Юрий Николаевич Орлов - Рубашка. - Юрий Николаевич Орлов
Скачано с сайта prochtu.ru
РУБАШКА.
Всякие приключения в нашей жизни случаются. Вот вам, уважаемый читатель, одна история, которую я подсмотрел…
Редактор газеты, название которой даже не решаюсь вслух произнести, напечатав два моих ранних рассказа и, решив, что постигла все глубины и таинства моей души, обвинила автора в «смаковании извращений»… Любовь, мол, совершенно не такая! Интим тоже не такой! Не так, мол, люди дела свои в постели делают! Ну, ей-то лучше знать! Не мне судить, да и времени нету…
* * *
- Ах ты, гад лохматый! Нелюдь ты нечёсаная! – благим матом орала женщина.
- Ты не шибко-то… пломба выскочит…
- Скотина ты конченая! – продолжала тётка.
- Знаю… - парировал её супруг.
- … свинья!
- Это ты говорила ещё вчера, - пьяно икнул мужчина, левой рукой крестясь на «Портрет Незнакомки», украшавшей стену кухни.
- Вчера?! Говорила?! Я тебе кричу об этом уже десятый год!
- Хм… Я и не заметил… - удивился «нелюдь», взглянув мутным взглядом на часы, висящие на стене кухни.
- Заметил?! Да что ты вообще замечаешь?! Ты мне троих детей начирикал! Совершенно «незаметно»! У нас уже двое внуков! Ты их заметил?!
- Ты, Татьяна, сильно преувеличиваешь…
- Ах ты, сука такая! Морда лиловая! Да когда ты в последний раз деньги в семью приносил?
- Доллар поднялся в цене! Фунт оборзел конкретно!
- Чё? Кто такой «хунт»?
- Дурында ты, Танюха! Вот за что тебя я и люблю! – бросился целовать натруженные руки.
- Ах… не … здесь… - прошептала женщина.
- …здесь… здесь… - торопливо, как в похмельном бреду, не сбиваясь с привычного ритма, повторял хозяин «морды лиловой».
Танюха отдалась прямо на кухне. Торопливо содрав её нижнее бельё, он овладел трепетным женским телом… За грязным оконным стеклом шёл мелкий дождь, воробьи чирикали всякие глупости, прохожие торопились по своим делам и только старая ворона, совершенно промокшая, косилась единственным глазом на любовные утехи моих героев. «Незнакомка» прикрыла свой лик вуалью.
- Хорошо то как… - простонала Татьяна.
Размеренно, в такт любовным утехам, звенела на кухне посуда, раскачивалась повесившаяся на потолке мутная, одинокая лампочка… Кукушка, лет 30 назад поселившаяся в часах, забыв о своих обязанностях и, старательно чистя лакированные пёрышки, отчаянно мастурбировала…
- … счас… счас… - кричала «морда лиловая».
- Я уже… вот… - залепетала женщина.
Замолчали воробьи, прохожие, остановив свой торопливый шаг, оглянулись на мутные окна.
- А! – раздался дикий женский крик.
- О! – заорал её супруг.
Ворона, лишившись своих вороних чувств, замертво упала вниз.
- Петруша-а! Я кончила! А теперь… забабахай меня… в доску!
Ворона шумно испустила дух. Воробьихи, оставив свой шумный треп, внимательно посмотрели на своих самцов. Самцы, посмотрев друг-на-друга, на почившую в страшных корчах ворону и на своих, подозрительно взъерошенных подружек, молча, как на похоронах генсека, улетели. «Незнакомку» неудержимо рвало…
* * *
- Опять всё не так! Есть же другая Любовь! – театрально ломая руки, вскричит мой издатель.
- Возможно…
- Есть же взаимная и благодарная!.. – утирая горькие слезы, вскричит она.
- Позвольте. Это ещё не весь рассказ. Я, с вашего позволения, продолжу…
- Ну-у-у…
* * *
- Ну-у-у… Накрывай, Танюшка, на стол! Кушать, что-то желаю! – многозначительно икнул Петруха.
- Ну, что ж… Расстарался ты сегодня, Пётр Иоанович, - засуетилась женщина.
Должен заметить, что опосля сих интимных утех, Татьяна всегда так обращается к своему милому.
- Я ж люблю тебя, дурынду этакую… - предвкушая выпивку, ласково пропел Иоаныч.
- Ну, конечно… Дурында! Накричала на тебя, сокола ясного! Кушай, Пётр Иоанович! – счастливой скороговоркой несла осчастливленная любовью женщина.
