--------------------------------------------------------------------------
Виктория Владимировна Соколова - Магикум.Перекресток миров.
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru


Книга. Магикум. Перекресток миров.

Эта книга, написанная на основе данных сеансов гипноза. Реальных данных.  Совершенно мистическим образом архив одного   гипнотизера-самоучки семидесятых лет прошлого столе-тия  попал в руки моей знакомой, которая  является дипламированным  терапевтом, исполь-зующим методы прогрессивного гипноза. Удивительно было то, что записи архива были два-дцатипятилетней давности и велись более восьми лет, тогда как в нашей стране регрессии в прошлые жизни стали проводить сравнительно недавно. 
Их принесла девушка, которая в свою очередь нашла архив в квартире, полученной по на-следству. К нему прилагалась подробная записка , а в конце было  написано следующее : «тот, кому попадет в руки данный архив должен будет продолжить регрессии с того момента, на котором остановился я…». На протяжении более четырех лет  было проведено  более семиде-сяти погружений… в прошлые жизни и жизни между жизнями.
Результат  оказался поразительным.  С разрешения «клиентки по наследству», как мы ее называли, мне были переданы все записи сеансов, включая архив. Скажу сразу -  то, что проис-ходит в жизнях людей здесь – на Земле, это больше чем мистика и круче, чем эзотерика. Каж-дый наш шаг – записан в Великой книге, каждое решение – выбор, все, что с нами происходит – модель вариантов.  Когда представляется возможность вылезти из своей скорлупы и посмот-реть на жизнь с ТАКОЙ ВЫСОТЫ, понимаешь , как был прав Э.Кейс, когда говорил : «Люди яв-ляются космическими существами. Промежуток времени нашей жизни является краткой ин-терлюдией познания в вечном путешествии через время и пространство…».
С присущим многим авторам художественным воображением я написала книгу, введя об-разы и персонажи, которые хоть как-то могут быть помещены в земные реалии, а смысл со-бытий , описанных в архиве, подтвердит свою ценность.
В.Соколова.

http://magickum.com/





















I.
Перекресток судеб.

1.Предскажи мне будущее, а лучше, сотвори будущее сам.
           

Не верь слезам на глазах, 
Может в душе в то же время
Демон смеётся!

В углу маленькой темной комнаты, согнувшись и уткнув лицо в колени, рыдал как мальчишка молодой человек. На вид ему было лет двадцать пять – двадцать семь. Длинный вихрастый чуб его непослушно падал на глаза, короткие серые штанины не прикрывали даже щиколоток, отчего санда-лии на босу ногу, были похожи на лягушачьи лапки. Он сидел, закрыв лицо руками, и плечи его су-дорожно вздрагивали.  
 Таких душераздирающих рыданий, да ещё от мужчины, пусть даже это модой человек , Тэна давно не слышала.
Мужик он, в конце концов, или тряпка!
Она смотрела и удивлялась. Удивлялась, несмотря на то, что за последние лет тридцать увидела и услышала столько удивительного и неожиданного от людей! У нее, ведьмы в четвертом поколении, нервы были – жесть! Совесть – вещь относительная. Взгляд на мир -  черный, как ее глаза. Ни убавить, ни прибавить!
А этот молодец. Это ж надо так рыдать. Кажется, еще немного и начнет помирать в приступе бессилия и горя от неразделенной любви.
- Да ты нормально объясни, человеческим языком. Чего тебя так прихватило?
Пытаясь контролировать сбившееся дыхание, молодой человек, не поднимая головы, произнес несколько нечленораздельных фраз:
-…могу…, не могу…гу..гу…у-у-у-у…
-Непонятно, что ты говоришь.
Тэна с минуту еще молча постояла. Потопталась по комнате. Взглянула на часы. Подумала, что пора бы «клиенту» и честь знать, а еще о том, что ей совсем не хочется возиться с этими соплями. 
Спохватилась и вспомнила, что контроль над ситуацией в ее руках и воспользовалась приёмом, который срабатывал  в девяносто девяти  случаях из ста.
-Успокоиться и молчать! - рявкнула она, и хлопнула парня по спине да так , что глаза вылезли из орбит, а дух Дон Жуана с размазанными соплями на мгновенье вышибло.
 - Или мы нормально разговариваем , или  до свидания. У меня времени на твои сопли нет. Люди ждут. Ты не один.
Подействовало. Молодой человек замер. Через минуту он начал ровно дышать, а еще через пару – послышалась русская речь.
-Я не могу без нее. Мне плохо, я умираю. Мне очень плохо. 
-Во! Это да! Это другое дело. А теперь объясни, без кого ты там не можешь? – навалилась своим грузным телом  Тэна и положила свою тяжеленную руку ему на плечи.
Молодой человек поднял глаза. Как раз чтобы уставиться в щель между желтыми зубами цыган-ки. Как в медленном кино он видел, что ее рот открывается и закрывается, но запах лука и сала, по-действовал как амнезия, и он понял – слух исчез. По крайне мере на время. 
Дух, который из него совсем недавно вышибло, теперь всосало куда-то внутрь, отчего сделалось совсем худо.
-Кажется, меня тошнит, - еле слышно прошептал он.
Тут на него накатился клокочущий рев. Рев перешел в отрывистый лай . В конце концов, в икаю-щий, похожий на ослиный звук смех цыганки.
«Что это она так смеется?»
Молодой человек растерялся. Тряхнул головой и пришел в себя.
-Что ты лопочешь? – все так же икая отрывистым смехом, повторила цыганка.
Тело её тряслось, глаза превратились в две узкие щели. 
«Вот это прихватило! Ему плохо! Он умирает! Люди, люди. Ваши страсти вас губят! Вы их рабы. Или мои?!» - последняя мысль положила конец неврастеническому всплеску. 
«Мои рабы. Мои. Мои.»
Тэна выпрямилась, расправила плечи, сверкнув глазами :
-Чем могу помочь я тебе, человек?
По спине молодого человека пробежали мурашки,- такой вдруг силой и уверенностью повеяло от этой тетки. Он заглянул ей в глаза и почувствовал, что человек она не простой, а главное – для нее закон не писан.
Законы ведь для людей. А она выше их. Это она имела ввиду, когда обращалась к нему : «Чело-век…»
«Я человек. А она тогда кто?»
Он все пристальнее смотрел на цыганку. Не чувствовал уже запахов и тошнить перестало.
«Такая мне и нужна. Такая как она. Чтоб закон ей был не писан.»
-Без Анны. Без Анны я не могу.
-Сейчас посмотрим, что за дела.
Тэна  раскидал  веером карты по бархату скатерти на столе, и ее брови поползли вверх.
-Что свет клином сошелся?
Не очень было понятно, что она увидела в своих картах, да и увидела ли вообще, но не это было главное.
-Да, сошелся - ответил молодой человек.
-Как тебя звать?
-Петро.
-А она что?
-У нее жених. Она его любит. Он ее любит. Придет с армии, будут  жениться.
-Значит судьба такая - ответила Тэна.
-А что мне делать? - спросил Петр.
-А ты свою судьбу жди.
Цыганка подняла бровь, мол вот и все, и бросила  так, мельком, взгляд на Петра.
Он уловил ее взгляд и все понял. Она ловит его как рыбу на крючок. Что он хотел, когда согла-сился идти к ней?
« А какая разница? Ну цыганка. Ну разводит на деньги. Лишь бы сделала то, что просят. Мне ведь это надо?»
-Я выбрал себе судьбу.
-Он выбрал! Ишь ты! Не таким как ты не дано судьбу выбирать.
Петр посмотрел на нее исподлобья и неожиданно для самого себя кинул :
- Ну а вам дано?
У цыганки снова подбородок пополз вверх, а глаза заблестели :
-Ладно, человек.
Тэна раскидала карты снова. Поджала губы. Собрала карты в общую колоду, перекинула в дру-гую руку и снова раскидала.
Пересадив Петра напротив, стала пристально рассматривать.
 По хате пробежали тени, вздрогнули и замерли. Горели три лампадки  и языки пламени от них начали утекать вверх черными горелыми дорожками.
 Тени на лице молодого человека изменили его облик до неузнаваемости. Растянулся провисаю-щей каплей нос, глаза  ввалились и на их месте образовались две темные впадины, а уголки губ в гримасе поползли вверх.
Может, это только показалось цыганке?  
Тэна встряхнула головой, и все исчезло.
«Черт знает что», - подумала она. 
«Он такой жалкий с виду. Не может быть…Не может быть…»
Словно тонкая игла прошла у цыганки сквозь сердце. И тоска, напоминающая вечность.
Все это быстро промелькнуло и рассеялось, как   дым от ее сигарет: « Это просто усталость. Тебе ли бояться?» 
Как ни в чем не бывало, она продолжила разговор:
-И часто тебя так прихватывает?
-В смысле?- Петр насторожился.
-Влюбляешься часто, говорю? -продолжая внимательно рассматривать Петра, спросила Тэна, - да не ври , я всё равно всё без слов твоих вижу, а брехать станешь - каждый при своем останется.
По виду молодого человека стало понятно – ему все понятно.
«Делай, что хочешь, но эта тетка – твоя последняя надежда» - подумал про себя Петр. Мамка сказала, что она человека может так повернуть, что тот забудет, кем был  и  чем жил. 
-Так, чтоб погулять - бывало. А чтоб любить - первый раз.
-А чего ты от меня хочешь? - спросила Тэна и сложила  карты.
Она знала, чего хочет Петр. Но каждый раз, когда ей предлагали «такую» работу, она хотела ус-лышать это человеческое выражение  потребностей.
Как он это скажет? Какими словами? А главное, на что готов.
Молодой человек не поднимая глаз, тихо, но очень уверенно произнес:
-Я хочу, чтобы она была моей женой. Моей и больше ничьей. Я отдам все деньги, что у меня есть. Я на халтурах за два года, почти тысячу заработал. И сестра за мою комнату в городе мне пятьсот рублей даст. Я вам все отдам.
Если бы не натренированные годами   артистические  способности!
«Не плохо! Как не плохо!» - подумала Тэна и теплая знакомо приятная волна внутренней радости прошла снизу  вверх, отчего цыганка зажмурила глаза, чтобы не было видно алчного проблеска ее черных глаз.
«Такой как ты- то мне и нужен. Да! Мой клиент.»
Ради таких «экземпляров» и жужжал весь улей. 
-Мне надо подумать. Зайдешь через три дня, я дам ответ.
Тэна взяла карандаш, желтый обрывок листа от школьной тетради. Написала два имени: Петр и Анна и спросила: 
-Как имя ее жениха?
-Сергей - ответил Петр.
-А снимок Анны не можешь раздобыть или вещь какую?
-Вот фотография.
Петр вытащил из-под майки, оборванную по краям, фотографию девушки. Весь снимок был лип-ким и съежившимся.
-Что, вспотел возле сердца? – спросила Тэна.
Молодой человек не понял, кто именно вспотел: он или снимок, сконфуженно заулыбался и по-ложил фотографию на стол.
- Красивая, ох какая красивая девка! - впиваясь взглядом в лицо девушки с фотографии, сказала Тэна.
Петр заёрзал на стуле, как будто это замечание не обрадовало его. 
В конце концов, ему должно было польстить, что его выбор одобряют и понимают, почему он так мучается. Но его это, наоборот, задело, и видно было, что ему не по себе.
Тэна это заметила.
-Ты тоже ничего парень, но вы разные. Ты не обижайся, но вы, как тебе лучше объяснить, - из разных миров. Вы совершенно разные.
Петра снова передёрнуло. Но теперь он не расстроился, он едва скрывал гримасу ненависти на лице.
-Так я зайду через три дня?
-Как договорились - ответила Тэна.
-У меня часть денег с собой - просовывая руку за пояс, сказал Петр.
-Сколько денег у тебя сейчас? - спросила Тэна.
-Двести рублей.
-Давай твои деньги.
-Все?
-А что ты думал? Не все так просто. Мне и на утреннюю и на вечернюю три дня из-за тебя теперь ходить надо. У нас половину дохода в церкви оставляют, святых умаливают. Это не вы- русские неблагодарные… Когда девку сватаете город обещаете, а когда свадьбу сыграете, вам и деревеньки жалко. А мы чтим законы. Мы себе не оставим, а своему святому снесем. Или тебе уже жалко обещанного? 
Тэну так «понесло», что Петр съежился, ему стало стыдно, и даже промелькнула мысль – взять в долг и отдать ей деньги раньше.
-Хорошо, хорошо. Если надо….
Но цыганка перебила его:
-Да верю я тебе, верю. Против непорядочных людей у меня своё оружие есть. А ты же порядоч-ный, правда?
-Я да! Я порядочный!
-Ну и иди. Иди и через три дня приходи и принеси в следующий раз тысячу. А уж в последний раз остаток донесешь.
-А надо будет еще два раза приходить? 
-А ты как думал? Это сложный ритуал. Надо… Да что я тебе буду рассказывать? Ты все равно ничего не поймешь. Да ты ни за что не волнуйся, будет твоя краля только на тебя смотреть. Никого кроме тебя видеть и слышать не будет.
-Правда? И такое возможно?
-Я же сказала, сделаю. Или ты думаешь, я обманщица?
-Нет, нет. Я так не думаю.
-Так и иди, а то передумаю!
Молодой человек почти бегом кинулся вон.
В таком темпе, едва переводя дыхание, он добежал до дома. В висках стучало, перед глазами плыли круги, но что-то внутри подсказывало: «У меня получится! Получиться!»



2. 


-Мамка! Мамка! Ты где? - проорал Петр, пнув ногой дверь в сенцах.
За столом, накрытым расшитой вручную скатертью, сидели две женщины.
Та, что была помоложе,   пила чай из блюдца и хлебала так, что в ушах начинался зуд. 
Жирная коса девицы лежала колбасой на плече, и её хвост окунался периодически в то самое блюдце, из которого она пила.
 Девица видела мокрый хвост косы, но видно было, что такая процедура еще больше усиливает получаемое удовольствие от чаепития. 
-Чё наш придурок так надрывается, ма?- не отрывая скошенных на блюдечко под носом глаз, спросила она.
-Галька, слушай. 
Галька не переключалась на мать, и та еще громче крикнула:
-Эй! Слушай меня! Ты должна мне помочь.
Девка, наконец, перевела взгляд на мать и приоткрыла рот.
-А что такое?
-Ты мне должна помочь. Надо надавить на Петра, чтобы он не передумал. Так что соберись с мыслями, или будешь еще пару-тройку лет сопли в городе ему подтирать.
-С этого места подробнее,- оживилась девица.
-Помнишь соседку бабы Виты?
-Ну? Это где дом зеленый большой?
-Она самая.
-У нее же свадьба скоро.
-Это не проблема. Оказывается, наш Петро уже с пол года в их дом ходит.
-А как он там оказался?
-С батькой рыбачит.
-Ну то батька. А девка та, что?
-Девка - ничего. А Петр наш в нее влюбился. Двинулся. Помешался на ней. Приходит, как-то  ко мне и просит, чтоб я договорилась с цыганкой. Я сначала не поняла. Слово за слово и он мне все рассказал. Только я так и не поняла, откуда он про цыганку знает? Ну я и не стала спрашивать. Главное, что такой вариант нельзя упускать, понимаешь? Вокруг одна голытьба.
-А что есть шанс?
-Кажысь, есть, если не прошлёпаем.
Обе женщины уставились друг на друга и дальше уже без слов, как по команде, развернулись ка-ждый в свою сторону, и посмотрели на дверь. 
В ту же минуту  в комнату ввалился Петро, перегнулся пополам и тяжело дыша, уперся руками в колени.
-Я попал к ней. Сделал всё, как ты, мамка, сказала.
И он в точности пересказал весь разговор между ним и Тэной.
Галька вылупившись слушала каждое слово, и когда Петро умолк, спросила у матери:
-Он что, к цыганке  уже сходил?
Мать кивнула головой, и ударила ногой под столом Гальку, чтобы та не забывалась и убрала свою надменную гримасу. Сейчас было не самое подходящее время измываться над братцем.
-Что-то я сомневаюсь. Да она на него не посмотрит, там норов как у… 
Галька заткнулась. Под столом последовал пинок,  тяжелее предыдущего.
-Ну почем знать? На тебя же посмотрели. А сначала, помнишь, и здороваться не хотел, Булыч твой?
Галька бросила на мать взгляд с укором, но потом заулыбалась, откинулась на спинку стула  и просипела под нос:
-Будет так, как я хочу! Слышишь, Петро, не жуй сопли! Твоя судьба в твоих руках! Если, конеч-но, Тэна поможет.
Последнюю фразу Галька почти прошептала себе под нос.
Петро, наконец, отдышался, сполз по стене на пол, расселся и уставился на мать.
-А если она не сделает? Если не получиться? Я никогда в это магию – шмагию не верил.
В комнате повисло молчание. Галька перевела взгляд на мать, и, не обращая внимания на Петра, спросила:
-А за этой, из города, есть что? Толку-то от нее будет?
-Я всё через Витку узнала, - ответила мать. Девка эта – одна у родителей, а  родители старые. Ты видела их дом? А в доме была?  У них, говорят , вещицы такие есть, что князья да бояре до револю-ции не все в своих руках такое держали. Да и не избалованная она. При работе, при профессии, не гулящая, здоровая.
-Здоровая - это хорошо, - сказала Галька и криво улыбнулась.
-Ей вон скоро сколько работы привалит. Тут как же без здоровья? Тут здоровой в обязательности быть надо, а не то пуп - раз! И надорвешь.
-Мамка, чего она булындит? Что я вас так припахал, что - ли?- со злом и одновременно с покор-ностью, довольно уместной в данном случае, выдавил из себя Петро.
-Правильно, Петька, нас нечего припахивать. А вот твою городскую кралю, лучше начать сразу к работе приучать, чтоб времени на глупые мысли не оставалось. И лучше, чтобы ты это сразу понял.
Очень жаль, но именно это, Петро как раз быстро понял и запомнил, как правило.
«Таких» правил он внес в свой устав потом еще с десяток. Отличия между ними в основном со-стояли в смене нужд, внутреннее же содержание имело одну основу – «Я». 
Галька уперлась взглядом в брата, выставила вперед верхнюю губу, что бы иметь внушительный вид, и со знанием дела начала произносить речь:
-Ты в городе сколько? Молчи. Сама знаю. Восемь лет. Много нажил? Молчи. Сама скажу.
Галька вытянула в сторону брата кукиш, причем большой палец, тот, что как раз вылезал из ку
киша, был испачкан во что-то коричневое. Петро заметил, но решил, что лучше сейчас не ржать.
-Так вот, - продолжала увлеченная своими жизненными рассуждениями сестра : - рви когти или будешь мыкаться, пока тебя на пенсию не соберут. А особых случаев, как я помню, тебе не так много выпадало. Семь пядей в лоб тебе никто не прописывал, наследство получать тебе не от кого, а в большие начальники ты хрен попадешь.
Петра снова передернуло. Он вспомнил город, свою работу и двух начальников стройки, которым подчинялся. Как он ненавидел эти самодовольные лощёные рожи. Больше всего на свете он не мог терпеть, что кто-то отдавал ему приказы. Указывал ему, управлял им. В этих белых наглаженных рубашках, «с умными мордами», своими городскими квартирами, интеллигентными разговорами…
«Плевать на них. Нет, плюнуть на них. Прямо в их рожи!»
Петр очнулся. Мать с сестрой о чем-то между собой шептали. 
Ладно, он все равно не может сейчас показать, как он  ненавидит. Но придет время… Придет… Он все вспомнит, ничего не забудет. Если сейчас получиться добраться  до Анны - это будет важной ступенью. Он станет ближе, ближе к своей цели.
Но Анна!..Анна!..
Она мерещилась ему повсюду, он бредил ей. Она как наваждение проникла вовнутрь, и там делала все, что хотела. И не было сил от этого избавиться, и не было желания от этого избавиться, и не было желания не желать этого. 
«Она должна быть моей. Она будет моей. Только бы получилось. Только бы получилось».
-Что этот придурок там бормочет? - спросила Галька, переводя взгляд с брата на мать.   
-Что бормочет, что бормочет. Задумал что-то, то и бормочет. Он всегда так, с детства. Если что надумает, хоть тысячу раз в стену головой, но будет долбать, пока по евоному не станет.
-Ладно, Петро, три дня, значит три дня - сказала мать - у них свои порядки. Иди навоз таскай, итак день пробегал. Что, я за тебя работу делать буду?
Петр встал, хлебнул воды и пошел с хаты.
Сегодня даже навоз имел особый запах.
Сегодня появилась надежда, а он так давно этого ждал!


3. 

-Ляля! Иди к мамке! – Тэна кричала во все горло.
-Что такое?
В комнату вбежала тоненькая стройненькая молоденькая цыганка. По голосу своей матери она поняла, что сегодня  «попался» хороший клиент. Но когда увидела, что мать распевает песню и ходит по кругу приплясывая, стало ясно, что клиент не просто хороший, а, как они привыкли таких называть- шукар.
Мать глянула на Лялю, собрала в горсть пальцы, поцеловала их и подняла вверх.
-Барвало! Шукар! Ай нанэ, ай нанэ-нанэ…Скажи деду, что будет у него еще конь. Ах, какая я же-на! Ай нанэ.
-Это который? Парень молодой?
Мать покачала головой и продолжала пританцовывать.
В комнату вошел муж. Это его Тэна называла дедом.
-Это что такое? Что за шум? Это у кого тут хорошая жена?
-У тебя, Мило. Это я хорошая жена. Я говорила, что до холодов у тебя будет еще конь? Говорила?
-Да, говорила. Тише вы, бабы, разошлись. Где мой ужин?
Старый цыган сел за стол. Посмотрел на свою жену и подумал, что жена у него, действительно, хорошая. «Шукар». Но он это и без нее знал, только вслух мало говорил. Баб баловать меньше надо.
-Будет тебе ужин. Ляля, накрывай на стол.
Дочь распахнула двери в соседнюю комнату, и через пару минут стол был накрыт.
-А ты дед, ешь, полежи немного и свезешь меня к Заре.
-Опять на ночь глядя?
Мило опустил глаза, расстроился,  но вида не подал.
«Лучше бы она после ужина мне это сказала. Все испортила. Теперь кусок в горло не полезет».
-А это на ночь и делают,- поставив перед собой полную тарелку картошки с мясом, продолжала Тэна. 
У нее-то аппетит был хороший. 
-Хорошо,- буркнул Мило.
Больше от старого цыгана не было слышно ни звука.
Было только начало сентября, но вечера и ночи были уже холодными, зябкими. Казалось, что воздух мокрый и ледяной. Этот холод  проникал до самых костей, становилось жутко, и внутри появлялась дрожь. 
Тэна с мужем взгромоздились на подводу и выехали со двора. Ляля закрыла за ними ворота. 
Впереди знакомая дорога. До конца улицы, потом направо и следующая улица до конца, потом по краю поселка. С одной стороны будут хаты, а с другой роща, а затем поле, а за полем пару хат и кладбище. Оно то и надо было цыганке.
Она с молодости привыкла ходить на кладбище, когда стемнеет.
      Кладбище было местным, все друг друга знали в поселке и объяснять, что это такое странное она делает, ей  не хотелось.
Это дед так и не смог привыкнуть,  и каждый раз оставался сидеть на подводе. Делал вид, что дремлет, а сам нащупывал под рубахой иконку, крестик  и молился, молился.
Совсем стемнело, и через бегущие в бешеной гонке тучи по небу, как фонарь, появляющаяся луна выглядывала и временами освещала округу.
Очень редко через забор кольями вспыхивали, но ненадолго, желтые окошечки деревенских хат, закидывали своими крошечными ручками пару теплых искр и тут же угасали, и на их место быстро-быстро заплывал, заваливался этот жуткий леденящий воздух. И когда он там, внутри, трогал живот своей темной лапой, цыган съёживался и теребил своими старыми руками крест.
-Приехали, Мило. Жди меня здесь.
Тэна слезла с подводы и проскользнула в дыру в заборе. Кто и когда так удачно выломал  прутья железного забора именно в том месте, где была могила Зары – бабки Тэны, - неизвестно. Но, очень удобно. Ночью в темноте идти через все кладбище от ворот к этой могиле – был путь не для слабо-нервных. А так – очень удобно.
Мило, как всегда, съежился и даже не смотрел в сторону могил.
Понятно, что он не мог видеть, как цыганка достала из своей сумки фотографию красивой улы-бающейся девушки, проткнула огромной «цыганской» иглой фотографию в том месте, где должно было быть сердце, все это завернула в пакет и закопала в землю над могилой.
Тэна склонилась и долго-долго что-то читала. То она поднимала руки  вверх, словно обращалась к кому-то на небе, то переходила на еле-еле слышный шепот, положив ладони на землю.
В конце концов, она достала из своего кармана  деревянный самодельный крестик, и перевернув его, воткнула в землю в том месте, где была закопана фотография.
-Дело сделано. На сегодня все, - пробубнила цыганка и тронулась с места.
Но когда она стала осматриваться вокруг, она не увидела дыры в заборе, через которую она при-шла. Сначала она подумала, что в темноте повернула не в ту сторону. Но подвода стояла прямо на-против нее, а как к ней пройти, она не знала. Дыры не было.
Мурашки  пробежали по спине.
-Мило! Мило!
Тэна позвала мужа, но он как сидел, так и остался сидеть. Даже ухом не повел.
-Мило!
Тэна вцепилась за прутья забора и поняла, что она не пролезет ни за что через них. И не перелезет забор сверху! Он выше ее.
Но самое главное, муж ее не слышал. А до него было не больше десяти метров!
За все время ее ночных походов на кладбище – это был самый ужасный.
Даже в молодости, когда ее обучали ритуалам, и она в первый раз была ночью на кладбище, не было так страшно.
Вдруг, она почувствовала, как вокруг заныла земля и стали  доноситься стоны. 
Тэна замерла и стала прислушиваться.
 Все было не  так. Не так, как  обычно. Не так, как должно быть. И тут она услышала шипящий низкий еле-еле различимый звук голоса. Слова  сливались, и не было понятно, что ей хотят сказать.
Не смея оборачиваться, через плечо Тэна спросила:
-Чего ты хочешь?
-Поговорить.
От страха цыганка даже не раздумывала над тем, что ей говорят. Она сказала то, что пришло ей в голову: 
- Мне некогда, в другой раз, - тихо с опаской, всё так же, не оборачиваясь, прошептала Тэна.
-Знаю, что спешишь, да разве  я когда без нужды  время тратила?
-Нет. Но только не сейчас.
-Не делай этого.
-Ты кто? Что тебе нужно? Мне идти надо, я спешу.
-Сказано – сделано, твой выбор, на меня не пеняй потом, - и цыганка услышала громкий звук, словно старая разваленная ставня захлопнулась с таким грохотом, что звон раздался эхом.
Сердце у Тэна колотилось , в висках стучало. Перед ней стоял ее муж и тряс ее за рукав:
-Сколько можно тебя ждать? Ты что, уснула там?
Тэна держалась за металлические прутья забора, между которыми была та самая дара-лаз.
 


4. 


