Игорь Серафимович Вайсман - Кара - Игорь Серафимович Вайсман
Скачано с сайта prochtu.ru
- Дамы и господа! Сегодня в культурной жизни нашего города знаменательное событие. Наше литературное светило, романист и новеллист, интеллектуал, супермен и ловелас, наш светский лев Глеб Пулеметов за книгу «Учитель Бога» награжден крупнейшей литературной премией «Большой Хрюкер». Здесь, в этом фешенебельном ресторане, сегодня собрался весь городской литературный бомонд, и я предлагаю первый тост за героя дня. Впрочем, что я говорю? – не дня и не месяца и даже не года… За героя десятилетия!
- Двадцатилетия!
- Тридцатилетия!
- Пятидесятилетия!
- Урр-ра-а-а!!!
- А можно я скажу? Глеб, с твоим приходом в литературу, она обогатилась настоящим мачо. Наша литература просто не ожидала, что в ее ряды вольется реальный воин-афганец, крутой, как Шварценеггер. И это придало ей небывалый шарм. А сочетание с блеском интеллекта – это… у меня просто нет слов! Я предлагаю поднять бокалы за рыцаря современности, за Глеба Пулеметова!
- За Глеба Пулеметова!
- Глеб, ты мужчина моей мечты! А как тебе удалось на лету расстрелять воробья? Я читала этот рассказ и от восхищения не могла прийти в себя.
- Да, этот рассказ – нечто! Таких сцен не было во всей мировой литературе.
- Я всего лишь описал то, что произошло со мной в армии, в Афганистане.
- Не скромничай, Глеб, тебе это не идет.
- Господин Пулеметов, вы мой новый мессия. Я готова идти за вами пешком хоть на край света.
- А мы последуем за Глебом всем коллективом!
- Господин Пулеметов, вы мужчина моего романа! Я проехала пятьсот километров, чтобы поцеловать вас, настоящего мужчину и самого блестящего писателя нашего времени.
- Я тоже хочу поцеловать господина Пулеметова!
- И я тоже!
- И я!
- И я!
- И я!
- Дамы, дамы, только не все сразу! Вы задушите нашего героя, и вся отечественная литература понесет огромную утрату. Хотя, что я опять говорю? – какая отечественная? – мировая литература!
После столь бурного вечера, триумфатор долго не мог уснуть. Только под утро впал в забытие и увидел престранный сон. Приснился не кто-нибудь, а Сам Творец всего сущего. В том образе, в каком его изображали атеисты-карикатуристы – добренького старичка в исподнем, с нимбом над лысой головой, сидящем на облаке. Сей старичок, обращаясь к нему, Пулеметову, произнес:
- Почто невинную душу воробышка сгубил, нечестивец? Теперь держи ответ! Я дал тебе талант, я его и заберу!
Спокойно так сказал, без малейших признаков гнева и злости. Даже, как будто улыбаясь одними глазами, словно речь шла о сущем пустяке. Сказал и ножками, свесившимися с облака, поболтал.
Писатель, впрочем, от этих страшных слов не проснулся. Для него Бог никогда не был большим авторитетом, и бояться его гнева ему, рыцарю без страха и упрека, было не к лицу. Но вскоре его разбудил нежданный визитер. На открытую форточку в окне его спальной уселся прилетевший откуда ни возьмись ворон и громко каркнул: «Кара!»
Пулеметов открыл глаза и встретился взглядом с явившемся перед его не слишком ясными очами оракулом. Этот взгляд не обещал ему доброго утра.
В том месте, где у людей находится мочка уха, у этого представителя пернатых поблескивала серьга. «Блатарь дешевый!» - прокомментировал это проснувшийся лауреат.
«Кара!» - повторил ворон тоном, каким обычно оглашают приговор.
- Пошел вон, козел! – заорал пришедший в себя властитель дум и для пущей важности запустил в пришельца валявшимся возле кровати ботинком.
«Кара!» - громче прежнего крикнул ворон и улетел. Ботинок же угодил в большую фарфоровую вазу, стоявшую на подоконнике, и она свалилась на пол, разбившись вдребезги.
Раздосадованный гений словесности, кряхтя встал с кровати и пошлепал в туалет. Самочувствие его было препоганым. Обычное в таких случаях похмельное состояние дополняла какая-то вселенская опустошенность. Казалось, постучи сейчас кто-нибудь молотком по его черепу и тот отзовется звоном пустой емкости.
Вчерашний кумир весь день тупо просидел дома, в тщетных попытках прийти в себя. В полдень зазвонил телефон.
