--------------------------------------------------------------------------

Виктор Шамонин-версенев - Случай в тайге

--------------------------------------------------------------------------

Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru

В полдень дождь кончился. Неожиданно налетевший ве-

тер в клочья разорвал тёмный небосвод и погнал рваные

хлопья туч на восток. Выглянувшее солнце, вырвавшись

из темницы, ослепительно ярким диском поднялось над

тайгой, осветило верхушки деревьев, и его щедрые тёп-

лые лучи устремились вниз, к земле, пробиваясь сквозь

мохнатые лапы сосен и елей, солнечными лоскутами сог-

ревая озябшее тело земли.

Комары и мошки тучами зависли в воздухе. Они с дикой

яростью набрасываются на двух людей, идущих по таёж-

ной глухой тропе. Егерь Никита Хмурый идёт впереди, за

ним, чуть поотстав, молодой человек лет двадцати двух,

с небольшим рюкзаком за плечами.

Никита Хмурый родился и вырос в тайге. В его памяти

осталось многое; и колонны заключённых, и острог, и со-

баки охранки. Когда детство у Никиты кончилось, жизнь

юноши круто повернула в другую сторону; мотало бедо-

лагу по свету, как былинку и к годам сорока ушёл он от

людей, поселился в тайге, на отшибе. Понимал, что нелег-

ко будет на пустом месте начинать, но ничего, сдюжил

мужичок, домишко не ахти какой, но выстроил, жить мож-

но было.

Устроился скоро егерем. Жил так, как жизнь подсказы-

вала. Никита – начальству, начальство – Никите.

Хмурому хоть всю тайгу на щепки разнеси, всю жив-

ность таёжную изведи – всё нипочём, ни во что не вме-

шивается. Начальство место за ним держит, Никита их

пушнинкой да мяском свежим балует. Так он и ходит в

егерях, почти у же двадцать лет. Теперь вот Степана, что у

буровиков подсобным рабочим состоит сопровождать

взялся; у буровиков запасы хлеба заканчиваются.

Не за «так», конечно, сопровождает, заплатили. Никита

в жизни теперь своего не упустит. Всё у него предусмот-

ренно заранее, расписано, как по нотам. Даже коробок

со спичками держит в кармане телогрейки, упаковав его

в целлофановый пакет. Курит Никита часто; папироса за

папиросой, делает глубокие затяжки и, выдыхая из лёг-

ких очередные клубы дыма, зло ругается на комаров.

Степан идёт рядом. Ему вдруг вспомнился Санкт-

- Петербург с его площадями и улицами, тёплая уютная

квартирка, заботливая мама и, конечно же, жена Иринка.

Как живёт она сейчас? Вспоминает ли о своём роман-

тике муже? Но ничего, подкопит Степан деньжат, купит

машину и махнут они к Чёрному морю, а трудности он

преодолеет, он не боится их!

Степан поёжился. Мокрая одежда противно липла к те-

лу.

Хмурый, покосившись на него, пробасил:

- Ну и видок у тебя, парень! Вижу, приморозило тебя

чуток. В посёлок мы сейчас не пойдём, а двинем к

зимовью, отсюда недалече будет, там и заночуем,

обсушимся малость, иначе больницы тебе не избежать

и все твои мечты осядут рубликом в чужих карманах.

Иронические нотки в голосе Хмурого по отношению к

себе Стёпа воспринимал болезненно, но молчал, пре-

дпочитая не обострять отношений с егерем. Он почему-

-то недолюбливал Никиту, за что и сам не понимал,

вроде бы и не сделал этот человек ничего ему плохого,

а не лежала к нему душа у Стёпы, и всё тут!

Опять заморосил мелкий, нудный дождь, нужно было

поторапливаться. Через час с небольшим они были уже

у зимовья. Оно было хорошо обихожено, кровля подла-

тана, в окнах – стёкла, возле стены аккуратно была сло-

жена поленица дров, заботливо прикрытая от дождей,

дверь зимовья подпёрта колом. Хмурый пнул его ногой,

дверь, скрипнув, открылась. Вошли во внутрь. Здесь

было чисто, опрятно, на полу разбросано сено. Стол,

покрытый клеёнкой, сверху на столе посуда, рядом со

столом три табуретки. Всевозможная утварь говорила о

о том, что жильё обитаемо. Против окна – печка с выведен-

ной наружу высокой железной трубой. Вдоль стены – две

лежанки с матрацами и одеялами. Печь ещё не остыла,

оставалось поддерживать огонь.