Свечи трещали и пахли сладким воском. Зеркальная поверхность  воды в медном тазу притягивала к себе весь свет от пламени свечей. Иногда по ней пробегала дрожь, как будто обмениваясь сигналами с кем-то невидимым.
Тэна сидела за столом посреди комнаты. На столе прямо перед ней стоял тот самый медный таз. Зажженные свечи отвоевали у темноты свое пространство, но сегодня даже темные углы и тени на-водили на цыганку невольно страх.
В доме все спали. Все кроме нее. 
С тех пор, как этот Петр переступил порог ее дома – вместе с ним в ее жизнь вошло еще что-то.
И это «что-то», пока еще не имевшее названия ее пугало. 
«Чей это голос был на кладбище? Зары? Она не почувствовала родства, не уловила знакомых интонаций. Может от страха она просто-напросто не разобралась. Надо было успокоиться и поговорить. Да, может и надо было. Только это сейчас дома, среди родных, она такая смелая. А на кладбище был ужас. И такого страха и ужаса она никогда не испытывала». 
Черные с проседью длинные волосы падали на плечи, и как распластанные крылья ворона, летели по телу. Цыганка то опускала голову и молилась, то снова поднимала глаза и вспоминала кладбище.
 В конце концов, усталость взяла свое. Тэна и не заметила, как голова ее упала на сложенные на столе руки, и она заснула.
Ей показалось, что она лишь на минуту забылась.
Она  вздрогнула и посмотрела на свечи. Воск даже не начинал капать.
«Странно»,- подумала цыганка: « Еще недавно я смотрела на них, и они до половины прогорели».
Мысли были нечеткими.
«Нет, нет, это ,видно, было в другой раз».
Она перевела взгляд на часы. Время остановило свой ход, и стрелка не двигалась.
 Тэна посмотрела на стол. Вода в тазу играла отблесками свечей. Это было очень красиво, и не хотелось отводить взгляд от этого видения.
 Постепенно очертания предметов начали расплываться и исчезать, потом еще несколько раз они обрисовывались контурами то белого, то черного цвета и, наконец, утонули в белесом пространстве, из которого и появилась первая картинка.
Та самая девушка, с фотографии, в которую так был влюблен Петр, улыбаясь, держала за руку парня. Оба они высокие и красивые шли по  улице, все время заглядывая друг  другу  в глаза.
 Никто и никогда не перепутает эти взгляды, они говорят обо  всем. Когда двое так смотрят, им не нужны слова, они никого не видят вокруг. Они на одной волне, в одном пространстве, они вместе. 
Картинка исчезла и вместо нее  появилась другая : те же девушка и молодой человек ходили по комнате   вокруг детской кроватки.
Снова все исчезло и перед глазами третья картинка: праздник, много гостей, взрослый с сединой мужчина   и женщина смотрят друг на друга,  гости поднимают бокалы в их честь. Рядом  парень и молоденькая девушка. И тот же взгляд мужчины и женщины, как на первой картинке, разговор без слов и чувство, уже во взрослых глазах. И понимание, и уважение, и забота. 
Тэна подняла руку, чтобы отмахнуть все , но ее внимание притянуло как магнитом черное пятно, которое висело над левым плечом девушки. 
Чем больше всматривалась в него цыганка, тем отчетливее оно  проступало.
Тэна увидела, что это черное пятно было сгустком и напоминало по своей структуре иглы. Иглы проникали в плечо девушки через кость. Картинка резко исчезла. Тэна вздрогнула,  сделала пару глубоких вздохов и начала по привычке молиться. 
Мысли закрутились в голове  как сбившийся ком. Стало неприятно, не по себе от всех этих ощу-щений, словно она дотронулась до этого черного иглоподобного месива. Даже запах его витал вокруг цыганки. И это был запах страха, болезней и смерти.  Затошнило. Усталость взяла своё. Женщина откинулась на стул, а затем снова опустила голову на сложенные перед ней руки.
«А ведь проклятье не раскрыто, висит над ней, но не работает», -  подумала Тэна и провалилась в пустую холодную бездну, где наконец-то не было ни запахов, ни мыслей, ни этого чертового Петра…




5. 


Петр пришел, как и договаривались, через три дня.
Тэна, да и все в ее доме, ждали его. Конечно, никто этого не показывал, даже предпочитали не говорить об этом. Но, все ждали. Это были большие деньги. Очень большие и заработать их можно было только в городе. А для этого надо было вкалывать.
Время прошло. Страх Тэны рассеялся, как утренний туман. 
Тем более, она решила, что это все касается самой девушки. Даже своей дочке Ляле она сказала:
-Видно греха много на родственниках у этой девки. А грех только через страдания можно смыть с кровных людей. Какая разница, через кого эти страдания придут? Через меня или несчастный случай какой-нибудь. Это ее судьба. А такие как я- орудие в руках судьбы.
Больше ни о чем цыганка думать не хотела.
Кроме денег, конечно.
В мыслях, обещанный мужу конь уже стоял в их дворе, а все остальное было не важно.
Петр пришел и принес с собой тысячу рублей.
Тэна взяла эти деньги, не моргнув и глазом, словно ей каждый день столько приносили.
Усадила Петра перед иконами, всучила молитвенную книгу и показала, на каких страницах чи-тать. Каждую молитву он должен был медленно и четко прочитать по три раза, при этом по тексту каждой  вставляя имена Анна и Петр.
Сама она из комнаты вышла и поспешила помахать пачкой купюр у дочки и мужа перед носом.
Про Петра она забыла. И когда вспомнила, прошло часа полтора.
- Ты что сидишь молча?
-А я все сделал, как вы сказали.
-Да? Что-то быстро. Ничего не перепутал?
Петр начал повторять все, как он делал, но Тэна перебила его:
-Ладно, ладно, верю. Сегодня иди, а завтра придешь к двум часам дня. Деньги не забудь.  И при-неси с собой какую-нибудь обувь для твоей крали.
-Какую обувь?
-Да какую не жалко. Но знай, если она ее не оденет, хотя бы раз – ничего не получится.
-Как это?
Петр обомлел.
-Как это не получиться?
Цыганка разразилась своим икающим отрывистым смехом. И, так же, как и в первый раз, навали-лась на Петра своим тучным телом.
-Да не  бойся! Тут осталось – всего – ничего. Ну купи ты что-нибудь красивое, чтобы ей понравилось, понимаешь? Обувь – это то, в чем ходят по дороге. Ты же хочешь, что бы ее дорога привела к тебе?
-Хочу. Я понимаю, понимаю.
Цыганка хлопнула его своей немаленькой лапой по спине и встала:
-Да ничего ты не понимаешь! Все вы ничего не понимаете! Да вам и не надо. Я тебе сказала, что будет девка твоя?
-Да.
-Будет девка твоя. А что тебе еще надо?
-Ничего.
-Вот и ладненько. А об остальном не беспокойся. Или у тебя еще вопросы какие есть? Может те-бе денег жалко ей на обувь?
-Нет, мне не жалко.
-Значит, все нормально?
-Да.
-Ну и иди. Завтра в два часа дня я тебя жду. Только не опаздывай. Это надо делать по времени точно. Ай, все равно ты не понимаешь. Иди!
Когда, наконец, Петр вышел из дома, Ляля вбежала в комнату к матери, и они вместе стали кру-житься  и петь.
-Вот видишь, дочка, учись, пока мамка жива. Тогда и муж будет доволен тобой. И ты будешь – царица. Поняла?
-Поняла мама. Я все поняла!
-Иди Ляля, накрывай на стол. Сегодня можно и чарочки поставить!
За ужином дед все время говорил про коня, за которого уже оставил задаток. Ляля попросила справить ей новое платье, а сама Тэна попросила деда подвезти ее завтра рано утром к Заре.
На следующий день, в три часа от цыганки выходил довольный Петр. Во дворе стоял новый конь. А Ляля крутилась перед зеркалом в новом пальто , примеряя то на левое, то на правое плечо шерстяной в алых розах платок. 





6.

  

На следующее же утро Тэна вздрогнула от резкого звука. Это был крик петуха.
«Вот отродие!»
Она встала, вытянула вверх руки, зевнула. Наконец, закрыла рот и открыла глаза.
«Что за… Еще все спят…наверное.»
Проверить она не успела, позыв по нужде сделал свое дело. Тэна просунула босые ноги в сапоги мужа, и шлепая ими по сенцам, вывалилась во двор.
Была приятная утренняя тишина.
«И как умудрился петух так громко проорать? Словно он над ухом стоял»
Тэна сходила в уборную. После чего, мысли про петуха от нее отцепились. И она с чувством легкости и утренней свежести, откинула вверх крючок калитки, которая вела на огород.
Посмотрела на неровные, но очень длинные ряды картошки. Они вели к пшеничному полю, на котором сейчас стояли только стога сена. И там ее взгляд упал на горизонт и небо.
Утренний, только лишь  пробившийся свет восходящего солнца - угасал.
Черная вязкая туча накрывала небо медленно, как бы растягивая удовольствие, и была похожа на  золу, высыпавшуюся в небе и повисшую вместо облаков. Даже самые тёмные грозовые тучи были светлыми по сравнению с  этой жуткой чернотой.
Она заполняла собой всё небо, не оставляя  даже крохотного кусочка голубого прозрачного про-странства, что было до ее появления.
Тэна в ужасе оцепенения застыла и не могла пошевелиться.
Хотелось броситься бежать, но тело не слушалось ее. 
Она открыла рот и крикнула. Но не услышала ничего. Не было звуков.
 Набрала воздуха и крикнула еще раз. Мёртвая  тишина.
Страх проникал в каждую клеточку тела, и чувствовался как боль, разрываясь внутри. 
Тэна поняла  что, несмотря на быстрое приближение тучи, нет ветра, даже легкого дуновения. Не было слышно звуков. Может она оглохла?
И все-таки один звук её слух улавливал. Какое-то похлопывание. Мерным тактом: раз, раз, раз. 
Высоко – высоко, где-то  на брюхе чёрной тучи двигалось пятнышко. Оно стало увеличиваться и явно направлялось в её сторону. Чем ближе пятно приближалось, тем отчетливее было видно, что это птица и размах её крыльев  огромен.
«Как можно было на таком расстоянии услышать хлопанье крыльев?» - подумала Тэна.
Тем временем птицу можно было уже рассмотреть.
Это был сокол размером с человеческий рост. Не долетая метров тридцать, птица приземлилась и начала подпрыгивать на одном месте. Взглядом своих, буравящих до дыр тело цыганки, глаз, птица смотрела на неё  и не упускала ни на мгновенье. 
Оцепенение всего тела дошло до состояния омертвения и дикого ужаса, а потом эта птица со всей силы кинулась на Тэну и молнией ударила в шею.
 От этого удара на землю посыпались, разбитые в дребезги, кусочки медальона. Этот медальон  был передан ей от прабабки при посвящении. И тут она посмотрела на свои ноги. Кожа кусками от-ставала, и из-под неё оголялись белые с сукровицей кости.
Страх достиг апогея, Тэна начала хватать воздух и загребать руками, в надежде оттолкнуться и совершить хоть какое-то движение.
Наконец, ударив руку о перекладину кровати, Тэнайя открыла глаза.
Это было сон! Она села  и еще долго жадно глотая воздух, качалась взад-вперед и бормотала про себя, что это был сон, только сон.
Немного погодя и успокоившись,  женщина встала, выпила воды и, укутавшись в тёплое стеган-ное одеяло,  вернулась в кровать. За окном уже начинало светать.
Тэна закрыла лицо руками и прошептала про себя:
-Я не хочу! Я не хочу!



7.


У Тэны  были какие-то  невыносимо вонючие капли и венок с колючками, который  назывался диадемой. Она сама всегда рассказывала дочке, которую, как и всех девочек в цыганских семьях, она учила гадать и колдовать, что каплям этим лет сто. А, может, и много больше.
Что это за жидкость в колбочке – она толком не знала. И про себя думала, что никогда ею не воспользуется, потому что считала, что если в этом эликсире, как назвала его Зара, и было что магическое, так оно давно выветрилось и ценность свою потеряло.
Не может же столько лет она храниться и быть нормальной?
Но в связи с тем, что произошло за последнее время, она пришла к выводу:
«Если я не могу повлиять на ситуацию сама, значит, мне нужна помощь».
И эту помощь, по ее расчетам, она могла получить от предков, которые оставили ей такое «сокровище».
Тэна не помнила дословно, что ей говорила бабка, когда передавала все свои колдовские атрибу-ты и ценности, но фраза:
- силой предков… восстановиться равновесие…мироздания, - ей запомнилась.
Да! Ей, во что бы то ни стало, надо было восстановить равновесие её мироздания. 
Ей хотелось уверенности и покоя, сопровождавших ее всю  сознательную жизнь. Осознания ее силы, ее превосходства над людьми.
Она уверенно взяла колбу с каплями и колючую диадему, закрыла дверь и предупредила, чтобы до утра ее не беспокоили.
Пробила ровно полночь. Растворился последний звук боя часов в воздухе. 
Тэна выпила белую мутную жидкость всю до последней капельки и, надев на голову предмет, от-части напоминавший диадему, откинулась на огромную подушку.
Через две- три минуты она почувствовала в теле колебания, как будто мелкие волны поднимались от ног через все тело и покидали его через голову.
 Сверху на голову обрушился треск стреляющих электрических искр и вспышки света. Эти вспышки повторялись пять – шесть раз и вдруг исчезли так же внезапно, как и появились. Всё погру-зилось в кромешную тьму, не было ничего вокруг, кроме черного бесконечного пространства, а оно было везде: и внутри чего бы то ни было и снаружи, словом, как будто это было всё и ничего одно-временно.
Так продолжалось некоторое время и, наконец, перед глазами скорее почувствовалась, чем уви-делась пульсирующая точка. Двигаясь по спиралевидной траектории, эта точка приближалась и уве-личивалась в размерах, и в какой - то момент вытянулась к Тэне и начала втягивать в себя. Сначала это состояние напоминало слабое напряжение тока, но потом сила его увеличилась и, вытянувшись в какой-то немыслимой дуге, втянуло и поглотило цыганку целиком.
 Блики и вспышки белёсого света появлялись вперемешку.
Сначала хаотично, а затем, выстроившись гармоничными рядами, создали коридор, и все вокруг начало лететь рядом с Тэной длинными непрерываемыми полосами. 
Вид этой странной бесконечности поглотил ее целиком и, наверное, так могло продолжаться очень долго, но впереди появился шар темно-синего цвета, и стал быстро приближаться. Через не-большой промежуток времени она почувствовала, что и этот шар начал втягивать в себя и, прибли-зившись  на огромной скорости,  Тэна влетела в него.
На время всё замерло. Вокруг была всё та же  вездесущая чернота. 
Неожиданно со  всех сторон стали появляться белые и голубые прозрачные фигуры, тысячи пи-рамид  складывались , подлетая друг к другу, в причудливые формы. 
Тэна по привычке попробовала сделать глубокий вдох, и ей даже показалось, что она почувство-вала движение энергии в том месте, где должны быть легкие.
Пирамиды всё подлетели и складывались, и, в конце концов, образовали немыслимую в своем величии алебастровую кафедру. Одновременно она располагалась прямо перед Тэной  и тут же, совершенно отчетливо можно было видеть, что простиралась отходившими от нее сводами и огромных размеров лестницами по обе стороны от самой кафедры ,куда-то, чуть ли не до не известных никому границ Вселенной.
Психически этот мыслительный процесс  Тэна не могла больше выдерживать и, скорее всего, просто отключилась бы, и погрузилась в беспамятство, но, вдруг, почувствовала четкий сигнал и поняла, что с ней общаются.
На кафедре стоял седовласый старик и смотрел прямо на неё. Его полупрозрачная фигура свети-лась изнутри и излучала мощную энергию.
У Тэны промелькнула мысль, что она многое отдала  за то, что бы купаться в такой энергии и уж тем более – обладать, но, увы, ей это было недоступно. 
Все, чем  располагало ее тело - это был стабильный второй уровень Магикума, при благоприят-ных обстоятельствах и очень редко - третий, ну а четвертый - только с каплями и диадемой, переданной по наследству.
Тэна почувствовала мощные колебания энергии и поняла, что совершила ошибку. 
Все ее мысли витали в этом пространстве. Старик на кафедре знал их так же, как и она, как толь-ко они пронеслись в ее голове.
 Магикум - это место, где о каждой  твоей мысли известно всем. Здесь что-либо скрывать или врать  - бесполезно.
Перед ней был Хранитель Книги. Она узнала это, потому что Он об этом подумал.
И теперь она должна объяснить, зачем она здесь. Какой у нее вопрос. 
Вот куда привел ее эликсир Зары.
И если она хочет получить ответы на свои вопросы, должна была быть предельно сконцентриро-вана.
Больше не отвлекаясь и не переключая внимания на окружающее пространство, она настроилась на связь в Хранителем. Между ними образовалось силовое поле, и Тэна приняла четкий посыл:
-О чем требуется информация?
Цыганка сказала первое, что пришло ей в голову:
-О сущности, живущей в моем времени и родовом проклятье, имевшем отношение к данной сущности.
-Имя сущности?
Тэна мысленно воспроизвела образ девушки с фотографии и назвала имя:
-Анна.
На какое-то время ей показалось, что связь с Хранителем стала ослабевать, и всё замерло.
Хранитель не передавал  обратной информации, и ничего не происходило.
Она тоже замерла и стала ждать решения Хранителя, каким бы оно не было. 
Вдруг появились колебания, и связь стала снова чёткой. Старик открыл книгу, и  в невообразимо волшебном фейерверке тысячи тысяч страниц книги стали перелетать и медленно и аккуратно оста-новились на одной. 
Лист страницы засветился, и струящейся лентой поднялся над книгой вместе с собой увлекая бу-квы и строки. Вся эта феерия продолжила свое движение по направлению к Тэне, и когда оказалась перед ней, буквы совсем незнакомые и каких-то немыслимых форм, стали складываться между собой в слова и предложения, во всяком случае, так могла  назвать «это» Тэна.
Весь процесс складывания и перелетания переместился куда-то, где должен быть лоб, а перед  самой Тэнайей заблестел миллионами чешуйчатых бликов невероятных размеров туннель.
И, вдруг,  одна из таких чешуек-пластинок заблестела ярче других, из нее появился луч и напра-вился на Тэну. Все существо, которым она сейчас была, встряхнуло, и как ей самой показалась, она приняла форму шестиугольной длинной трубы. Тот шестиугольник, что был примерно её верхом, или головой, она уже и сама не знала, что есть что, - превратился в экран.
Но и экран этот был не совсем экран. Когда на нём появилась незнакомая невероятных размеров  комната, Тэнайя не просто чувствовала, она знала, что находиться непосредственно в ней.
Из полумрака этой комнаты начали, проявляясь из темноты, появляться силуэты фигур и распо-лагаться в определенном соответствии относительно друг друга.
На первой линии стояло три человека: две женщины и мужчина. Одной из женщин была Анна. Между собой женщины и мужчина были соединены еле видимыми тонкими красными паутинками – капиллярами.
Линии уходили каскадом вверх в виде огромных ступеней, и на второй такой  линии-ступени, точно за первой троицей, стоял мужчина, рядом с ним  ещё двое мужчин и женщина.
      Дальше третья линия-ступень : двое женщин и мужчина, и, в конце-концов, пирамида венчалась пьедесталом, на котором царственно и невообразимо скорбно, сидел на высоком очень красивом кресле мужчина. Свет его голубых глаз разливался тонкими струйками над всеми, кто находился на лестнице, а по мертвенно бледным щёкам текли слёзы. 
Все фигуры стояли с опущенными головами, и у каждой от правого плеча и  вверх поднимался черный иглободобный маленький смерч. Поднимаясь, увеличивался в размерах и пропадал  в таком же черном облаке.
 Облако это висело под огромных размеров сводами. И между колоннад, на которых эти своды покоились, время от времени пролетали странные птицы. Они всё так же состояли из тысяч иголок черного облака, но больше всего Тэну повергло в ужас то, чем были эти птицы. 
Это была квинтэссенция лебедя и вороны. Длинные шеи плавно изгибались, птицы двигались грациозно и медленно  взмахивали огромными крыльями, и когда подлетали ближе, становилось отчетливо видно, что вместо перьев у них сине-черная острая чешуя и их изумительные, на первый взгляд шеи, венчают вороньи головы.
Тэнайя начала всматриваться в фигуры и заметила, что почти у всех, кроме женщины со второй ступени-лестницы и Анны, в местах соприкосновения черного вихря и фигур - дыры. Края дыр кро-воточили, а внутри они  были совершенно темные и пустые.
Тэнайя переключила свое внимание на мужчину вверху пирамиды. Он начал медленно прибли-жаться к ней и в какой-то момент поднял голову, взгляд его глаз стал оживляться, а лицо терять мертвенно-бледный цвет. Когда Тэна оторвала взгляд от мужчины, оказалось, что они находятся в огромной комнате, роскошь обстановки которой просто подавляла…..
Ни с чем, что она видела в жизни или слышала хотя бы из рассказов, это невозможно было  даже сравнить! 
Огромных размеров потолки превращали помещение в храм, лепнина с позолотой и невероятны-ми фигурками была настоящим произведением искусства, хрустальные люстры горели тысячами огней, а сама комната утопала в коврах, невиданно красивой мебели и пальмах.
Придя в себя, Тэнайя сосредоточила всё внимание на мужчине.
Он сидел в том самом большом с высокой спинкой кресле, и сжимал с силой подлокотник, расписанный позолоченными узорами и искусной  резьбой. Лицо его при этом было величественно спокойным.
Перед ним стоял очень высокий, чернявый, богато одетый человек и еле сдерживаясь, сквозь зу-бы, но при этом, произнося отчётливо каждое слово, говорил:
-Князь, ви мне обещать, что наши дети поженятся. Между нами бить договор в присутствии на-ших подданных.  
-Вы такой же отец, как и я, - ответил князь,- И я надеюсь, что вы поймете меня и, если сможете, простите. Я не могу идти против воли сына.
-Веками в наших семьях бил другой порядок. Дети не иметь воли против своих родителей. Ви, князь, хотеть изменить историю, потому что чувствовать свой вина. Но я этого не прощать. Моя дочь при всех била обещана вашему сыну. Моя дочь посрамлена.
-Хан, нами будут принесены  извинения вашей семье, - с таким же неизменным выражением лица спокойно и с достоинством произнес князь.
- Мне не нужен ваш извинения. Я хотеть расплаты с  вашим родом.
 В комнате повисло молчание, и эта  невыносимая своей тяжестью тишина, разрывалась внутри каждого из мужчин, - но у каждого по-своему. Поединок застывших друг на друге взглядов тянулся вечность.
Князь прервал молчание, он уже смерился с тем, что выяснить отношения без конфликта, будет невозможно.
-Как вы хотите, что бы я расплатился?
Выражение лица хана изменилось, князю даже показалось, что он как-то криво заулыбался. Вдруг, оскалившись, он  быстрым привычным движением достал кривую изогнутую саблю, описал ею в воздухе три круга: один по левую сторону, другой по правую, а третий – над головой, и бросил в воздух,  неизвестно откуда появившийся у него в левой руке,  белый порошок, крикнув при этом громко и резко:
-Сэла!
Тот самый белый порошок повис  в воздухе, и пока мужчины на него смотрели, в комнате поя-вился непонятным образом третий персонаж. Это была маленькая черная старуха-татарка. От взгляда ее черных глаз внутри все холодело.
Князю сделалось нехорошо, он обмяк в своем кресле, но отвести взгляд от этой старухи не мог. Не мог он пошевелить руками и ногами, не мог крикнуть и позвать на помощь. Только одно было ему сейчас позволено : понимать происходящее.
-    Подтверждаешь ли ты, князь, что грешен? - спросила старуха.
-    Подтверждаю – ответил князь 
-    Подтверждаешь, что готов искупить свой грех?
Князь в ответ кивнул головой.
-    Готов заплатить по счетам любую цену? 
-    Да!
Князь опустил голову и тихо заплакал.
Эта черная ужасная старуха говорила молодым нежным и до боли узнаваемым голосом. Этим голосом  шептала  ему тысячи раз слова любви, рассказывала  свои мечты, пела колыбельные их незаконнорожденным детям, его возлюбленная. 
Девочка, девушка, женщина, о которой он грезил со дня, когда впервые ее увидел, без которой не мог жить, дышать. Его Катенька.
Он вспомнил, как они плакали вместе над своей участью, и он пытался объяснить, что не может в силу своего положения, развестись с женой. И, как десятки раз говорил, что любовь к ней это грех, но чувство его сильнее рассудка, и  свой грех он готов искупить. 
Однажды, перед расставанием князь встал на колени перед Катенькой  и поклялся:
-Я знаю, что твоя жизнь – это тяжкое бремя, но я люблю тебя больше всего на свете и хочу, чтобы ты знала, что я готов заплатить по счетам любую цену, как наказание  за мой грех. 
Именно из-за той внутренней боли, которая терзала его много лет, гнетущей печали, не отпус-кающей его душу  ни на минуту, князь, узнав от сына о любви к другой избраннице, о его намерении жениться на ней, после долгих раздумий решился и отказал хану.
И вот дорога, которая так много раз петляла, выкидывала из подворотни прямо ему под ноги бе-ды и неприятности, неожиданно бросала прямо в руки счастье и радость, подкашивала ход его жизни сомнениями, убивала до смерти, сама же поднимала и снова вела вперёд, вдруг встала на дыбы и привела сюда, в эту комнату. 
И в зеркале всей его жизни отразился страшный и черный лик старухи. 
Князь знал. Знал не умом, а просто всем своим существом - круг замкнулся.
Сквозь мутную пелену слез он, как во сне, увидел, что старуха повисла в воздухе над ним, из ру-ки ее вылезла змея и впилась в шею, обвив предплечье.
Старуха положила свою сухую когтистую руку на голову князя и зашептала:
-Как правда то, что нарушил ты сам свое слово,
  -Так правда, что слову твоему тебе не принадлежать снова,
    -Отныне и навечно в роду твоем выбор будут делать ЧУЖИЕ
      -И жизнь за жизнью кровь твою  с земли вымоют ИНЫЕ…
Она еще долго читала какое-то заклятье, но князь потерял сознание и ничего этого уже не видел и не слышал.  
В конце – концов, старуха выпустила его из своих страшных объятий. 
В комнате образовался вихрь, закрутил старуху и хана, и в одно мгновенье они исчезли.
Все стихло. Опустились на пол разбросанные по всей комнате какие-то бумаги, книжные страни-цы, как листва поздней осенью. Один лишь воздух  еще хранил запах сырой болотистой земли.
Тэна, ошеломленная увиденным, вдруг содрогнулась. Тут же  вспомнила где она и что с ней и захотела  вернуться.
 Но комната не отпускала ее. Тэна замерла, почувствовав ,что что-то происходит и решила ожи-дать. 
И вот, с одного  из холстов на стене начал литься, в буквальном смысле, свет.
На картине молодая очень грациозная  красивая женщина держала на руках мальчика лет трех -четырех, который  положил свою ангельскую головку ей на плечо, и, полуобернувшись, подсматри-вал своими необыкновенно ясными глазами за происходящим с картины. Свет исходил от медальона на груди женщины, на котором в свою очередь, был изображен какой-то святой.
Нежно-голубая  перламутровая дорожка разлилась по всей комнате и начала светиться еще ярче, испуская в разные стороны лучи. Сияние становилось все более мощным, Тэнайя уже не могла вы-держивать его излучение, и  когда все вспыхнуло и резко исчезло, в комнате появились два  прозрачных силуэта. Один из силуэтов - в центре комнаты.
 Это был поистине исполинских размеров мужчина. Все его одежды  сине-голубого цвета с золо-тыми узорами были необыкновенно красивыми. В левой руке он держал золотой щит.
-Ты просил о  помощи? Чем могу  помочь я?
Когда Исполин произнес первые слова, Тэнайя увидела, как в такт произносимых  слов вздрогну-ли огромные с позолотой крылья у него за спиной.
Второй силуэт стоял у стены, на которой висела картина.
Это был молодой мужчина, одет  во всем  черном. На груди его была круглая большая брошь с изумрудами, которая скрепляла фалды его черного плаща. Он  указал на князя и произнес:
-Молю тебя, освободи душу от кандалов заклятья.
Исполин  медленно достал свой меч и протянул  клинком по направлению к князю. Почти перед самым лицом остриё клинка наткнулось на плотную прозрачную стену и во все стороны, как круги на воде, начали исходить волны.
Князь приподнял голову и в полузабытьи приоткрыл глаза. Исполин переложил свой меч на голову князя и замер.
И когда снова зазвучал его голос, казалось, что  раскаты грома прокатились  по всему миру. 
-Призываю в свидетели решения своего силы земли и неба, прошлого, настоящего и будущего времени жизни земной .Есть среди вас тот, кто скажет МНЕ сейчас слово против?
-Есть.
Все замерло. От другой  стены отделилась фигура человека в белом плаще.
Тэна пыталась рассмотреть, но не могла определить женщина это или мужчина, каков возраст и какой принадлежит он или она  расе.
-Назови имя своё.
-Аркелус.
-Причина твоего противостояния?
-На преджизненном суде сущность сама сделала свой выбор. Такова была воля.
-В чем  заключался сей выбор?
-Многие жизни подряд сущность выбирала между любовью и выгодой в пользу последней, отче-го обрекала на мучения тех, кто любил её. Так продолжалось много раз, пока сущность не встрети-лась с истинной любовью, но  потеряла её, ибо не могла разорвать круг долга, так как  долг был не оплачен. Перед последним воплощением сущность знала, что за свою любовь надо будет бороться и испытать многие страдания. Какими бы они не были, сущность заплатит свою  цену за то, чтобы круг разорвался.
-Да будет так. Ступай, - ответил Исполин  человеку в белом плаще и тот исчез.
-Неужели он заслужил такую страшную кару,  и Ты ему не поможешь? - с мольбой в глазах про-изнес человек  у стены.
-Если все вернуть и снять заклятье,  для самой сущности ничего не измениться. Когда сущность сама выбирает себе наказание, значит, она больше не может выносить мук. Молись о душе его и будь как и ныне неотступно рядом, ибо душа его познала : можно налегке опуститься так низко, что не будет видно и края неба, а  можно нести на себе крест и подниматься вверх на гору. К самым небесам.
-Но как же его дети и дети его детей? Как им вынести сей крест?
-Род его через страдания будет освобожден. Придёт день, когда воплотиться в жизни земной сущность, которой под силу будет разорвать цепи и снять заклятье и силой духа восстать не только против своих врагов, но и обернуть силы зла против самого зла. А до того дня, когда это свершиться, я назначаю тебя Хранителем ценностей рода.
-Ты уходишь?
-Я ухожу, но не прощаюсь. В назначенный час мы снова встретимся. 
 Исполин поднял руку вверх, вспышка света ослепила, раздался оглушительный взрыв и комната исчезла.
Тэну засасывало внутрь вихря, и, кувырком, мимо нее начал улетать уже знакомый тоннель со своими чешуйчатыми блестящими пластинками. 
Вместе с ней на огромной скорости неслись несколько книжных оторванных листков и веточки с комнатных пальм, в которых утопал роскошный дворец князя.
Еще несколько мгновений и Тэна стояла перед Хранителем. Он  не покидал своего места на ка-федре и смотрел в книгу. Потом резко и неожиданно захлопнул книгу и стал медленно растворяться в пространстве вместе с кафедрой, лестницами, сводами, арками…
И когда почти все исчезло, Тэнайя увидела все тоже черное иглоподобное облако.
Оно начало дергаться и метаться в хаотичном движении, принимая разные замысловатые формы, а потом вытянулось и направилось к ней.
Тэнайя в ужасе увидела, что она вернулась в тело и черное облако образовав собой то ли жгут, то ли канат, затянулось петлей с огромным узлом на её руках.
 И как не сопротивлялась она, пытаясь вывернуться, что-то черное, похожее на уродливые лапы с длинными темно-синими ногтями, усыпанными так некстати дорогими знакомыми перстнями, тянулось изнутри  её тела: из живота и из груди  - к этой петельке. Тянулось с неимоверной силой, с жадностью, со страстью, как-будто хотело пить, дышать, жить. Так долго ждало момента и, наконец-то, время пришло. 
Соединилось чёрное изнутри и чёрное извне, и затянулся огромный узел. И повис на руках цы-ганки.
 Так, в темноте, сидя в кровати со сдвинувшейся набок диадемой и сцепленными руками, Тэна, наконец, очнулась окончательно.
-Поздно. Всё уже поздно. Ничего не изменить и не поправить, - прошептала она и зарыдала.
Вот так, совершенно случайно, судьба чужих, совершено незнакомых людей, переплелась с её собственной,  и завязалась узлом.



