивого, но крепкого, как Жофрей из «Анжелики». Возможно, он влюбится в нее и даже женится. А что, разве такого не может быть?
─ Правильно! Чего нам бояться? Все это делают, только скрывают. И Аленка, и Розка, и мать, и училка наша!
Девчонки весело засмеялись, представив себе, как это делает классная руководительница.
…Шло время, и про Леркину выходку, казалось, все забыли. Тетя Кира занималась спасением Олежки. Мать и сестра по очереди приглядывали за Леркой: сестра ─ днем, мать ─ ночью. Лера вела себя, как примерная девочка, много не гуляла, школьные занятия не пропускала, домой приходила вовремя, и постепенно все успокоились, тем более, что все пришедшие на почтовый адрес девчонки предложения Костя удалил. Между тем, она регулярно заглядывала в свой компьютер, проверяла почту и мысль о выгодной, по ее мнению, сделке, не оставила.
И вот однажды, спустя почти месяц после первой попытки, она получила послание следующего содержания: «Если твое предложение еще в силе, ответь».
На этот раз писала женщина, и это показалось девочке более безопасным: она все же побаивалась нарваться на маньяка. На встречу с ней Лера направилась с подружкой.
В условленном месте их поджидал темно-красный «Фиат» с затемненными стеклами. Дама средних лет, пригласившая их сесть в машину, показалась девчонкам довольно приятной. Она просила называть ее просто Марго.
─ Так вас двое? ─ спросила она Лерку удивленно. ─ Ты не предупреждала!
─ Наташа моя подруга, и она тоже хочет участвовать.
─ Ну, может, это и к лучшему, ─ заключила Марго, немного подумав. ─ Итак, мы с вами встретились для делового разговора. Вам, действительно, по четырнадцать лет?
─ Наташке уже пятнадцать, а мне четырнадцать с половиной.
Марго оглядела их критическим взглядом:
─ Паспорта покажите!
Убедившись, что девчонки не врут, спросила:
─ Надеюсь, никто больше не в курсе ваших намерений?
Подружки отрицательно помотали головами.
─Ваше предложение заинтересовало серьезных людей, поэтому вы должны мне честно ответить на несколько вопросов, о’кэй?
─Мы согласны.
─ Первый вопрос, который, естественно, беспокоит меня: хорошо ли вы подумали? Вы же понимаете, как только люди заплатят деньги, отступать будет поздно.
─ Мы не передумаем. Все равно это должно случиться в ближайшее время, так почему не заработать? Зачем расставаться с такой ценностью бесплатно?
─ О, я вижу, вы неглупые девушки. Но что скажут ваши матери, когда узнают?
─ А как они узнают, если мы им не скажем?
─ Ну, ладно, теперь обсудим условия. Ваша цена – сто пятьдесят тысяч, так?
─ По двести тысяч каждой.
─ Хорошо, ─ понимающе усмехнулась Марго. ─ Вы их получите по факту предоставления услуг, наличными.
─ Ну, нет, ─ возмутилась Лерка. ─ Нам нужны гарантии.
─ Какие в этом деле могут быть гарантии? Просто так денег никто не даст.
─ Мы хотим заранее получить хотя бы аванс, тысяч по двадцать.
─ По десять. Давайте так: завтра встречаемся, и я везу вас к гинекологу. После осмотра вам выдается аванс, но вы остаетесь у нас до выполнения условий контракта.
─ Хорошо, только деньги вы зачисляете на наши сотовые телефоны. Пока не проверю баланс, ни с кем трахаться не буду!
─ А ты мне нравишься! Неплохая хватка для твоего возраста! ─ засмеялась Марго.
─ А кто заказчик? Он не очень противный? ─ спросила Наташка.
─ Это коммерческая тайна, понятно? ─ отрезала Марго.
На следующий день вместо школьных занятий девушки отправились на условленную встречу и сели в машину Марго. На этот раз с ней был молодой парень. Как только машина выехала за город и миновала пост ГИБДД, Марго притормозила.
─ Ген, завяжи им глаза.
─ Это зачем? ─ встревожилась Лера.
─ Чтобы вы дорогу не нашли к особняку клиента. Он хочет остаться инкогнито.
─ Так мы едем сразу к нему?
─ Конечно.
─ А как же гинеколог?
─ Приедет прямо туда.
У Лерки от волнения неприятно заныло под ложечкой. Впервые мелькнула мысль, не зря ли она все это затеяла?
Вскоре машина свернула с шоссейной дороги и запрыгала по ухабам. Трясло довольно долго, около часа. Наконец, автомобиль остановился. Открылась дверь, и девчонок повели в дом.
─ Снимите уже повязку, ─ возмутилась Наташка, поскользнувшись, и Гена с согласия Марго развязал узлы.
Перед ними стоял двухэтажный аккуратный домик из бруса, поодаль располагалась автономная электростанция. В лесу еще лежали остатки снега, а у стен коттеджа уже начинала пробиваться первая весенняя трава. По сторонам возвышались многолетние сосны и ели, никаких признаков другого жилья. Возле крыльца стоял оранжевый «Порше».
─ Шагайте побыстрее, нас уже ждут, ─ поторопила Марго.
Они вошли в небольшую гостиную, устланную плетеным жестким ковром. Антикварные ружья и ножи на стене, голова лося с ветвистыми рогами, медвежья шкура у большого камина, болотные сапоги в углу свидетельствовали, что хозяин дома увлекается охотой.
─ Снимайте пуховики и сапоги, здесь по дому все ходят босиком, ─ сказала Марго.
Из гостиной влево выходил узкий коридорчик. Пройдя по нему, девушки очутились в небольшой комнате, где их уже ждала женщина в белом халате. Марго с Геной вернулись в гостиную. По очереди осмотрев девчонок, женщина вышла.
Через минуту в комнату зашли Марго и крепкий мужичок лет сорока пяти с горячим обедом на подносе.
─ Ну, что, девчата, результат вашего осмотра нас устраивает. Аванс вам поступит с минуты на минуту. Заказчик прибудет к вечеру, а пока прошу познакомиться, это Матвей Ильич. Он побудет с вами до приезда хозяина, а мы с Геной должны уехать: дела. Матвей Ильич вас накормит, отдыхайте пока, можете принять душ, ─ она жестом указала на неприметную дверь, ведущую в санузел. Матвей Ильич в это время накрывал стол. Негромко пискнул Наташкин телефон, а затем и Леркин.
─ Ну, что же, проверьте баланс, ─ сказала Марго.
Подруги убедились, что на их счета поступили оговоренные суммы.
─ Можно и мне посмотреть? ─ спросила Марго.
Взяв в руки сотики девчонок, Марго быстро убрала их в свою сумочку.
─ Мы так не договаривались! ─ вскрикнула Лера.
─ Извините, это в целях безопасности сделки. Телефоны вернем после выполнения вами нашей договоренности, ─ с этими словами Марго вышла вслед за Матвеем Ильичем. Снаружи что-то звякнуло.
─ Нас что, заперли? ─ спросила Наташка с испугом.
─ Похоже, да, ─ мрачно ответила Лера, подергав дверь.
─ А если они нам телефоны не вернут, то какой смысл было требовать аванс? ─ забеспокоилась Наташка. ─ А если вообще не заплатят?
─ Вернут, не бойся, и деньги заплатят. Мы несовершеннолетние, и, если наши условия будут нарушены, можем засадить их в тюрьму. Плохо только, что позвонить нельзя будет никому, если что не так пойдет.
Они осмотрелись. В комнате стояли трехстворчатый шкаф-купе, одна кровать и простой двухспальный диван-книжка. Рядом с диваном ─ торшер и небольшой столик, на котором источал аппетитные запахи горячий обед из трех блюд.
В санузле ─ все, как в недорогой гостинице: душ, завешенный полиэтиленовой занавеской, унитаз, раковина на ножке и туалетный столик с зеркалом.
─ Не слишком шикарно, ─ заметила Наташка.
─ Ну, если учесть, что это просто охотничий домик в глухом лесу, то весьма небедно. Заметь, свое электричество, скважина, подогрев воды, а пол и стены в санузле отделаны кафельной плиткой. И это в комнате для гостей!
─ Хороша комната для гостей, запираемая снаружи!
─ Да, такие гости, как мы, здесь, видимо, не редкость, если специально для них устроена эта комната. Похоже, дело поставлено на поток.
Она подошла к окну: Марго и женщина-гинеколог как раз отъезжали на своих машинах. Смотреть налево вбок было неудобно и плохо видно: они находились в дальней угловой комнате.
─ Ты думаешь, таких, как мы, много?
─ А ты надеешься, что мы одни такие умные? Клянусь, я бы до этого самостоятельно не додумалась, если бы не услышала о таком бизнесе по телевизору.
─ Только бы все хорошо закончилось!
─ Ну, отступать нам с тобой уже некуда, так что не будем психовать попусту, а давай-ка лучше пообедаем!
Подруги вернулись к столу и с аппетитом принялись за еду.
Глава 36
В конце марта столбик термометра наконец-то уверенно пополз вверх. Небо затянуло скучными серыми тучами, из которых упрямо продолжали падать мокрые снежинки, совершенно невзирая на то, что природа центральной России уже и так от души отыгралась в этом сезоне за малоснежные зимы последних лет.
Местная администрация, в начале зимы рапортовавшая об авральных работах по снегоуборке, мало-помалу наладила передвижение автомобилей по дорогам, застопорившееся в декабре. Зато тротуары по-прежнему оставались в полном запустении, словно в блокадном Ленинграде. А зачем чистить, если весной все равно снег растает? Люди уже отвыкли видеть дворников на улицах города, а ведь в прежние времена, бывало, те начинали свою работу с рассветом. Тогда граждане просыпались под звуки скребущих о тротуары лопат и, даже не подходя к окну, уже знали, что ночью опять шел снег.
Надо признать, что отдельные кусочки тротуаров все же как-то чистились. По всей вероятности, там, где собственник здания был заинтересован в обеспечении подхода к нему. Однако на остальной территории тротуаров, по-видимому, не прилегающих ни к какому важному объекту собственности, прохожие, как горные козлы, ежедневно протаптывали себе узенькие тропки самостоятельно, без помощи лопат.
В период таяния снегов эти тропки, окруженные уплотнившимися за зиму и обледеневшими сугробами, обступавшими пешеходов, как горы, превратились в бурные ручьи, струящиеся по ледяному, бугорчатому от многочисленных следов основанию. Бедным городским жителям, давно отвыкшим от кирзовых сапог, приходилось либо пробираться этими тропами по щиколотку в ледяной воде, либо двигаться прямо по проезжей части, рискуя попасть под колеса несущихся непрерывным потоком автомобилей. В первом случае они губили свою обувь, во втором ─ одежду, ибо проходящий транспорт щедро обдавал их фонтанами грязных луж. Высоченные сугробы по обочинам дороги закрывали путникам путь к отступлению. С крыш домов, которые чистить было, как всегда, некому, периодически съезжали глыбы снега. В таких, прямо скажем, приближенных к фронтовым, условиях, наверное, безопаснее было бы отсидеться до лета дома. Однако мало кто мог себе это позволить, и граждане терпеливо и обреченно сносили те безобразия, которые им устроили потерявшие совесть чиновники.
В отличие от большинства, у Олега имелась возможность побыть дома. В ожидании суда он пытался помочь семейному расследованию, разыскивая информацию о связях убитого. Человеку, обладающему необходимыми знаниями и навыками, иногда удается в Интернете узнать немало интересного об определенных людях и событиях. Временами он звонил на работу отцу и просил его навести справки о тех или иных личностях. Через некоторое время полученная информация сложилась в определенную картину, которую он и описал родителям.
Родным дядей по матери и покровителем Слонкина Виталия Семеновича являлся депутат местного законодательного собрания Головакин Алексей Андреевич, в настоящее время выставивший свою кандидатуру на пост мэра.
Предвыборные лозунги кандидата были чудо как хороши. Рост зарплат, пенсий, стипендий и детских пособий, обеспечение доступности жилья, образования и медицинских услуг, расселение ветхого фонда, контроль за тарифами электроэнергетики и жилищно-коммунального хозяйства, борьба с коррупцией и преступностью, снижение налогов, значительное сокращение проверок предпринимательской деятельности. И неважно, что задача снижения налогов и ограничение контрольных функций государства вступали в непримиримое противоречие с заявленным ростом выплат населению и борьбой с преступностью. Главное ─ любыми путями завоевать симпатии электората и победить на выборах, ведь Алексей Андреевич четко знал, зачем на самом деле ему нужен этот пост.
Отцом этого выдающегося политика был Головакин Андрей Степанович, тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения, ныне покойный. Как выяснил Костя, Андрей Степанович в свое время коротал долгое заключение с родным братом тестя нашего уважаемого кандидата в мэры и даже оказывал ему покровительство на зоне. Проще говоря, женой Головакина Алексея Андреевича была Головакина Серафима Петровна, в девичестве Звондырева. Отец ее, Звондырев Петр Митрофанович, заместитель начальника таможни, как раз и доводился родным братом товарищу Андрея Степановича по отсидке.
Звондырев Геннадий Митрофанович, бывший сиделец, якобы пострадавший от режима, в свою очередь, был птицей еще более высокого полета. Лидер партии «Свободная инициатива», депутат Государственной Думы, он прославился активной борьбой за права инициативных и предприимчивых людей.
Не раз он смело выступал с новаторскими предложениями легализовать проституцию, разрешить свободную продажу наркотиков и оружия. Мотивировка была железная ─ раз эти явления и так существуют в обществе, то надо их узаконить. Тогда, мол, и польются в государственную казну налоговые поступления от этих видов деятельности. И эти деньги можно будет направить на лечение наркозависимых и на борьбу с преступностью. Кроме того, люди имеют право с оружием в руках защищать себя, так же как употреблять наркотики и пользоваться платными секс-услугами.
Именно Звондырев Геннадий Митрофанович в своей непримиримой борьбе за свободу бизнеса и отдельных личностей приложил немало усилий к защите прав мошенников и преступников.
По мере воплощения в жизнь деклараций его партии налоговый контроль превращался в свою пародию, поэтому его постулат о росте налоговых поступлений от легализации преступной деятельности у специалистов вызывал спазмы саркастического хохота. Оказывается, как легко найти благовидную мотивировку для осуществления любого вредного действия! Как легко, используя подконтрольные средства массовой информации, объявить некие посылы не подлежащими сомнению и высмеивать всех мыслящих инако. Например, объявить абсолютной ценностью свободу и стыдливо умолчать, что безграничная свобода одних всегда приводит к ужасающей несвободе других.
Благодаря таким, как Звондырев, продолжали процветать и прожигать жизнь нувориши, приватизировавшие богатства, созданные трудом старших поколений, и уже замахнувшиеся на собственность потомков. Почему нет, если они придумали, как это можно сделать законным путем?
Кира понимала, что цена человеческой жизни в этих играх на миллиарды─ ноль. Кого, кроме близких родственников, интересуют судьбы погибших в этой борьбе? И уж тем более, никого не интересует судьба Олежки, случайно вставшего на пути сутенера. Главное – в ходе следствия обойти вниманием незаконную деятельность Слонкина, а то, чего доброго, заденешь интересы влиятельных лиц. Нашли подходящего подозреваемого – и дело с плеч долой. А если Слонкина убил кто-то из своих, глупо надеяться, что главари этого преступного бизнеса позволят ей копаться в их грязном белье в поисках убийцы.
С другой стороны, кому, кроме нее, позарез надо искать настоящего преступника? Низкооплачиваемому следователю, на котором висят десятки нераскрытых дел и на которого давит начальство по звонкам из вышестоящих инстанций? Которого в любой момент могут отдать под суд с отягчающими обстоятельствами, если только он перестанет вписываться в систему и начнет самостоятельно мыслить и действовать? Закручивание гаек на уровне рядовых сотрудников ставит их в еще большую зависимость от коррумпированных верхов ─ это Кира прочувствовала на своей шкуре, работая в налоговой службе.
Она ощущала себя мухой, бьющейся в паутине. Муха не в силах противостоять пауку, но не складывать же ей лапки? Надежда на спасение любимого сына была совсем призрачной, но она не могла бросить своего невинного ребенка на погибель. Олег такой домашний, правильный. Он никогда не лез в сомнительные мероприятия, не употреблял наркотиков, не покупал проституток, не любил выпивку. Казалось бы, ну и пусть где-то там, в стороне, сколачиваются преступным путем огромные состояния. Пауки дерутся в банке и поедают друг друга. Пусть кто-то становится жертвой своего стремления к наживе. А мы люди маленькие и никого не трогаем, нам чужого не надо. Живем себе честно и не хотим знать ни их побед, ни их бед. Почему ее Олежка, такой добрый, красивый, сильный, умный, попал в эту страшную паутину? Потому что много пауков развелось? А те, кто должен их выметать грязной метлой, слишком слабы? Или сами плетут сети в своих интересах? Почему ее сын должен быть жертвой каких-то там процессов, преобразований, в результате которых никто, кроме нее, не заинтересован в поиске настоящего убийцы? Вот так случилось, что на него указывают все улики. Но где добросовестность, неравнодушие, чутье следователя? Такие качества никак не поддаются оценке, не стимулируются? Может быть, следователь боится копать против мафии, опасаясь неприятностей? Конечно, ему проще обвинить маленького человека. Даже адвокат помогает чисто формально, играя на процессуальных моментах. Добился, что Олежку выпустили под залог, и на том спасибо.
Если бы не Костя, Кира, наверное, уже сошла бы с ума. В эти тяжелые дни они очень сблизились. В один из вечеров Костя засиделся у них допоздна, и Олег уговорил его остаться на ночь. С тех пор они снова жили, как одна семья, и Кире уже казалось, что они никогда и не расставались. Наверное, ей было сейчас не до гордости и старых обид. И в этой ситуации только Костя давал ей ту поддержку, в которой она сейчас нуждалась.
И вот вчера, как назло, Костю срочно командировали в Москву на целую неделю. А ведь он так нужен им здесь! После разговора с Лидой, который Кира пересказала бывшему мужу, ему удалось в архивах найти старое дело о гибели мотоциклиста. Парню было всего девятнадцать! Узнав его личные данные, Костя и Кира отправились по адресу, где он тогда проживал вместе с родителями. К сожалению, стариков уже не было в живых. Открывшая дверь женщина оказалось сестрой погибшего. Она никак не могла взять в толк, зачем пришли к ней эти двое. Пару раз в прихожую с недоуменным выражением лица выглядывала молоденькая женщина в домашнем халате. В комнате заливался плачем младенец.
─ Внук! ─ с гордостью пояснила хозяйка нежданным гостям.
Поняв, что посетители пришли расспросить ее о Головакине Алексее Андреевиче по делу почти тридцатилетней давности, она очень удивилась, но все же пригласила их пройти на кухню, решив, что они ищут компромат на кандидата в мэры перед выборами. Что же, дело обычное. Может, и заплатят даже за информацию?
─ Редкая сволочь этот ваш Головакин, и смерть моего брата на его совести. Нет, как депутат, он, может, и ничего, не знаю, ─ испуганно оговорилась она, вспомнив, что впервые видит пришедших (наши люди, особенно не слишком образованные, по давней привычке боятся ругать власть имущих). ─ А тогда, в молодости, сколько он девчонок перепортил в нашем районе! ─ продолжала она. ─ Главное, ходит за ней, о любви говорит, жениться обещает, а как отдастся ему девчонка ─ сразу ее бросает! Это уж я потом узнала, когда после суда ко мне его бывшие пришли, сразу двое. Обе за него замуж собрались: одной он кольцо подарил, другая уже себе платье свадебное выбирала. А он, получается, почти одновременно с нами со всеми встречался.
Да и я хороша: поверила его словам, как дурочка, влюбилась. В те времена родители нас строго держали: до свадьбы чтобы ни-ни! Вот брат и пошел к нему отношения выяснять, типа, испортил девку ─ женись! Мне-то тоже от отца тогда попало! В общем, бита я была со всех сторон: и женихом, и родителями!
─ А женихом-то почему?
─ А он иначе, видно, не мог, силу ему надо было свою показать перед девушкой. Грубый, скотский секс с неопытной девчонкой, демонстрация своего превосходства, вот что ему было нужно. Мы тогда все обсудили с его бывшими и решили ─ не надо нам такого. И переживать о нем не стоит. А вот о брате жалела я очень. Лучше бы он к этому выродку не ходил, жив бы был теперь, ─ она всхлипнула. ─ Молодой ведь совсем был, парнишка еще…
─ Так вы думаете, он виноват в смерти вашего брата?
─ А кто же еще? Под его колесами он погиб. Не верю я, что это несчастный случай, и родители наши не верили, до самой смерти этого Головакина проклинали.
– А имена, фамилии тех девушек, которые к вам приходили, вы помните?
– Да что вы, нет, конечно, ведь столько лет прошло…
Больше ничего не узнали Костя с Кирой о Головакине от сестры погибшего мотоциклиста, но и этого было немало. Получалось, что имелось у него пристрастие к молоденьким девственницам. Есть такое психическое отклонение - партенофилия, как вычитал Олег в Интернете. Уж не Головакин ли был тем «серьезным человеком», в интересах которого Слонкин встречался с Леркой?
Однако новые сведения о Головакине никак не продвинули Киру в ее стремлении найти истинного убийцу Слонкина, тем самым избавив сына от ложных обвинений. Зачем Головакину убивать своего преданного подручного, к тому же родственника? Мотива нет.
В довершение всех несчастий опять пропала Лерка. Вчера вечером звонила Зоя и ревела в трубку, как белуга. На этот раз девочка исчезла вместе со своей подругой Наташей Коротковой. Близкие забеспокоились, когда они обе не вернулись из школы. Но оказалось, что они туда и не приходили. На этот раз никто не знал, где их искать, а в полиции заявления не принимали, потому что не прошло еще трех суток. Зойка, хоть и взрослый человек, но совершенно беспомощна и опять уповает на Киру. А Кира ведь тоже не железная.