- Привет! Как дела у моего мачо? Очнулся после вчерашнего? – раздался в трубке нежный щебет.
- Кто это? – бесхитростно спросил писатель.
- Ну, ни фига себе! Как это кто?! Муза твоя!..
- Не понял… Какая еще Муза?..
- Пулеметов, кончай прикалываться! Ну и шуточки у тебя сегодня!
- Мне не до шуток.
- А что с тобой, заяц, головка болит?
- Я не заяц. Вы ошиблись номером.
- Послушай, ты часом не заболел? Я сейчас к тебе приеду.
- Я никого к себе не пускаю.
- Что-о?! Офонарел что ли?! Да пошел ты! Козел!!!
Через полчаса телефон снова зазвонил, но Пулеметов отключил его, даже не поинтересовавшись, кто добивается его персоны.
С того злополучного утра все у нашего героя пошло наперекосяк. Он словно в раз разучился всему, что умел. На работе, в редакции литературного журнала, из звезды превратился в самого никчемного сотрудника. Из-за него в коллективе начались сплошные проблемы. Про то, чтобы что-то написать, даже речи не шло – ни одной строчки за полгода! Главный редактор терпел все это, терпел, наконец, не выдержал. Сам зашел к нему в кабинет и, опустив глаза, глядя куда-то в сторону, неловко, как оправдывающийся школьник, вынес свое решение:
- Послушай, Глеб! Ты, конечно, мне друг, но пойми меня правильно: премия Хрюкера почему-то плохо на тебе сказалась. Ты ничего не делаешь. На тебя постоянно жалуются, даже писали в Министерство. Я дважды получал из-за тебя «по шапке». Мне в голову не могло прийти, что с тобой у меня будут какие-то проблемы. Извини, но нам придется расстаться.
Получив от ворот поворот, ошарашенный и прибитый Пулеметов не нашел ничего лучшего, как зайти в первый попавшийся бар и упиться в хлам, просидев там до самого закрытия. Так как сообразить, что заведение закончило свою работу и пора уходить, он был не в состоянии, охранники вывели его на свежий воздух и, прислонив к дереву, благополучно удалились. Сам герой ничего не помнил до тех пор, пока утром не очнулся от холода и сырости, обнаружив себя лежащим на газоне. Когда же он вошел в подъехавший автобус, выяснилось что ему нечем оплачивать проезд. Полученный при увольнении расчет таинственным образом испарился. Вместе с часами, телефоном, кошельком и золотой цепочкой. До дома пришлось добираться пешком.
За этим событием последовало недельное пивное сидение дома. Из которого бывшего мастера изящных слов вывело просветление в памяти – он вспомнил, что раньше, до того, как всецело предаться литературе, работал массажистом. Воспрянув духом, Пулеметов снял кабинет на деньги, оставшиеся от литературной премии, и подал объявление об открытии массажного салона.
Однако, и здесь его ждал провал. Когда-то послушные, чуткие руки, интуитивно определяющие что и как им следует делать, теперь напрочь забыли все. Слухи о том, что во вновь открытой массажной работает коновал, разлетелись гораздо быстрее, чем можно было представить. С бывшей профессией тоже пришлось завязать. На финансах это отразилось самым наихудшим образом. Деньги от премии закончились, а до пенсии было еще далеко. Перспективы впереди – никакой.
Исполненный самыми мрачными мыслями, бывший массажист и писатель бесцельно брел по проспекту. В лицо дул холодный ноябрьский ветер. Запоздалые сухие осенние листья вместе с каплями начинающегося дождя падали ему на голову. В воздухе над ним появилось несколько воронов. Они стали сопровождать его с криками «Кара! Кара!» И в довершении своей адовой миссии, принялись бомбить его своими экскрементами, ловко и точно, как заправские бомбардировщики. На ограде же, протянувшейся вдоль тротуара, длинной вереницей, словно принимая парад, уселись невесть откуда слетевшиеся воробьи. Они с нескрываемой радостью наблюдали за «расстрелом» идущего сквозь их строй врага.
К счастью, на пути затравленного Пулеметова возник спасительный подземный переход, и он поспешил укрыться в нем. Но самый наглый из воронов в сопровождении пары десятков воробьев залетел и туда, и его карканье, усиленное эхом, сотрясало все сооружение, пугая прохожих.
- Кара, кара! – твердил свое ворон.
- Кара, кара! – вторили стены и колонны перехода.