8. 



По широкой тонувшей в осенних грязных лужах улице, шел молодой человек. На лице его время от времени появлялась  блуждающая рассеянная улыбка. На дорогу он почти не смотрел, потому что знал её наизусть. Поправляя большую коробку, которая то и дело выскальзывала из-под руки, он нервно теребил её пальцами. 
Мост, который отделял большой город от малого, всегда напоминал ему два берега реки. На од-ном берегу был он, а на другом Анна. И сейчас, когда он переходил через этот мост,  он то и дело заглядывал себе под ноги. Он боялся, что, как и в его снах, начнут лопаться и ломаться деревянные дощечки, ноги начнут проваливаться и застрянут в пустых беззубых пролетах моста, и он так никогда и не дойдет до своей Анны. 
Больше полугода он ходит к её дому. Он познакомился с её отцом  и придумывал любые поводы, чтобы их представили друг другу, но девушка ради приличия здоровалась с ним, а при встрече на улице даже не узнавала.
Петр знал, что у неё есть жених, и что они очень красивая пара. Про то, с каким трепетом жених Анны относится к ней, говорили все знакомые.
Но что ему было за дело до чужой любви? 
Ведь сам он так мучался и страдал.
Иногда он думал, что его муки убьют его, и он умрет прямо во сне. Но каждый раз он просыпал-ся, и день начинался заново.
И тогда ему приходила мысль, что ещё немного, и лопнет какой-нибудь сосуд или не выдержит сердце, и он упадет замертво, прямо посреди улице, в это большом чужом  городе, а вокруг будет толпа чужих посторонних людей. Их будет так много, а он – один, такой одинокий, непонятый и никому ненужный и  никто не сможет ему помочь.
Вся картина яркими красками проплывала перед его глазами, и Петр не выдерживал этой печали, и от жалости к самому себе начинал рыдать. 
И вот однажды, он совершенно случайно подслушал разговор своей сестры и матери.
Было уже поздно, женщины не думали, что их могут слышать и откровенничали не стесняясь.
Из первых фраз, которые довелось услышать Петру, стало понятно, что речь идет о какой-то колдунье.
-Зачем ей были  мужские туфли? - спрашивала мать у сестры.
-Причем здесь она! Ни ей, а моему Булычу. Я должна была купить черные туфли евонава размера и обязательно, чтоб они ему понравились, и, чтоб  он в них стал ходить. Потому я ездила в город и купила самые дорогие полакированные черные. Глаз не отвести!
-А она что?
-Она забрала эти туфли на три дня, а когда я в назначенный час пришла за ними, сказала, с каким подходом подарок этот вручить.
-И все?
-Нет, не всё. Ещё предупредила меня, чтоб я подумала до того, как подарок вручу.
-А про что ещё думать, если она такие гроши взяла? - со злостью зашипела мать.
-Да не про гроши речь - зашипела так же в ответ сестра.
-Она сказала, что как только станет он эти туфли носить, все его дороги закроются, и будет у него только одна судьба - быть у меня в рабстве. 
-Так и сказала?
-Да! И даже, если я сама потом захочу уйти от него, он шагу не даст ступить и будет преследо-вать. А еще сказала, что человек он хреновый, только одна польза с него все-таки будет. Все, что заработает, будет нести мне.
- А ты что?
-А что я? Ко мне что, очередь стоит, их перебирать? 
-А этот гульнул, да попался, - с издевкой захихикала мать.
-Да ладно, ты. Еще скажи, что я ему не понравилась?
-Понравилась! Конечно, понравилась! Я же и говорю, так понравилась, что голову потерял.
Галька посмотрела на мать, так и не решив, серьезно она или нет. Перевела дух и продолжила:
-Одно меня раздражает,  жена его с сыном. Но цыганка сказала, что они скоро с города съедут и надолго пропадут. Так что туфли я отдала. А через неделю он ко мне жить переехал.
От услышанного у Петра перехватило дыхание. Он припомнил, как появился этот Булыч в их доме. Как он увивался за сестрой. Все только диву давались, что взрослый мужчина, а он был старше Гальки на двенадцать лет, так расстилается перед деревенской необразованной простушкой, которая, к слову, и видом не особенно вышла. Как забрал её жить в город, обул, одел и даже устроил на непыльную, но недурную работенку. 
Всё как-то сразу стало на свои места, и нашлось объяснение всем странностям и непонятностям.
Хоровод дум закружился в голове у Петра. 
Он мысленно даже примерил какие-нибудь черные лакированные туфельки на Анну и размечтался о том, как она с подносом в руках приносит ему в постель кофий.
Тряхнув головой, он отбросил свои дурацкие мечты и решил, что пришло время действовать , а не мечтать!





9. 


Прошло еще пару дней, Галька уехала в город, а Петр сославшись на незаконченную в огороде работу, остался в деревне.    
Улучив момент, он разговорился с матерью и рассказал про Анну.
Мать оживилась и начала расспрашивать про семью Анны и про их дом.
Где и кем работают родители, какая в доме обстановка. Какие есть еще родственники. И еще много-много вопросов.
Конечно, Петр многое знал, но все-таки мать решила разузнать всё сама.
Через неделю она приехала погостить к детям в город и отправилась к своей приятельнице, которая жила неподалеку от дома Анны и её родителей.
Когда она вернулась, Петр по выражению лица понял, что мать заинтересовалась девушкой.
-Ладно, в следующие выходные приезжай в деревню, а я до того времени схожу к нужному чело-веку.
На том и порешили.                                                                                                 
В свой  следующий приезд к матери, Петр уже знал, что встреча с  колдуньей состоялась, она дала своё согласие принять Петра и предупредила, что работа будет стоить дорого.
Все, что сказала ему сделать цыганка, он исполнил. Рассчитался сполна. И вот он, Петр, наряд-ный, в костюме и гальштуке, с огромной коробкой, в которой лежали импортные дорогие черные женские сапожки, на то время – предмет зависти знакомых и гордости обладательниц - шел к дому Анны, то улыбаясь при мысли, что  наконец-то исполнится  его желание, то вздрагивая от испуга, от мысли : что он все-таки делает?
На последних ступеньках, спускаясь с моста, Петр  споткнулся, и нога соскользнула и съехала в щель между ступеней, как будто кто-то хотел остановить его или предупредить. Но Петра это только разозлило. Он выругался, вырвал ногу без ботинка, подобрал «этого предателя», обулся и ещё быстрее зашагал в сторону дома Анны.
 
   

10. 

Последние несколько ночей Анне снился один и тот же сон.
Она смотрела на огромное синее море, которое сливалось на горизонте с небом. Неожиданно  поднимался ветер, начинало штормить и море, теряя краски, становилось блеклым, серым и тревож-ным.
Потом к берегу причаливала неизвестно откуда взявшаяся лодочка, и из неё выходил рыбак. 
Он тащил на своём плече, словно бурлак, тяжёлую рыбацкую сеть. Сеть  волочилась по песку и оставляла за собой след. Рыбак невзначай, словно он идет по каким-то своим делам, приближался, приближался к Анне, а подойдя совсем близко, обходил вокруг неё и получалось, что она, таким образом, попадала в сеть этого рыбака.
Каждый раз во сне она удивлялась, как такое могло случиться? И кто этот рыбак, так неожиданно и странно изловивший её в свои сети? 
Она просыпалась с тяжестью на душе и, отгоняя дурные мысли, пыталась забыть сон, но каждую ночь он снился ей снова и снова.
И вот сегодня она увидела продолжение сна.
Рыбак, как и раньше, обошел вокруг неё с сетью, она оказалась «пойманной», а потом этот рыбак взял её за руку и приказал идти с ним. Анна возразила  и дала понять, что опутанная сетями она не может двигаться. Он  в ответ указал на её ноги, чтобы она увидела : он дал ей сапоги, и в них она сможет идти столько, сколько будет нужно.  
И действительно, на ногах её были красивые чёрные сапоги. И похожи они были на те, что пода-рил ей Петр.
Как же  он был ей неприятен!
Каждый раз, когда он приходил или подкарауливал её на улице, Анна делала над собой усилие, чтобы не показать своё брезгливое, на грани отвращения, отношение к этому человеку. Не то, что бы он был некрасивым или каким-то глупым, но он производил отталкивающее впечатление, а его простота и показная неловкость, вызывали чувство страха.
Анна запомнила его с первого раза.
Он пришел тогда к её отцу. Делал вид, что разговаривает, а сам украдкой совершенно бесстыд-ным образом рассматривал её, как будто лапал своими руками.
Она успела уловить этот взгляд: похотливый и наглый, и, когда молодой человек повернулся к её отцу и продолжил разговор, заметила, что выражение его лица за одно мгновение изменилось до неузнаваемости. Он покорно опустив голову и  поддакивал, и вид его был почти что жалкий.
В это одно  мгновение она поняла о нем всё. И у неё появился тот самый страх перед человеком, который кажется всем таким робким и слабым, на самом деле скрывает ужасное нутро. 
И вот накануне, он пришёл вместе с её отцом и принёс ей в подарок сапоги. Объяснил это тем, что хочет отблагодарить отца Анны за починенную лодку, и как его не уговаривали взять хотя бы часть денег за сапоги, он отказался.
Когда Петр ушел, Анна открыла коробку и ахнула. Сапоги были очень красивые и, конечно, до-рогие. Она надела их в тот же вечер и пошла с подругами на танцы.
А теперь этот сон.
Анна открыла глаза. Была ночь, темнота и смутная тревога на душе. Она стала перебирать в мыслях всё, что происходило с ней за последние дни, и не могла понять, к чему приснился этот рыбак и эти сапоги, и почему ей так тревожно. 
Она долго не могла уснуть, и когда увидела силуэт человека в углу комнаты под иконами, мелькнула мысль, что всё-таки она спит.
Силуэт начал проявляться, как будто в комнате появился свет, и Анна рассмотрела молодого че-ловека с удивительно яркими синими глазами. 
Он был очень печален, можно даже было сказать – скорбен. Какое–то время он смотрел на Анну, потом вытянул вперед руку и показал свисавший на цепочке кулон. От кулона отделился светящийся кристалл и медленно поплыл по воздуху прямо ей в ладонь. И так, прижимая к груди ладонь с кристаллом, она очнулась и почувствовала слёзы, катившиеся по щекам.
































Магикум. 
Часть II. Другой мир.

1. ЧАСТЬ ЦЕЛОГО.


-Ты чего? 
-Подожди, не мешай ты мне!
Шурик послушно уставился на Алексея в надежде, что тот объяснит, наконец, почему они стоят уже больше пятнадцати минут на носу прогулочного катера, и не только не присоединяются  ко все-общему веселью, но и не могут даже отойти на шаг от бортика.
А компания на катере была действительно веселой. Молодежь отмечала сдачу сессии, и натяну-тые до пределов нервы последних дней расслабились до полного беспредела.
А что делать? Надо же было восстановить равновесие! Повод был. Возможность была. Вперед!  Гуляй молодость! Когда еще такое повториться? Правильно, такое никогда!
Молодая кровь, блеск в глазах и все будущее впереди! И среди них нет ни одной души, которая не верила бы, что это будущее прекрасно!
Эта энергия безудержного веселья перетекала в любого, кто оказался рядом. И рядом оказался Шурик.
Он ерзал ногами в такт музыке, и все время косил в сторону бара.
-Лешка! Пошли!- снова заскулил Шурик.
-Ты иди.
-Да что ты там увидел?  Чего мы столько здесь стоим? Ты хоть объясни!
-Видишь, там девчонку?
-Где? – сощурил глаза Шурик: - Ты что, обалдел? У тебя опять видения начинаются?!
Алексей  развернулся к Шурику и внимательно на него посмотрел.
-Понятно! Это у тебя видения начинаются! Ты уже сегодня не пей, а то вечер быстро закончится.
-Да причем тут: не пей? Мы на катере, впереди вода, со всех сторон вода. Э-э-э…Какая девчонка! Леха! Ты опять за своё! 
-Да иди ты! Иди вот…, танцуй!
Шурик громко выдохнул и закрыл рукой лицо.
-Ладно! Ты тут помечтай, а я в бар и обратно. Тебе принести чего?
-Нет, спасибо.
-Вот правильно! Сколько можно здесь торчать?- пробубнил про себя Шурик: - В конце-то  кон-цов! Пойду еще погреюсь коньячком и познакомлюсь с девчонкой в красной кофточке. Я видел, как она на меня смотрела.
Он направился в сторону бара за четвертой порцией того самого коньячку, чтобы на четвертый раз  все таки согреться, и уже не только бубнил себе под нос, но и думал медленно. Но про девчонку в красной кофточке не забывал ни на минуту.
А тем временем Алексей ни на минуту не сводил глаз со второго катера. Он шел параллельно, но чуть впереди «Авроры», на которой расположилась вся студенческая братия с примкнувшими к ним друзьями Алексеем и Шуриком - случайными попутчиками, для которых была всего лишь очередная пятница-проказница, и идти домой в холостяцкие берлоги  ни одному, ни другому не хотелось.
На палубе левого борта прогулочного катера с устаревшим, но сказочным названием «Чародей-ка», действительно стояла совершенно очаровательная девушка. Она так же отдалилась от шумного застолья, которое проходило в кают-компании, и пристально глядя на воду, думала о чем–то своем.
Длинные русые волосы летели по ветру вместе с молочным шелком платья. А сама девушка, ни разу  не шевельнувшись,  не отводила глаз от воды. Мысли её были где-то очень-очень далеко.
-Все-таки это она, - рассуждал про себя Алексей, - И волосы, и рост, и фигура. И манера держать так голову, словно она прислушивается…
И неожиданно для самого себя он заорал, что было сил:
-Девушка! Девушка!
Но. Его не услышала не только девушка, но и присутствующие с «Авроры». Шум, гам, музыка и смех уже давно переросли в рокот, перебить который мог звук мощнее, чем Лешкин крик.
Вскоре стали видны огни берегового причала, и Алексей кинулся к выходу нижней палубы, что-бы хоть на причале догнать девушку.
Толпа, через которую Алексей пробирался, сжала его со всех сторон своими молодыми, разгоряченными в танце  телами. 
Краем глаза он увидел, как Шурик обнял сзади длинноногую девчонку, и в такт с ней и с музы-кой,  буквально слился в танце со всей толпой.
Лешка вылетел на нижнюю палубу, и пристроился за боцманом на выход.
-Ты что, очередь занял? – прохрипел боцман в прокуренные усы и сипло засмеялся.
-Так никто кроме тебя сходить не собирается. Может еще кружок сделать?
-Нет, нет – запротестовал Лешка: - все хотят на выход! У них кафе на набережной заказано, - придумал он на ходу.
-Да что ты так волнуешься?! Я пошутил. Не хочешь признаться, что укачало. Гы-гы…
Боцман отвернулся, и  Лешка увидел, как затряслась его широченная спина от смеха.
-Пусть думает, что хочет про меня. Только быстрее пришвартовывается. 
«Чародейка» уже причалила, но пассажиры не выходили. Лешка понимал, что пока все выйдут, пока будут идти по набережной, а она большая, у него есть время, чтобы догнать девушку.
Наконец, шинами  на бортах «Аврора» стала легкими толчками биться о причал и, с первой по-пытки умелыми и знавшими  свое дело руками боцмана, была пришвартована.
Первая, отколовшаяся от общего веселья, компания уже налегала на плечи Алексею, и когда трап был выброшен, Алексея выдавило на причал этой самой компанией.
Все бы ничего, но в тот самый момент он услышал знакомый голос :
-Леха! Друг! Ты куда? А я? Возьми меня с собой… Нас. Нас  с собой.
Это был Шурик. Он висел на плече той самой длинноногой девчонки в красной кофточке, пытал-ся выразительно махать рукой, и во все горло продолжал орать Лешке.
И что самое паршивое, Шурик к этому моменту даже не покинул верхнюю палубу.
Лешка заметался.
Он выскочил на набережную, чтобы рассмотреть людей с «Чародейки». 
Были сумерки, зажглись сотни фонарей. Все изменилось : формы, цвет. Все смешалось. Люди с катера и люди с набережной. 
Он метнулся снова к причалу «Авроры». Шурик все так же болтался на плече девушки и не сдвинулся с места.
-Шурка! Иди на выход.
-Я иду! Я с тобой. Мы с тобой, - указал он на спутницу и снова начал махать рукой.
Алексей подошел ближе к краю причала и крикнул:
-Девушка!
Подруга Шурика наклонилась вниз:
-Да!
-Слава Богу! – подумал Лешка: - девчонка, в отличие от Шурки, кажется, в порядке. 
- Девушка, спускайтесь вниз и подождите меня. Хорошо?
-Ладно! Но он тяжелый.
-Потерпите, хорошо?
-Ладно!
-Ладно, да и ладно.
И Алексей снова, что было сил, побежал на набережную с причала.
 Народу привалило. Компании, парочки, как их много! 
- Светлое платье…Светлое платье? Где ж его взять-то? Где ж его взять-то?! – бубнил он про себя.
Лешка бежал и заглядывал, кому через плечо, кому прямо в лицо. Его незнакомки не было.
Вдруг, впереди  метрах в ста мелькнуло, как ему показалось, то самое светлое платье. Девушка шла одна. Пара шагов и она резко повернула за угол.
Надо было бежать и бежать очень быстро. Эти  старинные улочки, мощеные, узкие с множеством переулков , двориков, которые ведут в самые неожиданные места, а то и через пару метров заканчиваются тупиком, могли взять да обмануть!
Забежав за угол, Лешка  так же , как и минуту назад, увидел мелькнувшее впереди светлое платье, скрывшееся за стеной мрачного темного трехэтажного дома на перекрестке.
Все : и улица, и дома, и наползающие на город сумерки, - пролетали мимо, кроме одного. И это было светлое платье.
Лешка несся сломя голову. Сделав очередной поворот, он увидел, как далеко впереди девушка садится в  автомобиль, и резко срываясь с места, уезжает.
-Как в плохом кино! Ну… кто… так ездит?! – еле выговаривая из-за сбившегося дыхания, про-бормотал он: - Что за день?
Тут все окружающее пространство поплыло  мимо. Сперва в одну сторону, потом в другую. То ли отсутствие ориентира, а именно белого платья, так дезориентировало Алексея. То ли физическая нагрузка дала о себе знать. Только вся эта картина остановилась и повисла перед глазами и непонятно каким образом из памяти всплыл запах, которого он раньше никогда не чувствовал, а теперь не только вспомнил его, но вспомнил  и то, что все это раньше с ним уже происходило.
И набережная, и девушка, и  это светлое платье, и этот запах, который от чувствует впервые, но который был так знаком и связывал его с кем-то или чем- то очень важным в его жизни. Он вспомнил все это!
-Дежа вю. Ух ты! Теперь и я знаю, что это! – еле переводя дыхание, выговорил Лешка.
Затем он подошел к стене дома, и прислонившись спиной, сполз на корточки вниз.
Все у него  в жизни было нормально. Все о чем мечтают тысячи тысяч… И классные предки, ко-торые всегда его поддерживали и дали возможность не только получить хорошее образование, но и ни в чем себе не отказывать. Да что там! В свои тридцать четыре года Лешка был фактически вла-дельцем медицинской клиники. И пятикомнатная квартира в элитном доме. И много – много разных мелких и приятных обстоятельств. Все было в норме.
Не давала спокойно жить и чувствовать себя счастливым лишь  одна навязчивая идея.
Он точно знал, что есть ОНА. И что он обязательно должен ее встретить.
Должен, но пока не встретил.
Ощущения ее присутствия в мире были настолько явными, что иногда он просто забывал, что пока они не встретились.
Словно записанная в его подсознании программа запускалась снова и снова, всплывая на поверх-ность. В последнее время это обстоятельство стало настоящим мучением, пыткой.
Ничего не происходило. Один день был похож на другой. Лица и люди менялись. Уходили одни, приходили другие, их было много. Много людей, много девушек. Много. Но это были чужие. Хоро-шие, плохие, злые, добрые, умные, глупые, коварные, простые, но чужие.
Не было ЕЁ.
Так хотелось просто поговорить с кем-нибудь о НЕЙ. О том, что он никак не может ЕЕ найти или встретить.
Но было как то неудобно. Так странно. Социальный статус. Общественный имидж. Все это не давало возможности просто поговорить о НЕЙ. Даже с близким другом. Даже с Шуриком! 
 Нет, Шурик конечно знал в общих чертах и со слов Лешки, что он как-то раз познакомился с де-вушкой. Знакомство было мимолетным. Номер телефона он не успел у нее спросить, так как она неожиданно и быстро ушла, но забыть девушку не может, и найти ее тоже не может.
Вот как-то так.
Все это было, конечно, выдумкой. 
Ни с кем Лешка не знакомился. Просто он не мог сказать, что ищет того, кого нет. Пока еще нет.
Но он точно знает, что ОНА есть вообще, в этом мире. И даже образ ее знаком. И когда он ЕЁ встретит , он узнает ЕЁ с первого взгляда. Он просто посмотрит ЕЙ в глаза, и сразу поймет, почувствует, что это ОНА.
Все эти мысли и воспоминания  пронеслись в голове у Лешки.
Резкий звук велосипедного клаксона вывел его из забытья. Какой- то веселый старикашка в рас-тянутой тельняшке и меховой шапке – ушанке проехал мимо, и чуть не переехал  передним колесом по ногам Алексея. Улыбнулся беззубой улыбкой, попытался подмигнуть итак подбитым и напухшим глазом и зычно крикнул на всю совершенно пустую улицу :
-Порасселись тут! И проехать человеку нет где!
Лешка улыбнулся, покивал головой, мол:
-Да! Да! Понял Я!
Встал и пошел по направлению к набережной. Надо же было забрать друга  Шурика.




2. СТРАННЫЙ ДРУГ.


Голос  Шурика, который рассказывал анекдот про трехглазого пациента, был слышен издалека.
Компания молодежи сбилась в комок, поглотив собой Лешкиного друга и его новую знакомую. Однако это не помешало Шурику усмотреть приближающегося Алексея.
-Лешка! Мы тут все тебя ждем!
-Да-а-а… Заревела раскатисто вся компания. И так же дружно все повернули головы в сторону Лешки.
-Нам этот кабачок подходит? Или в «Мельницу» пойдем?
Заводила – Шурик был, как всегда, в своем репертуаре. Душа компании, рубаха - парень за не-большое время собрал вокруг себя человек пятнадцать. Твердая земля под ногами и толпа покорных слушателей, открыли «второе дыхание». Тяжесть лишнего спиртного испарилась, оставив след лег-кого хмеля и предвкушение прекрасного вечера переходящего, как это водится, в ночное рандеву.
Шурик наслаждался благодарной аудиторией.
«Мельница душ» была базовым пристанищем. Все знали, если хочешь встретиться с приятелями хотя бы раз в неделю в непринужденной обстановке, зайди в «Мельницу». В пятницу. Вечером.
Если не хочешь встречаться  - обойди и иди в любое другое место.
 Сегодня Алексею с приятелями встречаться не хотелось. Потому что не хотелось портить этим самым приятелям своим кислым видом  настроение. А еще не хотелось врать на вопросы : «Как дела? У тебя все в порядке?» и «делать нормальный вид».
 Рассудив так, Лешка крикнул:
- Подходит!
После чего Шурик вытянул правую руку вверх и еще громче крикнул:
-Бросаем якорь здесь! Вперед!
Чем очень напомнил вождя, увлекаемого массами  на стачку.
Итак, молодежь шумно втиснулась всей своей массой в кабачок. Лешка проследовал за ними.
Полуподвальное помещение было во вполне приличном интимном сумраке, который так нравит-ся молодым людям всех времен и рас.
Вытянутые небольшие залы один за другим  через проемы арок повторяли друг друга трижды и , наконец, венчались внушительной немодной , но странно вычурной стойкой бара. Она напоминала отвалившийся нос пиратской шхуны. 
Разделяя барную стойку надвое, в самом центре возвышалась гальюнная фигура полуобнаженной Фурии. А может, Мегеры. Она была очень зла. Очень. Глаза практически извергали молнии. А локоны волос заканчивались змеиными головами.
Но что самое интересное, ни один человек кроме Алексея на это зрелище даже и не посмотрел.
Вся компания разделилась примерно поровну и повисли, кто на правой, а кто на левой стойках бара.
Одни схватились за карты вин, другие выкрикивали простые и знакомые названия напитков.
Шурик кричал, что его девушка пьет только шампанское.
Лешка же стоял как вкопанный и не мог сдвинуться с места. Ему казалось, что эта Мегера смот-рит прямо ему в глаза.
-Неужели страшно? 
Мужской голос прозвучал прямо над ухом Алексея. Он повернулся, что бы посмотреть, кто к нему обратился.
Мужчина ростом выше среднего, лет сорока восьми – пятидесяти, был одет в темно серые брюки и серую же шелковую рубашку, но тоном светлее. Рукава рубашки были закатаны выше локтя, а верхняя пуговица небрежно расстегнута. На запястье левой руки уверенно и дорого поблескивал браслет часов Patek Philippe.
Лешка не был заядлым модником, но дорогую одежду любил сам и видел за версту. Незнакомец был «дорого» одет, уже не говоря о его обуви и часах. Весь его вид, тон голоса, которым он загово-рил – спокойный и уверенный, манера держать себя - очень непринужденно и где-то властно, обра-тил на себя внимание и отвлек. И от Мегеры и ее взгляда, и от шума кучи народа.
-Даже не знаю…Как-то  не по себе. Это уж точно.
Алексей перевел взгляд с незнакомца на Мегеру, потом снова на незнакомца…
- А у вас нет ощущения, что она смотрит прямо на вас, в глаза?
Теперь уже оба собеседника повернули головы и посмотрели на рельеф, распростертый под бушпритом, и  с чьей-то легкой руки превращенным в барную лакированную стойку.
-Странно, что ее выбрали гальюнной фигурой, - сказал незнакомец.
-Почему?
-А ты знаешь, кто она?
Незнакомец обратился к Лешке на «ты». И как ни странно, но такое обращение от него не было ни фамильярным, ни высокомерным, а даже еще больше располагало к нему. 
-Мегера, может? Или Фурия? 
Алексей смутился, что не знает точно, кто эта дама. 
-Во всяком случае - это то, что мне пришло первым на ум, - оправдываясь, произнес он.
-Это Фурия. Богиня мщения и угрызений совести.
-Действительно, странно, зачем она на носу корабля?
-Может потому, что Фурия в мифах не только мстит. Она еще и повелевает неприрученными си-лами природы? Например, штормами? 
-И это стоит того? Символы фигур, ведь, переносят на корабль все свои качества? Да?
Незнакомец утвердительно кивнул в ответ.
-Да. Поди, узнай. А, может, капитан ее корабля хотел кому-то отомстить или наказать кого? Вступил, так сказать в сделку с «нечистой», - понизив голос до шепота, произнес незнакомец.
-Так проблемы  не решить, а найти новые можно  запросто, - заметил философски Лешка.
-Так и в жизни по-разному бывает,- парировал незнакомец. Сделал многозначительную паузу, подняв бровь, перевел взгляд с Алексея на Фурию и продолжил:
-Вот к примеру. Живет себе человек. Есть у него цель или попросту мечта. И что он только не делает, чтобы , наконец, свершилась эта мечта. И реальные и нереальные вещи пробует делать. А  оно все никак! И так  день за днем,  год за годом. И приходит к нему отчаяние. И вдруг! 
У Алексея по спине побежали мурашки. В полумраке бара ему захотелось лучше всмотреться в лицо незнакомца, чтобы удостовериться в том, что он услышал все-таки то, что ему сказали. Поэтому он вытянул шею и больше приблизился к собеседнику.
-Может, присядем? – неожиданно сказал тот.
-Можно, так ведь все занято?
-Я давно столик занял. Вон там, в углу перед аркой. Я приятеля жду, он должен скоро появиться. Ты что будешь пить?
Лешка заказал большой бокал темного пива. 
-Будем знакомы? Анрес.
И мужчина протянул руку. В ответ Лешка протянул свою.
-Будем. Алексей.
-А ты с кем здесь?
-С другом, - кивнул Лешка в сторону самой шумной компании и расположился за столиком нового знакомого.
Тем временем Анрес присел рядом, а не как это обычно бывает – напротив собеседника. Теперь они вдвоем видели весь зал, барменов за стойкой и фигуру Фурии, перед которой время от времени образовывались облака сигаретного дыма, отчего создавалось впечатление, будто она - то выплывает из тумана, то погружается в него вновь  и вновь.
Лешка ни на минуту не забывал, с чего начался их разговор. Даже более того, он твердо решил, что непременно должен узнать, о чем говорил Анрес. Тот, как назло, казалось, держал знаменитую «театральную паузу». Потягивал из своего бокала  «бельгийское белое»  и внимательно рассматривал публику.
Алексей не выдержал :
-Так что может заставить человека  заключить сделку с «нечистой»? Отчаяние? Страх? Страсть?
Какой может быть цена? Или какой должна быть?
Анрес улыбнулся. Он ждал продолжения разговора, и это стало  понятно по его улыбке.
Потом, вдруг, вместо ответа сам неожиданно спросил:
-Чего хочет в жизни человек?
-Ну-у-у… это сложный вопрос…это - то же самое, если спросить, какая у человека цель в жизни.
-Согласен,  это вопросы риторические  и все-таки… чего хочет в жизни человек?
-Я? – уточнил Алексей. 
Анрес сделал короткую паузу. Потом произнося отчетливо каждое слово, сказал :
-Посмотрим на вещи со стороны. Так проще и яснее. Вспомни близких тебе людей, друзей, зна-комых, о которых ты знаешь достаточно и обобщи. Чего они хотят в жизни?
-Ну-у-у… 
Лешка тяжело выдохнул, набрал еще воздуха в легкие и снова с шумом выдохнул.
-Ну-у-у… Так сразу и не скажешь, - покачал он головой.
-Ты не спеши. Это только  кажется сложным вопросом. Подумай спокойно. Я подожду.
И Анрес, демонстративно повернув голову к соседнему столику, и  непринужденно вмешался в разговор молодых людей.
Алексей, тем временем думал. Морщил лоб, двигал бровями, но очень скоро ответил:
-Денег…, власти…, женщин…всего и побольше.
-Не сложно оказалось. Правда?
-Правда.
-А много людей в список вошло?
-Достаточно. Но смысла еще больше вспоминать - нет. То же самое будет.
-Сложный вопрос, простой ответ, все так примитивно.
Такое пояснение прозвучало надменно, и Лешка запротестовал:
- Но это наша жизнь. Так все устроено. Что в этом плохого?
-А кто сказал, что это плохие желания?
-Никто, - ответил Лешка и задумался. Потом пробубнил под нос : - Действительно, все хотят од-ного и того же. Что в этом плохого?  Ничего плохого, - рассуждал он.
Затем снова погрузился в свои мысли, вспомнил про пиво, потянул пару глотков… 
Все сегодня было не так как всегда.
Про смысл жизни, цель существования  он говорил и думал в жизни сотни раз. От случая к слу-чаю. Такие разговоры обычно ничем, кроме лирических тем, не заканчивались. Скорее, были пово-дом для задушевного разговора. А сегодня думалось легко и  как-то быстро становилось ясно. Лешка даже подумал, может в пиво подмешали  какой-нибудь  энергетический напиток?
-Да, ничего плохого в этих желаниях нет. Но ведь… что-то не так?
-Все так. Так, как надо другим.
-Каким другим?
-Возьми для примера любого знакомого.
Лешка поднял бровь и поводил взглядом по потолку.
-Взял.
-Как его зовут? Можешь выдумать ему имя, придумай ему псевдоним.
-Макс! Пусть его будут звать Макс.
-Расскажи, чего хочет или хотел Макс.
-Макс хотел стать олигархом!
-Сколько ему лет?
-Сейчас 34.
-Стоп. А сейчас я тебе про Макса расскажу!
Лешка снова изумленно вытянул голову в сторону собеседника.
-Однажды ему повезло, и он смог найти работу, за которую платили очень приличные деньги, но делать особенно ничего не надо было. Он встречался с состоятельными и интересными людьми, краем глаза увидел мир, а особенно ему запомнилась та его часть, на которой было написано «дорого» и «очень дорого».
 К тому, что он получал на работе, он быстро привык, теперь было мало не только платы за работу , но и «откатов» , загранпоездок и бонусов в конце квартала. Подвернулся случай, и твой знакомый перешел к конкурентам, слив им всю информацию по старой фирме и получив при этом очень большую, но последнюю круглую сумму. Теперь все пошло кувырком, но он по старой памяти все еще пытается «держать марку».
-Откуда вы все это знаете?
Анрес посмотрел на Алексея и засмеялся. Поднял правую руку ладонью вверх и торжественно произнес :
- Я ясновидящий! 
После чего рассмеялся еще громче.
Лешка еще больше сбитый с толку, повторил:
-Нет, ну серьезно! Откуда?
-Все очень просто. Очень. Твой знакомый так же, как и сотни и тысячи других людей подходит под «свое» общее правило.
-Но ведь еще год назад в его жизни было все по-другому! – не мог успокоиться Алексей.
-Но ты ведь сам сказал : «хотел стать олигархом». Понимаешь? Хотел. То есть, все в прошлом.
Алексей подумал что,  конечно, смысл в его объяснении есть, но Анрес очень подробно описал все детали. И никакой логики в его объяснении, на самом деле,  не было. Её там и быть не могло.
Тем временем тот продолжал :
-Даже если бы сегодня в жизни Макса все было не так плохо , рано или поздно, финал был бы тем же.
-Но почему? 
-Да потому, что, чтобы стать или, хотя бы попытаться реально стать олигархом, надо иметь желание создать производство, построить завод, основать империю….Да, это все тоже амбиции. Человеческие, мужские амбиции, но они связаны с идеей, неким внутренним побуждением создания, устройства. Деньги это эквивалент, которым люди оценивают эти идеи. Но это другой вопрос.
-Наверное, другой…
-Но, самое главное! На самом деле, твой  друг, как и многие, многие, многие другие люди на этой планете, потерпел СОКРУШИТЕЛЬНОЕ ПОРАЖЕНИЕ.
-Почему?
-Потому что у него нет способности реализовать свое  желание! Он хотел решить свою задачу слишком примитивными  средствами. Даже не задумываясь, что КАК ВСЕ или КАК  хотя бы КТО-НИБУДЬ – он не в силах сделать. Он пытался свалить стену, стуча по ней головой. Так примерно.
-Подробнее можно?
-Легко! У него нет того количества энергии, которое необходимо, что бы решить его задачу!
-Это касается только его? 
-Это касается всех!  У каждого человека свой индивидуальный объем энергии.  Ты когда либо за-думывался, о том, что одни могут стать президентами и несмотря на количество дел, обязанностей, встреч, получать от жизни удовольствие, а другие с трудом удерживают метлу в руках!
-То есть, если у человека не хватает  энергии, то ему и пытаться не стоит добиться чего- то в жизни? Лучше бы вы мне этого не говорили! А мечты? А вера в будущее?
-Мечтай, пока не описаешься! Они всего лишь останутся мечтами. Максимум, время хорошо проведешь, пока будешь витать в облаках.
На Лешку навалилась грусть. Он поник головой и осунулся. Еще немного и скупая мужская слеза покатилась бы по щеке.
-И все? И сделать ничего нельзя?
-Ну во-первых, я сказал, что у всех разное количество энергии. Например, у тебя потенциал очень высок. Можно сказать, поэтому мы сегодня и сейчас здесь с тобой разговариваем. Во-вторых: обычно люди, с малым энергетическим запасом, ничего заоблачного и не хотят, во всяком случае,  это осознание к ним приходит в возрасте от 30 до 40 лет. К этому времени чужие навязанные  стереотипы их выматывают, опустошают и все становится на место. Жаль только, что силы потрачены, а свои собственные истинные цели не достигнуты. Представь, как подмывает «их берег жизни» такое стечение обстоятельств: сил было мало, а они еще и потратили их попусту.  
 Лешка услышал все эти «общие» правила, но положа руку на сердце, его сейчас интересовала возможность добиться исполнения своего желания. Он готов был ночевать в этом баре. Нет! Он готов был поселиться здесь, только бы узнать, как дойти до своей мечты!
-Так что вы говорите о моем количестве энергии?
Анрес очень внимательно осмотрел Алексея. Сначала сверху вниз, потом снизу вверх. Отодви-нулся, приблизился. Все это очень напоминала осмотр у врача. И при других обстоятельствах смот-релось бы смешно и глупо. Но, не тут- то было!
Лешка с замирание сердца ждал вердикта. 
-Да! Я говорю, необычный ты человек! Все в порядке с твоим объемом….энергии.
И Анрес рассмеялся, дружелюбно похлопывая Алексея по плечу.
-Одно только «но».
-Вот тебе раз! – подумал Алексей. Он только  перевел, было, дух, - Какое «но»?
-Попробую объяснить примитивным языком. Представь, что ты – сосуд. 
-В каком смысле?
-Ты сейчас вообще не понимаешь, о чем я? – с иронией произнес Анрес.
-Нет, нет. Я что-то, конечно, понимаю. Я просто хочу уточнить, сосуд в каком смысле: мысли там…энергия физическая…?
-Мысли, мысли. Все, о чем думает человек. Изо дня в день. Встает утром – думает, ложится вечером – думает. Ты ведь согласен, что каждый живущий человек каждую минуту думает?
-Да.
-Вот этими мыслями наполнена его жизнь. Его сосуд. Так?
-Да. 
-Если человек приобрел слишком много ложных ценностей, будет очень сложно, практически невозможно, получить ту, которая  в действительности нужна! Ей места нет. 
-И что же делать?
-Выбросить все ненужное!
От постоянных проволочек «за» и «против», от которых Лешку то подбрасывало вверх, то за во-рот как маленького щенка, тащило назад, он не выдержал и буквально взорвался: 
-Но я не могу взять и бросить все, что есть в моей жизни! В конце концов, это труд не только мой, но и моих родителей и многих других людей! Зачем вообще вся эта жизнь!? Все вокруг!? И как получилось, что то, что мне действительно надо, что сделает меня счастливым, так далеко от моей действительности?! Откуда такая пропасть?! Зачем ВСЕ ЭТО?! В чем тогда смысл? Создавать поколениями, работать, учиться, терпеть, а потом вот так в баре под пиво решить, что все это не надо?! Все это иллюзия и обман?! И истинная цель очень далеко от моей ЭТОЙ жизни? Это кто-то придумал всю эту цивилизацию? - и Лешка показал пальцем в небо. 
Он перешел почти на крик. Отчаянный крик. Жестикулируя руками и еле переводя дыхание.
Весь покрасневший, со склоченными волосами, он, наконец, положил руки на стол, и покачал головой.
-Они там смеются над нами! А если честно, у меня мозги «набекрень».
Анрес, как ни в чем не бывало, продолжил очень спокойным голосом:
-Все, что ты сейчас сказал, это камень преткновения не только для тебя, а почти для всех.
Анрес сказал это так спокойно и безмятежно, что чувство уверенности в том, что он знает «где выход» было на уровне практического знания.
-И что же делать? 
-А не надо никаких жертвоприношений вроде «уйти в монастырь» или «раздать все нищим». Ты ведь правильно сказал, «все это» принадлежит не только тебе. Найдутся многие, кто «уже» и этим доволен. Получать удовольствие от жизни, поверь, настоящее искусство. Для того, чтобы «освобо-дить место», можно использовать так называемую уловку.
-И что это за уловка?
-Представь, что ты на время ушел. Тебя в этой твоей жизни – нет. Все есть, что ты создавал, строил, приобретал. И, заметь, все оно в целости и сохранности. А ты – в другом месте.
Анрес как-то странно при этом посмотрел на Алексей, отчего тому стало не по себе.
-Это как это?
-Нет тебя ТУТ.
-И как такое можно сделать?
-Способов несколько. Но это вопрос «технический».
-«Технический»? – переспросил Лешка.
-Да. Технический. 
-И это работает?
-Я на себе проверял.
У Лешки округлились глаза. И страх, и удивление, и искушение – все перемешалось.
-Так вы мне поможете?
-А у тебя есть желание?
-Он ведь с самого начала все знал. Зачем он спрашивает? – подумал про себя Лешка, - Ага! Я знаю!
-Есть! Так вы мне поможете?
-Можно попробовать.
-А что я буду за это должен? -Вот он, кульминационный момент, - подумал Алексей .
Новый знакомый опять «затянул» свою «театральную паузу». Наконец, медленно и четко произ-нес:
-Передать эстафету. 
-Это как?
-Когда ты встретишь человека, которому сможешь помочь исполнить желание – заветное заметь, ты должен будешь сделать все возможное. Таким образом, ты закроешь свой счет и передашь эстафету.
Лешка усмехнулся.
-Типа писем счастья? Очень смешно.
-Что за письма? – переспросил Анрес.
-Это когда вам приходит письмо, в нем обещают много – много всего, а вы, чтобы все сбылось, должны такое же десяти знакомым отправить..и.. бла..бла..бла..
-То, о чем я тебе говорю, ничего общего с массовыми заплывами не имеет. В данный момент я являюсь обладателем артефакта, вернее его части. И работает этот артефакт только при определен-ном стечении обстоятельств, которые, надо сказать, довольно редко происходят. И передать его можно лишь одному человеку. Я двадцать четыре года не могу его никому передать.
Лешка от удивления открыл рот, не пропуская ни одного слова.
-Что, так редко встречаются люди, у которых есть истинные желания?
Анрес с грустью посмотрел на Алексея :
-Не все так просто. 
-Но ведь я должен знать все обстоятельства, если…
-Что если? Если я передам тебе эстафету?
Лешка смутился. Ему еще никто ничего не обещал.
- В том- то и дело.  Существуют известные обстоятельства и неизвестные. Последние называются «скрытым правилом». Известные это : у человека должно быть истинное желание, должно быть время солнечного затмения, оно включает три дня до, день затмения и три дня после и тому, для кого желание исполняется, должно быть не меньше тридцати трех лет.
-А все эти разговоры про энергию, сосуды?
-За все те годы, что я владею артефактом, я узнал очень много о принципах его действия. Более того, одним из условий передачи артефакта , является полное знание одних принципов и полное не-ведение других. Например, энергией тебя обеспечит артефакт. Он же переведет тебя в состояние другой реальности на то время, пока груз твоей повседневности будет ждать тебя в том месте и в то время, в котором ты его оставишь.
-А неизвестные обстоятельства?
-Они неизвестны!
-А вы их знаете?
-Никто не знает. Сам артефакт их вводит в действие в должное время. И только хранитель арте-факта узнает об этом. Соглашаться принимать такой дар или нет – дело твое.
-Так вы предлагаете мне ?
-Исполнить твое желание? Да, за многие годы, наконец, мне представился случай «закрыть свой счет». Да. Я предлагаю тебе исполнить твое самое заветное желание.
Анрес встал из – за стола, положил перед Алексеем визитку, постучал по ней пальцем и сказал :
- У тебя почти сутки. Завтра, в 9 вечера, по этому адресу, я буду ждать тебя. Если передумаешь, считай, что разговора не было.
Лешка забрал визитку, перевернул и прочитал адрес. Когда он поднял глаза, нового странного посланника судьбы уже в баре не было.


3.ЧАСТЬ ПРАВИЛА.
 

После вчерашних событий, которые не имели пока никаких последствий, мироощущение изменилось коренным образом. Никак по–другому. 
Всецело поглощенный состоянием нового  бытия, Алексей в серьез не задавался вопросом, при-нимает ли он «скрытые правила».
Конечно, он вспоминал о том, что ему надо решить для себя - согласен он на «кота в мешке» или нет, но ощущение отказаться от такого шанса – даже не возникало.
Он готов был и на большее, чем эта условная неизвестность.
Почему?
Потому что  жизнь такова, что когда ты подписываешь контракт  с жесткими , порой бредовыми условиями, которые «стороны» принимают на себя, после десяти страниц, испещренных мелким шрифтом, есть один маленький пункт – «форс мажорные обстоятельства». И даже если тебе пообе-щали мед с шоколадом, а ты подстраховался самым немыслимым образом, по нелепой и странной причине может вступить в действие тот самый «форс мажор».
Так какая разница? Если, действительно, для него может все измениться, и он не будет себя, на-конец, считать лузером.
Как и неизвестный никому капитан с Фурией на носу корабля, он чувствовал, что готов на все «за» и «против». Он знал это еще до момента встречи в баре. Он был готов на все. Беспокойство вызывал лишь тот  факт, что он сможет причинить боль или страдания близким людям.
Весь остаток ночи пульсирующая в висках кровь не давала уснуть. Лишь под утро, Алексей сомкнул глаза и увидел сон.
Во сне он шел по каменистой дороге, совершенно один. Облезлая растительность  местами создавала видимость полевой травы. 
Шел он долго и, наконец, впереди дорога упиралась в огромные ворота – двустворчатые с высо-ким проемом.
Ворота широко распахнулись,  и Лешка увидел перед собой залитую солнцем долину.
Он опустил глаза и увидел порог ворот, похожий на высокую ступеньку.
Дальше дорога так же продолжалась и вела к реке в русле долины. Но сама дорога была песчано –золотой и ровной. В песке барахтались воробьи, взбивая хвостами пыль и неугомонно чирикали. Некоторые, словно дразня, подлетали почти к самому порогу, верещали из всех сил, и отлетали обратно, но в ворота на сторону Алексея так и не залетали. Будто боялись остаться «не на той» стороне.
Алексей обернулся, посмотрел в последний раз на унылую серую степь, серые мрачные облака и шагнул через порог.
В следующее мгновение на него налетел порыв ветра, брызги речной воды и оглушительный  гу-док парохода. По реке плыла «Чародейка», а  на верхней палубе стояла девушка в светлом платье и отчаянно махала ему рукой. Лешка захлебнулся от такого «порыва» и проснулся.
Весь остаток дня он то и дело смотрел на часы. Как всегда это бывает, время тянулось медленно.
Наконец, часы пробили семь, и Алексей пулей вылетел за дверь. Полтора часа на дорогу – ровно столько надо было, что бы доехать по указанному на визитке адресу.
Без четверти девять, он переступая с ноги на ногу, смотрел на дверь квартиры. Массивная и доб-ротная, она напоминала больше врата в крепость, чем дверь в квартиру.
Еще раз глянув на часы, Алексей решил дождаться назначенного времени и устроился на сту-пеньках.
В подъезде было тихо. Даже из других квартир не доносилось звуков. Лишь перелетающие с места на место голуби, пытались устроиться на ночлег на огромных подоконниках подъезда и нарушали тишину.
Лешка не хотел ни о чем больше думать и рассуждать. Он следил как ребенок за секундной стрелкой, отсчитывая каждую минуту.
Ровно в девять послышались шаги и звук поворотов замка. Та самая дверь открылась.
Лешка подскочил и уставился на высоченного худого мужчину, показавшегося в проеме двери.
-Вы Алексей? – произнес великан.
-Да.
- Вам просили передать.
Великан протянул в руки Лешке темно-зеленую нефритовую шкатулку в виде слона.
-Возьмите. Это вам. Все внутри. Анрес скоро с вами свяжется.
Дверь захлопнулась. Шаги в квартире быстро смолкли.
-Все внутри. Анрес свяжется…, - повторил Алексей. Он держал шкатулку и не верил своим гла-зам.
-А как он со мной свяжется? Я даже свой телефон ему не дал?
Он было поднял руку к звонку, но передумал, нацарапал  номер сотового на маленьком блокнот-ном листке и втиснул в дверную щель.
-А как он со мной свяжется? Я даже свой телефон ему не дал?
Он было поднял руку к звонку, но передумал, нацарапал  номер сотового на маленьком блокнот-ном листке и втиснул в дверную щель.
Как он спустился, вышел из подъезда и сел за руль автомобиля, Лешка не вспомнил бы ни за что. Приятный летний вечер опускался все ниже и ниже на город. Дул через открытое боковое стекло – он же.
На улицах квартала не было суеты. Мало было людей и транспорта. Как то странно спокойно было все вокруг.
На следующем перекрестке прямо посередине стоял трамвай. 
-Застрял, рогатый, - пробубнил себе под нос Алексей, и стал объезжать его на маленькой скоро-сти.
В эту самую минуту сверху на крышу автомобиля что-то упало и со всех сторон посыпались ис-кры. Звук электрических разрядов был последним, что услышал так ничего не понявший Лешка.






<p><a href="http://magickum.com/">Продолжение</a></p>              



--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------