Глава 37
… День клонился к вечеру. Солнце маленьким желтым шаром просвечивало сквозь голые ветви деревьев. Послышался шум двигателя. Лерка вскочила с дивана и бросилась к окну. Это вернулись Марго с Геной, вошли в дом. Заскрипели половицы, захлопали двери, стали слышны приглушенные голоса ─ Марго о чем-то говорила с Матвеем Ильичем. Видимо, он выполнял роль и сторожа, и охранника, и повара в одном лице.
─ Ой, Лера, что-то мне нехорошо.
─ Страшно?
─ Ага.
─ Да ладно, не мы первые, не мы последние, ─ пошловатым штампом попыталась ободрить подругу Лера, у которой на душе тоже было муторно.
─ Противно, что нас тут держат, как заложников.
─ А ты бы на их месте как поступила?
─ Не знаю. Я хочу быть на своем месте, дома.
─ Да ладно, не дрейфь. Ты что, зубы никогда не лечила? Совсем немножко потерпеть, зато потом мы с тобой заживем, как люди!
─ Ты, наверное, права! Раз мы все это начали, то должны довести дело до конца. Только бы побыстрее все закончилось!
─ Смотри, это, наверное, он.
Девчонки прилипли к окну. К крыльцу подъехал черный джип. Матвей Ильич подскочил к дверце, встречая хозяина.
─ Старый, толстый! ─ разочарованно протянула Наташка.
Лерка промолчала: на душе скребли кошки. Да уж, явно не Ален Делон. Глупо было бы надеяться.
Прошло еще около получаса, пока за дверью зашуршали легкие шаги. На пороге возникла Марго, нарядная и улыбающаяся. В коридоре за ее спиной маячил Матвей Ильич.
─ Ну что, мои дорогие, пришло время познакомиться с хозяином. Надеюсь, вы готовы? Не вижу улыбок на лицах!
Лерка скорчила кислую гримасу.
─ Вот только чтобы без этого! Ну-ка, давай вот ты, Наташа, пошли. А Лера пусть посидит до завтра, пока настроение не наладится.
─ Я не хочу здесь одна оставаться!
─ Ну, извини, мужчина он в возрасте, два раза подряд не может. Отдыхай!
Бледная Наташка растерянно оглянулась на подругу. Она не ожидала, что их разлучат.
─ Пошли-пошли. Мужчина он хороший, богатый, влиятельный, не надо с ним ссориться, будь умницей. Постарайся ему угодить, ─ Марго уже вела Наташку, приобняв, нашептывая что-то на ухо, а Матвей Ильич, строго взглянув на Лерку, запер дверь.
Шаги удалялись по коридору, потом как будто по лестнице.
─ Идут на второй этаж! ─ догадалась Лера.
Деревянный дом ─ совсем не то, что кирпичный, слышимость другая. Половицы над Леркиной головой заскрипели. Она легла на кровать и уставилась в потолок, силясь понять, что происходит наверху.
Вот опять шаги на лестнице ─ наверное, Марго спускается вниз. Тишина. Долгая тишина. Минут пятнадцать. И вдруг Наташкин отчаянный крик:
─ Не надо! Пожалуйста, не надо!
Сердце Леры учащенно забилось. Наверху послышалась какая-то возня, потом грохот упавшего тела и Наташкин визг.
Лерка вскочила на ноги.
─ Господи, убивают ее, что ли?
Она забарабанила в дверь, крича: «Помогите!»
К двери подбежала недовольная Марго.
─ Что случилось? ─ спросила она.
─ Что там с Наташкой происходит? Почему она кричит? Ее бьют?
─ Успокойся, все хорошо.
─ Я слышала крики.
─ А теперь тихо.
Действительно, крики прекратились.
─ Он что, маньяк?
─ Не говори глупостей.
─ Почему Наташка кричала?
─ Потому что в первый раз. Так бывает. Это ничего.
─ Почему вы не открываете дверь?
─ Зачем? Мне сейчас надо будет везти твою подругу домой. Некогда мне с тобой разговаривать. Не истери, успокойся.
Марго ушла. Лерка заметалась по комнате. Надо отсюда выбираться. Но как? На окнах решетки, как в тюрьме. Дверь закрыта снаружи. Сидеть здесь еще сутки и ждать, когда явится этот упырь?
Наконец, затопали чьи-то ноги. Хлопнула дверь внизу. Лерка прижала лоб к оконному стеклу. Вот Марго ведет Наташку под руку к машине, усаживает ее на заднее сиденье, сама садится рядом. Генка занял место водителя. Вот и все. Слава Богу, Наташка жива! Если бы что-то с ней случилось, Лерка бы себе этого не простила.
Машина отъехала. Следом, минут через двадцать, укатил и заказчик. Лерка так и не смогла разглядеть его лица, видна была только мягкая шуба из черного меха, наверное, соболиная. Раньше Лерка думала, что шубы носят только женщины. Ей почему-то было страшно даже издали смотреть на этого, в шубе. Вспоминался противный крот из мультфильма «Дюймовочка». Нет, она точно не хотела ждать его возвращения.
Ну как можно убежать, если ты заперта на засов снаружи, а на окнах решетки? Конечно, сейчас в доме только Матвей Ильич, но что из этого? Мужчина он крепкий, явно сильнее четырнадцатилетней субтильной девчонки. К тому же, пока Лерка заперта, он вполне может заниматься своими делами, не беспокоясь об охране: никуда она не денется, ведь из гостевой комнаты самостоятельно выбраться невозможно.
Кроме того, кругом густой непролазный лес, сугробы. Если машина ехала по грунтовке около часа, то вполне возможно, лес простирается на семьдесят километров вокруг. Чтобы уйти пешком, нужно не менее десяти часов двигаться быстрым шагом, и чтобы погони не было, ведь на дороге ее быстро поймают. А в лесу могут быть голодные волки ─ весна только началась. Лера обреченно вздохнула. Нет, сегодня бежать нельзя. Ночью одной через лес идти очень опасно.
Послышались шаги охранника. Он принес ужин, заодно забрал грязную посуду, оставшуюся от обеда. Глядя на его круглый затылок и широкую спину, Лера попыталась представить себе, что будет, если она сзади ударит его по голове чем-нибудь увесистым. Но чем? Графином с водой? Больше ничего тяжелого, что бы смогла поднять Лерка, в комнате нет. А если он не упадет? Разбить графин и порезать его осколком стекла? Так он и даст себя порезать слабой девчонке!
─ Спасибо, Матвей Ильич! ─ сказала она тихо.
Матвей Ильич промолчал. Он намеренно избегал разговоров с этими шалавами, которых сюда привозили. Они сами виноваты. Хорошие девочки в такие ситуации не попадают. И не надо, чтобы включались чувства, иначе он не сможет выполнять свою высокооплачиваемую непыльную работу, с которой ему очень повезло. Они находятся по разные стороны баррикад, и, значит, враги. Он вышел, задвинув за собой тяжеленный засов.
Лерка сосредоточенно уставилась на закрытую дверь. Вот бы повесить над нею груз и обрушить его на голову входящего! Но что повесить? И на что? Над дверью нет ни крюка, ни гвоздя.
Сделать петлю из провода торшера и удушить охранника? И как это сделать? Проще уж самой повеситься на этом шнуре.
И вдруг девочку осенило. Недаром все-таки она физику учила. Электричество! Вот что ей поможет. А сейчас надо поесть и поспать, утром ей понадобятся силы.

Глава 38
Господин Головакин Алексей Андреевич отбывал повинность в зале Законодательного Собрания. Он специально опоздал, чтобы не садиться рядом с соратниками, а уединиться в дальнем и полупустом конце зала. Как назло, рядом с ним расположилась дама лет сорока пяти, щедро надушенная, с длинными перламутро-розовыми ногтями и пышной высокой прической. Временами она наклонялась к Алексею Андреевичу и вполголоса комментировала происходящее на трибуне. Полные белые колени просвечивали сквозь тонкие черные колготки в непосредственной близости от бедра Алексея Андреевича. Неужели дама на что-то надеялась? Депутат Головакин поморщился, как от мигрени.
Обсуждался закон о внесении изменений в бюджет области. Время тянулось медленно, выступающие сменяли друг друга, и Алексею казалось, что освобождение никогда не наступит. Он мысленно уносился во вчерашний день, в неземное наслаждение, достигаемое столь редко. Девочка Наташа была такой юной и хрупкой, такой ангельски чистой и непорочной! Тонкая шейка, круглые испуганные глаза. Нежная кожа младенца, запах цветочного мыла. Совсем как у его дочек.
Алексей Андреевич любил дочерей, особенно младшую, семилетку Сонечку. В трехэтажном коттедже, построенном в стиле модерн, у нее были свои аппартаменты. Все, как у взрослой барышни. Спальня с кроватью принцессы, зеркальным трельяжем и детской косметикой, своя гардеробная, где по двум стенкам висели ее наряды и обувь – бери, что душа пожелает. Он любил смотреть, как девочка прихорашивается, крутится перед зеркалами, ходил с ней по магазинам, помогал выбирать покупки. Конечно, у Сонечки была и своя игровая комната, в которой и обставленные мебелью кукольные дома, и спортивный уголок, и компьютер, и полки с игрушками на любое настроение – совсем как в фильме «Игрушка». С Сонечкой проблем не было: она обожала отца, висла на нем, визжа от радости, и всегда слушалась.
Старшая, Аллочка, тоже забалованная до невозможности, вступала в опасный переходный возраст. Она, как и Сонечка, ластилась к отцу, особенно если ей что-то было от него нужно. Нет, она пока не смела перечить, но ее сверстницы уже начинали посещать ночные клубы. Он, как хороший отец, тревожился за дочь, ведь ее предстояло лет через пять-восемь выдавать замуж, и не за кого попало, естественно. Ему ли не знать, что за нравы в российских ночных клубах? Он собирался в ближайшее время отправить девочку в один из закрытых колледжей Великобритании. А пока она усиленно занималась языком с репетитором. Конечно, Серафима возражала и не хотела отпускать от себя дочь.
– Ничего, – утешал ее муж. – Будешь ее навещать. Не зря же мы с тобой купили домик в предместье Лондона.
Семейная жизнь Головакина была ни хорошей, ни плохой. Отец подобрал ему невесту, которая вполне устроила сына. Тогда ей едва исполнилось девятнадцать, и она была невинна. Вот что было главным для Алексея. Ну, и, само собой, женитьбу он рассматривал как коммерческий проект: крепкие родственные связи в таможенных органах были кстати.
Серафима ценила те блага, которые ей принес брак с Алексеем. Она хорошо изучила характер мужа и никогда ему не перечила. В конце концов, в сексуальной жизни супругов немало интимно-индивидуальных моментов: ну, разве ей трудно изображать каждый раз невинную девушку? Такая игра, без которой у него ничего не получается. Что же, у каждого свои особенности. Зато ей не приходится ни готовить, ни убирать, ни, тем более, стирать: на то есть прислуга, которая в ее безусловной и полной власти. А власть над людьми дает ни с чем не сравнимое наслаждение! И то сказать, сколько же русских баб все бы отдали за такую жизнь!
Алексей не любил супругу. Жизнь с ней была игрой, нужной окружающим, компромиссом. Он вообще никого не любил, кроме самого себя, невинных пока дочерей и своих прихотей. Он не считал свою сексуальную жизнь ущербной: новые времена опрокинули мораль, которую он так ненавидел. Сексологи убеждали: нормальны любые ваши фантазии. Он даже не являлся гомосексуалистом. Предпочтения его были вполне объяснимы: девственные особи безгрешны, только их можно любить, только с ними можно испытывать высокие чувства. К сожалению, потеряв девственность, они становились «как все». Так же когда-то преобразилась и Таня, его первая любовь. Алексей избил тогда своего обидчика. Но Таню он и пальцем не тронул, а следовало…. Именно она совершила грех и заслуживала наказания. Наверное, поэтому он не мог удержаться от того, чтобы не наказать так или иначе каждую новую «любовь». И потом, все девочки, как и Таня когда-то, сначала демонстрировали ему свою благосклонность, обещая райское блаженство, а потом, в последний момент, передумывали, брезговали, пугались. Ну, не мог он при таких обстоятельствах удержаться от удара!
Нет, один раз сдержаться все же пришлось, в первую брачную ночь с женой Серафимой. В отношениях с ней все время приходилось себя контролировать, и это утомляло… Сейчас она не вызывала у него никаких эмоций. Приходилось напрягать фантазию, закрывать глаза, просить ее подыграть…
Нет, настоящим праздником были только невинные девушки, но это случалось так редко… На эти встречи Головакин денег не жалел. Про его слабость знали только два верных человека – Матвей Ильич и племянник. Теперь вот, после смерти Виталия, еще и Марго. Он сладострастно зажмурился в предвкушении удовольствия: сегодня вечером его ждала встреча с новой девочкой.