В полном изнеможении и безысходности, осужденный прислонился спиной к холодной стене и зажмурился. Его кепка свалилась с опущенной головы и упала к ногам. Вскоре карканье прекратилось, по видимому птиц что-то спугнуло. Пулеметов открыл глаза и обнаружил в лежащей кепке несколько монет и смятых десятирублевок. Очевидно, прохожие приняли его за нищего. И тут, неожиданно для самого себя, он протянул руку вперед и жалобно произнес:
- Люди добрые, подайте Христа ради, меня Бог наказал…
- Ни хрена себе! – воскликнул кто-то из проходивших мимо. - Раз наказал, значит было за что.
- Люди добрые, - продолжал наш герой, - подайте Христа ради, меня Бог наказал…
- Мне бы кто подал!
- Иди работать, бездельник!
- Люди добрые, помогите, меня Бог наказал…
- У, шайтан!
Все же, несмотря на такую реакцию, в лежащей на асфальте кепке выросла небольшая кучка монет. И когда, гонимый непрекращающимся сквозняком, Пулеметов собрал ее, ему хватило денег на бутылку водки, палку колбасы и буханку хлеба.
Но напрасно наш герой надеялся, что его преследование прекратилось. Когда он приблизился к своему дому, то с ужасом увидел невиданное количество воробьев. Они сидели на проводах, на деревьях, на детских качелях… Казалось, не осталось свободного пространства, где бы не было этих птах. «До подъезда двадцать метров, добегу!» - решил про себя боевую задачу бывший афганец. Однако, осуществить ее на сей раз ему не удалось. На козырьке своего подъезда он увидел «старого приятеля», - того самого ворона с серьгой в ухе. Он восседал величественным монументом и буравил взглядом свою жертву. Пулеметову показалось, что его палач увеличился раз в десять, а во дворе играет похоронный марш. Не сознавая, что делает, забыв про воинскую честь и мужское достоинство, он бухнулся на колени, разбив бутылку с водкой и уронив кепку-спасительницу.
- КАРА! – громогласно объявил всему двору ворон. Но бывшему кумиру литературной тусовки показалось – всему мирозданию: каждый атом в самом затерянном уголке Вселенной теперь знал, что он, Глеб Пулеметов, отныне покаран бесповоротно и безвозвратно.
- КАРА! – еще громче и еще ужаснее повторил палач и, сорвавшись с места, подлетел к стоящей перед ним на коленях жертве, нанеся ей разящий клевок в темя.
На счастье нашего героя, мимо проходили соседи. Они спугнули птиц и помогли несчастному добраться до квартиры.
Последствия перенесенного сказались самым неожиданным образом. Утром следующего дня бывший воин и гроза воробьев, увидев в окно небольшую стайку этих птах, отыскал в кухонном шкафу мешок с крупой и щедро высыпал ее в форточку. Затем нашел в интернете фотографию ворона, отпечатал ее на принтере и, вставив в рамочку на место собственного портрета, повесил на стену. Вскоре в соцсетях появился новый блогер под ником «Ворон, друг воробьев». Он писал пронзительные истории о душах всяких живых тварей, призывал любить их, жалеть и защищать. Соседи с изумлением заметили решительные перемены в поведении бывшего светского льва. Он стал задумчив, замкнут и постоянно кормил птиц, уличных кошек и собак. Те отныне принимали его за своего и, завидев издали, бежали к нему со всех ног.
Только сотрудники журнала, в котором он работал, и все, кто знал его, как гламурного писателя и героя светских хроник, рассказывали друг другу, что бывший кумир лишился рассудка: одевается как сельский учитель, кормит на улице животных, вставил серьгу в ухо и пишет в интернете всякую хрень. Причиной же этого, по их убеждению, послужила неспособность справиться с искушением славой.
Через год вышла его новая книга «Раб божий». Однако знакомая литературная тусовка встретила ее прохладно. Сочли, что она не идет ни в какое сравнение с принесшим ему славу «Учителем Бога». Но новинка была хорошо встречена представителями церкви и благодаря их стараниям ее отпечатали довольно приличным тиражом.
О дальнейшей судьбе Глеба Пулеметова ничего не известно. Свою квартиру он завещал многодетной семье сослуживца по Афганистану. Сам же по слухам постригся в монахи. Долгие годы ходили истории, что в одном из монастырей, где-то в Сибири появился российский Франциск Ассизский. Он проявлял не меньшую заботу о всякой живности, чем этот святой. Возможно, им и был наш персонаж.
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru