--------------------------------------------------------------------------
Дмитрий Владимирович Жданов - Путаница
--------------------------------------------------------------------------
Скачано бесплатно с сайта http://prochtu.ru
В дверь отчаянно барабанили и чего-то кричали. Но мне было абсолютно на них наплевать. Я ещё пребывал в томной неге случившегося корпоратива. В моей постели истово сплетались запахи дорогущих парфюмов, выпитого алкоголя и разномастного дыма, сигаретного и кальянного. В данный момент я находился где-то посередине между рваной явью пьяной вечеринки и будоражащими снами. Мой пресытившийся жаркими сценами клубной жизни разум всё еще переваривал события. Разгоряченные тела, атмосфера всеобщего праздника, павшие ниц многочисленные табу, в общем все атрибуты ночного пати… Они никак не хотели меня отпускать в рутинную реальность. Даже мой костюм, впитавший в себя дух состоявшегося вечера, и тот недвусмысленно намекал, что истинный рай на земле, это однозначно ночной клуб. Там тебе всегда рады, может, даже больше зачастую, чем имеющиеся родственники или друзья. Кроме того, там заготовлены все возможные средства для ублажения твоей плоти и полного релакса. Музыка, новые знакомства, доступность и многочисленность противоположного пола… Ну, разве это не рай?
***
Вечеринка и в самом деле вышла зажигательная. Нас было пятеро: Изнанцев, старый и кусачий крокодил от журналистики, два новичка в нашем деле – Звягинцев и Полухин, наш высокочтимый главный редактор, и я. На палубе огромного плавучего ресторана «Адмирал» мы релаксировали по-полной, отмечали долгожданный уход в отпуск шефа. Перспектива трёхнедельной потери из виду нашего авторитарного лысого лидера приятно радовала и будоражила никак не менее, чем многочисленные напитки на борту. Теперь можно будет бесконечно опаздывать и пораньше уходить с работы, предвкушал я. Изнанцев же, несомненно, вообще постарается почаще оставаться дома под разными благовидными предлогами, разъездов он не любит. Что поделаешь, ну не приспособлен он для работы в редакции, коллектив и творчество – вещи несовместимые, гласит его девиз. Впрочем, с его именем и стажем некоторые вольности ему были всегда простительны. Правда, какой пример этим подаёт старый бонз более молодым сотрудникам, было очевидно. На кого им равняться в усердии, усидчивости и дисциплине? Я хоть и имел авторитет, не менее весомый, всё-таки предпочитал работу в офисе. Может, в силу возраста, а может и из-за наличия молоденьких корреспонденток, секретарей и редакторш. И естественно, мне, неженатому и любвеобильному, нахождение в таком «цветнике» из прекрасных дам было делом приятным и перспективным во всех смыслах слова.
Итак, встреча собиралась быть скучной и унылой, ну что мы втроём, «старички», проработавшие десять лет бок о бок, могли нового рассказать друг дружке? Именно для разбавления компании решено было прихватить с собой и двух новеньких. По максимуму мы бы заимели новые темы для разговоров, да и посмеяться было бы с кого, новые люди в любой профессии это всегда источник курьёзов, не правда ли? Ну а по минимуму, если б те оказались прескучнейшими личностями, то хоть бы такси помогли вызвать, да сопроводили нас туда, нам-то троим в такой праздник на ногах твёрдо стоять точно непростительно.
Полухин показал себя поначалу забитым тихоней, правильным, воспитанным интеллигентом – очкариком. В поисках идеальной женщины и не подверженный эпикурейству, он был просто скучен. А вот Звягинцев, парень лет двадцати шести, оказался воистину компанейским. Такой точно приживётся в редакции. У него был весёлый характер, жена и хобби, чего ж ещё требовать от современной личности? У него даже отсутствовала привычка прятать обручальное кольцо в карман вдали от супруги, хотя так поступает чуть ли не половина всех носящих сей предмет мужчин, особенно оказываясь в местах, где в воздухе веет флиртом и развратом. Он вызывал восхищение. И умел держаться в компании коллег. И хобби имел редкое по нашим временам, но самое полезное и пацифистское, не всем же в зверушек из ружьишка стрелять. Кроме жены и работы, он обожал чтение книг. И был эрудитом почти во всех областях человеческого знания. Ну как я мог такой экземпляр не уважать? Мне он очень импонировал, и мы потихоньку начали сдруживаться. Шеф к тому времени уже укатил со своим водителем в гости к какой-то милашке, поэтому общение за столом стало ещё более напринуждённым. Было заметно, что Звягинцеву тоже понравился наш мужской коллектив, он так расчувствовался, что написал на салфетке пожелание почаще так тепло встречаться в этом же составе. Свернув салфетку, он затолкал её в пустую бутылку, из которой пил, а сверху соорудил нечто типа пробки из других салфеток, и залил всё парафином из стоявшего рядом подсвечника со свечой. Мы пьяными взорами почти минуту разглядывали его манипуляции, а потом и сами захотели так сделать.
- Просто, все ритуалы, придуманные человечеством, подразумевают некий процесс, надо чего-то пожелать, потом сказать, потом что-либо выпить или съесть или сделать, тогда мечта сбудется, - высказался Звягинцев. – Так и у нас тут почти так же сегодня: мы выпили, поболтали, потом родилось желание, теперь я его в бутылку закупорил, а потом за борт брошу, в плавание. Чем не обряд? Да и инструментарий такой же: у магов огонь, свечи, воск в ходу, и у нас. Надеюсь, что часто будем встречаться такой вот дружной командой, поверьте. Или проверьте, если не верите. Загадайте чего-нибудь! Попробуйте!
Сработал стадный инстинкт, и мы дружно принялись излагать самые сокровенные желания на салфетки. Я по-честному написал, что хочу провести ночь в постели с двумя мулатками. Впрочем, я с детства вовсе не доверял любым ритуалам и шаманству, так что сделал это больше шутки ради. Координация движений уже начинала подводить нас, но худо-бедно каждый справился со своей бутылкой, и мы выпили за почин. За этим наступила пора более взрослых увлечений, чем сооружение всяких глупостей из подручных средств. Для начала мы дружно отправились освежиться, потом в туалет, потом нас закружили в танце неизвестные раскрашенные дамы бальзаковского возраста. А после мы еле перехватили официанта, намеревавшегося унести так крепко объединившие нас бутылки в мусорку, и чуть не лишили его толики здоровья. Как мы кидали свои желания за борт, я, по правде сказать, и не помню. Рядом с нашей компанией вились уже более молодые развратные девчонки, и как водится, требовали внимания, ласки и выпивки. Мы вернулись за свой стол, так как опираться исключительно на ноги становилось делом бесперспективным. Там мы вдоволь наорались песен, подпевая ди-джею, и нацеловались с новыми знакомицами. Я чуть было не поджёг этот приятный клуб горящим коктейлем «Хиросима», чокнувшись и расплескав его по всему столу. А потом геройски потушил пламя на глазах у новоиспечённой спутницы и тупых волооких охранников. Восторг и блаженство окутывали нас, и мы нашим маленьким коллективом двигались, пили и пели в едином порыве. Даже Полухин влился в общий настрой. Он оказался непревзойдённым знатоком чёрного юмора, и под конец встречи сыпал острыми анекдотами, как из рога изобилия. Праздник стопроцентно удался на славу!
***
В дверь уже колотили изо всех сил и орали. Мне нисколько не хотелось расставаться со своей негой и куда-либо двигаться. Открыв один глаз, я покосился на светящийся будильник. Медленно пришло осознание, что проспал я никак не более двух часов, стало быть на дворе еще стояла глубокая ночь. Какой же скотине понадобилось будить меня в такой час?
Из-за входной двери послышались глухие тяжелые удары. Я с неохотой поднялся и пошлёпал босиком в прихожую. Настроение и прекрасный сон после удачного корпоратива были безвозвратно потеряны. Вдруг моя правая нога не нащупала привычного линолеума и предательски заскользила в темноте на чём-то мокром. Падая, я успел лишь подумать, что теперь вдобавок ко сну неминуемо будет потеряна и часть моего драгоценного здоровья. Как пить дать!