Глава 39
Лера проснулась от тревоги. Никогда еще в своей достаточно короткой жизни она не ощущала такой тяжести на сердце. В комнате было душно, от батарей несло жаром: видимо, охранник на всю ночь включал отопление. За окном уже почти рассвело. Вполне возможно, Матвей Ильич скоро принесет ей завтрак. Надо торопиться.
Она встала, быстро приняла прохладный душ, чтобы освежиться после сна. Вылила воду из графина прямо на пол около душа, разбила его о кафель, включила кран на всю мощность. Выдернула вилку торшера из розетки. Осколком стекла отрезала провод в месте соединения с торшером, оголила металлические провода. Продернула провод через дверную щель прямо в санузел, закрепив на полотенцесушителе, и воткнула вилку в розетку.
За дверью послышались шаги, звякнул засов, и Матвей Ильич, заслышавший шум воды по трубам и возню в комнате узницы, вошел с подносом.
─ У меня в кране резьбу сорвало, когда я душ принимала, никак не могу закрыть! ─ пожаловалась Лера охраннику.
Поставив поднос на стол, Матвей Ильич с недовольным лицом направился в санузел. Лера с виноватым видом проследовала за ним.
У этих молодых девиц не руки, а просто крюки, ничего не умеют! Да еще пол залила водой! Хорошо, что он босиком, а то бы ноги промочил из-за этой дуры. Неужели придется перекрывать воду? Он протянул руку к крану, пытаясь закрыть его. Неожиданно тело пронзила странная, мучительная боль, судорога свела мышцы, и он рухнул прямо на мокрый пол.
Лера с опаской наклонилась над Матвеем Ильичем, откинув в сторону провод. Он не шевелился и, кажется, не дышал. Из кармана рубашки торчал сотовый телефон. Быстро схватив его, Лера выбежала из комнаты, с трудом задвинув засов снаружи. Если он очухается, то не сможет позвонить своим хозяевам и пуститься в погоню.
Она нашла свою одежду там, где и оставила ─ у входа. Оделась, обулась и хотела уже бежать, но вернулась в гостиную, туда, где на стене висело оружие, и выбрала для себя острый нож в футляре ─ на всякий случай. Из ружья она все равно не умеет стрелять, да и тащить неудобно. Толкнув тяжелую дверь, вышла на волю.
Было уже совсем светло, и наезженная дорога вела прямо в лес. Шагая по ней, Лера перевела дыхание. Самое страшное, кажется, позади. Может, позвонить матери? Она, конечно, волнуется. Номер сотового телефона она наизусть не помнила, а мама, наверное, уже на работе. Она набрала домашний номер. Ответила сестра:
─ Алло! Кто это? Лерка, ты? Ты куда опять пропала, пороть тебя некому! Мать всю ночь рыдала.
─ Розочка, прости, я больше не буду!
─ Ты где?
─ Я не знаю, где-то в лесу, примерно в часе езды от города.
─ Господи! Как ты туда попала?
─ Нас с Наташкой увезли на машине вчера.
─ Кто увез?
─ Она назвала себя Марго. И еще с ней был молодой парень, Гена.
─ Ты сейчас с ними?
─ Нет, одна, я сбежала. Меня, наверное, скоро начнут искать.
─ Скажи, куда нам подъехать?
─ Не знаю, нам завязали глаза, когда везли.
─ Зачем они тебя увезли?
Лерка всхлипнула.
─ Чего молчишь? Ты опять взялась за ту идею? Ну, балда. Ты там идешь, что ли? ─ спросила Роза, слыша Леркино дыхание и шум шагов.
─ Да, я иду по дороге от дома.
─ Что за дом?
─ Двухэтажный, бревенчатый, он тут один. Нас в нем запирали.
─ И как тебе удалось убежать?
─ Я, кажется, человека убила.
─ Что-о!?!
Розка на миг замолчала, осмысливая услышанное.
─ А Наташка где?
─ Ее увезли еще вчера.
─ Кто увез, куда?
─ Марго с Геной. Куда ─ не знаю. Может, она уже дома? У меня зарядка кончается. Телефон не мой, а охранника. А мой отобрали…Роза, сегодня опять должна приехать Марго, и еще хозяин дома. Дорога такая длинная, а вдруг мы встретимся?
─ А хозяин, он кто?
─ Не знаю. Тот, кто заказал девственниц.
─ Лера, как выглядят эти Марго и Гена?
Лера описала внешность парочки и автомобиль Марго, и Роза поняла, что ошибки быть не может.
─ Ладно, ты иди по дороге, никуда не сворачивай. Мы постараемся тебя найти.
… Лерка шла по дороге уже часа два, наверное. Ноги время от времени проваливались в снежную ледяную жижу, сапоги давно промокли, но девочка не чувствовала холода. Она очень боялась, что ей встретятся волки, и все время сжимала рукоятку кинжала. Неожиданно лес впереди начал редеть. Минут через десять она вышла на открытое место и увидела вдали какие-то строения. Домики были небольшие, стояли близко друг к другу.
─ Сады, наверное, ─ догадалась она с сожалением.
─ Гав! ─ услышала девочка хриплый лай совсем близко и вздрогнула. Ее окружала свора собак.
─ Гав-гав-гав! ─ подхватили они на разные голоса призыв своего вожака.
Лера беспомощно оглянулась. Людей не видно. Собаки злые, видимо, бездомные и голодные. Она так боялась волков, но собаки, кажется, еще страшнее.
─ Фу, нельзя! ─ неуверенно произнесла девочка дрожащим голоском.
Собаки обступили ее плотным кольцом и, казалось, ждали только сигнала к атаке. Одна из них, самая крупная, худая и, вероятно, голодная, бросилась на нее и укусила за ногу, чуть ниже колена. Лера вскрикнула от боли и ударила ее в шею кинжалом. Собака заскулила. Другой пес, подпрыгнув, вцепился девочке в левое плечо и повис. Она снова ударила ножом. Вскоре собаки повалили ее на землю, и она защищалась, как могла, размахивая кинжалом направо и налево. Разъяренные псы дрались насмерть. В конце концов, она упала лицом в снег и потеряла сознание. Сотовый телефон Матвея Ильича выскользнул из кармана пуховика и провалился глубоко в мокрый рыхлый снег.
Она уже не видела, как из-за кустов появился неопределенного возраста мужчина, разогнавший собак. Он поднял девочку и понес ее к садовым домикам. Падали крупные мокрые снежинки, прикрывая окровавленное место битвы, а из-под снега осипло пищал простуженный и промокший телефон.
Глава 40
Петр Байбеко прямо-таки рыл землю, пытаясь найти свидетелей по делу об убийстве Михеева. Очень уж заинтересовала его возможная связь старого висяка, по которому он работал когда-то, и свежего убийства. Смерть Михеева, по заключению эксперта, наступила примерно в пятнадцать часов. К разочарованию Пети, все пенсионерки подъезда в это время смотрели очередной сериал «Ефросинья. Таежная любовь», остальные жители находились на работе. Консьержки и кинокамеры в доме отсутствовали.
В управляющей компании Петра заверили, что вызовов в этот дом в день убийства не зафиксировано. Даже если, как предполагает Вадим, преступление вновь совершил Прохор, он наверняка бы учел предыдущий негативный опыт, когда попал под подозрение как сантехник, посетивший квартиру Наиля Хабибуллина. Правда, Наиля убили вечером, а на вызов Прохор приходил днем, и здесь была явная нестыковка, но все равно действовать по той же схеме предполагаемый убийца вряд ли стал бы. И действительно, вскоре после того случая он уволился.
Петр выяснил, что с момента увольнения и по настоящее время Прохор работал в телекоммуникационной фирме, и был там на хорошем счету. Оперативник изучил журнал вызовов мастеров, и, как ни искал, не нашел в нем записей о выезде ни в квартиру к Валентину, ни даже в этот дом не только в день убийства, но и накануне. Правда, в режиме поиска оператор нашла в компьютерной базе, что Гребенцов бывал в том доме месяц назад, но не в квартире убитого.
А в день убийства Прохор устанавливал интернет неподалеку, на той же улице, буквально через три дома. Заказчики, которых оперативник допросил позднее, подтвердили, что примерно с двух и до половины четвертого мастер, действительно, подключал их компьютер к Интернету. Петр предъявил им фотографию Прохора, и хозяйка узнала в нем работавшего в квартире человека. Получалось, что у Гребенцова опять было алиби.
─ Значит, он возился у вас в квартире целых полтора часа? ─ недоверчиво переспросил опер у хозяйки. ─ А почему так долго?
─ Да провода-то он закрепил и подключил быстро, но, когда стал проверять наличие связи, что-то не заладилось, пришлось звонить на фирму и ждать, когда они там все проверят.
─ А он все время находился в квартире или выходил? ─ продолжал допытываться Петр.
─ Нет, звонил он из коридора, а может, и на улицу спускался, я уж за ним не следила.
Вот это уже было интересно. Алиби, похоже, трещало по швам.
Петя опять направился в фирму, где работал Прохор, долго выяснял, что за неполадки были в момент подсоединения. Ему подтвердили, что проблемы с подключением возникают не так уж и редко, но никто не смог вспомнить такую мелочь, как рядовой звонок мастера на фирму, ведь их множество бывает за день.
И все-таки, даже если Прохор заранее планировал незаметно посетить квартиру Михеева во время исполнения заказа, чтобы создать себе алиби, он не мог знать наверняка, находится ли тот в это время дома. Может быть, он предварительно позвонил ему? Нужны были распечатки телефонных звонков в квартиру убитого и на его сотовый телефон.
Обо всем этом Байбеко и доложил следователю Чесухину. Выяснилось, что Вадим давно уже заказал эти распечатки, но, как известно, ответы на такие запросы на практике быстро не приходят.
К удивлению Петра, Вадим нисколько не расстроился из-за отсутствия свидетелей, наоборот, радостно взглянув на него, сообщил:
─ Мне только что передали результаты экспертизы. Под ногтями убитого найдены частицы кожи и крови, идентичные биоматериалу, который брали у Гребенцова в ходе предыдущего расследования! Прохора надо брать, и я уже получил ордер, так что прямо сейчас и поедем!

Глава 41

После звонка Лерки события развивались стремительно. Узнав, что девчонок увезла Марго, Кира и Роза решили следить за сутенершей, надеясь, что она приведет их к тому месту, из которого пыталась теперь выбраться Лера. Позвонив Наташкиной матери, они выяснили, что девочка дома так и не появилась. Они рассказали ей о Леркином звонке и велели немедленно бежать в полицию с информацией о похищении детей. Олега оставили дома, чтобы он держал связь с отцом и попробовал обратиться за помощью к его сотрудникам. Конечно, следовало бы сразу арестовать и допросить Марго, но тратить время на объяснения в полиции было некогда.
К счастью, уезжая в Москву, Костя оставил машину возле Кириного подъезда. Этот жигуленок они покупали давно, еще до развода, и у Киры были права и просроченная доверенность на его на вождение.
Подъехав к дому Слонкиных, женщины с облегчением обнаружили, что машина Марго, темно-красный «Фиат», пока на месте: дамочка привыкла поздно вставать. Примерно через полчаса, в течение которых Кира по телефону пыталась успокоить Зойку, Марго вышла из дома с молодым парнем, они сели в автомобиль и покатили. Заехав ненадолго в супермаркет, Марго погрузила покупки в машину и отправилась за пределы города. За рулем сидел Геннадий. Роза то и дело звонила Олегу и комментировала происходящее.
Уже на шоссе, где движение не столь оживленное, как в городе, Марго могла заметить следующий за ними вишневый жигуль, поэтому Кира ехала на порядочном расстоянии. Когда машина Марго свернула на грунтовку, Кира остановилась: преследовать сутенершу незаметно стало невозможно. Роза передала Олегу точные координаты поворота на грунтовку: поселок Комсомольский.
Вскоре Олег сообщил, что, согласно данным навигатора и аэрофотосъемки, которые он нашел в сети Интернет, грунтовка ведет, минуя две деревеньки, через лесной массив и обрывается в его глубине, возле одинокого бревенчатого домика. Похоже, они на верном пути, и Лерка топает по этой грунтовке навстречу машине Марго. Что, если они встретятся?
Выхода не было: Кира двинулась по грунтовке. По крайней мере, «Фиат» исчез из видимости, и Марго теперь их не обнаружит.
Напряженно вглядываясь, не замаячит ли впереди машина Марго, Кира ехала уже почти час. За все это время ей встретился лишь один УАЗик защитного цвета. Лерки нигде не было. Номер, с которого она звонила Розе, не отвечал. Неужели ее схватили и везут обратно в дом?
На грязной неровной дороге, покрытой то снежной жижей, то песчаными лужами, временами явственно проступали следы протекторов. Наконец, впереди замаячил забор, и дорога начала поворачивать влево.
Кира остановила машину, не решаясь открыто ехать дальше. Сидеть в салоне автомобиля обеим не было смысла, и после короткого спора в машине осталась Кира, а Роза, пригнувшись на всякий случай, укрываясь за кустами и деревьями, начала подбираться поближе к дому. Кира тем временем звонила Олежке и Наташкиной матери, поясняя, по какой дороге должны подъехать полицейские.
Вскоре Роза увидела двухэтажный коттедж из бруса. На крыльцо с телефоном вышла бледная Марго, и Роза плотнее прижалась к сосне, опасаясь обнаружить себя.
─ Алексей Андреевич, ─ встревоженно зазвучал голос сутенерши. В тишине зимнего леса Роза отчетливо слышала каждое слово.
─ Простите, что звоню сама, но тут такое произошло! Я не знаю, что делать! Да, без вашего ведома не могу…. Я понимаю…. Матвей Ильич мертв, девчонка сбежала….
─ Ага, Лерки тут нет, ─ подумала Роза.
─ Простите еще раз…. Так как же прикажете? Черт, он трубку бросил! ─ она заметалась в панике по двору. ─ Гена!
Генка выглянул на крыльцо.
─ Он трубку бросил! Самим велел расхлебывать! ─ в истерике прокричала она.
─ И что делать? ─ растерянно пробормотал парень.
─ Что-что! ─ передразнила его Марго. ─ Мужики, черт бы вас побрал!
В голосе ее неожиданно появилась уверенность, и она приказала: «Возьмешь в сарае лопату, выкопаешь яму поглубже и спрячешь тело туда».
─ Прямо в яму, без гроба? ─ тупо переспросил Генка.
─ Интересно, где я тебе сейчас гроб возьму? Да не дрожи ты, его никто не хватится, никого у него нет.
─ А где копать-то?
─ Вон там, у елей, внутри территории. Здесь искать никто не смеет ─ частные владения.
Генка поплелся выполнять распоряжение, а Марго прикрикнула вслед: «Да поживее! Шевели булками!»
У Розы промокли и заледенели ноги, но Марго все не уходила в дом. Она опять набирала телефонный номер:
─ Это я, ─ заговорила она коротко и отрывисто. ─ Девчонка еще у тебя? Хорошо! Кончай с ней, да побыстрее!
Собеседник, видимо, начал задавать вопросы, и Марго раздраженно повысила голос: «Я тебе сказала ─ ты исполнил, понятно? Да, как обычно. Да, все пошло не так. Другого выхода нет».
Роза с ужасом поняла, что либо Наташку, либо Лерку, либо обеих сейчас будут убивать. Она в отчаянии попятилась и чуть ли не ползком, перепачкавшись в липкой снежно-лиственной грязи с ног до головы, вернулась в машину. Не объясняя ничего Кире, схватила телефон и позвонила Валюше.
─ Валя, милая! ─ закричала она в трубку, когда услышала голос подруги. ─ Умоляю, спаси мою сестру! Да, где-то у ваших бандитов должна быть девчонка-подросток, это Лерка моя или подружка ее, Наташка! Я только что слышала, как Марго приказала кому-то их убить! Я не знаю, как ты это сделаешь, придумай что-нибудь!
Побледневшая Кира в это время смотрела на племянницу круглыми безумными глазами. А где-то в самом начале грунтовой дороги уже ехала на полицейском УАЗике группа захвата.
Глава 42
Подтаявший снег сорвался с еловой ветки и с мокрым шумом плюхнулся на землю. Испуганная птица захлопала крыльями, улетая прочь.
─ Нет, я не могу просто сидеть и ждать! ─ сказала Роза.
Она немного успокоилась, когда Кира сообщила ей, что полиция уже выехала.
─ И ждать придется целый час: ты вспомни, как долго мы сюда ехали! Надо заставить Марго отменить свой приказ.
─ Правильно! Но как? У нас нет оружия, ─ возразила Кира в отчаянии.
─ Генки сейчас в доме нет, он могилу копает, затем потащит труп. Может, и Марго ему будет помогать. Мы постараемся незаметно пробраться в дом, наверняка, там есть ножи, ведь готовят здесь как-то пищу!
─ Ты умница! ─ восхитилась Кира. ─ Возможно, удастся запереться в доме с Марго, оставив мужика снаружи. На окнах решетки, и он никак не сможет помешать нам справиться с ней.
Кира нашла в багажнике веревку, и они осторожно двинулись к дому. У забора, вдали, был виден копающий землю мужчина. Они пробрались почти к самой калитке и долго сидели за кустом, ожидая, пока выйдет и Марго. Наконец, Генка прекратил копать, вернулся в дом и вскоре показался на крыльце, согнувшись под тяжестью ноши. Марго придерживала труп за ноги, иначе худощавый парень нипочем не сдвинул бы с места свой страшный груз.
Охая и ругаясь, они с трудом поволокли мертвое тело Матвея Ильича к яме, и, конечно, не заметили, как Кира и Роза проникли в дом.
Очутившись в гостиной, женщины были ошеломлены разнообразием открывшегося их взорам оружейного арсенала. Каждая выбрала себе по кинжалу, а Роза вдобавок прихватила и антикварный револьвер, не убедившись, правда, заряжен ли он. После этого она встала за дверь, а Кира села во вращающееся кресло у камина, спиной ко входу. Когда в дом вернулась Марго, оставив Генку закапывать могилу, Кира развернула кресло ей навстречу, а Роза задвинула на двери за ее спиной добротный засов.
Остолбенев на секунду от неожиданности, Марго разразилась площадной бранью в адрес женщин, которых узнала сразу. Общий смысл ее витиеватой тирады сводился к вопросу, зачем явились сюда незваные гостьи.
Приставив дуло револьвера к ее спине, Роза приказала:
─ Немедленно звони и отменяй свой приказ убить мою сестру!
─ Не понимаю, о чем ты?
─ Отмени приказ, который отдала полчаса назад, быстрее!
─ Какой приказ?
─ Не зли меня! Я тебя на куски порежу за девчонок! ─ метнулась к ней Кира с кинжалом в руках. Она приставила нож к горлу Марго и провела острием по коже. Та вскрикнула, и по ее шее потекла алая струйка крови. Трясущимися руками она достала из кармана сотовый телефон и выбрала нужный номер. Прошло несколько секунд, но абонент оказался вне зоны доступа.
Роза заставила Марго сделать несколько попыток, но результат был все тем же. Тут с крыльца послышался голос Генки:
─ Эй! Ты зачем заперлась?
Марго молчала. Через минуту Генка заглянул в окно, прижав лицо к стеклу. Увидел он что-то или нет, было непонятно, но стук в дверь прекратился и снаружи все затихло.
─ Зачем твой сын убил моего мужа? ─ прошипела Марго, злобно глядя Кире в глаза.
─ Он не убивал твоего мужа, а вот тебя убьет точно, если с Леркой что-то случится, ─ ответила ей Кира, вложив в эти слова всю ненависть, на какую была способна. ─ Звони еще!
Результат был все тот же: абонент недоступен. Тут Роза вдруг выхватила у Маргариты телефон, проверила журнал звонков и крикнула Кире:
─ Она звонит на другой номер!
Обе женщины с негодованием набросились на Марго, пытаясь связать ей руки, но та была теткой здоровенной, и завязалась настоящая потасовка. Наверное, следовало применить оружие, но Кира боялась, что убьет злую бабу, и некому будет отменить ее приказ. В это время откуда-то возник Геннадий: видимо, он знал, как можно пробраться в дом, минуя главный вход. Через несколько мгновений Роза и Кира были связаны теми самыми веревками, которые принесли сюда.
─ Что с ними делать? ─ спросил он Маргариту, тяжело дыша.
─ Выхода нет: убивать придется, ─ ответила та.
─ Через несколько минут здесь будет отряд полицейских, ─ с притворным спокойствием произнесла Кира, у которой внутри все дрожало и от страха, и от тревоги за девочек.
Марго и Генка переглянулись недоверчиво. Когда послышался шум подъехавшей машины, Генка выглянул в окно.
─ Ничего, ─ успокоила его Марго, ─ у нас есть заложники.
Кира закусила губу: уж лучше бы они сидели в машине!

… Идея скрыться от преследования с помощью заложников была спонтанной, непродуманной. Марго не учла, что единственная дорога через лес практически не оставляет ей шансов на успех. В машину пробраться и уехать, прихватив с собой Киру и Розу, было несложно, однако, пока они в течение часа плюхали по ухабистой грязной грунтовке, на выезде из леса полиция успела приготовить им сюрприз.
Когда неожиданно с громким хлопком лопнуло колесо, Марго вздрогнула всем телом.
─ Что это? Выстрел? ─ спросила она тревожно.
─ Колесо лопнуло, ─ угрюмо ответил Генка, вылезая из машины. ─ Запаску надо ставить!
─ Ну, так ставь побыстрее! ─ прикрикнула на него Маргарита
─ Черт, черт, мы теряем время,─ повторяла она, сидя в машине, пока Генка возился. Наконец, терпение ее закончилось, и она решительно направилась к водителю.
─ Давай побыстрее, Геночка! За нами наверняка едут! Может, помочь тебе? ─ предложила она.
Как только заложники остались в машине одни, полицейские, ранее укрывавшиеся за деревьями, начали свою операцию. Когда Марго увидела, как к ним бегут люди в масках и с автоматами наперевес, сопротивляться было уже бессмысленно.
─ Пусть позвонит и отменит свой приказ! ─ кричали освобожденные заложницы, все еще надеясь на спасение девочек.
─ Я никому ничего не приказывала, ─ отпиралась Марго. Ей, а самое главное, важному заказчику, не нужны были свидетели.
Роза вновь попыталась связаться с Валей, но та на звонки не отвечала. После нескольких попыток телефон либо кто-то выключил, либо он стал недоступен.

Глава 43
Несколько часов, после всех передряг проведенных в полиции, вконец измотали Киру. Выйдя с Розой из участка на улицу, она поняла, что означает выражение «все поджилки трясутся». От усталости дрожали колени и, казалось, нервы были в состоянии натянутых до предела пружин. Хорошо еще, что один из Костиных друзей, принимавший участие в операции, пригнал сюда его жигуленок. Роза чувствовала себя, кажется, лучше и поэтому села за руль, а Кира набрала Костин номер.
─ Мы едем домой, ─ сообщила она в трубку. ─ Куда пропали девчонки, пока неизвестно. Марго говорит, что Лерка сбежала, а Наташку они отпустили. Полиция объявила их в розыск.
─ То есть она признала факт сводничества? ─ спросил Костя.
─ А иначе на нее бы повесили убийство и попытку сокрытия трупа. Только она не признается в том, что отдала кому-то приказ убить девочек. Это значит, что они в опасности, и надо найти их раньше, чем это сделают бандиты! Что я скажу Зое? Когда ты уже приедешь? Ты же понимаешь, как нужен здесь!
─ Мы уже выезжаем, я беру такси. Раньше никак не мог, документы надо было оформить.
─ А с кем ты?
─ Все при встрече. Только прошу ─ эмоции потом. Вы сделали все, что могли. Сейчас вам надо отдохнуть: завтра будет трудный день.
…Олег, хороший мальчик, встретил родных горячим ужином. Опухшая от слез Зоя с надеждой вглядывалась в лица пришедших.
─ Пока нет никаких новостей о девочках, ─ поспешила сообщить ей Кира.
Зоя молча заплакала, уткнувшись в плечо старшей дочери.
─ Плохих новостей тоже нет, понимаешь? Давайте надеяться, что им удалось где-то спрятаться, ─ обняла их Кира.
─ Они ведь не вместе, как я понял? ─ уточнил Олег, мягко подталкивая измученную мать к столу. ─ Садитесь все, и побыстрее, вам надо обязательно поесть.
─ Да, мама, Лера, когда мне звонила, сообщила, что Наташку увезли куда-то, а она сама сбежала, ─ говорила Роза, с аппетитом уплетая Олежкину стряпню. ─ В общем, это соответствует вроде и показаниям Марго. Итак, пока Лерка шла по дороге, Марго с Генкой ехали ей навстречу. Если бы они столкнулись, Лерка наверняка была бы в доме, но там полиция никого не нашла. Что это значит? ─ неразборчиво произнесла она с набитым ртом и невольно сделала паузу.
─ Это значит, ─ подхватил Олежка, ─ что она либо спряталась, заслышав шум мотора, либо свернула с дороги. Не переживай, тетя Зоя, Лерка девочка сообразительная. Я верю, что она найдется!
─ А почему она не отвечает на звонки? ─ спросила Зоя.
─ Мама, у нее же телефон отобрали! А тот, с которого она звонила, разрядился, наверное.
─ Если бы она просто спряталась от Марго, то потом, узнав нашу машину, обязательно вышла бы из укрытия, ─ задумчиво произнесла Кира, медленно пережевывая пищу. ─ Это означает, что она свернула с дороги, но не в лес, а в деревню! Там две деревеньки поодаль грунтовки. Надо ехать туда и начинать с той, что встретилась ей на пути раньше!
─ Ходить по домам ночью нет смысла, никто не откроет, ─ охладил ее пыл Олег. ─ Сейчас нужно поспать хоть немного, а выезжать на рассвете, ведь в деревнях встают рано.
…Кира проснулась затемно от звука ключа, поворачивающегося в замке. «Это Костя, наверное! Он же на такси», - радостно пронеслось в полусонном сознании. Рядом села в постели встревоженная Зоя: ей так и не удалось заснуть.
Босиком Кира вышла в прихожую, зажгла свет. Костя стоял на пороге, держа на руках спящую девочку лет пяти.
─ Кто это? ─ почти вскрикнула Кира.
─ Тихо, тихо! Разбудишь! Куда ее можно уложить? ─ он, не разуваясь, прошел в гостиную, пристроил ребенка рядом с ошарашенной Зоей. Она осторожно сняла с девочки верхнюю одежду, послушала ее сонное дыхание и вышла на кухню, где Кира проводила допрос с пристрастием.
─ Откуда ребенок? ─ вопрошала она, сверкая глазами.
─ Это моя дочь! Катю помнишь?
─ Еще бы! Я вижу, и ты ее не забыл!
─ Перестань! Она погибла вместе с мужем в автокатастрофе. Перед смертью она жила еще какое-то время, и просила передать дочку настоящему отцу, то есть мне.
Кира растерянно замолчала, потом произнесла медленно:
─ Ты знал про ребенка?
─ Ничего не знал. Она ведь тогда замуж вышла очень быстро.
─ Конечно, за своего любовника-уголовника, с которым и не расставалась. И ты ей опять поверил? Да ребенок не твой, однозначно!
─ Перед смертью не лгут.
─ Это порядочные люди перед смертью не лгут, а мошенники врут всегда. Она же прекрасно поняла, что ты за человек, и позаботилась о своем ребенке. Конечно, с тобой девочке будет лучше, чем в детском доме!
Зоя между тем приготовила Косте завтрак и молча поставила перед ним тарелку. Мужик устал, перенервничал, накормить надо.
─ Как девочку-то зовут? ─ спросила она тихо.
─ Виталиной.
─ Ну, уж и имечко придумали! Обязательно выпендриться нужно! ─ заворчала Кира недовольно. ─ А со мной посоветоваться не подумал, прежде чем чужого ребенка в дом тащить?
─ Если ты не примешь ее, мы уйдем, ─ коротко сказал Костя.
Кира осеклась.
─ Ладно, делать нечего, потом все обсудите, ─ заключила Зоя решительно. ─ Уже светает, и нам Леру пора искать.
─ Ты с нами поедешь? А кто с девочкой останется? ─ спросила Кира.
─ Вот ты и останешься. Отдохни уже, а я не могу больше дома сидеть и на стенку кидаться от неизвестности, ─ ответила Зоя.

Глава 44
…Они не спеша прогуливались по берегу реки, у которой познакомились когда-то. Теперь их стало трое: он, она и десятимесячный кудрявый мальчик, с любопытством взирающий на мир из своей коляски. Время от времени мужчина легонько встряхивал ее, и малыш тоненько и заливисто хохотал, так что все встречные улыбались и оглядывались, а одна старушка пробормотала вслед: «Да, мужик, ты не бракодел!»
Лучи льющегося с неба тепла ласково скользили по коже, звенел колокольчик младенческого смеха, река сверкала солнечной дорожкой, Лена улыбалась счастливо, прижавшись к плечу мужа.
Навстречу им по набережной приближалась издали какая-то, пока безликая, масса людей. Сначала Прохор подумал, что это демонстрация. В детстве он любил ходить с родителями на праздничные шествия. Из радиоприемника бодро неслось: «Утро красит ровным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля….». Под веселый гул голосов и звуков толпы, внимая мелодиям репродукторов, маленький Прохор, бывало, со щенячьим восторгом бежал впереди транспарантов навстречу улыбкам взрослых, размахивал детским красным флажком, и мать еле поспевала за его резвыми ножками.
Нет, это шествие не было похоже на те давние демонстрации. Там звучала патриотическая музыка, здесь ─ тюремная лирика. Бритоголовые тела, испещренные наколками, несли плакаты в защиту прав заключенных. И тут, и там виднелись лозунги: «Даешь свободную продажу оружия и наркотиков!».
Вслед за ними на помостах, установленных на открытые корпуса медленно движущихся автомобилей, извивались голышом у шестов наглые вульгарные девицы, усиленно вращая и тряся частями тела, выставленными напоказ. Труженицы сексуального фронта добивались легализации своей профессии, пенсий и социальных гарантий.
Далее шли воинствующие представители сексуальных меньшинств, требуя разрешить официальную регистрацию однополых браков и свободу воспитывать детей себе подобными. Они несли фотографии известных политиков-геев и лозунги: «За нами ─ будущее!» Их парики, наклеенные ресницы, ярко накрашенные губы, гладковыбритые голые ноги и силиконовые прелести успешно конкурировали с предшествующими образцами. Один из них исподтишка ущипнул ошалевшего Прохора за ягодицу и тут же скрылся в толпе.
Под развеселые цыганские мелодии живописные личности предлагали прохожим пакетики с порошками. Юркие мужички-наперсточники, зазывалы беспроигрышных лотерей и финансовых пирамид, воришки-карманники деловито сновали туда-сюда в толпе зевак и демонстрантов.
Важные личности в белых халатах, сладко улыбаясь, впаривали страждущим за баснословные цены свои оригинальные препараты и чудо-приборы, обещая быстрое выздоровление.
Странного вида целительница, увешанная магическими шарами, унизанная многочисленными браслетами, украшенная птичьими перьями, как шаман из древнего племени, орудовала под вывеской из двух строк, в первой из которых значилось: «Снимаю», а во второй ─ «Порчу».
Повсюду виднелись плакаты: «Свободу предпринимательству!», «Руки прочь от бизнеса!», «Не мешайте мне работать!», «За свободное самовыражение!»
Живописное шествие охранялось отрядом конных стражей порядка, флегматично взирающих на происходящее с высоты своего положения.
Когда толпа схлынула, оставив после себя пустые бутылки, жестяные смятые банки, фантики и использованные презервативы, Прохор опомнился. Жены и сына нигде не было, только на газоне валялась раздавленная детская коляска….
… Он проснулся от ненависти. Белым слепым червяком она сжимала его сердце так, что дыхание перехватывало. Он долго жил желанием отомстить, наказать виновников гибели сына ─ тех, кто продавал ему наркотики. Лена успела назвать их имена, и он вынес им свой приговор. Вопреки ожиданиям, от осуществления казней легче не становилось.
Однако он так и не смог выяснить, кто убил Лену: даже под угрозой смерти не удалось вытянуть из приговоренных их имена. Вполне возможно, что те, действительно, были не в курсе, иначе бы развязали языки.
Тяжелые сны повторялись, и чувство собственной вины было неизбывным.
Уничтожив обидчиков сына, Прохор понял, что они лишь пешки в большой игре. Молодые парни, чуть старше Вани, примитивные животные, вскормленные новой моралью, они были всего лишь порождением больного общества.
А он сам? Разве он не виновен в том, что поверил в «новые ценности»? Разве он не бросил на произвол судьбы своих близких? Чем же он лучше их?
Они не понимали, что творят. Можно ли уничтожить зверя за то, что он убивает? Можно, но не в воспитательных целях, а для того, чтобы не было новых смертей.
На место убитых наркоторговцев придут другие, и предотвратить смерть невинных не получится. Не Прохор должен предотвращать, а общество, государство.
А если они бездействуют, тогда как быть? Голова раскалывалась, ответа не было. Значит, то, что он убивал наркоторговцев ─ это вовсе не общественно полезный поступок, а выражение его, Прохора, собственной ненависти, обиды и бессилия? Слабая, неумелая попытка восстановить справедливость?
Нет, он не лучше убитых. Он ─ существо разумное, думающее и, несмотря на это, когда-то давно поверившее в навязанные ценности, попавшееся на удочку пройдох, поддавшееся соблазнам, предавшее самых дорогих людей. А, может, это сейчас он существо думающее, а тогда был так же глуп, как эти примитивные парни?
Они недолго мучались. Он сам удивился, как же это просто ─ умереть. Вот только что жил, двигался, жевал, хамил, строил планы ─ и на тебе, уже ничего не чувствуешь, и твое бездыханное тело холодеет, нет уже ни боли, ни мыслей, ни чувств. И никому не миновать смерти. Чуть раньше, чуть позже. Так зачем цепляться за жизнь, если она стала невыносимой? Может быть, его наказание именно в том, что он размышляет, осознает, сожалеет? Безумно сожалеет о том, что когда-то оставил семью, но ничего исправить уже не может.
Он смог убить других, значит, сможет убить и себя. У него хватит решимости. Несколько неприятных мгновений. Ну, может быть, минут. Что они значат перед годами отчаяния? Он выдержит. А куда он денется?
Если умело сделать петлю, надежно закрепить ее, все свершится само собой, и передумать будет невозможно.
Прохор решительно встал. Неожиданно пришло спокойствие. Он принял душ, побрился, надел новую рубашку. Методично осмотрел квартиру в поисках места, куда прикрепить веревку.
Резкий звонок заставил Прохора вздрогнуть всем телом, словно его неожиданно застали на месте преступления. Несколько мгновений он стоял столбом, а звонок звенел все настойчивей. Наконец, он двинулся к двери и распахнул ее.
На пороге стояли двое: толстозадый молодой очкарик и здоровенный бугай, о сопротивлении которому нечего было и думать. Прохор почему-то сразу, еще до предъявления документов, понял, откуда они пришли по его душу. Пораженный, он подумал о том, что не успел перехитрить судьбу. Свыше ему назначено более тяжелое испытание, чем смерть. Ну, что же, значит, так тому и быть.