- ? – Иоаныч строго взглянул на супружницу.
- Счас, Пётр Иоанович! Айн момент! – пропела Татьяна, убегая за спрятанной в ворохах белья выпивкой.
- Так-то у меня… - выдохнул Петруха, послав воздушный поцелуй «Портрету Незнакомки».
«Незнакомке» вновь сделалось безудержно плохо…
- Искусство – сие есть великая вещь! – заключил пьяный Петька, обнимая свою супругу за талию.
- А ты тожеть! Хорош! Сокол! Налетел-то как! Ох, порадовал ты меня, Пётр Иоанович!
- У-у-у – пьяно промычал «сокол».
- А вот ещё в прошлом годЕ вы, любезный мой, два гвоздя изволили забить! Досе стоят! Хозяин! – пела дифирамбы подвыпившая Татьяна.
- Дык уж… всё для тебя!... И потолки обкакаю!
Замечу, со свойственными только мне честностью и прямодушием - - это он мог делать так же совершенно, как Рафаэль, расписывая купола храмов.
- А вот ежели б ещё служить изволил…
Татьяна, замечу я, не ошиблась. Слово «работа» Петруха не переносил на прочь. От этого гадкого слова делалось в его чутких организмах какое-то чудное стеснение и дрожь, совершенно непонятная. А так как диагноз его болезни не поставлен, то, разумеется, и лечения назначено не было. Единственное лекарство, приносящее облегчение Петру Иоановичу, вам, я полагаю уже известно. Впрочем, при передозировке сего чудного и всем известного снадобья, случались с Петрухой дела всякие… То рвота, дрожь в руках и ногах, а то и, простите великодушно, полный понос. Какая уж тут работа! Забылся! Какая уж тут служба! Никак нельзя!
- А вот ежели б ещё на службу устроился, Пётр Иоанович. Мне то, каково?! То работа, то от тебя, дурака, рожаю… Сжалься, Петенька! Ступай на службу! Христом Богом заклинаю… Ноги целовать буду!
- Ладно, дурында… Мне и самому наскучило… Службу достойную я себе подыскал. Только одно условие!
- ?
От этих слов Татьяна потеряла дар речи. Хотя, уверяю вас, терять ей было нечего. Что касаемо её невинности, то её потеря была так давно, что сия беда была забыта совершенно. Ключи от квартиры она не теряла по той простой причине, что их просто не было, а ежели б случилась с ней такая оказия, то и дверь не закрывалась. Ежели б вошли воры, то, возможно, что-то потеряли в их уютно-нищенских хоромах. Мужа потерять она и не боялась. Интернету у них, как, впрочем, и прочих глупых излишеств, не водилось. На сайте «Одноклассники» она не зависала…
- А какое ж оно… Одно условие… - не веря свалившемуся счастью, выдохнула Татьяна.
- А простое! Купи мне новую… рубашку!
- Чё? Чё?! На какие такие шиши?! Ты ж и копейки в дом…
- А вот как хочешь! Я в котельную слесарем служить пойду!
- О! – для Татьяны слова «слесарь» и «следователь» были синонимами.
- То-то, дурында! А как-то мне без новой рубашки?! – заключил Петька, становясь в позу императора.
Татьяна призадумалась. Новых рубах у её супруга совершенно не было. Купить не представлялось ни какой возможности. Беда!
- Петенька! Может потом? С твоей получки рубашку тебе и купим? А? – вознесла женщина руки к «императору».
- Нет! Жребий брошен! – голосом беснующегося фюрера вскричал Петька.
Делать нечего. Спорить бессмысленно. Кто может помочь бедной женщине в её беде? Хм… Ну, конечно же, только ОНА!
Должен признаться, что в это время я гостил у той, которую назвала моя героиня непонятным словом «ОНА».
- Выручайте, дорогая моя! – вскричала Татьяна с порога.
ОНА уронила чашечку с чаем. Я поперхнулся табачным дымом. Старая кошка Муся просто обмочилась.
- Только вы! Новую рубашку! – задыхаясь от бега, прокричала гостья.
Минут через 15 гостья рысью неслась домой. В руках она держала пакет с НОВОЙ РУБАШКОЙ!
* * *
Следующим вечером, принесли грязного, как поросёнка Петруху его новые друзья-слесаря. Молча внесли бесчувственно-пьяное тело в квартиру…
Татьяна тихо заплакала. «Незнакомке» стало плохо…
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на prochtu.ru