Стёпа развязал рюкзак и, подойдя к столу, начал выкла-

дывать припасы съестного. Затем извлёк фотоаппарат в

стареньком потрёпанном футляре и повесл его на гвоздь,

торчащий в стене над лежаком. Увлечение фотографией

было Стёпиным пристрастием. Фотодело он любил и отда-

вал ему всё свободное время.

Никита, тем временем, подбросив в печурку дров, вски-

пятил чайник, нашёл на полке огарок свечи, запалил его

и водрузил на стол.

- Давай-ка к столу, - позвал он Степана. – Повечерим – и

спать, а бельишко снимай с себя, пускай сохнет.

Когда заканчивали ужин, огарок свечи догорел. В избушку

вступила тьма. Улеглись на лежаки и, согревшись, уснули

быстро и крепко.

Утром, с восходом солнца, в избушке стало душно. Хму-

рый ещё спал, Стёпа оделся и приоткрыл входную дверь.

В зимовье ворвался свежий воздух. Комары неистово при-

нялись за своё кровавое дело, но то, что увидел Стёпа,

заставило его сразу же забыть этих гнусных тварей. Впере-

ди возникла изумительная фигура оленя на скале, с коро-

ной густых и могучих рогов. Стёпа вернулся в избушку, в

спешке одел телогрейку Хмурого, схватил фотоаппарат и,

плотно прикрыв за собой дверь, осторожно стал прибли-

жаться к оленю.

Душа у Стёпы то замирала, то птицей парила в воздухе:

он весь находился во власти охвативших его чувств охот-

ника-фотографа. Первый свой снимок он сделал с метров

пятидесяти и стал приближаться к оленю ещё ближе, но

лесной красавец, чего-то испугавшись, ринулся вниз со

скалы. Стёпа, потеряв его из виду, двинулся вглубь тайги,

в душе надеясь ещё раз увидеть лесное чудо. Ему повез-

ло! Стёпа увидел оленя в густых зарослях, но теперь их

разделяло болото и, стараясь как можно ближе подойти к

нему, он двинулся напрямую, через гать, под ногами ощу-

щая зыбкую почву. Стёпа был уже на середине болота,

когда лесной красавец повернул голову и увидел человека.

Олень побежал в чащу, грациозно вскидывая колени и ло-

мая на своём пути мелкие кустарники. Стёпа пОнял, что

животное теперь уходит навсегда. Нужно было выбирать-

ся из этого злачного места и двигаться к зимовью. Он за-

сунул фотоаппарат обратно в футляр, подтянул на нём

ремень и, повесив на шею, взглянул на часы. «Хмурый,

небось, материт уже, – подумал Стёпа и, развернувшись,

двинулся в обратную сторону. Зыбкая почва колыхалась

под его ногами, идти было тяжело. С минуту на минуту прок-

лятое болото должно было остаться позади, но тут случи-

лось непредвиденное; Стёпа провалился. Тело мягко, по

пояс, вошло в трясину. Ещё не осознавая всей опасности,

нависшей над ним, он пытался выбраться, тщётно искал

почву под ногами, но её не было; сердце лихорадочно

билось, он задыхался, снова и снова пытаясь выбраться из

дьявольского плена, но силы его быстро иссякали. Трясина

всасывала медленно и, когда вонючая болотная жижа

дошла ему до уровня груди, коснувшись фотоаппарата,

Стёпа вдруг ясно осознал: это конец, конец его молодой

жизни! И тогда он закричал, вкладывая в этот крик все свои

последние силы:

- По-мо-ги-те-ее!!!

Голос, ударившись о могучие стволы деревьев, угас, и с ним

угасла у Стёпы последняя надежда на спасение. Он уже про-

щался с жизнью, отдавшись во власть злого рока, когда

какое-то тёмное, огромное, обросшее тёмно-бурой шерстью

существо протянуло к нему огромную волосатую руку. Стёпа

обеими руками схватился за неё и сразу же почувствовал, как

могучая сила стала вырывать его из этой зловонной жижи;

вырвала, отнесла и положила на земную твердь. Стёпа мед-

ленно отходил от только что пережитого ужаса и пытался

рассмотреть своего спасителя, горой возвышавшегося над

ним. Это был огромного роста получеловек-полуобезьяна.

Огромная голова на короткой шее, лицо плоское, тоже за-

росшее шестью, взгляд тяжёлый, сумрачный, огромная пасть

с большими крепкими зубами и громадные, как столбы,

крепкие ноги. Ужас, который казалось бы, навсегда отступил

от Стёпы, охватил его вновь. Обхватив голову руками, он

всё сильнее вжимался в землю. Сил бежать не было, к тому

же сильно болела пораненная нога; из ранки, выше голени,

сочилась кровь.