Глава 45
Очнувшись, Лера никак не могла понять, где находится. Низкий фанерный потолок, крашенный белой краской, холодно, ноет нога. «Собаки!» ─ она вдруг вспомнила все.
Она села на чужой постели. Прямо перед ней незнакомый небритый мужик растапливал печь.
─ А где собаки? ─ спросила девочка растерянно.
Мужчина улыбнулся:
─ Все хорошо, я прогнал их. А ты молодец, сражалась смело! Только твой пуховик весь разорван. Зато он спас тебя, и ты почти не пострадала. На ноге синяк большой и следы от зубов, но крови не очень много. И все же надо бы тебе прививку от бешенства сделать.
Лера спустила голые ноги с кровати и попыталась встать, но вскрикнула от боли. Идти она не могла.
─ Ничего, вот я воды сейчас нагрею, грязь смою, потом водкой обработаю и перевяжу.
─ А где мои джинсы? Вы зачем меня раздели?
─ Джинсы вон лежат, они тоже с дырой. Да ты не бойся, я не маньяк.
─ А кто вы? И где мы находимся? ─ Лера осмотрелась.
Комната с маленьким оконцем и низким потолком была небольшой, в середине помещалась печь-голландка. Круглый деревянный стол возле маленького дивана давно устаревшей конструкции, с истлевшей от старости обивкой и выщелкнувшимися из сиденья пружинами, железная кровать с панцирной сеткой и ватным матрацем ─ вот и все ее убранство.
─ Я ─ врач, ─ ответил мужчина весело, присаживаясь на край кровати с бинтами, ватой, теплой водой и водкой. ─ А живу в садовом домике моей тетки.
Он начал обрабатывать Леркину рану так ловко, что было почти совсем не больно.
─ Вы врач, а живете в садовом домике? Почему? А где вы работаете?
Мужчина взглянул девочке в глаза, и она увидела, что у него совсем молодое лицо, только почему-то небритое.
─ Давай знакомиться. Меня зовут Кешей. А тебя? ─ он улыбнулся дружелюбно.
─ А меня Лерой, ─ ответила девочка, морщась, потому что рану защипало.
─ Ты расскажи мне, как оказалась одна на этой заброшенной дороге?
─ Я убежала от плохих людей. Мне нужен телефон, я должна срочно позвонить родным! Они меня ищут!
─ Но у меня нет телефона, ─ растерянно ответил Кеша.
─ У меня в куртке есть сотовый телефон! ─ воскликнула Лера.
Кеша, закончив обработку раны, вышел в сени, принес верхнюю одежду в комнату. Действительно, растерзанный пуховик представлял собой жалкое зрелище: белый растрепанный синтепон торчал из огромных рваных дыр, особенно досталось рукавам. Надеть это уже невозможно. Правда, карманы не пострадали, но телефона в них, увы, не было.
─ Наверное, выпал в снег, ─ предположила Лера.
─ Может, я схожу, поищу? ─ предложил Кеша.
─ Нет, не уходите, ─ испугалась девочка. ─ Меня ищут не только родные, но и бандиты. Все равно он, наверняка, намок и сломался.
─ Что же ты такое натворила? ─ удивился Кеша.
─ Я сейчас не могу рассказать, ─ покраснела Лерка. Ей вдруг стало стыдно за свою глупость перед этим чужим человеком.
─ Не доверяешь, значит, ─ заключил он. ─ Ну, может ты и права.
Они помолчали немного.
─ А вы всегда здесь живете? ─ спросила девочка.
─ Первый год, ─ ответил он.
─ Как можно тут жить?
─ Когда тебя ищут бандиты, можно жить, где угодно, ─ ответил он. ─ Вообще-то я не совсем врач, с последнего курса мединститута сбежал.
─ Сбежали от кого?
─ Рассказать?
Лера кивнула.
─ Понимаешь, я должен банку несколько миллионов.
─ Долларов?
─ Рублей. Ипотечный кредит. Брали с женой на двоих. У меня родители алкоголики, а она вообще сирота, в детском доме воспитывалась. Так что нам рассчитывать не на кого было, кроме как на себя. У жены в райцентре комнатенка собственная имелась в деревянном бараке, от государства полученная. Ну, мы ее и продали, чтобы взнос первый ипотечный внести. Квартиру однокомнатную в хрущевке купили, и счастливы были иметь свое, отдельное жилье.
Я на заочное обучение перевелся, грузчиком работал. А она у хозяина на рынке торговала. Кредит-то мы взяли на двадцать пять лет, ежемесячный платеж вместе со страховкой шестнадцать тысяч составлял, и никак нельзя было пропускать сроки. Короче, квартира-то и двух миллионов не стоила, но у нас не было таких денег, а за двадцать пять лет мы должны были выплатить банку четыре с половиной миллиона по кредиту, да еще и страховые платежи прибавь. Каждый месяц, хоть кровь из носа, а плати, иначе пени и штрафы такие пойдут, что не только квартиры лишишься, но и банку должен будешь еще две таких квартиры.
─ А потом что было?
─ Ну, мы-то рассчитывали, что инфляция в стране сделает со временем эти платежи менее значимыми, да, видно, просчитались. Года три порадовались, а потом задумались: детей рожать нельзя, кредит не потянем. Хотелось нам как-то разом сумму значительную добыть, чтобы хоть частично кредит погасить, ежемесячные платежи пересчитать. А тут хозяин предложил моей Раисе за границу съездить за товаром. Обещал хорошо заплатить, ─ он взял кочергу и подвигал поленья в печи.
─ Да только не сказала она мне, ─ продолжил Кеша через минуту, ─ что закупка тряпок служила лишь прикрытием, а главной задачей была перевозка наркотиков. На границе при въезде в Россию Раю арестовали, началось следствие, деньги понадобились на адвоката. Пока то да се, я и забыл про платеж очередной, да и денег у меня на тот момент не было. Потом уже побежал в банк, в страховую компанию. А там сказали, что, если жена закон нарушила, то случай не страховой, и отказали в выплате страховки. Пока я со всем этим разбирался, долг мой уже совсем неподъемным стал, и банк продал его коллекторскому агентству – фирме, занимающейся выбиванием долгов.
─ Выбиванием?
─ Именно. Банки сами не хотят с должниками работать, они как бы законопослушные структуры, а у тех, кто долг выбивает, есть очень специфические методы…. Не пристало банкам себя этим компрометировать. Квартиру нашу за долги продали, а мне пришлось все бросить и скрываться, словно я преступник. Вот и живем теперь поврозь: я ─ тут, а жена в тюрьме.
─ Значит, вас тоже бандиты ищут?
─ Получается, так.
─ А милиция?
─ Теперь уже полиция, ─ поправил ее Кеша.
─ Да, полиция. Они не могут нас защитить?
─ Не знаю. Наверное, могут. Иногда. Но куда обращаться, чтобы нам помогли, я не знаю. Может, теперь ты расскажешь мне, что с тобой произошло? ─ он взял ее за руку.
Лера посмотрела в его синие серьезные глаза, и, собравшись с духом, выложила все, как есть.
Он долго молчал, потом сказал задумчиво: «Ты совсем еще глупышка, а так влипла! Понимаешь хоть, что за убийство человека тебя могут упечь в колонию?»
─ И что мне теперь делать? ─ на глаза у Леры навернулись слезы отчаяния. ─ Прятаться ото всех, как вы?
─ Нет, я не думаю. У тебя есть родные, они помогут….
─ А чем вы тут питаетесь? ─ спросила она, почувствовав спазмы в желудке.
─ Ох, я кретин, ты же ничего не ела весь день! У меня есть уха, сейчас разогрею. ─ Он притащил из сеней кастрюлю, поставил на печь, в которую время от времени подкидывал дрова: садовый дом плохо держал тепло.
─ Вот тебе и ответ на твой вопрос, ─ продолжил он бодро, заметив ее взгляд. ─ Я ловлю рыбу в пруду неподалеку, хожу на охоту, подрабатываю в деревне, километров пять до нее будет, там и магазинчик маленький есть. Кому забор починить, кому крышу. Мужиков молодых и работящих там практически нет.
─ А в деревне, наверняка, у кого-нибудь есть сотовый телефон, ─ радостно сказала Лера.
─ Ты хочешь, чтобы я пошел туда прямо сейчас?
Лера посмотрела в окно, за которым быстро сгущались сумерки.
─ Нет, я вечером одна не останусь.
Глава 46
Вадим Чесухин пребывал в дурном расположении духа: арестованный Гребенцов никак не желал признаваться в убийстве Слонкина. А вот в отношении Хабибуллина и Михеева он легко написал чистосердечное признание, указав даже мелкие подробности.
Устроившись сантехником на участок, к которому относится дом Хабибуллина, Прохор отключил канализацию в его квартире. Так поступают жилконторы со злостными неплательщиками, чтобы побудить их к погашению долгов по квартплате. Естественно, последовал срочный вызов. Днем в квартире наркоторговца Прохор быстро устранил неисправность, а вечером, когда соседи уже отдыхали у телевизоров, вернулся под предлогом, что забыл в квартире инструмент. Ничего не подозревающий Наиль открыл дверь сантехнику, пропуская в туалет, беспечно повернулся к нему спиной…
Для того, чтобы убить Михеева, Прохор придумал иную схему. Создал себе алиби, работая по вызову в другом доме, а к Михееву явился под видом почтового работника, доставляющего телеграмму.
И только причастность к убийству Слонкина Прохор упорно отрицал. К тому же Петр Байбеко вдруг проникся сочувствием к убийце, и совсем перестал помогать Вадиму давить на Гребенцова.
─ Молодец мужик, ─ повторял он, воодушевленно брызжа слюной прямо в лицо следователя. ─ Мразей уничтожил, другим неповадно будет! Если бы вот так всем миром с этим злом боролись, другие бы поостереглись народ травить! Моя бы воля, расстрелять бы всех, кто эту дрянь в нашу страну тащит! Да я бы медали таким борцам раздавал!
Наталья Павловна молчала, насупившись, и, казалось, была солидарна с опером. Вадим спорить с ними не стал, только рукой махнул. Ясное дело, государственный служащий должен неукоснительно блюсти законы, а эмоции ─ дело обывателей.
Вадим вспомнил даже об окурках, собранных родителями единственного подозреваемого в гаражном массиве, разыскал, ввиду командировки Кости, его друзей, хранивших эти улики, заказал экспертам провести анализ слюны с окурков на идентичность биоматериалу, взятому у Гребенцова. Результат оказался отрицательным. Теперь получалось, что по убийству Слонкина, кроме Олега, подозреваемых нет. Версия о тройном преступлении развалилась, как детская пирамидка, из которой выдернули стержень.
Нет, конечно, и два оперативно раскрытых убийства ─ большая удача, но дело Слонкина, как ложка дегтя, портило вкус успеха. Значит, придется все-таки передавать в суд материалы на Олега: Серов ждать больше не намерен. Неужели Олег все-таки виновен? Как же так получилось, что Вадим позволил сбить себя с толку?
Вопреки обыкновению, по окончании рабочего дня домой он не пошел. Оставшись один в кабинете, начал наводить порядок на столе, перекладывая папки. По всему получалось, что следователь из него неважный.
Раздосадованный своим выводом, он с силой захлопнул приоткрытую дверцу, прищемил палец, вскочил резко, поднеся его к губам, дуя на ушиб, ударился головой о висевшую на стене полку. Боль, кажется, прояснила туман в голове. Злость на себя стала побудительным мотивом для сверхурочной работы. Немного успокоившись, он вновь стал пересматривать материалы по убийству Слонкина, протоколы допроса свидетелей, родственников. На глаза попался адрес стариков-родителей. А ведь именно в этом доме живет Завьялов Николай Иванович, с которым он недавно беседовал! Простое совпадение или что-то еще?
Несмотря на обещание, данное полковнику Серову, Вадим подумал, что в ближайшее время обязательно допросит учителя. А пока он решил еще раз поговорить с Прохором.
Предупредив жену, чтоб скоро не ждала, он отправился в следственный изолятор и вызвал на допрос Гребенцова.
─ Сегодня я хочу услышать, что вы знаете о вашем тренере, Завьялове, ─ обратился он к подследственному.
─ О Николае Ивановиче? ─ удивился Прохор. ─ Он вообще не имеет отношения к моим делам.
─ Неужели? А кто создал вам ложное алиби на момент убийства Хабибуллина?
─ Я его об этом не просил.
─ Теперь он подлежит ответственности за дачу ложных показаний.
─ Ну, я же вам объяснял: старик мог просто перепутать время. Чтобы создать себе алиби, я поставил свою машину возле его дома, убил Хабибуллина, потом зашел в магазин и пришел к Николаю Ивановичу уже с бутылкой и продуктами. Соседи указали следствию, когда мой автомобиль появился у них под окнами, а Николай Иванович мог и не помнить точное время моего появления, мы же в тот вечер выпили, сидели почти до полуночи. Вряд ли вы сможете убедить суд, что он умышленно давал ложные показания.
─ Это была ваша первая встреча после долгой разлуки?
─ Нет, я заходил к нему до этого недели за две. Забрел случайно, не уверен был даже, что он все еще живет в этом доме. А вот второй визит я уже спланировал умышленно. Не думал, что у него из-за меня проблемы возникнут.
─ Ладно. И о чем вы разговаривали?
─ Да так, о жизни, о политике, ─ пожал плечами Прохор.
─ А что он вам рассказывал о себе?
─ Ну, говорил, что остался один, что жена умерла недавно.
─ Умерла? Отчего?
─ Болела долго, онкология. Любил он ее очень, плакал, вспоминая. Я-то старался не напиваться, тормозил, а он один почти всю бутылку уговорил с горя.
─ Он кого-нибудь винил в смерти жены?
─ Да кого? На врачей жаловался, на их черствость, безответственность. Они диагноз долго не могли поставить. Отмахивались от ее жалоб, футболили от одного к другому, вот время и упустили. Все предварительные исследования делала она за свой счет. Ну, еще рассказывал, что в онкологическом диспансере денег много надо давать и врачам, и медсестрам, и люди с отчаяния последнее продают. Что пациентов очень много, очереди огромные. Условий для тяжелобольных нет никаких, на одной койке по десятку человек лечится, на ночь домой уезжают. Обезболивание плохое и отношение к умирающим ужасное. Мучительно все это, тяжело.
─ А про соседей своих говорил что-нибудь?
─ Про соседей? ─ удивился Прохор. ─ Нет.
─ Может быть, он называл какие-то фамилии, имена людей, с кем был в ссоре?
─ Да нет же, не было ничего такого.
─ Ну, а вы что ему о себе рассказывали?
─ Да так, немного совсем: как жену по глупости потерял, как Ваньку упустил.
─ Как он реагировал на то, что сын ваш погиб от наркотиков?
─ Бурно реагировал. Власть нынешнюю ругал, что с наркоторговцами либеральничает, коррупционеров, крышующих этот бизнес. В общем, обычная, нормальная реакция, как у всех.
─ А вы знали, что он пытался бороться с продажей наркотиков на территории школы, в которой учился ваш сын?
Прохор молчал.
─ Мне известно, ─ продолжал Чесухин, ─ что он в девяностые годы писал заявление в милицию, в котором обвинял в продаже наркотиков как раз Хабибуллина, Михеева и Слонкина. Неужели он не называл вам эти фамилии? Вы еще скажите, что вам это было неинтересно!
─ Ну, ладно, ─ сдался Гребенцов. ─ Рассказывал он мне про них, только Слонкина я не убивал! Про Хабибуллина и Михеева я от жены давно узнал, она их выследила. А вот про Слонкина она ничего не говорила, и эту фамилию я услышал впервые от Николая Ивановича. А на тот момент Слонкин был уже мертв. Тренер уверял, что именно Слонкин продажу наркотиков организовал, а Хабибуллина и Михеева втянул и впоследствии действовал через них. Они ведь когда-то учились в той же школе, что и Ваня.
─ Вот как? Значит, он был убежден, что главный злодей именно Слонкин?
─ Теперь вы думаете, что его убил Николай Иванович за организацию продажи наркотиков? Или из сочувствия к моей судьбе? Тренер, конечно, хороший человек, но за меня на такое не пошел бы,─ насмешливо возразил Прохор.
─ А вы-то сами разве не убили бы Слонкина, если бы знали о его роли? Сделали бы вы это, если бы вас не опередили? ─ спросил Вадим. ─ Это так, не для протокола.
─ Вам моя исповедь нужна? Извините, вы не духовник, ─ неожиданно зло ответил Гребенцов. ─ Что бы вы ни говорили, а я не чувствую себя преступником, как не является преступником солдат на войне.
Глава 47