***
Яркий свет давил на глаза, как бы я не жмурился. Я безуспешно попытался опять спрятаться в безбрежную темноту, но попытки были тщетны. Что ж, придётся открывать очи и смотреть, как говорится, что имеем. Я лежал в белой комнате на белоснежных простынях, а моя правая нога была приподнята чуть к верху какими-то растяжками. Это радовало, по крайней мере, не загробная жизнь. Там бы было всё воздушно и радужно, безо всяких там причиндалов. Ну или вовсе больно, жарко, душно и мучительно, если попаду в ад. А тут ни то, ни сё – ни воздушности, ни страшных мучений. Больница, после некоторых раздумий догадался я. Переходная ступень из мира живых в мир мёртвых. Интересная придумка человечества. В детстве, помнится, попадать в неё было некоторым приключением, даже геройством. Переломчик, ангина, гастрит, в общем ничего серьёзного. Почёт в школе, участливые расспросы учительниц, длительное освобождение от многого, будь то физкультура или вскапывание семейной дачи, короче, море поблажек. А иногда и завистливые взгляды взрослых пациентов с более ужасными диагнозами. И ты кожей ощущаешь, как дико они желали бы поменяться с тобой местами. Ведь все окружающие понимают, что ты, излечившись, отправишься в ту же дверь, через которую вошёл. А с прибавлением цифр в возрасте болячки становятся всё изощрённее и приходится сильно стараться, чтобы выйти обратно через входную дверь, а не быть вывезенным через чёрный ход на каталке. И ты понимаешь уже, что не все из встреченных тобой в хмурых зданиях лечебниц, покинут её живыми и здоровыми. И ты вдруг пропитываешься их отчаянным желанием жить и начинаешь ценить отмерянные богом минуты жизни совершенно по-другому. Ты торопишься влюбляться, воровать из чужих палисадников цветы для своей юной дамы сердца и писать стихи. Впрочем, этого запала обычно хватает ненадолго. Как только ты снова попадаешь в загребущие руки рутины, как только родители тебя нагружают опять нескончаемыми домашними делами и начинают пороть за четвёрку в четверти, как только одноклассник приносит новую компьютерную игру, всё мигом проходит. Ценность проживаемого времени падает и про отрезки жизни ты уже абсолютно не думаешь. Тут бы хоть свою оценку исправить, а то лишения прогулки, да жизнь по режиму дня, как в армии или в тюрьме светят. Не знаю, как у других, но в моём детстве всё происхожило именно так.
Сомнений не было, я определенно находился в больнице. Кроме меня в комнате присутствовали девушка в белом халате и какой-то верзила в пальто. Медсестра, вновь порадовал я сам себя догадливостью.
- Что, очухался наконец? – верзила без обиняков выбрал тон, принятый между старыми приятелями и двинулся ко мне, чуть ли не собираясь похлопать своей лапищей по спине, но девушка удержала его порыв. Мне это абсолютно не понравилось. Во-первых, ведь я и сам ещё был в полном неведении, есть ли вообще у меня спина как таковая, и все ли мои составные части живы и здоровы. А во-вторых, мне совершенно не импонировал этот медведь в человеческом обличьи, от него веяло грубостью, и я предпочёл бы вообще не быть с ним знакомым. К сожалению, такого уже не получалось, раз он здесь, значит, я весьма близко знал его в прошлой жизни, до падения. Назад не отыграешь. Только вспомнить не мог. Да и не до него было сейчас. Я стал осторожно шевелиться, выяснять, в каком состоянии нахожусь. По всему выходило, что кроме ноги, тугая повязка ещё была и на голове. Сотрясение мозга, смекнул я. Вдруг у меня затуманилось перед глазами, и я отключился.
В последующие периоды времени я так же приходил ненадолго в себя, оглядывался, немножко ворочался и непременно «вырубался». В общем, вел себя как старый советский холодильник. Сколько дней я уже находился «в горизонтали», точно не знал. А зарубки оставлять на стене, как Робинзон Крузо на деревянном столбе, как-то не додумался. Правда, со временем периоды моего бодрствования всё удлинялись. Я начал принимать пищу и стыдливо пряча глаза, отправлять естественные надобности, лёжа, под надзором санитарки. Понятно, что меня не радовала таковая эволюция – от симпатичного и самодостаточного посетителя вечеринки в беспомощного больного, которому даже мужское достоинство помогает держать сердобольная санитарка в холодных перчатках. Вообразите себе этот позор!!!
В одно из своих пробуждений меня опять встретил набор исходных субъектов. Опять молчаливая медсестра и человек-медведь были тут как тут. Я даже часом подумал, что подвержен эффекту дежа-вю, но зацикливаться долго на этой мысли не стал, боясь, что от перенапряжения ума снова уйду в небытие.
- Что, очухался наконец? – начал верзила, как обычно. И это вместо того, чтоб спросить, как поживает моя многострадальная нога и не слишком ли беспокоит огромная гематома на затылке.
– Ты меня вообще не узнаешь, что ли? – он уставился на меня, но я не ответил. – Короче, ты упал, сломал бедро, теперь в больнице, это хоть помнишь?
Я едва заметно кивнул, больше глазами, чем головой. Разговаривать было больно, тысячи молоточков при моих попытках открыть рот начинали стучать внутри черепа.
- Я твой типа товарищ, - продолжил верзила, вздохнув, - мы сотрудничаем. Ты работаешь журналистом для криминальной хроники, а я сотрудник уголовного розыска. Мы обмениваемся информацией, дружим, так сказать. Я ж Бузакин, как ты мог забыть?
Мозг мой стал усиленно переваривать полученные сведения, затылок заныл, молоточки стали опять бесчинствовать в голове. Я, как водится, отправился в забытье.
Дня через три, по моим приблизительным подсчётам, я снова наблюдал эту надоевшую сцену с теми же действующими лицами.
- Что, очухался наконец? – спросил детина в пальто, будто не увидел, что так оно и есть.
Я по обыкновению уже оглядел палату и приветливо заулыбался ему. Он тоже расплылся во все свои тридцать два зуба. Видно было, что начало нашего общения для него было точно многообещающим. Он был доволен моим состоянием и поверил, что мой ум прогрессирует, а память вернулась.
Не прекращая улыбаться, я вполне искренне спросил:
- А Вы кто?
Пялившийся на меня радостно до этого момента человек-медведь, он же верзила, покрылся красными пятнами, и в бешенстве взяв под локоток присутствовавшую здесь же медсестричку, поволок её почему-то в коридор. Сразу же оттуда послышалась злобное шипение этого субъекта, несомненно ругавшего бессловесную девушку:
-Вы чего ему тут за уколы колете? В овоща превратить окончательно хотите? Он и так уже в форменного придурка деградировал, друзей не узнаёт! Знала бы ты, милая, сколько водки вместе с ним выпито было, да по скольким саунам прокачено было! А тут на тебе! Кто я!? Короче, ставь его на ноги, да побыстрее, он мне нужен живым и нормальным, дел нерешенных накопилось уйма!
Верзила вернулся. Видно было, что у него внутри всё клокочет и он жаждет сорвать хоть на ком-нибудь свою злость, разрядиться.
- Кто я? – повторил он мою реплику, кривляясь. – Я муж твоей любовницы. Вот искал тебя полгода, теперь нашёл, бить щас начну, - угрожающе продолжил он и уставился на меня, ожидая реакции. Ему было невдомек, что дозу лекарств мне стали потихоньку уменьшать, поэтому мои «отключки» теперь не так часты. Зато они сменились болезненностью в ноге и в голове, так что любых мало-мальски резких движений и суеты я старательно избегал. За время лечения я ослаб, поэтому угроза усиления боли была ближе и ощутимее, чем какой-то тип с абстрактными обвинениями. Я даже и бровью не повёл. Тогда он решил ещё раз попробовать пощекотать мне нервы:
-Шутка! Я твой кредитор. Ты кругленькую сумму должен и не отдаёшь. Ну, прекрасно, что я тебя здесь нашёл. Ему хорошее обезболивающее колют? – повернулся он к медработнице и состроил недобрую улыбку.
Я не видел, но по-видимому, она согласно кивнула.
- Тогда сейчас мы у тебя почку вырежем. Или две. Одну- в счёт долга, вторую – за проценты. Ты всё равно уже полутруп, - закончил серьёзно человек-медведь и грозно упёрся взглядом в меня.
Вот именно, почти труп, подумал я и ответил ему безучастным пустым взором. Он понял, что со мной образно говоря, каши не сваришь, и психанув, убрался восвояси.
Вернулся он лишь по прошествии нескольких дней. Впрочем, я тоже в эту встречу был более подготовленным: с трудом припомнил вечеринку и моё падение, а также то что мы и вправду с Бузакиным тесно общались по работе. Он не брезговал мне «сливать» обстоятельства резонансных и прочих преступлений и чрезвычайных происшествий. Естественно, не бесплатно. Зато благодаря этому я почти всегда первым появлялся на местах вышеупомянутых событий, что сделало меня, в свою очередь популярным в определенных кругах, да и полку читателей прибывало. Не стоит, думаю, повторяться, что прежде всего он спросил, очухался ли я. Но сквозь формальные любезности на этот раз проглядывало явное нетерпение. Видимо, нерешенных вопросов и вправду накопилось тьма, я это чувствовал. Может, интуиция. Кстати, чтобы лучше знать людей, я не гнушался в любую свободную минутку за ними наблюдать. Например, ожидая опаздывающую на свидание подружку, я любил пристально разглядывать, допустим, стоящих на остановке. И постоянно тренировать своё человекознание различными вопросами. Например, отчего у пожилой дамы сумка в правой руке, а зонт – в левой? Может, она левша? Или почему таксист принялся тереть стёкла, нет заказов или же наоборот, готовится посадить щедрого пассажира с минуты на минуту, вот и старается? А быть может, на свидание вообще ехать намылился? Вот у девушки в руке тяжелый пакет с продуктами, значит, не одна живёт, а с семьёй. Не важно, детям питание тащит и мужу или родителям. Главное, что в девять вечера – стопроцентно тем, кто с нею проживает, а не волонтёрскую сердобольность оттачивает, старушек знакомых едой снабжает. А другая вечером купит сырок и печенье, тут и к бабкам не ходи – сама живёт, ну или с подругой, максимум. У третьей сумочка маленькая плюс пакет большой с чем-то мягким и лёгким, скорее всего с фитнеса топает. В общем, я считал, что такие упражнения для ума исключительно полезны. Ведь люди определенного типажа по большей части имеют схожие черты поведения. Поэтому, сегодня ты встречаешь и обдумываешь один тип личности, а завтра, встретив на него похожего, уже будешь знать, чего ждать и как с ним общаться. А там как угодно мои эти эксперименты и пристрастия называйте. Но в жизни помогает.
Итак, наш сыщик явно был отягощен предстоящей щепетильностью разговора. Поэтому я сам решил его подтолкнуть:
- Так, про здоровье моё мы тему обсудили. Давай дальше, убей меня информацией!
Он удивлённо уставился на меня и облегчённо выпалил:
- Во! Теперь ты прежний наш, журналюга! Уважаю! Молоток! Крепкий орешек! Короче, хату твою я опечатал, сотовый у себя держу, так что не беспокойся, тебе он всё равно без надобности был. Кстати, мать твоя звонила, я сказал, что ты в отгулы взял и в поход туристический отбыл. А телефон волочь смысла не было, так как не ловит он там. Вернёшься, мол, сам позвонишь, я ей пообещал, так что сегодня набери ей, если чувствуешь, что с головой окончательно подружился.
Я благодарно посмотрел на этого детину и подумал, что вовсе уж неплохо, что я его знавал раньше. Как минимум, польза от этого знакомства налицо. Хоть мать уберёг от треволнений. Бузакин тем временем аккуратно положил мой мобильный на край тумбочки и опять замялся.
-Давай уж, выкладывай, чего там нехорошего припас, - подначил его я.
Он две-три секунды помедлил и начал с вопроса:
- Ты сам-то что знаешь о произошедшем? Как в клубешнике был, как домой попал, как поскользнулся на собственном узорчатом линолеуме, помнишь?
-Это помню, конечно, но кусками. Вроде спать после вечеринки домой отправился, и кровать свою помню, и как в прихожую шёл полусонный, а дальше – ничего.
Он помрачнел на мгновенье, а затем заговорил быстро и с напором:
-Ну, а собак-то ты своих помнишь, не снятся в страшных снах? Почему у тебя на кухне девять отрубленных собачьих голов в аккурат на столе найдены были, на доске твоей разделочной, да и тесак мясной рядом? Неужто ушицы на пьяную голову решил наварить? И кровища по всей квартире отчего? Фэн-шуй что ли требует? Кстати, на этой крови и кишках ты и растянулся, аки балерина заморская, вот откуда и перелом твой вместе с башкой отбитой.
Я выпучил на него глаза и чуть вновь не отправился в бессознательное состояние. Какие ещё собаки? Я минут пять осмысливал сказанное и молчал, не зная, что ответить. Неужели я мог подобное натворить в пьяном угаре? Я представил, как смешон и страшен, наверное, был, когда меня нашли в кровавой луже спасатели и медики. Как отвратительно хихикали мои же собратья по перу. Как были удивлены и шокированы соседи, привыкшие видеть опрятного и воспитанного журналиста, учительского сына и вообще положительного парня. Теперь, наверное, ещё долго будут воротить лицо и прятать глаза, не желая здороваться. Как ржали появляющиеся в подобных случаях прямо из-под земли зеваки, видя натюрморт из выбитой двери, мёртвых зверюшек и меня, неподвижного, но источавшего запах алкоголя вокруг. Я покрылся холодным потом, представив, как это происходило тогда, в ту роковую для меня ночку. Это ж надо было так опозориться?!
- Вот, молодец, не отключился! – похвалил меня Бузакин и продолжил:
- Тебя, само собой, интересуют детали. Раз уж сам не помнишь, я помогу. В квартире у тебя было шумно, визжали животные и топотали люди. Вот соседи и вызвали милицию. Ты не открыл, поэтому решили ломать дверь. А войдя, никого кроме твоей распластанной фигуры, не обнаружили. Дверь до них не пытались вскрыть никаким способом, экспертиза показала. Правда, и преступленьице так себе, ничего резонансного, не убийство же человека, подумаешь, собачки. Но основной подозреваемый все-таки ты. Так чего ты тогда хотел из них сварганить, холодец или уху? Поделись рецептиком хоть!
Я опять погрузился в глубокие раздумья. Вроде неадекватных поступков никто за мной никогда не замечал, хоть в подпитии, хоть трезвым. Да и девиз мой, в отличие от многих маловоспитанных жителей нашей планеты, был прост : «Выпил-домой-спать». Так что поисками приключений после обильных возлияний я, как говорится, не страдал. И скорее всего, я к головам собак не имел определенно никакого отношения. Но факты-вещь упрямая. Я уже предвидел будущие вопросы с издёвкой от прокурорских работников или судей «А кто же тогда? В пустой-то, запертой квартире?». Я ещё немного поразмыслил над этим и пришёл к выводу, что наверняка такого натворить не мог. Получается, меня тогда хотят искусно «подставить»? Но кто, и с какой целью? На ум ничего не приходило, ответ не брезжил даже вдалеке. А ещё кроме прочего меня опять начинал раздражать этот новый старый псевдодружок из уголовного розыска. Он разговаривал так, будто я обычный вляпавшийся «по пьяной лавочке» в дрянную историю недоразвитый малолетка. И именно я натворил все ужасы в моей квартире, но только признавать не хочу. Внутри меня всё кипело и бунтовало. Этот медведь в мятом одеянии и с грязью под ногтями, как и многие люди его профессии, строил из себя проницательного знатока человеческих душ. И его тупая уверенность подкреплена ведь лишь только тем, что большинство обитателей его мира по ту и другую сторону решётки ведут себя чаще всего именно так. Алгоритм поведения людей, известный ему и освоенный его мозгом, был куда как короче, чем программа у стиральной машинки – автомата: «Напился – совершил преступление- ничего не помнит – всё отрицает». Само собой, переубеждать эту напыщенную ищейку, а заодно и ломать жизненные стереотипы, ведомые ему, было делом абсолютно неподъёмным. Ясновидец хренов, выругался я про себя.
В палату вошла медсестра и сделав укол, сообщила, что завтра меня отвезут на очередной рентген. А доктор, осмотрит ещё раз и приблизительно определит сроки выписки. Возможно, это будет уже скоро, дней через десять – двенадцать.
- А мне хочется свалить из вашего премилого заведения как можно скорее, лучше завтра! И я обязательно так сделаю! - парировал я.
Она удивилась и затараторила о том, что нарушение режима лечения может вызвать серьёзные последствия для здоровья. Однако я решил стоять на своём. Я был уверен, что пока отлёживаюсь здесь, вокруг меня планомерно сгущаются тучи. Уж если этот верзила Бузакин, мой возобновлённый дружок, и тот думает обо мне, как о преступнике, то дела точно «не айс». Оправдываться и очищаться от «собачьей истории» придётся мне самому, в одиночку, как ни крути. Массовое сознание знающих меня людей уже наверняка прогнулось под натиском этой простой и обывательской версии, что я по пьяни натворил невесть чего. Так что пора мне приниматься за восстановление своей репутации. А для этого соответственно, требуется быть в своём жилище, может упущенные милицией детали помогут мне в возвращении доброго имени. Дома, как известно, и стены помогают, гласит народная мудрость. Пора было это проверить на собственном опыте. К тому же я чувствовал себя намного лучше, больше не терял сознание, а боли в ноге и затылке стали гораздо слабее. Ну, а колоть уколы по часам всегда можно нанять медсестру, приходившую бы на дом.
Раскрасневшаяся в пылу спора и несомненно желавшая мне только хорошего, девушка обиженно надула губки и удалилась из палаты. Она часами дежурила у моей кушетки, волновалась, поди, да сопли со слюнями подтирала, может, мечтала увидеть плоды своего труда в виде доброго общения с выпестованным ею экземпляром. А я на тебе, только в себя пришёл и уже сбегать собираюсь, как хомяк неблагодарный. Надо бы обязательно продолжить с ней знакомство после того, как выберусь из этой передряги, подумал я сладострастно.
На следующий день, ближе к вечеру, я был благополучно доставлен больничным автомобилем в свои, так сказать, пенаты. Какими посулами мне удалось «уломать» лечащего врача, распространяться не буду. Пришлось даже написать заявление, что за ухудшение моего состояния ответственность несу только я. Итак, два дюжих санитара внесли меня в мою любимую спальню и бережно уложили на кровать. Я клятвенно пообещал доктору, что не буду вставать с постели как минимум ещё неделю. Кроме того, пришлось взять обязательство звонить ежедневно вечером - отчитываться о выпитых пилюлях и общем состоянии. Видимо, с моими травмами я всё-таки слишком рано решил покинуть лечебницу, это было не принято, поэтому врачи немало беспокоились.
Переезд меня утомил, свежий воздух возбудил, а запахи в спальне, оставшиеся от того прекрасного далёкого вечера, разбередили воспоминания. Я мгновенно уснул.
В девять часов вечера на пороге моей комнаты неожиданно появилась уже знакомая больничная медсестра. Видимо, лечащий врач решил подстраховаться и отправил милашку проверить моё состояние. А сыщик Бузакин снабдил ключами. Вот так сюрприз! Что ж, так ещё замечательней! Бонусы были налицо, по крайней мере, не один в пустой квартире, плюс неусыпное око медицины. Её звали Яной, она пообещала, что ежевечерне будет навещать меня после работы, делать уколы перед сном, а её сослуживица, находящаяся в декретном отпуске, станет проведывать меня днём. Я рассыпался в благодарностях и пообещал щедро оплатить их труд. И расплылся в улыбке, как отъявленный ловелас, будто две красавицы ко мне на свидание напросились, а не бесконечно дырявить мою задницу собрались.
Яна оказалась девушкой незамужней, поэтому не торопилась улизнуть к себе домой. Она поставила у кровати вазу с фруктами, протёрла пыль и приготовила чай с бутербродами. Весело болтая, мы обсудили и моё комичное падение и теперешнюю беспомощность, и Бузакина, а также последние городские новости и сплетни. И даже старую санитарку обсудили, любившую оказывается, тайком разглядывать моего Джоника во время отправления им естественных надобностей. Мне вдруг со смехом вспомнились её холодные перчатки и цепкая хватка, как у гвоздодёра! Время летело незаметно, пора было делать успокаивающий укол и засыпать. Этого отчаянно не хотелось, ведь я только-только вновь стал ощущать себя хоть сколько-нибудь мужчиной, а не перебинтованной недвижимостью. Ко всему прочему, Яна была отнюдь не дурственна собой, я даже начинал ловить себя на том, что флиртую. И как любому настоящему самцу мне хотелось продлить это общение, завоевать её, даже ценой здоровья, а может, и жизни…
- Не в этот раз, - ответила девушка.
Я уставился на неё, как олень на казарму в тайге. Я вдруг понял, что замечтался и мог сдуру ляпнуть что угодно, не осознавая.
- Не в этот раз я Вам почитаю вслух, - повторила Яна, - я просто маме ещё обещала остеохондроз её размять на ночь, извините. Только сами читать не вздумайте! Вам нельзя пока, нога-то хорошо идёт на поправку, а вот голову беречь ещё придётся долго!
Я облегчённо вздохнул. Значит, мои похотливые мыслишки таки не вырвались наружу. Это радовало.
-Кстати, насчёт того, что Вы могли убить бедных псов, знайте, я так не думаю, я Вам верю. Вы очень хороший человек! – искренне заверила она.
Я порадовался ещё раз, хоть один верящий соратник нашёлся! А это уже совсем не мало! Я попросил медсестру запереть меня на оба замка, благо после взлома дверь более-менее починили, выгнули, и теперь она была уродливой, но функциональной. Мы попрощались, она ушла, а я, получив укольчик, принялся обдумывать своё незавидное положение. Я решил, что быть больным и подследственным одновременно дико неприятно. Через пару деньков мой товарищ сыщик уже не сможет сдерживать интерес ко мне со стороны его коллег и однозначно заявятся прокурорские или милицейские. Что им говорить? Хорошо бы раздобыть хоть какую-нибудь информацию о том, как меня нашли, да и по квартире бы порыскать не мешало, вдруг на какие-нибудь улики наткнусь, думал я. Привлекать к этому Бузакина не было никакого смысла, он свою точку зрения высказал и был ленив выше меры, значит ничего не найдёт. Следовало привлечь моих друзей с работы, врач говорил, что мои коллеги пытались неоднократно прорваться в больницу, проведать меня, но он их не пустил. Значит, припрутся домой завтра, как пить дать. Вот только, вопрос, верят ли они мне так же, как, допустим, Яна? И много ли у них полезной для меня информации? Всего этого заочно не определишь, надо будет завтра их прощупать, решил я и заснул. Укол действовал безотказно.
***
В дверь, видимо, отчаянно колотили. Но я этого не слышал. Проснулся я от того, что мне в лицо бил сильный свет. Как только я пошевелился и приоткрыл глаза, дружно защелкали затворы фотоаппаратов, направленных прямо на меня. В комнате было полно народу. Можно сказать, что все оперативные службы города устроили в моей маленькой комнатушке модный показ. Разве что работников санэпидстанции в форме и фельдъегерей не наличествовало. Какие-то засранцы расхаживали в своих кителях по моей квартире, словно на дефиле, всё трогали и издали косились на меня, переговариваясь. Врачи «скорой помощи» настороженно перешептывались в сторонке. В проёме двери мелькали испуганные лица соседей и зевак. Понятые, догадался я и окончательно прогнал сон. Я явственно ощутил витавший в воздухе запах неприятностей, взять хотя бы то, что опять мне прекрасные видения после удавшегося вечера досмаковать не дали, уроды! А это уже само по себе не предвещало ничего хорошего. Я хотел часом подумать, что это моё воспалённое воображение придумало такую вот картину, сон реалистичный, типа,но не тут-то было. Всё по-настоящему, никак не понарошку. Я был взбешен и начал хамить с первых же слов:
- Если у вас тут командная игра какая, может «Зарница», кто раньше ко мне доберётся, то победителей не будет, вы одновременно припёрлись. Так что давайте по домам, эполеты и пуговицы чистить! У меня здесь не штаб, я вас расквартировывать не собираюсь!
Толпа перестала коситься и притихла. Сквозь стоящих протиснулся, расталкивая, Бузакин и произнёс:
- Я конечно, и сам всё вижу, но для протокола обязан спросить, Вы гражданин Ж…в, никуда со своей кровати не вставали, спали мертвецки, так?
- Мне вообще-то дядя доктор вставать запретил, я даже мочусь в судно, что за вопросы!? Меня тут судьба распяла, как морскую звезду, а вы припёрлись и глумитесь. Задолбали фотографировать, папарацци идиотские, - взъелся я и швырнул подушку прямо в очкарика с камерой.
- Значит, и про старушку в своём собственном коридоре, проткнутую стрелами ты тоже никак не в курсе? – продолжил мой бывший дружок с нотками негодования. Что ж, понять такой тон было можно, за спиной его находились начальник уголовного розыска и прокурор города. Было перед кем разыгрывать рвение.
- Какая нафиг старуха? Мне уколы снотворные колят, я только из стационара сбежал, ходить почти разучился, голова кружится, как на «Американских горках».
«Вот-вот, сбежал… а может, не долечили его там, творит всякие мерзости в бессознанке»-послышалась короткая реплика из толпы.
- Свиньи, больного терроризируете, - буркнул я обиженно и отвернулся.
Повисло молчание. Видимо, пришедшие многозначительно переглядывались, не зная, как поступить дальше. Первым прервал оцепенение прокурор:
- В общем, труп в морг, готовьте к опознанию. Ваших сотрудников выделите и организуйте здесь охрану. Оперативной группе - отпечатки все снять, и искать зацепки. Хоть сутки здесь торчите, но чтоб нашли. Экспертам – особенное внимание к входной двери и окнам, а к полудню точный ответ, находились ли посторонние в квартире. Обо всём, относящемся к делу, докладывать незамедлительно!
Он повернулся к сборищу:
-Так, господа спасатели и медики, спасибо, все свободны. Жители, расходимся! Дома тёплые постели. Корреспондентам и фотографам также спокойной ночи! Сержант, позаботьтесь!
Народ начал потихоньку расходиться, я же старательно прислушивался к происходящему в прихожей. Милиционеры озадаченно переговаривались, а иногда и шептались. Видимо, считали меня подозреваемым номер один, дебилы идиотские. По прошествии некоторого времени ко мне подошёл Бузакин, и я соизволил повернуться.
- Вкратце, старуха у тебя к стене пришпилена десятком стрел. Вот такой вот натюрморт. Еле отодрали! Лук, из которого в неё пуляли, тут же валяется, самодельный, но мощный. Думаю, специально в сердце не целились и не попали, чтоб жертва дольше мучалась, не умерла мгновенно, Робин Гуды хреновы. Соседи говорят, что верещала истошно она минут сорок, а мы пока доехали, пока дверь выломали…
- Как? Опять выломали? – спросил я грустно и подумал, что моё здоровье после травмирования всё-таки идёт на поправку, а измывательства над моей дверью никак не прекращаются, и мысленно пожалел её.
- Не, ну ты не скули, завтра слесаря из жэка пригоню, он подправит, - заверил человек-медведь. – Кстати, где у тебя пару грязных тряпок раздобыть можно? А то если я после экспертов кровищу по квартире не отмою, завтра твоя сиделка либо в обморок грохнется, либо тоже ногу сломает. Как повезёт.
- Что, снова кровь? – убито произнёс я, впрочем ответа не услышал. Бузакин был уже далеко и деловито раздавал поручения всем оставшимся милиционерам. Закончив с отпечатками, они стали прибираться в прихожей. А спустя некоторое время, почти в полусне, я услышал, как в моём коридоре отдираются с треском обои. Видимо, на правах завсегдатая этим процессом заправлял мой дружок. Я с ужасом представил, как сейчас выглядит вход в моё некогда уютное жилище, дверь и прихожая. Что ж, надо было пластиком коридор отделывать, его мыть можно, подумал я и заснул.
***
Утро меня встретило округлёнными глазами незнакомой женщины, стоявшей вблизи кровати. Я понял, что это должно быть знакомая Яны. При мыслях об этом имени и вчерашнем общении я довольно заулыбался и поглядел на гостью. Но та и не думала перенимать моё прекрасное расположение духа. Вдруг я вспомнил все детали вчерашней испорченной визитёрами ночи…
- А это Вы вчера..? - начала опасливо медсестра, параллельно протирая мою задницу спиртом.
- Ваше дело, леди, моё здоровье, а такие вот вопросы его окончательно губят. Так что давайте без патетики. Вот мои ягодицы, а вон на столе деньги за визит, - отрезал я. А что вы хотели? Я-то во второй раз уж точно знал, что мерзких убийств совершать просто физически не мог, значит, меня грамотно втискивают в роль преступника. А такие вот опасливо-брезгливые людишки, разве они могут хоть раз в жизни по-настоящему помочь, поверить безотчётно, быть несгибаемым соратником? Разве вы в жизни не встречали этих амёб, трусливо спрашивающих у тебя в школе, до конца ли ты выздоровел и можно ли с тобой водится после бронхита? Тех, которые будут шушукаться за спиной, но никогда не определятся открыто, за кого они, за или против, готовы ли идти до конца. Я всегда ненавидел и уважал врагов, я души не чаял в верных друзьях, их совсем мало обычно Бог дарует человеку, но скользкую прослойку опасливых амёб я попросту презирал. Они тянут душевные силы, эмоции и ум из поблизости находящихся личностей, но внутри всегда колеблются и готовы вмиг изменить приоритеты, предать любую идею и «присосаться» к другому индивидууму. Поэтому я был так груб с пришедшей медсестрой, даже именем не поинтересовался. Она являлась типичной амёбой.
Молодая особа сделала укол и ушла. Я же остался со своими раздумьями. Местное телевидение уже к утру подготовило сногсшибательный сюжет о событиях, происходящих в моей квартире, в коем я был, естественно, главным героем. Пора было звонить маме и объяснится, нечего её было доводить экранными новостями до сердечного приступа. Я так и поступил, слава Богу она, как и все матери мира, до последнего не поверит, что её сын –отъявленный душегуб. Кстати, ночное происшествие принесло мне и некоторые бонусы. Теперь я был обеспечен личной прислугой и вахтёром в одном лице. У меня не было по сути входной двери, зато был круглосуточный охранник в лице улыбчивого сержанта Ерошкина. Не было бы счастья, как говорится… Сержант, как и все «секьюрити» мира, помешался на разгадывании кроссвордов, а я оказался незаменимым помощником в его увлечении. Кроме того, что моей персоной истово заинтересовались всякие людишки во всяких высоких кабинетах и несомненно вскорости снарядят ко мне одного, а то и пару высококлассных следователей, беспокоило и другое. Я удручённо наблюдал, что именно сейчас жизнь окружает меня такими высокорейтинговыми происшествиями, на которых имя можно заработать так легко, словно раз плюнуть. И вместо меня на резонансные преступления попадают воистину новички, почти малышня. Какая несправедливость! Ведь до моего падения убийства были моим коньком, я их освещал пронзительнее других, и мои тексты высоко ценились в профессиональных кругах. Я обожал журналистику, я любил свою работу. Я был слегка «зазвездившимся», то бишь популярным. И недолюбливал, конечно же, мотаться по городу в поисках «жареных фактов», я предпочитал попадать непосредственно на места преступлений. Что до того, чтобы самому попытаться теперь «накатать» статейку о событиях в моём доме, то об этом не могло быть и речи. Во-вторых, я был ещё довольно-таки слаб для длительных умственных нагрузок. А во-первых, главному подозреваемому не к лицу пытаться объективно подавать информацию, этого ни редакция, ни правоохранители просто не допустят. В общем, приходилось облизываться и довольствоваться созерцанием, быть безмозглой и безголосой массовкой в чужой игре. А точнее пешкой и «стрелочником», что ещё хуже.
Ближе к полудню меня пришли проведать с работы. Почти вся редакция в полном составе, во главе с шефом. Они рассыпались в любезностях, участливо интересовались здоровьем, угощали фруктами, а глаза их выражали только один немой вопрос – я это натворил или нет. Поэтому долго не церемонясь, я сделал вид, что плохо чувствую и поскорее распрощался с этой компанией лизоблюдов. С них проку не предвиделось!
А вечером в мою спальню неслышно впорхнула Яна. Я одним глазком смотрел бесконечные дневные сериалы на НТВ, где количество «чрезвычайщины» как и в моей жизни, выходило за рамки всего разумного, а потом незаметно задремал. Ерошкин меня не тревожил, тихо продолжал отупляться в компании со своими кроссвордами. И тут появилась моя бессменная радетельница. Небось, дверь толкнула ручкой – и всё. Это ж теперь, после спасателей и не дверь видимо, а кривая калитка, заходи, кто хошь. Я радостно приветствовал гостью, а после дежурных фраз о самочувствии, позволил себе осыпать её комплиментами. А чуть позже улучив момент, поймал её руку с градусником и нежно поцеловал. Она начинала мне нравиться всё больше, и у меня, как говорится, стали появляться на неё планы.
- Я слышала, тут ночью снова произошло ЧП, - участливо защебетала она, - вот и оставляй Вас после этого одного. Хорошо, хоть сегодня дежурного выставили, теперь точно ничего не случится. Уж очень кому-то Вы насолили, раз они так пытаются «подставить» и тем самым отомстить.
Я согласился, а сам тем временем мучительно колебался, стоит ли поделиться с ней своими выкладками по поводу того, кто же мне портит жизнь. Дело в том, что кое-какие подозрения в моей пострадавшей голове за часы раздумий начали сформировываться. И нестерпимо хотелось их обсудить хоть с кем-нибудь, кому я не безразличен и кто разумен и добр. Это однозначно была она. Но капиталистическо-единоличнический-скотский-современный мир так устроен, что свалившиеся проблемы только отталкивают окружающих от человека. Надеяться можно лишь на родных, кровных и близких, и то не всегда. Тут-то и проявляется истинная человеческая натура, и к сожалению, подавляющее большинство дотопчет споткнувшегося, а тем паче - упавшего. Как стадо. А остановиться, помочь, принять часть проблем, войти в положение – это уж совсем не в моде. Это слишком человечно и по-социалистически. Это ж отвлечёт чуточку нашего капиталистического-единоличного времени. А время-деньги! Стадо, где вместо кнута и пряника деньги. Разве не так? Посмотрите внимательнее вокруг, может вы этого уже просто не замечаете? Исходя из таких воззрений я и стеснялся открыться этой милой медсестре. Сегодня перед её приходом у меня родилась мысль, что подставлять меня может лишь тот, кто более всего выиграет, если меня упекут за решётку. Как говорится, ищем мотив. А кто есть я такой? Перспективный высокооплачиваемый журналист, других достоинств и талантов особенных, способных породить чужую зависть, в себе не замечал. Следовательно, «копать» предстоит именно в эту сторону. В редакции, конечно же, у меня имелся стародавний конкурент Изнанцев. Часть моей работы досталась ему. Ну и одного из двух новичков ему в помощь главный редактор кинул, так сказать, фланги прикрыть. Значит, девяносто процентов, все ниточки ведут к этой шайке-лейке. По крайней мере, аттракцион с убиванием собак они точно горазды были устроить. Ради тёплых местечек да моих неплохих заработков можно было и так извратиться. Опять же двойная польза – они и ставку мою пополам на работе распилили плюс провокацию против меня устроили, да сами её в газете осветили, имена себе заработали. Но вот тут мои размышления начинали буксовать. Если в убийство собак ради повышения я поверил легко, то вот в то, что кто-либо из них мог убить человека, верилось с трудом. Тем более, над старухой явно длительно измывались, а это уж никак не укладывалось в концепцию их желаний. Им бы убить по-тихому, да труп подкинуть – вот хорошее опорочивание, зачем рисковать, время тратить на пытки? Что-то не клеилось, а ужаснее всего, что определённо пахло маньяком. Дойдя до этого, я подумал что Яну действительно пока рано посвящать в мои измышления. Ещё испугается, чего доброго, отвернётся, единственная женщина на моём горизонте на сегодняшний день.
Я заставил себя вернуться к трёпу с гостьей о том, да сём, о приснившихся снах, о сорока рецептах приготовления кофе, которыми владеет моя маман, о сериалах и прочем. Время в эдаком подобии полноценного свидания пролетало, как обычно незаметно. Яночка приготовила мне и Ерошкину скромный ужин, и мы вместе посмотрели комедию по телевизору.
- Теперь с каждым новым преступлением количество милиционерских ртов, для которых придётся готовить еду, будет неуклонно увеличиваться. Скоро придётся нанять не только медсестру, но и повариху, - пошутил я вместо банального пожелания приятного аппетита. Присутствующие прыснули со смеху, а я грустно подумал, что более всего на свете не желал бы такого разворота событий.
Около половины двенадцатого моя симпатия заявила, что больным требуется соблюдать режим дня и покой, и она отправляется домой. Яна также велела Ерошкину не докучать мне, сделала укол и упорхнула, оставив шлейф из умопомрачительных запахов духов и помады. Положительным было лишь то, что хоть не страшно будет засыпать, в конце-концов я в квартире не один, а с персональным охранником. Кстати, в течение дня несколько раз звонил Бузакин, то мне, то моему телохранителю, интересовался, не приходили ли следователи, и вообще в целом, как обстановка. Под полуночные новости из телевизора я и заснул.
Я так и не понял, что ей было нужно. В мою комнату с криком «Помогите» влетела абсолютно голая девица с черными подтёками туши вокруг глаз. За ней ворвался какой-то тип с ножом в руке и схватив её за волосы, полоснул по горлу острым лезвием. Кровь из её шеи брызнула во все стороны мощной струёй и девушка стала оседать на пол. Мужчина не ослабил хватку, повернулся к выходу из комнаты и поволок обмякшую жертву, как тряпичную куклу, за собой в коридор. Я онемел от животного страха и вжался в кровать. Дверь осталась полуоткрытой, но куда делся убийца, я не увидел. Зато услышал много непонятного. Какие-то злобные рыки исходили из моего зала, там кого-то ядрёно крыли матом и требовали отдать какой-то долг. Членораздельного ответа должника на этот вопрос я, сколько ни силился, не услышал. Зато временами оттуда доносились сдавленные стоны и мольбы о пощаде. В квартире витал запах горелой человеческой плоти, я его унюхал как-то раз, выехав на репортаж о самосожжении. В кухне глухо гудело нечто мне неизвестное, а какие-то личности что-то обсуждали… Дослушать до конца и понять, что там происходит мне не посчастливилось. В спальню вернулся убийца девушки и без лишних слов залепил мне кулаком прямо в лицо. Я отключился…
***
- Что, очухался, наконец? - заявил уже по обыкновению Бузакин, когда я пришёл в себя. Другого приветствия от него и не ожидалось.
- Как там моя дверь поживает? Или вы её вообще на металлолом отправили?- невозмутимо спросил я. В конце-концов, эта свистопляска порядком надоела, я вечно просыпаюсь, а рядом дежурит какая-нибудь сволочь, как всегда с удручающими новостями. – Кстати, сержант ваш не так хорош, как кажется. Ужин, гад, в исполнении моей леди накануне «на ура» слопал, а вот мне чайку горячего сообразить – не дождёшься. Разве это честно? Эй, Ерошкин, чаю тащи, лапоть неблагодарный, - заорал я в направлении прихожей и слегка приподнялся. От этого действия какой-то предмет соскользнул с кровати и звонко бряцнул о пол. Сыщик нагнулся и поднял аккуратно, касаясь исключительно по краям, упавшую вещицу. Это был окровавленный нож, такой же окровавленный вид имела и моя правая рука. А на лужу крови, оставшуюся около моего ложа от убиенной девицы, прилетела и села первая муха. Скоро их будет много, прощай уют моей спальни тогда, пожалел я. Бузакин уставился на меня и настойчиво засверлил взглядом, по-видимому, ожидая объяснений. Я же изо всех сил старался припомнить, как холодное оружие оказалось у меня, но ничего путного не выходило. Так мы и молчали, как два дурня, минут пять.
- Нет больше сержанта Ерошкина, зря звал его… облили бензином и сожгли! И не кричи так громко, полпятого утра только, соседи и так которую ночь не спят, сам посчитай! - прервал первым паузу сыщик.
- Ни фига себе,- вырвалось от удивления у меня, - что ж он даже себя не смог уберечь?
- Оглушили его чем-то тяжёлым, а после в ванну запихнули и подожгли.
- В мою ванну? - наивно поинтересовался я. Мой старый знакомец при этих словах глянул на меня так, что я чуть не поперхнулся и предпочёл замолчать. – Не, ну ладно, я не жадный, вам же для дела надо, подумаешь ванная. Надо-берите, не жалко, хоть пользуйтесь, хоть забирайте!
- Ну ты-то пока вовсе лежачий, - примирительно забубнил Бузакин,- стало быть пока тебе без надобности, гипсы мочить ведь нельзя-то! А у нас через полчаса эксперты работу в ванной комнате закончат, труповозка приедет, Ерошкина заберёт. Зато я к ней сержанта Гурина приставлю, он только что демобилизовался, так он тебе эту ванну так вымоет, что можно будет Маргарет Тетчер купать. Не расстраивайся! Ещё успеешь понежиться в ней!
Я с ужасом представил, что мне предлагается купаться в ванне, где сожгли и убили человека, и меня затошнило. Я на минутку прикрыл глаза, почти задремал, и тут ко мне вернулись воспоминания о том, что происходило здесь пару часов назад. На меня опять нахлынула волна панического страха, как и тогда, когда во всей квартире кто-то шумел и кого-то пытали. В мозгу всплыл образ девицы с перерезанным горлом. Жуть! Я даже выудил в недрах памяти и последний кадр, виденный мной. Какой-то урод бил меня вновь по моей многострадальной голове. Наверняка окровавленный нож в моей руке, выпавший в постель, а потом и на пол, его проделки…
- Кстати, а ты опять ничего не слышал, спал, аки младенец? Это я так, для проформы спрашиваю, сам ответы знаю, не трудись, - продолжил издевательски сыщик.
- Ну, девушка сюда забегала, да какой-то маньяк ей горло ножом распорол. Потом ещё в кухне звуки слышал и в зале.
- На время, конечно же, не смотрел. Примет нападавшего не запомнил, так?
- За временем не следил, это точно, но убийцу бы опознал, - ответил я.
- Ох, и трудно же тебе будет «отмазываться» на суде, господин Ж…в! – тут сыщик распалился не на шутку, на лбу выступила зелёная вена, лицо покраснело. - Кроме сержанта и девицы-красавицы, ещё труп бизнесмена, задушенного после предварительных пыток утюгом. На твоём диване, между прочим! И детали мини-типографии для печати поддельных банкнот. Остатки, так сказать. И ты тут опять не причём. Опять чистый наивный незапятнанный писака, вечно прячущийся за образ тяжелобольного пациента, ни к чему не причастный. И ты хочешь, чтоб я поверил в эту чушь? А если я тебе скажу, что посторонние люди уж в этот раз, точно в подъезд не входили, что тогда? Дело в том, что «синий кафтан» - прокурор вчерашний, распорядился камеру над подъездом починить и на запись поставить. Так что чужие исключены! Если только тут, в твоём подъезде банда фальшивомонетчиков и убийц не ошивается, днём типа инженеры, а ночью – преступники, то все дорожки ведут определенно к тебе. Ты – опять главный подозреваемый, сержант вон погиб, а ты выжил, может, ты и сам из этой банды, а? Дверь, как обычно, изнутри заперта была, ну не на замок, конечно, потому как его нету, а на задвижку…
- Она ещё существует, моя дверь? – спросил я и подумал, что не только жертвам преступлений выпадает в моей квартире горькая доля, но и мне. Причём абсолютно ни за что! Ногу я в двух местах сломал, голову расшиб, обои в квартире местами содраны, двери я почти лишился, на диване не стоит лежать, а в ванной – купаться, утюг конфисковали, как вещественное доказательство.
Я обиженно замолчал. Меня ранило и бесило давление сыщика, но с другой стороны, что оставалось делать ему? Я решил вечером всё подробненько поведать Яне, может вдвоём удастся найти хоть какую-нибудь зацепку, ведущую к преступникам. Вдруг в прихожей произошло заметное оживление, в комнату вошёл мой новый охранник и доложил Бузакину, что прибыла группа следователей для беседы со мной. Сыщик пропустил «синих кафтанов» в комнату и удалился.
- Это Вы гражданин Ж…в? – спросили почти хором мои визитёры.
- Ага! Лежачий такой гражданин Ж…в, с кроватью и судном под ним, - начал ёрничать я.
- У нас к Вам есть несколько вопросов, - начал один из пришедших, очевидно самый уполномоченный из них.
- Так для задавания вопросов обычно требуется всего лишь один рот, зачем по трое ходить, в моём чистом жилище топтаться? – не унимался я. – Кстати, кто там я у вас процессуально, подозреваемый или свидетель пока? Дюже интересно!
- Вы свидетель, и к Вам есть вопросы.
- Ну валяйте, раз так! – согласился я.
В течение получаса эта группа дотошно терзала меня, расспрашивая обо всех мелочах, но я нутром чувствовал, что у них руки чешутся сделать виноватым именно меня. А пока они просто собирают материал для обдумывания и расставления ловушек. Как пить дать, переведут меня в разряд подозреваемого, неутешительно предполагал я. Надо было срочно с этим что-то делать, иначе перемелют жерновами своей правовой системы. Доказывай потом, что ты не индюк!
- Вы вот думаете наверняка, что все преступления как-то связаны со мной или вообще моих рук дело? – перебил я их поток вопросов.
- Допустим, - ответил один из прокурорских.
- Задумайтесь, какой нормальный бандит будет всё это совершать у себя в жилье? Я же вам объяснил, что чисто физически прикован к постели, стало быть совершить этого не мог. Или вы настаиваете, что главарь мафии, то бишь я, по причине болезней перенёс все свои чёрные делишки домой и всех соучастников «подтянул» сюда же?
- Вот это следствие и выяснит, - многозначительно заявил один из визитёров. – Кто участвовал, сколько человек и роли каждого вскроет. И Вашу причастность расследование установит в полной мере. Вот Вы рассказываете, что ничего противоправного не предпринимали, и вообще мерзости творили неизвестные люди. А между тем, посторонних никто, кроме Вас не видал ни входящими, ни убегающими. И уж если подходить совсем формально, то нож окровавленный нашли именно в Вашей постели и там наверняка будут отпечатки гражданина Ж..ва, то есть Ваши. К тому же кровь жертвы нашлась и непосредственно вблизи Вашего, так сказать, возлежания. Эти неоспоримые факты Вы предложите проигнорировать?
Я понял, что крышка мышеловки, где я нахожусь на данный момент, потихоньку начала прикрываться. И вновь проклял этого гада, вложившего мне нож в руку. Это существенно осложнило мою защиту. Ещё несколько подобных вопросов, и слуги закона вполне с чистой совестью поставят на мне клеймо подозреваемого, а может, и обвиняемого. Драгоценные минуты утекали, действовать надо было срочно, чуть ли не мозговой штурм провести. Но чем его проводить, если , простите, «черепушка» ещё не до конца выздоровела? И тут одна шальная, но спасительная мысль посетила мою голову.
- А вы проанализировали, например, как связано количество преступлений в городе с появлением меня в квартире? Это я вернувшись из больницы стал увеличивать вам статистику или просто преступления со всего города ко мне переместились? Об этой стороне дела, вы понятно, и не задумались? А ведь если количественного всплеска не произошло, это значит, что меня просто хотят сделать «козлом отпущения». И какой же я тогда вам асоциальный элемент? А то припёрлись, как Чудо-юдо трёхголовое, а подумать и порассуждать ни одна голова не удосужилась! - напал на них я.
Они скукожились и надолго замолчали. Исчез также весь их служебный пафос. Каждый из «синих кафтанов» уткнулся в свои бумажки, двое из троих застрочили чего-то на форменных бланках. От сердца отлегло, перевес остался на моей стороне. Этим пылесобирателям явно нечего было противопоставить моей логике. Впрочем, победа была пока только тактической, эти кафтаны вернутся в свою контору, поразмыслят активно, и придут, вероятнее всего опять ко мне, да с теми же текстами. Так и будут кружиться вокруг, как коршуны над добычей. Поэтому мне требовалось опередить их и к следующему визиту выстроить хоть какое-нибудь подобие алиби. Я подумал, что неплохо бы нанять адвоката. А заодно «плотно потрясти» моих коллег по работе, может, они хоть как-то проговорятся, я всё-таки верил, что не обошлось без их, пусть и опосредованного, участия. Зависть и конкуренция в наше время способны людей толкнуть на многое. От усиленных размышлений и пережитых стрессов опять вернулись головные боли. Прав был доктор, заверяя, что в больнице я быстрее поправлюсь. Моё выздоровление явно буксовало. А положение с каждым днём становилось всё незавиднее, в историю моей жизни добавлялись всё новые деяния, от которых мне ещё долго предстоит отмываться. Это бесило и грозило доконать меня окончательно, я начал уже подумывать, а не вызвать ли «шринка» на дом для беседы. В конце-концов, даже здоровые люди иногда по малозначительным проблемам норовят сходить на приём к психологу. В голове вновь забарабанили молоточки, и я забылся в тревожном сне.
Вечером, как всегда, прибежала Яна. Правда, за полчаса до неё меня разбудила пришедшая мама. Я держался бодро и неистово отказывался от какой-либо помощи, обещая что моё доброе имя обязательно вернется к незапятнаному состоянию. Попутно пришлось врать и об улучшениях в состоянии здоровья. Что поделать, сердца матерей надо беречь!
Яна привнесла в мою затхлую спальню запах своих духов, которые будоражили меня с каждым разом всё больше. Видно было, что девушку нисколько не отпугивали приписываемые мне деяния. Она подарила мне вкусный ужин и два поцелуя, и я прочувствовал, что магнетизм между нами, именуемый в простонародье влюблённостью, обоюден. Кормить Гурина и приставленного ещё какого-то милиционера, я моей гостье запретил, зачем еду переводить, всё равно их убьют сегодня ночью. И никакие «синие кафтаны» с их расследованиями тут не помогут, грустно раздумывал я. Пользуясь, что ещё не совсем поздно, я позвонил знакомому адвокату и коллегам из редакции и призвал их назавтра, так сказать, с визитами.
***
Я проснулся от звуков выстрелов. Вбежавший в комнату Бузакин, который как оказалось, дежурил всю ночь в машине у моего подъезда, заметался по квартире, но никого не обнаружил. В коридоре корчился в агонии один из моих придворных милиционеров, второй же, получив три пули, не делал решительно ничего. А в зале примчавшийся сыщик обнаружил раскуроченный банкомат. Слышались звуки ожившей среди ночи многоэтажки, хлопали двери, собирались соседи, натужно гудел лифт. Я в который раз готовился быть в центре внимания и обречённо ожидал. Только губы не красил, как поп-звезда. После однообразных и привычных уже формальностей в виде выноса трупов из квартиры, снятия отпечатков и дачи объяснений, меня, наконец, оставили в покое.
Очнулся в следующий раз я почти в полдень, от шума пришедшей дневной медсестры. Она, стараясь не встретиться лишний раз взглядом, молча сделала укол и удалилась. Ну и правильно, рассуждал я, пусть смотрит мне туда, куда заслуживает.
Следом за медичкой прибыли мои трое товарищей по работе, тех самых, кого я косвенно подозревал и с кем имел совместные возлияния в клубе недавно. Нет, всё-таки у них на подобные поступки, типа убить или ограбить, кишка определённо была тонка, приходил я к неутешительному выводу в ходе беседы, анализируя каждого из пришедших. А кроме версии, связанной с этими персонажами, никакой другой разумной теорией, объясняющей преступления в моем доме, я не обладал. Опять тупик, а между тем время идёт, и держу пари, сегодня меня снова посетят прокурорские служаки, сокрушался я про себя, вполуха слушая их болтовню. Вдруг одно слово резануло слух, и я вернулся к действительности.
- Я говорю жене, что с ними не знаком, а она, дескать, твои мулатки, сам их наверняка вызвал, сам с ними и живи. В общем, собрала вещи и к тёще отчалила, а я знать не знаю, как они у нас в спальне очутились. Ни бельмеса по-русски не понимают и сказать не могут, - взахлёб делился своими семейными дрязгами Звягинцев.
- Две мулатки? – переспросил я. – Прямо в постели нашлись? Так это ж моё было желание на корабле!
- А моё - это чтоб не я на работу ходил, а она ко мне являлась, - встрял в нашу горячую дискуссию Изнанцев, но его никто не слушал.
Я продолжил свой монолог:
- Официант-падлюка, бутылки, видимо, поперепутал, вот мы и поменялись желаниями. Ведь пьяны были «в стельку», кто там контролировал, чью бутылку за борт кидать? А я всё ждал, когда ж моё загаданное сбудется, уже и забыл про него, теперь вот вспомнил. Значит, действует твоя система, Звягинцев, прикольно! Только ты теперь из-за своих экспериментов без жены останешься, шаман дурацкий! – задорно закончил я. За много дней впервые меня реально распирало от смеха, мне становилось легко и весело, настроение поднялось, а весь накопленный негатив на время отступил.
- А моё тогда где желание? – угрюмо спросил Полухин. – Чего-то я не наблюдаю загаданных денег. Мне кредит надо выплатить, поэтому просил повышения оклада или премию.
Все переглянулись, и вдруг лицо Изнанцева стало пунцовым. Все мы уставились на него.
- Чего таращитесь? Ну, получил я на днях надбавку, - начал оправдываться он. Шеф сам предложил, может быть потому, что этот (он тыкнул в мою сторону пальцем) тут залежался, а работы море. Я ж теперь самый старожил, да плюс босса во время отпуска подстраховывал, может, за это. Кстати, хоть заслуженно, хоть нет – не отдам, я их уже на ремонт дачи оприходовал!
Что ж, имел этот старикашка ко всем своим видимым недостаткам, да камням в почках, ещё и алчность. Я, вот например, этому абсолютно не был удивлён.
-Ну и чему завидуете? - не унимался Изнанцев. – Подумаешь, денег толику получил! Зато вот желание не сбылось, хотел хоть на старости лет посидеть дома, в интернете удалённо материальчики построчить, да не сбылось. Никаких заманчивых предложений стать копирайтером, никаких лёгких заработков, так что уймитесь, молокососы!
- Так и писал бы, мудоконь, что хочу, дескать, найти халявную подработку в интернете! А не чтоб работа именно являлась, дебил! – заорал я на него неожиданно для всех. Меня вдруг осенило и разрозненные пазлы событий стали вдруг складываться в одно целое. Если логически рассудить, то выходит, что желание с мулатками сбылось, с получением денег – тоже, встречи в том же составе, как видите, случаются. Значит, и последнее, четвёртое желание, придуманное нашим старожилом, конечно же, сбылось. Пускай и возникла некоторая путаница с бросками стеклотары за борт, но в целом, чего мы просили, то и изволили получить.
- А к кому же тогда работа, так сказать, приходит «на дом»? – удивлённо спросил Изнанцев и огляделся, не понимая. По-видимому, простата и перхоть зачастую затормаживали его мыслительные процессы.
- Ко мне, ублюдок! Теперь вместо моих выездов на криминальные происшествия, они сами творятся у меня в квартире! – прокричал я и швырнул в его багровую рожу первое, до чего дотянулась моя рука. Это была жёлтая металлическая «утка» или судно, по-научному. Он не успел увернуться и рухнул, как подкошенный: мой «постельный туалет» угодил ему прямо в переносицу. Коллеги принялись его «откачивать», ну а меня эта жертва нокаута больше не интересовала. Я спешно набрал номер телефона Яны и попросил по возможности быстро приехать ко мне, а заодно прихватить пяток бутылок минеральной воды с собой.
Уже через час моя добрая медсестра заплавляла воском пустые бутылочки и старательно укутывала меня перед походом на улицу. Для полного соответствия ритуала выпить всю воду пришлось мне, и теперь я постоянно отрыгивал газы, как заправский гейзер. А ещё через некоторое время я был бережно перенесён в карету «скорой помощи» тремя санитарами и доставлен к берегу реки. Там из распахнутой задней дверцы автомобиля я занялся метанием бутылок в водоём из положения «полулёжа». Эта картина наверняка со стороны была необъяснимой и одновременно комичной. Но мне было сейчас не до смеха, я искренне надеялся, что мои записки дойдут до высших сил, и жизнь моя вернётся в прежнее спокойное русло. Я написал, что желаю работать только в редакции, и чтоб работа никоим образом не касалась моего жилища.
Хмурый водитель «скорой», явно не понимая что к чему, и списав этот вояж на эксцентричность придурковатого пациента, тщательно пересчитал полученные деньги и поинтересовался:
- Теперь обратно? Домой?
- Да нет, давай в больничку! – ответил я, чем немало его удивил. Пора было подумать о собственном здоровье, пребывание дома явно не пошло мне на пользу. К тому же неизвестно ещё было, через сколько моё новое желание начнёт сбываться. И впредь я зарёкся обходить десятой дорогой всякие эксперименты над судьбой и ритуалы, особенно в нетрезвом виде. Каждое утро видеть дома разнообразные трупы мне порядком надоело!
--------------------------------------------------------------------------
Другие книги скачивайте бесплатно в txt и mp3 формате на http://prochtu.ru
--------------------------------------------------------------------------