Сильные руки подняли Степана с земли и, крепко прижимая

к себе, куда-то понесли. От пережитого Степан впал в

забытьё. Потом его положили на что-то мягкое, пальцами

Стёпа ощутил длинный ворс меха, тело вдруг погрузилось

в приятную теплоту, и он уснул; проспал почти сутки. Раз-

будил его стук, доносившийся откуда-то снаружи. Стёпа

открыл глаза и осмотрелся.

Это была большая пещера, увешанная и заваленная бес-

порядочно шкурами диких животных. Из-за большого камня-

валуна, который громоздился в пещере, на него смотрели

два любопытных глаза. Вскоре существо вышло из-за свое-

го укрытия и без страха начало рассматривать нежданного

гостя. Существо было невысокое, с метр ростом, заросшее

густой рыжей шерстью. Это был детёныш йетти – «снеж-

ного человека». Он оказался забавным малым. Стёпа тут

же окрестил его Афоней. Подружились они быстро, и уже

через несколько минут Афоня таскал своему новому знако-

мому съедобные корешки, кусты жимолости, усыпанные

продолговатыми синими ягодами – всё шло в пищу. Стёпа

не заметил, как в пещере появился Он. Афоня мгновенно

скрылся за валун и затих там. Стёпу вновь охватил дикий

страх; Стёпа боялся его!

Много раз читал он заметки о встречах людей со «снеж

ным человеком» и всегда не верил им, но вот случилось

так, что именно ему выпала участь встретиться с этим

страшным великаном. О побеге Стёпа не мечтал, побали-

вала нога, да и бежать было некуда; кругом, на тысячи

вёрст, тайга. Йетти осмотрел его пораненную ногу, прило-

жил лист какого-то растения. Стёпа застонал, но странно,

боль, мучившая его, притупилась, и через час он уже сме-

ло вставал на ногу. Лесной великан удалился из пещеры.

Стёпа понял одно; ему не хотят причинить зла. Страх,

постоянно сидевший в нём, постепенно начал исчезать,

захотелось пить, и он с жадностью приник сухими губами

к роднику, который бил прямо посреди пещеры. Вода бы-

ла прозрачной, и вкус у неё был, упоительный. Что может

быть чище, свежее воды, пробившейся из каменных недр

и впитавшей аромат безбрежных лесов?! Сложив ладони

«лодочкой», он стал поливать Афоню водой. Тот радостно

мычал, бил себя кулаком в грудь. Водные процедуры, дос-

тавляли, видать, ему большое удовольствие. И тут Стёпа

вспомнил про фотоаппарат. К счастью, он оказался в исп-

равности; болотная вода не успела попасть во внутрь. Он

фотографировал, едва справляясь с волнением, ещё бы;

уникальнее снимков не будет во всём мире!

Йетти, вновь появившись в пещере, принёс с собой ку-

сок свежего мяса, положил его перед Стёпой и молча уда-

лился. Сырое мясо вызвало у него отвращение, но усили-

вающееся чувство голода заставляло лихорадочно рабо-

тать мысль; как съесть его? И тут он вспомнил про телог-

рейку Хмурого, нашёл её, сунул руку в карман. Есть! Вот

он, целлофановый пакетик, с коробком спичек в нём; они

оказались сухими! Как он сейчас был благодарен Хмурому!

Стёпа натаскал сушняк, разжёг костёр и, насадил кусок

мяса на толстый прут, занёс его над костром, время от

времени переворачивая его с одной стороны на другую.

Запахло жаренным. Афоня с осторожностью принюхивал-

ся к незнакомому запаху и косил свои чёрные глазки-пу-

говки на Стёпу. Когда жаркое было готово, Стёпа нашёл

острый камень и в несколько ударов рассёк кусок на три

части, жестом руки пригласил Афоню взять один из них,

но тот почему-то не решался подойти к мясу, а может, и

просто не понимал, чего от него требуют.

- Ну, и черт с тобой, питайся корешками, - сказал в серд-

цах Стёпа и, обжигая руки и губы, с жадностью набросился

на еду. Непривычно было есть без соли, но это всё-таки

лучше, чем довольствоваться сырой пищей. Афоня не

выдержал, подошёл, схватил кусок побольше, в несколько

минут проглотил его. Малыш, при этом, издавал какие-то

звуки, выражая, видно, явное удовольствие, раскачивал

головой, громко чмокал языком.