В квартире было непривычно тихо, лишь в прихожей отрешенно тикали настенные часы, отмеряя бесконечную капель секунд. Время близилось к полудню. Кира через слегка приоткрытую дверь наблюдала за спящим ребенком.
Это была дочь ненавистной Кати, и похожая на нее дочь, и в Кире все-таки гнездились еще неприязнь и неприятие.
Девочка лежала на большой подушке, доходящей ей до талии. Пухлые щечки, совсем как у Олежки когда-то, округло торчали вверх. Сон ребенка был безмятежен, словно и не случилось в ее жизни самой страшной детской потери ─ смерти обоих родителей. Слава Богу, все произошло не на ее глазах. Скорее всего, она еще ничего не знает и обижается, что мама с папой уехали от нее так надолго.
Вот она пошевелила рукой, потом повернулась на бок. Полежала так с минутку. Потом снова перевернулась на спину и открыла глаза. Встала во весь рост в постели и тут же снова легла, с любопытством разглядывая все вокруг. Не прошло и минуты, как девочка окончательно проснулась, села и, кажется, собралась заплакать.
─ Кто это тут у нас проснулся? ─ весело сказала Кира, входя в гостиную. ─ Что за девочка такая? Давай знакомиться! Меня зовут Кира, а тебя как?
─ Вита, ─ нехотя произнесла она, настороженно глядя исподлобья.
─ Привет, Вита! Какая ты хорошая, умненькая девочка! Пойдем, я тебе все тут покажу, что у нас есть интересненького, ─ Кира подала ребенку руку и повела за собой. ─ Вот здесь у нас телевизор, можно смотреть мультики. Тебе нравятся мультики?
─ Да.
─ А какой самый-самый любимый?
─ Про гусей-лебедей. Они девочку догоняли-догоняли, а она бежала-бежала, а потом в печку спряталась с братиком, и они их не нашли, ─ девочка смешно таращила глаза, изображая, как страшно было детям.
─ Да, мне тоже нравится эта сказка. А вот посмотри-ка, у нас тут аквариум, и там рыбки разные плавают.
Девочка молча разглядывала лениво шевелящих плавниками гуппий, а Кира тем временем бросила в воду корм. Рыбки оживленно ринулись к поверхности воды, разевая рты и толкаясь.
─ Они тут кушают? ─ догадалась Вита, глядя на Киру снизу вверх. ─ А они не кусачие?
─ Нет, это хорошие, добрые рыбки. Им пора завтракать, и тебе тоже. Пойдем-ка и мы с тобой на кухню, а потом ты еще на рыбок посмотришь, когда захочешь. Утром все кушают, и рыбки, и птички, и маленькие девочки.
Кира открыла холодильник, достала молоко.
─ Я не люблю молоко, ─ предупредила ее Вита.
─ Да? ─ удивилась Кира. ─ А что ты кушаешь на завтрак?
─ Колбаску, булочку с маслом.
Кира помазала булку маслом, посыпала сахарным песком, налила чаю.
─ Нет-нет, я чай не люблю! ─ замахала руками Вита.
─ А что ты пьешь?
─ Простую водичку. Не горячую, холодную.
Как легко накормить этого ребенка! То, что она любит, всегда у взрослых под руками.
Вита не сидела за столом, а ходила по квартире, жуя бутерброд.
─ А где Костя? ─ спросила она, завершив свой осмотр.
─ Он на работе, скоро придет.
─ Я к маме хочу, ─ затянула девочка плаксиво.
─ Ты погости у нас немного, а потом к маме поедешь, ─ начала уговаривать ее Кира.
─ Нет, я к маме хочу! Сейчас!
─ А скоро Костя придет, с тобой поиграет. Хочешь, я тебе сказку почитаю? ─ Кира полезла на пыльную антресоль, где лежали Олежкины детские книжки и игрушки.
С трудом спустив тяжелые коробки на пол, она, наконец, вздохнула свободно: ребенок занялся разборкой сокровищ.
А Кира взяла в руки сотовый телефон.
─ Костя, ну что у вас там?
─ Пока ничего нового. В одной деревне мы обошли все дома, едем в другую.
─ А вы разделитесь, ходите по одному или по двое, быстрее будет.
─ Да уж мы догадались. Только Розы с нами нет: у нее подруга на телефонные звонки не отвечает, и она решила проведать ее. Высадилась из машины еще в городе.
─ Проведать! Она, вообще-то, вчера просила Валю поискать наших девчонок в притонах, и с тех пор телефон ее стал недоступен. Вы что, ее одну отпустили?
─ Да она никого особо не слушала. Думаешь, эта Валя во что-то влипла? А если она просто не хочет помочь и выключила телефон? Или спит еще? Они ведь по ночам работают, а до обеда отсыпаются.
─ Не знаю. Ладно, я сейчас попробую позвонить Розе. Надо было мне вместо нее ехать.
─ Искать Валю? Бредовая идея, учитывая, что ты ее ни разу даже и не видела. А вы там с Витой как? Подружились?
─ Пока все нормально. Правда, скучает по маме.
Кира начала звонить Розе, но она почему-то долго не брала трубку. Потом, наконец, ответила:
─ Тетя Кира, слушаю!
─ Ты как? Зачем одна туда сунулась!
─ Все нормально со мной. Валя действительно, пропала. Оля говорит, что со вчерашнего дня. После моего звонка сорвалась куда-то и с концами. Я тут по точкам прошлась, в одном месте мне сказали, что видели вчера девочку-подростка, похожую на Наташку, по описанию, с нашими охранниками. Один из них ─ Вовка Тарасюк, они вместе с Валюшей в детдоме росли. А Вале они еще вчера то же самое сказали, так что она, думаю, к Вовке обратилась. Теперь вот не знаю, что делать. Может, мне тоже к нему сходить?
─ Не надо! ─ крикнула Кира испуганно. ─ Лучше отцу позвони, и он оперативно полицейских подключит, кто розыском пропавших занимается. Тарасюк ─ это уже зацепка! А нам только не хватало еще, чтобы пропала и ты! В общем, я жду тебя, возвращайся поскорее!
Не успела Кира завершить разговор, как зазвенел домашний телефон.
Кира сняла трубку.
─ Кира Николаевна, здравствуйте. Это Роман говорит, друг Олега.
─ Здравствуй, Ромочка. Как дела?
─Да у нас-то все нормально, только ребята за Олега переживают. Мы уверены, что он ни в чем не виноват. А он сейчас дома?
─ Нет. И вряд ли скоро появится. Но он не в тюрьме, ты не думай.
─ Дело в том, что у меня для вас важная новость. Один из наших студентов случайно в Интернете увидел видеоролик, который снимал, вероятно, свидетель убийства. На ролике есть парень, очень похожий на Олега. В общем, в поисковике достаточно набрать «убийство on-line», и вы все сами увидите. Думаю, это должно помочь доказать невиновность Олега.
Кира немедленно включила компьютер. Она быстро нашла то, о чем говорил Рома. На видео были Олег и Слонкин. Вот Олег кричит что-то в лицо сутенера. Машина Слонкина стоит возле гаража. Дверь в гараж еще не отперта. Олег в ярости хватает Слонкина за грудки, пару раз встряхивает, потом отталкивает, поворачивается и уходит к воротам. Кажется, конец съемки, пошли полосы. Нет, вот продолжение видео. Дверь гаража распахнута, машина уже внутри. К гаражу подходит какой-то человек, лица его не видно. Навстречу ему выглядывает хозяин, на физиономии которого отражается испуг. Неизвестный толкает его внутрь и сам заходит следом. В проем двери видна драка, потом какая-то возня. На несколько мгновений становится видно красное лицо Слонкина с широко открытым ртом. Он двумя руками пытается ослабить петлю своего шарфа. Постепенно он перестает сопротивляться, безвольно опускается на землю. Неизвестный наклоняется над ним, затягивая шарф все сильнее, потом встает, и, оглянувшись по сторонам, выходит из гаража, прикрыв дверь снаружи. Это же Николай Иванович, учитель физкультуры, сосед Слонкиных-старших! Конец записи.
Учитель! Убийца ─ учитель! Человек, давно работающий с детьми! Неужели это возможно?
Конечно, возможно. Учителя ─ такие же люди, как все. Кира вспомнила, что он говорил про Слонкина, как называл его негодяем, с которого некому спросить на этом свете. Получается, что Завьялов ─ благородный мститель, наказывающий наркоторговцев?
Ну, хорошо. А является ли доказательством видео из интернета? Кира где-то слышала, что видеосъемки не принимаются в судах в качестве доказательств. Она представила, как придет с этим роликом к Чесухину…. Нет уж, спасибо, она однажды уже пыталась его переубедить! Надо самой идти к Завьялову. Если он такой справедливый, что готов убивать негодяев, то он должен понять и чувства матери.
Киру охватила решимость выяснить все немедленно. Сегодня воскресенье, и в школе никого нет. Значит, надо раздобыть домашний адрес. Она открыла в компьютере городскую телефонную базу и выбрала поиск по ФИО владельца телефона: Завьялов Николай Иванович.
Программа выдала три адреса полных тезок. И лишь один из них был недалеко от школы. «Опа! ─ удивилась Кира. ─ Он живет в том же доме, что и родители Слонкина!» Теперь Кира почему-то была уверена, что адрес она нашла правильный.
Косте она звонить не стала ─ пусть ищет Лерку, это важнее. Поручив Виту до прихода Розы соседке, она написала Косте записку и вышла из дома.

Глава 48
Обойдя обе деревни и не обнаружив никаких следов дочери, всегда спокойная Зоя пришла в отчаяние. По ее раскрасневшемуся лицу катились крупные слезы, она громко причитала, рыдая и практически уже не владея собой: «Девочка моя родная! Куда же ты пропала? Господи, помоги!»
Сердобольная баба в теплом шерстяном платке, повязанном поверх шапки из искусственного меха, опершись на забор своего огорода, спросила участливо: «А где же вы ее потеряли-то?»
─ Мы думаем, что она вышла по грунтовке из вон того леса и потом бесследно пропала, ─ ответил Олег.
─ А в садах-то вы не искали?
─ В каких садах?
─ Да между лесом и деревней сады есть. Может, туда она забрела?
Костя и Олег переглянулись.
─ Зоя, в машину быстро! ─ скомандовал Костя.
Они вернулись к деревне, в которой побывали утром. Между нею и лесом, если хорошенько присмотреться, действительно виднелись какие-то маленькие домики. Костя подъехал поближе к лесному массиву: дороги к садам не было, однако кем-то в снегу протоптана едва заметная тропка. Все трое, оставив автомобиль на грунтовке, гуськом направились к садовым строениям, вылезающим к весне из потихоньку подтаивающих сугробов, как грибы из-под пожухлой листвы.
Тропа вела в глубину садового товарищества, петляя между огороженными участками, и, наконец, уперлась в дощатый домишко, с виду вполне обитаемый, поскольку из трубы шел дымок.
Не обнаружив на косяке звонка, Костя пару раз стукнул в дверь кулаком. Не получив ответа, он толкнул ее, и все трое втиснулись в узкие сени. Навстречу им из обитой клеенкою двери вышел молодой небритый мужчина, ничуть, казалось, не удивившийся гостям.
─ Извините, не встречали ли вы вчера девочку-подростка?
─ Она спит, ─ смущенно улыбнулся Кеша. ─ Ее слегка собаки бездомные потрепали, так что идти сама она не может. Да вы проходите.
Зоя упала на колени возле Леры, не веря своему счастью, плача и смеясь от радости. Девочка сидела на кровати, удивленно хлопая сонными глазами….
…Измученная, но радостная компания вернулась в город, когда совсем стемнело. От машины Костя нес Лерку на руках. Решили все вместе переночевать у Киры, однако дома ее не оказалось. Теперь все были встревожены отсутствием Киры и тем, что ее сотовый телефон длительное время выключен.
Их встретила только Роза, уже уложившая Виту спать. Она прямо с порога потащила Костю к компьютеру.
─ Кира отправилась прямо в лапы к убийце! ─ прошептала она на ухо дяде, не желая тревожить перенервничавшую мать.
Посмотрев фильм, оставленный Кирой на экране готовым к просмотру, и прочитав ее коротенькую записку, Костя, Олег и Роза ушли на кухню. Зоя тем временем хлопотала возле младшей дочери.
─ Думаю, на этот раз без полиции не обойтись, ─ сказал Костя и набрал сотовый номер Чесухина.
Глава 49
Вовка Тарасюк снимал однокомнатную квартиру неподалеку от ресторана «Брависсимо». Сначала они жили здесь вдвоем с Генкой Сурминым, так было и дешевле, и веселее. Однако вскоре после смерти Слонкина Генка перебрался к Марго, и Вовка остался один. Ему было непривычно много двадцати восьми квадратных метров: он с детства привык делить жизненное пространство с товарищами по детдому.
Когда к нему неожиданно явилась Валя, он обрадовался гостье.
─ Ты чего это, Валюха, про меня вдруг вспомнила? ─ удивился он вместо приветствия. ─ Проходи. Может, выпить хочешь? ─ он потянулся за бутылкой шампанского, которое было припасено у него для девушек.
─ Ты один? Никого не ждешь?─ спросила Валя, озираясь.
─ Один, естественно, Генка же съехал. Да ты чего такая напряженная? ─ он привычными движениями открыл бутылку, достал и наполнил бокалы.
─ Вов, тебя вчера видели с молоденькой девчонкой. Это правда?
─ Что правда? Что девочку новую привезли? Может, ты ревнуешь?
─ Дурак, она школьница еще!
─ И что? Мне-то что за дело? В чем прикол-то?
─ А в том, что ее убить хотят.
─ Да ладно! ─ усомнился Вовка. ─ Кто тебе сказал?
─ Розка звонила. Это, типа, подружка ее сестры. А, может, даже и сестра…. А ты будто не в курсе?
─ Нет, конечно. Я с ребятами побазарил и отошел.
─ А кто конкретно с ней был?
─ Шило и Монгол.
─ Вот видишь!
─ Ну, да, парни серьезные. Что дальше? Хочешь с ними поговорить? Переубедить? Или узнать, кто им отдал приказ? ─ он насмешливо смотрел на нее сверху вниз. ─ Ты же у нас в авторитете, можешь и с хозяевами поспорить….
─ Не знаю…. Я сейчас Розке позвоню….
─ Как же! Позвонишь! ─ Вовка отобрал у нее телефон и выключил его. ─ Фильмов, что ли, насмотрелась? Ты за кого подписываешься? За подружку сестры подружки? Больная на всю голову! Тебе кто что напел? Кто меня с ней видел? Да та же тварь, что тебе это сказала, тут же на тебя и настучит! Что тогда делать будешь?
─ Не ори на меня!
─ А, может, я потому и ору, что ты мне не безразлична? ─ он слегка сбавил тон.
Валя молча смотрела на Вовку.
─И всегда нравилась, только я тебе не нужен был…. ─ Вовка помолчал, отвел взгляд, словно вдруг застеснялся. ─ А помнишь, как мы в седьмом классе с Генкой из-за тебя подрались? Целый месяц потом не разговаривали…. Я твое имя на парте вырезал, а меня за это к директору…. Только ты нас бортанула обоих, роман с Венькой закрутила, с этим чистоплюем, маменькиным сынком, ─ продолжил он с обидой.
─ Чего теперь вспоминать…. Я отрезала все это, вырвала из себя, как больной зуб.
Вовка взглянул на нее с пониманием.
─ Валь, а давай бросим все, уедем вдвоем куда-нибудь…. Поженимся, детей нарожаем….
Валя ничего не ответила. Ей казалось, что способность любить она истребила в себе окончательно, однако теперь вдруг шевельнулось что-то в душе, да так, что в носу защипало. А опыт подсказывал, что не надо пускать в душу надежду, ведь потом будет только больно….
Тут в дверь забарабанили. Валя испуганно вскочила с дивана.
─ Сиди спокойно! ─ скомандовал Вовка и пошел открывать.
В квартиру ввалились Шило и Монгол.
─ Ага, вот она! ─ довольно прогундосил Шило.─ Ты зачем по точкам с расспросами ходила? Думала, мы не узнаем?
─ Ребята, мне Роза звонила. У нее сестренка пропала. Ну, и она просила помочь, ─ пролепетала Валя.
─ Это которая Роза? Та, что в «Брависсимо» у Макса?
─ Ну да.
─ И почему же она тебя просит, а не Макса своего? А? Что ты вообще об этом знаешь?
─ Ничего она не знает. ─ вступился за Валю Вовка. ─ Я уж ей тут мозги вправил. Розка эта училась с нами в одном классе. Генка Сурмин, кстати, тоже с нами учился, ─ добавил он в надежде, что упоминание о дружбе с любовником Марго как-то сможет помочь.
─ А почему она именно Вальке звонила? Не тебе, не Максу, не Генке? Нет, тут что-то не так. Стучала ты Розке? На кого? Ну-ка, рассказывай все, ─ поднес Шило нож к горлу девушки.
─ Не знаю я ничего, правда….─ заплакала Валя.
─ Чего время зря терять, мочить ее надо, ─ решительно заключил Шило и посмотрел на Вовку. ─ Вот ты и сделаешь это, чтоб вернее было.
─ Да ты что, брат, это же моя девушка, я люблю ее! Зачем убивать, мы молчать будем! Да мы и не знаем ничего!
─ Остынь, тебе бы всех мочить, ─ вяло парировал Монгол. ─ Забыл, времена уже не те. Хозяину это не понравится.
─ А если менты допрашивать будут, ведь расколются, сдадут всех!
─ Да ладно, что они знают?
─ Ребята, можно, мы уедем? В другой город, в область! Куда скажете! Есть же у хозяев другие точки! ─ просительно заговорил Вовка.
─ Может, и правда, переждать, пока Марго под следствием? Зачем нам лишняя мокруха? Кто знает, как дело повернется? ─ предложил Монгол.
─ Ладно, пошли с нами! Только не вздумайте дергаться! ─ подвел итог Шило, толкая пленников к выходу.

Глава 50
Увидев Киру на пороге своей квартиры, Николай Иванович изменился в лице.
─ Опять вы? Ну, что же, проходите, раз уж явились.
Оставив куртку в прихожей, Кира прошла за хозяином на маленькую кухню, горячую и влажную от паров выкипающего забытого чайника. Николай Иванович выключил плиту и приоткрыл форточку. Оба присели у маленького кухонного стола.
─ Дело на моего сына готово к передаче в суд.
─ Против него есть улики?
─ Вы знаете, что есть. ─ Кира посмотрела учителю прямо в глаза. ─ Вы же там были. И еще вы знаете, что он не убивал, правда? Неужели вы допустите, чтобы осудили невиновного?
─ Чего вы от меня хотите? ─ Николай Иванович отвел взгляд.
─ Я хочу, чтобы вы пошли в полицию и написали чистосердечное признание. Я знаю, что вы убили Слонкина. Все это знают.
Николай Иванович удивленно посмотрел на Киру.
─ Да, знают все, ─ подтвердила она. ─ Убийство записано кем-то на сотовый телефон, и однокурсники сына случайно наткнулись на это видео в Интернете. Сейчас это модно ─ размещать в сети драки, потасовки, всякую всячину.
─ Видео, да еще такого качества, судом не будет принято как доказательство.
─ Пусть, но полиция найдет того, кто это заснял, и получит показания.
─ Если вы так уверены в этом, зачем пришли ко мне?
─ Не знаю. Я пришла за помощью. Вы не можете понять, что чувствует мать, когда теряет единственного сына. Олежка очень хороший, домашний мальчик. Ему нельзя в тюрьму. Вас я не осуждаю. Я знаю, каким негодяем был этот человек. Но я вас умоляю ─ спасите моего сына. Для вас это тоже лучший вариант. Вы же знаете, что явка с повинной учитывается судом.
Николай Иванович помолчал.
─ Напрасно вы думаете, что я вам не сочувствую, наконец, произнес он. ─ Я очень хорошо знаю, каково это ─ терять человека, которого любишь.
─ Расскажите мне все, ─ попросила Кира мягко, чувствуя, что от ее такта и понимания сейчас многое зависит.
─ Мне уже шестьдесят два. Поздно начинать жизнь заново. Некого любить. Все позади. Недавно умерла от рака жена. Хожу по квартире, перебираю ее вещи, они еще хранят ее запах. Скоро и его не будет.… А хотите, я вам фотографии покажу?
Кира кивнула. Она будет сидеть здесь хоть всю ночь, и посмотрит все фотографии, и будет слушать, ей хватит терпения. Она отключила сотовый телефон, чтобы не спугнуть случайным звонком откровенность хозяина квартиры.
Николай Иванович прошел в комнату и через минуту вернулся с альбомом в руках.
─ Мы с Элей поженились в девяносто пятом году. Посмотрите, какой красавицей она была.
─ Очень интересная женщина. Только немного грустная.
─ А, вы тоже это заметили? Временами у нее были очень печальные глаза. Печальные и необычайно глубокие. Впервые я увидел ее на родительском собрании. Ее дочь Даша училась в моем классе.
─ Вот это ее дочь? ─ спросила Кира, листая альбом.
─ Да. Они похожи, правда?
─ Очень похожи.
─ Дашенька училась хорошо, и видно было, что Эле приятно слышать об успехах дочери. Однако временами я замечал в ее глазах такую тоску, что мне хотелось немедленно бросить все свои дела и как-то помочь этой женщине. Конечно, ведь ей пришлось пережить так много горя: за короткое время она потеряла и мужа, и мать, и бабушку. Это Даша мне рассказала. Я и сам не заметил, как полюбил Эльвиру. Все произошло само собой, совершенно неожиданно для меня, ведь после травмы и тяжелого развода я был уверен, что проживу жизнь в одиночестве.
Он помолчал, задумавшись, а затем продолжил:
─ В юности я серьезно занимался спортом, мечтал о мировых рекордах. И вы знаете, у меня были хорошие результаты! Я бы многого достиг, если бы не травма позвоночника. Врачи говорили, что я никогда уже не смогу вернуться к прежней жизни. Почти год я провел в больницах. Жена тогда ушла от меня, ей не нужен был калека. Она нашла себе здорового и богатого, а меня выбросила, как старую куклу. Когда меня выписали, я даже передвигаться самостоятельно не мог. Частенько в то время мне приходили в голову мысли о самоубийстве. Я пришел к выводу, что все женщины такие. Все, кроме матери, только она меня поддерживала. Радовалась, что я жив. Верила, что я обязательно буду ходить. Вы знаете, как это важно, когда в тебя верят? Потом оказалось, что друзья тоже не отвернулись от меня: собрали деньги, помогли с инвалидной коляской.
─ Неужели вы когда-то не могли ходить? Как же вам удалось встать на ноги?
─ Время и каждодневные многочасовые тренировки, а еще большое желание вернуться к нормальной жизни. И помощь мамы. Десять лет мы с ней вместе боролись и победили. Только вот с маминой болезнью мы не справились. Она умерла еще до того, как я встретил Элю.
─ И вы захотели помочь Эле так же, как вам когда-то помогла ваша мама?
─ У Эли никого не было, кроме дочери. Я чувствовал, что ей очень нужна моя поддержка. И вы знаете, ей было неважно, что у меня маленькая зарплата. Ей была необходима только моя любовь.
─ Вы были счастливы с Элей?
─ Да, я был счастлив, что рядом со мной находилась эта женщина. Она нужна мне была любая, как моя собственная частичка, - больная ли, здоровая ли. И я был нужен ей. Удивительно, что до встречи с Элей я даже не догадывался, какая это радость ─ быть опорой для любимой, каждый день, каждый поступок посвящать ей. Это на порядок выше, чем жить для себя, для своего удовольствия или здоровья. И в последние часы, когда она уже уходила от меня и слабела с каждой минутой, я делал ей обезболивающий укол, потом ложился рядом, согревал ее своим телом, целовал в холодеющие губы, прислушиваясь к прерывистому дыханию. Иногда она улыбалась мне с закрытыми глазами, и я чувствовал, как она сжимает мою руку в ответ.
─ А Даша? Она живет с вами?
─ Даша …─ повторил эхом учитель, разом сникнув. ─ Она не живет…. Она умерла давно, вскоре после того, как мы с Элей поженились.
─ Как же так? Почему?
─ Она погибла под поездом метро, ─ Николай Иванович медленно и с трудом выталкивал слова, словно они были шершавыми и царапали ему гортань. ─ Следователь отсмотрел записи видеокамеры и убедился, что ее никто не толкал. Было, видимо, непонятно, нарочно ли Даша упала или у нее просто закружилась голова. В любом случае в возбуждении уголовного дела было отказано.
─ Значит, никто не может сказать, был ли это несчастный случай или самоубийство?
─ Это было самоубийство. Мне трудно говорить об этом. Я скрывал все от жены. Эля всегда думала, что произошел несчастный случай.
─ Мне кажется, она, как мать, имела право знать правду.
─ Понимаете, сначала я и сам ничего не знал. Ведь для самоубийства должны быть причины, а их как будто не было. Эля в тот день находилась в санатории для беременных. Я просто сказал ей, что Дашка погибла. Случайно оступилась. Элечка потом долго изводила себя тем, что оставила дочь на несколько дней, и что именно в тот момент ее не было рядом. Ей стало совсем плохо во время похорон, и «скорая» увезла ее в роддом прямо с кладбища. Наш сын родился пятимесячным и не выжил. А Эля ночью пыталась повеситься в туалете, скрутив веревку из порванного постельного белья. Случайно зашедшая в туалет роженица подняла крик, и Эльку спасли. Только после этого случая она еще месяц пролежала в психушке.
─ Понимаю, как тяжело вам было.
─ Это еще не все. Потом я изо всех сил пытался вытащить Элю из тяжелейшей депрессии. Она выпила кучу лекарств. Немного лучше стало только через полтора года. Кто-то сказал ей, что Дашкина душа, которая витает где-то рядом, может вселиться в ребенка, которого она родит. Эля уцепилась за эту мысль. Конечно, я поддержал ее стремление забеременеть. Невозможно жить прошлым, надо смотреть вперед. Мы ходили по врачам, сделали полное обследование, съездили к морю. Эля тогда вновь была почти счастливой. Да, вот эти фотографии.
Он встал, наклонился над альбомом.
─ Вот здесь Эля в день приезда. Впервые у моря. Представляете, я никогда до этого дня не видел его своими глазами. А ее хоть и возили на Черное море в раннем детстве, но она уже совершенно ничего не помнила. А вот тут мы в парке южных культур, а здесь на набережной…
─ Да, ─ продолжил он грустно, листая альбом. ─ Это были очень счастливые дни. По возвращению выяснилось, что Эля беременна. Я, как говорится, просто на руках ее носил, дома ничего не позволял делать, только отдыхать. К сожалению, жизнь иногда бывает очень жестокой: на том же сроке, что и тогда, мы снова потеряли ребенка. Врачи сказали, что это привычный выкидыш. Никаких патологий они не нашли, причиной всему, по их мнению, был страх Эли, что это произойдет. Она вообще была очень мнительной, а после этого стала фаталисткой: все время повторяла, что человек не может изменить свою судьбу, что она всегда была невезучей. Даже в дате своего рождения ─ шестого декабря шестидесятого года ─ усматривала неблагоприятный знак ─ две шестерки. И Дашка погибла в девяносто шестом году. И, как ни странно, Эля умерла шестого января.
─ Вы верите в нумерологию? ─ осторожно спросила Кира.
─ Нет, конечно. Я знаю одно: надо карабкаться, что бы ни случилось. А Эля впала в уныние, и я не смог с ним справиться, как ни старался. Уверен, что именно такое состояние духа и явилось причиной ее болезни, ведь недаром уныние считается большим грехом, связанным с потерей веры. Посудите сами, мог ли я позволить, чтобы Эля, ранимая, склонная к депрессиям, винила себя еще и в том, что ее дочь жить не захотела. Такое и здоровому человеку иногда не по силам пережить.
─ Как же вам удалось скрыть это? Разве следователь не пытался побеседовать с матерью девочки?
─ До похорон я просил ее не травмировать, а потом разговаривать с ней следователю запретили врачи. Всем занимался только я, как отчим и единственный, кроме матери, родственник Даши.
─ Но вы-то как узнали, что девочка покончила с собой?
─ Когда Дашу уже похоронили, а жена лежала в психушке, я нашел в Дашиных вещах вот этот дневник, который прятал потом от Эли. Это страшная история. Почитайте сами.
Он встал на табурет и достал с антресоли какую-то тетрадь.

Глава 51
У Берты Константиновны Коротковой, худенькой и смиренной женщины, всегда готовой услужить ближнему, боязливой и исполнительной, все из рук валилось с того самого момента, как пропала ее дочь Наташа. Сотрудницы по отделу кадров, ужаснувшись происшествию, отпустили ее домой на «столько, сколько надо», благо что работы было немного, и обещали прикрыть перед начальством. И теперь Берта Константиновна места себе не находила, ожидая известий дома. Она прислушивалась к каждому звуку, доносившемуся с лестничной клетки, открывала входную дверь, выглядывала ─ не дочка ли вернулась? От каждого телефонного звонка сердце подпрыгивало и проваливалось куда-то в живот.
Пятнадцать лет назад она родила ребенка «для себя» от случайного знакомого-бабника, растила ее одна, не помышляя о личной жизни, балуя и обожая, как умела.
Девочка была похожа внешностью на красавца-отца, а характером, как думалось Берте, на мать. Берта была уверена, что дочке самой никогда бы не пришла в голову та дикая затея, в которую втянула ее подружка. Ох, надо, надо было запретить ей дружить с этой девчонкой!
Похитрее эта девочка, чем ее простодушная Наташка. Лерка-то нашлась, дома теперь, у нее родственников много, дядя связи имеет в правоохранительных органах, а Наташеньку преступники увезли неизвестно куда, и помочь ей некому. В полиции следователь-женщина жмется, ничего не рассказывает обезумевшей матери, да и Леркины родные, похоже, что-то скрывают. Что женщина-то следователь может против бандитов? Сама, чай, боится их до смерти. Кто за Наташеньку на такой риск пойдет?
Смиренная Берта мечется, как рысь в клетке, готова уже горло за свое дитя перегрызть, да только не знает, кому. Каждый час названивает то в полицию, то Леркиным родным, а известий все еще нет. А время такое страшное, словно война, которую в детстве в телевизоре видала. Чужой, злобный криминальный мир, параллельная реальность, инопланетное чудовище вцепилось в ее девочку, рвет и пережевывает в смрадной слюнявой пасти своей, а она не в силах помочь, спеленута чужим равнодушием, непрофессионализмом и халатностью.
─ Господи! ─ просит Берта неумело, крестясь и обливаясь слезами отчаяния и надежды. ─ Спаси, сохрани мою дочь Наталью, невинную душу ее не дай погубить злым силам! Даруй дочке жизнь, избавь от страданий! Господи, господи….
Время катится бесконечным мутным потоком смертельной тоски матери по своему детенышу. Берта не ест, не спит, а только молится и пьет воду, много пьет: ее почему-то мучает жажда, словно тело высыхает от невыносимой тревоги, словно влага вся выходит вместе со слезами….
Наконец, телефонный звонок разрезает пространство ее почти уже безумия:
─ Берта Константиновна! Это Евгения Борисовна, следователь, вас беспокоит…. Найдена девочка, похожая на вашу дочь. Она в тяжелом состоянии, без сознания, но пока жива. Вам необходимо явиться для опознания….
─ Диктуйте адрес! ─ мгновенно Берта собирается, мысль работает четко. Возможность действовать ─ вот что спасает в стрессовой ситуации, в отличие от бездействия, которое губит психику.
Дочка лежит в реанимации, между жизнью и смертью, похудевшая, с темными кругами под родными глазами, бледная до прозрачности. Врач что-то бормочет про наркотическую передозировку, про наступившую кому, про небольшие шансы. Берта, почти не глядя, вынимает деньги, сует в карман белого халата несколько тысяч. Врач, застеснявшись, разрешает ей посидеть возле дочери, подержать ее за руку…