К вечеру в пещеру вернулся лесной великан и принёс с

собой две огромные рыбины. Стёпа проделал с ними тоже

самое, что и с мясом. Пока оба гуманоида управлялись с

рыбой, Стёпа расходовал на них последние кадры. Так

между ними наладился контакт, перешедший в хорошие

отношения.

Через день Стёпа заболел. У него начался жар, он всё

время порывался куда-то идти, в бреду звал жену, часто

впадал в забытьё. На следующий день, рано утром,

повесив Стёпе фотоаппарат на шею и, одев на него телог-

рейку, йетти понёс больного к людям. В полдень,

остановившись возле родника, он долго поил Стёпу водой

из своих огромных ладоней, ощущая на них жар разгорячённых

Стёпиных губ. Утолив жажду, больной открыл глаза и припод-

нял голову. Невдалеке, в метрах тридцати, Стёпа увидел

трёх человек. Среди них был Хмурый. Сомнений не было;

люди искали его. Лесной великан, тоже заметив людей,

энергично двинулся им навстречу. Двое, что шли с Хмурым,

увидев заросшее бурой шерстью огромное чудовище,

бросились бежать. Никита с ужасом, который выражало его

лицо, смотрел на подходившего к нему «снежного человека»

и медленно поднимал на него ружьё. И тогда Стёпа закри-

чал:

- Не стре-ля-й-й!

Его голос слился с выстрелом Хмурого. Никита, выстрелив,

бросился наутёк. Йетти, схватившись за раненое плечо и

дико зарычав на весь лес, стал уходить в противоположную

сторону. Там были сплошные болота.

- Гад, Хмурый, гад! Сволочь! – Стёпа, катаясь по земле,

в истерике лупил кулаками матушку-землю. Потом, плохо

соображая, в каком-то полубреду, долго бежал вслед за

йетти, кричал, чтобы тот остановился, но обезумевший от

боли лесной великан, казалось, не слышал и не видел

ничего. Болотная зыбь колыхалась под его ногами. Стёпа

споткнулся и уже в падении увидел, как йетти, широко

взмахнув руками, провалился в трясину. Он изо всех сил

пытался выбраться из зловонной жижи, раскачивал голо-

вой и шеей, но уши его и волосы уже начало заливать

грязной водой.

- Я сейчас, сейчас, подожди малость, - шептал Стёпа,

ползком приближаясь к нему всё ближе и ближе.

Он дополз до малюсенького пятачка твёрдой земли, лёг

на него и протянул йетти руку. Они тянулись друг к другу

руками; один старался спастись, другой, совсем обесси-

ливший от болезни, пытался до конца исполнить свой

человеческий долг. Не хватало чуть-чуть, чтобы их ладо-

ни сомкнулись и тогда Стёпа снял фотоаппарат, висевший

у него на шее и, крепко взявшись за ремень, другой его

конец, футляр вместе с фотоаппаратом, бросил своему

спасителю. Огромная рука, накрыв футляр, крепко сжала

его. Стёпа, напрягая последние силы, стал тянуть за ре-

мень. Уже были видны могучие плечи йетти, когда кольца,

соединявшие ремень с футляром, лопнули и он стал

быстро погружаться в трясину. В глазах йетти стояли

слёзы: это последнее, что увидел Стёпа, теряя сознание.

Очнулся он в больнице, увидел милое личико сестрёнки

с голубыми глазами в ослепительно белом халате. Слабо

улыбнулся.

- Ой, - обрадовалась она. – Значит, дело на поправку

идёт!

- Что со мной, - спросил её Стёпа.

- Воспаление лёгких у тебя, по тайге долго гулял, засту-

дился, но ничего, мы тебя быстро на ноги поставим! –

тараторила сестричка.

В палату громко постучали и, не дожидаясь разрешения,

открыв дверь, гурьбой ввалились товарищи-буровики. Тол-

каясь, расселись вокруг и, опережая друг друга, совали

Стёпе гостинцы. Он был искренне рад приходу этой шум-

ной братии, молча лежал и улыбался. Никто из них поче-

му-то не спрашивал Стёпу о «снежном человеке», а бри-

гадир, уходя, сказал:

- Ты поправляйся, Стёпа, мы ждём тебя, - и осторожно

прикрыл за собой дверь.

Вернувшись через месяц на буровую, Стёпа узнал

новость; Хмурого застрелили, по неосторожности. Уст-

роил он заезжему начальству баньку с охотой. Пьяные

гости в темноте и ошиблись, резанули дуплетом, сразу

наповал. Жалости к Хмурому Стёпа почему-то не испытал.

--------------------------------------------------------------------------

Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru

--------------------------------------------------------------------------