Глава 52

…На глянцевой черной обложке была нарисована жар-птица. Птица счастья завтрашнего дня, которого у девочки не было…. Кира открыла тетрадь и углубилась в чтение. Николай Иванович сидел рядом и наблюдал за ней.
* * *
Из дневника Даши.
Двадцать пятое сентября 1996 года, среда.
Сегодня мы с Люсей и Алиной шли по улице по направлению к моему дому. Болтали, смеялись. День такой чудесный: тихий и солнечный, деревья в осенних нарядах, даже тротуары усыпаны листвой. Нас обогнал элегантно одетый молодой человек. Повернувшись вполоборота, он улыбнулся мне, и, изящно приподняв шляпу, поздоровался. Я не сразу сообразила, что это Виталик Слонкин, сосед. Вот уж не думала, что он может обратить на меня внимание! Он такой взрослый и красивый! Волосы у него черные-пречерные, а глаза карие и очень выразительные. По-моему, он похож на интеллигентного болгарина. А когда он улыбается, то устоять против его обаяния совершенно невозможно. Девчонки сразу зашептали мне в ухо: «Кто это? Кто это? Вы знакомы?» Нет уж, девочки, он смотрел только на меня! И здоровался со мной, а не с вами.
Пятое октября 1996 года, суббота.
Сегодня после обеда я вышла на балкон, чтобы побыстрее остыли жареные семечки. Виталик, который живет этажом выше, курил, облокотившись на перила. Увидев меня, он стал упрашивать угостить его семечками. Но как это сделать? И вот что мы придумали: на веревке он спустил мне бутылочку из-под йогурта, и я насыпала туда семечек. Потом мы грызли их и болтали. Он спросил, в каком классе и в какой школе я учусь. Оказывается, он тоже учился в нашей школе, только на десять лет раньше! Значит, он намного старше меня! Странно, но мне кажется, что никакой разницы в возрасте нет. Наверное, он просто так болтает со мной, от нечего делать... Может, считает меня еще маленькой…. Да нет же, я чувствую, что нравлюсь ему! Правда-правда, я очень даже симпатичная. Только мама мне никогда не говорит об этом, хоть я и спрашивала. Она отвечает так: «Для меня ты всегда лучше всех». Это как понимать? Что я страшненькая? Что я только тебе могу нравиться, потому что ты мать? Ну, спасибо, мамочка, поддержала! А мне хочется не только для тебя, мама, быть красивой, но и для других! И вот я нравлюсь Виталику, такому взрослому…. Это что-нибудь да значит! И он мне тоже нравится, очень-очень….
Четырнадцатое октября 1996 года, понедельник.
Со мной творится что-то невообразимое! Кажется, я влюбилась! За окном дождь, и это так прекрасно! Мне нравится даже дождь! Это все потому, что я люблю! Я ЛЮБЛЮ ВИТАЛИКА СЛОНКИНА! Какое красивое имя – Ви-та-лик! Я каждую минуту думаю о нем. На тетрадях рисую его инициалы – «СВС» (Слонкин Виталий Семенович). Выбегаю на лестницу по любому поводу, чтобы случайно встретиться с ним. Каждый день готова выносить мусор, даже если ведро еще не наполнилось! Вчера мы столкнулись с ним на лестничной клетке нос к носу. Он рассмеялся и поцеловал меня в щеку! Господи, я такая счастливая!
Девятое ноября 1996 г, суббота.
Виталик купил себе машину! Он подъехал к дому такой гордый, его просто распирало от радости. Вышли посмотреть на покупку его родители, соседи. Целый час все стояли и обсуждали, а потом разошлись по домам. Я увидела в окно, что он остался один, и тут же собралась в магазин. Увидев меня, он предложил прокатиться. Мы проехались совсем немного, и он пошел обмывать покупку с родителями. Машина очень красивая: темно-синий седан. Внутри тоже классно!
P.S. Я хожу на подготовительные курсы, буду поступать в Университет.
Двадцать четвертое ноября 1996 г, воскресенье.
Сегодня случилось ужасное: я видела в окно, как Виталик подкатил на машине к дому с двумя длинноногими наглыми девицами. Он зачем-то зашел в квартиру, а они его ждали в машине. Там был еще один парень. Наверное, его друг. Потом Виталик вернулся, и вся компания, хохоча, умчалась по своим делам. Какая же я дура! Напридумывала себе невесть что! Угораздило же меня влюбиться во взрослого, как будто ровесников мало….
Двадцать девятое ноября 1996 г, пятница.
И все-таки я люблю его. Почему я решила, что нет никакой надежды? Надо бороться за свою любовь! Сейчас девицы такие наглые, сами на шею вешаются. Как только у мужчины появилась машина, так сразу и от баб отбоя нет. Они ценят достаток, престиж, деньги. Они не любят его так, как я. И он это обязательно поймет. Такими чувствами, как у меня к нему, не разбрасываются. Мы обязательно будем вместе! Кто сказал, что будет легко? Ничего, я подожду. Он поймет, обязательно поймет!
Мама собирается в санаторий. Я останусь дома с Николаем Ивановичем, отчимом. Он неплохой и очень любит маму. Они так часто целуются, что я чувствую себя одинокой. И еще он любит рассказывать мне при матери, как на улице какой-нибудь мужчина ею восхищался. Хитрец! Он большой дипломат. Это такие скрытые комплименты матери. Она вся тает от удовольствия. А у меня в личной жизни пока невезение. Виталик словно забыл про меня, занят своей машиной и друзьями. А может, и подругами…

Двадцатое декабря 1996 г, пятница.
Виталик пригласил меня в субботу на вечеринку с его друзьями. Я на седьмом небе от счастья! Значит, он все-таки любит меня!
Мамы нет дома, она уже в санатории, так что проблем не будет. Николаю Ивановичу скажу, что ночую у Алины.
Только вот не знаю, что надеть. Хочется быть неотразимой. Буду сегодня готовиться весь вечер!

…Без даты.
Я не хочу больше жить! Вот бы уснуть и все забыть….
Как же это было гадко! Он был отвратителен! Я вся словно в его поту и слюне, и невозможно отмыться…
А этот СВС… Какая низость! Он сделал это нарочно, все продумал до мелочей! Он просто использовал мои чувства для извлечения выгоды…. Это не человек, а бездушное, гадкое существо…Я была всего лишь товаром в сделке!
Он привез меня в этот коттедж, представил компании. Сначала было очень весело. Мы пили вино, и он обнимал меня, как свою девушку, танцевал со мной. А потом вдруг словно забыл про меня… Начал танцевать и флиртовать с другими….
И я попалась в его ловушку! Ему назло стала принимать ухаживания одного дядьки, липкого и приторного....
Новый знакомый целовал мне руки и говорил комплименты. А потом заманил в дальнюю комнату, где мои крики не могли быть слышны танцующим гостям….
Всю ночь я проплакала в этой комнате от унижения и отвращения. Мне хотелось убежать, но я не могла – кругом лес, зима, ночь….
Наутро явился Виталий и предложил подвезти до города. Он ничуть не удивился моему виду и слезам, не пошел бить морду обидчику...
«Ты же сама захотела поехать», - только и сказал он. Потом, в машине, он уверял меня, что не случилось ничего плохого, что все девчонки рано или поздно через это проходят…. А дядька занимает высокий пост и многое может…. Да, он любит девственниц, это его «маленькая слабость», но мне не стоит поднимать скандал и с ним ссориться…. Кому поверят – сопливой девчонке или уважаемому человеку?
В конце концов, он сказал: «Извини, детка. Это просто бизнес, ничего личного. Я должен этому человеку денег и не мог отказать в его просьбе…. Надеюсь, ты будешь умницей. А если нет – тебе все равно никто не поверит…. О чем ты думала, когда согласилась поехать в незнакомое место в чужую компанию на ночь»?
Я его ненавижу! Как я могла любить такого человека…
Все решено, мне противно жить в этом мире, дышать одним воздухом с этими грязными, отвратительными животными…. Я и сама себе противна. Как можно было быть такой дурой! Жалко только маму. Хорошо, что она не одна, иначе бы я, наверное, не решилась…. Прости меня, мамочка….

* * *
Кира закрыла тетрадь. Она была потрясена. Часы в кухне показывали полночь.
─ Послушайте, Николай Иванович, здесь же как минимум две статьи ─ изнасилование и доведение до самоубийства.
─ Да, и я, наивный, сразу понес этот дневник в милицию к тому человеку, который занимался предварительным расследованием гибели Даши. Однако он воспринял все это как-то вяло. Время было упущено, тело захоронено. В акте экспертизы ничего не было сказано об изнасиловании. Возможно, девочка приняла ванну, или этот момент просто не исследовался. Для эксгумации должны быть веские причины, да и она может не дать результатов, и тогда ему не поздоровится. Не смог он установить также, кто именно мог совершить насилие. В коттедже было много комнат, и свидетелей предполагаемого преступления не нашлось. Все как по команде утверждали, что не видели, кто же из гостей танцевал с Дашей, и с кем она ушла. Слонкин отрицал свою причастность. Просто Даша в разгар веселья куда-то исчезла, и никто из гостей этого не заметил. В конце концов, следователь вернул мне этот дневник, намекнув: за Слонкиным стоят такие люди, что лучше забыть о своих подозрениях. Дашу все равно не вернуть, и надо жить дальше. Я побоялся, что он уничтожит дневник, и забрал его, сделав вид, что отступился. Ведь это единственное свидетельство того, что случилось с Дашей. Я был уверен, что когда-нибудь найду виновников ее гибели.
─И вы пытались провести собственное расследование?
─ Да, я временами следил за Слонкиным, с кем он встречается, где бывает. Постепенно понял, что он занимается и наркотиками, и сутенерством. Я вам уже говорил, что собирал факты, писал заявления в правоохранительные органы. Этот негодяй безнаказанно сломал столько судеб, его необходимо было привлечь к ответственности, пусть даже и не за гибель Даши. Но нет, он все время выходил сухим из воды! В конце концов, я убедился, что доказать ничего не смогу. Я даже понял, кто именно прикрывает Слонкина ─ депутат Головакин. А от него ниточки наверняка тянутся еще выше. О какой справедливости может идти речь, когда есть неприкасаемые?
─ И тогда вы решили сами убить Слонкина?
─ Я долго об этом думал. Дошло до того, что я начал винить себя в смерти Даши. Я не должен был отпускать ее на ночь к подружке, не убедившись, что она едет именно к ней, но это означало оскорбить ее недоверием. В этом смысле родным отцам больше прощается. Я чувствовал себя виновным, что Эля с дочкой переехали именно ко мне, ведь если бы я перебрался к ним, Даша не познакомилась бы со Слонкиным. Правда, в моей двушке кухня побольше, чем в квартире моих девчонок, это и было причиной нашего решения. А их квартиру мы сдавали в аренду, ведь учительская зарплата, сами знаете, невелика. Нет, Слонкин должен был умереть! Но я не мог оставить Элю. Если бы меня посадили, я не представляю, что бы с ней стало. А вот после ее смерти я был просто обязан убить этого гада, разрушившего нашу жизнь.
Они помолчали. Резкий звонок в дверь заставил вздрогнуть обоих.
─ Николай Иванович! Вы меня залили! ─ в дверь забарабанили. ─ Это соседка снизу! Открывайте скорее!
Едва учитель распахнул дверь, как оказался прижатым к стене с поднятыми руками: Байбеко навалился на него всем своим весом. Костя, проскочив в кухню, тряс Киру за плечи:
─ Что он тебе сделал? Ты в порядке?
─ Да в порядке я, мы просто разговаривали! ─ отвечала оторопевшая от натиска Кира.
─ А почему телефон недоступен? ─ продолжал недоверчиво наседать переволновавшийся Константин.
─ Я выключила, чтобы никто не мешал! ─ поймав взгляд мужа, Кира осеклась. ─ Извини, я не подумала.

Эпилог
Специалисты изучили видеозапись, размещенную в интернете, установили место, с которого велась съемка. Допросив владельца двухэтажного гаража, находившегося напротив и чуть наискосок от гаража Слонкина, выяснили, что в мансарде, где хозяином было оборудовано подсобное помещение, тусовались подростки-школьники, балующиеся наркотиками. Тайком от отца сын изготовил дубликат ключей и водил туда своих друзей. Один из них и сделал видеозапись. Школьников допросили, Завьялов написал чистосердечное признание. Наконец-то с Олега полностью были сняты все подозрения.
Вадим Чесухин за раскрытие дел об убийствах наркоторговцев получил внеочередное звание. Полковник Серов, заприметивший удобного человечка, предложил ему стать своим заместителем. Прежнего зама, с которым у Серова периодически возникали трения, спешно выдавили на пенсию.
К великому неудовольствию высоких полицейских чинов, после передачи в суд дел об убийстве наркоторговцев в прессе появились статьи, намекающие, что наркобизнес и проституция крышуются органами охраны правопорядка, что вынуждает население заниматься самосудом. Взорвался возмущением Интернет: простые люди крайне болезненно реагировали на либеральное отношение к этому государства. Прохор и Николай Иванович выглядели в их глазах благородными мстителями. Появились предположения, что суд сделает подследственным послабление, чтобы не раздражать массы, однако ясно, что о полном их оправдании не может быть и речи.
Дело о похищении и развращении несовершеннолетних объединили с делом об убийстве Матвея Ильича. Адвокат говорит, что Леру, скорее всего, оправдают, или наказание будет условным, если суд признает, что она действовала в пределах необходимой обороны.
Ресторан «Брависсимо» работает, как и прежде, и от посетителей нет отбоя. Показания Розы о том, что в отдельных кабинетах бани появляются девочки по вызову, не нашли фактического подтверждения. Валя и Вовка Тарасюк бесследно исчезли, исчез и паспорт Вали вместе со сберкнижкой на семьсот тысяч, хранившиеся под матрацем. В организации проституции Марго никто не обвиняет.
Самое тяжкое обвинение из предъявленных Маргарите Слонкиной ─ это приготовление к убийству Наташи Коротковой, но, поскольку потерпевшая жива, речь идет лишь о нанесении тяжкого вреда здоровью. По распечатке, полученной от оператора связи, следствие вышло на конкретного исполнителя, человека по прозвищу Шило. Правда, среди телефонных звонков, осуществленных в тот день Марго, был и номер Головакина Алексея Андреевича. Последний пояснил в ходе допроса, что телефон потерял как раз накануне событий, происшедших в лесном домике и, хотя номер его у Марго имелся, как у жены племянника, но именно в тот день он с ней по телефону не беседовал. О том, что в его коттедже творятся такие гнусные дела, не знал, и сам возмущен этим беспределом до глубины души.
Марго взяла ответственность по эпизоду сводничества взрослого мужика с несовершеннолетними девочками на себя, утверждая, что делала это впервые, замещая погибшего супруга. Заказчика услуг она не знает, поскольку он сам вышел на нее через сотовый телефон мужа. Нет, конечно, собственник коттеджа, на территории которого все произошло, не имеет к случившемуся никакого отношения. По договоренности с Матвеем Ильичем Марго использовала пустующие помещения в корыстных целях, только и всего.
С помощью Марго составлен фоторобот заказчика, на Головакина нисколько не похожий. Генка, как водитель и помощник Марго, заявил, что видел заказчика лишь мельком, лица не запомнил, и составленный Марго фоторобот вроде бы похож на того человека. С этим-то лицом заказчик и объявлен в розыск.
Кроме Марго и Генки, единственным живым свидетелем, видевшим заказчика, является Наташа Короткова. Ее обнаружили с передозом, как и Олесю когда-то, на безлюдной в связи с приостановкой работ строительной площадке, на следующий день после возвращения Леры домой. Она долгое время находилась в коме и теперь медленно выздоравливает. О том, что с ней случилось, кажется, ничего не помнит или не хочет вспоминать. Врачи запрещают ее допрашивать. Это вполне устраивает запуганную мать, которую кто-то предупредил по телефону, что, если ее девочка раскроет свой ротик, то она не жилец на этом свете. Мать молчит о том звонке, выхаживает дочь, оберегает от общения со следователем и с Лерой, которую винит во всем.
Несмотря на то, что причастность депутата Головакина к темным делам, совершенным его племянником и Маргаритой Евгеньевной, не установлена, мэром города он все-таки не стал: журналисты подняли вокруг его кандидатуры нездоровую шумиху, и это значительно сократило его шансы на победу в предвыборной борьбе.
Служебное расследование против Киры завершилось, она признана невиновной. Следствие по делу об организации наркотрафика Слонкиным все еще продолжается, но как-то вяло. На инспектора Петровскую Лидию Валентиновну по итогам служебного расследования наложено взыскание, поскольку проверяющими сделан вывод, что проверка возмещения налога на добавленную стоимость проведена некачественно. Обиженная Лидия Валентиновна с государственной службы уволилась. Кира же, напротив, продолжает работать. До следующего случая. Она для себя решила, что, если когда-то попадет под взыскание, то уволится, как и Лида.
Черная полоса в жизни Киры закончилась. Началась такая светлая, радостная и яркая, что глазам больно.
…. Глазам больно смотреть на солнечный диск, Кира отвела взгляд. Она любит солнце, впитывает его энергию всем телом. Говорят, есть люди, которые питаются солнечной энергией и совсем не едят. Они называют себя солнцеедами. Вот и Кира после зимних передряг дорвалась до солнечного лета, восстанавливает истощенные силы. До чего же хорош июльский воскресный день!
Они не поехали в Египет, как мечтали с Олежкой. Зато купили небольшую избушку в глухой деревеньке и теперь ездят сюда на выходные.
Кира сидит на песчаном берегу чистой лесной речки, рядом любимый мужчина, сын и маленькая девочка, Виталинка. Она действительно оказалась дочерью Кости, и теперь органы опеки не вправе отобрать ее у них.
Олег, стоя на четвереньках, строит ей из мокрого песка волшебный замок. В восторге она кричит, легко и раскатисто выговаривая букву «р»:
─ Кирра, смотрри, здесь будет жить моя прринцесса! ─ и она пристраивает своего пластмассового пупса прямо на крышу замка.
─ Костя, ─ шепчет Кира, щекоча его ухо губами, ─ я теперь поняла: это неправда, что нам говорят.
─ Что говорят?
─ Что в постиндустриальном обществе женщины не рожают больше одного ребенка, потому что предпочитают жить для себя.
─ Ты о чем?
─ О том, как замечательно, что у нас есть дочка! Подумать только, что всего полгода назад я была совершенно уверена, что, кроме Олежки, мне никто не нужен! А сейчас у нас большая семья. Я теперь понимаю, как это хорошо! Так хорошо, что я бы еще родила!
─ Так за чем же дело стало? ─ Костя смеется и обнимает ее, опрокидывая на песок.


Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru